<< Пред. стр. 7 (из 10) След. >>
Список литературы по разделу
В 60-е годы эпоха развития НТР, бунтующей молодежи, социальных и политических кризисов, противостояния двух систем породила преступления, мотивообразующей основой которых была искаженная, гипертрофированная потребность в самовыражении, самоуважении. Немотивированные массовые расстрелы жителей в США, убийство Джона Леннона, деятельность банды Лабоцкого в Новокузнецке и Москве, ставившей своей целью привлечь внимание и завоевать авторитет среди московского криминального мира своей патологической жестокостью [14], - все указанные преступления характеризовались исключительно выраженной готовностью к доминантности, стремлением к самовыражению в преступлении. Типичным для данной новой волны агрессивных преступлений может служить заявление 18-летнего Роберта Смита, который положил на пол продуктового магазина в Аризоне пятерых женщин и детей, хладнокровно убил их выстрелами в затылок, а затем, дождавшись полиции, заявил: "Я хотел стать известным, заработать себе имя" [15].
Как видим, на низших этапах развития личности и общества детерминация преступности соответствует положениям Марксова экономического детерминизма, смещение вектора насилия в сферу семейных отношений обращает нас к Фрейду и проблемам замещенной агрессии, появление "безмотивных", самоактуализированных преступлений обращает нас к проблеме влияния бессознательного психического на формирование агрессивных побуждений и Адлеровского стремления к власти, - каждая теория по-своему права, но ни одна из них, к сожалению, не является универсальной.
Что же ждет нас дальше? Если верить концепции Маслоу, то следующей ступенью развития потребностно-мотивационной сферы человека должен служить всплеск креативных действий. "Даже когда все эти потребности удовлетворяются, мы все же часто (если не всегда) можем ожидать, что если индивид не занимается тем, для чего он предназначен, то вскоре возникнут новые неудовлетворенность и беспокойство. Чтобы находиться в согласии с собой, музыкант должен создавать музыку, художник рисовать, поэт писать стихи. Человек должен быть тем, чем он может быть. Эту потребность можно назвать самоактуализацией: Она означает желание человека самоосуществиться, а именно его стремление стать тем, чем он может быть" [16].
Трудно предположить, что убийство и стремление к творчеству совместимы (мошенничество с кредитными карточками, компьютерные преступления, преступления в сети Интернет - вот скорее всего конститутивная черта преступности следующего века), но, если Маслоу прав, мы можем смотреть в мировое будущее с оптимизмом.
"Социальное творчество станет нормой, законом человеческой жизнедеятельности. Девиантность социума примет формы, которые трудно предсказать сегодня", - писал по этому поводу Я.И. Гилинский [17].
Естественно, данный исторический экскурс нужно воспринимать с определенной осторожностью. Констатация сосуществования моральных установок того или иного периода с формами криминальной активности еще не может быть основанием для установления детерминационной зависимости между ними. Для этого должен быть проделан тщательный и кропотливый анализ по типологизации исследуемых явлений и их взаимосвязям в конкретно-исторических условиях.
Для нас же важно одно - наблюдаемое историческое изменение типов преступного поведения, увеличение интенсивности криминальной активности, похоже, сопровождалось естественными изменениями типов жертв преступлений (от богатого прохожего - к члену семьи, статусно-ролевой жертве и, наконец, - к деперсонифицированному члену ненавидимого общества).
Героизм, ритуальная жертвенность, обыденная и патологическая виктимность переплетаются и взаимодействуют точно так же, как и иные интра- и экстравертированные типы отклоняющегося поведения [18], завися во многом от изменения культуры общества, от изменения типовых форм преступного поведения в процессе социально-детерминированных смен форм групповой морали и нормосознания.
Указанное обстоятельство подтверждает существование гомеостатических связей между преступностью и виктимностью, нормативно распределяющихся в социуме и "перетекающих" друг в друга, перераспределяя формы и виды отклоняющегося поведения в зависимости от процессуального состояния общества[19].
По нашему мнению, преступность и виктимность выступают своеобразными формами адаптации процесса девиантности к процессу изменений социальной структуры. Вновь складывающиеся и законодательно, да и нравственно не подкрепленные общественные отношения и формы собственности порождают новую структуру преступности [20] и процессуально связанной с ней виктимности.
Так, изменения современного мироустройства в процессе очередного передела собственности в общепланетном масштабе волей-неволей сопровождаются структурным изменением преступности и темпов ее роста, увеличением стихийной виктимизации, уменьшением чувства общинной солидарности и зависимости в процессе урбанизации. Указанные изменения приводят, соответственно, к увеличению страха перед преступностью и общественным стремлениям к повышению собственной безопасности, защищенности наций, общины, индивида от любых видов угроз [21].
Например, в 90-е годы в Украине динамика изменений социальной и политической ситуации, связанная с системным экономическим и политическим кризисами и переходом общества на новые условия существования, как уже показывалось ранее, повлекла за собой переориентацию мотивации насильственных преступлений из ситуативно-бытовой к утилитарно-корыстной. Определенная стабилизация отношений, напротив, вызвала к жизни бытовизацию криминального насилия.
До тех же пор, пока передел собственности и социального статуса между различными социальными группами не закончится и не будет закреплен в новом законодательстве и общественном сознании, преступность и виктимность будут служить одной из массовых форм неинституционализированного протеста против существующих общественных отношений и реакцией на эти отношения.
Вряд ли, думается, и изоляционистское сохранение, и воспроизводство ранее существовавших отношений, авторитаризм и тоталитаризм, обособленность развития культур и нации позволят долгое время сохранять устоявшиеся тенденции взаимодействия преступности и виктимности. Логика государственного устройства, основанная на постоянном, увеличивающемся насилии, как показывает опыт истории, неизбежно раскручивает спираль агрессивности, порождая новые, более опасные виды преступлений и загоняя общество в тупик, требуя снизить давление на криминальность.
Указанная закономерность взаимодействия преступности и виктимности как массовых форм проявления девиантности была еще в начале века прозорливо отмечена Э. Ферри, сформулировавшим "закон насыщения общества преступностью".
По мнению Э. Ферри, в обществе наблюдаются определенные пропорциональные взаимосвязи между численностью населения, живущего в определенной социальной среде и в определенной культуре, и количеством преступлений.
В развитие этой идеи впоследствии было установлено, что при превышении "порога насыщения общества преступностью" общество распадается, будучи вынужденным естественным (посредством декриминализации) или искусственным (посредством аномии и массового виктимного поведения) путями декриминализировать существующие общественные отношения.
Наоборот, при понижении уровня преступности ниже порога социокультурных предписаний - растет потребность общества в ужесточении уголовной политики, в увеличении количества уголовно-правовых запретов. "Жизнь предписывает борьбу, и эта борьба совершается как посредством честной или экономической деятельности, так и посредством деятельности бесчестной и преступной. С другой стороны, в социальном организме, как и во всяком другом, происходят неизбежные трения; и глупо принимать за порядок глубокую апатию и инертность слабого, рабского народа: Общественный порядок не может уничтожить всех трений и толчков в коллективном организме. Вся суть, чтобы свести все более или менее преступные толчки к минимуму", - писал Э. Ферри в своей монографии "Уголовная социология" [22].
Указанное обстоятельство еще раз подчеркивает выявленную нами во взаимодействии преступности и виктимности определенную упорядоченность, взаимопереход и взаимозависимость как от самих себя, так и от существующих устоявшихся и развивающихся новых общественных отношений. Указанное свойство взаимоопределения и взаимоперехода преступности и виктимности определяется описанными в теории синергетики законами и закономерностями самоорганизации общественного организма.
Дисгармоничность и непредсказуемость взаимодействия преступности и виктимности на индивидуальном уровне сопровождаются относительно устойчивыми, упорядоченными связями и взаимодействиями на уровне социальном, носящими как правило гомеостатический характер. Изменение общественных отношений, влекущее за собой хаотичное структурное и динамическое изменение форм и взаимосвязей девиантности, порождает новые закономерности, новые типичные взаимосвязи для нового развивающегося порядка общественных отношений.
Изучение закономерностей развития и взаимодействия виктимизации и преступности и их компаративистский анализ свидетельствуют, что в периоды стабильного, упорядоченного развития общественных отношений виктимность и преступность находятся в прямой корреляционной зависимости: страх перед преступностью, ощущения собственной безопасности и благополучия соответствуют заданным обществом моделям и характеристикам уголовной статистики.
Вместе с тем периоды социальных новаций и перемен, сопровождающиеся хаотическим развитием общественных отношений, убыстрением социальной дифференциации, социальной мобильности, понижением порога индивидуальной и общественной безопасности, приводят к наличию иных зависимостей: страх перед преступностью и виктимизация, ощущаемая населением, не совпадают, а порой даже обратно коррелируют с регистрируемым разваливающейся и изменяющейся системой уголовной юстиции уровнем преступности, что, естественно, отражается как на состоянии общественной безопасности, так и на уголовной политике данного общества.
Как правильно указала В.В. Василькова, "процесс социального упорядочения разворачивается по законам циклического чередования структур (режимов) рождения порядка и сохранения порядка, что проявляется как периодическая смена относительного преобладания рыночных и этатистско-тоталитарных тенденций, демократизма и авторитаризма, либерализма и консерватизма, традиционного коллективизма и индивидуализма и т.д" [23].
Высказанное вновь приводит нас к следующему выводу: с учетом реалий развития взаимосвязей преступности и виктимности, в демократических государствах современная политика должна быть сориентирована на потенциального потерпевшего и его защиту.
Наблюдающиеся в последнее время в развитых странах тенденции расширения систем тотального электронного контроля в целях обеспечения национальной безопасности, усиления полицейского контроля, определенного ограничения прав и свобод граждан для нейтрализации чувства страха перед преступностью [24] во многом отражают нелинейность процесса общественного развития, связанного со стимуляцией упорядоченности массового сознания, гармонизацией общественной морали и поведения потенциальных жертв преступлений в противовес энтропийным тенденциям криминалитета.
Жертва преступления, научные основы обращения с нею становятся необходимым элементом развития современной концепции уголовной и профилактической политики, профилактики преступности и иных форм отклоняющегося поведения.
Вряд ли можно предсказать, каким образом будет осуществляться развитие отношений в будущем. Полностью бесконфликтное, гармонично развивающееся общество - более утопия, чем реальность. Тем не менее рассмотрение проблем динамики виктимизации подтверждает сделанный Питиримом Сорокиным вывод о роли гармоничного, упорядоченного общества в профилактике девиаций.
"Уничтожение конфликтов, - писал он, - вовсе еще не означает уничтожения самого процесса развития и поступательного хода, а оно означает только то, что социальный процесс, будучи раньше конфликтным, перестал быть таковым и стал гармоничным (Подвижное и гармоничное равновесие)" [25].
Сегодня мы знаем, что процесс развития общества непрерывен и неравновесен. Вместе с тем гармонизация взаимоотношений органов социального контроля с потерпевшими от преступлений открывает определенные перспективы ограничения криминальности.
------------------------------------
1. Байбурин А.К. Некоторые вопросы этнографического изучения поведения // Этнические стереотипы поведения. - Л.: Наука, 1985. - С. 8-9.
2. См.: Смелзер Нейл. Социология: Пер. с англ. - М.: Феникс, 1994. - С. 42.
3. Тойнби А.Дж. Постижение истории: Пер с англ. - М.: Прогресс, 1991. - С. 355.
4. Мишель Фуко. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. - М.: Аd marginem, 1999. - С. 111-112.
5. См.: Maslow A. The further reaches of human nature. - Harmondsworth, 1971; Colin Wilson. The Mammoth book of true crime. - London: Robinson publishing, 1988. - P. 345-348.
6. Хекхаузен Хайнц. Мотивация и деятельность. - М.: Педагогика, 1986. - Т. 1. - С. 113.
7. См.: Ядов В.А. О диспозиционной регуляции социального поведения личности // Методологические проблемы социальной психологии. - М., 1975. - С. 89-105. См. также: Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. - Х.: Изд-во ХГУ, 1986. - С. 44-52; Социология / Г.В. Осипов, Ю.П. Коваленко, Н.И. Щипанов, Р.Г. Яновский. - М.: Мысль, 1990. - С. 106-107.
8. В подтверждение этому см. работу А.Ф.Зелинского, в которой теория иерархии потребностей удачно применена при классификации мотивов корыстного поведения: Зелинский А.Ф. Криминальная психология. - К., 1999. - С. 60, 162-165.
9. См.: Хекхаузен Г. Мотивация и деятельность: Пер. с нем. - М.: Педагогика, 1986. - С. 365-366; Яковлев А.М. Теория криминологии и социальная практика. - М., 1985; Антонян Ю.М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. - М., 1998. - 305 с.
10. Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни. (Бытовое поведение как историко-психологическая категория) // Литературное наследие декабристов. - Л., 1975. - С. 26.
11. Бытие. - Гл. 4. - Ст. 6-8 // Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. - М.: Известия, 1991. - С. 4.
12. Мишель Фуко. Парадоксы тюрьмы. - М.,2000 - С. 108-109.
13. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 2. - С. 182.
14. См.: Модестов Н.С. Москва бандитская. - М.: Центрполиграф, 1996. - С. 358-372.
15. Colin Wilson. The Mammoth book of true crime. - London.: Robinson publishing, 1988. - P. 347; См. также: Убийцы и маньяки. Сексуальные маньяки, серийные преступления / Подгот. текста Т.И. Ревяко, Н.В. Трус. - Минск: Литература, 1996. - Ч. II.
16. Maslow A. Motivation and Personality. - NY, 1954. - P. 91, 92. - Цит по: Хекхаузен Хайнц. Мотивация и деятельность. - М.: Педагогика, 1986. - Т. 1. - С. 113.
17. Гилинский Я.И. Социологическое исследование преступности и иных антиобщественных проявлений. - М.,1986 - С. 29.
18. См.: Социальные отклонения. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Юрид. лит., 1989. - С. 241-242.
19. Примечательно, что при анализе тенденций пространственно-временного распределения преступности как открытой системы отечественные криминологи пришли к аналогичному выводу о существовании определенного криминального равновесия, когда при изменении одного типа преступной активности свободная ниша в общем пространственном распределении преступности немедленно занимается другим видом криминальной активности. См.: Забрянский Г.И. Криминологическая классификация регионов Российской Федерации // Вестник МГУ. - 1993. - № 2. - С. 50. - (Сер. 11: Право); Ли Д.А. Уголовно-статистический учет: структурно-функциональные закономерности. - М., 1998. - С. 70. Аналогичные тенденции наблюдались и при изучении взаимодействия преступности с иными видами девиаций. См., например: Туляков В.А. Балансы агрессивной активности // Тезисы докл. межвуз. науч.-практ. конф. молодых ученых. - Одесса, 1987. - Ч. 1. - С. 57.
20. См.: Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: (Синергетика и теория социальной самоорганизации). - С.Пб.: Лань, 1999. - С. 264.
21. См.: Kury H. Crime development and fear of crime. A comparison of western with post-communist countries // Криминологическая ситуация и безопасность в обществе: Материалы Первого Международного Причерноморского социально-девиантологического симпозиума. - Кишинев, 1995. - Т. 1. - С. 22; Безопасность и здоровье нации. - М., 1996. - С. 175.
22. Ферри Э. Уголовная социология. - М., 1908. - С. 283. - Цит. по: Иншаков С.М. Зарубежная криминология. - М.: Инфра-М - Норма, 1997. - С. 73. См. также: Матти Лайне. Криминология и социология отклоненного поведения. - Хельсинки, 1994. - С. 44.
23. Василькова В.В. Указ. соч. - С. 282-283.
24. См., например: Иншаков С.М. Зарубежная криминология. - С. 265-267.
25. Питирим Сорокин. Наказание и кара, подвиг и награда. Социологический этюд о формах общественного поведения и морали. - С.Пб., 1914. - С. 452.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВИКТИМОЛОГИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
Туляков В.А.
Выявленные выше закономерности функционирования и взаимодействия преступности и виктимности приводят нас к необходимости признания того, что сегодня мы сталкиваемся с проблемой создания в обществе своеобразного направления - виктимологической политики, призванной посредством защиты жертв преступлений, организации справедливого обращения с ними снизить конфликтность и тем самым содействовать ограничению преступности и девиантности в обществе.
Несмотря на то, что в современной литературе сформировалась точка зрения, согласно которой виктимологическое направление, - есть лишь часть деятельности по определению стратегии и тактики предупреждения преступности и уголовно-правовой защиты граждан [1], представляется, что по содержанию, предмету регулирования, субъектному составу виктимологическая политика несколько шире научно обоснованной стратегии и тактики предупреждения преступности и регулирования уголовно-правовых отношений, реализующейся в современной уголовной политике. [2]
По нашему мнению, виктимологическая политика - это деятельность по созданию адекватной правовой базы, правоприменительной практики, правовой идеологии и их ресурсного обеспечения, направленная на ограничение виктимизации граждан, снижение конфликтности и девиантности в обществе и интеграцию потенциальных потерпевших от преступлений и актов злоупотребления властью в нормальную жизнь.
По сути дела, сегодня она является ядром современной правовой политики в гражданском обществе описывающим тенденции, перспективы, стратегические направления организации обращения с потерпевшими от преступлений и жертвами злоупотребления властью и пути ограничения виктимизации граждан.
Рамки этой работы не позволяют в полном объеме осветить данную проблему, заслуживающую отдельного, многостороннего исследования. В этой связи остановимся только на описании основных принципов такой деятельности, развитие которых в границах совершенствования:
* международного права (отработка вопросов организации международно-правовой защиты жертв преступлений, создание механизмов реституции и компенсации потерпевшим от преступлений);
* конституционного права (создание модельных законов по правам жертв преступлений и злоупотребления властью);
* административного права (согласование системы управления и обращения с жертвами преступлений, развитие моделей виктимологического мониторинга, организация системы виктимологической профилактики);
* уголовного и уголовно-исполнительного права (решение вопроса о месте и роли потерпевшего в механизме преступного поведения, его уголовно-правовом значении, проблемы жертвы преступления и посткриминального поведения, роль жертвы и ее поведения в процессе назначения и исполненния наказания, ресоциализации преступников и пр.);
* уголовно-процессуального права (изменение положения потерпевшего в уголовном процессе, обеспечение процессуальных гарантий соблюдения прав человека),
а равно других, не менее важных отраслей права, обеспечит постепенное снижение конфликтности, неадаптивного поведения и, естественно, преступности.
Не менее важными являются и:
* организация системы исполнения законодательства, направленного на обеспечение прав жертв преступлений и организацию справедливого обращения с ними;
* организация виктимологической идеологии, направленной на переориентацию общества с проблем преступника на проблемы жертв преступлений как на уровне простых граждан, так и сотрудников правоохранительных органов;
* организация системы ресурсного обеспечения деятельности по обращению с жертвами преступлений и жертвами злоупотребления властью;
* укрепление взаимодействия между гражданами и системой уголовной юстиции.
Указанные направления требуют обстоятельной научной проработки, что не представляется возможным сделать в рамках настоящей работы, цель которой - осветить основные, фундаментальные проблемы, требующие дальнейшего научного анализа, а также предложить определенные пути их решения.
Хотелось бы просто верить, что когда-нибудь и у нас в стране настанет день, когда руководитель силового подразделения на вопрос журналистов об актуальных задачах вверенной ему структуры сосредоточится не на "борьбе" с преступностью, а на защите и охране прав и законных интересов граждан.
Такая профессиональная идеология вырабатывается годами, но именно в этом ключе на сегодняшний день построено большинство международно-правовых документов, регламентирующих современные принципы виктимологической политики и организации обращения с жертвами преступлений.
Так, известно, что "Международный пакт о гражданских и политических правах"[3] в развитие идей Всеобщей декларации прав человека обстоятельно определил международные стандарты в области обеспечения прав жертв преступлений и жертв злоупотребления властью, а также гарантии их соблюдения, связанные с императивностью обеспечения прав и свобод любому лицу через эффективные средства правовой защиты.
Принятая ООН с целью оказания помощи правительствам и международному сообществу в их усилиях, направленных на обеспечение справедливости и представления доступа к правосудию жертв преступлений "Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью"[4], как было уже показано выше, послужила основным инструментом обеспечения международно-правовых стандартов в этой области.
Среди них особо важное значение имеют такие отправные положения как:
* справедливое обращение с жертвой преступления;
* обеспечение жертве преступления доступа к механизмам правовой и административной защиты;
* защита от запугивания и мести;
* обеспечение права на представление необходимой информации;
* использование неофициальных механизмов;
* обеспечение права на реституцию, компенсацию и социальную помощь.
Наиболее значимым является принцип справедливого обращения с жертвой преступления, так как обеспечение справедливости является центральной проблемой осуществления правосудия в современном гражданском обществе.
Нельзя не сказать, что развивая положения Декларации органы ООН неоднократно обращались к проблеме обеспечения справедливости в отношении жертв преступлений. Так, Экономический и Социальный Совет ООН на 13-м пленарном заседании 24 мая 1990 г. принял резолюцию 1990/22 под названием "Жертвы преступлений и злоупотребления властью"[5].
В этом документе речь шла о целесообразности развития региональных и международных мер, в особенности когда идет речь о жертвах транснациональных преступлений. Совет, обращаясь к ООН, рекомендовал ей поддержать программы технического сотрудничества в целях создания специальных служб помощи жертвам, оказывать правительствам по их просьбе непосредственную помощь в области облегчения участи данной категории лиц, продолжать разрабатывать международные средства правовой защиты жертв преступлений, когда национальных каналов может быть недостаточно.
Через десять лет указанная работа была в основном завершена, получив свое наиболее последовательное отражение в резолюциях и рекомендациях Х Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Вена, 2000), отметившего не только значимость укрепления международных стандартов в области обращения с жертвами преступлений, но и создания эффективных международных механизмов защиты жертв преступлений (в особенности, транснациональной преступности).
Значительную деятельность в области правосудия осуществляет Совет Европы, в рамках которого принято более 140 конвенций, регламентирующих проблемы защиты прав человека и прямое или косвенное ограничение виктимизации граждан[6].
С виктимологической точки зрения наиболее значимыми в этой области являются: Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., Европейская конвенция о компенсации жертвам насильственных преступлений от 24 ноября 1983 г., Рекомендации относительно положения потерпевшего в рамках уголовного права и уголовного процесса от 28 июня 1985 г., и Рекомендации об оказании помощи жертвам и предупреждении виктимизации от 17 сентября 1987 г.
В рамках рассматриваемых нами вопросов особо следует выделить принятые Комитетом министров СЕ в 1985 году Рекомендации относительно положения потерпевшего в рамках уголовного права и уголовного процесса.
Идеология указанного документа сводится к обеспечению
укрепления доверия жертвы преступления к правосудию и склонение ее к сотрудничеству с правоохранительными органами.
Учитывая, что цели системы уголовного правосудия традиционно формулировались с точки зрения норм, касающихся отношений между государством и правонарушителем, сама современная система уголовной юстиции содействует только ухудшению проблем потерпевшего.
В этой связи было высказано мнение о необходимости обращать больше внимания на причиненный потерпевшему физический, психологический, материальный и социальный ущерб и рассмотреть меры, которые целесообразно принять в связи с этим для удовлетворения его потребностей на всех этапах уголовного процесса.
Данные меры должны содействовать достижению целей уголовного права и судопроизводства и, в конечном итоге, примирению между потерпевшим и правонарушителем.
Рассматриваемый документ послужил основой для выработки руководящих принципов, которые рекомендованы правительствам государств для пересмотра национального законодательства и практики обращения с потерпевшими от преступлений и жертвами злоупотребления властью.
Среди них выделяются следующие:
* повышение профессионального уровня полиции, позволяющего обращаться с потерпевшими сочувственно, конструктивно и ободряюще;
* информирование полицией потерпевшего о возможностях получения содействия, практической и правовой помощи, компенсации со стороны правонарушителей и государства, а также о результатах полицейского расследования;
* осуществление производства допроса потерпевшего с учетом его личного положения, уважения его прав и достоинства;
* освобождение правонарушителя от уголовной ответственности только после решения вопроса о компенсации потерпевшему;
* информирование судом потерпевшего о дате и месте проведения разбирательства, возможностях получения возмещения и компенсации в ходе уголовного процесса, правовой помощи и способах, с помощью которых он может узнать об итогах рассмотрения дела;
* закрепление в национальном законодательстве положения, согласно которому компенсация может устанавливаться либо в виде уголовной санкции, либо в виде меры ее заменяющей, или может назначаться в добавление к уголовной санкции;
* повышение уровня защиты потерпевшего от разглашения любых фактов, которые могут неоправданно затронуть частую жизнь или оскорбить достоинство потерпевшего (за счет закрытого судебного заседания, неразглашения личной информации и т.п.);
* обеспечение эффективной защитой потерпевших от запугиваний и возможной мести со стороны преступника (особенно по делам организованной преступности).
Как видим логика виктимологического законотворчества в странах Запада идет по пути формирования общих принципиальных положений, касающихся организации обращения с жертвами преступлений с их последующей конкретизацией в нормах-принципах, регламентирующих отдельные стороны взаимодействия жертв преступлений с системой уголовной юстиции и конкретные механизмы реализации таких прав.
Нет нужды говорить, что по этот путь должна пройти и Украина.
На наш взгляд, принципиально важным на сегодняшний день является признание следующих отправных конституционных положений при создании системы обращения с жертвами преступлений.
Ответственность. Ответственность за организацию обращения с преступником возлагается на государство, а не на жертву преступления. Государство несет юридическую и моральную ответственность за ущерб, причиненный жертвам преступлений, на его территории.
Право быть информированным. Все жертвы имеют право на получение четкой информации о развитии их дела и принимаемых решениях. В процессе расследования жертвы должны иметь право знакомиться с материалами дела и высказывать свои соображения о финансовых, эмоциональных и физических травмах, полученных ними, и любых страхах, прямым или косвенным образом связанных с преступлением. Указанные соображения должны приниматься во внимание при принятии решений по делу, включая привлечение виновного к ответственности, его осуждение и назначение адекватного наказания. После осуждения жертвы должны иметь право быть информированными о любых планах, касающихся правонарушителя, и иметь возможность высказать свои соображения по этому поводу. Службы, исполняющие наказание, должны принимать такие соображения во внимание при принятии соответствующих решений.
Защита. Жертвы, испытывающие страх перед местью со стороны преступников, их родственников и знакомых, должны иметь право на адекватную защиту, включая наложение дополнительных правоограничений на преступников (запреты контактов с жертвой, установление ответственности за нарушение принципов защиты и обеспечения безопасности жертвы). Организация безопасности жертвы должна включать право на изменение фамилии, места жительства, физическую охрану, право на обеспечение безопасности в суде при даче показаний.
Компенсация. Жертвы преступлений должны иметь конституционное право получения компенсации за причиненные преступлением физические и психические травмы, эмоциональный ущерб, потерю дохода, компенсацию лечения, не компенсируемые системой социальной помощи, принятой в государстве. Жертвам должна быть предоставлена возможность получить компенсацию от правонарушителя в процессе судебного разбирательства. В случае рассрочки получения компенсации от правонарушителя судебные органы должны напрямую возместить ущерб жертве, взыскав его впоследствии с правонарушителя. Лица, иждивенцы жертв насильственных преступлений имеют право на компенсацию за потерю кормильца и специальную компенсацию, размер которой зависит от статусного положения жертвы (государственные служащие, работники, занятые на опасных производствах, и пр.). Правила о компенсации в первую очередь распространяются на жертв насильственных преступлений и лиц, чье имущественное положение и социальный статус (проживание за "чертой бедности") не позволяют возместить самостоятельно ущерб, причиненный преступлениями имущественного характера.
Поддержка. Работники системы уголовной юстиции должны проходить специальное обучение, направленное на организацию обращения с жертвами преступлений. Жертвы должны быть в первую очередь проинформированными о всех судебных и административных процедурах, касающихся их, а также иметь возможность получить консультацию о их правах на всех стадиях административной и судебной процедуры. Правовая помощь и защита должны, по возможности, быть в первую очередь предоставлены жертвам преступлений. Жертвы должны иметь доступы к специальным системам поддержки, а также иметь специальные гарантии соблюдения их прав и интересов[7].
Указанные направления должны осуществляться также в процессе выявления, устранения или нейтрализации факторов, обстоятельств, ситуаций, формирующих виктимное поведение и обусловливающих совершение преступлений, выявления групп риска и конкретных лиц с повышенной степенью виктимности и воздействия на них в целях восстановления или активизации их защитных свойств, а также разработки или совершенствования уже имеющихся специальных средств защиты граждан от преступлений и последующей виктимизации (виктимологической профилактики преступлений) [8].
С точки зрения большинства специалистов, содержание виктимологической профилактики преступлений включает в себя деятельность, направленную на "выявление, устранение или нейтрализацию факторов, обстоятельств, ситуаций, формирующих виктимное поведение и обуславливающих совершение преступлений, выявление групп риска и конкретных лиц с повышенной степенью виктимности и воздействие на них в целях восстановления или активизации их защитных свойств, а также разработка или совершенствование уже имеющихся специальных средств защиты граждан от преступлений и последующей виктимизации"[9].
Указанная деятельность, основываясь на исследованиях и анализе потенциальных криминогенных ситуаций и возможностей совершить преступление в отношении конкретных групп потерпевших посредством расчета индексов возможности совершить преступление и индексов мотивации преступлений по методикам ООН, в основном реализуется в формах:
* ситуативной профилактики (устранение объекта преступного посягательства, затруднение доступа к нему посредством архитектурного планирования и применения средств активной и пассивной безопасности, изменение мотивационной ценности объекта преступного посягательства и пр.);
* общинной профилактики ( создание гармоничных отношений внутри общины; компетентность обращения с потенциальными жертвами; кооперация населения и органов уголовной юстиции, создание систем медиации, направленных на неконфликтное разрешение критических ситуаций, организацию благоприятных и гармоничных условий жизнедеятельности общины, снижающих социальную напряженность и готовность к совершению преступлений);
* индивидуальной виктимологической профилактики (через обеспечение личной безопасности и проведение компаний по научению потенциальных потерпевших способам нейтрализации конфликтов, принятие специальных мер для потерпевших с повышенной виктимностью).
По сути дела, современная виктимологическая профилактика служит целям организации обеспечения безопасности граждан от реальных либо потенциальных преступных посягательств.
Вместе с тем, как было показано выше, виктимность и преступность связаны друг с другом сложной системой гомеостатических отношений на различных уровнях социального бытия. В этой связи, по нашему мнению, программы виктимологической профилактики преступлений, помимо решения стандартных вопросов организации сокращения виктимности, должны помочь жертвам в обхождении с эмоциональной травмой, участии в уголовном процессе, получении возмещения и решении иных проблем, связанных с виктимизацией.
По сути дела, речь идет о переориентации виктимологической профилактики от имеющих узкоутилитарную направленность программ ограничения виктимности к комплексным государственным программам обращения с жертвами преступлений.
Такие программы должны быть хорошо организованы, с четко определенными целями, снабжены необходимым персоналом (на оплачиваемой и неоплачиваемой основе) и обеспечены поддержкой государственных агентств.
Мировой опыт свидетельствует, что такие программы должны иметь возможность обеспечения современной системы помощи жертвам или, если они в состоянии предоставить только ограниченные услуги, - то эти программы должны быть скоординированы с программами иных служб с целью обеспечения продолжительности поддержки в среде жертв преступлений.
К основным направлениям их деятельности относятся:
* вторжение в кризисные ситуации посредством обеспечения безопасности для жертв, создание возможности выплеснуть эмоции, организации эмоциональной поддержки в процессе консультирования и первой встречи жертвы с представителями социальных агентств и правоохранительных органов (это основа основ современной концепции обращения с жертвами преступлений. Как правило такая деятельность включает в себя: проведение комплекса мероприятий по организации физической и психологической безопасности жертвы[10]; обеспечение конфиденциальности взаимоотношений жертвы с представителями правоохранительных органов и социальных служб; следование потребностям жертвы в процессе первичного контакта; оказание первичной психологической помощи через процесс замещения, дискуссии, признания того, что она все еще член общества и совершение преступления в отношении ее не переводит ее в разряд неприкасаемых, дачи разрядки выражению мыслей, эмоций и чувств; оказании помощи и поддержки в понимании того, что ужас и страх перед преступлением нормальны и стыд не означает, что жертва - нездоровая персона; оказание помощи в подготовке к тому, с какими последствиями преступления еще предстоит столкнуться; описание и научение навыкам восстановления контроля над ситуацией; "вымывание" стресса; понижение кризиса посредством немедленного обеспечения личной безопасности; восстановление потребности жить и приносить счастье);
* немедленное оказание прямой помощи (включая скорую медицинскую помощь, предоставление временного убежища, еды, возмещение собственности, помощь детям, уборка места совершения преступления, транспортные услуги, смена замков);
* информационная поддержка касательно прав жертвы на всех стадиях общения с представителями государственных агентств и организаций;
* консультирование (включая эмоциональную поддержку в процессе индивидуального и группового консультирования, длящегося консультирования и психологической помощи; прямое направление в убежище, помощь в замене вещей, перемене места жительства; обеспечение жертвы информацией о том, как предупредить дальнейшую виктимизацию, к кому обращаться за помощью для консультирования, включая уполномоченных по правам человека);
* адвокатская деятельность (обеспечение юридической помощи и представительства законных прав и интересов жертвы при получении страховки, компенсации, вовлечении госслужб в восстановление собственности, помощи в получении убежища, помощи в уголовном процессе);
* оказание помощи в процессе расследования уголовного дела и судебного разбирательства, а также иных контактов с системой уголовной юстиции (информация о правах; персональная поддержка в процессе слушаний; обеспечение скорейшего возвращения собственности, реституции; поддержка в процессе апеллирования, обеспечение исполнения решения);
* обучение привлеченных профессионалов со специальным уклоном на права жертвы (психологическая подготовка, включающая снятие стрессов, недопущение физического, психического, эмоционального безразличия по отношению к правам жертвы; недопущение переноса виктимизации на себя, приводящего к неверию в идеалы и систему уголовной юстиции; снятие посттравматических стрессов от видения от виктимизации жертвы);
* предупреждение виктимизации (предупреждение первичной и вторичной виктимизации, работа с рецидивными жертвами, скоординированность программ ограничения виктимизации с программами и планами предупреждения преступности, проведение общественных компаний по интеграции потерпевших и органов уголовной юстиции, создание специальных координационных органов по виктимологической профилактике) [11].
Перечисленные виды деятельности в основном осуществляются подготовленными профессионалами, стремящимися последовательно добиться как общего снижения страха перед преступностью у населения так и ограничить виктимизацию посредством адресного вмешательства в жизнедеятельность определенных типов жертв. Работа эта достаточно сложная и требует высокого уровня подготовки. Вместе с тем, потребность в такой системе реально имеется и упускать возможности по виктимологической подготовке кадров нельзя.
Так, автор этой работы на протяжении 3 лет для студентов судебно-прокурорского факультета Одесской национальной юридической академии читал спецкурс посвященный основам виктимологии и виктимологической профилактики преступлений. Практика показала, что будущие юристы с огромным интересом относятся к изучению материалов, связанных с посттравматическим консультированием, оказанием жертвы эмоциональной и психологической поддержки. Нет нужды говорить, что обучение правовым и социальным аспектам виктимологии, методикам посттравматического консультирования, снятия стрессов, отработке навыков поддерживающих социальных связей, навыков медиации крайне важно при формировании молодых юристов и должно развиваться и далее. Мы не можем воспитывать квалифицированных юристов, не внушая им с самого начала, что с жертвой надо обращаться как с человеком, а не как с возможным источником доказательств!
Вместе с тем, решение комплекса указанных задач невозможно без последовательной проработки вопросов ресурсного и законодательного обеспечения виктимологической политики, разработки нормативных стандартов обращения с жертвами преступлений.
------------------------------------
1. См.: Багрий-Шахматов Л.В. Социально-правовые проблемы уголовной ответственности и форм ее реализации. - Одесса: АО Бахва, 1998. - С. 27-29.
2. А.Ф.Зелинский обоснованно, на наш взгляд, полагает, что с точки зрения логики организации социального контроля в гражданском обществе было бы правильнее говорить о криминологической, а не об уголовной политике. См.: Зелинский А.Ф. Криминология: учебное пособие. - Харьков: Рубикон, 2000. - С.15-16.
3. Принят резолюцией 2200А(ХХI) Генеральной Ассамблеи ООН от 16 декабря 1966 г.
4. Принята на 96-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН 29 ноября 1985 г.
5. Doc: Е/АС.57/1990/NGO/3.
6. См.: Сборник документов Совета Европы в области защиты прав человека и борьбы с преступностью /Сост. Москалькова Т.Н. и др. - М.: Издательство "Спарк", 1998. - 388 с.; Международные нормы и правоприменительная практика в области прав и свобод человека. -М.,1993.-С.13-15.
7. Подробнее см.: Handbook on justice for victims. On the use and application of the United Nations Declaration of Basic Principles of Justice for Victims of Crime and Abuse of Power // Doc. E/CN.15/ 1997/CRP.11. - Rev. ed. - April 1998; A statement of victims' rights // Crime victims watch. - Vol. 1, № 1. - April 1996. - P. 14-15.
8. См.: Веселуха В. Значення вiктимологiчної профiлактики у системi попередження злочинностi // Право України . - 1999. - № 9. - С.6 7-69.
9. Криминология: Учебник / под ред. Долговой А.И. - М.: ИНФРА-М-Норма,1997. - С.377-378.
10. Известно, что жертва чувствует себя небезопасно, когда: ее опрашивают рядом с правонарушителем; в том же помещении, где имело место нападение; ей не дали возможности переодеться; она голодна, замерзла и ощущает себя некомфортно; нападающий не найден и угрожал вернуться; преступник известен жертве, боящейся последствий дать делу официальный ход; членам семьи и близким жертвы угрожают.
11. Подробнее см.: Handbook on justice for victims. On the use and application of the United Nations Declaration of Basic Principles of Justice for Victims of Crime and Abuse of Power // Doc. E/CN.15/ 1997/CRP. 11. - Rev. ed. - April 1998.
ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОБРАЩЕНИИ С ЖЕРТВАМИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
В УКРАИНЕ /Туляков В.А./
Мировой опыт свидетельствует, что наиболее совершенное законодательство в области обеспечения компенсации жертвам преступлений предусматривает, как правило, достаточно дифференцированное число просителей (жертвы, родственники, иждивенцы, туристы, граждане, виктимизированные за рубежом), ограниченные основания применения компенсационных программ (распространение компенсации на насильственные преступления против личности и, частично, имущественные преступления) и строго определенные источники финансирования (издержки и штрафы, накладываемые на преступников, госбюджет).
Представляется, что при взвешенном анализе и минимизации предлагаемых политиками популистских норм о защите всех и вся наше государство может получить достаточно мобильную и эффективную систему законодательного обеспечения виктимологической профилактики преступности.
К числу подобного рода законопроектной деятельности в Украине могут быть отнесены:
* во-первых, разработка Государственной концепции помощи жертвам преступлений и злоупотреблений властью наряду с введением специального законодательства, направленного на распространение единых государственных средств социальной, правовой и материальной помощи на всех жертв преступлений, и введение особых мер защиты для государственных служащих (Закон прямого действия "О потерпевших от преступления и злоупотребления властью");
* во-вторых, создание государственно-общественной системы виктимологической помощи гражданам и легализация схем компенсационной поддержки потерпевших за счет средств децентрализованных фондов поддержки, котрые формируются за счет наложения на преступников дополнительных судебных издержек.
Изложенное позволяет предложить следующую схему создания виктимологического законодательства в Украине:
* разработка и принятие пилотной программной Государственной концепции помощи жертвам преступлений. Концепция определит основные направления формирования системы государственной и негосударственной помощи жертвам преступлений, а также особенности структурного, ресурсного и материального финансирования системы государственной поддержки жертв с помощью средств, полученных за счет наложения на преступников дополнительных судебных издержек. К примеру, установление специальной пошлины в фонд помощи потерпевшим в размере 10 минимальных заработных плат при среднестатистическом числе осужденных в Украине за год в 200000 человек только за три года первичного накопления средств (а именно этот срок нужен для обеспечения финансирования) даст сумму примерно в 60 миллионов долларов США, достаточную для обеспечения жертв насильственных преступлений в Украине приличной компенсацией;
* создание и принятие основанной на положениях Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и жертв злоупотребления властью и иных международно-правовых документов Конституционной Декларации прав потерпевших от преступлений, отражающей общие принципы правового положения жертв преступлений в национальной правовой системе и служащей ориентиром при формировании специального законодательства;
* разработка и принятие, с учетом анализа действия Декларации и пилотной Государственной программы, Закона "О потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью", который, наряду с иным специальным виктимологическим законодательством, защищал бы определенные категории населения (женщин, детей, престарелых).
Такое, основанное на принципах субсидиарности и селективности компенсации и реституции, законодательство должно определить основы правовой, социальной и материальной помощи жертвам преступлений, их родственникам и иждивенцам.
По нашему мнению компенсация жертвам преступлений должна определяться судом в зависимости:
* от характера и тяжести совершенного преступления;
* от механизма его совершения (компенсации, как правило, должен подлежать ущерб, причиненный умышленным преступлением);
* от финансового положения жертвы (определяемого в соответствии с положениями законодательства о социальном обеспечении и социальном страховании);
* от особенностей поведения жертвы (компенсации подлежит ущерб лишь в том случае, если поведение жертвы в конфликте было правомерным. Лица с отклоняющимся, конфликтным поведением не имеют права на компенсацию);
* от статусно-ролевого положения жертвы и ее родственников (член организованной преступной группы, правопослушный гражданин);
* от гражданства жертвы (иностранец, местный житель);
* от особенностей функционирования системы уголовной и административной юстиции в стране.
В структуре данного закона, по нашему мнению, должны быть отражены также:
* специфика применения правовой, индивидуальной и социальной помощи к отдельным социальным группам (туристы, государственные служащие, дети, престарелые, женщины);
* особенности расчета, условия применения и лимиты компенсации в зависимости от степени тяжести совершенного преступления и значимости причиненного жертве ущерба;
* наконец, генерализованные и локальные схемы компенсации и реституции потерпевшим от преступления.
Разработка подобной системы практической помощи жертвам преступлений должна быть основанной на профилактическом законодательстве партнерского, а не конфронтационного типа. При этом виктимологическое законодательство должно быть согласовано и найти специальное отражение в нормативных актах регламентирующих:
* юридические аспекты обращения с жертвами преступлений и жертвами злоупотреблений властью (помощь адвокатов, органов системы уголовной и административной юстиции, иных государственных органов);
* социальные аспекты обращения с жертвами преступлений и жертвами злоупотреблений властью (социальное и медицинское обеспечение и страхование, иные формы социальной защиты и помощи);
* индивидуальные, психологические аспекты обращения с жертвами преступлений и жертвами злоупотреблений властью (смягчение психических, физических и социальных последствий преступления и злоупотребления властью).
Понятно, что создание такого комплекса виктимологического законодательства, - дело не одного дня. Однако рекомендованный ООН срок для имплементации норм Декларации Основных принципов правосудия и для жертв преступлений и жертв злоупотребления властью (2002 год), - не за горами. И последовательное решение вопросов организации правовой базы обращения с жертвами преступлений в состоянии, на наш взгляд, с минимальными затратами и максимумом эффективности содействовать снижению уровня напряженности в украинском обществе и ограничению преступности.
Как не стать жертвой насильственного террористического акта
<< Пред. стр. 7 (из 10) След. >>
Список литературы по разделу