<< Пред. стр. 577 (из 787) След. >>
Список литературы по разделу
Недостатком этого путешествия было начало сплава от
Бесисахара. Я знал, что спортивным стандартом считается начало
от Сианге (22 км выше), а некоторые рафтинговые фирмы начинают
от Нгади (10 км выше). Но когда я спрашивал об этом, то даже в
известных фирмах мне начинали вешать лапшу на уши про
поднимающуюся воду, начало муссона и связанные с этим
смертельные опасности. Пришлось согласиться на сплав от
Бесисахара, утешаясь тем, что в книжке единственный участок 5-
показан ниже. Да и на подробной карте, которую мне показал
Рамеш, поперечных черточек с циферкой 5 было немало. Полностью
удовлетворенный, я распрощался с Рамешем, выслушав еще одну
серию просьб завтра утром не опаздывать, и отправился в
гостиницу паковать вещи. Я был в отличном настроении: мне
предстояло самому только грести и получать удовольствие. Обо
всем остальном, включая мою безопасность, будут заботится
другие люди. Знал бы я, что на самом деле мне предстоит
настоящее приключение, намного круче, чем самостоятельный
сплав! И это приключение будет выстроено не по канонам ихнего
Голливуда, а вполне по штампам "Мосфильма" застойных времен.
Как вам такой сюжет? Коварные американцы в сговоре с алчным
проводником подвергают риску всю группу, но простой советский
парень всех посрамляет, снискав любовь молодых угнетенных
туземцев, а в конце - хэппи-энд!
На следующий день в 6.15 утра я ждал у отеля "Meera",
пока не прибежал Рамеш и не усадил меня в автобус до Думре.
Перед этим я наблюдал, как Рамеш носится по Lakeside на крышах
автобусов, собирая клиентов, отправляющихся на разные маршруты,
не только рафтинговые. Посадив в автобус меня, Рамеш показал
невысокого парня с длинными волосами, собранными конским
хвостом на затылке, и сказал, что это Дипак, safety kayaker.
Дипак сел на халявные места впереди сбоку от водителя, а рядом
с ним сели двое симпатичных скромных мальчишек - младших гидов.
Как я узнал потом, старшего из них звали Кришна, и у него уже
была лицензия гида. Второй официально еще не был гидом,
по-английски почти не говорил, и держался настолько скромно,
что я так и не выпытал его имени. По дороге Дипак подсел ко мне
и стал расспрашивать, где и на каких каяках я ходил. Рассказы
про Нижний Башкаус и поддувные каяки остались ему совершенно
непонятны. Он немного оживился лишь когда я рассказал, что
только что прошел Кали Гандаки в самостоятельной группе и не
имел никаких проблем. Затем Дипак спросил, сколько мне лет, и
когда я ответил, что сорок, поинтересовался, боюсь ли я воды. Я
стал расспрашивать в ответ и узнал, что Дипаку двадцать один
год, что он работает гидом уже восемь лет, на воде ничего не
боится, прошел Марсианди на каяке три раза, еще любит Карнали и
Тамур, и это его собственный зеленый Hurricane едет на крыше
автобуса. Также он объяснил мне, что американцы добираются на
такси из Катманду вместе с другим старшим гидом Пробиндрой, и
мы встретимся с ними в Думре.
Мы приехали в Думре в полдесятого. Американцев там еще не
было. Некоторое время я провел, рассматривая наше снаряжение,
сложеное у обочины. Кроме двух каяков, выделялся огромный
мешок, как мне объяснили, с кухней; четыре пластиковые бочки с
едой и еще неведомо чем; а также две широкие деревянные доски
непонятного мне назначения. Но больше всего я удивился, увидев
плотовую гребь. Вот уж чего не ожидал увидеть в Непале!
Три часа мы ждали американцев. Это означало, что они
выехали из Катманду значительно позже, чем мы из Покхары. Хотя
Непал, как и Россия, не относится к числу мест, где люди
уважают свое и чужое время, это не способствовало появлению у
меня априорной симпатии к будущим товарищам по путешествию.
Наконец, приехало такси, из которого вылез Пробиндра - красиво
сложенный парень с тонкими чертами лица положительного
персонажа индийских фильмов. Затем вылезли американцы - Стефани
и Марк. Стефани мне понравилась. Это была невысокая молодая
женщина, приятная и простая в общении. Марк оказался высоченным
парнем, и когда чуть позже мы представились друг другу
подробнее, я узнал о нем вещи, которые меня не обрадовали. Марк
сразу рассказал, что работает менеджером по маркетингу в
небольшой фирме в Кремниевой долине. Мне приходилось на работе
иметь дело с представителями этой важной прослойки заморского
социума, и у меня сложилось о них определенное мнение. Я
считал, что это люди довольно занудные, и их этика рабочих
взаимоотношений далека от той, что принята в среде недобитой
российской технической интеллигенции. С другой стороны, они
действуют рационально, поддаются убеждению разумными доводами и
не считают для себя западло задавать вопросы и учиться. Как ни
смешно, Марк таким и оказался.
После встречи мы торчали в Думре еще три часа. Американцы
и я ждали, когда появится наше специальное транспортное
средство до Бесисахара. Но нашим транспортным средством
оказался обычный местный автобус. Правда, нас запустили
первыми, предоставив выбрать места. Я, конечно, уселся у окна
справа, чтобы любоваться по пути порогами. Отправились вместе
два автобуса, этим и объяснялась задержка. Как и обещали,
дорога оказалась отвратительной - разбитой и пыльной. Сорок два
километра автобус ехал почти пять часов. Часа через полтора
после отправления показались первые пороги. Даже с высоты
100..200 метров было видно, что я еду куда надо. Чем выше по
реке мы поднимались, тем интереснее смотрелись препятствия.
Были видны огромные камни в русле, большие сливы. Бросалось в
глаза, что маневр в порогах требуется сложный, но оценить с
высоты мощь воды было трудно. Меня зрелище порогов только
радовало: я иду с гидами, и безопасность не моя забота.
Хотя мы ехали с относительным комфортом (автобус не был
набит), видно было, что тряска, пыль и неудобные сидения
раздражают американцев. Но когда в Палиа Сандху пассажиров из
двух автобусов согнали в один, мои новые товарищи слегка
прибалдели. Впрочем, не прошло и двух часов, как мы, уже в
сумерках, прибыли на место. Тут Стефани и Марку пришлось
пережить еще одно разочарование. Гиды не решились или не
захотели в темноте тащить груз к реке, и решили ночевать
недалеко от дороги. Я не имел ничего против, место было вполне
приличное: ровное, просторное, около ручья. Но американцам оно
не понравилось, ведь им обещали стоянки на пляжах у реки. Они
попросили гидов поставить им палатку и вместе с Пробиндрой
пошли в деревню звонить куда-то по телефону. Я тогда не придал
этому значения. Когда они вернулись, уже был подан чай. Мы
провели вечер в светской беседе, причем я старался больше
говорить, чем слушать. Мой английский оставляет желать много
лучшего, и наибольшие проблемы у меня с пониманием. Когда я
разговаривал с Марком, а особенно с живой и непосредственной
Стефани, мне приходилось часто переспрашивать.
Это проявилось и утром, когда, выбравшись из спальника, я
увидел, что озабоченные Стефани и Марк о чем-то спорят с
озабоченными Пробиндрой и Дипаком. "Ты понимаешь, что
происходит?" - спросила меня Стефани. - "Честно говоря, нет." -
"Пробиндра заболел, он не может идти." Тут я вошел в
синхронизацию и понял, что Пробиндра с обезоруживающей
откровенностью рассказывает, как вчера вечером с деревенскими
перебрал ракши, и теперь у него лихорадка и понос, ночью
столько-то раз и утром столько-то. Конечно, американцев это
огорчило, но они даже не поняли, что именно изменилось. Зато я
понял: Дипак поведет плот, а safety kayaker'ом буду я.
"Рожденный ползать получил приказ летать..."
Пробиндру и дипаковский Hurricane отправили на автобусе
обратно, и после завтрака все барахло по крутой тропинке с
помощью местных спустили к реке. Гиды стали готовить рафт. Это
было судно совсем другое, чем те, на которых катают клиентов по
Трисули и Кали Гандаки. Посуда была длиной четырнадцать футов,
шириной около двух метров, самоотливная. Сзади она кончалась
транцем, в качестве которого служила одна из удививших меня
досок. Там же в специальных кницах на выдающихся окончаниях
баллонов была укреплена металлическая дуга, служащая
подгребицей. Вторая доска была привязана посередине и была
платформой для груза. Она отделяла корму, где должен был стоять
у греби Дипак и сидеть с веслами двое мальчишек, от "зоны
клиентов" на носу.
Тут я увидел, что Кришна мучается, скребя резину обломком
ножовочного полотна. Надо было наложить заплату на протершееся
место около вентиля. Я сказал ему, что у меня есть шкурка, и
даже действительно ее нашел. Кришна был потрясен, он впервые
видел клиента не только знающего, как ремонтировать судно, но и
имеющего при себе ремнабор. Вообще к этому моменту у нас с
гидами, особенно с Кришной, установились особые отношения. Они
не могли не обратить внимания, что я помогаю таскать груз, что
мои вещи помещаются в одном маленьком драйбэге, что я сплю под
небом так же, как они сами, не требуя ставить себе палатку, что
я, в отличие от Стефани, не контролирую сложную схему мытья
посуды в трех тазиках, и что я вижу и понимаю больше, чем
обычно клиенты. В последнее Дипаку верить не хотелось. Но
наконец все было готово, и он собрал нас возле судов для
инструктажа перед стартом.
ПОЛНЫЙ КАЙФ
Дипак долго, но очень четко и понятно объяснял Стефани и
Марку, какие будут команды, что делать, вылетев с плота, и так
далее. Мне он сказал только, что я должен идти первым и ждать
рафт после порогов. Тогда я спросил, как мы будем друг с другом
взаимодействовать. "Очень просто" - ответил Дипак. "Видишь этот
свисток? Если я свистну, приставай к берегу. Если я не свищу,
смело иди вперед." "О.К." - сказал я, и мы поплыли.
Сразу же пошли серьезные пороги с крутым падением. Здесь
в реке текло кубов 50-60, и характер воды был совсем другой,
чем на Кали Гандаки. Во всех проходах стояли крутые валы с
пенными гребнями, самые разные бочки, отбойники. Вскоре камни
стали больше, маневр сложнее. Я уже катился вниз, как бы
отражаясь от отбойников то слева, то справа, часто на нижней
опоре, успевая резко пересекать струю, чтобы в последний момент
попасть в следующую дырку. Я испытывал настоящий восторг. Такие
пороги в таком стиле я никогда не ходил! Я смотрел буржуйские
фильмы и завидовал крутым каякерам, у которых здорово
получается так лихо идти при крутом падении в сложном пороге. И
вот теперь я сам так иду! Без просмотра, или вылезая на берег
на минуту и намечая линию движения в общих чертах, менее
подробно, чем при сплаве на катамаране. Зачем мне детали?
Спорить о линии движения не с кем. Я иду на таком маневренном
судне, что успею исправить ошибку. А если не успею и лягу, то
встану и дальше погребу. "Вы умеете играть на скрипке?" - "Не
знаю, не пробовал." Я попробовал - и заиграл как Гидон Кремер.
Так мне казалось. А чтобы еще поддержать мою уверенность,
пороги перемежались быстротоками без падения, и даже плесиками.
Вообще Марсианди произвела на меня сильное впечатление.
На том участке, что мы шли, пороги четвертой категории и выше
продолжаются около тридцати километров только с одним небольшим
перерывом. При этом нет затыков, которые требовали бы обносов
или долгой разведки. Из виденных мной рек очень немногие я
поставил бы выше, если оценивать только воду (а не берега и
подходы), причем не по отдельным порогам, а по участку в три
десятка километров. Если идти Марсианди в "нашем" стиле: с
дневками, ремонтами, базовыми лагерями, трудными обносами
груза, опасными проводками, и полуторасуточным, извините за
выражение, "стапелем", то получится большой многодневный поход.
Поджидая рафт в уловах, я смотрел назад (если перепад
позволял), и удивлялся его маневренности. Принцип управления
был такой же, как на катамаране, только вместо отруливаний с
кормы была гребь Дипака. Положительную скорость задавали двое
мальчишек. И все это, с четырьмя бочками, бензиновой кухней,
четырьмя драйбэгами американцев, маневрировало не хуже наших
хороших катамаранных экипажей. А чего удивляться, если угол к
потоку практически мгновенно выставляет каякер, действуя
независимо от остальной команды!
Тем временем мы приближались к месту, где в книге Дэвида
напечатана пятерочка. И действительно, перед очередным порогом
раздался свисток, и мы пошли смотреть. На коротком
крутопадающем участке стояли в шахматном порядке здоровые
глыбы, не оставляя очевидной линии движения. В проходах были
мощные сливы. Я пошел первым, но недооценил сложность маневра
на коротком расстоянии. Меня навалило на камень и перевернуло.
Одним эскимосским переворотом дело не обошлось, - я потерял
линию движения и залег еще раз. Вставая повторно, я увидел
рядом лицо Марка, но когда я поднялся, он уже вылезал на берег.
Я посмотрел вверх, увидел плот, прижатый к камню, и стал ждать
следующего пловца. Но, к моему облегчению, плот выплыл целиком.
Вскоре мы подошли к порогу, которым в книжке пугают: "...a
nasty rapid where the water is funneled onto a big central rock
guarded by shark teeth...". Для рафта здесь был только один
путь - по мокрым камням правого берега. Было просто приятно
помочь мальчишкам, которые тягали плот с улыбками и
неподдельным энтузиазмом. Интересно, что Дипак даже не понял,
почему я предложил обнести рафт до того, как пойду порог. У
него в голове не укладывалось, зачем хорошему каякеру может
быть нужна страховка. К этому моменту он уже объявил "You're a
good kayaker", и перестал обо мне беспокоиться. Поэтому, когда
я шел этот порог, внизу никого не было, так же как и на всех
остальных порогах Марсианди. Я пытался проехать вдоль левого
берега, сливаясь между этих самых "shark teeths", но не
удержался, - одним из отбойников меня выбросило в центр, в
левую часть слива, бьющего под скалу. Вернуться влево мне
удалось только в последний момент кормой вперед.
После ланча все продолжалось в том же духе, только пороги
стали мощнее, проблемой стал не только маневр, но и мощные
сливы, часто с навалом на обливники. Один такой слив посреди
сложного порога, мне кажется, запомнился всем надолго. На
заходе в порог было крутое падение, маневр между обливных
камней и бочек. После поворота основная струя валила через
огромный камень. Единственной возможностью для каяка было
свалиться в маленький язычок, чуть не доезжая обливника. Но
было видно, что попасть очень нелегко - вода туда почти не шла.
Чтобы жизнь медом не казалось, за сливом метров сто
продолжалось месиво обливников и бочек. Правда, при удачном
прохождении основного слива, дальнейшая линия движения казалась
очевидной. Как всегда, я поехал первый, но когда вылетел за
поворот, понял, что в язычок не попасть - слишком мало места.
Перелетев обливник, я пытался удержаться на ровном киле внизу,
но оказалось слабо. Слабо оказалось и встать, две попытки не
удались, каяк перебрасывало через обливники, слегка месило в
бочках. Когда я высунул голову подышать, воздуха наверху не
оказалось. Но я не чувствовал ни паники, ни беспокойства.
Почему-то был уверен: сейчас это кончится, я встану и дальше
пойду. Так оно и оказалось. Я оглянулся назад, гребя к улову.
Позади меня был весь порог, а впереди - то, что казалось
несколькими десятками метров спокойной воды, и огромная скала,
заслоняющая дальнейший вид.
Но этот порог для меня еще не кончился. Еще раньше мы
решили, что я пойду его и на рафте вместо Стефани. Возможно,
неправильно было идти такой порог без safety kayaker'а, но
Дипак, видимо, решил что для резкого ухода влево нужен
нормальный гребец на носу справа, - может быть тогда safety
kayaker и не понадобится.
Возвращаясь к рафту, я поленился лезть вверх по камням, и
поплыл последние десять метров по улову. Если бы я знал,
сколько мне придется плавать через несколько минут... Но у меня
был синдром каякера: хотя я побаивался сразу идти такой порог
на судне, в котором не сидел ни разу, отнестись серьезно к
сплаву на рафте я не мог.
Конечно, тот маневр, который не удался на каяке, не вышел
и на рафте. Мы ухнулись полулагом с обливника, и я увидел, как
у меня под ногами Марк вывалился со своего баллона. "Что же он
не держится" - успел подумать я, и вдруг с удивлением понял,
что мой баллон, вместо того, чтобы плюхнуться обратно вниз,
продолжает подниматься. Катамаранный инстинкт звал: "Прыгай
между баллонов". С трудом удалось преодолеть этот зов, и, когда
рафт перевернулся, я был снаружи, держась за леер. Тут рафт
прижало к береговому камню. Как ни странно, я почему-то забыл,
что иду с гидами, и за мою безопасность отвечают другие люди, и
начал командовать, с трудом вспоминая английские слова. Но
Дипак, как вскоре выяснилось, в командах не нуждался. Вдруг
плот дернулся, его сорвало с камня и развернуло. Людей у нашего
борта стало притапливать. Я бросил леер от греха подальше. Мимо
поплыло брошенное весло, я схватил его, и тут меня потащило в
боковой слив. Пихаясь ногами от камней, я свалился со ступеньки
и со страхом увидел, что меня несет в проход, где застряло
огромное бревно. Просочиться мимо него удалось только потому,
что на мне был спасжилет малого (как говорят у нас на родине)
объема. Будь я обвешан здоровыми подушками с воздухом, мог бы
провести на том бревне остаток жизни. Меня выкинуло на "плес"
перед скалой, чуть ниже места, где я вставал на каяке. Плот был
впереди метрах в семи. На днище были только Кришна и Дипак,
больше никого поблизости не было. И тут я увидел, как на счет
раз они встали, держа веревку, привязанную к лееру, а на счет
два Дипак с Кришной, чей суммарный вес вряд ли намного превышал
сто килограммов, поставили перегруженый рафт на ровный киль.
Вот что значит профессионалы! Они схватили весла, и плот
ухнулся куда-то вправо за скалу. Я решил плыть по улову вправо
и выбраться на берег, а если не успею - уплыву вниз за плотом.
Тем более по пути в какой-то воронке болталось еще одно весло.
Но не тут-то было! В улове оказалось круговое течение, и как я
<< Пред. стр. 577 (из 787) След. >>
Список литературы по разделу