<< Пред.           стр. 89 (из 787)           След. >>

Список литературы по разделу

 
  Трясло, конечно, гадостно, так, что даже у Финика червячки
 (все, что нажиты непосильным трудом) загнулись. Они не
 выдержали тягот дороги. Правда, Финик говорит, что это они
 вымокли насмерть в какой-то там воде, но, по-моему, это сказки.
 Ну разве можно погибнуть от кружки воды? Тот грузовик был
 несравненно смертоноснее. Вообще червячки погибли как герои от
 руки маньяка. Но они, следует признать, отомстили за свой
 поучительный конец смертию смерть поправ, потому что Фионину не
 на что стало ловить рыбу. Вот такая получилась грустная притча.
 Загнулись, короче, червяки.
  Но вот там, куда нас привезли, едва не загнулись мы сами.
 Там было Очень много всякого поганого комарья и мошкары. Мы
 приехали еще до восхода, и эта мошкара, моментально проснувшись
 в своих безнадежно мерзких норах (или, возможно, дуплах),
 учуяла нас как новый завтрак и как слетелась на халявное
 угощенье! И ведь спасенья от них нет - ведь только приехали,
 отступать некуда, и палатки ведь тоже нет, и дымного костра
 нет, и вообще из укрытий вокруг - только болото со мхом и
 отдельными кустиками голубики.
  Усугубляет радость картины вид моста и речки. Нашей речки,
 на которую так рвались, идиоты. Ни одного нормального схода на
 воду. Ну как же так можно? К счастью, мы оказались умней и
 спустили байдарки с другой стороны, после поворота речки. Я,
 честно говоря, не знаю, кто этот спуск обнаружил. Ему,
 вообще-то, надо бы поставить памятник, но лучше мы объявим ему
 благодарность. Скромность украшает.
  Так что нашли спуск, и собрали байдарки, и разложили
 рюкзаки, и собрали из них гермы, и перетаскали их к этому
 чудесно обнаруженному спуску, умиленно обдирая ноги об седые
 валуны и проваливаясь по щиколотку в болото между этими
 козлиными седыми валунами, и все это не за один-то час, и все
 сплошь под пристальным вниманием мошки. В общем, мы уже совсем
 умирали, как вдруг оказалось, что ченцовская новая байдарка
 течет по швам, и настроение у большинства резко испортилось. И
 при этом оказалось, что места в Муренах еще меньше, чем
 подозревалось раньше, а раньше подозревалось, что в них, в
 общем-то, места нет, и это обстоятельство тоже не подбавило
 оптимизма. Ну все же вышли еще через часок, и плавание было
 счастьем, потому что скрашивалось отсутствием мошки и видом на
 плывущего в тесной Мурене Ченцова А.А., чьи длинные ноги не
 просто не помещались в байдарке, а, образно говоря, комично
 выпирали из нее.
  Но скоро и эта радость кончилась. То есть ноги-то так и
 остались, но это уже никого не радовало. Начались суровые
 будни. Собственно, все из-за того, что забросили нас вовсе не
 на Охту, а на ее приток - речку с гордым и метким названием
 Козледеги. Ну Козледеги - это та же Валдайка, но в Карелии.
 Сказать, что мы там тащили (проводили) байдарки вместо того,
 чтобы плыть на них - ничего не сказать. Посторонний человек
 скажет: "Ну тащили, эка невидаль", а бывалый скажет: "Козледеги
 - это огого, не миска каши" и заплачет скупыми слезами. И будет
 совершенно прав, кстати. Уж мы-то знаем. Нас совершенно
 задолбали перекаты, на девяносто процентов состоящие из
 скользких каменьев и только на десять - из воды. Если такое
 встречается раз-два, еще можно жить, жаль только намокших кед,
 но если такие перекаты сменяют друг друга километрами, то про
 кеды уже и не думаешь. Уже ни про что не думаешь. В общем,
 быстро дуреешь на таких речках, скажу я вам.
  Окончательно доконал нас древний недобитый мост. Его
 пришлось обносить, и там мы сделали первый наш перекус. А
 питались мы как-то все продуктами с поезда. Подмечено, что
 продукты с поезда - это великая штука, они трудно измеримы и
 долго съедаемы, их количество стремится в бесконечность при
 том, что каждый отдельно взятый член коллектива берет вроде бы
 ну чуть-чуть больше, чем на себя лично. Однако ведь и начало
 этого похода было по обыкновению ознаменовано их доеданием.
 Мистика, одним словом. На перекусе с горя посмотрели карту,
 сориентировались, и оказалось, что водила еще спаситель,
 поскольку если б ему вздумалось проехать по той же дороге
 дальше километров этак на семь, попали бы мы на другой приток
 Охты с еще более выразительным названием Хераноя. По карте вид
 у нее действительно даже более скорбный, я бы по ней идти не
 хотел. И не пошел. И это радует.
  После моста речка скоро стала менее запруженной всякой
 недвижимостью, берега раздались, поросли всякими водорослями, и
 через пару часов без особых приключений мы выплыли в озерцо
 вроде бы без названия. Берега озера также заболоченные,
 мошклявые. Слепни разлетались какие-то необычайно слонобойные.
 Так себе картина. Но оказалось, что у Фионина с Денисом полная
 Мурена воды, да и у Ченцова тоже насочилось порядком, так что
 решили искать место. Пока Финик отчерпывался, два наших ударных
 Пельменя сплавали и поискали место. Лучшее (за счет своей
 единственности) место обнаружилось метрах в двухстах от места
 аварийного выхода Мурен, на нем загружалась после обеда группа
 четырех, с которыми мы трясли костями в грузовике. Они поплыли
 дальше, а мы встали на их место. Наверно, это единственное
 место на том озере с каменным, а не болотистым выходом на
 берег. На скалах по солнцу неплохо сохли носки, мы искупнулись,
 подняв тем самым ископаемую муть на полозера. Вообще озерко
 несколько дрянное, в центре с байдарки видно дно, и поросло оно
 некой гадкой помесью ила с сине-зелеными водорослями. Фу. Бяки.
  Да, к прочим обломам прибавилось то, что уважаемый Дмитрий
 Александрович как-то плохо завязал свои гермы и промочил партию
 продуктов. Вымокла половина всего сахара группы, промокли с
 разной степенью тяжести упаковки вермишели, риса, баранок,
 бесславно умерли некоторые сухари и недобитые дорогой червячки.
 Короче, места у него стало побольше. Молодец. Данилов доставал
 слона - шоколадный крем, все вяло отбивались от мух, так,
 собственно, день и завершился. Насыщенный день получился,
 боевой.
 
  Moral level: 3 (Low).
 
  3 августа
 
  Кашу, между прочим, не доели. Ни с утра, ни вчера вечером. И
 суп. Просто беда. Выбрасывать пришлось. Там была уже вырыта яма
 для бывших фионинских продуктов, туда все и выбросили.
  Жара 3 августа стояла могучая, слепни, опять же, носились, а
 когда мы вышли из болотистого этого безымянного озерка в еще
 более болотистую по берегам и поросшую всякой гадостью в центре
 протоку (низовья реки Козледеги, надо полагать), там нас
 принялась раздражать некая болотно-речная моль, такие плюгавые
 безмозглые мотыльки, они всю жизнь только тем и заняты, что
 летают скорей-скорей с одного берега протоки на другой, и такое
 впечатление, что они, выбиваясь из сил, только и ждут, когда же
 наконец покажутся долгожданные байдарки. Наверно, отдыхать на
 берегу они считают делом зазорным, может, у них на высоком
 уровне поддерживается спортивная честь, я не знаю. Зато я знаю,
 что уж на байдарках посидеть они не дураки. Некоторые просто
 сидят и что-то замышляют, эти еще ничего, а то в основном
 попадаются такие деятельные, чуток передохнут и принимаются
 исследовать, и все-то им надо облазить, и досмотр личных ваших
 вещей тщательно произвести, и по гребцам поползать, и на деке
 байдарки попрыгать, на прочность ее проверить. Особо активные
 находят так свой безвременный конец, но от этого братство
 вонючих мотыльков только крепнет. Достали они, в общем.
  А погода прекрасная, солнце палит, вода тихая, тростники
 везде торчат, мест для стоянки боле-менее сносных там вообще
 нет. Собственно, Козледеги в нижнем своем течении также
 напоминает Валдайку - большое поле травы, которая пучками
 нависает над водой, лесок такой среднерусский, солнце, слепни
 эти безумные... Слепни, впрочем, даже в Фанах, помнится, были,
 они - предмет интернациональной фауны. Те же, что и на
 Валдайке, тростники, дно глинистое, коряжистое, упавшие стволы
 в воду воткнуты. К середине дня выплыли по таким стволам да
 тростникам в устье нашей тоскливой речки.
  Козледеги впадает, если про нее можно так выразиться, в
 Кевятозеро. Сюда, на озеро, привозят более счастливые группы.
 Кевятозеро вытянуто практически с запада на восток и достаточно
 длинно, так что лес на дальнем конце озера уже и не
 воспринимается как лес, но ширина Кевятозера оставляет желать
 лучшего, и переплыть его ничего не стоит. Но нам как раз и надо
 было его пересечь, а не плыть вдоль. Мы постояли минут десять в
 тростниках с видом на озеро, собрались с духом и, по сути,
 начали свой маршрут. Все предыдущее было безобразной прелюдией,
 а маршрут-то начинается из Кевятозера. А некоторые
 малосознательные начинают его даже дальше.
  Маршрут, естественно, начался по тростникам, опять же. Там,
 посреди озера, есть мыс, который группы, заботящиеся о том,
 чтобы свой маршрут закончить, должны обогнуть. Дотрюхали мы
 кое-как до этого мыса, а около него дно даже не мелкое, оно
 смешное просто. Не понимаю, как у приличного, уважающего себя и
 заботящегося о своей репутации озера, которое, кроме того,
 несет ответственность перед туристами за то, чтобы представить
 им озерный мир популярного маршрута, так вот, как у него может
 быть такое безответственное дно? Но нам, правда, повезло и мы
 не увязли там в глине, а потом мыс кончился, и началось опять
 приличное, глубокое дно. По огибании вышеописанного мыса
 любознательным предоставляется вид на деревню Кевятозеро. Там,
 собственно, и люди живут, на моторках по озеру шныряют. При нас
 один так шнырял. Моторка, на самом деле, быстрее байдарки, но
 вот как они огибают тот мелководный мыс, я не знаю. Впрочем,
 это их дело, пускай себе живут, я так думаю.
  Как показалась деревня, байдарка нашего друга Фионина
 немедленно рванула к деревне. Первое, что пришло на ум, - это
 что он соскучился по людям. Немедленно за этим пришла другая,
 наиболее трезвая мысль - Финику надо накопать червячков. Мало
 ему тех невинно убиенных червей - требуются новые жертвы.
 Порядочная рыба, способная понять чужие проблемы, по-моему,
 должна клевать и на кашу, например. Есть червяков вообще
 стыдно. И уж совсем неприлично подкармливать рыбу червяками -
 это может разжечь межвидовую рознь. Но, как к нашему удивлению
 оказалось, байдарка нашего друга Фионина поплыла к деревне не
 за червями. Возможно, впрочем, что это он просто одумался,
 устыдился намерений своих и сказал нам, что хотел купить что-то
 поесть, молока там, что ли. Короче, в деревню-то мы не пошли, а
 поплыли дальше своим путем. Опять же Фионин чуть не сбился с
 пути, он хотел отрулить дальше по озеру (судя по карте, в
 направлении озера с подходящим названием Кондылампи), но мы
 непонятно почему уберегли его от этого.
  К выходу из Кевятозера в свое время подходила дорога, и от
 нее остался разрушенный мост. Это, собственно, уже и не мост, а
 так, надводное недоразумение неопределенного цвета. Еще вокруг
 этого, извините, моста беспорядочно стоят столбы старой ЛЭП.
 Можно допустить в первом приближении, что ЛЭП еще действует, и
 даже, напрягши воображение, можно допустить, что ЛЭП еще не
 старая, но производит она исключительно тоскливое впечатление.
 Ее столбы иначе как сиротливыми не назовешь, они наводят на
 мысли о тщетности человеческого бытия. Вот.
  Чтобы философское настроение, созданное осколками
 первобытных дороги и ЛЭП, не исчезло так скоро, мы встали на
 перекус сразу за мостом на больших каменных плитах. Интересен
 этот перекус лишь тем, что он был первый плановый, и ели там
 пищу походную - конфеты, например. Только хлеб был не походный,
 настоящий, но это взамен безвременно погибших сухарей. Ели,
 впрочем, не слишком-то активно, это, как уже подчеркивалось,
 откровенное безобразие, хотя лично мне от этого перепала
 дополнительная, даниловская, порция халвы. Жизнь зачастую
 уравновешивает минусы общественные плюсами личными.
  После перекуса мы вошли собственно в реку Охту, точнее,
 Нижнюю Охту. Это звучит гордо. Выглядит это, однако, далеко не
 так гордо. Весь интерес заключался в том, чтобы плыть себе по
 длинной полосе воды почти совсем без течения среди, между
 прочим, болота. Возможно, что то поле травы, которое окружило
 реку, и не было болотом, но лес определенно ушел куда-то вдаль
 и глаз не радовал. Радовали глаз только лопасти впереди идущих
 байдарок, которые (байдарки) ушли уже за два поворота от нас,
 но которые (лопасти) все равно видны. Ничего, кроме глаз, такая
 картина обрадовать не в состоянии. Уже спускался вечер, когда
 мы без всяких осложнений миновали этот скучный участок реки и
 подошли к плотине номер один. Какой дурак поставил там плотину,
 тоже неясно. Мне кажется, что она там совершенно лишняя.
 Плотина посреди реки. Номер один.
  На стоянку встали перед плотиной. С этого места, где мы
 встали, по традиции уходили те четверо, что составили нам
 компанию по подпрыгиванию в кузове грузовика, и мы еще минут
 десять кружили вокруг них, безмолвно поторапливая их суровыми
 взглядами и нервными переговорами - "Ну, как там?"
 - "Да ничего, встаем." - "Ну что, встаем?" - "Конечно, встаем".
 - "Вот сейчас эти уплывут, и встаем." - "Ну, поскорей бы..."
 Ничего не скажешь, мы их основательно деморализовали, они даже
 предложили нам черничного компота. Ясное дело, только они его и
 видели. Бедняги. Они там уже вволю постояли, пособирали
 черники, половили рыбки, покормили комаров, а тут и мы
 подоспели. Подарок второго рода. Они, чувствуется, так потом
 втопили, что уж больше мы их никогда не видели. А жалко.
 Черники там оказалось действительно порядочно, особенно поближе
 к плотине. И была эта черника крупная, как вишня, могучая
 такая, съедобная. Комаров тоже порядочно, дров так себе, но мы
 понатащили лапника и на нем варили ужин. Грибы еще жарили, от
 комаров спасались, одним словом, неплохо провели вечер.
 
  Moral level: 9 (High).
 
  4 августа
 
  Утро выдалось тоже хорошим, хотя небо уже было в облаках, и
 солнце светило явно неохотнее, чем вчера. Зато с утра Денис
 поймал офигенную щуку, толстую, как свинья, и длинную, как
 спасконец. Ну, может быть, как короткий спасконец. Она клюнула
 на живца, и у всех кроме нее был небольшой праздник. Ну, как
 полагается, всеобщее ликование там, удивление, вопросы типа "а
 еще такую же можешь?", опять всеобщее ликование, убежавшая
 каша, фотографирование с. Дмитрий Александрович тоже
 сфотографировался, да. Потом щуке сломали шею и принялись
 завтракать остатками каши. Ксеня, пока все спали, собрала
 черники, благодаря чему каша вышла с вареньем, и долго еще
 потом каша выходила с вареньем. Варенье облагораживает кашу.
 Так уж повелось.
  Первое препятствие на Охте - это плотина; она, честно
 говоря, нормальным препятствием не является, но все-таки
 как-никак развлечение, можно встать около нее и покричать:
 "Идите правей!..", можно еще пофотографировать кого попало.
 Романтика. Мы с Даниловым так и сделали - проплыли по-быстрому
 плотину, развернулись, причалились и стали всем кричать, как им
 идти, и еще стали фотографировать. Кого попало. Фионин плывет в
 панамке, вид у него геройский, сразу видно - это он промочил
 продукты. У него хорошее настроение, он загребает веслом мощно,
 с размаху, как ложкой. У Дениса тоже хорошее настроение, он
 выловил рыбу-подарок, и у него нет такой панамки, как у
 плывущего впереди Фионина. Лебедь плывет в панамко-бедуинке,
 вид у него чрезвычайно воинственный, не для слабых духом.
 Гениальный у него все-таки головной убор, в нем можно играть в
 привидения и плавать туда-сюда по рекам. Спасает от солнца,
 ветра, дождя, чужих любопытствующих групп и комаров. Я бы тоже
 носил такой, но мне будет в нем не по себе. Ченцов плывет в
 байдарке, вид у него озабоченный, значит, у него тоже хорошее
 настроение. Данилов в кепке, он прыгает с фотоаппаратом по
 разваливающимся бревнам плотины, ему хорошо. Капитаны, блин.
  Следующим номером программы были три каких-то совершенно
 убогих порожка, больше о них написать нечего. Не стоят они
 того, не заслужили. Чуть погодя начинается озеро Куккомозеро
 (ну и названия у этих озер). Оно сильно вытянуто и еще десять
 раз подумаешь, прежде чем сказать, что это не широкая река, а
 узкое озеро. Озеро, как водится, поросло травой, но это не
 раздражает, потому что среди всех этих водорослей довольно
 часто растут кувшинки. На озере есть несколько очень красивых
 выходов на берег, составленных в характерном для классических
 северных берегов стиле - большие серые камни, местами поросшие
 зеленым и светло-серым мхом, и чуть выше на них, там, где
 начинаются кустики низкорослой травы и ягод, стоят деревья. Как
 правило, это сосны, хвоя у сосен все больше наверху, и поэтому
 открыто пространство между серыми чешуйчатыми стволами, и это
 пространство на заднем плане незаметно уступает место молодым
 деревцам и другим камням, также с моховой бородой. Кроме того,
 Куккомозеро довольно удачно изгибается, в перспективе его
 лесистые берега сходятся, и это образует замечательные пейзажи.
  Периодически проглядывало солнце, настроение было
 прекрасным, и мы с Даниловым от нечего делать изрядно зашизели.
 Чтобы скрасить свое плавание, мы проорали несколько добрых
 старых песен, наибольшим интеллектом из которых блистала
 веселая песня про Портленд. Мало того, что мы этим распугали
 рыбу Денису и Финику, которые везли за собой рыбацкий хвост, мы
 распугали ее еще и каким-то незадачливым местным рыбакам,
 которые незаметно плавали на середине озера и пытались ее там
 ловить. Я подозреваю, что мы распугали еще и самих этих
 рыбаков. Мы люди приличные и не хотели этого делать, так уж
 вышло. Будем считать, что все, что ни делается - к лучшему, так

<< Пред.           стр. 89 (из 787)           След. >>

Список литературы по разделу