<< Пред.           стр. 16 (из 19)           След. >>

Список литературы по разделу

 Однажды к Борку приходит пожилая русская барыня. Ей нужна служанка. Она хочет нанять девушку из России, так как считает, что американки слишком испорчены. Борк и его семья не советуют Анне наниматься на эту работу: барыня мало платит и заставляет много работать. Зато она придерживается не американских, а русских по-
 744
 рядков, и потому, по мнению Матвея, служба у этой барыни — единственное спасение для Анны.
 Анна уступает настояниям Матвея. Сын мистера Борка Джон ведет их к барыне. Ее бесцеремонные слова задевают Джона, и он уходит, не дождавшись Матвея. Тот бросается вслед, теряет Джона из виду, не помнит обратной дороги и бродит по городу, пока не теряет всякую надежду найти знакомое место или лицо. Спросить дорогу он не может: не знает по-английски ни слова. Экзотическая одежда Матвея привлекает внимание газетного репортера, который зарисо­вывает «дикаря».
 В парке, где Матвей устраивается на ночлег, к нему подходит не­знакомец. Но, поскольку Матвей — человек «без языка», разговора не получается. Утро застает Матвея спящим на скамейке, а его недав­него собеседника — повесившимся на одном из соседних деревьев.
 В парке начинается митинг безработных. Толпа замечает повесив­шегося бедняка, она взволнована этим событием. Выступает Чарли Гомперс, знаменитый оратор рабочего союза. Страсти накаляются. Матвей, не понимая ни слова, испытывает чувство радостного едине­ния с толпой. Проталкиваясь к трибуне, он встречает полицейского Гопкинса, которого уже видел накануне. Матвей хочет засвидетельст­вовать Гопкинсу свое почтение, поцеловав ему руку. Полицейский же думает, что дикарь намерен его укусить, и пускает в ход дубинку. Рассвирепевший Матвей отшвыривает его, расталкивает полицейских, а вслед за ним бросаются другие митингующие. Они прорываются на площадь, и на какой-то момент ситуация становится неуправляемой. Вскоре порядок восстанавливается.
 На следующий день все газеты полны сообщений о «дикаре, убив­шем полисмена Гопкинса». Позже, однако, выясняется, что Гопкинс жив.
 Дыма после исчезновения Матвея впадает в уныние, но его нахо­дит Осип Оглобля, до которого все-таки дошло письмо. Осип увозит Дыму к себе.
 А товарищи Матвея по митингу сразу после происшествия реша­ют, что ему необходимо скрыться. Его переодевают в американское платье и, поскольку Матвей твердит слово «Миннесота» (там живет Осип Оглобля), его сажают в поезд, идущий на Миннесоту. В этом же поезде едет судья города Дэбльтоуна Дикинсон и работающий у
 745
 него на лесопилке русский эмигрант Евгений Нилов. Молчаливый Матвей вызывает подозрение у Дикинсона.
 Матвей выходит из поезда в Дэбльтоуне. Вскоре, вновь обнаружив преступное намерение Матвея «укусить» полисмена за руку, наруши­теля порядка отводят в судебную камеру. Конечно, от него не могут добиться ни слова, пока не приходит Нилов. С его появлением все разъясняется: и национальность, и имя незнакомца, и то, что он не кусается. Жители Дэбльтоуна счастливы, что загадка знаменитого ди­каря благополучно разрешена именно в их городе. Нилов ведет зем­ляка к себе. Восторженные дэбльтоунцы провожают их до самых дверей дома.
 Матвей узнает в Нилове молодого барина, жившего неподалеку от Лозищей, уступившего лозищанам спорные земли и куда-то исчезнув­шего. Матвей начинает работать вместе с ним. Нилов собирается уез­жать: здесь он тоскует по родине, а на родине — по свободе. Матвей тоже мечтает уехать. Нилов спрашивает, что же Матвей хотел найти в Америке. Получает ответ: достаток, семью. Нилов советует Матвею не спешить уезжать: всем этим можно обзавестись и здесь. Евгений знакомит Матвея с машинами, устраивает его на работу инструкто­ром в еврейскую колонию, а сам уезжает.
 Анна по-прежнему работает у старой барыни в Нью-Йорке. Со времени ее приезда прошло уже два года. Неожиданно приезжает Матвей. Он хочет увезти Анну к себе и жениться на ней. Девушка соглашается. Она отказывается от службы, и барыня вновь остается без прислуги.
 Перед отъездом из Нью-Йорка Матвей и Анна идут на пристань. Теперь у Матвея есть вроде бы все, о чем он мечтал. Возвращение уже кажется ему невозможным, и все же душа его о чем-то тоскует.
 О. В. Буткова
 Всеволод Михайлович Гаршин 1855 - 1888
 Художники Рассказ (1879)
 Повествование ведется поочередно от имени двух художников — Де­дова и Рябинина, контрастно противопоставленных друг другу.
 Дедов, молодой инженер, получив небольшое наследство, оставля­ет службу, чтобы целиком посвятить себя живописи.
 Он упорно работает, пишет и пишет пейзажи и совершенно счас­тлив, если ему удается запечатлеть на картине эффектную игру света. Кому и зачем будет нужен написанный им пейзаж — такого вопроса он себе не задает.
 Товарищ Дедова по Петербургской академии художеств Рябинин, напротив, все время мучается вопросом, нужна ли кому-нибудь его живопись, да и вообще — искусство?
 Дедов и Рябинин часто возвращаются вместе после занятий в ака­демии. Путь их лежит мимо пристани, загроможденной частями раз­личных металлических конструкций и механизмов, и Дедов часто объясняет товарищу их назначение. Как-то он обращает внимание Рябинина на огромный котел с разошедшимся швом. Заходит разго­вор о том, как его чинить. Дедов объясняет, как делаются заклепки:
 747
 человек садится в котел и держит заклепку изнутри клещами, напи­рая на них грудью, а снаружи что есть силы мастер колотит по за­клепке молотом. «Ведь это все равно что по груди бить», — волнуется Рябинин. «Все равно», — соглашается Дедов, объясняя, что рабочие эти быстро глохнут (за что и прозваны глухарями), долго не живут и получают гроши, потому что для этой работы «ни навыка, ни искусства не требуется».
 Рябинин просит Дедова показать ему такого глухаря. Дедов согла­шается свести его на завод, приводит в котельное отделение, и Ряби­нин сам влезает в огромный котел посмотреть, как работает глухарь. Вылезает он оттуда совершенно бледный.
 Через несколько дней он решает писать глухаря. Дедов решения приятеля не одобряет — зачем умножать безоб­разное?
 Рябинин меж тем исступленно работает. Чем ближе к концу под­вигается картина, тем страшнее кажется художнику то, что он со­здал. Изможденный, скорчившийся в углу котла человек болезненно действует на Рябинина. Окажет ли он такое же действие на публику? «Убей их спокойствие, как ты убил мое», — заклинает художник свое создание.
 Наконец картина Рябинина выставлена и куплена. По традиции, живущей среди художников, Рябинин должен устроить пирушку для товарищей. Все поздравляют его с успехом. Кажется, впереди у него блестящее будущее. Скоро — окончание академии, он бесспорный кандидат на золотую медаль, дающую право на четырехлетнее совер­шенствование за границей.
 Ночью после пирушки Рябинину становится плохо. В бреду ему кажется, что он снова на том заводе, где видел глухаря, что он сам что-то вроде глухаря и все его знакомые колотят по нему молотами, палками, кулаками, так что он физически чувствует, как страшный удар обрушивается на его череп.
 Рябинин теряет сознание. Лежащего без памяти, его обнаружива­ет квартирная хозяйка. Дедов отвозит Рябинина в больницу и наве­щает его. Рябинин постепенно выздоравливает. Медаль упущена — Рябинин не успел представить конкурсную работу. Дедов же свою медаль получил и искренне сочувствует Рябинину — как пейзажист, он с ним не конкурировал. На вопрос Дедова, намерен ли Рябинин
 748
 участвовать в конкурсе на будущий год, Рябинин отвечает отрица­тельно.
 Дедов уезжает за границу — совершенствоваться в живописи. Ря­бинин же бросает живопись и поступает в учительскую семинарию.
 А. Н. Латынина
 Красный цветок Рассказ (1883)
 Самый знаменитый рассказ Гаршина. Не являясь строго автобиогра­фическим, он тем не менее впитал личный опыт писателя, страдавше­го маниакально-депрессивным психозом и перенесшего острую форму болезни в 1880 г.
 В губернскую психиатрическую больницу привозят нового пациен­та. Он буен, и врачу не удается снять остроту приступа. Он непре­рывно ходит из угла в угол комнаты, почти не спит и, несмотря на усиленное питание, прописанное врачом, неудержимо худеет. Он со­знает, что он в сумасшедшем доме. Человек образованный, он в зна­чительной степени сохраняет свой интеллект и свойства своей души. Его волнует обилие зла в мире. И теперь, в больнице, ему кажется, что каким-то образом он стоит в центре гигантского предприятия, направленного на уничтожение зла на земле, и что другие выдающие­ся люди всех времен, собравшиеся здесь, призваны ему в этом по­мочь.
 Меж тем наступает лето, больные проводят целые дни в саду, воз­делывая грядки овощей и ухаживая за цветником.
 Недалеко от крыльца больной обнаруживает три кустика мака не­обыкновенно яркого алого цвета. Герою вдруг представляется, что в этих-то цветках и воплотилось все мировое зло, что они так красны оттого, что впитали в себя невинно пролитую кровь человечества, и что его предназначение на земле — уничтожить цветок и вместе с ним все зло мира...
 Он срывает один цветок, быстро прячет на своей груди, и весь вечер умоляет других не подходить к нему.
 Цветок, кажется ему, ядовит, и пусть уж лучше этот яд сначала перейдет в его грудь, чем поразит кого-либо другого... Сам же он
 749
 готов умереть, «как честный боец и как первый боец человечества, потому что до сих пор никто не осмеливался бороться разом со всем злом мира».
 Утром фельдшер застает его чуть живым, так измучила героя борьба с ядовитыми выделениями красного цветка...
 Через три дня он срывает второй цветок, несмотря на протесты сторожа, и снова прячет на груди, чувствуя при этом, как из цветка «длинными, похожими на змей ползучими потоками извивается зло».
 Эта борьба еще более обессиливает больного. Врач, видя критичес­кое состояние пациента, тяжесть которого усугубляется непрекраща­ющейся ходьбой, велит надеть на него смирительную рубаху и привязать к постели.
 Больной сопротивляется — ведь ему надо сорвать последний цве­ток и уничтожить зло. Он пытается объяснить своим сторожам, какая опасность им всем угрожает, если они не отпустят его, — ведь только он один в целом мире может победить коварный цветок — сами они умрут от одного прикосновения к нему. Сторожа сочувст­вуют ему, но не обращают внимания на предупреждения больного.
 Тогда он решает обмануть бдительность своих сторожей. Сделав вид, что успокоился, он дожидается ночи и тут проявляет чудеса лов­кости и сообразительности. Он освобождается от смирительной руба­хи и пут, отчаянным усилием сгибает железный прут оконной решетки, карабкается по каменной ограде. С оборванными ногтями и окровавленными руками он наконец добирается до последнего цветка.
 Утром его находят мертвым. Лицо спокойно, светло и исполнено горделивого счастья. В окоченевшей руке красный цветок, который борец со злом и уносит с собой в могилу.
 А. Н. Латынина
 Сигнал Рассказ (1887)
 Семен Иванов служит сторожем на железной дороге. Он человек бы­валый, но не слишком удачливый. Девять лет назад, в 1878 г., побы­вал на войне, воевал с турками. Ранен не был, но здоровье потерял.
 750
 Вернулся в родную деревню — хозяйство не задалось, сынишка умер, и поехали они с женой на новые места счастья искать. Не нашли.
 Встретил Семен во время скитаний бывшего офицера своего полка. Тот признал Семена, посочувствовал и нашел ему работу при железнодорожной станции, над которой начальствовал.
 Получил Семен будку новую, дров сколько хочешь, огород, жалованье — и стали они с женой хозяйством обзаводиться. Работа Семе­ну была не в тягость, и весь свой участок пути он держал в порядке.
 Познакомился Семен и с соседом Василием, присматривавшим за смежным участком. Стали они, встречаясь на обходах, толковать.
 Семен все свои беды да неудачи переносит стоически: «Не дал бог счастья». Василий же считает, что его жизнь так бедна, потому что на его труде наживаются другие — богачи и начальники, все они — кровопийцы и живодеры, и всех их он люто ненавидит.
 Меж тем приезжает важная ревизия из Петербурга. Семен на своем участке все загодя в порядок привел, его похвалили. А на участ­ке Василия все иначе обернулось. Тот уже давно был в ссоре с дорож­ным мастером. По правилам, у этого мастера надо было просить разрешение на огород, а Василий пренебрег, посадил капусту само­вольно — тот и велел выкопать. Озлился Василий и решил пожало­ваться на мастера большому начальнику. Да тот не только жалобы не принял, а на Василия же накричал и по лицу ударил.
 Бросил Василий будку на жену — и поехал в Москву искать упра­вы теперь уже на этого начальника. Да, видно, не нашел. Прошло че­тыре дня, встретил Семен на обходе жену Василия, лицо от слез опухло, а разговаривать она с Семеном не пожелала.
 Как раз в это время Семен пошел в лес тальника нарезать: он из него дудки на продажу делал. Возвращаясь, около железнодорожной насыпи услышал странные звуки — будто железо об железо позвяки­вает. Подкрался поближе и видит: Василий поддел рельс ломом и путь разворотил. Увидел Семена — и прочь бежать.
 Стоит Семен над развороченным рельсом и не знает, что делать. Голыми руками его на место не поставишь. Ключ и лом у Василия — но сколько не звал его Семен вернуться — не дозвался. Скоро дол­жен идти пассажирский поезд.
 «Вот на этом закруглении он с рельса и сойдет, — думает Семен, — а насыпь высоченная, одиннадцать сажен, повалятся вниз
 751
 вагоны, а там дети малые...» Бросился было Семен бегом в будку за инструментом, но понял, что не успеет. Побежал обратно — вон уже и свисток дальний слышен — скоро поезд.
 Тут ему точно светом голову осветило. Снял семен шапку, вынул из нее платок, перекрестился, ударил себе в правую руку ножом по­выше локтя, брызнула струя крови. Намочил он в ней свой платок, надел на палку (тальник, что из леса принес, пригодился) — и под­нял красный флаг — сигнал машинисту, что надо остановить поезд.
 Но, видно, слишком глубоко поранил Семен руку — кровь хлещет не унимаясь, в глазах у него темнеет и только одна мысль в голо­ве: «Помоги, Господи, пошли смену».
 Не выдержал Семен и лишился сознания, упал на землю, но не упал флаг — другая рука подхватила его и высоко поднимает на­встречу поезду. Машинист успевает затормозить, на насыпь выскаки­вают люди и видят человека в крови, лежащего без памяти, а рядом другого, с кровавой тряпкой в руке...
 Это Василий. Он обводит собравшихся глазами и говорит: «Вяжи­те меня, я рельс отворотил».
 А. Н. Латынина
 Александр Иванович Эртель 1855 - 1908
 Гарденины, их дворня, приверженцы и враги Роман (1889)
 Вдова действительного статского советника Татьяна Ивановна Гарденина вместе с тремя своими детьми проводила обычно зиму в Петер­бурге. Из-за признаков малокровия у дочери Элиз, впечатлительной девушки лет семнадцати, семья с некоторых пор летом жила за гра­ницей, что огорчало сыновей — и младшего, пятнадцатилетнего Рафа, который еще находился под присмотром гувернеров, и старшего, Юрия, уже поступившего в училище.
 Зимой 1871 г. домашний доктор, заметив улучшение в здоровье Элиз, разрешает семье выехать на лето в деревню близ Воронежа. Та­тьяна Ивановна пишет экономке Фелицате Никаноровне, чтобы гото­вили имение к приезду хозяев. В ответном письме, помимо жалоб на новые «вольные» времена, испортившие бывших крепостных, кото­рым воля «ни к чему», экономка сообщает барыне, что в Петербург­ском университете учится медицине сын барского конюшего Ефрем Капитонов. Экономка просит барыню принять Ефрема к себе и посе­лить в своем доме. Татьяна Ивановна посылает к студенту дворецко­го, который застает Ефрема в окружении таких же студентов, бурно обсуждающих революционные идеи. Ефрем грубо отвергает пригла­шение Гардениной.
 753
 Элиз много читает и часто во сне представляет себя на месте ге­роинь романов Достоевского. Во время одной прогулки она подбира­ет женщину, избитую в пьяной драке, и привозит к себе в дом. Когда Элиз пытаются успокоить и убедить не делать этого, с ней слу­чается припадок. Слуги, обсуждая происходящее — видано ли, чтобы с улицы тащить в дом всякую рвань и звать докторов! — шепчут в страхе: «Ну, времечко наступило!»
 «Новое времечко» тяжело переживается и в вотчине — захолуст­ном сельце Гарденине. Управитель Мартин Лукьяныч Рахманный лишь в силу своей природной смекалки и знания мужика «изнутри» содержит в строгости и порядке крестьян и живущих окрест одно­дворцев. Долговыми обязательствами не хуже крепостной обязаннос­ти повязал он работников; хозяйство ведется грамотно и расчетливо. Главная гордость имения — конный завод, прославившийся на всю губернию своими рысаками. Конюший Капитон Аверьяныч готовит к очередным бегам рысака Кролика, надеясь взять главный приз и вы­служиться перед барыней за неблагодарность сына-студента, о кото­рой ему сообщила старая экономка.
 Управитель приучает вести хозяйство своего единственного сына Николая, юношу девятнадцати лет. Николай нигде не бывал дальше уездного городка, нигде не учился, но даже те зачатки домашнего об­разования, которые он получил, в сочетании с природным умом об­наруживают в нем недюжинные способности. Стремление Николая к саморазвитию проявляется в беседах со старым столяром Иваном Фе-дотычем, конторщиком Агеем Данилычем, сторожем дальнего хутора Агафоклом Ерником, купцом Рукодеевым. Каждый из этих людей по-своему самобытен, истории их жизней представляют для Николая ог­ромный материал для собственных размышлений о человеческом предназначении. Особенно поражает юношу исповедь Ивана Федотыча. В молодости он полюбил горничную Людмилу. Полюбил ее и луч­ший его друг Емельян. Людмила предпочла Ивана Дружба, «которой свет не видывал ранее», оборвалась страшным событием: Емельян ложно свидетельствовал барину, будто видел, что Иван украл из его кабинета сторублевую ассигнацию. Ивана чуть было не забрили в сол­даты, но смилостивились и лишь наказали на конюшне. Иван, после долгих размышлений, призвал к себе Емельяна и по-христиански простил его. Вернувшись из работ в дальней деревне, Иван застал
 754
 Емельяна уже женатым на Людмиле. Через два года родилась у них девочка, Татьяна. Но Бог не дал Емельяну счастья: сознание собствен­ного греха он стал топить в вине и окончательно спился после смерти жены. Татьяна выросла, жила у Ивана, они привыкли друг к другу и «насмешили» дворню — сочетались браком. Емельян перед смертью спросил у Ивана: «Квиты мы с тобой?» — заплакал и умер, держась за руки своей дочери и старого друга...
 Купец Рукодеев дает Николаю книги из своей библиотеки, оценива­ет первый стихотворный опыт юноши. Николай жадно и много читает, пишет в газету свои записки о крестьянской жизни. В сокращенном виде эти записки печатают. Мартин Лукьяныч гордится сыном-«писа­телем». Он уже больше не мешает Николаю просиживать вечера за книгами.
 Послереформенная жизнь приносит в Гарденино и новые собы­тия. Учащаются ссоры в крестьянских семьях, сыновья отделяются от родителей, крестьяне поголовно отлынивают от работы, процветает пьянство. Мартин Лукьяныч с трудом удерживает крестьян от назре­вающих бунтов, опасность которых возрастает перед надвигающейся эпидемией холеры. Породистый рысак Кролик на бегах приходит первым, но в следующую ночь его отравляют конкуренты с другого завода. И все связывают это невероятное доселе событие с новыми временами. «Распоясались людишки!» — вздыхает управляющий.
 Прибывает в Гарденино барская семья. В это время приезжает и студент Ефрем. Он производит на барыню приятное впечатление своей образованностью, хорошими манерами. Барыня просит его по­заниматься с Элиз. Девушке тоже нравится общение с молодым чело­веком, смело и прямо высказывающим свои взгляды. Их отношения перерастают в чувство, которое главным образом основывается на ув­лечении революционными идеями. Старая экономка подглядывает за Ефремом и Элиз и, когда слышит их признания в любви, в ярости бросается на Ефрема. Элиз падает в припадке. Экономка пугается, не понимая происходящего, и просится у барыни уйти в монастырь. Узнав об отношениях Элиз и студента, Гарденина увольняет его отца-конюшего. Капитон Аверьяныч, понимая причину своего увольнения, гонит сына из дому. Жена конюшего, забитая женщина, живущая лишь любовью к сыну, не переносит такого удара и умирает. Коню­ший вешается. Ефрем и Элиз убегают из дома и тайно венчаются в
 755
 Петербурге. Жизнь в Гарденине полностью выходит из своего, отно­сительно спокойного до сих пор, течения. Барыня уезжает, присылает нового управляющего. Переустраивается все хозяйство, появляются невиданные доселе машины, создающие впечатление прогресса, за ко­торый ратует новый управляющий.
 Но находятся люди, которые в этом хаосе нарождающейся новой жизни, крушащей старые устои, сеют ростки добра и человечности. Самый яркий из них — Николай Рахманный. За это время он про­шел сложный и тяжелый путь познания жизни. Еще в то время, когда он ходил к Ивану Федотычу и его молодой жене, неожиданно для себя он влюбился в Татьяну, и в один из вечеров, когда старика не было дома, молодые люди становятся тайными любовниками. Та­тьяна признается мужу в своей измене, и Иван Федотыч увозит жену в дальнюю деревню. Николай переживает свой поступок, раскаивает­ся, особенно он мучается, когда узнает, что у Татьяны рождается ре­бенок — его сын.
 Николай знакомится с Верой Турчаниновой, дочерью станового пристава, они совместными усилиями открывают в заброшенном ху­торе школу для крестьянских детей, в которой учительствует Вера. Когда Вера приезжает в уездный городок, собираясь объясниться с временно работающим там Николаем и дать согласие на брак с ним, он в растерянности объявляет ей, что женится на другой — дочери хозяина дома, в котором живет. До этого дочь хозяина устроила сви­дание с Николаем, свидетелем которого стал ее отец, — и Николай в смятении согласился стать мужем этой хитрой девушки. Вера в от­чаянии уезжает. Но Николай встречает понимание со стороны своего будущего свекра, который, уяснив все обстоятельства предстоящего брака своей дочери, советует Николаю побыстрее спасаться от своего чада.
 Судьба приводит Николая в дом Татьяны и Ивана Федотыча, он видит там своего маленького сына. Иван Федотыч, заметив, что Ни­колай и Татьяна по-настоящему любят друг друга, с христианским старческим смирением благословляет их и уходит странничать.
 Через десять лет Татьяна управляется в собственной лавке, ожидая мужа, уехавшего в город заседать в земском собрании. Ей помогает двенадцатилетний сын, здесь же сидит ухоженный и благообразный старичок — Мартин Лукьяныч. Он с гордостью рассказывает посети-
 756
 телям о своем сыне, Николае Рахманном, который теперь «главный специалист по земскому делу в уезде».
 Возвращаясь из земства, Николай встречает в городке Рафаила Константиновича Гарденина, который с восхищением отзывается о недавнем докладе о школах, сделанном Николаем в земстве. Молодые люди разговаривают о делах и заботах земства, о потребностях школы, вспоминают прошлую жизнь. Гарденин приглашает Николая заехать к нему в имение. Николай видит обновленное село, изменен­ные хозяйственные постройки, но ему встречаются и оборванные, пьяные мужики. Он думает о том, что тяжело рождается новая жизнь, что единственный путь к ней — упорный каждодневный труд, «добровольное ярмо» которого он никогда не захочет снять с себя. В имении Николай слушает рассказ управляющего о новом уст­ройстве хозяйства, встречается с его женой. Это Вера Турчанинова, которая давно позабыла устремления своей молодости, привыкла ез­дить по дорогим курортам и ведет праздную жизнь.
 Николай с облегчением уезжает из Гарденина, думая о предстоя­щей встрече с женой и сыном, и ощущение горести прошлой жизни постепенно покидает его. Он думает не о своей жизни, а о жизни во­обще, и волнующий призыв будущего загорается в его сердце.
 В. М. Сотников
 Антон Павлович Чехов 1860 - 1904
 Степь. История одной поездки Повесть (1888)
 Из уездного города N-ской губернии июльским утром выезжает об­шарпанная бричка, в которой сидят купец Иван Иванович Кузьми-чев, настоятель N-ской церкви о. Христофор Сирийский («маленький длинноволосый старичок») и племянник Кузьмичева мальчик Егоруш­ка девяти лет, посланный матерью, Ольгой Ивановной, вдовой кол­лежского секретаря и родной сестрой Кузьмичева, поступать в гимназию в большой город. Кузьмичев и о. Христофор едут продавать шерсть, Егорушку захватили по пути. Ему грустно покидать родные места и расставаться с матерью. Он плачет, но о. Христофор его уте­шает, говоря обычные слова о том, что ученье — свет, а неученье тьма. Сам о. Христофор образован: «Пятнадцати лет мне еще не было, а я уж говорил и стихи сочинял по-латынски все равно как по-русски». Он мог сделать неплохую церковную карьеру, но родители не благословили на дальнейшее ученье. Кузьмичев же против лишнего образования и считает отправку Егорушки в город капризом сестры. Он мог бы пристроить Егорушку к делу и без учения.
 758
 Кузьмичев и о. Христофор пытаются догнать обоз и некоего Вар­ламова, знаменитого в уезде купца, который богаче многих помещи­ков. Они приезжают на постоялый двор, хозяин которого, еврей Моисей Моисеич лебезит перед гостями и даже мальчиком (ему он отдает пряник, предназначенный для больного сына Наума). Он «ма­ленький человек», для которого Кузьмичев и священник — настоя­щие «господа». Кроме жены и детей в его доме живет его брат Соломон, гордый и обиженный на весь мир человек. Он сжег свои деньги, доставшиеся в наследство, и теперь оказался приживальщи­ком брата, что причиняет ему страдание и подобие мазохистского наслаждения. Моисей Моисеич его ругает, о. Христофор жалеет, а Кузьмичев презирает. Пока гости пьют чай и пересчитывают деньги, на постоялый двор приезжает графиня Драницкая, очень красивая, благородная, богатая женщина, которую, как говорит Кузьмичев, «обирает» какой-то поляк Казимир Михайлыч: «...молодая да глупая. В голове ветер так и ходит».
 Догнали обоз. Кузьмичев оставляет мальчика с обозчиками и от­правляется с о. Христофором по делам. Постепенно Егорушка знако­мится с новыми для него людьми: Пантелеем, старообрядцем и очень степенным человеком, который ест отдельно от всех кипарисовой ложкой с крестиком на черенке и пьет воду из лампадки; Емельяном, старым и безобидным человеком; Дымовым, молодым неженатым парнем, которого отец посылает с обозом, чтобы он не избаловался дома; Васей; бывшим певчим, простудившим себе горло и страдаю­щим от невозможности больше петь; Кирюхой, ничем особенно не примечательным мужиком... Из их разговоров на привалах мальчик понимает, что все они прежде жили лучше и пошли работать в обоз из-за нужды.
 Большое место в повести занимают описание степи, достигающее художественного апофеоза в сцене грозы, и разговоры обозчиков. Пантелей по ночам у костра рассказывает страшные истории, якобы из своей жизни в северной части России, где он работал кучером у разных купцов и всегда попадал с ними в приключения на постоялых дворах. Там непременно жили разбойники и резали купцов длинны­ми ножами. Даже мальчик понимает, что все эти истории полупри­думанные и, возможно, даже не самим Пантелеем, но почему-то он предпочитает рассказывать их, а не реальные события из своей явно
 759
 непростой жизни. Вообще, по мере продвижения обоза к городу, мальчик как бы заново знакомится с русским народом, и очень многое кажется ему странным. Например, Вася обладает таким ост­рым зрением, что может видеть животных и то, как они ведут себя далеко от людей; он ест живого «бобырика» (сорт мелкой рыбы типа пескаря), при этом лицо его приобретает ласковое выражение. В нем есть что-то звериное и «не от мира сего» одновременно. Дымов муча­ется от избытка физической силы. Ему «скучно», и от скуки он дела­ет много злого: зачем-то убивает ужа, хотя это, по словам Пантелея, большой грех, зачем-то обижает Емельяна, но затем просит проше­ния и т. п. Егорушка его не любит и боится, как слегка побаивается всех этих чужих для него мужиков, кроме Пантелея.
 Подъезжая к городу, они наконец встречают «того самого» Варла­мова, о котором столько упоминалось прежде и который к концу по­вести приобрел некий мифологический оттенок. На самом деле — это пожилой купец, деловой и властный. Он знает, как обращаться и с мужиками, и с помещиками; очень уверен в себе и своих деньгах. На его фоне дядя Иван Иванович кажется Егорушке «маленьким че­ловеком», каким Моисей Моисеич казался на фоне самого Кузьмиче-ва
 По дороге во время грозы Егорушка простудился и заболел. О. Христофор в городе лечит его, а дядя очень недоволен, что ко всем хлопотам добавляется еще и забота об устройстве племянника. Они с о. Христофором выгодно продали шерсть купцу Черепахину, и теперь Кузьмичев жалеет, что часть шерсти продал еще дома по более низ­кой цене. Он думает только о деньгах и этим сильно отличается от о. Христофора, который умеет сочетать необходимый практицизм с мыслями о Боге и душе, любовью к жизни, знаниям, почти отцов­ской нежностью к мальчику и проч. Из всех персонажей повести он самый гармоничный.
 Егорушку пристраивают у старой подруги его матери Настасьи Петровны Тоскуновой, которая отписала частный дом зятю и живет с маленькой внучкой Катей на квартире, где «много образов и цве­тов». Кузьмичев будет платить ей за содержание мальчика десять руб­лей в месяц. Он уже подал документы в гимназию, скоро должны быть приемные экзамены. Подарив Егорушке по гривеннику, Кузь­мичев и о. Христофор уезжают. Мальчик почему-то чувствует, что
 760
 о. Христофора он больше не увидит. «Егорушка почувствовал, что с этими людьми для него исчезло навсегда, как дым, все то, что до сих пор было пережито; он опустился в изнеможении на лавочку и горь­кими слезами приветствовал новую, неведомую жизнь, которая те­перь начиналась для него... Какова-то будет эта жизнь?»
 П. В. Басинский
 Иванов Драма (1887 - 1889)
 Действие происходит в одном из уездов средней полосы России.
 Николай Алексеевич Иванов, помещик, сидит у себя в саду и чи­тает книгу. Миша Боркин, его дальний родственник и управляющий его имением, навеселе возвращается с охоты. Увидев Иванова, прице­ливается в него из ружья, хохочет над своей шуткой, продолжает приставать к нему, требует выдать деньги для выплаты рабочим. Денег у Иванова нет, он просит оставить его в покое.
 Показавшаяся в окне дома его жена Анна Петровна настроена иг­риво: «Николай, давайте на сене кувыркаться!» Иванов раздраженно отвечает, что ей вредно стоять на сквозняке, и советует закрыть окно. Боркин напоминает, что предстоит еще выплата процентов по долгу Лебедеву. Иванов собирается ехать к Лебедевым просить об отсрочке. Боркин вспоминает, что именно сегодня день рождения дочери Лебе­дева Саши. Он дает Иванову множество советов, как можно добыть кучу денег, — один авантюрнее другого.
 Показываются дядя Иванова старый граф Шабельский и Львов, молодой врач. Шабельский, по обыкновению, брюзжит. Львов на­строен серьезно: у Анны Петровны чахотка, ей необходим покой, а ее постоянно волнует изменившееся отношение к ней мужа. Львов упрекает Иванова в том, что его поведение убивает больную. Иванов признается доктору, что и сам он не в силах понимать себя, проис­шедшую с ним перемену. Он женился по страстной любви, а буду­щая жена его, еврейка, урожденная Сарра Абрамсон, ради него переменила веру, имя, бросила отца и мать, ушла от богатства И вот
 761
 прошло пять лет, она все еще любит его, а сам он не чувствует ни любви, ни жалости к ней, а какую-то пустоту, утомление. И снова повторяет, что не понимает, что делается с его душой. Ему тридцать пять лет, и он советует молодому доктору не. выбирать в жизни неза­урядных путей, а строить всю жизнь по шаблону.
 Львову исповедь Иванова кажется лицемерной; оставшись один, он называет того Тартюфом, мошенником: о, он знает, зачем Иванов каждый вечер едет к Лебедевым. Шабельский и Анна Петровна упра­шивают уезжающего Иванова не оставлять их, взять с собой. Графа раздраженный Иванов соглашается взять. Жене же признается, что дома ему мучительно тяжело, тоска — отчего, он сам не знает, и просит не удерживать его. Напрасно она пытается приласкаться, на­поминает ему, как хорошо им жилось прежде. Иванов с дядей уез­жают, грустная Анна Петровна остается. Но когда доктор пытается осуждать ее мужа, она горячо вступается за него. Ведь доктор не знал Иванова прежнего: это замечательный, сильный человек, который мог увлечь и увести за собой.
 Не выдержав одиночества, она тоже собирается ехать туда, где сейчас Иванов.
 Зал в доме Лебедевых, на именины Саши собрались гости. Хозяй­ка дома Зинаида Саввишна (Зюзюшка) от скупости из угощения предлагает лишь «кружовенное варенье», старик Лебедев часто вызы­вает лакея с рюмкой водки. Играют в карты, ведут пустые разговоры, сплетничают об Иванове: он, мол, женился на своей еврейке из ко­рысти, но не получил ни копейки, оттого теперь несчастен и «бесить­ся стал». Одна Саша горячо возражает против клеветы: единственная вина Иванова, говорит она, в том, что у него слабый характер и что он слишком верит людям.
 Появляются Иванов с Шабельским, потом шумный Боркин с фей­ерверками и бенгальскими огнями. Когда все уходят в сад, Иванов, продолжая разговор с Сашей, признается ей: «День и ночь болит моя совесть, я чувствую, что глубоко виноват, но в чем, собственно, моя вина, не понимаю. А тут еще болезнь жены, безденежье, вечная грыз­ня, сплетни <...> Я умираю от стыда при мысли, что я, здоровый, сильный человек, обратился не то в Гамлета, не то в Манфреда, не то в лишние люди <...> Это возмущает мою гордость, стыд гнетет меня, и я страдаю...»
 762
 Саша уверена, что она понимает Иванова. Он одинок, ему нужен человек, которого бы он любил и который понимал бы его. Одна только любовь может обновить его. Иванов грустно усмехается: ему недостает только начать новый роман. «Нет, моя умница, не в рома­не дело». Они уходят в сад, чуть позже появляются Анна Петровна и Львов. Доктор всю дорогу говорил о своей честности. Ей это скучно, она снова противопоставляет ему Иванова — такого, каким он был недавно: веселого, снисходительного к окружающим.
 Когда немного погодя возвращаются Иванов и Саша, он растерян от ее признания в любви к нему: «Боже мой, я ничего не понимаю... Шурочка, не надо!» Но Саша с увлечением продолжает говорить о своей любви, и Иванов закатывается счастливым смехом: «Это значит начинать жизнь сначала?.. Снова за дело?» Их поцелуй видит вошед­шая Анна Петровна. Иванов в ужасе восклицает: «Сарра!»
 В доме Иванова Лебедев, Львов, Боркин — каждому нужно пого­ворить с ним о своем, Иванов же хочет, чтобы его оставили в покое. Лебедев предлагает ему тайком от Зюзюшки денег, Иванова же зани­мает совсем другое: «Что со мною?.. Я сам не понимаю». И дальше, наедине с собой, вспоминает: «Еще года нет, как был здоров и силен, был бодр, неутомим, горяч... А теперь... утомился, не верю... Ничего я не жду, ничего не жаль...» Он не понимает, почему и за что разлю­бил Сарру, любовь Саши кажется ему пропастью. И снова: «Не по­нимаю, не понимаю, не понимаю!»
 Львов, вызвав Иванова на объяснение, говорит, что ему понятны его поступки и он готов назвать вещи настоящим их именем: Ивано­ву нужна смерть жены, чтобы получить приданое за Сашей Лебеде­вой. Напрасно Иванов призывает его не быть столь самоуверенным: «Нет, доктор, в каждом из нас слишком много колес, винтиков и клапанов, чтобы мы могли судить друг о друге по первому впечатле­нию или по двум-трем внешним признакам...» Увидев входящую Сашу, доктор говорит Иванову: «Теперь уж, надеюсь, мы отлично по­нимаем друг друга!»
 Иванова приезд Саши не радует, в их романе он видит «общее, избитое место: он пал духом и утерял почву. Явилась она, бодрая духом, сильная, и подала ему руку помощи...». Но Саша действитель­но думает спасти Иванова «Мужчины многого не понимают. Всякой девушке скорее понравится неудачник, чем счастливец, потому что
 763
 каждую соблазняет любовь деятельная...» Пусть Иванов будет рядом с больной женой год, десять — она, Саша, не устанет ждать.
 После ее ухода входит Анна Петровна, оскорбленная, она требует от мужа объяснения. Иванов готов признать себя глубоко виноватым перед ней, но когда он слышит от жены все то же толкование его поступков: «Все это время ты обманывал меня самым наглым обра­зом <...> Бесчестный, низкий человек! Ты должен Лебедеву, и те­перь, чтобы увильнуть от долга, хочешь вскружить голову его дочери, обмануть ее так же, как меня», — тут он не может выдержать. Он задыхается, просит ее замолчать, наконец у него вырывается ужасное, оскорбительное: «Замолчи, жидовка! <...> Так знай же, что ты скоро умрешь <...> Мне доктор сказал, что ты скоро умрешь...» И увидев, как на нее подействовали его слова, рыдая, хватает себя за голову: «Как я виноват! Боже, как я виноват!»
 Прошло около года. За это время умерла Сарра, старика Шабельского Боркин сосватал за молодую богатую вдовушку. В доме Лебеде­вых приготовления к свадьбе Иванова и Саши.
 Доктор Львов ходит взволнованный. Его душит ненависть к Ива­нову, он хочет сорвать с того маску и вывести на чистую воду. Не очень веселы Лебедев и Саша: и отец и дочь признаются друг другу, что в предстоящей свадьбе «что-то не то, не то!» Но Саша готова идти до конца: «Он хороший, несчастный, непонятый человек; я буду его любить, пойму, поставлю на ноги. Я исполню свою задачу».
 Неожиданно для всех появляется Иванов. «Пока еще не поздно, нужно прекратить эту бессмысленную комедию...» — говорит он Саше. Именно в это утро он понял, что окончательно погиб, что его скука, уныние, недовольство несовместимы с живой жизнью, и со­весть не позволяет ему губить Сашину молодость. Он просит ее по­мочь ему и сию же минуту, немедля отказаться от него. Но Саша отвергает его великодушие, хотя и видит, что вместо деятельной любви получается любовь мученическая. Добряк Лебедев все понима­ет по-своему: он предлагает Иванову с Сашей заветные десять тысяч. Но жених и невеста упрямы: каждый говорит, что поступит по веле­нию собственной совести.
 Ничего не понимающему Лебедеву Иванов объясняет в последний раз: «Был я молодым, горячим, искренним, неглупым; любил, ненави­дел и верил не так, как все, работал и надеялся за десятерых, сражал-
 764
 ся с мельницами, бился головой об стены... И вот так жестоко мстит мне жизнь, с которою я боролся! Надорвался я! В тридцать лет уже похмелье <...> утомленный, надорванный, надломленный, без веры, без любви, без цели, как тень, слоняюсь я среди людей и не знаю: кто я, зачем живу, чего хочу?.. О, как возмущается во мне гордость, какое душит меня бешенство!»
 Доктор Львов успевает выкрикнуть свое оскорбление: «Объявляю во всеуслышание, что вы подлец!» — но Иванов выслушивает это хо­лодно и спокойно. Приговор себе он вынес сам. «Проснулась во мне молодость, заговорил прежний Иванов!» Вынув револьвер, он отбегает в сторону и застреливается.
 В. Б. Катаев
 Скучная история Из записок старого человека. Повесть (1889)
 Профессор медицины Николай Степанович — ученый, достигший вершин своей науки, пользующийся всеобщим почетом и признатель­ностью; его имя известно каждому грамотному человеку в России. Носящий это имя, то есть он сам, — старик, неизлечимо больной, жить ему, по собственному диагнозу, осталось не больше полугода В своих записках он пытается понять положение, в котором оказался: его, знаменитого человека, судьба приговорила к смертной казни. Он описывает обычное течение своей теперешней жизни.
 Бессонница каждую ночь. Домашние — жена и дочь Лиза, кото­рых он прежде любил, теперь своими мелочными житейскими забо­тами только раздражают его. Ближайшие сотрудники: чудаковатый и преданный университетский швейцар Николай, прозектор Петр Иг­натьевич, ломовой конь и ученый тупица. Работа, которая раньше до­ставляла Николаю Степановичу наслаждение, его университетские лекции, когда-то равные произведениям поэта, теперь приносят ему одно только мучение.
 Николай Степанович не философ и не богослов, всю жизнь судьбы костного мозга интересовали его больше, чем конечная цель мирозда-
 765
 ния, его душа не хочет знать вопросов о загробных потемках. Но то, чем радовала его жизнь — покой и счастье в семье, любимая работа, уверенность в себе, — ушло безвозвратно. Новые мысли, каких он раньше не знал, отравляют его последние дни. Ему кажется, что жизнь его обманула, его славное имя, блестящее прошлое не облегча­ют сегодняшней боли.
 Обычные посетители старого профессора. Коллега по факультету, нерадивый студент, выпрашивающий тему диссертант — все кажутся Николаю Степановичу смешными, недалекими, ограниченными, каж­дый дает повод для раздражения или издевки. Но вот еще один, же­ланный посетитель: знакомые шаги, шорох платья, милый голос...
 Катя, дочь покойного товарища-окулиста, выросла в семье Нико­лая Степановича. Еше к пятнадцати годам ею овладела страстная лю­бовь к театру. Мечтая о славе и служении искусству, доверчивая и увлекающаяся, она ушла в провинциальные актрисы, но года через два разочаровалась в театральном деле, в товарищах по сцене, утрати­ла веру в свой талант, пережила несчастную любовь, покушалась на самоубийство, похоронила своего ребенка. Николай Степанович, лю­бивший Катю как дочь, пытался помочь ей советом, писал ей длин­ные, но бесполезные письма. Теперь, после пережитого крушения, Катя живет на остатки отцовского наследства. Интерес к жизни она утратила, лежит у себя дома на кушетке и читает книги, да раз в день навешает Николая Степановича. Его жену и Лизу она не любит, те платят ей взаимностью.
 Обычный семейный обед тоже не несет Николаю Степановичу ничего, кроме раздражения. Присутствуют жена, Лиза, две-три ее по­други по консерватории и Александр Адольфович Гнеккер — лич­ность, внушающая профессору острую антипатию. Поклонник Лизы и претендент на ее руку, он бывает в доме ежедневно, но никто не знает, какого он происхождения и на какие средства живет. Продает где-то чьи-то рояли, знаком со знаменитостями, судит о музыке с большим авторитетом — приживал при искусстве, делает для себя вывод Николай Степанович.
 Он с тоской вспоминает прежние, простые и веселые семейные обеды, угрюмо думает о том, что уже давно внутренняя жизнь жены и Лизы ускользнула от его наблюдения. Они давно не те, какими он знал и любил их прежде. Отчего произошла перемена — он не знает.
 766
 После обеда жена, как обычно, упрашивает его съездить в Харьков, откуда родом Гнеккер, навести там справки о его родителях и состо­янии.
 От чувства одиночества, от страха перед бессонницей Николай Степанович выходит из дома. Куда идти? Ответ давно ему ясен: к Кате.
 Только у Кати ему тепло и уютно, только ей можно пожаловаться на свое состояние. Прежде, говорит он ей, у него было чувство коро­ля, он мог быть снисходительным, прощал всех направо и налево. Но теперь в его голове день и ночь бродят злые мысли, приличные толь­ко рабам. Он стал не в меру строг, требователен, раздражителен. Вся его прошлая жизнь представляется ему красивой, талантливо сделан­ной композицией, остается только не испортить финала, встретить смерть бодро и со спокойной душой. «Но я порчу финал...»
 У Кати бывает еще один гость, филолог Михаил Федорович. Он, очевидно, влюблен в нее и не решается ей в этом признаться. Он развлекает анекдотами из университетской жизни, и его злословие также раздражает Николая Степановича. Разговоры об измельчании нового поколения, об отсутствии идеалов у молодежи он прерывает резкими возражениями. Но про себя он чувствует, что злые, «аракче­евские» мысли владеют и его существом. И к собеседникам, которых он сравнил со злыми жабами, его тянет снова каждый вечер.
 Наступает лето, профессор с семьей живет на даче.
 Ночью по-прежнему бессонница, но днем вместо работы — чте­ние французских книжек. Николай Степанович знает, что такое творчество и главное его условие: чувство личной свободы. Его сужде­ния о литературе, театре, науке метки и точны. Но мысли о близкой смерти, теперь уже через три или четыре месяца, его не оставляют. Посетители бывают те же: швейцар, прозектор; обеды с участием того же Гнеккера.
 Заезжает, чтобы прокатить профессора на своем шарабане, Катя. Она понимает, что жизнь ее не складывается, что время и деньги уходят бесцельно. «Что же мне делать?» — спрашивает она. «Что от­ветить ей?» — размышляет Николай Степанович. Легко сказать «тру­дись», или «раздай свое имущество бедным», или «познай самого себя», но ведь эти общие и шаблонные советы вряд ли помогут в данном отдельном случае.
 767
 По вечерам на даче у Кати бывает все тот же Михаил Федорович, влюбленный и злословящий. И Николай Степанович, прежде осуж­давший нападки на университет, студентов, литературу, театр, сам те­перь участвует в злословии.
 Бывают страшные ночи с громом, молнией, дождем и ветром, ко­торые в народе называются воробьиными. Одну такую ночь пережи­вает и Николай Степанович.
 Он просыпается от страха внезапной смерти, не может совладать со своим безотчетным ужасом. Вдруг слышатся не то стоны, не то смех. Прибегает жена, зовет его в комнату Лизы. Та стонет от какой-то муки, бросается отцу на шею: «Папа мой хороший... Я не знаю, что со мною... Тяжело!» «Да помоги же ей, помоги! — умоляет жена. — Сделай что-нибудь!» «Что же я могу сделать? Ничего не могу», — размышляет отец. «На душе у девочки какая-то тяжесть, но я ничего не понимаю, не знаю и только могу бормотать: — Ниче­го, ничего.. Это пройдет... Спи, спи...»
 Спустя несколько часов он у себя в комнате, все еще не спит, слышит стук в окно. Это Катя. И у нее в эту ночь какие-то тяжелые предчувствия. Она умоляет Николая Степановича забрать у нее ее деньги и поехать куда-нибудь лечиться. После его отказа она уныло уходит.
 Николай Степанович в Харькове, куда настойчиво посылала его жена. На смену состоянию злости и раздражения пришло новое: полного равнодушия. Он узнает здесь, что о Гнеккере в городе ничего не знают, но когда приходит телеграмма от жены с сообщением, что Гнеккер тайно обвенчался с Лизой, он встречает известие равнодуш­но. Это его пугает: ведь равнодушие — паралич души, преждевре­менная смерть.
 Утро застает его сидящим в постели в гостиничном номере, заня­тым все теми же неотвязными размышлениями. Ему кажется, что он понял причину той слабости, которая привела его накануне конца к злым, рабским мыслям, а потом к равнодушию. Дело в том, что в его мыслях, чувствах, суждениях нет общей идеи, или бога живого чело­века. «А коли нет этого, то, значит, нет и ничего». Если нет чего-то общего, что связывало бы все в одно целое, достаточно было серьез­ного недуга, страха смерти, чтобы все, в чем виделись смысл и ра-
 768
 дость жизни, разлетелось в клочки. Николай Степанович окончатель­но сдается и решает сидеть и молча ждать, что будет.
 Раздается стук в дверь, перед ним стоит Катя. Приехала, говорит она, просто так, роняет письмо от Михаила Федоровича. Потом, бледнея и сжимая руки, обращается к Николаю Степановичу: «Ради истинного Бога скажите скорее, сию минуту: что мне делать? ...Ведь вы мой отец, мой единственный друг!.. Вы были учителем! Говорите же, что мне делать?»
 Николай Степанович еле стоит на ногах, он растерян.
 «По совести, Катя, не знаю... Давай, Катя, завтракать».
 Не получив ответа, она уходит — куда, не знает сама. И видит ее, вероятно, в последний раз.
 «Прощай, мое сокровище!»
 Дуэль Повесть (1891)
 
 В городке на берегу Черного моря во время купания беседуют два приятеля. Иван Андреевич Лаевский, молодой человек лет двадцати восьми, делится тайнами своей личной жизни с военным доктором Самойленко. Два года назад он сошелся с замужней женщиной, они бежали из Петербурга на Кавказ, говоря себе, что начнут там новую трудовую жизнь. Но городок оказался скучным, люди неинтересны­ми, трудиться на земле в поте лица Лаевский не умел и не желал, и поэтому с первого дня он почувствовал себя банкротом. В своих от­ношениях с Надеждой Федоровной он уже не видит ничего, кроме лжи, жить с нею теперь выше его сил. Он мечтает бежать назад, на север. Но и разойтись с ней нельзя: у нее нет родных, нет денег, ра­ботать она не умеет. Есть еще одна сложность: пришло известие о смерти ее мужа, что означает для Лаевского и Надежды Федоровны возможность венчаться. Добрый Самойленко именно это и советует сделать приятелю.
 Все, что говорит и делает Надежда Федоровна, Лаевскому кажется ложью или похожим на ложь. За завтраком он еле сдерживает свое
 769
 ((увы, здесь страница в книге оборвана - посему - судить сложно - какой там текст - yanko_slava.@yahoo.com )) раздражение, даже то, как она глотает молоко, вызывает в нем тяже­лую ненависть. Желание поскорее выяснить отношения и бежать те­перь не отпускает его. Лаевский привык находить объяснения и оправдания своей жизни в чьих-нибудь теориях, в литературных типах, сравнивает себя с Онегиным и Печориным, с Анной Карени­ной, с Гамлетом. Он готов то обвинять себя в отсутствии руководящей идеи, признать себя неудачником и лишним человеком, то оправдывается перед собой. Но как раньше он верил в спасение от пустоты жизни на Кавказе, так теперь считает, что стоит ему бросить Надежду Федоровну и уехать в Петербург, как он заживет культурной интеллигентной, бодрой жизнью.
 Самойленко держит у себя нечто вроде табльдота, у него столуются -молодой зоолог фон Корен и только что окончивший семинарию
 i Победов. За обедом разговор заходит о Лаевском. Фон Корен могу», «дает, что Лаевский так же опасен для общества, как холерная но я н
 ба. Он развращает жителей городка тем, что открыто живет с го, ни, „
 -л женой, пьет и спаивает других, играет в карты, множит долги,
 его не делает и притом оправдывает себя модными теориями о слт _
 аследственности, вырождении и прочем. Если такие, как он, размно­жатся, человечеству, цивилизации угрожает серьезная опасность. Поэ­тому Лаевского для его же пользы следовало бы обезвредить. «Во имя спасения человечества мы должны сами позаботиться об уничтоже­нии хилых и негодных», — холодно говорит зоолог.
 Смешливый дьякон хохочет, ошеломленный же Самойленко может только сказать: «Если людей топить и вешать, то к черту твою цивилизацию, к черту человечество! К черту!»
 В воскресенье утром Надежда Федоровна идет купаться в самом праздничном настроении. Она нравится себе, уверена, что все встреч­ные мужчины любуются ею. Она чувствует себя виноватой перед Лаевским. За эти два года она наделала долгов в лавке Ачмианова рублей на триста и все не собралась сказать об этом. Кроме того, уже дважды она принимала у себя полицейского пристава Кирилина. Но Надежда Федоровна радостно думает, что в ее измене душа не участ­вовала, она продолжает любить Лаевского, а с Кирилиным уже все порвано. В купальне она беседует с пожилой дамой Марьей Констан­тиновной Битюговой и узнает, что вечером местное общество устраи­вает пикник на берегу горной речки.
 770
 По дороге на пикник фон Корен рассказывает дьякону о своих планах отправиться в экспедицию по побережью Тихого и Ледовито­го океанов; Лаевский, едущий в другой коляске, бранит кавказские пейзажи. Он постоянно чувствует неприязнь к себе фон Корена и жалеет, что поехал на пикник. У горного духана татарина Кербалая компания останавливается.
 Надежда Федоровна в шаловливом настроении, ей хочется хохо­тать, дразнить, кокетничать. Но преследования Кирилина и совет мо­лодого Ачмианова остерегаться того омрачают ее радость. Лаевский, утомленный пикником и нескрываемой ненавистью фон Корена, срывает свое раздражение на Надежде Федоровне и называет ее ко­коткой. На обратном пути фон Корен признается Самойленко, что у него рука бы не дрогнула, поручи ему государство или общество уничтожить Лаевского.
 Дома, после пикника, Лаевский сообщает Надежде Федоровне о смерти ее мужа и, чувствуя себя дома как в тюрьме, уходит к Самой­ленко. Он умоляет приятеля помочь, дать взаймы триста рублей, обе­щает все устроить с Надеждой Федоровной, помириться с матерью. Самойленко предлагает помириться и с фон Кореном, но Лаевский говорит, что это невозможно. Может быть, он и протянул бы ему руку, но фон Корен отвернулся бы с презрением. Ведь это натура твердая, деспотичная. И идеалы у него деспотические. Люди для него — щенки и ничтожества, слишком мелкие для того, чтобы быть целью его жизни. Он работает, поедет в экспедицию, свернет себе там шею не во имя любви к ближнему, а во имя таких абстрактов, как человечество, будущие поколения, идеальная порода людей... Он велел бы стрелять во всякого, кто выходит за круг нашей узкой кон­сервативной морали, и все это во имя улучшения человеческой поро­ды... Деспоты всегда были иллюзионистами. С увлечением Лаевский говорит, что ясно видит свои недостатки и сознает их. Это поможет ему воскреснуть и стать другим человеком, и этого возрождения и обновления он страстно ждет.
 Через три дня после пикника к Надежде Федоровне приходит взволнованная Марья Константиновна и предлагает ей быть ее сва­хой. Но венчание с Лаевским, чувствует Надежда Федоровна, сейчас невозможно. Она не может сказать Марье Константиновне всего: как
 771
 запутались ее отношения с Кирилиным, с молодым Ачмиановым. От всех переживаний у нее начинается сильная лихорадка.
 Лаевский чувствует себя виноватым перед Надеждой Федоровной. Но мысли об отъезде в ближайшую субботу настолько овладели им, что у Самойленко, пришедшего проведать больную, он спрашивает только о том, смог ли тот достать денег. Но денег пока нет. Самой­ленко решает попросить сто рублей у фон Корена. Тот, после спора, соглашается дать деньги для Лаевского, но только при условии, что он уедет не один, а вместе с Надеждой Федоровной.
 На другой день, в четверг, в гостях у Марьи Константиновны, Самойленко говорит Лаевскому об условии, поставленном фон Кореном. Гости, в их числе фон Корен, играют в почту. Лаевский, маши­нально участвуя в игре, думает о том, как много ему приходится и еще придется лгать, какая гора лжи мешает ему начать новую жизнь. Чтобы перескочить ее в один раз, а не лгать по частям, нужно ре­шиться на какую-то крутую меру, но он чувствует, что для него это невозможно. Ехидная записка, посланная, очевидно, фон Кореном, вызывает у него истерический припадок. Придя в себя, вечером, как обычно, он уходит играть в карты.
 По пути из гостей к дому Надежду Федоровну преследует Кири­лин. Он угрожает ей скандалом, если она не даст ему сегодня же сви­дания. Надежде Федоровне он противен, она умоляет отпустить ее, но в конце концов уступает. За ними, незамеченный, следит молодой Ачмианов.
 На следующий день Лаевский идет к Самойленко, чтобы взять у него денег, так как оставаться в городе после истерики стыдно и не­возможно. Застает он только фон Корена. Следует короткий разго­вор; Лаевский понимает, что тот знает о его планах. Он остро чувствует, что зоолог ненавидит его, презирает и издевается над ним и что он самый злейший и непримиримый враг его. Когда приходит Самойленко, Лаевский в нервном припадке обвиняет его в том, что он не умеет хранить чужие тайны, и оскорбляет фон Корена. Фон Корен как будто ждал этого выпада, он вызывает Лаевского на дуэль. Самойленко безуспешно пытается их помирить.
 В вечер накануне дуэли Лаевским сначала владеет ненависть к фон Корену, потом, за вином и картами, он становится беспечен, потом им овладевает беспокойство. Когда молодой Ачмианов ведет его к ка-
 772
 кому-то домику и там он видит Кирилина, а рядом с ним Надежду Федоровну, все чувства словно исчезают у него из души.
 Фон Корен в этот вечер на набережной беседует с дьяконом о различном понимании учения Христа. В чем должна заключаться лю­бовь к ближнему? В устранении всего, что так или иначе вредит людям и угрожает им опасностью в настоящем или будущем, считает зоолог. Опасность человечеству грозит со стороны нравственно и фи­зически ненормальных, и их следует обезвредить, то есть уничтожить. Но где критерии для различения, ведь возможны ошибки? — спра­шивает дьякон. Нечего бояться промочить ноги, когда угрожает потоп, отвечает зоолог.
 Лаевский в ночь перед дуэлью прислушивается к грозе за окном, перебирает в памяти свое прошлое, видит в нем только ложь, чувст­вует свою вину в падении Надежды Федоровны и готов умолять ее о прощении. Если бы можно было вернуть прошлое, он нашел бы Бога и справедливость, но это так же невозможно, как закатившуюся звез­ду вернуть опять на небо. Прежде чем ехать на дуэль, он идет в спальню к Надежде Федоровне. Она с ужасом глядит на Лаевского, но он, обняв ее, понимает, что эта несчастная, порочная женщина для него единственный близкий, родной и незаменимый человек. Са­дясь в коляску, он хочет вернуться домой живым.
 Дьякон, выйдя рано утром, чтобы увидеть поединок, размышляет, за что могут Лаевский и фон Корен ненавидеть друг друга и драться на дуэли? Не лучше ли им спуститься пониже и направить ненависть и гнев туда, где стоном гудят целые улицы от грубого невежества, алчности, попреков, нечистоты... Сидя в полосе кукурузы, он видит, как приехали противники и секунданты. Из-за гор вытягиваются два зеленых луча, восходит солнце. Правил дуэли никто не знает точно, вспоминают описания поединков у Лермонтова, у Тургенева... Лаев­ский стреляет первым; боясь, как бы пуля не попала в фон Корена, делает выстрел в воздух. Фон Корен направляет дуло пистолета прямо в лицо Лаевского. «Он убьет его!» — отчаянный крик дьякона застав­ляет того промахнуться.
 Проходит три месяца. В день своего отъезда в экспедицию фон Корен в сопровождении Самойленко и дьякона идет к пристани. Проходя мимо дома Лаевского, они говорят о происшедшей с ним перемене. Он женился на Надежде Федоровне, с утра до вечера рабо-
 773
 тает, чтобы выплатить долги... Решив войти в дом, фон Корен протя­гивает руку Лаевскому. Он не изменил своих убеждений, но призна­ет, что ошибся относительно своего бывшего противника. Никто не знает настоящей правды, говорит он. Да, никто не знает правды, со­глашается Лаевский.
 Он смотрит, как лодка с фон Кореном преодолевает волны, и ду­мает: так и в жизни... В поисках правды люди делают два шага впе­ред, шаг назад... И кто знает? Быть может, доплывут до настоящей правды...
 В. Б. Катаев
 Попрыгунья Рассказ (1891, опубл. 1892)
 Осип Иванович Дымов, титулярный советник и врач тридцати одного года, служит в двух больницах одновременно: ординатором и прозек­тором. С девяти часов утра и до полудня принимает больных, потом едет вскрывать трупы. Но его доходов едва хватает на покрытие рас­ходов жены — Ольги Ивановны, двадцати двух лет, помешанной на талантах и знаменитостях в художественной и артистической среде, которых она ежедневно принимает в доме. Страсть к людям искусст­ва подогревается еще тем, что она сама немного поет, лепит, рисует и обладает, как утверждают друзья, недопроявленным талантом во всем сразу. Среди гостей дома выделяется пейзажист и анималист Ря-бовский — «белокурый молодой человек, лет двадцати пяти, имев­ший успех на выставках и продавший свою последнюю картину за пятьсот рублей» (что равняется годовому доходу от частной практики Дымова).
 Дымов обожает жену. Они познакомились, когда он лечил ее отца, дежуря ночами возле него. Она тоже любит его. В Дымове «что-то есть», — говорит она друзьям: «Сколько самопожертвования, искреннего участия!» «...в нем есть что-то сильное, могучее, медве­жье», — говорит она гостям, вроде объясняя, почему она, артисти­ческая натура, вышла за такого «очень обыкновенного и ничем не замечательного человека». Дымов (она не зовет мужа иначе как по
 774
 фамилии, часто прибавляя: «Дай я пожму твою честную руку!» — что выдает в ней отголосок тургеневского «эмансипе») оказывается на положении не то мужа, не то слуги. Она так и называет его: «Мой милый метрдотель!» Дымов готовит закуски, мчится за нарядами для жены, которая проводит лето на даче с друзьями. Одна сцена являет верх мужского унижения Дымова: приехав после тяжелого дня на дачу к жене и привезя с собой закусок, мечтая поужинать, отдохнуть, он тут же отправляется на поезде в ночь обратно, ибо Ольга намере­на на следующий день принять участие в свадьбе телеграфиста и не может обойтись без приличной шляпки, платья, цветов, перчаток.
 Ольга Ивановна вместе с художниками проводит остаток лета на Волге. Дымов остается работать и посылать жене деньги. На пароходе Рябовский признается Ольге в любви, она становится его любовни­цей. О Дымове старается не вспоминать. «В самом деле: что Дымов? почему Дымов? какое ей дело до Дымова?» Но скоро Ольга наскучи­вает Рябовскому; он с радостью отправляет ее к мужу, когда ей на­доедает жизнь в деревне — в грязной избе на берегу Волги. Рябовский — чеховский тип «скучающего» художника. Он талантлив, но ленив. Иногда ему кажется, что он достиг предела творческих воз­можностей, но иногда работает без отдыха и тогда — создает что-то значительное. Он способен жить только творчеством, и женщины для него не много значат.
 Дымов встречает жену с радостью. Она не решается признаться в связи с Рябовским. Но приезжает Рябовский, и их роман вяло про­должается, вызывая в нем скуку, в ней — скуку и ревность. Дымов начинает догадываться об измене, переживает, но не подает вида и работает больше, чем раньше. Однажды он говорит, что защитил дис­сертацию и ему, возможно, предложат приват-доцентуру по общей патологии. По его лицу видно, что «если бы Ольга Ивановна раздели­ла с ним его радость и торжество, то он простил бы ей все, <...> но она не понимала, что значит приват-доцентура и общая патология, к тому же боялась опоздать в театр и ничего не сказала». В доме появ­ляется коллега Дымова Коростелев, «маленький стриженый человечек с помятым лицом»; с ним Дымов проводит все свободное время в непонятных для жены ученых разговорах.
 Отношения с Рябовским заходят в тупик. Однажды в его мастер­ской Ольга Ивановна застает женщину, очевидно, его любовницу и
 775
 решает порвать с ним. В это время муж заражается дифтеритом, вы­сасывая пленки у больного мальчика, чего он, как врач, не обязан де­лать. За ним ухаживает Коростелев. К больному приглашают местное светило, доктора Шрека, но он не может помочь: Дымов безнадежен. Ольга Ивановна, наконец, понимает лживость и подлость своих отно­шений с мужем, проклинает прошлое, молит Бога о помощи. Корос­телев говорит ей о смерти Дымова, плачет, обвиняет Ольгу Ивановну в том, что она погубила мужа Из него мог вырасти крупнейший уче­ный, но нехватка времени и домашнего покоя не позволили ему стать тем, кем он по праву должен быть. Ольга Ивановна понимает, что причиной смерти мужа была она, вынуждавшая его заниматься частной практикой и обеспечивать ей праздную жизнь. Она понима­ет, что в погоне за знаменитостями «прозевала» подлинный талант. Она бежит к телу Дымова, плачет, зовет его, понимая, что опоздала.
 Рассказ заканчивается простыми словами Коростелева, подчерки­вающими всю бессмысленность ситуации: «Да что тут спрашивать? Вы ступайте в церковную сторожку и спросите, где живут богаделки. Они и обмоют тело и уберут — все сделают, что нужно».
 П. В. Басинский
 Палата № 6 Повесть (1892)
 В уездном городе в небольшом больничном флигеле находится палата № 6 для душевнобольных. Там «воняет кислою капустой, фитильной гарью, клопами и аммиаком, и эта вонь в первую минуту производит на вас такое впечатление, как будто вы входите в зверинец». В палате обитают пять человек. Первый — «худощавый мещанин с рыжими блестящими усами и с заплаканными глазами». Он, видимо, болен ча­хоткой и целый день грустит и вздыхает. Второй — Мойсейка, весе­лый дурачок, «помешавшийся лет двадцать назад, когда у него сгорела шапочная мастерская». Ему одному дозволяется покидать палату и ходить в город побираться, но все, что он приносит, отбирает сторож Никита (он принадлежит к числу тех людей, которые обожают во
 776
 всем порядок, и потому нещадно бьет больных). Мойсейка любит всем услуживать. В этом он подражает третьему обитателю, единст­венному «из благородных» — бывшему судебному приставу Ивану Дмитриевичу Громову. Он из семьи зажиточного чиновника, которо­го с определенного момента начали преследовать несчастья. Сначала умер старший сын — Сергей. Потом он сам был отдан под суд за подлоги и растрату и вскоре умер в тюремной больнице. Младший сын Иван остался с матерью без средств. Он с трудом выучился и по­лучил должность. Но вдруг оказался болен манией преследования и попал в палату № 6. Четвертый обитатель — «оплывший жиром, почти круглый мужик с тупым, совершенно бессмысленным лицом». Кажется, что он потерял способность мыслить и чувствовать; он не реагирует, даже когда Никита его зверски бьет. Пятый и последний обитатель — «худощавый блондин с добрым, но несколько лукавым лицом». У него мания величия, но странного свойства. Время от вре­мени он сообщает соседям, что получил «Станислава второй степени со звездой» или какой-то совсем редкий орден вроде шведской «По­лярной звезды», но говорит об этом скромно, как бы сам удивляясь.
 После описания больных автор знакомит нас с доктором Андреем Ефимычем Рагиным. В ранней молодости он мечтал быть священни­ком, но отец, доктор медицины и хирург, вынудил его стать меди­ком. Наружность у него «тяжелая, грубая, мужицкая», но манеры мягкие, вкрадчивые, а голос тонок. Когда он вступил в должность, «богоугодное заведение» находилось в ужасном состоянии. Страшная бедность, антисанитария. Рагин отнесся к этому равнодушно. Он умный и честный человек, но у него нет воли и веры в свое право из­менять жизнь к лучшему. Сначала он работал очень усердно, но скоро заскучал и понял, что в таких условиях лечить больных бес­смысленно. «Да и к чему мешать людям умирать, если смерть есть нормальный и законный конец каждого?» От этих рассуждений Рагин забросил дела и стал ходить в больницу не каждый день. У него выработался свой образ жизни. Немного поработав, больше для вида, он идет домой и читает. Через каждые полчаса выпивает рюмку водки и закусывает соленым огурцом или моченым яблоком. Потом обедает и пьет пиво. К вечеру обыкновенно приходит почтмейстер Михаил Аверьяныч, бывший богатый, но разорившийся помещик. Он уважает доктора, а прочих обывателей презирает. Доктор и почт-
 777
 мейстер ведут бессмысленные разговоры и жалуются на судьбу. Когда гость уходит, Рагин продолжает читать. Он читает все подряд, отдавая за книги половину жалованья, но больше всего любит философию и историю. Читая, он чувствует себя счастливым.
 Однажды Рагин решил навестить палату № 6. Там он знакомится с Громовым, беседует с ним и скоро втягивается в эти беседы, часто навещает Громова и находит в разговорах с ним странное удоволь­ствие. Они спорят. Доктор занимает позицию греческих стоиков и проповедует презрение к жизненным страданиям, а Громов мечтает покончить со страданиями, называет философию доктора ленью и «сонной одурью». Тем не менее их тянет друг к другу, и это не про­ходит незамеченным для остальных. Вскоре в больнице начинают су­дачить о посещениях доктора. Затем его приглашают на объяснение в городскую управу. Это происходит еще и потому, что у него есть конкурент, помощник Евгений Федорыч Хоботов, завистливый че­ловек, мечтающий занять место Рагина. Формально разговор ведется о благоустройстве больницы, но на самом деле чиновники пытают­ся выяснить, не сошел ли доктор с ума. Рагин понимает это и сер­дится.
 В тот же день почтмейстер предлагает ему вместе поехать разве­яться в Москву, Петербург и Варшаву, и Рагин понимает, что это также связано со слухами о его душевной болезни. Наконец ему прямо предлагают «отдохнуть», т. е. подать в отставку. Он принимает это равнодушно и едет с Михаилом Аверьянычем в Москву. По дороге почтмейстер надоедает ему своими разговорами, жадностью, обжорст­вом; он проигрывает в карты деньги Рагина, и они возвращаются домой, не доехав до Варшавы.
 Дома все опять начинают докучать Рагину его мнимым сумасше­ствием. Наконец он не выдерживает и гонит из своей квартиры вон Хоботова и почтмейстера. Ему становится стыдно, и он идет изви­няться к почтмейстеру. Тот уговаривает доктора лечь в больницу. В конце концов его помещают туда хитростью: Хоботов приглашает его в палату № 6 якобы на консилиум, затем выходит якобы за стетоско­пом и не возвращается. Доктор становится «больным». Сначала он пытается как-то выйти из палаты, Никита его не пускает, они с Гро­мовым начинают бунт, и Никита бьет Рагина в лицо. Доктор пони­мает, что из палаты ему никогда не выйти. Это ввергает его в
 778
 состояние полной безнадежности, и вскоре он умирает от апоплекси­ческого удара. На похоронах были только Михаил Аверьяныч и Дарьюшка, его бывшая прислуга.
 П. В. Басинский
 Черный монах Рассказ (1893, опубл. 1894)
 Андрей Васильевич Коврин, магистр, заболевает расстройством нер­вов. По совету приятеля-доктора решает поехать в деревню. Это ре­шение совпадает с приглашением в гости от подруги детства Тани Песоцкой, проживающей вместе с отцом, Егором Семенычем, в име­нии Борисовка. Апрель. Описание громадного разрушающегося дома Песоцких со старинным парком на английский манер. Егор Семеныч страстный садовод, посвятивший жизнь своему саду и не знающий, кому перед смертью передать свое хозяйство. В ночь, когда приезжа­ет Коврин, Егор Семеныч с Таней спят поочередно: следят за работ­никами, которые спасают деревья от заморозков. Коврин с Таней идут в сад, вспоминают детство. Из разговора легко догадаться, что Таня неравнодушна к Коврину и что ей скучно с отцом, который знать не хочет ничего, кроме сада, а ее превратил в покорную по­мощницу. Таня тоже нравится Коврину, он предполагает, что может всерьез увлечься, но эта мысль скорее смешит, чем всерьез занимает его.
 В деревне он ведет такую же нервную жизнь, как и в городе: много читает, пишет, мало спит, часто курит и пьет вино. Он крайне впечатлителен. Однажды он рассказывает Тане легенду, которую не то слышал, не то вычитал, не то видел во сне. Тысячу лет назад оде­тый в черное монах шел по пустыне в Сирии или Аравии. За не­сколько миль рыбаки видели другого черного монаха — мираж, который двигался по поверхности озера. Потом его видели в Африке, в Испании, в Индии, даже на Дальнем Севере... Наконец он вышел из пределов земной атмосферы и теперь блуждает во Вселенной, его, возможно, видят на Марсе или на какой-нибудь звезде Южного Креста. Смысл легенды в том, что через тысячу лет после первого по-
 779
 явления монах должен снова явиться на землю, и вот это время при­шло... После беседы с Таней Коврин идет в сад и вдруг видит черного монаха, возникающего из вихря от земли до неба. Он пролетает мимо Коврина; тому кажется, что монах ласково и лукаво улыбается ему. Не пытаясь объяснить странное явление, Коврин возвращается в дом. Его охватывает веселье. Он поет, танцует, и все находят, что у него особенное, вдохновенное лицо.
 Вечером этого же дня в комнату Коврина приходит Егор Семеныч. Он заводит разговор, из которого понятно, что он мечтает вы­дать Таню замуж за Коврина.. чтобы быть уверенным в будущем своего хозяйства. «Если бы у тебя с Таней сын родился, то я бы из него садовода сделал». Таня и отец часто ссорятся. Утешая Таню, Коврин однажды понимает, что более близких людей, чем она и Егор Семеныч, у него нет в целом свете. Вскоре его вновь посещает чер­ный монах, и между ними происходит разговор, в котором монах признается, что он существует лишь в воображении Коврина. «Ты один из тех немногих, которые по справедливости называются из­бранниками божьими. Ты служишь вечной правде». Все это очень приятно слушать Коврину, но он опасается, что психически болен. На это монах возражает, что все гениальные люди больны. «Друг мой, здоровы и нормальны только заурядные, стадные люди». Радост­но возбужденный Коврин встречает Таню и объясняется ей в любви.
 Идет подготовка к свадьбе. Коврин много работает, не замечая су­толоки. Он счастлив. Раз или два в неделю встречается с черным мо­нахом и подолгу беседует. Он убедился в собственной гениальности. После свадьбы Таня и Коврин переезжают в город. Однажды ночью Коврина вновь посещает черный монах, они беседуют. Таня застает мужа разговаривающим с невидимым собеседником. Она напугана, как и Егор Семенович, гостящий в их доме. Таня уговаривает Коври­на лечиться, он в страхе соглашается. Он понимает, что сошел с ума.
 Коврин лечился и почти выздоровел. Вместе с Таней проводит лето у тестя в деревне. Работает мало, не пьет вина и не курит. Ему скучно. Он ссорится с Таней и упрекает ее в том, что она заставила его лечиться. «Я сходил с ума, у меня была мания величия, но зато я был весел, бодр и даже счастлив, я был интересен и оригинален...»
 Он получает самостоятельную кафедру. Но в день первой же лек­ции извещает телеграммой, что читать не будет по болезни. У него
 780
 идет горлом кровь. Он уже живет не с Таней, а с другой женщиной, старше его на два года — Варварой Николаевной, которая ухаживает за ним, как за ребенком. Они едут в Крым и по дороге останавлива­ются в Севастополе. Еще дома, за час до отъезда, он получил письмо от Тани, но читает его лишь в Севастополе. Таня извещает о смерти отца, обвиняет его в этой смерти и проклинает. Им овладевает «бес­покойство, похожее на страх». Он ясно понимает, что он — посред­ственность. Выходит на балкон и видит черного монаха. «Отчего ты не поверил мне? — спросил он с укоризной, глядя ласково на Коври-на. — Если бы ты поверил мне тогда, что ты гений, то эти два года ты провел бы не так печально и скудно». Коврин опять верит, что он избранник божий, гений, не замечая, что из горла идет кровь. Зовет Таню, падает и умирает: «на лице его застыла блаженная улыбка».
 П. В. Басинский
 Учитель словесности Рассказ (1889 - 1894)
 Учитель русского языка и литературы в небольшом провинциальном городе Сергей Васильевич Никитин влюблен в дочь местного поме­щика Машу Шелестову, восемнадцати лет, которую «в семье еще не отвыкли считать маленькой» и потому зовут ее Маней и Манюсей, а когда в городе побывал цирк, который она усердно посещала, ее стали звать Марией Годфруа. Она страстная лошадница, как и отец; часто с сестрой и гостями (в основном офицерами из расположенно­го в городе полка) она выезжает кататься верхом, подбирая Никити­ну особую лошадь, так как наездник он неважный. Ее сестра Варя, двадцати трех лет, гораздо красивее Манюси. Она умна, образованна и как бы занимает в доме место покойной матери. Называет себя старой девой — значит, замечает автор, «была уверена, что выйдет замуж». В доме Шелестовых имеют виды на одного из частых гостей, штабс-капитана Полянского, надеясь, что он вскоре сделает Варе предложение. Варя — заядлая спорщица. Никитин раздражает ее больше всех. Она спорит с ним по каждому поводу и на его возраже­ния отвечает: «Это старо!» или «Это плоско!» В этом что-то общее с
 781
 ее отцом, который по обыкновению всех бранит за глаза и повторяет при этом: «Это хамство!»
 Главная мука Никитина — его моложавый вид. Никто не верит, что ему двадцать шесть лет; ученики не уважают его, и он сам их не любит. Школа вызывает скуку. Он делит квартиру с учителем геогра­фии и истории Ипполитом Ипполитычем Рыжицким, зануднейшим человеком, «с лицом грубоватым и неинтеллигентным, как у мастеро­вого, но добродушным». Рыжицкий постоянно говорит банальности: «Теперь май, скоро будет настоящее лето. А лето не то, что зима. Зимою нужно печи топить, а летом и без печей тепло...» и т. п. По ходу рассказа он неожиданно умирает и перед смертью, в бреду, твердит: «Волга впадает в Каспийское море... Лошади кушают овес и сено...»
 Влюбленный в Маню Никитин любит все в доме Шелестовых. Он не замечает пошлости их жизни. «Не нравилось ему только изобилие собак и кошек да египетские голуби, которые уныло стонали в боль­шой клетке на террасе», впрочем, и здесь Никитин уверяет себя в том, что стонут они «потому, что иначе не умеют выражать своей ра­дости». По мере знакомства с героем читатель понимает, что и Ни­китин уже заражен провинциальной ленью. Например, один из гостей выясняет, что учитель словесности не читал Лессинга. Тот чув­ствует неловкость и дает себе слово прочитать, но забывает об этом. Все его мысли заняты Маней. Наконец он объясняется в любви и идет просить руки Мани у отца. Отец не против, но «по-мужски» со­ветует Никитину повременить: «Это только мужики женятся рано, но там, известно, хамство, а вы-то с чего? Что за удовольствие в такие молодые годы надевать на себя кандалы?»
 Свадьба состоялась. Ее описание — в дневнике Никитина, напи­санном восторженным тоном. Все прекрасно: молодая жена, их дом, полученный в наследство, мелкие заботы по хозяйству и т. д. Казалось бы, герой счастлив. Жизнь с Маней напоминает ему «пастушеские идиллии». Но как-то великим постом, вернувшись домой после игры в карты, он говорит с женой и узнает, что Полянский перевелся в другой город. Маня думает, что он поступил «дурно», не сделав Варе ожидаемого предложения, и эти слова неприятно поражают Никити­на. «Так значит, — спросил он, сдерживая себя, — если я ходил к
 782
 вам в дом, то непременно должен был жениться на тебе?» «Конечно. Ты сам это отлично понимаешь».
 Никитин чувствует себя в ловушке. Он видит, что не сам распоря­дился судьбой, а некая тупая, посторонняя сила определила его жизнь. Начавшаяся весна контрастно подчеркивает чувство безнадеж­ности, овладевшее Никитиным. За стеной пришедшие в гости Варя и Шелестов обедают. Варя жалуется на головную боль, а старик твердит о том, «как теперешние молодые люди ненадежды и как мало в них джентльменства».
 «Это хамство! — говорил он. — Так я ему прямо и скажу: это хамство, Милостивый государь!»
 Никитин мечтает бежать в Москву и пишет в дневнике: «Где я, боже мой?! Меня окружает пошлость и пошлость... Нет ничего страшнее, оскорбительнее, тоскливее пошлости. Бежать отсюда, бе­жать сегодня, иначе я сойду с ума!»
 П. В. Басинский
 Чайка Комедия (1895 - 1896)
 Действие происходит в усадьбе Петра Николаевича Сорина. Его се­стра, Ирина Николаевна Аркадина, — актриса, гостит в его имении вместе со своим сыном, Константином Гавриловичем Треплевым, и с Борисом Алексеевичем Тригориным, беллетристом, довольно знаме­нитым, хотя ему нет еще сорока. О нем отзываются как о человеке умном, простом, несколько меланхоличном и очень порядочном. Что же касается его литературной деятельности, то, по словам Треплева, это «мило, талантливо <...> но <...> после Толстого или Золя не за­хочешь читать Тригорина».
 Сам Константин Треплев также пытается писать. Считая совре­менный театр предрассудком, он ищет новые формы театрального действа. Собравшиеся в имении готовятся смотреть пьесу, поставлен­ную автором среди естественных декораций. Играть в ней единствен­ную роль должна Нина Михайловна Заречная, молодая девушка, дочь богатых помещиков, в которую Константин влюблен. Родители Нины
 783
 категорически против ее увлечения театром, и поэтому она должна приехать в усадьбу тайно.
 Константин уверен, что его мать против постановки пьесы и, еще не видев, горячо ненавидит ее, так как беллетристу, которого она любит, может понравиться Нина Заречная. Ему также кажется, что мать его не любит, потому что своим возрастом — а ему двадцать пять лет — он напоминает ей о собственных годах. К тому же Кон­стантину не дает покоя тот факт, что его мать — известная актриса. Ему думается, что поскольку он, как и его отец, ныне покойный, ки­евский мещанин, то его терпят в обществе знаменитых артистов и писателей только из-за матери. Он страдает также из-за того, что его мать открыто живет с Тригориным и ее имя постоянно появляется на страницах газет, что она скупа, суеверна и ревнива к чужому успеху.
 Обо всем этом в ожидании Заречной он и рассказывает своему дяде. Сам Сорин очень любит театр и литераторов и признается Треплеву в том, что сам когда-то хотел стать литератором, да не по­лучилось. Вместо этого он двадцать восемь лет прослужил в судебном ведомстве.
 Среди ожидающих спектакль также Илья Афанасьевич Шамраев, поручик в отставке, управляющий у Сорина; его жена — Полина Андреевна и его дочь Маша; Евгений Сергеевич Дорн, доктор; Семен Семенович Медведенко, учитель. Медведенко безответно влюблен в Машу, но Маша не отвечает ему взаимностью не только потому, что они разные люди и друг друга не понимают. Маша любит Константи­на Треплева.
 Наконец приезжает Заречная. Она сумела вырваться из дома толь­ко на полчаса, и потому все спешно начинают собираться в саду. На эстраде декораций нет никаких: только занавес, первая кулиса и вто­рая кулиса. Зато открывается великолепный вид на озеро. Над гори­зонтом стоит полная луна и отражается в воде. Нина Заречная, вся в белом, сидя на большом камне, читает текст в духе декадентской ли­тературы, что тут же отмечает Аркадина. Во время всей читки зрите­ли постоянно переговариваются, несмотря на замечания Треплева. Вскоре ему это надоедает, и он, вспылив, прекращает представление и уходит. Маша спешит за ним, чтобы отыскать его и успокоить.
 784
 Тем временем Аркадина представляет Нине Тригорина, и после недолгого разговора Нина уезжает домой.
 Пьеса не понравилась никому, кроме Маши и Дорна. Ему хочется наговорить Треплеву побольше приятного, что он и делает. Маша же признается Дорну, что любит Треплева, и просит совета, но Дорн ни­чего не может ей посоветовать.
 Проходит несколько дней. Действие переносится на площадку для крокета. Отец и мачеха Нины Заречной уехали в Тверь на три дня, и это дало ей возможность приехать в имение Сорина, Аркадина и Полина Андреевна собираются в город, однако Шамраев отказывает­ся предоставить им лошадей, мотивируя это тем, что все лошади в поле на уборке ржи. Происходит маленькая ссора, Аркадина чуть было не уезжает в Москву. По дороге в дом Полина Андреевна почти признается Дорну в любви. Их встреча с Ниной у самого дома дает ей ясно понять, что Дорн любит не ее, а Заречную.
 Нина ходит по саду и удивляется тому, что жизнь знаменитых ак­теров и писателей точно такая же, как жизнь обыкновенных людей, со своими бытовыми ссорами, перепалками, слезами и радостями, со своими хлопотами. Треплев приносит ей убитую чайку и сравнивает эту птицу с собой. Нина же говорит ему, что почти перестала пони­мать его, так как он стал выражать свои мысли и чувства символами. Константин пытается объясниться, но, увидев показавшегося Триго­рина, быстро уходит.
 Нина и Тригорин остаются вдвоем. Тригорин постоянно записы­вает что-то в записную книжку. Нина восхищается тем миром, в ко­тором живут, по ее представлению, Тригорин и Аркадина, восхищается восторженно и считает, что их жизнь наполнена счас­тьем и чудесами. Тригорин же, напротив, рисует свою жизнь как му­чительное существование. Увидев убитую Треплевым чайку, Тригорин записывает в книжечку новый сюжет для небольшого рассказа о мо­лодой девушке, похожей на чайку. «Случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее».
 Проходит неделя. В столовой дома Сорина Маша признается Три-горину, что любит Треплева и, чтобы вырвать эту любовь из своего сердца, выходит замуж за Медведенко, хотя и не любит его. Триго­рин собирается уезжать в Москву вместе с Аркадиной. Ирина Нико­лаевна уезжает из-за сына, который стрелялся, а теперь собирается вызвать Тригорина на дуэль. Нина Заречная собирается тоже уезжать,
 785
 так как мечтает стать актрисой. Она приходит попрощаться (в пер­вую очередь с Тригориным). Нина дарит ему медальон, где обозначе­ны строки из его книги. Открыв книгу на нужном месте, тот читает: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее». Тригорин хочет последовать за Ниной, так как ему кажется, что это то самое чувство, Которое он искал всю жизнь. Узнав об этом, Ирина Аркадина на коленях умоляет не покидать ее. Однако, согла­сившись на словах, Тригорин договаривается с Ниной о тайном сви­дании по дороге в Москву.
 Проходит два года. Сорину уже шестьдесят два года, он очень болен, но также полон жаждой жить. Медведенко и Маша женаты, у них есть ребенок, но счастья в их браке нет. Маше отвратительны и муж, и ребенок, а сам Медведенко очень от этого страдает.
 Треплев рассказывает Дорну, который интересуется Ниной Зареч­ной, ее судьбу. Она убежала из дома и сошлась с Тригориным. У них родился ребенок, но вскоре умер. Тригорин уже разлюбил ее и опять вернулся к Аркадиной. На сцене у Нины все складывалось, кажется, еще хуже. Играла она много, но очень «грубо, безвкусно, с завыва­ниями». Она писала Треплеву письма, но никогда не жаловалась. В письмах подписывалась Чайкой. Ее родители знать ее не хотят и не пускают к дому даже близко. Сейчас она в городе. И обещала прий­ти. Треплев уверен, что не придет.
 Однако он ошибается. Нина появляется совершенно неожиданно. Константин в который раз признается ей в любви и верности. Он готов все ей простить и всю жизнь посвятить ей. Нина не принимает его жертвы. Она до сих пор любит Тригорина, в чем и признается Треплеву. Она уезжает в провинцию играть в театре и приглашает Треплева взглянуть на ее игру, когда она станет великой актрисой.
 Треплев после ее ухода рвет все свои рукописи и бросает их под стол, затем уходит в соседнюю комнату. В покинутой им комнате со­бираются Аркадина, Тригорин, Дорн и другие. Собираются играть и петь. Раздается выстрел. Дорн, сказав, что это, очевидно, лопнула его пробирка, уходит на шум. Вернувшись, он отводит Тригорина в сто­рону и просит его увести куда-нибудь Ирину Николаевну, потому что ее сын, Константин Гаврилович, застрелился.
 Ю. В. Полежаева
 786
 Дом с мезонином Рассказ художника (1896)
 Рассказчик (повествование идет от первого лица) вспоминает, как шесть-семь лет назад жил в имении Белокурова в одном из уездов Т-ой губернии. Хозяин «вставал очень рано, ходил в поддевке, по ве­черам пил пиво и все жаловался мне, что он нигде и ни в ком не встречает сочувствия». Рассказчик — художник, но летом так обле­нился, что почти ничего не писал. «Иногда я уходил из дому и до позднего вечера бродил где-нибудь». Так он забрел в незнакомую усадьбу. Возле ворот стояли две девушки: одна «постарше, тонкая, бледная, очень красивая» и вторая — «молоденькая — ей было сем­надцать-восемнадцать лет, не больше — тоже тонкая и бледная, с большим ртом и с большими глазами». Оба лица почему-то показа­лись давно знакомыми. Он вернулся с чувством, будто видел хороший сон.
 Вскоре в имении Белокурова появилась коляска, в которой сидела одна из девушек, старшая. Она приехала с подписным листом про­сить деньги для крестьян-погорельцев. Подписавшись в листе, рас­сказчик был приглашен в гости посмотреть, по выражению девушки, «как живут почитатели его таланта». Белокуров рассказал, что ее зовут Лидией Волчаниновой, живет она в селе Шелковка вместе с ма­терью и сестрой. Ее отец когда-то занимал видное место в Москве и умер в чине тайного советника. Несмотря на хорошие средства, Волчаниновы жили в деревне безвыездно, Лида работала учительницей, получая двадцать пять рублей в месяц.
 В один из праздников они поехали к Волчаниновым. Мать и доче­ри были дома. «Мать, Екатерина Павловна, когда-то, по-видимому, красивая, теперь же сырая не по летам, больная одышкой, грустная, рассеянная, старалась занять меня разговором о живописи». Лида рассказывала Белокурову, что председатель управы Балаган «все долж­ности в уезде роздал своим племянникам и зятьям и делает что хочет». «Молодежь должна составить из себя сильную партию, — сказала она, — но вы видите, какая у нас молодежь. Стыдно, Петр Петрович!» Младшая сестра Женя (Мисюсь, ибо в детстве она звала так «мисс», свою гувернантку) казалась совсем ребенком. Во время
 787
 обеда Белокуров, жестикулируя, опрокинул рукавом соусник, но никто, кроме рассказчика, казалось, не заметил этого. Когда они воз­вращались, Белокуров сказал: «Хорошее воспитание не в том, что не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой. <...> Да, прекрасная, интеллигентная семья...»
 Рассказчик стал бывать у Волчаниновых. Ему понравилась Мисюсь, она тоже симпатизировала ему. «Мы гуляли вместе, рвали вишни для варенья, катались в лодке <...> Или я писал этюд, а она стояла возле и смотрела с восхищением». Его особенно привлекало то, что в глазах юной провинциалки он выглядел талантливым художником, знамени­той личностью. Лида невзлюбила его. Она презирала праздность и считала себя трудовым человеком. Ей не нравились его пейзажи пото­му, что в них не показывались народные нужды. В свою очередь Лида не понравилась ему. Как-то он затеял с ней спор и сказал, что ее бла­готворительная работа с крестьянами не только не приносит пользы, но и вредна. «Вы приходите к ним на помощь с больницами и шко­лами, но этим не освобождаете их от пут, а, напротив, еще больше порабощаете, так как, внося в их жизнь новые предрассудки, вы уве­личиваете число их потребностей, не говоря уже о том, что за книж­ки они должны платить земству и, значит, сильнее гнуть спину». Лидин авторитет был непререкаем. Мать и сестра уважали, но и боя­лись ее, взявшей на себя «мужское» руководство семьей.
 Наконец рассказчик признался Жене в любви вечером, когда она провожала его до ворот усадьбы. Она ответила ему взаимностью, но тут же побежала все рассказать матери и сестре. «Мы не имеем тайн друг от друга...» Когда на следующий день он пришел к Волчаниновым, Лида сухо объявила, что Екатерина Павловна с Женей уехала к тете, в Пензенскую губернию, чтобы затем, вероятно, отправиться за границу. По дороге обратно его нагнал мальчишка с запиской от Ми­сюсь: «Я рассказала все сестре, и она требует, чтобы я рассталась с вами... Я была не в силах огорчить ее своим неповиновением. Бог даст вам счастья, простите меня. Если бы вы знали, как я и мама горько плачем!» Больше он не видел Волчаниновых. Как-то по дороге в Крым он встретил в вагоне Белокурова, и тот сообщил, что Лида по-прежнему живет в Шелковке и учит детей. Ей удалось сплотить возле себя «сильную партию» из молодых людей, и на последних зем-
 788
 ских выборах они «прокатили» Балагина. «Про Женю же Белокуров сообщил только, что она не жила дома и была неизвестно где». По­степенно рассказчик начинает забывать про «дом с мезонином», про Волчаниновых, и только в минуты одиночества он вспоминает о них и: «...мало-помалу мне почему-то начинает казаться, что обо мне тоже вспоминают, меня ждут и что мы встретимся... Мисюсь, где ты?»
 П. В. Басинский
 Моя жизнь. Рассказ провинциала (1896)
 Рассказ ведется от первого лица. Рассказчик по имени Мисаил Полознев вместе с отцом-архитектором и сестрой Клеопатрой живет в провинциальном городе. Их мать умерла. Отец воспитывал детей в строгости и, когда они стали взрослыми людьми, продолжает требо­вать полного подчинения. Это ему удается с Клеопатрой, но Мисаил вышел из подчинения. Он меняет одну работу за другой, не умея ужиться с начальниками и не желая заниматься скучным канцеляр­ским трудом. Он не может и не хочет раствориться в скуке и пош­лости провинциальной жизни. Мечтает о настоящем деле. Это злит отца, пугает сестру. Часто герой посещает любительские спектакли в богатом помещичьем доме Ажогиных. Собирается местное общество, приходят две девушки: дочь инженера Маша Должникова и Анюта Благово — дочь товарища председателя суда. Анюта тайно влюблена в Мисаила. Через отца она помогает ему поступить на работу к инже­неру Должикову на строительство железной дороги. Должиков — надменный, неумный человек и к тому же изрядный хам. Разговари­вая, он как бы постоянно забывает, что перед ним сын городского архитектора, унижает, как обычного безработного. Вступив в долж­ность телеграфиста, Мисаил встречает Ивана Чепракова, сына гене­ральши, приятеля детства. Он спившийся человек, который не понимает смысла в своей работе и целыми днями ничего не делает.
 789
 Между прочим они вспоминают, что Мисаила прозвали в детстве — «Маленькая польза».
 Все вместе: Должиков, Ажогины, отец Мисаила, Чепраков — они представляют картину провинциальной интеллигенции, разложив­шейся, ворующей, растерявшей начатки образования. Мисаил все это видит и не может с этим примириться. Его тянет к простым людям, рабочим и мужикам. Он идет работать маляром под началом подряд­чика Андрея Иванова (в городе его звали Редькой и говорили, что это настоящая его фамилия). Это странный человек, немного фило­соф. Его любимая фраза: «Тля ест траву, ржа — железо, а лжа — душу». Стоило Мисаилу стать рабочим, как «благородная» часть горо­да отворачивается от него. Даже Анюта Благово сказала, чтобы он не здоровался с ней на глазах у всех. Отец проклинает сына Теперь Ми­саил живет в городском предместье у своей няни Карповны и ее при­емного сына мясника Прокофия. Последний — как бы Мисаил наоборот. Он из мужиков, но тянется в «благородные». Говорит он так: «Я вам, мамаша, могу снисхождение сделать... В сей земной жизни буду вас питать на старости лет в юдоли, а когда помрете, на свой счет схороню». Мисаил и Прокофий не любят друг друга, А вот маляры относятся к Мисаилу с почтением: нравится, что он не пьет и не курит и ведет степенную жизнь.
 Мисаила часто посещают сестра и брат Анюты доктор Владимир Благово. Он влюблен в Клеопатру, и она любит его. Но он женат, встречаются они тайно. Между доктором и Мисаилом идут разговоры о смысле существования, о прогрессе и т. п. Мисаил думает, что каж­дый человек обязан заниматься физическим трудом, никто не имеет права пользоваться плодами чужого труда. В его словах проскальзыва­ют идеи Толстого. Доктор же поклонник европейского прогресса и противник личного самосовершенствования. В то же время это устав­ший от жизни и изолгавшийся человек, живущий двойной жизнью.
 Кто-то иногда присылает Мисаилу чаю, лимонов, печенья и жаре­ных рябчиков, вероятно, чтобы облегчить ему тяжесть жизни. (Позже выяснится, что это делала Анюта Благово.) Наконец «благо­родные» примиряются с его поступком, даже начинают открыто его уважать. К нему приходит Маша Должикова и жалуется на скуку, на­зывает его «самым интересным человеком в городе» и просит бывать в их доме. В гостях все просят рассказать о малярах; видно, что
 790
 жизнь простого люда кажется чем-то экзотическим, неизведанным. И опять споры о смысле жизни, о прогрессе. В отличие от «общест­ва» отец Мисаила не может простить ему ухода из дома. Он обраща­ется к губернатору с просьбой оказать влияние на сына, который, по его мнению, порочит честь дворянина. Губернатор ничего не может сделать и только оказывается в неловком положении, вызвав Мисаила на беседу.

<< Пред.           стр. 16 (из 19)           След. >>

Список литературы по разделу