<< Пред.           стр. 2 (из 21)           След. >>

Список литературы по разделу

 Никола-Эдм Ретиф де ла Бретон (Nicolas-Edme Retif de la Bretonne) 1734-1806 396
 Совращенный поселянин, или Опасности городской жизни (Le Paysan perverti ou les Dangers de la ville) - Роман в письмах (1775). 396
 Жак-Анри Бернарден де Сен-Пьер (Jacques Henri Bernardin de Saint-Pierre) 1737-1814 398
 Поль и Виргиния (Paul et Virginie) - Роман (1788). 398
 Луи Себастьян Мерсье (Louis Sebastian Mercier) 1740—1814. 399
 Картины Парижа (Tableau de Paris) - Очерки (1781-1788). 399
 2440 год (L'an 2440) - Утопический роман (1770) 400
 Донасьен Альфонс Франсуа де Сад (Donatien Alphonse Francois de Sade) 1740-1814 401
 Эжени де Франваль (Eugenie de Franval) - Новелла (1788, опубл. 1800). 401
 Флорвиль и Курваль, или Неотвратимость судьбы (Florville et Courval ou le Fatalisme) - Новелла (1800) 402
 Жюстина, или Несчастная судьба добродетели (Justine ou les Malheurs de la vertu) - Роман (1791) 402
 Пьер Амбруаз Франсуа Шодерло де Лакло (Pierre Ambroise Francois Choderlos de Laclos) 1741-1803 403
 Опасные связи (Les liaisons dangereuses) - Роман (1782). 403
 ЯПОНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА.. 405
 Ихара Сайкаку 1642-1693. 405
 Пять женщин, предавшихся любви - Роман (1686). 405
 НОВЕЛЛА О СЭЙДЗЮРО ИЗ ХИМЭДЗИ Отличные камышовые шляпы делают в Химэдзи! 405
 НОВЕЛЛА О БОНДАРЕ, ОТКРЫВШЕМ СВОЕ СЕРДЦЕ ЛЮБВИ.. 405
 ПОВЕСТЬ О СОСТАВИТЕЛЕ КАЛЕНДАРЕЙ, ПОГРУЖЕННОМ В СВОИ ТАБЛИЦЫ.. 406
 НОВЕЛЛА О ЗЕЛЕНЩИКЕ, СГУБИВШЕМ РОСТКИ ЛЮБВИ.. 407
 Вкусна зелень в Эдо. 407
 НОВЕЛЛА О ГЭНГОБЭЕ, МНОГО ЛЮБИВШЕМ.. 407
 История любовных похождений одинокой женщины - Роман (1686) 408
 Тикамацу Мондзаэмон 1653-1724. 411
 Самоубийство влюбленных на острове Небесных Сетей - Драматическая поэма (1720) 411
 Указатель авторов произведений. 413
 Указатель названий произведений. 414
 Содержание. 417
 
 К читателю
 «Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюже­ты и характеры» — первый в России опыт создания свода компакт­ных пересказов наиболее значительных произведений отечественной и зарубежной словесности.
 Необходимость в книжном издании такого рода назрела давно. Современная литература нуждается в систематическом и вместе с тем доходчивом описании золотого фонда мировой литературы, сло­жившегося к концу двадцатого века и второго тысячелетия.
 Перед вами не только справочное издание, но и книга для чтения. Краткие пересказы, естественно, не могут заменить первоисточников, но могут дать целостное и живое представление о них. Именно к этому стремились все участники коллективного труда — литературо­веды, переводчики, прозаики.
 Том «Зарубежная литература XVII—XVIII веков» состоит из раз­делов, посвященных национальным литературам и размещенных в ал­фавитном порядке — от английской литературы до японской. Внутри каждого раздела писатели представлены по хронологии рождения, а их произведения — по хронологии написания. Автор каждого пере­сказа обозначен под соответствующим текстом. В конце тома поме­щены указатели авторов и названий произведений.
 ---------
 Более подробно принципы построения настоящего издания изложены в предисловии к тому «Русская литература XIX века».
 [5]
 
 
 Каждый том является самостоятельной книгой, а вместе они со­ставляют своеобразный атлас мирового литературного пространства от древнейших времен до наших дней. Основное место здесь занима­ют пересказы романов, повестей, драматургических произведений и эпических поэм, менее полно представлена новеллистика. За предела­ми данного свода осталась не поддающаяся пересказу лирическая поэзия. Такие бессюжетные жанры, как трактаты, памфлеты и ме­муары, в издании в целом отражены ограниченно. Исключение сдела­но для представленной в данном томе западноевропейской сло­весности XVIII века, изобилующей сочинениями дидактического и эссеистического рода. Впрочем, и такие тексты в разной степени подда­ются краткому изложению: например, мы нашли возможным предложить читателям краткий конспект «Характеров» Ж. де Лабрюйера, однако представить подобным образом «Максимы» Ф. де Ла­рошфуко не удалось.
 Вынося в название нашего издания слово «шедевры», мы имели в виду не только высшие достижения словесного искусства, но и более обширный массив литературных произведений, сохранивших духов­но-эстетическую актуальность до наших дней.
 Издание адресовано самому широкому читательскому кругу — ученикам старших классов, абитуриентам и студентам, учителям и преподавателям вузов, а также тем, кто просто любит литературу, кому свод пересказов поможет в поисках увлекательного чтения и в составлении личных библиотек.
 Вл. И. Новиков, д. ф. н.
 
 
 АНГЛИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
 
 
 Джон Мильтон (John Milton) 1608—1674
 Потерянный рай (Paradise Lost) - Поэма (1658—1665, опубл. 1667)
 Поэт размышляет о причине непослушания первой четы людей, ко­торые нарушили единственный запрет Творца всего сущего и были изгнаны из Эдема. Вразумленный Духом Святым, поэт называет ви­новника падения Адама и Евы: это Сатана, явившийся им в облике Змия.
 Задолго до сотворения Богом земли и людей Сатана в своей непо­мерной гордыне восстал против Царя Царей, вовлек в мятеж часть Ангелов, но был вместе с ними низринут с Небес в Преисподнюю, в область кромешной тьмы и Хаоса. Поверженный, но бессмертный, Сатана не смиряется с поражением и не раскаивается. Он предпочи­тает быть владыкой Ада, а не слугой Неба. Призывая Вельзевула, своего ближайшего соратника, он убеждает его продолжать борьбу с Вечным Царем и творить лишь Зло вопреки Его державной воле. Са­тана рассказывает своим приспешникам, что вскоре Всемогущий со-
 [9]
 
 
 здаст новый мир и населит его существами, которых возлюбит нарав­не с Ангелами. Если действовать хитростью, то можно захватить этот вновь созданный мир. В Пандемониуме собираются на общий Совет вожди воинства Сатаны.
 Мнения вождей разделяются: одни выступают за войну, другие — против. Наконец они соглашаются с предложением Сатаны про­верить истинность древнего предания, в котором говорится о созда­нии Богом нового мира и о сотворении Человека. Согласно преданию, время создания этого нового мира уже пришло. Коль скоро Сатане и его ангелам закрыт путь на Небеса, следует попытать­ся захватить вновь созданный мир, изгнать или переманить на свою сторону его обитателей и так отомстить Творцу. Сатана отправляется в рискованное путешествие. Он преодолевает пучину между Адом и Небесами, а Хаос, ее древний владыка, указывает ему путь к новозданному миру.
 Бог, восседающий на своем наивысшем престоле, откуда Он про­зревает прошлое, настоящее и грядущее, видит Сатану, который летит к новозданному миру. Обращаясь к своему Единородному Сыну, Господь предрешает падение Человека, наделенного свободной волей и правом выбора между добром и злом. Всемогущий Творец готов помиловать Человека, однако прежде тот должен понести нака­зание за то, что, нарушив Его запрет, дерзнул сравниться с Богом. От­ныне человек и его потомки будут обречены на смерть, от которой их может избавить лишь тот, кто пожертвует собой ради их искупле­ния. Чтобы спасти мир. Сын Божий выражает готовность принести себя в жертву, и Бог-Отец принимает ее. Он повелевает Сыну вопло­титься в смертную плоть. Ангелы небесные преклоняют главы перед Сыном и славословят Ему и Отцу.
 Тем временем Сатана достигает поверхности крайней сферы Все­ленной и скитается по сумрачной пустыне. Он минует Лимб, Небес­ные Врата и опускается на Солнце. Приняв облик юного Херувима, он выведывает у Правителя Солнца, Архангела Уриила, местонахож­дение Человека. Уриил указывает ему на один из бесчисленных шаров, которые движутся по своим орбитам, и Сатана спускается на Землю, на гору Нифат.
 [10]
 
 
 Минуя райскую ограду, Сатана в облике морского ворона опуска­ется на вершину Древа Познания. Он видит чету первых людей и размышляет над тем, как погубить их. Подслушав беседу Адама и Евы, он узнает, что им под страхом смерти запрещено вкушать от плодов Древа Познания. У Сатаны созревает коварный план: разжечь в людях жажду знания, которая заставит их преступить запрет Твор­ца.
 Уриил, спустившись на солнечном луче к Гавриилу, охраняющему Рай, предупреждает его, что в полдень злой Дух из Преисподней на­правлялся в образе доброго Ангела к Раю. Гавриил выступает в ноч­ной дозор вокруг Рая. В куще, утомленные дневными трудами и чистыми радостями священной брачной любви, спят Адам и Ева. Ан­гелы Итуриил и Зефон, посланные Гавриилом, обнаруживают Сата­ну, который под видом жабы притаился над ухом Евы, чтобы во сне подействовать на ее воображение и растравить ее душу необуздан­ными страстями, смутными помыслами и гордыней. Ангелы приво­дят Сатану к Гавриилу. Мятежный Дух готов вступить с ними в борьбу, но Господь являет Сатане небесное знамение, и тот, видя, что его отступление неминуемо, уходит, но не отступается от своих наме­рений.
 Утром Ева рассказывает Адаму свой сон: некто, подобный небо­жителям, соблазнил ее вкусить плод с Древа Познания и она возне­слась над Землей и испытала ни с чем не сравнимое блаженство.
 Бог посылает к Адаму Архангела Рафаила, чтобы тот поведал ему о свободной воле человека, а также о близости злобного Врага и его коварных замыслах. Рафаил рассказывает Адаму о Первом мятеже на небесах: Сатана, воспылавший завистью за то, что Бог-Отец возвели­чил Сына и нарек Его помазанным Мессией и Царем, увлек легионы Ангелов на Север и убедил их восстать против Вседержителя. Один лишь Серафим Абдиил покинул стан мятежников.
 Рафаил продолжает свой рассказ.
 Бог послал Архангелов Михаила и Гавриила выступить против Са­таны. Сатана созвал Совет и вместе с сообщниками придумал дья­вольские машины, с помощью которых оттеснил войско Ангелов, преданных Богу. Тогда Всемогущий послал на поле битвы своего
 [11]
 
 
 Сына, Мессию. Сын отогнал Врага к ограждению Небес, и, когда их Хрустальная Стена разверзлась, мятежники упали в уготованную им бездну.
 Адам просит Рафаила рассказать ему о сотворении этого мира. Архангел рассказывает Адаму, что Бог возжелал создать новый мир и существ для его заселения после того, как Он низверг Сатану и его приспешников в Ад. Всемогущий послал Сына своего, Всезиждущее Слово, в сопровождении Ангелов вершить дело творения.
 Отвечая на вопрос Адама о движении небесных тел, Рафаил ос­торожно советует ему заниматься лишь такими предметами, кото­рые доступны человеческому разумению. Адам рассказывает Рафа­илу обо всем, что помнит с мига своего сотворения. Он приз­нается Архангелу в том, что Ева обладает над ним неизъяснимой властью. Адам понимает, что, превосходя его внешней красотой, она уступает ему в духовном совершенстве, однако, невзирая на это, все ее слова и поступки кажутся ему прекрасными и голос разума умол­кает перед ее женской прелестью. Архангел, не осуждая любовных наслаждений брачной четы, все же предостерегает Адама от слепой страсти и обещает ему восторги небесной любви, которая неизмери­мо выше земной. Но на прямой вопрос Адама — в чем выражается любовь у небесных Духов, Рафаил отвечает неопределенно и вновь предостерегает его от размышлений над тем, что недоступно разуму человека.
 Сатана под видом тумана снова проникает в Рай и вселяется в спящего Змия, самого хитрого из всех созданий. Утром Змий находит Еву и льстивыми речами склоняет ее к тому, чтобы она вкусила пло­дов с Древа Познания. Он убеждает ее, что она не умрет, и рассказы­вает о том, как благодаря этим плодам сам он обрел речь и разумение.
 Ева поддается уговорам Врага, вкушает запретный плод и прихо­дит к Адаму. Потрясенный супруг из любви к Еве решается погиб­нуть вместе с ней и также преступает запрет Творца. Вкусив плодов, Прародители чувствуют опьянение: сознание теряет ясность, а в душе пробуждается чуждое природе безудержное сладострастие, на смену которому приходит разочарование и стыд. Адам и Ева понимают, что
 [12]
 
 
 Змий, суливший им неизбывные восторги и неземное блаженство, об­манул их, и упрекают друг друга.
 Бог посылает на Землю своего Сына судить ослушников. Грех и Смерть, прежде сидевшие у Врат Ада, покидают свое прибежище, стремясь проникнуть на Землю. Идя по следам, проложенным Сата­ной, Грех и Смерть воздвигают мост через Хаос между Адом и новозданным миром.
 Тем временем Сатана в Пандемониуме объявляет о своей победе над человеком. Однако Бог-Отец предрекает, что Сын победит Грех и Смерть и возродит Его творение.
 Ева, в отчаянии от того, что на их потомство должно пасть про­клятие, предлагает Адаму немедленно отыскать Смерть и стать ее первыми и последними жертвами. Но Адам напоминает супруге про обетование, согласно которому Семя Жены сотрет главу Змия. Адам надеется умилостивить Бога молитвами и покаянием.
 Сын Божий, видя искреннее раскаяние Прародителей, ходатайст­вует о них перед Отцом, надеясь, что Всемогущий смягчит свой суро­вый приговор. Господь Вседержитель посылает Херувимов во главе с Архангелом Михаилом, чтобы изгнать Адама и Еву из Рая. Перед тем как исполнить приказание Бога-Отца, Архангел возводит Адама на высокую гору и показывает ему в видении все то, что произойдет на Земле до потопа.
 Архангел Михаил рассказывает Адаму о грядущих судьбах рода людского и объясняет данное Прародителям обетование о Семени Жены. Он говорит о воплощении, смерти, воскресении и вознесении Сына Божия и о том, как будет жить и бороться Церковь до Его вто­рого Пришествия. Утешенный Адам будит спящую Еву, и Архангел Михаил выводит чету из Рая. Отныне вход в него будет охранять пы­лающий и непрестанно обращающийся меч Господень. Ведомые про­мыслом Творца, лелея в сердце надежду о грядущем избавлении рода людского, Адам и Ева покидают Рай.
 В. В. Рынкевич
 [13]
 
 
 Самсон-борец (Samson Agonistes) - Трагедия (1671)
 Самсон, ослепленный, униженный и поруганный, томится в плену у филистимлян, в тюрьме города Газы. Рабский труд изнуряет его тело, а душевные страдания терзают душу.
 Ни днем ни ночью Самсон не может забыть о том, каким слав­ным героем был прежде, и эти воспоминания причиняют ему горь­кие муки. Он вспоминает о том, что Господь предвозвестил избавление Израиля от ига филистимлян: освободить свой народ суж­дено ему, слепому и беспомощному узнику. Самсон раскаивается в том, что раскрыл тайну своей силы Далиле, которая предала его в руки врагов. Однако он не смеет сомневаться в слове Божьем и лелеет в сердце надежду.
 В день праздника, посвященного Дагону, морскому божеству фи­листимлян, когда никто из язычников не работает, Самсону разреше­но покинуть стены своей темницы и отдохнуть. Влача тяжелые цепи, он уходит в уединенное место и предается тягостным раздумьям.
 Здесь его находят пришедшие из Естаола и Цоры — родных мест Самсона — его друзья и соплеменники и пытаются по мере сил уте­шить несчастного собрата. Они убеждают страдальца не роптать на промысел Всевышнего и не упрекать себя, однако удивляются тому, что Самсон всегда предпочитал женщинам Израиля филистимлянок. Поверженный герой объясняет им, что к этому его побудил тайный голос Бога, повелевавшего ему бороться с врагами и использовать любую возможность, чтобы усыпить их бдительность.
 Самсон винит правителей Израиля, которые не поддержали его и не выступили против филистимлян, когда он одерживал славные по­беды. Они даже решили выдать его врагам, чтобы спасти родину от захватчиков. Самсон позволил филистимлянам связать себя, а потом с легкостью разорвал путы и перебил всех язычников ослиной челюстью. Если бы тогда вожди Израиля решились выступить в поход про­тив них, была бы одержана окончательная победа.
 Приходит старец Маной, отец Самсона. Он удручен жалким со­стоянием своего сына, в котором все привыкли видеть непобедимого воителя. Но Самсон не позволяет ему роптать на Бога и винит в своих бедах лишь самого себя. Маной сообщает сыну о том, что со­бирается хлопотать у филистимских правителей о его выкупе.
 Маной собирается отправиться к ним сегодня, когда все филис-
 [14]
 
 
 тимляне празднуют день благодарения Дагону, который, как они верят, избавил их от руки Самсона. Но поверженный герой не хочет жить, вечно помня о своем позоре, и предпочитает смерть. Отец уго­варивает его согласиться на выкуп и предоставить все Божьей воле и уходит.
 Появляется жена Самсона, красавица Далила, и умоляет его вы­слушать ее: она жестоко раскаивается в том, что поддалась уговорам соплеменников и выдала им тайну его силы. Но ей двигала только любовь: она боялась, что Самсон бросит ее, как он бросил свою пер­вую жену, иноверку из Фимнафа. Соплеменники обещали Далиле лишь захватить Самсона в плен, а потом отдать его ей. Самсон мог бы жить в ее доме, а она бы наслаждалась его любовью, не боясь со­перниц.
 Она обещает Самсону уговорить филистимских начальников, чтобы ей позволили забрать его домой: она станет ухаживать за ним и во всем угождать. Но Самсон не верит раскаянию Далилы и гневно отвергает ее предложение. Далила, уязвленная отказом Самсона и его презрением, отрекается от мужа и уходит.
 Появляется Гарафа, исполин из филистимского города Гефа. Он сожалеет, что ему не довелось помериться силами с Самсоном, когда тот был еще зряч и свободен. Гарафа насмехается над поверженным героем и говорит ему, что Бог оставил Самсона, Самсон, у которого закованы только ноги, вызывает хвастливого Гарафу на поединок, но тот не решается приблизиться к разгневанному узнику и уходит.
 Появляется служитель храма Дагона и требует, чтобы Сам­сон предстал на празднестве перед филистимской знатью и показал всем свою силу. Самсон с презрением отказывается и отсылает слу­жителя.
 Однако, когда тот приходит снова, Самсон, ощущая в душе тай­ный порыв, соглашается прийти на языческий праздник и показать свою силу в капище Дагона. Он верит, что этого хочет Бог Израиля, и предчувствует, что этот день покроет его имя или несмываемым позором, или неувядаемой славой.
 С Самсона снимают оковы и обещают ему свободу, если он про­явит смирение и покорность. Вверяя себя Богу, Самсон прощается со своими друзьями и соплеменниками. Он обещает им ничем не по­срамить ни свой народ, ни своего Бога и отправляется вслед за слу­жителем.
 Приходит Маной и рассказывает израильтянам, что есть надежда
 [15]
 
 
 на то, что ему удастся выкупить сына. Его речи прерывает страшный шум и чьи-то вопли. Решив, что это радуются филистимляне, потеша­ясь над унижением его сына, Маной продолжает свой рассказ. Но его прерывает появление вестника. Он — еврей, как и они. Придя в Газу по делам, он стал свидетелем последнего подвига Самсона. Вестник так поражен случившимся, что сначала не находит слов. Но оправив­шись, он рассказывает собравшимся собратьям о том, как Самсон, которого привели в театр, полный филистимской знатью, обрушил кровлю здания и вместе с врагами погиб под обломками.
 В. В. Рынкевич
 [16]
 
 
 Джон Беньян (John Bunyan) 1628-1688
 Путешествие пилигрима (The Pilgrim's Progress from This World, To That Which Is to Come)
 Роман. (1678-1684)
 Некий благочестивый человек был ввержен нечестивцами в узилище, и было ему там видение:
 Посреди поля, спиною к своему жилищу в граде Гибель стоит че­ловек, согбенный под тяжкою ношей грехов. В руках у него Книга. Из Книги этой человек. Христианин, узнал, что город будет пожжен небесным огнем и все жители его безвозвратно погибнут, если немед­ленно не выступят в путь, ведущий от смерти к Жизни Вечной. Но где он, этот желанный путь?
 Домашние сочли Христианина умалишенным, а соседи зло насме­хались, когда он покинул дом в граде Гибель, сам не зная, куда идет. Но в чистом поле встретился ему человек по имени Евангелист, кото­рый указал Христианину на высившиеся вдали Тесные врата и велел идти прямо к ним, никуда не сворачивая.
 Из города вслед за Христианином пустились двое соседей: Упрямый и Сговорчивый, но первый вскоре повернул назад, не получив от спутников понятного ему ответа на вопрос, что за «наследство не­тленное, непорочное» ожидает их за Тесными вратами.
 [17]
 
 
 Сговорчивый тоже оставил Христианина, когда увидел, как тот вступил в непролазную топь уныния — место на пути к Тесным вра­там, куда стекаются нечистоты греха сомнения и страха, овладеваю­щего пробудившимся от затмения грешником. Ни обойти стороной эту топь, ни осушить или замостить ее невозможно.
 За топью Христианина поджидал Мирской Мудрец. Он соблазнил путника речами о том, что знает более простой и действенный спо­соб избавиться от ноши грехов, нежели полное грозными опасностя­ми странствие по ту сторону Тесных врат. Достаточно лишь свернуть в селение с красивым названием Благонравие и разыскать там челове­ка по имени Законность, который помог уже очень многим.
 Христианин послушал недоброго совета, но на окольном гибель­ном пути его остановил Евангелист и направил на путь истинный, ступив на который он довольно скоро добрался до Тесных врат.
 «Стучите, и отворят вам», — прочитал Христианин надпись над вратами и с замиранием сердца постучался. Привратник впустил Христианина и даже слегка подтолкнул его в спину, ибо неподалеку возвышался крепкий замок Вельзевула, из которого он и присные его пускали смертоносные стрелы в мешкающих пройти Тесными врата­ми.
 Привратник указал Христианину на множество путей, лежащих за вратами, но лишь один из всех — проложенный патриархами, про­роками, Христом и Его апостолами — узок и прям. По нему, по пути истины, и должен идти дальше Христианин.
 Через несколько часов Христианин пришел в некий дом, где все — и комнаты, и предметы в них — символизировало наиважней­шие истины, без знания которых пилигриму не преодолеть было пре­пятствий, уготованных на его пути. Значение символов разъяснил Христианину хозяин этого дома. Толкователь.
 Поблагодарив Толкователя и продолжив свой путь. Христианин вскоре завидел впереди холм, увенчанный Крестом. Едва он поднялся ко Кресту, как бремя грехов скатилось с его плеч и сгинуло в могиле, зиявшей у подножия холма.
 Здесь же, у Креста, три ангела Господня обступили Христианина, сняли с него дорожное рубище и обрядили в праздничные одежды. Наставив на дальнейший путь, ангелы вручили ему ключ Обетования и свиток с печатью, служащий пропуском в Небесный Град.
 По дороге Христианину попадались другие пилигримы, по боль­шей части недостойные избранной ими стези. Так, встретились ему Формалист и Лицемер из страны Тщеславие, державшие путь на
 [18]
 
 
 Сион за славою. Они стороною миновали Тесные врата, ибо в их стране принято ходить кратчайшим путем — будто бы не про них сказано: «Кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник».
 Когда надо было перевалить через гору Затруднение, формалист с Лицемером избрали удобные на вид, ровные обходные дороги — одна звалась Опасность, а другая Погибель — и на них пропали.
 У самой вершины горы Христианину встретились Робкий и Недо­верчивый; эти пилигримы убоялись опасностей, коими чревата дорога в Небесный Град, и по малодушию решили повернуть назад.
 С первой опасностью Христианин столкнулся у входа в чертог Ве­ликолепие: по сторонам тропы здесь были прикованы два грозных льва. Христианин оробел было, но тут привратник попрекнул его маловерием, и он, собравшись с духом, целым-невредимым прошел точно посредине между рыкающими тварями.
 Отвага Христианина была вознаграждена радушным приемом в чертоге и долгой, затянувшейся за полночь, проникновенной беседой с обитавшими в нем девами Мудростью, Благочестием и Милосерди­ем о величии и благости Хозяина, созиждевшего сей чертог. Наутро хозяева проводили Христианина в путь, снарядив бронею и оружием, что не стареет и не снашивается вовек.
 Без этих оружия и брони несдобровать было бы Христианину в долине Унижения, где путь ему преградил ужасающего обличия ангел бездны Аполлион, ярый враг Царя, Которому служил Христианин. Пилигрим отважно вступил в поединок с супостатом и с именем Гос­подним на устах одержал верх.
 Далее путь Христианина лежал долиной Смертной Тени, где в кромешной тьме ему пришлось ступать по узкой тропе между страшной трясиной и бездонной пропастью, минуя вход во ад. Благо­получно он миновал и вертеп великанов Язычество и Папство, в былые времена, пока они еще были сильны, сплошь усеявших окрест­ности костьми путников, попавшихся в их лапы.
 За долиною Смертной Тени Христианин нагнал пилигрима по имени Верный, который, как и Христианин, прошел Тесными врата­ми и успел уже выдержать не одно испытание. Найдя друг в друге достойных спутников, Христианин с Верным решили продолжить путь вместе. Так они шли, пока не завидели вдали какой-то город.
 Тут им навстречу вышел знакомый обоим Евангелист и сказал, что в городе этом один из них примет мученическую кончину — примет ее на благо себе: он раньше вступит в Небесный Град, а кроме того, избегнет скорбей, уготованных оставшемуся в живых.
 [19]
 
 
 Звался тот град Суета, и круглый год шла здесь ярмарка. Выбор товара был огромен: дома, имения, должности, титулы, царства, страсти, удовольствия, плотские утехи, богатые жены и мужья, жизнь тела и души; круглосуточно бесплатные зрелища: воровство, убийство, прелюбодеяние, клятвопреступление... Освещена же ярмарка была зловещим багровым светом.
 На зазывы продавцов пилигримы отвечали, что ничего им не нужно, кроме истины. Эти слова вызвали среди торгующих взрыв не­годования. Как возмутители спокойствия Христианин с Верным были привлечены к суду, на котором против них свидетельствовали За­висть, Суеверие и Угодничество.
 По неправедному приговору Верный был жестоко казнен, Христи­анину же удалось бежать. Но недолго пришлось ему идти в одиноче­стве — его нагнал Уповающий из города Суета, которого заставило пуститься в путь зрелище кончины Верного; так всегда смерть свиде­теля истины воздвигает новых последователей Христа.
 Завидя удобную тропу, идущую вроде бы точно вдоль их дороги, Христианин уговорил Уповающего перейти на нее, что чуть было не погубило обоих: идя удобной тропою, пилигримы очутились у замка Сомнение. Замок принадлежал великану Отчаяние, который пленил их и принялся мучить, подговаривая наложить на себя руки и тем прекратить страшные мучения.
 Христианин был уже готов внять Отчаянию, но Уповающий напо­мнил ему заповедь «Не убий», Тут Христианин вспомнил о вручен­ном ангелами ключе Обетование и разомкнул им запоры узилища.
 Скоро пилигримы уже были в Отрадных горах, с вершин которых смутно виднелись ворота Небесного Града. Пастухи Познание, Опыт­ный, Бдительность и Искренний дали Христианину с Уповающим по­дробное описание пути к ним.
 Имея полученное из верных рук описание, путники все же после­довали за чернокожим человеком в сияющей одежде, посулившим проводить их к Небесному Граду, но заведшим в хитро расставлен­ные сети. Из сетей пилигримов высвободил Ангел Божий, который пояснил, что они попались в ловушку Соблазнителя, иначе — Лжеа­постола.
 Далее Христианин и Уповающий шли чудной страной Сочетания, о которой говорил пророк Исаия и которую Господь называет Своею. Воздух здесь был напоен дивными ароматами и звенел от ча­рующего пения птиц. Все отчетливее и отчетливее взорам путников открывался вожделенный Небесный Град.
 [20]
 
 
 И вот они вышли к реке, которую им непременно предстояло перейти, — лишь двое, Енох и Илия, попали в Небесный Иерусалим, миновав ее.
 Едва пилигримы вступили в воды реки, как Христианин стад то­нуть и возопил словами Псалмопевца: «Я тону в водах глубоких, и волны накрывают меня с головой! Ужас смерти овладел мною!»
 Но Иисус Христос не оставил верных Своих, и они благополучно вышли на противоположный берег. У ворот Небесного Града пили­гримов встретило воинство Ангелов; небесный хор грянул песнь:
 «Блаженны званные на брачную вечерю Агнца».
 Пилигримы вошли в ворота и за ними вдруг преобразились и об­леклись в одеяния, сверкающие словно золото. Ангелы, которых было здесь великое множество, воспели: «Свят, свят, свят Господь Саваоф!»
 И было благочестивому человеку другое видение, в котором от­крылась ему судьба Христианы, не пожелавшей некогда последовать за мужем.
 Лишь только муж перешел реку Смерти, женщина эта стала обду­мывать свое прошлое и будущее; ее тяготило бремя вины — ведь не только себе, но и детям она помешала вступить в Жизнь Вечную.
 Как-то во сне видела она Христианина, стоящего меж бессмерт­ными и играющего на лире пред Господом. А наутро в ее дверь по­стучал гость по имени Тайна и передал приглашение Хозяина Небесного Града прийти к Его трапезе.
 Соседки осмеяли Христиану, когда узнали, что она отправляется в опасный путь, и только одна, звавшаяся Любовь, вызвалась идти вместе с нею.
 За Тесными вратами Христиану с детьми и с Любовью приветст­вовал Сам Господь. Он указал путь, по которому прошел Он и кото­рый предстояло преодолеть им.
 На этом пути женщин с детьми ожидали такие грозные опаснос­ти, что Толкователь счел нужным дать им в проводники своего слугу по имени Дух Мужества. Он не раз выручал путниц, ограждая их от страшных великанов и чудовищ, без числа сгубивших пилигримов, ступивших на ведущую к Небесному Граду стезю не через Тесные врата,
 Повсюду, где ни проходила Христиана со спутниками, она слыша­ла восхищенные рассказы о славных подвигах мужа и его товарища Верного. За время пути сыновья ее взяли в жены дочерей благочести­вых людей и у них родились дети.
 [21]
 
 
 Младенцев, внуков Христианы и Христианина, пилигримы вручили на воспитание Пастырю, пасшему свои стада на Отрадных горах, а сами спустились в страну Сочетания. Здесь, среди дивных садов, осе­нявших берега реки Смерти, они оставались до тех пор, пока к Хрис­тиане не явился ангел с вестью, что Царь ожидает ее явления к Себе через десять дней.
 В должный срок Христиана с радостью и благоговением вступила в реку; на том берегу уже ждала колесница, чтобы принять ее и от­везти в Небесный Град.
 Д. А. Карельский
 
 [22]
 
 
 Даниэль Дефо (Daniel Defoe) ок. 1660--1731
 Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, описанные им самим (The Life and Strange Surprising Adventures of Robinson Crusoe of York, Mariner, Written by Himself)
 Роман (1719)
 Этот роман знают все. Даже не читавшие его (что трудно вообра­зить) помнят: молодой моряк отправляется в далекое плавание и после кораблекрушения попадает на необитаемый остров. Он прово­дит там около двадцати восьми лет. Вот, собственно, и все «содержа­ние». Двести с лишним лет человечество зачитывается романом; нескончаем список его переложений, продолжений и подражаний; экономисты выстраивают по нему модели человеческого существования («робинзонады»); Ж. Ж. Руссо восторженно взял его в свою пе­дагогическую систему. В чем притягательность этой книги? «Ис­тория», или жизнь, Робинзона поможет ответить на этот вопрос.
 Робинзон был третьим сыном в семье, баловнем, его не готовили ни к какому ремеслу, и с детских лет его голова была набита «всяки­ми бреднями» — главным образом мечтами о морских путешестви-
 [23]
 
 
 ях. Старший его брат погиб во Фландрии, сражаясь с испанцами, без вести пропал средний, и поэтому дома слышать не хотят о том, чтобы отпустить последнего сына в море. Отец, «человек степенный и умный», слезно умоляет его стремиться к скромному существованию, на все лады превознося «среднее состояние», уберегающее человека здравомыслящего от злых превратностей судьбы. Увещевания отца лишь на время урезонивают 18-летнего недоросля. Попытка несго­ворчивого сына заручиться поддержкой матери тоже не увенчивается успехом, и еще без малого год он надрывает родительские сердца, пока 1 сентября 1651 г. не отплывает из Гулля в Лондон, соблазнив­шись бесплатным проездом (капитан — отец его приятеля).
 Уже первый день на море стад предвестьем грядущих испытаний. Разыгравшийся шторм пробуждает в душе ослушника раскаяние, впрочем, улегшееся с непогодой и окончательно развеянное попойкой («как обыкновенно у моряков»). Через неделю, на ярмутском рейде, налетает новый, куда более свирепый шторм. Опытность команды, самоотверженно спасающей корабль, не помогает: судно тонет, моря­ков подбирает шлюпка с соседнего суденышка. На берегу Робинзон снова испытывает мимолетное искушение внять суровому уроку и вернуться в родительский дом, но «злая судьба» удерживает его на избранном гибельном пути. В Лондоне он знакомится с капитаном корабля, готовящегося идти в Гвинею, и решает плыть с ними — благо, это ни во что ему не обойдется, он будет «сотрапезником и другом» капитана. Как же будет корить себя поздний, умудренный испытаниями Робинзон за эту свою расчетливую беспечность! Най­мись он простым матросом, он научился бы обязанностям и работе моряка, а так он всего-навсего купец, делающий удачный оборот своим сорока фунтам. Но какие-то мореходные знания он приобре­тает: капитан охотно занимается с ним, коротая время. По возвраще­нии в Англию капитан вскоре умирает, и Робинзон уже само­стоятельно отправляется в Гвинею.
 То была неудачная экспедиция: их судно захватывает турецкий корсар, и юный Робинзон, словно во исполнение мрачных пророчеств отцa, проходит тяжелую полосу испытаний, превратившись из купца в «жалкого раба» капитана разбойничьего судна. Тот использует его на домашних работах, в море не берет, и на протяжении двух лет у Робинзона нет никакой надежды вырваться на свободу. Хозяин между тем ослабляет надзор, посылает пленника с мавром и мальчи­ком Ксури ловить рыбу к столу, и однажды, далеко отплыв от берега, Робинзон выбрасывает за борт мавра и склоняет к побегу Ксури. Он
 [24]
 
 
 хорошо подготовился: в лодке есть запас сухарей и пресной воды, ин­струменты, ружья и порох. В пути беглецы постреливают на берегу живность, даже убивают льва и леопарда, миролюбивые туземцы снабжают их водой и пищей. Наконец их подбирает встречный пор­тугальский корабль. Снисходя к бедственному положению спасенно­го, капитан берется бесплатно довезти Робинзона в Бразилию (они туда плывут); более того, он покупает его баркас и «верного Ксури», обещая через десять лет («если он примет христианство») вернуть мальчику свободу. «Это меняло дело», благодушно заключает Робин­зон, покончив с угрызениями совести.
 В Бразилии он устраивается основательно и, похоже, надолго: по­лучает бразильское подданство, покупает землю под плантации табака и сахарного тростника, в поте лица трудится на ней, запоздало жалея, что рядом нет Ксури (как помогла бы лишняя пара рук!). Парадоксально, но он приходит именно к той «золотой середине», которой его соблазнял отец, — так зачем было, сокрушается он те­перь, покидать родительский дом и забираться на край света? Сосе­ди-плантаторы к нему расположены, охотно помогают, ему удается получить из Англии, где он оставил деньги у вдовы своего первого ка­питана, необходимые товары, земледельческие орудия и хозяйствен­ную утварь. Тут бы успокоиться и продолжать свое прибыльное дело, но «страсть к скитаниям» и, главное, «желание обогатиться скорее, чем допускали обстоятельства» побуждают Робинзона резко сломать сложившийся образ жизни.
 Все началось с того, что на плантациях требовались рабочие руки, а невольничий труд обходился дорого, поскольку доставка негров из Африки была сопряжена с опасностями морского перехода и еще за­труднена юридическими препонами (например, английский парла­мент разрешит торговлю рабами частным лицам только в 1698 г.). Наслушавшись рассказов Робинзона о его поездках к берегам Гвинеи, соседи-плантаторы решают снарядить корабль и тайно привезти в Бразилию невольников, поделив их здесь между собой. Робинзону предлагается участвовать в качестве судового приказчика, ответствен­ного за покупку негров в Гвинее, причем сам он не вложит в экспе­дицию никаких денег, а невольников получит наравне со всеми, да еще в его отсутствие компаньоны будут надзирать за его плантация­ми и блюсти его интересы. Конечно, он соблазняется выгодными ус­ловиями, привычно (и не очень убедительно) кляня «бродяж­нические наклонности». Какие «наклонности», если он обстоятельно и толково, соблюдая все канительные формальности, распоряжается оставляемым имуществом!
 [25]
 
 
 Никогда прежде судьба не предостерегала его столь внятно: он от­плывает первого сентября 1659 г., то есть день в день спустя восемь лет после побега из родительского дома. На второй неделе плавания налетел жестокий шквал, и двенадцать дней их трепала «ярость сти­хий». Корабль дал течь, нуждался в починке, команда потеряла троих матросов (всего на судне семнадцать человек), и было уже не до Аф­рики — скорее бы добраться до суши. Разыгрывается второй шторм, их относит далеко от торговых путей, и тут в виду земли корабль са­дится на мель, и на единственной оставшейся шлюпке команда «от­дается на волю бушующих волн». Даже если они не перетонут, гребя к берегу, у суши прибой разнесет их лодку на куски, и приближаю­щаяся земля кажется им «страшнее самого моря». Огромный вал «величиной с гору» опрокидывает лодку, и обессилевший, чудом не добитый настигающими волнами Робинзон выбирается на сушу.
 увы, он один спасся, свидетельством чему выброшенные на берег три шляпы, фуражка и два непарных башмака. На смену исступлен­ной радости приходят скорбь по погибшим товарищам, муки голода и холода и страх перед дикими зверями. Первую ночь он проводит на дереве. К утру прилив пригнал их корабль близко к берегу, и Ро­бинзон вплавь добирается до него. Из запасных мачт он сооружает плот и грузит на него «все необходимое для жизни»: съестные припа­сы, одежду, плотницкие инструменты, ружья и пистолеты, дробь и порох, сабли, пилы, топор и молоток. С неимоверным трудом, каж­дую минуту рискуя опрокинуться, он приводит плот в спокойный за­ливчик и отправляется подыскать себе жилье. С вершины холма Робинзону уясняется его «горькая участь»: это остров, и, по всем признакам, — необитаемый. Оградившись со всех сторон сундуками и ящиками, он проводит на острове вторую ночь, а утром снова вплавь отправляется на корабль, торопясь взять что можно, пока пер­вая же буря не разобьет его в щепки. В эту поездку Робинзон забрал с корабля множество полезных вещей — опять ружья и порох, одеж­ду, парус, тюфяки и подушки, железные ломы, гвозди, отвертку и то­чило. На берегу он сооружает палатку, переносит в нее от солнца и дождя съестные припасы и порох, устраивает себе постель. Всего он двенадцать раз наведался на корабль, всегда разживаясь чем-нибудь ценным — парусиной, снастями, сухарями, ромом, мукой, «желез­ными частями» (их он, к великому огорчению, почти целиком уто­пил). В свой последний заезд он набрел на шифоньерку с деньгами (это один из знаменитых эпизодов романа) и философски рассудил, что в его положении вся эта «куча золота» не стоит любого из ножей,
 [26]
 
 
 лежавших в соседнем ящике, однако, поразмыслив, «решил взять их с собой». В ту же ночь разыгралась буря, и наутро от корабля ничего не осталось.
 Первейшей заботой Робинзона становится устройство надежного, безопасного жилья — и главное, в виду моря, откуда только и можно ожидать спасения. На скате холма он находит ровную полянку и на ней, против небольшого углубления в скале, решает разбить палатку, оградив ее частоколом вбитых в землю крепких стволов. Войти в «крепость» можно было только по приставной лестнице. Углубление в скале он расширил — получилась пещера, он использует ее как по­греб. На эти работы ушло много дней. Он быстро набирается опыта. В самый разгар строительных работ хлынул дождь, сверкнула молния, и первая мысль Робинзона: порох! Не страх смерти напугал его, а возможность одним разом потерять порох, и он две недели пересы­пает его в мешочки и ящички и прячет в разные места (не менее сотни). Заодно он знает теперь, сколько у него пороха: двести сорок фунтов. Без цифр (деньги, товары, груз) Робинзон уже не Робинзон.
 Очень важно это «заодно»: осваиваясь в новой жизни, Робинзон, делая что-го «одно», будет всегда примечать идущее на пользу «дру­гое» и «третье». Перед знаменитыми героями Дефо, Роксаной и Молль Флендерс, стояла та же задача: выжить! Но для этого им тре­бовалось освоить пусть нелегкую, но одну «профессию» — куртизан­ки и соответственно воровки. Они жили с людьми, умело поль­зовались их сочувствием, паразитировали на их слабостях, им помога­ли толковые «наставники». А Робинзон одинок, ему противостоит мир, глубоко безразличный к нему, просто не ведающий о его су­ществовании, — море, ветры, дожди, этот остров с его дикой флорой и фауной. И чтобы выжить, ему предстоит освоить даже не «профес­сию» (или множество их, что, впрочем, он сделает), но законы, «нравы» окружающего мира и взаимодействовать, считаясь с ними. В его случае «жить» значит все примечать — и учиться. Так, он не сразу догадывается, что козы не умеют смотреть вверх, зато потом будет легко добывать мясо, стреляя со скалы или холма. Его выручает не одна природная смекалка: из цивилизованного мира он принес представления и навыки, позволившие ему «в полной безмолвия пе­чальнейшей жизни» ускоренно пройти основные этапы становления общественного человека — иначе говоря, сохраниться в этом качест­ве, не одичать, подобно многим прототипам. Тех же коз он научится одомашнивать, добавит к мясному столу молочный (он будет лако­миться сыром). А сэкономленный порох еще как пригодится! Поми-
 [27]
 
 
 мо скотоводства, Робинзон наладит земледелие, когда прорастут вы­тряхнутые с трухой из мешка зерна ячменя и риса. Поначалу он уви­дит в этом «чудо», сотворенное милостивым Провидением, но вскоре вспомнит про мешок и, полагаясь на одного себя, в свой срок уже будет засевать немалое поле, успешно борясь с пернатыми и четверо­ногими грабителями.
 Приобщенный исторической памяти, возрастая от опыта поколе­ний и уповая на будущее, Робинзон хоть и одинок, но не затерян во времени, отчего первейшей заботой этого жизнестроителя становится сооружение календаря — это большой столб, на котором он каждый день делает зарубку. Первая дата там — тридцатое сентября 1659 г. Отныне каждый его день назван и учтен, и для читателя, прежде всего тогдашнего, на труды и дни Робинзона падает отсвет большой истории. За время его отсутствия в Англии была восстановлена мо­нархия, и возвращение Робинзона «подгадает» к «Славной револю­ции» 1688 г., приведшей на трон Вильгельма Оранского, добро­желательного патрона Дефо; в эти же годы в Лондоне случится «Ве­ликий пожар» (1666 г.), и воспрянувшее градостроительство неузна­ваемо изменит облик столицы; за это время умрут Мильтон и Спиноза; Карл II издаст «Хабеас корпус акт» — закон о неприкосно­венности личности. А в России, которой, как выяснится, тоже будет небезразлична судьба Робинзона, в это время сжигают Аввакума, каз­нят Разина, Софья становится регентшей при Иване V и Петре I. Эти дальние зарницы мерцают над человеком, обжигающим глиня­ный горшок.
 Среди «не особо ценных» вещей, прихваченных с корабля (вспомним «кучу золота»), были чернила, перья, бумага, «три очень хороших Библии», астрономические приборы, подзорные трубы. Те­перь, когда быт его налаживается (с ним, кстати, живут три кошки и собака, тоже корабельные, потом прибавится в меру разговорчивый попугай), самое время осмыслить происходящее, и, покуда не кончи­лись чернила и бумага, Робинзон ведет дневник, чтобы «хоть сколько-нибудь облегчить свою душу». Это своеобразный гроссбух «зла» и «добра»: в левой колонке — он выброшен на необитаемый остров без надежды на избавление; в правой — он жив, а все его товарищи утонули. В дневнике он подробно описывает свои занятия, произво­дит наблюдения — и примечательные (относительно ростков ячменя и риса), и повседневные («Шел дождь». «Опять весь день дождь»).
 Случившееся землетрясение вынуждает Робинзона задуматься о новом месте для жилья — под горой небезопасно. Между тем к ост-
 [28]
 
 
 рову прибивает потерпевший крушение корабль, и Робинзон берет с него строительный материал, инструменты. В эти же дни его свалива­ет лихорадка, и в горячечном сне ему является «объятый пламенем» человек, грозя смертью за то, что он «не раскаялся». Сокрушаясь о своих роковых заблуждениях, Робинзон впервые «за много лет» тво­рит покаянную молитву, читает Библию — и по мере сил лечится. На ноги его поднимет ром, настоянный на табаке, после которого он проспал две ночи. Соответственно из его календаря выпал один день. Поправившись, Робинзон наконец обследует остров, где прожил уже больше десяти месяцев. В его равнинной части среди неведомых рас­тений он встречает знакомцев — дыню и виноград; последний его особенно радует, он будет сушить его на солнце, и в межсезонье изюм подкрепит его силы. И живностью богат остров — зайцы (очень невкусные), лисицы, черепахи (эти, наоборот, приятно разно­образят его стол) и даже вызывающие недоумение в этих широтах пингвины. На эти райские красоты он смотрит хозяйским глазом — делить их ему не с кем. Он решает поставить здесь шалаш, хорошо укрепить его и жить по нескольку дней на «даче» (это его слово), ос­новное время проводя «на старом пепелище» вблизи моря, откуда может прийти освобождение.
 Непрерывно трудясь, Робинзон и второй, и третий год не дает себе послабления. Вот его день: «На первом плане религиозные обя­занности и чтение Священного Писания (...) Вторым из ежедневных дел была охота (...) Третьим была сортировка, сушка и приготовле­ние убитой или пойманной дичи». Прибавьте к этому уход за посева­ми, а там и сбор урожая; прибавьте уход за скотом; прибавьте работы по хозяйству (сделать лопату, повесить в погребе полку), за­бирающие много времени и сил из-за недостатка инструментов и по неопытности. Робинзон имеет право погордиться собой: «Терпением и трудом я довел до конца все работы, к которым был вынужден об­стоятельствами». Шутка сказать, он будет испекать хлеб, обходясь без соли, дрожжей и подходящей печи!
 Заветной его мечтой остается построить лодку и добраться до ма­терика. Он даже не задумывается над тем, кого и что он там встре­тит, главное — вырваться из неволи. Подгоняемый нетерпением, не обдумав, как доставить лодку от леса к воде, Робинзон валит огром­ное дерево и несколько месяцев вытесывает из него пирогу. Когда же она наконец готова, ему так и не удастся спустить ее на воду. Он сто­ически переносит неудачу: Робинзон стал мудрее и выдержаннее, он научился уравновешивать «зло» и «добро». Образовавшийся досуг он
 [29]
 
 
 благоразумно употребляет на обновление износившегося гардероба:
 «строит» себе меховой костюм (брюки и куртку), шьет шапку и даже мастерит зонтик. В каждодневных трудах проходит еще пять лет, отмеченных тем, что он-таки построил лодку, спустил ее на воду и оснастил парусом. К далекой земле на ней не добраться, зато можно объехать вокруг острова. Течение уносит его в открытое море, он с огромным трудом возвращается на берег недалеко от «дачи». Натерпевшись страху, он надолго утратит охоту к морским прогул­кам. В этот год Робинзон совершенствуется в гончарном деле и пле­тении корзин (растут запасы), а главное, делает себе царский подарок — трубку! На острове пропасть табаку.
 Его размеренное существование, наполненное трудами и полезны­ми досугами, вдруг лопается как мыльный пузырь. В одну из своих прогулок Робинзон видит на песке след босой ноги. Напуганный до смерти, он возвращается в «крепость» и три дня отсиживается там, ломая голову над непостижимой загадкой: чей след? Вероятнее всего, это дикари с материка. В его душе поселяется страх: вдруг его обна­ружат? Дикари могут его съесть (он слышал про такое), могут разо­рить посевы и разогнать стадо. Начав понемногу выходить, он принимает меры безопасности: укрепляет «крепость», устраивает новый (дальний) загон для коз. Среди этих хлопот он опять набреда­ет на человеческие следы, а затем видит и остатки каннибальского пира. Похоже, на острове опять побывали гости. Ужас владеет им все два года, что он безвылазно остается на своей части острова (где «крепость» и «дача»), живя «всегда настороже». Но постепенно жизнь возвращается в «прежнее покойное русло», хотя он продолжа­ет строить кровожадные планы, как отвадить дикарей от острова. Его пыл охлаждают два соображения: 1) это племенные распри, лично ему дикари не сделали ничего плохого; 2) чем они хуже испанцев, за­ливших кровью Южную Америку? Этим примирительным мыслям не дает укрепиться новое посещение дикарей (идет двадцать третья годовщина его пребывания на острове), высадившихся на сей раз на «его» стороне острова. Справив свою страшную тризну, дикари уплы­вают, а Робинзон еще долго боится смотреть в сторону моря.
 И то же море манит его надеждой на освобождение. Грозовой ночью он слышит пушечный выстрел — какой-то корабль подает сиг­нал бедствия. Всю ночь он палит огромный костер, а утром видит вдалеке остов разбившегося о рифы корабля. Истосковавшись в оди­ночестве, Робинзон молит небо, чтобы «хоть один» из команды спас­ся, но «злой рок», словно в издевку, выбрасывает на берег труп юнги.
 [30]
 
 
 И на корабле он не найдет ни единой живой души. Примечательно, что небогатая «добыча» с корабля не очень его огорчает: он крепко стоит на ногах, вполне себя обеспечивает, и радуют его только порох, рубахи, полотно — и, по старой памяти, деньги. Им неотвязно владе­ет мысль о бегстве на материк, и поскольку в одиночку это неиспол­нимо, на подмогу Робинзон мечтает спасти предназначенного «на убой» дикаря, рассуждая в привычных категориях: «приобрести слугу, а может быть, товарища или помощника». Он полтора года строит хитроумнейшие планы, но в жизни, как водится, все выходит просто:
 приезжают каннибалы, пленник сбегает, одного преследователя Ро­бинзон сваливает прикладом ружья, другого застреливает насмерть.
 Жизнь Робинзона наполняется новыми — и приятными — забо­тами. Пятница, как он назвал спасенного, оказался способным учени­ком, верным и добрым товарищем. В основу его образования Робинзон закладывает три слова: «господин» (имея в виду себя), «да» и «нет». Он искореняет скверные дикарские привычки, приучая Пят­ницу есть бульон и носить одежду, а также «познавать истинного бога» (до этого Пятница поклонялся «старику по имени Бунамуки, который живет высоко»). Овладевая английским языком. Пятница рассказывает, что на материке у его соплеменников живут семнад­цать спасшихся с погибшего корабля испанцев. Робинзон решает по­строить новую пирогу и вместе с Пятницей вызволить пленников. Новый приезд дикарей нарушает их планы. На этот раз каннибалы привозят испанца и старика, оказавшегося отцом Пятницы. Робин­зон и Пятница, уже не хуже своего господина управляющийся с ру­жьем, освобождают их. Мысль собраться всем на острове, построить надежное судно и попытать счастья в море приходится по душе ис­панцу. А пока засеивается новая делянка, отлавливаются козы — по­полнение ожидается немалое. Взяв с испанца клятвенное обещание не сдавать его инквизиции, Робинзон отправляет его с отцом Пятни­цы на материк. А на восьмой день на остров жалуют новые гости. Взбунтовавшаяся команда с английского корабля привозит на распра­ву капитана, помощника и пассажира. Робинзон не может упустить такой шанс. Пользуясь тем, что он тут знает каждую тропку, он ос­вобождает капитана и его товарищей по несчастью, и впятером они разделываются с негодяями. Единственное условие, которое ставит Робинзон, — доставить его с Пятницей в Англию. Бунт усмирен, двое отъявленных негодяев висят на рее, еще троих оставляют на острове, гуманно снабдив всем необходимым; но ценнее провизии, инстру­ментов и оружия — сам опыт выживания, которым Робинзон делит-
 [31]
 
 
 ся с новыми поселенцами, всего их будет пятеро — еще двое сбегут с корабля, не очень доверяя прощению капитана.
 Двадцативосьмилетняя одиссея Робинзона завершилась: 11 июня 1686 года он вернулся в Англию. Его родители давно умерли, но еще жива добрая приятельница, вдова его первого капитана. В Лисабоне он узнает, что все эти годы его бразильской плантацией управлял чи­новник от казны, и, поскольку теперь выясняется, что он жив, ему возвращаются все доходы за этот срок. Состоятельный человек, он берет на свое попечение двух племянников, причем второго готовит в моряки. Наконец Робинзон женится (ему шестьдесят один год) «не­безвыгодно и вполне удачно во всех отношениях». У него два сына и дочь.
 В. А. Харитонов
 Дальнейшие приключения Робинзона Крузо (Farther Adventures of Robinson Crusoe)
 Роман (1719)
 Покой не для Робинзона, он с трудом высиживает в Англии несколь­ко лет: мысли об острове преследуют его днем и ночью. Возраст и благоразумные речи жены до поры до времени удерживают его. Он даже покупает ферму, намерен заняться сельским трудом, к которо­му он так привычен. Смерть жены ломает эти планы. Больше его ничто не держит в Англии. В январе 1694 г. он отплывает на корабле своего племянника-капитана. С ним верный Пятница, два плотника, кузнец, некий «мастер на всякие механические работы» и портной. Груз, который он берет на остров, трудно даже перечислить, предус­мотрено, кажется, все, вплоть до «скобок, петель, крючков» и т. п. На острове он предполагает встретить испанцев, с которыми разми­нулся.
 Забегая вперед, он рассказывает о жизни на острове все, что узна­ет потом от испанцев. Колонисты живут недружно. Те трое отпетых, что были оставлены на острове, не образумились — лодырничают, посевами и стадом не занимаются. Если с испанцами они еще дер­жат себя в рамках приличия, то двух своих соотечественников нещад­но эксплуатируют. Дело доходит до вандализма — вытоптанные посевы, порушенные хижины. Наконец и у испанцев лопается терпе-
 [32]
 
 
 ние и эта троица изгоняется на другую часть острова. Не забывают про остров и дикари: проведав о том, что остров обитаем, они на­езжают большими группами. Происходят кровавые побоища. Между тем неугомонная тройка выпрашивает у испанцев лодку и навешает ближайшие острова, вернувшись с группой туземцев, в которой пяте­ро женщин и трое мужчин. Женщин англичане берут в жены (ис­панцам не позволяет религия). Общая опасность (самый большой злодей, Аткинс, отлично показывает себя в схватке с дикарями) и, возможно, благотворное женское влияние совершенно преображают одиозных англичан (их осталось двое, третий погиб в схватке), так что к приезду Робинзона на острове устанавливаются мир и согласие.
 Словно монарх (это его сравнение), он щедро одаряет коло­нистов инвентарем, провиантом, платьем, улаживает последние раз­ногласия. Вообще говоря, он действует как губернатор, кем он впол­не мог быть, если бы не спешный отъезд из Англии, помешавший взять патент. Не меньше, чем благосостоянием колонии, Робинзон озабочен наведением «духовного» порядка. С ним французский мис­сионер, католик, однако отношения между ними выдержаны в про­светительском духе веротерпимости. Для начала они венчают суп­ружеские пары, живущие «в грехе». Потом крестят самих туземных жен. Всего Робинзон пробыл на своем острове двадцать пять дней. В море они встречают флотилию пирог, набитых туземцами. Разгорает­ся кровопролитнейшая сеча, погибает Пятница. В этой второй части книги вообще много проливается крови. На Мадагаскаре, мстя за ги­бель матроса-насильника, его товарищи выжгут и вырежут целое се­ление. Возмущение Робинзона настраивает против него головорезов, требующих высадить его на берег (они уже в Бенгальском заливе). Племянник-капитан вынужден уступить им, оставив с Робинзоном двух слуг.
 Робинзон сходится с английским купцом, соблазняющим его пер­спективами торговли с Китаем. В дальнейшем Робинзон путешествует посуху, утоляя природную любознательность диковинными нравами и видами. Для русского читателя эта часть его приключений интересна тем, что в Европу он возвращается через Сибирь. В Тобольске он зна­комится с ссыльными «государственными преступниками» и «не без приятности» проводит с ними долгие зимние вечера. Потом будут Архангельск, Гамбург, Гаага, и, наконец, в январе 1705 г., пространст­вовав десять лет и девять месяцев, Робинзон прибывает в Лондон.
 В. А. Харитонов
 [33]
 
 
 Радости и горести знаменитой молль Флендерс (The Fortunes and Misfortunes of the Famous Moll Flanders)
 Роман (1722)
 В обиходе это произведение Дефо называют кратко: «Молль Флен­дерс», а с подзаголовком название еще длиннее: «(...), которая была двенадцать лет содержанкой, пять раз замужем, двенадцать лет во­ровкой, восемь лет ссыльной в Виргинии, но под конец жизни разбо­гатела».
 Основываясь на том, что история ее жизни «написана» героиней в 1683 г. (как всегда, повествование у Дефо ведется от первого лица, а сам он скрывается за маской «издателя») и что самой ей в ту пору должно быть семьдесят или семьдесят один год, определяем дату ее рождения: около 1613 г. Молль родилась в тюрьме, в Ныогете; бере­менная ею воровка добилась смягчения приговора и после рождения дочери была сослана в колонию, а шестимесячную девочку отдали на попечение «какой-то родственнице». Каков был этот надзор, можно догадаться: уже в три года она скитается «с цыганами», отстает от них, и городские власти Колчестера определяют ее к женщине, не­когда знавшей лучшие времена. Та обучает сирот чтению и шитью, прививает им хорошие манеры. Трудолюбивая и смышленая девочка рано (ей восемь лет) сознает унизительность уготованной ей участи прислуги у чужих людей и объявляет о своем желании стать «госпо­жой». Неглупый ребенок понимает это так: быть самой себе хозяй­кой — «собственным трудом зарабатывать на хлеб». На необычную «госпожу» приходят посмотреть жена мэра с дочерьми и прочие рас­чувствовавшиеся горожанки. Ей дают работу, дарят деньги; она гос­тит в хорошем доме.
 Умирает престарелая воспитательница, наследница-дочь выставля­ет девочку на улицу, прикарманив ее деньги (потом она их вернет), и четырнадцатилетнюю Молль берет к себе «добрая настоящая госпо­жа», у которой она гостила. Здесь она прожила до семнадцати лет. Положение ее не совсем понятно, обязанности по дому не определе­ны — скорее всего, она подружка дочерей, названая сестра, «воспи­танница». Способная, переимчивая девушка скоро не уступает барышням в танцах и игре на клавикордах и спинете, бойко говорит по-французски, а поет даже лучше их. Природа не обошла ее своими дарами — она красива и хорошо сложена. Последнее сыграет роко­вую роль в жизни «мисс Бетти» (Элизабет? — мы так и не узнаем ее настоящего имени), как зовут ее в доме, поскольку в семье, поми­мо девочек, растут двое сыновей. Старший, «большой весельчак» и
 [34]
 
 
 уже опытный дамский угодник, неумеренными похвалами ее красоте кружит голову девушке, льстит ее тщеславию, превознося перед се­страми ее достоинства. Уязвленные «барышни» настраиваются про­тив нее. Между тем старший брат (он так и останется безымянным) обещаниями жениться и щедрыми подарками добивается «так назы­ваемой высшей благосклонности». Разумеется, женитьбу он сулит, «лишь только вступит во владение своим имуществом», и, может быть, искренне полюбившая его героиня еще долго довольствовалась бы ожиданием (хотя более эти обещания не повторялись), не влю­бись в нее младший брат, Робин. Этот бесхитростен и прост пугая мать и сестер, он не скрывает своих чувств, а у «мисс Бетти» честно просит руки и сердца — его не смущает, что она бесприданница, Считая себя женой его старшего брата, та отказывает Робину и в от­чаянии (счастливый шанс упущен) призывает к решительному объяс­нению своего любовника-вмужа». А тот вроде бы и не отказывается от своих обещаний, но, трезво оценивая реальность («мой отец здо­ров и крепок»), советует ей принять предложение брата, внести мир в семью. Потрясенная вероломством любимого, девушка заболевает горячкой, с трудом поправляется и в конце концов соглашается на брак с Робином. Старший брат, с легким сердцем осудив «безрассуд­ство молодости», откупается от любимой пятьюстами фунтами. Явные черты будущего психологического романа проступают в описа­нии обстоятельств этого замужества: лежа с мужем, она всегда пред­ставляла себя в объятьях его брата, между тем Робин — славный человек и совсем не заслужил смерти пять лет спустя по воле автора;
 увы, по поводу его кончины вдова не проливала слез.
 Двоих детей от этого брака новоиспеченная вдовушка оставляет у свекрови, живет безбедно, имеет поклонников, но «блюдет» себя, по­ставив целью «только брак, и притом выгодный». Она успела оце­нить, что значит быть «госпожой» в расхожем смысле этого слова, ее претензии возросли: «если уж купец, то пусть будет похож на госпо­дина». И такой находится. Бездельник и мот, он меньше чем за год спускает их невеликое состояние, терпит банкротство и бежит во Францию, предоставив жене скрываться от кредиторов. Родившийся у них ребенок умер. Соломенная вдова перебирается в Минт (лон­донский квартал, где укрывались от полиции несостоятельные долж­ники). Она берет другое имя и с этого времени называется «миссис Флендерс». Положение ее незавидно: без друзей, без единого родст­венника, с небольшим, стремительно тающим состоянием. Впрочем, друга она скоро находит, хитроумной интригой пособив одной горе­мыке заполучить в мужья чересчур разборчивого капитана. Бдагодар-
 [35]
 
 
 ная товарка распускает слухи о богатой «кузине», и скоро Молль из кучи набежавших поклонников выбирает полюбившегося. Она честно предупреждает соискателя ее руки о своем незначительном прида­ном; тот, полагая, что испытывается искренность его чувств, объявля­ет (в стихах!), что «деньги — тщета».
 Он и в самом деле любит ее и потому достаточно легко переносит крушение своих расчетов. Молодожены плывут в Америку — у мужа там плантации, самое время по-хозяйски вникнуть в дела. Там же, в Виргинии живет его мать. Из разговоров с нею Молль узнает, что та приехала в Америку не своей волей. На родине она попала в «дурное общество», и от смертного приговора ее спасла беременность: с рож­дением ребенка наказание ей смягчили, сослав в колонию. Здесь она раскаялась, исправилась, вышла замуж за хозяина-вдовца, родила ему дочь и сына — теперешнего мужа Молль. Некоторые подробности ее истории, а главное — имя, каким она звалась в Англии, приводят Молль к ужасной догадке: ее свекровь не кто иная,' как ее собствен­ная мать. Естественно, отношения с мужем-братом чем дальше, тем больше разлаживаются. У них, кстати, двое детей, и третьим она бе­ременна. Не в силах таить страшное открытие, она все рассказывает свекрови (матери), а потом и самому мужу (брату). Она не чает вернуться в Англию, чему он теперь не может препятствовать. Бедня­га тяжело переживает случившееся, близок к помешательству, дваж­ды покушается на самоубийство.
 Молль возвращается в Англию (всего она пробыла в Америке во­семь лет). Груз табака, на который она возлагала надежды встать на ноги и хорошо выйти замуж, в дороге пропал, денег у нее мало, тем не менее она часто наезжает в курортный Бат, живет не по средст­вам в ожидании «счастливого случая». Таковой представляется в лице «настоящего господина», приезжающего сюда отдохнуть от тяжелой домашней обстановки: у него душевнобольная жена. Между «батским господином» и Молль складываются дружеские отношения. Приклю­чившаяся с ним горячка, когда Молль выходила его, еще больше сближает их, хотя отношения остаются неправдоподобно целомуд­ренными целых два года. Потом она станет его содержанкой, у них родится трое детей (в живых останется только первый мальчик), они переедут в Лондон. Их налаженная, по существу супружеская, жизнь продолжалась шесть лет. Новая болезнь сожителя кладет конец этому почти идиллическому эпизоду в жизни Молль. На пороге смерти «в нем заговорила совесть», он раскаялся «в беспутной и ветреной жизни» и отослал Молль прощальное письмо с назиданием также «исправиться».
 [36]
 
 
 Снова она «вольная птица» (ее собственные слова), а точнее — дичь для охотника за приданым, поскольку она не мешает окружаю­щим считать себя дамой состоятельной, со средствами. Но жизнь в столице дорога, и Молль склоняется на уговоры соседки, женщины «из северных графств», пожить под Ливерпулем. Предварительно она пытается как-то обезопасить уходящие деньги, однако банковский клерк, намаявшись с неверной женой, вместо деловых разговоров за­водит матримониальные и уже предлагает по всей форме составить договор «с обязательством выйти за него замуж, как только он до­бьется развода». Отложив пока этот сюжет, Молль уезжает в Ланка­шир. Спутница знакомит ее с братом — ирландским лордом;
 ослепленная его благородными манерами и «сказочным великолепи­ем» приемов, Молль влюбляется и выходит замуж (это ее четвертый муж). В недолгом времени выясняется, что «ланкаширский муж» мо­шенник: сводничавшая ему «сестра» оказалась его бывшей любовни­цей, за приличную мзду подыскавшей «богатую» невесту. Обманутые, а точнее — обманувшиеся молодожены кипят благородным негодова­нием (если эти слова уместны в таком контексте), но дела уже не поправить. По доброте душевной Молль даже оправдывает незадачли­вого супруга: «это был джентльмен (...), знавший лучшие времена». Не имея средств устроить с нею более или менее сносную жизнь, весь в долгах, Джемми решает оставить Молль, но расстаться сразу не выходит: впервые после горькой любви к старшему колчестерскому брату, с которой начались ее несчастья, Молль любит беззаветно. Она трогательно пытается уговорить мужа поехать в Виргинию, где, чест­но трудясь, можно прожить и с малыми деньгами. Отчасти увлечен­ный ее планами, Джемми (Джеймс) советует прежде попытать счастья в Ирландии (хотя там у него ни кола ни двора). Под этим благовидным предлогом он таки уезжает.
 Молль возвращается в Лондон, грустит по мужу, тешится сладост­ными воспоминаниями, покуда не обнаруживает, что беременна. Ро­дившийся в пансионе «для одиноких женщин» младенец уже заведенным порядком определяется на попечение к крестьянке из Хартфорда — и недорого, что не без удовольствия отмечает избавив­шаяся от «тяжелой заботы» мать.
 Она испытывает тем большее облегчение, что не прерываемая все это время переписка с банковским клерком приносит добрую весть:
 он добился развода, поздно хватившаяся жена покончила с собой. Поломавшись приличное время (все героини Дефо отменные артист­ки), Молль в пятый раз выходит замуж. Одно происшествие в про­винциальной гостинице, где совершилось это предусмотрительно
 [37]
 
 
 припасенное событие, пугает Молль «до смерти»: из окна она видит въехавших во двор всадников, один из них несомненно Джемми. Те вскоре уезжают, но слухи о разбойниках, в тот же день ограбивших неподалеку две кареты, укрепляют Молль в подозрении относительно промысла, каким занимается ее недавний благоверный.
 Счастливый брак с клерком длился пять лет. Молль денно и нощно благословляет небеса за ниспосланные милости, сокрушается о прежней неправедной жизни, страшась расплаты за нее. И расплата наступает: банкир не смог перенести утраты крупной суммы, «погру­зился в апатию и умер». В этом браке родилось двое детей — и лю­бопытная вещь: не только читателю трудно перечесть всех ее детей, но путается и сама Молль (или Дефо?) — потом окажется, что от «последнего мужа» у нее один сын, которого она, естественно, опре­деляет в чужие руки. Для Молль настали тяжелые времена. Ей уже сорок восемь, красота поблекла, и, что хуже всего для этой деятель­ной натуры, умевшей в трудную минуту собраться с силами и явить невероятную жизнестойкость, она «потеряла всякую веру в себя». Все чаще посещают ее призраки голода и нищеты, пока наконец «дья­вол» не гонит ее на улицу и она не совершает свою первую кражу.
 Вся вторая часть книги — это хроника неуклонного падения ге­роини, ставшей удачливой, легендарной воровкой. На сцене появляет­ся «повитуха», восемь лет назад удачно освободившая ее от сына, рожденного в законном (!) браке с Джемми, и появляется затем, чтобы в качестве «пестуньи» остаться до конца. (В скобках заметим, что число восемь играет почти мистическую роль в этом романе, от­мечая главные рубежи в жизни героини.) Когда после нескольких краж у Молль накапливается «товар», который она не знает, как сбыть, она вспоминает о сметливой повитухе со средствами и связя­ми. Она даже не представляет, какое это верное решение: восприем­ница нежеланных детей стала теперь процентщицей, дает деньги под заклад вещей. Потом-то выяснится, что называется это иначе: наво­дчица и сбытчица краденого. Целый отряд несчастных работает на нее. Один за другим попадают они в Ньюгейт, а там либо на висели­цу, либо — если повезет — в американскую ссылку. Молль неправдо­подобно долго сопутствует удача— главным образом потому, что она действует в одиночку, полагаясь только на себя, трезво рассчитывая меру опасности и риска. Талантливая лицедейка, она умеет располо­жить к себе людей, не гнушаясь обмануть детское доверие. Она ме­няет внешность, приноравливаясь к среде, и некоторое время «работает» даже в мужском костюме. Как прежде в брачных кон­трактах или при определении содержания оговаривался каждый пенс,
 [38]
 
 
 так сейчас Молль ведет подробнейшую бухгалтерию своим неправед­ным накоплениям (серьги, часики, кружева, серебряные ложки...). В преступном промысле она выказывает быстро приобретенную хватку «деловой женщины». Все реже тревожат ее укоры совести, все проду­маннее, изощреннее ее аферы. Молль становится подлинным профес­сионалом в своем деле. Она, например, не прочь щегольнуть «мастерством», когда крадет совершенно не нужную ей в городе ло­шадь. У нее уже немалое состояние, и вполне можно бросить по­стыдное ремесло, однако эта мысль навещает ее только вслед за миновавшей опасностью. Потом она об этом и не вспомнит, но и не забудет упомянуть о покаянной минуте в дотошливом реестре всего, что говорит в ее пользу.
 Как и следует ожидать, удача однажды изменяет ей, и, к злобной радости томящихся в Ньюгейте товарок, она составляет им компа­нию. Конечно, она горько раскаивается и в том, что некогда подда­лась искушению «дьявола», и в том, что не имела сил одолеть наваждение, когда голодная смерть ей уже не грозила, но все-таки горше всего мысль, что она «попалась», и поэтому искренность и глу­бина ее раскаяния сомнительны. Зато ей верит священник, старания­ми «пестуньи» («убитая горем», та на почве раскаяния даже заболевает), ходатайствующей о замене смертной казни ссылкой. Судьи удовлетворяют ее ходатайство, тем паче что Молль официально проходит как впервые судимая. В тюрьме она встречает своего «ланкаширского мужа» Джемми, чему не очень и поражается, зная его род занятий. Однако свидетели его разбоев не спешат объявиться, суд откладывается, и Молль удается убедить Джемми добровольно отпра­виться с нею в ссылку (не ожидая вполне вероятной виселицы).
 В Виргинии Молль встречается со своим уже взрослым сыном Гемфри (брат-муж ослеп, сын ведет все дела), входит в обладание со­стоянием, завещанным давно умершей матерью. Она толково ведет плантаторское хозяйство, снисходительно терпит «барские» замашки мужа (тот предпочитает работе охоту), и в положенный срок, разбо­гатевшие, они оба возвращаются .в Англию «провести остаток наших дней в искреннем раскаянии, сокрушаясь о дурной нашей жизни».
 Хроника жизни Молль флендерс кончается словами: «Написано в 1683 г.». Удивительно иногда сходятся даты: в том же, 1683 г., слов­но на смену «сошедшей со сцены» Молль, в Англию привозят из Франции десятилетнюю Роксану.
 В. А. Харитонов
 [39]
 
 
 Роксана (Roxana) – Роман(1724)

<< Пред.           стр. 2 (из 21)           След. >>

Список литературы по разделу