<< Пред.           стр. 34 (из 48)           След. >>

Список литературы по разделу

 Тревога Маттиса нарастает, когда Ёрген запретил ему заниматься перевозом и взял с собой в лес. Он хочет научить Маттиса валить лес — этим всегда можно заработать на жизнь. Зачем? Разве они хотят бросить его? И по какому праву Ёрген вмешивается в его жизнь?
 Как-то во время перерыва в работе Ёрген рассказывает Маттису о ядовитых грибах — мухоморах: из них в старые времена варили суп для тех, кого хотели убить. Доведенный до отчаяния, Маттис срывает один из мухоморов, растущих рядом, и съедает большой кусок. Ёрген испуган, но вскоре убеждается в том, что с Маттисом ничего не про­исходит, и издевается над ним: надо было съесть целый гриб, а то и не один.
 Возвращаясь домой, Маттис видит мухоморы повсюду. Они как будто обступили дом ядовитым кольцом. Но ведь раньше их здесь не было? Маттис спрашивает об этом у сестры, но та равнодушно отве­чает, что так было всегда.
 И вот у Маттиса появляется план. Он дождется хорошей погоды и пойдет на озеро. Заплыв на глубокое место, он пробьет в дырявом днище лодки отверстие, она быстро наполнится водой. А не умею­щий плавать Маттис зажмет весла под мышками. Пусть природа сама решит: должен он умереть или жить с Хеге и Ёргеном.
 Маттис ждет хорошей погоды. По ночам он слушает, как за сте­нами дома шумит «добрый» ветер, и на него снисходит покой. Он не хочет идти на озеро, но решение принято, отступать он не станет.
 И вот ветер прекратился. Еще ночью Маттис услышал это, но сей­час он не пойдет, он никогда не говорил, что сделает это ночью. Ведь
 264
 
 
 рано утром ветер может начаться опять. Но утром Маттис слышит слова Хеге: «Сегодня так тихо...» Пора осуществить план.
 Чем дальше Маттис уплывал, тем шире становился родной берег, который открывался ему с его места. Все, что он видел, было ему до­рого. Искушения одолевали его, дразня прозрачным воздухом и золо­тыми деревьями. Иногда он думал: не надо туда смотреть — и опускал глаза. Он должен был сдерживать себя, чтобы у него хватило сил осуществить план.
 И вот гнилая доска в днище выбита, лодка быстро наполняется водой. Он повис на веслах, он барахтается в воде, понемногу продви­гаясь в нужном направлении — к берегу. Но вдруг начинается ветер — все-таки он начался в этот день снова! И вот уже вода при­шла в волнение, она как будто хочет, чтобы он захлебнулся, чтобы выпустил весла.
 «Маттис!» — обернувшись, крикнул он в беспросветном отчая­нии. На пустынном озере его окрик прозвучал, словно крик неведо­мой птицы...
 В. К. Мяэотс
 
 
 Юхан Борген (Johan Borgen) 1902-1979
 Маленький Лорд (Lille lord) Темные источники (De merke kildu) Теперь ему не уйти (Vi hav ham na)
 Трилогия (1955-1957)
 Норвегия начала XX в. Герой — Вилфред Саген, Маленький Лорд, растет в лицемерной атмосфере богатой буржуазной семьи. Неза­урядной натуре четырнадцатилетнего мальчика претит притворство матери (отца нет в живых) и других родственников, их стремление оградить его от настоящей жизни. Герой не допускает в свой внут­ренний мир никого. Однако, пытаясь самоутвердиться, Вилфред ис­пользует то же оружие, что и презираемые им окружающие, — притворство. «У него была еще одна жизнь <...>, вовсе не похожая на ту, какую они себе рисовали».
 Проснувшись утром после приема гостей, который устроила нака­нуне мать, Вилфред чувствует себя раздраженным, все вызывает у него тошноту: сама комната, ее запахи, мысль о том, что надо идти в школу. Пользуясь влиянием на мать, он просит у нее разрешения пропустить занятия в школе и поехать на Бюгдё: он надеется найти под талым снегом растения, которых недостает в гербарии. Когда
 266
 
 
 мать ненадолго выходит из комнаты, он отпирает секретер и крадет из ее кошелька полторы кроны. Затем приписывает в расходном листе аккуратным почерком матери сумму, которую только что при­своил. Конечно же он едет не на Бюгдё. Цель его путешествия — один из районов города с дурной репутацией. Проезжая в трамвае по этим местам, Вилфред чувствует знакомый уже сладкий озноб в теле. В подворотне одного из домов он, пуская в ход деньги и свое умение влиять на окружающих, находит однодневных друзей, в компании которых совершает ограбление табачной лавки. Разумеется, герой идет на это лишь из желания испытать сильные ощущения, почувст­вовать власть над людьми: деньги из кассы он бросает мальчишкам, как подачку. Перед уходом из лавки Маленький Лорд наносит силь­ный удар старику лавочнику. Тот, оглушенный, падает. Теперь у Вилфреда есть еще одна тайна, скверный поступок, о котором знает он один, — ради этого стоит жить! В состоянии блаженного умиро­творения герой решает доставить радость матери — пишет ей почер­ком директора школы благодарственное письмо за воспитание сына.
 Вторая, тайная жизнь Вилфреда день за днем все больше захваты­вает героя: мир, в котором он живет, должен быть полон пережива­ний, пусть и созданных искусственно. Иногда, чтобы поднять себе настроение. Маленький Лорд навещает одноклассника Андреаса, мальчика из бедной семьи. Вдоволь насладившись «скукой», царящей в этой семье, ее нищенским бытом, унижением Андреаса, он возвра­щается в свой богатый дом, радуясь тому, что его жизнь так отлича­ется от жизни школьного товарища. Эта мысль приводит его в чудесное настроение.
 В ту весну состоялся последний детский бал Вилфреда — тут уж ему пришлось притворяться, не щадя сил. Находясь среди сверстни­ков, Вилфред видел лишь один способ оградить свое одиночество — чувствовать себя среди них чужим. Во время бала в тайной жизни Вилфреда происходит еще одно знаменательное событие. За ужином герой выходит на террасу и вдруг видит плачущую тетушку Кристи­ну. В смущении она подходит к мальчику, треплет его по плечу. Слу­чайно на одну секунду рука подростка касается груди тетушки. Его вдруг обдает жаром. Прежде чем он сообразил, что делает, Вилфред обнял Кристину за шею и прижался губами к ее губам. Она сразу от­толкнула его, но не сердито, а как будто жалея о невозможном...
 После случая на балу все мысли героя стремятся к тете Кристине, воплощающей в себе тайну взрослой жизни, неизвестной Вилфреду.
 267
 
 
 мать ненадолго выходит из комнаты, он отпирает секретер и крадет из ее кошелька полторы кроны. Затем приписывает в расходном листе аккуратным почерком матери сумму, которую только что при­своил. Конечно же он едет не на Бюгдё. Цель его путешествия — один из районов города с дурной репутацией. Проезжая в трамвае по этим местам, Вилфред чувствует знакомый уже сладкий озноб в теле. В подворотне одного из домов он, пуская в ход деньги и свое умение влиять на окружающих, находит однодневных друзей, в компании которых совершает ограбление табачной лавки. Разумеется, герой идет на это лишь из желания испытать сильные ощущения, почувст­вовать власть над людьми: деньги из кассы он бросает мальчишкам, как подачку. Перед уходом из лавки Маленький Лорд наносит силь­ный удар старику лавочнику. Тот, оглушенный, падает. Теперь у Вилфреда есть еще одна тайна, скверный поступок, о котором знает он один, — ради этого стоит жить! В состоянии блаженного умиро­творения герой решает доставить радость матери — пишет ей почер­ком директора школы благодарственное письмо за воспитание сына.
 Вторая, тайная жизнь Вилфреда день за днем все больше захваты­вает героя: мир, в котором он живет, должен быть полон пережива­ний, пусть и созданных искусственно. Иногда, чтобы поднять себе настроение. Маленький Лорд навещает одноклассника Андреаса, мальчика из бедной семьи. Вдоволь насладившись «скукой», царящей в этой семье, ее нищенским бытом, унижением Андреаса, он возвра­щается в свой богатый дом, радуясь тому, что его жизнь так отлича­ется от жизни школьного товарища. Эта мысль приводит его в чудесное настроение.
 В ту весну состоялся последний детский бал Вилфреда — тут уж ему пришлось притворяться, не щадя сил. Находясь среди сверстни­ков, Вилфред видел лишь один способ оградить свое одиночество — чувствовать себя среди них чужим. Во время бала в тайной жизни Вилфреда происходит еще одно знаменательное событие. За ужином герой выходит на террасу и вдруг видит плачущую тетушку Кристи­ну. В смущении она подходит к мальчику, треплет его по плечу. Слу­чайно на одну секунду рука подростка касается груди тетушки. Его вдруг обдает жаром. Прежде чем он сообразил, что делает, Вилфред обнял Кристину за шею и прижался губами к ее губам. Она сразу от­толкнула его, но не сердито, а как будто жалея о невозможном...
 После случая на балу все мысли героя стремятся к тете Кристине, воплощающей в себе тайну взрослой жизни, неизвестной Вилфреду.
 267
 
 
 Подросток ищет встречи с ней — и такая возможность представляет­ся: они с матерью отдыхают летом в Сковлю, погостить к ним приез­жает и Кристина. В Сковлю завязывается детский роман Вилфреда с Эрной, его ровесницей. После приезда тети Кристины эти возвышен­ные отношения начинают тяготить Маленького Лорда. Как-то раз в лесу он встречает тетю Кристину, и «теперь уже их ноги, губы сли­лись не в прежнем неумелом порыве: то, что было лишено плоти, вдруг обрело плоть <...>, все поплыло перед их глазами, и они упали на жесткую траву». Но судьбе было угодно, чтоб и на этот раз Вилфред остался девственным. Лишь позже, уже в городе, Кристина сама придет к нему, и Маленький Лорд испытает то, к чему так страстно стремился.
 Оставленный в сккоблю один на один со своими мыслями и чувст­вами, подросток мучительно ищет ответы на те вопросы, которые то и дело ставит перед ним жизнь. Как-то во время купания дети вдруг обнаружили, что пропал Том, сын садовника. Компанию подростков охватывают самые страшные предчувствия, все подавлены. Эрна умо­ляет Вилфреда сделать «что-нибудь». И Вилфред, нечеловеческим уси­лием воли сосредоточившись, вдруг «видит» (такое с ним про­исходило и раньше), где может быть Том. Он находит утонувшего Тома в безлюдном месте — мальчик купался вдали от компании, по­тому что у него не было купальных трусов. Вилфред выносит тело Тома на берег, до изнеможения делает искусственное дыхание. Но почему он не хочет, чтобы кто-нибудь оказался сейчас рядом и помог ему? А если один он не справится? Неужели он предпочтет, чтобы Том умер, но не прибегнет к чужой помощи?.. Проклятые вопросы преследуют, мучают Вилфреда,
 Спустя некоторое время, зимой, такое же предчувствие, как и в случае с Томом, вдруг заставляет Вилфреда вернуться в Сковлю. Он направляется в дом фру Фрисаксен, нищей одинокой женщины «со странностями», которая, как случайно выяснил Вилфред, была одно время любовницей его отца и у которой есть сын от его отца, на шесть лет старше Маленького Лорда. В доме он находит труп фру Фрисаксен — она умерла, и никто об этом не знает. Мальчик заболе­вает: он лишается дара речи (хотя родные подозревают, что Вилфред притворяется). Находится врач, австриец, который берется исцелить его. После выздоровления и возвращения домой подросток вновь окунается в атмосферу лжи и лицемерия, царящую в доме матери.
 268
 
 
 Вилфреда стали замечать пьяным, он все чаще ищет забвения в посе­щении трактиров, ресторанов, пивных погребков.
 Как-то в ресторане-варьете к нему подсели двое, заставили пла­тить за выпитое. Вилфред подчинился, те потребовали еще, завязалась пьяная беседа. Двое рассказали историю, которая некогда случилась с ними: какой-то барчук — точь-в-точь как он — подбил местных мальчишек ограбить табачную лавку, а потом убил старика еврея, хо­зяина лавки. Только теперь Вилфред узнает, что хозяин лавки умер. Появляется некая девушка с ранкой в уголке рта — подобные он видел на картинках в брошюрке о венерических заболеваниях. При­глашает Вилфреда прогуляться с ней... Очнулся он от страшной боли в руке — она была сломана — весь в крови, голый, где-то в лесу. Из-за ветвей деревьев раздавалось приглушенное хихиканье детей, муж­ской голос — за ним наблюдали. Пытаясь спрятаться от людей, он бежит, сам не зная куда. Падает на рельсы — тяжесть колес поезда, наверное, принесет облегчение. Но поезда нет, а толпа преследовате­лей уже рядом. Вилфред бежит к морю, прыгает с пристани в воду. Но преследователи отвязывают лодки. Один из них уверенно произ­носит: «Теперь ему не уйти».
 Норвегия эпохи первой мировой войны. Время обнищания мно­гих и фантастического обогащения тех, кто, лицемерно проливая слезы по убитым, успешно спекулирует на бирже. Герой повзрослел, живет теперь отдельно от матери, в мастерской художника (в пос­ледние годы в нем проснулся талант художника). Борьба между свет­лым и темным началами, между сочувствием к людям и равно­душием к ним продолжается в душе Вилфреда.
 финансовое положение героя день ото дня все хуже — он по-прежнему не умеет «делать деньги», не хочет быть похожим на быв­шего одноклассника Андреаса, который стал теперь преуспевающим дельцом. А тратить приходится много, особенно на Седину, девушку с небезупречным прошлым, к которой он испытывает искреннее чув­ство, — впрочем, кажется, без взаимности. Вилфреду приходится от­казаться от мастерской. Они с Сединой живут в какой-то лачуге в горах, и время от времени Вилфред ночью спускается на лыжах в город, как вор, забирается, когда все спят, в дом матери и набивает рюкзак продуктами. Как-то, вернувшись после очередной продукто­вой вылазки, Вилфред увидел Селину на скамье прямо против входа.
 269
 
 
 Нижняя часть ее тела была обнажена, по ногам стекала кровь. Рядом лежал комочек, перепачканный кровью и слизью: у Седины случился выкидыш. Трагическая случайность, или она сама все подстроила и не успела закончить до возвращения Вилфреда? Этот страшный вопрос мучает героя.
 Умерла тетя Шарлотта, сестра отца. В крематории, наблюдая за родственниками, Вилфред еще раз убеждается в том, что они давно уже не составляют семьи, каждый существует сам по себе. Уезжает в Париж дядя Рене, с которым связаны счастливые детские воспоминания — именно он приобщил мальчика к искусству. Стоя на пристани, Вилфред чувствует, что он очень любит этого человека, сейчас из его жизни уйдет что-то очень важное и дорогое...
 Вилфред погружается в жизнь одного из подпольных «клубов», а проще, игорных и публичных домов Дании. Сюда он попал случай" но — катался с друзьями на яхте, а в Копенгагене по подозрению в провозе контрабанды всех арестовала полиция. Вилфред избежал этой участи благодаря Адели, одной из организаторов клуба «Северный полюс»: она «за версту чует хорошего любовника». Впрочем, и сам Вилфред не прочь исполнять эту роль: Адель — красивая, высокая, крепкая женщина, его привлекает ее вопиющая непристойность. Эта жизнь нравилась ему, потому что «свет ушел из его души и больше не хотел загораться».
 Как-то раз, когда Вилфреду впервые крупно повезло в карточной игре, в клуб нагрянула с облавой полиция. В общей суматохе Вилфре­ду удается рассовать по карманам деньги. В «салоне» Вилфред нахо­дит брошенного одной из проституток грудного ребенка и берет его с собой. Часть денег он прячет в кладовой. Долгое время он, выдав себя за датчанина, ищущего квартиру, живет в семье известного пи­сателя Бёрге Виида, увлекается переводами, писанием рассказов. Бёрге Виид высоко оценивает литературные успехи Вилфреда, по вза­имному согласию печатает их под своим именем, а деньги они делят пополам. С Вилфредом происходит страшный случай: однажды, гуляя с мальчиком, он вдруг решает избавиться от него, сбросив с обрыва, — какое дело ему до чужих проблем! Но внезапно нахлынувшие детские воспоминания останавливают героя. Вилфреда выслеживает одна из проституток клуба, рассказывает, что его хотят убить за то, что он унес деньги. Мать мальчика умерла. Обуреваемый необъясни­мым желанием «отомстить» семье Виидов «за добро», Вилфред признается приютившим его людям в том, что он не датчанин и не отец
 270
 
 
 ребенка, оставляет мальчика в этой семье и уходит — предавать стало его привычкой. Забрав деньги из тайника кладовой клуба, он попада­ет в засаду — за ним следили бывшие «соратники» по клубу. Убегая от преследователей, герой прячется в консерватории, где в это время выступает с концертом Мириам Стайн, девушка, которая с детства влюблена в него. С помощью Бёрге Виида она переправляет Вилфреда на родину.
 Вернувшись домой, Вилфред пытается понять себя, объяснить свое существование. Не видя смысла в своей жизни, герой решает покон­чить с собой. Стоя на коленях в кустах около железной дороги, он ждет проходящего поезда, и вдруг понимает, что не имеет права «оборвать стук своего сердца» — так поступил когда-то отец Вилфре­да, — он должен жить до конца.
 Вторая мировая война. В Норвегии началось преследование евреев. Группа беженцев, в составе которой и Мириам, пробирается по за­снеженному лесу к шведской границе — там, в земле обетованной, им ничего не будет грозить. В короткие минуты отдыха Мириам вспоминаются эпизоды из прошлой, беззаботной жизни. Вместе с этими эпизодами приходит воспоминание о Вилфреде. Она познако­милась с ним четверть века назад, однажды спасла его в Копенгагене. Потом, в Париже, он подарил ей самые счастливые дни; он в своей жизни выбирал многих, она — только его... Внезапно группа бежен­цев нарывается на засаду пограничной полиции. Мириам и еще не­скольким беженцам удается перейти границу, остальные же попадают во власть полицейских. Командиром у них высокий, строй­ный, красивый мужчина лет сорока — обычно такие красавчики ока­зываются самыми жестокими. Их ведут куда-то очень долго, потом вдруг происходит странное: они оказываются около пограничной просеки, и красавчик приказывает бежать. Затем быстро идет в сто­рону от границы, достает комбинезон и свитер, спрятанные в одной из поленниц, и переодевается. Правая рука у мужчины — неживая, протез. Все это видит женщина, живущая неподалеку. Она, бывшая горничная Сагенов, узнает в мужчине, спасшем евреев, Вилфреда.
 Но есть и другой Вилфред — приятель немецкого офицера Морица фон Вакеница. Они очень похожи друг на друга: циники, оба хотят от жизни иного, чем другие. В долгих беседах между Вилфредом и Морицем часто возникает тема измены: Морицу интересно,
 271
 
 
 как должен чувствовать себя Вилфред — ведь в глазах людей он из­менник. Мориц ничего не знает о второй, тайной жизни Вилфреда, да и сам герой не придает ей большого значения. Да, ему приходи­лось спасать людей, но это «в природе вещей», когда мы кого-то спа­саем. Точно так же несколько лет назад в Париже Вилфред спас мальчика на карусели — и потерял руку.
 Чем ближе конец войны, тем положение Вилфреда становится все более двусмысленным. Идут разговоры о том, что он совершает втай­не какие-то добрые дела, но в целом он ведет себя «неоднозначно», а в такие времена уже это — измена родине. Сам герой как будто бы хочет вернуться к светлым истокам, но с беспощадной ясностью осоз­нает, что уже поздно, что он бежит навстречу катастрофе.
 И катастрофа происходит. После самоубийства Морица Вилфред понимает, что и для него скоро все кончится. Об этом ему говорит и Том, человек, которого Вилфред когда-то спас. Том ненавидит Вилф­реда: он уверен, что тот спас его только для того, чтобы показать себя героем. Сын Тома забрасывает Вилфреда камнями. За ним опять го­нятся — как и тридцать лет назад. Но теперь уже он «свободен от надежды». Вновь на помощь ему приходит Мириам, она одна пони­мает его, знает, что это он спас тогда евреев. Но Вилфред убежден:
 опьяненные победой сограждане не захотят его понять. Он слышит топот их ног, они уже идут сюда. Жизнь окончена — он нажимает на курок револьвера. И уже не слышит того, как один из преследова­телей, ворвавшихся в комнату, говорит: «Теперь ему не уйти».
 В. К. Мяэотс
 
 
 ПОЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
 
 Стефан Жеромский (Stefan Zeromsli) 1864-1925
 Пепел (Popioly)
 РОМАН-ХРОНИКА КОНЦА XVIII - НАЧАЛА XIX СТОЛЕТИЯ (1902-1903)
 Время действия романа — 1797--1812 гг., пятнадцатилетие после неудавшегося восстания Тадеуша Костюшко и третьего (1795) разде­ла Польши между Пруссией, Австрией и Россией. В центре повество­вания — юный Рафал Ольбромский, сын небогатого старого шляхтича. На масленицу в доме отца он случайно знакомится с пани Геленой. Затем каникулы кончаются, и он возвращается в Сандомир, где учится в австрийской гимназии. Там ему с товарищем и родствеиннком Кшиштофом Цедро приходит в голову прокатиться по реке в ледоход. Они чудом остаются в живых, и Рафала исключают из гимназии. Он живет в отцовском имении в Тарнинах, отец гневается на него. Но едва наступает возможность примирения, как Рафал со­вершает еще один проступок — тайно встречается с Геленой. После свидания на него нападают волки, он выживает, но лишается лошади. Гедену увозят не то в Варшаву, не то в Париж, а Рафада изгоняют из дома. Он едет к старшему брату Петру, которого отец уже давно проклял. Петр, участник восстания Костющко, медленно умирает от
 275
 
 
 полученных ран. Конфликт с отцом возник у него на политической почве; Петр ушел из дому, когда отец хотел выпороть его.
 В гости к Петру приезжает его бывший соратник, а ныне богатый помещик князь Гинтулт. Поспорив с ним о политике, Петр не вы­держивает напряжения и умирает. Вскоре после похорон Рафал полу­чает приглашение князя поселиться у него на правах придворного. Непросто складываются у Рафала отношения с надменной княжной Эльжбетой, сестрой Гинтулта; больно ранит его расправа солдат над Михциком, крепостным Петра, которому тот хотел дать вольную. Уверенный в том, что он эту вольную получил, Михцик отказывается исполнять барщину, за что обвиняется в подстрекательстве к мятежу.
 Князь Гинтулт от скуки уезжает в Венецианскую республику ко двору палы, где его и застают военные действия между наполеонов­ской Францией и остальной Европой. На стороне Франции сражают­ся польские легионы: поляки надеются, что Франция поможет их родине вновь обрести независимость. В Париже Гинтулт встречает многих знаменитых поляков, в том числе генерала Домбровского и князя Сулковского, адъютанта Наполеона. Выясняется, что наполео­новская армия вместо освобождения Польши планирует поход в Еги­пет.
 Тем временем Рафал, окончив лицей, получает право поступать в академию и записывается в класс философии. Живя в Кракове прак­тически без присмотра, он ведет себя легкомысленно, играет в карты. В конце концов учеба ему надоедает, и он возвращается домой. Там его встречают вопреки ожиданиям радушно, и он погружается в сельскохозяйственные работы, стараясь забыть свою любовь к Гелене.
 Успевший за это время посетить Египет, Палестину и Грецию, князь Гинтулт оказывается в Мантуе, рассчитывая вскоре попасть домой, но боевые действия в самом сердце Европы останавливают его, и он вынужден вступить в польский легион в чине канонира. Вскоре он становится адъютантом генерала Бортона, командующего артиллерией, а затем его направляют в штаб генерала Якубовского. Однако Мантую, которую так доблестно защищали поляки, все же приходится сдать. По условиям капитуляции гарнизон получает право свободного выхода, и лишь польские солдаты, в большинстве своем выходцы из принадлежащих Австрии земель, подлежат выдаче ав­стрийскому командованию, а офицеры — заключению в крепости.
 Лишь осенью 1802 г. князь возвращается наконец на родину. Узнав об этом, Рафал пишет ему, и Гинтулт приглашает его к себе в
 276
 
 
 секретари. Рафал переезжает в Варшаву. Князь ведет замкнутый образ жизни, и Рафала это тяготит, равно как и убогий провинциаль­ный костюм. Встретив на улице бывшего товарища по классу филосо­фии Яржимского, он с удовольствием начинает прожигать жизнь в компании «золотой молодежи», забывшей идеалы польского патрио­тизма.
 Вскоре выясняется, что князь Гинтулт — масон, и благодаря ему Рафала принимают в польско-немецкое общество «У золотого све­тильника». Однажды происходит объединенное собрание мужской и женской лож, где Рафал встречает Гелену. Она теперь носит фамилию де Вит и является женой мастера ложи. Выясняется, что мужа она не любит и до сих пор тоскует по Рафалу.
 Рафал предлагает бежать, и они с Геленой поселяются в крестьян­ской хате высоко в горах. Но их счастью неожиданно приходит конец: заночевав как-то в горной пещере, они становятся жертвами разбойников. Гелену насилуют на глазах у Рафала, и она, не стерпев позора, бросается в пропасть. Потерянный, бродит юноша по горам . в надежде встретить людей и натыкается на отряд лотарингских ки­расир, которые принимают его за разбойника и бросают в подзе­мелье.
 Выходит он оттуда лишь в начале сентября 1804 г. только благода­ря тому, что солдаты обнаружили в хате, где жил Рафал, его докумен­ты. На вопрос, где женщина, с которой он, по свидетельству хозяина, жил, юноша заявляет, что это проститутка из Кракова, которую он прогнал.
 Рафал направляется в Краков и по дороге заходит в корчму, где съедает обед, за который ему нечем заплатить. Выручает его товарищ по сандомирской гимназии Кшиштоф Цедро, который заехал в корч­му сменить лошадей. Цедро приглашает друга к себе в имение Стоклосы. Сам он живет в Вене, где ищет связей, чтобы добиться камергерства. В Стоклосах Рафал знакомится со Сцепаном Некандой Трепкой, разорившимся шляхтичем, который живет в имении на правах управляющего. Здесь царит дух просветительства и польского патриотизма, неприятие прусского владычества. Вдохновленные рас­сказом бывшего солдата, который случайно заходит в имение, о На­полеоне (поляки все еще свято верят, что вслед за разгромом Пруссии и Австрии он освободит Польшу), Рафалд с Кшиштофом от­правляются на войну. Их не останавливают ни уговоры старика
 277
 
 
 Цедро, ни казнь троих юношей за попытку перебраться «к поля­кам»...
 Попав в Мысловицы, где стоит французский отряд, они получают подорожную в Севеж, комендантом которого оказывается капитан Яржимский. Он предлагает им остаться, обещая в скором времени офицерские звания, но молодые люди хотят дослужиться до офице­ров из рядовых, поэтому вступают ополченцами в краковскую кон­ницу.
 Тут пути Рафала и Цедро расходятся: Цедро остается в Кракове, а Рафал записывается в отборный конный полк Дзевановского и идет на север, занятый прусскими и русскими войсками. Он участвует в сражении под Тчевом, во взятии Гданьска. Победа над российскими войсками под Фридландом 14 июня 1807 г. ведет к зключению Тильзитского мира, по которому на части польских земель создается Вели­кое княжество (герцогство) Варшавское, а Галиция и южные районы Польши остаются у Австрии.
 Перед участвовавшим лишь в мелких стычках Цедро встает ди­лемма: то ли возвратиться к мирным сельским трудам, то ли остаться в Калише в качестве офицера мирного времени и прожигать жизнь. Тогда он вместе с вахмистром Гайкосем переходит в уланы, чтобы ос­таться в наполеоновской армии, и принимает участие в испанском походе Бонапарта. 23 ноября 1808 г. за победу под Туделой Цедро получает офицерское звание, а под Калатайудом его контузит. Ране­ный, слушает он манифест Наполеона, упраздняющий права феодалов и церковные привилегии, а также «святую» инквизицию. Юноша по­нимает, что воевал не напрасно. Вдруг мимо его носилок проходит император, который заговаривает с ним. Произнеся из последних сил «Vive la Pologne!», Цедро теряет сознание. После выздоровления он возвращается в свой полк.
 В 1809 г. начинается новая кампания — между Францией и Ав­стрией. 19 апреля Рафал принимает участие в сражении под Рашином. Однако, несмотря на победу, поляки отступают: саксонцы отказались от своих союзнических обязательств. Раненый Рафал попа­дает в лазарет, устроенный во дворце Гинтулта. Князь изменился до неузнаваемости; его Друг де Вит погиб, сражаясь на стороне врагов. От Гинтулта Рафал узнает, что по договору между Францией и Ав­стрией Варшава сдана австрийцам.
 После такого предательства в стане генералов наступает разброд. Генерал Зайончек предлагает покинуть Варшавское княжество и идти
 278
 
 
 1В Саксонию на соединение с императором, рассчитывая впоследствии Вернуться. Домбровский предлагает напасть на австрийцев, пока те не перешли Вислу и не построили мост, захватить всю Галицию, под­нять народ... Все принимают этот план.
 Польские войска переправляются через Висду и идут на Галицию. После неудавшейся обороны Сандомира Гинтулт попадает в руки ав­стрийцев, но его спасает Михцик, слуга Петра Ольбромского. Гинтулт с Рафалом не дают артиллерии разрушить костел св. Иакова, чтобы остановить продвижение австрийцев, и им приходится бежать. Так Рафал становится изменником, исключенным из полковых списков, и вынужден скрываться в имении отца. Там же оказываются и ране­ный Гинтулт, и солдат Михцик.
 Однако к Тарнинам подходит австрийская конница, и Рафал с Михциком вновь вынуждены бежать. Рафал возвращается в свой полк на прежнюю должность, и лишь благодаря быстрой смене событий ему удается избежать суда, разжалования или иных репрессий. Поль­ское войско вновь выступает — на этот раз на юг. Проходя через имение дяди, Рафал находит усадьбу сожженной, а пана Нардзевского зарубленным. Рафал становится полноправным наследником дяди­ного имущества, постепенно отстраивает дом, сеет хлеб...
 Наступает 1812 г. В гости к Рафаду приезжает Кшиштоф Цедро, который говорит о «великой войне» — он собирается участвовать в походе Наполеона на Россию. В середине августа корпус под коман­дованием генерала Понятовского выходит на соединение с наполео­новской армией. Цедро и Рафал собственными глазами видят императора. Они полны героических надежд.
 Е. Б. Туева
 
 
 Ярослав Ивашкевич (Jaroslaw Iwaszkiewicz) 1894-1980
 Хвала и слава (Slawa i chwala)
 Роман-эпопея (1956—1962)
 Лето 1914 г. В своем украинском поместье Молинцы живет красивая молодая помещица Эвелина Ройская. У нее двое сыновей: Юзек сем­надцати лет, милый, серьезный мальчик, и необузданный Валерек че­тырнадцати лет. Ее муж изучал земледелие по английским агро­номическим журналам и пытался привить в украинском поместье английские способы ведения хозяйства. В поместье живет также род­ная сестра Эвелины, Михася. Уже немолодой она вышла замуж за какого-то сомнительного доктора. После рождения дочери Оли муж бросил ее, и она поселилась в Молинцах на правах приживалки. Оля — энергичная, не по годам взрослая девушка. Среди обитателей усадьбы воспитатель Юзека — Казимеж Спыхала, сын железнодо­рожного рабочего. Он учился в Гейдельберге, был единомышленни­ком Пилсудского по Польской социалистической партии. Вместе с Юзеком, которому он пытается привить свои взгляды, он гостит в Одессе у давней подруги Эвелины Ройской, Паулины Шиллер. Муж Паулины — директор сахарного завода. У них двое детей: дочь Эльжбета, известная певица, и сын Эдгар. Он сочиняет музыку, и его про-
 280
 
 
 'йзведения ценят меломаны Украины, Польши, Германии. В доме Шиллеров царит дух служения искусству.
 Эвелина Ройская, навестив сына в Одессе, решает отправить в гости к Шиллерам свою племянницу Олю, Она знает о взаимной симпатии Оли и Казимежа. Сопровождает Олю в Одессу восемнадца­тилетний Януш Мышинский, сын ближайшего соседа Ройских по по­вестью. Юноша только что окончил гимназию в Житомире и Собирается поступать в Киевский университет.
 По приезде в Одессу Януш и Оля знакомятся с друзьями Юзе­ка — Ариадной и Володей Тарло, детьми одесского полицмейстера. Януш с первого взгляда влюбляется в эффектную Ариадну, которая нараспев декламирует стихи Блока. Сама же Ариадна увлечена блес­тящим офицером Валерианом Неволиным.
 До сих пор Януш был очень одинок. Мать умерла, а отец всю свою любовь и состояние отдал старшей сестре Януша княгине Билинской, красивой светской даме. Сам граф живет с Янушем в запу­щенном именьице Маньковка. С Юзеком Януш не дружит; он любит Валерека, простого и доброго, но сумасбродного. Знакомство с Эдга­ром, блестяще эрудированным человеком, увлеченным искусством, открывает для Януша совершенно новый мир.
 В доме Шиллеров сплошные романы: Юзек увлечен Эльжбетой, По дому бродит влюбленный Януш, любят друг друга Оля и Казимеж. Но вот объявлена мобилизация. Казимеж, как австрийский поддан­ный, должен срочно уезжать. Он объясняется с Олей, и она обещает его ждать. Казимеж клянется, что не обманет девушку. Так кончается мирная жизнь.
 К осени 1917 г. Казимеж оказывается в Киеве, но не может там оставаться, так как занимается подпольной работой. Он отправляется в имение Ройских, чтоб спрятаться и подлечиться. За эти годы Юзек побывал на фронте, Валерек служил в армии в Одессе. Поместье ока­зывается ненадежным убежищем: крестьяне собираются идти его громить. Казимеж спешит к соседям Мышинским, чтобы предупре­дить их о крестьянском бунте. Старый граф Мышинский парализо­ван, в поместье гостит сестра Януша княгиня Билинская с грудным сыном: ее имение сожжено, муж убит. Она едва спаслась, увезя с собой фамильные драгоценности. Казимеж решает остаться у Мышинских, чтобы помочь им уехать, и Ройские покидают поместье без него. Молодой человек остается с Мышинскими не только из состра­дания: он с первого взгляда влюбляется в Марысю Билинскую. Утром
 281
 
 
 крестьяне уже собираются поджечь усадьбу, но Мышинских спасает Володя Тарло, который случайно оказывается среди восставших крес­тьян. Он еще в 1914 г. увлекся революционными идеями и постепен­но стал профессиональным революционером.
 Мышинские с Казимежем бегут в Одессу. Старый граф по дороге умирает, а Марыся с братом и Казимежем добираются туда.
 Януш останавливается у Шиллеров. Позже в Одессу приезжают Ройские, тоже к Шиллерам. Юзек рвется в армию, Эдгар весь погло­щен музыкой и искусством, Януш захвачен сложными переживания­ми из-за любви к Ариадне, а та помогает своему брату-револю­ционеру.
 Оля глубоко оскорблена изменой Казимежа. В нее влюбляется толстый хозяин кондитерской Франтишек Голомбек. По совету мате­ри и тетки Оля выходит за него замуж.
 В Одессу пробирается и Эльжбета Шиллер, которая до последнего времени пела в Мариинском театре. По дороге она знакомится с банкиром Рубинштейном, который тоже едет в Одессу. Эльжбета хочет уехать в Константинополь, а оттуда добраться до Лондона: она мечтает петь в «Ковент-Гардене». К тому же у Рубинштейна в Лондо­не деньги. С Эльжбетой и Рубинштейном уезжает и Ариадна. Они зовут с собой Януша, но он остается. Юзек любит Эльжбету и тяже­ло переживает ее отъезд. Узнав, что под Винницей формируется Тре­тий польский корпус, Юзек вступает в него. Володя зовет Януша помочь русской революции, но тот считает, что у Польши собствен­ные задачи, и вместе с Юзеком идет служить в Третий польский кор­пус. В одном из первых же боев Юзека убивают.
 Билинская перебирается в Варшаву. Туда же собираются и Голом­бек с женой, и Ройская: у нее под Варшавой имение Пустые Лонки.
 Проходит два или три года. Януш тоже оказывается в Варшаве, где живет его сестра княгиня Билинская. Он поступает на юридичес­кий факультет, но больше предается размышлениям о смысле жизни, чем практической деятельности. Сестра, чтобы обеспечить его, поку­пает ему маленькое имение Коморов под Варшавой. Казимеж Слыха­ла делает карьеру в министерстве иностранных дел. Он по-прежнему любит Марию Билинскую, но не может на ней жениться: Мария живет у свекрови, старой княгини Билинской, а та решительно про­тив такого мезальянса.
 Голомбеки процветают, но это не приносит счастья Оле — она не любит мужа, предается мечтам о Спыхале и в свободное время музи-
 282
 
 
 цирует. У нее один за другим рождаются дети: сыновья Антонии и Анджей, дочь Хелена.
 Эдгар тоже перебирается в Варшаву. Он, как и прежде, пишет музыку, преподает в консерватории. Личная жизнь у него не складывается: еще с Одессы ему нравится Мария Билинская, но она кажется ему недоступной. Он любит ее издали. Единственный близкий ему че­ловек, сестра Эльжбета, далеко — на гастролях в Америке, где она выступает с неизменным успехом.
 Уйдя с юридического факультета, Януш бросает учебу и снова идет в армию. Воюет на советско-польском фронте, потом оканчива­ет Высшую экономическую школу, но места в жизни по-прежнему не находит. Эдгар называет его вечным студентом. Он продолжает любить Ариадну, но почти ничего не знает о ее новой жизни. Ему из­вестно, что Ариадна в Париже: она рисует эскизы модных платьев, добилась признания и денег. После долгих сборов Януш едет в Па­риж ее повидать.
 Ариадна ведет богемную жизнь, она стала совсем другим челове­ком и ничем не напоминает Янушу ту девушку, в которую он был так долго влюблен. Ариадна несчастлива: офицер Валериан Неволин, с которым она бежала из Одессы и которого любила, женился на дру­гой, и Ариадна хочет уйти в монастырь. В Париже Януш сталкивает­ся еще с одной одесской знакомой — Ганей Вольской. Это дочь дворника в доме Шиллеров, которая брала у Эльжбеты уроки пения. За эти годы Таня стала известной певицей кабаре, несколько раз была замужем. Януш встречает ее в качестве жены американского миллио­нера. Она приезжает в Париж, чтобы выступить в каком-нибудь оперном театре. Ей не дает покоя успех Эльжбеты. Но Ганин голос не тянет на оперный. Чтобы иметь возможность выступать, она поку­пает собственный театр.
 В Париже Януш случайно сталкивается с Янеком Вевюрским, сыном Станислава, старого лакея в доме княгини Билинской. Янек — коммунист, попавший в Париж после подавления шахтерского вос­стания в Силезии. Янек подробно рассказывает о своей жизни, и Януш проникается сочувствием к его идеалам; он начинает понимать, что жить надо для людей.
 Умирает старая княгиня Билинская. Но Мария по-прежнему не может выйти замуж за Казимежа Спыхалу: завещание составлено так, что, выйдя замуж, Мария лишается опеки над своим нееовер-
 283
 
 
 шеннолетним сыном. Она не может этого допустить, так как у нее нет собственного состояния.
 В последующие несколько лет Януш ведет жизнь скромного ран­тье. Однажды к нему приходит Зося Згожельская, дочь прежнего вла­дельца имения. Ее отец умер несколько лет назад, деньги обесценились, а она ничего не умеет делать, только вести хозяйство. Чтобы не умереть с голода, Зося просит принять ее в имение эко­номкой. Но Янушу нечего ей предложить, и она уходит ни с чем.
 Янек Вевюрский возвращается из Парижа в Варшаву и поступает на завод. Благодаря своей сноровке он быстро становится мастером, но владельцы завода Губе и Злотый не одобряют его коммунистичес­ких взглядов; вскоре его арестовывают за революционную деятель­ность и приговаривают к восьми годам тюрьмы.
 Пожив в Коморове, Януш уезжает в Гейдельберг, куда его зовет Ганя Вольская в память о той взаимной симпатии, которая вспыхнула между ними в Париже. В Гейдельберге Януш понимает, что увлече­ние Ганей — ошибка, и уезжает в Краков, где разыскивает Зосю Згожельскую и женится на ней. Но Зося умирает от родов, а через семь месяцев от порока сердца гибнет и маленькая дочурка. Януш тяжело переживает эти смерти. Им овладевает навязчивое стремление про­ехать по тем местам, где он был счастлив, и он едет в Краков, в Одессу. В результате этих скитаний Януш понимает, что возврата к прошлому нет и надо жить дальше.
 Сестра Януша, Мария Билинская, в 1936 г. едет в Испанию, чтобы уладить наследственные дела с золовкой, и просит Януша ее сопровождать. Януш везет с собой письмо польских коммунистов ис­панским товарищам. Передав письмо, остается в Испании в качестве корреспондента.
 Близкий друг Януша, Эдгар, к весне 1937 г. оказывается в Риме, куда приехал лечить туберкулез горла. Денег у него почти нет, произ­ведения его не исполняют, зарабатывать на жизнь приходится препо­даванием в музыкальной школе. В парке Эдгар случайно встречает Януша и Ариадну. Все эти годы Ариадна жила в Риме, в монастыре, а сейчас решила его покинуть. Януш готов помочь ей, но жизнь Ари­адны обрывается под колесами автомобиля. Весной 1938 г. умирает Эдгар.
 Подрастает новое поколение: Алек, сын Марии Билинской, Антоний и Анджей, сыновья Оли Голомбек, их друзья Губерт Губе, Бронек Злотый. Их жизнь только начинается, но в Польшу приходит вторая
 284
 
 
 мировая война. Мария Билинская забирает Алека и покидает Поль­шу. Казимеж Слыхала попадает в Пустые Лонки, имение своей быв­шей хозяйки Эвелины Ройской. Сюда приезжает и Оля с Анджеем и беленой. Ее старший сын Антоний в армии. Франтишека они поте­ряли во время бегства из Варшавы.
 Война не обходит стороной имение Януша. После вспыхнувшего под Коморовом боя в имение приносят раненого — это умирающий Янек Вевюрский. Во время наступления немцев на Варшаву он вмес­те с товарищами бежал из тюрьмы и организовал из отступающих солдат небольшой отряд, чтобы оказать сопротивление фашистам. Он умирает на глазах у Януша.
 К осени 1942 г. кое-как налаживается жизнь в оккупированной Варшаве. Оля, Казимеж Слыхала, Анджей и Хелена живут в доме Билинской. Анджей ревнует мать к Спыхале, обвиняя ее в исчезновении отца. Старший сын Оли Антек учительствует в партизанском отряде. Анджей едет его навестить. По дороге он встречает своего дядю Вла­дека Голомбека, убежденного марксиста, посланного в Польшу на подпольную работу. Всю ночь они говорят о марксизме.
 Приехав к брату, Анджей попадает в дом, где партизаны обсужда­ют свои дела. Неожиданно приезжает Валерий Ройский, который с самого начала войны сотрудничает с немцами. Партизаны принима­ют решение убить Ройского. Анджей вызывается привести приговор в исполнение. Пока он сидит в засаде, поджидая Ройского, внезапно подъехавшие немцы убивают всех, кто был в доме.
 В Варшаве Анджей прячет у себя Лилека, друга погибшего Янека, коммуниста, работающего в подпольной типографии. Его сестра Хеле­на влюблена в Бронека Злотого, который вместе с родителями живет в гетто. Во время восстания в гетто Бронек погибает. Немцы органи­зуют налет на типографию, и гибнет Лилек. Их друг Губерт Губе со­бирает отряд харцеров, чтобы те готовились к восстанию против оккупантов.
 Хелена становится связной между партизанами и варшавскими подпольщиками. В целях конспирации она приезжает к Янушу в Коморов. Ее приезд благотворно сказывается на настроении Януша. А встреча с партизанами, которым он помог объясниться с английски­ми летчиками, пробуждает его к новой жизни. От партизан Януш возвращается с ощущением, что раньше спал, а теперь проснулся. Те­перь начинается иная жизнь. Хелену он воспринимает как символ этой жизни. Януш вспоминает свою давнюю встречу с Володей, бра-
 285
 
 
 том Ариадны, во время которой тот дал ему брошюру Ленина. Тогда Януш ее не прочитал, и сейчас ему кажется самым важным на свете прочитать эту брошюру. Он устремляется к дому, где его поджидают немцы. Экономка Ядвига пытается его остановить, но Януш гибнет от фашистской пули.
 1 августа 1944 г. в Варшаве начинается восстание. В первые же дни погибают Анджей и его сестра Хелена; Губерт ранен.
 После войны Оля узнает, что ее муж Франтишек Голомбек жив и находится в Рио-де-Жанейро. В письме она сообщает ему о гибели всех детей. Не вынеся такого горя, Франтишек кончает с собой.
 Казимеж Спыхала после войны уезжает в Англию. А Алек Билинский, племянник Януша, возвращается в Варшаву, чтобы начать стро­ить новую Польшу.
 Г. Б. Григорьева
 
 
 Станислав Лем (Stanislaw Lem) р. 1921
 Солярис (Solaris)
 Роман (1959-1960)
 В будущем — очень далеком от нас «космическом будущем» челове­чества — послышатся эти прощальные слова: «Кельвин, ты летишь. Всего хорошего!» Психолог Кельвин в неимоверном отдалении от Земли десантируется с космолета на припланетную станцию — это огромный серебристый кит, парящий над поверхностью планеты Солярис. Станция кажется пустой, она странно замусорена, Кельвина никто не встречает, а первый же человек, увидевший психолога, пуга­ется чуть ли не до смерти. Человека зовут Снаут, он заместитель на­чальника станции Гибаряна. Он хрипит с отвращением: «Я тебя не знаю, не знаю. Чего ты хочешь?» — хотя станция была извещена о прибытии Кельвина. А потом, опомнившись, говорит, что Гибарян, друг и коллега Кельвина, покончил с собой и что новоприбывший не должен ничего делать и не должен нападать, если увидит кого-то еще, кроме него, Снаута, и третьего члена экипажа, физика Сарториуса.
 287
 
 
 На вопрос: «Кого я могу увидеть?!» — Снаут, в сущности, не отвеча­ет. И очень скоро Кельвин встречает в коридоре огромную голую не­гритянку, «чудовищную Афродиту» с огромными грудями и сло­новьим задом. Ее не может быть на станции, это похоже на галлюци­нацию. Мало того, когда новоприбывший приходит к Сарториусу, физик не пускает его в свою каюту — стоит, заслоняя спиною дверь, а там слышна беготня и смех ребенка, потом дверь начинают дергать, и Сарториус кричит неистовым фальцетом: «Я сейчас вернусь! Не надо! Не надо!!» И кульминация бреда — Кельвин входит в холо­дильную камеру, чтобы увидеть тело Гибаряна, и обнаруживает ря­дом с мертвецом ту самую негритянку — живую и теплую, несмотря на ледяной холод. Еще одна поразительная деталь: ее босые ступни не стерты и не деформированы ходьбой, кожа их тонка, как у мла­денца.
 Кельвин решает было, что сошел с ума, но ведь он — психолог и знает, как в этом убедиться. Устраивает себе проверку и резюмирует:
 «Я не сошел с ума. Последняя надежда исчезла».
 Ночью он просыпается и видит рядом с собою Хэри, свою жену, погибшую десять лет назад, убившую себя из-за него, Кельвина. Живую, во плоти и крови, и совершенно спокойную — словно они расстались вчера. На ней памятное ему платье, обыкновенное платье, но почему-то без застежки-молнии на спине, и ступни у нее, как у той негритянки, — младенческие. Кажется, она принимает все как должное и всем довольна, и хочет только одного: ни на час, ни на минуту не расставаться с Кельвином. Но ему надо уйти, чтобы как-то разобраться в ситуации. Он пытается связать Хэри — обнаруживает­ся, что она сильна не по-человечески... Кельвин в ужасе. Он замани­вает фантом жены в одноместную ракету и отправляет на околопланетную орбиту. Казалось бы, с этим бредом покончено, од­нако Снаут предупреждает Кельвина, что через два-три часа «гость» вернется, и рассказывает наконец, что, по его мнению, происходит. Неотвязных «гостей» насылает на людей Океан планеты Солярис.
 Океан этот уже больше сотни лет занимает умы ученых. Он со­стоит не из воды, а из протоплазмы, странным и чудовищным обра­зом перемещающейся, вспучивающейся и создающей гигантские — бессмысленные на вид — сооружения, в недрах которых время изме­няет свое течение. Их окрестили «городревами», «долгунами», «ми-
 288
 
 
 моидами», «симметриадами», но никто не знал, отчего и зачем они создаются. У этого живого Океана, кажется, есть единственная функ­ция: он поддерживает оптимальную орбиту планеты вокруг двойного Солнца. И вот сейчас, после исследовательского удара жестким излу­чением, он стал подсылать к людям фантомов, извлекая их облик из глубин человеческого подсознания. Кельвину еще повезло: ему «пода­рена» женщина, которую он некогда любил, а другим подсылаются их тайные эротические желания, даже не реализованные. «Такие си­туации... — говорит Снаут, — о которых можно только подумать, и то в минуту опьянения, падения, безумия... И слово становится пло­тью». Так полагает Снаут. Еще он говорит, что «гость» чаще всего по­является, пока человек спит и сознание его выключено. В это время области мозга, ответственные за память, более доступны неведомым лучам Океана.
 Ученые могли бы покинуть станцию, но Кельвин хочет остаться. Он думает: «Пожалуй, об Океане мы не узнаем ничего, но может быть, о себе...» Следующей же ночью Хэри появляется снова, и, как в былые времена, они становятся любовниками. А утром Кельвин видит, что в каюте лежат два «совершенно одинаковые белые платья с красными пуговицами» — оба разрезанные по шву. За этим шоком следует другой: Хэри случайно остается взаперти и с нечеловеческой силой, раня себя, выламывает дверь. Потрясенный Кельвин видит, как изувеченные ее руки почти мгновенно заживают. Сама Хэри тоже в ужасе, ведь она ощущает себя обычным, нормальным челове­ком...
 Пытаясь понять, как «устроена» Хэри, Кельвин берет у нее кровь для анализа, но под электронным микроскопом видно, что красные тельца состоят не из атомов, а как бы из ничего — по-видимому, из нейтрино. Однако «нейтринные молекулы» не могут существовать вне какого-то особого поля... Физик Сарториус принимает эту гипо­тезу и берется построить аннигилятор нейтринных молекул, чтобы уничтожать «гостей». Но Кельвин, оказывается, этого не хочет. Он уже оправился от шока и любит вновь обретенную жену — кем бы она ни была. Со своей стороны, Хэри начинает понимать ситуацию, весь ее трагизм. Ночью, пока Кельвин спит, она включает магнито­фон, оставленный Гибаряном для Кельвина, прослушивает рассказ Гибаряна о «гостях» и, узнав правду, пытается покончить с собой.
 289
 
 
 Выпивает жидкий кислород. Кельвин видит ее агонию, мучительную кровавую рвоту, но... Излучение Океана восстанавливает нейтринную плоть за считанные минуты. Ожившая Хэри в отчаянии — теперь она знает, что мучит Кельвина, «А что орудие пытки может желать добра и любить, этого я представить себе не могла», — кричит она. Кельвин в ответ говорит, что любит ее, именно ее, а не ту, земную женщину, которая убила себя из любви к нему. Это правда, и он в полной растерянности: ведь ему предстоит возвращение на Землю, а любимая женщина может существовать только здесь, в таинственном поле излучения Океана, Он ни на что не может решиться, однако со­глашается на предложение Сарториуса записать токи своего мозга и передать их в виде пучка рентгеновского излучения Океану. Может быть, прочитав это послание, жидкое чудовище перестанет подсылать к людям своих фантомов... Луч бьет в плазму, и как будто ничего не происходит, только у Кельвина начинаются мучительные сновидения, в которых его словно бы изучают, то разбирая на атомы, то составляя вновь. «Ужас, пережитый в них, нельзя сравнить ни с чем на свете», — говорит он. Так проходит несколько недель, Хэри и Кель­вин привязываются друг к другу все сильнее, а Сарториус тем време­нем проводит какие-то страшные эксперименты, пытаясь избавиться от «гостей». Снаут говорит о нем: «Наш Фауст наоборот <...> ищет средство от бессмертия». Наконец в одну из ночей Хэри дает Кельви­ну снотворное и исчезает. Сарториус втайне от Кельвина все-таки со­здал аннигилятор фантомов, и Хэри из великой любви к Кельвину решилась на гибель — как когда-то, давным-давно... Ушла в небытие, ушла навсегда, ибо нашествие «гостей» кончилось.
 Кельвин в горе. Он мечтает отомстить мыслящей протоплазме, выжечь ее дотла, но Снауту удается успокоить товарища. Он говорит, что Океан не хотел ничего дурного, напротив — стремился делать людям подарки, дарить им самое дорогое, то, что глубже всего запря­тано в памяти. Океан не мог знать, каково истинное значение этой памяти... Кельвин принимает эту мысль и успокаивается — как будто. И в последней сцене он сидит на берегу Океана, ощущая его «исполинское присутствие, мощное, неумолимое молчание», и про­щает ему все: «Я ничего не знал, но по-прежнему верил, что еще не окончилось время жестоких чудес».
 В. С. Кулагина-Ярцева
 290
 
 
 Звездные дневники Ийона Тихого (Dzennild Gwiazdowe)
 Рассказы (1954-1982)
 Ийон Тихий — «знаменитый звездопроходец, капитан дальнего галaктичecкoгo плавания, охотник за метеорами и кометами, неутоми­мый исследователь, открывший восемьдесят тысяч три мира, почет-вый доктор университетов Обеих Медведиц, член Общества по опеке над малыми планетами и многих других обществ, кавалер млечных и туманностных орденов» — автор восьмидесяти семи томов дневни­ков (с картами всех путешествий и приложениями).
 Космические путешествия Ийона Тихого изобилуют невероятны­ми приключениями. Так, в путешествии седьмом он попадает в петлю времени и множится на глазах, встречаясь с самим собой по­недельничным, четверговым, воскресным, пятничным, прошлогодним и другими — из прошлого и будущего. Спасают ситуацию два маль­чугана (которыми Тихий был так давно!) — они исправляют регулятop мощности и чинят руль, и в ракете вновь воцаряется покой. В путешествии четырнадцатом Тихому приходится оправдывать перед Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Планет деяния жителей Зимьи (под таким названием значится там планета Земля). Ему не удается представить в выгодном свете достижения земной науки, в частности атомные взрывы. Часть делегатов вообще сомнева­ется в разумности жителей Земли, а некоторые даже отрицают воз­можность существования на планете жизни. Встает вопрос и о вступительном взносе землян, который должен составить биллион тонн платины. Под конец заседания весьма сочувствующий жителям Земли инопланетянин с Тарракании, пытаясь продемонстрировать, как добротно сработан эволюцией представитель землян Ийон Тихий, начинает долбать его по макушке своим огромным присо­ском... И Тихий в ужасе просыпается. Путешествие четырнадцатое приводит Тихого на Энтеропию. Готовясь к полету. Тихий изучает статью об этой планете в томе «Космической энциклопедии». Он уз­нает, что господствующая раса на ней — «ардриты, существа разум­ные многопрозрачногранные симметричные непарноотростковые». Среди животных особо отмечены курдли и осьмиолы. По прочтении статьи Тихий остается п неведении относительно того, что такое
 291
 
 
 «смет» и что такое «сепульки». По предложению заведующего ре­монтной мастерской Ийон Тихий рискует поставить себе на ракету мозг «с батареей анекдотов на пять лет». Действительно, сначала Тихий с удовольствием слушает, затем с мозгом что-то случается: рас­сказывая анекдоты, он глотает самую соль, начинает говорить по сло­гам, и вся беда в том, что его невозможно заткнуть — сломался выключатель.
 Тихий прибывает на Энтеропию. Служащий космопорта, прозрач­ный, как хрусталь, ардрит, взглянув на него, зеленеет («ардриты вы­ражают чувства сменой окраски; зеленая соответствует нашей улыбке») и, задав необходимые вопросы («Вы позвоночный? Двояко-дышащий?), направляет новоприбывшего в «резервную мастерскую», где техник производит какие-то измерения и на прощание говорит загадочную фразу: «Если во время смега с вами что-нибудь станется, можете быть совершенно покойны... мы немедленно доставим ре­зерв». Тихий не вполне понимает, о чем идет речь, но не задает во­просов — многолетние странствия научили его сдержанности.
 Оказавшись в городе, Тихий наслаждается редкостным видом, какой представляют собой центральные кварталы в сумерках. Ардри­ты не знают искусственного освещения, потому что светятся сами. Здания искрятся и разгораются жильцами, которые возвращаются домой, в храмах лучатся в экстазе прихожане, на лестничных клетках радужно переливаются дети. В разговорах прохожих Тихий слышит знакомое слово «сепульки» и пытается выяснить, наконец, что же оно может означать. Но у кого из ардритов он ни спрашивает, где можно приобрести сепульку, вопрос каждый раз вызывает у них не­доумение («Как же вы возьмете ее без жены?»), смущение и гнев, что незамедлительно выражается их окраской. Отказавшись от мысли узнать хоть что-либо о сепульках, Тихий собирается охотиться на курдлей. Проводник дает ему инструкции. Они явно необходимы, так как животное в процессе эволюции приспособилось к метеорит­ным осадкам, нарастив непробиваемый панцирь, и поэтому «на курдля охотятся изнутри». Для этого нужно, намазавшись особой пастой и «приправив» себя самого грибным соусом, луком и перцем, присев, дождаться (схватив обеими руками бомбу), пока курдль не прогло­тит приманку. Оказавшись внутри курдля, охотник настраивает часо­вой механизм бомбы и, используя прочищающее действие пасты,
 292
 
 
 удаляется возможно быстрее «в сторону, противоположную той, от­куда прибыл». Покидая курдля, следует стараться упасть на обе руки и ноги, чтобы не расшибиться. Охота складывается удачно, курдль берет приманку, но во внутренностях зверя Тихий застает еще одно­го охотника — ардрита, который уже настраивает часовой механизм. Каждый пытается уступить право охоты другому, теряя драгоценное время. Побеждает гостеприимство хозяина, и оба охотника вскоре покидают курдля. Раздается чудовищный взрыв — Ийон Тихий полу­чает очередной охотничий трофей — ему обещают сделать чучело и отправить его на Землю грузовой ракетой.
 Несколько дней Тихий занят культурной программой — музеи, выставки, визиты, официальные приемы, речи. Как-то утром он про­сыпается от ужасного грохота. Оказывается, это и есть смег, сезон­ный метеоритный град, выпадающий на планете каждые десять месяцев. Никакое убежище не может дать защиты от смега, но пово­дов для беспокойства нет, так как у каждого имеется резерв. Относи­тельно резерва Тихому ничего не удается выяснить, но вскоре становится ясно, что это. Направляясь на вечернее представление в театр, он становится свидетелем прямого попадания метеорита в зда­ние театра. Тут же прикатывает большая цистерна, из которой выте­кает некое похожее на смолу месиво, ардриты-ремонтники начинают через трубы накачивать туда воздух, пузырь растет с головокружи­тельной быстротой и через минуту становится точной копией теат­рального здания, только еще совсем мягкой, колеблющейся при порывах ветра. Еще через пять минут здание затвердевает, и зрители заполняют его. Усаживаясь на место, Тихий замечает, что оно еще теплое, но это единственное свидетельство недавней катастрофы. По ходу действия пьесы героям приносят сепульки в огромном ящике, но и на этот раз Ийону Тихому не суждено узнать, что же это. Он ощущает удар и лишается чувств. Когда же Тихий приходит в себя, на сцене уже совершенно другие герои и речи нет о сепульках. Сидя­щая рядом ардритка объясняет, что его убило метеоритом, но из астронавтического агентства привезли резерв. Тихий немедленно возвращается в отель и тщательно осматривает себя, чтобы убедиться в собственной идентичности. На первый взгляд все в порядке, но ру­башка надета наизнанку, пуговицы застегнуты как попало, а в карма­нах обрывки упаковки. Исследования Тихого прерывает телефонный
 293
 
 
 звонок: с ним хочет встретиться профессор Зазуль, видный ардритский ученый. Тихий едет к профессору, живущему в пригороде. По дороге он нагоняет пожилого ардрита, везущего перед собой «что-то вроде крытой тележки». Они продолжают путь вместе. Подойдя к изгороди. Тихий видит клубы дыма на месте профессорского дома. Его спутник объясняет, что метеорит упал четверть часа назад, и домодувы сейчас приедут — за городом они не слишком торопятся. Сам же он просит Тихого открыть ему калитку и начинает подни­мать крышку тележки. Сквозь дырку в упаковке большого свертка Тихий видит живой глаз. Раздается скрипучий старческий голос, при­глашающий Тихого подождать в беседке. Но тот опрометью несется на космодром и покидает Энтеропию, питая в душе надежду, что профессор Зазуль на него не в обиде.
 В. С. Кулагина-Ярцева
 
 
 ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
 
 Анатоль Франс (Anatole France) 1844-1924
 Современная история (Histoire contemporaine)
 Тетралогия (1897—1901)
 I. ПОД ГОРОДСКИМИ ВЯЗАМИ (L'Orme du Mail)
 Аббат Лантень, ректор духовной семинарии в городе ***, писал монсеньору кардиналу-архиепископу письмо, в коем горько жаловался на аббата Гитреля, преподавателя духовного красноречия. Через посред­ство упомянутого Гитреля, позорящего доброе имя священнослужите­ля, госпожа Вормс-Клавлен, жена префекта, приобрела облачения, триста лет хранившиеся в ризнице люзанской церкви, и пустила на обивку мебели, из чего видно, что преподаватель красноречия не от­личается ни строгостью нравов, ни стойкостью убеждений. А между тем аббату Лантеню стало известно, что сей недостойный пастырь со­бирается претендовать на епископский сан и пустующую в этот мо­мент туркуэнскую кафедру. Надо ли говорить, что ректор семи­нарии — аскет, подвижник, богослов и лучший проповедник епар­хии — сам не отказался бы принять на свои плечи бремя тяжких
 297
 
 
 епископских обязанностей. Тем более что более достойную кандида­туру сложно найти, ибо если аббат Лантень и способен причинить зло ближнему своему, то лишь во умножение славы Господней.
 Аббат Гитрель действительно постоянно виделся с префектом Вормс-Клавленом и его супругой, чей главный грех состоял в том, что они — евреи и масоны. Дружеские отношения с представителем ду­ховенства льстили чиновнику-иудею. Аббат же при всем своем смире­нии был себе на уме и знал цену своей почтительности. Она была не так уж велика — епископский сан.
 В городе была партия, которая открыто называла аббата Лантеня пастырем, достойным занять пустующую туркуэнскую кафедру. Раз уж городу *** выпала честь дать Туркуэну епископа, то верующие были согласны расстаться с ректором ради пользы епархии и христи­анской родины. Проблему составлял лишь упрямый генерал Картье де Шальмо, который никак не желал написать министру культов, с коим был в хороших отношениях, и замолвить словечко за претен­дента. Генерал соглашался с тем, что аббат Лантень — превосходный пастырь и, будь он военным, из него вышел бы прекрасный солдат, но старый вояка никогда ничего не просил у правительства и теперь не собирался просить. Так что бедному аббату, лишенному, как все фанатики, умения жить, ничего не оставалось, как предаваться благо­честивым размышлениям да изливать желчь и уксус в беседах с г-ном Бержере, преподавателем филологического факультета. Они прекрас­но понимали друг друга, ибо хоть г-н Бержере и не верил в Бога, но был человеком умным и разочарованным в жизни. Обманувшись в своих честолюбивых надеждах, связав себя узами брака с сущей меге­рой, не сумев стать приятным для своих сограждан, он находил удо­вольствие в том, что понемногу старался стать для них неприятным.
 Аббат Гитрель — послушное и почтительное чадо его святейшест­ва папы — времени не терял и ненавязчиво довел до сведения пре­фекта Вормс-Клавлена, что его соперник аббат Лантень непочтителен не только по отношению к своему духовному начальству, но даже по отношению к самому префекту, коему не может простить ни при­надлежности к франкмасонам, ни иудейского происхождения. Конеч­но, он раскаивался в содеянном, что, впрочем, не мешало ему обдумывать следующие мудрые ходы и обещать самому себе, что, как только обретет титул князя церкви, то станет непримирим со свет­ской властью, франкмасонами, принципами свободомыслия, респуб­лики и революции.
 298
 
 
  Борьба вокруг туркуэнской кафедры шла нешуточная. Восемнад­цать претендентов добивались епископского облачения; у президента И у папского нунция были свои кандидаты, у епископа города *** — свои. Аббату Лантеню удалось-таки заручиться поддержкой генерала Картье де Шальмо, пользующегося в Париже большим уважением. Так что аббат Гитрель, за чьей спиной стоит лишь префект-иудей, от­стал в этой гонке.
 II. ИВОВЫЙ МАНЕКЕН (Le Mannequin d'Osier)
 Г-н Бержере не был счастлив. Он не имел никаких почетных званий и был непопулярен в городе. Конечно, как истинный ученый наш филолог презирал почести, но все-таки чувствовал, что куда пре­красней презирать их, когда они у тебя есть. Г-н Бержере мечтал жить в Париже, познакомиться со столичной ученой элитой, спорить С ней, печататься в тех же журналах и превзойти всех, ибо сознавал, что умен. Но он был непризнан, беден, жизнь ему отравляла жена, считавшая, что ее муж — мозгляк и ничтожество, присутствие кото­рого рядом она вынуждена терпеть. Бержере занимался «Энеидой», но никогда не был в Италии, посвятил жизнь филологии, но не имел денег на книги, а свой кабинет, и без того маленький и неудобный, делил с ивовым манекеном супруги, на котором та примеряла юбки собственной работы.
 Удрученный неприглядностью своей жизни, г-н Бержере преда­вался сладким мечтам о вилле на берегу синего озера, о белой терра­се, где бы можно было погружаться в безмятежную беседу с избранными коллегами и учениками, среди миртов, струящих боже­ственный аромат. Но в первый день нового года судьба нанесла скромному латинисту сокрушительный удар. Вернувшись домой, он застал жену со своим любимейшим учеником г-ном Ру. Недвусмыс­ленность их позы означала, что у г-на Бержере выросли рога. В пер­вый момент новоиспеченный рогоносец ощутил, что готов убить нечестивых прелюбодеев на месте преступления. Но соображения ре­лигиозного и нравственного порядка вытеснили инстинктивную кро­вожадность, и омерзение мощной волной залило пламя его гнева. Г-н Бержере молча вышел из комнаты. С этой минуты г-жа Бержере была ввергнута в адскую пучину, разверзшуюся под крышей ее дома.
 299
 
 
 Обманутый муж не стад убивать неверную супругу. Он просто за­молчал. Он лишил г-жу Бержере удовольствия видеть, как ее благо­верный неистовствует, требует объяснений, исходит желчью... После того как в гробовом молчании железная кровать латиниста была во­дворена в кабинет, г-жа Бержере поняла, что ее жизнь полновласт­ной хозяйки дома закончилась, ибо муж исключил падшую супругу из своего внешнего и внутреннего мира. Просто упразднил. Немым свидетельством произошедшего переворота стала новая служанка, ко­торую привел в дом г-н Бержере: деревенская скотница, умевшая го­товить только похлебку с салом, понимавшая лишь простонародный говор, пившая водку и даже спирт. Новая служанка вошла в дом, как смерть. Несчастная г-жа Бержере не выносила тишины и одиночест­ва. Квартира казалась ей склепом, и она бежала из нее в салоны го­родских сплетниц, где тяжело вздыхала и жаловалась на мужа-тирана. В конце концов местное общество утвердилось во мнении, что г-жа Бержере — бедняжка, а супруг ее — деспот и развратник, держа­щий семью впроголодь ради удовлетворения своих сомнительных прихотей. Но дома ее ждали гробовое молчание, холодная постель и служанка-идиотка...
 И г-жа Бержере не выдержала: она склонила свою гордую голову представительницы славной семьи Пуйи и отправилась к мужу ми­риться. Но г-н Бержере молчал. Тогда, доведенная до отчаяния, г-жа Бержере объявила, что забирает с собой младшую дочь и уходит из дома. Услыхав эти слова, г-н Бержере понял, что своим мудрым рас­четом и настойчивостью добился желанной свободы. Он ничего не ответил, лишь наклонил голову в знак согласия.
 III. АМЕТИСТОВЫЙ ПЕРСТЕНЬ (L'Anneau d'Amethyste)
 Г-жа Бержере как сказала, так и поступила — покинула семей­ный очаг. И она оставила бы по себе в городе хорошую память, если бы накануне отъезда не скомпрометировала себя необдуманным по­ступком. Придя с прощальным визитом к г-же Лакарель, она очути­лась в гостиной наедине с хозяином дома, который пользовался в городе славой весельчака, вояки и завзятого поцелуйщика. Чтобы под­держивать репутацию на должном уровне, он целовал всех женщин,
 300
 
 
 девиц и девочек, встречавшихся ему, но делал это невинно, ибо был человеком нравственным. Именно так г-н Лакарель поцеловал и г-жу рержере, которая приняла поцелуй за признание в любви и страстно ответила на него. Именно в эту минуту в гостиную вошла г-жа Лака­рель.
 Г-н Бержере не ведал грусти, ибо был наконец свободен. Он был поглощен устройством новой квартиры по своему вкусу. Наводящая ужас служанка-скотница получила расчет, а ее место заняла доброде­тельная г-жа Борниш. Имено она привела в дом латиниста существо, ставшее ему лучшим другом. Однажды утром г-жа Борниш положила у ног хозяина щенка неопределенной породы. В то время как г-н Бержере полез на стул, чтобы достать книгу с верхней полки стелла­жа, песик уютно устроился в кресле. Г-н Бержере упал с колченогого стула, а пес, презрев покой и уют кресла, бросился его спасать от страшной опасности и, в утешение, лизать в нос. Так латинист при­обрел верного приятеля. В довершение всего г-н Бержере получил вожделенное место ординарного профессора. Радость омрачали лишь крики толпы под его окнами, которая, зная, что профессор римского права сочувствует еврею, осужденному военным трибуналом, требова­ла крови почтенного латиниста. Но вскоре он был избавлен от про­винциального невежества и фанатизма, ибо получил курс не где-ни­будь, а в Сорбонне.
 Пока в семье Бержере развивались вышеописанные события, аббат Гитрель времени не терял. Он принял живейшее участие в судьбе часовни Бельфийской Божьей матери, которая, по утвержде­нию аббата, была чудотворной, и снискал уважение и благосклон­ность герцога и герцогини де Бресе. Таким образом, преподаватель семинарии стал необходим Эрнсту Бонмону, сыну баронессы де Бонмон, который всей душой стремился быть принятым в доме де Бресе, но его иудейское происхождение препятствовало этому. Настойчивый юноша заключил с хитроумным аббатом сделку: епископство в обмен на семейство де Бресе.
 Так умный аббат Гитрель стал монсеньором Гитрелем, епископом туркуэнским. Но самое поразительное состоит в том, что он сдержал слово, данное себе в самом начале борьбы за епископское облачение, и благословил на сопротивление властям конгрегации своей епархии, которые отказались платить непомерные налоги, наложенные на них правительством.
 301
 
 
 IV. ГОСПОДИН БЕРЖЕРЕ В ПАРИЖЕ (Monsieur Bergeret a Paris)
 Г-н Бержере поселился в Париже вместе со своей сестрой Зоей и дочерью Полиной. Он получил кафедру в Сорбонне, его статью в за­щиту Дрейфуса напечатали в «Фигаро», среди честных людей своего квартала он заслужил славу человека, отколовшегося от своей братии и не пошедшего За защитниками сабли и кропила. Г-н Бержере нена­видел фальсификаторов, что, как ему казалось, позволительно филоло­гу. За эту невинную слабость газета правых немедленно объявила его немецким жидом и врагом отечества. Г-н Бержере философски отне­сся к этому оскорблению, ибо знал, что у этих жалких людишек нет будущего. Всем своим существом этот скромный и честный человек жаждал перемен. Он мечтал о новом обществе, в котором каждый получал бы полную цену за свой труд. Но, как истинный мудрец, г-н Бержере понимал, что ему не доведется увидеть царство будущего, так как ведь все перемены в социальном строе, как и в строе приро­ды, происходят медленно и почти незаметно. Поэтому человек дол­жен работать над созданием будущего так, как ковровщики работают над шпалерами, — не глядя. И единственный его инструмент — это слово и мысль, безоружная и нагая.
 Е. Э. Гущина
 Остров пингвинов (L'lle des Pingoums)
 Пародийная историческая хроника (1908)
 В предисловии автор сообщает, что единственная цель его жизни — написать историю пингвинов. Для этого он изучил множество источ­ников, и прежде всего хронику величайшего пингвинского летописца Иоанна Тальпы. Подобно другим странам, Пингвиния пережила не­сколько эпох: древние времена, средние века и Возрождение, новые и новейшие века. А началась ее история с того момента, когда святой старец Маэль, перенесенный кознями дьявола на остров Альку, ок­рестил арктических птиц из семейства лапчатоногах, приняв их за людей по причине глухоты и почти полной слепоты. Весть о креще­нии пингвинов вызвала в раю крайнее удивление. Виднейшие теологи и богословы разошлись во мнении: одни предлагали даровать пингви­нам бессмертную душу, другие советовали сразу отправить их в ад.
 302
 
 
 Но Господь Бог повелел святому Маэлю исправить свою ошибку — обратить пингвинов в людей. Исполнив это, старец перетащил остров к бретонским берегам. Дьявол был посрамлен.
 Стараниями святого обитатели острова получили одежду, но это отнюдь не способствовало укоренению нравственности. Тогда же пингвины начали убивать друг друга из-за земли, утверждая тем самым права собственности, что означало несомненный прогресс. Затем была произведена перепись населения и созваны первые Гене­ральные Штаты, которые постановили избавить благородных пингви­нов от налогов, возложив их на чернь.
 Уже в древние времена Пингвиния обрела святую заступницу — Орберозу. Вместе со своим сожителем Кракеном она избавила страну от лютого дракона. Произошло это следующим образом. Могучий Кракен, водрузив на голову шлем с рогами, грабил по ночам сопле­менников и похищал их .детей. Святому Маэлю явилось знамение, что спасти пингвинов могут только непорочная дева и бесстрашный рыцарь. Узнав об этом, прекрасная Орбероза вызвалась совершить подвиг, ссылаясь на свою девственную чистоту. Кракен соорудил де­ревянный каркас и обшил его кожей. Пятерых мальчиков научили влезать в это сооружение, двигать им и жечь паклю, чтобы из пасти вырывалось пламя. На глазах у восхищенных пингвинов Орбероза по­вела дракона на поводке, как покорную собачку. Затем появился Кра­кен со сверкающим мечом и вспорол чудовищу брюхо, откуда выскочили исчезнувшие прежде дети. В благодарность за это герои­ческое деяние пингвины обязались платить Кракену ежегодную дань. Желая внушить народу благотворный страх, он украсил себя гребнем дракона. Любвеобильная Орбероза еще долго утешала пастухов и во­лопасов, а затем посвятила жизнь свою Господу. После смерти ее причислили к лику святых, а Кракен стал родоначальником первой королевской династии — Драконидов. Среди них было много замеча­тельных правителей: так, Бриан Благочестивый стяжал славу хитрос­тью и отвагой на войне, а Боско Великодушный настолько заботился о судьбах престола, что перебил всю свою родню. Великолепная коро­лева Крюша прославилась щедростью — правда, по словам Иоанна Тальпы, она не всегда умела смирять свои желания доводами рассуд­ка. Конец средневекового периода был ознаменован столетней вой­ной пингвинов с дельфинами.
 Искусство этой эпохи заслуживает всяческого внимания. К несчас­тью, о пингвинской живописи можно судить лишь по примитивам
 303
 
 
 других народов, поскольку пингвины начали восхищаться творениями своих ранних художников лишь после того, как полностью их унич­тожили. Из литературы XV в. до нас дошел драгоценный памят­ник — повесть о схождении в преисподнюю, сочиненная монахом Марбодом, пламенным поклонником Вергилия. Когда вся страна еще коснела во мраке невежества и варварства, некий Жиль Луазелье с неугасимым пылом изучал естественные и гуманитарные науки, упо­вая на их неизбежное возрождение, которое смягчит нравы и утвер­дит принцип свободы совести. Эти благие времена наступили, но последствия оказались не совсем такими, как представлялось пингвинскому Эразму: католики и протестанты занялись взаимоистребле­нием, а среди философов распространился скептицизм. Век разума завершился крушением старого режима: королю отрубили голову, и Пингвиния была провозглашена республикой. Охваченная смутами и изнуренная войнами, она вынесла в собственном чреве своего убий­цу — генерала Тринко. Этот великий полководец завоевал полмира, а потом потерял его, принеся бессмертную славу Пингвинии.
 Затем наступило торжество демократии — была избрана Ассам­блея, полностью контролируемая финансовой олигархией. Пингвиния задыхалась под тяжестью расходов на огромную армию и флот. Мно­гие надеялись, что с развитием цивилизации войны прекратятся. Желая доказать это утверждение, профессор Обнюбиль посетил Новую Атлантиду и обнаружил, что богатейшая республика уничто­жила половину жителей Третьей Зеландии с целью заставить осталь­ных покупать у нее зонтики и подтяжки. Тогда мудрец с горечью сказал себе, что единственное средство улучшить мир — это взорвать всю планету с помощью динамита.
 Республиканский строй в Пингвинии породил множество злоупот­реблений. Финансисты сделались подлинным бичом страны из-за своей наглости и жадности. Мелкие торговцы не могли прокормить­ся, а дворяне все чаще вспоминали о прежних привилегиях. Недо­вольные с надеждой взирали на принца Крюшо, последнего представителя династии Драконидов, вкушавшего горький хлеб изгна­ния в Дельфинии. Душой заговора стал монах Агарик, который при­влек на свою сторону отца Корнемюза, разбогатевшего на производстве ликера святой Орберозы. Роялисты решили использо­вать для свержения режима одного из его защитников — Шатильона. Но дело дракофилов было подорвано внутренними разногласиями. Несмотря на захват палаты депутатов, переворот закончился крахом.
 304
 
 
 Шатильону позволили бежать в Дельфинию, зато у Корнемюза кон­фисковали виногонку.
 Вскоре после этого Пингвинию потрясло дело о краже восьмиде­сяти тысяч копен сена, запасенных для кавалерии. Офицера-еврея Пиро обвинили в том, что он будто бы продал чудесное пингвинское сено коварным дельфинам. Несмотря на полное отсутствие улик, Пиро был осужден и водворен в клетку. Пингвины прониклись к нему единодушной ненавистью, но нашелся отщепенец по имени Коломбан, выступивший в защиту презренного вора. Поначалу Коломбан не мог выйти из дома без того, чтобы его не побили каменьями. Постепенно число пиротистов стало возрастать и достигло нескольких тысяч. Тогда Коломбана схватили и приговорили к высшей мере на­казания. Разъяренная толпа бросила его в реку, и он выплыл с боль­шим трудом. В конце концов Пиро получил свободу: его не­виновность была доказана стараниями судебного советника Шоспье.
 Новейшие века начались ужасающей войной. Роман между женой министра Цереса и премьером Визиром имел катастрофические пос­ледствия: решившись на все, чтобы погубить своего врага, Церес зака­зал преданным людям статьи, в которых излагались воинственные взгляды главы правительства. Это вызвало самые резкие отклики за границей. Биржевые махинации министра финансов довершили дело:
 в день падения министерства Визира соседняя враждебная империя отозвала своего посланника и бросила на Пингвинию восемь миллио­нов солдат. Мир захлебнулся в потоках крови. Полвека спустя госпо­жа Церес скончалась, окруженная всеобщим уважением. Все свое имущество она завещала обществу святой Орберозы. Наступил апогей пингвинской цивилизации: прогресс выражался в смертоносных изо­бретениях, в гнусных спекуляциях и отвратительной роскоши.
 Будущие времена и история без конца. В гигантском городе рабо­тало пятнадцать миллионов человек. Людям не хватало кислорода и естественной пищи. Росло число сумасшедших и самоубийц. Анар­хисты полностью уничтожили столицу взрывами. Провинция пришла в запустение. Столетия словно бы канули в вечность: охотники вновь убивали диких зверей и одевались в их шкуры. Цивилизация прохо­дила свой новый круг, и в гигантском городе опять работало пятнад­цать миллионов человек.
 Е. Д. Мурашкинцева
 305
 
 
 Восстание ангелов (La Revolte des anges)
 Роман (1914)
 Великий Александр Бюссар д'Эпарвье, вице-президент государствен­ного совета при Июльском правительстве, оставил своим наследникам трехэтажный особняк и богатейшую библиотеку. Ренэ д'Эпарвье, до­стойный внук знаменитого деда, по мере сил пополнял драгоценное собрание. В 1895 г. он назначил хранителем библиотеки Жюльена Сарьетта, одновременно сделав его наставником своего старшего сына Мориса. Г-н Сарьетт проникся к библиотеке трепетной, но ревнивой любовью. Всякий, кто уносил с собой самую ничтожную книжонку, раздирал архивариусу душу. Он был готов снести любое оскорбление и даже бесчестье, лишь бы сохранить в неприкосновенности бесцен­ные тома. И благодаря его рвению библиотека д'Эпарвье за шестнад­цать лет не потеряла ни единого листочка.
 Но 9 сентября 1912 г. судьба нанесла хранителю страшный удар: на столе бесформенной грудой валялись книги, снятые с полок чьей-то кощунственной рукой. Таинственная сила бесчинствовала в святи­лище несколько месяцев. Г-н Сарьетт потерял сон и аппетит, пытаясь выследить злоумышленников. Очевидно, это были франкмасоны — друг семьи аббат Патуйль утверждал, что именно они, вкупе с еврея­ми, замышляют полное разрушение христианского мира. Несчастный архивариус боялся коварных сынов Хирама, но любовь к библиотеке оказалась сильнее, и он решил устроить преступникам засаду. Ночью таинственный расхититель ударил его по голове толстенным фолиан­том, и с этого дня дела пошли еще хуже — книги стали исчезать с пугающей быстротой. Наконец они обнаружились во флигеле, где обитал юный д'Эпарвье.
 Мориса никак нельзя было заподозрить в излишней тяге к знани­ям. С ранних лет ему удавалось избегать любого умственного усилия, и аббат Патуйль говорил, что этот юноша получил блага христианско­го воспитания свыше. Храня галантные традиции своей нации, Морис безропотно сносил откровенное распутство горничных и слезливое обожание светских дам. Но загадочная сила самым неделикатным об­разом вмешалась и в его жизнь: когда он предавался невинной страс­ти в объятиях прелестной Жильберты дез'Обель, в комнате появилась призрачная тень обнаженного мужчины. Незнакомец представился ангелом-хранителем Мориса и сказал, что на небесах его зовут Абдиил, а «в миру» — Аркадий. Он зашел проститься, поскольку утратил
 306

<< Пред.           стр. 34 (из 48)           След. >>

Список литературы по разделу