<< Пред.           стр. 39 (из 48)           След. >>

Список литературы по разделу

 
 
 Генрих доказывает Гецу, что все добро, которое он сделал, на деле обернулось злом еще большим, нежели когда он просто творил зло. Ибо Богу плевать на него. «Человек — ничто». В ответ Гец сообщает ему свое открытие, или, по его определению, «величайшее жульниче­ство» — Бога нет. И поэтому он начинает свою жизнь сначала. По­трясенный Генрих, чувствуя его правоту, умирает. «Комедия добра закончилась убийством», — констатирует Гец.
 Гец берет на себя командование войском: закалывает отказавше­гося подчиниться ему начальника, приказывает вешать дезертиров. «Вот и началось царствие человека на земле», — говорит он испуган­ному Насти. Гец не намерен отступать: он заставит людей трепетать перед ним, раз нет иного способа любить их, он будет одинок, раз нет иного способа быть вместе со всеми. «Идет война — я буду вое­вать», — заключает он.
 Е. В. Морозова
 
 
 Робер Мерль (Robert Merle) р. 1908
 Остров (L'lle)
 Роман (1962)
 В основе сюжета лежит подлинное событие — мятеж на английском бриге «Баунти» (первая половина XVIII в ).
 Безбрежные воды Тихого океана. Красавец «Блоссом» стремитель­но летит по волнам. Третий помощник капитана Адам Парсел любу­ется кораблем, но при виде истощенных матросов ему становится стыдно за то, что он хорошо одет и сытно пообедал. Команда совер­шенно затравлена капитаном Бартом,
 Боцман Босуэлл следит за тем, как убирается палуба. В наряде есть парни, способные взбаламутить весь экипаж: это прежде всего шотландец Маклеод, валлиец Бэкер и метис Уайт. Из камбуза вылеза­ет юнга Джимми с ведром грязной воды. Не заметив появления ка­питана, он выливает воду против ветра, и несколько капель попадают на сюртук Барта. Капитан обрушивает на мальчишку свой могучий кулак — юнга падает замертво. Далее события развиваются стреми­тельно. Бэкер словно не слышит приказа Барта выбросить тело за борт, а Парсел просит разрешения прочитать молитву. Первый по­мощник капитана Ричард Мэсон, которому юнга приходился племян-
 469
 
 
 ником, стреляет в Барта. Великан Хант, получив незаслуженный удар линьком, сворачивает шею боцману. Маклеод расправляется со вто­рым помощником Джоном Симоном, попытавшимся взять власть на корабле.
 Путь на родину мятежникам заказан. Они плывут на Таити, чтобы запастись водой и провиантом. Но сюда слишком часто захо­дят английские корабли, и Мэсон предлагает поселиться на затерян­ном в океане острове. Вскоре Парсел приносит список девяти добровольцев. У каждого имеются свои резоны. Мэсона, Маклеода и Ханта на родине ждет петля за убийство. Парсел и Бэкер вступили в открытый конфликт с Бартом, что при сложившихся обстоятельствах не сулит ничего хорошего. Юный Джонс готов идти на край света за Бэкером, а коротышка Смэдж — за Маклеодом. Желтолицый Уайт опасается расплаты за старые грехи: когда-то он зарезал человека. Не вполне понятны лишь мотивы Джонсона — самого старого из матро­сов. Позднее выясняется, что он ушел в плавание, спасаясь от меге­ры-жены.
 Парсел уже бывал на Таити. Он хорошо знает язык и обычаи доб­рых островитян. В свою очередь, таитяне всей душой любят «Адамо», а их вождь Оту с гордостью называет себя его другом. Парсела встре­чают с ликованием: лейтенант переходит из объятий в объятия, и это очень не нравится Мэсону. Впрочем, помощь «черных» он принимает охотно. Шесть таитян и двенадцать таитянок соглашаются на пересе­ление. Но Мэсон отказывается взять на борт еще трех женщин — это означает, что некоторые колонисты останутся без пары. Лейте­нанту Парселу подобное не грозит: золотоволосого стройного «перитани» (британцы на языке таитян, не выговаривающих букву «б») страстно любит темнокожая красавица Ивоа, дочь Оту. На корабле происходит их свадьба. Вскоре возникают и другие союзы по симпа­тии: громадная Омаата становится подругой Ханта, миловидная Авапуи выбирает Бэкера, молоденькая Амурея проникается пылкими чувствами к юному Джонсу. С Парселом откровенно заигрывает пре­лестная Итиа. Лейтенант пугливо отклоняет ее ухаживания, что весьма забавляет остальных женщин — по их понятиям, мимолетная любовная «игра» никак не может считаться изменой законной жене. Добрые отношения портятся во время морской бури: непривычные к шторму таитяне забиваются в трюм, и матросам кажется, будто «черные» их предали. Когда на горизонте возникает остров, Мэсон предлагает истребить туземцев, если таковые окажутся. С этой целью «капитан» обучает таитян стрелять из ружья. К счастью, остров ока-
 470
 
 
 зывается необитаемым. Брат Ивоа Меани сразу замечает главный его недостаток: единственный источник пресной воды находится слиш­ком далеко от места, пригодного для жилья.
 Колонисты начинают обустраиваться на острове. Таитяне селятся в одной хижине, англичане предпочитают жить порознь. Матросы от­меняют офицерские звания. Власть на острове переходит к ассамблее, где все решения принимаются большинством голосов. Невзирая на возражения Парсела, «черных» в парламент не приглашают. Лейте­нант с изумлением убеждается, что Маклеод обладает задатками не­дюжинного демагога: Хант поддерживает его по тупости, Джонсон — из страха, Смэдж — по злобе, а Уайт — вследствие недоразумения. Оскорбленный до глубины души Мэсон устраняется от всех дед. У Маклеода оказывается устойчивое большинство, а Парсел представля­ет бессильную оппозицию — его поддерживают только Бэкер и Джонс.
 Матросы не желают учитывать интересы таитян и при разделе женщин. Впрочем, здесь Маклеода подстерегает неудача: бросая вызов Бэкеру, он требует себе Авапуи, но таитянка тут же устремляется в лес. Бэкер готов броситься на шотландца с ножом, и Парседу с боль­шим трудом удается остановить его. Затем в лес убегает Итиа, не желая доставаться Уайту. Когда же коротышка Смэдж заявляет, что не признает законным брак Парсела с Ивоа, могучая Омаата отвеши­вает «крысенку» несколько оплеух. Мэсон, к великому негодованию Парсела, присылает на ассамблею записку с просьбой выделить ему женщину для ведения хозяйства, и в этом вопросе Маклеод охотно идет навстречу бывшему капитану — как подозревает Парсел, шот­ландцу просто хочется поставить «черных» на место. Когда Парсел приходит с извинениями в хижину таитян, его встречают не слиш­ком дружелюбно. Ивоа объясняет мужу, что Меани любит его, как и прежде, но остальные считают отступником. Тетаити, признанный вождем по старшинству, разделяет это мнение.
 Следующее голосование едва не завершается казнью. Когда матро­сы решают сжечь «Блоссом», Мэсон пытается застрелить Маклеода. Взбешенный шотландец предлагает повесить его, но при виде петли тяжелодум Хант внезапно требует убрать «эту пакость». Парсел одер­живает свою первую парламентскую победу, но радость его длится недолго: матросы приступают к разделу земли, вновь исключив из списка таитян. Тщетно Парсел умоляет не наносить им подобного оскорбления — на Таити самые захудалые люди имеют хотя бы садик. Большинство не желает его слушать, и тогда Парсел объявляет
 471
 
 
 о выходе из ассамблеи — его примеру следуют Бэкер и Джонс. Они предлагают таитянам свои три участка, но Тетаити отказывается, счи­тая такой раздел позорным — по его мнению, за справедливость нужно бороться. Парсел не желает брать на душу грех братоубийства, а Бэкер не может принять решения, не зная языка. Кроме того, на­блюдательный валлиец заметил, что Оху ревнует Амурею к Ропати (Роберту Джонсу) и охотно прислушивается к словам Тими — само­го злобного и враждебного из таитян.
 Маклеод также понимает, что война неизбежна. Он убивает двух безоружных мужчин, а остальные мгновенно скрываются в зарослях. Парсел с горечью говорит, что англичанам придется дорого за это за­платить — Маклеод плохо представляет себе, на что способны таи­тянские воины. Мирный прежде остров становится смертельно опасным. Таитяне, устроив засаду у источника, убивают Ханта, Джон­сона, Уайта и Джонса, которые пошли за водой. Бэкер и Амурея по­мышляют теперь лишь о мести за Ропати — вдвоем они высле­живают и убивают Оху. Потом женщины рассказывают Парселу, что Бэкера застрелили на месте, а Амурею подвесили за ноги и распоро­ли живот — это сделал Тими.
 Перед лицом общего врага Мэсон примиряется с Маклеодом и требует судить Парсела за «предательство». Но струхнувший Смэдж голосует против расстрела, а Маклеод заявляет, что не желает лейте­нанту зла — в сущности, лучшими на острове были те времена, когда «архангел Гавриил» состоял в оппозиции.
 Парсел пытается вступить в переговоры с таитянами. Тими при­зывает убить его. Тетаити колеблется, а Меани приходит в ярость: как смеет это свинячье отродье посягать на жизнь его друга, зятя ве­ликого вождя Оту? Женщины прячут Парсела в пещере, но Тими выслеживает его — тогда Парсел впервые поднимает руку на челове­ка. В последней схватке гибнут оставшиеся в живых англичане и луч­ший друг Парсела Меани. Беременная Ивоа, скрывшись в лесу с ружьем, велит передать Тетаити, что убьет его, если хоть волос упадет с головы ее мужа.
 Пока идут длительные переговоры между женщинами и Тетаити, Парсел предается горьким размышлениям: не желая проливать кровь, он погубил своих друзей. Если бы он встал на сторону таитян после первого убийства, то мог бы спасти Бэкера, Джонса, Ханта — воз­можно, даже Джонсона и Уайта.
 Тетаити обещает не убивать Парсела, но требует, чтобы тот поки­нул остров, поскольку не желает больше иметь дела с лживыми, ко-
 472
 
 
 варными «перитани». Парсел просит отсрочки до рождения ребенка. Вскоре на свет появляется маленький Ропати, и это становится гро­мадным событием для всей колонии — даже Тетаити приходит по­любоваться младенцем. А женщины лицемерно жалеют «старого» вождя: ему уже целых тридцать лет — он надорвется со своими же­нами. Исчерпав тему неизбежной смерти Тетаити, женщины заводят другую песню: таитяне слишком черные, перитани слишком бледные, и только у Ропати кожа такая, как нужно — если Адамо уедет, ни у кого не будет золотистых детей. Тетаити слушает невозмутимо, но в конце концов не выдерживает и предлагает Парселу опробовать шлюпку. Они выходят в море вдвоем. Таитянин спрашивает, как по­ступит Адамо, если на остров высадятся перитани. Парсел без коле­баний отвечает, что будет защищать свободу с оружием в руках.
 Погода внезапно портится — начинается страшный шторм. Те­таити и Парсел плечом к плечу борются со стихией, но не могут найти остров в кромешной тьме. И тут на скале вспыхивает яркий огонь — это женщины разожгли костер. Оказавшись на берегу, Пар-сел теряет из виду Тетаити. Из последних сил они ищут и находят друг друга. На острове больше нет врагов.
 Е. Д Мурашкинцева
 Разумное животное (Un animal doue de raison)
 Роман (1967)
 Семидесятые годы нынешнего века. Профессор Севилла. давно и ус­пешно изучает дельфинов. Поистине удивительные способности этих животных, а главное — их разум, вызывают всеобщий интерес — как у любопытствующей публики, так и у различных ведомств. В Со­единенных Штатах, где живет и работает профессор Севилла, ежегод­но на дельфинологию расходуется пятьсот миллионов долларов. И среди организаций, вкладывающих большие деньги в изучение дель­финов, немало тех, кто работает на войну.
 Севилла пытается обучить дельфинов человеческой речи. Его рабо­ту опекают сразу два конкурирующих разведведомства; одно он ус­ловно называет «голубым», а другое — «зеленым». По его мнению, одни следят за ним с оттенком враждебности, другие — с оттенком благожелательности. И хотя Севилла интересуется исключительно
 473
 
 
 своей работой, природное чувство справедливости нередко заставляет его задумываться над правильностью политики, проводимой его стра­ной и президентом. Особенно это касается войны во Вьетнаме, кото­рую США ведут давно и безуспешно.
 Обоим ведомствам известен каждый шаг профессора, даже как и с кем он занимается любовью. Слежка за его личной жизнью особен но бесит профессора: темпераментный Севилла, в жилах которого течет немало южной крови, разведен и часто заводит романы, наде­ясь встретить женщину своей мечты. Впрочем, похоже, наконец это ему удается: его теперешняя ассистентка Арлетт Лафей становится его возлюбленной, а потом женой. ;
 Кроме мисс Лафей, на станции Севиллы работают Питер, Майкл, Боб, Сюзи, Лизбет и Мэгги. Все они очень разные: Питер и Сюзи — прекрасные работники; Майкла больше интересует политика, он при­держивается левых взглядов и выступает против войны во Вьетнаме, Мэгги — вечная неудачница в личной жизни; Лизбет нарочито под­черкивает свою независимость, а Боб — тайный информатор одного из ведомств.
 Профессор Севилла добивается поразительных успехов: дельфин Иван начинает говорить. Чтобы Фа, как дельфин сам себя называет, не было одиноко, профессор подсаживает к нему «дельфинку» Бесси, или, как произносит Фа, Би. Неожиданно Фа перестает говорить. Су­ществование лаборатории поставлено под угрозу. Тогда Севилла при­меняет к Ивану метод «кнута и пряника»: дельфинам дают рыбу только тогда, когда Фа попросит ее словами. Результат малоутешите­лен: Фа добивается рыбы минимумом слов. Тогда у него забирают самку и ставят условие: Фа говорит, и ему отдают Би. Фа соглашает­ся. Теперь обучение Фа и Би идет поистине семимильными шагами. .
 Работа лаборатории засекречена, но увлеченный Севилла не при­дает этому значения. Неожиданно его вызывают «на ковер>. Некий мистер Адаме упрекает профессора в том, что из-за его небрежности, произошла утечка секретной информации — уволившаяся Элизабет Доусон передала русским секретную информацию о работе лаборатории и заявила, что поступила так по указанию самого профессора. Впрочем, Адамс знает, что это ложь: Элизабет сделала подобное заяв­ление из ревности. Однако он весьма недвусмысленно предупреждает Севиллу о необходимости быть более бдительным, иначе его отстра­нят от работы. В конце концов Севилла, горячо привязанный к своим питомцам, соглашается на компромисс: обнародовать результаты своего эксперимента, но в той форме, в какой ему дозволят.
 474
 
 
 Севилле разрешают устроить пресс-конференцию с дельфинами: «там» понимают, что, раз противнику уже известно об этой работе, не имеет смысла дальше держать ее в секрете, лучше самим обнаро­довать ее в самой что ни на есть броской, околонаучной форме. Тем более что Севилла не подозревает, для каких целей «там» намерева­ются использовать обученных им дельфинов...
 Пресс-конференция с Фа и Би становится настоящей сенсацией. Дельфины разумно отвечают на самые разные вопросы: от «Каково ваше отношение к президенту Соединенных Штатов?» до «Ваша лю­бимая актриса?» В своих ответах Фа и Би проявляют недюжинную эрудицию и несомненное чувство юмора. Журналисты узнают, что дельфины научились не только разговаривать, но и читать и смотреть телепередачи. И, как все единодушно отмечают, Фа и Би любят людей.
 Соединенные Штаты охватывает дельфиномания: пластинки с за­писью пресс-конференции раскупаются мгновенно, всюду продаются игрушечные дельфины, в моду вошли костюмы «а 1а дельфин», все танцуют «дельфиньи» танцы... А другие страны напуганы еще одним научным достижением США, их правительства лихорадочно размыш­ляют над тем, как скоро американцы смогут использовать дельфинов в военных целях...
 Севилла пишет популярную книгу о дельфинах, и она имеет голо­вокружительный успех. Профессор становится миллионером, но он по-прежнему увлечен работой и ведет скромный образ жизни. Беда приходит неожиданно: в отсутствие Севиллы Боб увозит из лаборато­рии Фа и Би, а профессору заявляют, что таков приказ.
 Разгневанный Севилла хочет покинуть страну, но его не выпуска­ют. Тогда он покупает маленький остров в Карибском море и поселя­ется там вместе с Арлетт, на свои средства основывает лабораторию и начинает заново работать с дельфинами. Одна из них — Дэзи не только учится говорить, но и обучает профессора дельфиньему языку.
 Неожиданно мир потрясает известие: американский крейсер «Литл Рок» уничтожен атомным взрывом в открытом море близ Хай­фона. Виновником взрыва называют Китай, в Америке начинается антикитайская истерия, идет травля всех выходцев из Юго-Восточной Азии. Президент США готов объявить войну Китаю, и его поддержи­вают большинство американцев. Советский Союз предупреждает, что последствия американской агрессии против Китая могут быть необ­ратимы.
 475
 
 
 К Севилле приезжает Адаме, Он сообщает, что Фа и Би выполни­ли некое задание конкурирующего ведомства, и ему надо узнать, в чем оно состояло, Он хочет вернуть Севилле дельфинов с условием, что профессор передаст ему запись их рассказа. Адаме говорит, что, вернувшись с задания, дельфины перестали разговаривать, и он наде­ется, что Севилле удастся их разговорить. Он же сообщает Севилле о гибели Боба, который работал с Фа и Би.
 Привозят дельфинов. Фа и Би отказываются не только говорить, но и брать рыбу из рук Севиллы, Профессор на языке свистов пыта­ется выяснить, что случилось, и узнает, что «человек нехороший».
 Возникает еще одна проблема: Дэзи и ее избранник Джим не хотят уступать гавань новым дельфинам. Севилла уводит Фа и Би в удаленный грот.
 Ночью на остров нападают военные и убивают дельфинов в гава­ни. Все считают, что погибли Фа и Би, только Севилла и Арлетт знают правду, но они молчат. Приезжает Адаме, чтобы убедиться в гибели дельфинов и узнать, успели ли они что-нибудь рассказать про­фессору. Покидая остров, Адаме предупреждает, что Севиллу, скорей всего, ждет участь дельфинов.
 Севилла и Арлетт отправляются в грот Фа и Би рассказывают, как их обманом заставили взорвать крейсер «Литл Рок». Те, кто по­слал их, сделали все, чтобы они погибли вместе с крейсером, и только чудом им удалось спастись. Они рассказали обо всем Бобу, но тот им не поверил. С тех пор они не желают разговаривать с людьми.
 Военные окружают остров. Севилла и Арлетт решают бежать на Кубу, чтобы оттуда поведать миру правду о действиях американской военщины. Под покровом ночи они садятся в лодку, с помощью дельфинов бесшумно минуют заградительные посты и плывут по теплым водам Карибского моря.
 Е В. Морозова
 За стеклом (Derriere la vitre)
 Роман (1970)
 В 60-е гг. Сорбонне стали тесны ее старые стены — она задыха­лась от наплыва студентов. Тогда пришлось принять нелегкое реше­ние скрепя сердце университет признал, что часть детей столицы не
 476
 
 
 сможет получить высшее образование в самом Париже, филологичес­кий факультет вырвал кусок из собственного тела и бросил его на пустыри Нантера. В 1964 г., в разгар строительства, новый факультет открыл студентам свои заляпанные краской двери. Действие романа охватывает один день — 22 марта 1968 г. Наряду с вымышленными персонажами представлены реальные лица — декан Граппен, асессор Боже, студенческий лидер Даниэль Кон-Бендит.
 Шесть часов утра. Абделазиз слышит звон будильника и открывает глаза. Темень и ледяной холод. Порой он говорит себе: «Абделазиз, чего ты тут торчишь? Стройка, грязь, дождь, смертная тоска. Ты уве­рен, что не просчитался? Что лучше: солнце без жратвы или жратва и холод?»
 Семь часов. Звенит будильник, и Люсьей Менестрель мгновенно вскакивает с кровати. Нечего валяться — идет решающий второй се­местр. умывшись и побоксировав с собственным отражением в зер­кале, он неторопливо завтракает. Почему у него нет девочки? Другие ребята запросто приводят своих подружек в общагу. Бросив взгляд на развороченный котлован-стройку за окном, он садится за стол: нужно закончить латинский перевод и перечитать Жан-Жака к семинару. Слизняк Бушют, конечно же, еще дрыхнет. Перед уходом Мене­стрель останавливается перед его дверью — два прямых левой с'ко­роткой дистанции, пам-пам!
 Восемь часов. Давид Шульц — двадцать один год, студент второго курса отделения социологии, лидер анархистов — презрительно огля­дывает свою тесную конуру. Они с Брижитт едва помещаются на узкой койке. С сексуальной сегрегацией удалось покончить, но даже девочки, которые спят с ребятами, не свободны по-настоящему. Вот и Брижитт поежилась, стоило ему повысить голос — боится, что со­седки услышат. Он с отвращением смотрит на себя в зеркало — сразу видна откормленная ряшка маменькиного сынка. Почему эти дуры считают его красивым? А Брижитт с горечью думает, что все разговоры о равенстве ничего не означают.
 Девять часов. Ассистент Дельмон мается у двери в кабинет заведу­ющего отделением профессора Ранее. Нужно просить это ничтожест­во поддержать его кандидатуру на должность штатного преподавателя. Претендентов много, и Мари-Поль Лагардет, которая с улыбкой прохаживается по коридору, наверняка обскачет его, по­скольку умеет льстить этому надутому индюку.
 Одиннадцать часов. Менестрель сидит в читалке и невидящими глазами смотрит в старофранцузский текст. Дражайшая матушка от
 477
 
 
 казалась выслать денег, а стипендию опять задерживают — ему гро­зит финансовая катастрофа. Правда, есть надежда получить место бэби-ситтера у двух маленьких избалованных головорезов. Справится ли он с ними? Очень хочется есть — но еще больше хочется, чтобы тебя полюбили. Тем временем Давид Шульц знакомится с алжир­ским пареньком-строителем. Абделазиз покрывает террасу гудроном. Юношей разделяет толстое стекло. Студенческая читалка похожа на большой аквариум.
 Тринадцать часов. Маленькая, худая, похожая на уличного мальчишку Дениз Фаржо сидит в студенческом кафе и внимательно слу­шает старшего товарища — коммуниста Жоме. Разговор идет о политике; но думает Дениз совсем о другом. У Жоме красивое лицо. Правда, он уже жутко старый — лет двадцать пять, не меньше. Было бы здорово поехать с ним в Шотландию на летние каникулы. Жоме, завершив воспитательную беседу, забывает о Дениз: к ним подсажи­вается Жаклин Кавайон, и он лениво реагирует на ее откровенные заигрывания. Всему свое время: у него никогда не было недостатка в юных «прихожаночках».
 Пятнадцать часов. Абделазиза и двух старых рабочих вызывает на­чальник. Строительство заканчивается, и рабочие места приходится сокращать. Начальник предпочел бы оставить молодого, но Абделазиз отказывается в пользу Моктара. Второй алжирец бросается на юношу с ножом — Абделазизу с трудом удается отбить удар. Остается одна надежда — найти дружелюбного парня из читалки. Давид мгновенно находит молодому алжирцу комнату в общаге.
 Шестнадцать часов. В профессорском клубе ассистент Дельмод слушает разглагольствования Ранее: необходимо подавлять анархичес­кие наклонности студентов, беспощадно исключать бунтарей и созда­вать университетскую полицию. Не выдержав, Дельмон бросается к выходу и едва не сбивает Ранее с ног. Жаклин Кавайон принимает «великое» решение — нужно стать такой, как другие девочки, Жоме или Менестрель? У Жоме слишком много забот. Она назначает Люсьену свидание в своей комнате.
 Восемнадцать часов. Дениз Фаржо пытается написать реферат. Но лист после сорока минут работы остается белым. В голове стучит. одна мысль — как добиться любви Жоме?
 Восемнадцать часов тридцать минут. В университетском кафете­рии профессор Фременкур — либерал и умница — утешает Дельмона. Можно наплевать на инцидент с Ранее. Пусть научный руководитель пристроит своего ассистента прямо а Сорбонну. От
 478
 
 
 мести одного университетского бонзы следует спасаться покровитель­ством другого. А бунтарский жест будет способствовать карьере.
 Девятнадцать часов тридцать минут. Студенты-радикалы захваты­вают башню, где располагается университетская администрация. Тем самым они желают выразить протест против равнодушного закона, репрессивной власти. Слушая пламенные речи, Давид Шульц думает о том, что Брижитт сейчас занимается с Абделазизом математи­кой — было решено помочь парню получить хотя бы начальное об­разование. Разумеется, Давид презирает буржуазные предрассудки и горой стоит за свободную любовь, но Брижитт прежде всего его де­вочка. Студентки не сводят глаз с прославленного Дани Кон-Бендита, а Дениз Фаржо, пользуясь случаем, теснее прижимается к Жоме. В это же время профессор Н. балансирует на грани жизни и смерти — сердечный приступ свалил его прямо в башне.
 Двадцать два часа. В маленькой служебной квартирке на шестом этаже башни профессор Н. все еще борется за жизнь. Жаклин Кавайон лежит в постели и хочет умереть. Если Менестрель не придет, она съест все таблетки, тогда все они попляшут — и мать, и отец, и Менестрель. Люсьен же сам не знает, нужна ли ему сейчас эта девоч­ка. У него куча проблем и зверски хочется есть. Место бэби-ситтера уплыло — чертова англичанка внезапно отчалила. Занять деньжат у Бушюта? Потом этого зануду из комнаты не выгонишь. Он входит к Жаклин и сразу замечает таблетки. Господи, только этого ему не хва­тало!.. Отчитав глупую девчонку, он видит приготовленные ею буте­рброды и сглатывает слюну. Счастливая Жаклин смотрит, как он ест. Лед скованности постепенно тает — им обоим так не хватало любви!
 Двадцать три часа тридцать минут. Давид Шульц разглядывает спящую Брижитт. Он сознает, что запутался в противоречиях: с одной стороны, упрекает свою девочку за косную идеологию и добро­порядочную фригидность, а с другой — и мысли не допускает, что она может принадлежать другому. Нужно все-таки знать, какую мо­раль избрать для себя.
 Один час сорок пять минут. Уставшие студенты освобождают за­хваченную башню. Асессор Боже докладывает декану Гралпену, что революция объявила перерыв на сон, Профессору Н. все же удается справиться с сердечным приступом. А Дениз Фаржо решается нако­нец пригласить Жоме на каникулы в Шотландию.
 Б. Д Мурашкинцева
 
 
 Симона де Бовуар (Simone de Beauvoir) 1908-1986
 Прелестные картинки (Les Belles Images)
 Роман (1966)
 У Лоранс, красивой молодой женщины, на первый взгляд есть все, что нужно для счастья: любящий муж, две дочки, интересная работа, достаток, родители, друзья. Но Лоране, отчужденно глядя на все это благополучие, не чувствует себя счастливой. Она замечает пустоту, никчемность светских бесед обо всем и ни о чем, видит всю фальшь окружающих ее людей. На вечеринке у матери и ее любовника ей кажется, будто она все это уже видела и слышала. Доминика, ее мать, слывет образцом хорошего тона, она оставила отца, так и не су­мевшего (вернее, не пожелавшего) сделать карьеру, ради богатого и удачливого Жильбера Дюфрена, и все восхищаются, какая они друж­ная и красивая пара — прелестная картинка. Доминика и Лоране воспитывала как «прелестную картинку»: безупречная девочка, иде­альный подросток, совершенная молодая девушка. Лоране заученно улыбается, прекрасно держится на людях. Пять лет назад у нее уже была депрессия, и ей объяснили, что многие молодые женщины про­ходят через это. Сейчас ее снова охватывает беспричинная тоска. Старшая дочь Лоранс десятилетняя Катрин плачет по вечерам, ее
 480
 
 
 волнуют «недетские» вопросы: почему не все люди счастливы, что сделать, чтобы помочь голодным детям. Лоране беспокоится за дочь:
 как ответить на тревожащие ее вопросы, не ранив душу впечатли­тельной девочки? И откуда у ребенка такие проблемы? Лоране тоже задумывалась о серьезных вещах, когда была ребенком, но тогда было другое время: когда ей было столько лет, сколько Катрин, шел 1945 год. Лоране работает в рекламном агентстве, реклама — те же пре­лестные картинки, она успешно изобретает приманки для доверчи­вых людей. Ее любовник Люсьен устраивает ей сцены ревности, но связь с ним уже тяготит Лоране: от былых порывов страсти не оста­лось и следа, в сущности, он ничем не лучше ее мужа Жан-Шарля, но с Жан-Шарлем ее связывает дом, дети... Она еще время от време­ни встречается с Люсьеном, но, поскольку большого желания видеть­ся с ним у нее нет, ей становится все труднее выкраивать время для свиданий. Ей гораздо приятнее общаться с отцом: он умеет любить по-настоящему, ценить по-настоящему, он не способен на компро­миссы, равнодушен к деньгам. Она советуется с ним насчет Катрин. Отец советует ей познакомиться с новой подружкой Катрин, при­смотреться к ней. Жан-Шарль старается убаюкать дочь сладкими сказками о будущем счастье всех людей на планете, всячески оградить ее от действительности. Лоране никак не может решить, как прими­рить Катрин с действительностью, и смутно чувствует, что ложь — не лучшее средство для этого.
 Любовник матери Жильбер неожиданно просит Лоране о встрече. Она обеспокоена, предполагая, что это неспроста. И действительно, Жильбер прямо заявляет ей, что влюблен в молодую девушку и наме­рен расстаться с Доминикой. Жена согласилась наконец дать ему раз­вод, и он хочет жениться на своей возлюбленной. Жильбер просит Лоранс не оставлять мать: завтра он скажет ей о разрыве, нужно, чтобы кто-нибудь из близких был с ней рядом в трудную минуту. Жильбер не чувствует никакой вины перед женщиной, с которой прожил семь лет. Он считает, что женщина, которой пятьдесят один год, старше мужчины, которому пятьдесят шесть, и уверен, что де­вятнадцатилетняя Патриция искренне любит его. Лоране надеется, что Доминику выручит гордость. Ей предстоит сыграть трудную, но красивую роль женщины, которая приемлет разрыв с элегантностью. Когда на следующий день Лоранс приходит к матери, она делает вид, будто ничего не знает. Доминика не может смириться с разрывом, она во что бы то ни стало хочет вернуть Жильбера. Он не сказал ей,
 481
 
 
 кто его возлюбленная, и Доминика теряется в догадках. Лоранс не выдает Жильбера, чтобы не расстраивать мать еще больше. Когда она возвращается домой, Катрин представляет ей свою новую подружку. Брижитт чуть старше Катрин, ее мать умерла, вид у девочки довольно заброшенный, подол юбки подколот булавкой. Брижитт кажется го­раздо взрослее инфантильной Катрин. Лоранс вспоминает, как когда-то Доминик, оберегая ее от нежелательных контактов, не давала ей ни с кем подружиться, и она так и осталась без подруг. Брижитг — славная девочка, но хорошо ли она влияет на Катрин, спрашивает себя Лоранс. Лоранс просит девочку поменьше разговаривать с Кат­рин о грустных вещах.
 Лоранс с Жан-Шарлем едут на выходной в деревенский дом Доминик. Среди гостей Жильбер. Доминик говорит всем, что они с Жильбером собираются на Рождество в Ливан. Он давно обещал ей эту поездку, и она надеется, что, если она всем об этом расскажет, он постесняется отказаться от нее. Жильбер молчит. Лоранс советует ему отказаться от поездки, ничего не говоря о Патриции — Доми­ник обидится и порвет с ним сама. Когда Лоранс и Жан-Шарль воз­вращаются в Париж, на дорогу неожиданно выезжает велосипедист. Лоранс, которая ведет машину, резко сворачивает, и машина опроки­дывается в кювет. Ни Лоранс, ни Жан-Шарль не пострадали, но ма­шина разбита вдребезги. Лоранс рада, что не раздавила велоси­педиста. Жан-Шарль огорчается: машина дорогая, а страховка не предусматривает возмещение ущерба в подобных случаях.
 Доминика узнает, что Жильбер собирается жениться на Патри­ции, дочери своей бывшей любовницы. Жильбер очень богат, и раз­рыв с ним означает для Доминики и отказ от роскоши. Она не в силах это пережить и, как ни пытается Лоранс отговорить ее, пишет Патриции письмо, где рассказывает ей всю правду о Жильбере. Она надеется, что девушка ничего не расскажет Жильберу, но порвет с ним. Она ошибается: Патриция показывает письмо Жильберу, и тот дает Доминике пощечину. В разговоре с Лоранс Доминика поливает Патрицию площадной бранью.
 Лоранс обсуждает с Жан-Шарлем поведение Катрин. Она стала хуже учиться, дерзит родителям. Жан-Шарль недоволен ее дружбой с Брижитт: Брижитт старше, да к тому же еврейка. В ответ на недо­уменный вопрос Лоранс он говорит, что имел в виду только то, что еврейские дети отличаются преждевременным развитием и чрезмер­ной эмоциональностью. Жан-Шарль предлагает показать Катрин пси-
 482
 
 
 хологу. Лоранс не хочет вмешиваться во внутреннюю жизнь дочери, не хочет, чтобы Катрин выросла такой же равнодушной к чужим не­счастьям, как Жан-Шарль, но все же дает согласие. Новый год вся семья встречает у Марты — сестры Лоранс. Марта верит в Бога и всеми силами пытается навязать свои убеждения близким. Она осуж­дает Лоранс за то, что та не водит Катрин в церковь: вера вернула бы девочке душевное равновесие. Обычно Доминик проводила этот день с Жильбером, но сейчас дочери пригласили и ее. Доминик дружелюб­но беседует со своим бывшим мужем, отцом Лоранс и Марты. Отец приглашает Лоранс съездить вместе в Грецию. Там Лоранс в какой-то момент понимает, что отец ничем не лучше других, что он такой же равнодушный, как другие, что его любовь к прошлому — такое же бегство от жизни, как рассуждения Жан-Шарля о будущем. Лоранс заболевает. По возвращении в Париж она чувствует, что ее дом ей не ближе, чем камни Акрополя. Все кругом чужое, никто ей не близок, кроме Катрин. Брижитт приглашает Катрин провести вместе пас­хальные каникулы в их деревенском доме. Лоранс хочет отпустить дочь, но Жан-Шарль возражает. Он предлагает, чтобы не расстра­ивать Катрин, поехать всем вместе в Рим, а потом увлечь Катрин вер­ховой ездой — тогда у нее не останется времени встречаться с Брижитт. Психолог считает, что впечатлительную Катрин лучше обе­регать от потрясений. Отец Лоранс тоже советует прислушаться к мнению психолога, Катрин расстроена, но готова подчиниться. Лоранс переживает, все уговаривают ее не делать из такой мелочи тра­гедию. Доминика сообщает, что они с отцом Лоранс решили жить вместе. Она считает, что супруги, вновь обретшие друг друга после долгих лет раздельной жизни, чтобы вместе встретить надвигающуюся старость, должны выглядеть достойно. Лоранс окончательно понима­ет, что разочаровалась в отце. Болезнь ее, которая проявляется в пер­вую очередь в тошноте, — отчаяние. Ее тошнит от собственной жизни, от себя самой. Она не знает, есть ли прок кроту открывать глаза — ведь кругом все равно мрак. Но она не хочет, чтобы Катрин стала такой, какой все окружающие пытаются ее сделать, она не хочет, чтобы Катрин стала похожа на нее, чтобы она не умела ни лю­бить, ни плакать. Лоранс отпускает Катрин на каникулы к Брижитт.
 О. Э. Гринберг
 
 
 Жан Ануй (Jean Anouilh) 1910-1987
 Жаворонок (L'Alouette)
 Пьеса (1953)
 В 1429 г. Жанна д'Арк, юная крестьянка из Домреми, встала во главе французской армии и за год изменила ход Столетней войны между Англией и Францией. Переломным событием стало снятие осады с Орлеана. Вдохновляемые Жанной, солдаты одержали ряд блистатель­ных побед и отвоевали часть Франции, захваченной англичанами.
 Однако многим пришелся не по нраву стремительный взлет де­вушки из народа; став жертвой предательства, Жанна попадает в плен к сторонникам англичан и предстает перед церковным судом. В этот тяжелый для нее час зритель и встречается с героиней пьесы. Вот уже девять месяцев в Руане длится процесс: английский граф Варвик, французский епископ Кошон, Фискал и Инквизитор пытают­ся во что бы то ни стало опорочить Жанну и заставить ее отречься от своих деяний.
 Судьи предлагают Жанне рассказать свою историю, и та погружа­ется в воспоминания. В детстве она впервые услышала голоса святых. Сначала они призывали ее быть послушной и молиться Богу, а когда она выросла, приказали идти на помощь королю и вернуть ему коро-
 484
 
 
 девство, раздираемое на куски англичанами. Отец Жанны, узнав, что дочь его собирается стать во главе армии и отправиться в поход спа­сать Францию, приходит в ярость и избивает ее. Мать тоже не одоб­ряет намерений Жанны. В слезах девушка жалуется голосам святых...
 Вдохновленная свыше, Жанна отправляется в ближайший горо­дишко Вокулер, идет к коменданту Бодрикуру и просит у него муж­ской костюм, коня и вооруженный эскорт до Шинона, где находит­ся резиденция дофина Карла, с которым ей непременно надо встре­титься.
 Бодрикур не прочь поразвлечься с симпатичной девицей, но дать ей коня и прочее — нет уж, увольте! Однако Жанне удается уломать самолюбивого солдафона. Всем известно, что часть французской знати перешла на сторону англичан. Орлеан в осаде, а французские солдаты совсем приуныли из-за постоянных поражений. Им нужен кто-ни­будь, кто вдохновит их. И этим человеком станет она, Жанна. А Бод­рикур, направивший Жанну ко двору, будет замечен и награжден. Пораженный ее рассуждениями Бодрикур отправляет девушку в Шинон.
 В мрачном шинонском замке сидит некоронованный король — дофин Карл. Король, его отец, был безумен, сын же гадает, что лучше — быть бастардом или сумасшедшим. Сомневающийся в своем происхождении Карл превратился в пешку в руках различных политических партий.
 Карлу сообщают, что какая-то деревенская девчонка хочет его ви­деть: она заявляет, что пришла спасти Францию и короновать его. Дофин решает ее принять — хуже не будет. Тем более что можно еще и посмеяться: простушка никогда не видела короля, поэтому он посадит на трон пажа, а сам затеряется в толпе придворных. Вот и посмотрим, действительно ли она ниспослана ему свыше, или это просто дурочка.
 Вошедшая в тронный зал Жанна безошибочно находит дофина. Она заявляет ему, что Господь приказал ей встать во главе француз­ской армии, снять осаду с Орлеана и короновать его в Реймсе. Изум­ленный Карл выгоняет всех придворных и остается с Жанной наедине. Он хочет знать, почему же Бог раньше не вспомнил о нем? «Бог не любит тех, кто боится», — просто отвечает девушка. Потря­сенный простотой и ясностью ее ответов, Карл назначает ее коман­дующей французской армией.
 485
 
 
 Воспоминания Жанны прерывает Варвик. Он заявляет, что Карл просто воспользовался Жанной, как талисманом. Хотя — вынужден он признать — действительно, Орлеан был освобожден, а французы неожиданно одержали ряд значительных побед. Может быть, им помог Бог, а может, «жаворонок, поющий в небе Франции над голо­вами пехотинцев...». Но теперь жаворонок попался — Жанна в плену, голоса ее умолкли, король и двор от нее отвернулись, а лет через десять вообще никто не вспомнит об этой истории.
 Епископ Кошон и фискал хотят запутать Жанну коварными во­просами. Верит ли она в чудеса, сотворенные Господом? Да, верит, но главные чудеса творит человек при помощи смелости и ума, дан­ных ему Богом. Кошон обвиняет Жанну в том, что ей нравится вое­вать. Нет, просто война — это труд, а чтобы выгнать англичан из Франции, надо как следует потрудиться. Перед взором Жанны возни­кает один из ее капитанов, Лаир. Теперь она знает, что обжора, бого­хульник и забияка Лаир столь же угоден Богу, как епископы и святые, потому что он простодушен и сражается за правое дело. Жанна уверена: Ааир придет и освободит ее. Нет, отвечает ей Кошон, Лаир стал вожаком банды и теперь промышляет разбоем на дорогах Германии. Видя, как потрясло девушку предательство ее боевого товарища, Кошон вкрадчиво предлагает Жанне отречься от своих голосов и от своих побед. «От содеянного мною никогда не от­рекусь», — гордо заявляет девушка.
 Раздается зловещий голос Инквизитора. Он указывает на главного врага церкви — человека, верящего в свои силы, одержимого любо­вью к людям. Инквизитор требует отлучить Жанну от церкви, пер9* дать ее в руки светских властей и казнить.
 На сцену выходит руанский палач. Но Жанна страшится не его, а отлучения, ведь для нее церковь и Бог нераздельны. Еще больше уве­личивает страдания Жанны речь Карла. Став королем, он больше не нуждается в ее помощи, напротив, ему неприятны напоминания о том, что своей короной он обязан простой деревенской пастушке, которую вдобавок собираются объявить еретичкой. Нет-нет, он боль­ше не желает даже слышать о ней.
 Жанна окончательно падает духом — все, кто был дорог ей, от­вернулись от нее. Она соглашается надеть женское платье и отречься от всех своих свершений. Не умея писать, Жанна ставит под отрече­нием крестик.
 486
 
 
 Варвик поздравляет Кошона: казнь Жанны стала бы «торжеством французского духа», а в отречении есть «что-то жалкое». Действи­тельно, маленькая одинокая Жанна в тюремной камере вызывает со­страдание. Она тщетно взывает к голосам, они молчат, не хотят помочь ей. Приходит Варвик поздравить Жанну. В сущности, она ему глубоко симпатична, ему совершенно не хочется казнить ее, это толь­ко простолюдины дают убить себя ни за что.
 Слова Варвика глубоко ранят душу девушки: она сама из народа! Жанна вдруг осознает, что допустила ошибку: она никогда не сможет забыть того, что совершила! Пусть голоса молчат — она все берет на себя! Она отказывается от отречения!
 Раздаются крики: «В огонь еретичку! Смерть!» Все сидящие на сцене действующие лица хватают охапки хвороста и сооружают кос­тер. Жанну привязывают к столбу. Она просит дать ей крест, и какой-то английский солдат подает ей крестик, связанный из двух па­лочек. Кто-то поджигает хворост, Жанна смело и прямо смотрит перед собой.
 Внезапно с громким криком на сцену врывается Бодрикур. Нельзя заканчивать пьесу, ведь они еще не сыграли коронование! «Настоя­щий конец истории Жанны — радостный. Это — жаворонок в небе! Это — Жанна в Реймсе, во всем блеске ее славы!»
 Все бросаются растаскивать костер. Жанне приносят ее меч, стяг и плащ. Раздается звон колоколов, звучит орган. Все опускаются на колени. Архиепископ возлагает на голову Карла корону. Жанна стоит, выпрямившись, улыбаясь небесам, как на картинке из хрестоматии по истории для школьников. «История Жанны д'Арк — это история со счастливым концом!»
 Е. В. Морозова
 Пассажир без багажа (Le Voyageur sans bagage)
 Пьеса (1973)
 События разворачиваются во Франции через восемнадцать лет после окончания первой мировой войны. Гастон, человек, воевавший про­тив Германии и в конце войны потерявший память, вместе с мэтром Юспаром, поверенным, представляющим его интересы, и герцогиней
 487
 
 
 Дюпон-Дюфон, дамой-патронессой приюта для душевнобольных, где Гастон провел последние восемнадцать лет, приезжают в богатый провинциальный дом, принадлежащий господам Рено — предпола­гаемой семье Гастона. Несколько семейств, члены которых во время войны пропали без вести, претендуют на родство с Гастоном. Многих из них, вероятно, привлекает его пенсия по инвалидности, которой все эти годы он не имел права распоряжаться и которая теперь со­ставляет сумму двести пятьдесят тысяч франков.
 С остальными четырьмя семействами у Гастона встреча должна была состояться еще раньше, однако герцогиня решила отдать при­оритет семье Рено, приняв во внимание ее общественное положение и благосостояние. Гастон уже видел не одно семейство, являвшееся в приют для встречи с ним, но никто из них не пробудил в нем воспо­минаний.
 Метрдотель предупреждает гостей о появлении Рено, и те на время отсылают Гастона погулять в сад. В гостиную входят предпола­гаемая мать Гастона, или, вернее, мать Жака — так звали ее пропав­шего без вести сына; его брат, Жорж, и жена Жоржа, Валентина. После взаимных приветствий госпожа Рено выражает негодование по поводу того, как раньше при прежнем управляющем приюта устраи­вались очные ставки с больными. Тогда они видели Гастона в течение всего лишь нескольких секунд. Госпожа Рено и ее невестка останови­лись после той встречи в гостинице в надежде еще хоть разок по­смотреть на Гастона. Валентина даже устроилась в приют белошвейкой, чтобы быть к нему поближе.
 Входит Гастон. Как и прежде, он никого не узнает. За дверью между тем толпится прислуга и оживленно обсуждает вновь прибыв­шего. Почти всем им кажется, что они узнают в Гастоне своего быв­шего хозяина, Жака, младшего сына госпожи Рено, но никто из них не выражает по этому поводу ни малейшего восторга, потому что все, кроме горничной Жюльетты, не видели от него в прошлом ничего хорошего и рады были известию о его смерти.
 Госпожа Рено и Жорж отводят Гастона в комнату Жака, обстав­ленную нелепой мебелью, сделанной по рисункам самого Жака. Гас­тон рассматривает какое-то необычное сооружение из дерева, оно словно изогнуто бурей. Госпожа Рено рассказывает Гастону, что в дет­стве он терпеть не мог заниматься музыкой и в ярости давил скрип­ки каблуками. Пюпитр для нот — единственное, что осталось с той поры. Он рассматривает свою фотографию в двенадцатилетнем воз-
 488
 
 
 расте. Он всегда считал, что был блондином, застенчивым ребенком, но госпожа Рено уверяет, что он был темным шатеном, целыми днями гонял в футбол и крушил все на своем пути. Вскоре Гастону становятся известны и остальные обстоятельства жизни Жака,
 Он узнает, что в детстве любил стрелять из рогатки и уничтожил всех ценных птиц в вольере своей матери, а однажды камнем пере­бил собаке лапу. В другой раз поймал мышь, привязал к ее хвосту нитку и таскал ее за собой целый день. Несколко позже он поубивал множество несчастных зверушек: белок, ласок, хорьков, а из самых красивых велел сделать чучела. Гастон в недоумении. Он интересует­ся, был ли у него в детстве друг, с которым он никогда не расставал­ся, обменивался мыслями? Выясняется, что друг у него действительно был, но во время драки с Жаком он упал с лестницы, сломал себе по­звоночник и навсегда остался парализованным. После этого случая друзья перестали общаться. Гастон просит показать ему место драки. Он чувствует, что его предполагаемые родственники явно что-то не­договаривают. Гастон узнает, что при драке присутствовала служанка Жюльетта. Он просит ее прийти и подробно расспрашивает девушку об обстоятельствах несчастного случая. Жюльетта взволнованно рас­сказывает Гастону, что до призыва Жака на войну она была его лю­бовницей. Его друг попытался тоже за ней ухаживать; когда Жак застал его целующим Жюльетту, то подрался с ним, когда же тот упал, Жак подтащил его за ноги к краю лестницы и столкнул вниз.
 В комнату Жака входит Жорж, и Жюльетте приходится удалить­ся. Жорж успокаивает Гастона, уверяя, что это был лишь несчастный случай, ребячество. Он, сам многого не зная и не веря слухам, счита­ет, что это была драка, причиной которой стало соперничество спор­тивных клубов. От Жоржа Гастон узнает, что Жак повинен и в других преступлениях. В свое время очаровал давнишнюю приятель­ницу семьи, одну пожилую даму, и выманил у нее пятьсот тысяч франков, якобы в качестве посредника какой-то крупной компании. Подписал ей фальшивый вексель, а когда все открылось, у Жака оста­валось всего несколько тысяч франков. Остальные он спустил в каких-то притонах. Семье пришлось выплатить огромную сумму. После всех этих рассказов Гастона воистину восхищает та радость, с какой Рено готовятся вновь принять в лоно семьи своего сына и брата,
 Однако оказывается, что список его «подвигов» еще не закончен. Кроме всего остального, он еще и соблазнил жену Жоржа, Валентину. Разговор им продолжить не удается из-за появления госпожи Рено.
 489
 
 
 Та возвещает о прибытии многочисленных родственников, желающих поприветствовать вернувшегося Жака. Гастон не в восторге от предстоящей ему процедуры.
 Он спрашивает госпожу Рено, были ли в жизни Жака какие-нибудь радости, не касавшиеся школы, хотя бы в тот короткий про­межуток времени, когда он уже распрощался с учебниками, но еще не взял в руки винтовку. Выясняется, что в то время, почти год, мат» с ним не разговаривала, поскольку перед тем он оскорбил ее и не попросил прощения. Даже на фронт Жак ушел, не простившись с ма­терью, ибо ни один из них не желал сделать первый шаг навстречу другому. Гастон, в порыве возмущения тем, что мать отпустила сына на войну, даже не простившись, повторяет слова Жака, сказанные им в семнадцать лет, когда мать не разрешила ему жениться на швее. Он говорит, что ненавидит ее и не желает, чтобы его называли Жаком.
 После ухода матери Жака и его брата в комнате появляется Валентина. Она напоминает ему об их былой любви и настойчиво требует восстановления прежних отношений. Гастон ни за что дважды не желает становиться предателем собственного брата, он вообще не уверен, что он Жак и что останется в этом доме. Тогда Валентина указывает ему на неопровержимое доказательство: у Жака под лопат» кой есть небольшой шрам, которого не заметили врачи. Этот след оставила, Жаку шляпной булавкой сама Валентина, когда решила, что он ей изменяет. Когда она уходит, Гастон обнаруживает у себя этот шрам и горько рыдает.
 На следующее утро в дом Рено являются остальные четыре семейства, претендующие на родство с Гастоном. Среди них находится мальчик, приехавший из Англии со своим адвокатом, мэтром Пиквиком. Мальчик, бродя по дому, случайно заходит в комнату Гастона, Он рассказывает ему, что приходится предполагаемым дядей Гастону, что все его родственники и друзья затонули вместе с кораблем «Нептуния», когда он был еще младенцем. Переговорив с адвокатом мальчика, Гастон сообщает герцогине, что он и есть разыскиваемый племянник мальчика, и навсегда уходит из дома Рено, поскольку не желает начинать новую жизнь с багажом старых прегрешений и по­стоянно находиться в окружении бесчисленного количества родствен­ников, которые своим видом ежеминутно будут ему о них напоминать.
 Б. В. Ceмина
 
 
 Эрве Базен (Herve Bazin) 1911-1996
 Супружеская жизнь (La Matrimoine)
 Роман (1967)
 устами своего героя, провинциального адвоката Абеля Бретодо, автор год за годом, с 1953 по 1967, излагает хронику повседневной жизни семьи. По словам Абеля, романистов обычно интересует лишь начало и конец любви, но не ее середина. «А где же, спрашивается, сама супружеская жизнь?» — восклицает он. Впрочем, отношение автора к супружеству отчасти выражено в эпиграфе, разъясняющем название романа: «Я именую словом Matrimoine все то, что в браке естествен­но зависит от женщины, а также все то, что в наши дни склонно об­ратить долю львицы в львиную долю».
 Начинающий адвокат Абель Бретодо, единственный сын в семье, влюбляется в дочь лавочника Мариэтт Гимарш. В семействе Гимарш кроме Мариэтт еще четверо детей: две незамужние сестры Симона и Арлетт, старшая сестра Рен, вышедшая замуж за богатого парижско­го аристократа намного старше себя, и Эрик, жена которого, Габри­эль, дарит ему вот уже третью девочку. Женившись на Мариэтт, Абель, по сути, становится как бы одним из членов многочисленного клана Гимаршей.
 491
 
 
 Абель приводит жену к себе в дом, где до этого прожили шесть поколений Бретодо. С первых же шагов Мариэтт ведет себя в нем как хозяйка и разворачивает бурную деятельность по обновлению и замене всего и вся.
 Каждый день Мариэтт подолгу «висит» на телефоне — она при­выкла во всем советоваться с мадам Гимарш. Городок Анже, где жи­вут оба семейства, небольшой, поэтому теща нередко заходит к молодым супругам. Польза от ее визитов: блюда, приготовленные Ма­риэтт под ее руководством, гораздо более съедобны, нежели те, кото­рые она готовит самостоятельно.
 В конце первого года совместной жизни Абель, любящий подво­дить итоги, составляет своеобразный список достоинств и недостат­ков своей жены: восемь качеств говорят в ее пользу и столько же против. И еще один неутешительный вывод: жена слишком много тратит. Абель берется за любую работу, но денег все равно не хвата­ет, ибо дамские журналы, которые читает Мариэтт, постоянно пред­лагают что-нибудь новенькое по части домашнего хозяйства.
 И вот — событие, с нетерпением ожидаемое Мариэтт: у них бу­дет ребенок. Абель рад, однако ему еще сложно определить свое от­ношение к случившемуся.
 После рождения Никола жена становится прежде всего матерью. Сын — центр и смысл ее существования. «На плите жарится для отца бифштекс и почти взбит майонез — неважно: пусть сгорит мясо, пусть опадет майонез, но лишь только специальный будильник (чудесное изобретение, которое заводится раз в день в часы кормле­ния) дал сигнал — конечно, бросай все. Опоздания быть не может». Проблемы, связанные с персоной мужа, начисто исчезают.
 Мариэтт полностью подчиняет себя младенцу. Абелю кажется, что «именно ребенок, и ничто иное, позволяет по-настоящему ощутить главное бедствие супружеской жизни: ужасны эти постоянные пере­ходы от неизреченного к глупому, от восхищения к омерзению, от меда к помету». Абель прекрасно понимает родителей, которые сдают детей няням, и тем самым сохраняют свои привычки, свой распорядок дня, а также свою респектабельность. Последнее особен­но важно для работы Абеля: к нему приходят клиенты, и детский визг отнюдь не способствует деловым разговорам. Стремление жены к тому, чтобы у ребенка «было все», он расценивает как попытку ограничить прежде всего его запросы. Ведь деньги в семье утекают словно вода. «Жена дала мне ребенка, я отдаю ей бумажник» — грустно размышляет Абель.
 492
 
 
 Вскоре рождается Луи, а затем двойня — Марианна и Ивонна. Абель в ужасе: в маленьком Анже нет крупных преступников, значит, нет надежд на шумные процессы. Так каким же образом адвокат может увеличить свой бюджет? «У отцов сердце ноет под бумажни­ком, который тощает. У матерей сердце радуется под налившейся грудью», — утешает Абеля его дядюшка Тио.
 И вот — деньги истребляются нещадно. Но вместе с тем все ста­новится ужасно просто: «уже нет мадам Бретодо или почти нет. Ма­риэтт едва выкраивает час в день, чтобы вывести детей погулять. Своим туалетом пренебрегает настолько, что легко можно ошибить­ся, приняв ее за гувернантку из хорошего дома. За исключением не­скольких поспешных вылазок в универмаги, Мариэтт стала такой же невидимкой, как и добрая половина женского населения Анже». Между мужем и женой вырастает стена из передника и хозяйствен­ной утвари.
 О чем идет речь в семейных разговорах? Конечно, о детях. Мари­этт совершенно перестала интересоваться работой мужа, зато регу­лярно требует денег на детей и хозяйство. Абелю кажется, что Мариэтт делает для детей слишком много. «В сущности, ей уже не­когда жить самой», — заключает он.
 Ссоры между супругами становятся редкими — они редко видят­ся, — зато основательными: уравновешенный Абель, в душе чувствуя себя «злобной акулой», срывается на крик. Гимарши, манеры кото­рых мэтр Бретодо именует не иначе как «сироп», выступают в каче­стве миротворцев и дарят семейству новый большой холодильник, на который у Абеля нет денег.
 И вот господин адвокат, проигравший битву на уровне разума, дает слово Абелю, пытающемуся осмыслить, что же происходит с ним и с его женой. Ему кажется, что «кудахтанье наседки» навсегда заменило прежнее «воркование голубки». Он рассуждает: «Время от времени вы начнете удирать из дому: надо выступить на судебном процессе в Ренне, в Мансе, в Type. Вы будете охотно соглашаться на выезды, даже начнете искать их, чтобы получить передышку. Два или три раза, не более — ведь сближение тоже искусство, и, кроме того, нужны деньги и не хватает времени, — вы воспользуетесь этими по­ездками, чтобы развлечься с какими-нибудь незнакомками, и, если одна из них скажет вам на рассвете, что она замужем, это возмутит вас и вызовет мысль: «Вот шлюха, если 6 Мариэтт так поступила со мной?» Однако вы будете ясно сознавать, что это не одно и то же.
 493
 
 
 Вас не покинет ощущение, что вы не нарушили супружеской вернос­ти, вы как были женаты, женаты и остаетесь и вовсе не собираетесь покуситься на спокойствие своей семьи».
 Абель изменяет жене с ее молоденькой родственницей Анник. Но в маленьком городке жизнь каждого его жителя протекает на глазах у всех, и роман их быстро завершается. В сущности, Абель этому рад — у него нет сил порвать с семьей.
 Абель не знает, известно ли Мариэтт о его измене. Намереваясь восстановить мир в семье, он с удивлением замечает, что жена no6tt-вала в парикмахерской. Более того, она принимается делать гимнас­тику и соблюдать диету. Абель начинает по-новому смотреть на жену: как может он упрекать ее за постоянную суету? Образование, полу­ченное его женой, «словно начисто стерли резинкой», но что сделал он, дабы помешать этому? «А о непрерывном рабочем дне вы слыха­ли? Без всякого вознаграждения. Без отпуска. Без пенсии», — вспо­минает он язвительное замечание Мариэтт. И среди вроде бы беспросветных будней Абель все же находит лучик счастья: это улыб­ки его детей.
 И вот — итог, который подводит герой. «Моя дорогая! Я снов! вопрошаю себя, где же та, на которой я женился? Вот она, здесь; а где же тот, за которого ты вышла замуж? И он тоже тут. Такие, ка­кими мы стали теперь. Многое для нас обоих уже кончилось. Я хотел сказать, кончились помышления о том, что все могло бы кончиться иначе. Ну а каким станет для нас будущее? Бог мой, да это зависит от доброй воли каждого из нас. Достаточно допустить, что нет полного счастья на свете (покажите-ка мне такое счастье), и тогда исчезнет ощущение катастрофы, оттого что супружество не удалось, вы посчитаете это сугубо относительным и перестанете умиляться своим горестям». ;
 «Посмотри. Еще не наступил вечер. Все еще длятся прозрачные сумерки, в пору летнего солнцестояния долго бывает светло настолько, что в решетчатый ставень проникает закатный луч, и видно, как а нем пляшут пылинки. Нам знакомы эти пылинки. Они серым налетом ложатся на мебель, я их вдыхаю и вдыхаю, они в тебе и во мне. Нет ни одного дома, ни одной семьи, где бы их не существовало. Нд мы знаем: в нас есть нечто, что, вспыхнув, способно озарить их порой, и они засветятся».
 Е. В. Морозова
 494
 
 
 Анатомия одного развода (Madame Ex.)
 Роман (1975)
 Впервые мы встречаемся с главными героями романа, Алиной и Луи Давермель, во время их бракоразводного процесса. Двадцать лет они прожили вместе, родили четверых детей, но в сорок четыре года Луи решил начать новую жизнь с юной Одиль, с которой он знаком уже пять лет, и уйти от старой, мелочной, сварливой и недалекой жены, которая изводит его постоянными истериками и скандалами.
 До окончательного решения суда Алина с детьми остается жить в доме, купленном Луи, а их отцу дозволяется общаться с ними во вто­рое и четвертое воскресенье каждого месяца, да еще на каникулах: в его распоряжении ровно половина всех каникул. Дети в семье разно­го возраста и с разными характерами. Леону, старшему сыну, семнад­цать лет. Это довольно скрытный, спокойный молодой человек, которому отсутствие отца в доме в чем-то на руку, поскольку теперь он чувствует себя здесь хозяином. Агата, пятнадцатилетняя девушка, в споре между отцом и матерью взяла сторону матери и сурово осу­дила поступок отца. Тринадцатилетняя Роза, внешне копия матери, боготворит отца и всегда встает на его сторону. Ги в начале бракора­зводного процесса слишком мал, чтобы иметь собственный взгляд на происходящее: ему всего девять. Когда Луи забирает детей с собой, Алина страшно ревнует и по их возвращении срывает на них свою злобу.
 События романа охватывают семилетний период, причем каждый значительный поворот в развитии сюжета с неукоснительной точнос­тью выделяется повествователем, сообщающим его конкретную дату. В апреле 1966 г., через полгода после начала бракоразводного процес­са, Луи сообщает родственникам Одили, что уже в июле она станет его женой. Так и происходит. В начале августа Луи везет своих детей в Ля-Боль, предгорный район, откуда родом Одиль, чтобы познако­мить детей со своей новой женой. Одиль, двадцатилетняя стройная девушка с длинными черными волосами и светлыми глазами, при знакомстве проявляет максимум такта и терпения. Вскоре дети при­выкают к окружающей обстановке и чувствуют себя вполне ком­фортно. Одна лишь Агата, союзница матери, пользуется любым поводом, чтобы досадить отцу и его новой жене.
 Алина тем временем, по инициативе своей приятельницы и тоже одинокой матери Эммы, пробует посещать клуб разведенных и бро-
 495
 
 
 шенных женщин. Там она знакомится с мэтром Грэнд, женщиной-адвокатом, которой впоследствии заменяет не угодившего ей своей мягкотелостью мэтра Лере.
 Через год после женитьбы Луи его родители Луиза и Фернан Давермель приезжают к нему в гости и оказываются поражены видом дома, снятого молодоженами год назад на окраине Парижа. Все в нем теперь чисто, отремонтировано, уютно. Они отдают должное хо­зяйственным талантам новой невестки, по отношению к которой вначале были настроены не слишком дружелюбно. Когда же они уз­нают, что дом этот не только отремонтирован, но уже и куплен мо­лодой четой, а Луи, работающий в дизайнерской фирме, при под­держке Одили вернулся к своему давнему увлечению — живописи, то со смирением и радостью признают, что их сын сделал превосходный выбор и не зря решил уйти от сварливой жены, которая угнетала его своим занудством и неверием в его способности.
 Прежний дом, где жила семья Давермель, пришлось продать, и Алина с детьми теперь обитает в четырехкомнатной квартире, так что девочки живут вдвоем в одной комнате, а Ги, которого Леон в свою комнату не пускает, вынужден спать на диванчике в гостиной, которым он может располагать только тогда, когда все остальные со­благоволят отправиться на покой. Ги учится все хуже и хуже, его даже оставляют на второй год. Учителя, понимающие, что мальчику тяжело приходится разрываться между двумя семьями: семьей отца, где его любят и где у него есть своя комната, и домом матери, кото­рая в грубых выражениях настраивает его против отца и где атмосфе­ра оставляет желать лучшего, настаивают на том, чтобы Алина отвела Ги на консультацию в Центр для психически неполноценных детей.
 В семье Луи предстоит пополнение: Одиль ждет ребенка. Алика же досаждает бывшему мужу бесконечными вызовами в суд, апелля­циями, кассациями, выклянчиванием дополнительных процентов к тем алиментам, что Луи скрупулезно выплачивает ей и детям. Ей на­доело жить одной: если ее муженек второй раз женился, то почему бы и ей не выйти замуж. Жинетта, сестра Алины, устраивает ей у себя дома встречу с неким вдовцом, отставным военным. Знакомство, однако, не имеет продолжения, потому что Алина, как бы ей ни было трудно, не собирается связывать свою жизнь с кем попало. Ее согревает мысль о том, что если ею пренебрегли, то и она может по­зволить себе то же самое.
 У Одили рождается мальчик, которого называют Феликсом. Луи сразу же сообщает об этом Алине и просит, чтобы она передала это
 496
 
 
 известие детям и они смогли бы повидаться с братишкой, но та на­рочно скрывает эту новость. Когда Роза и Ги узнают о поступке мате­ри, они впадают в ярость: помимо бесконечных нападок на отца она еще и запрещает им видеться с братом. Младшие дети до сих пор пользовались любой возможностью, чтобы заехать в Ножан к отцу, пусть даже на пять минут, а теперь и вовсе хотят к нему переселить­ся. Роза и Ги решают пойти на крайние меры, чтобы добиться пере­дачи опеки над ними отцу: они сбегают из дому и, сидя на вокзале, пишут жалобные письма во все судебные инстанции с просьбой рас­смотреть их дело.
 Алина, обеспокоенная отсутствием детей, подсылает Леона и Агату, которую всегда использует в качестве шпионки в доме отца, разузнать, не к нему ли сбежали дети. После очередного судебного разбирательства младшим детям разрешается переехать к отцу. Стар­шие тоже все больше отдаляются от матери. Леон уже совсем взрос­лый, у него есть девушка, да и Агату все чаще можно увидеть на мотоцикле позади какого-нибудь крепкого парня. Алина смотрит на компанию дочери сквозь пальцы: только бы она не увлеклась всерьез кем-то одним. Но, пообщавшись с молодыми ребятами, Агата делает вывод, что ее больше интересуют взрослые мужчины, и влюбляется в Эдмона, владельца магазина кожаных изделий. Эдмон женат, но его жена находится в сумасшедшем доме. Агата не желает повторять ошибок матери и хочет иметь возможность порвать свою связь в любой момент, без развода. Вместе с тем ей теперь лучше становятся понятны мотивы и поведение отца.
 Алина всеми возможными способами пытается переманить обрат­но младших детей, но это ей не удается. Дети повзрослели и уже от­лично могут за себя постоять. Правда, два раза в месяц и на кани­кулах они продолжают с ней видеться.
 Через три с половиной года после начала бракоразводного процес­са Луи и Алина, вконец измотанные бесконечными гонорарами адво­катам и другими поборами, связанными с судопроизводством, решают наконец, по обоюдному согласию, его завершить. У Луи по­является возможность больше времени и денег уделять своей семье. Леон один раз в месяц теперь будет приходить к отцу за чеком. Такую же возможность получает и Агата, но именно в последний су­дебный день она навсегда уходит из материнского дома, чтобы посе­литься у Эдмона. Агата ощущает себя предательницей, ведь именно она была ближе всех к матери, но и она больше не может жить под
 497
 
 
 крылом алины. Агата не оставляет ей даже своего нового телефона, а лишь дает возможность писать письма до востребования.
 Почти через год после этих событий, в феврале 1970 года, трое старших детей собираются вместе в кафе и решают с этих пор чаще встречаться и попытаться как-то примирить своих родителей.
 Однажды Алина, не совладав с нервами, около своего старого дома на машине попадает в аварию, в результате которой оказывается в больнице со сломанными ногами, руками и ребрами. Единствен­ное, что приносит ей утешение, так это то, что все дети, даже Агата, которую она давно не видела, приходят ее навестить.
 В ноябре 1972 г. Леон женится на Соланж, с которой встречался до этого несколько лет. Через год он станет, как и его дед по отцов­ской линии, фармацевтом. Гордиться своими детьми, иногда с ними видеться и жить в квартире, пропахшей кошками, да еще оплачивае­мой ее бывшим мужем, — вот все, что остается Алине. Без радости и без цели тихо доживает свой век Алина и медленно, медленно уга­сает.
 Е. В. Семина
 
 
 Эжен Ионеско (Eugene lonesco) 1912-1994
 Лысая певица (La Cantatrice chauve)
 Антипьеса (1950)
 Буржуазный английский интерьер. Английский вечер. Английская супружеская пара — мистер и миссис Смит. Английские часы отби­вают семнадцать английских ударов. Миссис Смит говорит о том, что уже девять часов. Она перечисляет все, что они ели на ужин, и стро­ит гастрономические планы на будущее. Она собирается купить бол­гарский йогурт, ибо он хорошо действует на желудок, почки, аппендицит и «апофеоз» — так сказал доктор Маккензи-Кинг, а ему можно верить, он никогда не прописывает средства, которые не ис­пробовал на себе. Прежде чем сделать операцию пациенту, он снача­ла сам лег на такую же операцию, хотя был абсолютно здоров, и в том, что пациент умер, он не виноват: просто его операция прошла удачно, а операция его пациента — неудачно. Мистер Смит, читая английскую газету, поражается, почему в рубрике гражданских состо­яний всегда указывают возраст усопших и никогда не указывают воз­раст новорожденных; это кажется ему абсурдным. В газете сказано, что умер Бобби уотсон. Миссис Смит ахает, но муж напоминает ей, Что Бобби умер «два года назад», и полтора года назад они были на
 499
 
 
 его похоронах. Они обсуждают всех членов семьи покойного — всех их зовут Бобби уотсон, даже его жену, поэтому их вечно путали, и только когда Бобби уотсон умер, стало окончательно ясно, кто есть кто. Появляется служанка Смитов — Мэри, которая приятно прове­ла вечер с мужчиной: они ходили в кино, потом пили водку с моло­ком, а после этого читали газету. Мэри сообщает, что Мартины, которых Смиты ждали к ужину, стоят у дверей: они не решались войти и ждали возвращения Мэри. Мэри просит Мартинов подо­ждать, пока Смиты, которые уже не надеялись их увидеть, переоде­нутся. Сидя друг против друга, Мартины смущенно улыбаются:
 кажется, они где-то уже встречались, но никак не могут вспомнить где. Оказывается, что оба они родом из Манчестера и только два ме­сяца назад уехали оттуда. По странному и удивительному совпадению они ехали в одном и том же поезде, в одном и том же вагоне и в одном и том же купе. В Лондоне оба они, как ни странно, живут на Бромфилд-стрит, в доме номер 19. И еще одно совпадение: оба они живут в квартире номер 18 и спят на кровати с зеленой периной. Мистер Мартин предполагает, что именно в постели они и встреча­лись, возможно даже, что это было вчера ночью. И у них у обоих есть очаровательная двухлетняя дочка Алиса, у которой один глаз белый, а другой красный. Мистер Мартин предполагает, что это одна и та же девочка. Миссис Мартин соглашается, что это вполне воз­можно, хотя и удивительно. Дональд Мартин долго размышляет и приходит к выводу, что перед ним его жена Элизабет. Супруги раду­ются, что вновь обрели друг друга. Мэри потихоньку открывает зри­телям один секрет: Элизабет вовсе не Элизабет, а Дональд — не Дональд, потому что дочка Элизабет и дочка Дональда — не одно и то же лицо: у дочки Элизабет правый глаз красный, а левый — белый, а у дочки Дональда — наоборот. Так что несмотря на ред­костные совпадения, Дональд и Элизабет, не будучи родителями одного и того же ребенка, не являются Дональдом и Элизабет и за­блуждаются, воображая себя ими. Мэри сообщает зрителям, что ее настоящее имя — Шерлок Холмс.
 Входят супруги Смит, одетые в точности как прежде. После ниче­го не значащих (и совершенно не связанных одна с другой) фраз миссис Мартин рассказывает, что по дороге на рынок видела необы­чайную картину: около кафе один мужчина наклонился и завязывал шнурки. Мистер Мартин наблюдал еще более невероятное зрелище: один человек сидел в метро и читал газету. Мистер Смит предполага-
 500
 
 
 ет, что, быть может, это тот же самый человек. В дверь звонят. Мис­сис Смит открывает дверь, но за ней никого нет. Как только она снова садится, раздается еще один звонок. Миссис Смит снова от­крывает дверь, но за ней опять никого нет. Когда звонят в третий раз, миссис Смит не хочет вставать с места, но мистер Смит уверен, что раз в дверь звонят, значит, за дверью кто-то есть. Чтобы не ссо­риться с мужем, миссис Смит открывает дверь и, никого не увидев, приходит к выводу, что когда в дверь звонят, там никогда никого нет. Услышав новый звонок, мистер Смит открывает сам. За дверью стоит Капитан пожарной команды. Смиты рассказывают ему о воз­никшем споре. Миссис Смит говорит, что кто-то оказался за дверью только в четвертый раз, а считаются только первые три раза. Все пы­таются выяснить у Пожарника, кто же звонил первые три раза. По­жарник отвечает, что стоял за дверью сорок пять минут, никого не видел и сам звонил только два раза: в первый раз он спрятался для смеха, во второй раз — вошел. Пожарник хочет примирить супругов. Он считает, что оба они отчасти правы: когда звонят в дверь, иногда там кто-то есть, а иногда никого нет.
 Миссис Смит приглашает Пожарника посидеть с ними, но он пришел по делу и торопится. Он спрашивает, не горит ли у них что-нибудь; ему дан приказ тушить все пожары в городе. К сожалению, ни у Смитов, ни у Мартинов ничего не горит. Пожарник жалуется на то, что его работа нерентабельна: прибыли почти никакой. Все вздыхают: везде одно и то же: и в коммерции, и в сельском хозяйст­ве. Сахар, правда, есть, да и то потому, что его ввозят из-за границы. С пожарами сложнее — на них огромная пошлина. Мистер Мартин советует Пожарнику наведаться к векфилдскому священнику, но По­жарник объясняет, что не имеет права тушить пожары у духовных лиц. Видя, что торопиться некуда. Пожарник остается у Смитов в гостях и рассказывает анекдоты из жизни. Он рассказывает басню о собаке, которая не проглотила свой хобот потому, что думала, что она слон, историю теленка, объевшегося толченого стекла и родивше­го корову, которая не могла называть его «мама», потому что он был мальчик, и не могла называть его «папа», потому что он был малень­кий, отчего теленку пришлось жениться на одной особе. Остальные тоже по очереди рассказывают анекдоты. Пожарник рассказывает длинную бессмысленную историю, в середине которой все запутыва­ются и просят повторить, но Пожарник боится, что у него уже не осталось времени. Он спрашивает, который час, но этого никто не
 501
 
 
 знает: у Смитов неверные часы, которые из духа противоречия всегда показывают прямо противоположное время. Мэри просит разреше­ния тоже рассказать анекдот. Мартины и Смиты возмущаются: слу­жанке не пристало вмешиваться в разговоры хозяев. Пожарник, увидев Мэри, радостно бросается ей на шею: оказывается, они давно знакомы. Мэри читает стихи в честь Пожарника, пока Смиты не вы­талкивают ее из комнаты. Пожарнику пора уходить: через три чет­верти часа и шестнадцать минут на другом конце города должен начаться пожар. Перед уходом Пожарник спрашивает, как поживает лысая певица, и, услышав от миссис Смит, что у нее все та же при­ческа, успокоенно прощается со всеми и уходит. Миссис Мартин говорит: «Я могу купить перочинный ножик своему брату, но вы не можете купить Ирландию своему дедушке». Мистер Смит отвечает:
 «Мы ходим ногами, но обогреваемся электричеством и углем». Мис­тер Мартин продолжает: «Кто взял меч, тот и забил мяч». Миссис Смит учит: «Жизнь следует наблюдать из окна вагона». Постепенно обмен репликами приобретает все более нервозный характер: «Кака­ду, какаду, какаду...» — «Как иду, так иду, как иду, так иду...» — «Я иду по ковру, по ковру...» — «Ты идешь, пока врешь, пока врешь...» — «Кактус, крокус, кок, кокарда, кукареку!» — «Чем боль­ше рыжиков, тем меньше кочерыжек!» Реплики становятся все коро­че, все орут друг другу в уши. Свет гаснет. В темноте все быстрее и быстрее слышится: «Э-то-не-там-э-то-ту-да...» Вдруг все замолкают, Снова зажигается свет. Мистер и миссис Мартин сидят, как Смиты в начале пьесы. Пьеса начинается снова, причем Мартины слово в слово повторяют реплики Смитов. Занавес опускается.
 О. Э. Гринберг
 Стулья (Les Chaises) фарс-трагедия (1952)
 В пьесе действует множество невидимых персонажей и трое реаль­ных — Старик (95 лет), Старушка (94 года) и Оратор (45—50 лет). На авансцене стоят два пустых стула, справа три двери и окно, слева — также три двери и окно, возле которого находится черная доска и небольшое возвышение. Еще одна дверь находится в глубине.
 502
 
 
 Под окнами дома плещется вода — Старик, перевесившись через по­доконник, пытается разглядеть подплывающие лодки с гостями, а Старушка умоляет не делать этого, жалуясь на гнилостный залах и комаров.
 Старик называет Старушку Семирамидой, она же обходится лас­кательными словами «душенька», «лапочка», «детка». В ожидании гостей старики беседуют: вот раньше всегда было светло, а теперь кругом темень непроглядная, и был когда-то такой город Париж, но четыре тысячи лет назад потускнел — только песенка от него и оста­лась. Старушка восхищается талантами Старика: жаль, честолюбия ему не хватило, а ведь он мог быть главным императором, главным редактором, главным доктором, главным маршалом... Впрочем, он все-таки стад маршалом лестничных маршей — иными словами, при­вратником. Когда Старушка добавляет неосторожно, что не надо было талант в землю зарывать, Старик заливается слезами и громко зовет мамочку — с большим трудом Старушке удается его успокоить напоминанием о великой Миссии. Сегодня вечером Старик должен передать человечеству Весть — ради этого и созваны гости. Соберутся абсолютно все: владельцы, умельцы, охранники, священники, прези­денты, музыканты, делегаты, спекулянты, пролетариат, секретариат, военщина, деревенщина, интеллигенты, монументы, психиатры и их клиенты... Вселенная ждет Вести, и Старушка не может скрыть гор­деливой радости: наконец-то Старик решился заговорить с Европой и прочими континентами!
 Слышится плеск воды — явились первые приглашенные. Взволно­ванные старики ковыляют к двери в нише и провожают на авансце­ну невидимую гостью: судя по разговору, это весьма любезная дама — Старушка покорена ее светскими манерами. Вновь плещется вода, затем кто-то настойчиво звонит в дверь, и Старик замирает на пороге по стойке смирно перед невидимым Полковником. Старушка поспешно выносит еще два стула. Все рассаживаются, и между не­зримыми гостями затевается беседа, которая все больше и больше шокирует хозяев дома — Старик даже считает нужным предупре­дить Полковника, что у милой дамы есть супруг. Еще один звонок, и Старика ждет приятный сюрприз — пожаловала «юная прелестни­ца», иначе говоря, подруга детства со своим мужем. Невидимый, но явно представительный господин преподносит в подарок картину, и Старушка начинает кокетничать с ним, как настоящая шлюха, — за­дирает юбки, громко хохочет, строит глазки. Эта гротескная сцена
 503
 
 
 прекращается неожиданно, и наступает черед воспоминаний: Старушка повествует, как ушел из дому неблагодарный сынок, а Старик скорбит, что детей у них нет — но, может, это и к лучшему, по­скольку сам он был дурным сыном и бросил мать умирать под забо­ром. Звонки в дверь следуют один за другим, и действие убыстряется:
 Старик встречает гостей, а Старушка, задыхаясь, выволакивает все новые и новые стулья. Сквозь толпу невидимых приглашенных уже трудно протолкнуться: Старушка только и успевает спросить, надел ли Старик подштанники. Наконец звонки смолкают, но вся сцена уже уставлена стульями, и Старик просит запоздавших невидимок разместиться вдоль стен, чтобы не мешать остальным. Сам он проби­рается к левому окну, Семирамида застывает возле правого — оба останутся на этих местах до конца пьесы. Старики ведут светский разговор с гостями и перекликаются сквозь толпу между собой.
 Внезапно из-за кулис слышатся гул и фанфары — это пожаловал император. Старик вне себя от восторга: он приказывает всем встать и сокрушается лишь тем, что не может подобраться к Его величеству поближе — придворные интриги, что поделаешь! Но он не сдается и, перекрикивая толпу, делится с драгоценным императором пережиты­ми страданиями: враги пировали, друзья предавали, били дубинкой, всаживали нож, подставляли ногу, не давали визы, ни разу в жизни не прислали пригласительного билета, разрушили мост и развалили Пиренеи... Но вот снизошло на него прозрение: это было сорок лет назад, когда он пришел папеньку поцеловать, прежде чем отправить­ся в кроватку. Над ним тогда стали смеяться и женили — доказали, что большой. Сейчас явится оратор, изложит спасительную Весть, ибо сам Старик — увы! — толком говорить не умеет.
 Напряжение нарастает. Дверь номер пять открывается невыноси­мо медленно, и возникает Оратор — реальный персонаж в широко­полой шляпе и плаще, похожий на художника или поэта прошлого-века. Никого не замечая, Оратор проходит к эстраде и начинает раз­давать автографы невидимкам. Старик обращается к собравшимся с прощальным словом (Старушка вторит ему, переходя от всхлипов к настоящим рыданиям): после долгих трудов во имя прогресса и на благо человечества ему предстоит исчезнуть вместе с верной своей по­другой — они умрут, оставив по себе вечную память. Оба осыпают конфетти и серпантином Оратора и пустые стулья, а затем с возгла­сом «Да здравствует император!» выпрыгивают каждый в свое окно. Раздаются два вскрика, два всплеска. Оратор, бесстрастно наблюдав-
 504
 
 
 ший за двойным самоубийством, начинает мычать и размахивать ру­ками — становится ясно, что он глухонемой. Вдруг лицо его светлеет:
 схватив мел, он пишет на черной доске большие буквы ДРР... ЩЩЛЫМ... ПРДРБР... Оглядывая с довольной улыбкой невидимую публику, он ждет восхищенной реакции — затем мрачнеет, резко кланяется и удаляется через дверь в глубине. На пустой сцене со сту­льями и эстрадой, засыпанными серпантином и конфетти, впервые слышатся возгласы, смех, покашливание — это невидимая публика расходится после представления.
 Е. Д Мурашкинцева
 Носороги (Rhinoceros) Драма (I960)
 Площадь в провинциальном городке. Лавочница негодующе шипит вслед женщине с кошкой — Домашняя хозяйка отправилась за по­купками в другой магазин. Жан и Беранже появляются почти одно­временно — тем не менее Жан корит приятеля за опоздание. Оба усаживаются за столиком перед кафе. Беранже плохо выглядит: с трудом держится на ногах, зевает, костюм помят, сорочка грязная, ботинки не чищены. Жан с воодушевлением перечисляет все эти де­тали — ему явно стыдно за безвольного друга. Внезапно слышится топот бегущего громадного зверя, а затем протяжный рев. Офици­антка в ужасе вскрикивает — это же носорог! Вбегает перепуганная Домашняя хозяйка, судорожно прижимая к груди кошку. Элегантно одетый Старый господин скрывается в лавке, бесцеремонно толкнув хозяина. Логик в шляпе-канотье прижимается к стене дома. Когда топот и рев носорога стихают вдали, все постепенно приходят в себя. Логик заявляет, что разумный человек не должен поддаваться страху. Лавочник вкрадчиво утешает Домашнюю хозяйку, попутно расхвали­вая свой товар. Жан негодует: дикое животное на улицах города — это неслыханно! Один лишь Беранже заторможен и вял с похмелья, но при виде молоденькой блондинки Дэзи он вскакивает, опрокинув свой бокал на брюки Жану. Тем временем Логик старается объяс­нить Старому господину природу силлогизма: все кошки смертны, Сократ смертей, следовательно, Сократ — кошка. Потрясенный Ста-
 505
 
 

<< Пред.           стр. 39 (из 48)           След. >>

Список литературы по разделу