<< Пред. стр. 5 (из 15) След. >>
Список литературы по разделу
Глава III 89
материалам дела, с Лапшиной проводились следственные действия, когда она была задержана в качестве подозреваемой. Вместе с тем в соответствии со ст.ст. 122, 127 УПК РСФСР орган дознания и следователь вправе были задержать Лапшину в качестве подозреваемой лишь при наличии оснований, указанных в ст. 122 УПК РСФСР. Но в протоколе задержания эти основания не указаны: Лапшина не была застигнута при совершении преступления или непосредственно после его совершения; очевидцы прямо не указывали на Лапшину как на лицо, совершившее преступление; на ней или на ее одежде, при ней или в ее жилище не обнаружены явные следы преступления, она не покушалась на побег и имела постоянное место жительства".72
Лицо может быть допрошено в качестве обвиняемого после того, как в отношении его в установленном уголов-но-процессуальным законом порядке будет вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого (часть 1 статьи 46 УПК РСФСР, часть 1 статьи 41 проекта нового УПК) и когда оно будет ознакомлено с этим постановлением (статья 148, часть 5 статьи 150 УПК РСФСР, статья 229, часть 6 статьи 231 проекта нового УПК).
2. Недопустимость допроса в качестве
свидетеля лица, фактически подозреваемого в совершении преступления
Показания, данные лицом, которое фактически подозревается в совершении преступления и которое допрашивалось по обстоятельствам причастности его к этому преступлению в качестве свидетеля с предупреждением об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний, а также - за дачу заведомо ложных показаний по статьям 307 и 308 Уголовного кодекса РФ, не имеют доказательственной силы.
Данный вывод вытекает из существенных различий в процессуальном положении и порядке допроса свидетеля и подозреваемого (обвиняемого). И прежде всего это выражается в том, что свидетель не может воспользоваться юридической помощью защитника; он (свидетель) обязан давать показания, под угрозой уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний; подозреваемый (обвиняемый) не только не обязан, но и вправе отказаться от дачи показаний; он вправе также воспользоваться при допросе помощью защитника.
Следует заметить, что на недопустимость допроса в качестве свидетелей подозреваемых и обвиняемых в со-
72 См.: ВВС РФ , 1998, № 1, С. 12.
90 Часть вторая
вершении преступлений указывали российские процессуалисты еще в начале XX века.
Так, И.Я. Фойницкий писал: "Необходимо помнить, что запрещение допрашивать обвиняемых в качестве свидетелей по существу направлено к тому, чтобы избегнуть всякого принуждения обвиняемых к показанию и обеспечить им полную свободу ответа; поэтому оно должно быть распространяемо и на лиц, подозреваемых судебными органами, если им еще грозит или может угрожать опасность судимости.
Нельзя поэтому признать правильным усвоенный в нашей следственной практике прием, состоящий в том, что следователи, не собравшие еще достаточных данных для привлечения к делу определенного лица в качестве обвиняемого, но подозревающие его, первоначально допрашивают его в качестве свидетеля; неправилен этот прием как потому, что им подозреваемый превращается в свидетеля и принуждается к показанию, так и потому, что допрашиваемый в качестве свидетеля не пользуется теми процессуальными правами, какие принадлежат обвиняемому, так что этим способом в сущности обвиняемый лишаетоя своих прав".73
Н.Н. Розин также отмечал, что "по общему психологическому и юридическому правилу никто не может быть свидетелем в своем деле".74 ~-
• Наша Современная "следственная практика в этом вопросе мало чем отличается от прежней, хотя суды уже в течение длительного времени пытаются эту практику устранить.
Еще 26 июня 1968 года Верховный Суд СССР (по делу Рейхнера) обращал внимание на недопустимость допроса в качестве свидетеля лица, фактически подозреваемого в совершении преступления. Так, в решении по этому делу было указано следующее.
"Из дела усматривается, что имеющиеся в деле доказательства уже к 19 апреля давали органам следствия основания для вынесения постановления о привлечении Рейхнера в качестве обвиняемого. К этому времени помимо его личного признания имелись уже показания свидетелей и данные следственного эксперимента, которые полностью соответствовали объяснениям Рейхнера. Более того, после проведения судебно-психологической экспертизы, без чего, по мнению прокурора, обвинение не могло быть предъявлено, за день до окончания предварительного следствия Рейхнер по поводу совершенных им и вменяемых ему в последующем действий еще дважды допрашивался в качестве свидетеля с предупреждением об
73 Фойницкий И.Я. Указ.,соч., т.2, С. 273-274.
74 Н.Н. Розин. Указ., соч., С.406.
Глава III 91
уголовной ответственности за дачу ложных показаний, иначе говоря, под угрозой уголовной ответственности. Таким образом, в связи с непризнанием Рейхнера подозреваемым и несвоевременным привлечением его в качестве обвиняемого он был лишен возможности в ходе предварительного следствия пользоваться теми правами, которыми по закону наделены в уголовном процессе обвиняемый и подозреваемый" .'5
25 октября 1973 года Верховный Суд СССР вновь (по делу Садыкова} указал, что "допрос в качестве свидетеля подозреваемого в совершении преступления лишает его возможности осуществить свое право на защиту и поэтому не может быть признан соответствующим требованиям процессуального закона".76
Допрос Фактически подозреваемого в качестве свидетеля продолжает оставаться наиболее распространенным нарушением закона, влекущем признание доказательств недопустимыми77.
'Недопустимыми следует признавать и протоколы допросов подозреваемых и обвиняемых, в которых отсутствует изложение каких-либо обстоятельств дела и содержится лишь ссылка на показания, данные подозреваемыми или обвиняемыми ранее, в качестве свидетеля.
В подобных протоколах обычно содержится такая запись: "Подтверждаю все показания, данные мною ранее при допросе в качестве свидетеля. Больше ничего добавить не могу".78
75 Сборник постановлений пленума и определений коллегии Верховного Суда СССР по уголовным делам. 1959-1871 г.г. М" 1973, С.359-360.
76 См.: ВВС СССР, 1974, № 4, С.25.
77 В связи с таким нарушением исключались доказательства в Московском областном суде - по делу Терехова (арх. № 2-99-6/94), по делу Томилина (арх. № 2-126-13/94), по делу Щербакова (арх. № 2-139-16/ 94), по делу Новосадова и др. (арх. № 2-301-78/94) по делу Балыкова и др (арх. № 2-115-32/95), по делу Кириллова и др. (арх. № 2-115-44/95), по делу Колупаева (арх. № 2-173-51/95), по делу Лаврентьева, по делу Каменева(см.: Труды научно-практических лабораторий. Часть 1, С. 216);
в Саратовском областном суде - по делу Бурмистрова (см.: БВС РСФСР, 1994, № 8, С. 4), по делу Борцова (см.: Немытина М.В. Указ., соч., С. 52);
в Ростовском областном суде - по делу Панчишкина и Филиппова (арх. № 2-89/94), по делу Козлова и Шаталова (арх. № 2-242/94), по делу Корнилова и др. (арх. № 2-318/94), по делу Суворова и др. (арх. № 2-98/ 95), по делу Минаева (арх. № 2-191/95), по делу Крохина и др. (арх. № 2-2/96), по делу Ханмырадова (арх. № 2-21/96), по делу Семенкина (арх. № 2-140/97), по делу Кузнецова (арх. № 2-32/98). По последнему делу любопытен первый вопрос следователя Кузнецову, допрашиваемому в качестве свидетеля: "Следствие располагает достаточными данными о Вашей причастности к организации умышленного убийства Мокрикова, которое имело место 21 сентября 1995 года в поселке В. Грушевском_Что вы можете сказать по этому поводу?"
'° Данный пример взят из дела Томилина (см.: Архив Московского областного суда, дело № 2-126-13/94).
92
Часть вторая
В таких случаях, указывает П.А. Лупинская, и первые протоколы допросов (в качестве свидетеля), и последующие протоколы допросов (в качестве подозреваемого или обвиняемого), в которых имеется ссылка на первые протоколы, следует признавать недопустимыми,79
3. Недопустимость допроса подозреваемого (обвиняемого) без разъяснения принадлежащих ему процессуальных прав
Перед допросом подозреваемому и обвиняемому должны быть разъяснены их права, предусмотренные соответственно статьей 52 и статьей 46 УПК РСФСР80 (статьи 58, 123, 149 УПК РСФСР, статьи 203 и 230 проекта УПК).
Помимо тех прав, которые предусмотрены статьями 46 и 52 УПК РСФСР, подозреваемому и обвиняемому перед их допросом должно быть разъяснено их право не свидетельствовать против себя самого {часть 1 статьи 51 Кон-ституции РФ; часть 3 статьи 446 УПК РСФСР; часть 3 статьи 41 и часть 3 статьи 42 проекта нового УПК).
Подчеркивая важность разъяснения данного конституционного положения, Пленум Верховного Суда Российской Федерации указал: "Если подозреваемому, обвиняемому... при дознании или на предварительном следствии не было разъяснено указанное конституционное положение (т.е. часть 1 статьи 51 Конституции, - В.З.), показания этих лиц должны признаваться судом полученными с нарушением закона и не могут являться доказательствами виновности обвиняемого (подозреваемого)".81
История вопроса о праве обвиняемого на молчание, на наш взгляд, представляет несомненный интерес и практическую ценность именно для того, чтобы лучше уяснить сущность и важность этого права, с таким трудом приживающегося в нашей следственной, да и судебной практике.82
В Соединенных Штатах Америки право не свидетельствовать против самого себя было предусмотрено еще 1791 году Пятой поправкой к Конституции. Однако до середи-
79 Лупинская П.А. Проблемы допустимости доказательств при рассмотрении дел судом присяжных. С.100.
80 По проекту УПК - статьей 41.
81 Сборник постановлений, С. 535.
82 В настоящее время неразъяснение подозреваемому (обвиняемому) права не свидетельствовать против самого себя является одни из наиболее распространенных нарушений, влекущих признание доказательств недопустимым.
Глава III
93
ны 60-х годов нашего столетия конституционная привилегия против самообвинения практически не действовала в тех случаях, когда допрос производился полицейскими в любом изолированном помещении, включая места предварительного заключения.
Согласно господствовавшей в то время точке зрения, принуждение к даче показаний признавалось в наличии лишь в случаях угрозы применения. определенных санкций. Поэтому считалось, что если задержанному не угрожали привлечением его к уголовной ответственности, например, за лжесвидетельство (в случае дачи ложных показаний) или за неуважение к органам власти (в том случае, если задержанный вообще отказался отвечать), то и никакого принуждения не было, и, следовательно, свидетельствовать против себя самого его тоже никто не заставлял. Это, в свою очередь, означало, что содержащиеся в Пятой поправке конституционные принципы были соблюдены, хотя совершенно очевидно, что сама атмосфера допроса в изолированном помещении давала задержанному все основания предполагать, что в случае отказа от "добровольного сотрудничества и помощи следствию" к нему будут применены определенные санкции правового характера. Задержанный, как правило, не знал, что он вправе вообще отказаться отвечать на вопросы сотрудников правоохранительных органов или же настаивать на предоставлении ему возможности пользоваться услугами адвоката, включая его присутствие во время допроса.
С другой стороны, размытость и известная непредсказуемость результатов проверки на добровольность предоставляла судам низших инстанций широкие возможности манипулировать ею таким образом, что процессуальную ценность обретали признания, полученные не вполне конституционным способом.. Уповать на то, что справедливость восторжествует и Верховный Суд пересмотрит и отменит такие решения, также не приходилось: чрезвычайная загруженность не позволяла высшей судебной инстанции США принимать к рассмотрению более чем два-три таких дела в год. Непрерывно растущий поток обращений. связанных с вынужденными показаниями, наглядно демонстрировал необходимость принципиально иного подхода к разрешению проблемы, которая постепенно принимала национальный масштаб. Первый шаг был сделан в 1964 году. К тому времени стало очевидно, что привиле-
Часть вторая
94
гия против самообвинения должна действовать не только в зале суда, но и в полицейском участке. В решении по делу Маллой против Хогана (1964), Верховный Суд провозгласил право задержанного хранить молчание до тех пор, пока сам задержанный не решит его нарушить и начать давать показания по доброй воле.
Кульминацией активных поисков альтернативы проверки на добровольность стало решение Верховного суда по делу Миранда против штата Аризона. Обвиняемый по делу Эрнесто Миранда был неимущим гражданином двадцати трех лет от роду, так и не закончившим среднюю школу. Его арестовали по обвинению в киднепинге и изнасиловании и доставили в полицейский участок в городе Феникс, штат Аризона. Там он был опознан жертвой и препровожден в некое закрытое помещение, где и был допрошен полицейскими. Поначалу Миранда упорно утверждал, что он невиновен, однако через два часа допрашивавшие его полицейские вышли из комнаты допроса с письменным признанием Ми-ранды, скрепленным его подписью. Суд счел этот документ процессуально пригодным, и Эрнесто Мирднда был признан виновным в совершении изнасилования и киднепинга.
На первый взгляд, признание Миранды, взятое в отрыве от обстоятельств его получения, являлось допустимым согласно тесту на добровольность. По сравнению с тем, как представители правоохранительных органов обходились с обвиняемыми по многим другим делам (добиваясь от них показаний, которые в итоге квалифицировались как вынужденные) Миранду допрашивали в щадящем режиме. Но акценты уже в значительной степени сместились, и во главу угла было поставлено максимальное соблюдение прав задержанного и внесение принципиальных изменений в тактику допроса.
В решении по делу Миранды председатель Верховного
суда Уоррен подчеркнул, что Суд не создал ничего принципиально нового для американской юриспруденции: речь идет, в первую очередь, о применении хорошо известных основополагающих принципов федеральной Конституции. Суд счел, что в деле Миранды были нарушены права обвиняемого, гарантированные Пятой и Шестой83 поправками к Конституции. "На сегодняшний день не может быть
83 Шестая поправка предоставляла обвиняемым право быть осведомленными о сущности и основаниях обвинения, а также право на помощь адвоката для своей защиты.
Глава 111 95
сомнений в том, что гарантированная Пятой поправкой привилегия против самообвинения должна быть доступна И за пределами здания суда, ибо она служит для того, чтобы защитить от необходимости самообвинения всех тех, кто поставлен в условия, так или иначе ограничивающие свободу действия". Особое внимание было обращено на то, что гораздо чаще ощущение вынужденной необходимости начать давать показания возникает в местах предварительного заключения, полицейских участках и иных изолированных помещениях, нежели в зале суда, где нередко НаХОДЯТСЯ НЕЗАВИСИМЫЕ НАБЛЮДАТЕЛИ, САМО ПРИСУТСТВИЕ КОТОРЫХ совершенно меняет атмосферу дачи показаний. Ссылаясь на дело Маллой против Хогана, судья Уоррен подчеркнул, что результатом применения доктрины добровольности в уголовных делах по законодательству штатов явилось распространение такой практики допроса, при которой на задержанного оказывалось существенное давление, не дававшее ему возможности свободного и разумного выбора.
Верховный суд определил правила поведения сотрудников правоохранительных органов во время допроса: "Мы пришли к выводу, что без надлежащих процессуальных гарантий допрос лица, заключенного под стражу и подозреваемого или же обвиняемого в совершении преступления, неизбежно подразумевает известный прессинг, ослабляющий способность задержанного к сопротивлению и вынуждающий его делать совершенно неожиданные заявления". Для того чтобы ликвидировать или хотя бы свести к минимуму подобный прессинг, а также в целях предоставления задержанному полной возможности для осуществления привилегии против самообвинения, "обвиняемому должны быть надлежащим образом разъяснены его права, а реализация этих прав должна быть в полной мере обеспечена".
В решении неоднократно говорится о том, что проведение допроса в изолированном помещении воздействует на психику задержанного таким образом, что он начинает говорить то, чего никогда не сказал бы при иных обстоятельствах. Особо сильный прессинг на задержанного оказывается в условиях так называемого содержания "инкоммуникадо" т.е. содержания под стражей без права вступать в контакт с родственниками или защитником. Верховный суд определил, что перед тем, как приступить к допросу, полицейские обязаны сообщить задержанному о
Часть вторая
96
имеющемся у него праве пользоваться услугами адвоката. Задержанный вправе сам выбрать себе адвоката в том случае, если он в состоянии оплатить его услуги. Но отсутствие средств у задержанного вовсе не означает затруднения реализации его права на получение квалифицированной юридической помощи. Судья Уоррен подчеркнул, что задержанному следует четко объяснять, что ему может быть предоставлен государственный адвокат, который будет представлять его интересы и до назначения этого адвоката задержанный не будет подвергаться допросам. Если же это не будет сделано, то у задержанного может сложиться впечатление, что он вправе воспользоваться услугами адвоката только в том случае, если он сам в состоянии оплатить его услуги. Если же допрос все-таки был проведен в отсутствие адвоката и с задержанного были сняты показания, на обвинение возлагается тяжкое бремя доказывания факта сознательного и добровольного отказа задержанного от использования привилегии против самообвинения и от осуществления права на юридическую помощь, предоставляемую адвокатом по назначению или по соглашению. Суд сделал обычный акцент на том, что во всех случаях, когда по отношению к лицу, подозреваемому в совершении преступления, используется такая мера пресечения, как заключение под стражу, или же его свобода ограничивается властями иным способом, после чего задержанный подвергается допросу, возможность реализации его привилегии против самообвинения подвергается серьезной опасности у "без использования соответствующих механизмов, способных предотвратить давление и принуждение, неизбежные в условиях предварительного заключения".
Следующий важный момент, который в обязательном
порядке должен разъясняться задержанному, заключается в том, что задержанный не обязан давать показания и может хранить молчание. С этим неразрывно связано и следующее предупреждение, основная цель которого поставить задержанного в известность относительно последствий его согласия дать показания: все, сказанное задержанным, может и будет использовано против него в суде. Как отмечается в решении, " человек вырванный из привычной обстановки и помещенный в условия предварительного заключения, в отношении которого применяется высококлассная техника убеждения, описанная в стандартных пособиях по тактике допроса, не может чувствовать
Глава III 97
ничего иного, кроме как обязанности начать говорить". Результатом этого, как правило, был квазидобровольный отказ от привилегии против самообвинения, проистекавший, кроме того, и из незнания задержанным своих прав.
Хотя знаменитое "предупреждение Миранды" прямо не прописано в тексте решения по делу, его основные позиции определяются без труда: задержанный имеет право хранить молчание; все, сказанное задержанным, может быть использовано против него; задержанный имеет право пользоваться услугами адвоката; неимущим может быть
" йд
предоставлен государственный адвокат.0"
Верховный Суд Российской Федерации требует от судов неуклонного соблюдения положений Конституции РФ относительно права обвиняемого не свидетельствовать против самого себя.
Судом присяжных Саратовского областного суда от 24 августа 1995 года осуждены Конджария и Согомонян по пункту "н" статьи 102 УК РСФСР, Резников и Унгурян - соответственно по ч. 1 ст. 189 и ст. 190 УК РСФСР.
Конджария и Согомонян признаны виновными в умышленном убийстве Григоряна, совершенном по предварительному сговору группой лиц, ввиду ссоры, Резников - в заранее не обещанном укрывательстве умышленного убийства; Унгурян - в недонесении о совершении этого преступления.
Кассационная палата Верховного Суда РФ, отменяя приговор, указала следующее.
Не могут являться доказательствами виновности показания подозреваемого, обвиняемого, подсудимого против себя, а также их супругов и близких родственников, если при дознании, предварительном следствии или в суде им не была разъяснена статья 51 Конституции Российской Федерации, согласно которой никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников. Эти показания должны признаваться судом полученными с нарушением закона.
В данном случае, как установлено по делу, в судебном заседании были исследованы показания Конджарии, Согомоняна и Унгу-ряна, полученные с нарушением закона.
Эти показания были даны после принятия Конституции Российской Федерации, однако конституционное положение статьи 51 не разъяснялось Унгуряну до 14 февраля 1995 года, а Конджарии и Согомоняну до 23 февраля 1995 года.
Учитывая, что показания указанных лиц имеют существенное значение для исхода дела, а исследование недопустимых доказательств в судебном заседании является основанием для отмены приговора, данный приговор не признан законным и обоснованным.
В качестве заключения по вопросу о необходимости разъяснения подозреваемому (обвиняемому) права не сви-
84 См.: Мишина Е. Миранда против штата Аризона. / Российская юстиция. 1997, № 2, С. 51-53.
А. Зак. № 36
Часть вторая
98
детельствовать против самого себя (т.е. положения статьи 51 Конституции) необходимо отметить, что такие разъяснения перед каждым допросом не требуются.
Так, по делу Мораки, рассмотренному судом присяжных Ростовского областного суда, защитником было заявлено ходатайство об исключении из разбирательства протокола второго допроса Мораки в качестве подозреваемого. В обоснование своего ходатайства защитник ссылался на то обстоятельство, что Мораки перед вторым допросом не разъяснялось положение статьи 51 'Конституции. Судья данное ходатайство отклонил, не усмотрев в данном случае нарушения закона, поскольку перед первым допросом Мораки ему
статья 51 Конституции разъяснялась.85
Позже аналогичное решение было принято и в Саратовском областном суде по делу Манаева.86
И в том, и в другом случае Верховный Суд РФ, рассматривая
указанные дела в кассационном порядке, подтвердил правильность принятых судами I инстанции решений.
4. Недопустимость протоколов допросов подозреваемых и обвиняемых, связанная с нарушением права этих лиц пользоваться помощью защитника
Подозреваемый и обвиняемый имеют право на защиту и это право должно быть им обеспечено (часть 1 статьи 19 , часть 3 статьи 46, часть 2 статьи 52 УПК РСФСР, часть 1 статьи 21, часть 3 статьи 41, часть 2 статьи 42
проекта нового УПК).
• Конституция РФ гласит: "Каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи" (часть 1 статьи 48).
Обеспечение же этого права прежде всего состоит в реальном предоставлении подозреваемому и обвиняемому юридической помощи со стороны защитника.
а) Участие защитника
в допросе подозреваемого (обвиняемого)
Каждый задержанный или заключенный под стражу подозреваемый, а также обвиняемый, имеет право пользоваться помощью защитника с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (часть 2 статьи 48 Конституции РФ, часть 1 статьи 47 УПК РСФСР).87
85 См.: Архив Ростовского областного суда, дело № 2-301/94.
86 См.: ВВС РФ, 1996, № 3, С. 6.
87 По проекту нового УПК, с момента признания лица подозреваемым или обвиняемым оно имеет право пользоваться помощью защитника (часть 3 статьи 44).
Глава III
99
"При нарушении этого конституционного права, - отмечается в пункте 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 года № 8, - все показания задержанного, заключенного под стражу обвиняемого и результаты следственных действий, проведенных с его участием, должны рассматриваться судом как доказательства, полученные с нарушением закона".88
Судебная практика и до упомянутого постановления Пленума Верховного Суда РФ занимала такую же позицию.
Так, по делу Лукьянова и др. Военная коллегия Верховного Суда РФ своим определением от 25 января 1994 года исключила из разбирательства показания подсудимых, данные ими на предварительном следствии, указав следующее.
Согласно статьям 46 и 47 УПК РСФСР лицо, подозреваемое или обвиняемое в совершении преступления, вправе иметь защитника с момента предъявления обвинения либо задержания или применения меры пресечения в виде заключения под стражу.
Показания, полученные от подозреваемого или обвиняемого с нарушением этого права на защиту, по мнению Военной коллегии, основанному на части 2 статьи 50 Конституции РФ и части 3 статьи 69 УПК РСФСР, не имеют юридической силы и поэтому не могут использоваться для доказывания предъявленного обвинения.89
В Ростовском областном суде по делу Стульцева (арх. № 2-171/95), по делу Панасенко и Гаспаряна (арх. № 2-184/95), по делу Власовых и др. (арх. № 2-148/96) протоколы допросов подозреваемых исключались в связи с тем, что у подозреваемых перед их допросом не выясняв лось, желают ли они иметь защитников. Об этом не имелось соответствующей записи ни в протоколе разъяснения прав подозреваемому, ни в протоколе их допроса.
Признавались не имеющими юридической силы показания подозреваемых и обвиняемых в случаях, когда они допрашивались, вопреки их ходатайству, без участия защитника.90
По определенной категории дел закон предусматривает обязательное участие защитника.
Так, в соответствии со статьей 49 УПК РСФСР участие защитника обязательно по делам:
1) несовершеннолетних;
2) немых, глухих, слепых и других лиц, которые в силу своих физических или психических недостатков не могут сами осуществлять свое право на защиту;
88 Сборник постановлений, С. 535. , 89 См.: Российская юстиция, 1994, № 4, С. 52-53.
90 См.: Архив Ростовского областного суда, дела № 2-97/94, № 2-242/94, № 2-304/94, № 2-310/94, № 2-314/94, № 2-92/95, № 2-2/96;
Архив Московского областного суда, дело № 2-115-32/95,
4*
100
Глава III 101
Часть вторая
3) лиц, не владеющих языком, на котором ведется судопроизводство.
4) лиц, обвиняемых в совершении преступлений, за
которые в качестве меры наказания может быть назначена смертная казнь.91
Нарушение требований закона об обязательном участии в деле защитника, влечет признание полученного доказательства недопустимым.
Рассмотрим несколько конкретных примеров нарушений требований статьи 49 УПК РСФСР.
1) По делам несовершеннолетних.
По делу Баклыкова, Марочкина и др., рассмотренному Московским областным судом, был исключен из разбирательства протокол допроса в качестве подозреваемого несовершеннолетнего Марочкина, который, будучи задержанным в порядке статьи 122 УПК РСФСР, был допрошен без участия защитника.92
По делу М. и других судебной коллегией Верховного Суда РСФСР был отменен приговор Брянского областного суда ввиду нарушения следственными органами права обвиняемого на защиту, выразившегося в том, что вопреки требованиям статьи 49 УПК РСФСР не было обеспечено участие защитника при предъявлении обвинения и допросе несовершеннолетнего обвиняемого М.93
По делу Гурина требование закона об обязательном участии защитника было признано нарушенным в связи с тем, что в постановлении о привлечении несовершеннолетнего Гурина в качестве обвиняемого не было подписи адвоката.
Протест прокурора об отмене определения по тому основанию,
что обвинение было предъявлено с участием адвоката, который по забывчивости не расписался в постановлении о привлечении Гурина в качестве обвиняемого, оставлен Судебной коллегией Верховно-го-еуда РФ оез удовлетворения, при этом Судебная коллегия указала следующее.
Согласно статьи 49 УПК РСФСР участие защитника при производстве предварительного следствия по делам несовершеннолетних является обязательным. Отсутствие же подписи адвоката в постановлении дает основание полагать, что при предъявлении обвинения он не присутствовал.
Ссылка в протесте на то, что при рассмотрении дела в кассационной инстанции адвокат подтвердил свое участие в указанном процессуальном действии, не может слу.жить гарантией обеспечения права обвиняемого на защиту.
В определении судебной коллегии указано, что адвокат в выступлении высказывал возражения на частный протест прокурора.94
91 По проекту нового УПК участие защитника обязательно по делам указанной категории лиц и дополнительно в случаях, если об этом ходатайствует подозреваемый или обвиняемый либо если лицо обвиняется в совершении преступлений, за которые в качестве меры наказания может быть назначено лишение свободы на срок свыше десяти лет, пожизненное лишение свободы или смертная казнь (статья 46). А
92 См.: Архив Московского областного суда, дело № 2-115-32/95.
93 См.: ВВС РСФСР, 1985, № 10, С. 12.
При рассмотрении вопроса о соблюдении требований закона об обязательном участии защитника по делам несовершеннолетних следует иметь в виду, что участие защитника по делу о преступлении несовершеннолетнего обязательно, независимо от того, достиг ли обвиняемый, совершивший Преступление в возрасте до 18 лет, к этому времени совершеннолетия. Это правило относится и к случаям, когда лицо обвиняется в преступлениях, одно из которых совершено им в возрасте до 18 лет. а другое - после достижения совершеннолетия.95
2) По делам лиц, которые в силу своих физических и психических недостатков не могут сами осуществлять свое право на защиту.
Под "лицами, которые в силу своих физических или психических недостатков не могут сами осуществлять свое право на защиту", следует понимать, в частности, лиц, хотя и признанных вменяемыми, но страдающих постоянным или временным расстройством душевной деятельности, существенным дефектом речи, зрения, слуха или другим тяжелым недугом.96
Примерами разрешения вопроса о возможности самостоятельно осуществить свое право на защиту лицом, имеющим психические недостатки, могут служить следующие дела.
Органами предварительного следствия Глазову было предъявлено обвинение по п. "б" статьи 102, частям 2, 3 статьи 206 УК РСФСР (убийство из хулиганских побуждений Еловикова и хулиганство), а Малыгину - по части 2 статьи 206 УК РСФСР (хулиганство).
Свердловским областным судом дело из судебного заседания направлено на дополнительное расследование в связи с нарушением права Малыгина на защиту (статья 49 УПК РСФСР).
Государственный обвинитель в частном протесте поставил вопрос об отмене данного определения, считая необоснованным направление дела на дополнительное расследование, поскольку Малыгин, по его мнению, мог самостоятельно осуществлять свое право на защиту, при производстве предварительного следствия и в ходе судебного разбирательства отказался от защитника и осуществлял защиту своих интересов самостоятельно, де связывая это решение с материальными либо иными причинами, препятствующими в пол-ном объеме реализации предоставленного ему права на защиту.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ протест оставила без удовлетворения, а определение суда - без изменения, указав следующее.
94 См.: ВВС РФ, 1998^№ о, П. о. __
t 95 См.: пункт 3 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 3 декабря 1976 года № 16 (Сборник постановлений, С.124).
96 См.: пункт 8 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 июня 1978 года № 5 (Сборник постановлений, С. 136).
102 Часть вторая
В соответствии со статьей 49 УПК РСФСР при производстве предварительного следствия по делам в отношении лиц, страдающих психическими недостатками, которые в силу этого не могут самостоятельно осуществлять свое право на защиту, обязательно участие защитника.
Как видно из материалов дела, по заключению эксперта-психиатра Малыгин признан страдающим олигофренией в степени умеренной дебильности.
Несмотря на это, обвинение ему было предъявлено и он был допрошен в качестве обвиняемого в отсутствие защитника. Не участвовал защитник и в ознакомлении с материалами дела.
Таким образом, в судебном заседании установлено нарушение права на защиту Малыгина, что является основанием для направления дела на дополнительное расследование.97
По делу Рындина отсутствие защитника на предварительном следствии было признано нарушением статьи 49 УПК при следующих обстоятельствах.
По заключению экспертов, проводивших 24 мая 1994 года в отношении Рындина амбулаторную судебно-психиатрическую экспертизу, он являлся вменяемым, но страдающим олигофренией в степени легкой дебильности, запас -его знаний был признан малым, интеллект не высоким. и он, по оценке экспертов, не' всегда мог правильно объяснить смысл прочитанного, в том числе пословиц и поговорок.
Однако при предъявлении Рындину обвинения 6 июня 1994 года
следователь защитника ему не предоставил.
Отменяя приговор по данному делу. Президиум Белгородского областного суда указал, что, поскольку Рындин психически не полноценен и в полной мере не мог осуществлять свою защиту, сам следователь должен был обеспечить участие защитника в деле.
Не обеспечение участия защитника в деле было признано нарушением закона.98
По делу Кара-сал нарушение права обвиняемого на защиту было признано по следующим основаниям.
Согласно материалам дела, обвиняемый нигде не учился и не имел никакого образования. По делу были проведены амбулаторная и стационарная судебно-психиатрические экспертизы и обвиняемый был признан вменяемым, однако было установлено, что причиной его неграмотности является выраженное слабоумие после перенесенной им в детстве нейроинфекции с органическим поражением центральной нервной системы.
В силу вышеизложенных недостатков обвиняемый не мог осуществлять свое право на защиту, однако, в нарушение пункта 3 статьи 49 УПК РСФСР, следственные органы не обеспечили участие в деле защитника с момента предъявления обвинения."
Мирошничено был осужден приговором Московского городского
суда.
По данному делу был принесен протест об отмене приговора в связи с нарушением права осужденного на защиту, так как по заключению судебно-психиатрической экспертизы было признано, что Мирошниченко страдает олигофренией в степени легкой дебильнос-
97 См.: ВВС РФ, 1998, № 3, С. 15.
98 См.: ВВС РФ, 1996, № 12, С. 6.
99 См.: Определение Верховного Суда РФ М" 92-086-13 по делу Кара-сал.
Глава III 103
ти, а поэтому защитник должен был участвовать в деле с момента его задержания. Президиум Верховного Суда РФ протест отклонил и указал, что после задержания Мирошниченко было разъяснено его право иметь защитника с данного момента. По просьбе Мирошниченко защитник участвовал с момента предъявления обвинения в окончательном варианте, при ознакомлении с делом и в судебном заседании. Кроме того, согласно заключению судебно-психпатри-ческой экспертизы, Мирошниченко, хотя и обнаруживает последствия раннего органического поражения центральной нервной системы с чертами умственной ограниченности и психопатизацией личности, однако степень имеющихся изменений психики выражена не столь значительно, чтобы признать его лицом, нуждающимся в защитнике с момента задержания.100
Пункт 3 части первой статьи 49 УПК РСФСР содержит упоминание лишь о некоторых физических недостатках, наличие которых у подозреваемого и обвиняемого обусловливает обеспечение обязательного участия защитника. В иных случаях этот вопрос должен разрешаться в зависимости от того, может ли обладатель этих недостатков практически использовать свои субъективные права, т.е. реализовать свое право на защиту.101
По делу Мальвинова суд признал необходимым участие защитника на предварительном следствии, поскольку Мальвинов имел психические недостатки и страдал существенным дефектом речи.
Исходя из того, что Мальвинов ранее' признавался'невменяемым и к моменту рассмотрения дела в суде по заключению экспертов-психиатров обнаруживал остаточные явления раннего органического поражения головного мозга с нерезко выраженными изменениями со стороны психики и страдает косноязычием (что, по мнению суда, в момент предъявления обвинения затрудняло его личное осуществление права на защиту без участия адвоката), народный суд направил дело на дополнительное расследование для выполнения требований статьи 49 УПК РСФСР.
Государственный обвинитель, участвовавший в судебном заседании, и заместитель прокурора, считая данное определение необоснованным, предложили отменить его. При этом в протесте заместителя прокурора указывалось, что, согласно заключению экспертов-психиатров, степень имеющихся у Мальвинова психических изменений не столь значительна, чтобы она могла повлиять на его способность осуществлять свое право на защиту. Речевой дефект у Мальвинова несущественный и не затруднял ему осуществление права на защиту на предварительном следствии.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР протест оставила без удовлетворения, указав следующее.
Направляя дело на дополнительное расследование, суд обоснованно сослался на статью 49 УПК, согласно которой участие защитника на предварительном следствии обязательно по делам лиц, которые в силу своих физических или психических недостатков не могут сами осуществлять свое право на защиту.
100 См.: ВВС РФ, 1994, № 1, С. 6-7.
101 Научно-практический комментарий к УПК РСФСР // под ред. В.М. Лебедева, С. 93.
104 Часть вторая
Как видно из материалов дела, Мальвинов из-за нарушения речи лечился'в речевом отделении детского психоневрологического санатория, а затем в интернате, состоял на учете в писихоневрологичес-ком диспансере. От службы в армии был освобожден по состоянию здоровья.
По заключению экспертов, проводивших стационарную судеб-но-медицинскую экспертизу по данному делу, Мальвинов признан вменяемым, однако в акте указано, что он обнаруживает остаточные явления раннего органического поражения головного мозга с нерезко выраженными изменениями со стороны психики, речь его косноязычна.
Суд, наблюдая подсудимого в судебном заседании, слушая его ответы на вопросы, пришел к выводу, что дефект речи у Мальвино-ва существенный.
При таких данных следует признать, что указанные психические недостатки Мальвинова в момент предъявления обвинения затрудняли ему личное осуществление права на защиту без участия адвоката.102
3) По делам лиц, не владеющих языком, на котором ведется судопроизводство.
"Владение языком на бытовом уровне может быть достаточным для осуществления защиты без участия защитника по делам с простыми, обыденными обстоятельствами .дела, но может оказаться явно недостаточным для участия в делах сложных, требующих уяснения смысла новых ^ понятий. Заявление обвиняемого о том, что он закончил! русскую школу, хотя сам является лицом другой национальности и^повседневно общается с окружающими на/ родном языке, может послужить основанием для признания его протокола допроса на русском языке без участия защитника недопустимым доказательством".103 )
Дополнительно по нарушениям закона по делам лиц, не владеющих языком, на котором ведется судопроизводство, смотри ниже в пункте 5 настоящего параграфа.
4) По делам лиц, обвиняемых в совершении преступлений, за которые в качестве меры наказания может быть назначена смертная казнь.
По делу Свищева и других нарушение требований статьи 49 УПК РСФСР о допуске адвоката на предварительном следствии с момента предъявления обвинения по делу лиц, в отношении которых может быть назначено наказание в виде смертной казни, признано существенным нарушением уголовно-процессуального законодательства. Дело возвращено на дополнительное расследование. Протест
102 См.: Сборник постановлений и определений по уголовным делам. Верховного Суда РСФСР 1981-88 гг., М., С. 366-367.
юз радутная Н.В. Коллизии норм уголовно-процессуального Законодательства и возможности их преодоления в судебной практике // Комментарий Российского законодательства. М., 1997, С. 151.
Глава III 105
прокурора об отмене постановления судьи оставлен без удовлетворения.104
По делу Панчишкина и Филиппова, рассмотренному Ростовским областным судом, органы предварительного следствия также допустили аналогичное нарушение, но уже в ходе предварительного следствия они это нарушение устранили, допустив к участию в деле защитников. При рассмотрении дела в суде протоколы допросов Панчишкина и Филиппова за тот период, когда им не была предоставлена помощь адвокатов, были исключены в связи с нарушением требований статьи 49 УПК РСФСР.105
Рассмотрим другие вопросы, связанные с участием защитника в допросе подозреваемого и обвиняемого.
С момента допуска защитника к участию в деле допросы подозреваемого и обвиняемого проводятся в присутствии защитника (часть 2 статьи 51 УПК РСФСР, часть 2 статьи 48 проекта нового УПК).
Проведение допроса подозреваемого (обвиняемого) в отсутствии защитника после допускя его к участию в деле признается нарушением закона, влекущим исключение протокола этого допроса из разбирательства.
По такому основанию признавались недопустимыми доказательствами протоколы допросов обвиняемых по делу Щербакова, рассмотренному в Московском областном суде,106 по делу Асельдерова, рассмотренному в Ростовском областным суде107.
Неизвещение допущенных к участию в деле защитников о проведении допросе? подозреваемого или обвиняемого (как и о производстве любых других следственных действий с участием подозреваемого и обвиняемого) лишает защитников возможности присутствовать при проведении этих допросов (следственных действий), что является нарушением закона, влекущим признание полученных доказательств не имеющими юридической силы.
По делу Трошина и Юсупова, рассмотренному в кассационном порядке Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда России, такое нарушение закона послужило одним из оснований отмены обвинительного приговора, постановленного Саратовским областным судом.108
Определением распорядительного заседания Центрального районного народного суда г.Комсомольска-на-Амурс уголовное дело в отношении Тузеева, Лысенко и Коломийца, обвинявшихся в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 117 УК РСФСР, направлено па дополнительное расследование в связи с на-
' Определение Верховного Суда РФ № 53-094-19 по делу Свищева
идр
105 См.: Архив Ростовскогообластного суда, дело № 2-89/94. 1ае Архив Московского областного суда, дело № 2-139-16/94. 107 Архив Ростовского областного суда, дело № 2-146/94.
106 Часть вторая
.рушением органами следствия права обвиняемых Коломийца и Лысенко на защиту.
Постановлением президиума Хабаровского краевого суда это определение отменено и дело направлено на судебное рассмотрение.
Заглеститель Председателя Верховного Суда РСФСР в протесте поставил вопрос об отмене постановления президиума краевого суда.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР протест удовлетворила, указав следующее.
В соответствии с требованиями статьи 47 УПК РСФСР по делам о преступлениях несовершеннолетних защитник допускается к участию в деле с момента предъявления обвинения.
Как видно из материалов дела, Тузеев, Лысенко и Коломйец совершили преступление в несовершеннолетнем возрасте, и, согласно статьи 47 УПК РСФСР, обвинение им было предъявлено с участием адвокатов, в их присутствии они были допрошены в качестве обвиняемых. Последующие допросы обвиняемого Тузеева также проводились в присутствии адвоката.
В то же время дополнительные допросы обвиняемых Коломийца и Лысенко в нарушение требований статьи 47 УПК РСФСР производились в отсутствие адвокатов, что, как правильно указал суд, является нарушенйем~Црав несовершеннолетних обвиняемых на защиту.
В материалах дела нет данных о том, что адвокаты, защищавшие интересы Коломийца и Лысенко, были извещены следственными органами о предстоящих допросах ОБВИНЯЕМЫХ
Между тем из материалов дела видно, что органы следствия признавали присутствие адвокатов на дополнительных допросах обвиняемых, о чем свидетельствует участие адвоката при дополнительном допросе обвиняемого Тузеева.109
Вместе с тем. Верховный Суд РСФСР при рассмотрении дела Ти-тяева и Довжока отметил, что закон не обязывает следователя изве-1 щать защитника о всех проводимых с участием обвиняемого следственных действиях, если защитник об этом не ходатайствовал.110 _-
б) Лица, правомочные участвовать в деле в качестве защитника
В качестве защитников допускаются: адвокаты, представители профессиональных союзов или других -'у общественных объединений (часть 4 статьи 47 УПК РСФСР'").
Члены правовых кооперативов, юридических бюро и товариществ, лица, осуществляющие оказание юридической помощи по лицензиям, участвовать в качестве защитников на досудебных стадиях не могут и их участие в предварительном следствии рассматривается как нарушение прав подозреваемого и обвиняемого на защиту.
108 См.: БВС РСФСР, 1989, № 12, С. 10. i03 См.: БВС РСФСР, 1990, № 2, С. 10. 110 CJVLJ ВВС РСФСР, 1992, J? 4. С. 8-9^-^
'" По проекту нового УПК в качестве защитников на досудебных случаях допускаются только адвокаты (часть 2 статьи 44).
Глава III 107
Определением районного суда г.Москвы дело Страхова было направлено на доследование в связи с тем, что защиту Страхова в ходе предварительного следствия осуществлял председатель кооператива "Уют" Я., в чем районный суд усмотрел нарушение статьи 47 УПК.
Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда по частному протесту прокурора это определение отменила и дело направила на новое судебной рассмотрение, указав, что участие в стадии следствия в качестве защитника члена правового кооператива не противоречит действующему законодательству и органы следствия не должны навязывать обвиняемому (помимо его воли) в качестве защитника члена коллегии адвокатов.
Президиум Московского городского суда оставил без удовлетворения протест председателя городского суда об отмене определения судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда и направлении дела на новое кассационное рассмотрение, считая, что участие в стадии следствия в качестве защитника член правового кооператива, соответствует требованиям статей 47 и 48 УПК.
Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене определения судебной коллегии Московского городского суда и постановления президиума Московского городского суда и направлении дела на новое кассационное рассмотрение.
••• Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 25 ноября 1992 года протест удовлетворила, указав следующее.
Согласно статьи 67-1 Конституции Российской Федерации, каждый задержанный, заключенный под стражу или обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) соответственно с момента задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения.
В соответствии с частью 4 статьи 47 УПК (в редакции Закона РФ от 23 февраля 1992 года) в качестве защитников допускаются адвокаты, а также представители профессиональных союзов и других общественных организаций пр делам членов этих организаций равно как и иные лица в случаях, предусмотренных законом.
Юрист правового кооператива не является адвокатом или представителем профессиональных союзов и других общественных организаций.
Другое дело участие члена правового кооператива в суде. В соответствии с частью 5 статьи 47 УПК только на стадии судебного разбирательства (но не на предварительном следствии) по определению суда или постановлению судьи в качестве защитников могут быть допущены близкие родственники и законные представители обвиняемого, а также другие лица, в том числе члены правовых кооперативов (юридических фирм, товариществ).
Ссылка кассационной и надзорной инстанции на то, что на предварительном следствии по воле обвиняемого, его законного представителя в качестве защитника может участвовать любое лицо, не основана на законе, так как круг лиц, осуществляющих защиту на предварительном следствии, в соответствии с частью 4 статьи 47 УПК строго ограничен.112
По делу Столярова Алтайским краевым судом было принято решение о направлении дела на доследование ввиду нарушения права
112 См.: БВС РФ, 1993, № 6, С. 6-7.
108 Часть вторая
обвиняемого на защиту. Основанием для такого решения послужило то, что на предварительном следствии при предъявлении Столярову обвинения и при выполнении требований статьи 201 УПК в качестве защитника по доверенности принимал участие юрист молодежного центра "Октябрь", а не профессиональный адвокат.
Отклоняя принесенный по делу частный протест, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в обоснование своего правильного по существу решения указала, что в соответствии СО статьей 47 УПК в качестве защитников на предварительном следствии могут принимать участие адвокаты, представители профессиональных союзов и других общественных организаций. Молодежный центр по своему статусу не является общественной организацией. Кроме того, как указано в кассационном определении, Столярову предъявлено обвинение в совершении преступления, за которое "в качестве наказания предусмотрена смертная казнь. В связи с этим защита обвиняемого должна быть осуществлена квалифицированным профессиональным защитником.
Однако закон, как известно, не делает каких-либо исключений по делам о преступлениях, за которые может быть назначена смертная казнь, поскольку в соответствии с частью 4 статьи 47 УПК и по этой категории дел помимо адвокатов в качестве защитников могут выступать представители профессиональных союзов и других общественных организаций, но лишь по делам членов этих организаций, равно как и иные лица в случаях, предусмотренных законом. Такой случай предусмотрен, в частности, частью 5 статьи 47 УПК, согласно которой на стадии судебного разбирательства по определению суда или постановлению судьи в качестве защитников могут быть допущены близкие родственники и законные представители обвиняемого, а также другие лица, в том числе члены правовых кооперативов (юридических фирм, товариществ). Случаев же участия в качестве защитников не предварительном следствии иных лиц, а значит и членов правовых кооперативов (юридических фирм, товариществ) уголовно-процессуальный закон в настоящее время не предусматривает.113
По делу Даведьянова, Верховный Суд признал ненадлежащим защитником специалиста Центра экономико-правового обслуживания Нечерноземья114.
По делу Воронина и Артемьева ненадлежащим защитником была признана служащая некоммерческой организации "Юридический консультационный центр "Белов и партнеры".115
28 января 1997 года Конституционный Суд Российской Федерации рассмотрел дело о проверке конституционности части 4 статьи 47 УПК РСФСР.
Поводом к рассмотрению данного дела явились жалобы граждан на нарушение их конституционных прав положением части 4 статьи 47 УПК РСФСР, согласно которому в качестве защитников при производстве по
113 См.: БВС РФ, 1993, № 1, С. 14.
114 См.: Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за 4 квартал 1992 года, С. 20-21.
115 См.: БВС РФ, 1998, № 3, С. 15.
Глава III 109
уголовным делам допускаются лишь адвокаты и представители профессиональных союзов и других общественных объединений.
По смыслу постановления, принятого Конституционным Судом по данному делу, ограничение уголовно-процессу-альным законом круга лиц, имеющих право участвовать в уголовном процессе в качестве защитника, признано не противоречащим Конституции.
Не противоречащим Конституции Конституционный Суд признал и положение части 4 статьи 47 УПК РСФСР, в части, касающейся допуска в качестве защитника адвоката.
Что же касается участия в уголовном процессе в качестве защитника представителя профессионального союза или другого общественного объединения, то Конституционный Суд высказал сомнение относительно соответствия этой части положения части 4 статьи 47 УПК РСФСР Конституции РФ по следующим причинам. Часть 1 статьи 48 Конституции РФ гарантирует каждому право на получение квалифицированной юридической помощи. Часть 4 статьи 47 УПК РСФСР предусматривает, что в качестве защитника допускается представитель профессионального союза или другого общественного объединения, предъявивший соответствующий протокол а также документ, удостоверяющий его личность. При этом наличия у такого представителя юридического образования, каких-либо профессиональных знаний и опыта закон не требует, что ставит под сомнение возможность обеспечить обвиняемому (подозреваемому) право на получение квалифицированной юридической помощи в тех случаях, когда защитником на предварительном следствии является не адвокат, а представитель профсоюза или другого общественного объединения.
Непосредственно решение о конституционности положения части 4 статьи 47 УПК РСФСР в части, касающейся представителя профессионального союза или другого общественного объединения, Конституционный Суд не принимал, поскольку заявителями такой вопрос не ставился и поэтому Суд не вправе был такое решение прини
не
мать
Участие в деле ненадлежащего защитника устанавливалось и по другим основаниям.
116 См.: Российская газета, 18 февраля 1997 года.
110 Часть вторая
По делу братьев Болсуновых, рассмотренному Красноярским краевым судом, было установлено следующее.
Согласно имеющимся в деле ордерам, защиту Болсуновых осуществляли якобы адвокаты Ш. и Г. Однако по сообщению заведующей юридической консультации такие лица в Красноярской краевой коллегии адвокатов не состояли, а ордера на ведение дела Болсуновых им были выданы юридической консультацией незаконно, по просьбе работников прокуратуры.117
Не признаются основаниями для устранения защитника от участия в деле:
- незнание защитником языка, на котором ведется судопроизводство;118
- отсутствие у защитников допуска к документам, содержащим государственную тайну.
Верховным судом Удмуртской Республики 21 февраля 1996 г. осуждены Газизов, Волкова и другие (всего семь человек) по части 2 статьи 218-1 УК РСФСР и по другим статьям УК РСФСР.
Они признаны виновными в хищении по предварительному сговору группой лиц повторно в период осени 1992 года - весны 1994 года огнестрельного оружия из акционерного общества (АО) "Иж-маш", а Газизов, Тарасов, Батуев, Рылов и Пущин - в хищении указанного оружия в составе организованной группы в августе -
сентябре 1994 года.
В кассационных жалобах адвокаты указывали на допущенное нарушение права на защиту осужденных в связи с отказом допустить к защите избранных обвиняемыми адвокатов по тем основаниям, что они не имели допуска к секретным материалам.
<< Пред. стр. 5 (из 15) След. >>
Список литературы по разделу