Тема 10. Легитимность власти: симптомы ее делегитимности
Нынешнее состояние российской действительности характеризуется в большей степени политической нестабильностью и напряженностью в области социальной жизни. Как известно, такое кризисное состояние общества сопряжено с разрушением общественных связей и с диффузным характером социальных интересов. Возникает такая ситуация, когда на первый план выступает не “выражение” интересов как неких объективно заданных параметров, определяемых социальными и политическими положениями субъектов, а полагание интересов, связанных с их декларированием и последующим отстаиванием в конфликтах разного рода.
Разнообразные противоречия переходного периода в нынешней России стали настолько очевидными во всех сферах общественной жизни, что сама страна превратилась в огромный полигон (лабораторию) для самого тщательного и всестороннего изучения причин, породивших такую ситуацию.
Одним из вопросов исследования можно было бы назвать вопрос или, вернее, проблему легитимности власти. От решения данной проблемы, от точного определения причин, ее породивших, зависит, на наш взгляд, не только характеристика современной власти, но и в определенной степени прогнозирование власти нового демократического государства.
Любая общественная власть в процессе возникновения, развития и функционирования может по-разному оцениваться людьми. При этом диапазон оценок простирается от безусловного признания данной власти до категорического ее игнорирования. Положительная оценка, принятие населением власти, признание им ее права управлять и согласие подчиняться этой власти означает ее легитимность.
Сам термин “легитимность” (от лат. легитимус - законный) возник в начале XIX века во Франции и выражал стремление сторонников монархии восстановить после революции власть короля как единственно законную, в отличие от власти узурпатора. Тогда же легитимность приобрела и другой смысл - признание данной государственной власти и территории государства на международном уровне. В настоящее время легитимность - это обязательный признак 80цивилизованной власти, признание гражданским обществом и мировым содружеством ее правомерности.
Необходимо отметить, что легитимность власти не означает ее юридически оформленной законности, ибо законность понимается как действие через закон и в соответствии с ним отражается категорией “легальность”. Легитимность и легальность в категориальном плане близкие, но не тождественные понятия политической науки, несмотря на их схожесть.
“Легитимность” как понятие носит оценочный, этический и политический характер, а “легальность” - юридический и этически нейтральный.
Любая власть, издающая законы, даже самые непопулярные, и обеспечивающая их осуществление, легальна. В то же время она может быть нелегитимной, то есть не приниматься народом, издавать законы по своему усмотрению, использовать их как оружие организованного насилия. В обществе может существовать не только нелегитимная власть, но и нелегальная, например власть теневиков, мафиозных структур и т. п.
Легитимная власть основана на признании гражданами права носителей власти предписывать нормы поведения членам общества, на согласии принять правление и власть данного класса, социального строя, иерархии. Не случайно говорят, что легитимен всякий режим, с которым согласен народ. Однако это не значит, что абсолютно все граждане страны принимают данную власть. Всегда существует определенная часть общества (несогласное меньшинство), которая не признает и не принимает даже законно избранную власть. Поэтому легитимность означает, что большинство членов общества признает имеющуюся власть и выполняет ее законы и указы, подчиняется этой власти. Если исходить из общего определения власти, в основе которого обычно лежит право субъекта и его возможность править (властвовать), то тогда “легитимность власти означает правовую обоснованность власти, признание ее таковой в глазах общества, соответствие власти законам государства и традициям политической жизни. Легитимность власти противостоит узурпации власти, ее захвату и т. п., она обеспечивает стабильность и устойчивость власти, обеспечивает целостность общества, единство объектов и субъектов политики и властных отношений”.
Особенность приведенного определения в том, что помимо освещения самого понятия “легитимность власти” здесь подчеркивается основное предназначение власти.
Легитимность власти - многоуровневая категория. Обычно выделяют в политической литературе три уровня легитимности власти: идеологический, структурный и персоналистский.
Идеологический уровень легитимности власти основан на соответствии существующего в обществе режима власти взглядам и убеждениям народа. Суть идеологической легитимности состоит в оправдании существующей власти с помощью идеологии, вносимой в массовое общественное сознание. Идеология обосновывает соответствие власти интересам народа, нации или класса. При этом в зависимости от того, к кому апеллирует идеология и какие цели и идеи она использует, идеологическая легитимность может быть классовой и националистической.
В странах командно-административного социализма широко использовалась классовая легитимность. Во второй половине XX века многие молодые государства в попытках получить признание и поддержку населения прибегают к усилению националистической легитимности. Этот вид легитимности в большей или меньшей степени присущ всем современным государствам. В тоталитарных странах он осуществляется специально созданной системой идеологической обработки народов, в демократических государствах - механизмами социализации, действующими как стихийно - в ходе повседневного усвоения человеком господствующих в обществе политических норм, так и целенаправленно - через систему общего и политического образования и СМИ.
Особенностью идеологической легитимности является то, что она воздействует на сознание и поведение людей с помощью методов убеждения и внушения. При этом большое значение для нее имеет пропаганда ценностей, на которых зиждется проводимая властью политика. Государственная пропаганда служит функциональной социализации, то есть признанию массами государственной политики и власти, проводящей эту политику.
Структурный уровень легитимности власти отражает беспристрастную веру народных масс в законность структуры властных органов и правовых норм, на основе которых функционирует власть. Структурная легитимность характерна для устойчивых общественных систем, где установленный порядок формирования властных структур стал привычным для народа. Люди признают власть потому, что сформирована она на 82 основе существующих правил. Стержнем такой легитимности является убежденность граждан в правомочии существующей общественной власти.
Персоналистскийуровень легитимности власти непосредственно связан с персональными качествами субъекта власти. Персонализированная (личная) легитимность заключается в одобрении конкретного властвующего лица. Причины этой легитимности различны. Лидер может идентифицироваться с идеалом или личным выбором. По своему содержанию персонализированная легитимность очень близка к харизматическому типу и может перерасти в него. Однако между персонализированной легитимностью и харизматической - больше различий, чем сходств. Главное различие, по мнению Ю. Мельникова, состоит в том, что лидеру с персонализированной легитимностью хотя и доверяют, питают к нему симпатии, но в целом относятся рационально, а вернее, расчетливо. Харизматический лидер всегда вызывает у людей восторг и поклонение, готовность к полному подчинению его воле.
Пожалуй, такое утверждение автора вряд ли можно признать бесспорным и, прежде всего, вот почему.
1. Исходя из самого определения харизматичности как “божьего дара”, который люди сами видят в лидере, можно согласиться, что они с восторгом воспримут его прогрессивные действия, реформы. Это может быть при утверждении лидера как личности-харизмата (например, М. С. Горбачев в начале перестройки). Но что было потом? Харизма рассеялась или народ перестал замечать ее в лидере? Пожалуй, больше второе, и одновременно прошел и восторг.
2. Поклонение и готовность к полному подчинению больше связаны не с рациональностью отношения к власти (М. Вебер), а с состоянием аффекта или тупой привычки.
Таким образом, нельзя согласиться с мнением Ю. Мельникова, что харизматический лидер вызывает у людей восторг, поклонение и полное подчинение. Это, скорее, желаемое, чем действительное.
Наличие многопартийности в стране, в частности в России, позволяет говорить еще об одном уровне легитимности, а именно партийном.
Партийный уровень легитимности, на наш взгляд, основывается на общих принципах идеологического и структурного уровней. При этом характеризуется особым менталитетом определенной части людей. Этот уровень может иметь разные “окраски”: ортодоксальности, традиционности, легальности, партийной харизматичности и др. Наличие такого уровня возможно только при существовании многопартийности в стране.
Субъекты власти в соответствии с реальным значением того или иного уровня легитимности формируют политику легитимации власти, используя для этого различные средства. Важнейшими из них являются технократические, социотехнические, идеологические и психические (психологиче ские).
Технократические средства, например, сводятся к научному и техническому обеспечению политического и экономического курса власти в законах, инфраструктуре, налоговой системе, финансах и т. п.
Социотехнические средства используются для поиска наиболее безболезненного решения важнейших социальных проблем, например: снижение уровня безработицы, усиление экономической защиты населения и др.
Идеологические средства направлены на пропаганду ценностей, на которых основывается политика властных структур, формирование общественного мнения в пользу власти.
Психологические средства связаны с борьбой за умы людей, их миропониманием, их жизненными, социальными и духовными ориентирами. Эти средства направлены на внедрение в сознание людей соответствия власти интересам народа с помощью методов убеждения, внушения и др., например, “голосуй, а то проиграешь”, “голосуй сердцем”, “голосуй разумом” и т. п.
В процессе формирования политики легитимации власти большую роль играет интенсивность или степень проявления легитимности. Саму легитимность довольно трудно измерить, однако существуют определенные показатели, которые могут быть использованы в зависимости от степени их надежности. Среди них - уровень принуждения, необходимый для проведения властной воли в обществе, количественный и качественный анализ попыток свержения правительства или его лидера, сила проявления гражданского неповиновения, забастовки трудящихся, митинги протеста и т. п.
Кроме этого, интенсивность или степень легитимности можно определить по результатам выборов, массовым демонстрациям, проявлениям поддержки или, напротив, оппозиции существующему правительству, но такое определение степени легитимности будет, по большей мере, ситуационным или локальным. Отсутствие принуждения при осуществлении государственной политики и ее программ также указывает на степень легитимности власти. При этом следует учитывать, что легитимность не тождественна популярности, хотя эти два понятия могут основываться на харизматическом проявлении авторитета власти.
Легитимность в большей степени зависит от эффективности власти, поскольку эффективность власти - это ее результативность, степень выполнения ею тех функций и ожиданий, которые возлагают на нее большинство населения и, прежде всего, наиболее влиятельные экономические и политические силы (слои) - элита.
В современных условиях легитимность на основе эффективности - решающий фактор доверия к власти и ее поддержки гражданами. Любая разновидность легитимности (рационально-правовая, харизматическая и др.) связана с надеждами населения на эффективность власти. Многие авторитарные режимы, носившие нелегитимный характер, например, в Чили, Бразилии, Южной Корее и других странах, благодаря успешной экономической политике, эффективному наведению общественного порядка и повышению благосостояния населения в значительной степени приобрели легитимность своей власти.
В настоящее время в мировом сообществе большое количество государств переживает кризис легитимности власти. На протяжении многих десятилетий наиболее остро он проявляется в форме политической и экономической нестабильности, частых государственных переворотов, особенно в странах “третьего мира”.
В последние годы проблема легитимности власти крайне актуальна и для большинства посткоммунистических стран, в том числе государств бывшего СССР и, в частности, самой России.
В этой связи следует отметить, что для поддержания легитимности используются самые разнообразные приемы (меры): изменение законодательства и государственного управления в соответствии с новыми требованиями времени; создание такой системы власти, легитимность которой основана на традициях населения и потому не только стабильна, но и косвенно влияет на поведение граждан; легальные меры предосторожности; использование личных харизматических черт руководителей государства и правительства; отделение политических институтов от вооруженных сил; успешное осуществление государственной политики, экономических и социальных программ; поддержание законности и правопорядка и т. п.
Использование вышеперечисленных приемов было свойственно раньше и в какой-то мере имеет место и сейчас в России. В течение последних лет это было особенно заметно, правда, эффективность подобных мероприятий далека от идеала, все чаще срабатывал принцип “хотели как лучше, а получилось как всегда”.
Как показывает практика, в конечном счете процесс поддержания легитимации власти, ее прочность и эффективность зависят от интеллектуального потенциала и энергии ее субъектов, от их способности воспользоваться благоприятными факторами и умения нейтрализовать неблагоприятные. Легитимность не стоит на месте. Только постоянное воспроизводство легитимности делает власть прочной и надежной, однако любая попытка оценить состояние легитимности власти оказывается достаточно субъективной, прежде всего, в силу приблизительности и неточности полученных данных. Нередко за наличие легитимности режима принимается сам акт отсутствия социального взрыва. Трудности самого переходного периода принимаются массами как фатальность, проявление судьбы. Сюда же к признакам легитимности ошибочно относят мнение об отсутствии прямого государственного насилия. На самом же деле это, скорее, псевдолегитимность, которая обеспечивается либо апатией, либо привычкой к подчинению любой власти, которая на индивидуальном уровне может восприниматься как крайне непопулярная. Однако такое состояние общества не имеет ничего общего с демократизацией и потенциально открывает возможности для любых путчей и переворотов.
Политическая наука располагает довольно большим перечнем признаков нелегитимно сти режима, которые позволяют достаточно точно определить состояние общественной лояльности.
Признаком провала деятельности правительства, как правило, выступает институциализированная коррумпированность, захватывающая все более широкие сферы от правительственных чиновников и полиции до судов и преподавательского состава в школах и университетах.
Однако, как ни парадоксально это звучит, пишет Т. Алексеева, разоблачение взяточничества и коррумпированности в высших эшелонах власти и всевозможные скандалы в кругу общественных политиков не только не являются признаками нелегитимности, но, на- 86 оборот, косвенно поддерживают свободу слова и устойчивость режима в целом. Впрочем, здесь, как и в других случаях, определяющим выступает чувство меры и масштабы явления. Если дело доходит до импичмента президенту, то становится ясно, насколько серьезным испытанием для любой системы общества может оказаться данное мероприятие. Например, импичмент американского образца и импичмент российского образца не прошли в 1999 году, и причины здесь самые разные. Во-первых, они как по форме (в силу определенного политического строя государства), так и по содержанию отличались друг от друга. Во-вторых, неудавшийся импичмент в Америке - это результат деятельности масс, как показали социологические опросы, в то время как неудавшийся импичмент в России - это результат непоследовательности тех, кто предлагал импичмент и добивался обсуждения самой идеи в Думе.
Таким образом, провал импичмента в Америке показал стойкость существующего режима и еще раз обратил внимание сенаторов и всякого рода чиновников на соблюдение законности и правопорядка в стране, у нас же это оказалось по форме и содержанию спектаклем с непредсказуемым концом. А что касается моральных требований, то данный случай подтвердил правоту Н. Макиавелли, который отмечал, что государь имеет право быть лживым, хитрым, поскольку живет по законам политики, а не морали.
Тем не менее, нельзя исключать опасность импичмента для общества, переживающего переходный период, поскольку сама процедура импичмента может усилить недоверие народа к существующей власти.
Принципиальное различие имеется между легитимностью и доверием, а именно, если концепция легитимности относится ко всей политической системе и ее постоянной природе, то концепция доверия ограничивается конкретными правителями, осуществляющими власть на основе сменяемости. Конкретным примером в этой связи может быть нынешняя Россия, когда векторное улучшение общей легитимности власти стало очевидным после смены президента, а вместе с тем и повышение доверия к власти в целом.
Введение различия между легитимностью режима и доверием к конкретным политическим институтам или власти предержащим соответствует плюралистическим демократиям. Никакая политическая власть, даже самая демократическая и стабильная, не является совершенной. Ни один институт, по существу, не остается вне критики со стороны какого-то сегмента общества, ибо единство - это смехотворная претензия прежде всего тоталитарных режимов.
Люди теряют веру в лидеров значительно чаще и легче, чем доверие к системе. Иными словами, резкая критика “партии власти” вовсе не означает угрозы легитимности самого режима. Помимо того, что сама критика может быть “дымовой завесой”, как видимость активности одной партии и ее преимущества над другой, наличие самой критики “партии власти” может формировать у населения общественное мнение о том, что уход критикуемой партии приведет к авторитаризму. Это характерные признаки незрелой демократии.
Далеко не последнюю роль в процессе легитимности играет интеллигенция. Когда интеллектуальная элита в целом доверяет режиму, тогда можно предсказать ему оптимистическое будущее. И, соответственно, наоборот: если интеллектуалы противостоят режиму, легитимность последнего представляется крайне хрупкой. Очевидно, поэтому власть особенно в реформируемом обществе должна уделять предельное внимание настроениям в интеллектуальной и студенческой среде, демонстрировать им свою заботу и поддержку, искать формы сотрудничества и взаимодействия, поскольку именно этот слой общества формирует общественное мнение населения и он же может провоцировать кризис власти. С этой точки зрения политика нынешнего руководства России в отношении науки и образования представляется предельно близорукой, если не сказать самоубийственной для последующего развития России. “Остаточный принцип” финансирования на фоне развития коммерческой системы образования не может не сказаться на общем уровне подготовки специалистов, особенно, если речь идет о подготовке врачей, юристов, учителей и т. д.
В отдельных случаях определенными факторами легитимности власти могут выступать и другие сегменты общества: армия, рабочий класс, духовенство, однако это зависит от конкретно-исторической действительности и определенной ситуации в стране.
Иными словами, ограничения легитимности и потеря доверия могут объясняться как дурной политикой, так и трудностями управления в плохо регулируемом обществе, что, по мнению Т. Алексеевой, характеризует нынешнее состояние России.
Сегодня можно в процессе обсуждения данной проблемы не соглашаться с рядом позиций, высказанных Т. Алексеевой и другими, но очевидным является то, что “доверие” как категория в политике и политологии относится к числу тех социально-психологических характеристик общественных отношений, которым при всей их “неосязаемости” принадлежит важнейшая роль в жизни общества, отдельных его слоев, семьи, личности. Действительно, если отношения строятся на доверии, они могут выдержать груз тяжелейших испытаний. В свое время в СССР возник и возрастал дефицит доверия к власти. Но подлинный кризис доверия в отношении населения к власти стал отличительной чертой общественных настроений в России в период 90-х годов. В это время со всей очевидностью определились симптомы делегитимности существующей власти, причем в последующие годы, вплоть до настоящего времени, эти симптомы проявились в деградации управления, в негативном отношении народа к курсу реформ, проводимых существующей властью и, наконец, в падении доверия к органам власти, отмечает член-корреспондент РАН М. Руткевич.
Доверие населения к государственной власти определяется двумя основными моментами: целями, которые она ставит, и тем, насколько соответствуют эти цели интересам населения, входящих в его состав социальных групп и слоев, а также эффективностью управления, то есть тем, насколько успешно эти цели достигаются.
Стратегические цели, которые поставили перед собой и обществом круги, пришедшие к власти в Российской Федерации осенью 1991 года, достаточно хорошо известны: изменить коренным образом сложившийся социально-экономический строй, заменив планово-распределительную систему, в которой основная роль принадлежит государству, как собственнику основных средств производства, на рыночную экономику с минимальным участием государства, перераспределением собственности в пользу частных владельцев и перекладыванием социальных затрат на плечи населения.
В качестве промежуточных целей для осуществления главной задачи выступали: либерализация цен, приведшая к гиперинфляции, конфискации сбережений населения и оборотных средств предприятий, ваучерная приватизация и передача в управление финансовым группам за бесценок важнейших предприятий и отраслей, благосклонное отношение к финансовым “пирамидам” различных дельцов и построение подобной же “пирамиды” в сфере государственных финансов. Последняя росла особенно быстрыми темпами с 1996 года и привела, во-первых, к росту долга по невыплаченной зарплате до трехмесячного ее объема, во-вторых, к наращиванию выпуска краткосрочных государственных бумаг (ГКО-ОФЗ) под столь высокие проценты (до 100 и более годовых), что к лету 1998 года только обслуживание долга съедало более трети доходов бюджета1.
Таким образом, страна была уже тогда подведена к финансовому краху, а объявленная в “пожарном порядке” правительством Кириенко 17 августа трехмесячная отсрочка с выплатой долговых обязательств и девальвацией рубля была неизбежной, хотя могла быть проведена чуть раньше или чуть позднее, в несколько иной форме и предварительно согласована с западными кредиторами.
В результате “долговая экономика” закономерно завершилась обвалом, и последующее правительство во главе с Е. И. Примаковым вынуждено было предпринимать ряд мер для нормализации существующего положения в стране. Задача по стабилизации оказалась предельно тяжелой, поскольку обвал привел к дополнительному падению производства, росту инфляции, к дальнейшему ухудшению условий жизни большинства населения.
Таким образом, по мнению М. Руткевича, деградация управления была заложена в самом начале движения страны по пути, проложенному по рецептам либерал-радикалов, но самое печальное состоит в том, что деградация начала набирать темп, что в свою очередь порождало недоверие к власти.
Во-первых, поставленные цели, которые были озвучены в документах, выполнялись с точностью “до наоборот”, когда речь шла об эффективности управления. Растущее бессилие всей пирамиды управленческого аппарата государства, начиная с гаранта Конституции и кончая чиновниками регионального и местного подчинения, обуславливало рост недоверия к нему, а происшедший в августе 1998 года “дефолт” и его последствия дали мощный дополнительный импульс росту массового недоверия.
Во-вторых, причиной роста недоверия в это время, а стало быть, и причиной делигитимности власти, стало расхождение целей, официально провозглашаемых в интересах народа, страны в целом, и целей подлинных, которые отвечали интересам возникшей под опекой государства и постоянно подпитываемой государственными средствами новой буржуазии и сросшегося с ней высшего слоя бюрократии.
Сложившаяся ситуация в стране, когда власть предпринимает ряд мер только для того, чтобы сделать “богатых - богатыми, а бедных - бедными”, вполне естественно порождает у населения недоверие, которое перерастает в чувство протеста. Но в это же время у определенной части населения (так называемых “новых русских”) возникает не просто доверие, а одобрение деятельности власти. В этой связи вопрос о доверии или недоверии властям может рассматриваться только через призму социального расслоения и тенденций изменения социальной структуры общества.
Другим показателем доверия народа к власти является отношение людей к проводимым реформам в стране. Как показывают данные социологических исследований, полученных аналитическим центром Института социально-политических исследований РАН, прошедший “знаменитый” 1998 год оказался поделен на две части - до и после 17 августа, о чем свидетельствует динамика отношения населения к проводимому курсу реформ (в % от числа опрошенных) (табл.1).
Таблица 1
Далеко не радужная картина представлена в исследованиях при опросе интеллигенции. Именно та самая непроизводственная интеллигенция, сыгравшая столь значительную роль в демократическом движении при Горбачеве и при переходе к курсу реформ в начале 90-х годов, в основной своей части (врачи, учителя, работники науки) в деятельности “реформаторов” решительно разочаровались. Причинами такого разочарования стали невыплаты зарплаты, разрушение системы образования, науки, здравоохранения. Трагической повседневностью стали акции протеста учителей, врачей, ученых, работников культуры и других отрядов гуманитарной интеллигенции. Позитивно оценивающих реформы среди интеллигенции оказалось всего 7 % от общего числа опрошенных, скорее всего, эта цифра определяет число людей из интеллигенции, которым удалось как-то приспособиться к рыночной стихии.
Третьим показателем нелегитимно сти власти можно назвать падение доверия к органам власти, что стало очевидным и является прямым свидетельством отношения народа к стратегическому курсу, проводимому властными органами РФ на протяжении всего периода реформ, включая переломный момент, наступивший осенью 1998 года. Более детальная картина отношения населения к политической системе общества (в % от числа опрошенных) представлена в табл. 2 исследовательского центра Института социально-политических исследований РАН.
Таблица 2
Если предположить, что небольшое число людей (респондентов) затруднялось ответить только лишь по причине нежелания думать либо боясь ошибиться, то остальные показатели с полной очевидностью подтверждают желание населения не просто игнорировать власть, а, прежде всего, видеть власть обновленной, реформированной, но радикальным образом.
Не менее важным показателем легитимности власти является уровень доверия населения к основным институтам общества (в % от числа опрошенных) (табл. 3).
Таблица 3
В данном случае обращает на себя внимание более высокое доверие к церкви, чем ко всем иным общественным институтам, и относительно высокий, по сравнению с органами государственной власти, рейтинг СМИ. Влияние происшедшего осенью 1998 года обвала в наибольшей степени сказалось на популярности президента, но на этом фоне впечатляет возрастание доверия к региональным властям.
В ходе исследования было отмечено, что люди у нас не очень доверяют властям и общественным организациям или группам, о чем свидельствуют данные табл. 4 (в % от числа опрошенных).
Таблица 4
Поскольку ошибка при опросах всероссийского масштаба оценивается в пределах 3 %, а постановка вопросов разных исследовательских центров (Института социально-политических исследований (табл. 3) и Института социологии (табл. 4)) несколько различалась, можно сделать вывод, что в максимальной степени недоверие выражается президенту Ельцину как лицу, ответственному за курс реформ на всем их протяжении и обладающему наибольшими властными полномочиями.
Высказанные претензии народа возымели свое действие в самом прямом смысле слова, да и сам президент Ельцин публично попросил прощения у народа, когда объявил о своей отставке. Уход в отставку президента не может, естественно, сразу изменить ситуацию в стране, и поэтому данные социологических исследований показали, что в ушедшем 1999 году материальное положение 60,2 % россиян, по сравнению с прошлым годом, по их самооценке ухудшилось. Лишь 7,3 % российских граждан полагают, что по сравнению с тем, что было год назад, благосостояние их семей возросло, 31,5 % граждан констатируют, что оно не изменилось.
Об этом свидетельствуют данные, предоставленные Интерфаксу независимым исследовательским центром “Российское общественное мнение и рынок” (РОМИР). Они были получены в ходе опроса, проведенного в конце ноября по общероссийской репрезентативной выборке при участии 2000 россиян в 41 субъекте Федерации.
Опрос также показал, что через год улучшения материального положения своей семьи ожидают 12,1 % жителей России, ухудшение предполагают 30,8 % респондентов, 36,4 % опрошенных считают, что благосостояние их семей не изменится. Затруднились с ответом 20,8 % респондентов.
Что касается экономического положения России в целом, то 17,49 % респондентов считают, что в ближайшие 12 месяцев оно улучшится, 29,39 % опасаются ухудшения ситуации в российской экономике, 38 % опрошенных высказали мнение, что в ближайший год она не претерпит серьезных изменений. Затруднились с ответом 15,2 % опрошенных.
Интересными оказались прогнозы на будущее. Говоря о более длительной, пятилетней, перспективе, 34,7 % россиян выразили мнение, что в этот период в России произойдет последовательный экономический рост, 34,0 % респондентов предполагают, что Россию, наоборот, ожидают периоды массовой безработицы и глубоких экономических спадов. Затруднились с ответом 31,4 % опрошенных.
Такова вкратце картина развития столь важного сектора общественных настроений, каким является доверие населения к государственной власти.
В научной и массовой печати обсуждаются различные сценарии дальнейшего развития социально-экономической и социально-политической ситуации, однако наиболее общими являются предложенные две разнонаправленные тенденции развития такой области социальных настроений, как доверие населения к власти. Первая тенденция - продолжение ухудшения условий жизни большинства населения, увеличение показателей недоверия власти, в том числе и по отношению к нынешнему правительству. Вторая тенденция обусловлена надеждами на то, что декларированное и по ряду позиций начатое изменение курса в сторону усиления роли государства, социальной ориентации политики, поддержки отечественного производства, контроля над СМИ и т. д. принесет в ближайшее время свои плоды.
Рассмотрение категории “доверие” в рамках политической науки как фундамента легитимности власти еще раз подтверждает, что симптомы делегитимности власти представляют один из острых моментов перехода общества к качественно новому его состоянию, но это, как говорится, вопрос будущего, а пока же респонденты на вопрос: кто управляет экономикой России - безапелляционно отвечают: олигархи - 31,71 %, “воры в законе”- 0,04 %, бюрократы - 14,80 %, спецслужбы России - 9,74 %, другие люди - 9,39 %, спецслужбы иностранных государств - 5,61 %, зарубежные финансисты - 5,42 %, главы регионов - 3,31 %.
Другие социологические данные показывают, что люди нашей страны в моменты кризисных ситуаций высказывают некоторую обеспокоенность по поводу отсутствия “твердой руки” в форме власти. По мнению респондентов, которые участвовали в социологическом исследовании истинную легитимность власти в стране, могли бы обеспечить: ограничения конституционных свобод - 17,8 %, преследования инакомыслящих - 11,9 %, неподконтрольность спецслужб обществу - 8,9 %, верховенство государства над личностью - 20,7 %, порядок и законность - 34,1 %, прочие ответы - 6,6 %.
Подобные предложения, в силу своей субъективности, могут быть приняты в большей степени как “желаемое” в определенной ситуации, но безусловно это еще одно подтверждение того, что потенциал недовольства имеет тенденцию к усилению и часто доходит до критической точки.
Тест к теме 10
1. Легитимность власти определяется:
а) авторитетом лидера,
б) режимом, отвечающим народному согласию,
в) уровнем политической культуры населения,
г) законностью и правомерностью власти.
2. Уровни легитимности:
а) идеологический,
б) культурологический,
в) структурный,
г) персоналистский,
д) харизматический,
е) партийный.
3. Категории делегитимности :
а) критика властных структур,
б) коррумпированность высших эшелонов власти,
в) противоправность в поведении чиновников,
г) обнищание народа.