1.2. Современные представления о значении, принципах и структуре коммуникации
Современная теория коммуникации разрабатывается как философией, так и самыми различными науками - от социальных до технических, компьютерных дисциплин. Ее проблемная область включает в себя предельно широкий спектр явлений - от внутриличностных коммуникативных процессов (внутренний диалог в сознании индивида) до крупномасштабных коммуникативных процессов в социокультурных системах и даже в мировом сообществе в целом, где используются научно-технические достижения и задействованы средства массовой коммуникации, включая глобальные компьютерные сети.
Традиционной областью исследования социальной психологии считается межличностная коммуникация, хотя, разумеется, современных социальных психологов также интересуют как внутриличностные коммуникативные процессы, так и влияние средств массовой коммуникации на индивидов, на группы, межгрупповые отношения и т. д.
Коль скоро коммуникация является единственно возможным способом осуществления всех социальных взаимодействий, то ее не следует понимать только как информационный обмен. В самом общем виде за коммуникацией признаются три группы функций:
• информационно-коммуникативные;
• регуляционно-коммуникативные;
• аффективно-коммуникативные (Ломов Б., 1976).
Более подробное описание этих функций будет сделано при характеристике каналов коммуникации.
Как отмечает Б.Ф. Ломов, исследование информационных процессов было вызвано потребностями развития техники связи. Действительно, одна из самых ранних моделей информационного процесса, оказавшая большое влияние на развитие теории коммуникации, была предложена сподвижниками Норберта Винера Клодом Шенноном и Уорреном Уивером (1949). Она полностью копировала систему связи двух радиопередатчиков и включала в себя четыре компонента:
• источник информации;
• передающее устройство;
• приемник информации;
• адресат (получатель информации).
Кроме того, модель предусматривала еще один практически всегда присутствующий фактор, затрудняющий информационный обмен, - фон, который образуют различные шумы, помехи и т. д. (Винер Н., 1958).
Позднее эта модель неоднократно дорабатывалась и усовершенствовалась. В нее было введено представление об обратной связи, чтобы объяснить, почему и каким образом получается так, что воспринимающее устройство не всегда получает то же самое сообщение, которое было послано передатчиком информации.
Понятно, что модель коммуникации, копирующая процесс связи двух радиоэлектронных устройств, имеет очень отдаленное сходство с процессом межличностной коммуникации в силу своей упрощенности. Во-первых, процесс общения в ней представлен как однонаправленный, в то время как в него включены, по крайней мере, два индивида, которые одновременно посылают и получают сообщения, внося тут же, по ходу дела, поправки и уточнения в посылаемые сообщения, поскольку они мгновенно интерпретируются партнерами, что вызывает незамедлительную ответную реакцию. Во-вторых, в процессе реального общения людей исключительно важную роль играет контекст, т. е. обстоятельства и ситуация, в которых осуществляется коммуникация. Следовательно, коммуникационными составляющими являются люди с их личностными особенностями, ожиданиями и представлениями, решаемые проблемы, а также обстоятельства и ситуации общения.
Говоря о значении личностной составляющей в коммуникационном процессе, Лебон еще в начале века писал: “Вся наша обиходная психология, основанная на том предположении, что люди под влиянием одинаковых возбуждений испытывают одинаковые чувства, как нельзя более ошибочна” (Лебон Г., 1995 б, с. 100). Как видим, за несколько лет до выхода программной статьи Дж. Уотсона “Психология с точки зрения бихевиориста” (1913) и возникновения бихевиоризма Г. Лебон, по сути, опровергает его основные постулаты. Конечно, французский психолог спорит не с бихевиоризмом, поскольку его тогда еще не существовало, а с академической психологией школы В. Вундта, представители которой стремились с помощью интроспекции выделить, зафиксировать и описать “типичные” психические паттерны, присущие “типичному” человеку.
Ту же мысль, что и Г. Лебон, спустя более полувека высказывает гештальт-терапевт Д. Энрайт, только теперь уже в отношении ситуационной (контекстной) составляющей коммуникации. Д. Энрайт описывает две возможные ситуации, в которых с маленьким мальчиком происходит один и тот же досадный случай - он падает и оцарапывает коленку. Тем не менее, его реакции на один и тот же стимул - падение и царапину - в разных ситуациях различны. В первом варианте мальчика ведет за руку мать, и после падения ребенок заходится в плаче: ему очень больно и обидно. А, кроме того, так хочется, чтобы мать его пожалела и почувствовала бы свою вину за случившееся с ним.
Во втором варианте мальчика взяли играть с собой старшие дети. Ему этого уже очень давно хотелось, и вот после падения ребенок не то что не плачет, но и, кажется, даже не замечает, не чувствует боли. А может быть, это действительно так и есть, и боль он не чувствует. Таким образом, как видим, стимул в обоих случаях один и тот же - падение и царапина, реакция же, в зависимости от контекста, различная (Энрайт Д., 1997).
Поэтому современные теоретические представления о межличностной коммуникации значительно сложнее, чем схема Шеннона и Уиве-ра 1949 года. Нынешние модели исходят из того, что коммуникация представляет собой взаимодействие между двумя самонастраивающимися системами, каждая из которых одновременно посылает и получает сообщение. С этих позиций коммуникация выглядит как взаимообусловленная социальная система, основанная на принципе обратной связи, или, что то же самое, на реципрокных отношениях.
Кроме того, личностная составляющая и контекст коммуникации побуждают людей, находящихся в процессе общения, действовать в соответствии с определенными правилами, которые Тори Хиггинс называет “правилами коммуникационной игры” (Higgins Т., 1981). Вспомним пример Д. Энрайта с мальчиком, когда ситуация побуждает его “играть” то по одним, то по другим правилам. Или возьмем другой пример, где задействована личностная составляющая. Представьте, что вы обратились за помощью к нескольким своим знакомым. Все ли они одинаково откликнутся на вашу просьбу? Скорее всего, нет. Кто-то из них искренне и бескорыстно постарается вам помочь, кто-то равнодушно отмахнется, кто-то пообещает помощь, но обставит ее рядом условий, ну, а кто-то, узнав о вашем затруднении и беспомощном положении, возможно, постарается извлечь из этого максимальную пользу для себя, не оказывая вам помощь, а наоборот, что называется, добивая. В одной и той же ситуации различные люди будут “играть” каждый по собственным правилам, в соответствии со своими личностными особенностями. Один будет искренен, другой лжив, один бескорыстен, другой жаден и подл.
И еще одно. У участников коммуникации должно быть единое общее языковое, культурное, социальное, образовательное основание коммуникации. Другими словами, для того, чтобы понимать друг друга, участники общения должны иметь общие или схожие верования, убеждения, представления, ценности.
В заключение еще раз отметим, что вербальные и невербальные средства коммуникации являются частями одной и той же коммуникационной системы. Поэтому процесс коммуникации осуществляется по многим или даже всем каналам одновременно. Иногда информация, поступающая по различным каналам, может передавать один и тот же смысл, нести одно и то же содержание. Параллельное выражение одного и того же содержания одновременно по нескольким каналам усиливает эффект воздействия. Но иногда сообщения, поступающие по различным каналам, могут быть противоречивыми, несогласованными между собой, что, Семечкин Н.И. Социальная психология естественно, затрудняет их интерпретацию. О чем это может свидетельствовать, мы поговорим ниже. Сейчас же приступим к характеристике каналов, или средств, коммуникации.