ТЕМА 6. Исторические судьбы античной культуры в V-VII вв.

  Кризис римской системы образования. «Последние римляне». Северин Боэций. Флавий Кассиодор. Исидор Севильский. Истории варварских народов. Иордан. Григорий Турский. Архитектура и изобразительное искусство: западные традиции и Византийское влияние. Григорий I Великий и реформа церковного песнопения. Западная церковь - хранитель римской культуры.
  Юстиан I и его реформы. Социальные движения: века. Восстание Ника. Расселение славян на Балканском полуострове. Арабская экспансия. Становление фемного строя.
  Восточная церковь и ереси. Монофиситство. Вселенские соборы и их решения. Особенности византийской культуры. Система образования VI-VII века. Историческая проза. Прокопий Кессарийский. Иоанн Малала. Сократ счхоластик. Иконографический канон. Канон церковной музыки и постановление VI Константинопольского собора.
  Средневековье и античность: преемственность культур.
  Грандиозная культурная задача создания европейской цивилизации решалась на почве взаимодействия наследия античного мира, порожденного им христианства и племенных культур варваров. Несомненно, доминирующей культурной силой средневековья было христианство, его смыслы, символы, образы, определенным образом задающие видение мира и определяющие поведение человека данной эпохи, его самосознание. Изначально голая христианская схема, способная к ассимиляции культурного материала, но резко противопоставленная античности в первые века, начинает по мере становления средневекового общества притягивать к себе античный культурный материал. Осваивая этот материал, средневековое христианство все более превращается в целостный культурный космос. В этом движении приблизительно каждые сто лет наблюдается маленький "ренессанс" - Каролингский, Оттоновский, Фридриховский и т.д., то есть - целенаправленное движение к построению здания христианской цивилизации происходит посредством качественной перегруппировки элементов античности.
  Бережное отношение к природе входило в традиции большинства этносов Земли. По мере формирования государств многие из таких традиций принимали форму законов.
  В античное время зарождается широкий спектр естественных наук. В древнегреческом обществе уже существовало понимание причинно-следственных связей в природе. Греческие ученые Фалес из Милета, Платон - учитель Аристотеля и сам ученик изучали круговорот воды. Однако правильно понял его специфику живший позже их во второй половине I в. н.э. римский инженер Марк Ветрувий Поллио (Шварцев, 1996).
  В сочинениях Аристотеля (384 до 322 гг. до н.э.) проводится идея мирового порядка и управления. Все явления природы представлены как подвижная живая деятельность одной всеобщей мировой силы. И хотя мистицизм такого подхода очевиден, нельзя не восхищаться замечанием Аристотеля о том, что в Космосе нет ничего бессвязного, как бывает в дурной трагедии (Гумбольдт, 1851). Ученик Аристотеля естествоиспытатель и философ Теофраст (372-287 гг. до н.э.) одну из книг посвятил лесным деревьям. Среди написанных им свыше 200 трудов есть также по минералогии.
  В античной Греции и Риме велось описание почв и приемов их использования. Больше других этим занимался в Древнем Риме Марк Порций Катон (234-149 гг. до н.э.). Выделив почвы по окраске и механическому составу, он дал рекомендации по удобрению их и по использованию различных культурных растений.
  Накопление геоэкологических знаний в период средневековья шло весьма медленно. Необходимо назвать научные искания Леонардо да Винчи (1452-1519). "Знание истинных законов природы обуздывает инженеров и исследователей, не позволяя им обещать себе и другим вещи невозможные" - отмечал он. Упомянем о лекциях по горно-металлургическому делу, которые в XVI в. читал в г. Яхимов (Чехия) И. Матезиус (1504-1565). В XVII в. французы П. Перро (1608-1680) и Эдм Мариотт (1620-1684) стали основателями современной гидрогеологии. В книге первого из них "Происхождение источников", изданной в 1674 г., заложены научные основы воднобалансового подхода к изучению системы атмосфера - речной бассейн (Шварцев, 1996). В 1735 г. К. Линней (1707-1778) опубликовал труд "Система природы", где были заложены основы современной таксономии органического мира. Однако всплеск познания природной среды и взаимодействия с ней человека приходится на эпоху научно-технической революции.
  Монофизитство, монофизиты (единоестественники) — христологическая ересь, основанная константинопольским архимандритом Евтихием или Евтихом, поддержанная александрийским патриархом Диоскором и осужденная церковью на халкидонском (четвертом вселенском) соборе (451 г.). Сущность М. состоит в утверждении, что Христос, хотя рожден из двух природ или естеств, но не в двух пребывает, так как в акте воплощения неизреченным образом из двух стало одно, и человеческая природа, воспринятая Богом Словом, стала только принадлежностью Его божества, утратила всякую собственную действительность и лишь мысленно может различаться от божественной. М. определилось исторически как противоположная крайность другому, незадолго перед тем осужденному, воззрению — несторианству, которое стремилось к полнейшему обособлению или разграничению двух самостоятельных природ в Христе, допуская между ними только внешнее или относительное соединение или обитани одного естества в другом, — чем нарушалось личное или ипостасное единство Богочеловека. Отстаивая истину этого единства против Нестория, главный защитник православия в этом споре, св. Кирилл Александрийский, допустил в своей полемике неосторожное выражение: «единая природа Бога-Слова, воплощенная», что было разъяснено в православном смысле самим Кириллом, но после его смерти (444 г.) фанатическими его сторонниками перетолковывалось в смысле исключительного единства Божественной природы, несовместимого (по воплощении) с сохранением действительной человечности. Когда такой взгляд, укоренившийся в Египте, стал проповедоваться и в Константинополе малоученым, но популярным среди монахов и при дворе архимандритом Евтихием, местный патриарший собор осудил это учение как ересь и низложил его упорного поборника (448), о чем патриарх, св. Флавиан, сообщил римскому папе св. Льву Вел., а Евтихий, после безуспешной жалобы в Рим, нашел себе опору в императоре Феодосии II (через влиятельного евнуха Хрисафия) и в преемнике Кирилла на александрийском патриаршестве — Диоскоре. Созванный императором в Ефесе собор епископов (так называемый разбойнический, 449) осудил Флавиана и оправдал Евтихия. Папский легат, диакон Иларий, заявил формальный протест и бежал в Рим, где папа немедленно объявил Диоскора отлученным от церкви, а все сделанное в Ефесе — недействительным. Диоскор, вернувшись в Александрию, анафематствовал; в свою очередь, папу Льва. Смерть имп. Феодосия II (450) дала делу новый оборот. Императрица Пульхерия и соправитель ее Маркиан выступили решительно против М. и александрийских притязаний. Сторонник Диоскора Анатолий, поставленный им в патриархи на место Флавиана, поспешил изменить своему покровителю и вслед за императором обратился к папе Льву с просьбой о восстановлении церковного порядка. Созванный в Халкидоне вселенский собор осудил М., низложил Диоскора, принял догматическое послание папы как выражение православной истины и в согласии с ним составил определени, по которому Христос исповедуется как совершенный Бог и совершенный человек, единосущный Отцу по божеству и единосущный нам по человечеству, пребывающий и по воплощении в двух природах неслиянно и нераздельно, так что различие двух природ не устраняется через их соединение, а сохраняется особенность каждой природы при их совпадении в едином Лице и единой ипостаси. Решения халкидонского собора (451) не были приняты в Египте и Армении, а также отчасти в Сирии и Палестине, и М. до сих пор отстаивает свою догматическую и церковную самостоятельность в этих странах. В настоящее время общее число монофизитов определяют около 5 млн. чел., в том числе яковитов (сирийск. монофизитов) 600000, армяно-грегориан 2800000, коптов около 300000 и эфиопов (абиссинцев) более 2 млн.
  Вернувшийся из Халкидона монофизитский монах Феодосий поднял в Палестине народное восстание в пользу осужденной ереси, Иерусалим был взят и разграблен мятежниками; по восстановлении порядка императорскими войсками Феодосий бежал на Синай, откуда продолжал действовать в пользу М. В Александрии также произошел мятеж, причем отряд воинов был заперт и сожжен восставшей чернью в бывшем храме Сераписа. Поставленный на место Диоскора православный патриарх Протерий был изгнан народом. Восстановленный военной силой, он был через несколько лет, среди нового мятежа, убит в церкви (457 г.) и на его место поставлен народом глава противохалкидонской партии Тимофей Элур (Кот). Под впечатлением этих событий имп. Лев I сделал запрос всем епископам и главным архимандритам империи: следует ли стоять на решениях халкидонского собора и не возможно ли соглашение с монофизитами (460 г.). Огромное большинство голосов (около 1600) высказалось за православный догмат; Тимофей Элур был низложен и замещен умеренным и миролюбивым Тимофеем Салофакиалом. Между тем монофизиты стали усиливаться в Сирии, где их глава Петр Суконщик, завладел патриаршим престолом, выставил как девиз истинной веры выражение «Бог был распят» и прибавил к трисвятому гимну (Святый Боже, Святый Крепкий, Святый бессмертный) слова: «распятый за нас». Сторонником М. оказался имп. Василиск (474 — 76), заставивший 500 епископов подписать окружное послание, в котором отвергался халкидонскй собор. Василиск был низложен Зеноном, который хотел восстановить церковный мир посредством компромисса между православием и М. С этой целью был им издан в 482 г. объединительный указ — генотикон. Следствием этой затеи был 35- летний разрыв церковного общения с. Западом и усилившиеся смуты на Востоке. В Египте, после смерти обоих Тимофеев, несколько раз вытеснявших друг друга с патриаршего престола, такие же отношения установились между умеренным монофизитом Петром Монгом и православным Иоанном Талайя, и сверх того явилась партия крайних монофизитов, отказавшихся принять генотикон Зенона и отделившихся от своего иерархического главы, Петра Монга, вследствие чего они назывались акефалами (безглавыми). В Сирии после смерти Петра Суконщика (488 г.) вождем М. выступили иерапольский епископ Филоксен или Ксенайя, который терроризировал население преданными ему шайками фанатических монахов (между прочим, православный антюхийский патриарх был замучен до смерти в своем кафедральном храме), а затем Север, патриарх антиохийский (с 513 г.), самый значительный ум среди М. вообще. Между тем в самом Константинополе происходили постоянные смуты вследствие того, что императорский генотикон не удовлетворял ни православных, ни монофизитов; при имп. Анастасии дело дошло до открытого восстания народа в защиту патриарха Македония, которого император принуждал к соглашению с ересью. В виду всего этого византийское правительство решило переменить политику и возвратиться к признанию халкидонского догмата и к примирению с его главным поборником. Переговоры с папой Ормиздой, начатые при имп. Анастасии, успешно закончилось при его преемнике Юстине I в 519 г. Давнишнее требование Рима исключить из поминальника константинопольской церкви имя патриарха Акакия, впервые утвердившего генотикон, было наконец исполнено, непреложный авторитет халкидонского собора торжественно восстановлен и монофизитские иерархи на Востоке с Севером во главе объявлены низложенными. Они нашли убежище в Египте, где М. скоро распалось на две главные секты. Севериане (иначе феодосиане), более умеренные, настаивая на единой природе Христа, допускали в ней различие свойств божеских и человеческих и признавали, что плоть Христова до воскресения была, подобно нашей, тленной; противники называли их поэтому тленнопоклонниками. Юлианисты (иначе гайяниты), последователи галикарнасского епископа Юлиана (также бежавшего в Египет в 619 г.), утверждали, что тело Христова нетленно с самого воплощения и что несогласные с этим явлением Его земной жизни были только видимостью; поэтому противники называли их нетленнопризрачниками или фантазиастами. Эта секта распадалась, далее, на ктиститовь, утверждавших, что тело Христово хотя и нетленно, однако создано, и актиститов, с большей последовательностью заключавших, что оно, будучи нетленно, должно быть признано и несозданным. Из дальнейших монофизитских партий тобиты (от Стефана Ниобея) учили, что природа Христа, как безусловно единая, не имеет в себе никаких свойств или качеств, в которых выражалось бы различие божества от человечества, а тетрафеиты (четверобожники), последователи патриарха александрийского Дамиана (конец VI в.), утверждали, в связи с христологическим вопросом, что общая лицам Пресв. Троицы единая божественная сущность имеет самостоятельную действительность. В VII в. монофизитская идея дает новую отрасль в монофелитстве. О дальнейшей внешней истории М. Яковиты, Армянская церковь, Копты, Эфиопская церковь, Главный источник для первоначальной истории М. — акты соборов (изд. Mansi, тт. VII — IX). Кроме общих руководств по истории догматов (отдел о М. в классическом соч. Harnack'a испорчен крайне враждебным отношением к халкидонскому догмату), cp. Gieseler, «^mmentatio qua Monophys. opin. illustrantur» (II partt., Геттинген, 1835); А. Лебедев, «Из истории Вселенских соборов»; прот. А. М. Иванцов-Платонов «Религиозные движения на Востоке в IV и V вв.»; Amedee Thierry, «Nestorius et Eutyches» (русский перев. Л. И. Поливанова).
  Эпоха Юстиниана
  Правление императора Юстиниана I Великого — период наивысшего политического и военного могущества Византийской империи, расцвета архитектуры, искусства, литературы. Территория Империи фактически охватывала все пространство Римской империи, наследницей которой и была христианская Византия. Идеологией «золотого века Юстиниана» была симфония, согласие политической (светской) и духовной (церковной) власти в государстве: богоизбранный император — первый в Империи, его образ воплощает в себе единство государства, его могущество, является залогом верности Церкви. Великим символом юстиниановского времени стала церковь Св. Софии Константинопольской (Премудрости Божьей) с грандиозным куполом, символизировавшим собою величие, немыслимость, идеальность космоса. Эпоха Юстиниана сохранила для нас наиболее представительный ансамбль памятников монументального искусства, созданных, несомненно, по высшему, императорскому заказу. Крупнейшие и самые значительные из них: мозаики монастыря св. Екатерины на Синае, церкви Сан-Витале в Равенне, церкви Санти Косьма э Дамиано в Риме, Евфрасиановой базилики в Паренцо (Порече). Главные признаки искусства этой эпохи: величественность и масштабность образов, иератическая сосредоточенность ликов, чеканность и филигранность языка, сочный колорит, блистательное великолепие исполнения. Именно к эпохе Юстиниана, как считается, относятся древнейшие из сохранившихся до нашего времени икон — иконы Христа Пантократора, Богоматери с младенцем и предстоящими св. Георгием и Феодором и ангелами, св. Петра, св. Иоанна Предтечи из Киева с Синая, и немногочисленный ряд других икон. О великолепии светского искусства, погибшего в периоды завоеваний, сообщают нам исторические источники, эпиграммы (любимый жанр византийской литературы), сохранившиеся описания, руины Большого императорского дворца в Константинополе.
  ПРОКОПИЙ Кесарийский (Procopius) (между 490 и 507 —?), выдающийся византийский историк.
  Родился в Кесарии (Цезарее) в Палестине, в 527-31 был советником полководца Велисария в его первом персидском походе. В 533 и 534 он принимал участие в экспедиции против вандалов в Северной Африке, в 536 сопровождал Велисария в кампании против остготов на Сицилию и в 540 — в Италию. Из Италии Прокопий вернулся в Константинополь, где занялся литературным трудом; известно, что в 462 он был префектом Константинополя. Покровительство Прокопию, вероятно, оказывал не только Велисарий, но и сам император Юстиниан с Феодорой. Судя по сочинениям Прокопия, его информированности, он хорошо знал жизнь императорского двора.
  Сочинения Прокопия — важнейший источник по политической истории «золотого века» Византийской империи — эпохе Юстиниана Великого. Основные из них: «Полемон» («О войнах») в восьми книгах, «О постройках» в шести книгах и «Тайная история». «Войны» Прокопия включают в себя: «Персидскую войну», которую вели императоры Юстин I и Юстиниан I с персидскими царями Кавадом и Хосровом I (до 549), «Войну с вандалами», в которой описано завоевание королевства вандалов в Африке и последующие события с 532 по 548, «Готскую войну», о борьбе с остготами в Сицилии и Италии в 536-551. Восемь последних книг «Войн» посвящены краткому изложению событий до 553.
  Книга «О постройках» представляет собой описание важнейших архитектурных проектов и построек времени правления Юстиниана. В работе над ней историк, очевидно, пользовался официальными документами, что делает этот труд неоценимым источником по реконструкции облика памятников того времени, методов строительства, декорации (знаменито, в частности, описание несохранившейся церкви Святых апостолов в Константинополе и строительства храма Софии Константинопольской).
  «Тайная история», задуманная Прокопием как приложение к «Войнам» (и, вероятно, не законченная), была издана только после смерти автора, так как была, по сути, инвективой против царствующих Юстиниана и Феодоры, полководца Велисария и его жены Антонины, других высших сановников Империи.
  Прокопий Кесарийский о восстании «Ника» в Константинополе (532 г.)
  Около того же времени в Византии неожиданно вспыхнул в народе мятеж, который против чаяния чрезвычайно распространился и имел самый пагубный для народа и сената конец. Вот как это было. Издревле жители в каждом городе разделялись на венетов [синих] и прасинов [зеленых], но с недавнего времени за эти имена и за места, на которых сидят во время зрелищ, стали расточать деньги и подвергать себя жесточайшим телесным наказаниям и даже постыдной смерти. Они заводят драки со своими противниками, сами не ведая за что, подвергают себя опасности, будучи, напротив того, уверены, что, одержав верх над ними в этих драках, они не могут ожидать ничего более, как заключения в темницы и казни. Вражда к противникам возникает у них без причины и остается навеки; не уважаются ни родство, ни свойство, ни узы дружбы. Даже родные братья, приставшие один к одному из этих цветов, другой к другому, бывают в раздоре между собою. Им нужды нет ни до божьих, ни до человеческих дел, лишь бы одолеть противников. Им нужды нет до того, что которая-либо сторона окажется нечестивою перед богом, что законы и гражданское общество оскорбляются людьми своими или их противниками, ибо даже в то самое время, когда они нуждаются, может быть, в необходимом, когда отечество обижено в самом существенном, они нимало о том не беспокоятся, лишь бы их стороне [партии] было хорошо; стороною они называют своих сообщников. И даже женщины принимают участие в этой нечисти; они не только следуют мнению своих мужей, но даже пристают к противной партии, несмотря на то что они не ходят на зрелища и ничто их к такому участию не побуждает. И не могу я иначе назвать это, как душевной болезнью. Вот что происходит в каждом городе между жителями его!
  Около того времени главари дима в Византии приговорили к смерти некоторых из этих мятежников. Тогда обе стороны сговорились, соединились и освободили тех, кого вели на казнь; тут же ворвались в темницу, выпустили всех содержавшихся там связанными за мятеж или за другие проступки. При этом служители городского начальства были по произволу избиваемы.
  Мирные граждане, чуждые всех беспорядков, бежали на противолежащий материк; город был поджигаем, как будто был в руках неприятелей. Храм Софии, бани Зевксиппа и царские дворцы, начиная от Пропилеев до так называемого дома Арея, сделались жертвою пламени и вместе с ними большие Портики, простирающиеся до площади, называемой Константиновою, многие дома богатейших людей и большое богатство. Царь и супруга его вместе с некоторыми сенаторами заперлись в Палатии и там оставались в бездействии. Димы подавали друг другу условное выражение: Ника [побеждай], и оттого мятеж тот известен до сих пор под именем Ника.
  Из «Войны с готами» Прокопия Кесарийского
  III, 14... Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве [демократии], и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные. Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. И некогда даже имя у славян и антов было одно и то же. В древности оба эти племени называли спорами [рассеянными], думаю потому, что они жили, занимая страну «спораден», «рассеянно», отдельными поселками. Поэтому-то им и земли надо занимать много. Они живут, занимая большую часть берега Истра, по ту стороны реки. Считаю достаточным сказанное об этом народе.