Введение к книге ВлМифы древнего КитаяВ»

1. Миф не есть пустая фантазия. Связь происхождения мифов с трудом. Появление божеств-богоборцев.

Что такое миф? На этот вопрос ответить нелегко. С древних времён в нашей стране не знали даже самого слова ВлмифВ», оно возникло под влиянием других языков лишь в прошлом веке. Само слово ВлмифВ» очень легко вводит в заблуждение, так как оно включает в себя понятие удивительного и необычайного. Многие считают, что мифы - это плод человеческой фантазии, не имеющий ничего общего с действительностью. Это глубокое заблуждение. У нас в стране не много работ, посвященных мифологии, поэтому, разъясняя, что такое миф, мы можем привести только слова Горького о том, что мифология Влв общем является отражением явлений природы, борьбы с природой и отражением социальиой жизни в широких художественных обобщенияхВ». Это высказывание объясняет происхождение мифов, а также то, что в их основе лежит реальная жизнь, а отнюдь не вымыслы, возникшие в головах людей.

О теснейшей связи мифов с реальной жизнью Горький далее говорит: ВлКрайне трудно представить двуногое животное, которое тратило все свои силы на борьбу за жизнь, мыслящим отвлечённо от процессов труда, от вопросов рода и племениВ». Поэтому, когда мы изучаем источники возникновения мифов, вопрос о специфическом содержании, заключённом в каждом из мифов древности, и другие подобные вопросы нельзя отрывать от реальной жизни людей того времени, их труда и борьбы и опираться лишь на пустые домыслы.

Позволю себе остановиться на истоках мифов. История развития общества говорит нам, что первобытные люди вступают в историю Влещё как полуживотные, ещё дикие, беспомощные перед силами природы, не осознавшие ещё своих собственных сил; поэтому они были бедны, как животные, и не намного выше их по своей производительностиВ».

Таким образом, хотя при первобытном строе отсутствовала эксплуатация человека человеком, первобытные люди сами были рабами природы. Задавленные нуждой и трудностями борьбы за существование, в те далекие времена они ещё не отделяли себя от окружающей природы. В течение длительного периода времени первобытные люди ни о самих себе, ни об окружающей их природе не имели каких-либо связных представлений. Постепенно у них появились весьма ограниченные, наивные представления о себе и окружающем их мире.

И лишь в процессе социально-культурного роста людей, когда, по выражению Горького, Влруки учат голову, затем поумневшая голова учит руки, а умные руки снова уже сильнее способствуют развитию мозгаВ», первобытные люди в своем воображении начали наполнять окружающий мир сверхъестественными существами, добрыми духами и дьявольскими силами.

Разнообразные явления природы, например ветер, дождь, гром, молния, большие лесные пожары, движение солнца и луны, радуга, облака, зори и др., вызывали у первобытных людей чувство глубокого изумления. Не будучи в состоянии объяснить эти явления, первобытные люди считали их одушевлёнными силами - духами; причём не только солнце, луну и т.п. они считали духами, но одухотворяли и различные растения и животных, вплоть до мельчайших насекомых, например саранчу, и поклонялись им. Это так называемый анимизм. Из этих невежественных представлений возникли первобытные мифы и первобытная религия, которые в свою очередь, будучи созданными в сознании людей, умнеющих в процессе труда день ото дня, одновременно определённым образом отражали и низкий уровень производительных сил первобытного общества.

Для первобытного общества характерно, с одной стороны, отсутствие эксплуатации человека человеком, а с другой - низкий уровень производительных сил. Первобытные люди, угнетаемые трудностями борьбы с природой за своё существование и стремясь победить эти трудности, часто слагали энергичные и воодушевляющие песни, воспевающие труд и героев труда. Они воспевали Пань-гу, который топором отделил небо от земли, Нюй-ва, создавшую людей и починившую небо расплавленными пятицветными камнями, Суй-жэня, научившего людей добывать огонь из дерева при помощи трения, Шэнь-нуна, научившего людей распознавать целебные травы, Ван-хая, приручившего животных, Хоу Цзи, научившего людей возделывать землю, Гуня и Юя, обуздавших наводнение, и др. Все эти герои, своей трудовой доблестью облегчавшие жизнь людей, пользовались наибольшим почитанием. Они были духами и в то же время людьми, о которых как раз говорил Горький, называя их мастерами своего дела, учителями людей и их товарищами по труду. Из мифа мы узнаём о многих знаменитых героях, которые научили людей пахать, изобрели земледельческие орудия, повозку и лодку, лук, стрелы и другое аружие для защиты от врага; придумали музыку и танцы, музыкальные инструменты и т.д. Все эти изобретения и открытия, о которых рассказывается в преданиях, лишний раз свидетельствуют об уме и трудолюбии наших далеких предков.

С разложением первобытного общества и появлением частной собственности возникает деление на классы и эксплуатация человека человеком. С этого времени человечество вступает в новый продолжительный период своего существования - эпоху классового антагонизма. Уже в очень давние времена люди мечтали о возможности летать по воздуху - так появилась сказка о Влковре-самолётеВ»; мечтая быстро передвигаться по суше, люди создали сказку о Влсапогах-скороходахВ». Эти мифы возникли в других странах. В нашей мифологии тоже есть легенды и сказания о людях из Чанбиго - Страны долгоруких, о летающей телеге из страны Цигуго, об усмирителе наводнения Юе, превратившемся в медведя, чтобы пробиться сквозь гору Хуаныоаньшань, о семи сёстрах - бессмертных феях, соткавших за одну ночь десять кусков парчи, тонкой, как облака, и другие увлекательные истории, с одной стороны, созданные примитивной, непосредственной фантазией, а с другой - содержащие глубокий социальный смысл.

Среди мифов древнего Китая есть ещё особые сказания о жизни на Земле радости, в краю бессмертных, где можно не сеять и не пахать, а иметь пищу, не ткать, а носить одежду, т.е. счастливо жить не трудясь. В мифе о Стране Крайнего Севера рассказывается, что жители её пьют воду из волшебного источника Шэньфэнь в священных горах и им не надо трудиться, чтобы быть сытыми и одетыми. Может показаться, что этот миф характеризует китайцев как людей ленивых, однако в действительности он является обычным приёмом, при помощи которого эксплуатируемые в древние времена высмеивали эксплуататоров и выражали протест против них. Давно появилась у людей мечта об облегчении тягот труда. Боги создавались людьми в соответствии с их трудовыми представлениями, и первоначально их назначение заключалось в том, чтобы воодушевлять людей в труде. И когда общество разделилось на классы, то правители несправедливо стали считать, этих героев труда своими предками, вознеся их на девятое небо. Один из них стал верховным владыкой, другие превратились в грозные и страшные небесные божества, а рабы поклонялись и молились им. Боги были призваны подавлять протест народа, внушать людям страх и беспрекословное повиновение. Чем могущественнее был рабовладелец, тем выше он возносил своих предков - духов на небе.

Но и в народе рождалось желание противостоять этим духам, и народный гений также создавал свои божества, подобные Прометею в греческой мифологии, а в китайской - Хоу И, который мог стрелой попасть в солнце, Гунь и продолжатель его дела Юй, усмиривший потоп и тайком взявший у верховного владыки сижан. Если же нужно было усилить войско ВлмятежниковВ», древними людьми создавались образы великанов - Чи-ю, Куа-фу, Син-тяня, которые, подняв знамя протеста, боролись с угнетателями и были готовы скорее умереть, чем сдаться.

В мифах непосредственно отражался мир человеческих отношений. Поэтому мифы по своей сущности можно рассматривать как сказания о людях. Они возникли как надстройка над определённым общественным базисом и являются произведениями искусства, выражающими идеологию определённого общества.

Мифы, созданные в глубокой древности народом, основывались не на отвлечённых идеях, а на конкретных потребностях и стремлениях, возникавших в трудовой деятельности, и потому мы считаем что истоки мифов - в труде.

2. Причины того, что китайские мифы сохранялись лишь в осколках. Историзация мифов. Сохранение, и исправление мифов поэтами и философами.

Нам известно несколько древних цивилизаций мирового значения: китайская, индийская, греческая и египетская. Каждая из них имела богатую мифологию, причём наиболее полно сохранились мифы греков и индийцев. К большому сожалению, китайские мифы в значительной степени утрачены, и от них сохранились лишь разрозненные осколки, которые, будучи рассеяны в сочинениях древних авторов, не представляют какой-либо системы и не могут соперничать с мифологией древней Греции.

Лу Синь в ВлКраткой истории китайской художественной прозыВ» говорит о причинах того, почему китайская мифология сохранилась лишь в незначительных фрагментах.

Во-первых, предки китайского народа жили в бассейне реки Хуанхэ, где природа не баловала их своими дарами. Они очень рано начали возделывать землю. Жизнь их была трудной, и основным для них была практическая деятельность, а не размышления о фантастическом, поэтому они не смогли из древних преданий создать монолитные произведения большой литературной формы.

Во-вторых, с появлением Конфуция изучалась лишь этика, наставления о семейных устоях, об управлении государством и умиротворении Поднебесной, а древние фантастические предания о богах и злых духах решительно отвергались Конфуцием и его учениками. Поэтому позднее, когда конфуцианская идеология стала господствующей в Китае, мифы постепенно стали рассматриваться конфуцианцами как история.

Третья причина в том, что добрые и злые духи у древних чётко не различались. Хотя они и знали небесных богов, духов земли и души умерших, но в их представлениях души умерших могли превращаться в небесных и земных духов. При этом смешении человеческого и божественного, когда ещё сохранялись первобытные верования, но уже появлялись новые предания, старые вытеснялись и умирали. ВлНовыеВ» же предания, именно в силу того, что они были новыми, не могли стать популярными, поэтому они тоже почти не сохранились.

Из этих трёх причин первая несколько дискуссионна, вторая же - превращение мифов в историю - одна из основных причин гибели китайских мифов. И на этом следует остановиться подробнее.

Историзация мифов, заключавшаяся в стремлении очеловечить действия всех мифических персонажей, была главной задачей конфуцианцев. Стремясь привести мифические предания в соответствие с догмами своего учения, конфуцианцы немало потрудились для того, чтобы превратить духов в людей, а для самих мифов и легенд найти рациональное объяснение.

Так мифы стали частью традиционной истории. После того как миф записывался на бамбуковых дощечках, его первоначальный смысл искажался, а люди стали доверять только тому, что было записано. И постепенно стали исчезать мифы, передававшиеся из уст в уста.

Примеров этому можно привести очень много: так, согласно мифическому преданию, Хуан-ди - Жёлтый император - имел четыре лица, а в результате ловкого толкования этого мифа Конфуцием получилось, что Хуан-ди послал в четырёх направлениях четырёх чиновников управлять прилегающими землями . Или, например, Куй первоначально, согласно Шаньхайцзину - ВлКниге гор и морейВ», был странным существом с одной ногой, а в Шуцзине - ВлКниге исторических преданийВ» в разделе ВлУстановления ЯоВ» он превратился в чиновника, ведавшего музыкой при императоре Шуне. Ай-гун, князь государства Лу, которому была не совсем ясна эта легенда, спросил Конфуция:

ВлГоворят, Куй - одноногий. Действительно ли у него была только одна нога?В»

ВлВыражение "Куй и цзу",- незамедлительно ответил Конфуций,- вовсе не следует понимать, как "Куй - одноногий", оно значит: "Людей, подобных Кую,- и одного было бы достаточно"В».

(Выражение "Куй и цзу" в силу того, что иероглиф цзу имеет два значения: "нога" и "достаточно", может быть понято двояко. На этом основывается приведённая выше интерпретация Конфуцием этого выражения, как "[подобных] Кую,- и одного достаточно".)

Можно сомневаться в том, происходила ли действительно эта беседа, однако она даёт представление, как конфуцианцы толковали содержание мифов таким образом, чтобы их можно было рассматривать как историческую реальность.

В течение продолжительной человеческой истории мифы испытывали всевозможные превратности судьбы, и в результате различных изменений и переосмыслений немало ценного в них было утрачено, а то, что история создавалась из переработанных мифов, нельзя считать счастливым для неё обстоятельством.

Вплоть до Ло Би, жившего во времена сунской династии и написавшего книгу Луши - ВлДревнейшая историяВ», продолжался процесс переосмысления содержания мифов. При написании Луши автор использовал много мифов, однако все они были превращены в историю. Даже сказание из книги Хуай-нань-цзы о стрелке И, который победил диких кабанов и уничтожил змей, обработано так, что кабаны и змеи, вопреки всему, были там представлены как люди.

Всё это достаточно определённо объясняет, почему искажались и исчезали мифы.

В чём же причина исторического переосмысления мифов? При более глубоком рассмотрении становится очевидным, что оно вызывалось стремлением привести содержание мифов в соответствие с интересами господствующего класса. То, что в мифах не соответствовало его интересам, не получало широкого распространения, и, напротив, то, что могло благоприятно распространяться и сознательно распространялось в народе, несомненно соответствовало интересам господствующего класса. Представители господствующих классов превратили героев труда, чьи образы были созданы народом в мифах и преданиях, в своих предков, подняли их на небо и мечтали, чтобы деяния их, записанные в истории, были окружены царственным ореолом, а деяния героев устных преданий трудового народа рассматривались как ВлнеизящныеВ», о которых даже Влговорить неудобно тому, кто носит чиновничий поясВ». Поэтому ВлисправлениеВ» Конфуцием облика четырёхликого Хуан-ди и одноногого Куя, безусловно, вызывало одобрение представителей господствовавших классов.

Хун Син-цзу (1090 - 1155 гг.) в дополнениях и комментариях к ВлВопросам к небуВ» Цюй Юаня приводит такой миф из книги Хуайнань-цзы, общий смысл которого сводится к следующему.

После того как Юй обуздал наводнение, он, превратившись в медведя, пробрался на гору Хуаньюаньшань. Его жена Тушаньши, перепугавшись и застыдившись, убежала в сторону горы Сунгаошань. Юй нагнал её у подножия этой горы, но она превратилась в камень. Впоследствии из этого камня родился их сын Ци.

Мы уверены в том, что этот очень интересный в своём первоначальном виде миф не подвергся сколько-нибудь значительной переделке и сохранил свой первобытный облик. Однако то, что он отсутствует в дошедшем до нас тексте Хуайнань-цзы, может быть объяснено только тем, что он как ВлвульгарныйВ» был исключён из этой книги Влгосподами, носящими чиновничий поясВ». Их редакторские топоры и секиры подвергли совершенно неисторическую по своему содержанию книгу Хуайнань-цзы тщательной переделке и переработке в соответствии с желанием господствующих классов.

Не только Хуайнань-цзы, но и более раннюю книгу Чжуан-цзы постигла такая же участь. Книга Чжуан-цзы дошла до нас уже не в первоначальном виде, многие из её глав утрачены. Основываясь на ВлПредисловии к толкованию классических книгВ» Лу Дэ-мина, можно сказать, что глава ВлЦзапяньВ» из Чжуан-цзы по своему содержанию во многом была похожа на ВлКнигу гор и морейВ» и какую-то книгу гаданий и толкований снов. Чрезвычайно пёстрая по содержанию, она не нашла одобрения со стороны последующих поколений, значительная часть её погибла. Кроме того, мне кажется, что многое из этой книги было сознательно выброшено ВлучёнымиВ».

В сохранившихся до наших дней мифах, кроме той большей их части, которую господствующие классы включили в свою родословную, превратив их героев в Влистинных боговВ», имеется ещё немало Влзлых и коварных божествВ», мифы о которых Горький называет ВлбогоборческимиВ». Таковы образы стрелка И, Гуня, Чи-ю, Куа-фу, Син-тяня и др., которые постоянно не давали покоя высокопоставленными учёным. Что делали эти ВлучёныеВ», если узнавали о распространении какого-либо ВлмятежногоВ» мифа, который, разумеется, мог повлиять на положение правителей? Лучше всего было, считали они, ВлисправитьВ» его и превратить в историю. ВлБогоборческие мифыВ» на страницах истории принимали иной вид. Стрелок И, уничтоживший чудовищ, чинивших вред людям, в истории выступает как низкое животное, погрязшее в разврате, не совершавшее добра для людей; Гунь, укравший у небесного правителя сижан, чтобы прекратить наводнение, в истории фигурирует как строптивый, не подчинившийся приказу свыше и не совершивший благих дел . Трудно сказать, совершал ли Чи-ю добрые дела. Первоначально он был лишь богом-мятежником. Когда же его образ появился на страницах истории, ему приписали массу преступлений и дурных дел. А правители последующих поколений даже делали его изображения на кубках в знак предостережения от жадности. ВлИсправлениеВ» мифов и превращение их в мнимую историю делалось для того, чтобы привести их в полное соответствие с интересами правящих классов. Естественно, что мифы терялись и исчезали. К счастью, осколки мифов сохранились благодаря поэтам и философам. Однако сохранение мифа как такового вовсе не было их целью. Когда поэты использовали мифологические образы, они лишь стремились с их помощью глубже раскрыть свой замысел и неизбежно приукрашивали и переделывали их. Поэтому Лу Синь не без основания говорил, что Влпоэты - враги мифовВ». То же, самое можно сказать и о философах, которые использовали мифы, чтобы пояснить свою мысль; они неизбежно искажали первоначальный облик мифа, приводя его в соответствие с толкованием той или иной части своего учения.

Например, в главе ВлСяояоюВ» книги Чжуан-цзы есть описание превращений рыбы кунь и птицы пэн. Без глубокого анализа этого отрывка всякий считает его только притчей, а не мифом. На самом же деле он напоминает один из древних мифов. Или описания страны Хуасюйши из главы ВлХуан-диВ» в трактате Ле-цзы и Чжунбэйго из главы ВлВопросы ТанаВ»,- всё это красивые мифы, однако философская обработка делает их сухими и неинтересными.

Но всё-таки поэты и философы сохранили немало осколков мифов. Какой богатый материал оставил нам Цюй Юань в ВлЭлегии отрешённогоВ», ВлДевяти напевахВ», ВлДальнем путешествииВ» - этих красивых стихах и поэмах! Особенно его ВлВопросы к небуВ» с их удивительной фантазией, поднимающейся в небо и спускающейся на землю, объемлющей всё, что только есть в мире. Как жаль, что, ограниченный стихотворной формой, да к тому же только вопросами, поэт оставил нам произведение, которое трудно толковать. Если первый комментатор ВлЧуских строфВ» Ван И, живший 1800 лет назад, уже сам не избежал произвольных толкований и во многом опирался на собственные домыслы, то последующие поколения привнесли ещё больше спорного и неясного, придерживаясь совершенно неверных толкований. Однако если мы потратим время и изучим их, то всё-таки сможем отыскать в общих чертах ключ к ним, и уже немало учёных добились успехов на этом поприще. Если не считать ВлБесед и сужденийВ», записанных учениками Конфуция, где, кроме фразы Влне говорить о чудесных силах и всяких духахВ», действительно не найдёшь ничего, связанного с мифологией, то в таких сочинениях философов, как Мо-цзы, Чжуан-цзы, Хань Фэй-цзы, ВлВёсны и осени ЛюяВ», Хуайнань-цзы, Ле-цзы, можно найти немало мифов. Даже из таких конфуцианских трактатов, как Мэн-цзы или Сюнь-цзы, можно извлечь осколки некоторых древних легенд. Сюнь-цзы в главе ВлФэйсянВ» при описании святых правителей и мудрых сановников древности даёт много материала для мифолога. Конечно, больше всего мифов сохранилось в даосских трактатах Хуайнань-цзы и Ле-цзы. Хотя последнее сочинение есть подделка цзиньских авторов (III - V вв. н.э.), оно не очень далеко отстоит от древности. Тогда ещё немало мифов бытовало в народе и попадалось в записях; их-то и включили в трактат Ле-цзы, возможно, обработав, но едва ли придумав полностью (ведь те, кто подделывал книги, должны были добиться доверия современников, и если бы они придумывали от себя, то никто бы им не поверил), поэтому нам следует доверять мифологическим элементам Ле-цзы, как имеющим определённую ценность.

3. ВлКнига гор и морейВ» как наиболее богатый древний источник материалов по мифологии. Рисунки и текст ВлКниги гор и морейВ». Необходимость глубокою и тщательного изучения текста памятника.

Единственным сохранившимся до наших дней сочинением, содержащим значительное количество материалов по древнекитайским мифам, является Шаньхайцзин - ВлКнига гор и морейВ», состоящая из восемнадцати цзюаней. Раньше она приписывалась императору Юю и Бо И, в действительности автор её неизвестен. Она создавалась разными людьми в различные времена. Её центральная часть ВлУцзаншань цзинВ», можно с уверенностью сказать, является произведением эпохи Восточного Чжоу; ВлХайнэйвай цзинВ», включающая восемь глав, создана, по-видимому, в период Чунь-цю - Чжаньго; ВлХуан цзинВ» из четырёх глав и ВлХайнэйВ» из одной главы, должно быть, написаны в начале династии Хань. Мифы, рассказанные в этом произведении, хотя и представляют собой разрозненные отрывки, однако сохранили свой первоначальный облик.

ВлУцзаншань цзинВ», иначе называемая просто ВлКнига горВ» - ВлШань цзинВ», содержит в себе описания растений и животных, знаменитых гор и величайших рек Китая, а также населявших их злых и добрых духов. Достоверность всех многообразных сведений, сообщенных в ней, сейчас уже проверить невозможно. Благодаря тому что после каждого раздела следует моление духам с упоминанием петухов, яшмы, зерна и т.д., можно заключить, что это была, по-видимому, книга заклинаний, которой пользовались шаманы.

Разделы ВлКнига о том, что в морях и за морямиВ» и ВлКнига пустыньВ», иначе вместе называемые просто ВлХай цзинВ» - ВлКнигой морейВ», содержат описания различных удивительных перевоплощений духов и описания внешнего облика и обычаев народов далёких стран. Их стиль в общем одинаков с ВлКнигой горВ», а текст не отличается такой связностью. Как могло так случиться? Думаю, что ответ на этот вопрос можно найти, исследуя связи между рисунками и текстом в ВлКниге гор и морейВ».

Первоначально, в древние времена, в ВлКниге гор и морейВ» имелись иллюстрации, которые, по всей вероятности, делались к важнейшим местам книги, и поэтому её еще называли ВлИзображения гор и морейВ». В качестве доказательства этого можно привести слова из стихотворения поэта IV в. Тао Цяня: Вл..рассматриваю "Изображения гор и морей"В». Однако связи между иллюстрациями и текстом в ВлКниге горВ» и ВлКниге морейВ» различны, и это требует дополнительного исследования. По-видимому, ВлКнига морейВ» первоначально состояла из рисунков, потом появился текст, причём он служил лишь пояснением к рисункам. ВлКнигу горВ», напротив, следует рассматривать как книгу, первоначально состоявшую из связного текста, в которую лишь впоследствии были включены иллюстрации. Наилучшим доказательством этого является то, что в современном тексте ВлХайнэйвай цзинВ» мы часто встречаем выражение Вли юэВ» (Влтакже говорятВ»): ВлЮй-шицзе жила к северу от него, она была человеком с чёрным телом, с двумя головами, на каждой из которых было по змее: на левом ухе - зёленая змея, а на правом - краснаяВ».

ВлТакже говорят: в десяти днях пути на север жили люди с чёрными телами и человеческими лицами, у каждого на голове было по черепахеВ» (ВлХайвай дун цзинВ»). ВлТао-цюань похожа на собаку, зелёная, ест людей, начиная с головы; Цюн-ци напоминает тигра, но с крыльями, поедает людей, начиная с головы; они прикрываются [от него] волосами, живут к северу от Тао-цюаня. Также говорят: начинает с ногВ» (ВлХайнэй бэй цзинВ»).

Когда Лю Сю редактировал это сочинение, уже было два или более различных текстов, с разными рисунками и соответственно с разными пояснениями; например ВлзмеяВ» вдруг превратилась в ВлчерепахуВ», а выражение Влест людей, начиная с головыВ» превратилось в Влначинает с ногВ». Но эти расхождения были незначительны. Би Юань, который в середине XVII в. комментировал ВлКнигу гор и морейВ», писал: ВлРисунки к "Хайвай цзину" и "Хайнэй цзину" и есть [то, что было изображено] на треножнике [императора] ЮяВ». Это в общем верно, когда мы говорим о ранних временах - об изображениях, распространённых в начальные годы периода Борющихся царств, однако позднее уже появились совершенно очевидные расхождения. Би Юань далее отмечал: ВлРисунки с объяснениями в последующих пяти разделах "Дахуан цзина", должно быть, и есть те рисунки, которые распространялись во времена династии ХаньВ». Многие с этим согласны, однако если мы сравним ВлХай цзинВ» и ВлНэй цзинВ», то увидим два различных объяснения столь значительных расхождений в тексте. Би Юань по поводу этих различий постоянно замечает: ВлЭто, по-видимому, поясняет то-то из такого-то раздела "Вайхай"В». ВлЭто, по-видимому, поясняет то-то из такого-то раздела "Нэйхай"В».

С нашей точки зрения, дело отнюдь не в пояснениях, а в том, что рисунки, распространявшиеся в начале династии Хань, сильно отличались от тех, которые были раньше. А поскольку текст создавался в соответствии с рисунком, то естественно, что эти две книги приобрели различный вид. Однако так как в ВлКниге горВ» тексты больше чем в остальных частях соответствуют изображениям, мы можем предположить, что сначала появился текст, а только затем рисунки к нему.

ВлКнига морейВ», сохранившаяся до наших дней, дает очень много материалов по древнекитайской мифологии и является настоящей сокровищницей для исследователей мифов древнего Китая. Так как в ней за основу были взяты рисунки, а текст - лишь пояснение к ним, то неизбежно встречаются расплывчатость и недосказанность. Например, в разделах ВлХайнэйВ» и ВлХуан цзинВ» ВлКниги морейВ» мы читаем:

ВлНа горе Змеиной шаманки - Шэу есть человек, держащий в руке бокал (?). Он стоит лицом к востоку. Эта гора ещё зовётся Черепашьей - Гуйшань. Си-ван-му сидит на возвышении, в волосах у неё украшение шэн. К югу от неё три синие птицы, что приносят ей пищу. Они живут к северу от Кунь-луньсюй. Есть человек по имени Тайхан-бо, он держит в руках копьё.. ("Хайнэй бэй цзин").

За Восточным морем большая пустыня. Это страна Шао-хао. От Шао-хао родился Чжунь-сюй. Он выбросил его цитру и гусли. Есть гора Сладкая - Ганьшань. Из неё течёт Сладкая река - Ганьшуй и берёт начало Сладкий источник - Ганьюань. К юго-востоку от большой пустоши есть гора Пимудицю. За Восточным морем посреди большой пустыни стоит гора Даянь, откуда выходит солнце и луна..В» (ВлДахуан дун цзинВ»).

Действительно, этот текст соответствует рисункам, каждый из абзацев самостоятелен, и они совершенно не связаны между собой. В самом последнем разделе, ВлХайнэй цзинеВ», мы обнаруживаем, что области, рассматриваемые в ней, обозначены произвольно, без какой-либо последовательности: с востока на запад, с запада на юго-запад, на юг, на север. В тексте много непонятного, недосказанного, например в ВлХайвай нань цзинВ» говорится: ВлГосударство трёх племён мяо находилось на восток от реки Чишуй, Красная вода, население его походило на людейВ». По этому описанию трудно представить, каким был в действительности их облик. А в ВлХайвай дун цзинВ» говорится: ВлТуньтунь находились на север от них, каждый из них имел две головыВ». Облик этих странных существ мы тоже не можем представить себе.

В ВлДахуан дун цзинеВ» сказано: ВлБыла разноцветная птица, напоминающая деревню (?) и бросающая песок. Только с Ди-цзюнем она вела дружбуВ». Это выражение также трудно объяснить. В ВлДахуан нань цзинеВ» сказано: ВлБыл дух, который назывался Иньиньху.. Жил на далеком юге, выпускал и загонял обратно ветерВ»; или ещё: ВлБыл человек по имени Ши И.. жил на северо-западе, наблюдал за величиной солнца и луныВ».

Аналогичных примеров можно привести немало. Когда был текст, пояснявший рисунки, такие неясности не имели значения, достаточно было лишь взглянуть на изображения, и всё становилось ясным, поэтому нет ничего странного в том, что Тао Юань-мин с удовольствием и интересом рассматривал ВлИзображения гор и морейВ». Однако, после того как древние изображения были утрачены и до нас дошёл лишь пояснительный текст, неизбежно приходится бродить в потёмках.

Несмотря на всё сказанное выше, ВлКнига гор и морейВ» представляет собой произведение, сохранившее для исследователей больше всего мифологического материала. Многие специально занимались изучением памятника, однако все их исследования были бессистемными, да и сам текст ВлКниги гор и морейВ» очень отрывочен. Никто не рассматривал его под углом изучения мифов, а такое исследование было бы весьма важно, оно бы очень помогло в систематизации древнекитайских мифов.

Следует ещё отметить, что ВлКнига гор и морейВ» среди прочих древних книг является весьма трудной, в ней временами нелегко объяснить текст, а провести глубокое исследование, естественно, еще труднее. Поэтому работа по исследованию древнего текста и комментированию (особенно это касается части ВлКниги морейВ») весьма полезна. В настоящее время существуют два комментария к ВлКниге гор и морейВ»: ВлКомментированный текст к "Книге гор и морей"В» Би Юаня и ВлКомментарии и толкования к "Книге гор и морей"В» Хао И-сина. Обе эти книги, сохранившие древние комментарии Го Пу, очень неплохи, причём в последней из них встречаются весьма глубокие толкования. До появления двух этих работ уже имелась работа У Жэнь-чэня ВлОбширные комментарии к "Книге гор и морей"В», в которой приводится исключительно богатый материал. К сожалению, она превратилась в библиографическую редкость.

Так как у комментаторов при изучении мифов не было своей определённой точки зрения (в те времена, разумеется, ещё не знали самого термина ВлмифВ»), поэтому всем им присущ один общий недостаток: они не избежали стремления всё необычное, сказочное сделать возможным и реальным. Например, в ВлХайвай бэй цзинеВ» сказано: ВлПриближённый Гун-гуна сказал, что Сяв Лю [имел] девять головВ» Совершенно ясно, что речь идет о девятиглавом чудовище. Би Юань же стремится истолковать это следующим образом: ВлПо-видимому, выражение "девять голов" означает девять человекВ», т.е. создаёт исторически правдоподобное явление.

Или ещё в ВлХайнэй цзинеВ» сказано: ВлИмелось дерево с синими листьями, с коричневым стволом. Оно цвело чёрными цветами, приносило жёлтые плоды и называлось цзяньму. Тай хао юань го, то, что сделал Хуан-диВ». К словам ВлТай хао юань гоВ» есть комментарий Го Пу: ВлИмеет смысл: "Фу Си проходил под ним"В». Хао Итсин даёт следующее толкование: ВлСказано: "Фу-си, родился в Чэнцзи, отойдя недалеко, он без труда прошёл мимо него"В». Оба эти толкования не разъясняют смысла выражения Влюань гоВ». Основываясь на нашем исследовании, мы считаем, что ВлгоВ» имеет более широкий смысл, а всё выражение означает: ВлПо цзяньму поднимались на небо и спускались на землюВ» (гл. II, разд. 4, где говорится о небесных лестницах). Подобное объяснение правильнее двух упомянутых выше. Мною приведены эти два примера лишь для того, чтобы объяснить следующее: глубокое и детальное изучение этой книги, проведённое на базе научного исследования, представляется необходимым.

4. Эволюция и развитие мифов. Мифы и суеверия. Миф и легенда. Миф и сказание о бессмертных. Зачем нужно изучать мифы?

Многочисленные народности, населявшие территорию древнего Китая, находились в тесном соприкосновении друг с другом, мифы этих народностей постоянно контаминировали друг с другом, изменялись и подверглись значительному смешению. Древние мифы записывались уже в течение весьма продолжительного времени - начиная с эпохи Восточного Чжоу до периодов Вэй, Цзинь и Шести династий, что составляет более тысячи лет. Нечего и говорить, что время, равно как и те, кто записывал мифы, накладывали на них свою печать. Поэтому исследовать и реконструировать по отдельным осколкам древние китайские мифы и воссоздать их прежний облик действительно весьма трудно. Кроме того, сами мифы всё время изменялись и развивались. Это хорошо видно на примере эволюции мифа о Си-ван-му. Си-ван-му, судя по описаниям в ВлКниге гор и морейВ», первоначально была жестоким духом Влс хвостом барса, зубами тигра и всклокоченными волосамиВ», насылавшим болезни и ведавшим наказаниями. Три синие птицы приносили ей пищу. В ВлЖизнеописании государя МуВ» рассказывается о том, как чжоуский Му-ван, восседая на колеснице, запряжённой восемью прекраснейшими скакунами, отправился в горы Янь-шань повидать Си-ван-му, с которой он там сочинял стихи и пел песни. По-видимому, Си-ван-му в то время была царицей в человеческом облике. В более поздней работе Хуайнань-цзы говорится: ВлСтрелок И попросил у Си-ван-му лекарство бессмертияВ», и Си-ван-му вдруг превратилась из злого духа в доброго. В ВлИстории о ханьском У-диВ», приписываемых Бань Гу, Си-ван-му приобретает иное значение - она превращается в Влван-муВ» (царицу-мать) Запада. Здесь мы имеем лишь некоторое упрощение имени, что же касается трёх птиц, то их описание не подверглось каким-либо изменениям. В несколько более позднем сочинении Ханьунэй чжуань, которое также приписывается Бань Гу, образ Си-ван-му ещё более приукрашен - она изображается в виде прекрасной женщины Влтридцати с лишним летВ», Влкрасотой покорявшей мирВ», а три синие птицы, которые раньше приносили ей пищу, превратились в весёлых и красивых служанок. Разница между образами Си-ван-му Влс хвостом барса, зубами тигра и всклокоченными волосамиВ», жившей в горной пещере, и ван-му - царицей - такая же, как между небом и землёй!

Подобные изменения являлись следствием намеренного исправления и приукрашивания со стороны литераторов и не могут рассматриваться как результат естественного развития и эволюции мифов.

Однако не следует пренебрегать тем влиянием, которое оказывали - эти исправления и приукрашивания на мифы. Каждый из мифов, претерпевший подобные исправления, в свою очередь превращался в источник новых народных мифов. Например, Си-ван-му в народном предании - это не злой дух с Влхвостом барса и зубами тиграВ», а прекрасная хозяйка Запада. В ВлКниге гор и морейВ» говорится только о Си-ван-му, а в ВлКниге о чудесном а необычайномВ» появляется Дун-ван-гун, не кто иной, как супруг одинокой Си-ван-му. Первоначально я считал, что это всего-навсего лишь выдумка литераторов, и не придавал этому какого-либо значения. Однако недавно я прочитал о Пике духа женщины из народных преданий местности Сянься, собранных Тянь Хай-янем, где Дун-ван-гун, вопреки моим представлениям, выступает в роли духа супруга Си-ван-му. Это, невольно удивив, заставило меня задуматься: был ли Дун-ван-гун первоначально создав литераторами, а затем уже проник в фольклор или его образ возник на основе уже бытовавших в народе устных преданий? Вопрос заслуживает изучения. Исследовательская работа по мифологии не может быть успешной без детального и тщательного изучения эволюции мифов.

При работе над мифами следует ещё обратить большое внимание на то, как из мифов выделить суеверия.

Чжоу Ян говорит: ВлБезусловно, мифы и суеверия первоначально отражали определённые примитивные представления древних людей о мире, отражали их верования в сверхъестественные силы. Однако значение мифов и суеверий различно. Суеверия, которые не имеют отношения к сверхъестественным силам, следует; просто отбросить; многие же мифы часто носили активный характер по отношению к окружающему миру и нередко были подлинно народны, а суеверия, пассивные по своей природе, нередко отражали интересы господствующих классов. Это различие между мифами и суевериями можно очень рельефно проследить по их отношению к судьбе.

Мифы часто выражали нежелание человека покориться судьбе, а суеверия, напротив, проповедовали фатализм, возмездие, заставляя людей верить в то, что всё заранее предопределено и самое лучшее - склонить голову перед судьбой.

Поэтому и сами духи, управляющие судьбой, были различны. Персонажи мифов часто смело выступали против могущества духов, например Сунь У-кун против яшмового императора Юйхуана, Пастух и Ткачиха против царицы-матери - ван-му. Суеверия же проповедовали бессилие человека перед духами и таким образом делали людей рабами духов, готовыми

Вместе с этим смотрят:

"Калевала": слово заменяет действие

"Одесский миф" как миф: (Ранние годы "одесского мифа")

"Фалуньгун": зло или добро?

50 вопросов и 50 ответов из христианско-психотерапевтической практики. Зло в мире и зло в человеке

Aватара