Государство и право на территориях, занятых белыми армиями

РЕФЕРАТ

на тему:

ВлГосударство и право на территориях, занятых белыми армиями.В»

Государственный комитет Российской Федерации по высшему образованию

Тамбовский государственный технический университет

Факультет АХП

Реферат

по дисциплине:

История государства и права

Выполнила:

студентка гр. Л11:

Яхонтова Ю.А.

Преподаватель:

Слезин А.А.

г. Тамбов - 1997

1. Государство и право в большевистской России. Зарождение белого движения. Красные и белые.

Историческая справка.

Белогвардейцы - происхождение термина связано с традиционной символикой белого цвета, как цвета сторонников законного правопорядка (в противопоставление красному цвету- цвету восставшего народа и революции).. Впервые отличительным знаком белой гвардии были белые нарукавные повязки у буржуазной милиции, созданной в Финляндии в 1906 году для борьбы с революционным движением.

Термин находит свою преемственность в годы гражданской войны в России в 1918-1920 года.[3]

***

История гражданской войны в России не может быть достаточно полно освещена без анализа политических позиций белого офицерства в разных регионах страны, а также без анализа причин возникновения белого движения и прослеживания за его судьбой в годы гражданской войны.

Сразу же после Октябрьской революции, когда декретом Совнаркома генералы и офицеры по своему материальному и правовому положению были приравнены к солдатам и изгнаны из армии, многие из них, не имея гражданской специальности, бедствовали, что представляло собой горючий материал для любого антибольшевистского выступления. Это касалось в основном нового офицерства, которым пополнился командный состав русской армии после первой мировой войны взамен полегшей на полях сражений большей части кадрового офицерства.[5]

Из листовки по материалам декрета III Всероссийского Съезда Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов (январь 1918 г.)

ВлВся власть Учредительному собраниюВ», - крикнул царский генерал Каледин с Дона.

ВлВся власть Учредительному собраниюВ», - вторит ему черносотенный Дутов с Урала.

ВлВся власть Советам Крестьянских, Рабочих и Солдатских депутатовВ», - мощно и смело ответила на это вся необъятная революционная трудовая Русь.

..Учредительное собрание было последней надеждой отброшенной от власти буржуазии.. даже помещики искали в нём защиту от передававших крестьянам землю Советов.

Помещики и капиталисты знают, что власть сейчас в твёрдых руках..; что земляна деле, а не на словах только передана ими крестьянам, что Советы ведут самые энергичные переговоры о мире..

А туда, в Учредительное собрание, собрались.. правые социалисты-революционеры (эсеры).., давно доказали, что они умеют защитить капиталистов не хуже, чем сами кадеты.. Они 8 месяцев готовили законопроекты о передаче земли крестьянам и арестовывали неугодные помещикам земельные комитетыони 8 месяцев говорили о мире и вели народ в наступление проливать кровь за интересы русской, французской и английской буржуазии.

Исполнительный Комитет Советов Крестьянских, Рабочих и Солдатских депутатов объявил Учредительное собрание распущенным и провозгласил, что вся власть отныне принадлежит трудящимся народным Советам и в центре, и на местах.[10]

Разгон Учредительного собрания и подписание партией Ленина унизительного Брестского мира для офицерства, стоявшего за войну до победного конца, стали событиями, которые даже нейтрально настроенных офицеров превращали в ярых противников новой власти. Эти действия вызвали недовольство, резкое неприятие большинства активных политических сил: от монархистов до умеренных социалистов. Но этих сил для сопротивления пусть ещё слабому, но показавшему умение удерживаться любыми средствами советскому правительству, было явно недостаточно. Отдельные очаги сопротивления первоначально подавлялись относительно легко.[6]

Но в стране, особенно в городах, резко обострилась продовольственная проблема. В городах после подписания Лениным 28 июня 1918 года декрета о национализации промышленности предприятия потеряли право покупать сырьё и продавать продукцию, но сырьё и топливо им не подвозились, а оплата за произведенную продукцию не производилась; производство катастрофически падало, рабочие бежали с предприятий.[10] Одним из ключевых обещаний большевиков было обещание накормить трудящихся городов. Однако голод усиливался. Нормальные рыночные отношения в стране были окончательно расстроены. Единая денежная система не существовала. Деньги полностью обесценились (рубль упал в 20 тысяч раз). К тому же и советская власть, и её вожди были последовательными сторонниками ликвидации рынка вообще, видя в нём систему отношений, постоянно порождающую ненавистный им капитализм.

Многие большевики, включая партийное руководство, воспринимали Влвоенно-коммунистическиеВ» меры не только как вынужденные, сколько как закономерные шаги к социализму и коммунизму. VIII съезд РКП(б) одобрил новую программу партии, главной целью которой было провозглашено построение социалистического общества в России на базе Влдиктатуры пролетариатаВ» как Влвысшей формы демократииВ» и Влпревращения средств производства в собственность Советской республики, то есть в общую собственность всех трудящихсяВ». В качестве первоочередной выдвигалась задача Влнеуклонно продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктовВ» и осуществления ряда мер, Влрасширяющих область безденежного расчёта и подготавливающих уничтожение денегВ».[8]

Голод усиливался и по причине падения уровня аграрного производства. В соответствии с ВлДекретом о землеВ» от 25 октября 1917 года помещичьи, монастырские и иные земли конфисковывались и передавались крестьянам. Советская власть утверждала, что крестьянство в целом получило 150 млн. десятин земли. Но эта цифра никогда не была доказана. Иные подсчеты утверждают, что наоборот- в ходе конфискации было изъято только в 1918 году не менее 45 млн. десятин крестьянской земли, находившейся на хуторах и отрубах, то есть полученных крестьянами по земельной реформе Столыпина.[10] ВлДекрет о землеВ», составленный эсерами, но проведенный в жизнь Лениным, сводился не только к конфискации земель, но к их фактической национализации, а также к введению уравнительного землепользования, к запрету расширять запашку, арендовать и покупать землю, использовать труд наёмных работников. Эта аграрная революция не была итогом неких вековых мечтаний крестьянства или реализацией большевистской доктрины. Она стала итогом заблуждений, господствовавших в умах ВлпрогрессивнойВ» интеллигенции многие десятилетия. Её призывы к равенству и идеалистической справедливости были реализованы на практике большевизмом. Но трудящийся крестьянин землю потерял. Была возрождена община, причём даже не в той форме, которая существовала до столыпинских реформ. Она возродилась в самой примитивной форме, напоминавшей общину Древнего Египта и Мессопотамии, характерную для азиатского способа производства, главным в котором было прямое изъятие продовольствия на условиях коллективной ответственности.[10]

Всё это вместе и привело к ужасающему падению уровня аграрного производства.

Весной 1918 года усиливается реквизиторно - распределительная политика большевиков: укрепляется хлебная монополия, образуются комбеды, в деревню посылаются чрезвычайные продовольственные отряды. В отличие от царского и временных правительств за невыполнение по сдаче продовольствия вводились суровые карательные санкции. Они стали главным способом добывания продовольствия. Нарастал стихийный обмен. Чтобы не допустить поездок горожан в деревню, а крестьян в город и пресечь Влбуржуазную стихиюВ» крупные города были окружены заградительными отрядами. Население городов или вымирало, или бежало. Население, например, Петрограда с 1917 по 1921 год сократилось с 2,5 млн. человек до 700 тысяч. В отдельные месяцы смертность от голода была такой же, как и в критические дни ленинградской блокады.[10] Фактически Влчёрный рынокВ» помогал выжить тем, кто не имел возможности получить улучшенное снабжение. Исчезали продукты, люди, рабочая сила. Выход большевики видели в милитаризации труда. Идея всеобщей милитаризации труда становится идеологией: начинают полагать, что рабочие и крестьяне должны быть поставлены в положение мобилизованных солдат.[1]

В настроениях крестьянства центральных областей, до этого активно не выступавших против большевиков и занятых демобилизацией и возвращением к хозяйству, с весны 1918 года происходит перелом. Оно всё более выражает своё недовольство новой властью. В стране нарастают хлебные бунты. Ситуация стала меняться не в пользу Советов.

Главной силой, противостоящей им, становится так называемая Влдемократическая контрреволюцияВ», объединившая преимущественно эсеров и другие умеренные социалистические партии и группы. Эти группы создали к лету1918 года в противовес советскому правительству свои региональные правительства: в Архангельске, Самаре, Уфе, Омске, а также в других городах; в некоторые моменты их насчитывалось до 18.[6]

Самым представительным был Комуч в Самаре, на Волге, (лето-осень 1918 года)-комитет из членов разогнанного Учредительного собрания, состоявший в большинстве своем из эсеров и считавший себя законным преемником распущенного Учредительного собрания. Власть Комуча распространилась на Самарскую, часть Саратовской ,Симбирскую, Казанскую, Уфимскую губернии, Оренбургское и Уральское казачьи войска. Комуч сформировал Народную армию для борьбы с большевиками.

Историческим парадоксом стал тот факт, что в Красной Армии к этому времени оказалось больше офицеров из царской армии, чем на стороне антибольшевистских сил. Офицерство привлекалось как принуждением (в качестве заложников брали членов семей офицеров), так и добровольно. Красная Армия нанесла ряд чувствительных поражений силам Влдемократической контрреволюцииВ». Среди вождей последней, как это часто бывает при поражениях, резко усилились разногласия. Реакцией на случившееся стало стремление вновь найти Влсильную рукуВ», то есть образовать правительство, которое смогло бы реально противостоять большевистскому в качестве единого российского правительства.[10]

Такое правительство, возникшее в результате бурного совещания в сентябре 1918 года в Уфе, получило форму директории из 5 человек. Но и в таком виде оно просуществовало всего несколько недель, а затем было свергнуто и заменено единоличной диктатурой Колчака. 18 ноября 1918 года военный министр объединённого правительства в Омске адмирал А. В. Колчак заявил о переходе всей политической власти в свои руки и стал Влверховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами РоссииВ». Он также был объявлен Верховным правителем России.[10]

Адмирал Колчак являлся известным учёным-гидрографом, участником нескольких рискованных походов на крайнем русском Севере. В 1917 году он командовал Черноморским флотом, готовя его к операции по захвату черноморских проливов. После прихода большевиков к власти эмигрировал, но добровольно вернулся в Россию, чтобы возглавить белое движение.[3] Любопытна предыстория переворота, когда шёл выбор диктатора, который бы пользовался доверием офицерства. Адмирала Колчака посчитали самым подходящим: вспомнили его слова, что Влвласть должна быть твёрдой, но путь к ней средний демократическийВ».¹

Именно белое движение с осени 1918 года становится главной силой антибольшевистского сопротивления. Белое движение начиналось как порыв патриотически настроенных офицеров.[2] Основной идеей этого движения было восстановление боеспособной армии для отпора большевизму и возрождение Влвеликой неделимой РоссииВ». Белое движение не было многочисленным в момент пика своего развития в феврале 1919 года все белые армии на Востоке, Западе, Севере, Юге и на Северном Кавказе насчитывали с тыловыми частями немногим более полумиллиона человек. По своей численности они явно уступали Красной Армии, в которой численность только одного из самых непреклонных ударных отрядов-интернационалистов, среди которых были немцы, венгры, югославы, китайцы, латыши и другие, превышала 250 тысяч человек.[10]

В рядах белых оказались различные политические силы: от правых социалистов до яростных монархистов. Вырабатывать при таких условиях единую идейно-политическую платформу оказалось почти невозможным. Военные же лидеры по природе своей не смогли уделять внимание этим вопросам столь интенсивно, как это делали вожди большевиков.

2. Государство и право на территориях, занятых белыми армиями.

Колчаковщина - режим, установленный в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке во время гражданской войны 1918-1920 годов.

Колчак располагал золотым запасом страны.

Он признал все иностранные долги России (свыше 12 млрд. руб.), вернул владельцам фабрики и заводы и широко субсидировал их, раздавал иностранным капиталистам концессии, почти всюду разогнал профсоюзы, преследовал коммунистов, революционных рабочих и крестьян, ликвидировал Советы. Аграрная политика Колчака была направлена на восстановление частного землевладения и укрепление земельных собственников. По Декларации о земле (апрель 1819 года), предназначавшейся для всей России, отобранные у хуторян и отрубников земли, подлежали возвращению их владельцам. Национальная политика проводилась под лозунгом Влединой и неделимой РоссииВ».[3]

Во главе управления стояли кадеты и монархисты. Кроме Совета министров был создан Совет верховных правителей (в него входили Вологодский, Пепеляев, Михайлов, Сукин, Лебедев). Во главе губерний были поставлены губернаторы, восстановлены старые царские законы. Революционные выступления жестоко подавлялись.[3]

После разгрома белогвардейских войск Колчак бежал из Омска в Иркутск, где 27 декабря 1919 года по указанию Верховного совета Антанты он был взят под международную охрану чехословацкими войсками.

4 января 1920 года Колчак издал указ о передаче прав Верховного правителя Деникину, главнокомандующему ВлВооруженными силами Юга РоссииВ»-(ВСЮР) и заместителю Верховного правителя России.

Чехословакия передала Колчака в Иркутский эсеро-меньшевистский политический центр, который обязался выдать его большевистскому Ревкому и передать золотой запас советскому командованию.

7 февраля 1920 года Колчак по приговору Ревкома был расстрелян. Остатки колчаковских войск ушли в Забайкалье.[3]

Деникинщина - режим, установленный Деникиным на Юге России и на Украине. К началу 1919 года Деникину удалось подавить советскую власть на Северном Кавказе, объединить под своим командованием казачьи войска Дона и Кубани, получить от Антанты вооружение. Весной и летом 1919 года войска Деникина заняли Донбасс и область от Царицына до Харькова, Екатеринослава, Александрова. В июле заняли Орел и Воронеж. Успеху Деникина содействовали колебания середняка на Украине, восстания в тылу советских армий, преобладание у него конницы, отвлечение сил Красной Армии решающими боями против войск адмирала Колчака.

По политическим взглядам Деникин примыкал к кадетам и выступал за парламентскую республику.

Программа Деникина сводилась к созданию Влединой неделимой РоссииВ». Формально он подчинялся Колчаку. Великодержавная политика Деникина встречала оппозиционное отношение со стороны казачьих государственных образований Дона и особенно Кубани, добивающейся автономии и федеративного устройства будущей России; она вызвала активное сопротивление со стороны буржуазно-националистических партий Украины, Закавказья, Прибалтики. Политическая неоднородность деникинщины и те противоречия, которые имелись между разными её социальными группировками, отразились и на её организации вооружённых сил Дона, которые состояли из 3 армий: Добровольческой армии, Донской и Кубанской казачьих армий. Вся полнота власти в занятых войсками Деникина областях принадлежала ему как главнокомандующему. При нём в качестве совещательного органа существовало ВлОсобое совещаниеВ». На местах была восстановлена административно-полицейская власть царского аппарата. На занятой территории деникинцы осуществляли белый террор: массовые казни и грабежи. Одним из первых актов Деникина было восстановление всех основных законов, действовавших до Октябрьской революции. Предприятия были возвращены прежним владельцам. Рабочие организации преследовались. Был обещан восьмичасовой рабочий день; восстановлено право собственности помещиков на землю. Чтобы привлечь крестьянство, в июле 1919 года был разработан проект закона, по которому часть казённых и частновладельческих земель передавалась крестьянам за плату. Отчуждение этих земель должно было начаться через 3 года после установления мира во всей России.[3]

Летом 1919 года Южный фронт стал главным. Крестьянин-середняк повернул в сторону Советской власти. К марту войска Деникина были в основном разгромлены. Деникин с частью войск бежал в Крым. 4 апреля Деникин ушёл в отставку и уехал за границу. Его сменил барон, генерал-лейтенант П. Н. Врангель.

В 1939 году Деникин выступил с обращением к белоэмигрантам не поддерживать фашистскую Германию в случае её войны с СССР. Деникин -автор мемуаров о гражданской войне (ВлОчерки русской смутыВ», 5 томов, Париж, Берлин, 1921-1926 г.; сокращенный вариант-ВлПоход на МосквуВ». М., 1928 г.).[3]

Врангелевщина -режим, установленный белогвардейцами в Крыму и на Юге Украины в апреле-ноябре 1920 года.

После разгрома белогвардейской армии Деникина часть её отступила в Крым. Сюда же на кораблях Антанты в конце марта 1920 года были переброшены белогвардейские части, уцелевшие от разгрома на Северном Кавказе. Во главе этих белогвардейских сил в начале апреля встал генерал Врангель. Великобритания передала Врангелю оставшиеся неиспользованными правительственные кредиты Деникина, но Врангель решительно отклонил её предложение ограничить военные действия обороной Крыма.

Врангель реорганизовал остатки деникинских вооружённых сил в Русскую армию численностью до 40000 (в октябре-до 80000)бойцов. Врангель имел также военный флот на Черном и Азовском морях. Вся власть в этом районе находилась в руках главнокомандующего армией Врангеля и сформированного им правительства (председателя, министра иностранных дел, министра юстиции, министра финансов и др.). Выражая интересы помещиков и финансовой буржуазии, врангелевщина была в то же время попыткой опереться на крупных землевладельцев и зажиточные слои крестьянства.[3]

25 мая 1920 года Врангель опубликовал ВлЗакон о землеВ», по которому часть помещичьих земель (в имениях свыше 600 десятин) могла отойти в собственность крестьянства с выкупом земли по пятикратной стоимости урожая с рассрочкой на 25 лет. Дополнением к ВлЗакону о землеВ» явился ВлЗакон о волостных земствах и сельских общинахВ», которые должны были стать органами крестьянского самоуправления взамен волостных и сельских Советов. Рабочим Врангель обещал государственную защиту от владельцев предприятий. По отношению к рабочим организациям проводил политику репрессий, жестоко расправлялся с коммунистами и сочувствующими им. Начал мобилизацию крестьян в Северной Таврии для пополнения своей армии. Делал он и ставку на казачество. С казачьими правительствами и атаманами Врангелем было заключено соглашение, дававшее им видимость самостоятельности.[3]

Войска Врангеля пытались занять Кубань и Донбасс, но это им не удалось. Польша разрешила Врангелю сформировать на её территории новую армию, но от совместных действий уклонилась, а потом был заключён мир с Польшей, что и предрешило окончательный разгром войска Врангеля. После поражения в Северной Таврии и Крыму 14 ноября 1920 года Врангель со значительной частью белой армии бежал за границу. Там им был создан Русский общевоинский союз. Врангель-автор мемуаров (ВлЗапискиВ» в журнале ВлБелое делоВ» Берлин, 1928 г.).[3]

2.1. Идеология белого движения.

Официально суть этой идеологии определялась её творцами как ВлнепредрешенничествоВ». Вожди белого дела не ВлпредрешалиВ», т.е. не провозглашали заранее и формально не навязывали народу свою позицию по ключевым вопросам о будущей форме государственности России и её социально-экономическом строе (государственная власть, аграрный, рабочий, национальный вопросы). Окончательное разрешение этих вопросов, по их публичным заверениям, оставалось после ликвидации советской власти за Влсоборной волей народаВ». Провозглашался примат православной церкви.[8]

ВлНепредрешенничествоВ», указывал позднее А.И. Деникин, было Влрезультатом прямой необходимостиВ». Оно давало различным антибольшевистским силам, участвовавшим в белом движении, возможность сохранять плохой мир и идти одной дорогой, хотя и вперебой, подозрительно оглядываясь друг на друга, враждуя и тая в сердце- одни республику, другие- монархию, одни- Учредительное собрание, другие- Земский собор, третьи - ВлзаконопреемственностьВ». Удобная и легковесная, ни к чему не обязывающая, ВлнепредрешеническаяВ» кладь, надеялись белые вожди, не обременит армии на их пути к Москве, а Влесли там, - cледует ещё одно признание Деникина, - при разгрузке произошло бы столкновение разномыслящих элементов, даже кровавое, то оно было бы, во всяком случае, менее длительным и изнурительным для страны, чем большевистская неволяВ».[8]

Однако удержаться вождям белого движения в рамках ВлнепредрешенияВ» никак не удавалось, по их собственным словам, Влжизнь стихийным напором выбивала из этого русла, требуя немедленного решения таких коренных государственных вопросов, как национальный, аграрный и другиеВ».[8]

2.2. Практические действия белых правительств.

Все белые правительства поспешили отменить большевистский ВлДекрет о землеВ». Что же они предлагали взамен?

В апреле 1919 г. Правительство адмирала Колчака издало ВлДекларацию о землеВ», где объявлялось о праве крестьян, обрабатывающих чужую землю, снять с неё урожай. Обещая затем наделить землёй Влбезземельных и малоземельных крестьянВ», правительство выражало готовность Влвознаградить прежних владельцевВ» и грозно предупреждало: ВлВпредь никакие самовольные захваты ни казённых, ни общественных, ни частновладельческих земель допускаться не будут, и все нарушители чужих земельных прав будут предаваться судуВ». Венчало ВлДекларациюВ» заявление о том, что Влв окончательном виде вековой земельный вопрос будет решён Национальным собраниемВ».[8]

Эта колчаковская ВлДекларацияВ» была таким же топтанием на месте, как в своё время аграрная политика Временного правительства. Она не давала ничего определённого ни крестьянам Сибири, не знавшим гнёта помещика, ни хлеборобам других районов страны.

Ещё меньше могли удовлетворить крестьянство действия правительства, возглавляемого Деникиным. Своим постановлением оно потребовало предоставить владельцам захваченной земли одной трети всего урожая. Кроме того, в нём признавалась необходимость Влсохранения за собственниками их прав на землюВ», допускалась передача крестьянам лишь малой части помещичьей пашни, и то Влобязательно за выкупВ».[8]

Спустя годы белые генералы провал своей аграрной политики на Юге России старались объяснить Влклассовым эгоизмом помещиковВ». ВлКрупные землевладельцы, - писал Деникин, - насильно восстанавливали при поддержке воинских команд свои имущественные права, сводя личные счёты и мстя крестьянамВ», до предела накалив тем самым обстановку в деревне. Но фактически вся вина помещиков заключалась лишь в одном: они слишком торопились провести в жизнь то, что провозглашено было самим Влцарём АнтономВ», как называли в народе Деникина.[8]

Генерал П.Н Врангель стремился в максимальной степени учесть печальный опыт социально-экономической политики А.В Колчака и А.И. Деникина. Но и он не решился серьёзно затронуть помещичье землевладение. В его ВлПриказе о землеВ» (май 1920 г.) за прежними владельцами сохранялась Влчасть землиВ», однако её точный размер не устанавливался, а должен был Влв каждом отдельном случаеВ» определяться Влместными земельными учреждениямиВ» находившимися под контролем белой власти, иначе говоря - тех же помещиков.[8]

Одновременно за фасадом ВлнепредрешенничестваВ» повсеместно шло восстановление прежних бюрократических структур, действовавших на базе царского законодательства. К власти возвращались политики, уже давно доказавшие свою полную несостоятельность. Заводы и фабрики переходили в руки прежних владельцев. Были запрещены или строго ограничены в своей работе профсоюзы и социалистические партии. Жёстко пресекались любые выступления рабочих в защиту фабрично-заводского законодательства, и без того сильно урезанного властями. Владельцы предприятий и торговцы, получая огромные правительственные субсидии, использовали их в своекорыстных и спекулятивных целях, обогащались сами и коррумпировали чиновничий аппарат. Мемуары белых деятелей полны обличений Влсостоятельной буржуазии и спекулятивных кругов, жиреющих от доходов и барышей, но не желающих ничем жертвовать и реально помочь армииВ», хотя та Влспасала их жизни, достояние, и привилегии.В» Один из штабных колчаковских генералов предложил даже установить для Влбогатых классовВ» своего рода финансовую развёрстку. ВлПечально идти в этой части по стопам комиссаров, но нет иных способов расшевелить нашу богатую буржуазию, не испытавшую ещё, как следует, всех прелестей большевистской выездкиВ», - с безысходностью констатировал он.[8]

Не находили белые правительства взаимопонимания и с национальными меньшинствами на окраинных территориях России. Там давно зрело недовольство бюрократическим гнётом центра, что выражалось в стремлении к сепаратизму и автономии. Выдвинутый вождями белого дела лозунг Влединой и неделимой РоссииВ» быстро разочаровал национальную буржуазию и интеллигенцию, первоначально симпатизировавшую белым, не говоря уже о рабочих и крестьянах. Нежелание А.И. Деникина и П.Н. Врангеля удовлетворить требования автономии войсковых кругов Дона, Терека и Кубанской Рады в конечном счете лишило Добровольческую армию доверия и её самого верного союзника - казачества. Казаки резко отличались от остальных русских крестьян тем, что они имели право получать 30 десятин земли за воинскую службу, которую они несли 36 лет. В новых землях они не нуждались, но хотели сохранить то, чем уже владели.[7]

Лозунг Деникина ВлРоссия будет великой, единой, неделимойВ» не оставлял никакой надежды инородцам, стремящимся к автономии и независимости. Союзники предложили белым предоставить финнам и полякам независимость, а Прибалтике и Кавказу - автономию. Белые отказались, и осенью 1919 года, в решающий момент, потеряли поддержку Эстонии, Финляндии и Польши. Белые утратили расположение кавказских народов, готовых удовольствоваться статусом федерации.

В результате такой внутренней политики белое правительство вызвало недовольство подавляющей части населения на контролируемых ими территориях бывшей Российской империи. ВлЕсли подсчитать наш актив и пассив, то получается самый мрачный вывод: every itemyou dead against (решительно всё против нас), - записал в сентябре 1919 г. в своём дневнике управляющий колчаковским военным министерством барон А.П. Будберг - За нас офицеры, да и то не все, ибо среди молодежи много неуравновешенных, колеблющихся и честолюбивых, готовых поискать счастья в любом перевороте.. За нас состоятельная буржуазия, спекулянты, купечество, ибо мы защищаем их материальные правано от их сочувствия мало реальной пользы, ибо никакой материальной и физической помощи от них нет. Всё остальное против нас, частью по настроению, частью активно.В»[8]

При таких обстоятельствах белые режимы уподобились холмам зыбкого песка. При первых же серьёзных встрясках они расползались, погребая под собой генералов - диктаторов - смелых и мужественных военачальников, но никудышных политиков.

Вначале белогвардейцы имели опытные военные кадры. Например, в деникинской армии находилось около двух третей всех генералов, полковников и подполковников старой русской армии, в своём большинстве, по словам самого А.И. Деникина, убеждённых монархистов. Это позволило белым создать в первые месяцы гражданской войны собственные вооружённые силы почти полностью на классовой основе. Там преобладали офицеры, юнкера, добровольцы из имущих слоев населения. Такие части были хорошо организованы, обучены, дисциплинированы, проявляли стойкость и упорство в боях. Но война затягивалась, расширялась, и белые генералы были поставлены перед необходимостью формировать массовые армии - главным образом за счёт принудительного призыва крестьян. Это неизбежно вело к потере социальной однородности, к возникновению и обострению антагонизма внутри армий, что, в свою очередь резко снижало их боеспособность.[8]

Крестьянство не просто отказывалось от службы у белогвардейцев, дезертировало или сдавалось в плен при каждом удобном случае. Оно охотно бралось за оружие и обращало его против своих офицеров. ВлВ тылу разрастаются восстания, - писал тот же барон А.П. Будберг, - а т.к. их районы отмечаются на 40-вёрстной карте красными точками, то постепенное их расползание начинает походить на быстро прогрессирующую болезнь. Какой толк нам в стоянии вдоль линии железной дороги разных союзников, когда весь организм охватывается постепенно этой красной сыпью.В»[8]

Такая картина наблюдалась не только в Сибири, но и в прочих тыловых районах белых армий.

Всего в партизанском движении участвовало до 300 тысяч человек. Оно в основном контролировалось подпольными комитетами большевиков под руководством Москвы (еще в январе 1918 г. при наркомате по военным делам РiСР был учрежден Центральный штаб партизанских отрядов, позже преобразованный в Особое разведотделение). Действовало также немалое число партизанских формирований, возглавляемых анархистами и эсерами.

У генералов, оказавшихся неспособными проводить эффективную социально-экономическую политику, оставался единственный метод Влнаведения порядкаВ» на подвластных землях - территориях. Источники свидетельствуют, что он энергично проводился против всех несогласных с действиями белых правительств в самых разных формах: арестах, безрассудных расстрелах, в т.ч. заложников, рейдах карательных отрядов и антиеврейских погромах.

ВлЖестокости были такого рода, - констатировал командующий американскими экспедиционными войсками в Сибири генерал Гревс, - что они, несомненно долго будут вспоминаться и пересказываться среди русского народаВ».[8]

2.3. Белое движение и интервенты.

Т. к. белое движение носило ярко выраженный национальный, российский характер, оно вызывало значительные опасения у союзников, которые преследовали в России свои интересы. Между ними уже были достигнуты договорённости о сферах влияния в будущей России. Эти же цели преследовала высадка союзных войск на Севере, Юге и Дальнем Востоке. Участия в боевых действиях совместно с белыми армиями не было. Но сам факт их высадки использовался большевистской пропагандой для возбуждения недоверия к белому движению. Помощь же союзников финансами, вооружениями и обмундированием носила ограниченный характер и не могла оказать воздействия на ход боевых действий.[10]

Отношения между двумя этими ведущими антибольшевистскими силами при внешнем благополучии развивалось весьма драматически. И главная причина коренилась в различном видении ими будущего Росcии. Правящие круги Антанты крайне неодобрительно относились к идее белых возродить государство в границах 1917 г., но вместе с тем их ближайшая цель - свержение большевистской власти - совпадала. Лидеры белого движения не могли обойтись без поддержки союзников и поступились, как им казалось, временно - стратегическими интересами Российского государства, принимая помощь от интервентов, заключая с ними кабальные военные, политические и финансовые договоры.

Вот только некоторые факты. В январе 1919 г. Верховный правитель России А.В. Колчак подписал соглашение, обязывавшее Влвысшее русское командование согласовывать ведение операций с общими директивами, сообщаемыми генералом ЖаненомВ», представителем высшего международного командования. Последний получил право Влпроизводить общий контроль как на фронте, так и в тылуВ».[8]

Под вынужденным покровительством А.И. Деникина на Украине работали торговые и экономические миссии западных стран. Англичане предприимчиво скупили за бесценок ряд сахарных заводов, примеривались к заводам чугунолитейным и судостроительным.

Преемник А.И Деникина генерал П.И. Врангель в виде компенсации за помощь позволил интервентов экспортировать 3 млн. пудов хлеба, сотни тысяч пудов соли, рыбы, табака, шерсти. США учредили даже специальную комиссию по эксплуатации богатств Дальнего Востока, откуда шли караваны судов с награбленным добром. Так за 3 месяца 1919 г. иноземцы вывезли более 3 млн. шкурок пушнины, много других ценностей. Всего же ущерб, нанесенный ими хозяйству Дальнего Востока превысил 300 млн. руб. золотом.[8]

Интервенты воспользовались также золотым запасом России, который был захвачен в Казани эсерами, а затем ВлнаследованВ» Колчаком (приблизительно 40 тыс. пудов золота и платины).[8]

В обеспечение поставок и займов Верховный правитель официально передал американцам, англичанам, французам и японцам около 9 тыс. пудов золота в монетах и слитках. А в сумятице колчаковского разгрома главный представитель Атланты в Сибири генерал М. Жанен попытался наложить руку сразу на весь ещё внушительный остаток государственного запаса (21422 пуда золота) и вывести его из России. Лишь усилия красноармейских частей и партизан сорвали этот замысел.[8]

В итоге против белого дела оборачивалось и то, что поначалу давало ему главную силу - блок с зарубежными противниками большевизма.

В ходе гражданской войны этот блок, основанный на началах подчинения и зависимости, всё ощутимее подрывал позиции российской контрреволюции. Она поднималась на борьбу под лозунгом единства свободы России, защиты её суверенитета, попираемого большевистской властью с её бесславным Брестским миром. Но очевидное намерение белых вождей сыграть на патриотизме русского народа оказалось обречённым на провал, ибо входило в противоречие с их собственными делами.

2.4. Белый террор.

Насилие и террор были непременными спутниками многовековой истории человечества. Россия традиционно относилась к странам, где цена человеческой жизни была мизерной, а гуманитарные права не соблюдались. Ленин утверждал, что красный террор в годы гражданской войны в России был вынужденным и стал ответной акцией на действия белогвардейцев и интервентов.²

В настоящее время получил распространение тезис историка Мельгунова о том, что белые более, чем красные, пытались придерживаться правовых норм при проведении карательных акций.

Но правовые декларации и постановления конфронтируемых сторон не защищали население страны в те годы от произвола и террора. Их не могли предотвратить ни решения VI Всероссийского Чрезвычайного съезда Советов (ноябрь 1918 года), ни постановление ВЦИК об отмене смертной казни (январь 1920 года), ни указания правительств противоположной стороны. И те, и другие расстреливали, брали заложников, практиковали пытки. Были и у белых учреждения, подобные ЧК и ревтрибуналам, - различные контрразведки и военно-полевые суды, пропагандистские организации с осведомительскими задачами, типа деникинского Освага (отдел пропаганды Особого совещания при главнокомандующем вооружёнными силами Юга России). Уже первые акты насилия, проведённые одно-, а затем и двухпартийным сове

Вместе с этим смотрят:

"Заказные" убийства и их предупреждение

"Зеленые", как субъект мировой политики

"Земледельческий закон" Византии, система хозяйства, формы собственности и аренды византийской общины

"Присвоение" и "растрата": сущность и признаки

"Русская Правда" как памятник Древнерусского права