Анализ сказки М.Е. Салтыкова-Щедрина "Карась-идеалист"

Анализ сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина ВлКарась-идеалистВ»

Белов Андрей (Череповец)

ВлКарась-идеалистВ», написанный в 1824 году, органически входит в ряд так называемых ВлзоологическихВ» сказок Салтыкова-Щедрина. В этот ряд ее включает уже само название, указывающее, во-первых, на вид животного, а, во-вторых, на присущее ему качество (ср. ВлПремудрый пискарьВ», ВлСамоотверженный заяцВ» и проч.).

Как правило, животные в сказках Щедрина наделяются теми качествами, которые закреплены за ними фольклорной традицией (заяц тАУ глуп, лиса тАУ хитра и т.д.), однако в данной сказке автор пытался создать специфический образ тАУ образ идеалиста, а потому перед ним встала проблема выбора того животного, которое бы более всего этому образу соответствовало.

Щедрин останавливает свой выбор на карасе и выбор этот, конечно же, не случаен, он определяется той целью, которую ставил перед собой автор, а именно тАУ изобразить интеллигента-социалиста, не соизмеряющего свои мысли и поступки с требованиями, предъявляемыми к нему окружающей действительностью (уровень духовного развития общества тАУ эта тема занимает главенствующее положение в ВлКарасе-идеалистеВ»).

Интеллигент в сказке предстает в виде карася, поскольку карась тАУ Влрыба смирная и к идеализму склоннаяВ». Карась не знает жизни, он Вллежит <тАж> на самом дне речной заводи (где потише) или пруда, зарывшись в илВ». Поскольку он бездеятелен, то в голову ему начинают приходить самые разнообразные мысли (ВлНу, натурально, полежит-полежит, да что-нибудь и выдумает. Иногда даже и очень вольноеВ»). Однако, и это еще один упрек со стороны Щедрина, Влкараси ни в цензуру своих мыслей не представляют, ни в участке не прописываютВ», а потому и в Влполитической неблагонадежностиВ» их не подозревают. Автор обвиняет ВлкарасяВ» (и, соответственно, тех, кто стоит за этим образом) прежде всего в неучастии в реальной политической жизни.

Особо подчеркнем тот факт, что именно в описании карася наиболее отчетливо проявляют себя черты щедринского Влэзопова языкаВ». В приведенных выше примерах он реализуется в форме аллюзии, иносказательного намека на события общественной жизни. Аллюзия же создается с помощью приема Влзоологического уподобленияВ». Вообще, Щедрин достигает абсолютно уникального смешения двух разнородных пластов тАУ зоологического и реального, что тоже является одним из действенных способов завуалирования смысла произведения.

Смешение зоологического и реального пластов можно показать, в частности, на примере описания ерша, оппонента карася: ВлЧто касается до ершей, то это рыба уже тронутая скептицизмом и притом колючаяВ». Здесь два качества тАУ человеческое (скептицизм) и рыбье (колючая) тАУ не просто дополняют друг друга, но друг от друга зависят, перетекают одно в другое, за счет чего и создается цельный образ.

Зачин сказки построен по примеру зачина фольклорной сказки о животных, в нем задается определенная ситуация, исходя из которой и развивается дальнейшее действие (ВлКарась с ершом спорилВ»). Традиционная сказочная концовка переосмысляется. Функцию рассказчика в ней фактически берет на себя ерш. Вместо Вли я там былтАжВ» мы читаем: ВлВот они, диспуты-то наши, каковы!В» (в этом высказывании традиционная концовка имплицирована).

Отметим, что сказка начинается и заканчивается спором. Два спора тАУ с ершом и со щукой образуют единую структуру сказки, в которой можно выделить две главных оппозиции: карась тАУ ерш, карась тАУ щука. В этих противопоставлениях и выявляется идейно-тематическое содержание текста.

Первая часть сказки основывается на первой оппозиции, вторая тАУ на второй. Первая оппозиция заключается в противопоставлении идеалиста и скептика, а по сути тАУ знания жизни и ее незнания. Идеализм, по мысли Щедрина, порожден незнанием. Карась верит в гармоничность развития и в будущее счастье общества (ВлтАжубежден, что счастие тАУ не праздная фантазия мечтательных умовВ», Влтьма, в которой мы плаваем, есть порождение горькой исторической случайностиВ», Влв жизни первенствующую роль добро играетВ»), но подобная позиция обусловлена тем, что он ничего, кроме своих умозрительных истин, не знает (он удивляется, когда ерш сообщает ему о существовании щук или об ухе). Скептицизм ерша порожден, напротив, знанием жизни (ВлНакипело у ней на сердцетАж ах, накипело! До ненависти покуда еще не дошло, но веры и наивности уж и в помине нетВ»).

Во второй части сказки тАУ в ВлдиспутеВ» щуки и карася тАУ выясняется, что представления идеалиста на самом деле никак с реальной жизнью не связаны. Карась пытался повлиять на щуку (олицетворяющую здесь власть) своим разговором о добродетели, однако та, даже и не зная такого слова, от удивления проглотила карася точно так же как сам карась глотал ракушек (ВлМашинально потянула она воду и, вовсе не желая проглотить карася, проглотила егоВ»). Подобная тема тАУ причинение зла против воли самого причиняющего, подчинение зла каким-то надындивидуальным законам тАУ неоднократно появляется в сказках Щедрина (напр. ВлСоседиВ»). Автор обвиняет и обличает не отдельного человека, но всё общественное устройство в целом.

Нельзя полагать, будто авторская позиция полностью совпадает с позицией ерша (или же карася). В задачи Щедрина никогда не входило создание некоего идеального героя. Ерш, хоть и знает жизнь, труслив (он говорит карасю: ВлНе для чего пасть-то разевать; можно и шепотком, что нужно, сказатьВ»). Карась, хотя жизни и не знает, честен и верен своим убеждениям (ВлНе разболтает он, не продаст тАУ в ком нынче качества-то эти сыщешь? Слабое нынче время, такое время, что на отца с матерью надеяться нельзяВ»). Щедрин в своей сказке утверждает необходимость не безоговорочного неприятия, но разумного сочетания этих позиций.

Вместе с этим смотрят:

"Грусть и святость" (Поэтическое богословие Николая Рубцова)

"Донские рассказы" Михаила Шолохова

"Живопись слова" в японской поэзии

"Записки из подполья" как исток философии экзистенциализма Ф.М. Достоевского

"Подпольный человек" Ф.И. Достоевского