Российско-грузинские взаимоотношения 1991тАУ2003 гг.
Российско-Грузинские отношения 1991-2000 гг.
Грузино-абхазский конфликт как арена политической борьбы
Отношения Грузии и России в 2000-2003 гг. Влияние Чеченского конфликта
Заключение
Литература
В современных условиях и на обозримую перспективу, когда вероятность прямой и широкомасштабной военной агрессии против России объективно снижается, предотвращение или отражение нетрадиционных угроз занимают все более важное место в решении задач обеспечения безопасности государства. Помимо внутренних вызовов, способных привести к дестабилизации обстановки (кризисные явления в экономике, рост научно-технического отставания РФ от ведущих мировых держав, обострение социальных проблем, ухудшение состояния окружающей Среды, конфликтные ситуации и сепаратистские настроения), реализация национальных интересов Российской Федерации непосредственно связана и с развитием ситуации в других странах СНГ. В "Концепции национальной безопасности Российской Федерации" отмечается: "Угроза возникновения или обострения в государствах-участниках Содружества Независимых Государств политических, этнических, экономических кризисов, способных затормозить или разрушить процесс интеграции, приобретает для нашего государства особое значение. Российской Федерации крайне важно становление этих стран как дружественных, независимых, стабильных и демократических"[1]
.
На постсоветском пространстве еще до распада бывшего СССР и сразу же после этого возник и сохраняется до сих пор ряд зон напряженности и очагов неурегулированных вооруженных конфликтов, оказывающих неблагоприятное воздействие на общую военно-политическую ситуацию как в целом на пространстве СНГ, так и на состояние безопасности России и ее положение в составе Содружества в роли его неформального лидера. Это в первую очередь известная ситуация в Приднестровье, грузино-абхазский конфликт, последствия конфликта в Южной Осетии, тлеющий вооруженный конфликт в Нагорном Карабахе, а также обстановка в Таджикистане, где всего лишь несколько лет закончилась гражданская война. Определенные вызовы национальным интересам России и ее безопасности создают неурегулированность ряда военно-политических проблем российско-украинских отношений, антироссийские мотивы в политике правящих элит некоторых других стран СНГ, а также попытки ряда государств Запада и мусульманского мира воспользоваться военно-политической нестабильностью и кризисным характером обстановки в указанных выше горячих точках с целью расширить свои позиции в них в ущерб геополитическим и геостратегическим интересам России.
Начиная с распада СССР в 1991 г. независимая Грузия остается одним из очагов нестабильности на Кавказе. Россия на протяжении всего этого времени принимала самое деятельное участие в разрешении конфликтов, возникавших на территории Грузии. При поддержке Российских вооруженных сил был свергнут первый президент Грузии Звиад Гамсахурдия и к власти пришел Эдуард Шиварнадзе. Российские миротворческие силы помогли предотвратить развитие грузино-абхазского конфликта в настоящую гражданскую войну и т.д. Кроме политических интересов Россия преследует и экономические цели. Оставаясь приоритетным торговым партнером для Грузии, наша страна извлекает из этого положения определенные экономические выгоды.
Из этого следует, что развитие отношений между Россией и Грузией является одним из приоритетных направлений политики в регионе и затрагивает не только непосредственно Россию и государства Кавказа. В последнее время ясно видны попытки США закрепиться на Кавказе используя Грузию в качестве плацдарма. Если попытки США будут успешными, то это повлечет ряд отрицательных последствий для России.
Цель работы: рассмотреть динамику Российско-грузинских отношений в 1991-2003 гг.
Задачи работы:
Установить характер грузино-российских взаимоотношений в 1991 - 2000 гг.
Определить роль России в урегулировании грузино-абхазского конфликта.
Рассмотреть отношения между Россией и Грузией в 2000 - 2003 гг., отметить изменения, произошедшие в связи с Чеченским конфликтом.
В целом отношения России с каждым из новых закавказских государств в силу разности лежащих в их основе причин складываются по-разному. Среди проблем, вокруг которых разворачивались эти отношения, центральное место занимают, естественно, этнонациональные конфликты, военное присутствие России в Закавказье и охрана границ.
Особенность южноосетинского и абхазского конфликтов состояла в том, что они напрямую касались России, поскольку имели драматические последствия для Республики Северная Осетия, а конфликт в Абхазии вызвал напряженность в этнически родственной Республике Адыгея и в ряде других республик Северного Кавказа, что, в свою очередь, создало трудные проблемы для федеральных властей в Москве. Поэтому неудивительно, что если борьбу Нагорного Карабаха за независимость открыто поддержала в основном часть представителей российского демократического движения (А. Сахаров, Е. Боннэр, Г. Старовойтова и др.), то этнонациональные движения в Грузии пользовались более широкой и весомой поддержкой различных сил в России, в том числе и российской антидемократической оппозиции[2]
. Этот аспект еще более усугублялся тем, что южные осетины и особенно абхазы получали существенную помощь от неофициальных национальных движений республик Северного Кавказа и их вооруженных формирований. Почти во всем регионе проводились митинги и другие массовые мероприятия под лозунгом "Руки прочь от Абхазии!". Особую активность в этом направлении развернула КГНК (позже КНК). На сессии своего парламента, состоявшейся 17 августа 1992 г. в Грозном, она приняла заявление о солидарности с Абхазией. О своей поддержке "абхазского дела" заявили Международная черкесская ассоциация и Конгресс кабардинского народа. С этого времени началось участие добровольцев из северокавказских республик в грузино-абхазском конфликте на стороне абхазов. При этом официальные власти, как федеральные, так и местные, оказались бессильны помешать переправке добровольцев в соседнюю республику. На стороне абхазов принимали участие также казаки, российские военнослужащие из Приднестровья, только что отвоевавшие в Молдавии. Добровольцы и наемники из прибалтийских стран, члены националистической украинской организации УНА-УНСО и другие участвовали в боевых действиях на грузинской стороне.
На протяжении 1992 и 1993 годов Россия не имела какой бы то ни было четко сформулированной политики в отношении грузино-абхазского конфликта. При этом российские войска базировались как в собственно Грузии, так и на территории Абхазии. Отдельные группы военных, выступая против официальной политики руководства Российской Федерации, открыто симпатизировали абхазам, а по некоторым данным, принимали участие в боевых действиях на их стороне. Помимо всего прочего, они высказывали недовольство грузинами за фактическое разграбление ими имущества Российской армии в Грузии и даже совершенные ими убийства российских военнослужащих. По имеющимся данным, в 1991-1992 годах на российские воинские части, дислоцированные в Грузии, было совершено 600 вооруженных нападений, во время которых был убит 71 человек из числа военнослужащих и членов их семей. Существует версия, что абхазам удалось взять Сухуми 27 сентября 1992 г. с помощью русских наемников и северокавказских добровольцев, а также не без содействия российских войск[3]
.
Проабхазские и антигрузинские настроения были характерны и для определенной части высшего руководства России, особенно для членов законодательной власти, чем и объясняются определенная двойственность, неопределенность колебания политического курса страны в отношении грузино-абхазского конфликта.
Но тем не менее подобные факты не следует оценивать однозначно, поскольку парадокс в том, что, в то время как российские военные самолеты бомбили контролируемый грузинами Сухуми, другие российские части продолжали снабжать оружием грузинскую армию.
Разумеется, имея у себя Чечню и неспокойный Северный Кавказ да и в силу целого комплекса иных причин, Россия при всех возможных симпатиях к делу абхазцев, не могла, во всяком случае на официальном уровне, поддержать их притязания на независимость. Поэтому неудивительно, что, когда 26 ноября 1993 г. абхазский парламент объявил Абхазию независимой, Москва однозначно и ясно осудила этот акт. Более того, Москве приходилось оказывать на Сухуми постоянное давление, например по вопросу о возвращении грузинских беженцев на места их прежнего проживания. Это вело к охлаждению российско-абхазских отношений. Иногда (как это было, например, в сентябре 1993 г) абхазские формирования и российские миротворцы оказывались на грани открытых вооруженных столкновений. Особенно сильную антироссийскую реакцию в Абхазии вызвало закрытие Россией с началом чеченской войны в декабре 1994 года абхазского участка российско-грузинской границы.21 декабря Председатель Совета Федерации В. Шумейко даже направил письмо Ельцину с просьбой об отзыве российских миротворцев из Абхазии по причине, как он заявил, создания баз для чеченских партизан в Кодорском ущелье в Абхазии, хотя абхазские власти категорически отрицали этот факт.
Очевидно, что российская политика в отношении грузино-абхазского конфликта, особенно на первых порах, характеризовалась двойственностью и даже двойными стандартами. Россия со времен перестройки симпатизировала абхазскому руководству в ущерб отношениям с Грузией. Именно такой позицией можно объяснить ту, прямо скажем, странную терпимость и мягкость, которую российское руководство проявляло к своим согражданам из северокавказских республик, воевавших в составе вооруженных отрядов так называемой Конфедерации юрских народов Кавказа в Абхазии против грузинских войск.
При этом как Грузия, так и Абхазия признают за Россией центральную роль в процессе урегулирования конфликта, поскольку обе стороны осознали неготовность международных организаций принять на себя основные функции и обязательства по поддержанию мира в регионе. После военного поражения 1993 года грузинское руководство вынуждено было заявить, что без сотрудничества с Россией Грузии грозят разрушение и дезинтеграция. Грузия в 1994 году присоединилась к СНГ и Ташкентскому договору о коллективной безопасности[4]
. Что касается Абхазии, то для нее присутствие в регионе российских воинских контингентов является чуть ли не единственной гарантией сохранения своей независимости. Хотя Россия считает Абхазию составной частью Грузии, абхазский суверенитет де-факто обеспечивается присутствием на границе российских миротворческих сил.
При содействии и участии России в апреле 1994 года в Москве были приняты Декларация о мерах по политическому урегулированию грузино-абхазского конфликта и Четырехстороннее соглашение о добровольном возвращении беженцев и лишившихся места жительства лиц. Для реализации достигнутых договоренностей предусматривалось развертывание миротворческих сил в районе конфликта. Эту установку поддержали Грузия и Абхазия, а также Совет глав государств СНГ, принявший но данному вопросу 15 апреля 1994 г. в Москве заявление о проведении миротворческой операции заинтересованными государствами-участниками. А 14 мая того же года было подписано соглашение об отправке в зону конфликта сил СНГ, а точнее России, которые были размещены в "зоне безопасности" - на 12-километровой территории по обе стороны р. Ингури. Опора всецело на российский контингент объяснялась отчасти тем, что ООН не располагала возможностями развертывания в сжатые сроки и финансового обеспечения своих собственных миротворческих сил.
Результатом введения миротворческих сил в Абхазию стали разведение сторон, поддержание зон безопасности и ограничение вооружений, а также создание налаженной инфраструктуры миротворческою процесса. Это дало возможность стабилизировать обстановку в регионе и в то же время усилило ответственность и роль России в качестве посредницы в деле примирения конфликтующих сторон. Но в то же время отсутствие сколько-нибудь ощутимых результатов в деле политического урегулирования не может не породить как у Грузии, гак и Абхазии разочарование и попытки найти иные пути и способы разрешения конфликта. О взрывоопасности такого подвешенного состояния свидетельствует, например, возобновление вооруженных столкновении сторон в Гальском районе 20 мая 1998 г.
Все сказанное свидетельствует в пользу тою, что множество важнейших проблем, стоящих перед закавказскими странами, невозможно решить без активного участия и содействия России, тем более вопреки и в ущерб ее основополагающим национальным интересам. Но для граждан каждой страны, какой бы небольшой она ни была. на первом месте стоит именно ею страна. Естественно, они озабочены прежде всего ее судьбой, престижем, местом и ролью в мировом сообществе. Для них первостепенное значение имеет обеспечение национально-государственных интересов и безопасности своей страны. С одной стороны, малые страны особенно ревниво следят за тем, чтобы какое-либо из более крупных государств не задевало их суверенитет и территориальную целостность. С другой стороны, они ищут покровительства со стороны той или иной более сильной, как правило великой, державы. Особенно страны, на том или ином этапе истории имеющие опыт вхождения в состав многонациональных империй, всячески стремятся дистанцироваться от своих более могущественных соседей, при этом обращая свои взоры в поисках возможных покровителей в лице более отдаленной державы.
Отношения России и большинства, если не всех, постсоветских стран, в том числе и трех закавказских, определяются в первую очередь стремлением последних у демонстрации и закреплению своего статуса независимого (в первую очередь от России) государства. Поэтому, с одной стороны, естественно, что, используя потенциал России для решения своих внутренних конфликтов и восстановления территориальной целостности, они в то же время всеми силами стремятся привлечь к этому делу другие государства, особенно западные, а также международные организации, политические институты и общественность. Преследуя одновременно цель дистанцироваться or России, они стремятся интернационализировать процесс урегулирования конфликтов с соответствующим уменьшением посреднической роли России, а также заручиться поддержкой Запада для возрождения экономики. К тому же столкновение интересов трех сопредельных государств - России, Ирана и Турции, - а также в более широком плане между Западом и Россией предоставляет закавказским странам довольно широкое поле для внешнеполитического маневра. Все это естественно, и было бы наивно полагать, что каждое независимое государство не будет использовать для решения своих насущных проблем все имеющиеся в их распоряжении средства.
Но при всем том, по большому счету интересам почти всех постсоветских государств, не в последнюю очередь закавказских, не отвечает постановка вопроса в форме альтернативы: либо Россия, либо соседнее дальнее зарубежье и Запад. Как представляется, оптимальный для них выбор - это установление и укрепление всесторонних экономических связей в обоих направлениях - как с Западом, так и с Россией. Эти два направления должны не исключать, а дополнять друг друга. Дело в том, что, противопоставляя себя одной из этих сторон, невозможно решить ни одну из сколько-нибудь значимых для выживания и безопасности проблем. С одной стороны, экономика большинства этих стран, как отмечалось, теснейшими узами связана с экономикой России. Более того, для некоторых из них Россия остается главным, если не единственным поставщиком энергоносителей. Без помощи России они не в силах обеспечить стабильность и прочный мир в регионе и предотвратить угрозу распространения религиозного экстремизма, сепаратизма и международного терроризма. Однако без поддержки Запада трудно привлечь в экономику этих стран крупные иностранные инвестиции. Антизападная внешняя политика чревата экономической изоляцией любого государства и дестабилизацией обстановки внутри страны. Другими словами, поведение этих государств на международной арене определяется довольно жесткими экономическими императивами. Экономика закавказских республик, равно как и экономика ряда других постсоветских стран, на данный момент практически нежизнеспособна без постоянной подпитки со стороны Запада[5]
.
Но здесь не может не настораживать то, что отдельные влиятельные силы, в том числе и официальные власти закавказских государств, особенно Азербайджана и Грузии, не прочь обвинить во всех своих существующих и возникающих проблемах и трудностях некие внешние силы. Особенно полезным для оправдания собственных провалов и укрепления своей власти оказываются внешние враги. Причем главным, если не единственным и наиболее коварным среди этих внешних врагов в глазах официального руководства и определенной части общественности этих стран, естественно, является Россия. Во многих случаях ей по сути дела отводится роль козла отпущения, на которого можно сваливать всевозможные грехи. Часто такую ситуацию мы имеем, когда речь идет о позициях сторон в потрясающих регион этнонациональных конфликтах. Например, азербайджанская сторона постоянно обвиняла Россию в пособничестве армянам в тех ли иных боевых операциях и даже участия в боях, например, во время взятия Кельбаджара весной 1993 года.
В Грузии постоянно упоминаются всякого рода козни российских спецслужб, пытающихся привести в движение механизм дестабилизации на территории Грузии. Порой дело доходило до такого абсурда, что некоторые депутаты грузинского парламента даже предлагали зачислить в ранг врагов нации и пособников иностранных спецслужб всех, кто симпатизирует России. Реакция о непричастности России к этим событиям последовала в апреле 1998 г. Завышенные ожидания относительно превращения Азербайджана во "второй Кувейт" породили у определенной части азербайджанского руководства, общественных и деловых кругов иллюзии в способности этого прикаспийского государства проводить внешнеполитический курс, в том числе и в экономической сфере, не считаясь с национальными интересами России и как можно радикальнее дистанцируясь от нее. Подобные же иллюзии характерны для отдельных грузинских политических и государственных деятелей, которые возлагают гипертрофированные надежды на "трубопроводную дипломатию".
При этом любые попытки России тем или иным путем отстаивать свои интересы воспринимаются болезненно и совершенно неадекватно. Как отмечал, например, бывший госсоветник Азербайджана по внешней политике В. Гулузаде, "первой реакцией Азербайджана" на любые попытки России восстановить свои военно-политические позиции в странах "должно быть десятикратное усиление армии и обороноспособности страны. Необходимо начать серьезные переговоры с самым близким партнером Баку - Анкарой и заручиться поддержкой Турции на случай агрессии со стороны России. Аналогичные переговоры необходимо провести с Вашингтоном и другими западными странами, которые должны заявить о гарантиях безопасности для Азербайджана. Правда, Гулузаде никак не объясняет, с какой это стати азербайджанская армия должна быть усилена с целью противостоять России, в то время как она показала свою неспособность освободить собственные земли, занятые армянами. В этом контексте небезынтересно другое рассуждение Гулузаде: "Если Россия не заинтересована в появлении натовских баз, то она должна сделать определенные выводы и в корне изменить свою политику в нашем регионе"[6]
.
Здесь явно проскальзывает мысль о том, что если Россия не изменит свою политику в пользу Азербайджана, то он "побежит" в НАТО. Естественно, подобные рассуждения воспринимаются как обыкновенный блеф. Инструментом блефа, возможно и шантажа, служат Запад и НАТО, к которым любят апеллировать иные официальные и неофициальные деятели Грузии и Азербайджана. Так, объясняя давление Москвы на Тбилиси стремлением его страны стать полноценным независимым государством, спикер парламента Грузии 3. Жвания заявил, что республика ищет гарантии безопасности и независимого развития не только в России, но и в отношениях с НАТО. Разумеется, это законное право любой страны, претендующей на независимость и самостоятельность в решении всех стоящих перед ним проблем, в том числе внешнеполитических. Такое право, естественно, имеет и Грузия. Но здесь обращают на себя внимание содержание и тон аргументации, в обоснование которой Жвания привел заявление американского сенатора С. Браунбека, возглавляющею подкомитет сената США по вопросам Ближнею Востока и Южной Азии. Этот господин со свойственной американцам великодержавной надменностью рекомендовал правительству США объяснить России, что Вашингтон однозначно поддерживает Грузию и не приемлет любые попытки давления на нее. Предупредив, что "Россия будет нести за это ответственность". Браунбек утверждал: Москва "пользуется войной в Чечне и тем самым оправдывает свои действия, чтобы произвести нажим на Грузию, устрашить ее, поскольку она потребовала полной независимости и суверенитета, не разрешает использовать свою территорию для борьбы с ни в чем не повинными мирными гражданами, потребовала вывести "военные миротворческие базы" со своей суверенной территории, за верность демократии и западным ценностям, за прозападные позиции, поддержку НАТО и стремление вступить в альянс. Необходимо осознать, что угрозы, направленные против суверенитета Грузии и Эдуарда Шеварднадзе, абсолютно неприемлемы".
Не менее интересны рассуждения председателя подкомитета СНГ в парламенте Грузии И. Гогава, который, выступая па международной научной конференции "СНГ: состояние и перспективы", состоявшейся в апреле 2000 года, утверждал, что позиция России по отношению к Абхазии и присутствие российских войск на грузинской территории составляют "угрозу национальному суверенитету Грузии". По его мнению, Грузии выгоднее иметь дело не с Россией, "у которой весь государственный бюджет равен бюджету Нью-Йорка", а с США. которые оказывают огромную финансовую помощь Тбилиси"[7]
.
Однако уважаемые парламентарии в своей страстной "любви" к России явно забывают, что CШA подкидывают Грузии в качестве гуманитарной и иной помощи. тля улучшения материального положения населения гораздо меньше в сравнении с тем. что их страна получает от собственных граждан, обосновавшихся в Российской Федерации. Здесь нельзя не согласиться с В. Беридзе и А. Кузьмичевым, которые, отвергая заявления тех политических и государственных деятелей, которые преуменьшают значение России для Грузии, писали: "Россия - первый торговый партнер Грузии, первый покупатель ее продукции, основной рынок сбыта излишков ее рабочей силы, крупнейший источник ее валютных поступлений, главный поставщик газа и прочая, и прочая"[8]
.
Своего рода лакмусовой бумагой. характеризующей взаимоотношения между Россией и закавказскими государствами. являются их позиции по вопросу о военных базах в Закавказье. Российское военное присутствие сохраняется в той или иной форме в большинстве постсоветских государств. Речь идет о Черноморском флоте РФ (около 20 тыс. военнослужащих) в Украине, обслуживающем персонале космодрома Байконур, полигонов Эмба и Сары-Шаган, станции оповещения о ракетном нападении Балхаш (в целом свыше 15 тыс.) в Казахстане, военных объектах, входящих и стратегические системы России и располагающихся на территории Азербайджана (РВСН), Белоруссии (РВСН и ВМФ), Киргизии (ВМФ), Таджикистана (РВСН). В Белоруссии. Казахстане и Туркмении сохраняются подразделения пограничных войск.
Россия заинтересована в сохранении своего военного присутствия в Закавказье, чтобы предотвратить возможный здесь "вакуум безопасности". В этом контексте стоит также проблема охраны границ по внешнему периметру постсоветского пространства. Однако сами закавказские республики по этим вопросам придерживаются разных позиций.
Несмотря на все конфликты и пертурбации, связанные с Абхазией и Южной Осетией, и их последствия, российские войска пока что остаются в Грузии. В настоящее время численность российской группировки в Грузии составляет около 10 тыс. военнослужащих, из которых около 2 тыс., в том числе 1.6 тыс. миротворцев, дислоцированы в Абхазии.500 - в Южной Осетии, по 3 тыс. - в Ахалкалаки и Вазиани, 1.5 тыс. - в Батуми.
3 февраля 1993 г. но время визита Б. Ельцина в Тбилиси был подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве с Грузией. Были подписаны также 25 межправительственных соглашений по вопросам экономического сотрудничества, науки и техники, транспорта, связи, пенсионного обеспечения и пр. Согласно договору, на территории Грузии предусматривались создание пяти российских военных баз и охрана российскими пограничниками границы Грузии с Турцией. Россия брала на себя обязательства оказать Грузии содействие в организации и переоснащении ее армии, но после урегулирования конфликта в Абхазии и Южной Осетии. Немаловажное значение имело то, что Россия подтверждала признание ею территориальной целостности Грузии. Однако под разными предлогами Государственная Дума Российской Федерации не ратифицировала Договор
В развитие установок этого соглашения 9 октября 1993 г. был подписан Договор между Республикой Грузия и РФ о правовом статусе воинских формирований РФ, временно находящихся на территории Республики Грузия. Договор, который должен был оставаться в силе до конца 1995 г. и автоматически продлеваться "на последующий трехлетний период, если ни одна из сторон не уведомит в письменной форме другую сторону за один год до истечения первоначального срока о своем желании прекратить, действие Договора", как известно, не был ратифицирован сторонами. Правовой статус российским воинским формированиям на территории Грузии был придан распоряжением Э Шеварнадзе №175 от 21 октября 1993 г. о временном применении вышеуказанного Договора и подписанных вместе с ним соглашений[9]
.
Постепенно стала прослеживаться тенденция к постепенному вытеснению российских войск, в том числе пограничников, из Грузии. Она становилась все более заметной по мере изменения внешнеполитической ориентации грузинского руководства. Заметный поворот во внешнеполитических симпатиях Тбилиси от Москвы к Западу в целом и Вашингтону в частности стал особенно очевиден в 1996 году. С тех пор антироссийские выпады в заявлениях грузинских руководителей стали обычным явлением. Помимо всего прочего, он стал результатом поражения России в Чечне, продемонстрировавшим не только экономическую, но и военно-политическую слабость России. Одним из результатов переориентации Грузии на страны Запада является отказ ее руководства от совместной с Россией охраны собственных границ. В русле этой политики парламент Грузии принял Закон об охране границы, согласно которому российским пограничникам предписывалось покинуть Грузию в течение 1997-1998 годов. Как утверждал глава пограничного ведомства Грузии В. Чхеидзе, страна не может иметь "полной независимости", когда ее границы охраняет другое государство.
Необходимость охраны государственных границ Грузии российскими пограничниками была вызвана тем, что Грузия, раздираемая внутренними вооруженными конфликтами, не смогла бы самостоятельно обеспечить безопасность своей границы с Турцией, еще во времена СССР считавшейся одной из самых сложных.
3 ноября 1998 г. было подписано межправительственное соглашение, предусматривающее передачу российскими пограничниками охраны участка границы Грузии с Турцией под охрану национальным погранвойскам с последующим их выводом с территории Грузии. При этом обе стороны констатировали ориентацию на дальнейшее развитие пограничного сотрудничества между двумя странами. В августе 1999 года в Тбилиси продолжились переговоры руководства Государственного департамента охраны Государственной границы Грузии (ГДОГГ.) с делегацией ФПС России. В ноябре 1999 года российские пограничники покинули Грузию. Значимость этого факта станет особенно очевидной, если учесть, что Россия и Грузия имеют общую границу протяженностью 800 км[10]
.
Для должного обустройства государственной границы у Грузии не хватает достаточных средств. При этом важно учесть, что Грузия не обладает полным суверенитетом над своими рубежами, поскольку руководство Аджарии и Абхазии, будучи полно решимости охранять свои границы собственными силами, отказалось от услуг Департамента охраны государственных границ Грузии. В обеих республиках сожалеют об уходе российских пограничников, гак как у них нет достаточных средств для организации полномасштабной охраны границы. Вес это, естественно, определяет необходимость укрепления рубежей России с Грузией, у которой границы с Турцией становятся более прозрачными, для предотвращения проникновения в Россию контрабандного оружия, террористов, наркотиков и т.д.
Одновременно Шеварднадзе сформировал правительственную комиссию по описи имущества российских военных баз. Начались переговоры о статусе оставшихся в республике российских войск и военных объектов. По-видимому, постепенно, если не повернутся вспять наметившиеся ныне тенденции, в недалеком будущем существенно будет сокращено военное присутствие России в Грузии. Об этом свидетельствует, например. Совместное российско-грузинское заявление, принятое на Стамбульском саммите в конце 1999 года, где говорится, что до 1 июля 2001 г. российские военные базы в Вазиани и Гудауте будут расформированы и выведены за пределы Грузии. При этом сделана оговорка о необходимости решения вопроса об использовании, в том числе совместном, остающихся в указанных местах военных объектов и инфраструктуры расформированных российских военных баз. Более того, согласно п.3 Заявления, грузинская сторона берет на себя "обязательство предоставить Российской Стороне право на базовое временное развертывание своих ОДВТ с местом дислокации на объектах российских военных баз Батуми и Ахалкалаки". Россия, со своей стороны, приняла на себя обязательство не превышать на этих базах уровень вооружений в 153 танка, 241 ББМ и 140 артсистем, то есть уровня, зафиксированного в Соглашении об адаптированном ДОВСЕ. Эти обязательства были подтверждены на прошедших в конце апреля 2000 года двухдневных российско-грузинских консультациях. Таким образом, вывод баз не означает, что для России будут полностью потеряны важнейшие в военно-стратегическом плане аэродромы в Вазиани и Гудауте.
Ликвидация и вывод российских военных баз из некоторых районов Грузии сопряжены с определенными нюансами. Проблема состоит в том, что российские военные базы располагаются в наиболее болезненных для Грузии местах. Самая боеспособная из них находится в Батуми, и ее командование находится в очень хороших отношениях с руководителем Аджарии А. Абашидзе, оппозиционно настроенным в отношении официального Тбилиси. Грузинское руководство неоднократно пыталось ликвидировать эту базу или оказать давление на Абашидзе. Другая база размещена в горном районе Ахалкалаки в Джавахетии, граничащем с Арменией и Турцией. Подавляющее большинство населения района составляют армяне, во всяком случае часть из которых плохо управляется из Тбилиси. Очевидно, что выводить российскую военную технику оттуда будет довольно трудно.
Центральным моментом вокруг которого так или иначе вертятся российско-грузинские отношения была и остается ситуация грузино-абхазского конфликта. Здесь мы видим сложное переплетение интересов многих государств не только Закавказья и России, но и западных стран (в первую очередь США).
Многие страны мира не желают видеть в России конкурента на международной арене, они не заинтересованы видеть в ней сильную и процветающую страну. Их стремления направлены на ее максимальное ослабление через духовную, информационную, экономическую экспансию, геополитическое противоборство (активно используя третьи страны, в том числе и бывшие советские республики), устранению российского влияния в различных регионах мира.
Вызывает сомнение, что после потепления российско-американских отношений и вхождения Российской Федерации в НАТО американцы в одночасье перепишут свои доктрины и концепции относительно России и забудут наставления своих идеологов геополитики. Уместно вспомнить откровенные признания Збигнева Бжезинского о том, что Россия (СССР) - тАЬглавная разменная карта американской геополитики", что тАЬновый мировой порядок при гегемонии США создается против России, за счет России и на обломках РоссиитАЭ[11]
. Еще весной 1998 года Госдепартамент США объявил о том, что страны СНГ, за исключением России, включаются в зону военной ответственности США: с 1 октября 1998 года - Украина, Беларусь, Молдова и Закавказье; с 1 апреля 1999 года - вся Центральная Азия. Личный состав вооруженных сил, на который возложена задача быть готовыми действовать на территории бывших советских республик, дислоцируется на континентальной части США, а боевая инфраструктура - в зоне Персидского залива.
Планы реализации программ по устранению российского влияния на бывшие советские республики Закавказья и Средней Азии связаны с наличием там уже разведанных богатейших запасов нефти и других ресурсов, а также наличием дешевой квалифицированной рабочей силой. Для перекачки "черного золота" на Запад, игнорируя Россию, пущен новый нефтепровод Баку-Супса. Выход нефтедобычи на полную мощность планируется в первом десятилетии XXI века.
Необходимо отметить, что сразу же после решения о строительстве и эксплуатации нефтепровода почти одновременно в США был принято решение о функционировании пути, параллельного Транссибу, - Евро-Азиатского транспортного коридора. Его по исторической аналогии еще называют Великим шелковым путем. Железная дорога соединит Восток, Среднюю Азию, Закавказье, Черное море и Западную Европу, а нефтепровод соединит Каспий, Закавказье, Черное море, Балканы и Западную Европу. В связи с этим пропорционально выросла и активность НАТО на Северном Кавказе. Нагнетание обстановки в этом регионе провоцируется США, которые оказывают Грузии массированную военную помощь, осуществляют в большом объеме поставки вооружения, предоставляют средства для закупки специального снаряжения. Сейчас грузинское оборонное пространство формируется американскими советниками, проводится постепенный перевод военной машины Грузии на рельсы НАТО, осуществляется подготовка грузинских военных специалистов в учебных заведениях НАТО.
Все вышесказанное дает понимание того, что Абхазия не вписывается в мироустройство ХХI века по сценарию США, что грузино-абхазский конфликт угрожает реализации планов США по организации Шелкового пути на Северном Кавказе и функционированию нефтепровода. Во-первых, Абхазия расположена рядом с этими путями; во-вторых, в этой республике очень сильны пророссийские настроения; в-третьих, прецедент выхода Абхазии из состава Грузии нарушает целостность этой республики. Абхазы, в свою очередь, наотрез отказываются оставаться.
Необходимо заметить, что вступив в НАТО Российская Федерация не обладает правом тАЬвето". А это значит, что в случае необходимости США и НАТО могут проигнорировать национальные интересы России в Закавказье. Тогда события в зоне грузино-абхазского конфликта будут развиваться по сценарию выгодному Вашингтону и Т
Вместе с этим смотрят:
"Стена безопасности" между Израилем и Палестиной
"Хезболла" как инструмент ИРИ в эскалации арабо-израильского конфликта
"Холодная война": идеологические и геополитические факторы ее возникновения
"Этап реформ" в Саудовской Аравии
Globalization and Hospitality Industry