Оценочная семантика языковых единиц как отражение ментальности личности (на материале романа Ф.М. Достоевского "Идиот")

Выбор темы квалификационной работы обусловлен ее актуальностью и новизной, так как сравнительно с недавнего времени ученых привлекают в литературных произведениях способы языковой репрезентации разнообразных полей тАУ смыслового, локального, темпорального, а также оценочного поля. Языковые средства формирования оценочного поля в аспекте его характеризующей функции и составили предмет нашего исследования.

Цель работы заключается в описании оценочной семантики языковых единиц тАУ автохарактеристик героев и их характеристик со стороны других лиц (на примере основных персонажей романа Ф.М. Достоевского ВлИдиотВ»).

Для реализации поставленной цели был решен ряд основных задач:

1) подбор фактологического материала из романа Ф.М. Достоевского ВлИдиотВ»;

2) выявление коннотативных сем оценки в отобранной лексике с помощью метода компонентного анализа;

3) характеристика особенностей функционирования оценочных слов в контекстах тАУ характеристиках и автохарактеристиках героев;

4) формулировка обобщающих выводов.

Поставленные задачи решались с помощью следующих основных методов исследования:

1) метода сплошной выборки примеров из текста;

2) описательного метода;

3) распределительного метода;

4) метода компонентного анализа;

5) метода стилистической интерпретации.

На первом этапе исследования был отобран фактологический материал, затем с помощью метода компонентного анализа в отобранных примерах были выявлены коннотативные семы оценки. В аспекте характеризующихся функций выявлялись особенности функционирования оценочных парадигм, формулировался по каждому персонажу обобщающий вывод.

Научная новизна квалификационного исследования заключается в попытке соотнести оценочную характеристику личности (через ее внутренний и вещный окружающий мир) с ментальными ее особенностями, социальным статусом, фактором исторического времени и др.

Практическая значимость работы заключается в возможности применения полученных результатов исследования в практике преподавания русского языка и литературы в школе, на факультативных занятиях по углубленному изучению творчества Ф.М. Достоевского, а также в курсе стилистики русского языка.

Цели и задачи данной работы предопределили ее структуру. Исследование включает в себя введение, две главы: теоретическую и практическую, - заключение, список использованных источников и блок карточек в количестве 430 единиц, а также приложение в виде словника и методическое приложение Вав виде плана-конспекта урока.

Материалом исследования послужил роман Ф.М. Достоевского ВлИдиотВ».

1. Теоретические основы изучения оценочной семантики языковых единиц

1.1 Понятие Влконнотативная лексикаВ» в лексической системе языка

Для выражения оценочной семантики система языка располагает разнообразными языковыми средствами. Одними из них являются слова-коннотативы, а также языковые единицы, в семантике которых актуализируются коннотативные семы.

Коннотативные компоненты имеют субъективный характер, в них отражается эмоциональное, оценочное отношение людей к тем явлениям, которые обозначены словом. Такие слова выполняют в языке и речи особую экспрессивную функцию.

В целом коннотативные слова составляют около 10% общелитературного словарного фонда [29], они малочастотны и относятся к периферийным отделам лексической системы. Тем не менее роль такой лексики очень важна, без нее не может обойтись ни один язык. Это необходимые средства совершенствования и гибкости речевой культуры, средства, с помощью которых в объективную информацию, выражаемую с помощью слов, ВлврываетсяВ» субъективный человеческий фактор.

Коннотативный компонет тАУ это часть системного лексического значения слова, дополняющая его основное понятийное содержание смыслами, в которых отражены социально-психологические оценки и ассоциации соответсвующих явлений [29, с. 182]. По своей структуре коннотативный компонент очень сложен, чем и объясняется то, что он до сих пор не имеет в науке о языке однозначного определения, хотя коннотативная лексика привлекает в последнее время внимание многих исследователей (В.Н. Телия, И.А. Стернин, Н.А. Лукьянова, В.И. Шаховский, Л.А. Киселева, В.К. Харченко и др.). Обобщая концепции разных авторов, в чем-то ВлусредняяВ» их, мы считаем возможным рассмотреть в качестве компонентов коннотации следующие явления: экспрессивность, эмоциональность, оценочность и образность. На таком подходе базируется концепция Э.В. Кузнецовой [29, с. 83].

1. Экспрессивность представляет собой наиболее сложную характеристику, получившую различное толкование в работах отдельных исследований.

При широком подходе под экспрессивностью слова понимается все то, что обладает эффектом повышенной выразительности, связанным с отклонениями от нейтрального общепринятого стандарта. Такая экспрессивность выходит за рамки системы лексических средств и охватывает все средства повышенной выразительности, реализующиеся в речи.

Под экспрессивностью в узком смысле понимается наличие в семантике слова компонентов, характеризующих меру и степень проявления определенных признаков явлений. Имеются в виду только такие признаки, для которых различная степень проявления представляется естественным свойством.

Термины ВлэкспрессивностьВ», ВлэкспрессивВ» Н.А. Лукьянова употребляет как общее обозначение коннотации, как синоним коннотативной лексики, или коннотативов. По ее мнению, Влкомпонентами экспрессивности, или ее микрозначениямиВ», являются Влэмоциональная оценкаВ», ВлинтенсивностьВ» и ВлобразностьВ», в разных комбинациях присутствующие в значении экспрессивной лексической единицы [29, с. 184].

2. Эмоциональность как компонент коннотации служит для выражения эмоционального выражения, которое чаще всего бывает оценочным, к тому, что названо словом. Все, что окружает людей и является объектом познания и наименования людей, вызывает у них то или иное отношение, в формировании которогоВа в одинаковой степени участвует разум человека и его эмоции, ибо Влбез тАЮчеловеческих эмоцийтАЬ никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истиныВ» [29, с. 184].

Разум является орудием формирования объективной, понятийной части значения слова, чувства находят свое отражение в коннотативной, субъективной части этого значения.

3. С эмоциональностью тесно, органически связан компонент оценочности. ВаМожно сказать, что он является главным по отношению к эмоциональности, так как имеет социальный характер. Сами эмоции делятся на положительные и отрицательные именно в зависимости от социальной оценки явления, вызывающего их.

Социальные оценки соотносятся с понятием нормы, совокупностью правил, определяющих оптимальный статус общественной жизни.

Оценке подлежат прежде всего сами люди (гулящая,гуляка, белоручка, лежебока, прожектер, тунеядец), их поведение (шататься, канючить, франтить, лоботрясничать), продукты их деятельности (мазня, халтура, драндулет, красота, загляденье), различные социальные явления (грызня, показуха, маниловщина).

Органическая спаянность эмоциональных и оценочных компонентов оправдывает их объединение в одном эмоционально-оценочном компоненте.

4. Компонент ВлобразностьВ» является факультативным и не всеми признается как однопорядковый с компонентами ВлэмоциональностьВ», ВлоценочностьВ», ВлинтенсивностьВ». Он не связан с отражением каких-либо реальных явлений объективного или субъективного характера. Это скорее особый способ представления информации, когда в ней содержится скрытое сравнение, оживляющее наши представления о тех или иных явлениях. Образность слова, в свою очередь, также тесно связана с эмоциональностью. Следует подчеркнуть, что, хотя коннотация в рамках лексического значения слова является дополнительной по отношению к основной понятийной части, с точки зрения функциональной, именно коннотация обусловливает языковую значимость соответствующего слова. Именно ради экспрессивной функции создаются и существуют в словарном составе языка такие слова. В отдельных словах коннотация выступает в качестве преобладающего компонента, ВлразмывающегоВ» понятийное содержание, делающего его диффузно-неопределенным.

В целом экспрессивы (коннотативы), как правило, синонимически соотнесены с нейтральными словами, но соотнесенность эта может быть различной. В одних случаях экспрессив полностью совпадает с нейтральным словом по понятийному содержанию и отличается только коннотативно, ср.: ложь тАУ брехня, ударить тАУ жахнуть и под. В других случаях, когда компоненты типа ВлинтенсивностьВ» или ВлоценочностьВ» присутствуют в самом понятийном значении и как бы дублируются в коннотативной части, отношения экспрессива с нейтральным словом имеют более сложный характер.

Подчеркнем, что результаты нашего исследования показывают преобладание в романе Ф.М. Достоевского ВлИдиотВ» в автохарактеристиках героев и в характеристике их другими лицами (автором и другими героями) именно эмоционально-оценочной лексики.

Это позволяет говорить о своеобразии эмоционально-оценочного мира героев романа как показателя особенностей языковой личности.

1.2 Понятие ВлэмоцияВ» в русском языке

Понятию ВлэмоцияВ» даются многочисленные разнородные толкования. Ср.: Влэмоции тАУ любое нарушение фонового, нейтрального состояния организмаВ» (Ю.А. Сорокин); Влэмоция тАУ особая форма отражения действительности, так как отражает не саму действительность, а отношение человека к нейВ» (А.А. Водяха); Влэмоции тАУ не только одна из форм отражения действительности, тАж но и сама является для языка объектом отраженияВ» (В.И. Шаховский) и др. В последнем приведенном определении отражена связь эмоциональной и языковой сфер человека.

Проблема отражения, или представления эмоций в языке издавна привлекала внимание лингвистов. Впервые слова со значением психического состояния рассматриваются в работах Ф.Ф. Фортунатова, А.М. Пешковского, А.А. Шахматова и др. Позднее данные языковые единицы становятся объектом изучения и других отечественных исследователей (Л.М. Васильева, Н.А. Лукьяновой, В.И. Шаховского, Л.Г. Бабенко и др.).

Тем не менее исследование языкового выражения эмоций при антропологическом подходе к изучению языковых явлений ставит новые задачи.

Человек ВлговорящийВ», его эмоции и способы их отражения в языке являются в настоящее время одним из объектов, закономерно заслуживающих изучения современной лингвистикой в целях более полного описания языковой картины мира.

По мнению Л.Г. Бабенко, Влв зависимости от аспектов и объема мира действительности, отображаемого языковой картиной, различаются глобальная картина мира, универсум (мир в полноте и ценности), и локальная картина мира (мир в одной из его составляющих, фрагмент мира)В» [5].

В каждом языке в соответствии с его законами отражается определенный способ восприятия и структурирования мира. Выражаемые значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективное мировосприятие, которое в качестве обязательного свойственно всем носителям этого языка, независимо от времени его функционирования. Таким образом, наивные (ненаучные, обыденные) представления носителей языка о мире, не только о ВлвнешнемВ», но и о ВлвнутреннемВ», по словам Ю.Д. Апресяна, Влотражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мирВ» [1].

Научные данные свидетельствуют о том, что в языке каждого народа отражаются и раскрываются свои особенности национального характера. Так, Ю.Д. Апресян, А. Вежбицкая и др. считают, что в наиболее полной мере особенности русского национального характера проявляются в трех уникальных понятиях русской культуры: душа, судьба и тоска. Исследователи это доказывают, опираясь на несколько семантических характеристик, образующих смысловой универсум русского языка: эмоциональность, иррациональность, любовь к морали и др. [1].

Результаты, полученные нами при исследовании проблемы отражения оценочности в характеристике и автохарактеристике героев романа ВлИдиотВ», показывают, что в данном произведении получают отражение названные понятия ВлдушаВ», ВлсудьбаВ», ВлтоскаВ» через оценочную семантику характеризующих слов.

1.3 Категория эмотивности в русском языке

Языковая категория эмотивности, объединяющая всю совокупность эмотивной лексики, по словам Л.Г. Бабенко, Влпока имеет дискуссионный характер, содержательная ее природа не раскрыта достаточно четко и полно, терминологический аппарат также не до конца оформлен, но статус ее как категории доказывается рядом исследованийВ» [5].

Вместе с тем сегодня уже определено четкое отличие эмотивности от эмоций, ср. определение В.И. Шаховского: ВлНа языковом уровне эмоции трансформируются в эмотивность: эмоции тАУ психологическая категория, эмотивность тАУ языковаяВ» [47].

Существует узкая и широкая трактовка эмотивности. В первом случае эмотивность понимается как языковая категория, которая соотносится только с эксперессивной эмотивной лексикой (так ее понимают В.И. Шаховский, В.Н. Телия, И.Р. Гальперин, Е.М. Вольф). Во втором тАУ как категория, охватывающая все языковые средства, отображающие эмоции, то есть в ней объединяются семантически близкие языковые единицы разных уровней (этой точки придерживаются И.И. Квасюк, Л.Г. Бабенко, А.А. Водяха и др.). Мы понимаем эмотивность как семантико-функциональную категорию, обнаруживающуюся в системе языковых средств разных уровней, призванных отображать, обозначать и выражать эмоции человека. Эти языковые средства объединяются на основе общего эмотивного значения, лингвистический статус которого, однако, продолжает оставаться в науке дискуссионным. Вслед за Л.Г. Бабенко мы считаем, что эмотивное значение тАУ это значение, в семной структуре которого содержится сема эмотивности того или иного ранга, то есть значение, в котором каким-либо образом представлены (выражены или обозначены) эмотивные смыслы.

Эмотивные языковые единицы рассматриваются в лингвистических работах с точки зрения реализации в их значении признаков коннотации. Сам термин ВлконнотацияВ» квалифицируется как один из самых размытых и неопределенных. Большинство ученых (Е.М. Вольф, В.Н. Телия, Н.Д. Арутюнова) называют коннотативными компонентами экспрессивность, оценочность, эмоциональность и образность. Спорным продолжает оставаться и вопрос, входят ли коннотативные компоненты в семантику слова или нет. Наибольшее количество сторонников (например, В.В. Виноградов, В.И. Говердовский, В.И. Шаховский, И.А. Стернин, Н.А. Лукьянова и др.) обрела так называемая ВлзначимостнаяВ» концепция, которая основывается на том, что коннотативные компоненты входят в лексическое значение слова.

1.4 Культурный компонент семантики слова

Часто отмеченные выше семантические признаки реализуются в коннотативном компоненте лексического значения слова.

В широком понимании культурный компонент смысла слова для носителей конкретного языка непосредственно выявляется в текстах, в которых так или иначе, по тому или иному поводу сопоставляются социально-исторические срезы эпох, сложившиеся стереотипы мышления, речевого поведения представителей разных слоев общества, профессий, политических групп и т.д. Обычно это находит свое выражение в так называемых оценках речи, в более развернутом виде тАУ в комментирующих текстах, в детализированных толкованиях слов.

Свидетельством зависимости языка от культуры является структура всего словаря языка, в котором можно выделить различные лексические категории, связанные с характерными для данной культуры чертами. Здесь имеет значение и количественный момент, так как более существенные для данного народа явления, как правило, имеют более подробную номенклатуру.

Эта зависимость номенклатуры лексики от факторов культуры проявляется в так называемой Влаттракции синонимовВ», то есть в образовании широких синонимических рядов вокруг понятий, имеющих особое значение для данного народа. По свидетельству ученых, не случайно, что именно в американском варианте английского языка имеется довольно обширный ряд идеографических синонимов, соответствующих понятиям ВлденьгиВ», ВлбизнесВ», ВлавтомобильВ» [3].

Более того, закон синонимической аттракции взаимодействует с законом распределения, согласно которому слова-синонимы в дальнейшем подвергаются дифференциации и перестают быть взаимозаменяемыми. В результате вокруг понятий, наиболее актуальных для данной культуры, сосредоточиваются не только синонимические группы, но и семантические поля со сложной структурой дифференциальных компонентов (сем).

Непременным условием общения является не только владение общим языком, но и наличие определенных знаний, накопленных до акта общения. Каждый из участников речевого акта должен обладать определенным опытом тАУ как лингвистическим (знание языка), так и нелингвистическим (знания об окружающем мире). Для общения участникам речевого акта необходима, во-первых, общность языка, во-вторых, участники акта общения должны иметь определенную общность социальной истории и, в-третьих, они должны находиться в определенной речевой ситуации, то есть иметь конкретные результаты данного акта общения. От языка зависит сама возможность коммуникативного акта, от общей социальной истории зависит содержание сообщений, от речевой ситуации тАУ их языковая форма.

Общность социальной истории находит свое выражение, прежде всего, в знаниях об окружающем мире. Эти знания, присутствующие в сознании участников коммуникативного акта, получили название фоновых. По определению О.С. Ахмановой, фоновые знания тАУ это Влобоюдное знание реалий говорящим и слушающим, являющееся основой языкового общенияВ» [3]. Фоновые знания в широкой трактовке тАУ это практически все знания, которыми располагают коммуниканты к моменту общения.

Это положение справедливо и в отношении фоновых знаний людей о культуре проявления чувств и их отражения в языке.

Фоновые знания, полученные в процессе чтения романа ВлИдиотВ», дают возможность более глубокого проникновения не только в психологическую сущность героев, но и способствуют пониманию их социального статуса, уровня воспитания, образования и др.

1.5Стилистическое использование обращений и вводных слов

В художественной литературе вводные слова вместе с другими лексическими и грамматическими средствами нередко используются для создания речевой характеристики персонажа.

Вставные конструкции, благодаря присущей им смысловой емкости (возможность вносить добавочные сведения, дополнительные пояснения, уточнения, поправки, попутные замечания, оговорки и т.д.), широко используются в художественных текстах.

В изучаемых контекстах из романа ВлИдиотВ» часто встречаются обращения и вводные слова, которые содержат определенную оценочность. Например:

тАУ Я, голубчик, после вчерашнего вечера, может, и встречаться-то с тобой долго не пожелала бы.

В данном примере обращение ВлголубчикВ» содержит не только понятийный компонент, но и образный, и эмоционально-оценочный: это выражает положительную коннотацию. Если в стилистически-нейтральном тексте в роли обращения выступают собственные имена людей, названия лиц по родству, по общественному положению, по профессии и т.д., то в текстах с эмоциональной и экспрессивной окраской функция обращения заключается не столько в названии адресата речи, сколько в его характеристике, выражении отношения к нему, общем повышении выразительности речи, в результате чего создаются различные стилистические разновидности обращений [39, с. 345]:

1) обращения-метафоры;

2) обращения-метонимии;

3) обращения-перифразы

4) обращения-иронии;

5) обращения-повторения;

6) обращения риторические;

7) обращения-присловья;

8) обращения фольклорные;

9) обращения архаические.

В анализируемом нами материале романа Ф.М. Достоевского ВлИдиотВ» из всех перечисленных стилистических разновидностей обращений чаще всего встречаются обращения-метафоры.

Ср.: О какой же вы маленький ребенок, Лизавета Прокофьевна (Мышкин. С. 311тАУII).

Большие возможности для характеристики личности героя содержат в себе вводные слова и предложения. В науке выделяются следующие основные их разряды, например:

1) выражающие уверенность (конечно, несомненно, безусловно и т.п.);

2) выражающие сомнение (возможно, может быть и т.п.);

3) выражающие положительные эмоции (к удивлению, к изумлению и т.п.);

4) выражающие отрицательные эмоции (к сожалению, к огорчению и т.п.):

Нам представляется, что для понимания оценочной характеристики героев большое значение имеет употребление в их речи вводных слов и предложений, несущих дополнительную смысловую и эмоциональную нагрузку. Например, в речи князя Мышкина часто встречается вводное слово ВлвпрочемВ», которое, на наш взгляд, выражает некоторую долю сомнения, уступки и под. Например:

тАУ Я, впрочем, почти все время был очень счастлив (с. 74тАУI).

1.6 Характеристика-оценка героев романа ВлИдиотВ» (в представлении литературных критиков)

1.6.1 Князь Лев Николаевич Мышкин

Практическая часть квалификационной работы будет посвящена анализу оценочной семантики языковых единиц, являющихся характеристикой личности героев романа.

Однако нам представляется необходимым отразить вначале характеристику героев романа ВлИдиотВ», данную в критической литературе, с тем, чтобы затем сопоставить эту оценку личности героев с оценкой, которую они дают сами себе на страницах романа.

В книге известного литературоведа В.Я. Кирпотина ВлМир ДостоевскогоВ» (М., 1980)Ва исследуются существенные идейно-художественные особенности творчества Достоевского. И, в частности, представлена характеристика князя Мышкина. Приведем краткие выдержки из этой монографии.

Лев Николаевич Мышкин тАУ главный герой романа Ф.М. Достоевского ВлИдиотВ», князь. Создавая образ, автор ставил целью Влизобразить вполне прекрасного человекаВ». Возможным прототипом героя (хотя бы по части внешности) мог быть граф Г.А. Кушелев-Безбородко. В черновиках Ф.М. Достоевский несколько раз называет Мышкина ВлКнязь ХристосВ». В поле его зрения во время работы над образом были Дон-Кихот Сервантеса, диккенсовский Пиквик, Жан Вольжан Гюго, пушкинский Влрыцарь бедныйВ». Предшественниками Мышкина можно считать Мечтателя (ВлБелые ночиВ»), Ивана Петровича и отчасти Алешу Волковского (ВлУниженные и оскорбленныеВ»), Ростанева (ВлСело Степанчиково и его обитателиВ»). Двадцати семи лет, роста выше среднего, белокур, густоволос, с впалыми щеками и остренькой белой бородкой, большие голубые глаза, в пристальном взгляде что-то тихое, но тяжелое. Последний из древнего рода князей Мышкиных, рано осиротел, воспитывался в деревне, в детстве был болен тяжелой нервной болезнью. Прожил четыре года в швейцарском санатории. После выздоровления возвращается в Россию, о которой прочел много книг и на благо которой хочет потрудиться. Обладает он и талантом каллиграфа.

Впервые Мышкин появляется в поезде на Петербург. Принадлежа к дворянскому сословию, Мышкин тем не менее сознает, что ему не хватает формы и чувства меры. ВлЯ не имею жестаВ», тАУ говорит он. Он доверчив, лишен себялюбия, необидчив, бескорыстен, кроток и целомудрен. Скорее трогательный, нежели комичный в своей неловкости, он наивен и предельно искренен. При этом Мышкин мудр и глубоко понимает человеческую природу с ее неодолимыми противоречиями. Благодаря своей болезни он постиг минуты высшей гармонии, полноты и блаженства. Он верит в возможность рая на земле, в то, что все люди способны прозреть иВа преобразиться. Прообраз этого рая князю удалось создать в швейцарской деревеньке, объединив вокруг себя местную детвору, и он верит, что подобное возможно и в мире взрослых. В нем самом много детского. Детское, чистое, простодушное и доверчивое обнаруживает он и в окружающих его людях.

Князь не стремится к самоутверждению, не судит и не обличает, он отзывчиво и бескорыстно, по-братски относится к другим людям. Главные его качества тАУ смирение, способность понять другого и способность к состраданию. Про Настасью Филипповну он говорит, что она чиста и заслуживает не только сострадания, но и уважения. Мышкин особенно чуток к красоте и считает, что она Влспасает мирВ». Красота двух женщин покорила его. Он любит Аглаю Епанчину, но он любит и Настасью Филипповну тАУ любовью-жалостью. Мышкин мечется между ними. Он разрывается между простым человеческим чувством мужчины к женщине и бесконечным состраданием. Настасья Филипповна любит его, но, стыдясь своего позора и нечистоты, бежит от князя к Рогожину. Аглая, ревнуя к Настасье Филипповне, отступается от него. Чем дальше, тем больше душа Мышкина погружается в смуту. Ему тяжело с людьми.

В другой монографии тАУ Л. Гросмана ВлДостоевскийВ» (ЖЗЛ. М.,1962) тАУ приводятся следующие сведения о князе Мышкине. Сам Достоевский признал, что в целом замысел был воплощен неудачно. Он нежно любил своего ВлИдиотаВ», но признавал поставленную в нем задачу невыполненной. Капиталистический Петербург 60-х гг., воссозданный по традициям натуральной школы, не открывая достаточно далеких и глубоких перспектив для раскрытия в самой жизни высшего нравственного идеала. Противоречия в судьбе и характере князя Мышкина тАУ бездомный странник, ставший миллионером и завидным женихом; деклассированный и обнищавший обломок вымирающего рода, произносящий речи в защиту и похвалу титулованного барства и сановного слоя, явно нарушают сущность задуманного образа. К тому же Мышкин не показан как деятель и реформатор, каким всегда предполагается подлинный Влпрекрасный человекВ», ведь, овладев идеей, Дон-Кихот берется за оружие.

Но Влвысший смыслВ» своего реализма, оставшийся невоплощенным в князе Мышкине, Ф.М. Достоевский со всей силой раскрывает в метаниях и борьбе своей ВлгрешницыВ», много возлюбившей и заплатившей жизнью за бурю своих чувств, устремленных к неомрачаемой духовной красоте.

Однако ВлнеотмирностьВ» Мышкина и чистота не способны преобразить мир, а часто, наоборот, становятся катализаторами разлада. Вокруг него кипят страсти и завязываются интриги, которым Мышкин не в силах противостоять. Он привлекает к себе людей своим внутренним светом и всепрощением, но он же провоцирует зло. Ему исповедуются, но его сострадание мучительно и вызывает у многих протест. В финале романа князь, погруженный во тьму, становится полным идиотом.

1.6.2 Настасья Филипповна

Представим характеристику Настасьи Филипповны на основании материалов монографии Л. Гроссмана ВлДостоевскийВ» (ЖЗЛ, Серия биографий. М., 1962).

Одно из высших достижений романа ВлИдиотВ», как и всего творческого пути Достоевского, тАУ образ Настасьи Филипповны. Это центр, к которому тянутся все нити сюжета и от которого исходят все импульсы действия.

Есть два толкования этого сложного и глубокого женского образа. По одному из них героиня Ф.М. Достоевского тАУ вакханка, гетера, ВлбесноватаяВ», одержимая чувственной страстью, которая и приводит ее к гибели. Недаром сама она называет себя ВлуличнойВ», ВлрогожинскойВ», ВлбесстыднойВ». Ее лицо выражает Влнеобъятную гордостьВ». Это мстительница, не знающая пощады. Красоту ее один из героев романа называет Влфантастической и демоническойВ».

В другой монографии тАУ Г.Н. Поспелова ВлТворчество Ф.М. ДостоевскогоВ» (издательство ВлЗнаниеВ». тАУ М., 1971) тАУ исходный конфликт романа, сразу же затянувший в себя и только что приехавшего из Швейцарии Мышкина. Конфликт этот очень характерен для изображаемой среды и эпохи тАУ четверо мужчин ВлторгуютВ» красавицу-женщину. Тоцкий в прошлом особо воспитав красивую девочку Настю для своих любовных утех и сделав ее своей наложницей, теперь хочет освободиться от нее ради выгодной женитьбы на старшей дочери Епанчина и предлагает Насте в виде ВлотступногоВ» большие деньги. Епанчин помогает ему и хочет женить на Настасье Филипповне и ее деньгах своего секретаря Ганю Иволгина с тайной надеждой и самому купить расположение его будущей жены богатыми подарками. Ганя мучительно колеблется между соблазном получить красавицу-жену с ее богатым ВлприданымВ» и боязнью позора для себя и для своей семьи. Но в Настасью Филипповну страстно влюбился Рогожин, и он прямо, по-своему, по-купечески, хочет перекупить ее себе, предлагая ей вместо 75 тысяч Тоцкого свои 100 тысяч рублей. Всем этим героям с их эгоистическим и расчетливым соперничеством, граничащим со скандалом, и противостоит князь Мышкин, человек совсем иного душевного склада, почувствовавший к женщине, которую ВлторгуютВ» как вещь, только любовь-жалость, только уважение к ее поруганной личности [16].

По другому толкованию Настасья Филипповна тАУ воплощение нравственной чуткости и чистоты, устремленности к идеалу и любви. Она любит музыку, она читала много поэм, у нее безошибочный вкус и врожденная культурность. Она мечтает о человеке, который придет и поймет ее. Это смелая и мужественная натура, способная на протест и борьбу.

В окончательной редакции господствует эта вторая, ВлчистаяВ» Настасья Филипповна. Достоевский ВлоправдываетВ» свою героиню. Он изображает ее на фоне растленной среды высокопоставленного Петербурга и прекрасно передает возникновение ее высокого чувства к первому человеку необычайной душевной просветленности, которого она встретила. Возрожденная к новой жизни, она поднимает бунт против мира тоцких, епанчиных, иволгиных. Правдой и справедливостью звучат протесты, брошенные ею в лицо ее плотоядным искателям, лишившим юную девушку права на любовь и счастье.

Писатель изображает свою героиню нравственно одаренной натурой. У нее репутация бескорыстной женщины. Никто не может похвалиться успехом у этой всем известной куртизанки. В Петербурге ее связь с Тоцким только видимость тАУ она навсегда ушла от него и строго замкнулась; ее кружок тАУ это какие-то бедные чиновницы, захудалые актрисы, семейство безвестного учителя. Она любит юродивых и старушек. Ее влечет ко всему незаметному, смиренному, убогому.

Остроумная, увлекающаяся, неотразимая, она обладает тонким даром беседы, искусством меткой реплики, умением вестиВа опасный спор. Слушатели дивятся Влблестящему уму и светлому чувству, с которым она иногда рассказывала, когда увлекаласьВ».

Невозможность для Влсодержанки ТоцкогоВ» унизить своей близостью чистый образ Влрыцаря бедногоВ» заставляет ее бежать из-под венца к Рогожину и принять от его руки смертельный удар.

1.6.3 Парфен Рогожин

На страницах монографии Л. Гроссмана ВлДостоевскийВ» (ЖЗЛ. Серия биографий. тАУ М.: 1962) Рогожин характеризуется следующим образом.

Это воплощение импульсивной и поглощающей страсти, переходящей под напором борьбы в такую же сокрушительную и стихийную ревность. В нем господствует Влчто-то страстное до страданияВ». Для раскрытия этого вольного разгула инстинктов, столь легко переходящих в боль и муку, Достоевский выбирает натуру примитивную, непосредственную, легко воспламеняющуюся во всей первобытной свежести ее влечений и порывов. Его никто никогда не воспитывал, он не приучен к системе тормозов внутренней дисциплины. Он, как ветер, гуляет по всем раздольямВа жизни. Парфен малограмотен, ничего не читал, Влне знал даже имени ПушкинаВ». Он говорит, как простолюдин, такими оборотами, как эфтот, надоть, ономнясь. В его одежде безвкусица и крик: яркий галстук с драгоценной булавкой, массивный бриллиантовый перстень на грязном пальце.

Кряжистый купеческий род Рогожиных далек от новшеств европействующего быта тАУ от типа подстриженных и принаряженных ВлнегоциантовВ» в цветных жилетах; он сохраняет прочные связи с народным традициями, поверьями старины. В нем живет цельность древнего благочестия вместе с грозной удалью стрелецких бунтов [17].

Рогожин тАУ не только земной, но, пользуясь выражением Мити Карамазова, даже инфернальный человек. Ипполит сказал о нем, что это человек, Влживущий самой полной непосредственной жизнью, настоящею минутою, безо всякой мысли о тАЮпоследнихтАЬ выводахВ». Рогожин более чем кто-либо подходит к определению Влподпольного человекаВ» о людях без Влусиленного сознанияВ», Вллюдях непосредственной жизниВ».

Почему же рядом с человеком Влприроды и правдыВ» - Мышкиным - поставлен Рогожин тАУ человек Влбез усиленного сознанияВ», человек Влнепосредственной жизниВ»?

Ф.М. Достоевский, сопоставляя Мышкина с Рогожиным, показывал, как могут быть различны люди Влнепосредственной жизниВ». Животная природа ВлнепосредственностиВ» Рогожина противостоит идеальной природе Мышкина. Рогожин убивает Настасью Филипповну. Но ведь истинным виновником ее гибели был Мышкин! Его неземные, надземные качества стали непреодолимым препятствием на пути искренней, глубокой, сильной любви Настасьи Филипповны к нему.

Противоположные характеры Мышкина и Рогожина в сумме дали, как в математике, нуль: смерть для Настасьи Филипповны, гибель для них обоих [16].

Этот национальный образ широкой и смелой натуры дан Ф.М. Достоевским с ориентацией на его любимого шекспировского героя тАУ Отелло. Характерна внешность Рогожина: у него курчавые черные волосы, широкий и сплюснутый нос, выдающиеся скулы, грубая нижняя часть лица, огненные глаза. Автор не раз называет его ВлчерноморомВ», ВлчерноволосымВ», ВлмрачнымВ».

Не случайно внешний облик Парфена близок к типу венецианского мавра тАУ он также исключителен в своей страсти и ненависти. Поняв глубину чувства Настасьи Филипповны к Мышкину, он решает убить его. Но благородное от природы сердце Рогожина захвачено обаянием князя. Он весь в борьбе и готов отказаться от преступного замысла. Он даже решает отрезать себе все пути к замышленному злодеянию. Для этого он братается с Мышкиным тАУ народным обрядом обмена крестами тАУ и просит старуху-мать благословить его соперника Влкак бы родного сынаВ».

Он хочет придать задуманному преступлению характер братоубийства тАУ одного из страшнейших прегрешений тАУ и тем самым сделать его невозможным. Все это просто и величественно. Рогожину становится доступен пафос героического жертвоприношения. Обрекая себя на высшую муку, задыхаясь и дрожа, он делает титаническое усилие, чтоб удержаться на краю бездны:

тАУ Так бери же ее, коли судьба! Твоя!!! Уступаю!.

Жертва свыше сил: покушение состоится, и только страшный ответный вопль эпилептика-князя: ВлПарфен, не верю!В» тАУ остановит руку Рогожина.

Но его ревность прорвется бурно и неудержимо в мертвенную белую ночь, когда он увезет свою ВлкоролевуВ» из-под венца с Мышкиным и навсегда остановит ее мятущееся сердце, полное чистой любви и охваченное греховной страстью. Каторжный приговор он выслушивает безмолвно и задумчиво, готовый вступить на путь очищения и возрождения.

Эти центральные образы романа в своих сложных взаимоотношениях и напряженной борьбе выражают одну из заветнейших мыслей Достоевского тАУ о величии самоотверженной любви и страдающей человеческой личности. В романе 1868 г. эта тема звучит с максимальной ясностью и силой: ВлСострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечестваВ».

1.6.4 Генерал Иван Федорович Епанчин

В рассмотренной нами монографии В.Я. Кирпотина ВлМир ДостоевскогоВ» (М.: ВлСоветский писательВ», 1980) генерал представлен так.

Генерал Епанчин прежде всего человек с большими деньгами, с большими занятиями и большими связями. Он происходил из солдатских детей, не получил образования, но суть мира сего понял и сумел поднять свою меру в нем. Епанчин женился еще будучи поручиком, при крепостном праве. Лизавета Прокофьевна принесла ему в приданое пятьдесят душ, но ее княжеский титул Влотворил калитку молодому офицеру и толкнул его в ходВ». К моменту приезда Мышкина в Петербург Епанчин овладел двумя доходными домами, выгодным поместьем, фабрикой и был участником в нескольких преуспевающих акционерных обществах. Деньги заменили ему породу, и он занял в свете подобающее его деньгам положение. Мышкина, нищего, как ему показало

Вместе с этим смотрят:

"Грусть и святость" (Поэтическое богословие Николая Рубцова)

"Донские рассказы" Михаила Шолохова

"Живопись слова" в японской поэзии

"Записки из подполья" как исток философии экзистенциализма Ф.М. Достоевского

"Подпольный человек" Ф.И. Достоевского