Роль художественной детали в произведениях русской литературы 19 века

Актуальность исследования определяется тем, что в произведения русских писателей интересным является не только лексические особенности и стиль текста, но и определенные детали, которые придают произведению особый характер и несут за собой определенный смысл. Детали в произведении указывают на какую-либо черту героя или его поведения, так как писатели учат нас не просто анализировать жизнь, но и через деталь познавать психику человека. Поэтому я решила подробнее рассмотреть детали в произведениях русских писателей 19 века и определить, какую особенность они выражают, и какую роль играют в произведении.

Так же я в одной из глав своей работы планирую рассмотреть лексические средства, при помощи которых создается индивидуальная характеристика действующих лиц и распределяется авторское отношение к героям.

ВаОбъектом исследования являются тексты русских писателей 19 века.

В своей работе я не претендую на глобальное открытие и глубокое изучение, но для меня является важным понять и раскрыть роль детали в произведениях.

Так же для меня является интересным, определить соотношение между описанием обстановки и интерьера комнаты или жилища героя и его личными качествами и судьбой.

1. Художественная деталь

Художественная деталь - изобразительная и выразительная подробность, несущая определенную эмоциональную и содержательную нагрузку, одно из средств создания автором картины природы, предмета, характера, интерьера, портрета и т.д.

В произведении большого художника нет ничего случайного. Каждое слово, каждая подробность, деталь необходимы для наиболее полного и точного выражения мысли и чувства.

Всем известно, как одна небольшая художественная деталь может преобразить литературное (и не только литературное) произведение, придать ему особое обаяние.

Входят в реальность нашего времени такие детали, как тАЬосетрина второй свежеститАЭ Булгакова, диван и халат Обломова у Гончарова, бутылочное горлышко под луной у Чехова.

2. Н. А. Некрасов

Николай Алексеевич Некрасов в поэме ВлКому на Руси жить хорошоВ» в главе ВлКрестьянкаВ» от изображения массовых сцен и эпизодических фигур отдельных крестьян делает следующий шаг: рассказывает о судьбе и развитии как личности крестьянки-труженицы на протяжении всей ее жизни. Более того: в главе раскрывается жизнь русского крестьянина на протяжении ста лет. Об этом свидетельствуют детали. Кончается лето (очевидно лето 1863 года, если ориентироваться на главу ВлПомещикВ»). Правдоискатели встречают Матрену Тимофеевну тАУ крестьянку Вллет тридцати осьмиВ». Значит, она родилась, примерно, в середине двадцатых годов. Сколько ей было лет, когда она выходила замуж, мы не знаем, но опять-таки без большой ошибки можем сказать: 17-18 лет. Её первенец тАУ Демушка тАУ погиб из-за недосмотра старого Савелия где-то в середине 40-х годов ХIX столетия. ВлА старику Савелию сто летВ»- было, когда случилось несчастье с Демушкой. Значит, Савелий родился где-то в середине 40-х годов XVIII века, а все, что произошло с ним, с корежскими крестьянами и с помещиком Шалашниковым, с немцем-управляющим, относится к 60-70-м годам XVIII столетия, то есть ко времени пугачевщины, отзвуки которой, несомненно, отразилась в действиях Савелия и его товарищей.

Как видите, внимание к деталям позволяет сделать серьезные выводы о том, что по широте изображения жизни глава ВлКрестьянкаВ» не имеет себе равных в русской литературе XIX века.

2.1 Приемы раскрытия образа Матрены Тимофеевны

Судьба простой русской женщины хорошо показана в поэме ВлКому на Руси жить хорошоВ» на примере крестьянки Матрены Тимофеевны. Это:

Осанистая женщина,

Широкая и плотная

Лет тридцати оьми.

Красива: волос с проседью,

Глаза большие, строгие,

Ресницы богатейшие,

Сурова и смугла.

Благодаря песням образ получился подлинно русский. Песенный язык мы замечаем у Матрены Тимофеевны, когда она вспоминает умерших родителей:

Громко кликала я матушку,

Отзывались ветры буйные,

Откликались горы дальние,

А родная не пришла!

Русской крестьянке свойственны причитания, потому что иначе излить свое горе она не может:

Металась и кричала я:

Злодеи! палачи!

Падите, мои слезаньки,

Не на землю, не на воду,

Падите прямо на сердце

Злодею моему!

(Отрицательный параллелизм, типичный для народных песен и причитаний).

Так говорит она, видя надругательство над телом мертвого сына. Лиризм причитаний усиливается и параллелизмами, эпитетами, выражающими силу материнской любви.

Для полноты раскрытия образа автор использует поговорки, пословицы. Так, показывая девушек, он говорит: ВлТолпа без красных девушек, что рожь без васильковВ». Муж, уезжая, советовал Матрене: ВлНе плюй на раскаленное железо тАУ зашипитВ».

Речь Матрены Тимофеевны богата меткими постоянными и непостоянными эпитетами. Образно описывает она внешность своего первого сына Демушки:

ВаКраса взята у солнышка,

У снегу белизна,

У маку губы алые,

Бровь черная у соболя,

У сокола глаза!.

Богата ее речь и тогда, когда понапрасну зовет она своего родителя. Но не придет к ней батюшка, её Влвеликая оборонушкаВ», рано он умер от непосильных трудов и мужицкого горя. В ее выражениях о горести жизни ясно чувствуются народные, фольклорные мотивы:

Кабы знали вы, да ведали,

На кого вы дочь покинули,

Что без вас я выношу?

Затем идет такое равнение:

Ночь слезами обливаюся,

День- как травка пристилаюся.

Эта необыкновенная женщина и горюет-то особенно, не на показ, а скрытно:

Я пошла на речку быструю,

Избрала я место тихое

У ракитова куста.

Села я на серый камушек,

Подперла рукой головушку,

Зарыдала, сирота!

В ловах Матренушки встречаются и просторечия:

Мне счастье в девках выпало,

Так к делу приобвыкла я,-

говорит она. Часто встречаются синонимы ( Вллюбить-голубить некомуВ»; Влпуть-дороженькаВ» и др.).

До Некрасова никто так глубоко и правдиво не изображал простую русскую женщину-крестьянку.

2.2 "Извозчик" Некрасова

Ориентируя поэзию на прозу, вводя русский бытовой материал в стих, Некрасов сталкивается с вопросом о фабуле; ему нужна новая фабула - и ищет он ее не у прежних поэтов, а у прозаиков.

С этой точки зрения любопытно стихотворение его "Извозчик" (1848). Первая главка показывает, насколько Некрасов отправляется от старого балладного стиха, - здесь перед нами пародия (довольно явная) на "Рыцаря Тогенбурга" Жуковского (пародия была у Некрасова именно средством ввода в поэзию русского бытового материала). Она служит завязкой в фабуле. Вторая главка - рассказ об удавившемся извозчике. В 1864 г. Б. Эдельсон назвал это стихотворение "неловким переложением в стихи старинного анекдота об удавившемся извозчике", но реальных указаний на этот анекдот не дал.

Между тем Некрасов использовал в этом стихотворении совершенно определенный материал. В альманахе "Денница" на 1830 г. помещен очерк Погодина "Психологическое явление", где "анекдот об удавившемся извозчике" разработан в тех же чертах, что и у Некрасова. Купец оставляет в санях тридцать тысяч рублей, увязанные в старые сапоги, затем находит извозчика, просит ему показать сани и находит свои деньги нетронутыми. Он считает их перед извозчиком и дарит ему на чай сто рублей. "И извозчик в барышах: даром получил он сто рублей.

Верно он очень обрадовался такой нечаянной находке?

На другой день поутру он - удавился"

Очерк Погодина близок к рассказам Даля и предсказывает уже "физиологические очерки" натуральной школы. В нем рассыпано много бытовых подробностей, частью сохраненных у Некрасова. Стиль его гораздо проще, нежели нарочито вульгаризованный стиль некрасовской пьесы. Любопытна одна подробность. Некрасовский купец забывает в санях серебро, и эта деталь подчеркнута автором:

Серебро-то не бумажки,

Нет приметы, брат.

Здесь Некрасов исправляет одну не совсем оправданную в бытовом отношении деталь у Погодина. Погодинский купец забывает в санях ассигнации, "новенькие, с иголочки", - а ассигнации могли быть найдены "по приметам". Эта деталь характерна для разницы между ранним, робким "натурализмом" Погодина и острым интересом Некрасова к бытовым деталям.

2.3 Лирика Некрасова. Поэзия и проза

В автобиографических заметках Некрасов характеризует происшедший в его поэтической работе перелом как Влповорот к правдеВ». Однако было бы неверно истолковать это слишком узко тАФ только как обращение к новому непривычному ВлматериалуВ» действительности (новая тематика, новые сюжеты, новые герои) . Это тАФ утверждение новой позиции, выработка нового метода, установление новых отношений с читателем.

Обращение к миру тружеников, к миру неимущих и угнетенных, с их насущными нуждами и интересами, сталкивало автора с действительностью неупорядоченной, дисгармонической, разноликой. Это была безбрежная стихия быта, житейской прозы. Естественно, что освоение ее началось в жанре, смежном с художественной прозой, тАФ в очерке. Но опыт Влфизиологического очеркаВ» усвоила и переработала натуральная школа, давшая высокие художественные образцы. Бесконечное многообразие отдельных случаев, фактов и наблюдений, богатство рядовых, массовых, вседневных проявлений реальной жизни получало художественное значение благодаря пристальному социально-психологическому анализу, ВлклассификацииВ» и ВлсистематизацииВ» типов, вскрытию причинно-сдедственных связей между человеческим поведением и воздействующими на него обстоятельствами.

Ранние стихотворения Некрасова возникают в атмосфере Влнатуральной школыВ» и рядом с его прозаическими опытами. Некрасовская проза 40-х годов, из которой впоследствии лишь очень немногое автор признал достойным внимания и перепечатки, как раз и демонстрирует множественность и ВлосколочностьВ» впечатлений, эпизодов, сцен.

Осваивая уроки реалистической точности наблюдения и социальной проницательности оценок, Некрасов Делает вначале попытки перенести в стихи принцип ВлфизиологииВ», с их обстоятельностью, аналитичностью, часто сатиричностью. Это тАФ исследование тех или иных социально-психологических типов, живописное и разоблачающее одновременно.

Как человек разумной середины,

Он многого в сей жизни не желал:

Перед обедом пил настойку из рябины

И чихирем обед свой запивал.

У Кинчерфа заказывал одежду

И с давних пор (простительная страсть)

Питал в душе далекую надежду

В коллежские асессоры попасть..

(ВлЧиновникВ»)

Движущий пафос такого повествования тАФ в самой пристальности рассмотрения неизвестного доселе предмета. Это пафос изучения.

IВлПеред обедом пил настойку из рябиныВ» тАФ ни в лексике, ни в ритмической организации этой строки нет ничего собственно поэтического. Останавливает здесь сама неожиданность появления в стихотворном тексте ВлчихиряВ» или, скажем, ВлКинчерфаВ» тАФ столь документально отраженных деталей мещанского обихода.

У Некрасова и в дальнейшем были стихи, вполне укладывающиеся в рамки Влнатуральной школыВ»,тАФ например, ВлСвадьбаВ» (1855), ВлУбогая и наряднаяВ» (1857), ВлПапашаВ» (1859) и некоторые другие. Их отличительные черты тАФ исследование социальной судьбы, погружение в обстоятельства, причины и следствия, последовательно развернутая цепь мотивировок и, наконец, однозначный выводтАФ ВлприговорВ». Но в произведениях такого типа собственно лирическое начало явно ослаблено. Несомненно, например, что гоголевское повествоание об Акакии Акакиевиче более насыщено лиризмом, чем некрасовский ВлЧиновникВ».

Навстречу всепобеждающей ВлпрозеВ» надо было выдвинуть новые принципы поэтического обобщения. Нахлынувший разнообразный многоплановый и разноголосый жизненный материал Некрасову предстояло освоить в соответствии с определенной системой оценок, столь важных в лирике. Но как бы то ни было,тАФ поэзия должна была победить прозу изнутри.

Вспомним одно из сравнительно ранних (1850) стихотворений Некрасова:

Вчерашний день, часу в шестом,

Зашел я на Сенную;

Там били женщину кнутом,

Крестьянку молодую.

Ни звука из ее груди,

Лишь бич свистал, играя..

И Музе я сказал:

ВлГляди! Сестра твоя родная!В»

(ВлВчерашний день, часу в шестом..В»)

В. Турбин написал об этом стихотворении: ВлЭто тАФ газетная поэзия; это тАФ стихи, так сказать, в номер: вечно торопящийся, озабоченный репортер некой газеты побывал на Сенной и уже через час, примостившись на краю стола в прокуренной комнате секретариата, на обрезках гранок набросал стихиВ».

Суждение это можно было бы признать вполне справедливым, если бы у Некрасова не было двух последних строк. Действительно, время и место обозначены по-репортерски точно и неопределенно одновременно (ВлвчераВ» определенно только по отношению к ВлсегодняВ»; ВлСеннуюВ» с ее функцией и значением знает только тот, кто хорошо знает Петербург известного периода). Это репортаж с места события, точное воспроизведепие ВлнизкойВ» сцены, бытовой и жестокой сразу. Но Некрасов репортажем, Влфизиологическим очеркомВ» здесь не ограничивается. Читателя поражает необычность сопоставления: истязаемая крестьянка тАФ Муза. Самый этот переход совершен по законам поэзии. Только здесь могли столкнуться очерк и символ, и в этом столкновении преобразились и тот и другой.

Символический образ истязаемой Музы, Музы-страдалицы пройдет через все творчество Некрасова.

Но рано надо мной отяготели узы

Другой, неласковой и нелюбимой Музы,

Печальной спутницы печальных бедняков,

Рожденных для труда, страданья и оков..

(ВлМузаВ», 1851)

Нет! свой венец терновый приняла,

Не дрогнув, обесславленная Муза

И под кнутом без звука умерла.

(ВлБезвестен я. Я вами не стяжал..В», 1855)

И наконец, в ВлПоследних песняхВ»:

Не русский тАФ взглянет без любви

На эту бледную, в крови,

Кнутом иссеченную Музу..

(ВлО Муза! я у двери гроба!В»)

Истоки же этого образа тАФ в том самом ВлгазетномВ» стихотворении 1850 года, где он возникает впервые, как бы в присутствии читателя. Без этой опоры на ВлпрозуВ» документально зафиксированного эпизода на Сенной образ Музы, пожалуй, мог бы быть воспринят как слишком риторический, условный. У Некрасова же тАФ не просто ВлистерзаннаяВ», ВлизмученнаяВ», ВлскорбящаяВ» Муза, даже не Муза под пыткой, а Влкнутом иссеченнаяВ» Муза (предельно конкретный и русский вариант пытки).

Такой образ мог быть создан весьма скупыми средствами только в чрезвычайно напряженном ВлполеВ» авторской субъективности.

Стихи могли быть написаны, пожалуй, действительно, Влв номерВ» и на обрезках журнальных гранок, однако подчинялись они все-таки своей особой, поэтической логике. Подобно тому как на основе жизненного многоголосия Некрасов выработал новые принципы поэтического ВлголосоведенияВ», так и в небывалом предметном размахе его мира открывались новые возможности художественной организации.

Если определение, данное Некрасову Б. Эйхенбаумом,тАФ Влпоэт-журналистВ»тАФпомогло в свое время найти ключ к пониманию его творческого своеобразия, то сегодня представление о Некрасове, пишущем стихи в промежутках между чтением корректур, нуждается в значительном уточнении. Для самого Некрасова поэзия тАФ наиболее органичный и плодотворный способ творческого действия. Это и самая интимная область его литературной работы. I Поэзия Некрасова, испытав на себе существенное влияние прозы, журнализма, выступающая в известном смысле как ВлантипоэзияВ», открыла новые поэтические ресурсы. Она не перестала быть экспозицией идеалов и человеческих ценностей. Говоря о некоторых стихах Некрасова тАФ ВлрепортажВ», ВлфельетонВ» или, как это было принято еще современниками поэта, ВлстатьяВ», надо учитывать известную метафоричность этих определений. Между репортажами в точном смысле слова и поэтическим репортажем Некрасова лежит тот качественный рубеж, определить который оказывается так трудно. И все же он безошибочно ощутим.

Действительно, поэтическое слово обретает особую подлинность; перед нами свидетельство очевидца, а порой и участника события. Многие некрасовские стихотворения строятся как рассказ об увиденном или услышанном, скорее даже как ВлрепортажВ» с места происшествия, как передача живого диалога. При этом автор не претендует на исключительность своего положения, своей точки зрения. Не поэт тАФ избранник, стоящий над действительностью, но рядовой наблюдатель, так же, как и остальные, испытывающий на себе давление жизни.

Создается покоряющая иллюзия подлинного., неорганизованного потока событий, рождается атмосфера доверия к рядовому и случайному, к независимому, неупорядоченному ходу жизни, Влкак он естьВ». Однако для того, чтобы жизнь вольно и непринужденно раскрылась в своем внутреннем значении, требуется немалая энергия автора. Репортер, постоянно в движении, он не только готов наблюдать и слушать, вбирать в себя впечатления, но и соучаствовать.

С другой стороны, возможность такого подхода к действительности была обусловлена некоторыми ее характерными свойствами, приобретавшими особую выразительность и остроту. Чрезвычайный интерес наблюденного и услышанного вызывался тем, что различные проявления жизни все более становились публичными, открытыми взору. Массовое, насыщенное драматизмом действие переносилось на улицы и площади, в Влприсутственные местаВ» и больницы, в театральные и клубные залы. Поэтому так велика в поэзии Некрасова роль Влуличных впечатленийВ»; порой автору достаточно лишь глянуть в окно, чтобы окружающая жизнь начала раскрываться навстречу его жадному и острому вниманию в характернейших сценах и эпизодах (например, ВлРазмышления у парадного подъездаВ», ВлУтроВ» и т. д.).

И дело не только в изменении места действия. Главное в том, что жизнь человеческая обнаруживает себя в общении и взаимодействии, зачастую самом будничном, бытовом. И некрасовский ВлрепортерВ» участвует в этом общении как равноправное Влдействующее лицоВ».

Для творчества Некрасова характерны сложные поэтические структуры, возникающие как бы на границе эпоса я лирики. Взаимодействие этих двух стихий, их нераздельность я определяют художественное своеобразие. Таковы наиболее ВлнекрасовскиеВ» стихи: ВлО погодеВ» (часть первая тАФ 1859, часть вторая тАФ 4865), ВлГазетнаяВ» (1865), ВлБалетВ» (1867). Вышедшие из ВлрепортажаВ» и ВлфельетонаВ» и говорящие о том, о чем до Некрасова в лирической поэзии еще не говорилось, они достигают высокой степени поэтического напряжения.

Внешне двигаясь в русле петербургского ВлфельетонаВ»тАФ непринужденной болтовни о ВлпогодеВ» и городских ВлновостяхВ», Некрасов создает целостную картину мира.

Начинается день безобразный тАФ

Мутный, ветреный, темный и грязный.

Ах, еще бы на мир нам с улыбкой смотреть!

Мы глядим на него через тусклую сеть,

Что как слезы струится по окнам домов

От туманов сырых, от дождей и снегов!

Вполне реальные дождь, снег, туман упорно ассоциируются с ВлхандройВ», унынием и прямо со ВлслезамиВ»:

Злость берет, сокрушает хандра,

Так и просятся слезы из глаз.

И вот уже не просто слезы просятся из глаз,тАФ

раздаются рыдания. Провожают рекрута.

А слезами-то бабы поделятся!

По ведерочку слез на сестренок уйдет,

С полведра молодухе достанется..

ВлВедерочкоВ», ВлполведраВ» слез.. И наконец, от сдержанной иронии тАФ к интонации неизбывного отчаяния:

А старуха-то мать и без меры возьмет тАФ

И без меры возьмет тАФ что останется!

Безутешное рыдание тАФ в самом ритме, в самом звучании строк.

В начале цикла ВлО погодеВ» есть слова, напоминающие о Влпетербургской поэмеВ» Пушкина с ее грозной картиной наводнения:

И минула большая беда тАФ Понемногу сбывает вода.

Присутствует здесь и Медный всадник тАФ у Некрасова это просто Влмедная статуя ПетраВ», неподалеку от которой и увидел репортер драматическую сцену проводов в солдаты. Но Петр здесь не грозный властелин, а скорее лишь безучастная, неодушевленная примета Петербурга, города, так непохожего на пушкинский, одолеваемого совсем иными, гораздо более обычными заботами и бедами. Но мотив ВлводаВ» тАФ ВлбедаВ», как видим, оказывается значимым, устойчивым и здесь. Он как бы объединяет в одном настроении разные эпизоды, свидетелем которых становится репортер.

На солдатах едва ли что сухо,

С лиц бегут дождевые струи,

Артиллерия тяжко и глухо

Подвигает орудья свои.

Все молчит. В этой раме туманной

Лица воинов жалки на вид",

И подмоченный звук барабанный

Словно издали жидко гремит..

Вода усугубляет до предела безысходно-мрачное впечатление от похорон бедного чиновника, на которые ВлслучайноВ» набрел повествователь:

Наконец, вот и свежая яма,

И уж в ней по колено вода!

В эту воду мы гроб опустили,

Жидкой грязью его завалили,

И конец!.

С этим же связан и Влсмешной каламбурВ», услышанный на кладбище:

ВлДа господь, как захочет обидеть,

Так обидит: вчера погорал,

А сегодня, изволите видеть,

Из огня прямо в воду попал!В»

Так перефразируется привычное Влиз огня да в полымяВ». Но и огонь и вода у Некрасова не символические, а натуральные, подлинные.

В то же время ВлпогодаВ» у Некрасова тАФ это и есть состояние мира; Речь идет у него обо всем том, что влияет на первооснову самочувствия человека,тАФ сырость, туман, мороз, болезнь,тАФ что прохватывает его Влдо костейВ», а порой и смертельно ему угрожает.

Петербург тАФ город, где Влвсе больныВ».

Ветер что-то удушлив не в меру,

В нем зловещая нота звучит,

Все холеру тАФ холеру тАФ холеру тАФ

Тиф и всякую помочь сулит!

Смерть здесьтАФ массовое явление, похороны тАФобычная картина, первое, с чем сталкивается, выйдя на улицу, репортер.

Всевозможные тифы, горячки,

Воспаленья тАФ идут чередом,

Мрут, как мухи, извозчики, прачки,

Мерзнут дети на ложе своем.

Погода олицетворяет тут чуть ли не саму судьбу. Петербургский климат погубил Бозио тАФ знаменитую итальянскую певицу.

Эпитафия ей естественно, органично включена в некрасовский цикл ВлО погодеВ»:

Дочь Италии! С русским морозом

Трудно ладить полуденным розам.

Перед силой его роковой

Ты поникла челом идеальным,

И лежишь ты в отчизне чужой

На кладбище пустом и печальном.

Позабыл тебя чуждый народ

В тот же день, как земле тебя сдали,

И давно там другая поет,

Где цветами тебя осыпали.

Там светло, там гудет контрабас,

Там по-прежнему громки литавры.

Да! на севере грустном у нас

Трудны деньги и дороги лавры!

Забытая могила на пустынном кладбище.. Это и могила блестящей певицы с мелодичным иностранным именем, затерянная на холодных просторах чужой страны. И могила бедного, одинокого чиновника тАФ яма, полная воды и жидкой грязи. Вспомним:

Перед гробом не шли ни родные, ни поп,

Не лежала на нем золотая парча..

И наконец, могила, Влгде уснули великие силыВ», могила, которую повествователь так и не сумел отыскать,тАФ это подчеркивается особо, хотя она и не на чужом кладбище, не в чужой стране:

..А где нет ни плиты, ни креста,

Там, должно быть, и есть сочинитель.

Все эти три момента как бы ВлрифмуютсяВ» друг с другом, образуя сквозную тему Влпетербургской поэмыВ» Некрасова. Вырастает по-некрасовски сложный образ Петербурга, который, в свою очередь, становится символом русского севера.

Петербург дается здесь не как стройное законченное целое, державная столица, как то было у Пушкина, а в ключе иной поэтики. ВлФизиологическиеВ» описания позволяют увидеть Петербург некрасивым, В самом деле:

Грязны улицы, лавки, мосты,

Каждый дом золотухой страдает;

Штукатурка валится тАФ и бьет

Тротуаром идущий народ..

..В дополнение, с мая,

Не весьма-то чиста и всегда,

От природы отстать не желая,

Зацветает в каналах вода..

Но того мы еще не забыли,

Что в июле пропитан ты весь

ВаСмесью водки, конюшни и пыли тАФ

Характерная русская смесь.

Даже традиционный эпитет ВлстройныйВ» попадает у Некрасова в самый неожиданный контекст: Влдушный, стройный, угрюмый, гнилойВ».

Интересно, что в ВлПреступлении и наказанииВ»тАФ пожалуй, самом ВлпетербургскомВ» романе Достоевского, относящемся к тому же периоду,тАФ есть следующие строки об Влуличных впечатленияхВ» Раскольникова: ВлНа улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу..В» Именно в этой петербургской зловонной духоте вынашивает Раскольников свою чудовищную идею. ВлФизиологическиеВ» подробности имеют слишком близкое отношение к вещам достаточно отвлеченным, к общей атмосфере города, его духовной жизни.

То же можно сказать и о Петербурге Некрасова.

С каждым новым эпизодом все более саркастически звучат слова поэта:

Мы не тужим.

У русской столицы,

Кроме мрачной

Невы и темницы,

Есть довольно и светлых картин.

Некрасовские Влуличные сценыВ» почти неизменно тАФ Влжестокие сценыВ».

Всюду встретишь жестокую сцену, тАФ

Полицейский, не в меру сердит,

Тесаком, как в гранитную стену,

В спину бедного Ваньки стучитВ»

Чу! визгливые стоны собаки!

Вот сильней,тАФ видно треснули вновь..

Стали греться тАФ догрелись до драки

Два калашника.. хохот тАФ и кровь!

Эти стихи продолжают мотивы предыдущего творчества (вспомним хотя бы цикл ВлНа улицеВ» с его заключительными словами: Влмерещится мне всюду драмаВ») и предвосхищают темы и настроения последующего. Стоит назвать в этой связи хотя бы одно из поздних стихотворений НекрасоватАФВлУтроВ» (1874) с его концентрацией Влжестоких сценВ» и с его ВлотчужденнойВ» интонацией:

Дворник вора колотит тАФ попался!

Гонят стадо гусей на убой;

Где-то в верхнем этаже раздался

ВыстрелтАФкто-то покончил с собой..

Символичной становится в цикле ВлО погодеВ» сцена избиения лошади, как бы ВлпроцитированнаяВ» затем Достоевским в знаменитом сне Раскольникова.

Случайно увиденные картины не так уж случайнытАФ опи действуют в одном направлении, создают единый образ. Также и будничные факты у Некрасова отнюдь не будничны тАФ для этого они слишком драматичны. Драматизм окружающих событий концентрируется им в высочайшей степени. ВлУжасноеВ», ВлжестокоеВ», ВлмучительноеВ» нагнетается до того предела, когда оно уже превосходит человеческую меру восприятия. Картины Петербурга не способны ласкать взор, запахи его раздражающи, звуки его полны диссонансов..

В нашей улице жизнь трудовая:

Начинают, ни свет ни заря,

Свой ужасный концерт, припевая,

Токари, резчики, слесаря,

А в ответ им гремит мостовая!

Дикий крик продавца-мужика,

И шарманка с пронзительным воем,

И кондуктор с трубой, и войска,

С барабанным идущие боем,

Понуканье измученных кляч,

Чуть живых, окровавленных, грязных,

И детей раздирающий плач

На руках у старух безобразных..

Но все эти ВлраздирающиеВ», прозаические ВлшумыВ» петербургской улицы, которые оглушают человека, потрясают его, тАФ от них действительно, Влжутко нервамВ»,тАФ возвышаются у Некрасова до зловещей, почти апокалипсической симфонии.

Все сливается, стонет, гудет,

Как-то глухо и грозно рокочет,

Словно цепи куют на несчастный народ,

Словно город обрушиться хочет.

И вместе с тем что-то мучительно притягательное есть в ВлмузыкеВ» этого ВлроковогоВ» города:

Там светло, там гудет контрабас, Там по-прежнему громки литавры..

Таково сложное некрасовское восприятие города, сурового и холодного, где успех труден, борьба жестока (Влтрудны деньги и дороги лаврыВ»), где царят дисгармония и мрак, лишь резче оттененные порой внешним блеском. Как справедливо пишет Н. Я. Бековский, ВлПетербургВ»тАФ и тема, и стиль, и колорит особой фантастичности, приданной русскими писателями всей, и блестящей и тусклой, прозе современной жизни, ее механизму и повседневной его работе, перемалывающей людские судьбыВ».

Столица предстает у Некрасова как целостный организм, чуждый гармонической стройности, но живущий собственной, насыщенной энергией и внутренними противоречиями, жизнью. Он состоит как бы из множества разных контрастирующих миров (например, мир некрасовского ВлСовременникаВ» и мир франтов с Невского или мир одинокой старушонки, провожающей гроб чиновника), которые находятся в активном взаимодействии. Они могут сойтись вдруг здесь, на петербургских улицах, где перемешано все и вся. Ведь в столичной жизни все так или иначе участвуют, Влвсе замешаны гуртомВ». Недаром слово это то и дело повторяется:

Все больны, торжествует аптека-

И варит свои зелья гуртом..

И покойника в церковь внесли.

Много их там гуртом отпевалось.;

Весть о случившемся где-то и с кем-то становится немедленно достоянием всех:

Все прочтем, коли стерпит бумага,

Завтра утром в газетных листах..

Это придает некрасовским стихам о Петербурге особый колорит. В самом поэте живет та высокая степень жизненной силы и жизненной восприимчивости, которая свойственна столице, составляет ее поэзию. Напряженный ритм этой жизни будоражит, разгоняет хандру, несмотря на обилие жестокого, безобразного, мрачного. Это тАФ ритм труда и ритм нарастающих сил, пробуждающихся возможностей. Здесь, в Петербурге, не только Влцепи куют на несчастный народВ», но где-то в невидимых глубинах идет трудная, неостановимая духовная работа. И жертвы, принесенные здесь, не напрасны.

Действительно: Петербург Влвырастил силы, превосходящие его, вырастил русскую демократию и русскую революциюВ».

Сложно и опосредованно, в ВлсцепленииВ» художественных мотивов и образов реализуется Некрасовым то обобщение, которое с публицистической прямотой он высказал о роли Петербурга ранее, в поэме ВлНесчастныеВ» (1856):

..В стенах твоих

И есть и были в стары годы

Друзья народа и свободы,

А посреди могил немых

Найдутся громкие могилы.

Ты дорог нам,тАФ ты был всегда

Ареной деятельной силы,

Пытливой мысли и труда!

Однако задача такого масштаба была бы, конечно, не под силу самому расторопному петербургскому ВлрепортеруВ». Автор то сближается с этим порожденным им самим героем, то оттесняет эту фигуру в сторону и выходит на авансцену сам. Именно его, ВлНиколай АлексеичаВ», видим мы прежде всего, когда ВлрепортерВ» расспрашивает рассыльного Миная о журналах и литераторах. Голос самого Некрасова слышим мы и в ВлфельетонеВ» ВлГазетнаяВ» (1865), когда среди непринужденного, иронического рассказа вдруг прорывается подлинная патетика:

Примиритесь же с Музой моей!

Я не знаю другого напева.

Кто живет без почали и гнева,

Тот не любит отчизны своей..

Эволюция Влобраза повествователяВ» происходит и в ВлБалетеВ» (1866). Репортер решил побывать в балете на бенефисном спектакле тАФ казалось бы, Влкартина столичных нравовВ», только и всего. Но вот и кордебалет, и Петипа в наряде русского мужика, как пишет К. И. Чуковский, Влсловно сквозь землю проваливается вместе с оркестром и сценой,тАФ и перед тем же Влцветником бельэтажаВ», перед теми же золотыми эполетами и звездами партера возникает угрюмый, как похороны, деревенский рекрутский набор:

Снежно тАФ холодно тАФ мгла и туман..В»

Тот же рекрутский набор неизменно рисуется Некрасовым и в цикле ВлНа улицеВ», и в цикле ВлО погодеВ». В ВлБалетеВ» это целая картина, развертывающаяся в бескрайних российских просторах и неумолимо вытесняющая все прежние впечатления, как реальность вытесняет сон,тАФ хотя картина создана здесь воображением автора:

Но напрасно мужик огрызается.

Кляча еле идет тАФ упирается;

Скрипом, визгом окрестность полна.

Словно до сердца поезд печальный

Через белый покров погребальный

Режет землю тАФ и стонет она,

Стонет белое снежное море..

Тяжело ты тАФ крестьянское горе!

Решительно меняется весь строй речи. Б. Эйхенбаум в свое время обратил внимание на то, как Некрасов превращает здесь Влтрехстопный анапест из фельетонной формы в форму тягучей, надрывной песни:

Знайте, люди хорошего тона,

Что я сам обожаю балет.

Ой ты кладь, незаметная кладь!

Где придется тебя выгружать?.В»

Исчезновение фельетонной интонации знаменует исчезновение самого ВлфельетонистаВ», вместо которого открыто выступил поэт.

Теперь мы в полной мере осознаем, что появление завершающей картины подготовлено пробивающимися: с самого начала деталями и ассоциациями, пронизывающими все произведение, единством мироощущения, несмотря на резкие переходы стиля: это и язвительно-грустное замечание о генеральских и сенаторских звездах тАФ Влзаметно тотчас, //Что они не нахватаны с неба тАФ //Звезды неба не ярки у насВ»; это и знаменательное признание в связи с восторженным приемом публикой крестьянского, танца Петипа тАФ ВлНет! где дело идет о народе, //Там я первый увлечься готов. Жаль одно: в нашей скудной природе //На венки не хватает цветов!В» Мотив этот вновь отзывается в образе Влскудного севераВ», земли, одетой Влбелым саваном смертиВ»:

Видишь, как под кустом иногда

Припорхнет эта малая пташка,

Что от нас не летит никуда тАФ

Любит скудный наш север, бедняжка!

Петербургские ВлмистерииВ» обретают, таким образом, свое истинное место тАФ это совсем не весь мир, а лишь какая-то его часть, вовсе не самая значительная, хотя и воссозданная Некрасовым в подлинной многосложности и многокрасочности. О чем бы ни писал Некрасов, изначальным для него оказываются картины народного быта, мысль о народной судьбе,тАФ дано это явно или скрыто, но всегда угадывается.

Подобно тому как всегда живо ощущаемая в себе Некрасовым, хранимая и укрепляемая им кровная связь с народным мировосприятием не позволила никаким противоречиям и сомнениям разрушить внутреннее единство и крепость его натуры, так и народная жизнь в целом, с ее драматическим содержанием, ее духовными истоками и устремлениями, определила основу единства его поэтического мира.

Это тАФ центр, из которого исходят все импульсы и к которому сходятся все нити.

Русская лирика, как верно отметил Н. Я, Берковский, отличалась особым характером освоения окружающего мира, и в первую очередь национальной природы и национального быта. Это даже не поиски соответствий,тАФ скорее, там поэты впервые находили и узнавали свою эмоцию. Отсюда тАФ самое широкое включение в лирическую поэзию образов внешнего мира как образов пережитого.

ВлГрач на пашне, Влклуб вороньего родаВ», петербургский гнилой декабрь с его размытой улицей, заплаканная, сырая огромная дверь в деревянной церкви тАФ все это образы лирических состояний у НекрасоваВ».

Лирическое чувство Некрасова узнает себя прежде всего там, где звучит народная боль, тоска угнетенности и страдания. Некрасовские фабулы тАФ как правило, истории неблагополучные, герои их тАФ Влямщики, деревенские старухи.. люди с петербургской мостовой, сочинители по больницам, брошенные женщины..В». Разумеется, Достоевский был в значительной мере односторонен, когда утверждал, что Вллюбовь к народу у Некрасова была лишь исходом его собственной скорби по себе самом..В» . Однако он справедливо говорил не просто о сочувствии, но о Влстрастной до мучения любвиВ» Некрасова Влко всему, что страдает от насилия, от жестокости необузданной воли, что гнетет нашу русскую женщину, нашего ребенка в русской семье, нашего простолюдина в горькой.. доле егоВ». Собственно, это и передано в знаменитой характеристике Некрасова тАФ Влпечальник народного горяВ». Здесь одинаково важны и неразрывны обе стороны: мир народных страстей, интересов, чаяний отражается у Некрасова как мир, живущий по своим собственным сложным законам, мир самостоятельный и суверенный, формирующий и преобразующий личность поэта, но этот мир не предоставлен поэтом сам себе тАФ в мироощущении поэт с ним тесно слит.

Уже в первом лирическом стихотворении с ВлкрестьянскойВ» фабулой в основе тАФ ВлВ дорогеВ» тАФ Некрасов достигает очень сложного единства. Он смотрит на быт парода не только через Вланалитическую призмуВ», как считал Аполлон Григорьев, но и через призму своего собственного душевного состояния: ВлСкучно! скучно!.В» Страдание здесь не только Влот горя мужика, которого сокрушила Влзлодейка-женаВ», и от горя несчастной Груши, и от общего горя народной жизниВ», как верно говорится в книге Н. Н. Скатова. Оно существует, живет в поэте как бы изначально тАФ рассказом ямщика оно лишь подт

Вместе с этим смотрят:

"Грусть и святость" (Поэтическое богословие Николая Рубцова)

"Донские рассказы" Михаила Шолохова

"Живопись слова" в японской поэзии

"Записки из подполья" как исток философии экзистенциализма Ф.М. Достоевского

"Подпольный человек" Ф.И. Достоевского