Современный русский язык

План

1. Развитие словарного состава русского языка

2. Фразеологические единицы, их основные признаки.

3. Основные типы фразеологических единиц.

4. Практическое задание.

Развитие словарного состава русского языка.

Проблема слова в языкознании еще не может считаться всесторонне освещенной. Не подлежит сомнению, что понимание категории слова и содержание категории слова исторически менялись. Структура слова неоднородна в языках разных систем и на разных стадиях развития языка. Но если даже отвлечься от сложных вопросов истории слова как языковой категории, соотносительной с категорией предложения, в самом описании смысловой структуры слова еще останется много неясного.

Лингвисты избегают давать определение слова или исчерпывающее описание его структуры, охотно ограничивая свою задачу указанием лишь некоторых внешних (преимущественно фонетических) или внутренних (грамматических или лексико-семантических)признаков слова. При одностороннем подходе к слову сразу же выступает противоречивая сложность его структуры и общее понятие слова дробится на множество эмпирических разновидностей слов. Являются Влслова фонетическиеВ», Влслова грамматическиеВ», Влслова лексическиеВ».

Фонетические границы слова, отмечаемые в разных языках особыми фонологическими сигналами (например, в русском языке силовым ударением и связанными с ними явлениями произношения, оглушением конечных звонких согласных и отсутствием регрессивной ассимиляции по мягкости на конце). Бывают в некоторых языках не так резко очерчены, как границы между морфемами (т.е. значимыми частями слов тАУ корневыми или грамматическими элементами речи). С другой стороны, фонетическая грань между словом и фразой, т.е. тесной группой слов, во многих случаях также представляется неустойчивой, подвижной. Напри -мер, во французском языке Влслова фонетически ничем не выделяютсяВ», а в звуковом потоке обособляются Влгруппы слов, выражающие в процессе речи единое смысловое целоеВ», так называемые Влдинамические, или ритмические, группыВ».

Если рассматривать структуру слова с грамматической точки зрения, то целостность и единство слова также оказываются в значительной степени иллюзорными.

ВлСлово есть один из мельчайших вполне самодовлеющих кусочков изолированного ВлСмыслаВ», к которому сводится предложениеВ», - формулирует Сепир. Однако не все типы слов с одинаковым удобством укладываются в эту формулу. Ведь Влесть очень много слов, которые являются только морфемами, и морфем, которые иногда еще являются словамиВ». Слово может выражать и единичное понятие, конкретное, абстрактное, и общую идею отношения (как, например, предлоги от или об или союз и), и заключенную мысль (например, афоризм Козьмы Прут- кова: ВлБди!В»). правда, глубокая разница между словами и морфемами как будто обнаруживается в том, что только слово способно более или менее свободно перемещаться в пределах предложения, а морфемы, входящие в состав слова, обычно неподвижны (однако ср., например: лизоблюд и блюдолиз, скалозуб и зубоскал или любомудр и мудролюб; но щелкопер и перощелк тАУ величины разнородные).

Способность слова передвигаться и менять места внутри предложения различна в раз- ных языках. Следовательно, и этот критерий самостоятельности и обособленности слова зыбок, текуч. В таких языках, как русский, отличие слова от морфемы поддерживается невозможностью вклинить другие слова или словосочетания внутрь одного и того же слова. Но все эти признаки имеют разную ценность в применении к разным категориям слов. Например, никто, но: ни к кому; некому, но: не у кого; потому что, но: я потому не писал, что твой адрес потерял и т.п. (ср.: есть где, но: негде; нездоровится, но: не очень здоровится при отсутствии слова здоровится и т.п.).Ва

Такие модальные (ВлвводныеВ») слова и частицы, как знать (Ай,моська, знать, она сильна, что лает на слона), дескать, мол и т.п., вовсе не способны быть потенциальным минимумом предложения и лишены самостоятельного значения. В этом отношении даже союзы и предлоги счастливее.

Таким образом, и с грамматической (а также лексико-семантической) тоски зрения обнаруживается разнообразия типов слов и отсутствие общих устойчивых признаков в них. Не все слова способны быть названиями, не все являются члена- ми предложения.

Даже формы соотношений и отношений между категориями слова и предложения в данной языковой системе очень разнообразны. Они зависят от при -сущих языку методов образования слов и методов связывания слов в более крупные единства. ВлЧем синтетичнее язык, иначе говоря, чем явственнее роль каждого слова в предложении указывает его собственными ресурсами, тем менее надобности обращаться, минуя слово, к предложению в целомВ». Но, с другой стороны, в структуре самого слова смысловые элементы соотносятся, сочетаются друг с другом по строго определенным законам и примыкают друг к другу в строго определенной последовательности. А это значит, что слово, состоящее не из одного корневого элемента, а из нескольких морфем, Влесть кристаллизация предложения или какого-то отрывка предложенияВ».

На фоне этих противоречий возникает мысль, что в системе языка слово есть только форма отношений между морфемами и предложениями, которые являются основными функциональными единицами речи. Оно есть Влнечто определенным образом оформленное, берущее то побольше, то поменьше из концептуального материала всей мысли в целом в зависимости от ВлдухаВ» данного языкаВ». Удобство этой формулы состоит в том, что она широка и расплывчата. Под нее подойдут самые далекие грамматические и семантические типы слов: и слова-названия, и формальные, связочные слова, и междометия, и модальные слова. Ей не противоречит и употребление морфем в качестве слов.

При описании смысловой структуры слова рельефнее выступают различия между основными семантическими типами слов и шире уясняется роль грамматических факторов в разных категориях слов. Пониманию строя слова нередко мешает многозначность термина ВлзначениеВ». Опасности, связанные с недифференцированным употреблением этого понятия, дают себя знать в таком поверхностном и ошибочном, но идущем исстари и очень распространенном определении слова: ВлСловами являются звуки речи в их значенияхВ» (иначе: Влвсякий звук речи, имеющий в языке значение отдельно от других звуков, являющихся словами, есть словоВ»). Если бы структура слова была только двусторонней, состояла лишь из звука и значения, то в языке для всякого нового понятия и представления, для всякого нового оттенка в мыслях и чувствованиях должны были бы существовать или возникать особые, отдельные слова. Ва

Общеизвестно, что, прежде всего, слово исполняет номинативную, или дефинитивную, функцию, т.е. или является средством четкого обозначения, и тогда оно тАУ простой знак, или средством логического определения, тогда оно тАУ научный термин.

Слова, взятые вне системы языка в целом, лишь в их отношении к вещам и явлениям действительности, служат различными знаками, названиями этих явлений действительности, отраженных в общественном сознании. Рассматриваемые только под этим углом зрения слова, в сущности, еще лишены соотносительных языковых форм и значений. Они сближаются друг с другом фонетически, но не связаны ни грамматически, ни семантически. С точки зрения вещественных отношений связь между стол и столовая, между гость, гостинец и угостить, между дуб и дубина, между жила в прямом номинативном значении и глаголами зажилить, ужилить и т.д. оказывается немотивированной и случайной.

Значение слова далеко не совпадает с содержащимся в нем указанием на предмет, с его функцией названия, с его предметной отнесенностью (gegenstan -dlishe Beziehung).

В той мере, в какой слово содержит в себе указание на предмет, необходимо для языка знать обозначаемые словами предметы, необходимо знать весь круг соответствующей материальной культуры. Одни и те же названия в разные эпохи обозначают разные предметы и разные понятия. С другой стороны, каждая социальная среда характеризуется своеобразиями своих обозначений. Одни и те же предметы по-разному осмысляются людьми разного образования, разного миро -воззрения, разных профессиональных навыков. Поэтому одно и то же русское слово как указание на предмет включает в себя разное содержание в речи разных социальных или культурных групп.

Необходимостью считаться при изучении истории слов с историей обозначаемых ими вещей общепризнана.

Как название, как указание на предмет слово является вещью культурно-исторической. ВлТам, где есть общность культуры и техники, слово указывает на один и тот же предмет; там, где она нарушается, дробится и значение словаВ».

Однако легко заметить, что далеко не все типы слов выполняют номинативную, или дефинитивную, функцию. Ее лишены все служебные слова, в смысловой структуре которых преобладают чисто грамматические значения и отношения. Номинативная функция чужда также междометиям и так называемым ВлвводнымВ» словам. Кроме того, местоименные слова, хотя и могут быть названиями, но чаще всего являются эквивалентами названий, Таким образом, уже при анализе вещественных отношений слова резко выступают различия между разными структурно-семантическими типами слов.

Переход от номинативной функции словесного языка к семантическим формам самого слова обычно связывается с коммуникативной функцией речи.

В процессе речевой коммуникации вещественное отношение и значение слова могут расходиться. Особенно ощутительно это расхождение тогда, когда слово не называет предмета или явления, а образно его характеризует (например: живыемощи, колпак тАУ в применении к человеку, баба тАУ по отношению к мужчине, шляпа тАУ в переносном значении и т.п.).

В этом плане слово выступает как система форм и значений, соотносительная с другими смысловыми единицами языка.

Слово, рассматриваемое в контексте языка, т.е. взятое во всей совокупности своих форм и значений, часто называется лексемой.

В не зависимости от его данного употребления слово присутствует в сознании со всеми своими значениями, со скрытыми и возможными, готовыми по первому поводу всплыть на поверхность. Но, конечно, то или иное значение слова реализуется и определяется контекстом его употребления. В сущности, сколько обособлен -ных контекстов употребления данного слова, столько и его значений, столько и его лексических форм; при этом, однако, слово не перестает быть единым, оно обычно не распадается на отдельные слова-омонимы. Семантической границей слова является омоним. Слово как единая система внутренне связанных значений понимается лишь в контексте всей системы данного языка. Внутренне единство слова обеспечивается не только единством системы его значений, которое, в свою очередь, определяется общими закономерностями семантической системы языка в целом.

Язык обогащается вместе с развитием идей, и одна и та же внешняя оболочка слова обрастает побегами новых значений и смыслов. Когда затронут один член цепи, откликается и звучит целое. Возникающие понятие оказывается созвучным со всем тем, что связано с отдельными членами цепи до крайних пределов этой связи.

Способы объединения и разъединения значений в структуре слова обусловлены семантической системой языка в целом или отдельных его стилей. Изучение изменений в принципах сочетания словесных значений в ВлпучкеВ» не может при -вести к широким обобщениям, к открытию семантических законов тАУ вне связи с общей проблемой истории общественных мировоззрений, с проблемой языка в мышлении. При иной точки зрения Влсамо значение слова продолжало бы оста -ваться темным и непонятным без восприятия его самого в общем комплексе всего миропонимании изучаемой эпохи.

Объем и содержание обозначаемых словами понятий, их классификация и дифференциация, постепенно проясняясь и оформляясь, существенно и много -кратно видоизменяются по мере развития языка. Они различны на разных этапах его истории.

Характерной особенностью русского языка является тенденция к группировке слов большими кучками вокруг основных центров значений.

Слово как система форм и значений является фокусом соединения и взаимодействия грамматических категорий языка.

Ни один язык не был бы в состоянии выражать каждую конкретную идею самостоятельным словом или корневым элементом. Конкретность опыта беспредельна, ресурсы же самого богатого языка строго ограничены. Язык оказывается вынужденным разносить бесчисленное множество значений по тем или другим рубрикам основных понятий, используя иные конкретные или полуконкретные идеи в качестве посредствующих функциональных связей. Поэтому самый характер объединения лексических и грамматических значений в строе разных типов слов неоднороден.

Лексические значения слова подводятся под грамматические категории. Слово представляет собою внутреннее, конструктивное единство лексических и грамматических значений. Определение лексических значений слова уже включает в себя указания на грамматическую характеристику слова. Грамматические формы и значения слова то сталкиваются, то сливаются с его лексическими значениями.

Семантические контуры сова, внутренняя связь его значений, его смысловой объём определяются грамматическим строем языка.

Различия в синтаксических свойствах слова, в особенностях его фразового употребления находятся в живой связи с различиями значений слова.

Пути семантической эволюции слов нередко определяются законами развития морфологических категорий.

Известно, что слово, принадлежащее к кругу частей речи с богатым арсеналом словоизменения, представляет собою сложную систему грамматических форм, выполняющих различные синтаксические функции. Отдельные формы могут отпадать от структуры того или иного слова и превращаться в самостоятельные слова (например, формы существительного становятся наречием).

Грамматически законами определяются приемы и принципы связи и соотношения морфем в системе языка, способы их конструктивного объединения и слова. Сдвиг в формах словообразования изменяет всю систему лексики.

Грамматические формы и отношения между элементами языковой системы определяют грань, отделяющую слова, которые представляются произвольными, не мотивированными языковыми знаками, от слов, значения которых более или менее мотивированны. Мотивированность значений слов связанна с пониманием их строя, с живым сознанием семантических отношений между словесными элементами языковой системы.

Различия между мотивированными и немотивированными словами обусловлены не только грамматически, но и лексико-семантическими связями слов. Тут открывается область новых смысловых отношений в структуре слова, область так называемых Влвнутренних формВ» слова.

Слово как творческий акт речи и мысли, - учит Потебня, - включает в себя, кроме звуков и значений, еще представление (или внутреннюю форму), иначе Влзнак значенияВ».

Во Влвнутренних формахВ» слова отражается Влтолкование действительности, ее переработка для новых, более сложных, высших целей жизниВ». С этим кругом смысловых элементов слова связаны и сложные словесные композиции поэтического творчества.

ВлВнутренние формыВ» слов исторически изменчивы. Они обусловлены свойственным языку той или иной эпохи, стилю той или иной среды способом воззрения на действительность и характером отношений между элементами семантической системы.

ВлВнутренняя формаВ» слова, образ, лежащий в основе значения или употребления слова, могут уясниться лишь на фоне той материальной и духовной куль -туры, той системы языка, в контексте которой возникло или преобразовалось данное слово или сочетание слов.

Легко заметить, что Влвнутренние формыВ» в разных категориях слов проявляются по-разному. На такие типы слов, как слова служебные, слова модальные, до сих пор понятие внутренней формы, в сущности, и не распространялось, хотя и в их образовании и употреблении сказывается громадная роль внутренних форм.

Во внутренних формах слова выражается не только Влтолкование действительностиВ», но и ее оценка.

Слово не только обладает грамматическими и лексическими, предметными значениями, но оно в то же время выражает оценку субъекта тАУ коллективного или индивидуального. Само предметное значение слова до некоторой степени формируется этой оценкой, и оценке принадлежит творческая роль в изменениях значений.

Слово переливает экспрессивными красками социальной среды. Отражая личность (индивидуальную или коллективную) субъекта речи, характеризуя его оценку действительности, оно квалифицирует его как представителя той или иной общественной группы. Этот круг оттенков, выражаемых словом, называется экспрессией слова, его экспрессивными формами. Экспрессия всегда субъективна, характерна и лична тАУ от самого мимолетного до самого устойчивого, от взволнованности мгновения до постоянства не только лица, ближайшей его среды, класса, но и эпохи, народа культуры.

Предметно-логическое значение каждого слова окружено особой экспрессивной атмосферой, колеблющийся в зависимости от контекста. Выразительная сила присуща звукам слова и их различным сочетаниям, морфемам и их комбинациям, лексическим значениям. Слова находятся в непрерывной связи со всей нашей интеллектуальной и эмоциональной жизнью.

Слово является одновременно и знаком мысли говорящего, и признаком всех прочих психических переживаний, входящих в задачу и намеревание сообщения.

Экспрессивные краски облекают значение слова, они могут сгущаться под влиянием эмоциональных суффиксов. Экспрессивные оттенки присущи грамма тическим категориям и формам. Они резко выступают и в звуковом облике слов, и в интонации речи.

Экспрессивная насыщенность выражения зависит от его значения, от внушиельности его внутренней формы, от степени его смысловой активности в общей духовной атмосфере данной среды и данного времени.

Тенденция экспрессивная обогащает язык конкретными элементами, продуктами аффектов и субъективизма говорящего; она создает новые слова и выражения; тенденция интеллектуальная, аналитическая устраняет эмоциональные элементы, создает из части их формальные принадлежности.

Все многообразие значений, функций и смысловых нюансов слова сосредотачивается и объединяется в его стилистической характеристики. В стилистической оценке выступает новая сфера смысловых оттенков слов, связанных с их индивидуальным ВлпаспортомВ». Стилистическая сущность слова определяется его индивидуальным положением в семантической системе языка, в кругу ее функциональных и жанровых разновидностей (письменный язык, устный язык, их типы, язык художественной литературы и т.п.). дело в том, что развитой язык представляет собою динамическую систему семантических закономерностей, которыми определяются соотношения и связи словесных форм и значений в разных стилях этого языка. И в этой системе смысловых соотношений функции и возможности разных категорий слов более или менее очерчены и индивидуализированы.

Индивидуальная характеристика слова зависит от предшествующей речевой традиции и от современного соотношения смысловых элементов в языковой системе и в ее стилевых разновидностях.

В этом плане слова и их формы получают новые квалификации, подвергаются новой группировке, новой дифференциации, распадаясь на будничные, торжествен- ные, поэтические, прозаические, архаические и т.п. Эта стилистическая квалифика- ция слов обусловлена не только индивидуальным положением слова или соответст- вующего ряда сов в семантической системе литературного языка в целом, но и функциями слова в структуре активных и живых разновидностей, типов этого язы -ка. Развитой литературный язык представляет собой весьма сложную систему более или менее синонимичных средств выражения, так или иначе соотнесенных друг с другом.

Фразеологические единицы, их основные признаки.

Фразеология (от греч. Phrasis тАУ оборот речи, Logos тАУ учение) представляет собой особый раздел лингвистики, в котором изучаются семантические, морфо-лого-синтаксические и стилистические особенности фразеологизмов.

Фразеологизм тАУ это воспроизводимый в речи оборот, построенный по образцу

сочинительных или подчинительных словосочетаний (непредикативного или предикативного характера), обладающий целостным (или реже тАУ частично целостным) значением и сочетающейся со словом (ни рыба ни мясо).

Фразеологизм возникает тогда, когда, по меньшей мере, два слова (чаще знаменательных), участвующих в его формировании, оказываются семантически преобразованными в такой мере, что полностью или частично утрачивают собственное лексическое значение. Сказанное вместе с тем означает, что между фразеологизма- ми и нефразеологизмами возможны переходные, промежуточные образования.

Фразеологизм наделён целым рядом существенных, определяющих признаков: устойчивостью, воспроизводимостью, семантической целостностью значения, расчлененностью своего состава (раздельнооформленным строением), не -замкнутостью (открытостью) структуры.

Воспроизводимость тАУ это регулярная повторяемость, возобновляемость в речи языковых единиц разной степени сложности, т.е. неоднородных, разнокачественных образований; воспроизводятся крылатые изречения (И дым отечества нам сладок и приятен), пословицы и поговорки (Тише едешь, дальше будешь). Составные термины и наименования (серная кислота, переменный ток), фразеологические сочетания (обращать внимание, попадать зависимость), собственно фразеологизмы (валять дурака, выжимать сок).

Идиоматичность тАУ это смысловая неразложимость фразеологизма вообще.

Устойчивость тАУ это мера, степень семантической слитности и неразложимости компонентов. В этом смысле устойчивость неразрывно связана с идиома -тичностью. Чем выше мера семантического расхождения между словами сво -бодного употребления и соответствующими компонентами фразеологизма, тем выше устойчивость, тем идиоматичнее такой оборот. Справедлива и обратная зависимость.

Исходя из этого следует признать, что фразеологизмы с целостным немотивированным значением типа у черта на куличках тАЬочень далекотАЭ характеризуются большей устойчивостью, чем фразеологизмы с целостными немотивированным значением типа носить воду решетом тАЬбесцельно и безрезультатно трудитьсятАЭ, а эти последние отличаются большим Влкоэффициентом устойчивостиВ», чем фразеологизмы с частично целостным мотивированным значением типа на дружеской ноге тАЬв близких, приятельских отношенияхтАЭ. Чем устойчивее в этом смысле фразеологизмы, тем в большей мере его компоненты теряют ранее присущее им исходное, общепринятое значение, и наоборот.

Устойчивость может быть исследована в каждом конкретном случае методом соотношения общего (целостного) значения фразеологизма со значением слов, входящих в одноименное свободное словосочетание слов, входящих в одноименное свободное словосочетание, если оно теоретически возможно, или путём соотношения общего (частично целостного) значения фразеологизма с системой значений, если свободное словосочетание эквивалентного состава нельзя образовать.

Поскольку мерилом устойчивости служит степень семантической сплоченности компонентов, она (устойчивость) не зависит от предсказуемости компонентов на лексическом уровне. Изучение такой предсказуемости представляет узкоспециальный интерес в области конструирования информационных машин. Нельзя допустить, будто в языке возможны Влнеустойчивые идиоматические сочетанияВ» типа намылить голову, подложить свинью, чесать язык и др. В составе подобных фразеологизмов обнаруживается устойчивость на семантическом уровне, на уровне сочетания семем. Этот уровень обусловливает ограничения в выборе форм и на всех остальных уровнях.

Принимая в расчет сказанное, можно заключить, что устойчивость тАУ это мера сопротивляемости фразеологизма как особой, качественно определенной единицы языка свободному словосочетанию, и прежде всего своему прототипу тАУ перемен -ному словосочетанию эквивалентного состава, а также словам свободного упот -ребления, с которым фразеологизм структурно связан в языке и речи. Такое понимание устойчивости находится в полном соответствии с законами материалистической диалектики.

Итак, устойчивостью и Воспроизводимость тАУ понятия соприкасающиеся, но отнюдь не тождественные. Все языковые единицы, обладающие устойчивостью, воспроизводимы, но не все воспроизводимые ВлсверхсловныеВ» образования на -делены устойчивостью.

Под семантической целостностью условимся понимать такое внутреннее смысловое единство фразеологизма, которое в конечном итоге приводит к полной или частичной потере компонентами собственного лексического значения. Иначе говоря, семантическая целостность тАУ это проявление идиоматичности применительно к конкретному фразеологизму.

Существуют ли какие-либо формальные признаки, выражающие семантическую целостность фразеологизма? Думается, что существуют. Однако измерить степень семантической спаянности, притяженности компонентов и в особенности установить степень утраты ими смысловой самостоятельности, т.е. определить семантическую ВлвеличинуВ» компонента, крайне затруднительно.

Представляется, что семантическая целостность не является постоянной, неизменной языковой величиной. Высшей степенью семантической целостности обладают фразеологизмы с утраченной внутренней формой (ср.: бить баклуши, валять дурака). Такого рода фразеологизмы имеют закрытую, семантически не -проницаемую структуру. Это проявляется в невозможности распространять компоненты фразеологизма словами полного или местоименного значения. Такие фразеологизмы обладают сверхцелостным значением.

Напротив, меньшая степень семантической целостности присуща фразеологизмам, у которых каждый компонент обладает семантической соотнесенностью с однозвучными словами свободного употребления. Так, к каждому компоненту фразеологизма находить общий язык последовательно можно подобрать слова-идентификаторы тАУ тАЬдобиваться взаимного пониманиятАЭ. Цепочка словоформ, составленная из слов-идентификаторов, является вполне осмысленной и более или менее верно передаёт содержание этого фразеологизма. При этом слова, входящие в развернутое определение, относятся к тем же частям речи, что и определяемые компоненты, отчего модель фразеологизма полностью отражается в модели идентифицирующего словосочетания. Семантическая структура подобных фразеологизмов характеризуется семантической проницаемостью, известной ВлоткрытостьюВ».

ВаМежду высшей и низшей степенями семантической целостности размещается непрерывная цепь переходных звеньев, отражающих постепенное сближение (но не слияние!) компонента фразеологизма со словом, а фразеологизма в целом со словосочетанием.

Целостность значения фразеологизма достигается полным или частичным пере- осмыслением, деактуализацией компонентов.

Деактуализация тАУ это семантическое преобразование слова в составную часть фразеологизма, его компонент. В результате семантического преобразования компоненты, как правило, не укладываются со стороны содержания в смысловую структуру исходных слов свободного употребления. Поэтому собственно фразеологизмы определяются, разъясняются посредством такого словесного материала, которым не располагает толкуемый фразеологический оборот. Невозможно, напри-

мер, фразеологизмы висеть над головой тАЬ постоянно угрожатьтАЭ. Соответственно растолковать посредством знаменательных слов в их свободном употреблении: висеть, голова. Следовательно, развернутое определение служит одним из существенных средств обнаружения семантической спаянности компонентов и выявления их внесистемных, внутрифразовых значений.

Семантическая целостность наиболее полно проявляется у фразеологизмов, возникших в результате метафорического переосмысления свободных словосочетаний такого же лексического состава: выбивать из седла.

В составе, например, фразеологизма брать быка за рога тАЬсмело начинать с самого важноготАЭ рог тАУ не тАЬкостяной вырост на черепе некоторых животныхтАЭ, а нечто другое, не содержащееся в смысловой структуре этого слова. Действительно, в слове рог различают, кроме названного значения, ещё другие: а) тАЬмузыкальный или сигнальный инструмент в виде изогнутой трубы с расширяющимся концомтАЭ; б) тАЬострая торчащая часть чего-нибудьтАЭ (рог луны). Зачастую выявить собственное значение компонентов трудно или вовсе невозможно, что служит показателем высокой идиоматичности фразеологизма.

Важным признаком фразеологизма является его расчлененное строение, неоднословность. Так, фразеологизм стреляный воробей и свободное словосочетание голубое небо построены по одному образцу Влприл.+сущ. в им. п.В», являются разделительно-оформленными единицами и не отличаются друг от друга по своим внешним признакам.

Фразеологизм, как отмечалось выше, имеет незамкнутую, открытую структуру. Это означает, что он обычно всем своим составом, как одно неделимое целое, сочетается в речи со знаменательными словами (словом), составляющими фразеологическое окружение.

Этот фразеологизм семантически реализуется при подлежащем со значением отвлеченного предмета и при дополнении со значением отвлеченного предмета и при дополнении со значением лица. Вне окружения соответствующий фразеологизм трудно отличить от эквивалентного свободного словосочетания.

Одни признаки фразеологизма характеризуют его внутреннее содержание, а другие тАУ его форму. Определяющими признаками служит семантическая целостность, раздельнооформленность состава, структурная связь со словом.

Многим фразеологизмам присуща экспрессивность. Тем не менее это свойство распространяется далеко не на все фразеологические обороты. Стилистически нейтральным оборотам не свойственна экспрессивность, например: во что бы то ни стало тАЬобязательнотАЭ.

Компонент тАУ это составная часть фразеологизма, представляющая собой семантически преобразованное слово. В семантическом отношении компонент тАУ величина непостоянная, так как степень преобразования бывает неодинаковой: одни компоненты теряют какую-либо семантическую связь со словами свободного употребления (куры не клюют тАЬочень многотАЭ), другие лишь частично сохраняют семантическую близость со словом (короче воробьиного носа тАЬочень невеликтАЭ), третьи почти не несут какие-либо семантические потери (ср. находить общий язык тАЬдобиваться взаимного пониманиятАЭ).

ВаКомпонент воспринимается как слово (семантически преобразованное) до тех пор, пока ему может быть однозначна приписано то или иное внесистемное (специфическое) значение. Например, в составе фразеологизма витать в облаках тАЬбесплодно мечтатьтАЭ компоненту витать легко присваивается внесистемное значение мечтать. Во всех остальных случаях компонент приходится рассматривать как такую составную часть фразеологизма, которая лишена словесных свойств, несоизмерима со словом.

Семантическое преобразование компонентов, их Деактуализация вызывает чаще всего метафорическим переосмыслением свободного словосочетания тАУ объекта метафоризации. Метафоризация слова и словосочетания тАУ явление качественно разного порядка. При метафоризации слова возникает новое переносное значение. Например, слово тюлень в переносном значении характеризует неуклюжего, неповоротливого человека. При метафоризации свободного слово - сочетания возникает фразеологизм, наделенный обобщенно-переносным значением; при этом компонен- ты в составе такого фразеологизма не приобретают переносного значения.

Фразеологизмы с обобщенно-переносным значением типа плевать в потолок тАЬпредаваться бездельютАЭ резко отличаются от таких словосочетаний, которые состоят из порознь переосмысленных слов.

Нельзя, однако, не заметить, что в процессе фразеологизации не все словесные свойства компонентов равномерно и без остатка поглощаются общим значением фразеологизма: отдельные компоненты обладают особой предрасположенностью к передаче символического значения или к переходу в так называемые Влпотенциальные словаВ», некоторой части компонентов присуще внесистемное значение, многие компоненты в составе фразеологизма являются семантически до-

минирующими, оказываются смысловым центром и т.п. Наиболее прочно удерживается в составе грамматически господствующего компонента категориальное значение, но оно в силу своей абстрагированности при толковании фразеологизма не получает словесного воплощения.

Факты показывают, что в объяснительной части, отражающей семный состав толкуемого фразеологизма, компонентам нередко приписывается такое внесистемное значение, которое передается одним словом отвлеченного содержания.

Соответствующие компоненты семантически элементарны, их собственное (внесистемное) значение не поддается развернутому определению. В противопо -ложность этому слова свободного употребления имеют многосемную структуру,

вследствие чего их значение передается развернутым словосочетанием.

ВлСемантическое расстояниеВ» между исходным словом и соответствующим компонентом может быть определено посредством развернутого толкования фразеологизма.

Взаимодействием свободного словосочетания с переосмысленным на его основе фразеологизмом создается внутренний образ, внутренняя форма фразеологизма, живущая в семантической структуре фразеологической единицы и во многом предопределяющая ее семантическую эволюцию. Внутренняя форма присуща лишь фразеологизмам, которые могут быть наложены на свободное словосочетание такого же лексического состава и на его фоне дают семантический и метафорический эффект.

Общее (целостное) значение таких фразеологизмов не выводится из значений компонентов (ввиду их деактуализации), а мотивируется внутренним образом (внутренней формой), которой подлежит расшифровке. Мотивировка и выводимость тАУ явление различного порядка в области фразеологии.

Внутренняя форма участвует в образовании фразеологического значения, которое возникает в результате метафорического переосмысления того словосочетания, которое формирует внутренний образ фразеологизма, его внутреннюю форму. При этом именно образ, лежащий в основе такого фразеологизма, пред сказывает объект обозначения, т.е. несет своеобразную указательную функцию, иначе нельзя было бы говорить о мотивированности целостного значения.

Внутренняя форма, предопределяя семантическое развитие фразеологизма, сама по себе не способна выступать в качестве смыслоразличительного (дифференциального) признака фразеологического значения. Поэтому фразеологизм нельзя определить посредством тех слов, которые входят в словосочетание, образующее внутреннюю форму.

То обстоятельство, что внутренняя форма имеет словесную основу, а не компонентную, еще не означает, будто она (внутренняя форма) находится лишь на глубине ВлСовмещенной стадииВ», когда фразеологизм характеризует якобы двойным планом (буквальным и фигуральным) В действительности, однако, двойным планом отличаются лишь пословицы, а фразеологизмы лишены такой особенности: они не могут одновременно употребляться в буквальном и в переносном значении. При употреблении в буквальном значении фразеологизмы перестают быть самими собой, становятся качественно новыми образованиями тАУ свободными словосочетаниями такого же лексического состава.

Основные типы фразеологических единиц в русском языке.

Необходимо пристальнее вглядеться в структуру фразеологич

Вместе с этим смотрят:

"Грусть и святость" (Поэтическое богословие Николая Рубцова)

"Донские рассказы" Михаила Шолохова

"Живопись слова" в японской поэзии

"Записки из подполья" как исток философии экзистенциализма Ф.М. Достоевского

"Подпольный человек" Ф.И. Достоевского