Творчество А.П. Чехова как журналиста

Семья Чеховых была очень талантливой: старший брат Антона Павловича тАУ Александр стал писателем, Николай тАУ художником, Михаил тАУ способным литератором, Иван тАУ выдающимся педагогом, сестра Мария обладала незаурядными художественными способностями. О себе, своих братьях и сестре Антон Павлович писал: ВлТалант у нас со стороны отца, а душа со стороны материВ».[1]

Уже в гимназические годы Чехов увлекается театром и литературой. Законоучитель Ф.Н.Покровский вызывал симпатии гимназистов: иногда на уроках вместо священной истории рассказывал о литературе тАУ о Пушкине, Гете и Шекспире. У Покровского были свои странности: он любил давать ученикам смешные прозвища. Это он прозвал будущего писателя ВлАнтошей ЧехонтеВ» - имя это стало позднее одним из литературных псевдонимов молодого Чехова.

Чехов начал писать в сложную эпоху 80-х годов. В это время в России продолжается дальнейшее развитие капитализма. Народники вынесли решение тАУ расправиться с царем Александром II. Но убийство царя 1 марта 1881 года не вызвало массовых революционных выступлений. Место убитого занял новый царь тАУ Александр III. Идейный кризис народничества привел к тому, что большинство участников этого движения убедились в порочности тактики индивидуального террора и ошибочности своей программы тАУ сохранить крестьянскую общину и через нее прийти к социализму. Народники отказались от революционной тактики. Началось перерождение революционного народничества в либеральное.

Боязнь политического пробуждения народа заставила правительство резко ограничить доступ в гимназии разночинцам и беднякам. Министр народного просвещения Делянов в 1887 году открыто заявил, что цель правительства тАУ освободить гимназии Влот поступления в них детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, детей коихтАж вовсе не следует выводить из среды, к коей они принадлежатВ».[2]

В целом 80-е годы тАУ время реакции. Крылатой становится фраза: ВлНаше время тАУ не время великих задачВ». Жизнь казалась бесперспективной, зашедшей в тупик.

В общественно-литературной борьбе 80-х годов большое место занимала журналистика. Один из персонажей романа мещанского беллетриста Баранцева ВлБорцыВ» говорит: ВлМы вовсе не думаем о народеВ». Эти слова выражали принцип мещанской беллетристики 80-х годов: она утеряла здоровое народное начало, столь характерное для писателей-шестидесятников.

Но в это время появился и новый массовый читатель, жаждавший своей литературы, которая помогла бы ему разобраться в течении будничной жизни. Некоторые юмористические журналы (ВлОсколкиВ»), внешне, казалось бы, безобидные, начинают приобретать большую резкость и остроту, их смех становится иногда язвительным. И цензурные удары обрушиваются на ВлОсколкиВ», а порой даже на ВлСтрекозуВ».

Именно в этих журналах появился новый писатель, который подписывал свои рассказы псевдонимами ВлАнтоша ЧехонтеВ», ВлЧеловек без селезенкиВ», ВлБрат моего братаВ», ВлРуверВ», ВлУлиссВ» и многими другими.

В работе рассматривается творчество А.П. Чехова-журналиста, основная проблематика ранних рассказов и очерков ВлОстров СахалинВ», особенности юмора его произведений.

1 Начало пути

Журналистская деятельность А.П. Чехова началась с конца 70-х годов XIX века. Еще в 1877 г. он участвовал в гимназическом журнале ВлДосугВ». Одна из первых опубликованных юморесок Чехова тАУ ВлКому платить (снимок)В»[3]
подписана псевдонимом ВлЮный старецВ». В марте 1880 в ВлСтрекозеВ» были напечатаны рассказ Чехова ВлПисьмо донского помещика Степана Владимировича N. к ученому соседу д-ру ФридрихуВ» и пародийная юмореска ВлЧто чаще всего встречается в романах, повестях и т.п.?В». В студенческие годы Чехов сотрудничал в журналах ВлСтрекозаВ», ВлБудильникВ», ВлЗрительВ», ВлМоскваВ» и других, в газете ВлНовости дняВ», с 1885 г. тАУ в ВлПетербургской газетеВ». Подписывался псевдонимами тАУ Антоша, Человек без селезенки, Рувер, Брат моего брата, Улисс и др., чаще всего тАУ Антоша Чехонте. С 1882 года писал для петербургского журнала ВлОсколкиВ», вел обозрение ВлОсколки московской жизниВ» (1883-85). Многие рассказы и юморески Чехова вызывали цензурное вмешательство тАУ вымарки или запрет. О рассказе ВлУнтер ПришибеевВ» (1885, первоначально названный тАУ ВлСверхштатный блюстительВ», ВлКляузникВ») цензор писал, что там изображаются ВлтАжуродливые общественные формы, явившиеся вследствие усиленного наблюдения полицииВ».[4]

Подготовленный к печати в 1882 году сборник ВлШелопаи и благодушныеВ» (затем озаглавленный ВлШалостьВ») не вышел в свет, очевидно, по цензурным причинам. Первая книга рассказов Чехова тАУ ВлСказки МельпоменыВ» (1884). За ней следуют ВлПестрые рассказыВ» (1886), ВлВ сумеркахВ» (1887, сборник отмечен в 1887 половиной Пушкинской премии).

С 1886 г. Чехов сотрудничал в газете ВлНовое времяВ», издававшейся А.С.Сувориным, с 1888 тАУ в ВлСеверном вестникеВ». 26 марта 1886 г. Д.В.Григорович обратился к Чехову с письмом, в котором говорил о его Влнастоящем талантеВ» и призывал Влбросить срочную работутАжВ», поберечь ВлтАжвпечатления для труда обдуманногоВ».[5]
Письмо Григоровича явилось одним из толчков, ускоривших переход Чехова от юмористики и ВлмелкойВ» работы к Влтруду обдуманномуВ». Переход этот, связанный с преодолением юмористических рамок, вторжением в Влобласть серьезаВ», совершается в 1885-87 гг. Его рассказы той поры тАФ начала 80-х годов тАФ больше, чем Влюношеские опытыВ». Без них неполным было бы наше представление о писателе. Лучшие из них, пережив время, стали живой и неотъемлемой частью чеховского наследства.

Всегда взыскательный и строгий к себе, Чехов, будучи уже зрелым, сложившимся художником, с удовольствием перечитывал свои произведения юности. Многие из них он включил в собрание сочинений. Если бы Чехов не написал ничего, кроме рассказов первых лет, он и тогда вошел бы в русскую литературу как непревзойденный мастер смеха, тонкий, умный, насмешливый писатель.

В наши дни рассказы молодого Чехова, или, как он тогда подписывался, ВлАнтоши ЧехонтеВ», не потускнели. Какое веселое оживление наступает неизменно на концертах, когда объявляются рассказы Чехова, каким хохотом встречаются истории о папаше и мамаше, которые пытались поймать с поличным неосторожного ухажера и окрутить его законным браком, но впопыхах схватили вместо иконы портрет писателя Лажечникова; о пылавшей благородным негодованием даме: узнав, что ее муж мошенник, она от него ушла.. в другую комнату; о статском советнике Шарамыкине с его Влживой хронологиейВ» тАФ он безошибочно вспоминает возраст своих детей по датам приезда в город различных знаменитостей; о подводной битве за налима, кончившейся так плачевно; о Вллошадиной фамилииВ», неожиданно, вроде того же налима, ускользнувшей из памяти приказчика в тот момент, когда она так была нужна измученному зубной болью генералу.. Да разве перечислишь все эти истории, в которых столько жизни и непосредственности, столько искрометного веселья, брызжущего юмора!

Юмор многих рассказов молодого Чехова часто построен на неожиданной сюжетной развязке. Чтобы усилить эту неожиданность, автор направляет воображение читателя по ложному следу. Тем выразительнее оказывается развязка. Вот ВлСлучай из судебной практикиВ» (1883). Знаменитейший адвокат держит речь в защиту подсудимого Шельмецова, обвиненного в краже со взломом, мошенничестве и других правонарушениях. Говорит он трогательно, играет на нервах публики, Влкак на балалайкеВ». Уже кто-то ахнул, вынесли из зала какую-то бледную даму, слышатся всхлипывания, даже судебный пристав полез в карман за платком. Но в самый напряженный момент, когда у прокурора, Влбесчувственнейшего из организмовВ», из-под очков засверкали слезы,тАФ не вынес и сам подсудимый. Растроганный адвокатским красноречием, он заплакал и закричал: ВлВиноват! Сознаю свою вину! Украл и мошенства строил! Окаянный я человек!.В»

Характерная особенность рассказов Антоши Чехонте в том, что, вспоминая о них, мы воспроизводим в памяти вместе с сюжетом многочисленнейшие подробности, воссоздающие картину быта, атмосферу жизни.

Юмор бывает разный. Один юморист переводит любое жизненное противоречие в чисто комическое несоответствие, в смешную нелепицу. Шутя, он скорее отшучивается от жизни. Для него жизненный факт сам по себе не столь интересен и служит лишь предлогом для остроты. Это внешний, развлекательный юмор. Многочисленные образцы такого юмора мы находим на страницах журналов 80-х годов, где начинал свой путь будущий великий писатель.

Но есть и другой, неизмеримо более высокий юмор, воссоздающий неповторимую сложность и характерность жизни. Это тАФ не средство отталкивания от жизни, но своеобразная форма раскрытия ее противоречий, приговор над действительностью.

Перечитывая один за другим рассказы Антоши Чехонте, мы все больше чувствуем за отдельным изображенным фактом явление, общественный уклад.

Толстенький, коротенький человек стоит в магазине у прилавка с нотами и мучительно припоминает, морща свой маленький лоб и подняв вверх глаза, какую же пьесу для игры на фортепиано ведено ему купить.

ВлтАФ Мм.. Мм.. Дайте припомнить.. Ну, как же быть? А без пьесы и ехать нельзя тАФ загрызет Надя, дочь, то есть; играет ее без нот, знаете ли, неловко.. не то выходит! Были у ней ноты, да я, признаться, нечаянно керосином их облил и, чтоб крику не было, за комод бросил.. Не люблю бабьего крику! Велела купить.. Ну, да.. Ффф.. Какой кот важный!.В»

Он так смешон, этот замученный жениными и дочкиными поручениями человечек, когда беспомощно топчется у прилавка, закрыв глаза, пытается спеть фистулой ускользающий мотив, откашливается, выплевывает застрявшее в зубах семечко и снова пытается вспомнить мотив:

ВлТру-ру-ру.. Все этак вверх.. а потом, знаете ли, вниз, вниз.. Заходит этак бочком, а потом берется верхняя нота, такая рассыпчатая.. то-то-ти.. рууу. Понимаете?В» тАФ так смешон, что даже кот с удивлением смотрит на него и, засмеявшись, лениво соскакивает со стойки.

ГауптвахтовтАФ так зовут героя тАФ уже, махнул было рукой на проклятую мелодию, зашагал к дому, но вдруг резко поворачивает назад, врывается в магазин с криком: ВлВспомнил!! Вот самое! То-то-ти-то-то!В» тАФ радостно голосит, и, наконец, благополучно покупает нужную пьесу.

Казалось бы тАФ забавный случай, анекдот, не больше. И все-таки звучит здесь еще одна, пусть не сильная, но различимая для чуткого уха невеселая нота. Как вспомнил бедняга Гауптвахтов потерянный мотив?

ВлОн ругнул свою память и задумался..

Задумался он о том, как приедет он домой, как выскочат к нему навстречу жена, дочь, детишки.. Жена осмотрит покупки, ругнет его, назовет каким-нибудь животным, ослом или быком.. Детишки набросятся на сладости и начнут с остервенением портить свои уже испорченные желудки.. Выйдет навстречу Надя в голубом капоте с розовым галстуком и спросит: Влкупил ноты?В» Услышавши ВлнетВ», она ругнет своего старого отца, запрется в свою комнатку, разревется и не выйдет обедать.. Потом выйдет из своей комнаты и заплаканная, убитая горем, сядет за рояль.. Сыграет сначала что-нибудь жалостное, пропоет что-нибудь, глотая слезы.. Под вечер Надя станет веселей и, наконец, глубоко и в последний раз вздохнувши, она сыграет это любимое: то-то-ти-то-то..В»

Тут-то он и вспоминает неуловимый дотоле мотив и, ВлпоймавВ», несется в магазин.

Мелодия из чудесной рапсодии Листа слита для Гауптвахтова со всем его бытом, бранчливой женой, безвкусной, манерной дочкой. Вот в чем юмор рассказа тАФ мелодия эта становится как бы символом скучной, однообразной тАФ почти совсем как на гауптвахте! тАФ жизни Гауптвахтова. Потому-то она и зазвучала сразу в его душе при мысли о доме, о семье тАФ веселая, радостная, но опошленная невеселым, безрадостным бытом.

2 Чин или человектАж

Если глупец, пошляк, стяжатель, подхалим кажутся нам смешными, безобразными, стало быть, они воспринимаются как отступления от нормы. Обратимся к рассказу ВлТолстый и тонкийВ».

На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий.

тАФ Порфирий! Ты ли это? Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет! тАФ радостно восклицает толстый.

тАФ Батюшки! тАФ изумляется тонкий.тАФ Миша! Друг детства!.

Приятели вспоминают дни детства, гимназию, рассказывают друг другу, кто как живет.

А живут они по-разному. Тонкий дослужился до Влколлежского асессораВ» тАФ чин небольшой и жалованье плохое, но ничего: жена дает уроки музыки, а он, тонкий, приватно делает портсигары из дерева и продает по рублю за штуку. В общем тАФ перебивается кое-как. А толстый?

тАФ Я уже до тайного дослужился..тАФ говорит он тонкому,тАФ Две звезды имею.

И вот уже сразу перечеркнута картина восторженной встречи двух людей, двух приятелей, друзей детства. Не два человека перед нами тАФ толстый и тонкий, а два чина тАФ большой и маленький, тайный советник и коллежский асессор. Один стоит на верхней ступени служебной лестницы, а другой где-то там внизу, со своей женой Луизой, урожденной Ванцеибах, с сыном Нафанаилом, с узелками, картонками и с портсигарами по рублю за штуку.

ВлТонкий вдруг побледнел, окаменел..В» Слова толстого парализовали его, убили в нем все живое.

ВлСам он съежился, сгорбился, сузился.. Его чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились.. Длинный подбородок жены стал еще длиннее; Нафанаил вытянулся во фрунт и застегнул все пуговки своего мундира..В»

Напрасно морщится толстый, слыша угодливую речь тонкого, с заученно подобострастными, неживыми интонациями. Они уже не друзья детства. Неслучайно тонкий заново представляет толстому жену и сына. Еще бы тАФ тогда он знакомил с ними приятеля Мишу, а теперь тАФ ВлМилостивое внимание вашего превосходительства.. вроде как бы живительной влаги..В» и т. д. и т. п.

Да и напрасно морщится толстый тАФ ведь если бы ему пришлось встретиться с человеком выше его по чину, наверно уж самому пришлось бы играть роль ВлтонкогоВ» тАФ заискивать, унижаться, благоговейно пожимать начальственную руку.

Ты не у дел? Стало быть, ты бездельник. Живешь плохо? Значит, сам плох. Не в чести? Значит, нечестен, а если и честен, то к чему честь, коли нечего есть.. Такова равнодушная и подлая философия мира, построенного на неправде и несправедливости, мира, где человек человеку тАФ либо хозяин, либо слуга, повелитель или покорный исполнитель воли и прихотей ВлвышестоящегоВ».

Сила чеховского юмора в том, что, нигде прямо не выступая против общественного правопорядка, писатель с огромной выразительностью передает атмосферу времени, высмеивает дух лакейства, угодничества, чинопочитания, пресмыкательства. В лучших произведениях молодого Чехова юмор возвышается до сатиры. Полицейский надзиратель Очумелов, (рассказ ВлХамелеонВ», 1884) при всей его индивидуальной характерности, с подвижностью флюгера отражает реальное соотношение между людьми в мире социальной несправедливости. Высмеивая толстых и тонких, хамелеонов, Пришибеевых, писатель разоблачает их не как носителей извечных людских пороков, но как прямое порождение современной им социальной жизни.

Герои, люди разного социального положения и веса, не просто встречаются, но, казалось бы, вступают в столкновения друг с другом. Вот-вот тАФ и произойдет ссора, скандал, конфликт. Но ничего не происходит. Чехов намеренно ставит своих ВлгероевВ» тАФ пока это слово звучит у него не иначе как в кавычках тАФ в такие положения, что, казалось бы, уже никак нельзя не возроптать, не возмутиться, не взбунтоваться, наконец. Однако малейшая вспышка протеста кончается ничем, конфузом, пшиком. Так кончился, например, ВлбунтВ» Дездемонова: вместо того, чтобы высказать прямо в глаза Влвсю правдуВ» начальнику, самодуру и толстопузу, он, неожиданно оробев, отдает последние двадцать пять рублей на лотерею, которую устраивает начальникова супруга (ВлДепутат, или повесть о том, как у Дездемонова 25 рублей пропалоВ», 1883). Точно так же либеральный тост в защиту прав личности от произвола Влего превосходительстваВ» конфузно завершается пожеланием здоровья.. его же превосходительству, покровителю и благодетелю (ВлРассказ, которому трудно подобрать названиеВ», 1883).

Стоит лишь появиться главе департамента, стоит лишь встретиться недовольным чиновникам с его начальственным взглядом, как сразу же смолкают либеральные речи, призывы к протесту, крики о том, что Влодним словом, господа, жить так далее невозможно!В» тАФ все мгновенно стихает, улетучивается, забывается. ВлТонкийВ» подчиняется ВлтолстомуВ». Ведь не будет же спорить какая-нибудь карточная ВлсемеркаВ» с ВлтузомВ», и любая некозырная ВлдамаВ» уступит ВлкозырюВ».

Это сопоставление: людитАФкарты, закономерно рождается у молодого Чехова. Конечно, не все и не вообще люди, а именно люди, переставшие быть людьми, превратившиеся в обладателей чинов, носителей знаков отличий.

В рассказе ВлВинтВ» (1884) чиновники наклеивают на игральные карты фотографии действительных статских советников, их супруг, коллежских советников и прочих чинов четырех ведомств, заменяющих игрокам четыре масти.

Картина игры в карты одновременно и фантастична и до малейшей детали правдоподобна:

ВлтАФХожу со статского.. Бросай, Ваня, какого-нибудь титуляшку или губернского.

тАФ Зачем нам титуляшку? Мы и Пересолиным хватим..

тАФ А мы твоего Пересолина по зубам.. по зубам..В» На первый взгляд самое смешное здесь в том, как неожиданно совмещаются два совершенно различных плана: масти и достоинства карт, с одной стороны, чины и ведомства служащих, с другой. Но еще смешнее и одновременно печальнее то, что фантастическое оказывается возможным, неожиданное тАФ оправданным, подсказанным жизнью.

3 ВлТрудно за юмором угоняться!.В»

Персонаж Антоши Чехонте тАФ преимущественно образ отрицательный. Молодой сатирик мог бы повторить слова героя щедринской сказки, написанной в 1880 году, в том самом году, когда Чехов вступил на литературное поприще: ВлСколько я ни старался добродетельную куклу сделать тАФ никак не могу! Мерзавцев тАФ сколько угодно, а что касается добродетели, так, кажется, экого слова и в заводе-то в этом царстве нет!В»

Внешне персонажи Антоши Чехонте вполне человекоподобны. У них есть и свое счастье, и своя любовь, и своя поэзия. Но все это только одна видимость, бутафория.

..Молодой человек, сверкая лакированными ботинками и изнемогая от волнения, едет к княжне, к милому, восхитительному созданию. Долго он не решается приступить к разговору, мнется, конфузится, а затем, собравшись с духом, делает, наконец, предложение..

тАФ Предложение в высшей степени выгодное!.тАФ жарко шепчет он, склонившись к ней.тАФ Мы в один год продадим миллион пудов сала! Давайте построим в наших смежных имениях салотопенный завод на паях!

Княжна подумала и сказала:

тАФ С удовольствием..

Предложение состоялось, но это совсем не то предложение, какого можно было ожидать. Впрочем, это даже и не совсем неожиданная концовка. С первых строк, внешне восторгаясь героем, автор издевается над ним, над его дешевой, затасканной, лакированной красивостью, над его банальной, взятой напрокат поэтичностью.

ВлЯ люблю Машеньку, люблю страстно, больше жизни!В» тАФ бурно исповедуется герой рассказа ВлДва письмаВ» (1884) в письме к дорогому дядюшке, умоляя его о содействии. Из ответа дорогого дядюшки выясняется, что непонятное, но красноречивое письмо племянника прочитали все дядюшкины соседи, никто его всерьез не принял, но письмо понравилось и влюбленного сочли Влкак бы сочинителемВ». Показывал дядюшка это письмо и самой Машеньке Мурдашевич и ее мужу, немцу Урмахеру, за которого она вышла замуж. Немец прочел и похвалил.

ВлИ теперь,тАФ заканчивает свой ответ дядюшка,тАФ я всем показываю твое письмо и читаю. Пиши еще! А икра у Мурдашевича очень вкуснаяВ».

Так оборачивается любовь ВлгероевВ» Антоши Чехонте рублем, Влмиллионом пудов салаВ», вкусной икрой Мурдашевича.

Лучшие из рассказов Антоши Чехонте, изображая частное, затрагивали и общее, наводили читателя на далеко идущие выводы о том, что же мешает человеку быть человеком. Не случайно с первых лет своей деятельности Чехов разделил участь передовых русских писателей, его современников и предшественников: произведения молодого юмориста вызывали самое настороженное отношение цензуры; сплошь и рядом на них накладывалась резолюция: ВлК напечатанию не дозволятьВ».

И надо ли удивляться тому, что самый сильный рассказ молодого Чехова, знаменитый ВлУнтер ПришибеевВ», сразу же был встречен цензурой в штыки.

Ополчаясь против всего недозволенного законом, унтер и сам пришиблен, сам готов вытянуться во фрунт, выпятить грудь колесом и пожирать глазами начальство. Рыча на всех, он виляет при виде хозяина тАФ совсем как цепной пес.

Ни в одном рассказе Антоши Чехонте не звучала еще такая сила насмешки и презрения к штатным и внештатным блюстителям бюрократического порядка, к должностным и добровольным держимордам, к охранителям неправого закона, пуще всего боящимся того, чтоб Влнароду волю даватьВ».

В рассказе ВлХамелеонВ» не было жертвы. Мастер Хрюкин, которого укусила собака, лицо комическое. В ВлУнтере ПришибеевеВ» уже предстают перед нами люди, которые действительно страдают от произвола и могут быть названы жертвами пришибеевщины. И это знаменательно. В пестрой и шумной толпе самодовольных, невежественных и лицемерных персонажей Антоши Чехонте все чаще мелькают иные лица тАФ молчаливых, бедно одетых, нечиновных, страдающих людей.

ВлСиротливаяВ» старушка, одетая в глубокий траур, пережившая свою единственную дочь, разоряемая вечно пьяным родственником (ВлПриданоеВ», 1883)..

Женщина с Влзаплаканными, тупыми от горя, почти безумными глазамиВ» (Вл75000В», 1884)..

Гувернантка Машенька, живущая в Влчужих людяхВ» и подвергающаяся оскорблениям, хорошо знакомым Вллюдям зависимым, безответным, живущим на хлебах у богатых и знатныхВ» (ВлПереполохВ», 1886)..

Маленькая, худенькая Анюта, Влочень бледная, с кроткими серыми глазамиВ» (ВлАнютаВ», 1886)..

Извозчик Иона, оставшийся наедине со своим неизбывным, никем не разделенным горем (ВлТоскаВ», 1886)..

Эти герои человечны, их страдания неподдельны, и рассказ о них требует уже иного тона.

ВлДа и, правду сказать, трудно за юмором угоняться! тАФ признается Чехов в письме к редактору ВлОсколковВ».тАФ Иной раз погонишься за юмором да такую штуку сморозишь, что самому тошно станетВ».[6]

4 Дальняя дорога

М. П. Чехов рассказывает, что Влсобрался Антон Павлович на Дальний Восток как-то вдруг, неожиданно, так что в первое время трудно было понять, серьезно ли он говорит об этом, или шутитВ».

Почему он решил поехать именно на Сахалин? Он никогда не проявлял никакого особого интереса к этому острову.

Поездка на Сахалин была по тем временам самым настоящим путешествием, утомительным и далеко не безопасным. Великой Сибирской железной дороги еще не было. От Тюмени нужно было ехать в тарантасе четыре тысячи верст. Антон Павлович хорошо знал, что его ждут и дорожная грязь, и разливы могучих сибирских рек, и жестокая тряска, и множество других испытаний, тяжелых и для вполне здорового человека. А он незадолго перед тем отказался от предложения об одной приятной поездке по той причине, что в вагоне у него всегда усиливается кашель. Но что значит вагонная тряска в сравнении с тарантасной, к тому же продолжающейся не день, не два, а многие недели!

Намерение Антона Павловича всем казалось непонятным. Его спрашивали о причинах поездки, писали ему недоуменные письма. Чехов отшучивался, стремился представить поездку легкомысленной, просто желанием ВлвстряхнутьсяВ», а когда уж очень приставали с расспросами, то он делал серьезный вид: он хочет написать научный труд, диссертацию о Сахалине и тем самым хоть отчасти заплатить свой долг медицине тАФ своей Влзаконной женеВ», которой он изменил для литературы тАФ своей ВллюбовницыВ».

При ВллегкомысленномВ» варианте оставалось непонятным, почему нужно ВлвстряхиватьсяВ» именно в тарантасе и именно в путешествии на Сахалин. Для того чтобы ВлвстряхнутьсяВ», гораздо больше подходила обыкновенная комфортабельная поездка за границу. Кстати, после Сахалина Антон Павлович и совершил такую поездку.

При варианте же ВлделовомВ» опять-таки было неясно, почему для диссертации потребовался Сахалин. Чехов в свое время усиленно работал над интереснейшей научной темой тАФ историей русской медицины, собрав для этого труда много материалов. Если ему так сильно хотелось Влзаплатить долг медицинеВ» созданием научного труда, то почему бы он не мог вернуться к начатой и уже более или менее освоенной теме? Или почему бы он не мог, наконец, выбрать любую тему, не связанную с трудной поездкой?

Несомненно, что Антон Павлович хотел написать научный труд. Но несомненно и то, что он излагал далеко не все мотивы своего решения о поездке на Сахалин и тем самым Влвводил в заблуждениеВ» и своих родных, и своих знакомых, и, добавим, своих биографов. Один из последних, основываясь на объяснениях Чехова, свел все мотивы поездки к следующему: ВлВ скучной и нудной жизниВ», которую до сих пор влачил Чехов, таких Влдвух-трех днейВ» не было (Антон Павлович писал в одном из писем, что в его поездке, вероятно, встретятся таких Влдва-три дняВ», о которых он будет вспоминать всю жизнь с восторгом или горечью), а надо, чтобы они были, иначе нечем будет жить! Вот как нам представляется настоящее объяснение неожиданного для всех решения Чехова поехать на СахалинВ».[7]

Биограф не замечает, что он ничего не ответил на главный вопрос: почему же для ярких двух-трех дней надо было ехать на Сахалин, а не, скажем, в Ниццу?

Чехов очень хорошо знал, что Сахалин, превращенный царским правительством в место каторги и ссылки, стал островом ужасов. Он отдавал себе полный отчет в том, что ему предстоит встретиться с сосредоточением в одном месте всех возможных видов человеческого унижения и страдания. Со своим повышенным чутьем к страданию и боли он готовился к тому, что его пребывание на Сахалине будет для него сплошной мукой.

Ключ к разгадке наиболее важных мотивов решения Чехова следует искать в двух его высказываниях. Одно из них мы встречаем в ответе на недоуменный вопрос Суворина: зачем Антону Павловичу понадобился Сахалин? Суворин писал, что поездка не имеет никакого смысла, потому что, дескать, Сахалин никому не нужен и не интересен.

Прежде чем перейти к отповеди Суворину, Чехов сначала подчеркивает полное отсутствие у него каких бы то ни было претензий.

ВлЕду я совершенно уверенный, что моя поездка не даст ценного вклада ни в литературу, ни в науку: не хватит на это ни знаний, ни времени, ни претензийВ».[8]

Далее он приводит в объяснение своего путешествия не главный, но действительно имевший для него известное значение мотив: ВлПоездка тАФ это непрерывный полугодовой труд, физический и умственный, а для меня это необходимо, так как я.. стал уже лениться. Надо себя дрессироватьВ».

После всего этого он переходит к главному. Тут-то и прорывается и его раздражение письмом Суворина и признание подлинных мотивов своего решения о поездке.

Вл..Вы пишете, что Сахалин никому не нужен и ни для кого не интересен. Будто бы это верно?. Не дальше, как 25тАФ30 лет назад, наши же русские люди, исследуя Сахалин, совершали изумительные подвиги, за которые можно боготворить человека, а нам это не нужно, мы не знаем, что это за люди, и только сидим в четырех стенах и жалуемся на то, что бог дурно создал человека. Сахалин тАФ это место невыносимых страданий, на какие только бывает способен человек вольный и подневольный. Работавшие около него и на нем решали страшные, ответственные задачи..

..Из книг, которые я прочел и читаю, видно, что мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждений, варварски; мы гоняли людей по холоду в кандалах десятки тысяч верст, заражали сифилисом, размножали преступников и все это сваливали на тюремных красноносых смотрителей.. виноваты не смотрители, а все мы, но нам до этого дела нет, это неинтересноВ».

И Антон Павлович как бы спохватывается: не звучит ли все это претенциозно, не получается ли что-то вроде декларации, провозвещающей великие результаты его поездки? И он возвращается к первоначальному скромно-будничному тону письма.

ВлНет, уверяю вас, Сахалин нужен и интересен, и нужно пожалеть только, что туда еду я, а не кто-нибудь другой, более смыслящий в деле и более способный возбудить интерес в обществе.

Я же лично еду за пустякамиВ».

Биограф, объяснивший, поездку Чехова на Сахалин только желанием Антона Павловича получить два-три ярких дня, трактует приведенное высказывание Чехова в письме к Щеглову в духе обывательской ВлскукиВ» и обывательского же стремления от скуки ВлпроветритьсяВ».

Но мы хорошо знаем, что означала на чеховском языке скука и что означало его недовольство современной ему критикой. Мы знаем, что скучной историей он назвал тоску человека, не имеющего Влобщей идеиВ». Его недовольство критикой было связано все с той же тоской по великим целям и идеалам. И именно с этой тоской связывает он свое решение поехать на Сахалин.

Цель поездки Чехова на Сахалин была связана прежде всего с поисками ответа все на тот же вопрос: что делать?

В своей эпохе Влмалых делВ», отсутствия идеалов у интеллигенции Чехов нашел для себя то, к чему всегда стремились русские писатели: возможность подвига.

Конечно, если бы ему сказали, что его путешествие на Сахалин тАФ подвиг, он рассмеялся бы. Он сам всячески старался ВлснизитьВ» свое путешествие, представить его ВлпустякомВ». И все же поездка была подвигом. И дело тут не в его болезни, не в трудностях пути, не в изнурительном, непрерывном полугодовом труде, а в стремлении прямо, лицом к лицу, сойтись с самой ужасной правдой и рассказать о ней всем.

Бывает, что писатель отправляется в экзотическое трудное дальнее путешествие под влиянием своего неуспеха, в заботе о своей репутации, о славе. Чехову, как мы знаем, не нравился его успех. Он боялся своей славы, боялся стать Влмодным писателемВ». Ему казалось, что он ВлобманываетВ» читателя, не указывая ему целей жизни.

Своей поездкой на Сахалин он хотел Влзаплатить долгВ» не столько медицине, сколько своей совести русского писателя.

Совесть великого народа тАФ русский писатель всегда чувствовал свою ответственность перед народом за всю жизнь страны.

Когда Чехов пишет: Влмы сгноили в тюрьмах миллионы людейВ», Влмы.. размножали преступников и все это сваливали на тюремных красноносых смотрителейВ», то это означает именно то, что написано: Чехов всем существом своим чувствует и свою личную ответственность за все преступления царского правительства.

Чехов знал, что на своем длинном пути он встретит множество людей, увидит жизнь страны. Подмосковье, Петербург, родные южные места, Кавказ, Крым, Украина тАФ всего этого было ему мало в ненасытной его жажде познания родины.

Антон Павлович готовился к своей поездке со всей присущей ему научной обстоятельностью, дотошностью. Он изучил, проштудировал целую библиотеку трудов по самым различным отраслям науки. История, этнография, геология, биология, уголовное право, тюрьмоведение, метеорология, география тАФ таковы были науки, по-новому, а многие впервые изучавшиеся Антоном Павловичем. ВлЦелый день, тАФ писал он, тАФ сижу, читаю и делаю выписки.. Умопомешательство. Приходится быть и геологом, и метеорологом, и этнографомВ».

Кажется, сама природа решила всячески затруднить Чехову его поездку. Сначала его долго мучил Влстрашенный холодищеВ» и днем и ночью: весна выдалась необычно поздняя. Потом, с потеплением, пошла такая грязь, что он в своем тарантасе Влне ехал, а полоскалсяВ». Не раз ему приходилось переплывать сибирские реки во время буйного разлива на лодках, ежеминутно рискуя утонуть. Кое-какие штрихи, дающие представление о поездке, мы получаем из писем Антона Павловича к сестре, обращенных и ко всей семье.

Вл..Грязь, дождь, злющий ветер, холод.. и валенки на ногах[9]
. Знаете, что значит мокрые валенки? Это сапоги из студня. Едем, едем и вот перед очами моими расстилается громадное озеро, на котором кое-где пятнами проглядывает земля и торчат кустики тАФ это залитые луга. Вдали тянется крутой берег Иртыша; на нем белеет снег.. Начинаем ехать по озеру. Вернуться бы назад, да мешает упрямство и берет какой-то непонятный задор, тот самый задор, который заставил меня купаться среди Черного моря, с яхты, и который побуждал меня делать немало глупостей.. Должно быть, психоз. Едем и выбираем островки, полоски. Направление указывают мосты и мостики; они снесены. Чтобы проехать по ним, нужно распрягать лошадей поодиночке.. Ямщик распрягает, я спрыгиваю в валенках в воду и держу лошадей.. Занимательно! А тут дождь, ветер.. Спаси, Царица Небесная!.В»

Описывал он и столкновение своего ВлтарантасикаВ» с встречными тройками, при котором только случайность спасла его от гибели или инвалидности.

Несмотря на все трудности пути, настроение Антона Павловича было бодрое. Больше тысячи верст он проехал по Амуру, наслаждаясь мощной красотой пейзажа.

Его чувство родины расширялось. И горько и радостно было ему. Он видел много грубого, тяжелого, его возмущал дикий произвол, хамство чиновников. Но наблюдения его над крестьянами, над простыми русскими людьми с повседневным героизмом их труда в тогдашних сибирских условиях, тАФ светлы и радостны. В путевых очерках ВлИз СибириВ» отмечает он разговор с крестьянином, который говорит ему: ВлПримерно, у нас по всей Сибири нет правды. Ежели была какая, то уж давно замерзла. Вот и должен человек эту правду искатьВ». Рассказывает Чехов о молодой крестьянке и ее муже, которые взяли на время пожить у них ребенка одной проезжей мещанки и так привыкли к нему, что боятся, как бы мать не забрала его у них. Хозяйка со слезами говорит об этой возможности, а мужу ее тоже жалко ребенка, Влно он мужчина, и сознаться ему в этом неловкоВ». ВлКакие хорошие люди!В» - не может Чехов удержаться от столь не свойственного ему открытого выражения своих чувств. А в письме к сестре он восклицает: ВлБоже мой, как богата Россия хорошими людьми!В»

Дальняя дорога, вызывавшая у русских писателей образы беспредельной шири, будившая грусть-тоску о скованной, заколдованной народной силе, томление грядущего счастья! И вот трясся в тарантасе, больной чахоткой, покашливающий, пристально внимательный русский врач и писатель, которого позвала в дальнюю дорогу всегда непоседливая, неугомонная русская совесть.

В этой дальней своей дороге Антон Павлович сделал такую, например, запись в очерках ВлИз СибириВ»:

ВлНа Енисее жизнь началась стоном, а кончится удалью, какая нам и во сне не снилась. На этом берегу Красноярск, самый лучший и красивый из всех сибирских городов, а на том тАФ горы, напомнившие мне о Кавказе, такие же дымчатые, мечтательные. Я стоял и думал: ВлКакая полная, умная и смелая жизнь осветит со временем эти берегаВ».

Вся необъятная страна вставала перед его взором, со своим даровитым, честным, ищущим правду, могучим народом. И чем яснее возникал в его мыслях и чувствах образ величия родной страны, тем больнее было думать о том, что она отдана во власть палачей, тупиц, Пришибеевых, тем сильнее хотелось сказать, что больше так жить нельзя!

По приезде на Сахалин Антон Павлович сразу начал свою грандиозную, лихорадочно-напряженную и вместе с тем систематическую, хорошо продуманную работу исследователя. Напряженность работы объяснялась тем, что в его распоряжении был очень ограниченный срок тАФ всего три месяца, тАФ иначе, по условиям навигации, ему пришлось бы задержаться на Сахалине на целый год.

ВлНе знаю, что у меня выйдет, тАФ писал он в конце своего пребывания на Сахалине, тАФ но сделано мною не мало. Хватило бы на три диссертации. Я вставал каждый день в 5 часов утра, ложился поздно и все дни был в сильном напряжении от мысли, что мною многое еще не сделано. Кстати сказать, я имел терпение сделать перепись всего Сахалинского населения. Я объездил все поселения, заходил во все избы и говорил с каждым; употреблял я при переписи карточную систему, и мною уже записано около десяти тысяч человек каторжных и поселенцев. Другими словами, на Сахалине нет ни одного каторжного или поселенца, который не

Вместе с этим смотрят:

"Грусть и святость" (Поэтическое богословие Николая Рубцова)

"Донские рассказы" Михаила Шолохова

"Живопись слова" в японской поэзии

"Записки из подполья" как исток философии экзистенциализма Ф.М. Достоевского

"Подпольный человек" Ф.И. Достоевского