Начало книгопечатания в России

Книга тАУ создание человеческого ума, и сердца, и воли; плод коллективных усилий и проявление высокого мастерства, и тАУ прежде всего тАУ книга была и остаётся общественно-политическим явлением, фактом и фактором исключительной силы.

Изобретение книгопечатания открыло мир духовных богатств широкому кругу людей и тем самым дало новый толчок развитию науки, техники, общественной мысли. Пока книга была рукописной, её социальная база оставалась крайне узкой, появление первой печатной книги не только совпало по времени, но и сравнимо с великими географическими открытиями.

Первая славянская книга, напечатанная глаголицей, вышла в свет в 1483 году в Венеции, а в 1491 году Швайпольт Феоль печатает в Кракове первые славянские книги кириллицей с обращением к читателям на малорусском языке. Позже всего печатное дело проникло в пределы Восточной Европы. Лишь в первой четверти XVI века начинается печатание кириллицей книг для румын и сербов, которые в это время гибли под нашествием турок, и к середине века тАУ через сто лет после открытия тАУ печатное дело проникает в Московскую Русь.

О начале книгопечатания в России крайне редко упоминается в дошедших до нас письменных источниках XVI века. Поэтому судить о времени, месте и технологии печатания первых книг можно лишь на основе изучения самих первопечатных изданий. Этим обусловлено большое число разногласий среди книговедов. Многие вопросы до сих пор остаются нерешёнными.

Целью данной работы является изучение истории возникновения книгопечатания в России. Для достижения этой цели необходимым является изучение обстоятельств основания первых типографий в России, рассмотрение вопросов происхождения и датировки первых печатных изданий, их художественных и технических особенностей, а также деятельности первых российских печатников.

Первый очерк истории русского книгопечатания дал в начале XVIII века Ф.П. Поликарпов-Орлов, директор Московской синодальной типографии. В XVIII века такие видные русские люди, как В.В. Куприянов, М.В. Ломоносов, затем А.И. Богданов работали над воплощением идеи полной библиографии изданных в России книг. В конце века очерки истории книгопечатания в России пытались дать Д. Семенов-Руднев, И.Г. Бакмейстер. Весь этот период русского книговедения был чисто описательным. Научная библиография только зарождалась.

О старых русских книгах рождалось много легенд. Впервые об этом заговорил известный библиограф В.С. Сопиков в общем очерке истории славянского книгопечатания. В XIX веке митрополит Евгений тАУ Е.А. Болховитинов, работающий над биографическим словарём русских писателей, четыре раза специально писал об Иване Фёдорове. Нельзя забыть заслуг К.Ф. Калайдовича, который писал не только об Иване Фёдорове, но и исследовал вопрос о Ш. Феоле. П.И. Кеплен, затем П.М. Строев, И.П. Сахаров, И.М. Снегирёв публиковали предваряющие или более подробные анализы первопечатных книг. Исключительны заслуги В.Е. Румянцева, первым обратившегося к последовательно-систематическим архивным изысканиям. Известный исследователь С.Л. Пташицкий начал публикацию документов, касавшихся жизни и деятельности Ивана Фёдорова во Львове. Известны также публикации польских учёных Ф. Бостеля, И.И. Малышевского. Значителен вклад в изучение жизни и деятельности Ивана Фёдорова советского книговеда, доктора исторических наук Е.Л. Немировского.

В 1874 году на Археографическом съезде в Киеве А.Е.Викторов, крупнейший московский археограф, выступил с докладом исторического значения, поставив вопрос: Влне было ли в Москве опытов книгопечатания прежде первопечатного Апостола?В» - и ответил на него: было. Именно Викторов наиболее подробно изучил и описал ВланонимныеВ» издания русских книг XVI века. Из последующих учёных Викторова поддержали Л.А. Кавелин и Ф.И. Булгаков.

Составление более или менее полных сводов славяно-русской библиографии, каталогов связано с именами В.М. Ундольского, И.П.Каратаева, А.С. Родосского. Множились и популярные, компилятивнее работы, такие, как книги А.А. Бахтиарова, С.Ф. Либровича, статьи в различных журналах, принадлежавших порою известным историкам тАУ М.П. Погодину, И.Е. Забелину.

Плодотворным для историографии русского книгопечатания было советское время. В этот период значительно расширились непосредственные фактические знания о старой русской книге, накапливаемые научными сотрудниками крупных библиотек. В трудах саратовского учёного А.Н. Гераклитова, московских тАУ А.С. Зерновой, М.В. Щепкиной, Т.Н. Протасьевой выявился точный запас сведений о старейших русских книгах. Основополагающими в изучении истории русского книгопечатания можно считать труды академиков А.С. Орлова, М.Н. Тихомирова.

Достижением отечественной историографии в области изучения различных сторон старинных русских книг следует признать специальные исследования Н.П. Киселёва, Е.В. Зацепиной, Т.Б. Уховой. Б.П. Орлов изучал экономические аспекты истории русской полиграфической промышленности. Г.И. Коляда увязал историю первопечатной книги с судьбой русского языка и редактуры текстов. Большой вклад в изучение истории русской книги XVII века внёс А.А. Покровский, Т.Н. Каменева, С.А. Клепиков.

Среди трудов по общему обзору книги следует упомянуть книги М.И. Щелкунова (1926), Е.И. Кацпржак (1955), И.Е. Баренбаума и Т.Е. Давыдовой (1960), В.С. Люблинского и других.

В историографию русского книгопечатания имеют право войти и опыты применения к книге искусствоведческого анализа (А.И. Некрасов, А.А. Сидоров), а также отдельные работы монографического характера, труды, статьи и диссертации научных работников государственных библиотек.

В основу данной работы легли труды Е.Л. Немировского ВлИван Фёдоров (около 1510-1583)В», ВлПутешествие к истокам русского книгопечатанияВ», а также ряд других публикаций, способствовавших более детальному изучению поставленных вопросов.

I. ПОЛИТИЧЕСКИЕ И КУЛЬТУРНЫЕ УСЛОВИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯКНИГОПЕЧАТНИЯ В РОССИИ

Начало книгопечатания в Москве относится ко второй половине XVI века. Это была эпоха напряженной борьбы за укрепление централизованного государства и глубоких изменений во всем укладе русской жизни. Центральная государственная власть укрепилась, крупные завоевания Московского государства не только расширили территорию государства, но и усилили его в борьбе с бывшими захватчиками-монголами. Московское государство в этот период присоединило обширные царства Казанское (1552) и Астраханское (1556). Одновременно с расширением государственных границ шло расширение деятельности церкви. Во вновь завоеванные области посылали многочисленных православных проповедников-миссионеров, строили церкви и монастыри.

Естественно, что для новых церквей понадобились богослужебные книги в большем количестве, чем их могло дать рукописное производство. Кроме того, рукописные книги всегда страдали недостатком, связанным со способом их изготовления, обилием ошибок и неточностей. На это обстоятельство уже давно обращали внимание образованные люди. Ученый монах Максим Грек, вызванный из Греции в Москву при Василии III в качестве переводчика, обнаружил в рукописных книгах множество ошибок и пытался внести исправления в переводы. На церковном соборе 1551 года, получившем название Стоглавого, царь Иван IV говорил: ВлБожественные книги писцы пишут с неправленных переводов, а написав, не правят же; опись к описи прибываети недописи, и точки непрямые. И по тем книгам в церквах божьих чтут, и поют, и учатся, и пишут с нихВ».[1]
Стоглавый Собор принял постановление о введении строгой духовной цензуры и конфискации духовными властями неисправленных рукописей.

Удовлетворить возникшую потребность в большом количестве церковных книг с идентичным, исправленным текстом с помощью рукописного способа производства было крайне трудно, по существу невозможно. Единственный способ устранения этих недостатков состоял в том, чтобы перейти от ручного производства книг к механическому; так зародилась мысль о заведении в Москве типографии.

Зачатки печати на Руси, как и на Западе, были задолго до появления настоящего книгопечатания. Элементы печати можно видеть и в отдельных древнерусских рукописных книгах. На верхней крышке переплёта одной из таких книг имеется десять оттисков одного и того же штампа: четыре оттиска по углам и шесть в середине крышки. Иногда в рукописных книгах встречаются наклеенные оттиски заставок и других украшений, гравированных на дереве или металле.

В XVI веке на Руси также были известны и печатные книги. Они имелись в библиотеке Великого московского князя. Это были венецианские и иные издания на латинском, греческом и других языках. Русские люди были знакомы и с первопечатными славянскими изданиями Швайпольта Феоля и Франциска Скорины. Имеются предположения о приезде Скорины в Москву в составе одного посольства, правда, не документированные. Однако в широком обиходе на Руси по-прежнему использовали рукописные книги.

Мысль о создании типографии в Москве вышла из кругов, близких к митрополиту Макарию, главе русской церкви, ближайше заинтересованному как в расширении производства церковных книг, так и в их исправлении.

Среди сторонников введения книгопечатания был просвещённый старец Артемий. О нём известно немного. Одни источники утверждают, что он принял постриг в Вологде, другие тАУ в Псково-Печёрском монастыре. В 1553 году Артемия обвинили в ереси, осудили и сослали в Соловецкий монастырь. Некоторое время спустя он бежал оттуда в Великое княжество Литовское.

Свои взгляды Артемий излагал в Посланиях к разным лицам; рукопись посланий ещё в середине прошлого века нашёл библиограф и собиратель древних книг Вукол Михайлович Ундольский.

Два Послания, по единодушному мнению историков, адресованы царю Ивану Василевичу, хотя имени царя в них нет. Написаны они около 1551 года, когда практически решался вопрос: быть в Москве книгопечатанию или нет. Артемий излагает достаточно чёткую гуманистическую программу, защищая Влкнижное учениеВ». Противники просвещения, говорит Артемий, заявляют, что книга есть причина недугов человека. Есть у обскурантов и другой аргумент: ВлНе чти много книг, да не во ересь впадеши!В» Артемий отрицает какую-либо связь ересей с просвещением. Более того, он считает, что в ересь впадают те, кто незнаком с книжной премудростью. Еретики, по его словам, Влне от книжного чтения прельщают себя, не буди то, но от своего неразумия и зломудрияВ».

Идёт в посланиях речь и об учебниках, которых на Руси было мало. ВлЗело нужна, - пишет Артемий царю, - божественная сия Азбука к научению детямВ».

Вопрос о том, как наладить систему образования, также решался на Стоглавом соборе. ВлИ мы о том по царскому совету, - говорилось в одном из разделов Стоглава, - уложили в царствующем граде Москве и по всем городамтАж избрати добрых духовных священников, и дьяконов, и дьяков женатых и благочестивыхтАж могущих и иных пользовати и грамоте бы и чести и писати горазди. И у тех священников и у дьяконов, и у дьяков учинити в домах училища, чтобы все православные хрестьяне предавали им своих детей на учение грамоте и на учение книжного письмаВ». [2]

Впервые на Руси создавалась система школьного обучения. Появление же сети училищ и школ с неизбежностью ставило вопрос об учебных пособиях, которых должно было потребоваться немало. Решить этот вопрос могло книгопечатание.

К этому начинанию отнесся сочувственно и царь Иван IV, человек просвещенный, имевший собственную библиотеку, в состав которой входили и западноевропейские печатные книги. На первых порах делались попытки привлечь для заведения книгопечатания в Москве иностранных печатников. В этой связи в источниках упоминаются имена Шлите, которому в 1547 году было поручено доставить в Москву несколько специалистов книжного дела, Варфоломея Готана. Однако ни Шлите, ни Готан до Москвы не добрались. Велись переговоры с германским императором Карлом V. В 1552 году в Москву приехал Ганс Миссенгейм, по прозванию Богбиндер, посланец датского короля Христиана III, с предложением напечатать Библию и две другие книги. Однако, это предложение было продиктовано стремлением Христиана III распространять лютеранскую веру в России. В своём послании к ВлГосударю Иоанну, императору всея РусиВ» датский король, указав на распространение им лютеранства во многих странах, откровенно писал: ВлС такою целью посылаем к тебе, возлюбленный брат, искренне нами любимого слугу и подданного нашего Г. Миссенгейма с Библией и двумя другими книгами, в коих содержится сущность нашей христианской верыВ»[3]
тАФ конечно, в её лютеранском понимании. Поскольку основание типографии в Москве открыто связывалось с попыткой пропаганды лютеранства, в то время широко распространявшегося по всей Европе, то эта попытка была обречена на неудачу.

II. АНОНИМНЫЕ ИЗДАНИЯ

1.Происхождение анонимных изданий

Немало людей потрудилось над тем, чтобы четко определить дату начала книгопечатания в нашей стране. Библиографам издавна было известно несколько старопечатных книг (среди них три ВлЕвангелияВ»), не имевших ни предисловий, ни послесловий. Эти книги историки называют Вланонимными изданиямиВ». Техника их воспроизведения тАФ несовершенна; шрифт, которым они напечатаны, напоминает древнерусский почерк. Считалось, что они напечатаны не в Московском государстве, а где-то в Сербии или Черногории.

В 40-х годах девятнадцатого столетия историк М. П. Погодин, копаясь в старых книгах в лавке московского букиниста И. Тареева, наткнулся на древнее ВлЕвангелиеВ», напечатанное, как о том говорилось в предисловии, Влне доктором, не священником, но простым человекомВ» Василием Тяпинским на Украине в 70-х годах ХVI века. На полях своего издания Тяпинский не раз ссылался на ВлЕвангелиеВ» московское, недавно ВлдрукованноеВ», приводя из него пространные выписки.

Эти ссылки привели в замешательство историков книги и библиографов. Самым древним ВлЕвангелиемВ», напечатанным в Москве, они считали издание 1606 года.

ВлНа какое ВлЕвангелиеВ» эти ссылки?В» тАФ спрашивал библиограф И. П. Каратаев, автор ВлОписания славяно-русских книгВ». И отвечал: ВлВероятно, на то, которое до настоящего времени не отысканоВ». Упоминая же в своей книге об Вланонимных изданияхВ», он, следуя традиции, указал, что печатаны они в Влюжных типографияхВ».[4]
Аналогичные указания можно найти и на страницах других капитальных библиографических справочников позапрошлого столетия.

В 1881 году ученый монах Леонид Кавелин, изучая старые книги, хранившиеся в Троице-Сергиевском монастыре под Москвой, заинтересовался древним ВлЕвангелиемВ», не имевшим выходных данных. Сличив отдельные места из него с выписками Василия Тяпинского, Кавелин убедился в том, что они полностью соответствуют друг другу. Так было впервые доказано тождество ВлЕвангелияВ», на которое ссылается Тяпинский, и одного из Вланонимных изданийВ». Впоследствии Кавелин и Викторов проанализировали язык и стиль первопечатных книг, не имевших послесловий, и установили, что они бесспорно московского происхождения. Их выводы подтверждены также А. А. Гераклитовым, М. Н. Тихомировым, А. С. Зерновой и Т. Н. Протасьевой.

Е.Л. Немировский предпринял анализ вкладных и владельческих записей на сохранившихся экземплярах узкошрифтного Четвероевангелия. В XVI в. сделаны семь записей и все тАФ в пределах Московского государства. Это также косвенно доказывает московское происхождение издания.

На сегодняшний день известно семь анонимных изданий: узкошрифтное Четвероевангелие, Триодь постная, среднешрифтное Четвероевангелие, среднешрифтная Псалтырь, Триодь цветная, широкошрифтное Четвероевангелие и широкошрифтная Псалтырь. Данная терминология предложена М.Н. Тихомировым. В её основе лежит характер шрифта. Набор этих изданий довольно примитивный: правая сторона полосы представляет собой извилистую линию, что говорит о неумении наборщика производить так называемую выключку строки. Печать двухцветная, чёрной и красной краской, причём обе краски отпечатывались одновременно с одной наборной формы, которую вручную покрывали двумя красками и затем оттискивали в один приём (прокат). Эта своеобразная техника печатания хотя и замедляла процесс, зато давала отпечаток без малейшего смещения красок. Орнаменты и инициалы в этих книгах исполнены гравюрой на дереве.

При изучении данных изданий большое значение имел вопрос, составляют ли безвыходные первопечатные издания общую группу, вышедшую из одной типографии, или они должны быть приписаны разным мастерским. Некоторые исследователи выделяли среднешрифтное Четвероевангелие из московской группы и говорили о его украинском или белорусском происхождении. Было высказано и мнение о новгородском происхождении широкошрифтного Четвероевангелия.

Вопрос решался бы просто, если бы все многообразные признаки, характеризующие издание, а именно шрифты, орнаментика, бумага, приемы полиграфической техники и т. п., во всех безвыходных первопечатных книгах совпадали. Семь книг напечатаны пятью шрифтами. Отличительной особенностью среднешрифтного Четвероевангелия служит немецкая (точнее, силезская) бумага, остальные первопечатные книги оттиснуты на французской бумаге. Различна и полиграфическая техника безвыходных изданий. Говоря о приемах набора, необходимо выделить узкошрифтное Четвероевангелие тАФ только здесь нет Влперекрещивания строкВ». В семи безвыходных изданиях использовано по крайней мере три различных способа двухкрасочной печати.

Если обратиться к орнаментике безвыходных изданий, то можно заметить, что во всех трех Четвероевангелиях, в узкошрифтном, среднешрифтном и широкошрифтном, применена одна и та же заставка. Первое и второе издания дополнительно объединены заставкой и общим инициалом ВлземляВ», второе и третье издания тАФ общей доской гравированной буквицы.

В стороне остаются Триоди. Связать их с другими первопечатными изданиями позволяют оттиски орнаментики в рукописных книгах. Гравированная буквица из Триоди цветной использована в рукописном Четвероевангелии одновременно с заставкой из среднешрифтной Псалтыри и общей заставкой из всех трех Четвероевангелий.

Применение орнаментики объединяет все безвыходные издания в одну общую группу, вышедшую из одной московской типографии. Изучение остальных признаков даёт дополнительные доводы. В шести безвыходных изданиях использована оригинальная, по происхождению московская, техника набора с эффектом Влперекрещивания строкВ». Пять из семи первопечатных книг объединяет техника однопрогонной двухкрасочной печати с одной формы.

В чём причина различий безвыходных изданий? Нельзя забывать, что безвыходные издания были первыми в нашей стране печатными книгами. Основы печатной техники типографы осваивали сами. Поиски новых, по-своему оптимальных приемов в этих условиях естественны. Этим можно объяснить последовательное совершенствование полиграфической техники, смену шрифтов, пропорций и приемов набора.

2. Датировка анонимных изданий

Поскольку книги Анонимной типографии не имеют указаний на время, место и имя печатника, то только благодаря тщательному изучению бумаги, шрифтов и гравированных украшений, а главным образом датированных записей на сохранившихся экземплярах стало возможно точно определить время выходаих в свет.

Установлено, что четыре книги из семи, напечатанных в первой Московской типографии, вышли ранее первой датированной московской книги ВлАпостолаВ» Ивана Федорова. Изучение бумаги, на которой эти издания отпечатаны, а также имеющихся в них отпечатков с деревянных досок позволило определить последовательность изданий, а надписи в них помогли уточнить и годы выхода их из типографии.

В начале 20-х годов минувшего столетия саратовский ученый А. А. Гераклитов исследовал бумагу, на которой были напечатаны Вланонимные изданияВ» и пришел к выводу, что первые из них были изданы лет на 10 раньше ВлАпостолаВ» Ивана Фёдорова, считавшегося первой русской печатной книгой.

Научный работник Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина А. С. Зернова тщательно изучила шрифты, а также заставки, концовки другие украшения первопечатных книг и пришла к аналогичным выводам. Результаты своих исследований Зернова изложила в обстоятельном труде ВлНачало книгопечатания в Москве и на УкраинеВ».

Выводы А. Зерновой и А. Гераклитова подкрепила находка научной сотрудницы Государственного Исторического музея М. В. Щепкиной. На одном из Вланонимных изданийВ» она обнаружила надпись, датированную 1559 годом. Следовательно, книга эта в 1559 году, то есть за 5 лет до общепризнанной в науке даты начала московского книгопечатания, уже находилась в обращении.[5]
.

Долгое время спорным считался вопрос о том, какое из анонимных изданий считать первым. А.С. Зернова считала первым из всех безвыходных книг среднешрифтное Четвероевангелие и датировала его 1555-1556 годами.[6]
Главным основанием для этого являлся проведённый Зерновой анализ шрифта этого издания, в котором более всего совпадений с рукописным. Т.Н. Протасьева первой московской печатной книгой считала Триодь на основании анализа бумаги, на которой она напечатана.[7]

По мнению А.А. Сидорова, брать за основу определения точной последовательности 5-6 книг только один признак, шрифт или бумагу, недостаточно. Необходимо брать всю совокупность черт данного издания и прежде всего его технологию. [8]
Установлено, что по меньшей мере 4 из безвыходных книг напечатаны технологией, нигде кроме как в них не встречавшейся: однопрогонной печатью с одной двухцветной формы.

Е. Немировский в книге ВлИван Фёдоров (около 1510-1583)В» приводит такую последовательность выхода анонимных изданий:

Узкошрифтное Четвероевангелие - 1553тАФ1554 гг.

Триодь постная - 1555тАФ1556 гг.

Триодь цветная - 1556тАФ1557 гг.

Среднешрифтное Четвероевангелие - 1558тАФ1559 гг.

Среднешрифтная Псалтырь - 1559тАФ1560 гг.

Широкошрифтное Четвероевангелие - 1563тАФ1564 гг.

Широкошрифтная Псалтырь- 1564тАФ1565 гг.[9]

Говоря о мотивировках, подтверждающих его предположение, Немировский называет рост количества заставок и досок, с которых они отпечатаны, от узкошрифтного к широкошрифтному изданию, переход досок из предыдущего в соседствующее с ним издание и, что самое главное, последовательное освоение полиграфической техники. Техника узкошрифтного Четвероевангелия и Триоди постной менее совершенна. Только здесь обнаруживается отмарывание пробельного материала. В узкошрифтном Четвероевангелии, единственном среди первопечатных московских книг, не наблюдается Влперекрещивания строкВ». Здесь употреблена заимствованная из славянских западных книг технология набора, которая в Москве не привилась.

Таким образом, самой ранней московской печатной книгой считается узкошрифтное Четвероевангелие, датированное 1553/54 годом. В литературе можно встретить утверждения об ВлэкспериментальномВ» характере этого издания, хотя для этого нет достаточно оснований. Книга не редка. Е.Л. Немировский в своей книге ВлИван Фёдоров (около 1510-1583)В» говорит о 28 сохранившихся или описанных в литературе экземплярах этого издания.[10]

Потребность в двух основных богослужебных книгах тАФ ВлЕвангелииВ» и ВлПсалтириВ» тАФ была очень велика: в течение десяти лет они перепечатывались несколько раз.

3. Деятельность Анонимной типографии

Первая московская типография, из которой вышли анонимные издания, также получила название Анонимной. Имеется немного сведений об этой первой Московской типографии, или, как ее называли, печатни. Она возникла около 1553 года. По мнению Е.Л. Немировского, основателем её был священник Сильвестр, имевший большую рукописную мастерскую и связанный с Избранной Радой Ивана Грозного.[11]
То обстоятельство, что о типографии и её продукции нигде в источниках не упоминается, можно объяснить, скорее всего, несовершенством безвыходных изданий, которые не удовлетворяли царя, и о них было приказано ВлзабытьВ».³

Как видно из приведенного перечисления изданий, последние две книги вышли уже в период существования в Москве типографии Ивана Фёдорова. Вопрос о взаимоотношениях Анонимной типографии и типографии, возглавляемой Иваном Фёдоровым вызывал разногласия. Т.Н. Протасьева считала, что все анонимные издания напечатаны до ВлАпостолаВ» и что сам И.Фёдоров руководил типографией. А.С. Зернова подчёркивала различия между безвыходными и Федоровскими изданиями, и полагала, что типография И.Фёдорова работала в одно время рядом с Анонимной, выпустившей после ВлАпостолаВ» широкошрифтное Евангелие и Псалтырь, напечатанные новой, двухпрогонной техникой.

В результате исследований ученых было установлено, что издания Анонимной типографии не могли быть изданиями Ивана Фёдорова. Первая Московская типография имела свои особые шрифты, свои гравированные доски для украшений; приемы и техника печатания этих изданий резко отличались от техники печатания Ивана Фёдорова. Гравированные заставки и буквицы анонимных изданий выполнены в традиции московских рукописных книг; это относится и к шрифтам, графика которых воспроизводит особенности московского полуустава конца XV - начала XVI века. Анонимная типография имела в своем распоряжении четыре шрифта разных размеров, рисунки которых заимствованы с рукописных образцов. Самый ранний шрифт, которым напечатаны первое ВлЕвангелиеВ» и первая ВлПсалтирьВ», имеет те же графические особенности, какие были характерны для шрифта Швайпольта Феоля (особая форма буквы ВлоВ»). По оформлению и технике печатания книги Анонимной типографии представляют много замечательного, но все-таки они далеки от совершенных изданий Ивана Фёдорова.

Дальнейшая судьба Анонимной типографии неизвестна. После того как была отпечатана последняя книга около 1567¹ года, весь типографский инвентарь бесследно исчез. Вследствие большой трудности и дороговизны изготовления шрифтов и гравированных досок материалы ранних типографий обычно сохранялись подолгу, иногда они переходили из одной типографии в другую и даже из одного города в другой. Полностью исчезнуть инвентарь Анонимной типографии мог в результате пожара; имеется свидетельство о том, что как раз в эти годы в Москве сгорела какая-то типография. Это известие нельзя отнести к типографии Ивана Фёдорова потому, что все его типографские материалы, как шрифты, так и орнаменты, встречаются во многих изданиях позднейшего времени. Очевидно, речь идёт о гибели в результате пожара Анонимной типографии.

4. Первые печатники

До сих пор остаётся нерешённым вопрос о том, кто печатал Вланонимные изданияВ». Еще в 1840 году из Новгородского губернского правления в Петербург были доставлены две переплетенные в кожу книги ХVI века, содержащие различные приказные бумаги. Книги попали к деятельному сотруднику Археографической комиссии Н. Бередникову. Знакомясь с собранными в книгах документами, Н. Бередников обнаружил две грамоты, присланные Иваном Грозным 9 февраля и 22 марта 1556 года в Новгород. В грамотах упоминается имя Влмастера печатных книгВ» Маруши Нефедьева. Царь Иван IV писал: ВлМы послали в Новгород мастера печатных книг Марушу Нефедьева посмотреть камень, который приготовлен на помостВ»[12]
(для постройки храма). С большой долей вероятности можно считать этого мастера печатных книг одним из создателей первой типографии в Москве. Судя по письмам, Маруша был искусным гравером, как и новгородский мастер Васюк Никифоров, о котором также говорится в этих письмах.

По мнению А.С. Зерновой, о Маруше Нефедьеве ничего определённого сказать нельзя: был ли он мастером именно в Анонимной типографии, и если был там, то какую роль играл тАУ руководящую или второстепенную, тАУ остаётся неизвестным. С другой стороны, ссылаясь на различия в технике анонимных книг и ВлАпостолаВ» Фёдорова, она утверждает, что анонимные книги печатал не Фёдоров. Однако указание А. С. Зерновой на более низкий уровень техники анонимных книг по сравнению с ВлАпостоломВ» и последующими книгами Ивана Фёдорова не только не может служить доказательством против такого участия, а, наоборот, скорее подтверждает его. Разница в технике печатания книг различных периодов является показателем постепенного совершенствования мастерства печатника.

Предположение о том, что Маруша Нефедьев напечатал наиболее ранние анонимные книги, является спорным. Если бы это было так, то непонятно, почему не этому опытному мастеру первых печатных книг, а Ивану Фёдорову было поручено организовать новую типографию и руководить ею.

Академик М.Н. Тихомиров придерживается мнения, что в Анонимной типографии, предположительно, уже работал Иван Фёдоров. К этому мнению присоединяются также Т.Н. Протасьева, И.В. Новосадский, А.Д. Маневский и др.

Какие же доказательства в пользу того, что Иван Фёдоров был создателем более ранних печатных книг?

Прежде всего, несомненно, что Иван Федоров занимался книгопечатанием до ВлАпостолаВ» 1564 года. Иначе трудно объяснить, как он мог сразу создать такую совершенную в техническом отношении книгу. Это было возможно лишь после многолетних опытов, после долгой и пытливой работы над более ранними книгами. Если бы этого не было, то Иван Федоров не мог бы зарекомендовать себя выдающимся мастером печатного дела. Вряд ли совсем неопытному и неизвестному в печатном деле человеку могли поручить организацию государственной типографии и печатание книг.

Частичное участие Ивана Фёдорова в Анонимной типографии доказал и А.А. Сидоров. Как показало его исследование, в анонимной ВлТриодиВ» был применён особый способ двуцветного печатания, отличный от зарубежного и вместе с тем характерный для последующих книг Ивана Фёдорова. Это даёт основание утверждать, что Фёдоров входил в состав работников Анонимной типографии и что мастерству печатания он учился именно в ней.

Если согласиться с А. А. Сидоровым в том, что анонимная ВлТриодьВ» создана Марушей Нефедьевым в сотрудничестве с Иваном Фёдоровым и что Фёдоров впервые применил более совершенный двухпрокатный способ двуцветного печатания, то это означает превосходство Ивана Федорова над Марушей Нефедьевым и другими печатниками. Но такое превосходство могло быть достигнуто лишь в результате более ранней практики в книгопечатании. Одной талантливостью Ивана Федорова нельзя объяснить его превосходство над другими печатниками. Видимо, он не только превзошёл их в мастерстве, но и опередил опытом.

III. ТИПОГРАФИЯ ИВАНА ФЁДОРОВА В МОСКВЕ

1. Начало деятельности типографии И.Фёдорова

Через несколько лет после издания первого ВлЕвангелияВ» в ¹Москве вышла книга, в которой указывалось место и время напечатания, имена не только печатников, но и издателей-заказчиков и даже излагались причины издания. Это был знаменитый первопечатный ВлАпостолВ» - первый труд московских мастеров Ивана Фёдорова и Петра Тимофеевича Мстиславца, выходца из Западной Белоруссии. ВлАпостолВ» был снабжён подробным послесловием. В нём сначала приводятся причины, вызвавшие необходимость изготовления печатных книг. Эти причины следующие: расширение территории, увеличение числа церквей, недостаток в книгах, неисправность текста рукописных книг. Далее сообщается о роли самого царя и митрополита Макария в создании типографии: Влпо повелению благочестивого царя и великого князя Иоанна Васильевича всея Руси и по благословению преосвященного Макария митрополитаВ». Иван Васильевич Влповелел на средства из своей царской казны устроить дом, где будет совершаться печатное дело, и щедро наделял из своей царской казны делателейВ» тАФ Ивана Федорова, дьякона церкви Николы Гостунского в Кремле, и Петра Мстиславца (или как он сам называл себя в позднейших изданиях - Мстисловца): Влдля устройства печатного дела и для их собственных нуждВ».[13]

Это тАУ первое свидетельство о начале русского книгопечатания. Оно ясно и вместе с тем запутано. В нём говорится Влпо повелению благочестивого царя и великого князя Иоанна Васильевича начали изыскивать мастерство печатания книг в год 61-й восьмой тысячи в з0-й год царствования его благоверный царь повелел устроить на средства своей царской казны дом, где производить печатное делоВ».[14]
По принятому в XVI веке в Москве счёту лет Влот сотворения мираВ», 61-й год тАУ это 1553, но тридцатый год царствования Ивана Грозного тАУ 1563. Историки много спорили по поводу этих дат. Вопрос усложнялся тем, что в тексте послесловия Ивана Фёдорова странно, порой против смысла расставлены знаки препинания. Высказывалось предположение об опечатках. Могла быть ошибка в первой дате: не 61-й, а 71-й год был бы указан как дата Влначала изыскиванияВ» и 30-й год совпал бы и с этой первой датой, и с Влустройством дома для печатиВ» (эту точку зрения защищала А.С. Зернова). Другие исследователи считали, что ошибка могла быть в дате царствования Ивана IV. Надо было бы читать не Вл30-й годВ», а Вл20-йВ». Академик М.Н. Тихомиров первый указал, что путаница могла быть в знаках препинания (в тексте после 30-й год стоит точка), и что обе даты даны правильно: в 7061 году (1553) Влначали изыскиватьВ», в 30-й год царствования Иван Грозный повелел устроить дом для печатания. За этим выводом следует и А.А. Сидоров. Неясно, почему такие разные приёмы датировок использует Иван Фёдоров, но ясно, что между началом изыскивания и построением специального дома для печатания какое-то время должно было пройти. В том же 30-м году был начат печатанием ВлАпостолВ».

2. Иван Фёдоров

Сведения о жизни печатников Ивана Федорова и Петра Мстиславца крайне скудны. Для биографии Ивана Федорова источником первостепенной важности является написанное им послесловие к одной из его позднейших книг, а именно тАФ ко второму изданию ВлАпостолаВ», вышедшего во Львове в 1574 году; сохранилось также небольшое количество архивных документов о нём.

Церковь Николая Гостунского в Кремле, дьяконом которой был Иван Фёдоров, славилась в то время среди московских храмов благодаря чудотворной иконе этого святого. Живя и работая в Кремле, Иван Фёдоров мог познакомиться с Алексеем Адашевым и другими сторонниками реформ, почерпнуть богословские знания у Максима Грека, входить в его кружок, выучиться греческому языку, узнать об Альде Мануции и его книгопечатном искусстве. И, конечно, своеобразной производственной практикой было для Ивана Федорова участие в издании анонимных ВлЕвангелийВ», и ВлПсалтырейВ».

Вполне вероятно, что в то время, когда Иван Фёдоров был дьяконом, ему удалось познакомиться с митрополитом Макарием, человеком книжным, начитанным, замечательным просветителем, который Влзнал великоразумно все премудростиВ». Макарий сплотил вокруг себя наиболее образованных людей. И Иван Фёдоров, конечно, знал об энергичной культурной деятельности Макария, по инициативе которого создавались монументальные литературные произведения: ВлВеликие Четьи МинеиВ», ВлЛицевой летописный сводВ», ВлСтепенная книгаВ».

Современные ученые доказали, что Фёдоров был энциклопедически образованным человеком, гуманистом-просветителем, талантливым и проницательным педагогом и вместе с тем художником, оформителем и редактором выпускаемых им книг. Первопечатник сам готовил шрифт: делал пуансоны тАФ резанные на стали формы для каждой буквы, затем набивал на меди матрицы, по которым отливал свинцовые литеры. Поэтому Иван Фёдоров может быть назван первым создателем русского печатного шрифта, он был также первым наборщиком, первым корректором.

Московские книги свидетельствуют о том, что Иван Фёдоров превосходно владел техникой полиграфического дела, много знал и применял на практике эти знания. Но нам неизвестно, что он делал до того, как приступил к оборудованию типографии в Москве и изданию ВлАпостолаВ». Здесь можно строить лишь гипотезы. Как свидетельствует А. Сидоров, Иван Фёдоров был хорошо знаком с ев

Вместе с этим смотрят:

"Грусть и святость" (Поэтическое богословие Николая Рубцова)

"Донские рассказы" Михаила Шолохова

"Живопись слова" в японской поэзии

"Записки из подполья" как исток философии экзистенциализма Ф.М. Достоевского

"Симплициссимус" Г. Гриммельсгаузена как роман воспитания