Традиции и обычаи башкир

Содержание

Введение

1. Свадебные традиции

2. Родильный обряд

3. Погребально-поминальные обряды

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Cемейные обычаи и обряды тАФ неотъемлемая часть культуры и быта любого этноса. В них отражается образ жизни, общественный строй, история культуры, традиционное мировоззрение; заложен психологический, социальный и нравственный смысл. Обычаи и обряды регулировали поведение человека на протяжении всей его жизни, люди верили, что здоровье и благополучие всего общества зависит от того, насколько правильно они соблюдаются.

В семейных обычаях и обрядах башкир нашли отражение различные этапы истории народа. Башкирский свадебный обряд состоит из нескольких этапов: переговоры о вступлении в брак и о его условиях (выбор невесты, сватовство, сговор); собственно свадьба, сопровождающаяся обрядом бракосочетания (никах); послесвадебные церемонии.

Существовал целый цикл обрядов, связанных с рождением ребёнка: укладывание в колыбель, наречение имени, обрезание, стрижка первых волос, угощения в честь появления зубов, первого шага и др.) символизировали связь ребёнка и его матери с обществом, коллективом.

В цикле семейных обрядов завершающими являются погребально-поминальные обряды. В конце XIX-начале XX вв. погребение и поминовение умерших у башкир осуществлялось по канонам официальной религии тАФ ислама, хотя и содержало в себе немало элементов древних верований. В то же время сам ислам, как и другие мировые религии, многое заимствовал из ранних религиозных систем, поэтому в похоронно-поминальной обрядности, отличающейся синкретическим характером, тесно переплетены различные религиозные напластования

1. Свадебные обряды

В XVIII-XIX вв. у башкир параллельно существовали большие патриархальные семьи, в состав которых входило несколько брачных пар с детьми, и малые (индивидуальные), объединявшие одну брачную пару и их детей (последние с течением времени утвердились как преобладающие).

Главой семьи считался отец. Он был хранителем семейных устоев, распорядителем имущества, организатором хозяйственной жизни и имел большой авторитет в семье. Молодые члены семьи неукоснительно подчинялись более старшим. Положение женщин было разным. Большим почётом и уважением пользовалась старшая женщина, жена главы семьи. Она была посвящена во все семейные дела, распоряжалась женскими работами. С приходом невестки (килен) свекровь освобождалась от работ по хозяйству; их должна была выполнять молодая женщина.

В обязанность килен входило приготовление пищи, уборка жилища, уход за скотом, дойка коров и кобылиц, работы по изготовлению тканей и одежды. Во многих районах существовал обычай, по которому килен должна была закрывать лицо от свёкра и других старших мужчин, не могла с ними разговаривать, прислуживала за столом, но сама не могла принять участие в трапезе.

Ещё при жизни отец должен был наделить домом и хозяйством старших детей, а то, что оставалось при нём тАФ семейный очаг, скот и имущество, тАФ доставалось младшему сыну. Дочери свою долю наследства получали в виде приданого и выступали наследницами личного имущества матери.

В семейных обычаях и обрядах башкир нашли отражение различные этапы истории народа. Строго соблюдалась экзогамия тАФ древний обычай, запрещающий браки внутри рода. И поскольку близлежащие аулы были часто основаны представителями одного рода, стало обычаем выбирать невест из других, иногда очень далёких аулов. С разрастанием поселений и усложнением их структуры стало возможным выбирать девушку из своего аула, но из другой родственной группы. В редких случаях брак мог заключаться внутри того же подразделения, но с родственниками не ближе пятого-седьмого колена.

Между представителями различных родов браки совершались беспрепятственно. Ни древние обычаи, ни шариатские нормы не ставили преград и для браков с представителями других мусульманских народов. Браки с выходцами из немусульманских народов разрешались только при условии их перехода в мусульманство. Однако следует заметить, такие браки в прошлом заключались редко. Браки совершались обычно в рамках определённых социальных групп: богатые роднились с богатыми, бедные тАФ с бедными. Среди богатых башкир достаточно широко бытовало многоженство, что соответствовало нормам шариата.

Вопрос о женитьбе детей решали родители, главным образом отец семейства. Авторы XIXтАФначала XX вв. описывают случаи, когда молодые до бракосочетания не видели друг друга, а родители договаривались между собой о размерах калыма и приданого. На этой основе СИ. Руденко характеризовал брак у башкир как настоящий акт купли-продажи. Однако случаи, когда жених и невеста не были знакомы до вступления в брак, были редкими. Весь традиционный уклад жизни башкир убеждает, что молодёжь имела возможность общаться, заводить знакомства. Кроме календарных праздников, было принято устраивать вечеринки, посиделки (аулак, урнаш) и другие увеселения, в которых участвовали юноши и девушки. Существовала даже особая форма общения с молодёжью из окрестных аулов, когда девушек на выданье специально отправляли на длительное время в гости к родственникам в другие аулы.

Башкирский свадебный обряд состоит из нескольких этапов: переговоры о вступлении в брак и о его условиях (выбор невесты, сватовство, сговор);собственно свадьба, сопровождающаяся обрядом бракосочетания (никах); послесвадебные церемонии.

Отец, желая женить сына, советовался с женой, спрашивал согласия на брак у сына. Выбор невесты, хотя и по согласию с женой, всегда принадлежал отцу. Заручившись согласием сына и жены, отец шел к будущему тестю сам или отправлял сватов (коза) для ведения переговоров. При согласии отца невесты начинались переговоры о калыме.

Важное значение для понимания природы брака у башкир имеют понятия ВлкалымВ» (калым, калын) и ВлприданоеВ» (бирнэ). Калым или калын в этнографической литературе обычно трактуется как плата за невесту. Вместе с тем существует мнение, что калым представлял собой компенсацию расходов на проведение свадьбы и обеспечение невесты предметами домашнего обихода. В XIX-XX вв. в понятие ВлкалымВ» включали, кроме собственно калыма, скот и продукты для свадебного угощения тАФ туйлык и махр.

По нашему мнению, калым тАФ это плата за девушку. Значительную её часть составлял скот, при этом оговаривалось поголовье каждого вида домашнего скота: лошадей (йылкы малы), коров (hыйыр малы), мелкого рогатого скота (вак мал). Калым включал также одежду для невесты (нарядные платье и кафтан, чекмень, шаль, обувь) или материал для одежды и украшения. Обязательным предметом в калыме являлась шуба, обычно из лисьего меха, для матери невесты; она воспринималась как "плата за материнское молоко" (hem хакы). Часть калыма (в первую очередь, одежда и украшения) привозилась до свадьбы, оставшаяся выплачивалась постепенно (в течение нескольких лет, если калым достигал значительных размеров). Это не являлось препятствием для заключения брака, но молодой муж получал право перевезти к себе жену лишь после полной выплаты калыма. К тому времени у них уже могли быть дети. Отсюда можно сделать вывод, что калым являлся компенсацией за переход женщины в род (семью) мужа, но никак не главным условием вступления в брак.

Туйлык состоял в основном из скота, который должна была выделить семья жениха для угощения на свадьбе (свадебное торжество устраивалось в доме у родителей невесты, но на средства жениха и его родителей). Поголовье и состав свадебного скота зависели от имущественного состояния роднящихся семей и от количества участников свадьбы. Туйлык включал также мёд, масло, крупу, муку, сладости и другие продукты. О размерах и составе туйлык договаривались во время сватовства.

Махр представляет собой предусмотренную шариатом сумму (часто в виде имущества), которую должен выплатить муж для обеспечения жены при разводе по инициативе мужа или в случае его смерти. Половину суммы жених выплачивал до бракосочетания. Мулла при оформлении брака непременно справлялся о размере махра.

Отец невесты обеспечивал её приданым (инсе мал),в состав которого входили все виды скота, предметы быта (постель, домашняя утварь, обязательно самовар и др.). Оно считалось собственностью женщины. В случае развода по инициативе мужа или возвращения после смерти мужа в отцовский дом женщине должны были вернуть её приданое и невыплаченную половину махра; её личные вещи и украшения переходили к дочерям. Здесь просматриваются нормы шариата, но они не противоречили и древнетюркским обычаям.

Всё вышесказанное свидетельствует о многослойности семейно-брачных отношений у башкир. Аналогичную картину можно проследить и в свадебной обрядности, которая охватывала значительные хронологические рамки, иногда от рождения будущих супругов до начала их семейной жизни.

В далёком прошлом у башкир существовал обычай помолвки малолетних детей, который назывался "праздник колыбели" тАФ бишектуй (бшиек туйы) или "продевание серёг" тАФ сыргатуй (hырга туйы, hырга кабак). Два хана, бия или батыра, в семьях которых примерно в одно и то же время ожидалось рождение ребёнка, с целью закрепить дружбу сговаривались породниться. Родившиеся мальчик и девочка считались потенциальными женихом и невестой. Устно-поэтический фольклор (эпосы, предания, сказки) изобилует примерами на эту тему. При этом устраивалось угощение, читалась молитва Корана ("Фатиха" или "Бата"), договаривались о размере калыма и других взаимных обязательствах. В конце церемонии обычно устраивали обряд "кусание уха" (колак тешлэтеу): мальчика подводили (или подносили) к девочке и побуждали его укусить мочку уха. С тех пор дети считались обручёнными. Однако в преданиях встречается немало случаев, когда сговор со временем расстраивался, что влекло за собой взаимную враждебность родов и имущественные тяжбы.

Большинство браков заключалось по сватовству, когда молодые достигали брачного возраста. Заручившись согласием и поддержкой родственников, отец жениха посылал к родителям девушки свата тАФ яусы (яусы). Иногда в качестве свата ехал сам отец, отсюда второе название сватающего лица тАФ кода. О приезде свата сразу становилось известно всей деревне. В наряде яусы были признаки, указывающие на его миссию: он опирался на палку, заправлял в носки только одну штанину, подпоясывался матерчатым кушаком и т. д. Разговор о цели своего посещения он начинал издалека, существовали специальные формулы зачина сватовства. Яусы говорил: "Потерял я то, чего не было, помогите мне найти это" . Хозяева со словами "Если то, чего не было у вас, находится у нас, оно найдётся" приглашали сватов на почётное место, подавали угощение, и за трапезой начинались переговоры. Сват расхваливал жениха и его родителей. Соглашаться сразу считалось неприличным, поэтому отец и мать девушки находили различные причины, якобы препятствующие браку, и отвечали, что их дочь пока не собирается замуж. Когда, наконец родители девушки давали своё согласие, переходили к обсуждению вопросов о калыме и проведении свадьбы.

В прошлом у башкир бытовал и обычай умыкания (кыз урлау), чаще всего с согласия девушки и её родителей. Это вносило некоторые коррективы в свадебную обрядность и уменьшало свадебные расходы.

В ритуал башкирской свадьбы вошло обязательное юридическое оформление брака по шариату тАФ никах (никах). На обряд бракосочетания отец и мать жениха ездили обычно одни, жених не должен был присутствовать. Родители невесты готовили трапезу (мясо, чай, сладости), приглашали муллу и двух-трёх пожилых людей, которые выступали в качестве свидетелей (шанит). Могли присутствовать старший брат, дядя невесты, замужняя сестра с зятем и другие родственники. Родители жениха привозили угощение (мясо, кумыс, чай, печенье). Мулла справлялся о сумме махра, затем читал молитву, благословляющую брак и будущую супружескую жизнь молодых. После этого родители жениха и невесты одаривали муллу и присутствующих деньгами, иногда вещами. На этом официальная часть обряда заканчивалась, и приступали к трапезе. Если жених и невеста были совершеннолетними, мулла в своей тетради делал запись о заключённом браке. В тех случаях, когда к моменту бракосочетания невесте ещё не было 17 лет, запись в тетради не делалась и обряд назывался "ижап-кабул" (ижап-кабул - название молитвы при помолвке). Следует отметить, что влияние ислама на свадебную обрядность было незначительным. Башкирская свадьба и в XX в. продолжала носить традиционный характер.

До конца XIX в., когда свадебный цикл был растянут во времени, жених должен был приехать к невесте не раньше, чем за месяц до свадьбы, и не позже, чем через три месяца после никаха. Впоследствии это правило не соблюдалось: жених обычно приезжал или в день бракосочетания, или сразу после. Первый приезд жениха к невесте сопровождался ритуальными игровыми действиями.

Сначала подруги невесты прятали её в какой-нибудь постройке в деревне, в лесу или в поле. Затем начинались поиски. В них принимали участие молодые женщины-невестки (енгэлэр), обычно жёны старших родных братьев невесты или младших братьев родителей и дружка жениха (кейэу егете). В источниках XVIIIтАФXIX вв. встречаются сведения о том, что жених также участвовал в поисках, а после обнаружения невесты должен был нести её на руках. Часто в ходе поисков инсценировалась "борьба" между молодыми женщинами и девушками, заканчивающаяся победой женщин. Обнаружив местонахождение девушек, женщины старались схватить невесту и её ближайшую подругу. После этого все шли к дому, отведённому для молодых. Дверь перед женихом не открывали до тех пор, пока дружка не одаривал женщин деньгами или платками. Назывался этот обычай "дверная ручка" (ишек быуыу, шиек бауы).

Приставленная к молодым невестка тАФ енгя накрывала на стол. Женщинам, помогавшим в поисках невесты, она раздавала головные платки, подругам невесты тАФ лоскутки ткани, мыло, серебряные монеты, предварительно вручённые ей женихом или дружкой. После трапезы она уходила последней, пожелав молодым любви, счастья, и запирала дверь. Рано утром енгя отправляла молодых в баню, затем угощала их завтраком. Обычно это был чай с блинами; подавали на стол также масло, мёд, печенье, баурсак, холодное мясо. В дом, где находились молодые, приходили дети и подростки. В некоторых районах молодых посещали девушки на выданье; они приносили блины и получали ответные подарки.

Погостив несколько дней, жених уезжал. Периодически он навещал молодую жену. Обычай посещения назывался "ходить в женихах", продолжительность его зависела от выплаты калыма. Обычным днём приезда являлся четверг тАФ предпоследний день мусульманской недели. Мужчина не показывался тестю, хотя тот знал о его регулярных визитах.

Свадебный ритуал при всех локальных особенностях представлял собой многоактное драматическое, музыкально-хореографическое и спортивно-игровое представление. Он продолжался несколько дней, даже недель, если торжества повторялись и у родителей жениха. Свадьба представляла собой взаимные визиты родственников жениха и невесты, сопровождавшиеся угощениями, состязаниями, весельем и чередой обязательных свадебных обрядов.

Главные торжества устраивались у родителей невесты. Они продолжались в течение трёх-пяти дней и назывались, как и вся свадебная обрядность, тАФ туй (туй). Родители невесты за время свадебных торжеств принимали участников свадьбы три раза: на первоначальный ужин (туй алыу, тэуге аш), главное свадебное пиршество (туй ашы, туйлык) и прощальный обед (хуш ашы). Эти три приёма являлись основными звеньями свадебного торжества.

Широко распространённым, особенно в скотоводческих районах Башкортостана, был обряд "догонять кот" (кот сабыу, -кот hебэ сабыу), "брать кот" (кот алыу, кот алып касыу). Понятие "кот" означало "благополучие, счастье семьи и рода". Так, в Зилаирском районе навстречу сватам выезжали верховые тАФ родственники невесты, которые обязательно повязывали на руку выше локтя ленты из красной ткани. У гостей красной тканью были украшены чёлка и хвост лошади, дуга и упряжь. Встретив гостей, хозяева, оберегая своё счастье, пускались вскачь к деревне, гости должны были догнать и сорвать ленту с их рук. В д. Абзаково, близ г. Белорецк, встречать сватов мужчины выезжали на подводе, к дуге которой был привязан платок или кусок ткани. Хозяева угощали гостей. Затем, погоняя лошадей, устремлялись к деревне. Приезжие пускались за ними: кто догонял, тот и получал приз. Остаток пути сваты ехали все вместе и вереницей въезжали во двор невесты.

После небольшой трапезы хозяин дома тАФ "основной, коренной сват" распределял гостей по домам. У себя он оставлял отца жениха с женой, остальные гости уходили к родственникам. К вечеру все собирались у родителей невесты на ужин тАФ "туй алыу" (туй алыу). Готовили традиционное мясное блюдо (бишбармах, куллама), подавали домашние колбасы (казы, тултырма), мёд, пироги, баурсак. Заканчивался ужин кумысом или бузой. Застолье с песнями и плясками затягивалось до глубокой ночи. В течение последующих дней участники свадьбы ходили в гости, посещая в день до пяти-шести домов.

Получил распространение обряд, связанный с угощением местных женщин привезёнными сватьями гостинцами, раздачей подарков родственникам невесты от имени зятя и его родни (курнис, курнеш сэйе, йыуаса). Так, на юго-востоке на второй день свадьбы в доме родителей невесты собирались женщины. Они ставили самовар, готовили угощение. Родные жениха вносили сундук с подарками и гостинцами, на который была накинута вышитая салфетка. Старшая сестра или тётя невесты, сняв салфетку, получала её в подарок и в ответ объявляла о своём подарке невесте, это мог быть ягнёнок, коза, гусь, платье и др. Мать жениха, "главная сватья" доставала ключ от сундука на шёлковой ленте и передавала его младшей сестре или племяннице невесты. Она отпирала сундук и получала лоскут ткани и ленту тАФ свой свадебный подарок тАФ и вынимала из сундука мешок с гостинцами и подарки. Одна из присутствующих женщин (обычно енгя), перекинув мешок с гостинцами через плечо, плясала и пела. В шуточных куплетах восславляла благополучие, умение, трудолюбие и щедрость сватов, нередким было и подсмеивание над ними.

Тут же устраивали обряд "облюбовывания невесты". Невесту сажали в середину комнаты. Приезжие женщины, как бы одобряя выбор и принимая её в свой круг, вручали ей срезанные со своих нагрудников серебряные монеты или накидывали на голову платок. Свекровь желала невестке жить с мужем в любви и согласии, иметь много детей. Характерной особенностью двух последних обрядов было участие в них только женщин.

На второй, реже третий, день резали свадебный скот. Устраивали для односельчан и гостей массовое угощение, иногда сопровождаемое скачками, состязаниями по стрельбе из лука, борьбе, бегу. Когда роднились представители байской верхушки, устраивались многолюдные свадебные торжества под открытым небом. В большинстве же случаев свадебное угощение "туй ашы" (туй ашы) устраивали дома.

В последний день свадьбы все собирались на прощальный обед тАФ "хуш ашы" (хуш ашы). Сватов угощали, как и в первый день, но давали понять, что время их пребывания истекло, пора разъезжаться по домам. Достигалось это по-разному. В центральном Башкортостане в этот день варили пшённую кашу, которая называлась "кашей намёка", показывая тем самым, что кормить больше нечем. На юго-востоке накрывали богатый стол, но во время трапезы появлялся молодой мужчина в вывернутой шубе, который подойдя к свату, бил его слегка кнутом по спине, заявляя, что гостям пора домой; в ответ сват откупался тАФ привязывал к кнуту деньги. Поэтому, этот обычай, как и обед, назывался иногда "обед кнута" (сыбырткы ашы).

Свадебные торжества на стороне жениха назывались "калын", "калын туй", "каршы туй". Проведение калына знаменовало полную выплату калыма (от этого зависели сроки его проведения). В южных районах Башкортостана калын проводился через два-три года после свадьбы на стороне невесты, в других тАФ через несколько месяцев. Обычно на калын приглашали гостей больше, чем на торжество на стороне невесты (например, если на туй приезжали 10-12 пар, то на калын тАФ 12-14). Кое-где повторялись сцены встречи сватов и состязаний за кот. Гостили три-пять дней. Общий ритуал был в основном тот же, что и на свадьбе у невесты. "Главный" сват (на этот раз отец жениха) принимал участников торжеств три раза. В день приезда устраивался "первый обед" (тэуге аш). Угощения, проводимые на второй или третий день, назывались по-разному: "чай в честь подарков" (булэк сэйе), "чай в честь угощения, привезённого сватами" (сэк-сэк сэйе), "показ сватов". Третье торжество называлось "прощальная чаша" (хуш аягы). Гостей также распределяли между родственниками жениха; ходили поочерёдно в гости.

Специфичным являлся обряд "продажи подарков" родственницами невесты. Поперёк комнаты натягивался шнур и на него прикреплялись подарки. Они должны были свидетельствовать об искусстве и трудолюбии девушки, поэтому в комплекты входили только изделия, выполненные её руками. Один из основных комплектов составляла нагрудная повязка, к которой были пришиты хараус, кисет, лоскутки ткани, мотки ниток. Местным женщинам предлагалось "купить" подарок. Самый представительный и яркий комплект подарков (башбулэк) "покупала" мать жениха, затем сестра отца или матери, жена родного дяди, старшая сестра и т. д. Каждая женщина, получая подарок, оставляла на подносе деньги. Затем устраивали обряд "йыуаса" (йыуаса) с угощением, шуточными песнями и плясками.

Экономическую и социальную природу калына раскрывает обряд передачи калымного скота. Родственники невесты в последний день перед отъездом домой собирались в доме жениха и напоминали хозяину о калыме. Тот, угостив гостей, показывал им калымный скот. Получив калым, отец невесты и другие родственники торопились уехать. В ряде мест родственники невесты сами должны были поймать калымный скот, прежде всего лошадей. Но отъезд осложнялся: они оказывались перед закрытой дверью. После некоторого торга, получив выкуп за каждую голову калымного скота, хозяева открывали перед ними дверь.

Молодая жена переезжала к мужу только после полной выплаты калыма. Иногда переезд жены в дом мужа совпадал с последним днём свадьбы, и родня жениха увозила с собой и невестку. В более поздние времена между свадьбой и проводами невесты проходило от нескольких месяцев до нескольких лет; там, где устраивали обряд калын, невесту увозили после него. Переезд жены к мужу рассматривался как значительное событие и обставлялся целым рядом обрядов и ритуальных действий.

Перед отъездом невесты её незамужние подруги выносили перевязанную верёвкой постель в лес; новобрачную сажали сверху. Устраивалась ритуальная "борьба" между девушками (со стороны невесты) и женщинами (со стороны жениха), в конце которой женщины, забрав постель, увозили невесту с собой, а верёвку вручали жениху за определённую плату. Их победа символизировала переход невесты в статус замужней женщины.

Женщины вводили невесту в дом и начинали готовить к отъезду. Молодая надевала наряд, подаренный женихом или сшитый из материала, полученного в счёт калыма. Примечательным был головной убор тАФ по обилию серебряных и коралловых украшений сразу можно было определить молодую женщину, недавно вышедшую замуж.

Ярким моментом в проводах невесты было прощание с родными, сопровождавшееся плачем-причитанием тАФ сенляу и прощальными куплетами тАФ хамак. Подруги выводили невесту из дома. Одна из девушек несла подарки: полотенца, платки, кисеты и др. Девушки запевали хамак, остальные подхватывали мелодию, имитируя плач после каждого куплета. Сопровождаемая сенляу невеста подходила к старшему брату или дяде, обнимала его и с причитаниями говорила слова прощания. Подруга клала на плечи того, с кем прощалась невеста, назначенный подарок: полотенце, кисет, вышитую рубаху, отрез ткани. Принимая подарок, брат или дядя произносили слова утешения и одаривали её деньгами, скотом, птицей. Обычно дарили молодняк и птицу с будущим приплодом. Таким образом, невеста прощалась со всеми братьями и сестрами, с дядями и тётями, с дедушкой и бабушкой, с подругами и невестками, ближайшими соседями. Наиболее значительные подарки (полотенца, головные платки) доставались близким родным, остальные получали лоскутки ткани, плетёные шнурки и др. Женщины одаривали невесту монетами, пришивая их к ткани на головном уборе. Проводы обычно продолжались в течение длительного времени.

В прощальных куплетах оплакивалась обречённость девушки, которая неизбежно должна оставить родной кров; выражалась тревога за будущую жизнь в подчинении у свекрови, среди чужих людей. Значительная часть прощальных хамак была посвящена отцу. Содержание куплетов чрезвычайно противоречиво. С одной стороны, в них девушка рисует дни, прожитые в отцовском доме как самую счастливую пору жизни, с другой, тАФ обвиняет отца и мать в том, что они не дали ей спокойно жить, опасаясь, что долго засидится в девушках.

Примечательно, что в причитаниях большое место занимало обращение к старшему брату или дяде (агай) и его жене. Кое-где, в частности в Челябинской и Курганской областях, сохранился обычай, когда при проводах невесты её сажал на подводу к жениху старший из братьев или дядя. В ряде районов при переезде к мужу невесту сопровождали не родители, а старший брат или дядя (с жёнами). Видимо, это связано с существованием в далёком прошлом авункулатных обычаев в башкирском обществе, когда по отношению к детям женщины большими правами и обязанностями наделялись её братья и другие кровные родственники, а отец детей рассматривался как представитель другого рода.

Самые едкие укоры, обвинения в причитаниях невесты были обращены к старшей енгя, которая во время свадьбы выступала как покровительница жениха, помогала ему в свадебных перипетиях. Енгя готовила брачную постель, баню, подавала кушанья, убирала и т. д. Такая роль старшей невестки во время свадебной обрядности прослеживается также у татар и тюркских народов Средней Азии, в частности, у узбеков. Отношение к молодым женщинам, жёнам дядей и старших братьев невесты как представительницам других родов и аулов просматривается очень отчётливо и в системе родства. Если учесть обычай экзогамии (жён брали из других аулов и родов) или допустить существование у башкир в прошлом дуально-родовых отношений (брачными узами были связаны определённые роды), то, видимо, жених и невестка могли быть членами одного рода.

В исполнении сенляу существовали определённые традиции. Имеются сведения о том, что взрослые женщины толчками, бранью, ущипыванием заставляли девушек плакать: "так полагается". Постепенно слова песни, мелодия и эффект коллективного действия брали своё тАФ все участники обряда, и особенно невеста, начинали плакать по-настоящему. С плачем и песней девушки входили в дом родителей невесты. С головного убора невесты снимали пришитый кусок ткани с монетами, которым мать жениха опоясывала невесту, тем самым символизируя обретённую над нею власть, и в знак того, что принимает её в свой дом под своё покровительство. В это время в комнате начинались песенные состязания между сватьями. Затем свекровь произносила благопожелания и наставления невесте тАФ теляк. В них мать жениха призывала невестку быть доброй и заботливой хозяйкой, не тратить времени на сплетни, быть исполнительной, но способной постоять за себя; желала, чтобы у неё загон был полон скота, а "подол полон детей".

Перед тем как покинуть родительский дом, невеста брала шнурок или нитку и привязывала её к гвоздю на стене со словами: "Ниточку, которую привязала я, не отвязывайте, пока не сгниёт; еду я не в гости, не ждите меня, не вернусь". В другом случае, по сообщению И.Г. Георги, "в родительском доме обнимает она кумызный мешок, благодарит его, что столь долго её питал, и прицепляет к нему небольшой подарок".

В этих и некоторых других эпизодах всячески подчёркивалось, что путь невесты лежит только в одну сторону, что она покидает родительский кров навсегда. Считалось, что иной взгляд на её отъезд привлечёт несчастье. При выходе из дома невеста, демонстрируя свой отказ покинуть родительский дом, упиралась в дверные косяки. Она покидала дом только после того, как мать во всеуслышание заявляла, что дарит ей что-либо из скота или птицы (тёлку, овечку, гусыню). Одновременно с невестой выходили во двор остальные. Мулла совершал молитву, оповещал окружающих о совершившемся бракосочетании и отъезде невесты.

В некоторых местах было принято требовать, чтобы жених и его родители не увозили кот тАФ благополучие, жизненную силу хозяйства родителей невесты. Чтобы этого не случилось, родители жениха при выезде из ворот разбрасывали серебряные и медные монеты, сладости, нитки и другие предметы. Обряд назывался "возвращение кот".

На северо-востоке жених приезжал за невестой вместе с родителями и родственниками. При отъезде молодая выходила из дома, держась за пояс мужа. Но ехала она отдельно от него, на подводе своего дяди или старшего брата, сидя рядом с енгя. Жених ехал вместе с матерью. На юге Башкортостана жених приезжал за невестой один. Свадебная вереница состояла из трёх подвод: для жениха с невестой, отца и матери невесты, дяди или старшего брата невесты с женой.

У дома жениха собиралось множество народа: родственники, соседи, односельчане, взрослые и дети. Как только подводы подъезжали, специальный человек, дежуривший у ворот, быстро отворял их, другие брали лошадей за узду и вводили во двор. Когда въезжала последняя подвода, раздавался ружейный выстрел, извещающий о прибытии килен.

Невеста не спешила сходить с подводы. Свекровь подводила к ней тёлку в подарок и говорила: "Сойди, невестушка, опираясь, пусть ноги твои будут благословенны". Невеста сходила, наступая на подушку или коврик, брошенный ей под ноги. В дом свекрови невеста обычно входила в сопровождении женщин. За порогом дома молодых снова встречала свекровь с туесками, наполненными мёдом и маслом. Сначала она подавала невесте ложку мёда, затем масла. Ритуал с подушкой означал пожелание доброго нрава, спокойной жизни невесте, с мёдом тАФ сладкоречивости, маслом тАФ мягкости в обращении с другими.

В восточном Зауралье и на северо-востоке Башкортостана невесту вводила в дом одна из женщин по выбору родителей жениха. Проводив невесту в женскую половину дома, она развязывала её пояс и перетягивала им талию младшей сестры или племянницы жениха. С этого момента женщина становилась посажёной матерью, а девушка тАФ "поясной золовкой". Они считались самыми близкими людьми молодой женщины в деревне мужа.

Значительным моментом в свадебных торжествах, проводимых в ауле жениха, является обряд показа источника воды тАФ "хыу башлау" у южных и юго-восточных башкир, "хыу юлы башлатыу" у северо-западных, "хыу курхатыу" у зауральских башкир. Невеста шла к реке в сопровождении золовок и их подруг. Одна из них, обычно младшая, несла узорное коромысло и вёдра невесты. Зачерпнув воду из источника, она передавала коромысло невесте. Та бросала в воду серебряную монету. Этот обряд подробно был описан Б.М. Юлуевым: "На другой день молодую ведут на реку за водой с коромыслом; она при этом несёт с собой маленькую серебряную монету, привязанную к нитке, и бросает в воду, как бы в виде жертвы водяному духу; эту монету ребятишки достают из воды при шуме и драке". На обратном пути коромысло с вёдрами невеста несла сама. Взрослые и дети наблюдали, не выплёскивается ли вода, т. к. от этого, по поверьям, во многом зависело благополучие молодой семьи. Показ воды был не только ознакомлением с деревней и её окрестностями, приобщением к домашним обязанностям, получением благосклонности духа воды, но одновременно и своеобразным испытанием. Полнота символически-смысловой нагрузки, видимо, и способствовала сохранению обряда. В последние годы он возрождается во многих деревнях.

К моменту показа источника в доме родителей жениха собирали женщин деревни на чай. Перед этим из привезённых сундуков на общее обозрение вынимали вещи молодой: личную одежду, предметы убранства дома, посуду. Присутствующим раздавали подарки невесты: нагрудные повязки, платки, куски ткани, нитки. С этого времени килен начинала выполнять работы по дому: ставила самовар, пекла блины, топила баню для гостей. Сопровождающие невесту, погостив три-четыре дня, уезжали.

Через два-три месяца молодые супруги отправлялись к родителям невесты. Погостив несколько дней, муж уезжал, оставив жену в родительском доме на продолжительное время. В значении "родня жены", "родители жены" слово "туркен" известно во многих тюркских и монгольских языках, но в современном башкирском языке оно почти забыто, редко встречается и сам обряд. Через год, иногда позже, килен ездила к родителям снова и гостила там две-три недели. Обычай назывался "ездить на посиделки". Во время пребывания у родителей молодая женщина занималась рукоделием, шитьём, пополняла приданое. Каждая невестка с нетерпением ожидала эти поездки, воспринимая их как вознаграждение за терпение и повседневный тяжкий труд.

Исследователи справедливо указывают на консерватизм и относительность свадебной обрядности. Действительно, каждое новое поколение вносило и вносит в обрядовое оформление брака те или иные изменения, обусловленные конкретными обстоятельствами современного ему экономического и культурного развития. Да и сама обрядность, регламентируя действия людей в одних ситуациях, предоставляла им свободу в других. Благодаря этому в обрядах свадебного цикла возникали локальные варианты, а обрядность постепенно видоизменялась, дополняясь новыми деталями. Изменения уживались со старыми обычаями, порой очень архаичными. То же самое прослеживается в цикле семейных обрядов, связанных с рождением и воспитанием ребёнка, принятием его в семейно-родственный коллектив и общину.

Основой жизнедеятельности общества считалось здоровье и гармоничное развитие детей. Ответственность за ребёнка, его подготовку к будущей жизни, наряду с семьёй, которой принадлежала главенствующая роль, несла и вся община. Рождение ребёнка в семье было радостным событием. Женщина, имевшая много детей, пользовалась уважением и почётом. Бездетная же, напротив, теряла престиж в глазах родственников и соседей. Бесплодие для женщины считалось самым большим несчастьем, оно рассматривалось как болезнь или следствие влияния злых духов, божье наказание за грехи. Мужчина был вправе жениться вторично, если от первой жены не было детей.

2. Родильные обряды

Известие о беременности принималось с радостью. Будущая мать продолжала вести обычный образ жизни и выполняла каждодневную работу (лишь в состоятельных семьях женщины освобождались от участия в сенокосе, рубке дров и другой тяжёлой работе). Беременную женщину окружали особой заботой: старались выполнять все её желания в еде, оберегали от нервно-психических переживаний и т. д. По поверьям, только любование красивыми вещами благотворно влияло на будущего ребёнка, поэтому беременная не должна была смотреть на уродов, безобразные предметы; ей запрещалось обижать животных, участвовать в похоронах.

При приближении родов приглашали повивальную бабку, которая считалась второй матерью родившегося. Повитухи пользовались большим уважением, вниманием. Считалось, что повитуха обладала способностью общаться с ребёнком, была посредницей между ним и миром духов. Повитуха входила в дом роженицы с правой ноги со словами: "Пришла освободить мешок, освобождаю мешок" или "Пусть легко и скоро родится этот ребёнок". Подойдя к роженице, трепала ей волосы и трижды трясла подолом возле неё, отгоняя злых духов. Одновременно она разговаривала с ребёнком, как бы просила его поскорее родиться: "Ну, скорее освободи мешок, нужен мешок" Повивальная бабка старалась усилить родовые потуги: растирала роженице поясницу, водила её по дому, массировала живот, "выжимала" ребёнка, перевязав живот платком.

Вместе с этим смотрят:

"Нивхи"

32-я Стрелковая дивизия (результаты поисковой работы группы "Память" МИВлГУ)

About Canada

Economy in South Korea

РЖнституцiональнi напрямки в економiчнiй теорii