Религиозные идеи романа "Мастер и Маргарита" М. Булгакова и романа Л. Леонова "Пирамида" (сходство и отличие философско тАУ христианских постулатов)

К библейскимВа сюжетам, созданию образаВа Христа, обращалисьВа вВа своемВа творчестве такие ВаВарусские художники, как:ВаВаВа Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, Л.Н. Андреев. Большое место эта тема занималаВа и в произведенияхВа советскихВа писателей:Ва А.А.Блока, С.А.Есенина, В.В.Маяковского, пытавшихсяВа сопоставитьВа такВа илиВа иначеВа идеалыВа революцииВаВа сВа христианскойВа мечтойВа оВа пришествии ВлцарствияВа земногоВ», царстваВа свободыВа иВа равенства, гдеВа неВа будетВа уже ниВа богатых, ни бедных, ни ВаихВа мучителей, ниВа притесненных. ОбразВа ИисусаВа ХристаВа Влв белом венчикеВа изВа розВ», идущегоВа впередиВа отрядаВа красноармейцев, возникаетВа вВа ВлДвенадцатиВ» А.Блока. По-своемуВа интерпретируетсяВа евангельскоеВа сказаниеВаВа о ХристеВа вВа произведенииВа иВа А.БелогоВа ВлХристосВа воскресВ»,Ва где, такВа жеВа какВа и у Булгакова, хотя и не стольВа органично, связуютсяВа междуВа собой дваВа стилевыхВа слоя - библейскийВа иВа современный, А.ПлатоноваВа ВлХристосВа иВа мыВ», В.Князева ВлКрасноеВа ЕвангелиеВ» иВа другихВа русских художников.

С особенной силой и откровением религиозные мотивы прослеживаются Вав самых значительных и поистине эпохальных русских романах XX и ВаXXI веков ВлМастер и МаргаритаВ» М.Булгакова иВа ВлПирамидаВ» Л. Леонова.

ВаВаВа Роман ВлМастер и МаргаритаВ» можно одновременно считать и фантастическим, и философским, и любовно-лирическим, и сатирическим. Булгаков дает нам Влроман в романеВ» и оба они объединены одной идеей тАФ поисками нравственной истины и борьбой за нее.

ВаВаВа В Новом Завете Библии есть четыре Евангелия, четыре различных варианта осуждения и казни Иисуса Христа. Булгаков создает пятую версию, которая кажется правдоподобной, потому что исторические детали представлены удачно.

Ва Роман Булгакова ВлМастер и МаргаритаВ» встретил большой читательский интерес в России и за рубежом. Это одно из лучших произведений русской литературы начала XX века.

В расширении реального контекста булгаковского творчества, соотнесенного с опытом русской литературы его времени, и состоит, пожалуй, главный итог нашейВа раВнботы. Он заключается в том, что мы попыталисьВа сделать плодотворное и глубокое исследование религиозных мотивов в романе М.БулгаковаВа в сравнении с романом Л.Леонова.

Ведь работа в этом направлении, Ваначатая литературоведами Вабез малого двадцать лет назад, открыла, по справедливым словам Н. А. Грозновой, Влеще одну область новых исследованийВ»[14,45]. С тех пор интерес к этой теме, особенно с появлением первых журнальных глав последнего романа Л.Леонова, приобрел всевозрастающий и постоянный характер в самых разнообразных статьях и работах, посвященных исследуемым романам.

Цель настоящей работы - исследование хаВнрактера религиозно-философских концепций, воплощенных в романах ВлМастер и МаргаритаВ» М.Булгакова и ВаВлПиВнрамидаВ» Л.Леонова: и рассмотрение Варелигиозных аспектов в данных произведений свете христианского (православного) вероисповедания.

Реализация данной цели вызвала необходимость постановки и решения следующих задач:

- выявление влияния традиционных (христианских) и нетрадиционных (еретических) источников на творчествоВа М.Булгакова и Л.Леонова;

- осмысление философских концепций в контексте романов ВлМастер и МаргаритаВ» М.Булгакова и ВлПирамидаВ» Л.Леонова;

-ВаВа проведениеВаВа сравнительного анализа философско тАУ религиозных проблем в творчестве этих писателей.

Объектом нашей работы являются ВаВарелигиозно-Ва философские мотивыВа в романах ВаВаМ.Булгакова и Л.Леонова.

Предмет работы тАУ это выявление влияния религиозно тАУ философских идей на творчество М. А.Булгакова и Л.Леонова

Научная база исследования.

Осмыслить философско-религиозные идеи романа М. Булгакова ВлМастер и МаргаритаВ» и романа Л. Леонова ВлПирамидаВ» мы сможем, привлекая к работе не только романы М. Булгакова и Л. Леонова, но и тексты Библии, часто используемые упомянутыми выше авторами. В основу исследования будет положен и теоретический материал. К нему мы относим главу ВлИстоки и развитие раннехристианской литературыВ», написанную С. Аверинцевым, которая входит в том ВлЛитература Древнего МираВ», открывающий многотомное издание ВлИстории всемирной литературыВ». Мы в нашей работе в качестве теоретической основы используем также статьи и мифологических персонажах, вошедшие в исследование ВлМифы народов мираВ».

Раскрыть тему квалификационной работы нам помогает и характеристики ряда философско-религиозных понятий, содержащихся в статьях ВлФилософского энциклопедического словаряВ». Среди данных статей такие, как: ВлВластьВ» Ф. Бурлацкого, ВлДобро и злоВ» Т. Кузьминой, ВлИстинаВ» А. Спиркина и В. Садовского и др.

В качестве философской основы нашего исследования мы используем также книгу выдающегося русского философа Н.А. Бердяева ВлТворчество и объективацияВ», в которой автор поднимает один из важнейших философскихВа вопросов, нашедших свое отражение в последнем романе М.А. Булгакова ВлВопрос об истинеВ». Н.А. Бердяев говорит о том, что Влистина не есть отражение мира таким, каков он есть и представляется, а есть борьба с тьмой и злом мираВ» [8, 97].

Будет привлекаться нами и работа известного русского философа И.А. Ильина ВлИсторическая судьба и будущее РоссииВ», в которой мыслитель характеризует степень духовности русского народа.

Большое значение для нашего исследования имеет и книга известного богослова и философа С.Н. Булгакова ВлСвет Невечерний, Созерцания и умозренияВ», в предисловии к которой он призывает Влосознать себя со своей исторической плотью в Православии и через ПравославиеВ» [2, 67].

Привлечены к исследованию и материалы о творчестве М.А. Булгакова и Л.М. Леонова, обращающихся в своих произведениях к философско-религиозной проблематике. Среди материалов, посвященных творчеству М.А. Булгакова, назовем следующие работы: Г. Лесскиса ВлПоследний роман БулгаковаВ», О. Никоненко ВлНастоящее и будущее в антиутопиях М. БулгаковаВ», Н. Звезданова ВлКнига жизниВ», А. Зеркалова ВлЕвангелия Михаила БулгаковаВ», И. Галинской ВлКлючи даны! Шифры Михаила БулгаковаВ» и др.

Изучены работы Г. Лесскиса ВлПоследний роман БулгаковаВ», Н.Галинской., О.Николенко. ВлНастоящее и будущее в антиутопиях М.БулгаковаВ», Н.ЗвездановаВа ВлКнига жизниВ», А.Зеркалова. ВлЕвангелие Михаила БулгаковаВ» и др.

Работы эти интересные и полезные. Так в работе А.Зеркалова ВлЕвангелие Михаила БулгаковаВ» сообщается нам о книге Э.Ренана тАЬЖизнь ИисусатАЭ как об одном из основных исторических источников булгаковского романа и, автор подчеркивает, чтоВа взгляд на Иисуса в творчестве М.А.Булгакова совершенно противоположен православию, так же как и в книгеВа самого Э.Ренана.

Г.Лесскис в своей статье Вл Последний роман БулгаковаВ» пишет, что Булгаков создает Евангелие от Мастера, гениальную творческую догадку земного человека об Иисусе Христе как о личности и делает это в полном соответствии с шестым доказательством Канта. В этом портрете богочеловека и эпохи много точно найденных и отобранных исторических деталей. Евангелие перерастает в роман, но не уходит из него. Добрый Бог помогает слабому человеку установить необходимую гармонию между высшей нравственностью и личным счастьем и вносит в беспорядочную и бренную земную жизнь понятие нравственного закона и возмездия. Он отрицает архаичные законы, формальную обрядность, унижающее людей фарисейство служителей Храма, которых даже язычник Пилат в одной из редакций романа назвал Влтемными изуверамиВ».

Булгаков делает своего Иешуа очень человечным (Влзлых людей нет на светеВ»), совсем не похожим на могучего, жестокого и яростного Христа-Люцифера с сикстинской фрески Микеланджело ВлСтрашный судВ». Ведь даже помилованного убийцу Варравана Иешуа ласково называет Влдобрым бандитомВ»[5,90].

На протяжении всего творчества Булгаков писал одну книгу, считает Н.Звезданов. В работе ВлКнига жизниВ» Н.Звезданов утверждает, что творчество М.А. БулгаковаВа вобрало огромную часть культурно-исторической, мифологической и философской памяти человечества. Христианское повествование разворачивается на фоне драматической современности, а фольклорно-демонологическая традиция подкрепляется древней масонской легендой о Великом Мастере.

У М.ЧудаковойВа вВа ВлЖизнеописанииВа МихаилаВа БулгаковаВ» писательВа лишаетсяВа тогоВа розовогоВа флера, которымВа поВа рядуВа причинВа окутаноВа сегодняВа имяВа писателя. ПередВа намиВа трезвая, жесткая, скурпулезнейшаяВа работаВа реставратора, стремящегосяВа кВа однойВа цели: вернуть БулгаковуВа егоВа собственнуюВа биографию, неВа подменяяВа чьей-то, увидетьВа егоВа во всеВа возможномВа многообразииВа реальныхВа качествВа иВа поступков.

КаждыйВа исследовательВа предлагает, вольноВа илиВа невольно,Ва свой образВа М.Булгакова.

В монографии Л.ЯновскойВа ВлТворческийВа путьВа МихаилаВа БулгаковаВ» воскресаетВа старинноеВа представлениеВа оВа ВлвдохновенноВа творящемВ» гении,Ва защищенномВа отВа возможныхВа ошибок, ложныхВа шагов.

В статье ВлНастоящее и будущее в антиутопиях М.БулгаковаВ» О.Николенко называет писателя явлением чрезвычайным в мировой литературе, явлением пророческим, поскольку Булгаков сумел предсказать развитие общества на много лет вперед, основываясь на ВлОткровении святого Ионна БогословаВ»[8,94].

В статьяхВа И.Бэлзы, например, в ВлГенеологииВа МастераВа иВа Маргариты, передВа намиВа предстает ВлкнижникВ» - схоласт, неВа столькоВа сочиняющий, сколько ВлшифрующийВ», комбинирующийВа многоВа различныеВа знания, почерпнутыеВа изВа ученыхВа книг.

Произведения Булгакова с момента их опубликования всегда представляли некую загадку, тайну, вокруг которой велись и ведутся бесконечные споры. И мы попробуем приоткрыть тайнуВа творчества М.Булгакова иВа сравнить с романом ВлПирамидаВ» Л.Леонова, так как последнее время роману ВлПирамидаВ» тоже уделяется немало работ, исследований. На наш взгляд, эти два романа имеют много общего и были написаны ониВа в переломные моменты для нашей страны.

В статье В.Ва Воронина ВлСисВнтема неопределенностей в романе ВлПирамидаВ» отмечалось, что система неопределенностей в произведении формируется вокруг размышлеВнний автора о сроках человеческого существоваВнния на планете Земля. Леонов в предисловии к роману дает самый короткий срок человечестВнву тАФ не более двухсот лет, да и то с помощью чуда, и самый долгий, сопоставляя старение чеВнловечества и звезд. Но звезды стареют очень медленно. В. С. Воронин обратил внимание на один из леоновских парадоксов: пессимистиВнческие количественные оценки срока пребываВнния разумных людей на Земле в самом начале романа сменяются вполне оптимистическими, а с качественными оценками человечества проВнисходит обратный процесс: спуск от звезд до крыс. По мнению автора, рождение ВлстиВнля неопределенностейВ» у Леонова относится к роману ВлВорВ», вышедшему в свет в 1927 году. Именно в этом году немецкий физик В. Гейзенберг формулирует знаменитый принцип неопВнределенности, согласно которому нельзя одновВнременно определить скорость и положение микВнрочастицы. Люди-волны в ВлПирамидеВ» тАФ это и резидент адских сил Шатаницкий, и ангелоид Дымков, и милейший Никанор Шамин тАФ все они обнаруживают себя во всех трех ипостасях времени: в прошлом, настоящем и будущем. Шатаницкий, к примеру, присутстВнвует при сотворении человека, возглавляет гоВнсударственный атеизм в 1930-е годы, а на свидаВннии с о. Матвеем он говорит о термоядерном купалище, которое является лучшим очищением людей. Он настолько сосредоточен на борьбе с Богом, что утрачивает контроль за временем. Его торжество должно заключаться в том, что он докажет ложность такой неопределенности, как человек, на рубеже второго и третьего тысяВнчелетия. Поэтому отрицаВнние неопределенности у Леонова снова неопреВнделенность. Простейшая трехзначная логичеВнская система Я. Лукасевича, где кроме истины и лжи может быть и неопределенность, делает возможным в таком случае намек на истинность бесконечного цикла чередований упадка и возВнрождения.

В работе А.Ва Филатовой ВлАнгел ДымковВ» анализировался один из самых загадочных персонажей ВлПирамидыВ». По мнению автора, Леонов, разрабатывая ВлангельскуюВ» тему, использовал традиции романтиков (Ламартин, А. де Виньи, Т. Мур) и ангельские сюжеты XX века (ВлОгненный ангелВ» В. Брюсова, ВлВосстание ангеловВ» А. Франса) с противоположным знаком. Образ ангела Дымкова является в романе сюжетообразующим: действие начинает активно развиВнваться с момента появления Дымкова в Старо-Федосееве, а заканчивается лирической сценой прощания Дуни с ангелом перед его возвращеВннием в родную небесную стихию. Ангел ДымВнков играет значительную роль во многих сюВнжетных линиях произведения. Линия ДымВнковтАФ Юлия тАФ Сорокин на первый взгляд представляет классический любовный треВнугольник, где ангелу отводится роль исполнитеВнля фантастических прихотей амбициозной краВнсавицы. Однако Дымков нарушает правила поВнведения и лишает свою приятельницу подаВнренной усадьбы со всей ее сказочной начинкой, выкинув любовников в необжитое пространстВнво. За этим эпизодом угадывается современная параллель библейской истории об изгнании Адама и Евы из рая. Сюжетная линия ДымВнковтАФСталин выполняет в ВлПирамидеВ» двояВнкую функцию. С одной стороны, она позволяет ввести в повествование образ Сталина. ДымВнков тАФ единственный слушатель его монолога. С другой тАФ ангел начинает испытывать чувство страха и говорит Дуне, что ему пора возвраВнщаться. Он не приходит на вторую встречу в Кремль.

Линия ДымковтАФШатаницкий тАФ главная линия противостояния, разрешается победой Дымкова, который, несмотря на усилия инферВннального резидента, ВлневозвращенцемВ» не стал. Оценивает результаты пребывания ангела Дымкова на земле Никанор Шамин, который называет командировку Дымкова ВлсвоеобразВнным зондированиемВ». Он подчеркивает, что ВлДымков пресыщен не только духовными, но и сорными впечатлениями бытия, это ценнейший документ после расшифровкиВ».

Монография О. Станкевича ВлМоВнтив чуда в романе ВлПирамидаВ» была посвящена анализу одного из главных мотивов леоновского романа. Исследуя сложные, противоречивые авторские суждения о чуде, автор утверждает, что в ВлПирамидеВ» Бог-творец лишен возможности вносить корВнрективы в свое собственное творение, так как любое его вмешательство чревато глобальными разрушениями, вплоть Влдо самоубийства Бога через отмену самого себяВ». В результате чудо становится средством дать людям надежду, коВнторая им необходима. Давая людям посредстВнвом чуда сверхнадежду, Бог изначально отдает себе отчет в ее безосновательности. Таким обраВнзом, чудо для него тАФ это своеобразная маска всемогущества и всеведения, за которой Творец прячет свою подчиненность законам мироздаВнния. Человек, будучи зеркальным отражениВнем абсолюта, сам творит чудеса в бытовой сфере. Однако человечество в своем чудотворении еще более лживо, ибо под маской чуда скрывает наВнучные обоснования созданных им предметов. Помимо бытовой сферы чудо в земной жизни может найти применение только в церкви и цирке. Система взаимоотношений этих двух обВнщественных институтов в романе оказывается очень сложной. С одной стороны, цирк и церВнковь противостоят друг другу (в первом тАФ рабоВнта тела, плоти, вторая тАФ торжество духа), с друВнгой тАФ образуют пару, объединяемую единой сутью. Параллельно выведенные в ВлПирамидеВ» династия Бамбалски (цирк) и семья Лоскутовых (церковь) имеют общую черту: наличие безумного предка. Однако способность творить чудо к Бамбалски приходит только после смерВнти (эпизод с похоронами), тогда как Дуня Лоскутова получает такой дар уже при жизни. Чудо в ВлПирамидеВ» небесплатно и небезвредВнно как для абсолюта, так и для человека, посВнкольку существует благодаря подпитке материВнального мира (чудо выкачивает силы из Юлии), отравляет человечество. И даже безобидные на вид чудеса Дымкова вносят в Влотлаженную маВншину мирозданияВ» нарушения, и чудо не тольВнко не способно отсрочить гибель человечества, но, напротив, может лишь ее приблизить.

В работе Н. . Сорокиной ВлМоВнтивы апокрифической ВлКниги ЕнохаВ» в ВлПираВнмидеВ» были представлены результаты текстоВнлогического анализа, полученные при сопосВнтавлении апокрифа и романа Леонова. По мнению автора, выражение из авторского предисловия к роману Влнаконец-то прочитанВнный апокриф ЕнохаВ» следует понимать как наВнконец-то понятый и расшифрованный апокВнриф. Имя Еноха и мотив создания человека из огня и глины впервые появляются у Леонова в романе ВлДорога на ОкеанВ». Из известных трех вариантов апокрифа Еноха Леонов чаще всего опирался на эфиопский вариант, известный ему, как свидетельствует О. Овчаренко, по изданию И. Порфирьева (ВлАпокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиВняхВ».Казань, 1872). Основной сюжет о ходатайВнстве Еноха за судьбу падших ангелов и сама исВнтория падения ангелов оживают на страницах ВлПирамидыВ» в изложении Шатаницкого и СоВнрокина, которых, как и Юлию Бамбалски, инВнтересует именно эта, внешняя сторона сюжета. Как и в апокрифе Еноха, в романе Леонов покаВнзывает прибытие на Землю праведного, не падВншего ангела для охраны праведников. ВторичВнного развращения ангела не происходит. В этом заметна некая доля авторского оптимизма. НеВнсколько раз повторяющийся в романе вопрос ангела Сатанаила Богу: ВлКак мог Ты созданных из огня подчинить созданиям из глины? В» тАФ восВнходит не столько к ВлКниге ЕнохаВ», сколько к Корану. Используя идею о несовместимости в человеческой природе двух противоположных начал, Леонов стремился отыскать первопричиВнну трагедии человечества на его Влпути к звезВндамВ», найти Влген вещийВ».

Научная новизна работыВа заключается в том, что нами впервые предпринимается попытка создания цельного и последовательного исследования на тему:ВлФилософско тАУ религиозные идеи романа М.Булгакова ВлМастер и МаргаритаВ» и романа Л.Леонова ВлПирамида»».

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что данный материал может использоваться при изучении истории русской литературы XX века.

Данная работа поможет вспомнить пробел в изучении взаимосвязей литературы, философии, религии и выявить общие тенденции, прослеживающиеся в творчестве русских писателей XX века.

Структура работы определяется целью и поставленными задачами. Наша работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Глава 1. Философско тАУрелигиозная модель романа М.А.БулгаковаВа Вл Мастер и МаргаритаВ»

1.1. Влияние традиционных христианских воззрений на осмысление БулгаковымВа философско тАУрелигиозных проблем

Традиционные христианские воззрения нашли свое отражение во второй части Библии тАУ Новом Завете.

Проблема добра и зла является центральной проблемой Библии( Ветхого и Нового Заветов). Причем, согласно традиционным воззрениям зло издавна отождествляется с образом сатаны, добро тАУ с образом Бога, Иисуса Христа.

Конечная борьба добра и зла представлена в последнем сочинении новозаветного канона ВлОткровении святого Иоанна БогословаВ». Безусловно, оно оказало непосредственное влияние на эсхатологические воззрения М.А.Булгакова, нашедшие свое воплощение как в сатирических повестях( ВлДьяволиадаВ», ВлРоковые яйцаВ») и пьесе ВлАдам и ЕваВ», так и в последнем романе писателя ВлМастерВа и МаргаритаВ».

Имеется предание, что последней печалью умирающего Булгакова был роман о Мастере. ВлХочу, чтобы они зналиВ» тАФ четыреВа предсмертных слова тАФ духовная заповедь живущим о путях правды, ибо Влправедность бессмертна, а неправда причиняет смерть: нечестивые привлекли ее и руками и словами, сочли ее другом и исчахли, и заключили союз с нею..В» (Премудрость Соломона 1, 15тАФ16). Писатель сказал ВлзналиВ», а не ВлпрочиталиВ», [предупредив тем самым, что роман призван открыть людям некое тайное знание, донести правду о чем-то важном и таинственном. Опасаясь цензуры, автор прибегнул к тайнописи, но Влнет "ничего тайного, что не сделалось бы явным.. Если кто имеет уши, да услышитВ» (Евангелие от Марка 4, 22тАФ23).

ВлМастер и МаргаритаВ» тАФ роман не испытания идеи (как, скажем, у Достоевского), а живописания ее.

В этой, по видимости, объективной пластике незаметно формируются символические мотивы: беспощадное солнце трагедии, обманное мерцание луны, при которой совершаВнется убийство предателя, кровавая лужа вина, багровая гуща бессмертия, страшная туча как образ апокалипсиса, вселенВнской катастрофы.

В ВлМастере и МаргаритеВ» Булгаков изображает добро и зло тАУ дьявола и Христа тАУ во всей их полноте, имея целью разоблачить зло реальное, порожденное новым строем, и показать возможность существования добра. Для этого писатель и использует сложную структуру построения произведения. ВлМастер и МаргаритаВ», - как справедливо заметил критик Лесскис, - двойной роман. Он состоит из романа Мастера о Понтии Пилате и романа о судьбе Мастера[15,89], главным действующим лицом первого романа является Иешуа, прообраз которого тАУ библейский Христос тАУ воплощение добра, а второго тАУ Воланд, чьим прообразом является сатана тАУ воплощение зла. Но формально-структурное деление произведения не закрывает того, что каждый из этих романов не мог бы существовать отдельно, так как их связывает общая философская идея борьбы со злом, понятная только при анализе всей действительности. Заданная в начальных трех главах в трудном философском споре героев, которых автор представляет первыми на страницах романа, эта идея воплощается затем в интереснейших коллизиях, переплетениях реального и фантастического, библейских и современных событиях, оказывающихся вполне сбалансированными и причинно обусловленными.

Как и предшествовавшие роману фантастические повести, ВлМастер и МаргаритаВ» - произведение, в котором объединены реальность и фантастика. Недаром Булгаков говорил о себе: ВлЯ тАУ мистический писательВ»[7,109].

ПреждеВа всего,Ва отметим, чтоВа БулгаковВа упорноВа стремилсяВа преодолетьВа евангельскуюВа легенду, но в то же время влияние традиционных евангельских текстов на роман ВлМастер и МаргаритаВ» М.Булгакова очевидно.

Выстраивая биографию Иешуа Га-Ноцри, БулгаВнков сохраняет, удерживает самое главное. Пилатовскому демагогическому вопросу ВлЧто есть истина?В» в ВлЕвангелии от ИоаннаВ» предшествует объяснение Иисуса: ВлЯ на то роВндился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа МоегоВ» (Евангелие от Матфея 4).

Иешуа не просто свидетельствует. Он сам с его удивиВнтельной, внеразумной, вопреки очевидности, верой в любоВнго человека (будь то равнодушно-злобный Марк Крысобой или Влочень добрый и любознательный человекВ» Иуда)[7,78] есть воплощенная истина. Потому-то он не подхватывает предВнложенный Пилатом иронический тип философствования, а отвечает просто и конкретно, обнаруживая уникальное поВннимание души другого человека: ВлИстина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Беда в том, что ты слишком замкнут и окончательно потерял веру в людейВ»[8,175]. Быть Влвеликим врачомВ» тАФ значит исцелять болезни не столько тела, сколько души.

Достоевский говорил: если ему математически докажут, что истина и Христос несовместимы, он предпочтет остатьВнся с Христом, а не с истиной. Он же собирался воссоздать в ВлИдиотеВ» образ Влположительно прекрасного человекаВ»[19,87], князя-Христа. Отзвуки этих замыслов и идей есть в ВлМасВнтере..В»[6,49]. Иешуа Влне сделал никому в жизни ни малейшего злаВ»[6,51]. Его простые истины производны от его личности.

И хотя Ваэти Влдобрые людиВ», включая преданного Левия Матвея (Матфея), наверно записали и Влвсе перепуталиВ» не только в словах, но и в фактах. ВлЕвангелие от МихаилаВ» отменяет предшествующие свидетельства других евангелиВнстов, но сохраняет их исходную установку: было именно так, как рассказано.

Не было родителей, осла, множества учеников, ощущения избранности, чудесных исцелений и хождения по водам. Но странная проповедь, предательство Иуды, суд Пилата, казнь, страшная гроза над Ершалаимом тАФ были.

Только несчастный позитивист Берлиоз пытается докаВнзать Иванушке, что никто из богов Влне рождался и никого не было, в том числе и ИисусаВ», и отождествляет Влпростые выдумкиВ» и Влсамый обыкновенный мифВ». Да невольная виновница его гибели Чума-Аннушка наблюдает чудеса в виде вылетающих в окно незнакомцев.

Точка зрения текста формулируется в первойВа главе Воландом: ВлА не надо никаких точек зрения, тАФ ответил странный профессор,тАФ просто он существовал, и больше ничего.. И доказательств никаких не требуетсяВ»[8,78].

Не надо никаких доказательств, было все, не только расВнпятие Иешуа, но и шабаш ведьм, и большой бал сатаны в квартире № 50, и Бегемот с Коровьевым в Грибоедове, и подписывающий бумаги костюм. Граница между ВлбылоВ» и Влне былоВ», реальностью и вымыслом в художественном мире булгаковского романа отсутствует, подобно тому, как она не существует в мифе, в поэмах Гомера, в сказаниях несуВнщих благую весть евангелистов.

Булгаков не воссоздает миф (вариант Т. Манна), а создаВнет его внутри своего романа.

Специально о Новом Завете замечено: ВлЧувственно наглядное здесь тАФ не следствие сознательного подражания действительности и потому редВнко достигает выражения; оно проявляется только потому, что тесно увязывается с событиями, о которых рассказыВнвается, тогда оно раскрывается в жестах и словах внутренВнне затронутых людей, тАФ но авторы нисколько не озабочеВнны тем, чтобы придать чувственно-конкретному определенВнную формуВ»[5,103].

В булгаковской истории Иешуа библейские претензии на всемирно-историческое значение, психологические многоВнзначность и недоговоренность соединены с тщательно проВнработанным передним планом, законченностью и наглядноВнстью, равномерно распределенным и ярким светом.

Пока Иешуа и Пилат ведут свой вечный спор, пока реВншаются судьбы мира, движется привычным путем солнце (невысокое, неуклонно подымающееся вверх, безжалостный солнцепек, раскаленный шар тАФ всего во второй главе оно упоминается двенадцать раз), бормочет фонтанчик в саду, чертит круги под потолком ласточка, доносится издалека шум толпы. В следующих евангельских главах появляВнются все новые живописные детали: красная лужа разлиВнтого вина, доживающий свои дни ручей, больное фиговое дерево, которое Влпыталось житьВ», страшная туча с желВнтым брюхом.

Четкая графика евангельской истории с минимумом ВлчувВнственно наглядногоВ» у Булгакова раскрашена и озвучена, приобрела ВлгомеровскийВ» наглядный и пластический харакВнтер. Роман строится по принципу Влживых картинВ» тАФ пуВнтем фиксации, растягивания и тщательной пластической разработки каждого мгновения. В булгаковской интерпреВнтации это тАФ бесконечно длинный день, поворотный день человеческой истории.

Не случайно внутрироманный автор истории о Пилате определяет свой дар так: ВлЯ утратил бывшую у меня некогВнда способность описывать что-нибудьВ». Не рассказывать, а описывать, рисовать, изображать[8,90].

В романе ВлМастер и МаргаритаВ» Булгаков дает нам свое толкование заповеди Иисуса Христа. Можем ли мы сказать, что слова апостола Павла применимы к Иешуа Га-Ноцри, булгаковскому Христу?

Уточним: нетерпимость Христа проявляется лишь в вопросах веры. В отношениях же между людьми Он учит: ВлтАж не протився злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другуюВ» (Евангелие от Матфея 5, 39). Апостол Павел так уточняет эти слова: ВлНе будь побежден злом, но побеждай зло добромВ» Римл. (11, 21), то есть борись со злом, но при этом не приумножай его сам.

ВаБезусловно, потому что всей своей жизнью он доказывает удивительную привлекательность добра. Оно уязвимо, но не презираемо, возможно, и оттого, что трудно презирать тех, кто не зная тебя, верить в твою изначальную доброту, расположен к тебе, независимо ни от чего. Мы не можем упрекнуть его в бездействии: он ищет встреч с людьми, готов говорить с каждым. Но он совершенно беззащитен перед жестокостью, цинизмом, предательством, потому что сам абсолютно добр.

И тем не менее неконфликтного Иешуа Га-Ноцри ожидает та же участь, что и Иисуса Христа. Почему? Не исключено, что здесь М. Булгаков подсказывает нам: распятие Христа тАУ вовсе не следствие Его нетерпимости, как можно предположить, читая Евангелие. Дело в другом, более существенном. Если не касаться религиозной стороны вопроса, причина гибели героя ВлМастера и МаргаритыВ», как и его прообраза заключается в их отношении к власти, а точнее, к тому жизненному укладу, который эта власть олицетворяет и поддерживает.

Общеизвестно, что Христос решительно разделял ВлкесаревоВ» и ВлбоговоВ». Тем не менее, именно земная власть, светская (наместник Рима) и церковная (Синедрион), приговаривают его к смерти за земные преступления: Пилат осуждает Христа как государственного преступника, якобы претендующего на царский престол, хотя сам в этом сомневается; Синедрион тАУ как лжепророка, богохульно называющего себя Сыном Божиим, хотя, как уточняет Евангелие, на самом деле первосвященники желали ему смерти Влиз завистиВ» ( Евангелие от Матфея 27, 18 ). Иешуа Га-Ноцри не претендует на власть. Правда, он оценивает ее прилюдно как Влнасилие над людьмиВ»[6,57] и даже уверен. Что когда-нибудь ее, власти, может и не быть вовсе. Но такая оценка (не противоречащая, кстати, ни христианскому, ни марксистскому учению) сама по себе не так уж опасна: когда еще это будет, чтоб люди могли совсем обходиться без насилия? Тем не менее, именно слова о ВлневечностиВ» существующей власти становятся формальным поводом гибели Иешуа (как и в случае с Иисусом Христом).

Истинная же причина гибели Иисуса и Иешуа в том, что они внутренне свободны и живут по законам любви к людям тАУ законам, не свойственным и невозможным для власти, причем не римской или какой-то другой, а власти вообще. В романе М. А. Булгакова Иешуа Га-Ноцри не просто свободный человек. Он излучает свободу, самостоятелен в своих суждениях, искренен в выражении своих чувств так, как может быть искренен только абсолютно чистый и добрый человек. Даже перед лицом смертельной опасности он замечает Понтию Пилату: ВлПравду говорить легко и приятноВ»[8,89]. А правда Пилату как раз и не нужна.

Постыдное малодушие умного и почти всесильного правителя: из-за боязни доноса, который мог погубить карьеру, Пилат идет против своих убеждений, против голоса человечности, против совести. Он делает последние жалкие попытки спасти несчастного, а когда это не удается, пытается хотя бы смягчить укоры совести. Но нет и не может быть морального выкупа за предательство. А в основе предательства, как это почти всегда бывает, лежит трусость. ВлТрусость тАУ крайнее выражение внутренней подчиненностиВ»[8,89], Влнесвободы духаВ», главная причина социальных подлостей на земле.

И наказан за нее Пилат страшными муками совести. ВлДвенадцать тысяч лун за одну луну когда-тоВ», бессонных ночей терзается Пилат тем, что Влон чего-то не договорил тогда, давно, четырнадцатого числа весеннего месяца нисанаВ», что он не пошел Влна все, чтобы спасти от казни решительно ни в чем не виноватого безумного мечтателя и врачаВ»[8,107].

ОчевиднаВа связь романа БулгаковаВа сВа библейскойВа демонологией, основывающейсяВа какВа наВа христианскойВа теологии, такВа иВа на фольклорныхВа источниках. ВзятьВа дажеВа именаВа инфернальныхВа героевВа М.Булгакова. БезВа сомненияВа евангелическоеВа происхождениеВа демона-убийцыВа Абадонны. ЧитателямВа БиблииВа известенВа иВа другойВа бесовскийВа персонажВа романаВа ВлМастерВа иВа МаргаритаВ» - ВаАзазело. СозданныйВа БулгаковымВа образВа козлоногогоВа и отВа этогоВа прихрамывающегоВа ВлдемонаВа безводнойВа пустыниВ», АзазелоВа прямоВа сопоставимВа сВа образомВа беса, оВа которомВа повествуетсяВа вВа книгеВа ЛевитВа иВа которыйВа генетически ВасвязанВа сВа древнейшим, языческимВа верованиемВа евреев-кочевниковВа вВа козлообразногоВа духаВа пустыниВа АзазелоВаВа ВлАза-элВ» по-древнееврейскомуВа означаетВа Влкозел-богВ». Первоначально, какВа обВаВа этомВа свидетельствуютВа черновыеВа материалыВа кВа роману, БулгаковВа рольВаВа верховногоВа дьяволаВа предназначалВа именноВа этомуВа демону, и дляВа того, чтобыВа подчеркнутьВа вВа самомВа егоВа имениВа егоВа отличиеВа отВа хрестоматийного, бытующегоВа вВа мировойВа литературеВа образаВа сатаны, назвалВа егоВа неВа Азазелой, аВа Фьелой. ЗатемВа авторВа постепенноВа отходитВа от прежнегоВа замыслаВа иВа вВа соответствии сВа европейскойВа традициейВа избираетВа на рольВа главыВа бесовскогоВа царстваВа Князя Тьмы, обозначающегоВа инициаломВа ВлВВ» и носившегоВа вВа ЕвангелииВа имяВа Вельзевул, изменивВа егоВа поВаВа темВа жеВа соображениям, чтоВа иВа вВа случаеВа сВа Азазелло, наВа Воланд.

Отметим, что к ЕвангелиюВа восходитВа иВа сама, реализованнаяВа уВа Булгакова, иерархияВа дьявольскихВа чинов, согласноВа которойВа ВоландуВа беспрекословноВа подчиняютсяВа иВа Абадонна, иВа Азазелло, и Фагот. ВВа обширнейшейВа христианскойВа средневековойВа литературеВа оВа дьяволеВа отмеченыВа иВа многиеВа изВа техВа способностейВа иВа качествВа нечистойВа силы,Ва которыеВа демонстрируютВа намВа инфернальныеВа персонажиВа романаВа Булгакова: умениеВа перемещатьВа людейВа изВа одногоВа местаВа вВа другое, предсказыватьВа будущее / какВа Воланд/,Ва вызыватьВа бурюВа /какВа БегемотВа иВа Коровьев/, превращатьсяВа вВа людейВа иВа животных,Ва вВа кота, например, как Бегемот/ имяВа которогоВа такжеВа одноВа изВа известныхВа иВа восходящихВа кВа древностиВа наименованийВа дьявола/, заключатьВа договорВа сВа человекомВа иВа др.

И вВа ВлевангельскихВ», иВа вВа ВлдемонологическихВ»Ва линияхВа романаВа ВлМастерВа иВа МаргаритаВ»Ва БулгаковВа предпочитаетВа вовсеВа неВа придумывать, аВа подбиратьВа имена, пороюВа лишьВа обновляяВа ихВа звучаниеВа /ИешуаВа Га-ноцри/. А имяВа ВоландВа оказалосьВа такойВа удачей,Ва чтоВа изменятьВа егоВа неВа пришлось.Ва ПочтиВа неВа связанноеВа вВа читательскомВа восприятииВа ниВа сВа однимВа изВа образовВа большойВа литературыВа иВа вместе сВа темВа традиционноеВа благодаряВа Гете, оноВа чрезвычайноВа богатоВа звуковымиВа ассоциациями. ВВа немВаВаВа средневековыеВа именаВа дьявола - Ваал, Велиал, дажеВа русскоеВа ВлдьяволВ».

ВВаВа трактовкеВа БулгаковаВа этоВа имяВаВа становитсяВа единственнымВа именемВа сатаны, какВа быВа неВа литературным, аВа подлинным. ПодВа этимВа именемВа егоВа знает Мастер.Ва ИменноВа такВа онВаВа называетВа сатануВа сразу.Ва ВлКонечно,Ва ВоландВа можетВа запорошитьВа глаза, иВа человекуВа похитрееВ» - говоритВа он Ивану. ВпервыеВа слушаяВа оВа загадочномВа происшествииВа наВа Патриарших.Ва ВлКак? - вскрикиваетВа ИванВа иВа вдругВа догадывается: - Понимаю, понимаю. У негоВа букваВа ВлВВ»Ва былаВа наВа визитнойВа карточкетАжВ»[8,71]

Характерно, какВа отмечают исследователи, чтоВа ВоландаВа неВа узнаютВа сатирическиеВа персонажи. ЭтоВа одинВа изВа источниковВаВа комедийногоВа вВа романе - тоВа буфонно-комедийного, тоВа горько-комедийного, почтиВа всегда - сатирически-комедийного.

ВоландаВа вВа романеВа узнаютВа толькоВа двое - МастерВа иВа Маргарита. БезВа предъявленияВа инфернальногоВа треугольникаВа иВа другихВа атрибутовВа власти, ещеВа доВа того, какВа видятВа его.Ва УзнаютВаВа независимоВа другВа от ВадругаВа иВа такВаВа согласноВа другВа с другом - должноВа бытьВа поВа томуВаВа отблескуВа фантастикиВа иВа чуда,Ва которыеВа реютВа вокругВаВа ВоландаВа иВа которыхВа такВа жаждутВа они оба. ВлЛишьВа толькоВа выВа началиВа его описывать яВа ужеВа сталВаВа догадыватьсяВ» - говоритВа Мастер[8,106].

ВаВлНоВа кВа делу,Ва кВа делу, МаргаритаВа Николаевна, - произноситВа Коровьев. - ВыВа женщинаВа весьмаВа умнаяВа и, конечно, ужеВа догадалисьВа оВа том,Ва ктоВа нашВа хозяин". СердцеВа МаргаритыВа стукнуло, иВа онаВа кивнулаВа головойВ».[8,189]

ВаЭтаВа ихВа способностьВа кВа принятиюВа чуда, такВа противопоставляющаяВа ихВа Берлиозу, которыйВа ВлкВа необыкновеннымВа явлениямВа неВа привыкВ», сродниВа ихВа причастностиВа кВа чуду -ВаВа кВа подвигуВа самоотречения, чудуВа творчества, чудуВа любви.

Отметим, чтоВа БулгаковВа убежден, чтоВа общественноеВа иВа душевноеВа благоустройствоВа государстваВа невозможноВа безВа верыВа иВа опоры наВа ВлвечныеВ»Ва ценности. Для инспекцииВа нравственногоВа состоянияВа общества, устроенногоВа наВа новыхВа началах, иВа появляетсяВа вВа МосквеВа поВа волеВа автораВа ВлМастерВа иВа МаргаритаВ»Ва КнязьВа ТьмыВа соВа своейВа креатурой, какимВа онВа предстаетВаВа передВа читателем?Ва РассмотримВа образВа ВоландаВа вВа следующемВа разделеВа болееВа детально.

Ну а кто же, по Булгакову, Влправит балВ» на этой земле? Кто Влкнязь мира сегоВ»? Эпиграф романа адресует нас к Мефистофелю из ВлФаустаВ» Гете:Ва Вл.так кто ж ты, наконец?

- Я тАУ часть той силы, что вечно хочет зла

И вечно совершает благоВ»[12,70].

Следовательно, булгаковский Вол

Вместе с этим смотрят:

"Грусть и святость" (Поэтическое богословие Николая Рубцова)

"Донские рассказы" Михаила Шолохова

"Живопись слова" в японской поэзии

"Записки из подполья" как исток философии экзистенциализма Ф.М. Достоевского

"Симплициссимус" Г. Гриммельсгаузена как роман воспитания