Анализ моделей человека в социологии и экономике

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМ. Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО

Исторический факультет

Кафедра социологии

Нагорный Олег Станиславович

Анализ моделей человека в социологии и экономике

КУРСОВАЯ РАБОТА

НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ

Павленко Ксения Викторовна

к. с. н.

Омск год 2011

Модель человека в старом институционализме: критика Т. Вебленом постулатов неоклассической экономики.

Неоклассическая теория тАУ сюжет для верующих. Те из нас, кто не принадлежит к её пастве, склонны, забывшись на минуту, воспринимать её во многом так же, как Бертран Рассел тАУ теологию.. Еретикам и ВлпропащимВ» время и силы, потраченные на тонкости неоклассической теории, представляются потрясающим разбазариванием редких интеллектуальных ресурсов.

Эдвард Дж. Нелл.

Введение

Модель человека тАУ базовый элемент любой общественной науки, в том числе и экономической, ведь её предмет тАУ это действия людей. Без знания содержания модели человека в экономике очень сложно постичь образ мысли, предписываемый экономической теорией, развить экономический взгляд на процессы, происходящие в обществе, натренировать экономическое воображение.

Зачем это нужно социологу и, уж тем более, обычному человеку? Дело в том, что экономика тАУ не кабинетная наука, интересная лишь профессионалам. Она, по словам известного западного исследователя Роберта Л. Хайлброннера, Влпревратилась в царицу социальных наук. Это единственная отрасль социальной науки, по которой присуждается Нобелевская премия. Она удостоилась издания фундаментального четырёхтомного энциклопедического словаря, насчитывающего 4 млн. слов, через которые, как нить Ариадны, проходит мысль о том, что экономическая наука наконец вышла за узкие рамки её прежнего царства тАУ царства производства и распределения тАУ и может теперь заявить свои права на обширную территорию, простирающуюся от семейных отношений до спорта, от антропологии до государственного праваВ» [2, c. 41]. Насчёт Влцарицы социальных наукВ» с Робертом Хайлброннером можно, конечно, поспорить, но если он утверждал это, основываясь на степени популярности и уровне общественного признания экономики, то был, безусловно, прав.

Популярность и значимость экономики проистекает, по-моему, из предмета её изучения, который Джордж Бернард Шоу определял, как умение пользоваться жизнью наилучшим образом. От верного ответа на основные экономические вопросы зависит благосостояние как всего общества, так и отдельного индивида. Именно поэтому многие политические, социальные, культурные и другие процессы в обществе обусловлены стремлением эффективно распоряжаться ограниченными ресурсами, то есть находятся под влиянием экономики.

Так или иначе, экономика в большой степени влияет на общество. Это влияние особенно должен учитывать социолог, деятельность которого заключается, в том числе, в усмотрении и интерпретации социального, что в широком смысле определяется как взаимосвязи между экономическими, правовыми, религиозными явлениями и процессами, среди которых экономические, как мы уже выяснили, преобладают. Но интерпретация явлений и процессов, где участвует экономика (а она участвует почти повсюду), невозможна без понимания основных понятий и методов, одним из которых является рациональное поведение.

Итак, исследование модели человека актуально, потому что оно способствует пониманию методологических основ современной экономики и, следовательно, пониманию многих общественных процессов. Подтверждая этот тезис можно привести слова Карла Бруннера, который подчёркивая основополагающую роль гипотезы о человеческой природе говорил, что ВлИменно взгляд на природу человека в значительной мере формирует представления о ценностях и социальном порядкеВ» Второе, но не менее, а, возможно, и более важное обстоятельство, свидетельствующее об актуальности исследования тАУ это возникшее недавно явление экономического империализма по отношению к социологии, которое заключается в навязывании социологам модели экономического человека для решения социологических проблем, одним из представителей которого, кстати, является упомянутый выше Карл Бруннер. Помня о важности модели человека для любой общественной науки можно сказать, что вытеснение социологического человека приведёт к упадку социологической науки тАУ перспектива безрадостная для всех социологов. Зная же сущность социологической модели, имея представления о её критике, которая показывает нам слабые стороны модели, мы можем адекватно оценить явление экономического империализма и очертить действительные границы адекватного применения модели экономического человека.Объект: работы социологов и экономистов неоклассического и институционального течений, содержащие информацию о моделях человека в соответствующих науках.

Предмет: модели человека в социологии и экономике.

Цель: исследовать модель человека в институциональной экономической теории, как критический ответ на модель человека в неоклассической теории. Указать основные признаки модели человека в теории Веблена, проследить их истоки.

Задачи:

1. Дать характеристику модели человека в общественных науках, для составления общего представления о предмете исследования.

2. Исследовать модель человека в неоклассической экономической теории: узнать, как она сформировалась, и выделить её основные свойства.

3. Выделить основные свойства модели человека в социологии.

4. Сравнить модель человека в неоклассической экономической теории и в социологии.

5. Анализируя работы Т. Веблена выделить основные черты модели человека в старом институционализме. Выявить научную основу, на которой она строилась. Указать на возможное влияние других моделей человека на институциональную модель.

Глава 1. Общая характеристика модели человека в неоклассической экономической теории.

1.1 Поведенческая модель в общественных науках

На первый взгляд общественные науки различаются по очень многим признакам. Так оно и есть на самом деле. Но, тем не менее, они имеют и некоторые общие моменты, главный из которых тАУ это объект изучения. Действительно, будь то социолог, культуролог, юрист или экономист, их познавательная деятельность направлена на одну реальность тАУ общество.

Однако общество тАУ слишком абстрактное понятие. Хотя мы все знаем, что оно где-то существует, вероятно, даже рядом с нами, его невозможно ни увидеть, ни потрогать. Начинать изучение общества следует с операционализации этого понятия, т. е. с выделения эмпирически измеряемых индикаторов. Главным из таких индикаторов будет человеческое поведение. Именно в нём проявляется общество, одно из определений которого тАУ часть материального мира, включающая формы объединения людей и способы их взаимодействия. Следовательно, изучая отдельных индивидов (что делают, например, психологи) или их группы (это характерно для социологов) мы и будем изучать общество.

Но поведение людей тАУ тоже слишком общее понятие. Человеческое поведение так разнообразно и сложно, что изучить его во всём многообразии не представляется возможным и, что также очень важно, нужным. Экономистов, в отличие от психологов, будет очень мало интересовать, каковы отношения между супругами и какова в этой семье эмоциональная обстановка, зато они непременно заинтересуются тем, каков в ней среднемесячный доход и что её члены покупают в течение этого месяца. Социологом этого будет мало, и они, скорее всего, попытаются найти связь между уровнем дохода и тем образованием, которое имеют члены семьи. Каждую общественную науку будет интересовать лишь его определённые аспекты человеческой жизни и человеческого поведения. Эти аспекты будут выделяться в соответствии с предметной ориентацией науки.

Предмет науки тАУ это те стороны её объекта, на которые направлен интерес исследователя. Выделение предмета связано с чрезмерной сложностью объекта. Именно поэтому представители каждой общественной науки рассматривают только те стороны, аспекты, грани общества и человеческих отношений, изучение которых лучшие всего отвечает научному интересу исследователей: они упрощают для себя объект познания, выделяя из него интересный им предмет. В. В. Радаев советует представить объект социального исследования в виде шара. ВлПредставители разных подходов занимают разные позиции тАУ говорит он, тАУ каждый смотрит на этот объект со своей стороны и высвечивает что-то значимое и интересное. Единственно, что невозможно сделать, это высветить объект сразу со всех сторон, как бы ни хотелось быть ВлкомплекснымВ» и ВлмеждисциплинарнымВ» [4, с. 26]. Высвечивание объекта исследование с какой-либо одной стороны и можно назвать выделением предмета науки. Для социолога, например, таким предметом будет социальная обусловленность всех явлений, а для политолога тАУ закономерности взаимоотношений социальных субъектов по поводу политической власти.

Итак, в силу 1) сложности человеческого поведения и 2) различной предметной ориентации наук, связанной со сложностью общества, разные общественные науки будут интересоваться лишь определёнными аспектами человеческого поведения и в соответствии с этим интересом выстраивать определённое представление о детерминантах и способах человеческого поведения, т. е. модель человека. Таким образом, особенный интерес к некоторым свойствам человека тАУ одна из характеристик его поведенческой модели. Другая важная её характеристика тАУ это абстрагирование от реальных свойств человека, которыми можно пожертвовать при изучении предмета познания для того, чтобы иметь возможность получать какой-либо теоретический результат. Об этом свойстве тАУ абстрактности тАУ хорошо сказал Автономов, указывая на его определяющую и противоречивую роль в построении адекватной модели человека: ВлПоведенческая модель, как и всякая другая, является результатом абстрагирования, она теряет часть свойств, присущих реальному человеку. Принимая ту или иную модель человека, обществоведы тем самым делают выбор между строгостью и реалистичностью анализа. Чем меньше факторов принимается на рассмотрение, тем более определенный теоретический результат (объяснение или прогноз) можно получить, но расстояние между теоретическим выводом и реальным поведением моделируемых экономических субъектов может оказаться слишком большим: решённая проблема может иметь слишком слабое сходство с той, которую пытались решить. Напротив, меньшая степень абстракции позволяет выявить большое количество воздействующих на человеческое поведение факторов, но, как правило, не дает однозначных объяснений или прогнозовВ». [5, с. 37]. Хорошая модель должна быть компромиссным вариантом, при котором количество охватываемых ею индивидов было максимальным, а игнорирование их свойств, важных для определённой науки, минимальным. На протяжении истории в рамках одних концепций создавались разнообразные поведенческие модели, и критика в их отношении главным образом состояла в указании на или недооценку ими тех или иных признаков, которые, как считали сами критики, в значительной степени оказывают влияние на результат исследования.

Точно так же дело обстоит и с моделями человека в экономике, в частности с моделью человека в неоклассической экономической теории, о которой пойдёт речь в это главе. А. Е. Шаститко, например, говорит о том, что общей чертой альтернативных неоклассическому представлению о человеке моделей является иное решение о поиске компромисса между операциональностью и реалистичностью: ВлНеоклассическая модель человека, обеспечивая операциональность и универсальность, предполагала более низкий уровень реалистичности, чем в альтернативных моделях. Вот почему альтернативные подходы к моделированию человека не характеризуются такой всеохватностью, как неоклассический, но в то же время в гораздо большей степени опираются на эмпирически установленные факты в конструировании рабочей модели человекаВ» [6, с. 87 тАУ 88]. Марк Блауг также выделяет неудовлетворённость высоким уровнем абстракции, присущим неоклассике, как одну из черт институционализма [7, c. 657] тАУ одной из альтернативных экономических теорий, рассмотрению модели человека в которой будет посвящена 2-я глава работы.

В заключение стоит отметить, что Влнайти человекаВ» в современной экономической теории непросто. [8, с. 4] Часто модель человека не обозначена в трудах исследователей в ясном виде, поведенческие гипотезы в ней, как правило, формулируются как математические условия, характеризующие функцию полезности, но определённое представление о человеке обязательно свойственно той или иной теории.

1.2 Сравнение модели человека в неоклассической экономической теории с моделью человека в макросоциологических теориях

Не существует канонического определения экономического человека, которого придерживались бы все исследователи тАУ каждый из них акцентирует внимание на тех признаках, которые кажутся ему наиболее важными [9, с. 9]. Я также не буду подробно разбирать все признаки этой модели, а остановлюсь на наиболее важных. Наиболее важными я буду считать те, которые составляют саму суть неоклассической экономической теории и которые были подвергнуты критике со стороны институциоанлистов. Для лучшего понимания и наглядности я сравню признаки неоклассической модели человека и моделью человека в социологии. Это сравнение будет тем более оправдано, что, как я предполагаю, модель человека в институциональной экономической теории (исследование которой является моей целью) вобрала в себя черты не только неоклассической, но и социологической моделей человека. Институциональная экономическая теория и социология настолько близки, что таких видных институционалистов как Дж. К. Гэлблейт, Р. Хайлбреннер и К. Боулдинг некоторые относили скорее не к экономистам, а к социологам.

Следует сказать, что под социологической моделью человека нами будет пониматься только макросоциологическая модель. На это существую две причины.

Первая причина заключается в том, сейчас, по сравнению с моделью человека в макросоциологии, микросоциологической модели уделяется гораздо меньше внимания представителями экономической теории. Когда они говорят о социологической модели человека, то обычно имеют ввиду именно макросоциологическую модель. В подтверждение этой точки зрения можно привести статьи Карла Бруннера ВлПредставление о человеке и концепция социума: два подхода к пониманию обществаВ» [3], Юна Эльстера ВлСоциальные нормы и экономическая теорияВ» [12], Иоахима Израэля ВлПсихология мотивации или социология ограничений?В» [30], Петера Вайзе ВлHomo economicus и homo sociologicus: монстры социальных наукВ» [18], опубликованные в 3-м выпуске альманаха ВлTHESISВ» и книги В.С. Автономова [5, 8, 9] и Шаститко [6] тАУ во всех приведённых здесь источниках авторы говорят о макросоциологическом человеке как об истинно социологическом. Автономов, например, лишь в сноске упоминает о том, что ВлтАжподход Дюркгейма-Парсонса разделялся далеко не всеми видными социологами. Наиболее интересным для нас исключением является позиция Макса Вебера, придерживающегося методологического индивидуализматАжВ».

Во-вторых, макросоциологический подход долгое время был доминирующим образцом постановки и решения проблем, и такие социологические парадигмы, как марксизм и структурный функционализм, как построенные на его основе, на заре развития социологической мысли были единственными образцами постановки и решения социологических проблем. Микросоциологические теории же возникли гораздо позже, в 20-х XX века, и только к 50-60 годам стали действительно популярны. Следовательно, они не существовали во время рассматриваемой здесь институциональной теории и не могли оказать никакого влияния на модель экономического человека в институционализме.

1.2.1 Методологическая ориентация

Начнём сравнение моделей по такому основанию как методологическая ориентация. Карл Бруннер говорит: ВлСоциальные науки предлагают два различных подхода к пониманию общества. Один возник в работах шотландской школы философов-моралистов и получил дальнейшее развитие в рамках экономической науки. Другой был разработан французскими просветителями и оказал значительное влияние на исследования в области социологии. В основе этих двух подходов лежат два совершенно различных представления о человеке и отношении человека к обществуВ» [3, с. 51]. Это представление и называется методологической ориентацией. Она включает в себя основные установки, которыми руководствуется исследователь в своей деятельности. В общественных науках эти установки будут касаться главным образом соотношения между обществом и индивидом. На этот счёт действительно существует два противоположных взгляда, которые соответствуют двум методологическим ориентациям, двум подходам к пониманию общества.

Неоклассики решают вопрос о соотношения человека и общества в соответствии с такой методологической ориентацией, как методологический индивидуализм, аналитическим приемом, использующимся в современной экономической теории и определяющим экономических агентов как рациональных, автономных, равноправных и выводящим свойства системы из свойств ее элементов (индивидов). Такая традиция пошла ещё со времён Адама Смита и продолжает оставаться главенствующей и сегодня. Французский социолог Раймон Будон говорит, что в соответствии с этим принципом, Вл..объяснить социальный феномен - это значит представить его как следствие индивидуальных действийВ» [32]. Иными словами методологический индивидуализм предполагает объяснение макрособытий через совокупность или конфигурацию действий, установок, связей и обстоятельств отдельных индивидов. Основываясь на этом, экономисты делают вывод, что для того, чтобы понять процессы, происходящие в обществе, нужно изучать этих самых отдельных индивидов, т. к. они и есть общество. Пользуясь метафорой Пера Монсона можно сказать, что экономисты воспринимают общество как поверхность моря, по которому лодки, символизирующие отдельных индивидов, передвигаются по пути, избранному только ими, без какого-либо внешнего влияния [10].

Социология же, во многом благодаря Эмилю Дюркгейму, пошла противоположным путём, имя которому тАУ методологический коллективизм или холизм. В соответствии с этим принципом, который в дюркгеймовской трактовке обозначается понятием ВлсоциологизмВ», социальные явления определяются социальными фактами, которые можно объяснить только социальными же причинами, без посредства индивидуального сознания. Социологи, придерживающиеся этой методологической ориентации, представляют общество не как сумму индивидов, руководствующимися эгоистическими мотивами в достижении целей, а как ВлтАжясно определенную онтологическую целостность, отделенную от индивидовВ» [3, с. 58]. Такой подход во времена Дюркгеймы был нов, и его приняли не сразу. ВлТо, что мы уподобляем реальность социального мира реальностям мира внешнего, нашли парадоксальным и возмутительнымВ» тАУ говорил он в предисловии ко второму изданию книги ВлСоциология. Ее предмет, метод и назначениеВ».

Может также показаться, что дюркгеймовский подход отрицает существование уникальных особенностей у разных людей, но это не так. ВлИз того, что социальные верования и обычаи проникают в нас извне, не следует, что мы пассивно воспринимаем их, не подвергая их изменениям. Осмысляя коллективные институты, приспосабливая их к себе, мы их индивидуализируем, мы так или иначе отмечаем их своей личной меткойВ» тАУ говорит Дюркгейм там же. Социология не отрицает существование отдельных людей со своими индивидуальными особенностями, но она исходит из того, что их поведение определяется сложившимся социальным устройством и их включенностью в это устройство. Следовательно, для социологов главным объектом изучения и субъектом действия будут группы, классы, страты и иные социальные образования, представляющие самостоятельную онтологическую целостность. Привлекая метафору П. Монсона, в этом случае мы говорим об обществе-парке, где индивиды обычно движутся по строго определённым дорожками-институтами путям.

Методологическая ориентация является одним из главных элементов теории для любой науки. Многие остальные утверждения являются следствиями однажды выбранной ориентации. Юн Эльстер показал некоторые из этих следствий: ВлДва методологических подхода, которые привычно ассоциируются с именами Адама Смита и Эмиля Дюркгейма, демонстрируют одно из наиболее устойчивых расхождений в позициях общественных наук. Речь идет об известном противопоставлении: homo economicus и homo sociologicus. Предполагается, что первый из них руководствуется принципами инструментальной рациональности, в то время как поведение второго определяется социальными нормами. Первого увлекает перспектива вознаграждения, а второго подталкивают в спину квази-инерционные силы. Первый тАУ всегда стремится улучшить свое положение и приспосабливается к изменяющимся условиям. Второй тАУ нечувствителен к обстоятельствам и не отклоняется от стереотипов предписанного поведения, даже если появляются новые и бесспорно лучшие варианты. Первого легко изобразить в виде самодостаточного асоциального атома, а второго тАУ как бездумную игрушку социальных силВ». Рассмотрим их подробно.

1.2.2 Предположения относительно детерминантов человеческого поведения: гедонизм

Из разных методологических ориентаций моделей следует их различие по такому основанию как предположение относительно детерминантов человеческого поведения. Проще всего объяснить причины своего поведения социологам: ВлМодель социологов приписывает автономию и главенствующую роль обществу, т.е. социальным институтам, нормам и правилам поведения. Она предполагает, что индивид противостоит социальным организациям, которые оказывают влияние на его поведение, но сами находятся вне его влиянияВ» [3, с. 58]. Иными словами, если спросить социолога, почему человек поступил так, а не иначе, он наверняка ответит: ВлТаковы требования социальных нормВ» или ВлТаковы образцы поведения, усвоенные им в процессе социализацииВ» тАУ то есть он в своём объяснении сошлётся на общество.

Экономисты, отказавшись считать общественные организации детерминантами индивидуального поведения, вынуждены были изобретать теорию, которая бы указала на них. Они не могли просто проигнорировать их отсутствие и оставить такое положение без внимания, ведь именно причины поведения во многом определяют его характер. Отказавшись искать детерминанты поведения вне человека, экономисты нашли их внутри, предложив психологическое объяснение истоков деятельности. Действительно, определенные научные психологические концепции всегда фигурировали среди научных предпосылок ученых-экономистов [13, с. 80]. Такие концепции были уже у основателя политической экономии Адама Смита. Как говорил У. Митчелл, Влон считал само собой разумеющимся Влпостоянное, последовательное и не исчезающее стремление каждого человека улучшить своё состояниеВ» [13, с. 84]. Однако и Смит, и Мальтус, и Рикардо, закладывая фундамент экономической теории уделяли мало сознательного внимания психологии [13, с. 84]. Одним из первых, кто чётко сформулировал модель человека, впоследствии с некоторыми изменениями принятую в основное течение экономической науки, был английский философ Иеремия Бентам. Отсюда одно из названий экономической модели человека: бентамовский гедонист. В своём курсе лекций У. К. Митчелл отмечал, что ВлБентам выразил наиболее ясно концепцию человеческой природы, преобладающую среди его современников (а их было два-три поколения). Он помог понять экономистам понять, о чём они говорятВ».

В чём же заключалась концепция Бентама? Целью любого человеческого действия Бентам провозгласил стремление к благосостоянию; её мотивом тАУ страдания и наслаждения. Именно стремление избежать страдания и достичь наслаждения, считал он, определяют на выбор людей.

Причём Бентамовский человек принимает во внимание только свои страдания и свои наслаждения, руководствуется только собственными интересами. Бентам признавал и альтруистические мотивы, но не верил в их искренность и полагал, что за ними скрываются те же эгоистические удовольствия, например, от хорошей репутации, сопутствующей альтруистическому поведению [9, с. 84]. В этих характеристиках проявляется гедонизм и эгоизм Бентамовского человека (эгоизм был свойственен экономическому человеку ещё со времён Адама Смита, который говорил, что мы получаем свой обед не от благожелательности мясника и булочника, а от их эгоизма). Они же позволяют ему давать оценку будущих поступков исключительно по результатам, а не по исходному замыслу. ВлВ этом смысле экономический человека и по сей день остаётся утилитаристомВ», тАУ замечает Автономов. Т Веблен, характеризуя гедонистическую концепцию человека, говорит, что Влэто представление о нём (о человеке) как о субъекте, бесконечно рассчитывающем ощущения удовольствия и боли, колеблющимся как гомогенный сгусток желаний счастья под импульсом стимулов, которые заставляют его перемещаться, но сохраняют его целостностьВ».

В бентамовской модели человека прослеживается ещё одна важнейшая черта тАУ рациональность. Она является следствием признания Бентамом того, что каждый человек в состоянии производить все те арифметические действия, которые нужны ему для получения максимума счастья. Т. Веблен также отмечает, что согласно догмату гедонизма Вли другим психологическим концепциям, связанным и соотносящимся с ним, человеческое поведение понимается и интерпретируется как рациональный ответ на запросы и нужды человека в тех или иных ситуациях. <тАж> Обычный человек считается дальновидным и прозорливым в оценке будущих чувственных выгод и потерь. Таким образом, точность и аккуратность, с которыми осуществляется приспособление величины досадных издержек, связанных со страданиями, к ожидаемым будущим выгодам, а также внимательность и восприимчивость при реакции, если и имеют межличностные различия, то незначительные. Никакие другие основания, принципы или направления поведения, отличные от этих рационалистических расчетов, в поле зрения экономических гедонистов не попадаютВ» [15]. Подробнее рациональность будет рассмотрена ниже.

Гедонистическая концепция Бентама настолько хорошо отвечала нуждам экономистов, что первоначально она влилась в экономическую теорию без каких-либо изменений. Лишь наследство английского утилитариста было переосмыслено и в его теорию внесли некоторые изменения. Однако, как было показано выше, в чертах неоклассического экономического человека и сейчас видна наследственность, доставшаяся ему от знаменитого предка тАУ Бентамовского гедониста, эгоиста и утилитариста.

Только почти через двести лет, когда психология ушла далеко вперёд и гедонистическая концепция безнадёжно устарела, институционалисты предприняли попытку привести экономического человека в соответствии с новыми стандартами. Об их попытке можно прочитать в третьей главе.

1.2.3 Предпочтения и ограничения

Предпочтения и ограничения тАУ необходимые составляющие модели человека в экономической науке, т. к. это тАУ две группы факторов, обуславливающих выбор человека из нескольких альтернатив, который он обязательно (по неоклассической теории) должен совершать по причине ограниченности ресурсов. При полной обеспеченности ресурсами, проблема альтернативного выбора просто бы не стояла. Предпосылку об ограничениях и предпочтениях можно рассмотреть подробнее, разбив её ещё на несколько более мелких следствий.

Во-первых, экономическая теория однозначно утверждает, что у человека существуют определённые предпочтения [16, с. 12]. Но даже это основное утверждения не является совершенно точным, т. к. оно исключает из рассмотрения целый ряд ситуаций: существуют индивиды, которые порой испытывают трудности при выборе.

Во-вторых, неоклассики полагают, что изменяются только ограничения, такие как цена, доход, а предпочтения носят экзогенный, внесистемный характер, и, следовательно, рассматриваются как фиксированные [9, с. 10]. Такой взгляд на предпочтения объясняется тем, что при допущении их эндогенности, модель человека была бы бесполезна, т. к. изменением предпочтений было бы возможно объяснить всё, что угодно, и основные ограничения (доход, цены) можно было бы исключить из рассмотрения. Важнейшим следствием этого свойства является абстрагирование от процесса формирования предпочтений и невнимание к природе человека. Неоклассики считая, что поведение определено сложившейся системой предпочтений, совершенно не интересовались, как она формируются. Другим следствием является неправильное представление о человеке, под которое не попадают индивиды, чьи предпочтения меняются под воздействием сиюминутных эмоций, а таких, видимо, не мало.

В-третьих, в неоклассической экономической теории подразумевается, что на предпочтения индивида не могут оказывать влияние социальная группа, члены его семьи, друзья, реклама [16, с. 13]. Но это, разумеется, не так. Зачастую именно следуя мнению своего окружения человек совершает определённый действия: он может пересмотреть свои планы относительно покупки товара, если услышит плохой отзыв о нём своих друзей, или, наоборот, ещё больше утвердиться в своём мнении, увидев красочную рекламу, показывающую тот же самый товар в самом выгодном свете. И всё бы ничего, если бы ни мнение друзей, ни информация из рекламы были бы абсолютно правдивы и беспристрастны: в таком случае они бы просто выполняли функцию донесения информации до потребителя. Но несоответствие неоклассической теории с реальностью начинаются постольку, поскольку эта информация часто является ложной, что вносит не учитываемые неоклассическими уравнениями помехи.

В-четвёртых, неоклассический экономический человек является эгоистом в том смысле, что он выражает предпочтения относительно только своего потребления [16, с. 13]. Из-за этой предпосылки в поле зрения неоклассиков выпадет, например, родитель, отдающий своему ребёнку последний кусок хлеба, или пассажир из номера второго класса, завидующий своим соседям из номеров бизнес-класса тАУ все эту люди имеют предпочтения не только относительно своей функции полезности, что и выражается в форме самоотверженности или зависти.

Относительно ограничений неоклассики не столь плодовиты в нереалистичных предположениях: они выделяют только одно, а именно доход [16, с. 14]. В действительности допустимое множество вариантов потребления определяют и многие другие ограничения: время, способности, правила, установленные центральными или местными органами власти, и т.д. Например, вы не можете быть доктором, не имея диплома, а на дорогах города скорость ограничена 60 километрами в час.

У социологического человека также существуют и предпочтения, и ограничения, но их характер во многом отличен от таковых свойств экономического человека. Главная разница будет заключаться в эндогенности и предпочтений и ограничений, которые в социологической теории определяются внутри системы (общества). Социологи также недвусмысленно указывают на того, кто конкретно это определяет тАУ на общество. Такое воззрение, как в случае с предположением о детерминантах человеческого поведения, будет следствием методологического холизма, при котором на вопрос, почему же происходит то или иное явление, социологи радостно кивают в сторону общества, что и избавляет их от дальнейших объяснений. Экономисты же пошли противоположным путём и порвали почти все связи, идущие от общества к индивиду (сохранив связи, идущие в противоположном направлении), что и сделало из их модели нелюдимое подобия человека. Это было сделано для упрощения модели, что, как считали экономисты, улучшило бы её качества как инструмента анализа общества.

1.2.4 REMM и SRSM

REMM и SRSM тАУ это акронимы, за которыми скрываются модели соответственно экономического и социологического человека в трактовке Меклинга и К. Бруннера [3]. Для описания человека в социологии ими используется акроним SRSM, который отражает три существенных элемента социологического человека: социализированный человек; человек, исполняющий роль, и человек, который может быть подвергнут санкциям (socialized, role-playing, sanctioned man) [3, с. 58-60]. Первый элемент отражает онтологическое главенство общества, ориентацию модели на методологический коллективизм и вытекающую отсюда детерминированность человеческого поведения, его запрограммированность обществом. Причём эта запрограммированность начинается с первого для жизни, когда на tabula rasa человеческого сознания общество в процессе социализации несмываемым карандашом наносит различные правила поведения в социуме и вгоняет индивида в существующие рамки социальных ролей, за невыполнение которых он будет подвергнут санкциям со стороны общества тАУ здесь проявляются второй и третий признаки признак модели SRSM.

Модели SRSM противостоит модель REMM тАУ детище экономической теории, означающее изобретательного, оценивающего, максимизирующего человека (resourceful, evaluative, maximizing man) [3, с. 55-58]. Основа, на которой строится эта модель тАУ предположение о том, что индивид появляется на свет не как чистый лист бумаги. С рождения он обладает уникальной биологической наследственностью, предполагающей возможность индивидуального поведения. Одним из проявлений такого поведения является изобретательное поведение. Таким образом, данная теория отрицает пассивность человека, она представляет его как активно действующего субъекта социальной действительности, готового на эксперименты. Изобретательность даёт возможность для улучшения существующего положения и почву для эволюции. К месту будет привести слова Пола Самуэльсона, который в своей нобелевской лекции сказал: ВлМой учитель Йозеф Шумпетер как-то метко заметил, что способность человека действовать как Вллогическое животноеВ», могущее систематически применять эмпирико-индуктивный метод, сама по себе является прямым следствием дарвиновской борьбы за выживание. Подобно тому, как в этой борьбе развился большой палец человека, мозг человека развивается, сталкиваясь с экономическими проблемамиВ» [17, с. 184]. Здесь он, так же как и Карл Бруннер говорит об изобретательности как о свойстве человека, развившегося вследствие стремления к улучшению существующего положения. Отсюда вытекает такой признак как максимизация, ведь изобретательность также можно рассматривать как следствие стремления к максимизации удовлетворения потребностей при известных ограничениях. Этот признак играет одну из ключевых ролей в характере экономического человека и, следовательно, во всей экономической науке. О такой значительной роли можно говорить хотя бы по тому, что, как говорит Пол Самуэльсон, ВлСамо название предмета моей науки тАУ ВлэкономикаВ» тАУ подразумевает экономию или максимизациюВ». Сениор так же отмечал, что Влдля политической экономии она является тем же, чем сила тяжести для физики тАУ тАжконечным фактом, за пределы которого рассуждение зайти не может, и почти всякое суждение насчёт которого является лишь описаниемВ» [17, с. 184]. Максимизация, предполагающего выбор лучшего варианта, в свою очередь невозможна без способности к оцениванию этих вариантов. Причём, по замечанию Петера Вайзе, способность к оцениванию совершенно независима от оценок других людей [18, с. 118]. Следствие такой внутренней способности тАУ наличие собственных ценностей, собственных преставлений о должном и непозволительном и, следовательно, выработка индивидуальных норм поведения. Поэтому и критерием деятельности экономического человека в таком случае будет только собственная функция полезности, а не реакция других людей на свои действия, как для социологического человека, опирающегося на общие для всех социальные нормы.

При внимательном анализе экономического человека в трактовке Бруннера можно заметить то свойство человека в экономике, которое не нашло свое место в на

Вместе с этим смотрят:

Анализ политической ситуации по реформе системы образования в РФ

Анализ проблемы молодежного алкоголизма и выявление путей ее решения

Анализ сущности приемной семьи как формы жизнеустройства граждан пожилого возраста

Анализ теоретических основ применения IТ-технологий в профессиональной реабилитации инвалидов и разработка путей их совершенствования

Духовно-моральне обличчя соцiального працiвника