Нечистая сила

Для этого аналитическая политическая философия разрабатывает понятие автономного индивида. Оно вытекает из главных положений Кантовой концепции практического разума: «Человек и вообще всякое разумное существо существует как цель сама по себе, а не только как средство для любого применения со стороны Iтой или другой воли... Автономия есть... основание достоинства ^человека и всякого разумного существа»73. В последние десятиле-ч тия XX в. эти идеи начали разрабатываться в политической тео-i рии при анализе соотношения права и морали74. Теория справед-1-ливости Ролза возродила интерес к классическим теориям ;; общественного договора и Кантовой теории морали и права. Это •'„возрождение происходило на фоне важных политических собы-•j. тий — крах СССР, мировой системы социализма, интеграция •Европы, возрождение застарелого конфликта между германским Ми англо-американским вариантами капитализма. Под влиянием данных процессов повысился интерес к разработке нормативной политической теории. Она должна заменить политико-идеологическое противоборство между классическими и современными представлениями о политических субъектах. Сколько времени займет реализация данной тенденции, неясно.

Во всяком случае идея автономного индивида восходит к классической концепции негативной свободы. Эта идея является одной из фундаментальных философско-политических проблем — свободы воли, рациональности и суверенности индивидов, специфики политических прав и обязанностей, равенства и справедливости и т. д. Консенсус по этим вопросам исключен по опреде-• лению, если даже все станут либералами. И все же исходный пункт можно обозначить. Автономный индивид — это человеческая личность как единство воли, желаний, принципов поведения, образа мысли и их практической реализации. Все эти аспекты бытия индивида отражаются в свойствах естественного языка и влияют на содержание теоретических понятий.

Понятия науки создаются для достижения теоретических целей. Теоретик не в состоянии очистить понятия от мифических, обыденных и прочих иррациональных элементов. Политики не ставят перед собой такой цели. Наоборот, они используют обыденный смысл терминов и наполняют их содержанием, которое позволяет достичь политической цели, но противостоит адекватному отражению реальности. Большинство политологов обслуживают процессы достижения политических целей. Возникает ситуация, о которой проф. X. Харбах пишет: «Люди поняли, что политики не говорят им правды. Это касается и специалистов в области политической науки. Они говорят неправду о человеческих отношениях... Эта нечистая сила должна быть устранена из национальных государств, различных культур и борьбы между ними»75. Остается неясно, как это сделать...

По крайней мере, для критики данной тенденции можно использовать проблемный, реляционный, интегративный, нормативный и оценочный смысл теоретических понятий.

Если теоретик применяет понятие автономного индивида, он обсуждает метафизические вопросы разума, свободы, морали, идеала развития и самореализации индивида. Кантовская традиция решения данных вопросов предписывает: задача государства не сводится к внедрению морали с помощью права; автономный индивид не обязан соблюдать государственные законы, если они устанавливаются путем давления права на мораль. Такова исходная политико-философская проблема автономии индивида.

Реляционный смысл понятия автономный индивид относится к разным моментам, периодам, всей жизни, действиям, желаниям, ценностям и убеждениям индивида. Пределы понятия определяются свойствами человека как разновидности живых существ.

Интегративный смысл описывает связь понятия автономный индивид с другими понятиями теории, в которой оно используется, и включает анализ вопросов: отличается ли автономия от свободы? может ли автономный индивид быть несвободным? ав-товомен ли индивид, поступающий по произволу и снимающий с себя моральную, юридическую, политическую ответственность за поступки? автономен ли заключенный и индивид, подвергаемый насилию и манипуляции? каковы пределы самостоятельности родителей, детей и больных? предполагает ли автономия соблюдение законов?

Нормативный смысл понятия автономный индивид—это квалификация автономии как положительной ценности и описание ее материальных и духовных причин. Речь идет об анализе следующих вопросов: является ли автономия самостоятельной или инструментальной ценностью? как соотносятся самостоятельный выбор зла (в смысле Канта) и несамостоятельный хороший поступок? является ли автономия главной характеристикой индивида и базисным понятием при объяснении остальных человеческих ценностей, или же оно несводимо к другим понятиям?

Наконец, оценка любой системы практического поведения и теоретических понятий невозможна без определения меры их эв-ристичности: позволяет ли понятие автономного индивида решать теоретические и практические проблемы? удовлетворяет ли принципу Оккама (т. е. не создает новых проблем)? какова абсолютная и относительная важность проблем, связанных с использованием конкретных теоретических понятий?

Стало быть, тезаурус понятия автономный индивид включает детальные методологические и метатеоретические исследования. При теоретическом использовании понятия автономный индивид возможны две методологические установки: доказать несущественность (неопределенность) проблем, описываемых данным понятием, и сформулировать другой набор проблем; доказать, что определенные концепции автономного индивида не способствуют теоретическому анализу и практическому решению реальных проблем. Эти установки предполагают описание внутренних противоречий всех теоретических понятий всех философских, социальных, политических и правовых теорий. Если понятия строго определены и свободны от внутренних противоречий, они включают анализ множества проблем с помощью множества дополнительных различий.

Итак, все формы рефлексии об отношении между индивидом, природой и обществом порождают проблемы корректного использования понятия автономный индивид. Это подтверждается появлением во второй половине XX в. целых направлений анализа (со-циобиология, экосоциология, социоестественная история и т. д.), в которых предпринимаются попытки новых интерпретаций указанного отношения. Их описание не входит в нашу задачу.

В качестве рабочей гипотезы возьмем следующее определение: «Автономия — это присущее индивиду свойство высшего порядка. Благодаря данному свойству индивид способен критически отнестись к собственному выбору желаний, стремлений и потребностей первого порядка и может их изменить и подавить на основе выбора ценностей высшего порядка»76. Приведенная дефиниция не свободна от противоречий. В ней содержатся скрытые посылки о конституирующем значении идей иерархии, выбора и потребностей при определении автономии индивида. Но для объяснения данных посылок требуется разбор конкурирующих экономических, социальных, политических, психологических и прочих теорий, в которых дается конкретное толкование данных идей. Я ограничусь описанием отношения автономии к нейтральности, согласию, насилию и патернализму.

Аналитическая политическая философия использует понятие автономного индивида для обоснования идеала нейтрального государства. Оно обязано гарантировать автономию индивидов — способность оценки и выбора целей и ценностей в пользу свойств высшего порядка; не предпочитать одни образы жизни (единство интересов, власти и ценностей) другим. Отсюда вытекает парадокс государства: оно не может быть абсолютно нейтральным, поскольку предпочитает одну концепцию блага всем остальным. Поэтому в государстве проблема последствий политических решений является центральной.

Еще не было, нет и не предвидится государств, функционирование которых приводило бы только к добру. Да и проблема неожиданных последствий самого факта существования государств пока не является главным объектом интереса политиков, политологов и всего корпуса социальных теоретиков. Для движения в этом направлении сторонники нейтрального государства отбрасывают любые варианты перфекционизма (квалификация существующего социального порядка с присущими ему политическими отношениями и институтами как высшей ценности) и этатизма (обоснование права государства на поддержку только таких образов жизни и мысли, которые не подвергают сомнению это право). Теоретики подчеркивают невозможность обосновать абсолютную иерархию ценностей и навязать ее всем людям. Наоборот, политика есть сфера творчества — множество стремлений множества индивидов изменить наличные ценности и образы жизни. Вне способности к творчеству индивид не автономен. Синтез автономии и творчества определяет достойную жизнь и свободу человека создавать, менять и низвергать любые социальные отношения, институты, образы жизни и мысли.

Рассмотрим основные линии аргументации данного вывода.

Принцип справедливости определяется правилами, которые выбирают рациональные индивиды под занавесом неведения — отсутствия всяких представлений о достойной жизни. Но даже в такой ситуации индивиды могут заниматься рациональным поиском концепции блага. Эту способность Ролз называет автономией разума, которая определяется только объемом неведения. Все остальные социальные установления ограничивают свободу. Главные мотивы человеческих действий в первичной ситуации — незнание и свобода. Из них вытекают экономическая и политическая свобода. Они культивируют способность индивидов создавать и менять концепции блага: «Действовать автономно — значит действовать, исходя из принципов, которые мы признали бы в качестве свободных и равных рациональных существ и которые мы должны понимать именно в этом качестве»7

Итак, кантонский идеал автономного индивида — исходный пункт политической теории и базис концепции Ролза, Индивид должен быть настолько автономен, чтобы никто другой не влиял на его формулировку и достижение собственных целей независимо от среды и обстоятельств. Однако на протяжении истории все социальные и политические системы использовали человека как средство достижения других целей. Такое положение сохраняется и сегодня. Поэтому большинство социальных и политических теорий тяготеют к перфекционизму и этатизму, а гуманизм как направление социальной и политической мысли стал суеверием. И, на первый взгляд, факты не подтверждают концепцию Ролза, вследствие чего она бесполезна в политике.

Однако автономия индивида — главная ценность политических концепций и политическое благо правового общества. Сторонники разных идеологий должны согласиться с самостоятельностью разума как универсальной ценностью ради всеобщего культивирования социальной справедливости. Здесь и располагается проблема выбора. Хотя противоборство концепций развития и образов жизни на рубеже XX-XXI вв. усилилось, это не означает полной ложности концепции Ролза. Наоборот, она частично объясняет причины живучести перфекционизма и этатизма. Их сторонники отбрасывают идеал человека как цели самой по себе, связывают автономию индивидов с наличными социальными и политическими институтами и культивируют несправедливость. Для борьбы с данными стереотипами социально-политической мысли требуются аргументы на основе сравнительного анализа культурно-исторических факторов разных политических систем.

Особенно важен анализ автономии и насилия. Давно известен принцип, согласно которому государство с помощью уголовного права ограничивает определенное поведение. Согласно Д. С. Мил-лю, основанием применения уголовных санкций является нанесение вреда людям. Однако вопреки Миллю этот принцип оправдывает патернализм. Насилие связано с автономией индивида, поскольку «индивиды могут создавать свой моральный мир, формировать свою жизнь и определять ее течение»78. Условиями автономии выступают: истина, разум, свобода от насилия и манипуляции. Автономия зависит от способности индивида выбирать благо, а не зло. При выборе зла индивид тоже самостоятелен, но подлинную автономию обретает только при выборе блага: «Автономия нисколько не предохраняет нас от выборов, обладающих негативной ценностью»79.

Если это положение вырвать из контекста, его можно понять как обоснование господства права над моралью и оправдание вмешательства государства в поведение, которое не причиняет вреда, но является аморальным. Однако это не так: «Принцип вреда можно защищать на основании принципа автономии по одной простой причине: вмешательство с применением насилия подавляет автономию жертвы. Во-первых, оно подавляет условия независимости, поскольку в таком вмешательстве выражается господство и неуважение к лицу, которое подвергается насилию. Во-вторых, насилие путем применения правовых санкций есть глобальная психическая атака на автономию индивида. При заключении в тюрьму человека лишают возможности реализации почти всех самостоятельных действий. Но нет гарантий того, что применение насилия ограничит число его плохих выборов. Одновременно исчезает возможность влияния на достойные выборы человека»80.

Присмотримся к приведенным аргументам. На улицах российских городов постоянно можно наблюдать антисанитарию, сквернословие и даже отправление естественных надобностей в публичных местах. Большинство таких нарушений остается безнаказанным. Является ли это явление признаком общей низкой культуры или следствием влияния советской власти на культуру? Такое следствие отрицать нельзя. Например, члены первого советского правительства жили в гостинице «Метрополь»: «И потому нет ничего удивительного, что "Метрополь" был полон клопов и даже вшей... Мне нередко приходилось видеть, как женщины, ленясь идти в уборные со своими детьми, держали их прямо над роскошным ковром, устилавшим коридоры, для отправления их естественных нужд, тут же вытирали их и бросали грязные бумажки на тот же ковер... Мужчины, не стесняясь, проходя по коридору, плевали и швыряли горящие еще окурки тоже на ковры»81.

Оправданно ли применение насилия в отношении членов правительства и их чад и домочадцев, если они совершают такие поступки? По крайней мере, оно не означает неуважения к индивиду, а свидетельствует о естественной реакции окружающих на его поведение. Такое насилие нарушает автономию индивида как физического (а физическую автономию индивида Кант отвергал), а не юридически и морально вменяемого лица. Следовательно, нарушение автономии индивида путем применения к нему физического насилия может быть направлено на повышение его автономии как морального существа. На этом принципе базируются определенные системы воспитания, хотя воспитательное воздействие на человека не всегда связано с нанесением ему физического вреда. Если система воспитания исходит из противоположного принципа, невозможно обосновать применение правовых санкций к индивиду, оскорбляющему других людей.

Правда, в этой сфере существует властная диспропорция в трактовке понятия оскорбления. Некоторые статьи уголовных кодексов устанавливают наказание за оскорбление должностного лица при исполнении им служебных обязанностей, а практика деятельности некоторых государственных органов подлежит особой юрисдикции. Значит, нанесение вреда другому человеку не всегда связано с причинением ему физической боли. Например, если я вмешиваюсь в ситуацию, когда один прохожий физически издевается над другим, то в этом случае мое применение насилия не нарушает автономию индивида: «Для предотвращения сильной боли и страдания индивидов можно применять насилие. Но само человеческое стремление избегать боли и страданий остается проблемой, для решения которой нередко приходится применять еще большее насилие»82. Если не анализируются случаи нарушения чести и достоинства другого человека как повод для применения насилия, то оправдывается распространение элементарной антисанитарии, порнографии, наркотиков и т. п. Все это оскорбляет и наносит физический вред человеку.

Давно известно различие внешней и внутренней жизни индивида. Из него обычно выводится особая ценность внутренней жизни: «Никакие элементы внешней человеческой жизни не придают ей даже частичную (относительную) ценность без одобрения индивида. И никакие внешние события и успехи не улучшают жизнь человека, если он оценивает их отрицательно»83. Патернализм базируется на противоположной посылке — вмешательство улучшает объект вмешательства. Такой патернализм существует во многих сферах повседневной жизни, воспитания, морали, права и политики. В любом случае он отвергает автономию индивида.

Например, отец не увеличивает счастье сына, если предотвращает его самоубийство, но сыну от этого не легче. Грязь, курение и наркотики вредят здоровью, но неряхи, курильщики и наркоманы не считают свои действия аморальными. Этатисты не считают аморальным требовать от правительства улучшения жизни. Такие ситуации нарушают постулат: если автономия — элемент достойной жизни, ее нельзя навязать вопреки воле субъекта.

Для анализа отношения автономии и патернализма нужен язык для описания различия внешнего и внутреннего мира человека, дескриптивных и нормативных аспектов внутреннего мира. Речь идет об отношении спектра нереализованных возможностей каждого человека к его реальной жизни на всех этапах существования. До сих пор этим занималось искусство и поэзия. Для теоретического противодействия патернализму во всех его формах (от повседневной жизни до политики) аналитическая философия языка переосмысливает роль метафор и других средств художественного изображения.

Итак, политическая теория разрабатывает разные аспекты понятия автономный индивид — от справедливости до ценности. Существенно подчеркнуть два момента: индивид есть спектр нереализованных политических возможностей; всякая форма коллективности противоречит индивидуальной автономии. Какова при этом роль власти?

< Назад   Вперед >
Содержание