Переходная удельно-уездная модель XV в.

Собирание земли русской — сложнейший процесс, в ходе которого выкристаллизовывалась новая модель региональной политики.
• Главная задача состояла в консолидации центральной власти и постепенной ассимиляции уделов, их превращении из автономных образований в административные единицы целостного государства. Решение данной задачи и, соответственно, формирование первой в русской истории модели региональной политики России как единого государства приходится на время правления Ивана Великого и Василия III [Вернадский, 1997в; Пресняков, 1998].
• Вместо конфедерации формируется централизованное государство в процессе расширения территории Московского княжества за счет соседних государственных образований.
• Стабилизируется ситуация с престолонаследием: власть передается от отца к старшему сыну (от Василия Темного к Ивану Великому, а от него к Василию III) при физическом отсутствии братьев-конкурентов, т.е. борьба дяди с племянником как фактор региональной конфликтности окончательно уходит в прошлое4.
Модель региональной политики XV в. — это своеобразный компромисс между двумя типами управления территорией. С одной стороны, трансформировалась, перекраивалась, но все же сохранялась, в силу традиции, система уделов. С другой стороны, государство вводило свою модель централизованного управления, связанного с делением страны на уезды. Оба типа управления сосуществуют, но постепенно прежний удел трансформируется в уезд, а прежний князь превращается в привилегированного землевладельца, обладателя вотчины как земельной собственности (князей начинают все чаще называть княжатами, подчеркивая вторичность их статуса в территориально-политической системе).
Особый интерес в этой связи представляет процесс ассимиляции удельных княжеств.
Во-первых, продолжает выстраиваться иерархия отношений между великим снязем и удельными князьями. Ведущую роль в этой иерархии играют междукняже-псие договора, в которых подтверждаются ограничения для нижестоящего уровня шяжеской власти. Прежде всего, они касаются внешней и военной политики: -олномочия удельных князей сокращаются до минимума (они не имеют права заключать мирные и союзные договора, обязаны совместно вести войну и т.п.).
Во-вторых, удел из государственного образования превращается в обычное имущество, из суверенной территории — в землю, которой достаточно свободно распо-глжается центр, распространяя на нее свою юрисдикцию. Вводятся ограничения: запрет продавать территорию удела без ведома великого князя, ограничение круга наследников; широко используется конфискация земель в пользу центра.
В-третьих, верховенство великого князя проявляется в том, что он начинает по своей воле распоряжаться территорией, изменяя внутренние административные границы. Вотчина продолжает терять свой изначальный смысл, становится пожалованием великого князя с установленными им границами. Линия центра на передел и конфискацию земель, а тем самым на утверждение верховенства своей юрисдикции была ясно обозначена еще Василием Темным, больше всех пострадавшим от удельной системы.
Важнейшей текущей проблемой региональной политики великих князей было решение вопроса с уделами собственных братьев. Традиция предполагала, что по завещанию каждый из детей умирающего великого князя получает территорию в /дел. Соответственно, старший брат, становящийся великим князем, должен был решать вопрос контроля за землями младших братьев и все чаще стремился провести ликвидацию этих уделов.
Определяющее влияние на дальнейший ход событий оказал раздел, произведенный Василием Темным. Из него ясно следовало огромное преимущество старшего сына Ивана, который становился великим князем. Свою долю получили и четыре брата Ивана: Юрий — Дмитров, Андрей Большой — Углич, Борис — Волок, Андрей Меньшой — Вологду. Однако вектор централизации был задан с самого начала. Сразу же вводились ограничения на право пользования всеми этими уделами. Главное: передаче по завещанию они не подлежали, т.е. давались во временное пользование конкретному человеку. В случае смерти хозяина эти земли превращались в выморочное владение, которое центр обычно забирал себе.
Центр создает правовую базу, позволяющую постепенно ликвидировать "братскую" государственность, превратить ее во временную и управляемую удельную автономию. Первым важным прецедентом стала смерть Юрия Дмитровского в 1472 г.: князь не был женат и умер без потомства. В этой ситуации великий князь просто включил его удел в свои владения против традиции, в соответствии с которой право на долю имели и его братья. Такие действия продемонстрировали жесткий подход великого князя, который считал себя уже достаточно сильной фигурой, чтобы не считаться с сопротивлением братьев. Андрей Большой и Борис Волоцкий выразили свое недовольство, но в 1473 г. вынужденно подписали договора с великим князем, определившие иерархию отношений.
Иван через несколько лет все-таки пошел на уступки, в 1480 г. он поделился с братьями частями удела Юрия: дал Андрею Большому Можайск, а Борису — Вышгород, т.е. поступил по "старине". Зато новые междукняжеские договора еще жестче закрепили подчинение братьев в военном деле и внешней политике, а "неисправление" прямо грозило им потерей вотчины. Далее Иван действовал только в своих интересах и со временем вернулся к политике ликвидации "братских" уделов. Кроме того, в 1481 г. он получил по завещанию от Андрея Меньшого его вологодские владения (неамбициозный и лояльный Андрей сам отписал все свои земли великому князю, не оставив ничего другим братьям).
Затем Иван пошел в атаку на двух оставшихся братьев, нацелившись на присоединение их уделов. Андрей Большой и Борис были обвинены в измене, чтобы подорвать их легитимность в глазах элиты. Удел Андрея Большого был попросту конфискован в 1491 г. (за то, что он не принял участия в походе на татар, т.е. формально не выполнил условия договора5), сам князь умер в 1493 г. в тюрьме, а его сыновья умерли в ссылке. В результате Углич на том этапе утратил функции особого удела.
Далее был решен вопрос с Борисом и соответственно с Волоколамском. Удельный князь умер в 1494 г., но оставил двух сыновей, которые умерли без детей в 1504 и 1513 гг.6
Отдельную территориальную проблему на этом этапе составила Верея, долгое время являвшаяся "государством в государстве", пусть даже и слабым анклавом. Иван Великий не имел легальных возможностей уничтожить этот "осколок" прошлого, выживший за счет лояльности князя Михаила к Василию Темному. Права верейского князя многократно подтверждались договорам. Однако с каждым новым договором субординация великого князя и главы "верейской автономии" усиливалась. Поворотным пунктом стал договор 1482 г., по которому верейский князь завещал принадлежащее ему Белоозеро великому князю (вскоре после этого в 1484 г. его сын Василий Михайлович бежал в Литву, что лишь подчеркивает, какое давление испытывал со стороны центра верейский удел). Постепенно были уничтожены все вотчинные права верейского князя (доля в Москве, Ярославец и пр.), и, наконец, он признал себя младшим в отношении всех братьев Ивана, т.е. его удел по статусу оказался на ступеньку ниже тех уделов, которыми владели братья великого князя.
Го смертью верейского князя в 1486 г. эта "параллельная государственность" само-жквидировалась.
Завещание Ивана Великого не могло не спровоцировать повторение старой истории. Но дальнейшее усиление роли старшего сына было налицо, также как и гслабление его братьев. Сын Ивана — Василий III получил в свое непосредственное ведение 66 городов и все поглощенные Москвой другие великие княжения (Владимирское, Тверское и пр.). В интересах его братьев были восстановлены некоторые серые уделы (Юрий сел в Дмитрове, Дмитрий в Угличе) или созданы новые (ка-лужский для Семена и старицкий для Андрея). При этом слабость воссозданной системы периферийных уделов совершенно очевидна. В самом завещании уже нет гечи о разделе отчины по уделам: производится простое наделение членов семьи эемлей. Уделы не имеют полномочий в сфере внешней и финансовой политики: у них нет права чеканить монету, развивать отношения с иностранными государствами. Ограничены судебные полномочия: суд по важнейшим вопросам выведен в Москву. Подчеркиваются особые права великого князя и ограниченные права удельных князей: выморочные уделы (оставшиеся после смерти собственника) в обязательном порядке переходят великому князю. Во второй половине XV — пер-зой половине XVI вв. идет постоянное ослабление уделов Московского княжества: зсе лучшее передается в домен великого князя, а уделы превращаются в мелкие самоуправляющиеся единицы.
На том же этапе происходит включение в состав Московского государства крупных территорий, ставших ранее самостоятельными частей прежнего Владими-ро-Суздальского княжества (Тверь, Ярославль, Ростов) и ЬСиевской Руси в целом i Новгород, Рязань). Ассимиляция независимых государственных образований требует больших усилий. Собирание земель становится важнейшей проблемой региональной политики:
• с одной стороны, Москва должна найти адекватную форму, позволяющую создать единое государство, а не новую конфедерацию;
• с другой стороны, для снижения конфликтности Москва должна сохранить статус-кво в элитах новых территорий, а значит, согласиться с признанием существующих там традиционных удельных прав.
Процесс ассимиляции княжений проходит на двух уровнях. Уделы внутри Московского княжества при Иване и Василии были превращены в слабые и неустойчивые территориальные единицы с ограниченной автономией. Но одновременно Москва начала решение вопроса с новыми территориями, где приходилось считаться с местной удельной системой.
В случае с более слабыми "внешними" княжествами данный вопрос решается относительно легко. Их князья соглашаются стать вассалами великого князя. Приращение территории Московского государства идет в пользу непосредственно великого князя, а хозяева этих территорий превращаются в служебных, или служилых, князей (еще одно наименование подчиненного князя), сохраняя некоторую автономию и приобретая статус региональной элиты в едином государстве. По этому сценарию прошла, например, ассимиляция Ярославля, одной из частей прежней Владимирской конфедерации, княжеской столицы с момента раздела, проведенного Всеволодом Большое Гнездо. В 1463 г. ярославский князь Александр и его сын Даниил перешли в разряд московских служебных князей и в 1468 г. передали все свои оставшиеся земли под контроль единого государства. Именно с Ярославлем связан наиболее выгодный для Москвы сценарий, когда удельный князь становится служилым князем (как говорил В. Ключевский, "служилый князь на уделе") и официально является наместником (!) великого князя в своем городе.
Более сложной была проблема инкорпорации крупных великих княжеств со своей историей, традициями и разветвленной элитой с ее большими и малыми уделами. Эти государства исторически были сопоставимыми по размерам и статусу с самой Москвой. Поэтому первыми крупными "региональными вызовами" для московской региональной политики были тверской и новгородский. Здесь нужно было обеспечить контроль за территориями с развитой, исторически сложившейся государственностью и идентичностью.
В случае с Тверью — старым конкурентом за первенство во Владимирской конфедерации — Москва поначалу применяла тактику постепенной ассимиляции, развивая отношения с лояльными представителями местной элиты. Однако решать "тверскую проблему" все равно пришлось силовыми методами, и княжество было покорено в 1485 г. Покорение Твери не означало полного уничтожения ее автономии: в этом вопросе московские государи действовали достаточно аккуратно. Поэтому великокняжеский стол в Твери был сохранен: просто Иван назначил нового великого князя — своего сына Ивана Молодого. Де-юре это означало сохранение одного великого княжества в составе другого — Московского на правах личной унии. Но де-факто Тверское великое княжество превратилось в подчиненное территориальное образование. Местной элите выдали жалованные грамоты на ее вотчины, введена особая должность тверского дворецкого для управления хозяйством на этой территории и т.п. Тверь была инкорпорирована в состав Московского государства целиком, со всей своей внутренней структурой, местной элитой и ее вотчинами. Статус территории оказался понижен с независимого великого княжества до автономной части Московского государства, но радикальной перекройки самой территории не было.
Второй сложнейший вопрос региональной политики того времени связан с ассимиляцией новгородских и псковских земель. В отличие от Твери Новгород и отделившийся от него в свое время Псков представляли осколок прежней Киевской Руси, равнозначный всему прежнему Владимиро-Суздальскому княжеству. В этом случае центр опять-таки использовал две технологии — создание собственкого лобби на местах и силовые действия, демонстрирующие военное превосходст-эо Москвы. Проблема инкорпорации Новгородской и Псковской республик состояла в том, что на этих территориях в виде вечевой демократии существовало развитое самоуправление (которое принято считать эталонным для средневековой Руси), оказывавшее серьезное сопротивление Москве. В местной элите доминировала торговая, а не землевладельческая (как в Твери) прослойка, которая обоснованно опасалась утратить свои позиции и лишиться капиталов. Поэтому в случае с Новгородом и Псковом после их покорения в 1478 и 1510 гг. соответственно Москва использовала более жесткие технологии — назначала своих наместников, на протяжении примерно 20 лет проводила ротацию элиты (когда новгородцев переселяли в другие регионы, а взамен привозили москвичей)7.
Присоединение еще одного осколка Киевской Руси — Рязанского княжества оказалось более легкой задачей, поскольку княжество неуклонно ослабевало, имея очень ограниченные экономические ресурсы и испытывая постоянное давление со стороны Степи. Оно со всей его элитой само "дозрело", чтобы упасть в руки Москвы8.
Отдельная примечательная ситуация связана с верховскими, северскими и прочими княжествами, составлявшими границу Московии и Литвы. Характерной тенденцией был переход этих князей на московскую службу в соответствии со старинным правом отъезда со своей вотчиной. Признавая верховенство Москвы, они становились служилыми московскими князьями, сохраняя свою территориальную автономию и свою армию [Вернадский, 19976]. Однако Иван Великий и в их отношении вскорости начинал проводить жесткую политику урезания и ликвидации автономии (пользуясь к тому же безвыходностью положения верховских князей, которые не могли вернуться в Литву). Последовательность событий на верхней Оке ярко характеризует политику государства в отношении удельных князей. Сначала они переходят на службу к Москве, сохраняя свою территорию, людей, войско и имущество (1480-е и начало 1490-х гг.)9. Потом Иван Великий жалует этих князей их же вотчинами, утверждая субординацию в отношениях между великим князем и подчиненными князьями (ситуация 1494 г.). На следующем этапе начинается ассимиляция и просто ликвидация уделов по уже известным схемам или силовым путем. Например, в 1500 г. к Московскому государству присоединяются князья Василий Шемякин Новгород-Северский и Василий Стародубский. Первый был арестован в 1523 г. и умер около 1529 г., после чего удел перешел к Москве. Второй умер около 1518 г., и его удел стал частью великокняжеского домена. В 1517—1523 гг. удельных князей просто выгнали с Северской земли, которая была подчинена непосредственно великому князю. Заметим, что верховские и северские князья стали родоначальниками мощных династий русской элиты, изменив свой статус с удельных князей на московских бояр.
Таким образом, во время правления Ивана Великого сложилась модель региональной политики, которую мы условно называем удельно-уездной. Эта модель была асимметричной и переходной. Асимметрия состояла в том, что территория страны в первом приближении делилась на две части. Одна часть находилась под прямым управлением верховной власти, которая создавала здесь свои управленческие структуры. Другая представляла собой остатки уделов, включенных в состав единого государства, но имеющих высокую степень самоуправления. Уделы, по сути, находились в федеративных отношениях с центром. Тенденция развивалась в пользу централизации, т.е. ассимиляции уделов и их превращения в уезды. Соответственно, "княжеская" региональная элита, добровольно или силой включенная в состав Московского государства, постепенно теряла свои суверенные позиции на местах.
Ключевой институт централизованного управления в этой системе — наместники, назначаемые центром в уезды (главные административные единицы) и осуществляющие администрирование и судебную власть на местах (в частности наместник имел особые полномочия по делам, связанным с убийствами). На уровень ниже — в волостях эти функции исполняли волостели. Был сформирован административный аппарат, который включал тиунов, доводчиков, праветчиков, неделыциков.
Хотя институт наместников и волостелей представлял собой своеобразную властную вертикаль той эпохи, его содержанием занималось местное население, и субординация уровней власти была довольно слабой. Была создана система "кормления", в соответствии с которой наместники получали содержание от населения, а также имели долю гонораров от судопроизводства и часть налогов. Поначалу кормление производилось без регламента, что, конечно, усиливало злоупотребления со стороны наместников. Поэтому постепенно государство вводит регламентацию кормления. Для отдельных территорий, в частности только что присоединенных, _ентральная власть издает специальные грамоты. Типичный пример — Белозер-:<ая грамота 1488 г., изданная в связи с переходом этого бывшего княжеского удела «. Москве. В ней оговорены выплаты, определены правила сбора корма (им зани-чаются представители сельских общин — сотники) и полномочия местного населения в суде (его представляют выборные сотники и "добрые люди").
Управление территориями в XV в. было крайне сложным и запутанным. Дело з том, что в государстве не было административно-территориального деления в теперешнем смысле этого слова. Как пишет историк В. Ключевский, "наши привычные понятия о центральном и местном управлении мало приложимы к административному устройству уезда" [Ключевский, 1994, с. 101]. На том этапе в стране сложилось несколько форм управления территориями, соседние населенные пункты могли относиться к разным формам, т.е. деления страны на привычные современному человеку провинции просто не было.
Вместо этого сложились, как минимум, три основные формы управления территорией.
1. Ведомственная (дворцовая), когда район, населенный пункт относились к тому или иному дворцовому ведомству, находясь в прямом управлении центра. В духовных грамотах Василия Темного и Ивана Великого упоминаются "пути". Это и есть особая, экстерриториальная административная система, своеобразный "архипелаг" из поселений (обычно сел и слобод), имеющих ведомственную принадлежность и отраслевую экономическую специализацию (дворцовые пчеловоды, рыбаки и пр.). Свое особое управление имели и дворцовые села, находившиеся в непосредственной юрисдикции великокняжеской администрации. Эту ситуацию описывает В. Ключевский: "позднейшее управление стремилось сосредоточить в известном ведомстве все население; древнее напротив сосредоточивало в нем все дела, но не всего населения, а лишь какой-либо его части" [Ключевский, 1994, с. 106]. Другими словами, подход к управлению территорией был не территориальным, а отраслевым, в зависимости от производственной специализации территории.
2. Административная С государственная"), когда в районе действовал институт наместников и волостелей. Она, как и предыдущая, относится к прямому управлению из центра. Причем В. Ключевский не считает, что институт наместников означал централизацию управления, но тем более он не являлся местным самоуправлением. По его словам, в этом случае можно говорить о локализации управления. Институт наместников стал первым институтом управления уездами — новыми административными единицами государства. Наместники действовали под определенным контролем центра: они были обязаны докладывать в центр, кроме того, центр забирал себе наиболее важные судебные дела. В то же время они были связаны с местным сообществом, поскольку находились на содержании местного населения (что могло означать и конфликты, и формирование общности интересов наместника и местного сообщества).
3. Удельная, когда власть осуществляла администрация частных привилегированных вотчинников. На этой территории землевладелец получал правительственную власть.
К этим трем формам на самом деле добавлялась и четвертая — церковная. Православная церковь являлась, как известно, крупным землевладельцем (что стало поводом для идеологических споров между нестяжателями и осифлянами — как раз во времена Ивана Великого). На своих обширных землях церковь осуществляла собственную юрисдикцию.
Модель региональной политики XV в. представляла собой сочетание централизованного государственного (причем двух типов — дворцового и уездного), федеративного вотчинного и церковного управления территорией. Все вместе это создавало сложнейшую чересполосицу. Но контурное административно-территориальное деление страны в принципе существовало: четырехуровневая управленческая система, в которой страна делилась на уезды, уезды — на волости, волости — на станы, а станы — на села, деревни и починки. На каждом уровне были свои ключевые фигуры — наместники, затем волостели и далее — старосты. Что касается городов, то они обычно имели свою внутреннюю структуру с выделением в качестве особых управленческих единиц посада и пригородных слобод (собственно город традиционно воспринимался как укрепленный оборонительный центр). Кроме того, в некоторых случаях вновь присоединенные земли сохраняли свое традиционное деление. Например, территория Новгорода по-прежнему делилась на пятины, которые в свою очередь делились на половины.
Баланс отношений между центром и регионами создавался за счет развития форм местного самоуправления, реализуемого через относительно автономный местный суд. Так, сельские волости управлялись волостелями независимо от наместника. На уровне сел действовал институт старосты — аутентичная русская модель местного самоуправления. Было гарантировано выборное представительство местных жителей в судах. Кроме того, выразителем регионального интереса зачастую выступал вотчинник, бывший князь, который, пользуясь современным языком, являлся лоббистом своих территорий.

< Назад   Вперед >
Содержание