«Равновеликость» и «непохожесть»

Неясно на чем обосновывается тезис о том, что Россия, по крайней мере, «равновелика» Европе. Оставим за скобками некорректность самой постановки вопроса, вольно или невольно подыгрывающей известному приему профессиональных русофобов, противопоставляющих «Европу» — России, и будем считать «равновеликость» с ЕС. По территории и ракетно-ядерному потенциалу значительное преимущество у России, по численности населения, обычным вооружениям, объему ВВП, уровню и качеству жизни — у ЕС, причем на обозримую перспективу.

Каким же образом и за счет чего достичь желанной равновеликости? Оказывается, существует обязательный для устойчивого развития набор факторов, которыми давно уже не располагает «амбициозный золотой миллиард»: ресурсная самодостаточность; военная мощь, исключающая посягательства на ресурсы; высокий образовательный уровень и полный цикл научных исследований; неперенаселенность; внушительная территория и невысокий уровень потребления.

Не ясно, каким образом пресловутому «миллиарду» удается вот уже более полувека сохранять столь желаемое устойчивое развитие, и почему, при этом, динамизм мирового развития перемещается в Азию, прежде всего Китай и Индию, не обладающими ни ресурсной самодостаточностью, ни высоким образовательным уровнем, и почему необходим невысокий уровень потребления? Может для того, чтобы лишить шансов США?

Искусственно подобранные критерии, подходящие лишь к конкретным условиям России, и не выдерживающие сопоставления с мировой практикой, принятые на веру, неизбежно ведут к ошибочному восприятию окружающей действительности и, что еще хуже, собственных перспектив и возможностей.

Обращают на себя внимание попытки «по-новому» взглянуть на отдельные моменты отечественной истории, показать ее «непохожесть ни на что» и, тем самым, обосновать особый, отличный от других путь развития.

Прежде всего отмечают стремление к политической целостности через централизацию властных функций, что объясняется отсутствием «приличных урожаев, скудостью продовольственных и иных запасов и ежегодными набегами со всех сторон». Отсюда необходимая концентрация, прежде всего, для целей обороны. Неясно, чем данная тенденция отличается от аналогичных процессов, проходивших в других раннефеодальных обществах, зачем постоянно вторгаться в столь нищую и Богом забытую страну, и почему союза с ней, в том числе и через династические браки, искали королевские дома всей Европы?

Кстати, А. Пушкин, большой знаток отечественной истории и патриот — государственник (без кавычек), в «Руслане и Людмиле» писал об одном из женихов: «...Рогдай, воитель смелый, мечом раздвинувший пределы богатых киевских полей» (курсив мой — М.Ш.). «Слово о полку Игореве» также рисует картину, весьма далекую от «осажденной крепости». Очевидно, что и в сфере внешней политики древнерусское государство проводило свой курс в соответствии с моральными установками своего времени, о чем говорят судьба многочисленных финноугорских племен Северо - Востока и Северо-Запада, стертая с лица земли Хазария, разгромленная Волжская Булгария, северные провинции Византии, походы в Польшу, Венгрию, Прибалтику и иные сопредельные земли, изящно именуемые «целями обороны». Объявляемая «органической» тяга к централизации плохо сочетается с периодом феодальной раздробленности, хронологически совпадавшим с аналогичными процессами в остальных странах Европы, глубоко укоренившемся местничеством, на борьбу с которым были направлены административные реформы ХVI-ХVIII вв., а с ХIХ в. нараставшим движением на национальных окраинах империи, сыгравшим заметную роль в ее окончательном крахе. Следует упомянуть и т.н. «областничество», широко распространившееся в Росси начала ХХ века, и в причудливых формах проявившееся в годы гражданской войны от дальнего Востока до Волги и от Западной Сибири до Дона и Кубани.

< Назад   Вперед >
Содержание