3. Региональные группировки и экономико-политические интересы

С начала 1990-х гг. произошел резкий всплеск интенсивности формирования региональных экономических группировок. Об интенсивности этого процесса говорит, в частности, тот факт, что примерно половина из более чем 150 региональных соглашений, заключенных за последние 50 лет, была подписана в последнем десятилетии XX века; в это время возникли практически все региональные ассоциации, так или иначе формирующие лицо современного мира - Андский общий рынок (1990 г.), МЕРКОСУР (1992 г.), Соглашение о свободной торговле между странами АСЕАН (1992 г.), Европейский Союз (1993 г.), Организация азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества (1993 г.), НАФТА (1994 г.), а также многострадальное СНГ (1992 г.). В результате возникла качественно иная конфигурация сил, воздействующих на принятие решений в структуре международных экономических отношений, - причем не в последнюю очередь это произошло потому, что базовые принципы формирования региональных группировок в 1990-е гг. радикально отличались от доминировавших прежде.
Волна формирования региональных экономических группировок в 1990-е гг., получившая название "Нового регионализма", имеет по крайней мере четыре отличия от процессов региональной интеграции в первые 40 лет после окончания Второй Мировой войны19. Во-первых, ключевым фактором формирования группировок стали экономические, а не политические реалии; принятие политических решений выступало не в качестве автономной движущей силы интеграции, а в качестве реакции на вопросы, вызываемые к жизни процессами экономической глобализации. Во-вторых, указанное выше доминирование экономических факторов обусловило тот факт, что для новых региональных объединений не характерно наличие иерархических институциональных структур, решения которых обязательны для стран-членов; более того, сам набор институтов существенно различается от группировки к группировке. С этим связан тезис о господстве "мягкого" ("soft") регионализма в отличие от "жесткой" ("hard") модели регионализма, которой присуща тенденция к централизации принятия ключевых политических решений. В-третьих, новый регионализм нацелен скорее на создание своеобразных "островов более либерального экономического режима", чем на возведение региональных "протекционистских крепостей". Примечательно, что большинство сформированных в 1990-е гг. региональных объединений имели характер зон свободной торговли либо по официальному, либо по фактическому статусу (например, МЕРКОСУР, созданный в качестве объединения со статусом общего рынка, фактически являлся чем-то средним между зоной свободной торговли и таможенным союзом20). При этом в соответствующие группировки часто входят государства с разным уровнем экономического развития, что отражает переход подавляющей части развивающихся стран от импортозамещающей к экспортоориентированной стратегии развития, предполагающей заинтересованность в свободном доступе к внешним рынкам и как следствие - в либеральном внешнеторговом режиме. Наконец, в-четвертых, претерпел изменения круг вопросов, регулируемых в рамках региональных группировок. Если в прежние десятилетия эти вопросы касались прежде всего внутренних и внешних барьеров на пути движения товаров и факторов производства (т. е. барьеров между странами, входящими в группировку, и между группировкой как таковой и странами "остального мира"), то на протяжении 1990-х гг. на повестку дня региональной координации экономической политики встали вопросы регулирования хозяйственных процессов непосредственно в рамках национальных экономик (гармонизации налоговых систем, режима доступа на рынки, систем стандартов и т. д.). В этом отношении уровень региональной координации экономической политики стал более глубоким, чем прежде.
Произошедшие изменения существенно пошатнули господствовавшие ранее представления о сущности механизмов, ответственных за формирование региональных группировок. По сути дела, под вопросом оказалась классическая пятиступенчатая схема региональной интеграции "зона свободной торговли" - "таможенный союз" - "общий рынок" - "экономический и валютный союз" - "политическая интеграция", в рамках которой каждая предшествующая ступень понималась как логическая предпосылка последующей, а направление региональной интеграции рассматривалось как поступательное движение к политическому объединению. Специфика современной ситуации, однако, состоит в том, что едва ли не единственным "правильным" региональным объединением является Европейский Союз (он же - наследник одного из старейших региональных объединений, возникшего в 1957 г. в форме Европейских сообществ). Напротив, практически все "новые" объединения остановились на первой ступени объединения (или на полпути к таможенному союзу/общему рынку). Одна из важных причин этого связана с уже упоминавшимся фактом вхождения во многие региональные объединения стран с разным уровнем экономического развития, общие интересы которых объективно не идут далее развития свободной торговли. И хотя в самое последнее время наметилась некоторая тенденция к изменению ситуации - так, на саммите АСЕАН в ноябре 1999 г. высказывались планы создания общего рынка и единой валюты - подобные проекты едва ли относятся к сколь-либо близкому будущему. В частности, на саммите АСЕАН звучали предположения, что реализация намеченных грандиозных планов произойдет через 20-30 лет, а за это время как экономические, так и политические реалии могут многократно измениться.
Очевидное фиаско "пятиступенчатой схемы" одновременно означает, что неадекватными (или по крайней малополезными) оказываются практически все экономические концепции, в разное время выдвигавшиеся для объяснения формирования региональных группировок: теория таможенных союзов Дж. Вайнера21, теория оптимальных валютных зон Р. Манделла22, а также модель "фискального федерализма", подчеркивающая связь между необходимостью финансирования специфических регионально значимых задач и формированием наднациональных институтов23. Ввиду доминирования приоритетов экономической, а не политической интеграции неудовлетворительным следует признать и аналитический потенциал традиционных концепций реалистской парадигмы теории международных отношений, которые делают прямо противоположный акцент в объяснении региональной интеграции. Неофункционалистские представления, подчеркивающие значение экономических факторов интеграции и роль политических акторов как на национальном, так и наднациональном уровне, являются более адекватными; определенная проблема, однако, состоит в том, что эти представления складывались преимущественно на основе анализа европейского опыта и тем самым ориентируются скорее на исключение из современных тенденций, чем на правило24.
В последние годы все большее распространение стали получать концепции региональной интеграции, основанные на представлении о рыночном характере взаимодействия в международной экономико-политической системе. Что характерно, данная тенденция затронула не только экономистов, но и политологов25. В рамках данного подхода возникновение региональных блоков анализируется как результат взаимодействия субъектов, предъявляющих спрос на мероприятия региональной объединительной политики (к числу этих субъектов относятся прежде всего представители деловых кругов, заинтересованных в снижении издержек ведения торговых и финансовых операций, а также осуществления производственной деятельности), и субъектов принятия политических решений, осуществляющих предложение подобных мероприятий с целью получения политической поддержки от групп, заинтересованных в интеграции26.
Подобная интерпретация хорошо согласуется с тем фактом, что деловые круги и организации, их представляющие, являются активными акторами, оказывающими поддержку проектам региональной интеграции и воздействующими на процесс выработки ее условий (широко известна, в частности, роль таких организаций деловых кругов США, как National Association of Manufactures, The Business Roundtable, The United States Council for International Business в выработке соглашений по созданию НАФТА). Комментаторы отмечают, что практически в каждом случае формирования новой региональной экономической группировки мощное политическое давление в пользу либерализации регионального торгового и инвестиционного режима исходит со стороны ТНК, уже ведущих операции в соответствующих странах либо планирующих развернуть на их территории инвестиционную деятельность27. С учетом роли и интересов данной категории субъектов политического рынка вполне логичным является как то, что господствующей формой региональных объединений являются зоны свободной торговли, так и то, что либерализация регионального экономического режима распространяется на вопросы внутренней экономической политики, имеющие принципиальное значение для ТНК, осуществляющих инвестиции на территории стран региона.
Анализ формирования политики региональных группировок в терминах взаимодействия субъектов политического рынка является быстро развивающейся сферой приложения усилий экономистов-исследователей28. Для нас здесь в первую очередь важен тот факт, что наряду с национальными и международными политическими рынками появляется промежуточный - региональный - их уровень, процессы на котором так или иначе оказывают влияние на состояние глобальной системы управления мирохозяйственными процессами. В связи с этой проблемой необходимо рассмотреть следующий вопрос: какое место в данной системе занимают процессы формирования региональных блоков, а также внутриблоковой и межблоковой координации экономической политики? Ответ на этот вопрос целесообразно начать с рассмотрения базовой классификации типов координации экономической политики.
Представляется обоснованным выделение двух направлений соответствующей классификации29. С одной стороны, координация может являться результатом либо переговоров по поводу конкретных вопросов, представляющих интерес для участвующих сторон (так называемая ad hoc-координация), либо некоторого базового соглашения, фиксирующего правила решения спорных вопросов и согласования позиций сторон по оговоренному кругу проблем (координация на основе правил). С другой стороны, типы координации можно классифицировать по цели: такими целями для правительств суверенных государств могут быть либо реализация внутриэкономических приоритетов правительства (будем называть соответствующий тип координации оптимизационной координацией), либо поддержание эффективного и стабильного международного экономического режима (режимная координация). Важно отметить, что оптимизационная координация отнюдь не предполагает, что правительства оптимизируют параметры функционирования национальной экономики. Речь идет просто о том, что каждое правительство стремится максимизировать собственную целевую функцию, учитывающую как его собственные интересы, так и интересы поддерживающих его политических сил; иными словами, оно ищет "точку оптимума" данной целевой функции в условиях существующих экономических и политических ограничений. Напротив, режимная координация предполагает, что правительства национальных государств отказываются (хотя бы в известной мере) от следования указанной "оптимизационной" стратегии в интересах создания либо поддержания либерального международного экономического режима, обеспечивающего условия для поступательного мирохозяйственного развития.
Сочетания позиций в рамках двух описанных направлений классификации позволяют адекватно определить сущность региональной координации экономической политики. Очевидно, что в первую очередь она относится к категории оптимизационной координации на основе правил, и как таковая объективно не может рассматриваться в качестве предпосылки создания эффективного режима "глобального управления". Действительно, "глобальное управление" требует прежде всего режимной координации, опирающейся на строго детерминированные правила (сложность современной системы международных экономических отношений делает вариант ad hoc - режимной координации заведомо неоперациональным ввиду фактической невозможности нахождения эффективного консенсуса между многими суверенными участниками в отсутствие общепринятых правил). С учетом этого отнюдь неудивительна та осторожность, с которой относятся международные экономические организации (в первую очередь ВТО) к деятельности региональных группировок,- даже несмотря на то, что эти группировки в настоящее время объективно способствуют ускорению процессов либерализации национальных торговых и инвестиционных режимов. Неудивительно и фиаско популярной в середине 1990-х гг. идеи создания Трансатлантической зоны свободной торговли (ТАФТА) как инструмента "глобального управления" мирохозяйственной системой объединенными усилиями США и ЕС30.
В этих условиях очевидно, что деятельность региональных блоков представляет собой мощный рычаг давления на международные политические рынки со стороны сил, преследующих цели "оптимизации" (в своих интересах) глобальной конфигурации мероприятий экономической политики на национальном, региональном и международном уровнях. В частности, комментаторы неоднократно отмечали тот факт, что США используют возможности влияния на политику региональных блоков, участниками которых они являются, как фактор давления на позиции ЕС, традиционно занимающего весьма жесткую позицию на переговорах в рамках ГАТТ/ВТО (в особенности по вопросам, касающимся Единой сельскохозяйственной политики). Прочные позиции в НАФТА и Организации азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества явились тем фактором, который внес существенный вклад в заключение устраивающих США договоренностей по итогам Уругвайского раунда переговоров в рамках ГАТТ, и значимость данного фактора с высокой степенью вероятности сохранится и в будущем31. В свою очередь, ЕС в последние десятилетия использует альтернативную стратегию, ориентированную не на воздействие на отдельные региональные блоки, а на развитие экономических связей с развивающимися странами как таковыми. Длительное время этой цели служили Ломейские соглашения; в настоящее время ЕС активно выступает с инициативой предоставления беднейшим странам беспошлинного доступа к рынкам экономически развитых стран (данное предложение, впрочем, по понятным причинам не нашло поддержки США и Японии на конференции ВТО в Сиэтле).
Все сказанное позволяет заключить, что региональные экономические группировки, представляя собой помимо всего прочего специфическую сферу функционирования политических рынков, оказываются достаточно неадекватными "кандидатами" на роль механизмов "глобального управления" мирохозяйственными процессами. Продолжая обсуждение интересующего нас вопроса, перейдем теперь к рассмотрению роли международных экономических организаций в современной системе международных экономических отношений.

< Назад   Вперед >
Содержание