Возможный формат переговоров

Инициатива Д.Медведева, конечно, имеет пока некоторые недостатки и неясности. И это вполне закономерно, поскольку обсуждение этого масштабного и многопрофильного вопроса только начинается. К сожалению, эта инициатива не была конкретизирована с самого начала, и поэтому была воспринята нашими партнерами, как очередная попытка упразднить НАТО. Только потом, спустя полгода, Д.Медведев разъяснил, что Россия не ставит вопрос о роспуске уже имеющихся и действующих организаций в области европейской безопасности.

Кроме того, западные и отечественные эксперты отмечают, что в этой инициативе по существу нет ничего нового, в том числе нет ничего нового в тех элементах будущей новой архитектуры европейской безопасности, которые были переданы нашим партнерам. Речь идет, собственно говоря, о подтверждении ранее принятых обязательств, в том числе и тех, которые были приняты в Парижской хартии для новой Европы. Там все эти элементы есть. Другое дело, что Хартия была забыта. Но сегодня еще раз подтвердить эти обязательства, которые составляют корпус международного права (все эти элементы есть и в Уставе ООН) было бы небесполезно.

В предложениях Д.Медведева пока не прописан механизм реализации. Но это тоже понятно. Этот механизм должен быть выработан в ходе переговоров, если и когда они начнутся.

Неясен и переговорный формат, хотя Президент РФ предложил провести общеевропейский саммит, на котором можно было бы дать старт процессу разработки нового договора, подчеркнув, что все государства Европы должны участвовать в нем в своем национальном качестве, оставив блоковые и иные групповые соображения за дверью.

Очевидно и понятно желание наших партнеров использовать для обсуждения инициативы Д.Медведева формат ОБСЕ. Но формат ОБСЕ – уже сам по себе очень сложный переговорный формат. И если мы в этот формат добавим других акторов, а именно НАТО, ЕС, ОДКБ, то переговоры могут стать практически невозможными. Во всяком случае невозможным будет быстрый выход на конкретные договоренности. Кстати, ни ОДКБ, ни НАТО пока еще не уполномочили своих переговорщиков вести переговоры от их лица, т.е. это не те юридические субъекты, которые могут вести переговоры.

Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) была создана в 1994 г. на саммите европейских стран в Будапеште на базе ранее существовавшего Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Тогда Россия и ряд других стран надеялись на то, что данная организация превратится в основу системы коллективной европейской безопасности. Этого, однако, не произошло. Изначально заложенная в концепцию ОБСЕ функция форума для равноправного политического диалога и принятия коллективных решений по общим для всех государств-участников вопросам европейской безопасности во всех трех ее измерениях (военно-политическом, экономическом и гуманитарном) реально атрофировалась.

Все эти годы ОБСЕ демонстрировала свою растущую политическую беспомощность. К тому же она оказалась неспособна создать собственную военно-силовую компоненту, без которой участвовать в решении проблем европейской безопасности, было, конечно же, невозможно. ОБСЕ осталась «мандатом без силы». Все красивые предложения и программы, выдвигаемые Россией в 90-е гг. прошлого века, в целях трансформации ОБСЕ в этом направлении были заблокированы нашими американскими и европейскими партнерами, которые сделали ставку не на ОБСЕ, а на НАТО. К тому же, не без помощи наших бывших «союзников», им удалось во многом превратить ОБСЕ в антироссийскую организацию. США и ряд других западных стран свели деятельность ОБСЕ к роли одностороннего инструмента обеспечения своих внешнеполитических интересов в отношении других государств-участников этой организации. Речь идет прежде всего о воздействии на процессы в СНГ, попытках переустройства “европейской периферии” по навязываемым извне лекалам, давления на государства-нечлены НАТО и ЕС в целях изменения вектора их политической ориентации вплоть до смены правящих режимов, вытеснения России из переговорно-миротворческих форматов урегулирования “замороженных конфликтов”.

В этих целях велась линия на консервацию институциональной “рыхлости” ОБСЕ, доставшейся в наследство от ее “конференционного” (периода СБСЕ) прошлого и выражавшейся в “вольнице” действующего председательства Организации, ее институтов и полевых присутствий, многие вопросы деятельности которых попросту не выносились на рассмотрение коллективных межправительственных органов (Постсовета и СМИД). Некоторые из этих институтов, в особенности Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ), открыто претендовали на некую автономию от государств-участников ОБСЕ, имея в виду сохранить возможность для политически пристрастного “мониторинга” процессов, в т.ч. электоральных, в странах, расположенных “к востоку от Вены”.

На наш взгляд, ОБСЕ не оправдала надежд всего трансатлантического сообщества, включая Европу, Америку и Россию, поскольку не стала действительно всеобъемлющей системой общеевропейской безопасности, а именно этот замысел и был заложен в мандат ОБСЕ. ОБСЕ все эти годы, к сожалению, работала только по третьей корзине, а по вопросам безопасности сделала очень мало. Причины здесь очевидны, наши западные партнеры стали строить безопасность не вокруг ОБСЕ, т.е. той организации, которая имела мандат, но не имела силы, а вокруг той организации, которая имела силу, но не имела мандата, а именно – вокруг НАТО. Преодоление этого «натоцентризма» является одной из проблем построения новой архитектуры европейской безопасности.

В целом же, на наш взгляд, России не стоит тратить на ОБСЕ серьезные политико-дипломатические ресурсы. Но и выходить из нее, хлопнув дверью, как предлагают некоторые наши политики и эксперты, было бы политически контрпродуктивно. Важно использовать потенциал этой маргинализированной (не нашими усилиями) уже организации для защиты наших интересов при решении вопросов кризисного урегулирования (там, где это возможно), профилактики региональных конфликтов, соблюдении прав человека, прежде всего русскоязычного населения в странах Балтии. Если политика Запада в отношении ОБСЕ изменится, то в перспективе она могла бы стать центром разработки модели евробезопасности, международно признанных принципов миротворческой деятельности, инициатив области ограничения гонки вооружений и разоружения на европейском континенте. Больших надежд, однако, на это возлагать не стоит.

Другого подхода, на наш взгляд, требует НАТО. Отношение России к НАТО, которое было крайне противоречивым и непоследовательным в последние двадцать лет, должно быть основано на прагматизме и политической целесообразности. С одной стороны, очевидно, что НАТО – это продукт и рудимент «холодной войны», ставший уже к моменту распада СССР политическим анахронизмом. С другой стороны, надо исходить из сложившихся реалий - альянс остается геополитическим и силовым фактором, влияющим на ситуацию в сфере безопасности у наших границ.

По своему духу и букве Североатлантический альянс остается замкнутым военным блоком, в котором доминируют США. При этом США весьма искусно используют этот инструмент в качестве средства политического давления и на своих союзников, и на Россию. Поэтому наши отношения с НАТО – это, в первую очередь, российско-американские отношения.

В отличие от ООН, которая создавалась как кооперационная организация международной безопасности стран-победительниц во Второй мировой войне в момент, когда для послевоенного сотрудничества между этими странами, казалось бы, имелись весьма серьезные основания, Вашингтонский Договор, учредивший НАТО, был подписан 4 апреля 1949 г. уже в разгар холодной войны, превративший СССР и США в непримиримых противников.

После завершения «холодной войны», когда под аккомпанемент красивых деклараций о «трансформации» НАТО и вопреки возражениям России, количество стран-членов альянса увеличилось почти в два раза (сегодня их количество насчитывает 28 стран), для российской политической элиты стало совершенно очевидно, что единственная новая политическая миссия НАТО – это ее расширение, причем в сторону России. Кроме того, после "холодной войны" НАТО попыталась переопределить свою миссию концептуально. Поскольку прежний смысл существования этой организации, заключавшийся в противостоянии России, исчез, НАТО теперь работает над «продвижением демократии и обеспечением стабильности». Однако ее успехи в достижении этих целей весьма скромные. И в этом своем аспекте НАТО в основном остается той организацией, которая направлена против России.

Основополагающий акт, подписанный в Париже в 1997 году, открывал для Российской Федерации возможность так построить свои отношения с альянсом, чтобы вести дело к изменению характера Североатлантического блока, добиваясь превращения его в элемент общеевропейского механизма безопасности. Он, однако, как и предсказывали многие российские и зарубежные эксперты в 1997 году, оказался лишь красивой декларацией. Созданный тогда совместный Постоянный Совет Россия (ПСС) – НАТО стал лишь «бумажной» организацией, которая не принесла удовлетворения никому. Такое развитие событий подтвердило, что для успешного взаимодействия между Россией и НАТО требуется встречное движение со стороны НАТО в первую очередь в сторону ее обновления, радикальной трансформации. Тогда НАТО могла бы стать военной составляющей формирующейся системы евробезопасности. Созданный вместо ПСС Совет Россия-НАТО пока также не обозначил движения в этом направлении.

При всех различиях в тактических и геополитических приоритетах у России и НАТО имеется значительное поле совпадения интересов в реагировании на общие угрозы и вызовы в сфере безопасности – терроризм, региональные кризисы, природные и техногенные катастрофы. В документах альянса неоднократно констатировалось, что партнерство Россия-НАТО является стратегическим элементом в укреплении безопасности на евроатлантическом пространстве. С учетом нарастания серьезных вызовов и угроз международной безопасности в начале ХХI века, стороны будут просто вынуждены искать новые, более эффективные варианты партнерства по противодействию с ними. Для этого надо наладить полномасштабное взаимодействие в рамках Совета Россия-НАТО (СРН), созданного в 2002 г.

Большинство отечественных и зарубежных экспертов сегодня полагают, что шансов на заключение полномасштабного, юридически обязывающего договора о новой архитектуре европейской безопасности в рамках ОБСЕ сейчас немного. В настоящее время условий для заключения договора и в других форматах практически нет. Даже если такой договор будет заключен, возникнут огромные проблемы с его ратификацией, и на это может уйти не один год. Тем более, если в переговорах будут участвовать все вышеупомянутые организации, а такие новые страны-члены НАТО и ЕС, как Польша, Чехия, Эстония, Латвия и Литва, для которых выстраивание политического кордона между РФ и Западом является своего рода бизнесом, сделают все для того, чтобы не допустить создания системы коллективной безопасности с участием России. Важность и ценность этой инициативы состоит, однако, в том, что она впервые за последние двадцать лет формирует для Европы позитивную, а не негативную повестку дня. И если удастся запустить такие переговоры, это будет большой удачей для всех. Поэтому, на наш взгляд, здесь важен сам процесс. Так, переговоры могут привести к заключению важных секторальных соглашений в области безопасности, что будет выгодно всей Европе. Если переговоры будут идти 10, 15 или 20 лет, ничего страшного здесь тоже нет. Ведь наличие переговоров гораздо лучше, чем их отсутствие. Один из печальных итогов последних 10-15 лет состоит в том, что переговорный процесс по вопросам безопасности был остановлен и по существу разрушен. И не по нашей вине. Администрация Дж.Буша бежала от переговоров по вопросам безопасности, как от чумы. И это нанесло большой ущерб интересам всех.

Инициатива Д. Медведева хороша тем, что предлагает возобновить переговоры по ключевым вопросам евроатлантической безопасности. Самое главное, что в этом случае будет создана новая площадка, на которой будут обсуждаться реальные вопросы европейской безопасности

< Назад   Вперед >
Содержание