Кыргызстан и Китай: стратегическое партнерство в будущем

Состояние проблемы

После распада СССР, Кыргызстан оказался в совершенно новых для него геополитических условиях и построение отношений с Китаем, безусловно, требовало не только выработки новых политических подходов, но и трансформации мышления и переосмысления своего собственного видения в диалоге с КНР.

Несмотря на распад СССР, все постсоветское пространство продолжало оставаться в сфере информационно-политического и культурного влияния России. Иными словами, Кыргызстан продолжал находиться в сфере влияния информационно-политического пространства России, и это напрямую отражалось на внешней и внутренней политике.

Учитывая незрелость политического руководства Кыргызстана в первые периоды независимости, особенно в сфере принятия самостоятельных внешнеполитических решений, официальные отношения с Китаем не выходили за рамки согласованных действий с Российской Федерации.

Показательным примером, в этом контексте, может служить тот факт, что на протяжении длительного времени после распада Союза, руководство республики весьма неохотно шло на признание особой роли Китая в новых геополитических условиях – его растущего экономического влияния в регионе, который восполнил образовавшуюся брешь в результате разрыва хозяйственных и экономических связей между центром и периферией. К 1994 году Китай уже стал самым большим рынком экспорта и вторым рынком импорта для Кыргызстана .

По сути, Китай, его товары и занятость людей в торговле, в значительной степени способствовали стабилизации внутриэкономической ситуации в Кыргызстане. Впрочем, эту роль Китай продолжает играть и по сей день – мелкий и средний бизнес Кыргызстана все больше ориентируется на растущую экономику КНР. А по оценкам многих специалистов, в ближайшем будущем Китай станет главным торгово-экономическим партнером Кыргызстана.

Этим также объясняется трудный процесс обсуждения пограничного вопроса с Китаем, в ходе которого ряд чиновников, депутатов, а также представителей общественных объединений допускали в своих выступлениях весьма критические замечания по этому поводу. Отказ от территориальных уступок в зоне спорных границ между Кыргызстаном и Китаем, базировался на аргументации о «предательстве Родины». Между тем, очевидно, что тема территориальных уступок Китаю, используется в сугубо внутриполитических целях – привлечение избирателей, общественного мнения в личных целях того или иного политического деятеля.

Однако такое восприятие вполне естественно. Представляется затруднительным после стольких лет идеологической пропаганды и напряженности в районе границ (не стоит забывать, что в Кыргызстане на границе с Китаем располагались довольно крупные соединения вооруженных сил СССР) быстро пройти путь от потенциальной конфронтации до партнерских отношений.

Инициация шанхайского процесса в 1994-95 годы – укрепление мер доверия в районе границ пяти стран (России, Китая, Казахстана, Таджикистана и Кыргызстана), а также последовавшее разрешение вопросов государственных границ между странами, решали этот вопрос лишь внешне, определяя общий вектор отношений в контексте взаимовыгодного сотрудничества. Страны Центральной Азии продолжали видеть в Китае «внешнего», «нетрадиционного» партнера в отношениях, в отличие о России. В действительности же, образ Китая как важного и приоритетного партнера начинает формироваться только сейчас, как в экспертном сообществе, так и среди населения.

И если исходить из реальной оценки роли и места Китая во внешней политике Кыргызстана, следует последовательно рассмотреть ряд концептуальных вопросов. При этом следует четко осознавать, что Кыргызстан в силу его фактического положения на стыке интересов мировых и региональных держав, может представлять интерес исключительно с точки зрения стратегического пункта в Центральной Азии для продвижения и расширения влияния в регионе. В этой связи, важно определить, существуют ли предпосылки для преобладающего влияния Китая в Кыргызстане? Насколько ощутимы место и роль Китая во внешней политике Кыргызстана на современном этапе?

Рассматривая более детально структуру кыргызско-китайского сотрудничества, то ее уместно разделить на несколько составляющих – политическое взаимодействие (на двустороннем и региональном уровнях), торгово-экономические отношения и партнерство в культурно-гуманитарной сфере. Однако, учитывая концептуальную направленность исследования, мы будем более детально рассматривать политическое измерение сотрудничества, которое, впрочем, развивается на фоне усугубляющейся зависимости от китайской экономики.

Политическое взаимодействие двух стран на современном этапе, как мы и говорили ранее, находится на высоком и стабильном уровне. При этом мы не затрагиваем период установления и развития отношений между странами с 1992 по 2002 годы. Можно лишь констатировать, что в этот период был достигнут ряд договоренностей, который заложил основу для дальнейшего развития партнерства Кыргызстана и Китая.

К наиболее значимым в этот период соглашениям можно отнести Совместное кыргызско-китайское коммюнике о принципах взаимоотношений между двумя государствами, заключенное в мае 1992 года во время первого официального визита президента А. Акаева в КНР, Совместную декларацию об основах дружественных отношений и Соглашение о кыргызско-китайской государственной границе, подписанным в июле 1996 г. в ходе визита председателя КНР Цзян Цзэминя в Кыргызстан, а также Соглашение о точке стыка государственных границ Кыргызстана, Казахстана и КНР от 25 августа 1999 года и др. договоренности .

В многостороннем формате, отношения между странами также были знаменованы рядом соглашений, в особенности в сфере региональной безопасности. Возросшая роль КНР в международных отношениях естественным образом накладывает отпечаток на общую атмосферу регионального сотрудничества. Свидетельством тому стало заключение пятистороннего (Казахстан, Китай, Кыргызстан, Россия и Таджикистан) Соглашения об укреплении мер доверия (Шанхай, 1996 год) и пятистороннего (те же страны) Соглашения о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы (Москва, 1997 год) . Заключение этих договоренностей привело к формированию так называемой «Шанхайской пятерки», в дальнейшем (с июля 2001 года) преобразованную в Шанхайскую организацию сотрудничества.

Однако простой констатации факта политического взаимодействия на высоком уровне, недостаточно. Необходима трезвая и реалистичная оценка прошедшему периоду. В этой связи, учитывая анализ договоров в политической сфере, можно прийти к выводу, что отношения между странами, как на двустороннем, так и на региональном уровнях сводились к выполнению своеобразной «программы минимум», определенной целями и задачами китайского руководства – решение пограничных вопросов и, заключение многосторонних договоров, определяющих принципы формирования пространства безопасности в прилегающем Китаю регионе. А также, что является традиционным для Китая в отношениях с другими странами – получение поддержки позиций Китая на международной арене по Тайваню и проблемам сепаратизма и терроризма в целом. Кыргызстан же в свою очередь, может записать в актив своей внешней политики взаимоприемлемое разрешение пограничных вопросов, который, наряду с другими странами региона и Россией, вполне удачно вышел из сложной ситуации в районе границ, доставшейся в наследство от СССР.

Что касается экономики и торговли, то, несмотря на подготовленную правовую базу, в указанный период, участия китайского капитала в крупных проектах отмечено не было. Особое развитие получили экономические и торговые связи на низовом уровне, охватывая мелкий и средний бизнес Кыргызстана.

Общеизвестно, что после событий 11 сентября 2001 года в США и начала антитеррористической операции в Афганистане, ситуация в Центральной Азии стала стремительно меняться. Для Кыргызстана это выразилось в пристальном внимании к нему всего мирового сообщества и Китай не является исключением. Именно эти события, по нашему мнению, вынудили КНР пойти на активизацию своего внешнеполитического курса в отношении Кыргызстана и повышение его статуса в структуре ее региональной политики.

Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, заключенный 24 июня 2002 года является свидетельством возросшего значения Кыргызстана для КНР. Рядом специалистов отмечалось, что своего рода «толчком» к подписанию договора более высокого уровня, чем все предшествовавшие соглашения, послужила ратификация парламентами двух стран договора по государственной границе. Нисколько не умаляя значения этого важного события в отношениях двух стран, все же отметим, что развернутое присутствие ВС антитеррористической коалиции во главе с США, стало дополнительным стимулом к активизации китайской политики на кыргызском направлении. Проблемы, связанные с военным присутствием иностранных ВС на территории Кыргызстана, а также возможное влияние на двусторонние отношения с Китаем мы будем рассматривать позднее.

О возросшем внимании к Кыргызстану со стороны КНР может также указывать тот факт, что впервые в своей истории Китай провел антитеррористические учения именно с Кыргызстаном в октябре 2003 года в районе границы, с переходом воинских частей через границу . В дальнейшем эта модель сотрудничества с другими странами стала применяться в рамках ШОС.

Принятие и подписание целого ряда документов, призванных активизировать взаимоотношения между странами в различных областях, такие как Программа сотрудничества, между КНР и КР на 2004-2014 годы от 21 сентября 2004 года, а также Совместная декларация КР и КНР о дальнейшем углублении отношений добрососедства, дружбы и сотрудничества, от 14 августа 2007 года, в целом дает основания говорить о прочном фундаменте политического взаимодействия между Кыргызстаном и Китаем на современном этапе.

Региональный уровень взаимодействия между Кыргызстаном и Китаем определяется тесными связями в рамках ШОС и с каждым годом становится очевидным, что именно многосторонний формат отношений на центральноазиатском пространстве может гарантировать Кыргызстану соблюдение и учет его национальных интересов. В период с 2004 по 2007 годы активность Кыргызстана в рамках этой организации заметно возросла.

По мнению бывшего посла Кыргызстана в Китае Э. Абдылдаева, – «руководство страны не может признать, что Китай начинает доминировать. Бишкек всегда утверждает, что его главным торговым партнером является Россия, однако ни российские, ни турецкие, ни западные компании по многим коммерческим причинам не могут конкурировать с китайскими» (курсив наш – А. Н.) . Авторитетное мнение специалиста показательно в той мере, что различные размышления экспертов в СМИ о грядущем доминировании КНР в экономической сфере Кыргызстана, во многом можно считать запоздавшей реакцией на уже свершившийся факт. Стратегия Китая, во главу которой поставлена экономика, а не политика, приносит реальные плоды. Как и Кыргызстан, так и Центральная Азия, постепенно входят в сферу экономического влияния Китая.

Даже в плане культурного сближения, Китай продвинулся далеко вперед в последние десять лет. Уровень культурного обмена между Кыргызстаном и Китаем также неуклонно растет. Только в период с 2001 по 2007 годы значительно выросло число студентов, выезжающих на учебу в Китай. Во многих ВУЗах Кыргызстана вводятся программы по изучению китайского языка и культуры. Растет сотрудничество между исследовательскими центрами и институтами двух стран. В целом, все может указывать на повышение роли Китая в структуре экономических и культурно-гуманитарных связей Кыргызстана.

Между тем, резюмируя реальное состояние отношений с КНР можно сделать ряд важных выводов. Предпосылки для преобладающего, фактического влияния Китая в политике Кыргызстана существуют и имеют комплексный характер – связи в экономике, политике и в области культурно-гуманитарного сотрудничества, интенсивно развиваются, и у нас нет оснований полагать, что этот процесс может пойти на спад.

Во внешней политике Кыргызстана, скорее всего, будет продолжать придерживаться линии приверженности российскому ориентиру, одновременно развивая тесные связи с КНР. Однако по мере повышения роли «китайского фактора» во внутренней политике Кыргызстана, есть основания полагать, что внутри руководства страны может возникнуть противоборство между двумя политическими группами, которые можно условно обозначить: «пророссийской» и «прокитайской» соответственно.

Определяя эту проблему на исследовательскую перспективу, связанную с неизбежной сменой поколений в политике страны, все же отметим, что в условиях высокой степени сращивания бизнеса и политики в Кыргызстане, экономическая заинтересованность в развитии более тесных связей с КНР может иметь в этом случае определяющее влияние.

< Назад   Вперед >
Содержание