<< Пред.           стр. 10 (из 24)           След. >>

Список литературы по разделу

  Период наблюдения заканчивается вынесением арбитражным судом решения или определения, которые устанавливают дальнейшую судьбу должника.
  На основании ходатайства, направленного в арбитражный суд собранием кредиторов, суд принимает один из следующих документов.
  1. Решение о признании должника банкротом и открытии конкурсного производства. Оно может быть принято судом на основании соответствующего ходатайства собрания кредиторов либо по собственной инициативе. Принятие такого решения по инициативе суда допускается, если первое собрание кредиторов не приняло решения о введении внешнего управления или о заключении мирового соглашения, а также если временный управляющий в недельный срок с момента проведения собрания не представил в суд никакого решения. И в том, и в другом случае арбитражный суд должен убедиться в наличии признаков банкротства (минимальной суммы задолженности и минимального периода просрочки платежей).
  2. Определение о введении внешнего управления. Оно принимается прежде всего при наличии ходатайства кредиторов о введении внешнего управления. Но ни его отсутствие, ни наличие ходатайства об открытии конкурсного производства не лишают арбитражный суд возможности на значить внешнее управление. Свое решение суд должен обосновать ссылкой на обстоятельства, из которых явно следует, что решение собрания Кредиторов о признании должника банкротом принято при существовании реальной возможности восстановления платежеспособности. При этом меньшинство кредиторов, имевшее большее количество требований (а значит, и голосов), действовало в ущерб большинству кредиторов. Такая ситуация возможна, например, если очередность удовлетворения требований нескольких кредиторов, имеющих большинство голосов, выше. Тогда эти кредиторы заинтересованы в скорейшей ликвидации должника и удовлетворении своих требований, даже если есть реальная возможность восстановления его платежеспособности.
  Недостатком Закона о банкротстве представляется следующая норма: арбитражный судне может инициировать назначение внешнего управления, если решение об открытии конкурсного производства принято большинством (либо всеми) кредиторов в ущерб должнику, например, когда из проведенного анализа явно следует возможность восстановления платежеспособности должника.
  Кроме того, после проведения собрания кредиторов, на котором принято решение об открытии конкурсного производства, могли измениться обстоятельства, вследствие чего появились шансы восстановить финансовое положение должника (например, повысилась рыночная стоимость определенного имущества, что повлияло на его ликвидность). В этом случае арбитражный суд также может но своему усмотрению ввести внешнее управление.
  3. Определение об утверждении мирового соглашения. Оно выносится, если мировое соглашение заключено собранием кредиторов в надлежащей форме.
  С момента принятия одного из трех названных документов период наблюдения считается завершенным. Однако временный управляющий продолжает исполнять свои обязанности до назначения внешнего или конкурсного управляющего.
  Таким образом, процедура наблюдения призвана обеспечить интересы как кредиторов, так и должника путем предотвращения возможных конфликтов.
  Правильное применение мероприятий наблюдения способно привести к достижению баланса интересов должника и кредиторов, создать необходимые предпосылки для адекватного разрешения дела о банкротстве.
 
  3.3. Регулирование кредитных отношений
 
  Пока в России решается вопрос относительно того, существует ли банковское право, за рубежом оперируют термином «кредитное право». Специалистов российских банкой не удивишь понятием «кредитное дело заемщика», но мало кто из них имел возможность видеть «кредитную историю заемщика»: кто, у кого, когда, на какое время и сколько брал, на каких условиях и как возвращал, а если не возвращал в срок, то почему, и пр. [3].
  Законодатель различает три формы кредита: денежный, товарный (одна сторона предоставляет другой стороне вещи, определенные родовыми признаками) и коммерческий. По сути дела, это тот же денежный или товарный кредит, но в виде аванса, предварительной оплаты, отсрочки и рассрочки оплаты товаров (работ, услуг) при денежной форме. При товарной форме — авансирование, например запасными частями (ст. 823 ГКРФ).
  Банковский кредит — это урегулированные нормами права финансовые отношения, возникающие по поводу размещения от имени банка привлеченных временно свободных денежных средств физических и юридических лиц в распоряжение заемщика на согласованных сторонами условиях.
  Основным документом, регулирующим кредитную сделку, является кредитный договор, который по мере развития общественных отношений и требований рынка постоянно модифицируется. Однако принципы кредитования остаются неизменными: возвратность, возмездность, срочность, целевое назначение и обеспечение.
  Законодатель различает понятия «ссуда» и «кредит». В Гражданском кодексе Российской Федерации понятие «ссуда» связано с понятием договора безвозмездного пользования (договор ссуды). По та кому договору одна сторона (ссудодатель) обязуется передать или передает вещь в безвозмездное временное пользование другой стороне (ссудополучателю), а последняя обязуется вернуть туже вещь в том состоянии, в каком она ее получила, с учетом нормального износа или в состоянии, обусловленном договором.
  Договор ссуды по своему характеру близок к договору аренды. И в том, и в другом случае одна сторона (арендодатель или ссудодатель) передает другой стороне во временное пользование имущество (вещь), а другая сторона (арендатор или ссудополучатель) обязуется вернуть его в состоянии, в каком оно было получено, с учетом износа или в состоянии, обусловленном договором. Главное различие между этими договорами — в возмездном характере одного (договора аренды) и безвозмездном характере другого (договора ссуды).
  Ссудодатель может выступать собственником имущества (вещи). Коммерческая организация не вправе передавать имущество в безвозмездное пользование лицу, являющемуся ее учредителем, участником, руководителем, членом ее органов управления или контроля.
  Согласно ст. 819 ГКРФ банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуются по кредитному договору предоставить денежные средства (кредит), а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты на нее. Кредитный договор должен быть заключен в письменной форме (ст. 820 ГК РФ), иначе он недействителен.
  Кредитор вправе отказаться от предоставления заемщику предусмотренного договором кредита полностью или частично при наличии обстоятельств, с очевидностью свидетельствующих о том, что предоставленная заемщику сумма не будет возвращена в срок (ст. 821 ГК РФ).
  Заемщик вправе отказаться от получения кредита полностью или частично, уведомив об этом кредитора до установленного договором срока его предоставления, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или кредитным договором.
  В случае нарушения заемщиком предусмотренной кредитным договором обязанности целевого использования кредита (ст. 814 ГК РФ) кредитор вправе также отказаться от дальнейшего кредитования заемщика по договору.
  Статьей 822 ГК РФ устанавливается, что сторонами может быть заключен договор, предусматривающий обязанность одной стороны предоставить другой стороне вещи, определенные родовыми признаками (договор товарного кредита). Условия о количестве, ассортименте, комплектности, качестве, таре и упаковке предоставляемых вещей должны исполняться в соответствии с правилами о договоре купли-продажи товаров (ст. 465—485 ГКРФ), если иное не предусмотрено договором товарного кредита.
  В договорах, исполнение которых связано с передачей в собственность другой стороне денежных сумм или других вещей, определяемых родовыми признаками, можно предусматривать предоставление кредита, в том числе в виде аванса, предварительной оплаты, отсрочки и рассрочки оплаты товаров, работ или услуг (коммерческий кредит), если иное не предусмотрено законом (ст. 823 ГК РФ).
  Способам обеспечения исполнения обязательств посвящена глава 23 ГК РФ. Формами ответственности за нарушение обязательств являются неустойка (штраф, пеня), а также возмещение убытков. Законодательством допускаются и иные моры обеспечения возвратности кредитов: залог, банковские гарантии, прочие способы, предусмотренные федеральными законами, а также право банка досрочно взыскать предоставленные кредиты и начисленные по ним проценты, если это зафиксировано в договоре, и обращать взыскание на заложенное имущество в порядке, установленном законодательством. В банковской практике в качестве способа обеспечения исполнения обязательств наиболее распространен залог.
  Рассмотренное регулирование касается кредитных отношений, находящихся в рамках закона. Между тем кредитно-денежная сфера, исключительно важная для обеспечения нормального функционирования всего хозяйственного комплекса страны и составляющая сердцевину реформируемой экономики, оказалась одной из наиболее слабых и уязвимых для криминальных посягательств. Если в 1991 г. поданным Главного управления по экономическим преступлениям МВД России в этой сфере было выявлено 310 преступлений, то в 2000 г. — 63 000. При этом значительное их количество совершалось при кредитовании предприятий и населения, в связи с чем обеспечение защищенности данной сферы от криминальных проявлений приобретает важное не только правоохранительное, но и социально-политическое значение.
  Процесс кредитования связан с действием многообразных факторов риска, способных вызвать непогашение ссуды в обусловленный срок. Для предупреждения незаконного получения кредита наиболее важны субъективные факторы, так называемые сведения нефинансового характера, которые могут свидетельствовать о повышенном риске для банка. Например, настораживают информация о предоставлении банку недостоверной или фальсифицированной отчетности или другой бухгалтерской или учетной документации, данные об установлении контроля над организацией со стороны преступных группировок и пр. В принципе, предупреждение незаконного получения кредита должно осуществляться на самой ранней стадии — при комплексной проверке клиента и его деловой репутации.
  На основании ложных сведений о клиенте специалисты банка могут сделать более благоприятный, чем это объективно следует, выводов определении группы кредитного риска, т.е. о более высокой вероятности исполнения кредитных обязательств с вытекающими из этого позитивными (для заемщика) последствиями.
  Кредит считается полученным после перечисления денежных средств со ссудного на расчетный счет организации-заемщика либо после перечисления средств со ссудного счета на счета контрагентов организации-заемщика для оплаты кредитуемых материальных ценностей и затрат. Если обман обнаружен на стадии перечисления денег на ссудный счет либо тогда, когда недобросовестный заемщик уже получил часть кредитных средств, содеянное оценивается как покушение на незаконное получение кредита, поскольку преступление не доведено до конца по обстоятельствам, не зависящим от воли недобросовестного заемщика.
  Суть преступных действий виновного состоит в обмане, т.е. умышленном искажении истины или ее сознательном сокрытии с целью ввести в заблуждение банк и получить кредитные средства в свое распоряжение. В связи с этим следует различать хищение в форме мошенничества и обман или злоупотребление доверием в сфере кредитования.
  При хищении виновный преследует корыстную цель безвозмездного изъятия имущества (денежных средств) в свою пользу или в пользу третьих лиц. При обмане виновный не преследует цели изъятия кредитных средств из активов банка и его первоначальные намерения состоят только в пользовании указанными средствами для удовлетворения хозяйственно-финансовых нужд предприятия.
  Однако в любом случае недобросовестный заемщик совершает преступление, в том числе и в ситуациях, когда незаконное получение кредита перетекает в хищение.
  Для того чтобы предупреждение незаконного получения кредита было достаточно эффективным, нужно знать основные приемы, которые может применять недобросовестный заемщик для достижения преступного результата.
  В разделе 8 «Преступления в сфере экономики» УК РФ указаны виды преступлений, совершаемых в сфере банковского кредитования:
  > мошенничество (ст. 159 УК РФ), т.е. хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество (в данном контексте — получение кредита) путем обмана или злоупотребления доверием;
  > лжепредпринимательство (ст. 173УКРФ), т.е. создание коммерческой организации без намерения осуществлять предпринимательскую или банковскую деятельность, имеющее целью получение кредитов, освобождение от налогов, извлечение иной имущественной выгоды или прикрытие запрещенной деятельности, причинившее крупный ущерб гражданам, организациям или государству;
  > незаконное получение кредита (ст. 176 УК РФ):
  > часть 1. Получение кредита либо льготных условий кредитования путем предоставления банку или иному кредитору заведомо ложных сведений о хозяйственном положении либо финансовом состоянии заемщика, в связи с чем банку причиняется крупный ущерб,
  > часть 2. Незаконное получение государственного целевого кредита, а равно его использование не по прямому назначению, в связи с чем причиняется крупный ущерб гражданам, организациям или государству;
  > злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ) в крупном размере после вступления в законную силу соответствующего судебного акта;
  > преднамеренное банкротство (ст. 196 УК РФ), т.е. умышленное создание или увеличение неплатежеспособности с целью невозврата долга, если это деяние причинило крупный ущерб либо иные тяжкие последствия;
  > фиктивное банкротство (ст. 197 УК РФ), т.е. заведомо ложное объявление о своей несостоятельности в целях введения в заблуждение кредиторов для получения отсрочки или рассрочки причитающихся кредиторам платежей или скидки с долгов, а равно для неуплаты долгов, если это деяние причинило крупный ущерб банку;
  > неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УКРФ):
  * часть 1. Сокрытие имущества или имущественных обязательств, сведений об имуществе, его размере, местонахождении либо иной информации об имуществе, передача имущества в иное владение, отчуждение или уничтожение имущества, а равно сокрытие, уничтожение, фальсификация бухгалтерских и иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность, в результате чего требования кредиторов (банка) удовлетворяются в меньшей степени и за счет этих действий им причиняется крупный ущерб,
  * часть 2. Неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов в ущерб остальным (банку), в результате чего им причиняется крупный ущерб, а равно принятие такого удовлетворения кредитором, знающим об отданном ему предпочтении несостоятельным должником.
  Возмещение ущерба от незаконного получения кредита может произойти только в рамках уголовного дела или в ходе проверки правоохранительными органами незаконных действий недобросовестного заемщика. Уголовно-правовые меры будут последним юридическим средством, которое банк может использовать для возмещения своих потерь при невозврате кредита.
  Уголовная ответственность наступает только в том случае, если действиями недобросовестного заемщика причинен крупный ущерб банку. Крупный ущерб — понятие оценочное и определяется правоохранительными органами в зависимости от конкретных обстоятельств дела. Ущерб от преступления по объему может быть более значительным, чем сумма выданных кредитных средств, и дополнительно включать в себя расходы, которые банк должен будет понести для восстановления нарушенного права, и сумму неполученных доходов (упущенная выгода).
  Ориентировочная нижняя граница крупного ущерба превышает сумму в 2500 МРОТ.
 
  3.4. Арбитражная практика
 
  В этом разделе приводятся ответы на некоторые вопросы, возникающие при исполнении процедуры банкротства, и описываются ситуации, ставшие предметом рассмотрения арбитражными судами.
  Ситуация 1. Может ли арбитражный управляющий одновременно быть назначен в нескольких организациях-банкротах?
  Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» не содержит каких-либо ограничений на возможность работы арбитражного управляющего в нескольких организациях. Требования, предъявляемые к арбитражному управляющему, установлены в ст. 19 данного Закона.
  Во-первых, арбитражным управляющим может быть только физическое лицо, зарегистрированное в качестве индивидуального предпринимателя. Во-вторых, арбитражный управляющий должен иметь лицензию, выдаваемую ФСФО России в порядке, установленном названным Законом и иными нормативными правовыми актами. Порядок и условия выдачи лицензии определяются Положением о лицензировании деятельности физических лиц в качестве арбитражных управляющих, утвержденным Постановлением Правительства РФ от 25 декабря 1998г. № 1Б44. В Законе о банкротстве названы основания, препятствующие назначению в качестве арбитражного управляющего (п. 1 и 3 ст. 19). Так, арбитражным управляющим не могут быть назначены лица:
  > заинтересованные в отношении должника и кредиторов;
  > осуществлявшие ранее управление делами должника — юридического лица, за исключением случаев, когда с момента отстранения указанного лица от управления делами должника прошло не менее трех лет;
  > в отношении которых имеются ограничения на осуществление деятельности по управлению делами и (или) имуществом других лиц(дисквалифицированные лица);
  > имеющие судимость.
  Законом о банкротстве (ст. 18) определяется перечень лиц, относящихся к заинтересованным лицам в отношении должника и кредиторов, а также иных лиц, которые не могут быть назначены арбитражным управляющим в отношении конкретного должника.
  Закон о банкротстве наряду с получением лицензии предусматривает для отдельных категорий арбитражных управляющих получение аттестата. Так, в соответствии со ст. 149 Закона о банкротстве арбитражный управляющий, участвующий в деле о банкротстве профессионального участника рынка ценных бумаг, наряду с лицензией арбитражного управляющего должен иметь аттестат, выдаваемый государственным органом Российской Федерации по регулированию рынка ценных бумаг.
  Обязательное получение квалификационного аттестата Центрального банка Российской Федерации арбитражным управляющим предусмотрено в ст. 6 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» (порядок получения указанного аттестата установлен Положением Банка России от 25 марта 1999г. № 71-П«0 порядке выдачи и аннулирования Банком России аттестатов руководителя временной администрации по управлению кредитной организацией и арбитражного управляющего при банкротстве кредитной организации».
  К уже перечисленным требованиям следует отнести также положение п. 4 ст. 19 Закона о банкротстве, согласно которому лица, получившие лицензию арбитражного управляющего, должны зарегистрироваться хотя бы в одном арбитражном суде, по назначению которого они обязуются исполнять функции арбитражного управляющего. Данное требование не исключает возможности регистрации арбитражного управляющего с его согласия в нескольких арбитражных судах для исполнения функции арбитражного управляющего в отношении должников, расположенных на территории различных субъектов.
  Таким образом, законодательством о несостоятельности (банкротстве) не предусматривается каких-либо ограничений, связанных с возможностью осуществления арбитражным управляющим своих функций в нескольких организациях-должниках. В связи с этим требование антимонопольного органа о запрете такого совмещения неправомерно [4].
  Ситуация 2. В соответствии с Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» определением арбитражного суда в отношении предприятия-должника возбуждено производство по делу о несостоятельности (банкротстве). Задолженность конкурсным кредиторам предприятия была определена на 1 июня 1998 г.
  Является ли коммерческий банк конкурсным кредитором предприятия по кредитному договору, если срок возврата кредита наступает позже 1 июня 1998 г.?
  В абзаце 7 ст. 2 Закона о банкротстве конкурсные кредиторы определены как кредиторы по денежным обязательствам, за исключением граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни и здоровью, а также учредителей (участников) должника — юридического лица по обязательствам, вытекающим из такого участия. На первый взгляд подразумевается, что после вынесения арбитражным судом соответствующего определения практически любой кредитор, связанный гражданско-правовым обязательством с юридическим лицом, в отношении которого возбуждено дело о несостоятельности (банкротстве), становится конкурсным кредитором. Однако это не так. Следует обратить внимание на то, что в абз. 4 ст. 2 Закона о банкротстве упомянутое денежное обязательство определяется как обязанность должника уплатить кредитору определенную денежную сумму по гражданско-правовому договору и по иным основаниям, предусмотренным ГК РФ. Таким образом, определяющее значение приобретает понятие «должник». Иными словами, необходимо установить, является ли данный субъект надлежащим должником, исходя из смысла и требований как ГК РФ, так и Закона о банкротстве.
  Согласно абз. 3 ст. 2 этого Закона под должником понимается гражданин, в том числе индивидуальный предприниматель, или юридическое лицо, не способные удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей в течение срока, установленного указанным Законом. В соответствии же с п. 2 ст. 3 данного Закона юридическое лицо считается не способным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанности не исполнены им в течение трех месяцев с момента наступления даты их исполнении.
  На основании изложенного в качестве конкурсного кредитора может рассматриваться лицо, по отношению к которому юридическое лицо — должник оказалось не способным удовлетворить требование по денежному обязательству в течение трех месяцев с момента наступления даты его исполнения. В нашем случае на указанную дату предусмотренные Законом о банкротстве условия еще не наступили и, следовательно, коммерческий банк не являлся конкурсным кредитором данного предприятия.
  Следует подчеркнуть, что само по себе начало судебной процедуры по делу о несостоятельности (банкротстве) не рассматривается в Законе о банкротстве как обстоятельство, заведомо препятствующее должнику выполнить свои денежные обязательства. Подобная оценка применима лишь в отношении завершающей стадии этой сложной и длительной процедуры — собственно банкротства и открытия конкурсного производства.
  Согласно п. 1 ст. 98 Закона о банкротстве с момента принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства срок исполнения всех денежных обязательств должника, а также его отсроченных обязательных платежей считается наступившим. Как видим, в данном случае соответствующее предписание Закона выражено прямо и недвусмысленно. До указанного момента основной задачей арбитражных управляющих должно стать восстановление платежеспособности должника как участника экономических отношений при условии осуществления предусмотренных Законом о банкротстве мер контроля за его деятельностью [5].
  Ситуация 3. При принятии заявления о признании должника несостоятельным арбитражный суд проверяет, является ли обратившееся с таким заявлением лицо кредитором но смыслу Закона о банкротстве [6].
  Гражданин обратился с заявлением к конкурсному управляющему банка и попросил его признать кредитором организации-банкрота с определенным объемом требований. Конкурсный управляющий отказал гражданину в принятии его претензии и определении очередности погашения ему долга, сославшись на то, что это физическое лицо не является кредитором банка.
  Арбитражный суд, куда гражданин обратился с жалобой на действия конкурсного управляющего, поддержал точку зрения управляющего. При этом было установлено, что гражданин должен был получить в банке определенную сумму, которую ему перечислил на сберегательную книжку его работодатель — юридическое лицо, являющееся клиентом банка-банкрота.
  Спорная сумма была списана банком со счета юридического лица — работодателя, однако на счет гражданина не зачислена, поскольку в это время банк обанкротился.
  Арбитражный суд первой инстанции посчитал, что конкурсный управляющий обоснованно не признал гражданина, предъявляющего такие претензии, кредитором. Высший Арбитражный Суд Российской Федерации подтвердил как обоснованность действий конкурсного управляющего, так и законность судебного акта. При этом гражданину было разъяснено следующее.
  В отношении денежных средств клиента, снятых по его поручению с расчетного счета, однако не перечисленных по назначению банком, в последствии признанным банкротом, право требования остается у клиента, давшего банку соответствующее поручение. То обстоятельство, что юридические или физические лица, которые должны были получить, но не получили соответствующие средства, не дает указанным лицам права считать себя кредиторами банка. В этих случаях они не лишены возможности обратиться к клиенту банка с требованием о выполнении своих обязанностей перед ними.
  Применительно к данному делу это означает, что гражданин вправе предъявить работодателю требование о выплате денежных сумм. Работодатель не лишен права открыть для этих целей счет в другом банке.
  Ситуация 4. Реорганизационная процедура может быть назначена арбитражным судом лишь при наличии реальной возможности восстановить платежеспособность должника.
  Один из кредиторов обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его должника несостоятельным (банкротом).
  При рассмотрении дела суд установил, что у должника имеется еще ряд кредиторов, в том числе Пенсионный фонд, Фонд занятости населения, а также существует задолженность в бюджеты различных уровней. Суд исследовал баланс организации-должника и, установив превышение долгов над стоимостью имущества, принял решение о признании его несостоятельным.
  Это решение обжаловал кредитор, инициировавший процесс банкротства: он обратился с ходатайством о назначении реорганизационной процедуры в форме внешнего управления имуществом должника. Суд отклонил ходатайство, сославшись на непредставление заявителем доказательств того, что восстановление платежеспособности должника возможно.
  Законность судебного акта проверяли апелляционная и кассационная инстанции, а также ВАС РФ. Решение суда первой инстанции было оставлено без изменения по следующим основаниям.
  Изучение доводов заявителя и материалов истребованного дела показало, что при принятии решения и подтверждении его законности суды всех инстанций тщательно проанализировали представленные как кредиторами, так и должником документы.
  Факт своей неплатежеспособности должник-заявитель не оспаривает, однако считает, что суд необоснованно отклонил ходатайство одного из кредиторов о назначении реорганизационной процедуры.
  Как указывалось во всех судебных актах, доказательств реальности восстановления платежеспособности должник не представил. Приведенные в заявлении о принесении протеста доводы о наличии нового бухгалтерского баланса, в котором кредиторская задолженность значительно уменьшилась, могут служить основанием для постановки вопроса о пересмотре решения суда первой инстанции по вновь открывшимся обстоятельствам, но не о принесении протеста на этот акт. Утверждение заявителя о том, что иностранный банк согласился выделить должнику 20 млн. дол. и подтверждение этому имеются в материалах дела, не соответствуют действительности. В деле есть лишь переписка, свидетельствующая о возможном выделении этих средств при условии представления банку для утверждения сетевых графиков выполнения работ по конкретным объектам. Представленная суду справка о погашении в течение года, предшествовавшего процессу банкротства, части долгов отдельным кредиторам как самим должником, так и от его имени третьими лицами не была принята во внимание, поскольку суммы погашенных долгов весьма незначительны по сравнению с общей суммой задолженности. Кроме того, не известно, на каких условиях перечислялись денежные суммы задолжника третьими лицами.
  Суд слушание дела неоднократно откладывал, однако доказательств реального получения денежных средств от иностранного инвестора, а также других документов, подтверждающих возможность улучшения финансового положения должника, не представил.
  Доказательств реальности ввода в действие телефонной станции на 20 тыс. номеров, а также аналогичных доказательств относительно незаконченного строительством комплекса зданий, принадлежащего должнику, в материалах дела нет.
  Решение о признании должника банкротом может быть пересмотрено в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
  Оспаривая законность решения суда первой инстанции, организация-банкрот указывала, что апелляционная и кассационная инстанции при пересмотре этого судебного акта не учли следующие обстоятельства. Баланс организации претерпел изменения. Арбитражный суд признал недействительным решение собрания акционеров организации-банкрота, по которому часть имущества была отчуждена некредиторам. В результате этого сделка, совершенная должником в предвидении банкротства, была признана недействительной, а имущество возвращено на баланс должника.
  Таким образом, указывалось в заявлении, стоимость активов увеличилась, и это должно было быть учтено при решении вопроса о банкротстве, поскольку суд обязан сопоставить долг с размером имущества должника.
  Высший Арбитражный Суд Российской Федерации рассмотрел заявление должника и указал следующее. Эти обстоятельства, как и то, что изменения в бухгалтерские документы своевременно не вносились по вине прежнего руководителя, который в настоящее время переизбран, по существу являются вновь открывшимися обстоятельствами, не обсуждавшимися при принятии оспариваемого решения. В связи с этим заявитель-должник не лишен права обратиться с соответствующим заявлением в суд первой инстанции в порядке, предусмотренном главой 23 АПК РФ.
  Ситуация 5. Требования таможни по таможенным платежам, не перечисленным банком-банкротом в федеральный бюджет, относятся к пятой группе очередности погашения кредиторской задолженности.
  Арбитражный суд удовлетворил требования таможни о взыскании с коммерческого акционерного банка свыше 27 млрд. неденоминированных рублей и выдал исполнительные листы на эту сумму.
  В процессе исполнения этого решения тот же суд признал банк банкротом. В связи с этим конкурсный управляющий неисполненные исполнительные документы учел как кредиторскую задолженность пятой очереди.
  Это решение конкурсного управляющего таможня обжаловала в суде, который признал его недействительным, указав следующее.
  В соответствии со ст. 111 Таможенного кодекса Российской Федерации и Законом РФ «О таможенном тарифе» товары, перемещаемые через таможенную границу России, подлежат обложению таможенной пошлиной. Согласно п. 2 ст. 17 Закона о таможенном тарифе таможенные платежи вносятся в федеральный бюджет.
  В силу договора банковского счета между таможней и банком последний перечислял в федеральный бюджет таможенные платежи, поступавшие от участников внешнеэкономической деятельности.
  В нарушение условий договора банк не исполнил принятые на себя обязательства по перечислению таможенных платежей в бюджет.
  Таким образом, денежные средства, не перечисленные банком в бюджет, нельзя признать денежными средствами таможни; они являются лишь средствами, направляемыми через счет таможни в доход федерального бюджета России.
  Исходя из этого арбитражный суд первой инстанции пришел к выводу о том, что указанная задолженность неправомерно отнесена конкурсным управляющим к пятой, а не к четвертой очереди.
  Апелляционная инстанция суда отменила это решение, считая действия конкурсного управляющего правильными по следующим основаниям.
  Согласно ст. 64 ГК РФ к четвертой группе очередности относится задолженность самого банка-банкрота по обязательным платежам в бюджет и внебюджетные фонды.
  Между тем, как видно из материалов дела, таможня была клиентом банка, заключив с ним договор банковского счета. В связи с неисполнением банком ее поручений по перечислению средств в федеральный бюджет таможня взыскала с должника остаток денежных средств и проценты за пользование чужими средствами. Значит, данная задолженность является задолженностью банка-банкрота перед своим клиентом, т.е. перед обычным конкурсным кредитором, а потому должна быть отнесена к кредиторской задолженности пятой очереди.
  Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, куда таможня обратилась с заявлением о принесении протеста, не нашел оснований для удовлетворения просьбы заявителя, разъяснив следующее.
  При принятии постановления апелляционная инстанция суда обоснованно исходила из того, что таможня, будучи клиентом коммерческого банка, хотя и получает на открытый в банке счет таможенные платежи, является обычным конкурсным кредитором, который в силу ст. 64 ГК РФ относится к кредиторам пятой очереди.
  Ситуация 6. Налоги, обязанность по уплате которых возникла после признания налогоплательщика несостоятельным и открытия в отношении него конкурсного производства, подлежат уплате в порядке, установленном налоговым законодательством Российской Федерации.
  Открытое акционерное общество в лице конкурсного управляющего обратилось в арбитражный суд с иском к государственной налоговой инспекции о признании не подлежащими исполнению нескольких инкассовых поручений на бесспорное списание налоговых платежей, в том числе пеней.
  Решением суда первой инстанции иск удовлетворен.
  Апелляционная и кассационная инстанции суда оставили это решение без изменения.
  На эти судебные акты был принесен протест, который рассмотрен Президиумом ВАС РФ.
  Как видно из материалов дела, ОАО решением арбитражного судя было признано несостоятельным (банкротом) и находилось в состоянии конкурсного производства. Госналогинспекция выставила на расчетный счет общества-банкрота инкассовые поручения на списание в бесспорном порядке налоговых платежей (в том числе пеней).
  Принимая решение об удовлетворении иска, судебные инстанции исходили из следующего. Требования об уплате текущих налоговых платежей должны предъявляться должнику в соответствии со ст. 18 Закона о банкротстве.
  Согласно названной норме одним из последствий открытия конкурсного производства в отношении должника, признанного банкротом, с момента принятия судебного акта об этом все претензии имущественного характера могут быть предъявлены должнику только в рамках конкурсного производства.
  Это предполагало, по мнению судебных инстанций, рассматривавших спор, обращение налоговой инспекции к конкурсному управляющему с соответствующей претензией и внесение управляющим этих требований в список признанных претензий. В дальнейшем эти требования налоговой инспекции подлежали удовлетворению в порядке очередности, установленной законодательством.
  Выставление инкассовых поручений для списания в бесспорном порядке этих сумм задолженности нарушало, как считали арбитражные суды указанных инстанций, очередность удовлетворения требований кредиторов, предусмотренную п. 1 ст. 64 ГК РФ.
  Однако данные судебные инстанции не учли, что по смыслу Закона о банкротстве правовой режим удовлетворения требований кредиторов в процессе конкурсного производства различен в зависимости оттого, вытекает право требования долга из обязательств, возникших до или после открытия конкурсного производства. Это правило применяется также при расчетах должника с бюджетом и внебюджетными фондами.
  Налоги и другие обязательные платежи в бюджет и во внебюджетные фонды, обязанность по уплате которых возникает после открытия конкурсного производства, относятся к расходам, связанным с продолжением работы организации-должника, которые покрываются из конкурсной массы вне очереди (п. 1 ст. 30 Закона о банкротстве).
  В данном случае налоговые платежи, на бесспорное списание которых выставлены инкассовые поручения, образовались после открытия конкурсного производства.
  При таких обстоятельствах у судебных инстанций оснований для признания не подлежащими исполнению инкассовых поручений на бесспорное списание налоговых платежей не было.
  Учитывая изложенное, Президиум ВАС РФ отменил все состоявшиеся по делу судебные акты и принял новое решение об отказе открытому акционерному обществу в лице конкурсного управляющего в иске о признании не подлежащими исполнению инкассовых поручений государственной налоговой инспекции.
  Ситуация 7. Действия арбитражного (внешнего) управляющего не могут быть признаны неправомерными, если они соответствуют нормам законодательства, в том числе регулирующего вопросы банкротства, и совершены в пределах его полномочий, подтвержденных решениями собрания и комитета кредиторов.
  В один из арбитражных судов обратился кредитор должника, в отношении которого была введена процедура управления его имуществом в порядке, установленном Законом о банкротстве.
  Истец просил признать недействительной сделку, совершенную арбитражным управляющим в ходе осуществления плана внешнего управления имуществом должника. Суть сделки заключалась в создании на базе части имущества должника дочернего общества, в уставный капитал которого было передано почти все оборудование, принадлежащее основному обществу.
  Истец считал, что основанием для признания этой сделки недействительной является нарушение ст. 79 Закона об акционерных обществах, ибо такая крупная сделка требовала решения общего собрания акционеров, на котором за совершение этой сделки должны были проголосовать не менее 3/4 акционеров. Поскольку такого решения не было, истец просил удовлетворить его требования и применить последствия признания данной сделки недействительной в виде двусторонней реституции. В этом же исковом заявлении содержалось требование о признании недействительной регистрации созданного таким способом закрытого акционерного общества — дочернего общества. Однако до рассмотрения спора по существу в отношении последнего требования истец отказался от иска.
  Рассмотрев дело, суд первой инстанции установил, что факты создания нового ЗАО на базе имущества должника (совместно с другими учредителями — юридическими лицами) и регистрации его в установленном порядке действительно имели место.
  Решение о создании дочернего общества должника принято арбитражным управляющим, назначенным арбитражным судом в связи с введением определением этого суда по делу о банкротстве процедуры внешнего управления имуществом должника.
  Согласно ст. 12 Закона РФ о несостоятельности (банкротстве) предприятий 1992 г. арбитражный управляющий распоряжается имуществом общества-должника.
  Планом внешнего управления организации-должника, утвержденным собранием кредиторов, предусмотрено, что арбитражный управляющий имеет право принимать под контролем комитета кредиторов решения о создании новых юридических лиц с наделением их высвобождающимися активами предприятия.
  Сделка, связанная с учреждением должником дочернего общества, одобрена кредиторами, сумма требований которых составляет более 50% общей суммы обязательств акционерного общества.
  В силу того что действия кредиторов и арбитражного управляющего соответствовали требованиям ст. 12 названного Закона, судне нашел оснований для признания договора о создании ЗАО недействительным (ничтожным) и для применения двусторонней реституции по данной сделке.
  В кассационной жалобе на решение суда первой инстанции кредитор сообщал, что арбитражным управляющим совершены действия, не предусмотренные планом внешнего управления имуществом должника.
  Исследовав материалы дела, кассационная инстанция опровергла доводы заявителя по этому вопросу, указав следующее.
  Планом внешнего управления имуществом должника, утвержденным арбитражным судом, предусмотрено создание новых юридических лиц под контролем комитета кредиторов.
  Общество-должник выступило одним из учредителей ЗАО — дочернего общества, которое зарегистрировано в установленном законом порядке.
  Решением комитета кредиторов одобрены изменения плана внешнего управления именно в части создания новых структурных подразделений и учреждения закрытого акционерного общества.
  Изменения плана внешнего управления утверждены определением арбитражного суда.
  Внесение имущества в уставный капитал вновь образуемого юридического лица в период внешнего управления не противоречило ст. 12 названного Закона, предусматривающей право арбитражного управляющего по распоряжению имуществом должника.
  Однако кредитор не согласился с доводами судов и обратился в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации.
  Высший Арбитражный Суд Российской Федерации не нашел оснований для удовлетворения просьбы заявителя о принесении протеста, дав при этом следующие разъяснения.
  Принимая решение и подтверждая его законность, суды всех инстанций обоснованно исходили из того, что при совершении действий по образованию дочернего общества организации-должника и его регистрации арбитражный управляющий действовал в рамках полномочий, предоставленных ему Законом, и не вышел за их пределы, поскольку его действия соответствовали утвержденному собранием кредиторов плану внешнего управления имуществом должника.
  В пункте 5 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 7 августа 1997 г. № 20 указано, что полномочии арбитражного управляющего по распоряжению имуществом должника не ограничены рамками полномочий, установленных для руководителя организации должника. Поэтому .арбитражный суд правомерно исходил ил MI о, что управляющий вправе совершать сделки по отчуждению имущества без согласия соответствующего органа акционерного общества, в данном случае — общего собрания акционеров. Поэтому доводы о нарушении арбитражным управляющим требований ст. 79 Закона об акционерных обществах не могут быть признаны обоснованными.
  При решении вопроса о правомерности действий арбитражного управляющего должны применяться не только общие нормы гражданского законодательства, регулирующие вопросы отнесения сделок к незаконным, но и нормы специального законодательства, т.е. законодательства о банкротстве, поскольку данная сделка совершена в период, когда отношения между кредиторами и должником регулировались этим специальным законодательством.
  Утверждение кредитора-заявителя о том, что действия арбитражного управляющего не соответствовали плану внешнего управления имуществом должника, который к тому же не был утвержден арбитражным судом, не может быть признано правомерным.
  Как установлено судами обеих инстанций, этот план предусматривал возможность образования на базе имущества должника новых юридических лиц. Организационно-правовая форма и размер уставного капитала дочернего общества, созданного таким образом, были определены кредиторами, решением комитета которых одобрен соответствующий план.
  Статья 12 Закона о несостоятельности (банкротстве) предприятий обязывала арбитражный суд утвердить лишь изменения плана внешнего управления имуществом должника (п. 9), что и было сделано определением суда, но не устанавливала обязанность суда утверждать сам план (п. 7).
  Что же касается доводов о том, будто стоимость имущества, переданного в уставный капитал, занижена в несколько раз, то это обстоятельство не может служить основанием для признания сделки недействительной либо для постановки вопроса об отмене судебных актов, правильных по существу.
  Ситуация 8. Основанием для признания должника несостоятельным согласно закону является превышение задолженности над стоимостью имущества должника.
  При рассмотрении заявления кредитора о принесении протеста на судебные акты по делу одного из арбитражных судов ВАС РФ установил следующее.
  Изучив приложенные к заявлению материалы, областной арбитражный суд вынес определение, которым назначил на 18 месяцев внешнее управление имуществом открытого акционерного общества, являющегося должником заявителя.
  Постановлением апелляционной инстанции того же суда определение отменено и производство по делу прекращено со ссылкой на отсутствие у заявителя права на обращение в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом, поскольку заявитель не является по мнению суда, кредитором в смысле закона (кредитор получил свои права по договору цессии).
  Постановлением федерального арбитражного суда постановление апелляционной инстанции отменено и в удовлетворении требовании заявителя о признании должника несостоятельным отказано со ссылкой на то, что имущество должника значительно превышает размер его задолженности.
  Просьба заявителя об отмене постановлений апелляционной и кассационной инстанций и оставлении без изменения определения суда первой инстанции удовлетворению не подлежит, поскольку из приложенных к заявлению судебных актов следует, что факт наличия у должника имущества в размере, превышающем его задолженность (и не только этому кредитору), доказан.
  Таким образом, постановление кассационной инстанции является правильным и соответствует закону.
  Вместе с тем заявитель не лишен права вновь обратиться с заявлением о признании должника банкротом при появлении соответствующих признаков, предусмотренных законом.
  Ситуация 9. Права кредиторов и конкурсного управляющего в процессе конкурсного производства.
  В 1994 г. двое граждан получили в коммерческом банке, в котором они работали, кредиты в размере 15 млн. неденоминированных рублей каждый. Кредиты необходимо было вернуть в 1997 г. В начале 1995 г. оба сотрудника были уволены в связи с сокращением штата. Так как ко дню окончания срока действия трудового договора денежных средств в банке не было, совет коммерческого банка принял решение о списании сумм выданных этим работникам кредитов, сделав таким образом зачет в погашение задолженности банка по выплате выходного пособия и причитающейся заработной платы.
  Спустя месяц банк принял решение о добровольной ликвидации и создал ликвидационную комиссию, которая, однако, не завершила свою работу, поскольку в 1997 г. по заявлению одного из кредиторов арбитражный суд возбудил дело о признании банка несостоятельным и было открыто конкурсное производство. Назначенный арбитражным судом конкурсный управляющий, формируя конкурсную массу, обратился с заявлением о признании недействительным решения совета коммерческого банка о списании сумм кредитов, считая, что это нарушило права и интересы кредиторов.
  При рассмотрении спора суд первой инстанции установил, что на момент принятия советом банка решения о списании сумм кредитов у этого банка в установленном порядке была отозвана лицензия на совершение банковских операций, а затем принято решение о его добровольной ликвидации в связи с несостоятельностью.
  В этих условиях решение совета банка о списании и зачете выданных ссуд было расценено судом как акт, оформляющий неправомерные действия должника, которые привели к нанесению ущерба интересам других кредиторов, а также сокрытию части имущества должника, поскольку срок исполнения обязательств по возврату ссуды истекал только в 1997 г.
  В решении суда отмечалось, что сокрытая таким образом часть имущества могла и должна была быть истребована и в дальнейшем распределена между кредиторами в порядке погашения очередности, установленной ст. 64 ГК РФ.
  Это решение было принято арбитражным судом в отсутствие ссудополучателей — физических лиц, что послужило основанием для обращения их с соответствующими жалобами в апелляционную и кассационную инстанции, а затем в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации.
  Высший Арбитражный Суд Российской Федерации не нашел оснований для принесения протеста на судебные акты по этому делу, разъяснив заявителям следующее.
  Жалоба основывалась главным образом на том обстоятельстве, что дело в первой инстанции рассматривалось судом без вызова и участия ссудополучателей.
  Однако доводы относительно существа спора были заслушаны и обсуждены на заседаниях апелляционной и кассационной инстанций. В отношении них сделаны определенные выводы, изложенные в соответствующих постановлениях.
  При этих условиях оснований для отмены решения, правильного по существу, не имеется, хотя доказательства извещения ссудополучателей о заседании суда первой инстанции в порядке, установленном АПК РФ, отсутствуют.
  Погашение же банком задолженности по выплате заработной платы может быть учтено судом общей юрисдикции при рассмотрении им иска конкурсного управляющего о возврате погашенных сумм.
  Вместе с тем ссудополучатели не лишены права предъявить конкурсному управляющему претензию о выплате заработной платы в порядке, установленном законодательством о банкротстве.
  Ситуация 10. Действующее законодательство о банкротстве не содержит запрета на замену временного управляющего.
  Арбитражный суд, приняв к производству заявление кредитора, ввел процедуру наблюдения и назначил временного управляющего организации-должника, кандидатура которого была предложена данным кредитором. Вскоре после этого в суд обратились другие кредиторы с ходатайством о замене назначенного судом временного управляющего. Рассмотрев и оценив приведенные в обоснование позиции этих кредиторов доводы, арбитражный суд нашел возможным удовлетворить ходатайство, произведя замену и назначив кандидатуру, представленную лицами, заявившими ходатайство.
  Кредитор, предложивший кандидатуру первого управляющего, обратился в ВАС РФ с заявлением о принесении протеста, поскольку возможность обжалования определений о назначении этих должностных лиц законодательством о банкротстве не предусмотрена.
  В заявлении указывалось, что при замене временного управляющего арбитражный суд допустил нарушения требований ст. 19 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», поскольку у лица, предложенного на эту должность, отсутствовал аттестат антикризисного управляющего. Кроме того, по мнению кредитора, законодательством не предусмотрена возможность замены временного управляющего в силу непродолжительности срока действия процедуры наблюдения, тогда как она должна проводиться обычно в течение одного — трех месяцев.
  Изучив доводы заявления и судебные акты по этому делу, ВАС РФ не нашел оснований для принесения протеста, разъяснив следующее.
  При назначении арбитражных управляющих, в том числе временных, арбитражные суды учитывают то обстоятельство, что в отличие от предыдущего Закона в Законе о банкротстве 1998г. по-новому формулируются требования, предъявляемые к кандидатам на эти должности, и содержатся иные запреты на занятие этих должностей.
  Об ограничениях мы уже говорили: арбитражным управляющим не могут быть назначены дисквалифицированные лица и лица, имеющие судимость, а также лица, осуществлявшие ранее управление делами должника — юридического лица. Исключение составляют случаи, когда с момента отстранения указанного лица от управления делами должника прошло не менее трех лет.
  Требования же к кандидатам на занятие должности арбитражного управляющего, как упоминалось ранее, следующие: это должно быть зарегистрированное в качестве индивидуального предпринимателя физическое лицо, обладающее специальными знаниями и не являющееся заинтересованным лицом по отношению к должнику и кредиторам.
  Понятие заинтересованных лиц содержится в ст. 18 Закона о банкротстве 1998 г. Лица могут быть заинтересованными в отношении должника (как юридического лица, так и гражданина), кредиторов и арбитражного управляющего. Само заинтересованное лицо может быть юридическим или физическим лицом, в том числе занимающим одну из должностей в организации-должнике.
  Помимо уже названных требований к кандидатуре арбитражного управляющего в Законе о банкротстве 1998 г. указано, что это лицо должно обладать специальной лицензией, выдаваемой ФСФО России. Согласно п. 4 ст. 19 названного Закона лицо, получившее лицензию арбитражного управляющего, обязано зарегистрироваться как минимум в одном арбитражном суде, по назначению которого оно должно исполнять обязанности арбитражного управляющего.
  Предложения о кандидатуре временного управляющего представляют лица, указанные в п. I ст. 59 данного Закона.
  Как показывает практика, чаще всего с таким предложением обращаются кредиторы.
  Кандидатуры внешнего и конкурсного управляющего представляются собранием кредиторов (ст. 65, 71, 99 указанного Закона).
  Согласно п. 2 ст. 134 этого Закона при рассмотрении дел о банкротстве градообразующих организаций кандидатуру внешнего управляющего вправе предложить арбитражному суду орган местного самоуправления или привлеченный к участию в деле о банкротстве соответствующий федеральный орган исполнительной власти либо орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации, представивший поручительство по обязательствам должника.
  В случае, когда собранием кредиторов не представлено ни одной кандидатуры арбитражного управляющего, арбитражный суд назначает управляющего по предложению иных лиц, участвующих в деле о банкротстве, или из числа лиц, зарегистрированных в арбитражном суде в качестве арбитражных управляющих.
  Если же не представлено ни одной кандидатуры арбитражного управляющего и нет возможности назначить управляющего из числа лиц, зарегистрированных в арбитражном суде в качестве арбитражных управляющих, арбитражный суд назначает управляющего из числа кандидатур, предложенных ФСФО России.
  Довод заявителя по данному конкретному делу о том, что Законом 1998 г. не предусматривается возможность замены временного управляющего, не может быть признан правильным. Возможность отстранения арбитражным судом арбитражного управляющего (в том числе временной управляющего) от исполнения им своих обязанностей установлена п. 2 ст. 21 Закона 1992 г. Кроме того, ст. 59 Закона 1998 г. также определены случаи, когда может быть проведена замена этого должностного лица.
  Что же касается существа оспариваемого судебного акта, то он принят по результатам рассмотрения соответствующих ходатайств госналогинспекции области и областной администрации.
  С учетом этих, а также иных обстоятельств данного дела о замени временного управляющего определение арбитражного суда отмене не под лежит.
  Ситуация 11. Задолженность работникам организации-должника по заработной плате, срок выплаты которой наступил до открытия конкурсного производства, подлежит погашению во вторую очередь.
  В арбитражный суд первой инстанции поступило заявление от работника организации, признанной решением того же суда банкротом, в котором оспаривались действия конкурсного управляющего, определившего этого кредитора во вторую очередь погашения задолженности. По мнению заявителя, долг по выплате ему заработной платы, наличие и размер которого подтверждены несколькими решениями суда общей юрисдикции, вступившими в законную силу, должен быть отнесен к задолженности, подлежащей погашению во внеочередном порядке.
  При рассмотрении судом заявления было установлено, что этот работник был уволен, когда организация-работодатель находилась в предверии банкротства.
  Работник обратился в суд общей юрисдикции с заявлением о восстановлении его на работе, требованием выплатить заработную плату за время вынужденного прогула и возместить моральный ущерб.
  Положительное решение суда общей юрисдикции состоялось в период, когда в производстве арбитражного суда уже находилось заявление кредитора — юридического лица о признании организации-должника несостоятельной (банкротом), рассмотрение которого закончилось вынесением решения об удовлетворении данных требований кредитора — юридического лица, т.е. о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства.
  В этот период кредитор — физическое лицо еще дважды обращался в суд общей юрисдикции, который своими решениями взыскал с должника заработную плату за последующий период и индексировал эту и ранее взысканные в пользу физического лица суммы.
  Так как одно из последних решений суда общей юрисдикции вынесено после открытия конкурсного производства, работник организации-должника считал, что невыплаченные суммы должны быть возмещены ему немедленно во внеочередном порядке. При этом кредитор ссылался на п. 1 п. 30 Закона о банкротстве, которым определены расходы, покрываемые и.» конкурсной массы вне очереди. Согласно этой норме вне очереди покрываются расходы, связанные с конкурсным производством, выплатой вознаграждений арбитражному и конкурсному управляющему, а также с продолжением работы организации-должника.
  Этот кредитор, ссылаясь на продолжение работы организации-должника (хотя бы и в процессе конкурсного производства), требовал от конкурсного управляющего немедленного производства соответствующих им плат.
  Однако конкурсный управляющий отказался сделать это, уведомив кредитора о том, что тот включен в реестр требований кредиторов второй очереди с задолженностью по оплате труда лицам, работающим по трудовому договору (п. 1 ст. 64 ГКРФ).
  Действия конкурсного управляющего были признаны правильными судом первой, апелляционной и кассационной инстанций.
  Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, рассмотрев заявление кредитора о принесении протеста на эти судебные акты, не нашел оснований для удовлетворения просьбы заявителя, разъяснив ему следующее.
  При вынесении определения и подтверждении его законности суды всех инстанций обоснованно исходили из того, что задолженность работодателя перед данным кредитором образовалась в связи с невыплатой заработной платы за период, предшествующий открытию конкурсного производства.
  Обоснованность требований и размер задолженности были подтверждены соответственно решениями суда общей юрисдикции. Кредитор был восстановлен на работе (в организации-должнике) в соответствии с первым решением, в котором был определен размер подлежащих выплате сумм за вынужденный прогул с учетом возмещения морального ущерба. Согласно двум последним решениям эти суммы увеличены (взыскана заработная плата за последующий период) и индексированы с учетом инфляции.
  Таким образом, первым решением суда общей юрисдикции подтверждается, что обязанность погашения задолженности возникла у банка до дня открытия конкурсного производства.
  То обстоятельство, что размер требований был уточнен решениями суда, принятыми после открытия конкурсного производства, не означает, что эти требования перешли в разряд требований, подлежащих погашению во внеочередном порядке.
  Ссылка на п. 24 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 7 августа 1997 г. № 20 не может быть принята во внимание, поскольку в нем речь идет об отнесении к внеочередным расходам только тех, которые связаны с обязательствами, срок исполнения которых наступил но еле открытия конкурсного производства.
  Требования же данного кредитора являются долгом, срок уплати которого наступил до этого момента, значит, они не могут быть отнесены к текущим расходам должника в процессе конкурсного производства.
  Учитывая изложенное, и конкурсный управляющий, и все инстанции арбитражного суда правильно определили задолженность к погашению во вторую очередь, как и предусмотрено ст. 64 ГК РФ.
  Ситуация 12. Бывший работник организации-банкрота, имеющий право на возмещение вреда вследствие увечья, не согласился с тем, в каком объеме конкурсный управляющий признал его претензию.
  Требования этого кредитора состояли из следующих частей:
  > суммы непроизведенных выплат за определенный период (ко дню рассмотрения заявления конкурсный управляющий частично погасил основной долг);
  > суммы убытков, понесенных кредитором в связи с несвоевременным производством ему выплат;
  > компенсации за причинение морального вреда.
  При определении размера понесенных убытков кредитор исходил из следующего. В качестве доказательства наличия задолженности он передал конкурсному управляющему решение суда общей юрисдикции о взыскании с организации-должника основной задолженности за период, предшествующий обращению в суд общей юрисдикции, и пеней, исчисленных по состоянию на день обращением с иском. Суд общей юрисдикции при рассмотрении иска гражданина учел тяжелое финансовое положение должника и со ссылкой на ст. 333 ГК РФ уменьшил сумму подлежащей взысканию пени до размера несвоевременно выплаченных сумм.
  Разницу между суммой, указанной в исковом заявлении, и суммой, присужденной ко взысканию по решению суда, гражданин индексировал с учетом инфляции и отнес к убыткам, которые, по его мнению, должны были быть признаны и возмещены ему конкурсным управляющим.
  Требования о возмещении морального вреда были определены гражданином в сумме 10 млн. неденоминированных рублей и предъявлены только в претензии, направленной конкурсному управляющему, который признал претензию кредитора в следующем объеме: по сумме основного долга включил в реестр требований определенную судом ко взысканию сумму за вычетом той части долга, которая была частично погашена ко дню получения претензии.
  Кроме того, конкурсный управляющий самостоятельно определил сумму, которая должна быть выплачена данному кредитору за период со дня принятия решения судом общей юрисдикции по день принятия к рассмотрению претензии (впоследствии, при направлении отзыва в арбитражный суд конкурсный управляющий уточнил эту сумму, увеличив ее и рассчитав на день рассмотрения спора арбитражным судом), т.е. капитализировал платежи.
  В части морального вреда конкурсный управляющий претензию не признал, указав, что за этот период заработная плата даже работающим на предприятии не выплачивалась, а затем большинство из них были отправлены в вынужденные отпуска, что стало, в частности, одной из причин снижения судом общей юрисдикции размера пеней за просрочку выплат заявителю и другим таким же кредиторам.
  Арбитражный суд первой инстанции, рассмотрев заявление кредитора, принял следующее решение: признал правильными действия конкурсного управляющего относительно определения и включения в реестр требований суммы основной задолженности — но выплатам в возмещение вреда вследствие увечья; в отношении убытков, предъявленных кредитором, требования были отклонены.
  Суд разъяснил следующее.
  В соответствии с п. 2 ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение ого имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
  Анализируя проведенный заявителем расчет, суд пришел к следующему выводу. Сумма, образовавшаяся в результате определения разницы между предъявленными и присужденными судом требованиями, не является ни реальным ущербом, ни упущенной выгодой, поскольку эту сумму можно было бы получить только в результате нарушения права физического лица на получение возмещения вреда, причиненного здоровью.
  При этом суд учел, что конкурсный управляющий капитализировал платежи данному кредитору на 6 лет вперед( исходя из 70-летнего рубежа).
  Вместе с тем суд первой инстанции счел возможным признать обоснованным заявление кредитора в части требования о возмещении морального вреда.
  Решение было мотивировано ссылкой на ст. 25 Правил возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей, утвержденных Постановлением ВС РФ от 24 декабря 1992 г. № 4214-1 (с изменениями, внесенными Федеральным законом от 24 ноября 1995 г. № 180-ФЗ), согласии которой моральный вред возмещается в денежной или иной материальной форме независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. Однако, по мнению суда, поскольку капитализации данного платежа не происходит, эти требования подлежат отнесению к пятой очереди погашения, хотя они и вытекают из причинения вреда здоровью.
  Суд апелляционной инстанции изменил судебный акт, принятый первой инстанцией, в части требований о возмещении морального вреда. Он прекратил производство по делу в этой части, считая, что гражданином, подавшим жалобу на действия конкурсного управляющего, фактически заявлен иск о взыскании компенсации за моральный вред, а такие иски не должны приниматься как не подлежащие рассмотрению в арбитражном суде.
  Кассационная инстанция и ВАС РФ согласились с этой точкой зрения. Кредитору было разъяснено следующее.
  В отношении требований о взыскании с должника 10 тыс. руб. в качестве компенсации за моральный вред обоснованно прекращено производство по делу, поскольку вопрос об удовлетворении этих требований должен решаться судом общей юрисдикции. Соответствующий судебный акт о взыскании этой суммы отсутствует. Также обоснованно отклонены требования о взыскании разницы между заявленной и взысканной по решению суда общей юрисдикции суммой пеней.
  Ни конкурсный управляющий, ни арбитражный суд не вправе принимать решение в этой части, поскольку поданному вопросу уже состоялось решение суда общей юрисдикции, которое имеет для указанных лиц преюдициальное значение.
  По Закону о банкротстве 1992 г. требования кредитора к должнику, состоящие из основной задолженности и санкций, подлежат удовлетворению в одной и той же очередности погашения.
  Ситуация 13. К конкурсному управляющему комбината обратился в порядке ст. 27 Закона о банкротстве кредитор — физическое лицо с претензией об удовлетворении его требований.
  При рассмотрении претензии было установлено, что задолженность комбината возникла в связи с невыплатой в течение длительного времени бывшему работнику этой организации сумм в возмещение вреда, причиненного его здоровью вследствие полученного на производстве увечья. Факт наличия задолженности и размер требований были подтверждены решением суда общей юрисдикции — это суммы неполученных выплат и пеней (соответственно 37 и 55 млн. неденоминированных рублей). Пени были начислены в соответствии с п. 51 упомянутых Правил возмещения работодателями вреда. Согласно данной норме при невыплате сумм возмещения вреда в установленный срок работодатель обязан выплатить пени н размере 1 % невыплаченной суммы возмещения вреда за каждый день просрочки.
  Рассмотрев эту претензию и признав ее обоснованной по существу, конкурсный управляющий включил обратившегося заявителя в реестр кредиторов, однако указал, что сумма основной задолженности отнесена им к первой очереди погашения, а пени — к пятой.
  Не согласившись с подобными действиями конкурсного управляющего, кредитор обратился в арбитражный суде соответствующим заявлением.
  Согласно ст. 27 Закона о банкротстве 1992 г. кредиторы вправе обратиться в арбитражный суде заявлением об удовлетворении отклоненных претензий или с заявлением об определении очередности их удовлетворения.
  При рассмотрении этого заявления арбитражный суд руководствовался как упомянутым Законом, так и нормами ГК РФ.
  Как мы уже говорили, согласно п. 3 ст. 65 ГК РФ при ликвидации юридического лица в связи с признанием его банкротом требования кредиторов удовлетворяются в очередности, предусмотренной п. 1 ст. 64 ГКРФ.
  В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 64 ГК РФ в первую очередь удовлетворяются требования граждан, перед которыми ликвидируемое юридическое лицо несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, путем капитализации соответствующих повременных платежей.
  Исходя из анализа этих норм и учитывая то, что обоснованность требований кредитора в полном объеме подтверждена решением суда общей юрисдикции, вступившим в законную силу, суд первой инстанции в своем определении указал, что вся сумма задолженности комбината, включая пени как составную часть долга, должна погашаться в первую очередь.
  Конкурсный управляющий обжаловал этот судебный акт. В жалобе, в частности, указывалось, что в абз. 2 п. 1 ст. 64 ГК РФ речь идет о платежах, подлежащих капитализации. Данная норма не содержит прямого указания на то, что к этим платежам относятся финансовые санкции, каковыми в данном случае являются пени. В состав средств, подлежащих капитализации, пени и штраф также не входят. По мнению конкурсного управляющего, следовало учесть, что в данном случае размер пеней значительно превышает сумму основной задолженности. Кроме того, подобных кредиторов у организации-должника несколько, а сформированная им конкурсная масса невелика. Отнесение пеней к первоочередным выплатам может привести, по мнению конкурсного управляющего, к тому, что останутся без удовлетворения требования кредиторов второй очереди. Поэтому конкурсный управляющий счел, что предложенный им принцип погашения задолженности соответствует духу и смыслу законодательства о банкротстве и позволяет обеспечить справедливое распределение не очень большой денежной суммы, составляющей конкурсную массу, между всеми кредиторами первой очереди.
  Апелляционная инстанция суда не согласилась с доводами конкурсного управляющего.
  Позицию суда поддержал ВАС РФ, отказавший в принесении протеста на судебные акты по данному делу, и разъяснил следующее. Согласно п. 17 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 7 августа 1997 г. № 20 конкурсный управляющий не вправе отклонить (полностью или частично) требования кредитора, основанные на решении арбитражного суда или суда общей юрисдикции, вступившем в законную силу.
  При вынесении определения по данному делу и подтверждении его законности обе инстанции суда обоснованно исходили из того, что ни Закон о банкротстве 1992 г., ни ст. 64 ГК РФ, устанавливая очередность погашения требований кредиторов любой очереди, не разделяют их на основную задолженность и санкции и не предусматривают возможности их удовлетворения в различной очередности в зависимости от того, относятся они к основной задолженности либо к неустойкам (штрафам, пеням) или иным финансовым (экономическим) санкциям. Подобный подход к решению данного вопроса впервые установлен Законом о банкротстве 1998 г. и касается только кредиторов четвертой и пятой очереди (п. 3 ст. 110, п. 2 ст. 111). Поэтому при признании претензии кредитора первой очереди — физического лица относительно погашения задолженности в виде выплат за возмещение вреда, причиненного здоровью увечьем, и пеней за несвоевременную выплату указанных сумм все эти суммы правомерно отнесены судом к разряду подлежащих погашению в первую очередь.
 
 
 
  3.5. Недействительность сделок должника
 
  В современной зарубежной, а также отечественной дореволюционной юридической науке и практике накоплен солидный опыт построения и использования правовых механизмов опровержения (или, как говорили дореволюционные юристы, уничтожения) действий должника, совершенных им в промежуток времени, предшествующий официальному банкротству, когда он уже являлся фактически несостоятельным, и влекущих уменьшение его активов, из которых конкурсные кредиторы могли бы получить удовлетворение своих требований. Речь идет о заключении должником договоров безвозмездной передачи (дарения) принадлежащего ему имущества, освобождении отдельных лиц от исполнения обязательств передним, получении кредитов под чрезмерно высокий процент, распродаже имущества по низкой или символической цене и т.п. Известны и наиболее распространенные мотивы таких действий: желание скрыть сложность финансового состояния организации-должника, попытка «переоформить» собственное имущество на родственников и доверенных лиц но избежание его включения в конкурсную массу, стремление освободиться от долгов через умышленное банкротство [7].
  Любой законодатель, создавая национальную систему несостоятельности и решая, какими правовыми средствами опровержения действий недобросовестного банкрота наделить кредиторов, неизбежно столкнется с рядом проблем.
  Во-первых, решение этого вопроса многовариантно. В гражданском и предпринимательском (торговом) праве содержится достаточно примеров того, как защитить интересы кредиторов, которые почерпнуты из законодательных актов о несостоятельности, изданных в разных странах и в различные исторические периоды.
  Во-вторых, закрепление в национальном законодательстве о банкротстве норм, касающихся условий и порядка опровержения действий должника-банкрота всегда связано с проблемой достижения компромисса в степени защищенности интересов, с одной стороны, кредиторов должника, желающих опровергнуть убыточные по своим последствиям действия, а с другой — контрагентов должника, получивших от него имущество в результате выполнения указанных действий и, вполне вероятно, заключивших и исполнявших договор добросовестно.
  Эта проблема имеет и более широкое звучание: нужно найти равновесие между интересами кредиторов, стремящихся свести к минимуму имущественные последствия убыточных действий должника, и необходимостью стабильности имущественного, предпринимательского оборота. В связи с этим уместно привести мнение известного дореволюционного ученого-юриста Г.Ф. Шершеневича, который считал, что самая трудная задача законодателя в конкурсном праве — это согласовать интересы различных претендентов на имущество несостоятельного должника с интересами общественного кредита.
  Наконец, в-третьих, рассматриваемая часть законодательства о банкротстве может потребовать неоднократного пересмотра в связи с ее применением, которое обнаружит юридические ошибки, дисбаланс интересов или затруднительность практического использования.
  В силу изложенного представляется интересным и необходимым, опираясь на достижения правовой мысли в этой области, рассмотреть российский вариант правового регулирования опровержения действий организаций-должников, совершенных в ущерб их кредиторам, воплощенный и Законе о банкротстве 1998 г.
 
  Форма опровержения действий должника и их правовая природа
 
  Юридической науке известно опровержение действий должника, совершенных им в ущерб кредиторам, в двух основных формах:
  1) в форме признания недействительными действий должника, не квалифицируемых как сделки, в первую очередь действий, которые определяются понятием «исполнение обязательства» (передача товаров, вещей по договору, уплата денег по денежному обязательству, в результате чего происходит уменьшение активов должника);
  2) в форме признания недействительными сделок, совершенных должником.
  Данная классификация основана на позиции, согласно которой исполнение как способ прекращения обязательства (ст. 408 ГК РФ) сделкой не является, хотя этот вопрос и остается дискуссионным. Противоположная позиция не только подорвала бы предложенную классификацию, но и внесла бы существенные коррективы в соображения, которые будут высказаны далее.
  Следует заметить, что при изучении дореволюционной юридической литературы по этому вопросу (серьезные отечественные исследования на данную тему в современный период пока не появились) может сформироваться неверное представление, что опровергаемые кредиторами действия должника-банкрота по исполнению обязательств классифицировались по своей юридической природе как сделки, признаваемые посредством опровержения недействительными.
  Так, Г.Ф. Шершеневич, раскрывая юридические основания опровержения действий должника, говорил, что закон признает целый ряд сделок недействительными в отношении конкурсных кредиторов. Следовательно, такие сделки признаются по закону не ничтожными, а лишь опровержимыми по инициативе конкурсного попечителя. Однако нет сомнений в том, что предметом опровержения, по мысли Г.Ф. Шершеневича, являются именно действия по исполнению обязательства должника, возникшего на основании договора, а не сам договор как двусторонняя сделка. Г.Ф. Шершеневич считал, что эти сделки сохраняют свою силу в отношении лиц, их заключивших, т.е. несостоятельного должника и третьих лиц, и последние имеют право впоследствии настаивать на исполнении со стороны несостоятельного должника из образовавшегося у него впоследствии имущества. В этом отношении рассматриваемое опровержение отличается от других случаев опровержения, которые известны современным положительным законодательствам и направлены на уничтожение самой силы сделки, а не только ее результата, имеют своей целью восстановление того положения, в котором стороны находились до заключения сделки.
  Употребление указанным автором термина «сделка» связано, очевидно, с особым подходом к ее юридической судьбе в результате опровержения исполнения обязательства несостоятельного должника, который был сформулирован в зарубежной и отечественной юридической литературе XIX в. При признании недействительным действия должника по исполнению обязательства перед третьим лицом сделка, не теряя своей действительности в целом, утрачивает силу только для кредиторов несостоятельного должника. Речь идет о так называемой относительной недействительности. А.Х. Гольмстен раскрывал такую недействительность следующим образом: «Когда мы говорим о недействительности самой по себе, то предполагаем известный порок акта (речь идет об акте в смысле сделки. — В.Б.), благодаря которому он отпадает как основание, как причина известных последствий; при относительной же недействительности акт безупречен сам по себе и парализуется лишь то или другое его последствие в том или другом направлении, — называть это можно обессилением акта, обесправлением».
  Изложенное позволяет сделать вывод, что такая форма опровержения действий несостоятельного должника, как признание действий по исполнению его обязательств перед контрагентами недействительными, может именоваться относительной недействительностью сделки должника, поскольку между этими понятиями необходимо поставить знак равенства.
  С мнением о том, что самостоятельным предметом опровержения могут выступать действия по исполнению обязательства, а не сама сделка несостоятельного должника, был согласен и Н. Тур, который полагал, что действия должника, могущие подлежать пересмотру, в законах о несостоятельности следует именовать «распоряжениями», под которыми он понимал отчуждение имущества, производство и получение должником платежей, т.е. то, что охватывается исполнением обязательств.
  Признание недействительными действий несостоятельного должника по исполнению обязательств связано с более нежелательными последствиями для лиц, принявших такое исполнение, — «третьих лиц», нежели при признании недействительной сделки, совершенной между ними, особенно если речь идет о возмездном договоре (ст. 423 ГК РФ). Третье лицо в первом случае вынуждено вернуть все приобретенное от несостоятельного должника в конкурсную массу, не получая одновременно назад собственного исполнения, а становясь чаще всего обычным конкурсным кредитором, который рискует вообще не получить удовлетворения по своим требованиям в процессе конкурсного производства. Напротив, при признании недействительной сделки с должником проводится двусторонняя реституция и третье лицо избегает реального ущерба.
  Указанное теоретическое положение нашло отражение в современных российских актах о несостоятельности: Законе о банкротстве 1992 г., который утратил силу, и Законе о банкротстве 1998 г. В частности, ст. 28 Закона 1992 г., посвященная признанию недействительными действий должника, совершенных до признания его банкротом, содержала норму, согласно которой «в случае признания действий должника недействительными кредиторы обязаны возвратить в конкурсную массу все полученное ими в результате этих действий, а при невозможности возвратить все полученное в натуре — возместить его стоимость в деньгах». Наличие этой нормы было прямым следствием того, что законодатель заложил в текст указанной статьи модель опровержения именно в форме признания недействительными действий должника по исполнению обязательств при сохранении действительности сделок с третьими лицами.
  В ныне действующем Законе о банкротстве процитированной нормы нет, так как положения ст. 78 данного Закона направлены уже на полное уничтожение силы сделки должника с третьим лицом, последствием чего является двусторонняя реституция в соответствии со ст. 167 ГК РФ. Единственный вопрос, который, возможно, требует разрешения в данном случае, — о соотношении п. 2 ст. 167 ГК РФ и абз. 7, 8 п. 1 ст. 98 нового Закона о банкротстве. Поясним сказанное. Очевидно, что ст. 78 нового Закона имеет «межпроцедурный» характер, т.е. ее нормы, хотя и помещены в главе V «Внешнее управление», могут быть применены и при процедуре конкурсного производства. Если сделка должника будет признана недействительной на основании п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве по заявлению конкурсного управляющего, третье лицо, руководствуясь п. 2 ст. 167 ГК РФ, возвращает полученное по сделке в конкурсную массу. Та же норма Кодекса вроде бы обязывает и конкурсного управляющего возвратить третьему лицу исполненное им в пользу должника, но определенным препятствием этому становятся положения ст. 98 Закона о банкротстве, согласно которым, во-первых, все требования к должнику могут быть предъявлены лишь в рамках конкурсного производства и, во-вторых, исполнение обязательств должника допускается только в порядке, установленном нормами о конкурсном производстве, тем более что п. 2 ст. 167 ГК РФ допускает возможность на уровне закона, иного, чем Кодекс, отступить от правила о двусторонней реституции. И все же, учитывая то, что п. 4 ст. 101 Закона о банкротстве прямо уполномочивает конкурсного управляющего предъявлять иски о признании недействительными сделок, совершенных должником, можно сделать вывод: нормы ст. 98 Закона о банкротстве не должны препятствовать двусторонней реституции, проводимой независимо от конкурса.
  В литературе нет единого мнения относительно правовых оснований признания недействительными действий несостоятельного должника по исполнению обязательств перед третьими лицами. Кратко рассмотрим основные подходы к правовой природе этой формы опровержения.
  1. Деликтная теория. Ее приверженцы объясняют право опровержения наличием деликта в действиях третьего лица, принимающего исполнение от должника. Третье лицо несет бремя последствий опровержения исполнения обязательств должником в силу того, что предполагается факт злонамеренности его действий в соглашении с должником и в ущерб кредиторам. Попыткой устранить недостатки этой теории стала примыкающая к ней теория квазиделикта (действия третьего лица рассматриваются «подобно злонамеренным»).
  2. Легальная теория. А.Х. Гольмстен, называвший ее теорией исключительной охраны интересов кредиторов, писал: «Основная идея этой теории та, что в силу закона в интересах кредиторов создается (при известных фактических условиях) особое обязательственное отношение между кредитором и лицом, приобретшим имущество по акту, совершенному должником, отношение, по силе коего кредитор может требовать имущество, этим лицом приобретенное». Основой опровержения, таким образом, выступает не правонарушение, не договор, а закон, конструирующий особое обязательственное отношение.
  3. Теория исполнительной силы. Признание недействительными действий должника основывается на особом вещном праве не только на наличное имущество должника, но и на вещи, выбывшие из его состава и в силу этого вещного права подлежащие возвращению для удовлетворения претензий кредиторов.
  Признание недействительными сделок несостоятельного должника как способ охраны прав кредиторов также находит применение и институте банкротства и основывается на общих положениях о недействительности сделок, разработанных в гражданском нраве (основания, порядок и последствия признания сделок недействительными). Имеете с тем законодательная конструкция правил о недействительности сделок должника-банкрота, помещенных в нашем законодательстве (ст. 78 Закона о банкротстве), имеет свою специфику, не всегда учитываемую комментаторами Закона, о чем речь пойдет далее.
 
  Законодательная конструкция оснований недействительности сделок должника
 
  Некоторые авторы (например, С.Э. Жилинский, А.В. Юхнин) высказывают мысль о том, что нормы, предусмотренные п. 2—4 ст. 78 Закона о банкротстве, где речь идет о недействительности сделок должника, совершенных им с заинтересованным лицом (п. 2), влекущих предпочтительное удовлетворение требований отдельных кредиторов (п. 3) и связанных с выделом доли (пая) в имуществе участнику организации-должника (п. 4), надлежит воспринимать как особые, специальные основания недействительности сделок, закрепленные законодательством о банкротстве в дополнение к основаниям, установленным ГК РФ (ст. 162, 165, 168—179). Такой вывод представляется неверным, поскольку не соответствует норме п. 1 ст. 166 ГК РФ, согласно которому «сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом». Это положение надлежит толковать таким образом, что ГК РФ устанавливает исчерпывающий перечень оснований недействительности сделок, не подлежащий расширению другими федеральными законами. Эта точка зрения поддерживается и в литературе, посвященной Гражданскому кодексу Российской Федерации.
  Если не рассматривать нормы п. 2—4 ст. 78 Закона о банкротстве как самостоятельные основания недействительности сделок, то каково же в таком случае их предназначение? Ответ на этот вполне резонный вопрос таков: содержание упомянутых пунктов Закона следует квалифицировать как запрещающие нормы (нормы-запреты) и читать их, например, следующим образом: «Должнику запрещается совершать сделки с заинтересованными лицами, если в результате их исполнения кредиторам причиняются или могут быть причинены убытки» (п. 2 ст. 78 Закона о банкротстве). Основанием же для признания таких сделок недействительными будет выступать ст. 168 ГК РФ, которая допускает установление оспоримости сделки, не соответствующей требованиям закона (а сделки, указанные в п. 2—4 ст. 78 Закона о банкротстве, признаются именно оспоримыми).
  Изложенное совершенно не означает необходимости корректировки формулировок ст. 78 путем внесения изменений в Закон о банкротстве, а лишь устраняет возможные разночтения в применении ГКРФ и рассматриваемых норм законодательства о банкротстве. К тому же сформулировать положения п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве —как нормы-запрета дело вряд ли выполнимое ввиду невозможности увязать запрет должнику на совершение сделок с шестимесячным сроком, предшествующим возбуждению судебного производства по делу о банкротстве.
  Таким образом, опровержение недобросовестных действий должника посредством норм ст. 78 Закона о банкротстве будет юридически грамотным только с использованием их в комбинации со ст. 168 ГК РФ.
  Рассмотрев значение ст. 168 ГК РФ в ныне действующем законодательстве о банкротстве, хотелось бы обратить внимание на теоретическую и практическую невостребованность нормы этой статьи Кодекса при применении Закона о банкротстве 1992 г. В этом Законе был раздел VI «Неправомерные действия должника, собственника предприятия-должника, кредитора и иных лиц». Механизм реализации норм, помещенных в данный раздел, на первый взгляд отсутствовал (административных санкций и законодательстве не было, уголовная ответственность также не устанавливалась). Вместе с тем положения ст. 28 указанного Закона, в первую очередь нацеленные на защиту интересов кредитора от «растаскивания» должником своего имущества, достаточного практического применения не получили, причем, по-видимому, как по объективным причинам (небольшое количество возбуждаемых дел о банкротстве, особенно на пер-IIOM этапе действия названного Закона, отсутствие организационных, кадровых условий), так и вследствие сложности доказывания оснований для применения ст. 28.
  Статьей 44 Закона о банкротстве 1992 г. устанавливалось, что под неправомерными действиями должника понимаются нарушения, связанные с умышленными, некомпетентными или небрежными действиями должника до открытия конкурсного производства, наносящие ущерб кредиторам, а в ст. 45 конкретизировалось, что к неправомерным действиям должника до открытия конкурсного производства относятся действия, совершенные в предвидении несостоятельности (банкротства) предприятия и наносящие ущерб интересам всех или части кредиторов (далее шел незакрытый перечень примеров таких действий). Следовательно, убыточные для кредиторов сделки должника могли при наличии указанных условий рассматриваться как не соответствующие закону (ст. 44, 45 Закона о банкротстве 1992 г.) в силу прямого указания об этом в его тексте и признаваться недействительными пост. 168 ГКРФ, а до введения » действие части первой Кодекса — по п. 1 ст. 30 Основ гражданского законодательства.
  Иными словами, нормы раздела VI Закона о банкротстве 1992 г. содержали дополнительные к ст. 28 этого Закона правовые средства охраны интересов кредиторов от «растаскивания» имущества должника-банкрота, но лишь с тем отличием, что здесь уничтожалась сила сделки в целом, а не отдельных действий по ее исполнению, как было заложено в ст. 28. Однако, как уже указывалось, опровержение действий предприятия-банкрота путем признания недействительными сделок, обладающих признаками неправомерных действий, ни теоретической, ни тем более практической реализации не получило.
 
  Сделки должника, влекущие за собой предпочтительное удовлетворение требований отдельных кредиторов
 
  Согласно п. 3 ст. 78 нового Закона о банкротстве «сделка должника, заключенная или совершенная должником с отдельным кредитором или иным лицом после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом и (или) в течение шести месяцев, предшествовавших подаче заявления о признании должника банкротом, может быть признана недействительной по заявлению внешнего управляющего или кредитора, если указанная сделка влечет предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими кредиторами».
  По тому, какое число сделок, совершенных должником в ущерб своим кредиторам, потенциально может быть квалифицировано по этой норме, п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве (опять же в совокупности со ст. 168 ГК РФ) мог бы оцениваться как универсальное средство охраны прав кредиторов, рассчитанное во многих случаях на выявление фактов «растаскивания» должником своего имущества. Действительно, в отличие от норм, предусмотренных п. 2, 4 ст. 78, действие которых ограничивается кругом сделок, совершенных должником со строго оговоренными контрагентами, а именно: с заинтересованными лицами и участниками организации-должника, положения п. 3 этой статьи по субъектному составу ограничений не имеют.
  Однако возможно, что обращение участников процесса несостоятельности (арбитражных управляющих и кредиторов), обнаруживших совершение должником убыточных сделок, к норме п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве не будет частым и эта норма не получит широкого применения в практике арбитражных судов, по крайней мере на первых этапах действия нового законодательства о банкротстве. Такое предположение объясняется двумя причинами. Во-первых, анализ рассматриваемой нормы уже сейчас ставит ряд существенных вопросов, связанных с ее применением. Во-вторых, действующие законодательные акты предоставляют возможности для признания недействительными сделок должника, по которым имущество перешло к другим лицам, по иным основаниям, имеющим уже сложившуюся судебную практику, или менее сложным с точки зрения доказывания, или просто связанным с несоблюдением формальностей. Например, в ситуации, когда должник — коммерческая организация безвозмездно передал в собственность другой организации свое имущество, применяется норма относительно запрещения дарения в отношениях между коммерческими организациями и сделка признается ничтожной (ст. 168 ГК РФ); если хозяйственное общество совершило крупную сделку без соответствующего решения общего собрания участников или иного органа управления (ст. 79 Закона об акционерных обществах, ст. 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью), сделки также будет признана недействительной. Кроме того, сделки, совершенные должником в период наблюдения и не соответствующие требованиям ст. 58 Закона о банкротстве, признаются ничтожными без обращения к ст. 78 этого Закона.
  Зарубежный и отечественный дореволюционный опыт применения норм, касающихся опровержения убыточных действий должника, подсказывает, что последний склонен к «переписыванию» своего имущества на наиболее близких к нему лиц (родственников и «родственные» фирмы). В этом случае возможно применение специальной нормы, посвященной сделкам с заинтересованными лицами,— положения п. 2 ст. 78 Закона о банкротстве.
  Однако в более сложных с точки зрения опровержимости ситуациях (продажа имущества предприятия-банкрота по сниженным ценам или, наоборот, приобретение его по завышенным расценкам, неравноценный обмен, внесение в уставный капитал и тому подобные случаи завуалированного дарения), когда совершенные должником действия могут быть квалифицированы как мнимые или притворные сделки, норма п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве, возможно, будет более употребима, поскольку доказать мнимый или притворный характер сделки в суде достаточно сложно.
  Остановимся на некоторых вопросах, возникающих при толковании нормы, предусмотренной п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве.
  А.В. Юхнин указывал, что для признания недействительности сделки должника, заключенной или совершенной должником с отдельным кредитором или иным лицом после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом и (или) в течение шести месяцев, предшествовавших подаче заявления о признании должника банкротом, недостаточно доказать, что указанная сделка влечет предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими. Последствия недействительности такой сделки не могут быть применены и том случае, сели контрагент по сделке докажет, что он не знал и не мог знать, что должник в момент совершения сделки являлся неплатежеспособным (по аналогии со ст. 302 ГКРФ). Видимо, такая позиция обусловлена стремлением подчинить будущую (складывающуюся) практику применения рассматриваемой нормы интересам обеспечения стабильности имущественного
  оборота.
  Связь норм относительно опровержения действий должника, совершенных в ущерб кредиторам, с правилами защиты права собственности и иных вещных прав не оспаривалась в дореволюционной юридической литературе. В частности, А.Х. Гольмстен указывал, что требование кредитора о возврате имущества, полученного третьим лицом от должника по «относительно» недействительной сделке, аналогично rei vindicatio (виндикационному иску). Упоминание об этом мы можем найти и у Н. Тура. Но следует отметить, что такое дополнительное условие опровержения убыточных действий должника ограничено случаями, когда предметом опровержения являются действия должника по исполнению обязательств (оно существовало и в Законе о банкротстве 1992 г.). Напомним, что российский законодатель в ст. 78 нового Закона о банкротстве остановился на другой форме защиты прав кредиторов — полном уничтожении силы совершенных должником сделок.
  Представляется, что аналогия с законом как основание установления этого дополнительного условия для недействительности сделок должника в соответствии с п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве недопустима. Если же принять точку зрения, согласно которой между ст. 302 ГК РФ и п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве существует определенное противоречие, то оно становится гражданско-правовой проблемой соотношения ст. 302 ГК РФ и норм Кодекса о недействительности сделок и свое разрешение должно было бы получить в гражданском законодательстве, ибо продажа имущества должником, не имевшим права его продавать в силу запрет;), установленного п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве, ничем с рассматривав мой точки зрения не отличается от продажи вещи ее арендатором, не на деленным правом распоряжения. Следовательно, обе эти сделки будут признаваться недействительными по ст. 168 ГК РФ.
  Однако единственно правильное решение вопроса о «влиянии» ст. 302 ГК РФ на отношения, связанные с устранением правовых последствий сделок несостоятельного должника, совершенных им в ущерб кредиторам,— вообще исключить ее применение в рассматриваемой сфере. Объяснить это можно следующим. Нельзя не допустить, что предметом опровержения со стороны кредиторов будут выступать такие сделки должника, по которым исполнение выражено в безналичных расчетах денежными средствами, а не в передаче имущества (вещей). В этом случае нормы о виндикации на отношения сторон вообще не распространяются, что повлечет за собой установление различных условий для возврата в конкурсную массу (состав имущества организации-должника) овеществленных (станки, оборудование, недвижимость) и неовеществленных (в первую очередь, денежные средства) активов, что само по себе неразумно. Кроме того, если попытаться использовать норму п. 1 ст. 302 ГК РФ на стороне третьего лица, то можно обнаружить, что «собственник» и «лицо, которое не имело права отчуждать имущество», по сути, сливаются в одном лице — организации, имеющей признаки (признанной официально) несостоятельности. Предложенный подход не исключает возможности применения ст. 302 ГК РФ в отношении последующих сделок с имуществом банкрота (т.е. в случаях, когда уже третьи лица отчуждают имущество, полученное от несостоятельного должника).
  Важно отметить, что положения п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве не могут быть применены к фактам уплаты должником налогов и иных обязательных платежей в бюджет и внебюджетные фонды, а также ко взысканию недоимки налоговыми органами в бесспорном порядке в шестимесячный период, предшествующий возбуждению дела о банкротстве, поскольку указанные действия не являются гражданско-правовыми сделками, регулируются налоговым законодательством и представляют собой исполнение обязательств перед бюджетом.
  Заслуживает внимания словосочетание «предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими кредиторами», содержащееся в п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве. Что означает предпочтительность удовлетворения в данном случае? Когда у должника не менее двух кредиторов, срок исполнения обязательств перед которыми наступил, он, выполняя свои договорные обязательства, всегда «предпочитает» кого-то из них, т.е. производит исполнение одному из партнеров в первоочередном порядке. При применении к сделкам должника нормы п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве предпочтительность, как думается, должна быть явной. Например, если должник при наличии непогашенной задолженности по налогам приобретает имущество, досрочно оплачивая его, — налицо явное предпочтение. Но когда должник заключает договоры, предположим, поставки продукции на условиях предоплаты, срок исполнения обязательств по которым примерно совпадает, явной предпочтительности может и не быть, если выбор кредитора, первым получающего исполнение, обусловлен обстоятельствами, связанными с хозяйственной деятельностью должника (соотношением заказанной и произведенной продукции, различиями в требованиях к упаковке, наличием в данный момент транспорта, пригодного для доставки продукции одному из контрагентов, и пр.).

<< Пред.           стр. 10 (из 24)           След. >>

Список литературы по разделу