<< Пред.           стр. 11 (из 24)           След. >>

Список литературы по разделу

  И наконец, отметим, что по смыслу п. 3 ст. 78 Закона о банкротстве сделка должника в момент ее заключения может и не быть квалифицирована как приводящая к предпочтительному удовлетворению требований отдельного кредитора и может приобрести такое качество только в результате произведенного должником исполнения обязательства.
  Думается, что отражение применения норм относительно недействительности сделок, совершенных банкротом в ущерб своим кредиторам, в судебно-арбитражной практике покажет, насколько эффективным был выбор законодателя, закрепившего в Законе о банкротстве именно эту форму опровержения действий недобросовестных должников. Эффективность данного выбора будет определяться сбалансированностью правовых средств обеспечения прав кредиторов и контрагентов должника, получивших исполнение со стороны последнего.
  Однако нельзя исключить, что строгий подход к понятию «сделка» при использовании ст. 78 Закона о банкротстве вообще не будет воспринят. В любом случае скорейшее достижение определенности и единообразия применения рассмотренных норм арбитражными судами позволит правильно сориентировать всех остальных участников отношений в сфере несостоятельности: кредиторов, арбитражных управляющих, должников и их контрагентов.
 
  Арбитражная практика по недействительным сделкам
 
  Актуальность темы недействительных сделок определена изменившейся арбитражной практикой, касающейся оценки обстоятельств и исследования доказательств, при помощи которых обосновывается признание ничтожной сделки недействительной.
  Отметим, что вопрос о полномочиях лица, подписавшего сделку от имени организации, необходимо решать с учетом последующего ее одобрения любыми действиями, в том числе косвенно относимыми к данной сделке. Вместе с тем нужно учитывать все положения учредительных документов, прямо регламентирующие полномочия того или иного органа предприятия.
  В некоторых случаях речь может идти об обстоятельствах, связанных с положением должностного лица, подписавшего ту или иную сделку от имени юридического лица (к примеру, акционерного общества) без письменного согласия руководящего органа (совета директоров) и последующего одобрения сделки коллективом (общим собранием акционеров общества).
  Кроме того, при подаче искового заявления о признании ничтожной сделки недействительной нужно обратить внимание на нормы материального права. В частности, ссылка на ст. 174 ГК РФ порождает требования, связанные с ограничением полномочий на совершение сделки, а из содержания ст. 183 ГКРФ вытекают требования, касающиеся отсутствия полномочий. Данные правовые разграничения следует учитывать при оформлении исковых заявлений.
  Далее на конкретных примерах из арбитражной практики проиллюстрированы объективные и субъективные факторы, влияющие на принятие решений о признании ничтожной сделки недействительной.
  Ситуация 14. В арбитражном суде г. Москвы рассматривалось дело по иску ЗАО «Центр-Орбита-Сервис» к акционерному коммерческому банку « Русский банк имущественной опеки» о признании ничтожной сделки купли-продажи недействительной. Между сторонами 20 сентября 1996 г. был заключен нотариально удостоверенный договор купли-продажи здания, расположенного по адресу: Москва, ул. Криворожская. Право собственности нового владельца на это здание зарегистрировано Комитетом по управлению имуществом г. Москвы с выдачей АКБ «Русский банк имущественной опеки» свидетельства на право собственности и свидетельства о внесении в реестр собственности от 19 ноября 1996 г.
  Истец, считая данный договор недействительным, обосновывал свою позицию тем, что вопрос о продаже здания АКБ «Русский банк имущественной опеки» не обсуждался ни на одном заседании совета директоров ЗАО «Центр-Орбита-Сервис», ни на общем собрании акционеров. Выписка из решения общего собрания акционеров ЗАО, подписанная генеральным директором, представленная для нотариального совершения договора купли-продажи здания, была подложной. Кроме того, здание на ул. Криворожской ранее было внесено в уставный капитал ЗАО «Центр-Орбита-Сервис»; его стоимость на момент совершения сделки оценивалась (по данным БТИ)в 33 млрд. руб. и оставляла более 50% балансовой стоимости активов общества.
  Таким образом, истец считал, что указанная сделка совершена по подложным документам в нарушение требований п. 2 ст. 79 Закона об акционерных обществах, в связи с чем должна считаться недействительной и не порождать гражданско-правовых последствий для сторон.
  Ответчик представил в суд встречное исковое заявление о выполнении условий договора и выселении, требования которого суд не удовлетворил.
  До вынесения решения истец уточнил исковые требования: он просил суд признать недействительным договор, заключенный между истцом и ответчиком, а также соглашения и протоколы к данному договору, после чего применить последствия признания сделки недействительной и возвратить стороны в первоначальное положение.
  Решением арбитражного суда ничтожная сделка купли-продажи здания по договору от 20 сентября 1996 г. признана недействительной. Применены последствия недействительности сделок с возвращением сторон и первоначальное положение.
  Не согласившись с принятым решением, ответчик просил в апелляционной жалобе решение суда первой инстанции отменить в иске отказать.
  Апелляционная инстанция арбитражного суда сочла, что решение первой инстанции вынесено необоснованно, с нарушением норм материального права, а выводы, сделанные судом, не соответствуют обстоятельствам и материалам дела, в результате чего решение суда первой инстанции было отменено, в удовлетворении исковых требований отказано.
  Как следовало из материалов дела, по мнению истца, спорный договор купли-продажи от 20 сентября 1996г. является ничтожным, поскольку заключен с нарушениями требований п. 2 ст. 79 Закона об акционерных обществах и по подложным документам, а договор купли-продажи от 13 сентября 1995 г. недействителен, ибо не прошел государственную регистрацию, что требуется согласно нормам п. 1 ст. 131 ГК РФ. Недействительность данного договора вытекает и из превышения полномочии генерального директора ЗАО, якобы не уполномоченного на совершение этой сделки. Однако суд апелляционной инстанции счел, что договор купли-продажи от 13 сентября 1995 г. и дополнительные соглашения к нему не могут считаться недействительными только по тем основаниям, которые указал истец, так как договор подписан генеральным директором ЗАО, который в соответствии с уставом руководит работой общества, действует от его имени и решает все вопросы текущей деятельности общества, за исключением тех, которые отнесены к исключительной компетенции общего собрания акционеров. Заключение же договоров купли-продажи недвижимого имущества к исключительной компетенции общего собрания отнесено не было.
  Суд апелляционной инстанции сделал вывод, что генеральный директор при подписании указанного договора действовал в пределах пре доставленных ему полномочий. Кроме того, дальнейшие действия истца показывают, что он поступил недобросовестно и неразумно: полученные за продажу здания (об этом прямо указывалось в назначении платежа) денежные средства не возвратил ответчику, а израсходовал на собственные нужды (погашение кредитов, приобретение квартир, выплату заработной платы).
  Данный вывод апелляционной инстанции, к сожалению, не основывался на материально-правовых нормах, регулирующих рассматриваемые правоотношения, и был субъективным, что впоследствии подтвердилось фактическими материалами дела и постановлениями Федерального арбитражного суда Московского округа и выводами заместителя председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, отказавшего в при несении протеста. Постановлением ФАС Московского округа решение арбитражного суда первой инстанции и постановление суда апелляцией ной инстанции по данному делу отменены, а дело направлено на новое рассмотрение в первую инстанцию указанного суда в связи с неправильным применением норм материального права.
  При новом рассмотрении данного дела решением Арбитражного суда г. Москвы от 18 октября 1997 г. договор купли-продажи нежилого помещения от 20 сентября 1996 г., заключенный между ЗАО «Центр-Орбита-Сервис» и АКБ «Русский банк имущественной опеки», признан недействительным. В удовлетворении исковых требований о признании недействительным договора купли-продажи имущества, заключенного между ЗАО и АКБ, суд отказал.
  Постановлением суда апелляционной инстанции от 20 января 1998 г. решение арбитражного суда от 18 октября 1997 г. в части признания не действительным договора купли-продажи отменено и договор признан недействительным в связи с тем, что суд первой инстанции неполно выяснил обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, и не проверил право истца на отчуждение спорного здания.
  Как следовало из материалов дела, истец приобрел здание по ул. Криворожской по договору купли-продажи имущества от 5 сентября 1995 г., заключенному в Фонде имущества Москвы, где и было выдано свидетельство на право собственности (реестр 1099) от 8 сентября 1995 г. ми имущественный комплекс.
  Между тем в случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом (п. 2 ст. 223 ГК РФ).
  Отметим, что гражданское законодательство России связывает переход права собственности на недвижимость именно с государственной регистрацией, поскольку ст. 131 ГК РФ предусмотрено, что право собственности на недвижимые вещи, ограничения этих прав, их возникновение, переходи прекращение подлежат государственной регистрации в едином государственном реестре учреждениями юстиции.
  Постановлением Правительства Москвы от 18 апреля 1995г. № 327 «О разграничении государственной собственности на территории Москвы и государственной регистрации имущественных прав» Москомимуществу поручено осуществлять государственную регистрацию нрав собственности на здания, сооружения и нежилые помещения и сделок с ними на базе реестра собственности в соответствии со ст. 131, 223 ГК РФ и выдачу свидетельства о внесении в реестр собственности.
  Спорное здание по договору купли-продажи (под условием) от 13 сентября 1995 г. было отчуждено до регистрации нрава собственности истца на здание, т.е. с нарушением требования закона, что являлось бесспорным основанием для признания данной сделки недействительной в силу ст. 168ГКРФ.
  Суд апелляционной инстанции не принял во внимание доводы ответчика относительно того, что сделка совершена под условием и здание фактически отчуждено уже после регистрации собственности истца на эту недвижимость, поскольку, оценивая оспариваемый договор, суд исходил к из его предмета, а не из условий, принимая во внимание то, что воля сторон должна была быть направлена на куплю-продажу здания, а условия договора относятся к его исполнению.
  В соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке. Кроме того, к правоотношениям сторон применяются последствия недействительности сделки: стороны возвращаются к первоначальному положению.
  Однако ответчик не согласился с постановлением апелляционной инстанции и обратился в ФАС Московского округа с кассационной жалобой, в которой просил постановление апелляционной инстанции отменить, а решение суда первой инстанции оставить в силе.
  Кассационная инстанция, проверив законность и обоснованность решения и постановления арбитражного суда, сочла, что суд первой инстанции правильно установил предмет доказывания по данному спору, учел все обстоятельства, имеющие значение для дела, и правильно применил нормы материального права (ст. 11,53, 131, 168 ГК РФ), Закон об акционерных обществах и нормы процессуального права.
  В дополнение к апелляционной жалобе истец указывал, что спорное здание по договору купли-продажи от 13 сентября 1995 г. отчуждено до регистрации права собственности на здание, т.е. с нарушением п. 2 ст. 223 ГК РФ. Однако истец не учел того, что названное дополнительное основание (по дополнению к апелляционной жалобе) не было предметом рассмотрения в судебном заседании первой инстанции, поскольку истец не ссылался на указанные обстоятельства и нарушение п. 2 ст. 223 ГК РФ при заключении оспариваемого договора.
  Кроме того, при приватизации государственного муниципального имущества предусмотренные Гражданским кодексом Российской Федерации положения, регулирующие порядок приобретения и прекращения права собственности, применяются, если законами о приватизации не предусмотрено иное (ч. 2 ст. 217 ГК РФ).
  Согласно п. 2 ст. 218 ГК РФ право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества. В случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом (п. 2 ст. 223 ГК РФ).
  Пунктом 3 ст. 27 Закона РФ «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации» установлено, что право собственности на предприятие переходит от продавца к покупателю с момента регистрации договора купли-продажи в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, а зарегистрированный договор купли-продажи является документом, удостоверяющим право собственности покупателя.
  Статьей 131 ГК РФ определена обязательность государственной регистрации прав на недвижимость и сделок с ней органами юстиции в едином государственном реестре. В этой же статье (п. 6) содержится отсылка к Закону о регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, которого на момент совершения оспариваемой сделки не существовало.
  Следовательно, истец, зарегистрировав 8 сентября 1995 г. договор купли-продажи от 5 сентября 1995 г., получил право владения, пользования и распоряжения в полном объеме зданием по адресу: Москва, ул. Криворожская — с момента регистрации в Фонде имущества г. Москвы, т.е. с 8 сентября 1995 г. Совершая сделку по отчуждению имущества путем заключения договора купли-продажи от 13 сентября 1995 г., истец действовал в пределах своей правоспособности и не нарушил требований ст. 131 и 223 ГК РФ.
  Федеральный арбитражный суд Московского округа пришел к выводу, что у суда апелляционной инстанции отсутствовали основания для изменения решения от 8 октября 1997г., поскольку он был не вправе руководствоваться при рассмотрении дела положениями Постановления Правительства Москвы от 18 апреля 1995 г. № 327, ибо в данном случае внесение в реестр собственности г. Москвы истца и здания по указанному адресу с выдачей свидетельства от 10 ноября 1995г. имело учетный характер и свидетельство не являлось правоустанавливающим документом.
  Постановление суда апелляционной инстанции от 20 января 1998 г. в части признания недействительным договора купли-продажи имущества (здания) было отменено. По этим же основаниям отменено постановление суда апелляционной инстанции в части применения судом последствий недействительности сделки. В остальной части постановление оставлено без изменения. Решение Арбитражного суда г. Москвы от 8 октября 1997 г. в части отказа в удовлетворении исковых требований о признании недействительным договора купли-продажи от 13 сентября 1995 г., заключенного между ЗАО «Центр-Орбита-Сервис» и АКБ «Русский банк имущественной опеки», также оставлено в силе.
  Заместитель председателя ВАС РФ рассмотрел заявление ЗАО «Центр-Орбита-Сервис» о принесении протеста и отказал в связи с отсутствием оснований для его принесения.
  Ситуация 15. Общество с ограниченной ответственностью «Магазин «Арктический» обратилось в арбитражный суд Архангельской области с иском к акционерному инвестиционному коммерческому промышленно-строительному банку «Архангельскпромстройбанк» о признании недействительными кредитного договора от 22 июня 1995 г. и договора об ипотеке от 23 июня 1995 г.
  Решением арбитражного суда от 1 июля 1997 г. исковые требования были удовлетворены на основании ст. 166, 168 и 174 ГК РФ. Суд пришел к выводу, что договоры подписаны неуполномоченным лицом. Утверждение ответчика о пропуске истцом срока исковой давности, установленного п. 2 ст. 181 ГК РФ, ошибочно. Этот срок должен исчисляться с момента принятия Октябрьским районным судом г. Архангельска решения от 2 июня 1997 г. о недействительности протоколов общего собрат товарищества о назначении директора, а исковое заявление подано 2 июня 1997г.
  Постановлением апелляционной инстанции от 13 августа 1997 г. решение оставлено без изменения, жалоба — без удовлетворения.
  В кассационном порядке законность и обоснованность судебных актов не проверялись.
  Президиум ВАС РФ удовлетворил протест на вынесенные судебные акты по следующим основаниям. Истец, обосновывая исковые требования, исходил из того, что лицо, подписавшее договоры от имени магазина, исполняло обязанности директора магазина, а потому не имело полномочий для их подписания.
  В уставе ООО «Магазин «Арктический» условий о возможности передачи полномочий директора лицу, исполняющему его обязанности, но содержалось. Согласно уставу товарищества заключать договоры, распоряжаться имуществом вправе только директор, избираемый на общем собрании. По мнению истца, сделка заключена неуполномоченным лицом и не одобрена представляемым (ст. 183 ГК.РФ).
  Как следовало из материалов дела, между ООО «Магазин «Арктический» и «Архангельскпромстройбанком» 22 июня 1995 г. заключен договор о предоставлении кредита на сумму 600 млн. руб. Со стороны общества договоры подписаны лицом, исполнявшим обязанности директора магазина по приказу директора от 14 июня 1997 г.
  Согласно п. 4.10 устава ООО «Магазин «Арктический» директор действует от имени предприятия, распоряжается его имуществом, заключает договоры, пользуется правом распоряжаться средствами, издает приказы без доверенности.
  Ограничений в части заключения кредитных договоров и договоров о залоге не установлено, к исключительной компетенции общего собрания это право не отнесено.
  Назначение директором на время своего отпуска другого работника исполняющим обязанности директора не противоречит ни уставу, ни закону.
  Решение Октябрьского районного суда г. Архангельска о признании недействительным решений общего собрания членов-пайщиков ООО «Магазин «Арктический» от 31 августа 1992г.и 10 июля 1996г. о назначении директора не является основанием, по которому кредитный договор от 22 июня 1995 г. и договор об ипотеке от 23 июня 1995 г. могли быть признаны недействительными. В июне 1995 г. банк не мог знать об отсутствии полномочий у директора, так как решение Октябрьского районного суда г. Архангельска принято значительно позднее заключения оспариваемых договоров.
  Кроме того, директор магазина заключил дополнительные соглашения к кредитному договору. Указанное обстоятельство, а также частичное погашение кредита заемщиком свидетельствуют об одобрении этого доктора.
  Следовательно, суд пришел к ошибочному выводу о несоответствии оспариваемых договоров требованиям закона ввиду их подписания неуполномоченным лицом и неправильно признал их недействительными на основании ст. 168 ГК РФ. Применение ст. 174 ГК РФ было неправомерно, так как отсутствовали основания для ссылки на нее. Помимо этого, истец в обоснование исковых требований ссылался не на ограничение полномочий на совершение сделок (ст. 174 ГК РФ), а на отсутствие полномочий (ст. 183 ГК РФ).
 
  Следующие два примера характерны для арендных правоотношений между организациями и показывают несовершенство действующего законодательства.
  Ситуация 16. В Арбитражном суде г. Москвы рассматривалось дело по иску Комитета по управлению имуществом г. Москвы к ООО «Фирма ОЛТА» с участием третьего лица — дирекции единого заказчика муниципального района Перово о признании договора аренды недействительным. В судебном заседании от ответчика поступило встречное исковое заявление о регистрации договора аренды и выдаче свидетельства на право аренды нежилого помещения. Арбитражный суд не нашел достаточных оснований для его удовлетворения, ибо иск о признании недействительным договора аренды и иск об обязании зарегистрировать договор аренды и выдать свидетельство на право аренды по своему материально-правовому содержанию и основаниям возникновения требований неоднородны и их совместное рассмотрение нецелесообразно, так как лишь значительно затруднило бы выяснение обстоятельств дела.
  В обоснование своих требований истец сослался на нарушение ответчиком порядка заключения договора аренды, на отсутствие поникший к его заключению, отсутствие существенного условия доктора аренды (не указана общая арендуемая площадь), а также на отсутствие регистрации договора, что противоречит ст. 651 ГК РФ. В результате согласно п. 4.3 Положения о порядке учета и оформления права на недвижимость и г. Москве (Приложение № 1 к Постановлению Правительства г. Москвы от 16 сентября 1993 г. № 868) договор аренды, не зарегистрированный в Москомимуществе, считается недействительным. В ходе заседания истец уточнил исковые требования и порядке ст. 37 АПК РФ и просил признать ничтожный договор аренды от 20 сентября 1995 г. недействительным с учетом того, что в момент действия договора аренды от 7 апреля 1992 г., заключенного между Москомимуществом и туристическим бюро по обслуживанию москвичей, заключен договор от 20 сентября 1995г. на обремененное обязательствами имущество. Третье лицо требования истца поддержало в полном объеме.
  Из материалов дела следовало, что в договоре от 20 сентября 1995 г. не было сведений о регистрации договора и его утверждении Москомимуществом. Вместе с тем согласно ст. 609, 651 ГК РФ договор аренды здания, сооружения, заключенный на срок не менее одного года, подлежит государственной регистрации и считается заключенным с момента регистрации. В то же время п. 4.3 Положения о порядке учета и оформления права на недвижимость в г. Москве предусматривается, что договор аренды, не зарегистрированный в Москомимуществе, считается недействительным. В ходе рассмотрения дела ответчик не смог представить законные основания, послужившие поводом для заключения договора аренды, а ссылка на договор о совместной деятельности от 1 января 1993 г. ничтожна, поскольку сторонами данного договора являются не собственники помещения, сдаваемого в аренду, а решение собственника либо уполномоченного им на то органа не издавалось. Более того, распоряжение от 22 ноября 1995 г., согласно п. 2 которого Восточному территориальному агентству предлагалось оформить договор аренды с ООО «Фирма ОЛТА», издано после подписания договора аренды от 20 сентября 1995 г. и распоряжения от 1 июня 1996 г. Это распоряжение было отменено в связи с невыполнением п. 5 распоряжения от 22 сентября 1995 г.
  Заключенный ранее между Москомимуществом и туристическим бюро договор аренды от 7 апреля 1992 г. сроком действия до 18 марта 1997 г. не был расторгнут в установленном порядке и не признан недействительным. Таким образом, спорное помещение находится в арендных обязательствах. Имеющееся в деле письмо туристического бюро с предложением о расторжении договора аренды не стало доказательством его расторжения, поскольку не представлено двустороннее соглашение с Москомимуществом о расторжении либо решение суда на тот же предмет.
  В период действия договора аренды от 7 апреля 1992 г. был заключен новый договор от 20 сентября 1995 г. с ООО «Фирма ОЛТА», который в силу закона (ст. 168 ГК РФ) является ничтожным.
  Суд рассмотрел и отклонил заявление ответчика о применении срока исковой давности как к оспоримой сделке в соответствии со ст. 199 ГК РФ (один год), поскольку указанный договор в силу его ничтожности не относится к числу оспоримых сделок и является недействительным в силу закона.
  Был учтен также п. 32 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8, допускающий возможность предъявления иска о признании ничтожной сделки недействительной.
  Кроме того, на одно и то же помещение заключено два договора аренды; договор, признаваемый истцом недействительным, заключен на аренду помещения, уже обремененного арендными обязательствами, в связи с чем второй по счету (по порядку заключения) договор аренды является ничтожным в силу ст. 166, 168 ГК РФ. Основания ничтожности усиливает отсутствие правовых оснований для его заключения и решения собственника либо уполномоченного на то органа, а также ненадлежащая регистрация договора аренды.
  Арбитражный суд первой инстанции признал ничтожный договор фонды, заключенный между ООО «Фирма ОЛТА», ДЕЗ МР «Перово» и Москомимуществом, недействительным.
  Ответчик не согласился с принятым решением и обратился с апелляционной жалобой на вынесенный судебный акт.
  Апелляционная коллегия, исследовав обстоятельства, имеющие значение по делу, проверив законность и обоснованность вынесенного решения, определила, что фактические взаимоотношения сторон, предшествование заключению договора, не могут влиять на правовую оценку договора как недействительного в силу его ничтожности, поскольку он заключен с нарушением ст. 166, 168, 609, 651 ГКРФ.
  Доводы заявителя (ответчика) в апелляционной жалобе полностью повторяют доводы, содержащиеся в отзыве на исковое заявление. Суд апелляционной инстанции счел, что суд первой инстанции правильно и всесторонне оценил эти доводы.
  Постановлением апелляционной коллегии решение от 12 мая 1998 г. оставлено без изменения, а жалоба без удовлетворения.
  В кассационном порядке законность и обоснованность вынесенных судебных актов не проверялись, решение вступило в законную силу.
  Ситуация 17. В Арбитражном суде г. Москвы рассматривался иск ЗАО «Строительство и сервис» к ответчикам: ЗАО «Гамета «Консерватор», Мингосимущество России, ГУЭП «ЭКСПР» о признании недействительным договора аренды нежилых помещений от 19 июня 1997 г. Этот договор предусматривал аренду нежилых помещений, расположенных по адресу: Москва, Газетный пер., и был заключен при участии балансодержателя названных Помещений — государственного предприятия «Центр Огарева-5».
  Истец, обосновывая свои исковые требования, ссылался на то, что распоряжением Мингосимущества России от 28 июня 1996 г. государственное предприятие «Центр Огарева-5» было ликвидировано, а арендуемые истцом помещения были переданы на баланс ГУЭП «ЭКСФЕН» (после правопреемства — «ЭКСПР»), который создавал препятствия для дальнейшего пользования истцом указанных помещений, отказав в заключении договора на их эксплуатационно-коммунальное обслуживание. Новый балансодержатель, дабы оправдать свои незаконные действия, инспирировал направление ответчиком истцу письма об одностороннем досрочном расторжении договора аренды от 2 июля 1993 г. Так как по существу это было нарушением прав истца и требований закона (ст. 309, 310, 420, 425, 450, 452 ГКРФ), истец обратился в арбитражный суд, решением которого и постановлением Федерального арбитражного суда Московского округа договор от 2 июля 1993 г. признан нерасторгнутым и действующим, подтверждена неправомерность действий Мингосимущества России и ГУЭП «ЭКСФЕН» в отношении истца. Однако в период рассмотрения данного дела Мингосимущество России с участием нового балансодержателя ГУЭП «ЭК.СПР» сдало в аренду эти же нежилые помещения ЗАО «Газета «Консерватор», заключив с ним договор от 19 июня 1997 г. Кроме того, Мингосимущество России и ГУЭП «ЭКСПР» не сообщили ЗАО «Газета «Консерватор» о том, что сдаваемые ими в аренду помещения обременены арендными обязательствами, т.е. были нарушены нормы ст. 178 и 179 ГКРФ.
  Возражая по существу заявленных требований, ответчики сослались на то, что договор от 19 июня 1997 г. заключен при наличии законных оснований, а истец не является стороной по указанному договору и не имеет полномочий на заявление иска. Ответчики также отмечали, что договор от 2 июля 1993 г. на момент заключения договора от 19 июня 1997г. расторгнут, что подтверждено (по мнению ответчика) конклюдентными действиями истца.
  Между тем из материалов дела следовало, что причиной спора стал договор от 19 июня 1997 г., заключенный при наличии действующего договора от 2 июля 1993 г. Договор от 2 июля 1993 г., заключенный между истцом и Госкомимущества России, был оформлен в соответствии с Указом Президента РФ от 14 октября 1992 г. № 1230.
  Ответчики, ссылаясь на письмо о расторжении указанного договора, считали, что договор расторгнут, а помещение, на аренду которого впоследствии был заключен договор от 19 июня 1997 г., свободно от обязательств.
  Однако доводы ответчиков не нашли своего подтверждения, так как не соответствовали условиям договора аренды от 2 июля 1993 г., в котором не был установлен порядок одностороннего расторжения договора. Кроме того, эти доводы опровергались вступившим в законную силу решением по делу и постановлением ФАС Московского округа. Указанным решением и постановлением установлен факт действия договора от 2 июля 1993г., в результате чего данный договор признан нерасторгнутым. В связи с этим доводы ответчиков относительно того, что при оформлении договора от 19 июня 1997 г. договор от 2 июля 1993 г. был расторгнут, не признаны судом первой инстанции, поскольку лишены оснований и прямо противоречат материалам дела.
  Суд также не признал и довод ответчиков относительно того, что иск заявлен ненадлежащим истцом, поскольку при наличии действующего договора права и интересы ЗАО «Строительство и сервис» были нарушены ответчиками, в результате чего ЗАО имеет законное право на предъявление исковых требований.
  Как и в ситуации 16, на одно и то же помещение заключено два договора аренды, а договор, признаваемый истцом недействительным, заключен на аренду помещения, обремененного арендными обязательствами, поэтому последний по сроку заключения договор признан ничтожным.
  Арбитражный суд первой инстанции признал недействительным договор аренды нежилых помещений от 1 июня 1997 г., заключенный Госкомимуществом России и ЗАО «Газета «Консерватор» при участии ГУЭП «ЭКСПР».
  Ответчик — ЗАО «Газета «Консерватор», не согласившись с вынесенным решением, в апелляционной жалобе просил его отменить.
  Суд апелляционной инстанции установил: суд первой инстанции сделал правильный вывод о том, что договор аренды от 2 июля 1993 г. на момент заключения договора от 19 июня 1997 г. не был расторгнут. Этот вывод соответствует ст. 450, 452 ГК РФ, а также подтверждается вступившим в законную силу решением суда по данному делу и постановлением кассационной инстанции по этому же делу.
  Отметим, что суд первой инстанции не исходил из преюдициально установленного названными судебными актами факта, а ссылался на судебные акты как на доказательства по делу, руководствуясь ст. 52 ЛПК РФ. Поскольку и в данном случае на одно и то же помещение заключено два договора аренды и оспариваемый истцом договор заключен на аренду нежилых помещений, не свободных от обязательств, апелляционная инстанция сделала вывод о том, что договор аренды от 19 июня 1997 г. являлся ничтожным в силу ст. 166, 168 ГК РФ.
  Кроме того, согласно ст. 307 ГК РФ и силу обязательства одно лицо обязано совершить в пользу другого лица определенные действия, как-то: передать имущество, выполнить работу и т.д. В данном случае спорные нежилые помещения были переданы истцу по приемо-сдаточному акту. Следовательно, при заключении договора от 19 июня 1997 г. Госкомимущество России не могло передать их новому арендатору — ЗАО «Газета - Консерватор», поскольку ими не владело и не могло распорядиться. Суд инфляционной инстанции сделал вывод, что договор аренды заключен и нарушение ст. 606, 611, 650, 655 ГК РФ.
  Проверив доводы апелляционной жалобы, арбитражный суд не усмотрел оснований для ее удовлетворения.
  В заключение следует отметить, что споры, связанные с признанием ничтожной сделки недействительной, относятся к наиболее объемным как по доказательственной базе, так и по материально-правовому обоснованию исковых требований. В связи с этим сторонам на стадии оформления исковых требований и передачи материалов в арбитражный суд нужно четко определять предмет доказывания и материально-правовую норму, обосновывающую исковые требования.
 
  3.6. Арбитражное соглашение в арбитражной практике
 
  Обращение в арбитражный суд — один из способов решения затянувшихся внутренних или международных коммерческих споров. При решении международных конфликтов к нему обычно обращаются в том случае, если стороны хотят найти нейтральную инстанцию для рассмотрения спора и при этом ни одна из них не хочет вести судебное разбирательство на территории противоположной стороны. Таким образом, арбитраж является очевидным компромиссом при наличии противоположных интересов [8].
  Еще одно преимущество арбитражного суда заключается в том, что его решения в соответствии с положениями Нью-Йоркской конвенции 1958 г. имеют законную силу в большинстве стран. В последние 20 лет для западных компаний, вовлеченных в деловые отношения с организациями из стран бывшего СЭВ, общепризнанной практикой стало включение в договоры условия о разрешении споров в арбитраже со ссылкой на арбитраж в Швеции.
  Эти условия предполагают применение арбитражного Регламента ЮНСИТРАЛ, который принят Арбитражным институтом Торговой палаты г. Стокгольма. Данный Регламент, а также общий обзор шведского процессуального права входят в статью об арбитраже в Швеции, которая была обнародована Торговой палатой г. Стокгольма в 1984 г. Регламент Арбитражного института пересматривался в 1988 г.
  Арбитраж в Швеции регулируется Законом 1929 г. Этот Закон блестяще прошел испытание временем.
  Для возбуждения арбитражного разбирательства в первую очередь требуется надлежащим образом оформленное арбитражное соглашение. Проблемы могут возникнуть только в связи с тем, что область применения арбитражных оговорок необычайно широка, а потому представляется, что описание некоторых аспектов шведских процедурных правил в данной области может быть важным. Мы дадим обзор процедурных правил, принятых Арбитражным институтом Торговой палаты г. Стокгольма, и проанализируем различные арбитражные статьи.
  Этот обзор может послужить своего рода руководством для потенциальных сторон коммерческого договора по составлению проекта арбитражной оговорки и поможет избежать некоторых процедурных споров относительно законной силы, интерпретации или сферы применения такою условия.
 
  Принципы составления арбитражного соглашения в соответствии со шведским законодательством
 
  К арбитражным соглашениям предъявляются те же основные требования, подтверждающие их действительность, что и к любым другим соглашениям, предусмотренным национальным законодательством. Это означает, что не существует никаких необходимых формальных условий, предписанных законодательством, и что даже устное соглашение считается имеющим юридическую силу для передачи спора в арбитраж.
  Однако в практике можно встретить арбитражные соглашения, оформленные только письменно. В соответствии с Нью-Йоркской конвенцией 1958 г. государству, являющемуся ее членом, рекомендуется (но не требуется в обязательном порядке) отказаться от исполнения арбитражное решения в том случае, если отсутствует письменное арбитражное соглашение (хотя переписка между сторонами или нечто подобное может рассматриваться как отвечающее требованиям о письменной форме).
  Соглашение, подлежащее рассмотрению в арбитражном суде, должно состоять из двух частей: определения предмета договора и заявления о передаче на рассмотрение в арбитраж всех спорных вопросов, касающихся предмета договора. Прямое и подробное изложение условий арбитражного разбирательства не обязательно, но в соответствующем пункте договора должно быть четко указано, что стороны намереваются передать право решения всех споров третьей стороне и что такое решение является окончательным.
  Арбитражное соглашение касается как потенциальных споров, которые могут возникнуть в будущем, так и разногласий, уже имеющих место на момент заключения сторонами соглашения о передаче дела в арбитраж («третейское соглашение»). В повседневной практике стороны, заключающие коммерческий договор, обычно включают в него статью, которая регламентирует решение возможных разногласий.
  Согласно шведскому законодательству действие арбитражной оговорки распространяется только на соглашение, в которое она включена. Если стороны включили условие об арбитраже в один из договоров, это юс не означает, что действие данной статьи договора распространяется Другие договоры, заключенные этими сторонами. Когда в подобной ситуации возникает спорный вопрос о применении арбитражной оговорки, необходимо определить, являются ли различные соглашения независимыми друг от друга. Если соглашение представляет собой лишь поправки к основному договору или же дополнительный перечень его условий (включая арбитражную статью), то действие арбитражной оговорки в большинстве случаев будет распространяться на все эти договоры. Иными словами, стороны соглашаются, что действие условия об арбитраже переносится с основного соглашения на все дополнительные. Однако, если каждый договор имеет независимый статус и к нему могут быть применены правовые санкции независимо от других договоров, арбитражная оговорка не будет распространяться на другие договоры.
  Шведское законодательство опирается на так называемый принцип делимости. Это означает, что любое соглашение, содержащее арбитражную оговорку, с юридической точки зрения рассматривается как состоящее из двух частей — основной части (основного соглашения) и арбитражного соглашения. Арбитражное соглашение можно выделить из основного соглашения, и вопрос о его действительности и применимости рассматривается независимо от действительности и применимости основного соглашения. Более того, в соответствии с принципом «competence de la competence» арбитры решают этот вопрос исходя из собственных полномочий и арбитражного соглашения даже в том случае, когда одна из сторон утверждает, что предложенный состав арбитражного суда не обладает достаточной квалификацией, чтобы выносить решение по делу, переданному в арбитраж.
  Бесспорно, в данном положении усматривается что-то вроде логической неточности, но она должна быть допущена по необходимости для того, чтобы арбитражное разбирательство было жизнеспособной альтернативой решению спорных вопросов в гражданском суде.
  Шведское законодательство базируется на том, что все споры и разногласия, которые так или иначе связаны с соглашением сторон, попадают в сферу применения положений об арбитраже. Это означает, например, что арбитраж может решать даже спорные вопросы, которые касаются вступления в силу или срока действия основного соглашения в том случае, когда формулировка арбитражной оговорки предполагает передачу всех споров, касающихся интерпретации данного соглашения, в арбитражный суд.
 
  Правила Арбитражного института
 
  Ныне действующий Регламент Арбитражного института был принят 1 января 1988 г. В числе прочего данным Регламентом предусмотрены образование состава Арбитража, процедура возбуждения арбитражного разбирательства и содержание арбитражных решений. В соответствии с названным Регламентом вопрос о том, относится ли конкретная арбитражная оговорка к возникшим разногласиям, представленным для рассмотрения в Арбитраже, решается в два этапа. Если одна из сторон подает просьбу об арбитраже, Институт обязан провести первичный анализ, чтобы выяснить, допускается ли данный спор к рассмотрению в Арбитраже в соответствии с указанным Регламентом.
  Согласно ст. 10 Регламента просьба истца об арбитраже должна быть отклонена в том случае, если выясняется, что состав Арбитража, назначенный в соответствии с Регламентом, некомпетентен рассматривать переданное ему дело. Значит, первичный анализ должен быть проведен Арбитражным институтом еще до того, как дело будет передано на рассмотрение составу Арбитража.
  Если Арбитражный институт принимает просьбу об арбитраже, это не всегда свидетельствует о том, что арбитражное соглашение имеет юридическую силу, а означает лишь, что рассмотрение подобного спора входит в компетенцию Арбитражного института. Тогда Арбитраж в составе, назначенном Институтом для разрешения данного спора, в целях определения своей компетенции принимает дело к более детальному рассмотрению. В некоторых случаях арбитражные судьи могут прийти к выводу о недостаточности своей компетенции, несмотря на то что Арбитражный институт принял просьбу об арбитраже на основании первичной оценки.
  Прежде чем принять дело к рассмотрению, арбитражные судьи должны быть полностью убеждены в своей компетенции. Согласно ст. 20 Закона об Арбитраже в Швеции 1929 г. решение арбитражного суда недействительно, если нет юридически оформленного арбитражного соглашения. Более того, это решение ничтожно, поскольку по данному вопросу не требуется вынесения специального решения арбитражного или гражданского суда. Решение арбитражного суда может быть также оспорено в судебном порядке по иску одной из сторон и признано недействительным, если, например, арбитры превысили свои полномочия. Тем не менее, если какая-либо из сторон участвовала в арбитражном разбирательстве и не заявила возражений против любых отклонений от положений договора на любом частном основании, эта сторона считается отказавшейся от своего права ссылаться на данное основание. Стоит упомянуть и еще одно положение, согласно которому арбитражное соглашение может быть изменено или расширено и дополнено в силу требований к оформлению письменных документов, предъявляемых Арбитражу в соответствии с прецедентом Верховного Суда.
  Обычно у арбитражных судей нет реальных причин детально рассматривать вопрос о собственной компетенции, если ни одна из сторон не подавала относительно этого жалоб. И все же часто арбитражные судьи требуют от сторон подтверждения того, что они не будут заявлять протесты, касающиеся компетенции арбитражных судей.
  Далее представлен краткий обзор некоторых случаев из практики Арбитражного института за периоде 1993-го по 1996 г., когда Арбитражный институт или арбитражные судьи, назначенные в соответствии с рассматриваемым Регламентом, вынуждены были констатировать свою не достаточную компетенцию.
 
  Просьбы об арбитраже, отклоненные Арбитражным институтом
 
  Как уже говорилось, Арбитражный институт может отклонять просьбы об арбитраже, если арбитражное разбирательство в соответствии с Регламентом Арбитражного института очевидно невозможно вследствие неверной формулировки арбитражной оговорки. В этом случае должно быть заключено новое соглашение со ссылкой на данный Регламент. Так как в этот Регламент введены дополнительные положения, которых нет в Законе 1929 г. об Арбитраже в Швеции, Арбитражный институт не может принимать к рассмотрению арбитражные соглашения, включающие ссылку на Арбитражный суд на территории Швеции или в соответствии со шведским законодательством.
  В практике Арбитражного института можно выделить три случая, когда со стороны истца были попытки подвести неправильно составленную арбитражную оговорку под требования Регламента. Например, Арбитражный институт отклонил просьбу, в которой ссылка на Арбитражный институт, якобы устанавливающая его юрисдикцию, заключалась в следующем: «Президент Торговой палаты г. Стокгольма должен назначить Председателя Арбитражного суда». Арбитражный институт также констатировал несоответствие нормам права содержание в арбитражном соглашении ссылки на Регламент ЮНСИТРАЛ Торговой палаты в г. Стокгольме, Швеция.
  Поскольку этот Регламент, применяемый для арбитража ad hoc, отличается от Регламента Арбитражного института, было признано очевидным, что данное дело находится вне компетенции Арбитражного института. Арбитражный институт признал очевидное отсутствие компетенции и в случае, когда арбитражная оговорка была сформулирована следующим образом: «Арбитражное разбирательство должно проводиться в г. Стокгольме (Швеция) в соответствии с существующим шведским законодательством», так как в оговорке нет упоминания о Торговой палате г. Стокгольма или об Арбитражном институте.
  Как отмечалось, Арбитражный институт принимает просьбы об арбитраже в том случае, когда недостаточность компетенции не является очевидной. Тем не менее арбитражные судьи могут прийти к заключению, что они не наделены достаточными полномочиями в соответствии с Регламентом Арбитражного института. В связи с этим необходимо подчеркнуть, что Арбитражный институт не имеет постоянных арбитражных органов, но состав Арбитража в соответствии с Регламентом назначается отдельно для каждого разбирательства. Это означает, что обычно каждая из сторон назначает одного арбитра, Арбитражный институт — председателя арбитража.
 
  Просьбы об арбитраже, отклоненные составом Арбитра-пса в соответствии с Регламентом Арбитражного института
 
  Следующий пример показывает, что арбитражные судьи могут отклонить рассмотрение одних исков и в то же время начать предварительное разбирательство по другим искам на предмет выяснения своей компетенции.
  Речь пойдет об арбитражном иске в связи с различными товарообменными сделками. Три отдельных договора на поставку, заключенные сторонами, были составляющими одного вида коммерческой деятельности, сутью которой и являлись подобные сделки. Первое и третье (по хронологии) заключенные сторонами соглашения содержали арбитражную оговорку: «Будут решаться в соответствии с Регламентом Арбитражного суда», однако без конкретного определения места рассмотрения дела. Не было также указано, какой суд (или другое арбитражное учреждение) имеется в виду. Второе соглашение включало в себя статью следующего содержания: «Все споры между сторонами решаются Арбитражным судом г. Стокгольма».
  Стороны согласились, что данная статья представляет собой ссылку на Арбитражный институт Торговой палаты г. Стокгольма. Однако стороны не заключили договор о том, решаются ли также споры, возникшие и связи с первым и третьим соглашениями, в соответствии с Регламентом Арбитражного института. В этой ситуации арбитражные судьи вынесли постановление о том, что арбитражная оговорка в первом и третьем соглашениях составлена недостаточно ясно и не содержит требуемой ссылки согласно Регламенту Арбитражного института.
  Данное постановление было вынесено в соответствии с принципом, определяющим, может ли арбитражная статья, представляющая собой чисть одного соглашения, распространять свое действие на другое соглашение. Вывод о соответствии делается на основании определения, являются ли упомянутые соглашения независимыми по отношению друг к другу. В конкретном случае каждое соглашение представляло собой независимый договор о поставках, хотя фактически было частью товарообменной коммерческой деятельности в целом.
  Таким образом, очевидно, что стороны, вовлеченные в коммерческую деятельность и заключающие несколько отдельных соглашений, должны быть убеждены, что все они содержат одну и ту же арбитражную статью, или в каждом соглашении необходима четкая ссылка на основной договор, который в этом случае должен содержать арбитражную статью, которая может быть истолкована недвусмысленно.
 
  Арбитражные статьи, принятые составом Арбитража к производству
 
  Зачастую на практике арбитражные судьи принимают к рассмотрению договоры, содержащие даже откровенно туманные ссылки на Регламент Арбитражного института. Таким образом, в двух случаях независимо друг от друга были признаны действительными арбитражные оговорки, в которых значилось, что «все споры будут решаться Арбитражным судом г. Стокгольма». Обе эти ситуации касались споров между западной компанией, с одной стороны, и государственной организацией одной из стран бывшего СЭВ — с другой. В одном случае арбитражные судьи прямо ссылались на такое соотношение сторон и на тот факт, что заказчик, как было установлено сторонами, ранее участвовал в подобных сделках и часто обращался в Арбитражный институт Торговой палаты г. Стокгольма.
  В другом случае арбитры признали действительной арбитражную статью, в которой юридическими полномочиями наделялись два разных арбитражных учреждения в зависимости от того, какая из сторон подавала просьбу об арбитраже. Арбитражная оговорка была составлена таким образом: если в Арбитраж обращается западная сторона, то разбирательство будет находиться в компетенции Арбитражного института Торговой палаты г. Стокгольма, если же иск подает восточная сторона, дело подпадает под юрисдикцию Международного Коммерческого Арбитражного Суда (МКАС) при Торгово-промышленной палате Российской Федерации в Москве. Арбитражные судьи сочли такую арбитражную статью допустимым компромиссом между интересами сторон.
  Арбитражному институту приходится сталкиваться и с такими необычными формулировками арбитражных статей: «В том случае, если разногласия не могут быть урегулированы путем переговоров, спор передается в Арбитражный суд г. Стокгольма. Поскольку на данный момент нет возможности обратиться в Арбитражный суд г. Стокгольма на территории (указание страны), все споры передаются на рассмотрение в судебные органы (указание страны)».
  В этом случае ответчик заявил протест против арбитражного разбирательства на основании того, что его страна еще не присоединилась к Нью-Йоркской конвенции 1958 г. Однако оказалось, что присоединение к этой Конвенции фактически произошло еще до возбуждения арбитражного разбирательства, и арбитры сочли себя правомочными выносить решения по данному спору.
  Таким образом, неправильно составленная арбитражная оговорка может привести к ситуации, когда арбитражное разбирательство становится невозможным несмотря на тот факт, что обе стороны, заключая договор, без всякого сомнения, имели намерение разрешать все разногласия в Арбитраже. Ошибки в составлении арбитражной статьи могут принести даже к такому откровенно неприятному результату, когда истец вынужден вести разбирательство на территории ответчика.
  Главный вывод: арбитражная оговорка, содержащая ссылку на Регламент ЮНСИТРАЛ (предназначенный для арбитража ad hoc) или на любой другой институциональный арбитражный регламент, не наделяет Арбитражный институт никакими полномочиями. Тем не менее ссылки на Торговую палату г. Стокгольма, даже без упоминания Арбитражного института, оказывается вполне достаточно.
  Распространенными являются ситуации, когда стороны подписывают соглашение о том, что все споры будут решаться в соответствии с Регламентом Международной торговой палаты в г. Стокгольме. В связи с такой формулировкой возникает вопрос: имеют ли стороны в виду урегулирование споров в соответствии с Регламентом Международной торговой палаты, а Стокгольм выбран лишь в качестве места проведения разбирательства, или же они взяли за основу Регламент Торговой палаты г. Стокгольма (ошибочно назвав Торговую палату г. Стокгольма международной)? Однозначного ответа на этот вопрос нет. В случае возникновения разногласий между сторонами вопрос будет решаться по обстоятельствам, на основании свидетельств, говорящих в пользу того или иного толковании совместного волеизъявления сторон. Если формулировка, например, такая: «Регламент Примирения и Арбитража», она, без сомнения, указывает на Регламент Международной торговой палаты в г. Стокгольме.
  Вероятно, могут быть приняты и другие названия арбитражных учреждений в г. Стокгольме. Возможна также ссылка, как указано выше, но Арбитражный суде г. Стокгольме, поскольку других арбитражных органов, кроме назначаемых Арбитражным институтом, в Стокгольме нет. Тем не менее, если в статье нет никакой (даже неправильной) ссылки на арбитражные учреждения Стокгольма, как, например, и формулировке: «Арбитражное разбирательство будет иметь место и г. Стокгольме», Арбитражный институт не сможет подтвердить свою юрисдикцию. В подобной ситуации сторонам не остается ничего другого, как провести арбитраж ad hoc и Стокгольме в соответствии с Законом об Арбитраже в Швеции 1929 г. или заключить новое арбитражное соглашение.
  Отметим, что во многих случаях со стороны ответчика не возникает возражений против компетенции арбитражных судей, несмотря на то что арбитражная статья может быть составлена неправильно и тем самым открывать широкие возможности для признания ее недействительной.
  Однако сторонам коммерческого договора, которые намерены передавать потенциальные споры для разрешения в шведский арбитраж, настоятельно рекомендуется делать четкую ссылку на Арбитражный институт Торговой палаты г. Стокгольма. Выполнив это требование, стороны смогут участвовать в арбитражном производстве, которое регулируется учреждением, имеющим богатый опыт разрешения международных споров и пользующимся хорошей репутацией в деловых кругах. Кроме того, при разбирательстве будет применяться отвечающий современным требованиям Регламент ЮНСИТРАЛ, который дополняет основные процедурные правила, установленные Законом об Арбитраже в Швеции 1929г.
  Если стороны намерены использовать эту возможность, им рекомендуется включить в свои договоры арбитражную оговорку, образец которой предложен Арбитражным институтом: «Любой спор, разногласие или претензия, вытекающие из настоящего договора или возникшие в связи с настоящим договором либо его нарушением, прекращением или недействительностью, будут окончательно разрешены арбитражем в соответствии с Регламентом Арбитражного института Торговой палаты г. Стокгольма». Из формулировки «в соответствии с Регламентом Арбитражного института Торговой палаты г. Стокгольма» становится ясно, что стороны не собираются обращаться к процедуре арбитража ad hoc на основании общего арбитражного регламента, но намерены начать арбитражное разбирательство под надзором Арбитражного института в соответствии с его Регламентом.
 
  Вопросы для самопроверки
  1. В чем различие подходов к определению неплатежеспособности в новом Федеральном законе «О несостоятельности (банкротстве)» и в ранее действующем Законе?
  2. Что понимается в новом Законе о банкротстве под градообразующими организациями и каковы особенности применения к ним процедур банкротства?
  3. Назовите специальные правила нового Закона о банкротстве, регулирующие банкротство сельскохозяйственной организации.
  4. В чем принципиальное отличие подхода, реализованного в новом Законе о банкротстве, от подхода, определенного в прежнем Законе, в плане последовательной защиты прав должника и кредитора?
  5. Перечислите основные характеристики систем управления, которые может применять временный управляющий. Какая из этих систем принята в новом Законе о банкротстве?
  6. Сформулируйте принцип совмещения функций руководителя и временного управляющего.
  7. Какие решения обусловливают окончание действия внешнего управляющего?
  8. Поясните различие понятий «преднамеренное банкротство» и «фиктивное банкротство».
  9. Поясните основные принципы кредитования и права заемщика и кредитора, вытекающие из кредитного договора.
  10. В каком случае арбитражным судом может быть назначена реорганизационная процедура?
  11. Объясните правовую природу форм опровержения действий должника.
  12. Какова законодательная конструкция оснований недействительности сделок должника?
  13. Каковы основные характеристики сделок должника, влекущих за собой предпочтительное удовлетворение требований отдельных кредиторов?
  14. Перечислите основные объективные и субъективные факторы, влияющие на принятие решений о признании ничтожной сделки недействительной.
  15. Поясните основные особенности механизма арбитражных оговорок. Каковы задачи, решаемые при помощи данного механизма, и возможности его применения в российской практике при реализации нового Закона о банкротстве?
 
  Литература
  1. Витрянский В. Новое законодательство о несостоятельности (банкротстве)// Хозяйство и право.— 1998.— № 3.
  2. Телюкина М. Наблюдение как процедура банкротства//Хозяйство и право.— 1998.—№9, 10.
  3. Лишансшй М., Маслова И. Правовое регулирование кредитных отношений// Хозяйство и право.— 1999.— №
  4. Комментарий Вашкова Б.//Хозяйство и право.— 1999.— № 2.
  5. Комментарий Платоновой Н.//Хозяйство и право.— 1999.— № 6.
  6. Весенева Н. О некоторых вопросах рассмотрения дел о банкротстве//Хозяйство и право.— 1999.— №1,2.
  7. Дубинш А. Недействительность сделок должника в законодательстве о банкротстве/Хозяйство и право.— 1999.— № 5.
  8. Эдлунд Л. Как составить арбитражное соглашение//Хозяйство и право.— 1999.— № 4.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
  РАЗДЕЛ 4
 
  РЕСТРУКТУРИЗАЦИЯ БИЗНЕСА
 
  4.1. Государственное управление реструктуризацией
 
  В экономической жизни страны государство выступает как орган, устанавливающий правила поведения хозяйствующих субъектов на рынке и определяющий условия функционирования рыночных субъектов при помощи инструмента обязательных предписаний.
  При таком управлении экономикой особую важность приобретает индикативное планирование, тесно увязанное с долгосрочной социально-экономической стратегией. Формирование стратегического направления государственного управления предполагает организацию оперативной работы, направленной прежде всего на решение острых экономических проблем текущего периода. Специфика переходного периода состоит в том, что эти взаимосвязанные задачи необходимо решать одновременно (в условиях стабильности данные проблемы разрешаются последовательно).
  Одной из острых экономических проблем в настоящее время является оздоровление финансово-экономической деятельности предприятий и повышение их инвестиционной активности. В решении этой проблемы условно можно выделить три направления:
  1) совершенствование управления, т.е. решение комплекса задач, относящихся как к корпоративной (совместной) деятельности предприятий, так и к образцам экономического поведения руководителей предприятий и их объединений;
  2) совершенствование технологии решения экономических и финансовых задач (вовлечение в оборот иммобилизованного, омертвленного основного и оборотного капитала, упорядочение использования амортизационного фонда, развитие механизмов и условий кредитования под залог имущества и пр.);
  3) корректировка мер в рамках политики санации предприятий в соответствии с конкретным содержанием задач их оздоровления.
  Комплексное решение этих задач позволяет гарантировать продвижение к желаемому результату. В переходный период государственное регулирование распространяется на оба уровня управления — на уровень регулирования процессов формирования рыночных институтов и инфраструктуры и на уровень предприятий.
  Отметим, что до недавнего времени основное внимание при реформировании экономики отводилось институциональным преобразованиям. Решения же проблемы реструктуризации предприятий предполагаюсь достичь на базе самоорганизации хозяйствующих субъектов. Накопанный опыт развития экономики показал несостоятельность такого подхода. Не решенными, но актуальными для эффективного хозяйствования в уже сформированной инфраструктуре оказались прежде всего следующие вопросы внутрифирменного управления: разработка и реализация краткосрочных производственных стратегий на всех уровнях управления предприятием; разграничение управленческих полномочий между подразделениями предприятий; дифференциация по уровням задач стратегического и тактического управления; организация полномасштабного цикла выполнения управленческих решений.
  При формировании в новых организационных структурах не были изданы такие элементы, как маркетинг, финансовый менеджмент, управление персоналом.
  Не изменилось и экономическое поведение в среде руководителей предприятий и объединений. Важно не просто создание маркетинговых служб — необходимы изучение конъюнктуры и перспектив рынка, планирование ликвидности и пр. Речь идет о переходе с производственно - технологического на маркетинговый, рыночный подход. При таком подходе определяющей является роль затрат, цены и финансовых результатов предприятия, а не технологии. Особенность экономического поведения руководителя в рыночных условиях заключается в постоянном поиске технологии, ориентированной на выпуск продукции, которая может быть реализована по выгодным ценам, с наименьшими затратами и наилучшими финансовыми результатами.
  Помимо этого, все больше обостряется, как мы уже говорили, проблема корпоративного управления предприятием, неурегулированности отношений акционеров и управляющих. Прежде всего нужно восстановить реальный контроль собственника за финансово-хозяйственной деятельностью предприятия (акционеров — за деятельностью акционерных обществ, государственных органов — за деятельностью государственных предприятий, муниципальных органов — за работой муниципальных предприятий). Усиление позиций собственника в отношении деятельности предприятия, в частности осуществление в полном объеме контрольной функции, представляет собой один из рычагов современного менеджмента.
  Наличие описанных выше проблем обусловило невосприимчивость хозяйствующих субъектов к проводимым реформам, что привело к кризисному состоянию финансов предприятий, негативным социальным явлениям, обострению проблем экономической безопасности страны, снижению притока российских и иностранных инвестиций в экономику.
  Отмеченные недостатки определили необходимость разработки определенным образом направленной Концепции реформирования прел приятии и иных коммерческих организаций, утвержденной Постановлением Правительства РФ от 30 октября 1997 г. № 1373. Целью создашь концепции является реструктуризация предприятий, которая способствовала бы улучшению управления, повышению производительности труда эффективности производства, конкурентоспособности выпускаемой продукции, а также снижению издержек.
  Необходимо отметить явную «проакционерную» направленное п. этого документа (в отличие, например, от действующего Закона об акционерных обществах), по смыслу которого в переходный период директор бывших государственных предприятий имеют немало возможностей игнорировать интересы акционеров. В этом Законе, вступившем в силу с января 1996 г., акцент в сфере управления акционерным обществом сместился на менеджера. Анализ опыта работы предприятий в условиях ослабленного контроля собственника за управлением показал, что руководители предоставлено больше возможностей законным способом уменьшать при быль предприятия и иметь немалую личную выгоду. Этому способствовала и сложившаяся практика, при которой акционеры были одновременно работниками предприятия, занимающими ключевые управленческие посты. Контроль за эффективностью хозяйствования по сути превратил не только во внутренний по форме, но и в элемент искаженного так: образом менеджмента.
  Используемая модель внутреннего корпоративного контроля, свойственная самоорганизации, во многом обусловила недостаточный рост темпов освоения эффективного менеджмента в России.
  Наметившийся переход к модели внешнего корпоративного кот роля предполагает установление нормативов реструктуризации. Подобные нормы определяются в ходе достижения компромисса между теорией и практикой осуществления переходных процессов в экономике стран с развитой системой рыночных отношений и в России с учетом реальны отечественных условий.
  Постановление Правительства РФ от 30 октября 1 997 г. № 1373 первый шаг в установлении подобных норм: с одной стороны, это нормы экономического поведения хозяйствующего субъекта, а с другой — нормы управленческой деятельности руководителя.
  Среди задач реформирования предприятий можно выделить приоритетные:
  > обеспечение инвестиционной привлекательности предприятий;
  > защита прав акционеров;
  > четкое разграничение ответственности учредителей и управляющих;
  > развитие механизмов корпоративного управления;
  > обеспечение свободного перераспределения прав участия в капиталах предприятий;
  > совершенствование механизмов исполнения решений судов;
  > обеспечение учредителей (участников), акционеров, инвесторов и кредиторов достоверной информацией о финансово-экономическом положении предприятий;
  > создание эффективного механизма управления на предприятиях.
  К каждому реформируемому предприятию правительство предъявляет следующие требования:
  > ведение реестра акционеров независимым регистратором;
  > наличие бизнес-планов на средне- и долгосрочную перспективу;
  > переход на международные стандарты бухгалтерского учета;
  > отсутствие текущей задолженности по уплате налогов, переход на уплату НДС и акцизов по мере отгрузки продукции (выполнения работ, оказания услуг) и существенное снижение неденежных форм оплаты товаров (работ, услуг) вплоть до полного отказа от бартера.
  Поставлена также задача значительного увеличения минимального размера уставного капитала акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью в целях обеспечения гарантий удовлетворения возможных требований кредиторов.
  Тотальная недооценка уставного капитала предприятий стала источником крупных конфликтов, поэтому теперь каждое предприятие, которое в ходе реформы захочет получить от правительства какие-либо блага, обязано показать реальную величину уставного капитала.
  Главной задачей, сформулированной в Постановлении № 1373, является повышение ответственности руководителей предприятий за принимаемые управленческие решения. Акцент делается на усилении ответственности за сохранность и эффективное использование имущества предприятия, финансово-хозяйственные результаты его деятельности, а также сокрытие от участников информации о сделках с организациями, в которых они имеют личный коммерческий интерес. В целях ограничения сложившейся практики одновременной работы на руководящих должностях в разных организациях для руководителей хозяйственных обществ предполагается установить разрешительный порядок совместительства. Реализация этого положения уменьшит возможности «законных» злоупотреблений, допускаемых в настоящее время руководителями.
  Примером подобных злоупотреблений может служить следующая ситуация. Руководители Западно-Сибирского металлургического комбината в обход акционеров продавали по дешевке металл фирмам, которые сами же учредили и возглавили. Возник скандал, закончившийся серией арестов этих руководителей.
  Предусматриваются и другие меры ответственности за сохранность и эффективное использование имущества предприятий, что только увеличит возможности эффективного менеджмента.
  Еще одно условие получения поддержки государства — переход с нынешнего, ориентированного на налогообложение бухгалтерского учета на учет по международным стандартам. Это требование ставит руководителей в жесткие рамки: им будет уже не так просто завышать себестоимость продукции и скрывать прибыль. Зато оно выгодно акционерам, потому что западный бухгалтерский учет — необходимое условие привлечения иностранных инвестиций.
  Планируется поэтапный переход на международные стандарты финансовой отчетности (МСФО). Так, в 1997 г. началось реформирование правовой базы бухгалтерского учета с целью приведения его в соответствие с международными стандартами и разработка новых программ обучения бухгалтеров и аудиторов. За 1998 г. около 200 предприятий обучили своих специалистов и перешли на ведение бухгалтерского учета по новым правилам. Необходимо отметить, что государство взяло на себя часть расходов по переподготовке кадров и обучению их правилам ведения международного бухгалтерского учета.
  В целях улучшения экономического положения предприятий государство обязуется принять меры по изменению амортизационной политики для ее либерализации и завершению приема объектов соцкультбыта с балансов предприятий.
  Реструктурируемым предприятиям гарантированы права на приобретение по минимальным ценам в собственность земельных участков, на которых они размещены; будет осуществляться переход на рыночную оценку активов предприятий.
  Основным направлением повышения эффективности взаимоотношений государства и руководителя государственного унитарного предприятия становится совершенствование контрактных отношений. Правительство намерено прекратить создание новых унитарных предприятий, оси ванных на праве хозяйственного ведения, а действующие унитарные предприятия преобразовать в хозяйственные общества, федеральные казенные предприятия либо учреждения.
  Для акционерных обществ, в уставном капитале которых имеется доля государства, планируются меры по существенному обновлению и совершенствованию механизмов представления интересов государства и доверительного управления, право на которые должно передаваться исключительно на конкурсной основе. Будут исключены случаи представительства интересов государства в органах управления акционерных обществ лицами, состоящими с ними в трудовых отношениях. Предусмотрено устранить особенности правового положения акционерных обществ, созданных в процессе приватизации, приводившие к конфликтам между акционерами и управляющими. Тогда бывшим государственным предприятиям уже ничто не будет мешать превратиться в полноценные рыночные предприятия.
  Важным вопросом является экономический механизм реструктуризации. В Постановлении № 1373 подтверждается принцип самостоятельности реформирования хозяйствующего субъекта в условиях рынка. Более того, отмечается, что в условиях экономического спада и платежного кризиса лишь незначительное число предприятий способно к реструктуризации без государственной поддержки. Поэтому федеральные органы исполнительной власти, не вмешиваясь во внутренние дела предприятий, должны создавать более благоприятные условия хозяйствования для тех предприятий, которые активно реформируются. Иными словами, при введении новых норм экономического поведения будут использоваться методы косвенного управления: установление образца такого поведения и напора мер, создающих стимулы к продвижению в заданном направлении реформирования.
  Таким образом, в переходной экономике образование системы управления предполагает создание не только условий и инфраструктуры для саморазвития хозяйствующих субъектов, но и структуры этого субъекта, обеспечивающей режим самоорганизации. Иначе говоря, государство монтирует такую модель внутрифирменного устройства, которая взаимодействует с институтами рынка и позволяет создать механизм самореализации хозяйствующего субъекта. При этом ключевой задачей государства является распределение средств (льгот и субсидий), выделяемых эти цели, по соответствующим направлениям и на создание механизма самоорганизации субъекта хозяйствования.
 
  4.2. Организация процессов реструктуризации
 
  Управление процессами реорганизации, реструктуризации, реконструкции и модернизации оборудования, проводимыми на уровне предприятия, приобретает все большее значение для российских предприятий. Многие руководители осознают необходимость полного технического, экономического и финансового реструктурирования для повышения эффективности работы предприятий. В практике реструктуризации российских предприятий уже не новы такие инструменты, как выделение отдельных подразделений в качестве независимых производственных единиц и передача им функций самостоятельного управления, слияние с другими предприятиями или даже полная ликвидация. Приведем несколько примеров.
  Пример 1. На Уралмаше причиной начала работ над проектом реструктуризации послужила неудовлетворительная работа отдела сбыта, который не справлялся с ежегодными планами реализации продукции. В процессе работы над проектом потребовалось рассмотреть вопросы реформирования управления всеми функциональными службами от отдела закупок до отдела сбыта.
  Проектом реструктуризации предусмотрено сокращение численности персонала на 15%. Это касается не только вспомогательного персонала (его численность уменьшится благодаря концентрации производства на модернизированных участках, консервации отдельных видов оборудования и перепрофилированию производственных мощностей), но и управленческого персонала (в результате согласования менеджмента Уралмаша и завода сварных машиностроительных конструкций как предприятий, участвующих в единой технологической цепочке создания товара). Планируемая схема организации управления должна была привести к снижению непроизводительных издержек. Отметим, что задача снижения издержек — наиболее актуальна для предприятий России, имеющих недостаточный опыт работы на рынке. Кардинальной перестройке подверглась и система сбыта.
  На Уралмаше реформирование работы отдела сбыта осуществляется путем совершенствования организации управления этой функциональной службой. Так, в этом подразделении были выделены бизнес-единицы по продуктовому признаку. Каждая такая единица должна заниматься своим участком сбыта и маркетингом. Это позволит обеспечить тесную взаимосвязь с потребителем, более полный учет его запросов, а главное — изменить подход к поиску потребителя. В российских условиях главным требованием является платежеспособность потребителя.
  Запланирована также реорганизация системы учета. Речь идет не только о совершенствовании бухгалтерского учета, переходе на систему GAAP и МСФО, но и об организации и ужесточении регламентации прежде всего управленческого учета, обеспечивающего реальное управление издержками производства [1].
  Пример 2. Чебоксарский завод электроники и механики начал реформы с разукрупнения. Изменение структуры управления предприятием повлекло за собой изменения в организации общего управления, маркетинге, управлении финансами и производством, а также в отношениях с персоналом.
  Главная цель реструктуризации бизнеса состояла в повышении степени адаптируемости предприятия к рыночной ситуации, изменении мотивации работников посредством изменения отношения к собственности, приближении структуры и размеров завода к требованиям рынка. Центральным моментом преобразования является согласование внутренних преобразований с изменениями внешней среды.
  Первым шагом в реструктуризации стал перевод на подряд большей части подразделений. Еще в 1989 г. появилась первая дочерняя фирма в 1990 г. их было уже 12. В настоящее время в холдинге «Чебоксарский завод электроники и механики» около 30 взаимосвязанных направлений бизнеса. Отношения с дочерними фирмами строятся на патронажной основе, но без вмешательства в их оперативную деятельность. В целом такой способ изменения структуры управления крупным предприятием с многономенклатурным производством можно охарактеризовать как социально мягкое реформирование.
  Большое внимание при реструктуризации уделяется обучению персонала. Эти задачи выполняют несколько служб завода.
  Речь идет не только о формировании новых взаимоотношений с потребителями, но и об освоении новых организационных связей. Это прежде всего усвоение работниками новых знаний о маркетинге, способах учета результатов маркетинговых исследований в конструкции товаров, построении системы гарантийного и послегарантийного обслуживания товаров.
  Кроме того, для скорейшего достижения целей холдинга потребовалась ускоренная перестройка отношений между дочерними предприятиями. Это и налаживание новых форм внутрикорпоративного экономического взаимодействия, и разработка единых требований к качеству, и создание современной системы подготовки и повышения квалификации кадров, и формирование ценовой политики дочерних предприятий.
  Анализ опыта работы российских предприятий показывает, что в ходе реструктуризации часто допускаются однотипные ошибки, например, при решении задач централизации управления предприятием неправильно определяются права и ответственность. Так, не предоставляя свободу подразделениям, руководители пытаются превратить их в подвижные с высоким уровнем инициативы при выполнении своих задач. Более того, руководители чаще всего ожидают от таких подразделений действий, направленных на получение дополнительной прибыли. Именно этой стороне реструктуризации — достижению баланса прав и ответственности подразделений с целью повышения их прибыльности на Чебоксарском заводе электроники и механики уделяется особое внимание и, судя по первым результатам, достигнуты определенные успехи [2].
  Пример 3. Реформирование Челябинского тракторного завода были вызвано десятикратным падением спроса на основную продукцию. Переход на рыночную систему хозяйствования отчетливо выявил ранее существовавшие проблемы инфраструктуры — гигантский завод находился вдали от сырьевой базы и поставщиков материалов.
  В начале 90-х годов обострились проблемы, характерные и для других предприятий: почти потерян рынок сбыта в странах СНГ и бывшего СЭВ, сократился рынок внутри страны. Более 70% производства составляли устаревшие модели.
  Положение осложняла кредиторская задолженность, сильно возросшая к 1998 г., и нехватка оборотных средств. Долги по заработной план обострили конфликты с работниками (к началу 1998 г. завод практически не работал четыре месяца).
  В сложившейся ситуации руководство завода выделило следующие приоритетные проблемы: во-первых, завод структурно не приспособлен к новым экономическим условиям и ощущается дефицит времени, отпущенного на реформы; во-вторых, завод выпускает средства производства, маловостребованные в настоящее время рынком.
  Магистральным направлением реформирования руководство выбрало диверсификацию продуктового портфеля на базе обновления организационной структуры. За счет совершенствования организационной структуры планируется обеспечить сокращение затрат, введение интегрированной функциональной системы управления, привлечение инвестиций и кредитов.
  Первым шагом в реструктуризации бизнеса стала децентрализация управления посредством создания дочерних предприятий с закреплением за каждым своей номенклатуры выпускаемых товаров.
  В самостоятельные дочерние предприятия были выделены вспомогательные и обслуживающие подразделения, а основное производство распределили по центрам финансовой ответственности (ЦФО).
  Однако запланированных радикальных изменений не произошло. Хотя некоторые дочерние предприятия начали получать прибыль, у основного производства возникли серьезные проблемы. Усилия менеджеров по совершенствованию хозяйственных связей внутри образовавшегося холдинга «Челябинский тракторный завод» не дали видимых результатов, так как отсутствовал спрос на продукцию. Поэтому в начале 1997 г. были созданы дочерние предприятия и на базе основного производства (каждый цех преобразовали в открытое акционерное общество). Этот прием сработал — новые ОАО эффективно работают и продают свою продукцию даже бывшим конкурентам. В результате прибыльными стали дочерние предприятия, ведущие как основную, так и вспомогательную и обслуживающую деятельность.
  Координация деятельности материнской фирмы и дочерних предприятий холдинга осуществляется посредством системы договоров. Ключевым является договор о совместной деятельности юридически независимых предприятий. Он позволил выстроить вертикаль по производству основного продукта и тем самым обеспечил единство технологической цепочки и управление созданием товара в соответствии с требованиями потребителя. Вместе с тем такое объединение создало основу для контроля и регулирования финансовых потоков и управления издержками. В настоящее время у всех участников холдинга единое нормативное поле, единый подход к системе качества. Общая диспетчерская служба обеспечивает оперативное управление производством, а общая система снабжения — непрерывность технологического цикла. Договор о совместной деятельности позволяет оптимизировать налогообложение. Постепенно уменьшается кредиторская задолженность, что стало возможным благодаря сокращению издержек.
  В результате реструктуризации бизнес-процессы организованы так, что обеспечивают заводу достаточно стабильное и успешное положение и своей отрасли [3].
  По-другому решили проблему реструктуризации на сталепрокатном заводе.
  Пример 4. Орловский сталепрокатный заводе 1996 г. переживает уже вторую реструктуризацию. Первая состояла в децентрализации управления и ресурсных потоков. В результате второй реструктуризации завод должен вновь объединиться. При этом речь идет об интеграции управления совокупностью дочерних предприятий и материнской фирмы, улучшении координации деятельности участников корпорации (в форме холдинга) для быстрейшего достижения стратегических целей. Однако ее проведение связано с особенностями экономических и социальных проблем региона. Так, 60% бизнеса в г. Орле связано со сталепрокатным заводом — ранее ведущим метизным предприятием России и крупнейшим в Европе. Производственная мощность в 1990 г. — 1 млн. 250 тыс. т метизной продукции. Способствовало такому производству то, что в регионе других металлургических комбинатов нет.
  Определенные сложности возникли во взаимоотношениях с поставщиками. С самого начала завод был ориентирован на украинское сырье. Сейчас для такого сотрудничества требуются «живые» деньги, что для завода, как и для многих других российских предприятий, неприемлемо. Кроме того, в России упал спрос на метизы и вообще изменилась структура сбыта металлопродукции. В итоге в 1994 г. объемы производства сократились на 90%. В настоящее время объем составляет 100 тыс. т. Завод оказался без сырья и оборотных средств, с задолженностью перед бюджетом. Такое положение привело к необходимости активного поиска новых потребителей и выхода на рынки стран СНГ.
  Для решения названных проблем была осуществлена группировка по центрам прибыли и затрат: завод разделили на дочерние предприятия и поставили их в условия выживания. Это не вызвало затруднений, поскольку производство состояло из нескольких не жестко связанных технологических цепочек — каждая под определенный продукт. Таким образом, дочерние предприятия могли самостоятельно работать на рынок. Однако опыта работы на рынке не было, и тогда решили основать специализированные торговые фирмы. Схема работы получилась следующая. Основной поставщик инвестиционных ресурсов для завода — банк «Российский кредит» создал специальное предприятие ЗАО «Финансовый менеджмент», которое являлось «проводником» инвестиционных средств: оно получало кредиты, закупало сырье, передавало его дочернему обществу, а потом сбывало продукцию через специальные торговые фирмы.
  В конечном счете сформировалась такая структура: завод обеспечивает только производство, а специализированные самостоятельные организации занимаются финансированием, снабжением и сбытом.
  Одним из результатов реструктуризации стал рост профессионального уровня управления. Но вновь созданная структура оказалась малоэффективной для ведения бизнеса. Поэтому стало необходимым объединение дочерних предприятий, занимающихся как основной, так и вспомогательной деятельностью. Необходимость объединения была обусловлена существенной разницей в темпах прироста прибыли у некоторых дочерних предприятий. Так, предприятия, занимающиеся вспомогательным производством, развивались и эффективно работали, а у предприятий основного производства по-прежнему были проблемы.
  В этих условиях было принято решение о создании единой службы сбыта. Что касается снабжения, то решили свести к минимуму работу со сторонними организациями, оптимизировав всю систему управления, исключив излишнюю децентрализацию и дублирование функций. Иными словами, решено было выделить в холдинге в специальное подразделение ключевую функцию «маркетинг продукции». Эта мера не только способствовала профессионализации сбыта, но и позволила организовать эффективный контроль со стороны материнской фирмы за сбытом и финансовыми потоками. Такой управленческий подход обеспечил эффективную координацию деятельности дочерних предприятий и их ориентацию на цели всего завода (холдинга) [4].
  Причиной реструктуризации предприятия в ряде случаев служат обострение финансовых проблем, рост задолженности перед бюджетом и поставщиками.
  Пример 5. Согласно антикризисной программе большая часть основных фондов Ростсельмаша должна быть законсервирована, численность работающих снизится с 21 до 13 500 чел. Ряд заводов и производств, входящих в Ростсельмаш, станут самостоятельными. Авторы программы предполагали, что обретение самостоятельности активизирует поиск сторонних заказов. В этих условиях сохранение мощностей под производство комбайнов формулировалось как обязательное.
  Вместе с тем объемы производства резко снизились. Так, завод, рассчитанный на производство 35 500 комбайнов в год, в 1998 г. выпустил не более 1000, в 1999 г. — 1550, в 2000 г. — 1600 комбайнов.
  После децентрализации управления и перехода на холдинговую систему предполагалось производить 5000 комбайнов в год при расширении объемов выпуска непрофильной продукции. У этой программы тут же появились противники. Их аргумент: Ростсельмаш потеряет свою долю рынка и ее захватят иностранные конкуренты. Более того, самостоятельный поиск заказов при такой децентрализации управления производством нарушит технологическую цепочку.
  Потенциально такая опасность существует, но для Ростсельмаша данная схема управления была единственным выходом. В 1998 г. из бюджета на поддержание производства не было получено никаких средств, и задача сохранения производства в этой ситуации превратилась в острейшую проблему. Добавим, что сельхозпроизводители в то время были не в состоянии приобретать сельхозтехнику даже в объеме 1000 единиц.

<< Пред.           стр. 11 (из 24)           След. >>

Список литературы по разделу