<< Пред. стр. 274 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу
Они были теми же друзьями. Раньше я сотни раз выслуши
вал их жалобы и рассказы о различных происшествиях и не
испытывал при этом ничего иного, кроме полного отождес-
твления с их неприятностями. Ужас, который я испытал
теперь, открыв в себе это новое свойство, потряс меня.
Трудно найти лучшее описание моего тогдашнего поло-
жения, чем слова поговорки: "Беда не приходит одна". Пол-
ный крах обычного образа моей жизни наступил, когда мой-
друг Родриго Каммингс пришел ко мне с просьбой прово-
дить его до аэропорта Бербэнк, откуда он собираются выле-
теть в Нью-Йорк. Это был драматический и отчаянный шаг
с его стороны. Он считал, что главное проклятие его жизни
- застрять в Лос-Анджелесе навсегда. Остальные друзья
обожали шутить по этому поводу. Не раз он пытался доб-
раться до Нью-Йорка на машине, и каждый раз она ломалась
по дороге. Однажды ему удалось добраться даже до Солт-
Лейк-Сити, и тут его машина заглохла. Нужно было менять
мотор полностью. Он должен был выбросить его там. Обыч-
но же его машины разваливались в пригородах Лос-Андже-
леса.
- Что приключается с твоими машинами, Родриго? -
как-то спросил я его, движимый искренним любопытством.
- Не знаю, - отвечал он слегка виноватым голосом. А
затем, с интонациями, достойными профессора-антрополо-
га, входящего в роль проповедника-ривайвелиста, он про-
должал:
- Возможно, когда я выезжаю на дорогу, начинаю газо-
вать на полную мощность, почувствовав себя свободным.
Обычно я открываю все окна. Я хочу. чтобы ветер дул мне в
лицо. Я чувствую, словно отправился на поиск чего-то ново-
го.
Для меня не было секретом, что все его машины были
полной рухлядью, не рассчитанной на скоростную езду, и он
попросту сжигал их моторы.
Из Солт-Лейк-Сити Родриго возвратился в Лос-Андже-
лес на попутках. Конечно же, он мог бы с тем же успехом
добраться автостопом и до Нью-Йорка, но это никогда не
приходило ему в голову. Думаю, что Родриго был сражен той
же болезнью, что и я, -бессознательной страстью к Лос-Ан-
джелесу. Но ни в коем случае не хотел в этом сознаться.
Как-то раз, когда его очередная машина была, казалось,
в отличном состоянии и могла выдержать сколь угодно дли-
тельное путешествие, сам Родриго оказался не в состоянии
покинуть Лос-Анджелес. Он доехал до Сан-Бернандино, где
зашел в кинотеатр, чтобы посмотреть фильм "Десять запо-
ведей". Этот фильм (по известным только Родриго причи-
нам), вызвал в нем нестерпимую ностальгию по Лос-Андже-
лесу, Он пришел ко мне и плакал, говоря о том, как этот
чертов город - Лос-Анджелес - окружил его стеной, через
которую ему не перебраться. Его жена была крайне обрадо-
вана этим возращением, но еще больше радовалась его под-
ружка Мелисса, хотя она не могла не испытывать и огор-
чения при мысли о том, что ей придется возвращать слова-
ри, которые Родриго дал ей перед отъездом.
Его последняя попытка отправиться в Нью-Йорк на са-
молете казалась еще более драматичной, так как он занял
денег у своих друзей, чтобы купить билет. Он сказал, что
таким образом он должен обязательно добраться до Нью-
Йорка, так как не собирается возвращать долги.
Я поставил его чемоданы в багажник своей машины и
повез его в аэропорт Бербэнк. Он сказал, что самолет улетает
только в семь часов. До вечера было еще далеко, и )' нас
оставалась уйма времени. Так что мы пошли посмотреть
фильм. К тому же он хотел бросить прощальный взгляд на
Голливудский бульвар -центр, вокруг которого вращались
наши жизни.
Итак, мы отправились в "Техниколор и Синерама" на
просмотр эпической киноленты. Это был восхитительный
фильм, и взгляд Родриго, казалось, не мог оторваться от
экрана. Когда мы вышли из кинозала, уже темнело, и я отп-
равился в аэропорт в самый час пик. Он потребовал, чтобы
мы выехали на окружную трассу, а не ползли по фривею,
который был страшно забит машинами. Когда мы наконец
добрались до чертова аэропорта, самолет уже выруливал на
взлетную полосу. Это было последней каплей. Покорный и
раздавленный Родриго протянул свой билет кассиру, чтобы
получить деньги обратно. Его имя и адрес были записаны, и
Родриго взял чек, по которому должен был получить через
шесть или двенадцать недель свои деньги, когда те прибудут
из Теннеси, где располагалось главное агентство авиалиний.
Мы подъехали к зданию, где находились наши кварти-
ры. На сей раз Родриго не попрощался ни с кем, боясь позо-
ра. Итак, никто даже не заподозрил, что он только что пред-
принял очередную попытку' покинуть город. Единственный
просчет, который допустил мой друг, - была продажа ма-
шины. Он попросил отвезти его к родительскому дому, что-
бы получить у отца деньги, затраченные на билет. Насколько
я помнил, отец Родриго всегда вытягивал своего сына из
любой беды. Его лозунг звучал так: "Не страшись ничего,
Родриго-старший всегда рядом!" Когда он услышал о прось-
бе сына дать ему денег в долг, чтобы возвратить другие
долги, лицо старого джентльмена приняло печальное выра-
жение. В ту пору он сам переживал финансовые затрудне-
ния.
Положив руку на плечи сына он произнес:
- Я не могу помочь тебе в этот раз, мой мальчик. Тебе
есть чего страшиться, так как Родриго-старшего больше нет
рядом.
Я изо всех сил стремился войти в положение своего
друга, пережить его драму так же остро, как всегда, но не мог.
Я только фокусировался на заявлении отца. Оно казалось
столь окончательным, что это встряхнуло меня.
Я жадно стал искать общества дона Хуана. Я оставил все
лос-анджелесские дела недоделанными и отправился в Со-
нору. Я рассказал ему о странном настроении, которое посе-
щает меня в обществе друзей. Всхлипывая от угрызений
совести, я поведают ему, что начал судить их.
- Не изводи себя из-за ерунды, - спокойно сказал мне
дон Хуан. - Ты уже, наверное, и сам догадаются, что целая
эпоха твоей жизни подходит к концу. Но эпоха никогда
реально не закончится, пока не умрет король.
- Что ты подразумеваешь под этим, дон Хуан?
-Ты и есть король, и ты очень похож на своих друзей.
И эта истина заставляет тебя дрожать как лист. Все, что тебе
остается сделать, -это принять все так, как есть, - чего ты,
конечно, сделать не можешь. Но ты еще можешь сделать
Другое-повторять самому себе: "Я не такой, я не такой". И
я обещаю тебе, что, продолжая говорить себе, что ты не
такой, в один прекрасный момент ты осознаешь, что ты
точно такой же.
НЕИЗБЕЖНАЯ ВСТРЕЧА
Одна мысль не отпускала меня ни на минуту: я должен был
дать ответ на очень важное письмо и сделать это любой
ценой. Но свершиться этому мешала смесь обычной моей
лени и желания к удовольствиям. Мой друг-антрополог, бла-
годаря которому я встретился с доном Хуаном, пару месяцев
назад написал мне письмо. Он интересовался моими успеха-
ми в изучении антропологии и настойчиво приглашал меня
к себе. Я сочинил три длинных письма. Перечитывая, я нахо-
дил их столь банальными и подобострастными, что тут же
рвал их. Я не мог выразить в них глубину своей благодарнос-
ти, глубину своих добрых чувств к нему. Я объяснял себе
отсрочку с ответом своим искренним намерением встре-
титься с ним и рассказать обо всем, что произошло в моей
жизни в связи с доном Хуаном Матусом. Но я не спешил
совершить свое неизбежное путешествие, так как толком не
знал, чем я, собственно, занимаюсь с доном Хуаном. В один
прекрасный день я хотел продемонстрировать моем)' другу
настоящие результаты. Пока что я располагал только неко-
торыми смутными набросками возможностей, которые ни-
как не могли сойти за плоды, собранные на антропологичес-
ком поле деятельности, - по крайней мере, не в глазах моего
требовательного друга.
И вот на какой-то вечеринке я узнал, что он умер. Это
известие спровоцировало во мне одну из тех опасных без-
молвных депрессий, столь знакомых мне по прошлым вре-
менам. Я не мог выразить своих чувств, так как то, что я
чувствовал, еще полностью не оформилось в моем сознании.
Это было смесью подавленности, отчаяния и отвращения к
самому себе за то, что я не ответил на его письмо, за то, что
я не приехал увидеться с ним.
Вскоре после этого я отправился с визитом к дону Хуану,
Подойдя к его дому, я уселся на один из ящиков на крыльце
и попытался подыскать слова, которые бы не звучали ба-
нально и могли выразить то отчаяние, которое я испытываю
из-за смерти своего друга. Каким-то непостижимым обра-
зом дон Хуан знал о причинах моих душевных мук, которые
и привели меня к нему.
- Да, - сухо сказал дон Хуан, - я знаю, что твой друг,
антрополог, направивший тебя ко мне, скончался. По неко-
торой причине я знаю точное время его смерти. Я видел ее.
Его сухое заявление потрясло меня до глубины души.
- Я давно видел ее приближение. Я даже говорил тебе
об этом, по ты пренебрег моими словами. Я уверен, что ты
даже не помнишь их.
Я помнил каждое слово, произнесенное им, но в то вре-
мя я не понимал значения этих слов. Дон Хуан заявил, что
некое событие, тесно связанное с нашим знакомством (но не
часть его), явилось причиной, по которой он видел моего
друга-антрополога как человека, стоящего на пороге смерти.
- Я видел смерть как внешнюю силу, уже открываю-
щую твоего друга, - сказал он мне. - У каждого из нас есть
энергетическая щель, энергетическая трещина ниже пупка.
Эта трещина, которую маги называют просвет, закрыта, ког-
да человек находится в расцвете сил.
- И каково значение всего этого, дон Хуан? - спросил
я механически.
- Значение смертельное, - ответил он. - Дух подал
мне знак, что нечто подходит к концу. Я решил, что моя
жизнь подходит к концу, и принял эту весть со всей благо-
дарностью, на которую был способен. Только позже, гораздо
позже до меня дошло, что это не моя жизнь подходит к
концу, но вся моя линия.
Я не понимал, о чем он говорит. Как же я мог воспри-
нять это всерьез? Насколько я мог судить, это не слишком
отличалось от всего того, из чего тогда состояла моя жизнь,
- от болтовни.
- Твой друг сам рассказывал тебе, и довольно многос-
ловно, о том, что умирает, - сказал дон Хуан. - И ты
сознавал то, что он говорил, так же, как сознаешь то, что я
говорил тебе, но в обоих случаях ты предпочел не придавать
этому значения.
Мне нечего было ответить. Я был раздавлен его словами.
Мне хотелось вдавиться в ящик, на котором я сидел, исчез-
нуть, провалиться сквозь землю.
- Но не твоя вина, что ты не придал этому значения.
Это все молодость, - продолжал он. - Тебе еще надлежит
так много сделать, столько людей окружает тебя! Ты не алер-
тен. Ты никогда не учился быть настороже.
Пытаясь защитить свою последнюю крепость - веру в
собственную наблюдательность, я указал дону Хуану на то,
что попадал в смертельно опасные ситуации, где требова-
лось проявить смекалку и бдительность. Беда была не в том,
что мне недоставало внимания, а в том, что я был недоста-
точно ориентирован, чтобы составить верный список прио-
ритетов. Вот почему все для меня было в равной степени как
важным, так и не важным.
- Быть алертньм - не значит быть наблюдатель-
ным, - сказал дон Хуан. - Для магов проявлять алерт-
ность означает постоянно осознавать ткань обыденного ми-
ра, которая кажется непригодной для взаимодействия в нас-
тоящий момент. Путешествуя со своим другом перед тем,
как познакомиться со мной, ты обращал внимание только на
явные детали. Ты не придал значения тому, как смерть пог-
лощала его, и все же что-то в тебе знало об этом.
Я стал протестовать, утверждая, что все это неправда.
- Не пытайся спрятаться за банальностями, - сказал
он осуждающе. - Встань. Если ты хоть мгновение сможешь
быть со мной. прими ответственность за то, что ты знаешь.
Не старайся затеряться в чужеродной ткани окру/кающего
мира; чужеродной тому, что происходит сейчас. Не будь ты
столь поглощен собственной персоной и своими проблема-
ми, ты бы знал, что это его последнее путешествие. Ты бы
заметил, что он закрывает свои счета, встречается с людьми,
которые помогали ему, и прощается с ними.
- Твой друг-антрополог говорил однажды со мной, -
продолжал дон Хуан. - Я помнил его настолько отчетливо,
что ничуть не был удивлен, когда он привез тебя на эту
автостанцию. Я не мог помочь ему при нашем разговоре. Он
не был тем человеком, которого я искал. Но я желал ему
добра от всей своей магической пустоты, из всего своего
магического безмолвия. Поэтому я знал, что во время своего
последнего путешествия он говорит "прощай" всем тем, кто
что-то значил в его жизни.
Я признавал, что дон Хуан полностью прав. Было мно-
жество деталей, которые я замечал, но которым не придавал
тогда должного значения; взять хотя бы тот экстаз, в кото-
рый приходил мой друг, любуясь окружающими нас видами.
Он останавливал машину, чтобы часами наблюдать за гора-
ми или руслом реки, или пустыней. Я отмахивался от этого,
как от идиотской сентиментальности мужчины средних лет.
Я даже делал тонкие намеки на то, что он, пожалуй, слишком
много выпил. Он отвечал мне, что в минуты отчаяния вы-
пивка приносит человеку мгновения мира и покоя, мгнове-
ния достаточно долгие, чтобы тот успел насладиться чем-то
неповторимым.
- Это было путешествие, предназначенное только для
его глаз, - сказал дон Хуан. - Маги предпринимают подоб-
ные путешествия, в которых значение имеет только то, что
могут впитать в себя их глаза. Твой друг освобождал себя от
всего лишнего.
Я признался дону Хуану, что не обращал внимания на то,
что он говорил о моем умирающем друге, так как на некоем
неведомом мне самому уровне я знал, что это правда.
- Маги никогда не говорят впустую, - сказал он. - Я
подбираю слова исключительно тщательно, когда говорю с
тобой или с кем-либо еще. Разница между тобой и мною
состоит в том, что у меня нет времени, и я должен поступать
соответственно. Ты же, наоборот, уверен, что располагаешь
всем временем этого мира, и тоже действуешь соответствен-
но. Конечным результатом нашего поведения является то,
что я взвешиваю все то, что собираюсь сказать, а ты нет.
Я признал его правоту, но тут же стал убеждать его, что
все сказанное им ни в коей мере не облегчает моей печали и
не рассеивает смятения. Затем я безотчетно высказался о
<< Пред. стр. 274 (из 284) След. >>
Список литературы по разделу