<< Пред. стр. 3 (из 23) След. >>
Список литературы по разделу
ответ на него. Он ожидает, что впоследствии пациент начнет себя вести
адекватно и независимо от ситуации. Психотерапевты этого направления
склонны подчеркивать директивные аспекты своей процедуры и в меньшей
степени полагаться на спонтанность изменений. Иногда они обозначают
изменение словом "обучение".
Между гипнозом и психотерапией существует еще и другое сходство. В
основе обоих лежат добровольные взаимоотношения. Ни одна из этих
процедур не навязывается ни кому, но применяется к человеку
стремящемуся к подобному типу отношений. Но как гипнотический субъект,
так и психотерапевтический пациент часто сопротивляется инструкциям
несмотря на то, что они сами пожелали находиться в ситуации гипноза
или психотерапии. Существеннейшим аспектом и гипноза, и психотерапии
является необходимость мотивировать человека сотрудничать с
гипнотизером или психотерапевтом в плане выполнения инструкций и иметь
дело с сопротивлением, если оно возникает.
Несмотря на то, что отношения гипнотизера и гипнотического субъекта
или пациента и психотерапевта являются добровольными, в самом начале
процесса необходимо убеждение. Пациента или субъекта надо мотивировать
к сотрудничеству, и обычно это делается с помощью подчеркивания тех
преимуществ, которые он будет иметь в случае кооперирования, равно как
и упоминания того, что он потеряет, если он не будет сотрудничать. Но
даже в случае высокой мотивации субъекты и пациенты часто
сопротивляются, отказываясь от того, что им предлагает человек к
которому они обратились за помощью. В гипнозе существуют два основных
вида сопротивления: недостаточная кооперация и избыточная кооперация.
Если субъект не реагирует так, как он должен реагировать, то есть
сопротивляется, то гипнотизер имеет на этот случай отработанные
способы решения такой проблемы. Милтон Эриксон в большей степени чем
любой другой гипнотизер сосредоточился в данном случае на развитии
техники для убеждения сопротивляющихся субъектов для достижения их же
целей. Исследуя феномен сопротивления в гипнозе, Эриксон изобретал тем
самые новые способы решения проблем в ходе психотерапии. Его подход к
клиентам с проблемами, при котором он формально не использовал гипноз,
в сущности является тем же самым подходом к сопротивлению в гипнозе.
Если понять эту общность, то станут понятными и многие
психотерапевтические техники Эриксона.
Когда человек страдает от какого-либо симптома, по определению, он не
может помочь себе. Его поведение непроизвольно. Фобик, человек с
навязчивостью, алкоголик или семья с нарушенными отношениями ведут
себя так потому что не могут вести себя иначе. И поэтому гипнотический
субъект, который хочет быть загипнотизированным, часто не будет
выполнять инструкций. Он не отказывается -- он просто дает знать, что
он не может иначе. Или же он отреагирует противоположным образом,
показывая гипнотизеру, что все происходит помимо его воли. Например,
если субъекта просят положить руки на подлокотники кресла, а затем
говорят ему что руки становятся легче и легче и начинают подниматься
он может в общем поднять их но ответит: "Они стали тяжелее". Искусство
гипноза состоит в том чтобы справляться с подобными видами
сопротивления и производить изменения, но и искусство психотерапии
состоит в искусном решении такого рода проблем.
Поощрение сопротивления
Если гипнотизер скажет субъекту, что его руки становятся легче, а тот
ответит: "Мои руки стали тяжелее", то гипнотизер не ответит:
"Прекратить это!", вместо этого он примет реакцию субъекта и даже
поощрит ее сказав например: "Это хорошо, они могут стать еще тяжелее".
Такое принятие типично для гипноза, но кроме того оно является
фундаментальным в подходе Эриксона к человеческим проблемам вне
зависимости от того, использует он гипноз при их решении или нет. Что
происходит если кто-то "принимает" сопротивление субъекта и даже
поощряет его? Субъект, таким образом, оказывается в ситуации, когда
его попытка к сопротивлению принимается как стремление к
сотрудничеству, как кооперативное поведение. Субъект, таким образом,
оказывается в ситуации, когда его попытка к сопротивлению принимается
как стремление к сотрудничеству, как кооперативное поведение. Субъект
обнаруживает, что он выполняет инструкции гипнотизера, что бы он ни
делал, потому что то, что он делает определяется как кооперация. А
если он сотрудничает, то ему можно предписать и новые поведенческие
реакции. Эриксон использует здесь аналогию с человеком, который хочет
изменить направление течения реки. если он перегородит реку, она
разольется и сметет препятствие. Если же он примет силу реки и просто
повернет ее в другом направлении, река с помощью своей же силы пробьет
себе новое русло. Например если пациент обращается с жалобами на
головную боль, но которая не имеет соматических причин, Эриксон
"примет" эту головную боль так же как он принял бы гипнотическое
сопротивление. Он сосредоточится на необходимости иметь головную боль
длительность, частота и интенсивность этой боли может варьировать до
того момента, пока она не исчезнет вообще.
Случаи из практики Эриксоновской семейной психотерапии демонстрируют,
как самые различные терапевтические вмешательства могут быть связаны
со своим гипнотическим источником и, в частности, с поощрением
сопротивления. Обычно, работая с супружеской парой или семьей, Эриксон
использует следующую последовательность: сначала он просит членов
семьи сделать что-то, что они могут сделать произвольно (обычно то,
что они уже делают), а затем он говорит им о спонтанных изменениях,
или же изменения наступают сами, как следствие поощрения их обычного
поведения. Очень редко он говорит паре или семье прекратить делать то,
что они делают. Если муж и жена постоянно и бурно ссорятся и
отказываются принимать хорошие советы, Эриксон вероятнее всего,
попросит продолжать ссориться, но он изменит место и время ссоры,
может быть какие-либо другие ее параметры, и реакцией семьи будет
"спонтанное" изменение поведения.
Предложение худшего варианта
Психотерапевт предпочитает, чтобы пациент сам инициировал свое новое
поведение, и сам выбирал себе новое направление в жизни. Но вместе с
тем психотерапевт хочет, чтобы пациент изменился совершенно
определенным образом, который сам психотерапевт считает наиболее
важным. Проблема и психотерапии и гипноза заключается в том, как
заставить пациента или субъекта следовать инструкциям, но вместе с тем
развиваться автономно, принимать собственное решение и самостоятельно
выбирать пути своего развития.
Обычно Эриксон использует здесь следующую процедуру. Он предлагает
пойти пациенту в одном направлении, но предлагает так, что провоцирует
его выбрать себе другое направление. Если Эриксон хочет, чтобы
гипнотический субъект отреагировал определенным образом, то он может
проинструктировать его сделать что-либо, что он не хочет делать, и
субъект выберет тогда что-либо, что он не хочет делать, и субъект
выберет тогда что-либо более подходящее для себя. Например, если
Эриксон хочет добиться амнезии, он может дать субъекту инструкцию
забыть что-либо из того, что тот предпочитал бы помнить. В качестве
альтернативы субъект забудет что-либо другое, но более полно и прочно,
потому что он сам выбрал то, что он забудет.
Комментируя этот прием, Эриксон говорит: "С помощью подобных
инструкций вы устанавливаете для пациента класс некоторых действий,
которые он может воспринять как "упражнения". Затем вы вводите в этот
класс один элемент, который как вы подозреваете, субъект не очень то
хочет выполнять. Таким образом, вы заставляете его "спонтанно" найти
другой элемент в этом же классе. Это хороший способ вдохновить
кого-либо найти такие действия которые он сможет выполнить, которые
будут ему нравиться и в которых он преуспеет".
Хотя и психотерапевт и гипнотизер настроены благонамеренно, они часто
создают трудности человеку который не сотрудничает с ними в
достаточной степени. Иногда это делается намеренно, например, пациенту
предлагается сделать что-то, что он не хочет делать в расчете на то,
что он выберет что-то лучшее для себя. В другом случае могут
использоваться и угрозы, либо какие-либо другие процедуры в расчете на
то, что пациент изменится, чтобы избежать чего-либо худшего. Например,
гипнотизер может сказать: "Вы хотите погрузиться в транс сейчас или
немного попозже?" Ставя вопрос таким образом гипнотизер избегает
говорить о том, хочет ли субъект вообще войти в транс но он
предполагает ему также и легкий путь отступления. Субъект может
ответить: "Позже", чтобы избежать необходимости погружаться в транс
прямо в данный момент. Гипнотизер может так же сказать: "Вы можете
погрузиться в глубокий транс или же легкий транс". Субъект может
погрузиться в легкий транс, чтобы избежать глубокого транса, но он мог
бы избежать даже легкого транса, если бы ему не была предложена худшая
альтернатива.
Эриксон использовал множество процедур для того, чтобы человеку стало
труднее сохранять свою проблему при себе, нежели решить ее. Некоторые
из этих процедур предполагают, выполнения взятых на себя добровольно
неприятных обязательств например, таких обязательств, как делать
физзарядку каждый раз в два часа ночи, если симптом за данные сутки
появился большее количество раз, чем пациент этого хотел. Иногда
Эриксон комбинировал "рассеивание", то есть типичную гипнотическую
технику, с такими трудно выполнимыми обязательствами.
Произведение изменений с помощью метафорической коммуникации
Если субъект сопротивляется инструкциям, то можно применить аналоговую
или метафорическую коммуникацию. Если субъект сопротивляется реакции
А, гипнотизер может говорить о Б и если А и Б метафорически связаны,
субъект построит эту связь "спонтанно" и отреагирует соответственно. В
сложнейшем процессе наведения гипнотического транса аналогия может
быть передана вербально или невербально. Обычно, когда гипнотизер
внушает субъекту, что рука стала легче и начала подниматься, он
поднимает свою голову и начинает говорить более высоким голосом
указывая метафорически на то, как рука должна двигаться. И субъект
реагирует на это пространственное и вокальное изменения. Если субъект
раньше подвергался гипнозу, а гипнотизер хочет сейчас, чтобы транс
наступил "спонтанно" он может начать обсуждать с субъектом как эта
комната или ситуация напоминает субъекту ту комнату или ситуацию в
которой его гипнотизировали раньше. Субъект будет реагировать на такую
аналогию так же как он реагировал тогда в той другой комнате или
ситуации. Подобно этому если одного человека гипнотизируют в
присутствии другого, можно метафорически обратиться к этому другому
таким способом, что у первого возникнет состояние транса, причем он не
будет никак на этом сосредоточен. Аналоговый или метафорический подход
особенно эффективен при сильном сопротивлении, поскольку очень трудно
сопротивляться внушению, о котором субъект не знает сознательно, что
он его получает.
Милтон Эриксон мастерски владел метафорическим подходом. Слушая и
наблюдая человека, реагируя на него он имеет дело со множеством
метафорических сообщений, которыми постоянно обмениваются люди при
общении. На уровне метафор он функционирует так же гладко и легко, как
большинство людей функционирует на уровне сознательной логической
коммуникации. Его инструкции пациентам не являются простыми и
прямолинейными. Они включают множество аналогий, применимых к
проблемам пациента. Метафорический подход, который он использует без
формального применения гипноза, берет свое начало в том периоде, когда
он экспериментировал с метафорическими внушениями, которые субъектом
не осознавались.
Типичный пример. Если Эриксон имел дело с супружеской парой страдающей
от сексуального конфликта, но избегающей обсуждения этого конфликта,
то он использовал метафорический подход. Он выбирал какой-то аспект из
совместной жизни, аналогичный сексуальному и изменял этот аспект так
как он мог бы изменит сексуальное поведение. Он, например, мог
обсудить с этой парой их совместный обед и расспросить их о том, что
они предпочитают есть на обед. Он обсудил бы с ними то, что жена любит
перед обедом заказать разные закуски в то время как муж хотел бы
начать сразу прямо со второго блюда -- с мяса и картошки. Или же жене
может нравиться обедать спокойно, не торопясь, слушая при этом музыку,
для мужа же, быстрого и непосредственного по характеру, самым важным
может быть еда. Если муж и жена начнут связывать то, что они обсуждают
с сексуальными отношениями, Эриксон тут же быстро поменяет тему, а
затем снова вернется к этой аналогии. В конце такой беседы Эриксон
может дать им задание пообедать вместе в определенный день, причем
так, чтобы оба получили от этого удовольствие. если прием сработал, то
они начинают получать удовлетворение не только от обеда, но и от
сексуальных отношений, и при этом они не осознают, что Эриксон
сознательно поставил себе такую цель терапии.
Готовность Эриксона к работе с метафорами относилась так же и к тем
людям, которые вообще жили метафорической жизнью. Такой стиль жизни
типичен для шизофреников. Эриксон предполагал, что метафора является
для шизофреника важным сообщением. Например, когда Эриксон работал в
Уорчестерском госпитале, там был молодой пациент, который считал себя
Иисусом Христом. Он шествовал как мессия, обернув вокруг себя простыню
и пытался обращать окружающих людей в христианство. При встрече
Эриксон спросил его: "Если я не ошибаюсь, у вас есть опыт плотницкой
работы?" И Эриксон привлек этого молодого человека к реализации
особого проекта книжного шкафа и переключил его продуктивную работу.
В том же самом госпитале лежал крупный промышленник, который
обанкротился и испытывал сильнейшую депрессию. Он не переставая плакал
и стереотипно двигал руками вперед и назад, к груди и вперед. Эриксон
сказал ему: "Вы человек, который знал свои взлеты и падения", и
попросил его изменить движение руками. Теперь он должен был двигать
руками вверх и вниз, а не вперед назад. Затем Эриксон обратился за
помощью к трудотерапевту. Указывая на эти новые движения больного
вверх и вниз, он сказал: "Вложите пожалуйста ему в каждую руку по
куску наждачной бумаги, а между руками пропускайте доску. Таким
образом он сможет ее зачищать". И вот этот пациент начал заниматься
чем-то продуктивным и перестал плакать. Затем он увлекся работой по
дереву, стал делать наборы шахмат и продавать их. Вскоре ему стало
настолько лучше, что его смогли отпустить домой на испытательный срок,
а через год после выписки его состояние составляло 10 тысяч долларов.
Несмотря на то, что Эриксон охотно общается с пациентами с помощью
метафор, он никогда не "интерпретирует" их: не объясняет что означают
эти метафоры и это резко отличает его от остальных психотерапевтов. Он
не переводит "бессознательную" коммуникацию в сознательную форму. Если
пациент говорит что-то в метафорической форме, Эриксон отвечает ему
точно так же. С помощью притч, действий и инструкций он работает
внутри метафоры, чтобы произвести определенные изменения. Он как-будто
бы чувствует, что глубина и быстрота изменений не будет столь
значительной, если пациента подвергнуть такой процедуре, как перевод
коммуникации в сознательную форму.
Эриксон избегал интерпретации не только вербальных утверждений
пациента, но и его движений. Он улавливал мельчайшие детали
невербального поведения, но информация, которую он при этом получал и
оставалась невербальной. Например, женщина однажды сказала своему
психотерапевту: "Я без ума от моего мужа", и говоря это она прикрывала
рот рукой. Психотерапевт тут же проинтерпретировал это так, что если
она прикрывает рот, говоря эти слова, она вроде бы не должна этого
говорить. Он помогал ей осознать ее "бессознательный" жест. Эриксон
никогда бы не сделал такого замечания, но принял бы жест этой женщины
как совершенно валидный способ коммуникации. Перевод этого сообщения в
иную форму нарушил бы процесс коммуникации, и был бы просто
невежливостью. Более того, это бы слишком упростило бы крайне сложное
утверждение. Обычно "инсайтные" интерпретации бессознательной
коммуникации являются редукционистскими до абсурда, подобно пересказу
Шекспировской пьесы, состоящему из одного предложения.
Эриксон работал с помощью метафор не только в терапевтическом
процессе. Он также собирал информацию с помощью подобных приемов.
Например, один раз в присутствии посетителя он разговаривал с
пациентом, который обратился к нему по поводу фонтомной боли руки.
Этот пациент, 70-ти летний мужчина, упал с крыши и повредил себе руку
настолько сильно, что ее пришлось ампутировать. Он страдал от болей в
ампутированной руке уже много месяцев и никакое лечение ему не
помогало. Наконец он приехал в Финикс к Эриксону. Во время беседы, в
которой пациент говорил, в основном, о возможности выздоровления, он
упомянул двух братьев. Позже, обсуждая эту беседу с посетителем,
Эриксон заметил, что он знал только об одном брате. Возможно, этот
человек имел других родственников, о которых он не упомянул. Эриксон
заметил также, что пациент употребил какую-то туманную сразу, которая
могла бы дать собеседнику понять, что он был женат более чем один раз.
Посетитель заинтересовался, почему Эриксон прямо не спросил пациента о
его родственниках. Эриксон ответил: "Этот человек в течении 27 лет
занимался тем, что настилал полы. Большинство мужчин не могут
выдержать на такой работе более 15 лет, но он выдержал почти в два
раза больший срок. Если бы я действительно хотел узнать больше о его
семье, я мог бы начать говорить с ним о том, как можно ехать по
пустыне. Я бы описал, как кто-то едет по дороге и объезжает холм,
стоящий посреди пустыни. И вдруг повернув за этот холм, я бы увидел на
нем одинокое железное дерево. Одна из веток этого дерева сломана
скорее всего порывом ветра, гуляющего по пустыне.
"Я бы использовал образ железного дерева, потому что у этого человека
была именно такая специальность. Железное дерево со сломанной ветвью.
Наверно ее сломал порыв ветра, гуляющего по пустыне. Затем я поговорил
бы с ним о кустах мескито растущих вокруг дерева. Я узнал бы о его
родственниках, потому что дерево было окружено кустами. "Если бы я был
последним листочком на дереве".
<< Пред. стр. 3 (из 23) След. >>
Список литературы по разделу