<< Пред. стр. 34 (из 55) След. >>
Список литературы по разделу
тва мышления и языка, полагая, что оно возникает и развивается парал-
лельно возникновению и совершенствованию языка.
Кондильяку принадлежит основательно разработанная лингвис-
тическая концепция. В противовес библейскому учению о божествен-
ном происхождении языка и представлениям о его врожденности людям
Кондильяк выступил сторонником теории естественного происхожде-
ния языка и развил ее в рамках антитеологического понимания проис-
хождения и становления человеческого рода. Согласно Кондильяку,
язык возник в силу насущной потребности первобытных людей, в ходе
их общения и на основе сопровождающих его действий - жестов и зву-
ков. Из последних постепенно развивалась членораздельная речь, слова
которой стали знаками, использовавшимися при образовании понятий.
В целях развития познания Кондильяк считал необходимым создать,
исходя из обыденного языка, специальный "язык науки", в котором все
слова были бы точно определенными содержательными понятиями.
Проблема "систем": Сенсуализм воспринимался и разра-
деструктивный батывался Кондильяком как гносео-
и конструктивный методологическая концепция, кото-
аспекты рая располагает значительным конст-
руктивным потенциалом, позволяя
построить надежную систему знаний. Целью своего исследования
происхождения человеческих знаний он считал открытие пути, кото-
рый надежно ведет к их самому. значи-
241
тельному приращению и позволяет - это звучало совсем по-бэко-
новски - "восстановить весь человеческий разум" (199, 1, 69). Сильная
критическо-деструктивная сторона кондильяковского сенсуализма бы-
ла целиком подчинена задаче созидательной. Если бейлевская критика
"метафизики" XVII в. радикально компрометировала философские сис-
темы, то критика последней Кондильяком, в известном смысле еще бо-
лее основательная, была направлена на разрушение лишь определенного
вида систем, названных им "абстрактными", и органически сочеталась
с обоснованием правомерности, даже необходимости создания иных
систем.
В понимании Кондильяка "система есть не что иное, как распо-
ложение различных частей какого-нибудь искусства или науки в из-
вестном порядке, в котором они все взаимно поддерживают друг друга и
в котором последние части объясняются первыми. Части, содержащие
объяснение других частей, называются принципами..." (201, 3). Диффе-
ренцированное отношение к системам Кондильяка объяснялось тем, что
он усматривал три различных вида принципов, лежащих в основании
философских построений: (1) "общие или абстрактные", (2) предполо-
жения о ненаблюдаемых причинах вещей, (3) твердо установленные
факты. Первый рол принципов Кондильяк считал совершенно ложным,
второй - правомерным при соблюдении определенных условий, третий -
безусловно правильным.
Системы Декарта, Мальбранша, Спинозы и Лейбница отвергались
Кондильяком потому, что в соответствии с убеждением их творцов он
считал их построенными на основе общих и абстрактных принципов.
Речь шла, собственно, об убеждении названных приверженцев односто-
ронне рационалистической гносеологии и методологии, что основопо-
лагающие истины открываются интеллектуальной интуицией в самой
душе как изначально присущие ей, а затем разум выводит из них все
остальное "метафизическое" знание. Указывая, что при этом в качестве
принципов выступали "общие и абстрактные предложения", Кондильяк
называл синтетическим метод построения систем, при котором "предс-
тавляется, будто истина не может появиться, если ей не предшествует
огромное число аксиом, дефиниций" (199, 1, 111, 112). С точки зрения
сенсуализма Кондильяк разъяснял, что все эти абстрактные принципы
могут быть лишь вторичными, производными по отношению к действи-
тельным истокам человеческих знаний, более определенно - они ре-
зультат абстрагирования от тех понятий, которые образованы
242
на основе чувственных восприятий. Кондильяк вместе с тем нас-
таивал на том, что "общие принципы и абстрактные понятия" вовсе не
являются самыми простыми идеями, таковыми должны быть признаны
лишь "первые частные идеи, которые мы получаем через ощущение и
его осознание" (199, 1, 289). Приводя в обоснование своей гносеологи-
ческой концепции выводы лингвистических исследований, согласно ко-
торым в языках всех народов "долгое время не было других слов, кроме
названий данных чувственно воспринимаемым предметам, таких слов,
как дерево, плод, вода, огонь", Кондильяк подчеркивал, что "все самые
абстрактные термины происходят от первых названий, которые были
даны чувственно воспринимаемым предметам" (199, 1, 229, 240).
При рассмотрении "метафизических" систем XVII в. Кондильяк
ограничился эксплицитным методом их построения, не заметив того,
что творцы их, в особенности Спиноза, подходили к заключенным в них
положениям во многом иначе, чем это предписывалось формулируе-
мыми ими методологическими правилами. Наряду с фактически дейс-
твовавшей имплицитной методологией, обладавшей немалыми достоин-
ствами, Кондильяк просмотрел онтологически ценные идеи "метафизи-
ков". Неудовлетворительность предложенного ими обоснования своих
положений о бытии привела его, во-первых, к отказу от их рассмотре-
ния,во-вторых, к не подтвержденному исследованием заключению об их
ложности, в-третьих, к столь же беспочвенному выводу, что вообще
сущность вещей непостижима для человека.
Надо заметить, что критика "метафизических" систем XVII в. не
имела для Кондильяка самодовлеющего значения, а была подчинена за-
даче обоснования необходимости принять новые гносео-методологичес-
кие принципы ради создания соответствующей потребностям фран-
цузского общества XVIII в. мировоззренческой системы. То, что палсто-
летием ранее было уже основательно разрушено Бейлем, Кондильяк
стремился полностью устранить, чтобы расчистить почву для новых
философских построений "системного" характера. Создание из идей
истинной системы знаний Кондильяк представлял как движение от
чувственной ступени к рациональной: "Начать с наиболее простых, со-
общаемых нам органами чувств; образовать из них сложные понятия,
которые, сочетаясь между собой, в свою очередь произведут другие по-
нятия, и так далее" (199, 1, 288).
243
Выступая сторонником "аналитического" метода, Кондильяк
ставил задачу расчленения сложных идей на простые, чтобы "доиски-
ваться происхождения наших идей, проследить ход их образования",
открыть их источник (199, 1, 115), т. е. решать проблему генезиса идей.
В понимании Кондильяка анализ включает в себя также операции син-
тезирующего характера, именно, сочетания идей и такого сравнения
между ними, которое ведет к образованию новых идей. Кондильяковс-
кому понятию анализа, рассматривавшемуся также как своего рода ис-
числение, не была, таким образом, свойственна метафизическая однос-
торонность.
Построение системы знания тоже включалось Кондильяком в
число задач, решение которых обеспечивается аналитическим методом.
За установкой на то, чтобы "постичь идеи в соответствии с тесными
связями, существующими между ними", отчетливо проглядывало
убеждение Кондильяка в объективном основании таких связей: "Соче-
тания, в которых такая связь встречается, сообразуются с самим проис-
хождением вещей" (199, 1, 292 - 293). Вопреки видимости, кондиль-
яковский анализ не замыкался в сфере идей как таковых, а оказывался
устремленным также на познание самих вещей, только при соответс-
твии которым идеи рассматривались как истинные. Если, с одной сто-
роны, анализ - это "единственный метод, который может придать оче-
видность нашим рассуждениям и, стало быть, единственный, которому
нужно следовать в поисках истины", то он в то же время есть "подлин-
ный путь к открытиям, потому что благодаря ему мы устанавливаем
происхождение вещей" (199, 1, 115, 114).
Предметную содержательность понятий, образование которых
Кондильяк связывал с языковым обозначением воспринятого в чувс-
твенном опыте, должен был придать непосредственный познавательный
контакт человека с вещами. В первом произведении Кондильяк самым
общим образом определил последний как прямое ощущение свойств
познаваемой веши. В соответствии с этим Кондильяк сформулировал
следующую материалистическую антитезу отвергаемой им рационалис-
тической метафизике: "Нужно начинать с исследования свойств", а не
((C построения дефиниций вещи и рассмотрения дефиниций как прин-
ципов, пригодных для раскрытия свойств вещей" (199, 1, 290).
Более основательно вопрос о познании вещей Кондильяк осветил
в "Трактате о системах" при характеристике естественно-научных ги-
потез (они отнесены к второму роду "систем", в которых принципами
являются "предположе-
244
ния"). В отличие от ньютоновского кредо "гипотез не создаю",
которое весьма неадекватно выражало действительную методологию ве-
ликого английского физика и ориентировало на узколобый эмпиризм,
Кондильяк отстаивал положение о "полезности" и даже "абсолютной
необходимости гипотез в естествознании". Отмежевываясь от натур-
философских спекуляций, Кондильяк считал построение гипотез оп-
равданным при соблюдении двух условий: (1) способности "исчерпать
все возможные по данному вопросу предположения, (2) наличия спосо-
ба подтвердить или опровергнуть выдвинутые предположения" (201,
49). Кондильяк уточнял, что это испытание гипотез должно осущест-
вляться опытным путем в ходе наблюдений, сделанных ((C максималь-
ной точностью", причем до получения положительного результата ги-
потезы "следует рассматривать только как догадки" (201,160). Исполь-
зуя современную терминологию, можно сказать, что Кондильяк считал
научно приемлемыми только верифицируемые или фальсифицируемые
гипотезы, предусматривая эмпирическую процедуру их проверки.
Согласно Кондильяку, гипотезы очень легко применять в "чистой
математике", сравнительно нетрудно - в астрономии, если удовлетво-
ряются объяснением видимой картины неба, и весьма сложно - в физи-
ке. Указывая на бесконечность Вселенной и обусловленную этим огра-
ниченность знаний о ней, как бы ни прогрессировали они с течением
времени, Кондильяк считал неоправданным построение гипотез, пре-
тендующих на объяснение всех явлений природы, всего "механизма
Вселенной" (201, 156). С учетом же того, что каждая вещь включена в
бесконечную цепь связей и образующие ее мельчайшие частицы ненаб-
людаемы (имелись в виду возможности физических инструментов XVIII
в.), Кондильяк предостерегал вместе с тем против создания гипотез о
"первых принципах". Способствующими научному познанию он считал
"частные гипотезы", поясняя, что ученые "должны ограничиваться
составлением систем для тех частей физики, в которых они могут про-
изводить опыты" (201, 173). Задача физиков, по Кондильяку, заключа-
ется в том, чтобы "наблюдать явления, улавливать связь их и добираться
до тех явлений, от которых зависят некоторые другие", не забывая, что
все познанные причины явлений зависят "в свою очередь от неизвест-
ных причин", которые еще предстоит познавать (201, 173, 168).
В этих размышлениях Кондильяк решительно порывал с метафи-
зическим идеалом законченной и исчерпывающей "системы" знаний о
природе, фактически трактуя познание
245
246
247
248
249
250
Глава 6. Ламетри
251
252
253
далее несомненным, что в поведении животных, особенно высших
"четвероногих" (млекопитающих), обнаруживаются черты, свидетель-
ствующие о наличии у них памяти, способности сравнения чувственных
восприятий, основанного на этом своего рода расчета, преднамереннос-
ти и предусмотрительности в действиях, т. е. того, что у людей принято
называть умственными способностями. Материальным субстратом этих
способностей является у животных, как и у человека, мозг, только он у
них меньше развит, в силу чего их ум уступает человеческому. Хотя
Ламетри не проводил четкой границы между сознанием человека и пси-
хикой животных, он тем не менее указывал на "качественное превос-
ходство человеческой души" над "душой животных" (206, 74, 260).
Выявление одушевленности, "психичности" животных должно
было, по мнению Ламетри, заставить даже спиритуалистов .признать
абсурдность своего представления о душе как созданном богом иммате-
риальном существе, оживотворяющем тело. Происходившее при этом
уничтожение абсолютной грани между человеком и животными приз-
вано было расчистить почву для детального обоснования "материально-
го единства человека", для чего привлекалась - после рассмотренных
коррективов - декартовская идея о животных как "машинах", распрост-
раняемая на человека. Эта идея, подвергаемая Ламетри существенному
переосмыслению, была ценна для него отрицанием у животных спири-
туалистически понимаемой души. В духе сторонников материалисти-
ческой ветви картезианства XVII в. Ламетри в декартовом различении в
человеке двух субстанций усматривал "только ловкий прием", "чтобы
заставить богословов проглотить яд", скрытый в неизбежно выявляемой
проницательными умами аналогии между животными и людьми, в све-
те которой последние, "сколько бы они ни претендовали на то, чтобы
быть выше животных, в сущности, являются животными и ползающими
в вертикальном положении машинами..." (206, 231, 238).
Тезис Ламетри "человек-машина", совершенно механистический
по форме, не является, однако, таковым по своему основному смыслу.
Поясняя этот тезис, Ламетри по всем пунктам показывает, что человек
существенно отличается (как и животные, но они в меньшей мере) от
собственно механических устройств. Во-первых, человек - это такая
машина "особого рода", которая способна "чувствовать, мыслить,
уметь отличать добро от зла...". Во-вторых, "человеческое тело - это за-
водящая сама себя машина,
254
живое олицетворение беспрерывного движению". Эта машина
"заводится" не механически, а путем поступления в кровь "хилуса" -
питательного сока, образующегося при переваривании человеческим ор-
ганизмом поглощаемых им продуктов. Ламетри высказал мысль о хи-
мическом характере процесса преобразования хилуса в энергию, кото-
рая затем уже "механически оживляет мускулы и сердце". В-третьих, в
отличие от часового механизма (как постоянно фигурировавшего в фи-
лософских рассуждениях образа хорошо отлаженной "самодействую-
щей машины"), с которым Ламетри сравнивает человеческое тело, пос-
леднее, подчеркивает он, продолжает функционировать и после "по-
ломки" в нем лаже нескольких "колес" и "пружин", т. е. заболевания
или утраты каких-то органов (см. 206, 239, 199, 233, 237).
Реальное содержание тезиса "человек-машина" заключалось
главным образом в обосновании положения "человекживотное" - в том
смысле, что он является субстанциально единым, материальным су-
ществом. Подобный ход мысли Ламетри объяснялся тем, что ее теорети-
ческим источником была декартовская "физика", в которой всецело
материальными существами признавались только животные, уподобля-
емые машинам.
Надо сказать, что сами по себе машины и механизмы не интересо-
вали Ламетри как философа. В центре его внимания находились живые
организмы, и он стремился понять человека как существо органическо-
го мира. Задачу эту Ламетри решал опираясь на биологические науки
своего времени, своеобразно фокусирующиеся (вместе с химией) в ме-
дицине. Более того, Ламетри первым из новоевропейских материалистов
строил свои философские обобщения о природе не на основе механики,
а осмысливая результаты биологических и отчасти химических иссле-
дований. В составе развивающегося естествознания их удельный вес
стал уже очень значительным к середине XVIII в., они бурно прогресси-
ровали, и накапливавшийся в них эмпирический материал буждал фи-
лософски мыслящих ученых, из среды которых вышел Ламетри, отка-
зываться от тех воззрений на природу, которые укоренились в пред-
шествующий период XVII - начала XVIII в., когда, как отмечал Энгельс,
из всех естественных наук "достигла известной законченности только
механика..." (1, 21, 286).
Проблема движения как атрибута материи. В построении после-
довательно материалистического понимания природы Ламетри придавал
важнейшее значение обоснованию положения о движении как атрибуте
терии. Точнее, Ламетри утверждал присущность материи "движущей
<< Пред. стр. 34 (из 55) След. >>
Список литературы по разделу