<< Пред. стр. 38 (из 55) След. >>
Список литературы по разделу
тия", следует отказываться только после того, как экспериментально
будет установлено несоответствие действительности всех их аспектов.
"Странные" гипотезы и "причудливые эксперименты", для кото-
рых необходима самая большая и профессионально высокая рациональ-
ная активность "экспериментальных философов" и "истолкователей
природы", Дидро рассматривал как средства выявления ее объективной
сути. Усмотрение сложности процесса познания неизменно сочеталось
у Дидро с обоснованием того, что оно отражает действительность и ее
закономерности.
Материалистическая Такая трактовка познания была орга-
концепция сознания нически соединена у Дидро с материа-
и критика идеализма листическим воззрением на сознание.
Опираясь на Ламетри и в то же время
идя во многом значительно дальше него, Дидро, не менее обильно
привлекавший медико-биологический материал (Ламетри даже принял
автора "Философских мыслей" за врача!), характеризовал сознание че-
ловека как свойство присущей ему материальной организации. Считая
мышление развивающимся на основе чувственных восприятий Дидро
видел в органах чувств, нервной системе, головном мозге материальный
субстрат всех психических процессов. Мыслящее "я" сравнивалось
Дидро с "пауком", который "гнездится" в коре головного мозга, прони-
зав "нитями" своей "паутины" - нервами - весь организм, так что "на
поверхности вашего тела нет ни одной точки без их отростков". Данная
материальная структура, формирующаяся в ходе эмбрионального разви-
тия, обеспечивает, подчеркивал Дидро, не только физиологическое, но и
психологическое "единство животного". Сходящиеся в мозгу и образу-
ющие там "пучок" нервы рассматривались им как анатомо-физиологи-
ческое основание того факта, что ощущения организма оказываются со-
отнесенными с "я", образующими в нем "пучок" восприятий. Факт
единства самосознания во времени, представлявший собой для Юма не-
разрешимую загадку, объяснялся Дидро наличием памяти, которая сама
связана с определенной материальной организацией, так что "существо
чувствующее и обладающее этой организацией, пригодной для памяти,
связывает получаемые впечатления,
277
созидает этой связью историю, составляющую историю его жизни,
и доходит до самосознания". Последнее выступало как основа для воз-
никновения собственно мыслительных операций человека, который по-
этому "может отрицать, утверждать, умозаключать, мыслить" (211,
173, 165, 172, 148).
Функционирование материальных структур, делающих возмож-
ным память и вообще связывание восприятий во всех иных операциях
сознания (юмовская проблема "ассоциирования идей", решаемая за счет
допущения априорных "принципов ассоциации"), Дидро рассматривал с
точки зрения "вибрационной теории", развитой Гартли исходя из меха-
нических аналогий, принятых еще в XVII в. Декартом и Гоббсом. Считая
позволительным "сравнивать нервные волокна наших органов с чувс-
твительными, вибрирующими струнами", Дидро писал: "Чувствитель-
ная, вибрирующая струна приходит в колебание и звучит еще долго пос-
ле удара. Вот это-то дрожание, своеобразный и необходимый резонанс
не позволяет объекту исчезать в то время, как ум занят соответствую-
щим свойством" (211, 148).
Не афишируемое, но весьма реальное и важное размежевание с
агностиком Юмом происходило параллельно с подчеркнутым противо-
поставлением Дидро своего материалистического понимания чувствен-
ных восприятий их идеалистической трактовке со стороны Беркли. Пре-
образуя ламетриевский образ "человека-машины" под углом зрения
своих гносеологических задач, Дидро писал: "Мы - инструменты, ода-
ренные способностью ощущать и памятью. Наши чувства - клавиши, по
которым ударяет окружающая нас природа и которые часто сами по се-
бе ударяют". Ощущения, по Дидро, - это результат впечатлений, испы-
тываемых органами чувств от различных материальных воздействий,
одни из которых внешни по отношению к организму, а другие происхо-
дят внутри него, - абсурдно поэтому мнение Беркли, что существование
материальных тел сводится к наличию у субъекта восприятий об этих
телах, т. е. что последние оказываются существующими лишь в этих
вос- . приятиях. Замечая свойственные берклианству солипсистские
тенденции, Дидро писал о нем с едкой иронией: "Был момент сумас-
шествия, когда чувствующее фортепиано вообразило, что оно есть
единственное существующее на свете фортепиано и что вся гармония
Вселенной происходит в нем". Дидро отнес Беркли к числу идеалистов,
употребив этот термин в контексте широкого историко-философского
обобщения: "Идеалистами называют философов, которые,
278
признавая известным только свое существование и существова-
ние ощущений, сменяющихся внутри нас не допускают ничего другого"
(211, 149, 151, 54). В. И. Ленин, подчеркивая значимость этого обобще-
ния не только для XVIII в., но и для последующего развития антимате-
риалистической философии ("c "сумасшедшим фортепиано" и с гар-
монией мира, происходящей внутри человека, нам придется не раз
встретиться при разборе "новейшего позитивизма"), указывал, что
"Дидро отчетливо противопоставил основные философские направле-
ния" (2, 18, 31, 32).
Следует иметь в виду, что изложенные соображения Дидро, со-
держащиеся в "д аламберовском" цикле диалогов 1769 г., подводили
итог критике берклианства, которую он начал тридцатью годами ранее в
"Письме о слепых". Назвав тогда берклианский идеализм самой ааб-
сурдной" из философских систем и вместе с тем отмечая крайнюю
трудность его опровержения, Дидро не только обратил внимание Кон-
дильяка на насущную потребность показать несостоятельность этой ин-
терпретации локковского сенсуализма, но, по существу, сам в значи-
тельной мере уже решил эту задачу. Акцент на роли осязательных
ощущений в обеспечении отражательной функции человеческого соз-
нания, соединенный с учетом взаимодействия между человеком и
внешним миром, оперирования человека предметами этого мира, - все
это подводило Дидро к осмыслению роли практики в процессе познания.
В. И. Ленин относительно данного аспекта полемики Дидро с берклиан-
ством замечал, что здесь французский философ вплотную подошел ((K
взгляду современного материализма (что недостаточно одних доводов и
силлогизмов для опровержения идеализма, что не в теоретических ар-
гументах тут дело)..." (2, 18, 28).
Существенно важно учесть, что призыв Дидро развернуть убеди-
тельную критику берклианского идеализма, обращенный к Кондильяку,
стимулировал также глубокие материалистические размышления Тюр-
го. Главную задачу своего первого философского произведения, трак-
тующего проблему происхождения языка (1750), Тюрго видел в том,
"чтобы доказать существование тел и ответить на рассуждения Берк-
ли". Понимая в согласии с Кондильяком происхождение языков как
стихийный процесс, Тюрго подчеркивал, что "первичный язык - это
крик в состоянии возбуждения с жестом, указывающим на предмет",
который объективно существует и жизненно важен для людей. Рассмат-
ривая затем в энииклопедической статье понятие существования, Тюрго
отмечал, что "в уме большинства людей" оно сложилось на основании
обыденного опыта, который дает достаточные основания для того, что-
бы "направлять страх, желания и действия людей-нефилософов на ре-
альный порядок вещей, как они существуют вне нас", побуждая считать
несомненной их объективность. Тюрго проницательно объяснял беркли-
анский "имматериализм" отсутствием у философа учета уроков обы-
денного взаимодействия с материаль-
279
но-предметным миром: "Когда для этого нет никакого практичес-
кого неудобства", ничто не мешает "смешивать ощущения с самими
предметами". В отличие от других французских материалистов Тюрго
полагал, что "никакое ощущение не может непосредственно и само со-
бой убедить в существовании какого бы то ни было тела". Значительно
усложнив в результате этого свою гносеологическую задачу, Тюрго тем
не менее выдвинул целый ряд веских аргументов, позволяющих, как он
писал, "утверждать существование внешних по отношению к челове-
ческому сознанию предметов, неодушевленных и одушевленных мате-
риальных тел" и, таким образом, "выйти из нас самих и из этой своего
рода тюрьмы", в которую мы заключаем себя, когда "вместе с идеалис-
тами" не допускаем "никакой другой реальности, кроме нашего собс-
твенного ощущения" (128, 46, 26, 175, 185).
В "Письмах к аббату Сисэ Старшему" (1750) положение об объ-
ективном существовании материальных вещей формулируется Тюрго
первоначально как "гипотеза" о причинах зрительных ощущений (пос-
кольку основанием "имматериализма" Беркли являлась его "новая тео-
рия зрения"). Замечательно, что самые важные подтверждения этой
"гипотезы" Тюрго находил при анализе того ее "испытания в опыте",
которое происходило при эффективном применении оптических инс-
трументов, созданных в соответствии с основанными на ней теорети-
ческими положениями. Имея в виду научно рассчитанное изготовление
увеличительных стекол, Тюрго писал (не отказывая себе в известной
иронии в адрес берклианской точки зрения): "Я вырезываю стекло или,
если хотите, идею стекла; я помещаю его между идеей моего глаза и
идеей предмета; предмет увеличивается; я в нем вижу новые предметы,
постоянно следуя большему или меньшему расхождению, которое было
бы между лучами, если они и стекло были бы реальными" (128, 40).
Подобное же совпадение теоретически ожидаемых результатов с дейс-
твительным наблюдением Тюрго находил в функционировании таких
сложных оптических устройств, как микроскопы и телескопы. Поэтому
он считал оправданным заключить, что "гипотеза, все положения кото-
рой так хорошо подтверждаются опытом, реальна", т. е. что "вне меня
существуют тела", они "беспрерывно посылают лучи, которые доходят
по моего глаза, в нем преломляются, перекрещиваются и, воздействуя в
различных точках на ретину, передают душе ощущения, которые она
относит к концам этих лучей" (128, 40, 42). Это опровержение субъек-
тивного идеализма, опирающееся на осмысление гносеологического
значения целесообразной практической деятельности людей, было вмес-
те с тем направлено против агностицизма. Тюрго подошел к пониманию
того, что, как указывал Энгельс, "когда сообразно воспринимаемым
нами свойствам какой-либо вещи мы употребляем ее для себя, - мы в
этот самый момент подвергаем безошибочному испытанию истинность
или ложность наших чувственных восприятий" и что если данная вещь
"дает тот результат, какого мы ожидали от ее употребления, - тогда мы
имеем положительное доказательство, что в этих границах наши восп-
риятия о вещи и ее свойствах совпадают с существующей вне нас дейс-
твительностью" (1, 22, 303 - 304).
Нужно заметить, что уподобление гносеологического субъекта
музыкальному инструменту имело у Дидро ограниченный характер и
не выражало всецело механистического воззрения на человека. Сам
Дидро подчеркивал принципиальное различие между чувствующим и
мыслящим человеком, с одной стороны, и фортепиано как механичес-
ким инструментом - с другой: оно состоит в том, что человек
280
"одновременно и музыкант и инструмент" (211, 149), т. е. его
идеи возникают не только в результате впечатлений внешнего и внут-
реннего характера, но и вследствие активности сознания. С этой актив-
ностью Дидро связывал возможность человеческой свободы. Включая в
число детерминаций человеческой деятельности рациональные мотивы,
Дидро приходил к выводу, что она может в значительной мере опреде-
ляться внутренними причинами. Размышления Дидро на эту тему шли в
русле поисков единства свободы и необходимости в деятельности людей.
У Дидро, как и у Ламетри, механические аналогии в отношении
человека служили в основном обоснованию его существенного родства
с животными, которые тоже уподоблялись "фортепиано". Данное же
родство толковалось Дидро прежде всего в том смысле, что человек и
животные субстанционалъно тождественны, т. е. одинаково являются
материальными существами. Именно исходя из этого, Дидро формули-
ровал материалистическо-монистическое заключение, что "во Вселен-
ной есть только одна субстанция - и в человеке, и в животном" (211,
151).
Трансформистское Для обоснования этого заключения
воззрение на природу требовался, однако, еще материалис-
и эволюционизм тический ответ на вопрос о том, как
возникли живые существа, в первую
очередь животные с их сложнейшим образом устроенными орга-
нами и с присущими им психическими функциями. К усмотрению воз-
можности естественного происхождения животных и человека Дидро
подошел, подобно Ламетри, на пути преодоления фиксистского воззре-
ния на природу в целом и органический мир в частности. Естествен-
но-научное основание трансформизма Дидро было значительно солид-
нее, чем у Ламетри. Оно включало в себя воззрение одного из корифеев
французской науки Х VIII в. Бюффона (см. 106), которые вместе с кос-
могонической гипотезой И. Канта и эволюционистской гипотезой К.
Вольфа (и с некоторым опережением по отношению к ним) пробивали
брешь в метафизическом представлении об абсолютной неизменяемости
природы во времени.
Естественно-научный Жорж Луи Леклер де Бюффон (1707 - 1788) полу-
трансформизм Бюффона чил юридическое образование, но под влиянием
Просвещения обратился к естественным наукам,
которые он некоторое время изучал на медицинском факультете,
а большей частью усваивал самостоятельно, сочетая это с их творческой
разработкой и практическим приложением (к лесоводству, металлур-
гии, доместикации животных). Он писал работы по математике (за ко-
торые в 1733 г. был избран адъюнктом Французской академии - ее
281
полноправным членом он стал двадцатью годами позже), физике,
прикладной ботанике, опубликовал "Теорию ракет и способы их усо-
вершенствования". Со времени назначения Бюффона в 1739 г. директо-
ром ботанического ("королевского") сада, который он превратил в пер-
воклассное научное учреждение с солидным естественно-научным му-
зеем ("кабинетом короля"), главным делом его жизни стало создание
"Естественной истории", потребовавшей без малого 50 лет напряжен-
ной работы и достигшей объема в 36 томов. Это грандиозное произведе-
ние, которое стало быстро известным во всей Европе и по мере выхода
очередных томов переводилось Бюффоном как антитеза "Системе при-
роды" знаменитого шведского натуралиста Карла Линнея (1707 - 1778),
первое издание которой вышло в 1735 г. и работу над которой ученый
продолжал вплоть до своей кончины. Бюффона не удовлетворяло,
во-первых, то, что линнеевское изображение природы ограничивалось
описательно-формальной классификацией минералов, растении и жи-
вотных (великую научную значимость решения этой задачи он не по-
нял). Сам он стремился к значительно более глубокому обобщению эм-
пирических фактов естествознания, выдвинув девиз: "Собирайте факты
для того, чтобы получить идею". Во-вторых, Бюффона отталкивал фик-
систский характер построений Линнея, "метафизической ошибкой" ко-
торого он считал "непонимание продвижения природы", ее "вечного
течения".
Естественно-научные обобщения Бюффона, которого Дидро при-
числял к "великим философам" своего времени, имели материалисти-
ческий смысл, который он сознательно вуалировал из-за нежелания
вступать в конфликт но который был достаточно ясен для вдумчивых
читателей . Бюффон утверждал положение о неисчерпаемой "живой
мощи природы", являющейся " работником безостановочно активным",
средствами и материалами которого служат "время, пространство, ма-
терия". Во всех своих объяснениях природных процессов и образований
Бюффон оперировал исключительно естественными причинами, считая,
что "притяжение и отталкивание суть два главных инструмента воз-
действия мощи природы на косные тела, а тепло и живые органические
молекулы - те активные принципы, которые она использует для форми-
рования и развития организованных существ" (133, 31). Если в конк-
ретно-научном плане Бюффон отказался от картезианской "физики" в
пользу ньютонианства, то ее материалистическая ориентация была им
воспринята и углублена. Наибольшее научное и мировоззренческое
значение имела трактовка Бюффоном геокосмических и биологических
проблем.
В 1 томе "Естественной истории", озаглавленном "История и те-
ория Земли" (1749), Бюффон выдвинул вторую после Декарта космого-
ническую гипотезу, согласно которой Земля и другие планеты Солнеч-
ной системы образовались из вещества отторгнутого от Солнца сколь-
зящим ударом по нему некоего массивного небесного тела ("кометы").
Закладывая основы исторической геологии, Бюффон считал вытекаю-
щим из научных фактов, что первоначально Земля находилась в раска-
ленном состоянии, после остывания покрылась океаном образовавшим-
ся из конденсировавшихся паров воды, часть которых затем просочи-
лась в подземные пустоты, в результате чего обнажились и стали сушей
возвышенные участки. Бюффон полагал несомненным существенное
изменение рельефа Земли, последовательно формировавшегося остыва-
нием ее массы, океаническими отложениями и вулканической деятель-
ностью. Не считаясь с библейской "гeoxpoнологией" (6 - 7 тыс. лет, по
подсчетам теологов), Бюффон на основе вычисления скорости предпо-
лагаемого остывания Земли и отложения осадочных пород заключил,
что она существует не менее 75 000 лет. Эта цифра, потрясавшая своей
величиной воображение людей XVIII в. была первым
282
приближением к научному пониманию длительности существо-
вания Земли, вводя понятие геологического времени. В ответ на осуж-
дения теологами этих воззрений Бюффон заявил, что верит-де в биб-
лейское учение о творении богом Земли, а свою гипотезу выдвинул
"только как чисто философское предположение", не претендующее на
<< Пред. стр. 38 (из 55) След. >>
Список литературы по разделу