<< Пред. стр. 4 (из 55) След. >>
Список литературы по разделу
обходимый агент" (41, 2, 14). Оно доказывается в первую очередь "ар-
гументами от опыта", рассмотрением различных форм психической де-
ятельности, сознания и поведения людей. При этом Коллинз выделяет
четыре вида "человеческих действий": восприятие идей; суждение или
высказывание; желание; действие согласно своей воле (см. 41, 2, 25).
Рассматривая последовательно эти действия, философ приходит к выво-
ду, что "человек всегда детерминирован..." (41, 2, 35 - 36). Необходи-
мый характер, исключающий свободу воли, носят, по Коллинзу, ощу-
щения и восприятия, или, по локковской терминологии, восприятия
идей, ибо "идеи ощущения и рефлексии навязываются нам, хотим мы
того или нет, мы не можем устранить их" (41, 2, 26). Столь же необхо-
димы логические суждения, ибо их истинность или ложность зависит
не столько от нас, сколько от тех предметов, о которых мы судим. Чело-
век детерминирован также в своем желании, ибо то или иное желание
обусловлено потребностями человека, связано с его жизнедеятель-
ностью. Что касается волевых действий, то "здесь мы также целиком
подчинены необходимости" (41, 2, 36). В самом деле, разъясняет Кол-
линз, если мы действуем согласно своим желаниям (например, читаем,
ходим или едем верхом), то производим это действие, пока какое-ни-
будь внешнее препятствие не помешает нам, и тогда вынуждены его
прекратить. Точно так же если мы меняем свое желание, то с необходи-
мостью прекращаем начатое действие и с той же необходимостью сле-
дуем новому желанию.
Противопоставление необходимости и свободы, столь характерное
для всех подобных рассуждений, имело noq собой определенную мето-
дологическую основу, а именно отожествление причинно обусловлен-
ного и необходимого. Результатом такого подхода к причинности явля-
лось отрицание случайности, поскольку последняя отождествлялась в
свою очередь с беспричинностью, решительно отвергавшейся детерми-
низмом. При этом не делалось и различия между понятиями случайнос-
ти и свободы, что и приводило к абсолютизации необходимости.
Указанные недостатки механистического детерминизма разделя-
ли в той или иной степени все представители материыизма XVII - XVIII
вв. У Коллинза же они выступают в особенно отчетливой форме, что и
вызывает дополнительный интерес к его аргументации. Так, доказывая,
что человек есть необходимый агент, философ подчеркивает, что все
наши действия имеют начало. "А все, что имеет начало,
28
должно иметь причину; всякая же причина является необходи-
мой" (41, 2, 38). И далее, развивая свою мысль, Коллинз указывает, что
если причина не будет необходимой, то она вовсе не будет причиной.
Исходя из этого, он выступает против "эпикурейского учения о слу-
чайности", против той точки зрения, согласно которой "упорядоченный
мир мог быть порожден беспорядочным или случайным скоплением
атомов, или, что то же самое, существовать без всякой причины" (41, 2,
38).
Деизм Интересно, что подобную точку зре-
кия Коллинз объявляет не только не-
состоятельной, но и атеистичной. Упорядоченная система вещей,
имеющая начало, должна иметь "разумного деятеля", который являлся
бы причиной, и притом единственной, этой системы (см. 41, 2, 39). От-
вергая принципы "эпикурейского атеизма", Коллинз выступает как ти-
пичный деист, настаивающий на существовании разумной первопричи-
ны мироздания.
Деизм вынуждал Коллинза использовать еще один аргумент для
доказательства своего главного тезиса. Приравнивая учение о необхо-
димости к божественному предвидению, он приходил к выводу, что
последнее исключает всякую случайность. "Божественное предвидение
предполагает, что в будущем все будет непременно существовать в та-
кое-то время, в таком-то порядке и при таких-то обстоятельствах, а не
иначе" (41, 2, 51). Фаталистический характер, присущий механисти-
ческому детерминизму, усугублялся, таким образом, деистической ус-
тановкой Коллинза, признанием им бога и божественного предвидения
1.
И все же не следует забывать, что Коллинз был не просто деис-
том, а деистом-материалистом. В его интерпретации учение о божест-
венном предвидении приобретало детерминистскую окраску. Бог пред-
видит не столько следствия своих собственных предначертаний, сколько
"некое существование как зависящее от присущих этому существова-
нию причин" (41, 2, 52). В последнем же случае необходимость вытека-
ет, по Коллинзу, из причинности, так как причинно обусловленное не-
обходимо и не может быть иным. Но и этот детерминистский вариант
учения о божественном предвидении не устранял, конечно, фатализма
из концепции Коллинза, а лишь несколько ослаблял его. В этой связи
надо помнить об указании Энгельса о том, что фатализм присущ
-------------------
1 - Коллинз употреблял понятие "предвидение" (prescience), а не
"провидение" (providence), хотя по смыслу они фактически совпадали.
29
метафизическому, механистическому детерминизму, абсолюти-
зирующему необходимость, безотносительно к тому, ссылается ли тот
или иной его представитель на божественное провидение или нет. Эн-
гельс подчеркивал, что при таком взгляде не случайность поднимается
до уровня необходимости, а, напротив, необходимость низводится до
случайности (см. 1, 20, 532 - 536).
Подтверждением правоты критических высказываний Энгельса
по поводу механистического детерминизма могут служить многие рас-
суждения Коллинза. Вот одно из них. "Человек есть необходимый
агент, если все его действия так определяются причинами, предшеству-
ющими его действиям, что ни одно его прошлое действие не могло не
произойти или не могло быть иным, чем оно было, и ни одно будущее
действие не может произойти или произойти не так, как оно произой-
дет" (41, 2, 14). Это, так сказать, постановка вопроса. Но всем содержа-
нием своего сочинения Коллинз как раз и доказывал справедливость
данного положения. В итоге и получалось, что все события в жизни лю-
дей предопределены "необходимыми причинами в цепи причин" и что
"для Юлия Цезаря", например, "было бы невозможно не погибнуть в
сенате, как невозможно, чтобы дважды два было шесть" (41, 2, 63, 65).
Отрицая существование "свободы от необходимости", Коллинз
заявлял вместе с тем, что не отвергает наличия свободы "другого рода".
Человек способен действовать так, как пожелает или как ему нравится.
Он может говорить или хранить молчание, сидеть или стоять, ехать или
идти, двигаться быстро или медленно, пока ему не помешает какоени-
будь ограничение или препятствие, пока он не утратит способность дви-
гать членами и т. д. Примечательно, что Коллинз ссылался также на
свободу человеческого духа, под которой он понимал в первую очередь
свободу мысли и слова. Человек, если он хочет, может размышлять о
том или ином предмете, высказываться о нем. Однако свобода человека
по отношению к действиям своего тела и своего духа не есть свобода от
необходимости. Поступая согласно своим желаниям и намерениям, мы
не должны забывать, что "наши страсти, желания, чувства и разум де-
терминируют нас в нашем выборе" и что в конечном счете человек де-
терминирован в своих действиях и поступках "самой природой вещей"
(41, 2, 44, 46).
Таким образом, детерминизм Коллинза при всей своей ограни-
ченности был ориентирован на обоснование материальной обусловлен-
ности сознания и поведения людей, на
30
утверждение объективности и всеобщности причинности. Анг-
лийский философ настойчиво пропагандировал детерминистский под-
ход к чувствующему, мыслящему и действующему человеку. Разделяя
со своими предшественниками (Гоббсом и Спинозой) недостатки меха-
нистического детерминизма, отождествлявшего причинность с необхо-
димостью, Коллинз уступал им, однако, в том, что не находил никаких
точек соприкосновения между понятиями необходимости и свободы.
Поэтому ему остались чужды и мысль Гоббса о совместимости свободы
и необходимости, и спинозовская идея свободной необходимости.
"Рассуждение Видное место занимает Коллинз
о свободомыслии" и в истории свободомыслия. Славу
вольнодумца он стяжал рядом своих
сочинений, среди которых особую известность приобрело "Рас-
суждение о свободомыслии". В нем философ выдвигает и обосновывает
положение: право мыслить свободно есть неотъемлемое право каждого
человека. Более того, человек обязан, должен мыслить свободно, ибо
"самый верный и самый лучший путь нахождения истины заключается
в свободомыслии..." (41, 2, 94). Не размышляя свободно, человек не
сможет сказать ни одного слова истины ни об одной стороне какой бы
то ни было науки, не сможет избавиться от заблуждений и предрассуд-
ков. Ограничение свободы мысли, отмечает Коллинз, всегда приносило
людям зло, тогда как "неограниченная свобода мыслить" может при-
нести и людям, и обществу в целуем "великую пользу".
Сочинение Коллинза стало настоящей апологией свободомыслия.
Весь его пафос был направлен на доказательство того, что свободная
мысль может и должна исследовать сферу религии. Критическому
рассмотрению следует подвергнуть все узловые вопросы религиозного
вероучения, включая и те из них, о которых "враги свободомыслия от-
казывают людям в праве думать... а именно такие, как природа и атрибу-
ты вечного существа, или бога, истинность и авторитет книг, почитае-
мых священными, и смысл и значение этих книг..." (41, 2, 93). На об-
ширном фактическом материале из истории христианства и других ре-
лигий Коллинз убедительно показывает, что священники веками спори-
ли и продолжают спорить относительно всех этих вопросов, что их мне-
ния по этим вопросам так сильно расходятся друг с другом, что их абсо-
лютно невозможно согласовать.
Прежде всего это касается вопроса о природе бога и его
31
атрибутах. Является ли бог телесным или бестелесным, подобен
ли он человеку или нет, обладает ли гневом, мстительностью и другими
аффектами или не обладает, можно ли ему приписать мудрость, добро-
ту, милосердие и другие аналогичные качества или нельзя? По всем
этим вопросам, пишет Коллинз, шли и продолжаются бесконечные спо-
ры между священниками. Представлений о божестве столько же,
"сколько может изобрести ум, или корысть, или глупость" (41, 2, 104).
Священники во всем мире расходятся кардинальным образом и в
отношении тех книг, которые следует считать священными. Для одних
это Библия, для других - Коран, для третьих - Зенд-Авеста и т. д. Равви-
ны признают в качестве священного писания Ветхий завет, христиане
чтут также и Новый завет. Внутри же христианской церкви идут споры
о том, какие книги считать каноническими, а какие - апокрифически-
ми, какие тексты правильны, а какие искажены. Расходятся между со-
бой христианские священники и в отношении богодухновенности свя-
щенного писания. Одни утверждают, что каждая мысль и каждое слово
в писании внушены свыше; другие - что мысли внушены свыше, а слова
нет; третьи - что только те мысли внушены свыше, которые относятся к
основным принципам; четвертые же считают, что книги священного пи-
сания были написаны людьми без какого-либо внушения свыше в отно-
шении мыслей и слов (см. 41, 2, 109 - 110).
Нет согласия между христианскими священниками, принадле-
жащими к одной и той же церкви. На примере англиканской церкви
Коллинз показывает споры и разногласия в отношении учения о троице,
догматов воскрешения, загробного воздаяния, первородного греха и дру-
гих положений символа веры. Он выявляет различия между священни-
ками в толковании и отправлении религиозных обрядов, в культовой
практике, в решении вопросов, является ли церковь учреждением бо-
жественным или человеческим, должны ли люди исповедовать религию,
которую исповедуют правители государства, или они имеют право вы-
бирать религию.
Какой же вывод следует из этого далеко не полного перечня рас-
хождений во мнениях между священниками относительно коренных
вопросов вероучения и культа, спрашивает Коллинз и отвечает: каждо-
му человеку, вместо того чтобы полагаться на мнения церковников по
религиозным вопросам, "необходимо свободно думать самому" (41, 2,
124). Необходимость свободомыслия Коллинз обосновы-
32
вает также ссылкой на то, что "догматы церкви противоречит
друг другу и разуму" (41, 2, 124), что церковная практика знает немало
""злоупотреблений, недостатков и ложных учений" (41, 2, 126), что
священники не только скрывают истину от мирян, но и прибегают к по-
мощи "благочестивых обманов", занимаются подделкой текстов свя-
щенного писания, идут на разные уловки и хитрости, чтобы удерживать
людей в заблуждении. Свободомыслие Коллинз рассматривает, таким
образом, как средство очищения религии от всех тех извращений и ис-
кажений, которые внесены в нее священнослужителями. "Свободно
думая за самих себя" (41, 2, 140), люди должны освободить религию от
несуразностей, предрассудков и противоречий, вернуть ей подлинное,
согласное с разумом и нравственностью содержание.
Как и Толанд, Коллинз не принимал атеизма. "Система атеизма"
отвергается им и осуждается с тех же деистских позиций. Но еще боль-
шему осуждению подлежат суеверия, религиозная нетерпимость, фана-
тизм. По крайней мере, подчеркивает Коллинз "лучше допустить свобо-
домыслие, хотя оно увеличит число атеистов, чем путем ограничения
свободомыслия увеличить число суеверных и фанатиков" (41, 2, 145).
Ссылаясь на исторические примеры, Коллинз доказывает, что фанатики
и суеверные приносят значительно больший вред обществу, чем атеис-
ты. "...Что в древней или новой истории может сравниться с жесто-
костью религиозных фанатиков? Что такое многочисленные кровавые
бойни, опустошения, убийства во имя религии..? Или что такое эта не-
поколебимая размеренная машина рабства, мерзости и жестокости, три-
бунал инквизиции?" (41, 2, 149 - 150).
Все свои симпатии Коллинз отдавал представителям свободомыс-
лия, вольнодумцам разных времен и народов. Среди них Сократ и Пла-
тон, Аристотель и Эпикур, Плутарх и Цицерон, Катон и Сенека. Из
мыслителей нового времени Коллинз называет Бэкона и Гоббса, Гассен-
ди и Локка. Упоминаются им и такие деятели, как Эразм Роттердамс-
кий, Томас Мор, Герберт Чербери, Гуго Гроций, Декарт и другие извест-
ные имена. В этом списке свободомыслящих фигчрируют и деятели
раннего христианства (Ориген, Минуций Феликс), архиепископ англи-
канской церкви Тиллотсон, кембриджские платоники Кедворт и Уич-
кот.
Столь широкое толкование понятия "свободомыслие" имело оп-
ределенную цель. Отвечая на выпады своих идей-
33
ных противников, отождествлявших свободомыслие с безнравс-
твенностью и безрассудством, Коллинз стремился показать, что свобо-
домыслящие - это "все те, кто во все времена больше всего отличался
своим умом и добродетелью;.." (41, 2, 157). С другой стороны, нужно
принять во внимание деизм Коллинза, его желание отмежеваться от
атеизма, противопоставить религиозным суевериям и предрассудкам.
именно свободомыслие. Вот почему последнее и превращалось филосо-
фом в некое перманентное идейное течение, объединявшее всех прос-
вещенных и добродетельных людей.
Понятно, что такое внеисторическое толкование свободомыслия и
его столь расширительная трактовка не выдерживают строгой критики.
Но нужно видеть и другое. В то время как философы-деисты обычно не
шли дальше пропаганды "разумной", или "естественной", религии, ко-
торую они противопоставляли всем существующим вероисповеданиям,
Коллинз сделал своим идейным знаменем свободомыслие. В этом отно-
шении книга Коллинза "Рассуждение о свободомыслии" перекликается
с "Пантеистиконом" Толанда. Если последний пришел к прославлению
философского содружества пантеистов, преданных "истине и свободе",
то первый возвестил о возникновении и развитии движения свободо-
мыслящих, утверждающих "наше право думать свободно" (41, 2, 190).
Как Толанд, так и Коллинз, отстаивая свободу мысли и слова, призывая
к искоренению суеверий, невежества, фанатизма, отвергая господству-
ющие религиозные представления и пропагандируя передовые науч-
но-философские взгляды, внесли весомый вклад в историческую подго-
товку атеизма.
Глава 3. ГАРТЛИ
Давид Гартли родился 30 августа 1705 г. в семье священника анг-
ликанской церкви, изучал философию и теологию в Кембриджском
университете. Впоследствии, отказавшись от духовной карьеры, Гартли
занялся изучением медицины и стал практикующим врачом. Одновре-
менно он продолжал научные исследования в области философии и ес-
тествознания. Свой главный труд - результат многолетних изысканий -
"Размышления о человеке, его строении, его долге и упованиях" Гартли
издал в 1749 г. Книга сразу же выдвинула Гартли в число крупнейших
философов и психологов
34
середины XVIII в. Он по праву считается одним из основополож-
ников ассоциативной психологии.
Умер Гартли 28 августа 1757 г.
Учение о вибрациях Поставив перед собой задачу изучить
и ассоциации идей многообразную психическую деятель-
ность людей, Гартли создает строй-
ную концепцию, призванную раскрыть закономерности сознания
<< Пред. стр. 4 (из 55) След. >>
Список литературы по разделу