<< Пред. стр. 7 (из 55) След. >>
Список литературы по разделу
материальное существо, не существующее в пространстве, может соз-
давать материю или воздействовать на нее, если в соответствии с опре-
делением терминов они абсолютно не способны находиться в каких-ли-
бо взаимоотношениях друг с другом"? (41, 3, 272). Другое дело, если
исходить из гипотезы "о материальности божественной природы", тог-
да указанная выше трудность устраняется сама собой. В конечном итоге
Пристли приходил к выводу, что нет и не может быть никакой субстан-
ции, помимо материальной. Если термином "нематериальная" обозна-
чить субстанцию, "не обладающую абсолютно никакими общими свой-
49
ствами с материей и даже не находящуюся ни в каком отношении
к пространству, я должен отрицать, - говорил Пристли, - существование
какой-либо такой субстанции" (41, 3, 244).
Детерминизм. В том же году, когда появился главный труд
Пристли, увидело свет и "Философское учение о необходимости". Как
и его предшественник Коллинз, Пристли - убежденный детерминист,
сторонник учения о необходимости "в его полном объеме". Но в отли-
чие от Коллинза, избегавшего термина "материализм", Пристли прямо
связывает детерминизм с материализмом. "Поскольку всякое положе-
ние, относящееся к теории материализма, является фактическим аргу-
ментом в пользу учения о необходимости и поскольку учение о необхо-
димости представляет собой прямое следствие теории материализма, то
защита этого следствия должна естественным образом сопровождать
доказательство той посылки, из которой оно выводится" (41, 3, 381).
Пристли идет дальше Коллинза и в том плане, что четко отделяет
развиваемое им учение о необходимости от учения о предопределении,
а также от представлений о судьбе, или роке. По мнению Пристли, рок
древних радикально отличается от необходимости, как ее понимают фи-
лософы-детерминисты. Хотя у античных мыслителей имелось предс-
тавление о неизбежности конечного исхода известных вещей, но у них
не было понятия "о необходимой связи между всеми предыдущими со-
бытиями и конечной целью" (41, 3, 384). Не было у древних и правиль-
ного представления "о подлинном механизме духа", о том, чем и как
определяются решения воли. Что же касается учения о предопределе-
нии, то оно, отмечает Пристли, исходило, вопервых, из того, что бо-
жество определяет абсолютным образом известный ряд событий, а
во-вторых, из того, что божество "пускает в ход сверхъестественные
средства, необходимые для выполнения своих намерений" (41, 3, 384).
Следует иметь в виду, что Пристли выступал не столько против
первого из этих положений, сколько против второго. Полагая, что "весь
ряд событий с начала мира и до окончания его представляет одну связ-
ную цепь причин и следствий, первоначально установленную божест-
вом", философ придерживался вместе с тем того взгляда, что события в
мире происходят в силу естественных, а не сверхьестественных причин.
В этом он видел главное отличие своего учения о необходимости от
учения о предопределении.
К оглавлению
50
Во главу угла Пристли ставил положения о необходимой связи
причины и следствия (действия), об универсальном характере причин-
ности. Принципы причинности, согласно Пристли, "носят всеобщий ха-
рактер и применимы одинаково ко всем - физическим или духовным -
явлениям природы" (41, 3, 392). Поскольку же определенное событие
или действие постоянно следует за определенной причиной, постольку
"связь между причиной и действием является... необходимой". Для на-
рушения причинно-следственной связи, отмечает философ, нужно бы-
ло бы допустить такое устройство природы, при котором за одинаковы-
ми причинами не следовали бы одинаковые действия, но в этом случае
получалось бы, что какое-нибудь следствие произошло само по себе, т.
е. оказалось бы действием без причины. "Но причина не может быть оп-
ределена иначе, как такое предшествующее обстоятельство, за которым
постоянно следует определенное действие" (41, 3, 392). Постоянный,
необходимый характер связи причин и действий коренится, по Пристли,
в "природе вещей", обусловлен законами природы.
Основное внимание Пристли уделил в своем сочинении доказа-
тельству того, что человек также подчинен необходимости, что его по-
ведение строго детерминировано. В этом отношении человек ничем не
отличается от других природных явлений, и это касается всех "способ-
ностей духа", включая волю, волевое решение. Как нет и не может быть
беспричинных действий, так нет и не может быть немотивированных
решений воли. Природа воли состоит именно в том, указывает Пристли,
что поступки людей определяются известными мотивами, причем ха-
рактер поступков зависит от интенсивности мотивов. "Сделайте мотив
более сильным, и поступок станет более сильным; сделайте первый бо-
лее слабым, и сила последнего уменьшится; измените мотив, и посту-
пок изменится; устраните совершенно мотив, и поступок не будет
иметь места... Словом, насколько мы можем судить, мотивы и поступки
в точности соответствуют друг другу во всех случаях" (41, 3, 399 - 400).
Помимо мотивов на поведение человека влияет также состояние,
или расположение, духа, тот или иной взгляд на вещи. С учетом этих
детерминирующих факторов Пристли следующим образом формулирует
свою точку зрения: "Никакое решение духа не может быть иным, чем
оно было, если естественные законы духа таковы, что одинаковое реше-
ние должно постоянно следовать за одинаковым состоянием
51
духа и одинаковым взглядом на вещи" (41, 3, 393). Хотя прини-
маемое человеком решение является его собственным решением, оно
само определяется всей совокупностью предшествующих решению обс-
тоятельств, что исключает свободу воли.
Критикуя учение о свободе воли, Пристли опирался на теорию
Гартли. Заслугу последнего он усматривал в том, что Гартли покончил с
представлением о самоопределении воли, показав, что воля, как и дру-
гие способности духа, является частным случаем "общего свойства ас-
социации идей, носящей... необходимо механический характер" (41, 3,
401). Утверждение Пристли о том, что решения воли, как и ассоциации
вообще, представляют собой "совершенно механическое явление", сви-
детельствует, разумеется, о механистичности его материализма и де-
терминизма. Пристли, по~уществу, приравнивал детерминацию созна-
ния и поведения людей к детерминации физических явлений. Выбор че-
ловеком того или иного предмета (например, яблока или персика) обус-
ловлен, согласно Пристли, склонностью или мотивом столь же необхо-
димым образом, как и падение камня на землю под влиянием силы тяго-
тения. "Склонность определяет мой выбор яблока, а тяготение опреде-
ляет падение камня" (41, 3, 398). Не избежал Пристли и фаталистичес-
кого истолкования детерминизма, хотя и пытался отмежеваться от кон-
цепции предопределения. Однако к выводу, что "человек подчинен аб-
солютной необходимости" (41, 3, 396), Пристли приходил именно в си-
лу чисто механической трактовки детерминизма, отождествления при-
чинности и необходимости. Следует помнить и о религиозных предс-
тавлениях Пристли, деистском характере его материализма. Поэтому в
его сочинении мы находим ссылки на бога и божественное предвидение.
Однако речь шла у Пристли не о постоянном вмешательстве божества в
течение мировых событий, не о промысле божьем в его традиционном
истолковании, а об установленных богом законах природы, согласно ко-
торым ни одно событие не могло произойти иначе, чем оно произошло
или произойдет в будущем (см. 41, 3, 391).
Дополнительный свет на детерминизм Пристли проливает его по-
лемика с Р. Прайсом, философом-моралистом, политическим едино-
мышленником и другом, придерживавшимся, однако, учения о свободе
воли. Прайс утверждал, что мотивы не имеют никакого отношения к
осуществлению решений воли, что последняя обладает полной свободой
и независимостью. По мнению Прайса, склонности, или мотивы могут
лишь быть поводом того, что приводит нас к
52
действию, но они не являются причиной наших поступков.
Возражая Прайсу, Пристли выдвигает ряд новых аргументов в
пользу учения о необходимости. Если поступок всегда следует за моти-
вом, если наш собственный опыт и наблюдение за поведением других
людей приводят к выводу, что люди поступают согласно мотивам, то у
нас есть все основания считать мотивы действительными причинами
человеческих поступков. При этом не имеет значения, замечает Прист-
ли, что мотив непосредственно не производит поступка. Достаточно,
что он вызывает желание, желание определяет волю, а воля порождает
действие. Сколько бы ни вставляли подобных промежуточных звеньев,
в конечном счете действие осуществляется согласно мотиву, вытекает
из него или зависит от него. А это и означает, что существует постоян-
ная и необходимая связь между мотивами и поступками, что именно
мотивы являются причиной поступков и в этом отношении они нис-
колько не отличаются от любой другой причины в мире. Что касается
так называемых самоопределений воли, когда человек якобы действует
только по своей воле и не находится под влиянием никаких мотивов, то
это просто недоразумение. "Мотивом здесь является желание показать
свою свободу и независимость, что совсем не значит, будто человек
действовал здесь без всяких мотивов" (41, 3, 409).
Существенным моментом в полемике Пристли с Прайсом был
вопрос о том, свободен ли человек в своей моральной деятельности или
же она также детерминирована. Прайс настаивал на том, что "практи-
ческая добродетель предполагает свободу" (см. 41, 3, 413), что выбор
между добродетелью и пороком осуществляется на основе самоопреде-
ления воли. Против этой точки зрения Пристли выступает с тех же де-
терминистических позиций. Выбор между добродетелью и пороком,
указывает он, происходит под влиянием мотивов, как и всякий другой
выбор, несмотря на то,что эти мотивы имеют различный характер. Если
предположить что человек действует в сфере морали, не подчиняясь со-
вершенно влиянию мотивов, то это означает, что он совершенно свобо-
ден в своем волевом решении. "Следовательно, это должна быть чистая,
ничем не руководимая и не управляемая воля, ибо она не находится ни
под каким влиянием" (41, 3, 420). Но подобное предположение абсо-
лютно фантастично. Способность принимать решения без каких бы то
ни было мотивов попросту невозможна. Допускать ее - значит призна-
вать следствие без причины. Воля не может определять саму себя, а
всегда и во всех случаях определяется
53
мотивами, постоянно и необходимо зависит от состояния нашего
духа, наших понятий и представлений, желаний и склонностей.
В заключение следует еще раз подчеркнуть материалистическую
направленность детерминизма Пристли. Философ отстаивал объектив-
ность причинности, ее универсальный, всеобщий характер. Пристли
трактовал каузальную связь как порождение причиной следствия, или
действия, настаивал на том, что причина представляет собой "активное
начало"; что она имеет "детерминирующую силу" (41, 3, 409). Свою
концепцию причинности Пристли противопоставлял учению о ничем не
ограниченной свободе воли, ее самоопределении, попыткам игнориро-
вать причинную обусловленность поступков человека, мотивирован-
ность его решений и действий. Очевидны и недостатки философского
детерминизма Пристли: механицизм, абсолютизация необходимости,
отрицание случайности. Справедливо подчеркивая причинную обуслов-
ленность воли, Пристли был не прав, практически исключая способ-
ность человека самостоятельно определять свои поступки, осущест-
влять выбор мотивов и целей поведения, действовать на основе собс-
твенного решения. К этому следует добавить влияние деистских воззре-
ний Пристли на его материализм и детерминизм. И все же нужно пом-
нить, что, обосновывая детерминистский подход к человеку, его созна-
нию и поведению, утверждая идею всеобщей детерминированности яв-
лений природы, Пристли развивал материалистическую философию,
обогащал ее представлениями о внутренней взаимосвязи и взаимообус-
ловленности всех вещей и процессов.
Социально-политические Социально-политические взгляды
взгляды Пристли формировались в обстанов-
ке усиления демократических настрое-
ний в передовых слоях английского общества в 60 - 80-х годах.
Этому способствовали обострение классовых противоречий в стране в
результате промышленного переворота, борьба ирландского народа за
освобождение от британского господства, война за независимость в Се-
верной Америке, буржуазная революция во Франции. С самого начала
своей общественно-политической деятельности Пристли выступает как
защитник демократических традиций и учреждений, сторонник поли-
тических и гражданских свобод. Он провозглашает право народа на
свержение деспотических режимов, отстаивает идею народного сувере-
нитета.
Защита политической и гражданской свободы. Демократические
убеждения Пристли получили яркое выражение
54
в "Очерке об основных принципах государственного правле-
ния...", написанном под влиянием политических сочинений Гоббса,
Локка и Pycco. Главными понятиями, которы - ми оперирует здесь
Пристли, выступают "политическая свобода" и "гражданская свобода".
Наиболее совершенная политическая свобода существует, согласно
Пристли, там, где члены общества пользуются одинаковыми политичес-
кими правами, вплоть до права занимать высшие государственные
должности. Там же, где члены общества отстраняются от этих должнос-
тей по причине своего происхождения или имущественного положения,
где они не имеют даже права голоса при выборах должностных лиц, там
нет никакой политической свободы. Подобные порядки характерны для
абсолютных монархий, в которых народ доведен до рабского состояния.
Но поскольку "вся гражданская власть в конечном счете имеет свой ис-
точник в народе ( 41 3, 20), то последний обладает правом смещать и на-
казывать пра - вителей, злоупотребивших своей властью.
Так, Пристли обосновывает право народа на восстание, на рево-
люцию. Он целиком и полностью оправдывает английскую революцию
середины XVI I в., вершиной которой явилось низвержение абсолютизма
Стюартов и казнь короля Карла I. Государи, попирающие права народа,
слугами которого они призваны быть, должны рассматриваться как
преступники, достойные самого сурового наказания. "Право всегда на
стороне народа (41, 3, 23), - подчеркивает Пристли и высшим законом
должно быть благо народа.
С негодованием отметает Пристли измышления о святости коро-
левской власти, утверждения, что всякая власть происходит от бога. Он
считает недопустимым поддерживать эти "абсурдные принципы", ко-
торые всегда использовались в целях защиты деспотов и тиранов, для
оправдания "развращенного правительства". Осуждается автором
"Очерка об основных принципах государственного правления..." и то
"нелепое и рабское правило", согласно которому следует повиноваться
власти, установленной в свое время в соответствии с волей народа, Ведь
самые правильные формы правления, отмечает Пристли, могут сделать-
ся тираническими, а правители - превратиться в угнетателей народа. В
подобном случае каждый человек имеет право "взяться за меч" и с
оружием в руках восстановить суверенитет народа. "Таким образом,
делегированная народом власть извратившая первоначальную цель, для
которой она была учреждена, естественно уничтожается" (41, 3, 29 ).
Не подлежит сомнению революционно-демократическая на-
55
правленность этих высказываний, весьма созвучных идеям приб-
лижавшихся революций - американской и французской.
Что касается гражданской свободы, то Пристли определяет ее сле-
дующим образом: "Это право на собственные действия, которое члены
государства сохраняют за собой и которое не должны нарушать упол-
номоченные должностные лица" (41, 3, 11). Придерживаясь договорной
теории государства, Пристли полагал, что первоначально каждый чело-
век обладал полной гражданской свободой, поскольку сам заботился о
собственных выгодах и интересах. Вступая же в общественное (госу-
дарственное) состояние, человек жертвует частью гражданской свобо-
ды, но сохраняет за собой право не подлежать полному контролю со
стороны общества (государства). Однако деспотические правительства
стремятся лишить своих подданных гражданской свободы, подвергают
их ограничениям, контролируют их деятельность. Трактовка гражданс-
кой свободы Пристли ме выходит за рамки буржуазной демократии.
Власть правительства должна быть, по его мнению, умеренной, а глав-
ное, она призвана гарантировать каждому человеку "самое ценное из
его частных прав" (41, 3, 32), - владение собственностью, обеспечение
личной безопасности и благополучия. Однако установить границы не-
обходимого объема гражданской власти не так просто. Требуется вели-
чайшая осторожность, чтобы не ущемить права членов общества, не до-
пустить вмешательства в их частные дела и в то же время обеспечить их
безопасность. Лишь настоятельная необходимость может оправдать
гражданскую власть, когда она применяет силу там, где нарушаются
спокойствие и благополучие государства.
Политическая и гражданская свободы, указывает Пристли, тесно
связаны между собой. "Первая является главным стражем последней, и
на этом основании она главным образом обладает своей ценностью и
достойна, чтобы за нее боролись" (41, 3, 36). Там, где народ лишен по-
литической свободы, он не обладает возможностью выступать в защиту
своей гражданской свободы. Таким образом, "чем большей политичес-
кой свободой обладает народ, тем прочнее его гражданская свобода"
(41, 3, 37). И напротив, где гражданская свобода лишена своей естест-
венной защиты - политической свободы, там господствуют произвол и
насилие. Если нет свободы, отмечает Пристли, то нет стимулов к дея-
тельности, к труду. Сознание политического и гражданского рабства
<< Пред. стр. 7 (из 55) След. >>
Список литературы по разделу