<< Пред. стр. 9 (из 55) След. >>
Список литературы по разделу
ворения, ни счастья.
Поскольку добродетель коренится в самой природе человека, от-
мечал Шефтсбери, постольку нравственность не зависит от веры в бога,
не является производной от религии. Наоборот, сама религия должна
предстать перед судом нравственного сознания, чтобы получить наше
одобрение или осуждение. Эти мысли Шефтсбери были созвучны свобо-
домыслию П. Бейля, в особенности его идеи о независимости морали от
религии, о необходимости секуляризации нравственности. Как и фран-
цузский просветитель, с которым Шефтсбери состоял в оживленной пе-
реписке, автор ""Характеристик" считал, что религия не может слу-
жить основой морали, содействовать нравственному совершенствова-
нию человека. Напротив, она приносит обычно вред нравственности,
оказывает на нее пагубное влияние. Это происходит, по Шефтсбери, в
том случае, когда имеет место поклонение божеству, обладающему не-
гативными моральными качествами: мстительностью, жестокостью, по-
дозрительностью и т. п. С другой стороны, вера в божество, являющееся
воплощением высших моральных качеств, укрепляет и усиливает
нравственное начало в человеке. Впрочем Шефтсбери не склонен преу-
величивать положительное воздействие религии на нравственность. Его
больше волнуют многочисленные факты религиозной нетерпимости,
фанатизма, которые несовместимы с подлинной нравственностью.
Осуждает он и учение религии о загробном воздаянии. Кто стремится к
добродетели только в расчете на милость божию и старается избежать
порока лишь из страха перед божьим судом, не может быть назван мо-
ральным существом. "В человеке, действующем подобным образом,
нравственности, благочестия и святости не больше, чем кротости и сми-
рения в посаженном на цепь тигре или повиновения и послушания в
приученной к кнуту дрессированной обезьяне" (80, 1, 267).
Свободомыслие Шефтсбери не выходило за рамки деизма. Но это
был деизм другого плана, чем, например, деизм Толанда или Коллинза.
Этико-эстетический деизм Шефтсбери имел иную направленность. В
центре внимания английского моралиста был человек, его внутренний
духовный мир. Бог представляет, согласно Шефтсбери, "принцип, при-
чину и источник всего прекрасного" (80, 2, 133), выступает в роли ге-
ниального художника и творца, создавшего "великий шедевр природы"
- гармоничную и упорядоченную Вселенную. Внешней красоте, красоте
мироздания, соответст-
64
вует красота человеческой души, "сады и рощи внутри нас". Этот
вид красоты доставляет нам. наивысшее наслаждение, служит главной
духовной ценностью. Бог выступает в философии Шефтсбери и в ка-
честве нравственного идеала: он "превосходит самую совершенную доб-
роту и благость, доступную нам" (66, 261). Но это не личный бог хрис-
тианства с его традиционными атрибутами, а некое безличное разумное
и нравственное начало, ибо "ничему, кроме... морально превосходного,
нет места в божестве..." (66, 261).
Таким образом, этико-эстетическая концепция Шефтсбери была
ориентирована на гармоничное развитие заложенных в человеке от при-
роды способностей к восприятию красоты и наклонностей к добродете-
ли, ее целью являлось такое воспитание чувств и разума, которое бы об-
лагораживало отдельную личность и содействовало одновременно об-
щему благу. Все эти идеи вне всякого сомнению имели просветитель-
скую, гуманистическую окраску, хотя и несли на себе печать абстракт-
ного, внеисторического подхода к человеку. Нужно помнить и о том,
что философская система Шефтсбери являлась аристократическим, эзо-
терическим учением, предназначавшимся в первую очередь для приви-
легированных классов, своеобразной духовной элиты. И все же, давая
общую оценку этике Шефтсбери, следует иметь в виду, что она проти-
востояла религиозно-идеалистическим теориям нравственности, кото-
рые исходили из того, что вечные и неизменные моральные принципы
представляют собой божественные предначертания. Подобные взгляды
на мораль развивались кембриджскими платониками (Р. Кедворт, Г. Мор
и др.), англиканскими теологами (Р. Камберленд, С. Кларк). Понятно,
что положительной оценки заслуживает свободомыслие Шефтсбери.
Его пафос был направлен на утверждение безрелигиозной морали, веро-
терпимости, искоренение фанатизма.
К числу теоретиков "морального чувства" принадлежал видный
деятель шотландского Просвещения Френсис Xaтчесон (1694 - 1746). В
течение многих лет Хатчесон возглавлял кафедру нравственной фило-
софии в университете Глазго, им был написан ряд работ, посвященных
философии и психологии. Главное произведение Хатчесона "Исследо-
вание о происхождении наших идей красоты и добродетели" увидело
свет в 1725 г.
Вслед за Шефтсбери Хатчесон исходил из единства этического и
эстетического начала, или принципов, считал, что человек от природы
наделен особыми "высшими чувства-
65
ми", которые служат для восприятия красоты и добра. Способ-
ность воспринимать красоту "правильности, порядка, гармонии" Хат-
чесон определил как "внутреннее чувство", которому соответствует
"моральное чувство", или чувство прекрасного, обращенное к восприя-
тию тех "эмоций, действий или характеров мыслящих агентов, которые
мы называем добродетельными" (65, 47). Специфика "высших чувств"
заключается, по Хатчесону, в их полной автономности, независимости
от внешних побуждений и влияний. Эти чувства выступают в филосо-
фии Хатчесона как "природные свойства души", свободные от каких бы
то ни было практических интересов, соображений выгоды или пользы. В
этой связи он выступал против рационализма и утилитаризма в пони-
мании красоты и добродетели. Разуму и трезвому расчету Хатчесон
противопоставлял бескорыстие "высших чувств", доказывал их альтру-
истический характер.
Как и его предшественник Шефтсбери, Хатчесон настаивал на
том, что "моральное чувство не основывается на религии" (65, 139), что
нравственность нельзя стимулировать посредством учения о загробном
воздаянии. Он обращал внимание на то, что многие люди, у которых от-
сутствовало всякое благочестие, являли собой пример добродетели, тог-
да как религия зачастую извращала моральное чувство, порождала не-
терпимость и фанатизм, приводившие к чудовищным злодеяниям.
Вместе с тем в этико-эстетической системе Хатчесона важная роль от-
водилась божеству в его деистской интерпретации. Единство и связь
чувства красоты и морального чувства являются результатом божест-
венного установления, выражением гармонии всего мироздания. Ра-
зумная, или мыслящая, причина (intelligent cause), создавшая гармонич-
ный и целесообразный мир, порождает и внутреннюю красоту, которая
влечет нас с не меньшей силой, чем вся "видимая красота", дает нам
морральное чувство, чтобы "направлять наши действия и доставлять
нам еще более благородное наслаждение" (65, 144).
Сказанное позволяет сделать вывод о гуманистической направ-
ленности этики и эстетики Хатчесона, сближавшего . нравственное с
прекрасным, усматривавшего в стремлении к красоте и добродетели ес-
тественное свойство человеческой натуры. Очевидна и ограниченность
этического абсолютизма шотландского философа, изолировавшего сфе-
ру морали от материальных условий жизни людей, их социальных ин-
тересов.
Бернард Мандевиль (1670 - 1733) присходил из семьи Французс-
ких протестантов, переселившихся в начале XVII в.
66
в Голландию из-за религиозных преследований. Окончив Лей-
денский университет, где он изучал медицину, Мандевиль стал практи-
кующим врачом, специализировавшимся на нервных болезнях. В 1700 г.
он переехал на постоянное местожительство в Лондон, натурализовался
в Англии и с успехом продолжал врачебную практику. Несколькими го-
дами позже Мандевиль приступил к научной и литературной деятель-
ности. Его перу принадлежат трактат об ипохондрических и истеричес-
ких заболеваниях, ряд работ по вопросам морали и религии, написанные
на злобу дня публицистические статьи. Главным же произведением
Мандевиля, принесшим ему широкую известность, стала "Басня о пче-
лах", снабженная многозначительным подзаголовком: "Пороки част-
ных лиц - блага для общества" ("The Fable of the Bees: or Private Vices,
Publick Benefits").
Основу этого многопланового сочинения составил небольшой
стихотворный памфлет "Возроптавший улей, или Мошенники, ставшие
честными" (1705). В 1714 г. вышла в свет сама "Басня о пчелах", кото-
рая помимо названного памфлета содержала обширные комментарии к
нему, а также трактат "Исследование о происхождении моральной доб-
родетели". В 1723 г. появилось второе издание "Басни", дополненное
еще двумя сочинениями: "Опыт о благотворительности и благотвори-
тельных школах" и "Исследование о природе общества". Наконец, в
1729 г. увидел свет второй том "Басни", развивавший проблематику
первого тома.
Произведение Мандевиля пользовалось большой популярностью в
Англии. Достаточно сказать, что оно многократно переиздавалось на
английском языке на протяжении всего XVIII века (впоследствии поя-
вились французский и немецкий переводы "Басни"), было предметом
бурной пол~ мики. На книгу писались опровержения и памфлеты, она
подверглась резкой критике со стороны представителей религиоз-
но-идеалистической философии и церковных кругов. В 1723 г. "Басня о
пчелах" была осуждена большим жюри графства Мидлсекс по обвине-
нию в подрыве "священных догматов" христианской религии и "всех
моральных устоев". Критиковали "Басню" и сторонники этической
концепции Шефтсбери (Ф. Хатчесон, А. Смит).
Характеризуя Мандевиля как одного из ранних английских уче-
ников Локка, Маркс писал: "Он доказывает, что в современном общест-
ве пороки необходимы и полезны. Это отнюдь не было апологией совре-
менного общества" (1, 2, 146). Действительно, "апология пороков" у
Мандевиля объективно служила целям критики буржуазного общества,
67
разоблачения господствующей в нем морали. Автор "Басни о пче-
лах" одним из первых решился сорвать маску с буржуазной респекта-
бельности, показать лицемерие и ханжество правящих классов, выявить
подлинные мотивы поведения "наживал из землевладельцев и капита-
листов" (Маркс), которые, участвуя в эксплуатации и подавлении тру-
дящихся, изображали себя образцом нравственности и благочестия. Но
"Басня о пчелах" - произведение, которое не ограничивается критикой
мнимых добродетелей преуспевающих английских буржуа. Мандевиль
создал острую сатиру на всю систему общественных отношений, по-
рожденную господством частной собственности, погоней за прибылью,
стремлением к богатству и власти.
Уже в памфлете, которым открывается "Басня", Мандевиль рису-
ет картину общества, где роскошь соседствует с нищетой, праздность и
расточительность - с тяжким трудом и бедностью. В пчелином улье, ал-
легорически изображающем такое общество, все продается и покупает-
ся, пышным цветом расцвели алчность, тщеславие, зависть, обман. Оби-
татели улья не брезгуют ничем, чтобы разбогатеть и жить в полном до-
вольстве. "И были в улье том едва ли занятья, где не плутовали" (75, 9).
Буквально каждая часть улья была исполнена пороков, но именно это и
давало ему возможность процветать, поскольку "пороки частных лице
служили источником общественного благосостояния. Когда же пчелы
вдруг стали честными и пороки уступили место добродетели, в улье
произошли разительные перемены. Богатство и роскошь бесследно ис-
чезли из жизни пчел, улей оскудел, зачах и распался. В соответствии с
жанром басня о "возроптавшем улье" заканчивалась "моралью". В ней
высмеивалось прекраснодушие глупцов, желавших пользоваться всеми
благами жизни и оставаться в то же время честными. "Чтоб стать народ
великим мог, в нем должен свить гнездо порок; достатка - все тому сви-
детель - не даст ему лишь добродетель" (75, 24).
С еще большей силой мысль о необходимости и полезности поро-
ков в обществе, где властвует чистоган, выражена Мандевилем в "Ком-
ментариях". Их содержание удивительно многообразно. Мандевиля ин-
тересуют экономика и политика, история и философия, психология и
медицина. Но в центре внимания автора находятся, естественно, проб-
лемы морали. Наделяя человека "непомерным себялюбием", сугубо
эгоистическими чертами, Мандевиль был близок Гоббсу. Но в отличие
от последнего автор "Басни о пчелах" не считал эти черты препятстви-
ем или помехой для
68
функционирования гражданского общества. Напротив, он был
убежден в том, что не общительность, приветливость, жалостливость и
другие аналогичные свойства сделали человека общественным сущест-
вом, а именно его отрицательные моральные качества. "Самыми необ-
ходимыми качествами, делающими человека приспособленным к жизни
в самых больших и... самых процветающих обществах, являются его наи-
более низменные и отвратительные свойства" (51, 45).
Эта мысль, высказанная в предисловии к "Басне", проходит через
всю книгу. В комментариях же она получает конкретное воплощение,
подкрепляется многочисленными примерами. Перед читателем предста-
ет целая галерея лиц, погрязших в пороках: обманщики-купцы и плуты-
лавочники, честолюбцы-политики и лицемеры-святоши, стяжатели и
транжиры, игроки и шулера, пьяницы и воры. Было бы, однако, упро-
щением видеть в Мандевиле писателя, стремившегося шокировать свои-
ми "героями" общественное мнение. Еще меньше оснований приписы-
вать ему, как это делали его противники, роль защитника пороков и ху-
лителя добродетели. "Я далек от того, - писал Мандевиль, - чтобы поощ-
рять порок, и думаю, что если бы можно было полностью изгнать из. го-
сударства грех нравственной нечистоплотности, то это было бы для него
невыразимым счастьем; -но я боюсь, что это невозможно" (51, 109).
Всем содержанием своего произведения Мандевиль как бы под-
черкивает, что пороки неотделимы от жизненной основы существующе-
го общества, составляют его неотьемлемый элемент, являясь одновре-
менно и залогом его преуспеяния. Развивая эту мысль, Мандевиль под-
нимается до выявления роли зла в истории человеческого общества. "То,
что мы называем в этом мире злом, как моральным, так и физическим,
является тем великим принципом, который делает нас социальными
существами, - является прочной основой, животворящей силой и onopoй
всех npogeccuu и. занятий без исключения; здесь должны мы искать ис-
тинный источник всех искусств и наук; и в тот самый момент, когда зло
перестало бы существовать, общество должно было бы прийти в упадок,
если не разрушиться совсем" (51, 329).
Это,высказывание Мандевиля цитирует Маркс в своих "Теориях
прибавочной стоимости" (см. 1, 26, 1, 394 - 395), и, конечно, не слу-
чайно. Автор "Басни о пчелах" был действительно ""бесконечно смелее
и честнее проникнутых фи-
69
листерским духом апологетов буржуазного общества". Гениально
предугадав истинные движущие силы этого общества, его антагонисти-
ческий характер, Мандевиль предвосхищает вместе с тем мысль о том,
что "зло есть форма, в которой проявляется движущая сила историчес-
кого развития" (1, 21, 296), мысль, сознательно выраженную, по словам
Энгельса, у Гегеля.
Этическая концепция Мандевиля не ограничивалась, разумеет-
ся,раскрытием роли пороков и зла в жизни и развитии общества. Он
исследует также происхождение "моральной лоб родетели", рассмат-
ривает природу нравственности. В отличие от Гоббса Мандевиль не
склонен уповать на могущество государственной власти, заставляющей
людей обуздывать свои эгоистические наклонности и подчинять личные
интересы общему благу. Как бы ни покорялся человек силе и мощи го-
сударства, "одним принуждением его нельзя было сделать послушным
и добиться тех усовершенствований, на которые он способен" (51, 65).
Главным средством приобщения людей к совместной жизни, к цивили-
зации является, согласно Мандевилю, не государство и право, а мораль.
При этом шла речь не о "моральном чувстве", которое якобы носит
прирожденный характер, как полагал Шефтсбери. По Мандевилю,
нравственность продукт не природы, а общественной жизни. Изобрета-
тели морали - это законодатели и мудрецы, "трудившиеся над усовер-
шенствованием общества", стремившиеся к тому, чтобы люди научи-
лись сдерживать свои желания и блюсти общественные интересы.
Каким же путем были привиты людям начатки нравственности?
Создатели морали, замечает Мандевиль, исходили из того, что никто из
людей не является столь грубым, чтобы устоять перед лестью, и никто
не черств до такой степени, чтобы постоянно сносить презрение окру-
жающих. Так были найдены могущественные инструменты воздействия
на человеческую природу. Людям внушалась мысль о том, что они ста-
нут возвышенными, одухотворенными натурами только в том случае,
если освободятся "от низменного эгоизма". Те же, кто не имеет ника-
кой более высокой цели, кроме своей личной выгоды, кто останется ра-
бом своих желаний и страстей, будут считаться "отбросами человечес-
кого рода" (51, 67). Льстя одним и устрашая других, моралисты научи-
ли людей понятиям стыда и чести, представляя одно из них как худшее
из всех зол, а другое - как наивысшее благо.
70
Таким же образом были внушены людям понятия добродетели и
порока. Первое стало обозначать всякое совершение, при помощи кото-
рого "человек, вопреки природной склонности, стремится к благу дру-
гих или к обузданию своих собственных аффектов..." (51, 70). Вторым
назвали "все то, что делает человек для удовлетворения любого из своих
желаний, игнорируя общественные интересы" (там же). Приобщение
людей к нравственности, указывает Мандевиль, принесло им ощутимую
выгоду, позволило сделать их "полезными друг другу". Но немалую
выгоду извлекли из этого законодатели и политики. С помощью морали
<< Пред. стр. 9 (из 55) След. >>
Список литературы по разделу