<< Пред.           стр. 17 (из 27)           След. >>

Список литературы по разделу

 
 
 «притупляются». Он показывает, что «логика противоречия» находит подтверждение в борьбе классов, забывая о которой ничего нельзя понять в жизни общества, разделившегося на классы. Плеханов приводил в своих работах большое количество примеров, иллюстрирующих действие закона единства и борьбы противоположностей в явлениях природы и общества, показывал, что закон внутреннего противоречия представляет собой всеобщий закон развития, относящийся не только к прошлому, но и к настоящему и будущему. Но в работах Плеханова еще не было показано, что суть диалектики, ее ядро — это закон единства и борьбы противоположностей, главный, важнейший закон диалектики, обусловливающий собой все переходы, скачки, отрицание отрицания и т. д.
 В трудах Плеханова содержится немало глубоких мыслей об отрицании отрицания, о диалектике формы и содержания, свободы и необходимости, о том, что истина всегда конкретна, зависит от условий, времени и места и т. д. Мы находим у Плеханова многочисленные упоминания о диалектике процесса познания. В предисловии к книге Энгельса «Людвиг Фейербах...» Плеханов писал, что «без диалектики неполна, одностороння, скажем больше: невозможна материалистическая теория познания» 1. Но эта его мысль, как и многие другие верные положения Плеханова, не была разработана в цельное учение о диалектике как теории познания и логике. Плеханов раскрывал главным образом материалистическую сущность марксистской теории познания, но не обратил внимания на то, что диалектика и есть теория познания марксизма, а в этом суть дела2. На разработку материалистической диалектики как философской науки Плеханов не обращал должного внимания. В. И. Ленин отметил это, сказав, что Плехановым написано по философии около тысячи страниц, но собственно о диалектике как философской науке — ничего. К тому же Плеханов хоть и утверждал, что «истина всегда конкретна», но не всегда следовал этому принципу диалектики. Так, при составлении программы РСДРП перед II съездом партии и особенно в меньшевистский период своей деятельности он нередко абстрактно, умозрительно решал вопросы русской революции, отвлекаясь от исторических особенностей развития России и русской революции, судя о них по аналогии с буржуазными революциями Запада.
 При всех своих недостатках и ошибках в понимании Марксовой диалектики Плеханов в отличие от многих теоретиков II Интернационала видел, что философия Маркса и Энгельса не является простым продолжением материалистических учений
 ' Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т. III. M, 1957, стр 83.
 2 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 321,
 498
 
 
 
 прошлого, а отличается от них своим диалектическим характером и материалистическим пониманием истории. В своей речи «Философские и социальные воззрения К. Маркса» Плеханов показал, что «появление материалистической философии Маркса — это подлинная революция, самая великая революция, какую только знает история человеческой мысли»'.
 В труде «Очерки по истории материализма» (1896), который был ценной попыткой марксистской разработки истории философии, Плеханов подверг критике основные пороки домарксов-ского материализма. Он указывал, что «метафизический материализм был революционен только наполовину. Революция была для него только средством (м притом лишь ввиду отсутствия мирных средств) раз навсегда достигнуть надежной и спокойной гавани... Две души — увы! — жили в его груди, как у Фауста и у буржуазии, самыми передовыми представителями которой были материалисты XVIII столетия»2. Плеханов показывал, что в отличие от домарксовского материализма диалектический материализм есть философия изменения мира, что он обосновывает революционную деятельность пролетариата, опирающуюся на объективные законы общественного развития. «Диалектический материализм, — писал Плеханов, — есть философия действия».
 Защита материалистических основ марксистской философии. Критика махизма и других идеалистических течений XX в. Плеханов, выступив в 1882 — 1883 гг. как воинствующий материалист в философии, активно боролся за научное материалистическое мировоззрение в рабочем движении, особенно в период до 1903 г., до перехода на политические позиции меньшевизма. Он защищал философские основы марксизма и впоследствии, в годы реакции, после поражения революции 1905 — 1907 гг., хотя в работах этого времени были ошибки.
 В годы «лихолетья», после поражения первой русской революции (1907 — 1911), Плеханов написал ряд работ: «Materialismus militans», «О так называемых религиозных исканиях», «Трусливый идеализм», «Скептицизм в философии», «Анри Бергсон», рецензии на книги Виндельбанда, Риккерта, Гершензона и других идеалистов, в которых остроумно критиковал идеалистические учения реакционной буржуазии (берклианство и юмизм, неокантианство, прагматизм, интуитивизм и др.), философский ревизионизм махистов, богостроителей и других отступников от марксизма.
 Плеханов выяснил социальные корни субъективно-идеалистического поветрия в философии начала XX в. Он убедительно доказывал, что, по мере того как данный общественный класс
 ' Г В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяги томах, т. II, стр 450.
 2 Там же, стр. 127,
 499
 
 
 
 приближается к своему упадку, увеличивается доля бессозна- , тельного лицемерия, в результате которого мыслители господствующего класса отворачиваются вт всего таго, что могло бы помешать им отождествить полезное с истинным, затем к бессознательному лицемерию присоединяется сознательное. Он приводил в качестве примера прагматистскую философию, сознательно извращающую действительность путем отождествления полезного с истинным.
 Плеханов утверждал, что человеческий разум, объявленный неокантианцами демиургом, в действительности не есть творец истории. Современная наука опровергает идеализм, и в частности философию Канта и неокантианцев. «Перенесемся, — писал Плеханов, — мысленно в ту эпоху, когда на земле существовали только весьма отдаленные предки человека, — например, во вторичную эпоху. Спрашивается, как обстояло тогда дело с пространством, временем и с причинностью? Чьими субъективными формами были они в то время? Субъективными формами ихтиозавров? И чей рассудок диктовал тогда свои законы природе? Рассудок археоптерикса? На эти вопросы философия Канта не может дать ответа. И она должна быть отвергнута, как совершенно несогласимая с современной наукой» 1.
 Позитивисты и некоторые другие идеалисты утверждали, что поскольку каждый шаг в усовершенствовании орудий труда требует новых усилий человеческого ума, то ум есть главный двигатель исторического прогресса. Плеханов опровергал и эту точку зрения идеализма, доказывая, что, действуя на природу, человек изменяет свою собственную природу. Он развивает все свои способности, в том числе и способность к «деланию орудий». Но в каждое данное время мера этой способности определяется мерой уже достигнутого развития производительных сил. «Раз орудие труда становится предметом производства, самая возможность, равно как большая или меньшая степень совершенства его изготовления, целиком зависит от тех орудий труда, с помощью которых оно выделывается»2.
 Плеханов проводит четкое различие между законами мышления и законами объективного мира, в то же время не допуская отрыва этих двух рядов законов друг от друга, доказывая первичность объективных законов по отношению к их отражениям в сознании человека. «Что в развитии человеческой мысли, — говорит Плеханов, — точнее сказать, в сочетании человеческих понятий и представлений, есть свои особенные законы — этого, насколько нам известно, не отрицал ни один из «экономических» материалистов (так именовали народники марксистов. — Авт.). Никто из них не отождествлял, например, зако-
 ' Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т. I, стр. 484 — 485.
 2 Там же, стр. 615.
 500
 
 
 
 нов логики с законами товарного обращения. Но тем не менее ни один из материалистов этой разновидности не находил воз-мвжным искать в законах мышления последней причины, основного двигателя умственного развития человечества. Именно это-то отличает в выгодную сторону «экономических материалистов» от идеалистов и особенно от эклектиков» '.
 Вопросы теории познания в сочинениях Плеханова. Вслед за Марксом и Энгельсом Плеханов защищает материалистическое положение о том, что человечеству под силу познать мир и это познание способно привести к объективной истине. Наше познание, говорит Плеханов, содержит в себе противоречие, ибо достигнутый в данный момент человечеством уровень знаний не окончательный и знания об окружающей нас действительности будут расширяться в ходе развития общества и науки. Но противоречия отнюдь не отрицают объективной истины, а ведут к ней. Открытия Коперника и Дарвина, открытия Маркса — образцы объективной истины.
 Плеханов не рассматривал объективную истину как мертвую догму, как истину «в последней инстанции»; истина для него — процесс. «Но ведь не остановится же человеческая мысль на том, что вы называете открытием или открытиями Маркса?» — спрашивали Плеханова. «Конечно, нет... — отвечает он. — Она будет делать новые открытия, которые будут дополнять и подтверждать эту теорию Маркса, как новые открытия в астрономии дополняли и подтверждали открытие Коперника» 2.
 Критикуя попытки ревизионистов соединить «кусочки» вульгаризированного ими материалистического понимания истории с кантианским или позитивистским идеализмом в решении основного вопроса философии, Плеханов доказывал, что все стороны миросозерцания Маркса самым тесным образом связаны между собой. Нельзя поэтому произвольно удалять одну из них и заменять ее теми или иными взглядами, выхваченными из совершенно другого мировоззрения.
 Слабые стороны и ошибки в философских взглядах Г. В. Плеханова. Плеханов отстаивал научно-материалистическое мировоззрение марксизма в борьбе с буржуазной философией и ревизионизмом. Но в его работах, особенно в меньшевистский период деятельности, были слабые стороны и ошибки в изложении и толковании диалектического материализма. Эти слабые стороны, проявившиеся еще в первый период его марксистской деятельности (1883 — 1903 гг.), состояли, во-первых, в том, что вследствие длительного отрыва от практики
 ' Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т. I, стр. 663 — 664.
 2 Там же, стр. 669 — 670.
 501
 
 
 
 российского рабочего движения и одностороннего увлечения опытом западноевропейских партий II Интернационала он не мог последовательно, конкретно-исторически применить материалистическую диалектику к стратегии и тактике русской революции. Он не видел, что в конце XIX в. центр революционного движения перемещается с Запада в Россию, что российский пролетариат становится руководящей силой буржуазно-демократической революции, и недооценил союз рабочего класса с крестьянством в русской революции. Во-вторых, Плеханов недооценил диалектику как теорию познания марксизма и не сумел последовательно применить ее к науке, к новейшей революции в естествознании конца XIX — начала XX в.
 Плехановым были допущены отдельные ошибки и в изложении теории познания диалектического материализма. Так, в одном из примечаний к первому русскому изданию книги Энгельса «Людвиг Фейербах...» Плеханов пишет: «Наши ощущения — это своего рода иероглифы, доводящие до нашего сведения то, что происходит в действительности. Иероглифы не похожи на те события, которые ими передаются. Но они могут совершенно верно передавать как самые события, так — и это главное — и те отношения, которые между ними существуют»'. Позднее он высказал аналогичные суждения в статьях против Бернштейна и других неокантианцев.
 Эти ошибочные утверждения Плеханова, согласно которым человеческие ощущения дают не отражения объективно существующих вещей, а лишь «иероглифы», «условные знаки», говорят о том, что Плеханов в то время некритически относился к теории символов Гельмгольца (сторонником которой Плеханов ошибочно считал Сеченова). Хотя Плеханов не стоял на позициях агностицизма и не был создателем теории «символов» («иероглифов»), но эта его ошибка в изложении теории познания диалектического материализма была уступкой агностицизму. В. И. Ленин в труде «Материализм и эмпириокритицизм» подверг эту ошибку справедливой критике, так же как и неточную, ошибочную формулировку Плеханова о том, как понимать опыт. Защищая философский материализм от «новых» его критиков, Плеханов не обратил должного внимания на указание Энгельса о том, что материализм принимает новую форму с каждым новым, составляющим эпоху открытием в естествознании.
 В 1904 г., при подготовке второго издания книги «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», Плеханов писал: «...современное естествознание опровергает именно идеализм, а не диалектику. Поскольку диалектика сама становится
 ' Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т. I, стр. 501.
 502
 
 
 
 материалистической, как это мы видим у Маркса и Энгельса, она всецело представляет собой тот самый метод, которым пользуются современные науки о природе и об обществе, — естествознание и социология. Но современные натуралисты и социологи чаще всего пользуются своим методом бессознательно и потому сами не имеют надлежащего понятия ни о нем самом, ни о его великом значении»'. Эта правильная мысль Плеханова, однако, не нашла дальнейшего развития в его работах. В отличие от В. И. Ленина Плеханов недооценивал опасности идеалистических течений в естествознании, не подвергал их критике в своих трудах по философии, что, несомненно, уменьшало действенность и силу его борьбы с «новейшим» философским идеализмом.
 В меньшевистский период своей деятельности Плеханов, критикуя российских махистов, среди которых наряду с меньшевиками Валентиновым, Юшкевичем и другими были и некоторые большевики (Богданов, Луначарский и др.), пытался нанести фракционный ущерб большевизму, необоснованно сближая махистскую философию с большевистской тактикой.
 политическое грехопадение Плеханова после II съезда РСДРП — его переход к меньшевикам с конца 1903 г. и особенно его социал-шовинистическая позиция в годы первой мировой войны — было связано с тем, что Плеханов не понял характера новой исторической эпохи — эпохи империализма и пролетарских революций, не понял руководящей роли пролетариата в революциях новой эпохи. Тактический оппортунизм Плеханова после 1903 г., его попытки примирить революционеров-большевиков с меньшевиками-оппортунистами (хотя он и выступал против ликвидаторов, за сохранение марксистской партии) порой накладывали отпечаток на его философские взгляды, приводили к отступлениям от Марксовой диалектики, особенно в толковании вопросов революционного рабочего движения, не позволили ему развить марксистскую философию применительно к новым историческим условиям XX в.
 Несмотря на слабости и серьезные ошибки в теоретической деятельности Плеханова, особенно после 1903 г., его марксистские работы, направленные против буржуазной философии и философского ревизионизма, сыграли положительную роль в борьбе за научное материалистическое мировоззрение. Критикуя тактический оппортунизм Плеханова, В. И. Ленин отмечал в 1908 г., что «в философии он делает правое дело».
 В. И. Ленин считал сочинения Плеханова, направленные против идеалистических теорий народников, оппортунистов, махистов, превосходными и отмечал, что личные заслуги Плеханова в прошлом громадны2.
 ' «Литературное наследие Г В Плеханова» Сб. IV. М., 1937, стр. 207.
 2 См. В. И. Ленин Полн. собр. соч., т. 25, стр. 222.
 503
 
 
 
 § 4. Труды Плеханова по вопросам исторического материализма, эстетики и истории философии
 Центральное место в философских произведениях Плеханова занимают вопросы исторического материализма.
 Плеханов о законах развития общества, о роли народных масс и личности в истории. Вслед за Марксом и Энгельсом Плеханов показывал в своих сочинениях, что изменения в производительных силах и вызванные ими изменения в производственных отношениях людей влекут за собой перемены в «состоянии умов», в идеях, чувствах, верованиях людей. Но что же заставляет развиваться производительные силы и изменяет их уровень? Отвечая на этот вопрос, Плеханов в основном верно решал вопрос о роли географической среды, считая ее одним из условий развития производительных сил, хотя иногда допускал неточные формулировки, согласно которым географическая среда рассматривалась как первооснова общественной жизни, от которой зависит, удастся ли человеку употребить в дело свою «способность изобретать». В общем же Плеханов правильно считает, что причины развития производительных сил заключаются в том способе материального производства, который господствует в данную историческую эпоху.
 Общественные отношения, в основе которых лежит способ материального производства, и законы, по которым они развиваются, объективны, независимы от сознания и воли людей. Материальные, производственные отношения, существующие вне сознания людей, обусловливают сознательную деятельность людей, социальных групп и классов в обществе. «...Общественные отношения людей, — писал Плеханов, — не представляют собой плода их сознательной деятельности. Люди сознательно преследуют свои частные, личные цели. Каждый из них сознательно стремится, положим, к округлению своего состояния, а из совокупности их отдельных действий выходят известные общественные результаты, которых они, может быть, совсем не желали и, наверное, не предвидели» '.
 В работах по вопросам исторического материализма Плеханов дал образцы марксистского анализа общественных явлений. Так, в произведении «К вопросу о роли личности в истории» он раскрыл диалектику общего, особенного и единичного в закономерном развитии общественной жизни. Считая всеобщей, конечной причиной исторического движения человечества развитие производительных сил, вызывающее последовательные изменения в общественных отношениях людей, Плеханов требовал, чтобы в социологических исследованиях выяснялись также
 ' Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т. I, стр. 594.
 504
 
 
 
 особенные причины исторического движения различных народов, т. е. та специфическая историческая обстановка, при которая сввершается развитие производительных сил у данного народа. Вместе с тем необходимо учитывать единичные проявления этих причин, т. е. специфические особенности действующих в истории лиц и различные исторические случайности, «благодаря которым события получают, наконец, свою индивидуальную физиономию»'.
 Творцами истории общества Плеханов считал народные массы; он доказывал, что ни один великий шаг в историческом движении человечества не может совершаться без участия великого множества людей, т. е. масс. «Кто разрушил Бастилию? — спрашивал Плеханов. — Кто сражался на баррикадах в июле 1830 и в феврале 1848 г.? Чье оружие поразило абсолютизм в Берлине? Кто сверг Меттерниха в Вене? Народ, народ, народ, т. е. бедный трудящийся класс, т. е. преимущественно рабочие... Никакими софизмами нельзя вычеркнуть из истории тот факт, что решающая роль в борьбе западноевропейских стран за свое политическое освобождение принадлежала народу и только народу»2..
 Критикуя субъективно-идеалистические теории об «инертной толпе» и «всесильном герое», Плеханов доказывал, что «влиятельные личности» благодаря особенностям своего ума и характера могут изменить лишь индивидуальную физиономию событий и некоторые частные их последствия, но они не могут изменить их общее направление, которое определяется в последнем счете развитием производительных сил общества. Роль подлинно великих людей, по Плеханову, состоит в том, что они раньше всех осознают новые общественные потребности и хотят сильнее других изменений общественных отношений. «Великий человек является... начинателем, потому что он видит дальше других и хочет сильнее других. Он решает научные задачи, поставленные на очередь предыдущим ходом умственного развития общества; он указывает новые общественные нужды, созданные предыдущим развитием общественных отношений; он берет на себя почин удовлетворения этих нужд»3. Передовые общественные деятели раньше и лучше других предвидят те перемены, которые должны совершиться в общественных отношениях. Сознание безусловной необходимости данного явления, утверждает Плеханов, усиливает энергию человека и делает его одной из сил, способствующих наступлению этого явления.
 ' Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т. II, стр. 332.
 2 Г. В. Плеханов. Соч., т. III. М. — Пг., 1923, стр. 402.
 3 Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т. II, стр. 333.
 505
 
 
 
 Разработка марксистского учения об идеологии. Плеханов подверг острой критике идеалистические теории о том, что право, философия, искусство и другие идеологии развиваются путем «филиации идей» независимо от экономической жизни общества. Он выступал также против эклектической «теории факторов»,согласно которой материальные и духовные факторы в жизни общества равноценны. В борьбе против идеализма в социологии Плеханов раскрывал закономерности развития идеологий, их относительную самостоятельность, механизм их обратного воздействия на экономику. Формулируя задачу, возникшую перед историческим материализмом, Плеханов писал: «Объяснить с нашей материалистической] точки зрения развитие искусства, религии, философии и проч[их] идеологий значит дать новое и сильное подтверждение материализму] в его применении к истории. А это очень важно» 1.
 На материале истории философии и политических учений, истории искусства и т. п. Плеханов показывал, что если в конечном счете идеология обусловлена развитием экономической жизни общества, то на содержание и особенно на форму различных идеологических явлений оказывают большое влияние классовая борьба в обществе и надстройка — политический строй, различные формы общественного сознания, унаследованный от предшествующих эпох «мыслительный материал» и т. п. «Движение человечества... — писал Плеханов, — никогда не совершается в плоскости одной экономики... Путь от одной точки поворота к другой всегда лежит через «надстройку». Экономика почти никогда не торжествует сама собою, о ней никогда нельзя сказать: fara da se (будет действовать сама собой. — Лет). Нет, никогда не da se, а всегда только через посредство надстройки, всегда только через посредство известных политических учреждений... Человечество никогда не может перейти от одной поворотной точки своего экономического движения до другой, не пережив предварительно целого переворота в своих понятиях»г.
 Плеханов опровергал вульгарно-материалистические взгляды Шулятикова, Богданова, Элевтеропулоса и других, которые рассматривали все проявления духовной жизни как непосредственное порождение материального производства и даже техники, считали любой художественный образ, научное понятие, философскую идею непосредственным выражением классовых интересов.
 Не ограничиваясь выяснением социальных корней философского идеализма и религии, Плеханов научно выясняет.также
 ' «Литературное наследие Г. В. Плеханова». Сб. III. M., 1936,.стр. 90.
 2 Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т. II, стр. 216.
 506
 
 
 
 их гносеологические корни. «Наблюдая свои собственные действия, — пишет он, — человек видит, что им предшествуют соответствующие им желания, или — чтобы употребить выражение более близкое к его образу мыслей — что эти действия вызываются этими желаниями. Поэтому он думает, что и поразившие его явления природы были вызваны чьей-то волей. Предполагаемые существа, волей которых вызываются поражающие его явления природы, остаются недоступными для его внешних чувств. Поэтому он считает их подобными человеческой душе, которая, как мы уже знаем, невещественна в указанном выше смысле»'.
 В сочинениях Плеханова анализируются представления, возникающие у первобытных людей под влиянием их образа жизни, и показывается, что впоследствии, в обществе, разделенном на классы, развитие идеологий совершается под сильным влиянием социальных отношений, классовой борьбы.
 В своих работах Г. В. Плеханов обосновывал положение об активной роли идей в жизни общества. «...Идея — великая вещь! — писал Плеханов. — Но для того, чтобы она могла сыграть свою великую роль,' она должна быть разумной идеей, она должна уметь схватить и выразить действительный ход истории. При этом условии идея является непреодолимою силою. В противном же случае она служит источником слабости, разочарования, умственного и нравственного падения..:»2
 Разработка проблем эстетики. В трудах, посвященных проблемам эстетики («Письма без адреса», «Искусство и общественная жизнь» и др.), Плеханов
 применял Марксову теорию исторического материализма к эстетике, ярко и убедительно критиковал идеалистические теории и реакционные течения современного буржуазного искусства. В «Письмах без адреса» он доказывал, что «отныне критика (точнее, научная теория эстетики) в состоянии будет продвигаться вперед, лишь опираясь на материалистическое понимание истории. Я думаю также, — говорил Плеханов, имея в виду русскую революционно-демократическую критику, — что и в прошлом своем развитии критика приобретала тем более прочную основу, чем более приближались ее представители к отстаиваемому мною историческому взгляду» 3.
 Плеханов отстаивал точку зрения марксизма на искусство, считая, что оно есть специфическая форма общественного сознания, развитие которой в конечном счете обусловлено трудовой деятельностью людей, зависит от экономики общества. «Искусство всякого данного народа... всегда стоит в теснейшей
 ' Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т. III, стр 338.
 2 Г. В Плеханов. Соч., т. III, изд. 3, стр. 264.
 3 Г. В Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т. V. М„ 1958, стр. 312.
 507
 
 
 
 причинной связи с его экономикой, — писал он. — Поэтому, приступая к изучению искусства у первобытных народов, я должен сначала указать главнейшие отличительные черты первобытной экономики»'. С возникновением классов искусство зависит от хода классовой борьбы, которая воздействует на психологию борющихся классов. Искусство, по Плеханову, не обособленная сфера индивидуального творчества, а явление общественное. Объективным мерилом совершенства произведений искусства служит соответствие художественной формы произведения его содержанию, замыслу; единство формы и содержаний — закон развития искусства. В противоположность идеалистическим взглядам, согласно которым в искусстве выражаются только чувства и нет места мысли, Плеханов подчеркивает познавательную роль искусства, считает его «мышлением в образах». «...Искусство, — писал Плеханов, — начинается тогда, когда человек снова вызывает в себе чувства и мысли, испытанные им под влиянием окружающей его действительности, и придает им известное образное выражение»2. Своеобразие искусства как формы общественного сознания состоит в том, что оно выражает чувства и мысли людей не отвлеченно, а в живых образах.
 В своих работах Плеханов дал критический анализ формалистических течений искусства, проследил их идейный распад в современном буржуазном обществе, доказывал, что капитализм обесцвечивает искусство, заражает его буржуазным индивидуализмом, который закрывает от художников источники истинного вдохновения. Разлагающему искусству реакционной буржуазии Плеханов противопоставлял ростки передового реалистического искусства, выражающего интересы рабочего класса, народных масс.
 Плеханов о проблемах истории философии. Считая важной задачей историко-философской науки выяснение зависимости философской мысли в конечном счете от экономических отношений и борьбы классов,
 Плеханов видел специфическую роль историко-философского знания в научном анализе самого процесса движения философской мысли, его внутренней логики, т. е. закономерностей развития философии. «Прежде чем ответить на вопрос, — заявлял Плеханов, — почему развитие идей совершалось тем или иным образом, надо сперва уяснить себе, как шло это развитие. В применении к предмету наших очерков это значит, что объяснить, почему материалистическая философия развивалась так, как мы это видим у Гольбаха и Гельвеция в XVIII и у Маркса в XIX столетии, можно только после того, как ясно будет пока-
 ' Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т. V, стр. 318
 2 Там же, стр. 285.
 508
 
 
 
 зано, чем была в действительности эта философия, которую так часто понимали неправильно и даже совершенно извращали»'.
 В исследовании истории философии, как и истории других идеологий, у Плеханова в центре внимания стоит проблема преемственности в развитии общественной мысли и духовной культуры человечества. Причины преемственности в развитии философских идей коренятся в потребностях экономической жизни и прогресса науки. Одни философские идеи прошлого, соответствующие интересам данного экономического развития, воспринимаются и продолжаются, другие — не прямо соответствующие этим интересам — могут быть критически переработаны для создания новых идей. Некоторые же старые философские идеи прошлого могут лишь тормозить развитие нового и потому отвергаются прогрессивными силами общества, но охотно берутся на вооружение реакционными силами. Широко используя логический прием антитезы для объяснения развития философской мысли, Плеханов пытается доказать, что в каждую эпоху философия становится отрицанием, антитезой философских идей предшествующей эпохи (например, в XVIII в. философы во Франции были атеистами, их последователи, французские утописты XIX в., почти все были склонны к мистике); здесь он отдает известную дань схематизму.
 Плеханов предостерегал против вульгаризаторского, упрощенческого отождествления политических и философских взглядов, доказывая, что хотя они и связаны между собой, но не каждый революционер в политике есть представитель передовой философии и не каждый сторонник реакционных социально-политических идей бывает реакционером в философии. Так, отстаивая диалектику Гегеля от обвинений в реакционности, Плеханов справедливо замечал: «...такие эпитеты, как реакционер или прогрессист, никоим образом не характеризуют теоретических заслуг или ошибок данного философа. Кто хочет уничтожить этого философа во мнении мыслящих людей, тот должен опровергнуть теоретическую часть его учения. Только после опровержения этой части он имеет право указать на то практическое стремление или на то влияние общественной среды, которое побудило мыслителя исказить истину или помешало ему додуматься до нее При соблюдении этого условия указание на политические симпатии мыслителя (реакционер, прогрессист и т. д ) будет содействовать выяснению генезиса (происхождения) его заблуждений»2.
 В противоположность вульгарным материалистам типа Шу-лятикова, которые видели лишь социальное назначение философских учений, но не понимали их познавательного смысла,
 ' Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах, т II,стр 35.
 2 «Литературное наследие Г. В. Плеханова». Сб. V.M., 1938, стр. 172 — 173
 509
 
 
 
 Плеханов подчеркивал относительную самостоятельность философии как специфической формы общественного сознания. Развитие философских идей вытекает из «мыслительного материала», оставленного предшественниками, и связано с состоянием и уровнем развития других идеологий и науки. Если в конечном счете характер и содержание философских идей зависят от экономической жизни общества, то это не означает, что все философы господствующих классов сознательно фальсифицировали действительность. И французские просветители, и представители классической немецкой философии, и многие другие мыслители прошлого были искренне убеждены в том, что их точка зрения на мир — единственно правильная, служит делу прогресса и развитию науки и т. д., но в силу исторической ограниченности своего времени и своего класса они не могли еще дать адекватного познания мира и его законов.
 Плеханов подверг критике буржуазные концепции в истории философии (Ланге, Сури, Ибервега и др.), которые ограничивали предмет истории философии лишь историей развития онтологических и гносеологических воззрений; он показал, что неотъемлемой частью истории философии является история социологических, эстетических и этических идей.
 Место Плеханова в истории марксистской философии. Марксистские философские работы Плеханова защищали материалистическое мировоззрение и способствовали его распространению в условиях предреволюционной эпохи. Но Плеханов не мог поднять и не поднял марксизм и его философию на новую, высшую ступень, соответствующую требованиям революционного рабочего движения новой исторической эпохи империализма, новейшей революции в науке. Новый, высший этап в развитии марксизма, его философии связан с теоретическими трудами и деятельностью В. И. Ленина.
 В XX в., в условиях новой революционной эпохи, характера и особенностей которой не смог понять Плеханов, его работам, написанным в меньшевистский период деятельности (1903 — 1918), присущи серьезные ошибки и отступления от революционного марксизма. В этих работах сказывался отрыв теории от практики революционного рабочего движения. Плеханов, не поняв руководящей роли пролетариата в буржуазно-демократической революции и значения союза рабочего класса с крестьянством, выступил против вооруженного восстания 1905 г. в Москве. Усугубляя разрыв между марксистской теорией и практикой социал-демократических партий, присущий II Интернационалу, и следуя его догме,согласнокоторой социалистическая революция может начаться только в высокоразвитых в промышленном отношении странах, Плеханов отрицательно относился к Великой Октябрьской социалистической революции, считая ее «нарушением всех исторических законов».
 510
 
 
 
 Правда, и в 1904 — 1913 гг. Плеханов стремился пропагандировать философские идеи марксизма в рабочем движении выступал против различных течений буржуазной философии и философского ревизионизма. Но слабой стороной его деятельности в то время было неумение творчески развить марксизм применительно к новым историческим условиям. Эту задачу могла решить и решила созданная Лениным марксистская партия нового типа, непримиримая к оппортунизму, соединившая теорию с практикой революционного рабочего движения.
 Лучшее, что сделано Плехановым, — это его марксистские философские труды, написанные главным образом в период до 1903 г., когда Плеханов был во II Интернационале одним из представителей революционного марксизма. После смерти Плеханова Ленин писал в 1921 г., что «нельзя стать сознательным, настоящим коммунистом без того, чтобы изучать — именно изучать — все написанное Плехановым по философии, ибо это лучшее во всей' международной литературе марксизма»'.
 ' В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 42, стр 290.
 
 
 
 ГЛАВА XVII
 БУРЖУАЗНАЯ ФИЛОСОФИЯ В СТРАНАХ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ
 ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
 
 Во второй половине XIX в. упадок буржуазной философской мысли продолжается: будучи неравномерным, по-разному проявляясь в различных странах и в различные периоды, он повсеместно обнаруживает тенденцию к усилению. Буржуазная философия в своих наиболее общих, существенных чертах отражает дальнейшее обострение социальных противоречий и классовой борьбы. Идеи марксизма, особенно после выхода в свет первого тома «Капитала», завоевывают широкие массы пролетариата и постепенно вытесняют из его сознания мелкобуржуазные социалистические учения. Отныне политическое и духовное развитие буржуазии отмечено неустанными попытками отвести угрозу существованию капитализма, защитить его экономические, политические и идеологические устои.
 Развитие буржуазной философской мысли проходит в этот период под знаком борьбы против материализма, рационализма и в особенности против марксизма. Это общее ретроградное движение буржуазной философии оказывается, однако, весьма сложным, противоречивым. Оно происходит в условиях быстрого прогресса естествознания, с чем не может не считаться реакционная идеалистическая философия. Но буржуазные философы, отвергая диалектико-материалистические выводы, вытекающие из открытий естествознания, становятся эпигонами давно превзойденных идеалистических систем, которые они пытаются оживить и модернизировать.
 Развитие буржуазной философии во второй половине XIX в. в основном продолжается в тех же двух главных формах, в которых оно происходило с начала ее упадка — в первой половине века. С одной стороны, в ней встречаются наукообразные течения, претендующие на философское истолкование научного познания, на деле же внедряющие агностицизм и идеализм в науку о природе и обществе. С другой стороны, получают все большее распространение иррационалистические течения, более или менее откровенно враждебные науке, общественному прогрессу.
 512
 
 
 
 § 1. Завершение первой формы позитивизма. Г. Спенсер
 Во второй половине XIX в позитивизм в его первой форме. представленный в работах Конта, Милля, Спенсера, становится наиболее влиятельным течением буржуазной философии. Капитализм нуждается в естественных науках, но идеологи буржуазии заботятся о том, чтобы из данных естествознания не делались материалистические и атеистические выводы. Позитивизм, ратующий за конкретные научные исследования, но утверждающий, что сущность явлений навсегда останется непознаваемой, вполне удовлетворяет этим требованиям.
 В силу двойственности позитивизма, пытающегося способствовать прогрессу науки, допуская, однако, и религиозную веру, его роль в истории философии противоречива В странах с сильной материалистической традицией позитивизм выступает прежде всего как противовес, противодействие материализму и играет в целом реакционную роль. В тех странах, где преобладает влияние церкви и религиозной философии (Италия, страны Латинской Америки, США и т. д.), позитивизм воспринимается многими передовыми людьми как движение, освобождающее от засилья церкви и способствующее свободному научному исследованию.
 Во второй половине XIX в. позитивизм выдвинул несколько довольно известных представителей- И. Тэна и А. Фуллье — во Франции, Р.Ардиго — в Италии, Дж. Льюиса — в Англии, Ч. Райта — в США. Наиболее значительным влиянием пользовался английский философ Герберт Спенсер (1820 — 1903).
 Особенность позитивизма Спенсера состоит в соединении общих принципов позитивистской философии, изложенных ранее Контом и Миллем, с идеей эволюции, понимаемой, однако, чисто механистически. Позитивизм Спенсера сочетает агностицизм и феноменализм ' в коренных вопросах философского мировоззрения со стихийно-материалистическим подходом к отдельным проблемам специальных наук. В социальной концепции Спенсера идеалистическое понимание движущих сил общественного развития, реакционная «органическая» теория общества, враждебность социализму и апологетика капитализма уживаются со стремлением разработать социологию как науку и с признанием закономерного характера социальной эволюции.
 Агностицизм Спенсера. Главная установка философии Спенсера — примирить веру и знание, науку и религию на почве агностицизма Согласно Спенсеру, история религии показывает, что всякая религия покоится на признании абсолютной непостижимости той высшей силы, которая лежит в основе мира. Но, утверждает Спенсер, и наука
 ' Феноменализм — субъективно-идеалистическое учение, согласно которому наше познание ограничено явлениями (феноменами) сознания.
 513
 
 
 
 неизбежно приходит к выводу, что «под всеми вещами скрывается непроницаемая тайна», что реальность, лежащая в основе всех явлений, навсегда останется неизвестной. Признание того, что ни религия, ни наука не в состоянии дать ответ на коренной вопрос бытия, позволит, по мнению Спенсера, устранить конфликт между ними. Для того чтобы доказать бессилие науки, Спенсер анализирует понятия пространства, времени, движения, материи, силы, сознания, утверждая, что все эти понятия противоречивы и поэтому не дают действительного знания объективной реальности. Мы не можем, например, представить себе ни бесконечную делимость материи, ни существование ее неделимых частиц. Отсюда следует, что материя «в своей конечной природе так же абсолютно непонятна, как пространство и время»'.
 Мнимые «доказательства» бессилия науки, развиваемые Спенсером, покоятся на ложных основах. Отдавая дань грубому эмпиризму, Спенсер смешивает представление и понятие. Так. например, правильно замечая, что нельзя представить себе ни беспредельное пространство, ни бесконечно протекшее время, он неправомерно утверждает, что их нельзя и мыслить, т. е. что мы не можем иметь понятие о бесконечности. Но мышление позволяет понять то, перед чем ощущение и представление оказываются бессильными.
 Спенсер трактует все анализируемые им понятия метафизически. Разлагая их на абсолютные противоположности, он не в состоянии уловить их диалектическое единство. Материя, как и пространство, и непрерывна, и прерывна. Но Спенсер, мысль которого вращается в кругу метафизических противоположностей, натолкнувшись на противоречие бесконечного и конечного, прерывного и непрерывного, отказывается признать адекватность понятия, заключающего в себе это противоречие.
 Справедливо указывая на ряд проблем, тогда еще не разрешенных наукой (например, «действие на расстоянии», природа тяжести, возникновение сознания и др.), Спенсер объявляет их абсолютно неразрешимыми. Он полагает, что наука не проникает в сущность вещей, а довольствуется знанием лишь внешних явлений и их постоянных и устойчивых отношений и связей, называемых законами. В конечном счете, согласно Спенсеру, наше познание исчерпывается познанием явлений (феноменов) сознания. Место реальных объектов и их отражения в ощущениях и мыслях у Спенсера занимают представления;
 яркие и живые представления суть «впечатления», а более слабые — «идеи». Отсюда истиной, по Спенсеру, оказывается не соответствие мысленных образов объективной действительности, а лишь согласие между указанными двумя видами представлений.__
 ' Г. Спенсер. Сочинения. Под ред. Рубакина, т. 1. Основные начала. СПб., 1899, стр. 31.
 514
 
 
 
 Философия и специальные науки. Признав коренные мировоззренческие проблемы неразрешимыми. Спенсер тем самым закрыл для философии значительную часть области, которая считалась ее достоянием.
 Теперь, убеждает он, «философии осталась та же область, которая принадлежит и науке»'.
 Философия, по Спенсеру;в отличие от науки, которая представляет собой лишь отчасти объединенное знание, есть вполне объединенное знание, высший теоретический синтез.
 По мнению Спенсера, сфера познаваемого — это проявления неведомой абсолютной силы. Наиболее общие истины, составляющие область «общей философии», должны быть сформулированы в терминах вещества, движения и силы. Трактовка этих понятий у Спенсера противоречива. С одной стороны, он считает их символами, поскольку они выражают не абсолютную реальность, а лишь ее действия. С другой стороны, он настаивает на том, что именно как проявления абсолютной реальности они не зависят от сознания человека и объективны.
 Механистический эволюционизм Спенсера. Краеугольным принципом всего научного познания Спенсер считает положение о не-уничтожимости вещества, имея в виду при этом неуничтожимость силы. Понятие силы первоначально истолковывалось Спенсером так, что в него, по существу, включалось и представление о божественной силе. В дальнейшем физический аспект понятия силы выступает у Спенсера на первый план. Однако Спенсер ошибочно считает, что тезис о постоянстве силы или о неуничтожимости вещества, будучи основополагающим принципом всего научного знания, не может быть доказан опытом, а вытекает из природы нашего мышления и есть лишь его необходимый постулат. На самом же деле положение о неуничтожимости и несотворимости материи представляет собой теоретический вывод из фактических данных, вывод, получивший экспериментальное подтверждение.
 Из постулата о постоянстве силы, согласно Спенсеру, вытекает принцип постоянства движения. Исходя из этих принципов, Спенсер определяет свой основной закон — закон эволюции. Эволюция, согласно Спенсеру, это тот всеобщий элемент опыта, который обеспечивает требуемое философией единство знания и дает возможность понять любые явления и природы, и общества. Такая постановка вопроса представляет собой определенную заслугу Спенсера. Однако развитие Спенсер понимает'сугубо метафизически и механистически.
 В эволюции Спенсер различает три момента: 1) переход от простого к сложному (интеграция или концентрация); 2) переход от однородного к разнородному (дифференциация); 3) пе-
 ' Г. Спенсер. Основные начала, стр. 75.
 515
 
 
 
 реход от неопределенного к определенному (возрастание порядка). С учетом тех изменений, которые в ходе эволюции претерпевает движение вещей, Спенсер дает следующую формулу закона эволюции: «Эволюция есть интеграция вещества, которая сопровождается рассеянием движения и в течение которой вещество переходит из состояния неопределенной, бессвязной однородности в состояние определенной, связной разнородности, а сохраненное веществом движение претерпевает аналогичное превращение» '.
 Хотя Спенсер и уловил отдельные черты некоторых форм развития, попытка представить данную формулу как универсальную неосновательна. Эта формула исключает возникновение качественно нового, изображая развитие лишь как постепенную перегруппировку имеющегося в наличии материала. В ней ничего не сказано об источнике и движущих силах развития, она есть лишь описание некоторых внешних признаков процесса развития. Механистический и метафизический характер концепции Спенсера сказывается и в том, что эволюция, по его утверждению, «имеет предел, за который переступить она не может»2. Этим пределом, по Спенсеру, является равновесие системы или эволюционирующего агрегата, когда все противодействующие силы уравновешиваются. Правда, за состоянием равновесия раньше или позже наступает разложение (дезинтеграция). Но оно не является окончательным, за ним наступает новый цикл интеграции вещества и движения. В конечном итоге Спенсер приходит к теории круговорота, преодолеть которую ему мешал метафизический характер его учения.
 «Органическая» теория общества и понимание социальной эволюции. Идея эволюции, в общей форме разработанная Спенсером в главном его философском труде «Основные начала», была им распространена на области биологии, психологии, социологии и этики. Главной конкретной наукой, изучающей законы, действующие в этих областях, Спенсер считал биологию. Он ошибочно полагал, что жизнь во всех ее более сложных и высоких психологических и социальных проявлениях в конечном счете управляется биологическими законами.
 Существенная черта социологии Спенсера — «уподобление общества живому телу»3, рассмотрение общества как организма, возникающего и развивающегося естественным путем. Хотя такая постановка вопроса допускает признание объективного развития общественных явлений, основная тенденция социологии Спенсера реакционна и антинаучна: она ведет к биологизации общественных явлений, к апологии эксплуатации и угнетения
 ' Г. Спенсер Основные начала, стр. 237.
 2 Там же, стр. 291.
 3 Г. Спенсер. Опыты научные, политические и философские, ч. 1. СПб., 1899, стр. 153.
 516
 
 
 
 как якобы естественных явлений. Распространение на общество принципа «борьбы за существование» создает основу для одного из реакционных течений буржуазной социологии, так называемого социального дарвинизма. Спенсер был непримиримым врагом социализма и изощрялся в писании антисоциалистических памфлетов и в охаивании социалистических идей.
 Говоря о направлении и перспективах социальной эволюции, Спенсер различал два типа общества: военный строй, характеризующийся деспотизмом и подчинением индивидов общине или государственной власти, и промышленный строй, в котором права государственной власти сведены к минимуму и который якобы обеспечивает свободу и самодеятельность индивидов. В противовес социализму Спенсер выдвигал в качестве будущего этапа социальной эволюции установление третьего типа общества, который по сути дела представляет собой идеализированный капиталистический строй.
 В целом философия Спенсера явилась завершением той первой формы позитивизма, которая, несмотря на свою принципиальную враждебность материализму, еще содержала некоторые положительные научные идеи и которая поэтому в последней четверти XIX в. стала вытесняться значительно более реакционными идеалистическими учениями.
 § 2. Махизм
 В конце XIX в. позитивизм Конта — Милля — Спенсера постепенно сходит со сцены. Появляется новая, вторая форма позитивизма, которая усугубляет субъективный идеализм и агностицизм своих предшественников. Ее главными представителями были Эрнст Мах (1838 — 1916) и Рихард Авенариус (1843 — 1896), создатель так называемого эмпириокритицизма.
 Позитивизм Маха. Как и все позитивисты. Мах выступает с неосновательной претензией очистичь естественнонаучное мышление от «метафизики» с ее «мнимыми проблемами». Он утверждает, что стоит на почве опыта и что его эмпирическая точка зрения «совершенно исключает все метафизические вопросы...» '. Мах даже заявляет, что он вовсе не философ, что «не существует никакой философии Маха», а есть лишь его «естественнонаучная методология и психология познания»2.
 Сводя философию к «психологии познания», Мах вслед за Кантом утверждает, что познанию доступна не сущность вещей, а лишь их явления. Но в отличие от Канта Мах отрицает существование «вещей в себе», объективной реальности. От Канта Мах идет вправо, к субъективному идеализму Беркли и Юма,
 ' Э Мах. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. М., 1907, стр. 293
 2.Э. Мах. Познание и заблуждение. М., ИЮ9, стр. 3,
 517
 
 
 
 сводивших окружающий мир к ощущениям субъекта. Для обоснования этого взгляда Мах пытается использовать эволюционное учение Дарвина, утверждая, что наука представляет собой выражение приспособительной биологической функции человеческого организма, а отнюдь не отражение объективной реальности. С этой же целью Мах ссылается на сформулированное немецким ученым Кирхгофом определение науки как полного и простейшего описания фактов.
 Исходя из этих предпосылок, Мах развивает «биолого-экономическую теорию познания», считая основным принципом научного познания «экономию мышления», или «экономизацию, гармонизацию и организацию мыслей» в целях биологической ориентировки в материале опыта. С этой точки зрения научные понятия, формулы, законы и объяснения лишены объективного содержания и имеют так же мало общего с теми явлениями, к которым они относятся, как стенографические знаки с обозначаемыми ими понятиями: они продукты ума, созданные не для отображения действительности, а для удовлетворения потребности познающего субъекта. Мах утверждает, например, что «в природе нет причины и нет следствия», ибо «причина и следствие суть создания нашего мышления» '. Точно так же и законы природы, по мнению Маха, порождаются нашей психологической потребностью и не выражают никаких объективных связей между вещами; законы природы — это продукты человеческого духа, не имеющие смысла помимо человека.
 Подобно тому как для сокращенной записи речи могут быть приняты различные системы стенографии, выбор которых определяется субъективными соображениями удобства, так и при «экономном описании» явлений могут быть предложены — как совершенно равноправные — различные и даже противоположные научные теории, лишь бы они не противоречили чувственным данным и были бы достаточно удобными и простыми. Вопрос же об объективном содержании научной теории, с точки зрения махистов, вообще лишен смысла. Кирхгоф, говоря о полном и простейшем описании фактов, имел в виду стремление ученого дать описание объективной реальности, в существовании которой он не сомневался. Мах извращает эту мысль, пытаясь доказать, что объективная действительность — это лишь «метафизическое» допущение, противоречащее принципу «экономии мышления».
 Согласно Маху, «не тела вызывают ощущения, а комплексы элементов (комплексы ощущений) образуют тела». Последние представляют собой лишь «логические символы» для этих комплексов. С точки зрения Маха, атом, молекула, масса и т. п. — все это не объективные реальности, а лишь символы для экономного описания ощущений. Соответственно этому и «то, что
 ' Э. Мах. Механика. СПб., 1909, стр. 405, 406.
 518
 
 
 
 мы называем материей, есть только известная закономерная связь элементов (ощущений)»1.
 Только при допущении, что понятия, создаваемые наукой, относятся не к объективно существующим вещам, а лишь к меняющемуся потоку ощущений, оказалось возможным истолковать результаты науки в духе того крайнего релятивизма и субъективизма, которые составляют суть понимания махизмом научного познания. В. И. Ленин показал, что сведение всех вещей к комплексам ощущений представляет собой возрождение берклианства и неизбежно ведет к признанию всего мира моим ощущением, т. е. к солипсизму. Стремясь избежать солипсист-ских выводов и пытаясь внести в свое учение некоторый момент объективности. Мах в своих более поздних работах объявил, что эти элементы (ощущения) по своей природе не физические и не Психические, не субъективные и не объективные — они «нейтральны».
 Мах утверждает, что «нет существенной разницы между физическим и психическим», что они, по существу, тождественны, так как состоят из однородных элементов и различаются лишь по тому, с какой точки зрения их рассматривают. Если, например, те или иные «элементы» берутся в связи с нервной системой человека, то они выступают как психические явления и составляют предмет психологии. Если же они рассматриваются вне этой связи, то представляют собой физические явления или тела и относятся к физике.
 Выдвигая учение о нейтральности «элементов», Мах претендует на преодоление «метафизики» материализма и идеализма. Однако, объявляя ощущения нейтральными элементами мира, он фактически вступает на путь идеалистической «метафизики», так как постулирует какие-то новые метафизические сущности, которые невозможно обнаружить в опыте, но которые, согласно Маху, тем не менее лежат в его основе. Однако в обычном и научном опыте мы имеем дело, с одной стороны, с вещами и объективными процессами, с другой стороны, с ощущениями познающего субъекта, неразрывно связанными с деятельностью его органов чувств и нервной системы. Мах вынужден признать связь ощущений с нервным процессом, но такое признание противоречит его положению о том, что все вещи суть комплексы ощущений.
 В. И. Ленин показал, что вся махистская концепция представляет собой не преодоление «односторонности» материализма и идеализма, а спутывание противоположных философских точек зрения. Ибо если «элементы» — это ощущения, то Мах не имеет права допускать существование «элементов» вне зависимости от нервов и сознания субъекта. Если он все же допускает такие независимые от нервов и ощущений физические объекты,
 1 Э. Мах. Анализ ощущений... стр 265.
 519
 
 
 
 то он тем самым покидает точку зрения идеализма и тайком переходит на позиции материализма. В то же время Мах не отступает и от своего основного субъективно-идеалистического утверждения, что мир строится из ощущений. Не будучи в состоянии разрешить это противоречие. Мах отказывается от попыток создать сколько-нибудь цельное мировоззрение и механически соединяет в своем учении субъективно-идеалистическую, берклианскую концепцию внешнего мира с признанием некоторых материалистических положений естествознания.
 Субъективно-идеалистическая философия Маха сразу же вызвала резкую оппозицию со стороны большинства естествоиспытателей, стоявших на стихийно-материалистических позициях. «Первые мои работы, — писал Max, — весьма естественно, встретили крайне холодный и даже отрицательный прием» I. Только после того как физика вступила в полосу методологического кризиса, который возник в результате коренной ломки научных понятий, обнаружившей недостаточность классической физики и неумение ученых вследствие незнания диалектики правильно осмыслить происходящие перемены, отношение некоторых естествоиспытателей к философии Маха стало другим. В условиях кризиса, вызвавшего релятивистские шатания среди части естествоиспытателей, стало казаться, что субъективистская и релятивистская философия Маха успешно разрешает те трудности, с которыми встретились ученые и которых не мог преодолеть механистический материализм. В это время идеи Маха входят в моду и рекламируются как философия современного естествознания. В этом смысле махизм был выражением и проявлением кризиса в физике. Однако и тогда многие крупные ученые отвергали махистскую интерпретацию научного познания и вели с ней активную борьбу. Особенно решительно восстал против учения Маха один из основателей современной физики — М. Планк. Он показал несостоятельность претензий Маха на преодоление метафизики, бесплодность принципа «экономии мышления», несовместимость теории познания Маха с достижениями науки и научным прогрессом.
 Тем не менее философия Маха продолжала оказывать влияние на некоторую часть естествоиспытателей. Немалую роль в усилении ее влияния в 80-е и 90-е годы сыграл так называемый эмпириокритицизм — учение Р. Авенариуса, весьма родственное взглядам Маха, но возникшее независимо от него.
 Эмпириокритицизм Авенариуса. Р. Авенариус, так же как и Мах, признал коренным принципом теоретического мышления экономию силы. Философия рассматривалась Авенариусом как мышление о всей совокупности данных опыта по принципу наименьшей траты силы. Для того чтобы осуществить этот принцип, философия, как и наука, должна от-
 ' «Новые идеи в философии». Сб. 2. СПб., 1912, стр. 127.
 520
 
 
 
 казаться от всех понятий, которые выходят за пределы «чистого опыта». Такими ненужными «примесями» к «чистому опыту» Авенариус считает научные понятия, характеризующие материальный мир и его закономерности: сила, необходимость, причинность, атом, вещь и свойства и, наконец, субстанция как важнейшее философское понятие. После устранения всех «излишних» понятий, включая субстанцию, остаются только представления о следующих друг за другом ощущениях, к которым и сводится все сущее. Тогда «всякое бытие по содержанию своему должно мыслиться как ощущение, а по форме — как движение»'. Это и будет наиболее экономное мышление о мире.
 Так же как и Мах, Авенариус утверждает, что психические и физические явления, как факты опыта, совершенно однородны и могут различаться лишь по тому, с какой точки зрения их рассматривают. Поэтому, говоря о «субстрате» опыта, тождественного для Авенариуса со всем действительным миром, он заявлял: «Я не знаю ни физического, ни психического, а только третье»2.
 Борьбу против материализма Авенариус ведет также под видом опровержения «интроекции». Интроекцией он называет неправомерное вкладывание представлений внутрь человека, в его мозг. Интроекция возникает якобы тогда, когда мы не довольствуемся простым описанием того, что мы сами непосредственно воспринимаем, и того, что воспринимают другие люди, а пытаемся обнаружить местонахождение этих восприятий и помещаем их сначала внутрь окружающих нас людей, а затем, по аналогии, и внутрь самих себя. Тогда, рассуждает Авенариус, происходит «удвоение мира», создается иллюзия, будто помимо мира вещей, непосредственно данных в опыте, имеется еще и мир представлений, находящихся где-то в душе или сознании. В идеалистических учениях этот идеальный мир признается единственно реальным. Интроекцию как приводящую к подобным выводам Авенариус, представитель «нейтрального» учения,считает необходимым критиковать. Однако,как показал В. И. Ленин, направленная по видимости против идеалистических учений, концепция интроекции в действительности обращена против материализма. Авенариус отрицает установленное наукой основное материалистическое положение, что мысль есть функция мозга, объявляя и это положение результатом интроекции. Он утверждает, что «мозг не есть ни местопребывание, ни седалище, ни производитель, ни орудие или орган, ни носитель или субстрат и т. д. мышления»3.
 ' Р. Авенариус. Философия как мышление о мире согласно принципу наименьшей меры силы. СПб., 1913. стр. 76.
 2 Цит. по кн.: В. И. Ленин. Полн собр соч., т 18, cip 150
 3 Р. Авенариус. Человеческое понятие о мире. М., 1909, стр. 69.
 521
 
 
 
 Отвергнутой интроекции Авенариус противопоставляет учение о «принципиальной координации», или нерасторжимой связи познающего субъекта и среды, представляющее собой типичную уловку, к которой постоянно прибегают представители современного субъективного идеализма. Согласно Авенариусу, не может существовать знания, выходящего за пределы опыта, в опыте же объект и субъект всегда даны вместе как «противочлен» и центральный член «принципиальной координации». Но это значит, что, с точки зрения Авенариуса, не существует объективной реальности, независимой от «центрального члена», от сознания субъекта. В. И. Ленин показал, что теория «принципиальной координации» терпит полный крах, как только мы поставим вопрос: существовала ли природа до человека? Естествознание не позволяет сомневаться в том, что Земля существовала тогда, когда ни человека, ни органической жизни еще не было, когда, следовательно, «центральный член» отсутствовал и ни о какой «координации» «Я» и среды не могло быть и речи.
 Чтобы спасти свою концепцию, Авенариус усложняет понятие опыта, еще более запутывая вопрос об объективной реальности. Он пытается дать такое «натуралистическое» описание опыта, в котором психика, ощущения и мышление вообще не фигурировали бы. Авенариус говорит теперь не о познающем субъекте и его сознании, а о «центральной нервной системе», находящейся в механическом взаимодействии с внешней средой. Все факты опыта должны быть описаны так, как мы их испытываем или как о них говорят испытывающие их окружающие нас люди. Если, например, я воспринимаю дерево, то это значит, что в опыте даны дерево и я. Вопрос же о том, кому даны факты опыта, кто обладает опытом, эмпириокритицизм считает таким же бессмысленным, каким Мах считает вопрос о том, кто обладает ощущениями.
 Конвенционализм Пуанкаре. Философия эмпириокритицизма сыграла определенную роль в создании той идеалистической атмосферы, которая начала проникать в естествознание конца XIX в. Среди самих ученых — физиков и математиков — делаются попытки истолковать методологические проблемы современной науки в духе субъективного идеализма и релятивизма. Среди такого рода философствующих естествоиспытателей, либо находившихся под прямым влиянием Маха, либо более или менее самостоятельно пришедших к аналогичным взглядам, можно назвать английского физика К. Пирсона, французского физика П. Дюгема, немецкого химика В. Оствальда, крупного французского математика Анри Пуанкаре (1854 — 1912).
 Философские взгляды Пуанкаре весьма непоследовательны. Как крупный ученый, он не хочет превратить науку в собрание фикций, к чему неизбежно ведет субъективный идеализм. Но как буржуазный философ, полный предрассудков и предубеждений
 522
 
 
 
 против материализма и диалектики, он не может разобраться в сложных гносеологических проблемах, выдвинутых развитием физики и математики, и постоянно оступается в сторону идеализма.
 Пуанкаре поставил важный вопрос о природе основных принципов и аксиом, на которых зиждутся теоретическое естествознание и математика. Этот вопрос приобрел особое значение после того, как была признана правомерность геометрий Лобачевского и Римана, не принимающих постулата Евклидовой геометрии о том, что через данную точку к данной прямой в данной плоскости можно провести только одну параллельную прямую. Отвечая на поставленный вопрос, Пуанкаре утверждал, что основополагающие принципы науки и аксиомы математики не отражают объективных связей и отношений действительности, а представляют собой условные допущения, определения или соглашения (конвенции), принимаемые не в силу их истинности, а ради удобства. Так, мы считаем наше пространство трехмерным не потому, что ему объективно присущи три измерения, а потому, что «удобно приписывать ему три измерения». Такова точка зрения конвенционализма, оказавшего значительное влияние на последующее развитие позитивистской философии.
 Так же как и в учении Маха, релятивистские взгляды Пуанкаре на природу научного познания имеют своей предпосылкой отрицание объективной реальности предмета науки и подмену его субъективной сферой ощущений и мыслей. Объект науки, по-Пуанкаре, — это не вещи, а «устойчивые группы ощущений» и возникающие между ними отношения, для выражения которых математика создает свой символический язык. Независимая от сознания реальность не только недоступна, но и немыслима. Таким образом, вывод Пуанкаре, ради которого и велась предпринятая им «критика науки», состоит в том, что научное знание условно и релятивно, что сущность вещей непознаваема.
 Рассмотренные выше разновидности позитивистской философии имели большое влияние на дальнейшее развитие буржуазной философской мысли. Учение о «принципиальной координации» и «нейтральной» природе элементов опыта составляет одну из главных концепций Маха и Авенариуса, воспринятых идеалистической философией XX в. Идея Пуанкаре об условном, «конвенциональном» характере аксиом и принципов, лежащих в основе науки, стала одним из краеугольных камней «логического позитивизма» — третьей формы позитивизма.
 Мах и Авенариус старались воздерживаться от обсуждения вопроса об отношении их философии к религии. Необъективная роль их учения, отрицающего объективную истину и принижающего науку, состояла в том, чтобы расчистить место для религиозной веры. «Объективная, классовая роль эмпириокритицизма, — указывал В.. И. Ленин, — всецело сводится к прислуж-
 523
 
 
 
 ничеству фидеистам в их борьбе против материализма вообще и против исторического материализма в частности» 1.
 Наукообразная форма, в которую облекли свое учение Мах и Авенариус, их выпады против всякого рода «метафизики», допущение ими некоторых материалистических положений — все это легко вводило в заблуждение людей, не доверявших откровенному идеализму, но и нетвердо стоявших на материалистических позициях, и давало возможность использовать махизм для борьбы против материализма вообще, материализма Маркса в частности. Махизм наряду с неокантианством стал одной из философских основ ревизионизма.
 § 3. Неокантианство
 Неокантианство как философское течение оформилось в Германии в конце XIX — начале XX в. Оно получило распространение в Австрии, Франции, России и других странах.
 Большинство неокантианцев отрицают «вещь в себе» Канта и не допускают возможности выхода познания за пределы явлений сознания. Задачу философии они видят прежде всего в разработке методологических и логических основ научного познания с позиций идеализма, гораздо более откровенного и последовательного, чем махизм.
 По своей политической направленности неокантианство — пестрое течение, выражавшее интересы различных слоев буржуазии, от либеральных, проводивших Полнтику уступок и реформ, до крайне правых. Но в целом оно заострено против марксизма и задача его — дать теоретическое опровержение марксистского учения.
 Зарождение неокантианства относится к 60-м годам. В 1865г. О. Либман в книге «Кант и эпигоны» защищал лозунг «назад к Канту», быстро ставший теоретическим знаменем всего течения. В том же году Ф. А. Ланге в книге «Рабочий вопрос» сформулировал «социальный заказ» новому течению: доказать, «что рабочий вопрос, а с ним вместе и вообще социальный, могут быть разрешены без революций»2. В дальнейшем внутри неокантианства образовался ряд школ, из которых наиболее важными и влиятельными были марбургская_ и баденская (41рейбургская) школы.
 Марбургская школа. Основателем первой школы был Герман Коген (1842 — 1918). В эту же школу входили Пауль Наторп, Эрнст Кассирер, Карл Форлендер, Рудольф Штаммлер и др. Так же как и позитивисты, неокантианцы марбургской школы утверждают, что позна-
 ' 5. И. Ленин. Полн. собр. соч , т. 18, стр. 380.
 2 Ф. А. Ланге. Рабочий вопрос. СПб., 1907, стр. 122.
 524
 
 
 
 ние мира есть дело только конкретных, «позитивных» наук. Философию в смысле учения о мире они отвергают как «метафизику». Предметом философии они признают лишь процесс научного познания. Как писал неокантианец Риль, «философия в своем новом критическом значении есть наука о науке, о самом познании»'.
 Неокантианцы отвергают основной философский вопрос как «досадное наследие средневековья». Все проблемы научного познания они пытаются решать вне отношения к объективной действительности, в пределах одной лишь «спонтанной» деятельности сознания. В. И. Ленин указывал, что в действительности неокантианцы «подчищают Канта под Юма», истолковывая учение Канта в духе более последовательного агностицизма и субъективного идеализма. Это выражается, во-первых, в отказе от материалистического элемента в учении Канта, от признания объективного существования «вещи в себе». Неокантианцы переносят «вещь в себе» внутрь сознания, превращают ее из внешнего по отношению к сознанию источника ощущений и представлений в «предельное понятие», полагающее идеальную границу логической деятельности мышления. Во-вторых, если Кант пытался решить проблему соотношения чувственной и рациональной ступеней познания, то неокантианцы отбрасывают ощущение как самостоятельный источник знания. Они сохраняют и абсолютизируют лишь учение Канта о логической деятельности мышления, объявляя ее единственным источником и содержанием познания. «Мы начинаем с мышления. У мышления не должно быть никакого источника, кроме самого себя»2.
 Неокантианцы отрывают понятия от отражаемой ими действительности и изображают их как продукты спонтанно развивающейся деятельности мышления. Поэтому неокантианцы утверждают, что предмет познания не дан, а задан, что он не существует независимо от науки, а создается ею как некая логическая конструкция. Основная идея неокантианцев состоит в том, что познание есть логическое построение, или конструирование, предмета, осуществляемое по законам и правилам самого мышления. Мы можем познать только то, что сами же создаем в процессе мышления. С этой точки зрения истина — это не соответствие понятия (или суждения) предмету, а, напротив, соответствие предмета тем идеальным схемам, которые устанавливаются мышлением.
 Гносеологические корни подобной концепции состоят в раздувании активной роли мышления, его способности вырабатывать логические категории, в абсолютизации формальной стороны научного познания, в сведении науки к ее логической форме.
 1 А. Риль. Научная и ненаучная философия. СПб., 1901, стр. 18.
 2 Н. Cohen. Logik der reinen Erkenntnis. 3. Aufl. Berlin, 1922, S. 13.
 525
 
 
 
 Неокантианцы, по сути дела, отождествляют существование вещи с ее познанием, они подменяют природу научной картиной мира, объективную действительность — ее изображением в мысли. Отсюда вытекает субъективно-идеалистическое истолкование важнейших понятий естествознания, которые объявляются «свободным творением человеческого духа». Так, атом, по мнению Кассирера, «не обозначает твердого физического факта, а лишь логическое требование», а понятие материи «сводится к идеальным концепциям, созданным и испытанным математикой» '.
 Учитывая факт бесконечного развития познания и его приближения к абсолютной истине, неокантианцы в отличие от учения Канта о завершенной логической таблице категорий заявляют, что процесс создания мышлением своих категорий протекает непрерывно, что конструирование предмета познания — это бесконечная задача, которая всегда стоит перед нами, к решению которой мы всегда должны стремиться, но которая никогда не может быть окончательно решена.
 Однако признание относительности и незавершенности познания при отрицании объективности предмета познания ведет к крайнему релятивизму. Наука, не имеющая объективного содержания и занятая лишь реконструированием категорий, по существу, превращается в фантасмагорию понятий, а ее действительный предмет, природа, как говорит Наторп, имеет «значение только гипотезы, выражаясь резко — фикции завершения»2.
 Принцип долженствования кладется неокантианцами и в основу их социально-этического учения, направленного непосредственно против теории научного социализма. Существо неокантианской теории «этического социализма», подхваченной затем ревизионистами, состоит в выхолащивании революционного, материалистического содержания научного социализма и подмене его реформизмом и идеализмом. Идее уничтожения эксплуататорских классов неокантианцы противопоставляют реформистскую концепцию солидарности и сотрудничества классов; революционный принцип классовой борьбы как пути к завоеванию социализма они заменяют идеей нравственного обновления человечества как предварительного условия осуществления социализма. Неокантианцы утверждают, что социализм — это не объективный результат закономерного общественного развития, а этический идеал, долженствование, которым мы можем руководствоваться, сознавая, что полностью этот идеал принципиально не осуществим. Отсюда и вытекает пресловутый ревизионистский тезис Бернштейна: «Движение — все, а конечная цель — ничто».
 ' Э. Кассирер. Познание и действительность. СПб., 1912. стр. 206, 222.
 2 «Новые идеи в философии». Сб. 5. СПб., 1913, стр. 125.
 526
 
 
 
 Баденская школа. В отличие от марбургской школы неокантианства представители баденской школы вели более прямую и открытую борьбу против научного социализма: буржуазное существо их учения выступает без псевдосоциалистических фраз.
 Для представителей баденской школы Вильгельма Виндельбанда (1848 — 1915) и Генриха Риккерта (1863 — 1936) философия в значительной мере сводится к научной методологии, к анализу логической структуры знания. Марбуржцы пытались дать идеалистическую разработку логических основ естествознания;
 центральная же проблема, выдвинутая баденской школой, — создание методологии исторической науки. Они приходят к выводу, что в истории не существует закономерности и что поэтому историческая наука должна ограничиваться лишь описанием индивидуальных событий, не претендуя на открытие законов. Для обоснования этой идеи Виндельбанд и Риккерт устанавливают принципиальное разграничение между «науками о природе» и «науками о культуре», основанное на формальной противоположности методов, применяемых, по их мнению, этими науками.

<< Пред.           стр. 17 (из 27)           След. >>

Список литературы по разделу