МАКОВСКИЙ А УЧEБНИК РУССКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА ТОМ 1 М 2006 198 С 5

1. Ввод во владение. Порядок ввода во владение состоит в следующем (т. XVI, уст. гр. суд., ст. 1424-1437, изд. 1892 г., ст. 709). Выпись из крепостной книги, выданная старшим нотариусом по утверждении представленного ему акта, предъявляется окружному суду, в округе которого находится недвижимость. Окружной суд выдает исполнительный лист, на основании которого судебный пристав производит ввод во владение. Для присутствования при вводе во владение имениями, находящимися в уезде, приглашаются все смежные владельцы того имения, местный сельский староста, свидетели, преимущественно из живущих в имении лиц, а также и арендаторы. Но так как неявка всех этих лиц не останавливает совершения ввода и так как весь этот обряд в представлении общества является ничего не значащею формальностью, то в действительности, кроме сельского старосты, редко кто присутствует при вводе. Ввод во владение совершается возвещением о новом владельце имения, прочтением акта укрепления и составлением затем вводного листа, - в действительности только последним актом. Совершение ввода отмечается на самом акте укрепления, о чем лицо, производившее ввод (судебный пристав, земский начальник), сообщает старшему нотариусу для отметки о том в реестре крепостных дел и оглашения через Сенатские Объявления. Отмеченный на этом основании в реестре крепостных дел день ввода во владение недвижимым имением считается началом действительной передачи и укрепления права на имущество (ст. 1432). [Закон 15 июня 1912 г. о преобразовании местного суда изменяет принятый порядок ввода во владение в том отношении, что 1) считает его правом, а не обязанностью приобретателя, 2) предписывает просьбу о вводе направлять к мировому судье, а не в окружной суд, 3) разрешает просить о составлении описи передаваемого имения и 4) отменяет все прочие требования, приведенные выше (14331-14334 уст. гр. с., по прод. 1912 г.).]
2. Передача движимых вещей совершается действительным вручением этих вещей или поступлением их в распоряжение приобретателя (ст. 993 и 1510). Отсюда обнаруживается, что передача может состоять или в физическом акте, переносящем владение самими вещами, или же в таком действии, которое без физической прикосновенности к вещам давало бы приобретающему лицу возможность господства над ними, например, при вручении складочного свидетельства, дубликата накладной. С другой стороны, предоставление владения с объективной стороны является излишним, если вещь уже находится в держании приобретателя и перемена субъективного момента превращает держание во владение, например, в случае, когда арендованная баржа покупается нанимателем. В таких случаях третьи лица освоились с тем, что продаваемая вещь находится уже в руках приобретателя, и потому для перехода собственности вручение представляется излишним.
III. Давность владения. В истории русского права, по мнению Энгельмана, только исковая давность выработалась в развитой юридический институт. Давность же владения, существовавшая в псковском праве, исчезла бесследно вместе с падением самостоятельности Пскова и торжеством Москвы.
Зачатки давностного владения, скорее похожие на usucapio, захват или даже приращение, возникшие в местном праве Московского государства, постепенно разрушались с начала XVII века, а в XVIII веке отменяемы были последние следы их. При издании закона о десятилетней давности (в конце XVIII века) имелась в виду лишь давность исковая, - о давности владения не было и помину. В законах 1775 и 1787 гг. даже не встречаются выражения "давность", "земская давность", а говорится только о десятилетнем сроке; в манифесте 1787 г. новое учреждение называется правом десятилетнего срока. Выражение "давность владения" встречается лишь в своде 1832 г., когда составлена была отдельная статья о ней, представляющая собой при этом довольно точное воспроизведение § 2229 французского кодекса. В современном русском законодательстве давность владения остается институтом малоразвитым сравнительно с положением его на Западе и лишенным некоторых существенных условий. Но все же это не дает основания говорить (Энгельман, Малышев), что русское законодательство не знает давности владения как способа приобретения права собственности.
По действующему законодательству (ст. 533) спокойное, бесспорное и непрерывное владение в виде собственности превращается в право собственности, когда оно продолжится в течение установленной законом давности, а именно 10 лет. Следовательно, давностью владения называется способ приобретения права собственности, основанный на бесспорном и непрерывном владении в продолжение десяти лет. Существенными условиями приобретения права собственности по давности являются: владение в виде собственности, бесспорность и непрерывность владения, срок.
1. Выражением "в виде собственности" закон, очевидно, хотел указать на необходимость юридического владения, а не просто только держания. Эта мысль законодательства обнаруживается в другом месте еще яснее: для силы давности надо владеть "на праве собственности", а не на ином основании. Как посему, говорит закон, одно пользование не составляет основания к праву собственности, то все те, которым даны казенные земли в пользование на известных условиях или для известного употребления, не могут приобрести в свою собственность по праву давности казенных земель, состоящих в их пользовании, как бы долго пользование ни продолжалось (ст. 560). Это не значит, чтобы казенные земли не могли быть приобретены по давности - в этом отношении они находятся в таком же положении, как и частные. Дело в том, что те, которым отдана казенная земля в пользование, относятся к ней как к чужой, без явного для всех намерения присвоить ее себе. Точно так же не может приобрести по давности арендатор, по крайней мере до истечения договорного срока, пожизненный владелец и другие лица, которые господствуют над вещью от имени другого, без намерения присвоения, как приемщик поклажи, залогодержатель, опекун, управляющий. [Для приобретения права собственности по давности надобно не только пользоваться землею, но владеть и распоряжаться ею; одно, например, пользование поверхностью земли, недра которой разрабатываются самим собственником ее, не может служить основанием для приобретения лицом, пользующимся лишь поверхностью, права собственности на последнюю по давности владений (12, 21).]
Если стать на точку зрения нашей практики и признать, что право собственности приобретается на основании одного соглашения, независимо от передачи, то мог бы возникнуть трудный вопрос, приобретает ли продавец, не передавший еще вещи новому собственнику и сохраняющий ее у себя в продолжение давностного срока, право собственности по давности владения? Но так как мы отвергли возможность приобретения права собственности по одному соглашению, то с нашей точки зрения вопрос этот не возбуждает сомнений, так как продавец до передачи не перестает быть собственником.
Однако все указанные лица, которые владеют вещью не от своего имени, не в виде собственности, могут приобрести право собственности, если только явно изменят свое отношение к собственнику. Помещик ввиду бедности крестьян ближайшей деревни предоставляет им несколько десятин своей земли в безвозмездное пользование. Крестьяне, пользующиеся землей на этом основании, никогда не приобретут права собственности. Но если они на требование наследника, не желающего продолжать доброе дело наследодателя, возвратить землю ответят отказом, ссылаясь, например, на волю помещика подарить им эти десятины, то по прошествии давностного срока с этого времени крестьяне могут сделаться собственниками. Сколько бы лет ни находилась заложенная вещь у кредитора, он никогда не приобретает на нее права собственности. Однако если он на требование собственника, уплатившего свой долг, возвратить вещь сослался на то, что заклад у него украден, между тем как вещь продолжала оставаться в его руках, то с этого времени он начинает владеть от своего имени и, следовательно, по прошествии земской давности, может сделаться собственником.
Точка зрения закона обнаруживается из одного случая, указываемого им по поводу наследования. Владение одного из соучастников общим имением по заключенной между ними добровольной записи или иной сделке, или по узаконенной доверенности, как зависящее от актов условных, не может быть превращаемо через давность в право единственной или исключительной сего владельца собственности. Но если соучастник, владевший имением, хотя бы то было и без надлежащего уполномочия, показывал оное пред присутственными местами собственностью, обще с другими ему принадлежащею, или выплачивал соучастникам ежегодно доходы, а впоследствии то же самое имение начал показывать исключительною своею собственностью, в том случае давность считается для отсутствующих соучастников со дня, в который общее имение показано единственною собственностью владеющего или в который сделана последняя уплата доходов, смотря по тому, что было позднее (ст. 1242, п. 2 и 3).
Несомненно, что доказать характер владения должен тот, кто ссылается на давность. Так как владение для превращения его в собственность должно быть в виде собственности, то все те лица, которым преграждена законом возможность приобретения права собственности в известных местностях, не могут из владельцев превратиться в собственников. Однако если давностное владение началось до издания ограничительного закона, давностный же срок истек во время его действия, то владелец может превратиться в собственника (96, 123); то же самое должно быть признано по отношению к владению, начавшемуся и длившемуся при ограничительных законах, если иск заявлен по отмене таковых (13, 49).
2. Владение должно быть в течение всего давностного срока бесспорное, т.е. на него не должны быть предъявлены притязания посторонних лиц, - в данном случае собственника, а не каких-нибудь иных лиц. Но притязания собственника тогда только делают владение спорным, когда подано в суд исковое прошение (ст. 558 и 559). Следовательно, предъявление жалобы не в суд, а в другое место, например полицию, давности не прерывает (13, 38). Впрочем, если административному учреждению законом предоставлено разрешение спорных гражданских правоотношений, то жалоба, поданная в такое учреждение, будет отвечать ст. 558. Такой взгляд высказан нашею практикою по поводу крестьянских мировых установлений (03, 138). Исковое прошение только тогда делает владение спорным, а) если оно не было возвращено просителю по несоблюдению законных условий (уст. гражд. суд., ст. 266); б) если не было прекращено по нему производство (уст. гражд. суд., ст. 689 и 735); с) если не состоялось судебное решение, которым в иске собственника к владельцу отказано. Бесспорность владения нарушается только иском о праве собственности, предъявленным к владельцу, а всякие иные притязания, как, например, о признании залогового права, сервитута, права участия, способны только подтвердить юридическое владение ответчика. Неверно утверждение нашей практики, будто бесспорность нарушается не только иском собственника к владельцу, но и, наоборот, иском владельца к собственнику (82, 25). Такой иск может нарушить, и то при известных условиях, непрерывность владения, но не бесспорность.
Доказывать бесспорность как отрицательный факт не обязан ссылающийся на давность, опровергнуть ее, указать время и место предъявленных притязаний следует лицу, не признающему приобретения права собственности по давности.
3. От давностного владения требуется, чтобы оно было непрерывное, т.е. не прекращалось ни на один момент в течение всего срока, чтобы оно было без пробелов. Владение прерывается или а) тем, что владелец оставляет намерение присвоения, или b) тем, что он лишается возможности господства над вещью. Оставление владельцем намерения выражается в том, что он бросает вещь на произвол или придает своему господству иной характер, например, признает право собственника и начинает держать вещь с согласия последнего. Лишение возможности господствовать может произойти по воле других лиц, которые становятся на его место, все равно, будет ли то сам собственник или постороннее лицо. Такое нарушение владения, если оно устранено удовлетворенным со стороны мирового судьи иском о восстановлении нарушенного владения, не прерывает давностного владения (78, 113). Нарушение владения должно быть таким, чтобы подорвать представление о юридическом владении того лица, в чьей власти вещь находится. Юридические сделки, совершаемые собственником в отношении вещи, которая находится во владении другого, непрерывности не разрушают. Поэтому следует признать неправильным решение Сената, который признал, что залог собственником имения, находящегося во владении другого лица, ранее истечения десятилетнего срока прерывает владение, хотя владелец и не подозревал о произведенном акте распоряжения со стороны собственника (06, 42).
То же значение имеет и требование спокойности владения; по крайней мере все попытки дать этому признаку особый смысл оказались тщетными. Сопоставляя ст. 533 и 557, мы замечаем в последней отсутствие признака непрерывности, указанного в первой. Это может быть объяснено только равнозначностью этих двух признаков - непрерывности и спокойствия.
4. Владение, чтобы превратиться в право собственности, должно продолжаться в течение десяти лет. Однако нет никакой необходимости, чтобы то лицо, которое ссылается на давность, само лично провладело 10 лет: оно может присоединить к своему владению все то время, в течение которого владел тою же вещью тот, чьим правопреемником он является. Для этого должна быть связь между владением обоих лиц. Такая связь основывается прежде всего на общем преемстве; наследники по закону или по завещанию, вступая во все права наследодателя, продолжают и его владение, а потому пользуются тем временем, в течение которого он владел. Так, если владение, продолжавшееся 8 лет, прервалось смертью владельца, то наследникам его остается провладеть только 2 года, чтобы приобрести право собственности. То же самое следует сказать и о частном преемстве: продавая вещь, которая состояла во владении продавца, последний, очевидно, передал покупщику не право собственности, которого он не имел, а владение. Частный преемник продолжает осуществлять переданное право, а следовательно, пользуется и временем владения, которое прошло уже до перехода к нему вещи. Но такое сложение сроков недопустимо, когда между предшествующим и последующим владением нет преемственной связи, например, при покупке имения с публичного торга (91, 68) или, например, в случае насильственного вытеснения одним владельцем другого. [В решении 13, 87 Правительствующий Сенат разрешил в отрицательном смысле следующий вопрос: может ли быть признано за православным монастырем право собственности по давности владения на землю, находящуюся в его фактическом бесспорном владении, в том случае, если со времени получения указа Святейшего Синода об учреждении монастыря и до дня предъявления иска прошло менее 10 лет, а до того этой землей владели единоверческие монахи, общежитие которых не было установлено надлежащею властью и которые жили в бывшем старообрядческом скиту, обращенном в единоверческий, из которого и был затем образован упомянутый монастырь.]
Из сказанного обнаруживается, что приобретение права собственности по давности владения имеет самостоятельный характер. Право собственности устанавливается потому, что его приобрел владелец по давности, а не потому, что его утратил собственник. Отсюда следует, что собственник, оставивший владение, не теряет, однако, права собственности, несмотря на свое безучастие, продолжающееся свыше 10 лет, пока кто-нибудь не приобретет прав собственности десятилетним владением (10, 68). Например, собственник не принимал никаких мер к защите своего права в течение 9 лет с того времени, как землею его завладело другое лицо. Но это последнее само оставило владение землею, которую через год заняло новое лицо. Если новое владение продолжается лет шесть, то новый владелец не может отражать иска собственника заявлением, что собственник не владел землею 16 лет, так как ему нужно доказать только одно: что сам он провладел 10 лет. Отсюда можно видеть, как неверна точка зрения Сената, будто по силе давности право собственности приобретается посторонним лицом "вследствие упущения прежнего собственника, не осуществившего или не защищавшего свое право в течение 10 лет" (06, 38), будто "владение по давности превращается в собственность не тогда, когда владелец выполнит все условия, от него зависящие, но тогда лишь, когда документальный собственник в течение давностного срока не проявит своих самостоятельных распорядительных действий по имению и тем самым не выразит того безмолвного с его стороны отречения (!) от своей собственности, которое лежит в основании самого понятия об утрате права собственности по давности" (06, 42).
Развиваемому взгляду на самостоятельный характер приобретения права собственности по давностному владению не противоречит и то, что течение давности приостанавливается на все время несовершеннолетия собственника (ст. 694, прил. ст. 1, п. 1). Так, например, на десятый год владения умирает собственник, после которого наследником оказывается малолетний. В данном случае по истечении 10 лет владение не превратится в право собственности, но не потому, что собственник сохраняет право иска, а потому, что силою закона течение срока давности владения приостанавливается впредь до достижения собственником совершеннолетия. В противоположность такому удлинению давностного срока владения в другом случае закон допускает его сокращение, а именно в случае спора о животных право собственности на приплод приобретается владельцем самки по истечении годового владения (ст. 431).
5. Для приобретения права собственности по давности необходимо, чтобы вещь способна была сделаться объектом давностного приобретения. Так как объектом права собственности могут быть только вещи в смысле частей материального мира, то приобретение по давностному владению возможно только в отношении вещей, но не прав, вроде, например, права прохода или проезда. Из вещей возможность приобретения права собственности по давностному владению исключается относительно всех тех, которые находятся в общем пользовании, которые не состоят в частной собственности, а также внеоборотных, которые не могут состоять в частной собственности. Так, практикою признано, что городские бечевники и набережные ни в каком случае не могут быть приобретены частными лицами в собственность по давности владения (88, 43). Городские площади, улицы и переулки, состоя в общем пользовании, не могут быть предметом частной собственности и, следовательно, частное лицо или учреждение не может приобрести на эти пути сообщения права собственности и по давности (92, 25). Но это положение не распространяется на все вообще недвижимости, принадлежащие городу на праве частной собственности, например, на городские выгонные земли, которые, по мнению нашей практики, могут быть предметом давностного владения (02, 106). Вещи, принадлежащие государству на праве частной собственности, также могут быть предметом права собственности, приобретенного по давности владения.
Кроме того, в нашем законодательстве указываются вещи, на которые по закону сила давности не распространяется и, следовательно, владение ими, как бы долго ни продолжалось, никогда не превратится в право собственности:
а. Межи генерального межевания не могут быть уничтожены давностью владения (ст. 563). Смысл этого неясного постановления, кажется, тот, что силою давности не могут изменяться или перемещаться собственно межи генерального межевания. Статью не следует толковать в том смысле, будто генерально-обмежеванные дачи как в целом их составе, так и частях не подлежат действию давности (85, 81).
b. Имущества, обращенные в заповедные, не подлежат действию земской давности в случае неправильного ими или же частью их завладения (ст. 564). Исключение, установленное для заповедных имений, не может быть распространено по аналогии на имения, жалуемые в западных губерниях под именем майоратов, для которых закон не сделал изъятия от действия общей земской давности. Напротив, Васьковский и Анненков, исходя из тождественности оснований неотчуждаемости того и другого вида имений, признают майоратные имения также неспособными стать предметом завладения.
с. По закону 27 мая 1900 г. к числу вещей, изъятых от действия давности, отнесены дворцовые имения, именуемые государственными, которые ни в целом, ни в части не подлежат действию земской давности (ст. 5621).
d. Крупное изъятие из действия закона о давностном владении внес закон 29 мая 1911 г. о землеустройстве. Установленные вновь и возобновленные в порядке положения о землеустройстве границы не могут быть оспариваемы по давности владения. Завладение прилегающими к означенным границам землями со стороны соседнего владельца, по смежности с которым установлена или возобновлена такая граница, не может служить основанием к укреплению за ним права собственности на эти земли по давности. Равным образом собственник земли, подвергшейся такому завладению, не лишается права на ее отыскание за пропуском давностного срока (т. Х, ч. 3, ст. 63). Если принять во внимание, что положение о землеустройстве распространяется не только на крестьянское, но и на иное частное землевладение (ст. 2), то значение рассматриваемого изъятия представится весьма значительным и чреватым последствиями с точки зрения той цели, какую имеет в виду институт давности, и той неопределенности отношений, какая со временем создастся вследствие устранения давности.
Наша практика одно время несколько расширяла круг предметов, изъятых от действия давности. В решении 93, 2 Сенат признал, что на основании буквального смысла ст. 446 т. IX Свода Законов и исторических источников ее действию давности не подлежат церковные земли. Ввиду, однако, сильного протеста, каким было встречено это решение в нашей литературе, и практических затруднений, созданных решением, Сенат вновь пересмотрел вопрос и отказался от своего взгляда (02, 2).
На основании тех же исторических соображений Сенат пришел (94, 54) к заключению, что юртовые и войсковые земли области Войска Донского, составляя собственность станичного общества, никогда не могут быть приобретаемы в собственность ни самими казаками, ни инородными приобретателями по давности владения. Однако и в этом случае Сенат вынужден был отступить от высказанного взгляда и признать, что казачьи земли могут быть приобретаемы в собственность по давностному владению (о. с., 07, 12).
Существует мнение (Анненков), что к числу вещей, не способных быть приобретенными в собственность по давностному владению, следует причислить полосу земли, отведенную под железную дорогу. Этот взгляд разделяется и Сенатом (04, 100). В подтверждение его правильности приводят следующие соображения. а) Железные дороги как вещи общего пользования изъяты из оборота. Это соображение совершенно несостоятельно. В противоположность дорогам, которые открыты всем и каждому, железные дороги закрыты для всех, кроме железнодорожного общества, которое перевозит по этому пути пассажиров и товары за плату как торговое предприятие. То обстоятельство, что железная дорога обязана принимать груз и людей к перевозке, нисколько не изменяет дела, так как это только принцип принудительной эксплуатации, установленный и для других предприятий, например для товарных складов. b) Железные дороги как вещи нераздельные не допускают давностного завладения в какой-либо своей части. Если принять такое последствие нераздельности, то мы должны бы прийти к заключению о невозможности приобрести по давностному владению сажени места, принадлежащего фабрике, а с точки зрения Сената - даже дома в городе. Вывод явно несообразный.
Таковы условия, выставляемые нашим законодательством для приобретения права собственности по давности владения. Ему чужды требования добросовестности со стороны владельца и законного основания для владения, которые требуются западными законодательствами (герм. гражд. улож., § 937, п. 2; швейц. код., § 728). Поэтому, хотя на практике, по свидетельству Змирлова, к суду обращаются с просьбой о признании за ними права собственности по давности почти исключительно лица, которые приобрели имения по неформальным актам, все же с точки зрения нашего законодательства возможен такой факт, что насильственно отнятая земля может быть приобретена в собственность в силу одной только давности. Впрочем, такой результат возможен и по французскому законодательству, только не в силу обыкновенного (10-20 лет), а удлиненного (30 лет) срока.
Давностное владение есть первоначальный и самостоятельный способ приобретения владельцем права собственности независимо от прав собственника на вещь. Поэтому следует признать неправильным взгляд Сената, будто имение, приобретенное по давностному владению лицом, которое имело бы право приобрести его по законному наследованию, получает у приобретателя родовой характер (06, 38).
Порядок укрепления прав собственности на недвижимости, приобретенные давностью владения, выработан практикою самостоятельно, помимо закона, который обходит этот вопрос полным молчанием. Владельцы недвижимостей, приобретшие право собственности по давности владения, могут обращаться в окружные суды по месту нахождения недвижимости, в порядке охранительного судопроизводства, с ходатайствами о выдаче им свидетельства на владеемые имения. Удостоверившись в том, что проситель приобрел по давности право на состоящую в его владении недвижимость, окружной суд постановляет определение о выдаче просителю свидетельства на владеемое им имение и о размере крепостных пошлин, которые должны быть внесены просителем. На основании этого определения владелец по взносе крепостных пошлин получает крепостное свидетельство применительно к порядку, установленному для выдачи данных на недвижимости, продаваемые с публичного торга, и представляет его старшему нотариусу для отметки в реестре крепостных дел. После этого владелец может просить о вводе его во владение (72, 792). Чтобы обеспечить правильность укрепления и устранить чрезмерную легкость приобретения права на давностном основании, Сенат в 1901 г. предложил судебным местам следующие указания: а) для удостоверения тождественности имения, о котором дают показания свидетели и окольные люди, с имением, о котором производится дело, производить допрос этих лиц в месте нахождения имения; b) для установления точных границ имения производить осмотры при помощи землемера с составлением плана; с) для обеспечения гласности и сохранения интереса третьих лиц допускать к осмотру и допросу всех заинтересованных лиц и принимать от них заявления (указ 01, 46).
IV. Овладение. Первоначальным способом приобретения собственности, благодаря обширности никем не занятых пространств, является овладение. Сначала оно происходит в пределах местности, занимаемой народом, потом переносится за границы государства и составляет у нас исторический способ расширения государственной территории на юг и восток. Овладению благоприятствовала неопределенность границ частных владений и государственной территории. Первое препятствие к применению овладения недвижимости оказали писцовые книги, составленные с конца XVI до конца XVII столетий, которые представили более или менее точное хозяйственное описание частных имений, пашней, лесов, лугов, выгонов, вод, угодий. Затем, в 1765 г., издан был манифест о генеральном межевании, а в 1850 г. решено было приступить к специальному межеванию. Установившаяся таким путем бoльшая ясность поземельных отношений в сопоставлении с положением закона, что все имущества, не принадлежащие никому в особенности, принадлежат к составу имуществ государственных (ст. 406), преграждает возможность овладения как способа приобретения недвижимой собственности внутри территории русского государства.
В настоящее время овладение как способ приобретения права собственности возможно только относительно движимых вещей и то в довольно ограниченном объеме. Овладением или оккупацией признается такой способ приобретения права собственности, который состоит в установлении господства над бесхозяйною вещью, соединенном с намерением присвоения. Овладение предполагает два условия: а) существование бесхозяйных вещей, и b) установление фактического господства над вещью. Вещами, не имеющими собственника, или бесхозяйными вещами, следует признавать: а) вещи, никому не принадлежащие и не принадлежавшие, b) вещи, принадлежавшие кому-то, но покинутые им.
1. Вещи, никому не принадлежавшие, - это главным образом дикие животные и птицы. Под именем диких понимаются такие животные, которые принадлежат к породам, обыкновенно не подчиненным господству человека. Диким животным и птицам противополагаются: а) домашние, т.е. по своей природе подчиненные господству человека, - собака, лошадь, корова, овца; b) плененные, т.е. дикие, подчиненные господству человека, благодаря искусственным приспособлениям, например, волк на цепи, орел в клетке; с) прирученные, т.е. дикие по природе, но подчиненные господству человека в отдельных случаях без особых приспособлений, например, медведь, леопард. Животные и птицы, подчиненные господству человека, составляют предмет права собственности какого-нибудь лица. Домашние животные, удалившиеся от стад или из дворов, должны быть возвращаемы законным их владельцам (ст. 539, прим. 1). Сюда же должны быть отнесены и рои пчел. Плененные животные составляют предмет частной собственности, пока им не удастся освободиться от удерживающих их приспособлений. Наконец, прирученные животные могут рассматриваться как объект права собственности, пока не потеряют свойства прирученности и не приобретут вновь свойства дикости. Что касается затем диких животных, то они должны быть рассматриваемы как вещи бесхозяйные именно потому, что они не могут иметь хозяина как не подчиняющиеся господству. Такова точка зрения иностранных законодательств (герм. гражд. улож., § 960; швейц. гражд. код., § 719). У нас многие хотели бы видеть прямо противоположное, т.е. признать, что дикие животные и птицы составляют объект права собственности того лица, на участке земли которого они в данный момент водятся (Анненков). Это положение следует будто бы из того, что по нашему закону (ст. 539, прим. 1 in fine) дикие животные, если сами собою, оставив гнезда и логовища свои в одном месте, перейдут в другое и будут в оном водиться, не подлежат возвращению к прежнему собственнику. Конечно, смысл закона не тот, что дикие животные, например медведь, не должны быть водворяемы на место жительства при помощи полиции, но и не тот, что пока они не ушли в другое место, то признаются принадлежащими собственнику участка, в пределах которого водятся. Не смешно ли говорить о праве собственности на скрывающуюся в густом лесу рысь или на парящего в воздухе орла? Поэтому другие, не отрицая бесхозяйности диких животных и птиц, утверждают, что право собственности на них путем овладения может приобрести только тот, кто имеет право охоты в данном месте (Васьковский). Этот взгляд имеет больше оснований в нашем законодательстве. Право охоты принадлежит собственнику в пределах его имения и для охоты на чужой земле требуется письменное дозволение собственника (т. XII, ч. 2 уст. сельск. хоз., ст. 332 и 333). Однако и сам собственник получает право охотиться на своем участке не в силу своего права собственности на землю, а в силу особого административного разрешения в форме охотничьего свидетельства (ст. 323). Без такого разрешения собственнику земельного участка запрещена охота, но дозволено истребление хищных зверей и птиц, перечисленных в законе (ст. 340 и 341). За охоту без установленного свидетельства виновные подвергаются штрафу от 10 до 100 руб., а оказавшиеся при виновных орудия ловли отбираются (уст. о наказ., ст. 56), причем судебная практика не распространяет второе последствие на ружья, которыми стреляют птиц или зверей (94, 12). Какова же судьба добытого на охоте? Закон постановляет, что найденная у виновных дичь немедленно передается собственнику или арендатору охоты, а если неизвестно, где убита дичь, продается или уничтожается по распоряжению полиции (уст. сельск. хоз., ст. 353). Здесь остается открытым [вопрос]: что делать с дичью, убитой самим собственником земли? Какое основание права на убитую другим дичь со стороны того, кого закон неправильно называет арендатором, потому что снимают не участок для охоты, а охоту на участке?
К числу бесхозяйных вещей по нашему закону относятся следующие: а) рыба в море и озерах, не состоящих в частной собственности (ср. 486), тогда как рыбная ловля в водах запертых, как-то: в озерах и прудах, лежащих внутри частных имений, составляет право собственников последних (ст. 491), а рыбная ловля на реках судоходных и несудоходных принадлежит собственникам берегов, за исключением тех мест, где ловля рыбы предоставлена по особым постановлениям кому-либо другому (ст. 490); б) жемчуг в море и озерах, не состоящих в частной собственности (ст. 1053).
Вещи, покинутые или оставленные тем, кому они принадлежали, относятся также к бесхозяйным вещам. Оставление есть юридический акт, односторонняя сделка, в которой должна явно выразиться воля собственника прекратить владение. Вследствие этого и открывается возможность для всех овладеть этою вещью, причем приобретший владение первым тем самым отстраняет других. На существовании бесхозяйных вещей вследствие оставления их собственниками основывается немаловажный промысел тряпичников. Возможность приобретения права собственности путем овладения открывается и там, где государство предоставляет всем и каждому завладеть принадлежавшими ему вещами. Так, по закону плоды казенных лесов составляют собственность казны (т. VIII, ч. 1 уст. лесн., ст. 275). Но лесные плоды, как грибы, орехи, желуди, мох, ягоды и т.п., если пользование ими не отдано в оброк или не изъято из общего употребления особенным каким-либо запрещением, состоят в свободном пользовании желающих (ст. 277), т.е. каждому свободно предоставляется овладеть ими. Относительно метеоритов закон 1898 г. исключает свойство бесхозяйности признанием их государственною собственностью (т. Х, ч. 1, ст. 4101 и 5392).
2. Помимо бесхозяйности объекта для овладения необходимо еще установление фактического господства над вещью или поступление вещи в действительное обладание частного лица (ст. 409 по аналогии). Установление господства над дикими животными или птицами выражается в умерщвлении, а также в причинении такой раны, которая лишает животное возможности избегнуть овладения со стороны охотника. При соучастии нескольких охотников вопрос разрешается не на основании того, кто первый выстрелил, хотя бы и попал в зверя, и не того, кто нанес животному смертельный удар, а на основании того, чей удар сделал животное способным к овладению. Но общая собственность, которую на случай, когда несколько охотников преследуют одного и того же животного, устанавливает Анненков, здесь ни при чем, если только охота не производилась совместными усилиями.
V. Открытие клада. К способам приобретения права собственности иностранные законодательства относят открытие клада. Французское (§ 716, п. 1) и германское (§ 984) право присуждают клад в половине открывшему его, а в половине - собственнику той вещи, в которой клад был скрыт. Швейцарский кодекс признает право собственности на клад за тем, кому принадлежит недвижимость или движимость, в которой скрывался клад, а открывшему дает право требовать справедливого вознаграждения не свыше половинной ценности (§ 723). Наше законодательство также присваивает клад собственнику земли, но не дает открывшему права на какое-либо участие в ценности.
По определению нашего закона, клад есть сокрытое в земле сокровище (ст. 430). В этом определении недостает некоторых признаков клада, а иные, приведенные, представляются слишком узкими сравнительно с другими указаниями закона. Во всяком случае открытие клада близко подходит к овладению, потому что в том и другом способе предполагается бесхозяйность вещи.
а. Клад должен быть прежде всего сокровищем, т.е. вещью, которая имеет довольно значительную ценность. Нахождение в кургане костяных стрел или каменных орудий при всем их научном интересе не может считаться открытием клада.
b. Закон считает кладом вещь, скрытую в земле (ср. уст. о наказ., ст. 178), но нет необходимости держаться буквального значения слов закона, тем более что в издании Свода Законов 1832 г. ст. 269 была редактирована "в земле или строениях", а ст. 2126 уложения о наказаниях издания 1845 г. - "или иной чужой собственности". Требуется только, чтобы вещь была скрыта: зарыта в землю, поставлена в дупло дерева, заложена в стену здания, положена на дно реки или озера.
с. Сокровище предполагается скрытым в весьма отдаленное время, так что не сохранилось лиц, которые могли бы доказать принадлежность им вещей. Не только нет видимых указаний на принадлежность вещи какому-либо лицу, но, по всей видимости, собственника вещи вовсе нет. Квартирант во время пожара дома зарывает свои драгоценности в саду и потом не может найти места; если вещи при постройке нового здания на месте сгоревшего открываются собственником земли, они все-таки не будут ему принадлежать, потому что самый вид вещей, а также неизгладившееся воспоминание о пожаре и живших в доме лицах устраняют мысль о том, что у вещи нет собственника. Как только обнаруживается хозяин, клад превращается в находку (ср. 73, 1670).
d. Безразлично, будет ли клад открыт случайно или же намеренно, например, при искании кладов по преданию или же при археологических раскопках.
По взгляду нашего закона, клад принадлежит собственнику земли и без позволения его не только частными лицами, но и местным начальством отыскиваем быть не может (ст. 430). Такое решение вопроса основывается на положении, что собственник земли имеет право на все заключающееся в ее недрах (ст. 424). Но это основание оказывается совершенно непригодным в тех случаях, когда клад скрыт в движимой вещи. Таковы случаи, например, когда читатель чужой старой книги находит между склеенными страницами бумажные деньги; когда старьевщик, взявшийся продать подержанную подушку, находит в пуху выигрышные билеты.
Приведенная выше статья исторически основывается на строгом выговоре, сделанном Сенатом в 1803 г. тверскому губернатору за искание клада на земле одной помещицы вопреки указу 1782 г. Статья 430 представляет собою, как видно, неправильный вывод, так как запрещение частным лицам или начальству разыскивать на чужой земле клады против воли собственника имеет очень мало общего с вопросом о принадлежности открытого клада. Относительно владельца заповедного имения в законе подтверждено, что ему принадлежат находимые в заповедном имении клады на основании общих о том узаконений (ст. 486). В Черниговской и Полтавской губерниях, согласно началам Литовского Статута, когда клад отыскан кем-либо случайно на чужой земле, то из найденного одна половина отдается тому, на чьей земле клад отыскан, а другая - поступает к отыскавшему клад (ст. 430). В виде особого правила постановлено, что "лица, представившие подлежащему начальству найденные старые монеты или другие древности, получают всю настоящую цену золота, серебра или иного вещества, из коего они сделаны" (ст. 5391). По-видимому, законодатель желал бы отнести это правило к находке, но здесь все признаки клада, а не находки. Несомненно также, что эти вещи были добыты в земле, принадлежащей казне или частным лицам, и поэтому собственникам земли должно бы принадлежать право на получение ценности. Но закон отступает от своего взгляда на последствия открытия клада и связывает в некоторых случаях с открытием клада вопрос о приобретении на него права собственности.
VI. Находка. По определению русского законодательства, находкою называется обретение вещей и других движимых имуществ, которых владелец неизвестен (ст. 538). Отличие находки от клада состоит в следующем: а) Клад есть вещь скрытая, все равно намеренно человеком или временем, благодаря которому лежавший на поверхности земли предмет оказался на глубине, тогда как находка есть вещь потерянная. b) Клад есть вещь, так долго остававшаяся в скрытом состоянии, что предположение о собственнике ее совершенно устраняется, тогда как находка внушает предположение, что собственник вещи существует, но только утратил владение. Находка влечет за собою двоякое последствие. Если собственник найденной вещи не обнаружится в течение установленного законом времени, то право собственности на нее приобретает лицо нашедшее (вещное последствие). Если же собственник найденной вещи своевременно объявится, то лицо нашедшее сохраняет лишь право требовать вознаграждения в размере третьей части стоимости вещи (обязательственное последствие).
Возникает вопрос: какое основание приобретения найденной вещи в собственность, если не открывается ее собственник? Таким основанием можно было бы признать овладение вещью, у которой нет собственника, потому что, не явившись в срок с доказательствами своего права собственности, собственник внушает предположение о своем отречении. Однако нельзя не заметить, что в момент, когда происходит "обретение" вещи, нашедший не проявляет непременно намерения присвоить ее себе, и так как добросовестность предполагается, то не должно существовать даже и предположения о том. Без этого элемента отношение нашедшего к найденной вещи не может быть признано владением, а представляет собою только держание. Эту мысль, по-видимому, и выражает закон (ст. 537), говоря, что "пользование движимым имуществом составляет особенное право, когда оно достанется кому-либо находкою". Признавая право собственности за нашедшим вещь, собственник которой своевременно не объявился, закон превращает держание в право собственности, подобно тому как при давностном владении он превращает владение в такое же право. Не менее трудным с юридической точки [зрения] представляется обоснование права на вознаграждение, которое предоставляет закон лицу, нашедшему чужую вещь. То обстоятельство, что вещь была потеряна собственником, т.е. утрачено владение, не устраняет права собственности, а потому где бы и у кого бы он ее ни нашел, он всюду имеет право взять ее без всякого вознаграждения.
Вознаграждение не есть возмещение сделанных по сохранению вещи издержек, потому что, во-первых, убытки должны быть доказаны в каждом отдельном случае, а между тем в большинстве случаев находки их вовсе не бывает (поднятие бумажника на улице), и, во-вторых, потому, что закон в некоторых случаях указывает особо на возмещение издержек совместно с вознаграждением.
Совершенно несостоятельно предположение, будто награда за находку составляет взыскание с хозяина за небрежность в хранении своей вещи. В силу чего нашедший призван наказывать потерявшего? Может ли быть вообще вложена современному законодательству идея кары собственника за нехозяйственное обращение с принадлежащею ему вещью?
Нельзя считать вознаграждение наградою за труд, так как чаще всего находка не соединяется с каким-либо трудом. Между тем наш Сенат стал именно на эту точку зрения. Основываясь на воинском артикуле 1716 г., в котором сказано: "...ежели кто что найдет и оное по должности объявит и отдаст, оному надлежит за труд дать тринкгельд (или на пропой), дабы с третьею долею найденного равно могло быть ценою", Сенат выводит и для настоящего времени, что награда дается нашедшему не за то, что он не покусился на преступление, а за труды при находке, объявлении и отдаче найденной вещи (90, 99). Во-первых, поднять вещь, отдать ее в обычном представлении не вяжется с понятием о трудовой деятельности; труд можно бы видеть в объявлении, но сам Сенат в том же решении не признал объявление существенным условием приобретения права на вознаграждение за находку. Во-вторых, стать на эту точку зрения даже опасно - придется в каждом отдельном случае решать, был ли приложен труд нашедшим, и в случае отрицательного ответа необходимо отказать нашедшему в вознаграждении.
Остается признать, что закон вознаграждает добросовестность лица нашедшего за то, что оно не утаило вещь, и побуждает его к возвращению собственнику обещанием частичной имущественной выгоды. Так, очевидно, и думает законодатель, обещая треть ценности нашедшему "в награду", а не в вознаграждение или в возмещение. В своем роде премия за добродетель! Вознаграждение за находку чуждо совершенно французскому законодательству; германское уложение свело его к самому незначительному размеру, а именно к 5% ценности найденной вещи, если эта ценность не ниже 300 марок, и к 1% с дальнейшей суммы (§ 971); по швейцарскому кодексу нашедший может рассчитывать только на справедливую награду (gratification equitable, § 722).
Условия приобретения права собственности на найденную вещь или вознаграждения состоят по русскому законодательству в следующем.
а. По нашим гражданским законам требуется неизвестность собственника найденной вещи. Текст закона совершенно категоричен, и поэтому в существенности этого признака с точки зрения русского права не может быть сомнения. Этого взгляда последовательно держится Сенат (69, 73; 11, 19). Но существует другое мнение, поддерживаемое многими юристами (Суворов, Змирлов, Анненков), которое отрицает необходимость этого признака для находки. Каковы же доводы в пользу этого положения? ?) Ни в теории, ни в западных законодательствах неизвестности хозяина найденной вещи не придается значения существенного признака. Это, конечно, верно (герм. гражд. улож., § 965; швейц. гражд. код., § 720), но такое соображение важно при обсуждении будущего законодательства, а не при толковании действующего. ?) Гражданский закон, выраженный в ст. 538, стоит в противоречии с уголовным законом (улож. о наказ., ст. 178), с точки зрения которого наказуемой признается находка и в том случае, когда хозяин найденной вещи был известен нашедшему. Но почему мы должны отдать преимущество уголовному закону при определении гражданских последствий находки? ?) Текст ст. 538 противоречит источникам, на которых статья построена. Этот довод был бы самым сильным, если бы было доказано, что источники действительно признавали находку и при известности хозяина, а также если бы было принято, что Свод Законов в первом своем издании не имел силы закона. При недоказанности того и другого падает и последний довод. [По мнению Кассо*, ст. 538 затрагивает только одно последствие находки - перемену в субъекте права собственности, происходящую при неизвестности собственника, окончательно выясняемой публикацией.]
Что же следует понимать под неизвестностью собственника? Неизвестности нет, если нашедший знает, кому принадлежит вещь, или может по условиям определить личность собственника, например, если он видел, как были обронены часы (76, 65), если в бумажнике были визитные карточки с адресом, если найдены именные ценные бумаги (69, 73). Хозяин гостиницы не приобретает права на находку в отношении вещей, обнаруженных при уборке номера после отъезда жильца, потому что ему известно, кто здесь останавливался. Неизвестность собственника для нашедшего должна существовать только в момент нахождения. Поэтому, если впоследствии по газетной публикации со стороны потерявшего нашедший узнает имя собственника, он не утратит права на вознаграждение. Не утрачивается это право и в том случае, когда в числе найденных вещей имелась запертая шкатулка с документами, так как нашедший не только не обязан, но и не вправе взламывать чужие ящики (11, 19).
b. Предметом находки могут быть вещи в смысле физическом. Наравне с ними находятся бумаги на предъявителя, потому что в них право связано неразрывно с вещью и имя собственника неизвестно. Напротив, именные бумаги не могут послужить основанием к приобретению собственности или к вознаграждению. Не только неодушевленные, но и одушевленные предметы могут составить предмет находки. Закон, противополагая "движимые имущества" вещам, по всей вероятности, имел в виду домашних животных, например собак (ст. 539, прим.). Господствующее мнение, наоборот, утверждает, что объектом находки могут быть только предметы неодушевленные. Конечно, найденная вещь должна иметь меновую ценность, иначе не может быть речи о вознаграждении в третьей части цены, например, когда найдены диплом, метрическое свидетельство, деловая переписка.
с. Находка может иметь место только там, где есть потерянная вещь, т.е. вещь, в отношении которой собственник утратил возможность фактического господства. Наравне с потерянными вещами стоят упавшие в воду (ст. 539, прим. 1), забытые (т. II общ. учр. губ., ст. 792), даже украденные у собственника, но потерянные вором. Закон не дает никаких оснований для того, чтобы сделать исключение в пользу вещей краденых: возвращение их собственнику не устраняет обязанности вознаграждения. Однако Сенат держится противоположного взгляда. По его мнению, нет находки в обретении вещи, украденной у хозяина, но брошенной вором и затем случайно найденной третьим лицом (77, 29). Нет потери в том случае, когда собственник намеренно оставляет вещь в известном месте, где другое лицо видит ее без хозяина, например, когда, вынеся чемодан из дома, собственник ставит его на тротуар и отправляется искать извозчика или когда поднимающийся по лестнице находит на ней положенную на стул шубу, хотя бы эта лестница служила целому ряду квартир. Вещь не считается потерянною, хотя собственник и не может найти ее, если она находится в его доме (83, 83). Но потеря в театре, на пароходе, в вагоне открывает возможность находки, хотя Сенат (97, 16) отверг находку в вагоне. Сенат основывает свой взгляд на том, что в вагонах установлен надзор со стороны железнодорожных служащих и что собственник может надеяться еще отыскать потерянную в вагоне вещь. Но против этого взгляда говорит признание со стороны закона находки на корабле: "Кто найдет потерянную вещь на корабле во время морского путешествия, тот должен объявить оную офицеру и положить у мачты" (ст. 593, прим. 3). Безразлично, кто потерял вещь, сам ли собственник или кто-нибудь другой. Например, горничная везла на извозчике браслет своей барыни к ювелиру для починки и по дороге выронила его.
d. Нашедший чужую вещь должен объявить о том полиции (ст. 538), но не отдавать ей непременно свою находку. Необъявление полиции в течение 3 недель о найденных, неизвестно кому принадлежащих деньгах или вещах 1) лишает возможности приобретения права собственности, так как от объявления или от припечатания публикации стоит в зависимости приобретение права собственности, а также 2) лишает права на вознаграждение, если у нашедшего открыты будут найденные вещи и собственник их объявится, наконец, 3) подвергает уголовному наказанию за утайку находки (уст. о наказ., ст. 179). Проводя ранее (70, 798) взгляд, что объявление полиции составляет необходимое условие для получения вознаграждения, Сенат позднее (90, 99) отступил от этого взгляда и признал, что явка в полицию и публикация указаны в законе лишь как средства к обнаружению хозяина потерянной вещи нашедшим ее, но средства эти не могут быть признаны единственными, что поэтому право на награду не зависит от соблюдения формальностей. Однако в такой безусловно выраженной форме с мнением Сената согласиться нельзя. Закон не может брать на себя задачу учить, как надо искать хозяина найденной вещи. Закон устанавливает трехнедельный срок: до истечения его нашедшему предоставляется изыскивать какие угодно средства для отыскания собственника, но по истечении этого срока он становится виновным в утайке, а следствием такого преступного действия должно быть отпадение всяких гражданских последствий в его пользу.
е. Объявление полиции имеет своим последствием выставление у дверей полицейского управления объявления о находке и производство полицией розыска лица, потерявшего вещь, а для вещей стоимостью свыше ста рублей однократную публикацию в местных губернских ведомостях (ст. 538, по прод. 1912 г.). Если настоящий хозяин явится с доказательством о принадлежности ему найденной вещи, то она должна быть ему возвращена, нашедший же потерянную вещь получает в награду третью часть цены ее (ст. 539). Так как закон не указывает, чтобы выдача вещи собственнику обусловливалась предварительным вознаграждением нашедшего, и не устанавливает преимущественного обеспечения права нашедшего из ценности найденной вещи, то, очевидно, найденная вещь, где бы она ни находилась, в полиции или у нашедшего, должна быть возвращена собственнику по его требованию, а нашедший имеет только личный иск к собственнику. Если же по объявлении или публикации собственник не явится в течение шести месяцев, то вещь отдается нашедшему (539). [К сожалению, закон наш, устанавливая срок, в течение которого следует ожидать собственника, не говорит определенно, что право собственности может быть приобретено немедленно после истечения шести месяцев со дня объявления или публикации. Однако практика всегда признавала, что находка переносит право собственности, хотя объявление имеет своею целью вызвать хозяина.] Двухлетний срок существовал прежде в нашем законодательстве, но в издании Свода Законов 1842 г. был выпущен, вероятно, потому, что он без достаточного основания (сенатский указ 1779 г.) попал в Свод Законов 1832 г. Однако этот срок сохранился в одном месте: о вещах, случайно найденных на рейде или в гавани, публикуется в газетах, и если в течение двух лет со дня публикации никто не явится с законными доказательствами, то теряется право иска собственника к нашедшему (т. XI, ч. 2 уст. торг., ст. 553). Для превращения находки в право собственности германское уложение устанавливает годовой срок (§ 973), швейцарское - пятилетний (§ 722). [Проект гражданского уложения уменьшает вознаграждение находчика до 1/10 стоимости вещи, но по-прежнему требует для этого на его стороне незнания о личности хозяина.]
Особые правила о находке содержатся в нашем законодательстве относительно пригульного скота (т. Х, ч. 1, прил. к ст. 539, прим. 1). Особенность этих правил заключается в том, что нашедший пригульный скот может получить вознаграждение, но не приобретает вовсе права собственности на найденное. Под именем пригульного понимается неизвестно кому принадлежащий скот, рогатый или мелкий, который пристанет к чужому стаду или забредет на чужую землю. Каждый, на чьей земле окажется или к чьему стаду пристанет чужой скот, обязан не позже как в семидневный срок заявить о том местной полиции или сельскому начальству, которое делает надлежащие розыски. Впредь до явки хозяина пригульного скота последний оставляется у того, кто его нашел, или же отдается на присмотр другому благонадежному лицу из местных жителей, кто пожелает принять скот на свое содержание. Если до истечения 14 дней со дня первоначального заявления собственник явится, то скот ему возвращается, причем он обязан заплатить нашедшему скот шестую часть цены последнего и, кроме того, вознаградить за его прокорм. В противном случае по требованию лица нашедшего пригульный скот продается с публичного торга. Вырученные от продажи деньги хранятся в местном волостном правлении в продолжение 6 месяцев. Если хозяин скота явится до истечения этого срока, деньги выдаются ему, за удержанием шестой части в пользу нашедшего и издержек за прокорм. В случае же неявки его в течение 6 месяцев вырученные деньги получают особое, указанное в законе назначение, причем в пользу нашедшего скот отделяется уже не шестая, а третья часть.
VII. Отделение плодов. Плоды, пока находятся в естественной связи с плодопроизводящею вещью, разделяют судьбу последней и подчиняются праву того лица, которому она принадлежит. Но как только плоды отделяются от плодопроизводящей вещи сами собою (яблоки с дерева) или же при содействии труда (жатва), так тотчас же создаются и вступают в оборот новые вещи. Право собственности на плоды приобретает собственник плодопроизводящей вещи (ст. 425 и 431), и так как они не были еще объектом права, то его приобретение будет первоначальным.
В некоторых случаях, однако, право собственности на плоды приобретается не собственником, а другими лицами.
1. В силу соглашения с собственником другое лицо может приобрести право на отделенные плоды, например, при аренде имения, фруктового сада (ст. 536). Право на плоды должно быть точно определено или указанием на плоды, или на срок. Само по себе пользование вещью не дает права на плоды ее. Права арендатора основаны на праве собственника, - оно приобретается не непосредственно, а от собственника, только не действительною, физическою передачею, так как собственник предоставил ему сам возможность господства над вещами. Поэтому такое приобретение является производным.
2. Право на плоды приобретается несобственником помимо согласия собственника в том случае, когда кто-либо имеет на плодопроизводящую вещь самостоятельное вещное право, исключающее пользование со стороны собственника, а именно при пожизненном пользовании (ст. 5334), чиншевом праве. Здесь право независимо от права собственника, а потому приобретение должно быть признано первоначальным.
3. Право на плоды приобретается также добросовестным владельцем независимо от собственника. Владелец приобретает право собственности на плоды, собранные уже в момент возвращения вещи собственнику (ст. 626). Право добросовестного владельца основано не на согласии собственника, а на законе, а потому должно быть признано первоначальным.
VII. Приращение. Под именем приращения понимается тот случай, когда собственник одной вещи приобретает право собственности на другую, хотя бы принадлежащую иному лицу, вещь, если она присоединяется к первой в качестве придаточной. Следовательно, рассматриваемый способ приобретения права собственности предполагает: а) соединение двух вещей, не допускающее разъединения без существенного повреждения, b) отношение между соединившимися вещами, в силу которого одна становится в положение главной, а другая - в положение придаточной, с) принадлежность соединившихся вещей разным лицам или появление одной из вещей впервые. За отсутствием первого признака соединенные вещи возвращаются в прежнее положение или, разъединяясь, каждая получает свое особое юридическое назначение, хотя закон готов считать приращением шерсть, снятую с овцы, молоко, отцеженное от коровы (ст. 431). За отсутствием второго приращение переходит в смешение. За отсутствием третьего отпадает способ приобретения собственности, так как обе вещи и ранее принадлежали тому же лицу, которому будут принадлежать и по соединении. В силу того положения, что принадлежность следует судьбе главной вещи, собственник главной вещи приобретает право на придаточную вещь. Право на приращения вытекает, по взгляду закона, само собою из права полной собственности (ст. 425). Приращение представляется в трояком виде: недвижимости к недвижимости, движимости к недвижимости и движимости к движимости.
А. Приращение недвижимости к недвижимости представляет несколько случаев.
1. Поземельный участок, прилегающий к реке, постепенно и незаметно увеличивается от примываемой водой земли. Такой случай приращения составляет намыв. Происхождение такого увеличения обыкновенно обусловливается наносом песка или земли силою течения и нередко с соответствующим уменьшением другого берега, земляные частицы которого действием воды перемещаются на участок другого лица. На образовавшийся таким путем участок право собственности приобретает собственник той земли, к которой он присоединился (ст. 428). Очевидно, что такое приращение идет в пользу прибрежного собственника в глубь реки только до середины ее. Если на реке имеется остров, который увеличивается от намыва, то право собственности на приращение приобретается собственником острова, хотя бы это было и не то лицо, которому принадлежит берег (84, 15).
2. Возможно, что такое увеличение одного берега на счет другого произойдет не путем постепенного наслоения, а сразу перемещением целого куска земли под сильным действием воды. Это будет отрыв. Хотя закон наш настоящего случая не предусматривает (ст. 429, п. 2; слово "оторван" употреблено не в соответствующем значении, что обнаруживается из смысла всей статьи), но ввиду сходства его с предыдущим, сращения земельных участков и невозможности возвращения оторвавшегося куска на прежнее место, необходимо признать, что право собственности на оторванную от одного участка и приросшую к другому землю принадлежит собственнику второго. Разрешить этот вопрос в противоположном смысле и признать право собственности на оторванную землю за тем собственником, от участка которого она отделилась, как это делает французский кодекс (§ 559), представляется нелогичным и нецелесообразным. Такие оторванные участки едва ли могут быть значительны, - обыкновенно это небольшие глыбы, хотя бы с деревьями. Если право на такую глыбу будет признано за собственником участка, от которого она отделилась, то необходимо лишить собственника участка, к которому она пристала, соответственного пользования береговым правом, может быть, открыть дорогу к этой глыбе через его землю. Между тем такие глыбы прирастают потому чаще всего, что садятся у берега на мель, т.е. садятся на землю прибрежного собственника, и в этом отношении такая глыба совершенно приравнивается строению, воздвигнутому на чужой земле. Сравнение между лодкою и глыбою земли, приводимое Мейером в подтверждение взгляда, в силу которого в праве собственности не происходит никакой перемены, следует признать неудачным. Лодка, оторванная от парохода и приставшая к берегу, не срастается с последним, между ними не устанавливается постоянной и прочной связи, нет никакого затруднения отвести лодку обратно к пароходу; между тем приставшая глыба прирастает к земле, часто неотделима без того, чтобы не рассыпалась на мелкие части. Очевидно, что юридическая судьба того и другого случая не может быть одинаковою.
3. Увеличение прибережного участка может произойти путем обнажения дна реки, вследствие ли того, что она мелеет, или потому, что изменяет свое русло. Однако если река обоими берегами находилась во владениях одного лица, то увеличение земельного участка на счет воды не представляет в юридическом отношении ничего особенного. Если берега принадлежали разным лицам, то обнажение дна до середины русла идет в пользу того собственника, на чьей стороне оно произошло (ст. 426 и 428). Когда река внезапно изменит свое течение, то границею между прежними прибрежными собственниками должно оставаться старое русло (желобовина) с тем, что каждый продолжает пользоваться им от своего берега до середины. А по новому течению реки оба ее берега должны принадлежать тому, по чьей земле она протекает. Если на реке был остров, то обнажение дна у берегов идет в пользу собственника острова, если лицо это не совпадает с лицом собственника берегов.
4. Часть земли, находившейся под водою, обнажается вследствие обмеления или нанесения земляных частиц и образует остров. Относительно этого нового объекта возникает вопрос о принадлежности его. Основанием для решения вопроса служит право прибрежных собственников на водное пространство до половины реки. По этой воображаемой линии возникший остров делится вдоль реки пополам между прибрежными собственниками (ст. 427). Воображаемая линия, проведенная вдоль реки, может разделить остров на две части, далеко не равные, если большею своею массою остров оказался ближе к одному берегу, чем к другому. Если он целиком находится между воображаемою линией и одним берегом, то право собственности принадлежит исключительно собственнику этого берега, так что остров вовсе не делится. Закон наш говорит о делении острова между собственниками противоположных берегов. Однако остров при значительной длине может образоваться против владений нескольких лиц: очевидно, каждый приобретает право только на то пространство, на какое тянется остров против его берега.
В. Приращение движимости к недвижимости представляет также несколько случаев, когда движимая вещь, принадлежа одному лицу, прочно соединяется с недвижимостью другого, которая является в качестве главной вещи.
1. При принадлежности земли и строительного материала различным лицам застроение создает право собственности в лице собственника земли как главной вещи (ст. 386). Сравнительная ценность участка и здания не имеет никакого значения. Необходимо только, чтобы связь строения и земли под ним была прочной и неразрывной без нарушения сущности. Возможны два случая.
а. Собственник земли застраивает ее чужим материалом. Все равно, были ли действия его добросовестными или нет, все же право собственности на здание приобретает собственник находящейся под зданием земли. Но так как он нарушил право собственника материала, то он обязан возместить стоимость последнего и все причиненные убытки.
b. Собственник материала воздвигает здание на чужой земле. В силу того же отношения принадлежности к главной вещи право собственности на здание приобретается собственником земли. Однако, так как никто не должен обогащаться на чужой счет без достаточного основания, то для собственника земли с приобретением права на строение соединяется обязанность возвращения стоимости употребленного материала. Когда же собственник земли не соглашается на вознаграждение, то собственнику материала предоставляется отделить от земли материал, если только это возможно сделать с удобством и без ущерба для земельного участка (ст. 611). Когда же такое отделение невозможно, то необходимо различать, был ли собственник материала добросовестным владельцем или нет, так как, очевидно, застроение чужой земли недостижимо без владения. Если владение было недобросовестным, то право на здание приобретается собственником земли вопреки основному принципу, без обязанности вознаграждения (ст. 611). В противном случае собственник материала приобретает право на вознаграждение со стороны собственника земли в том объеме, насколько увеличилась ценность застроенной земли. [Не изменяет по существу этих начал вещного приобретения построек, возведенных на чужой земле, и новый закон о праве застройки, регулирующий лишь более подробно вопросы сноса и оставления построек по истечении определенных сроков и вознаграждения за них (ст. 54218, по прод. 1912 г.).]
2. Если право собственности на землю и на посаженные в нее растения принадлежало разным лицам, то насаждение возбуждает те же вопросы, что и застроение. а) Собственник земли посадил чужое растение, например, устроил фруктовый сад из растений, присланных ему садовником и не оплаченных. b) Собственник растений сажает их в чужую землю, например, квартирант разводит дорогой цветник в саду хозяина. Вопрос о праве собственности и о вознаграждении разрешается, как и в первом случае.
3. При принадлежности земли и семян разным лицам засев устанавливает подобные же отношения, как застроение и насаждение. Здесь также возможны два случая: а) собственник земли засевает чужие семена или b) собственник семян сеет их на чужой земле. Вопрос о праве собственности и о вознаграждении разрешается, как и в первых двух случаях, с тою только разницею, что ввиду неотделимости семян от земли, не может быть речи об отделении натурою.
С. Наконец, возможно приращение движимости к движимости. Если в рассмотренных выше случаях не было сомнения в том, что должно считаться главною вещью, а что принадлежностью, то здесь этот вопрос возбуждается в каждом отдельном случае. Опять-таки присоединение должно быть такого рода, чтобы отделение было невозможно без существенного повреждения. Так, например, помещение картины в чужую раму или камня в кольцо не послужит основанием для приобретения собственником картины или кольца права на раму или камень. Здесь мы имеем перед собою только владение, которое может по давности превратиться в право собственности, но не может также по иску собственника прекратиться. Но, например, инкрустация, вставленная в чужую мебель, или ось, приделанная к чужому экипажу, дают собственникам мебели и экипажа право на инкрустацию и ось. Предполагается, конечно, что такое соединение вещей произошло помимо соглашения собственников.
IX. Смешение. К числу непредусмотренных нашим законодательством случаев приобретения права собственности относится смешение, т.е. такое соединение вещей, принадлежащих разным лицам, в результате которого получается единая вещь. Смешение близко подходит к приращению, но в то же время и отлично от него. Оба понятия совпадают настолько, насколько в обоих случаях соединяемые вещи принадлежат разным лицам, и установившаяся вследствие соединения связь представляется неразрывною. Но в случае приращения одна вещь, присоединяясь к другой, получает по отношению к ней значение придаточной, тогда как при смешении две вещи, будучи каждая самостоятельною, образуют новую вещь, а это воздает и иные юридические последствия. Так, например, во время пожара ломбардного склада спаиваются от огня находившиеся там в залоге золотые и серебряные вещи. Интересный пример смешения представляет в настоящее время отдача зернового хлеба в товарные склады, где он смешивается с подобным же зерном, не лишая собственника вещного права.
Для того чтобы признать наличность смешения, необходимы следующие условия. а) Вещи должны принадлежать разным лицам. Поэтому не будет смешением в юридическом значении слова, когда нечаянно смешаются разные сорта вина, принадлежащие одному виноторговцу. b) Смешение должно быть такого рода, чтобы обнаружилась полная невозможность разъединения, восстановления индивидуальности, иначе оно не произведет никаких юридических результатов. Так, например, при перевозке с квартиры на квартиру смешаны были две библиотеки или на водопое сошлись два стада, принадлежащие разным деревням. В том и другом случае собственники после некоторого труда могут отделить свои вещи, а потому каждый из них сохраняет свое право. Но при смешении муки, зерен, фруктов и т.п. отделение практически невыполнимо. с) При смешении ни одна вещь не становится по отношению к другой ни главной, ни придаточной; этим смешение отличается от приращения.
Последствия смешения иные, чем приращения. В то время, как последствием приращения является приобретение права собственности на всю вещь со стороны собственника главной, последствием смешения является потеря права собственности на отдельные вещи и приобретение права на идеальную часть всей образовавшейся массы. Между собственниками смешанных вещей устанавливается право общей собственности. Оно может прекратиться путем соответствующего соглашения о ценности смешанных вещей, раздела массы в натуре или раздела вырученной от продажи ее суммы денег. Некоторое сомнение способен возбудить указанный выше случай сдачи на хранение в товарный склад многими лицами своих товаров, подлежащих обезличению, так что обладатели свидетельств получают право не на тот самый товар, который был сдан на хранение, а на товар того же сорта (т. XI, ч. 2, уст. торг., ст. 816). Кто собственник всей массы смешавшихся товаров? Очевидно, не склад, потому что он принял на хранение чужой товар. Очевидно, и не каждый складчик в отдельности, потому что с момента смешения нет более индивидуализированного товара. Следовательно, находящийся в складе на хранении товар составляет общую собственность всех обладателей складочных свидетельств. Но если так, как можно объяснить, что склад не освобождается от обязанности возвратить товар того же сорта по каким бы то ни было причинам (ст. 817)? Если весь товар, находившийся на складе, погиб под действием непреодолимой силы, на каком основании товарный склад несет на себе ответственность за гибель чужого товара?
Х. Переработка. Собственник материла имеет полное право придавать ему какую угодно форму, подвергает его какой угодно обработке. При всех видоизменениях право собственности на продукты труда принадлежит собственнику материала - "владельцу принадлежит все то, что трудом и искусством его произведено в том имуществе" (ст. 425). Сомнение возбуждается тем случаем, когда труд прилагается к чужому материалу. Одно лицо обрабатывает материал другого и создает новую вещь. За кем должно быть признано право на продукт: за представителем труда или за собственником материала? Этот случай, известный в римском праве под именем спецификации, не предусмотрен русским законодательством, но может встретиться и в нашей практике. Так, например, из чужого леса фабрика заготовила музыкальные инструменты, из чужой кожи сделаны сапожником башмаки и т.п. На вечере знаменитый художник, присев за стол хозяина, набросал замечательный портрет бывшего среди гостей писателя на листе бумаги, который лежал на столе; уходя, он свертывал лист, чтобы взять с собой, но хозяин просит его любезно, но настойчиво чужих вещей с собой не уносить. Предполагается, конечно, что приложение труда не основано на договоре, потому что тогда соглашение определяет принадлежность вещи - рабочий по договору уступает результаты своего труда в пользу нанимателя. Не следует смешивать этот случай с приращением, потому что здесь нет соединения двух вещей, главной и принадлежности, а есть только приложение труда к вещи.
Если стать на ту точку зрения, что объектом права собственности является материал, а не форма, что при разнообразии последней остается неизменным первый, то мы придем к тому выводу, что и в новом виде вещь остается принадлежностью того лица, кто имел право на материал. Так именно решает вопрос французский кодекс (§ 670), делая исключение в том случае, когда созданная вновь вещь ценностью своею значительно превосходит материал (§ 571).
Если же мы признаем, что существенное значение имеет не материал, а труд, создающий все необходимые для людей предметы, что с изменением формы под влиянием обработки возник совершенно новый предмет, который не имеет ничего общего с прежним объектом права собственности, то придем к заключению, что в обработанном виде вещь должна принадлежать представителю труда. Таково решение германского уложения (§ 950), которое, однако, делает исключение в том случае, когда стоимость переработки значительно уступает ценности материала.
Вот два возможных решения постановленного вопроса. Может быть, было бы правильнее возвести исключения, допускаемые французским и германским законодательствами, в общее правило и поставить право собственности, при условии добросовестности, в зависимость от преимущественной ценности труда и материала. Так именно разрешает вопрос швейцарское законодательство (§ 726). Решение, предложенное юстиниановским законодательством и основанное на различии в способности материала менять свою форму без повреждения существа, представляется совершенно несостоятельным. Почему ваза, сделанная из серебра, принадлежит собственнику материала, а ваза, сделанная из яшмы, - представителю труда?
Между тем именно последнее решение предлагается некоторыми (Васьковский и Анненков) учеными для нашего законодательства, - право собственности на вновь созданную вещь признается за переработавшим материал, если только последний не может быть приведен в первоначальное состояние. Сенат, по-видимому, склоняется к тому же взгляду, когда говорит, что "невозможно отобрать от истца изъятый им из владения ответчика лесной материал, который употреблен истцом на разного рода поделки - двери, рамы, пол, мебель и прочее, ибо через это он получил не только другой вид и другое назначение, но и другую ценность через прибавление к его первоначальной стоимости, стоимости затраченного на такое изменение труда" (09, 32). Опорою для такого взгляда служит ст. 673, в силу которой в случае истребления или повреждения чужого имущества виновный обязывается вознаградить собственника, если исправление имущества (приведение в прежнее состояние) почему-либо окажется невозможным. Но положение это нельзя распространять на спецификацию, потому что здесь нет ни повреждения, ни тем менее истребления материала. [Вполне определенно высказался Сенат в пользу права собственности переработавшего в решении 12, 3. Он оставил, однако, без рассмотрения вопрос о добросовестности спецификанта и недостаточно убедительно обосновал свой взгляд на права спецификанта. Такое обоснование многие находят в ст. 626.]
Напротив, принимая в соображение, что всякий неправо владевший чужою вещью обязан возвратить ее собственнику (ст. 609), а спецификация без владения невозможна, следует думать, что более согласно с общим смыслом русского законодательства будет признать право собственности на переработанную вещь за собственником материала, из которого она сделана.
§ 24. Прекращение права собственности
Литература: Анненков, Система русского гражданского права, т. II, стр. 285-295; Шалфеев, Краткий очерк постановления важнейших иностранных законодательств об экспроприации, 1872; Венецианов, Экспроприация с точки зрения гражданского права, 1891.
Право собственности соответствующим образом прекращается теми же способами, какими оно приобретается, если только это не первоначальный способ. Право собственности на известный объект прекращается вследствие того, что оно приобретено другим лицом, с согласия ли собственника (передача) или помимо его воли (давность), вследствие уничтожения самого объекта или изъятия его из обращения. Особого внимания заслуживают те способы прекращения права собственности, которые совершаются при участии власти, представляют собою принудительное лишение или отчуждение права. Такие случаи имеют место при судебном постановлении, экспроприации и конфискации.
I. Судебное постановление. Суд не может по общему правилу лишить кого-либо принадлежащего ему права собственности или создать такое право для известного лица. Его задача ограничивается определением принадлежности права. Однако существуют случаи, когда суд не только присуждает, но и лишает лицо права собственности, а именно: а) при обращении взыскания на имущество ответчика и) при разделах общего имущества. Отлагая второй случай до соответствующего места, остановимся теперь на первом. Заметим при этом, что прекращение права собственности в лице известного субъекта по судебному постановлению происходит не в исковом, а в исполнительном или охранительном производстве.
Судебное решение, вошедшее в законную силу или обращенное к предварительному исполнению, служит основанием для получения исполнительного листа. На основании последнего исполнение обращается на движимое или недвижимое имущество ответчика.
1. Когда взыскание обращается на движимость, то последняя подвергается аресту. Вещи описываются, опечатываются и затем отдаются на сохранение какому-нибудь лицу, если найдено будет опасным оставить их у самого должника и по этому вопросу не состоится соглашения между ним и взыскателем. В том и другом случае собственник лишается возможности распоряжения принадлежащими ему, но арестованными вещами. Смотря по значительности и качеству вещей, определяется срок предстоящей продажи, от 1 до 6 недель со дня описи (уст. гр. суд., ст. 968, 1009, 1057 и др.). Продажа, которой время и место заранее оповещаются, производится судебным приставом. При открытии торга последний провозглашает цену каждого предмета, предлагая надбавить. С ударом молотка продаваемые предметы остаются за предложившим высшую цену (ст. 1055). Однако удар молотка свидетельствует не о моменте перехода права собственности, а только о совершении договора. Это обнаруживается из того, что проданные предметы передаются только тогда покупателям, когда последние уплатят сполна предложенную на торге сумму (ст. 1058), а если в срок вся сумма не будет уплачена, то проданные предметы, как не принадлежащие еще выкупщику на праве собственности, снова поступают в продажу (ст. 1062, п. 4, и ст. 1067).
Проданные с публичного торга предметы после передачи во всяком случае остаются за покупщиком (ст. 1061), хотя бы впоследствии оказалось, что они не принадлежали тому лицу, от имени которого производилась продажа.
2. При обращении взыскания на недвижимость должнику посылается повестка с предупреждением, что в случае неуплаты долга в течение 2 месяцев будет приступлено к продаже имения (ст. 1095). Вместе с посылкою должнику повестки об исполнении на указанное кредитором имение налагается запрещение (ст. 1096). Не лишаясь права собственности, собственник ограничивается в свободе распоряжения. Со времени получения повестки об исполнении собственнику воспрещается отчуждать эту недвижимость, рубить в ней лес, за исключением количества, необходимого для поддержания хозяйства, и вообще отчуждать или разрушать предметы, которые считаются по закону принадлежностью имения (ст. 1097). Договоры по имению, заключенные ответчиком после получения повестки об исполнении, могут быть уничтожены судом по просьбе взыскателя, а в случае публичной продажи - по просьбе покупщика, если эти договоры клонятся ко вреду того или другого (ст. 1100). По истечении двухмесячного срока недвижимое имение подвергается описи и оценке, но до публичной продажи остается во владении собственника, за исключением случая взыскания по закладной, когда залогодержатель может просить о предоставлении ему управления (ст. 1128 и 1129). В срок, назначенный для продажи (ст. 1143), торги производятся посредством торговых листов, в которые каждый может вписывать предлагаемую цену. Имение остается за тем, кто предложит высшую против других цену (ст. 1160). Но это опять-таки не значит, что в этот момент приобретается покупателем право собственности, а только свидетельствует о заключении договора. Это обнаруживается из того, что лишь по истечении 7 дней со дня торга окружной суд постановляет определение об укреплении имения за покупателем, если он внес ту сумму, которую предложил, вместе с крепостными пошлинами (ст. 1164). В противном случае, если покупщик не внесет всей суммы в срок, то торги признаются несостоявшимися, недвижимость снова поступает в продажу (ст. 1170, п. 3, ст. 1171). Отсюда следует, что дееспособность необходима во время торгов, при совершении договора, так что, если бы лицо, способное приобрести данную недвижимость в этот момент, затем лишилось способности, суд тем не менее должен утвердить торги. Например, лицу, которому было дано генерал-губернатором свидетельство на право покупки имения в западных губерниях, позднейшим постановлением того же генерал-губернатора запрещается покупка (95, 39).
По вопросу о моменте перехода права собственности наша практика, стараясь объяснить ст. 1509, пришла к следующим положениям: 1) собственником купленного с публичных торгов имения (с точки зрения доходов) покупщик делается со дня публичной продажи (92, 71), 2) право собственности принадлежит покупщику со дня воспоследования судебного определения об укреплении за ним имения (92, 71); 3) право же распоряжения, в частности право на отчуждение, возникает только с момента получения данной (76, 141).
В противоположность продаже движимых вещей торги признаются недействительными, если проданное и укрепленное за покупщиком имение оказалось впоследствии, по суду, не принадлежащим должнику (ст. 1180, п. 1). Имение в этом случае возвращается законному его собственнику, а покупщику предоставляется право взыскать заплаченную им сумму с должника или с кредиторов, получивших удовлетворение из вырученной из имения суммы (ст. 1181).
II. Экспроприация. Экспроприация есть принудительное возмездное отчуждение или ограничение прав, которое производится государственною властью ввиду общеполезной цели. Она является актом государственной власти, устанавливающей юридическое отношение между тем лицом, право которого прекращается, и тем лицом, в пользу которого совершается это прекращение.
I. Экспроприация состоит в отчуждении или ограничении прав, т.е. или в лишении права собственности, или в установлении сервитута (ст. 575). Предметом экспроприации чаще всего является право собственности на недвижимости, потому что они незаменимы по своему местонахождению, тогда как движимые вещи почти всегда допускают замену их другими. Однако это не исключает возможности, что предметом экспроприации окажутся права на движимости, так, например, экспроприация хлебных запасов во время голода, экспроприация лошадей на надобности войны, экспроприация зачумленных животных в интересах предупреждения заразы (т. VIII, уст. врач., ст. 1200-1292). Принудительное лишение собственника его права на недвижимость может отразиться невыгодным образом на правах других лиц в отношении к той же недвижимости, на сервитутах, арендных договорах, залоговых правах. Хотя все эти права не составляют прямого предмета экспроприации, но последняя косвенным образом отражается на них, а потому возникает вопрос о вознаграждении субъектов таких прав.
2. Экспроприация предполагает принуждение, если нужно - насилие, исключает возможность добровольного соглашения. Поэтому не подходит под понятие экспроприации попытка склонить собственника к уступке своего участка посредством продажи. Если собственник изъявляет свое согласие и вступает в договор, то для экспроприации не будет места. Она наступает только тогда, когда собственник отвергнет предложение совершить договор.
3. Такое принуждение возможно только со стороны государственной власти. Все случаи, в которых представится нужным отчуждение или временное занятие недвижимости или же установление сервитутов в ней, определяются именными Высочайшими указами (ст. 576). Проекты таких указов представляются на Высочайшее воззрение министрами или главноуправляющими через Особое Присутствие Государственного Совета по делам о принудительном отчуждении недвижимых имуществ и вознаграждении их владельцев (т. I, ч. 1, изд. 1906 г., учр. Госуд. Совета, ст. 96-98). Совершаемые государственною властью отчуждение или ограничение прав производятся или в пользу казны, например для устройства полигона, или же чаще всего в пользу каких-либо общеполезных предприятий, например в пользу общества железных дорог. Во втором случае государство не несет на себе юридической ответственности за неточное выполнение предпринимателем обязанности вознаграждения.
4. Лишение лица принадлежащих ему прав должно иметь в основании веские соображения. Таким оправдывающим насилие мотивом может быть только общее благо, общеполезность предпринятой меры. Основанием к экспроприации могут послужить соображения экономические, культурные, стратегические, санитарные и др. Принудительное отчуждение частных имуществ допускается как для устройства подъездных путей общего пользования, так и для путей частного пользования, если эти последние по значению своему для производительности государства будут признаны общеполезными (т. XII, ч. 1, по прод. 1906 г., ст. 575, прим. 3, прил. ст. 10). Вопрос о наличности общеполезной цели экспроприации в каждом отдельном случае не юридический, а политический.
5. Подобное отчуждение или ограничение прав возможно только под условием вознаграждения, иначе была бы причинена явная несправедливость одному из членов общества под видом блага того же общества. Это начало признается вполне нашим законодательством, которое заявляет, что принудительное отчуждение недвижимостей, равно и временное их занятие или же установление права участия в пользовании ими, когда это необходимо для какой-либо государственной или общественной пользы, допускаются не иначе как за справедливое и приличное вознаграждение (т. I, Осн. Зак., ст. 77 и 575). С точки зрения нашего закона юридическое основание вознаграждения кроется в причиняемых экспроприацией убытках, что обнаруживается из системы законодательства, помещающего правила об экспроприации в главе "О праве вознаграждения за понесенные вред и убытки". Вознаграждение должно состоять в доставлении эквивалента ценности теряемого имущества. Нормальным способом вознаграждения является платеж денежной суммы, но возможна замена экспроприируемого участка другим, соответствующим по ценности. Вознаграждение деньгами или натурою допускается нашим законодательством: вознаграждение за обращенные на государственную или общественную пользу имущества назначается деньгами или же, по добровольному соглашению, обменом отчуждаемой недвижимости на другую однородную и в выгодах равную (ст. 578). Однако значение вознаграждения натурою ослабляется требованием согласия на то со стороны собственника, а если такое согласие изъявляется в ответе на предложение уступить свою землю, то здесь уже нет экспроприации, а только мена недвижимостями.
Порядок экспроприации, или, по терминологии нашего закона, принудительного отчуждения, следующий. По воспоследовании Высочайшего указа первым действием административной власти является сношение с собственником о добровольном отчуждении. Если достигается соглашение, то совершается купчая крепость (ст. 577 и 579, т. XII, ч. 1, по прод. 1906 г., ст. 575, прим. 3, прил. ст. 32), в противном случае недвижимость подвергается описи и оценке при посредстве особой комиссии. К описи вызывается сам собственник или его поверенный, для чего назначается шестимесячный срок со дня получения повестки; однако неявка этих лиц не останавливает производства описи (ст. 580-583). При занятии недвижимостей под строящиеся железные дороги соблюдаются особые правила, направленные к сокращению порядка. Если отходящие под дороги недвижимости требуется занять безотлагательно, линия железной дороги провешена и одобрена инспекцией, то назначается опись вместо шестимесячного в двухнедельный срок (ст. 594, п. 1). Прошение о разрешении изысканий, необходимых для сооружения подъездного пути через чужие земли при отсутствии соглашения по этому предмету между собственниками или арендаторами земель и предпринимателем пути, подается губернатору. Губернатор требует от них в двухмесячный срок отзывов. Образуемое под председательством губернатора особое присутствие указывает необходимые по местным условиям ограничения времени производства изысканий, входа в усадьбы, в сады и т.п. (т. XII, ч. 1, по прод. 1906 г., ст. 575, прим. 3, прил. ст. 11, 14, 16).
На оценочную комиссию возлагается весьма трудная задача - определить размер вознаграждения. Закон дает по этому опросу несколько общих указаний (ст. 584). Оценка должна производиться или по доходности имуществ, или по местным ценам и особым условиям, в которых имущества находятся. Оценка имения по доходности производится по требованию собственника на основании представленных им сведений и данных, признанных комиссией достоверными. В этом случае цена имения определяется капитализацией из 5% среднего чистого дохода, исчисленного за последние пять лет. Если же собственник не предъявит такого требования или не представит необходимых данных, то оценка производится по местным ценам и особым условиям, в которых недвижимость находится.
При вознаграждении необходимо иметь в виду два элемента утрачиваемой ценности: рыночную цену отчуждаемого участка и убытки, составляющие последствия отчуждения. Так, например, раздробление устроенного в сельскохозяйственном отношении имения может отразиться неблагоприятно на стоимости оставшейся за собственником земли. Поэтому, согласно указанию закона, следует принимать в соображение, лишается ли собственник с отобранием или занятием участка только получаемого с него дохода, или же участок этот такого свойства, что остающееся за отрезкою пространство не может уже приносить соразмерной выгоды. Точно так же если остающаяся часть делается бесполезною для собственника, то он может требовать отчуждения недвижимости в полном составе. Обратно, так как многие предприятия влияют немедленно на повышение цен недвижимостей, например железные дороги, то предпринимателю пришлось бы вознаграждать собственников имений за то благо, которое он приносит данной местности. Поэтому закон постановляет, что при оценке не должно быть принимаемо в расчет увеличение ценности имуществ, могущее произойти от самого предприятия (ст. 584, п. 9). Исходя из того же правила закона, нельзя в сумму вознаграждения зачесть увеличивающуюся ценность оставшегося за собственником участка, например, если имение, стоившее до экспроприации 40 000, по отчуждении половины сохраняет стоимость в 30 000 руб.
Независимо от производства определенного оценкою вознаграждения предприниматель обязан устроить и содержать на свой счет в указанных местах мосты, дороги, плотины, переезды, водостоки и тому подобные сооружения, возведение которых представляется необходимым для устранения убытков и неудобств, могущих произойти от осуществления предприятия, для которого производится отчуждение.
Когда общественный интерес требует не отчуждения права собственности, а только временного занятия недвижимости или установления сервитута в чужой недвижимости, то соблюдаются особые правила. Так как временное занятие лишает собственника доходов, то ему назначается вознаграждение в размере 6% стоимости занятой недвижимости, которое уплачивается за каждый год временного занятия вперед (ст. 602). Стоимость или определяется добровольным соглашением, или устанавливается оценочною комиссией. Если оставшийся незанятым участок не может уже отвечать экономической цели всего имения, то собственник может потребовать процентного вознаграждения со стоимости не занятого только участка, а всего имения. Срок временного занятия не должен быть продолжительнее 3 лет. По истечении этого срока собственник может требовать полного отчуждения участка (ст. 604). Если при возвращении занятого участка обнаружится уменьшение стоимости против первоначальной оценки именно вследствие временного занятия, то предприниматель обязан уплатить разность между первою оценкою и новою, произведенною по требованию собственника (ст. 605). Право участия в пользовании (сервитуты) чужою недвижимостью может быть установлено для беспрепятственного производства работ по устройству подъездных путей. Участие в пользовании землями, смежными с занятою под предприятие местностью, разрешается также для добывания необходимых при производстве работ материалов, для устройства снеговых защит вдоль линии железных дорог и т.п., но собственники земель вправе требовать, помимо отчуждения их, и уплаты вознаграждения на общем основании.
Кроме собственника, существуют и другие лица, чьи интересы страдают от экспроприации, а именно: субъекты вещных прав на ту же недвижимость, залогодержатели, арендаторы. Наш закон предусматривает только один случай - пожизненное пользование как личный сервитут. Вознаграждение за имение, состоящее в пожизненном пользовании, вносится в местное казначейство процентными бумагами, причем доход с процентных бумаг выдается пожизненному пользователю до конца жизни, и только по смерти его сумма выдается собственнику (ст. 589, п. 2). Очевидно, что и при предъявлении закладной сумма вознаграждения должна быть внесена в казначейство для обеспечения того обязательства, которое обеспечивалось ранее залогом этой недвижимости. Арендаторы не имеют никаких прав на сумму вознаграждения за отчуждаемый участок, они не могут и обратиться к собственнику с требованием возмещений убытка от досрочного прекращения договора, потому что прекращение наступает помимо воли и без вины собственника. Но так как экспроприация нарушает их имущественные интересы, обеспеченные в других отношениях законом, то предприниматель или казна обязаны бы вознаградить причиняемый им непосредственно ущерб, и комиссия должна бы принять это обстоятельство во внимание при производстве оценки, если заинтересованные лица сами представят ей свои претензии.
По совершении оценки дело поступает через местного губернатора в подлежащее министерство или главное управление. За исключением редких случаев, когда дело оканчивается утверждением министра или главноуправляющего (ст. 588), в обыкновенном порядке дело восходит на окончательное Высочайшее утверждение. Этот момент следует признать моментом отчуждения права, и до этого времени собственник вправе продать, подарить или заложить имение как свое. Этим же моментом, а не временем оценки, определяется вопрос, на кого падает ущерб, неожиданно причиненный имению наводнением, землетрясением или лесным пожаром. Но при экспроприации для военных и военно-морских целей этот момент может наступить ранее, а именно - тотчас по описи может быть допускаемо занятие имуществ военным или военно-морским ведомством без представления обеспечения причитающегося по ст. 595 собственникам вознаграждения (ст. 5954, по прод. 1912 г.). Впрочем, в этом случае занятие имений, как и при отчуждении под железную дорогу, вслед за совершением описи допускается только в тех случаях, когда по особым уважениям это разрешено именным Высочайшим указом об отчуждении (ст. 595, прим. 1). Вслед за утверждением оценки собственнику немедленно выдаются деньги, определенные ему по оценке за отчуждаемую недвижимость, и, сверх того, 6% годовых с этой суммы, считая со дня занятия имения по день уплаты вознаграждения (ст. 589).
Если отчужденная недвижимость будет признана подлежащею продаже по ненадобности или вследствие того, что предприятие не состоялось или прекратилось, то прежнему собственнику имения предоставляется двоякое право: а) до истечения 10 лет со дня отчуждения - право выкупа недвижимости за сумму вознаграждения и b) по истечении этого срока - право преимущественной покупки за сумму, которая при отсутствии добровольного соглашения определяется посредством новой оценки (ст. 590).
III. Конфискация. Под именем конфискации понимается отнятие государственною властью в виде наказания у собственника принадлежащей ему вещи. Потеря права собственности составляет результат совершенного преступного действия. Конфискации всего имущества преступника наше законодательство в сущности не знает, так как возможность применения подобной меры наказания в случае бунта или заговора зависит от специальных распоряжений, делаемых правительством в таких случаях (улож. о наказ., ст. 255). Лишение же прав собственности на отдельные предметы в виде наказания составляет нередкое последствие во многих случаях преступлений и проступков. Таковы, например, случаи конфискации предметов, перевезенных контрабандою, или орудий преступления.
§ 25. Общая собственность
Литература: Товстолес, Общая собственность по русскому гражданскому праву (Ж. М. Ю., 1900, N 8); Анненков, Система русского гражданского права, т. II, стр. 92-118; Васьковский, Учебник гражданского права, в. 2, стр. 95-102; Бутовский, Право преимущественной покупки по действующему закону и по проекту гражд. улож. (Вестн. Пр., 1905, кн. 6); Он же, Продажа и залог долей в общем имении (Ж. М. Ю., 1907, N 10); Он же, Давность и общее владение (Право, 1909, N 37); Бардзский, Согласие совладельцев на продажу доли в общем имении (Вестн. Пр. и Нот., 1910, N 5); Кассо, Русское поземельное право, 172-178.
I. Определение понятия. Начало исключительности, которое характеризует право собственности, не допускает совместного существования нескольких таких прав на одну и ту же вещь. Однако возможно, что несколько лиц будут совместными субъектами одного и того же права собственности на одну и ту же вещь, так что исключительность будет направлена против всех посторонних лиц. Такое отношение носит название общей собственности (ст. 543) и предполагает непременно наличность двух условий: а) одной вещи как объекта права и b) нескольких субъектов того же права.
Поэтому, с точки зрения первого признака не подходит под понятие общей собственности тот случай, когда устанавливается совместное пользование соединенными в одно вещами, из которых каждая принадлежит иному субъекту; так, например, молодые супруги обставляют общую квартиру вещами, составлявшими до этого времени обстановку жизни каждого из них в отдельности, или двое извозчиков занимаются своим промыслом, причем одному принадлежат лошади, а другому - экипажи. А между тем наш закон смешивает общую собственность с чресполосным владением (ст. 551 и 553), хотя в последнем случае нет единства в объекте, так как при всей чресполосности каждому участку соответствует свой собственник.
С точки зрения второго признака не подходит под понятие общей собственности и тот случай, когда одна вещь принадлежит нескольким лицам, образующим в своей совокупности единство, потому что здесь одному объекту соответствует и один субъект - юридическое лицо. А между тем наш закон смешивает общую собственность с правом акционерной компании на имущество (ст. 548), хотя акционерная компания несомненно юридическое лицо. Практика наша не поддается такому смешению понятий, и на этом основании Сенат признал, например, что здание синагоги не есть общая собственность, так как синагога составляет одно лицо (97, 89).
II. Юридическая природа. Германское и швейцарское законодательства признают два вида общей собственности: 1) совместное обладание нескольких с определенною долею каждого (Miteigenthum) и 2) совместное обладание нескольких без определения доли каждого (Gesamteigenthum). Другие законодательства знают только общую собственность по долям. Точно так же и русское законодательство признает только этот вид общей собственности.
Юридическая природа общей собственности по долям возбуждает немало сомнений. Главный вопрос заключается в следующем: если вещь составляет объект совместного права всех участников, то что составляет объект права каждого из них?
Каждый из них имеет право не на всю вещь, но на известную долю, в то же время его право распространяется не на часть вещи, а проникает всюду, - в каждой материальной ее частице он имеет свою долю. Поэтому выражение "право на долю" не может быть принимаемо в смысле материальной доли вещи, так как такую нельзя и указать. Затруднение не устраняется, когда за каждым из общих собственников признается право на идеальную долю в материальной вещи, так как вещь подлежит только материальному делению, а не идеальному. Притом совокупность прав на идеальные доли не определяет еще принадлежности материальной вещи. Едва ли можно считать удачною конструкцию общей собственности в смысле совокупности долей самого права собственности. Право собственности неделимо само по себе, а представление о доле права лишено всякой юридической определенности. В действительности - право одно и принадлежит нераздельно всем субъектам, оно распространяется на всю вещь. Право каждого из собственников в отдельности имеет своим объектом только долю ценности вещи. Наше законодательство различает право всех собственников сообща на материальную вещь и право каждого из них на идеальную долю (уст. гражд. суд., ст. 1188). Однако это не устраняет затруднений, возникающих на практике вследствие трудности конструкции общей собственности (см., например, 90, 44).
III. Возникновение. Право общей собственности возникает: 1) в силу сделки, например, при покупке сообща дома или при дарении двум сестрам одного рояля; 2) вследствие случая, создавшего нераздельное соединение вещей без соотношения главной вещи и принадлежности; 3) на основании наследования (ст. 1313). Последний случай представляется наиболее частым. Доля каждого собственника определяется также соглашением, завещанием, законом, устанавливающим наследственную долю, доказанною величиною ценности смешанных вещей. В противном случае, если доля каждого собственника не может быть с определенностью установлена, все доли предполагаются равными (79, 37; 92, 123).
IV. Взаимные отношения. Юридические отношения между собственниками обусловливаются особенностью этого вида собственности.
Пользование объектом общей собственности может быть иногда равное для всех, даже при неравенстве долей; так, например, в случае пользования общим садом, общим выгоном, водопоем. Напротив, в большинстве случаев, особенно когда пользование соединяется с экономической эксплуатацией, оно сообразуется с долей каждого. Доходы, получаемые от общей вещи, принадлежат всем соучастникам по соразмерности долей (ст. 545). Такому же делению подлежит приращение. Таким образом, как плоды в тесном значении слова, так и доходы, получаемые, например, от аренды, распределяются пропорционально доле каждого.
Самый способ пользования может быть установлен только с общего согласия всех собственников. Впрочем, ничто не мешает соучастникам устранить это правило соглашением, которое установило бы иной порядок, например, по решению большинства или представлением управления одному кому-либо, по общему избранию (ст. 547). В последнем случае назначенный с общего согласия управитель только общим же согласием и может быть устранен (ст. 546 и 554). Ввиду трудности достигнуть всегда согласия всех некоторые иностранные законодательства весьма разумно обязывают меньшинство подчиниться в деле пользования решению большинства (итал. гражд. код., § 678; герм. гражд. улож., § 745; швейц. гражд. улож., § 647).
Всякие расходы, падающие на вещь, находящуюся в общей собственности, должны падать на всех собственников пропорционально доле каждого. Сюда относятся различного рода повинности, налоги, уплата процентов по закладной на принадлежащую всем недвижимость (87, 29). Все поправки и вообще издержки по вещи производятся с общего согласия и распределяются также пропорционально доле каждого (ст. 545). Но если бы который-нибудь из участников отказывался от необходимых издержек, без затраты которых вещь могла бы потерять свою ценность, то подобный отказ способен вызвать ответственность его перед прочими участниками за причиненный им убыток (80, 273). Это не касается издержек только полезных, т.е. способных возвысить ценность вещи, тем менее издержек прихотливых.
Владение может совпадать с правом собственности или нет. Во всяком случае владельцами являются все соучастники по отношению к целой вещи, хотя бы она находилась в руках одного из них. Поэтому владения одного из соучастников достаточно, чтобы не допустить приобретения права собственности по давности посторонними лицами. Каждому из участников принадлежит защита владения против посторонних лиц (79, 316; 92, 75).
В практике нашей возбуждается сомнение, возможна ли защита владения одного из соучастников против другого, например, когда один из совладельцев дома изгоняется из него. Так как каждому соучастнику принадлежит владение и так как оно обнимает не определенную какую-либо часть, а всю вещь, то нет никакого основания лишать его защиты принадлежащего ему права. Наша судебная практика, проявив в этом вопросе значительное колебание, остановилась пока на решении, согласном в общем с тем, которое нами приведено (84, 92).
[В связи с этим стоит разрешение вопроса: возможно ли приобретение по давности одним из соучастников, являющимся фактическим владельцем общего имения, долей отсутствующих соучастников? Практика совершенно правильно решает, что общее имение предполагается состоящим во владении каждого из собственников в полном его составе и поэтому приобретение по давности долей отсутствующих невозможно, пока не будет установлено обособленного владения путем самовольного захвата со стороны фактического владельца (03, 115).]
Распоряжение в общей собственности возможно или со стороны всех в отношении к материальному объекту, или же со стороны каждого участника в отношении к принадлежащей ему доле.
а. Распоряжение первого рода возможно только с общего согласия (ст. 546, 555). Только при этом условии объект общей собственности может быть продан, подарен, заложен (ст. 1632, т. XI, ч. 2, уст. кред., р. VI, ст. 42), отдан в аренду (79, 247; 86, 69) и т.п. Однако посторонние лица, вступающие в сделки с соучастниками, затруднены в возможности узнать, достигнуто ли общее согласие или нет. Поэтому-то нашим Сенатом первоначально было высказано, что предмет общей собственности, проданный несколькими соучастниками без согласия других, не подлежит возвращению от покупщика, добросовестно приобретшего вещь (75, 531). Но постороннее лицо поступает неосторожно, не заручившись согласием всех, и нельзя из-за его неосмотрительности нарушать интересы соучастника, в сделке не участвовавшего и, может быть, не знавшего даже о ней. Сенат впоследствии изменил свой взгляд и признал подобную сделку недействительною (80, 102).
b. Со своей стороны каждый соучастник может самостоятельно распорядиться своею долею, все равно раздельно или нераздельно общее имущество. Каждый может продать, подарить, завещать или заложить свою долю, но при этом соучастники пользуются правом преимущества (ст. 555 и 1314). Закон дает им право воспротивиться переходу доли к постороннему лицу, уплатив по оценке стоимость доли. Очевидно, что соучастник, предполагающий продать свою долю, должен предупредить о своем намерении остальных собственников. Молчание с их стороны должно быть рассматриваемо как согласие на отчуждение постороннему лицу и отречение от своего права преимущественной покупки. Если не состоится добровольное соглашение относительно цены, то соучастник вправе продать свою долю на сторону, так как закон наш не дает обеспечения интересам остальных соучастников (05, 47). Переход к постороннему лицу может наступить помимо распоряжения соучастника, по праву законного наследования, также по взысканию (уст. гр. суд., ст. 1118), при конкурсе (уст. суд. торг., ст. 570), но в этих случаях другим соучастникам дано право предупредить такой переход уплатою ценности доли (contra 79, 217).
V. Прекращение. Прекращение общей собственности наступает: 1) вследствие уничтожения объекта, например, гибель парохода, пожар дома, а если вещь была застрахована, то страховая сумма распределяется между соучастниками пропорционально их долям [хотя бы страхователем являлся только один из соучастников (80, 7). Последнему принадлежит право требовать от остальных возмещения расходов по страхованию, которые падают на каждого собственника пропорционально его доле]; 2) так как общая собственность предполагает непременно несколько субъектов, то стечение различных долей в руках одного из соучастников в силу договора или наследования превращает общее право собственности в отдельное; 3) наконец, это отношение прекращается вследствие раздела.
Общая собственность чрезвычайно стеснительна для соучастников, и вполне естественно желание каждого из них выйти из такой зависимости. Наше законодательство различает право общей собственности в вещах нераздельных и в вещах, подлежащих разделу, и только относительно последних устанавливает положение, что никто не обязан оставаться соучастником в общем имении, если не изъявил на то согласия (ст. 550). Не следует думать, чтобы закон преграждал возможность для соучастника выйти из общения, если вещь принадлежит к составу нераздельных. Если кредиторы соучастника могут требовать выделения его доли из общей собственности (уст. гр. суд., ст. 1188), то, значит, такое право принадлежит и самому должнику (ст. 1313; 71, 557).
Раздел общей собственности происходит или на основании добровольного соглашения, которое должно быть выражено письменно за подписью всех соучастников (ст. 552), или же, в случае несогласия, на основании судебного определения. Ввиду того значения, которое законодатель придает возможности для каждого из соучастников в общей собственности выйти из этой связи, следует, кажется, признать недействительным договор между всеми собственниками, направленный к совершенному устранению возможности раздела, [не?] иначе как с общего согласия. Правда, закон говорит, что никто не обязан оставаться соучастником в общем имении, подлежащем разделу, если не изъявил на то согласия (ст. 550), но при буквальном понимании данной статьи нетрудно прийти к заключению, что общая собственность может быть вечно нераздельной. Между тем закон мог иметь в виду согласие на временную связанность. И действительно, нет основания не признавать силы за соглашением, которым собственники отказывались бы от раздела на определенное время. Во всяком случае, вопрос этот следует признать неясно поставленным в русском законодательстве. На Западе некоторые законодательства допускают только соглашение о временной нераздельности, например, на 5 лет (франц. код., § 815), на 10 лет (швейц. код., § 650). По германскому праву допустим отказ от права требовать раздела навсегда, но при наличности уважительной причины сила соглашения отпадает (§ 749).
§ 26. Общинная [и семейная] собственность
Литература: В. В., К истории общин в России, 1902; Пахман, Обычное гражданское право в России, т. I, 1877, стр. 9-24; Лыкошин, Общинное и подворное владение (Ж. М. Ю., 1896, N 2); Лонгинов, Крестьянское подворное владение надельными участками (Жур. СПб. Юр. общ., 1898, N 9); Никонов, Домохозяин и семья (Право, 1899, N 29); Он же, Земля, община и Х том (Ж. М. Ю., 1902, N 6); Тимофеев, Крестьянская усадебная оседлость, 1902; Изгоев, Общинное право, 1906; Лозина-Лозинский, Крестьянский двор (Вестн. пр., 1899, N 3 и 5); Гуляев, Крестьянский двор (Ж. М. Ю., 1899, N 4); Кассо, Русское поземельное право, 148-198. Лыкошин, О семейной собственности у крестьян (Ж. М. Ю., 1900, N 5 и 6); Карелин, Общинное землевладение в России, 1893; Качоровский, Русская община, т. 1, 2-е изд., 1906; т. II, 1908; Кауфман, Русская община, 1908; Крестьянский строй, т. III, 1905; Пестржецкий, Юридическая конструкция разных форм крестьянского землепользования (Ж. М. Ю., 1905, N 6); Гуссаковский, Основные начала проекта нов. положен. о крестьянах (Ж. М. Ю., 1904, N 8-9); Гедда, Теория и жизнь (Ж. М. Ю., 1904, N 10); Пестржецкий, Крестьянский двор как субъект вотчинного права (Ж. М. Ю., 1905, N 1); Громачевский, Подворное владение и Выс. указ 9 ноября 1906 г. (Ж. М. Ю., 1907, N 4); Бутовский, Продажа и залог долей в общем имении (Ж. М. Ю., 1907, N 10); Красовский, Подворное землевладение в Виленской губ., 2-е изд., 1908; бар. Мейендорф, Крестьянский двор, 1909; Вормс, Выдел из общины по действующему праву (Вестн. пр., 1906, N 4); Он же, Реформа крестьянского землевладения и гражданское право (Вопр. права, 1910, N 1); Розенблюм, Частноправовые черты надельного землевладения, 1910, N 2; Шретер, Семейная собственность у крестьян (Вестн. пр., 1911, N 4); Озерецковский, Выход из общины и права личного собственника на участие в угодьях общества (Право, 1911, N 8); Позняков, Дарение надельной земли (Вестн. пр. и нот., 1911, N 44); Павлов, Допустимость завещательных распоряжений надельной землей (Право, 1911, N 25); Мартынов, О семейной собственности у крестьян (Ж. М. Ю., 1911, N 2); Хауке, Крестьянское земельное право, 1913; Леонтьев, Крестьянское право, 2-е изд., 1914.
I. Формы крестьянского землевладения в России. На огромном пространстве русской территории встречаются самые разнообразные формы крестьянского землевладения. Огромная масса русского народа сохраняет доныне общинные начала, значительно меньшая, на юге и западе, придерживается подворного владения. Если к этому присоединить особенности права на землю отдельных категорий населения, как бассарабских резешей, башкиров, бывших колонистов половников, крестьян Закавказья, казаков различных войск, горнозаводского населения и др., то картина землевладения представит необыкновенную пестроту. Юридическая сторона этого многообразного землевладения далеко не может считаться установленною и во всяком случае мало известна.
[Из господствующих форм крестьянского землевладения - общинной и подворной - наибольшие трудности вызывает юридическая природа общинной. Она является коллективной формой, но не в этом ее отличительная черта. До аграрной реформы 1906-1910 гг. и подворное владение было коллективным, оно является таковым в некоторых случаях и теперь. Как при общинном, так и при подворном владении сельское общество составляли крестьяне, объединенные в семьи - дворы, с их своеобразным имущественным строем. Индивидуального владения, личной собственности общегражданского права на надельные земли до последнего времени почти не существовало. Различие общинного и подворного владения заключается главным образом в характере прав на землю членов сельских обществ.]
В настоящей главе* излагаются юридические особенности общинной формы землевладения.
II. Происхождение общины. Общинное землевладение не составляет особенности русской жизни. Общинная форма была известна народам Западной Европы, она существовала в Англии, в Германии под именем марки (Маурер). Она и до сих пор сохраняется кое-где в Европе в виде остатков некогда общераспространенного типа.
Но нигде община не дала таких глубоких корней, как в России. Вопрос о ее происхождении вызвал немало споров. Одни (Чичерин, Сергеевич, Милюков) считают современную общину совершенно искусственным продуктом правительственной политики. Она создана фискальной системой и крепостным правом. Круговая порука - главная причина того коллективизма, который проявляется в общине. С другой точки зрения община представляет самостоятельную общественно-экономическую организацию, естественно выросшую из особых условий хозяйственной жизни России. Беляев доказывал, что современная община наблюдается в памятниках XVI и даже XV веков, а корни ее восходят к самой глубокой древности. Качоровский и А. Кауфман относятся отрицательно к идее государственного происхождения общины и настаивают на естественной теории происхождения общины, которая является результатом роста земельной тесноты.
Наиболее правильным надо признать тот взгляд, что община была вызвана к жизни своеобразными хозяйственными условиями великорусского быта еще в московскую эпоху, но получила широкое развитие только в XVIII веке благодаря двум факторам: стремлению к равномерной раскладке податей и генеральному межеванию, которое было приноровлено не к владению отдельного лица, а к владениям селений. Обмежеванные дачи признавались собственностью общества как юридического лица.
Русская община во многом разнится от западноевропейской. Главная и отличительная особенность русского общинного землевладения - переделы земли - отсутствует в западноевропейской общине, где общинники владеют землей в неизменной доле.]
III. Развитие законодательства. Вопрос о преимуществах общинной или индивидуальной формы крестьянского землевладения приобрел чрезвычайную важность при реформе 19 февраля 1861 г. Одни отстаивали эту форму как драгоценное наследие русской старины, другие смотрели на общину как на условие укрепления в русском народе коллективизма. С другой стороны, противники общины указывали на бесполезность поддержки формы, уже пережитой всей Европой, или даже на тормозящее влияние, оказываемое ею на развитие народного хозяйства.
Устранив выдвинутую помещиками мысль об освобождении крестьян без земли по соображениям чисто политическим, из опасения безземельного пролетариата, правительство принуждено было остановиться перед разрешением трудной задачи, следует ли сохранить установившееся общинное пользование землею или же наделить каждого крестьянина особым участком земли. Признав принципиально землю принадлежащею помещикам (общ. пол., ст. 3, изд. 1876 г.), законодатель установил меры к содействию крестьянам в приобретении ими в собственность части помещичьей земли. Главная мера состояла в оказании крестьянину кредита, при помощи которого он мог бы расплатиться с помещиком, оставаясь на много лет должником государству. Общинное пользование имело двойную выгоду с точки зрения государственной политики: оно не ломало резко жизни многомиллионной массы, и без того способной волноваться вследствие дарования свободы, а с другой стороны, при общинной связи лучше обеспечивались права государства как кредитора.
Став на сторону общинного землевладения, законодатель взглянул на него как на временную, переходную форму и открыл пути к индивидуализации земельной собственности.
Развитие законодательства по крестьянскому землевладению не остановилось на Положении 1861 г. Как закон 19 февраля определил поземельное устройство помещичьих крестьян, так Положение 24 ноября 1866 г. установило поземельные отношения государственных крестьян. В 1881 г. изданы были законы о понижении выкупных платежей и о прекращении обязательных отношений бывших помещичьих крестьян к помещикам в губерниях, состоящих на великороссийском и малороссийском местных положениях (в девяти западных губерниях обязательные отношения были ликвидированы еще в 1863 г.); в 1885 г. издан был закон о преобразовании оброчной подати, которую уплачивали государственные крестьяне, в выкупные платежи.
Если уже Положение 1861 г. отразило в себе колебания общественной мысли по вопросу о преимуществах общинной или индивидуальной формы землевладения, то в дальнейшем законодательном движении это колебание принимало все большие размеры, отражая на себе главным образом виды текущей политики. Еще в 1869 г. местной администрации выражено было неодобрение за обнаруженное с ее стороны поощрение перехода крестьян от общинного пользования к подворному. Особенное смущение вызывал п. 2 ст. 165 пол. о выкупе, который дозволял члену общины (причем ст. 165 касалась только бывших помещичьих крестьян) требовать выдела ему в собственность его надела по внесении причитающейся на его долю выкупной суммы. Закон 8 июня 1893 г. о земельных переделах и закон 14 декабря 1893 г. о мерах к предупреждению отчуждения крестьянских надельных земель, отменивший п. 2 ст. 165, являются выразителями этого течения мысли в правительственных сферах.
В последнее время, однако, политика правительства изменилась. Под влиянием событий, связанных с манифестом 17 октября, издан был закон 3 ноября 1905 г., имеющий своею целью ослабление и полное прекращение выкупных платежей к 1 января 1907 г. Затем, встречая дружное оппозиционное настроение среди крестьянства, правительство издало, в порядке ст. 87, указ 9 ноября 1906 г., открывающий широкий простор для ликвидации общинного землевладения предоставлением отдельным домохозяевам права требовать обязательного выделения их наделов в частную собственность. Этим предполагалось создать класс мелких собственников, которые бы оказались заинтересованными в поддержании частного землевладения. Наконец, закон 14 июня 1910 г., вместе с Положением о землеустройстве 29 мая 1911 г., одобренные Государственною Думою и Государственным Советом и утвержденные Государем Императором, окончательно ввели в крестьянское землевладение новые начала, направленные к полному преобразованию строя крестьян, который покоился на общинных началах. До сих пор Россия делилась на местности с общинным и местности с подворным землевладением. Теперь по новому закону обе формы могут в одной и той же местности переплетаться самым причудливым образом, возбуждая немалое смущение в правосознании крестьян.
Законодательство по крестьянскому землевладению, заключенное в особое приложение к т. IX Свода Законов, изд. 1902 г. (по прод. 1912 г.), по своей дробности, противоречивости, смешанности основных точек зрения и юридических представлений в высшей степени затрудняет понимание юридической природы общиной собственности, которая существует в настоящий момент в России.
IV. Определение понятия. Общинною собственностью называется право собственности на землю, принадлежащее обществу сельских обывателей, отдельные члены которого имеют лишь право совместного или обособленного пользования ею.
Следовательно, общинная собственность характеризуется следующими признаками: а) субъектом права собственности является союз сельских обывателей как юридическое лицо; b) объектом права собственности может быть лишь недвижимость и притом только земля, находящаяся вне черты городов или местечек; с) членам союза как дестинаторам принадлежит пользование землею или сообща, или особо на отведенном каждому участке.
а. Союз сельских обывателей, представляющих в своем единении юридическое лицо, совпадает в громадном числе случаев с сельским обществом, понимаемым, конечно, не в административном его значении, а в хозяйственном. Интерес, связующий их в одно, - это совместное обладание землею, полученною в наделе или позднее приобретенною по сделкам. Возможны, однако, случаи, когда общинный союз не совпадает с сельским обществом: он может быть уже и шире. В пределах одного сельского общества может существовать несколько поземельных союзов-селений (однопланные селения), являющихся тогда каждое отдельным юридическим лицом. Поземельный союз может охватывать части различных сельских обществ, и тогда юридическое лицо не совмещается с границами какого бы то ни было одного сельского общества.
b. Общинное право распространяется на землю, называемую мирскою (пол. крест. влад., изд. 1902 г., ст. 18), а именно: на пашни, леса, луга, выгоны, воды. Оно не касается усадебной земли каждого крестьянского двора, которая и при общинном пользовании мирскою землею остается в потомственном пользовании проживающего в том дворе семейства и переходит к наследникам согласно существующему в каждой местности обычному порядку наследования (там же, ст. 15). Но общинное право распространяется на мирскую усадебную землю, которая состоит в черте селения и не принадлежит к усадебным участкам крестьянских дворов (ст. 17).
с. Участие в пользовании общинной землею принадлежит членам земельного союза, которые получили право на то по актам земельного устройства. Но сельское общество вправе принимать в свой состав и других лиц податных сословий [причем оно обязано предоставить им право на участие в мирском наделе (ук. 2 деп. Сен. 11 янв. 1907 г., N 64); приписка без наделения землею возможна только к волости, но не к сельскому обществу (ук. 2 деп. Сен. 8 окт. 1910 г., N 5969)]. Женщины по общему правилу не принимаются в соображение при распределении земли, которая нарезывается по мужским душам. Сенат поэтому признал, что женщины не вправе требовать от общины наделения их общинною землею (ук. 2 деп. Сен. 1892 г., N 325), исключая, впрочем, те случаи, когда по местным обычаям женщины допускаются к участию в пользовании землею в качестве домохозяек (ук. 2 деп. Сен. 18 мая 1910 г., N 3687; 17 дек. 1908 г., N 5942 и др.).
IV. Юридическая природа. Вопрос о юридической природе общинного права составляет предмет спора в русской литературе.
Несомненно, что своеобразность той формы землевладения, которая носит название общинного, уже сама по себе порождает трудности. Но, сверх того, положительное законодательство, вмешиваясь в жизнь общины по соображениям главным образом текущей политики, вносило в него столько противоречивых черт, что вполне понятна неустойчивость точки зрения на сущность общинного права [Субъектом права на землю является согласно законам гражданским общество сельских обывателей (ст. 414, п. 3). Правда, в примечании к ст. 555 законов гражданских отношение сельского общества к земле характеризуется как общее владение сельских обывателей, но это примечание составлено самими кодификаторами и не имеет силы закона. Согласно нормам крестьянского законодательства] "когда земля выкуплена целым сельским обществом, то она признается собственностью всего общества" (пол. о вык., ст. 107; ср. общ. пол., ст. 10); "земля, приобретенная сельским обществом на основании выкупной сделки или выкупного акта, предоставляется, под названием мирской земли, в собственность того общества" (пол. крест. влад., изд. 1902 г., ст. 9). [Община через посредство общего собрания - схода - своих членов решает все дела, связанные с порядком пользования общинными землями (общ. пол., ст. 62, п. 8).] Вся совокупность постановлений законодательства наводит на представление, что только община имеет право на мирскую землю, и ни один крестьянин не может указать той части, ни физической, ни идеальной, которая бы принадлежала лично ему, независимо от той доли участия в пользовании, какая будет предоставлена ему обществом. И в то же время ст. 165 (п. 2), действовавшая до закона 1893 г., и ст. 9 нового закона 14 июня 1910 г., предоставляющие члену общины право на выдел, подрывают представление об общине как о юридическом лице и наталкивают на мысль об общей собственности.
Среди русских цивилистов Победоносцев выступает с отрицанием представления о праве общины как об общей собственности и как о юридическом лице. "От общего владения имуществом отличается общественное или общинное владение, имеющее совершенно иной характер". "Вместе с тем владение общины не есть владение лица идеального, юридического". "Не община составляет субъект права, а все ее члены суть субъекты права, и владение общины выражается, обнаруживается не в ином чем, а именно во владении всех ее членов". Однако эта точка зрения совершенно не выясняет нам, что же юридически связывает в одно всех членов общины, если они, а не община, субъекты прав на землю?
Близко ко взгляду Победоносцева примыкает представление Изгоева: "Если чье-либо юридическое сознание не может представить себе земли без собственника, то, очевидно, собственником крестьянских земель, так сказать, верховным собственником, является никак не община, а одно только государство". Крестьянам принадлежит право пользования, а потому "общинное пользование исключает возможность отчуждения крестьянской земли". Как же осуществляет крестьянин свое право пользования? Захват становится неудобен с ростом населения. "И вот, крестьяне-домохозяева одного района собираются на сход, образуют временно юридическое лицо, которое и должно разграничить и распределить участки". Таким образом, община вовсе не субъект права на землю - "это своеобразный межевой чиновник, творящий волю обычного права". Вся эта конструкция представляется необыкновенно искусственной. Верховное господство государства над территорией нельзя никак смешивать с правом собственности на землю; положительное законодательство вопреки утверждению Изгоева устанавливает право отчуждения крестьянской земли; образование временного юридического лица совершенно не согласуется с тою жизненною потребностью, ради которой создаются субъекты права; совсем непонятно, в силу чего образуется это временное юридическое лицо; если сама община не имеет прав на землю, то на основании чего выступает она в качестве распределителя ее между крестьянами. Все эти вопросы остаются без ответа.
Нельзя признать удовлетворительными и попытки обойти трудность вопроса сочетанием разных представлений или их ослаблением. Никакой определенности не содержится в утверждении, что субъектами права на одну и ту же землю являются одновременно и община, и крестьяне (Пахман). Не разрешает недоумений и утверждение, что если община и юридическое лицо, то во всяком случае особого рода (Кавелин), или что субъект права не община как юридическое лицо, а отвлеченная идея (Лешков).
Остается примкнуть к тому взгляду, что в общинном праве мы имеем перед собою право, принадлежащее юридическому лицу (Леонтьев, Вормс). Такова идея общины как сложившегося исторически жизненного явления. [Это вытекает и из совокупности прав, принадлежащих сельскому обществу. Отдельные общинники имеют только членское право на пользование землей на срок и на основаниях, устанавливаемых органом общины - сходом.] В то же время надо признать, что законодательство своим вмешательством с целью разрушения общины во многом подрывает чистоту этого представления.
VI. Внутренние отношения в общине. Права сельского общества на мирскую землю выражаются прежде всего в праве распоряжения. Несмотря на многочисленные сомнения, возбуждаемые текстом законов, содержащихся в положениях о крестьянах, следует признать, что в основе общинного права лежит право собственности. [Как бывшие государственные крестьяне Европейской России, так и бывшие помещичьи крестьяне, последние с прекращением обязательных отношений и переходом на выкуп (пол. о вык., изд. 1876 г., ст. 37) приобрели в составе своих обществ несомненное право собственности на мирскую надельную землю.] Следует, однако, признать, что для общинного права совсем не характерна наличность права собственности: общинное землевладение возможно и там, где община не имеет права собственности на землю, а получает ее в пользование от государства (как, например, бывшие государственные крестьяне в Сибири) или даже от частных лиц по договору аренды.
Как собственник, сельское общество вправе отдавать принадлежащую ему землю в аренду посторонним лицам. [И подобные случаи нередки в тех местностях, где население занимается главным образом не земледелием, а торговлей, как, например, в селе Лыскове, или ремеслами, как в Кимрах, Павлове и др.]
[Право отчуждения своей надельной земли сельскими обществами подверглось по закону 14 декабря 1893 г. известным ограничениям: приговор сельского общества о продаже должен быть постановлен с согласия не менее двух третей всех крестьян, имеющих право голоса на сходе и утвержден губернским присутствием. Если стоимость отчуждаемого участка превышает 500 руб., то требуется еще разрешение министра внутренних дел по соглашению с министром финансов; при отчуждении для горнопромышленных целей требуется, кроме того, согласие Главноуправляющего землеустройством и земледелием (общ. полож., ст. 18). Тот же закон запретил крестьянским обществам отдавать надельную землю в залог частным лицам и учреждениям; ныне согласно закону 5 июля 1912 г. надельная земля может быть закладываема в Крестьянском Поземельном Банке (уст. кред., разд. VII, изд. 1912 г., ст. 140-159).] Разработка недр земли, принадлежащей крестьянам, подлежит также ограничениям: а) если разработка недр земли предоставляется члену общества, общественный приговор нуждается в утверждении земского начальника, b) если разработка недр предоставляется постороннему лицу, приговор требует утверждения губернского присутствия. Деньги, получаемые за эксплуатацию недр, только в одной трети поступают к собственнику, т.е. обществу, в мирской его капитал, а две трети обращаются в правительственные или гарантированные правительством процентные бумаги и вносятся на хранение в учреждения Государственного Банка; сельское общество пользуется процентами с этих бумаг, а капитальная сумма может быть употреблена лишь на приобретение общественной недвижимости (общ. пол., ст. 16, прим., прил., ст. 2, 5 и 10).
Пользование землею, принадлежащею сельскому обществу, представляется различным. Некоторые части земли состоят в общем пользовании - таковы пастбища, воды, леса, иногда луга. Напротив, пахотная земля разделяется между членами общества с периодическими переделами (пол. крест. влад., изд. 1902 г., ст. 18, прим.). Разверстку общинной земли между общинниками совершает сельский или селенный сход. Основанием для разверстки могут служить различные начала: разверстка по числу ревизских душ, по наличным мужским душам, по взрослым работникам, по едокам. Не исключается, однако, возможность совместного пользования и пахотною землею - общественные запашки.
Ранее внутренний порядок пользования землею со стороны сельских обывателей представлен был исключительно усмотрению самого собственника - сельского общества. Переделы земли допускались по приговору 2/3 всех домохозяев (пол. великорос., ст. 114, изд. 1876 г.) и совершались в действительности весьма различно - одни общества переделяли земли в короткие промежутки, другие - в более долгие, иные вовсе не приступали к переделу со времени реформы. В настоящее время в силу закона 8 июня 1893 г. [(ныне общ. пол., ст. 24-37; их действие распространяется, однако, только на местности, где введено Положение о земских участковых начальниках, в прочих местностях свобода переделов по-прежнему не ограничена)] общий или коренной передел общинной земли поставлен под контроль администрации. Срок передела установлен не менее 12 лет; [впрочем, досрочный передел возможен с разрешения губернского присутствия, а при выделах участков в личную собственность в порядке Положения о землеустройстве (т. Х, ч. 3, изд. 1912 г., ст. 36 и 37, п. 1) - и без испрошения такого разрешения (пол. земл., ст. 38; общ. пол., ст. 29, прим., по прод. 1912 г.).] Приговор сельского схода об условиях передела вступает в силу только по проверке его на месте земским начальником и по утверждении уездным съездом. Неутверждение приговора может наступить вследствие несогласия его с законами, явного ущерба для сельского общества и нарушения законных прав отдельных его членов. В последнем случае закон допустил, по-видимому, юридическую ошибку, смешав интересы членов общества с законными правами их, потому что при переделе может быть нарушение только первых, а не вторых. Притом нарушение прав члена общины сделало бы приговор несогласным с законом, и тогда п. 3 слился бы с п. 1.
Со времени приведения в действие приговора об условиях передела до утверждения нового по тому же предмету приговора участки отдельных домохозяев не могут быть отбираемы обществом ни в полном составе, ни по частям, за исключением случаев: 1) смерти домохозяина, увольнения его из общества, высылки по суду или общественному приговору, или безвестной его отлучки и оставления хозяйства без попечения, если притом после умершего или выбывшего лица не осталось в обществе членов семейства, за которыми участок мог бы быть оставлен; 2) отказа самого домохозяина от пользования землею и 3) неисправности его в платеже повинностей (общ. пол., ст. 33). В таких случаях оставшиеся участки могут быть или переданы другим домохозяевам, или сохранены в общественном пользовании в виде мирских оброчных статей (общ. пол., ст. 34).
Сельское общество может расширить объем принадлежащей ему земли посредством покупки, приобретения по дарению, завещанию (общ. пол., ст. 10). Земля, вновь приобретенная от имени юридического лица, должна составить собственность этого последнего, притом без признака надельности, хотя бы она была приобретена через Крестьянский Банк. Но закон и здесь вызывает недоумения, давая постановления, применимые к общей собственности: так, например, закон говорит о возможности для каждого крестьянина уступить свое "право" на участие в общем владении "собственностью" постороннему лицу с согласия мира (общ. пол., ст. 11). Каждый крестьянин имеет право требовать, чтобы из состава земли, приобретенной в общественную собственность, ему был выделен в частную собственность участок, соразмерный с долею его участия в приобретении этой земли, или же, если такой выдел окажется неудобным, то удовлетворения его деньгами (общ. пол., ст. 12). Но участие в приобретении не существует, например, при безвозмездном получении крестьянским обществом земли от постороннего. Притом такой выдел совсем не согласуется с волею дарителя или завещателя, который имел в виду предоставить землю всему обществу.
[Статьи 11 и 12 общ. пол., созданные первоначально для нормировки вненадельного землевладения, распространяют свое действие на надельные земли по выплате за последние выкупной ссуды (пол. о вык., ст. 106). С этого момента общинники получали право на основании ст. 12 требовать выдела участка из общинной земли, но община могла отказать им в этом и удовлетворить деньгами. После указа 9 ноября 1906 г., изданного якобы в развитие ст. 12, но на деле построенного на совершенно ином принципе, ст. 12 сохранила свое значение только для вненадельных земель.]
VII. Современное состояние общины. Взгляд на общинную собственность как на современную форму, переходную к индивидуальной собственности, более всего выразился в постановлениях закона о превращении общинной собственности в частную подворную. Каждому сельскому обществу предоставлялось заменить общинное пользование наследственным, т.е., отменив переделы и разверстку мирской земли, разбить ее раз и навсегда на подворные участки и раздать их домохозяевам в потомственное пользование (в собственность). Теперь по закону 14 июня 1910 г. не только дозволяется обществам, дошедшим до известного экономического развития и проникшимся индивидуалистическим мировоззрением, перейти естественным путем к частной собственности, но такой переход производится силою закона. Общества и имеющие отдельные владения селения, в которых не было общих переделов со времени наделения их землею, признаются перешедшими к подворному владению [(общ. пол., ст. 171 по прод. 1912 г.), т.е. лишаются права собственности на мирскую надельную землю; она поступает в личную собственность домохозяев или в подлежащих случаях в общую собственность их с другими членами семьи]. Закон оставляет невыясненным, что значит "признаются", т.е. перестает ли община быть таковой или принимаются соответствующие меры в административном порядке? По-видимому, Положение 29 мая 1911 г. о землеустройстве, противопоставляя общества, перешедшие к подворному владению, обществам, признанным перешедшими согласно закону 14 июня 1910 г., предлагает в форме аутентического толкования разъяснение во втором смысле (ст. 42). В обществах и селениях, производящих общие переделы, каждый домохозяин, владеющий землею на общинном праве, может во всякое время потребовать укрепления в личную его или в подлежащих случаях в общую с другими членами семьи собственность причитающейся выходящим из общины части означенной земли (общ. пол., ст. 172).
В стремлении утвердить личное начало за счет общинного, укрепить положение сильных крестьян за счет слабых законодатель решился, невзирая на традиции, ликвидировать исконное общинное землевладение словом закона, где не было переделов, и волею отдельных крестьян, где переделы были. При этом, не считаясь со ст. 77 Основного Закона, объявляющей неприкосновенность собственности, законодатель прибегает для осуществления своей цели к двойной экспроприации: а) общинной земли в пользу отдельных членов общины и b) участков надельной земли, отведенных в личную собственность одних крестьян в пользу отрубов, создаваемых для других.
Задача расселения крестьян по отрубам и хуторам встретила затруднение в чресполосности крестьянского землевладения с частным землевладением. Положение 29 мая 1911 г. вовлекает в процесс переустройства и земли, не принадлежащие сельским обывателям, и притом не только при согласии землевладельцев, но и принудительно. Разверстание чресполосности отдельных отрубных владений крестьян и других сельских обывателей со "всякого рода" прилегающими владениями производится по добровольному соглашению, а при отсутствии такого - в обязательном порядке (ст. 48). К делу разверстания могут быть привлечены "всякие, без изъятия, чресполосные земли, независимо от того, кому они принадлежат" (ст. 50). Едва ли возможно, отстаивая личное начало перед общинным, дать большее применение общественному началу перед частным.
К этому следует еще присоединить то, что все споры, возникающие собственно из землеустройства, не исключая и споров о границах подлежащих землеустройству земель, разрешаются землеустроительными учреждениями. Разрешенные в этом порядке споры не могут быть возбуждаемы вновь в судебных установлениях (пол. 29 мая 1911 г., ст. 18).
VIII. Права члена общины. Рассмотрим теперь права отдельного члена сельской общины.
Прежде всего крестьянину принадлежит право на его усадебную оседлость. Принадлежит ли ему право собственности на этот участок или же только наследственное пользование участком, на который право собственности следует признать за общиной?
Сомнение возбуждалось тем, что раньше закон говорил о "наследственном пользовании" усадебной землей (пол. великорос, ст. 110, ныне пол. о крест. влад., ст. 15). Допущению права собственности препятствовали Высочайше утвержденные в 1873 и 1879 гг. мнения Государственного Совета, которыми за земскими собраниями признано было право распланировывать выгоревшие селения, не стесняясь границами усадебных участков. Закон 14 июня 1910 г. все эти сомнения устраняет решительным заявлением, что усадебные участки при общинном землевладении составляют личную собственность домохозяев (ст. 47, ныне общ. пол., ст. 374). Ввиду этого нашею административною практикою признано, что для доказательства права собственности на усадебные участки достаточны удостоверительные приговоры, полученные от общества, или определения волостных судов, постановленные в охранительном порядке.
Как общиннику, крестьянину принадлежит: а) право постоянного совместно с другими пользования в отношении выгонов, водопоев, леса и b) право временного отдельного пользования пахотною землею и иногда лугами. Пользование участком земли, предоставленным временно от общества возможно или личною обработкою, или же посредством отдачи его в аренду другим лицам из той же деревни или посторонним [но последним только с согласия общества (общ. пол., ст. 11; пол. о вык., ст. 112; реш. о. с., 87, 9; 87, 97)]. Хозяйственное улучшение полученного в пользование участка способно встретить затруднения в опасении каждого обывателя, что при переделе его земля перейдет к другому и таким образом затраченный труд и капитал не будут возмещены. Ввиду этого закон 8 июня 1893 г. постановил, что при всяком переделе крестьянам, улучшившим качества своего надела посредством удобрения земли, осушения ее, устройства орошения или иным способом, а равно правопреемникам этих крестьян (т.е. наследующим участок) надел предоставляется по возможности в прежнем месте. При невозможности этого означенным лицам или отводится надел равного качества с прежним, или в случае отвода земли худшего качества назначается вознаграждение, производимое посредством соответственной сбавки в уплате повинностей, или на иных основаниях (общ. пол., ст. 32).
В правах членов общины на отведенную им в пользование пахотную землю закон 14 июня 1910 г. произвел коренное изменение, признав за ними [вернее, только [за] некоторыми из них право требовать обязательного выделения им участков общинной земли. В то время как ст. 12 общ. пол. давала всем членам сельского общества только обязательственное право требовать выдела, предоставляя обществу удовлетворять их вместо земли деньгами, закон 14 июня признает за домохозяевами как бы вещное право на общинную землю и устраняет возможность денежной компенсации со стороны сельского общества]. Каждый домохозяин, владеющий надельною землею на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления ее в личную или в подлежащих случаях в общую собственность (общ. пол., по прод. 1912 г., ст. 179). Как видно из текста, это право принадлежит только домохозяину, но не другим членам неразделенной семьи; женщина-домохозяйка уравнивается в этом отношении с мужчиною. Объект укрепления в собственность составляют участки общинной земли, состоящие в бесспорном, постоянном (не арендном) пользовании домохозяина ко времени подачи им заявления об укреплении (ст. 1715), а там, где пользование землею основано на приговорах об общих переделах, все участки общинной земли, предоставленной ему в постоянное, впредь до следующего передела, пользование, если только в семье не уменьшилось количество разверсточных единиц (ст. 1711). В случае уменьшения количества этих единиц, находящийся в пользовании домохозяина излишек земли укрепляется за ним лишь при условии доплаты за лишнюю землю (ст. 1712). Порядок укрепления заключается в следующем. Требование о выделе заявляется через старосту обществу, которое в приговоре, постановляемом простым большинством, определяет участки, поступающие к домохозяину, долю его участия в угодьях, доплаты за излишек. Если общество в укреплении отказывает или в течение 30 дней приговора не постановит, то по ходатайству домохозяина дело переходит к земскому начальнику. Как общественный приговор, так и постановления земского начальника об укреплении в личную собственность участков общинной земли представляются на утверждение уездного съезда, которое имеет значение окончательного постановления (ст. 1722-1729). Последствия укрепления сводятся к тому, а) что собственники укрепленных за ними участков, как и члены их семьи, лишаются права участия в оставшейся в общинном владении надельной земле (ст. 1710); b) за ними сохраняется, однако, право пользования в неизменной доле сенокосными, лесными и другими угодьями, а также право участия в пользовании мирскою усадебною землею, проездами, прогонами, выгоном, водопоем, пастбищем и пр. (ст. 1717 и 1719); с) право на разработку недр в укрепленном участке, за исключением добычи неогнеупорной глины, песка, торфа, строительного и бутового камня, сохраняется за обществом (ст. 1720). Удостоверением права собственности на укрепленные участки служат для домохозяина [удостоверительные и укрепительные приговоры сельских сходов, удостоверительные акты и постановления земских начальников, решения волостных судов, копии постановлений землеустроительных комиссий и т.п. (общ. пол., ст. 233, по прод. 1912 г.; пол. земл., ст. 122). Помимо того, что многие из этих документов, имеющих значение крепостных, вызывают сомнение в их достоверности, они к тому же не все отмечаются в реестре крепостных дел; вследствие этого выделенные в личную собственность участки продолжают числиться собственностью общины и могут быть проданы одновременно как общиною, так и выделившимся, что, конечно, подрывает доверие к крепостным актам].
Каждый домохозяин, за которым укреплены участки надельной земли в указанном порядке, имеет право требовать, чтобы общество выделило ему взамен этих участков соответственный участок к одному по возможности месту (отрубное владение). Таким образом, приобретенное уже право собственности оказалось лишенным индивидуального объекта. Еще более поразительно то, что приобретенное право на укрепленный участок лишено всякой обеспеченности, потому что не только сам собственник может требовать замены укрепленных за ним участков отрубным участком (пол. земл., ст. 35; общ. пол., ст. 1733, прил., ст. 1 по прод. 1912 г.), но и общество без согласия на то собственника укрепленных участков может, если того потребует больше половины домохозяев, остающихся при общинном владении, потребовать замены укрепленных за выделившимся домохозяином участков другим участком, отведенным к одному месту (пол. земл., ст. 37; общ. пол., ст. 1733 прил., ст. 5 по прод. 1912 г.).
Участки, укрепленные в личную собственность, подчиняются как до, так и после выдела их к одному месту действию правил о надельных землях (общ. пол., ст. 1734 по прод. 1912 г.). Характера надельной земли отрубной участок лишается лишь тогда, если он образован при совместном разверстании надельной и вненадельной земли, да и то по желанию собственника такой участок также может быть признан надельным (полож. земл., ст. 3). Надельная земля отличается следующими юридическими особенностями: 1) Надельная земля не может быть продана лицам, не приписанным к сельским обществам (общ. пол., ст. 19), за исключением: а) случая отчуждения земли для промышленных целей (ст. 19, прим. 1), b) случая отчуждения на общеполезные надобности, как-то: под устройство лечебниц, богаделен, приютов, школ и зданий крестьянских учреждений (по прод. 1912 г., ст. 221); с) случая продажи с торгов надельной земли, заложенной в Крестьянском Банке, когда на вторые торги допускаются лица всех состояний (закон 5 июля 1912 г., ныне уст. кред., разд. VII, изд. 1912 г., ст. 159). Но даже в отношении покупателя из крестьян существует ограничение размера сосредоточиваемых в одних руках в пределах одного уезда путем покупки (или дара) надельных земель, а именно - не свыше 6 душевых наделов в губерниях великороссийских и малороссийских, 3 усадеб в губерниях юго-западных и т.д. (по прод. 1912 г., общ. пол., ст. 191). 2) Надельная земля не может быть заложена частным лицам и частным учреждениям (общ. пол., ст. 20). 3) Надельная земля не может быть дарима (общ. пол., ст. 19) посторонним лицам, но и лицам, приписанным к сельскому обществу, может быть предоставлена по дарственной сделке при условии: а) чтобы в одних руках не сосредоточивалась земля свыше указанного законом размера, b) чтобы даримая земля не имела у дарителя родового характера. [4) Вопреки часто высказывающемуся утверждению следует признать, что переход по наследству надельных участков, принадлежавших умершему на праве собственности, к лицам других сословий законом не воспрещен (ук. 2 деп. 26 янв. 1898 г., N 315; ук. 1 о. с. 29 окт. 1907 г., N 4856), но а) таковому переходу может воспрепятствовать местный обычай (общ. пол., ст. 13) и b) надельные участки, хотя бы и перешедшие в порядке наследования к посторонним лицам, сохраняют надельный характер (ук. 2 деп. 22 сент. 1903 г., N 5120).] 5) Надельная земля не подлежит взысканиям на основании решений судебных мест, а потому не может быть продана с торгов за долги собственника ее (общ. пол., ст. 20).
IX. Крестьянский двор. Кто субъект права на участок надельной земли - домохозяин или вся его семья? Этот вопрос одинаково возникает как при общинном, так и при подворном владении. Сомнение было возбуждено невыдержанностью терминологии нашего крестьянского законодательства, где, с одной стороны, говорится о домохозяине, о крестьянине-собственнике, о личной собственности (пол. о вык., изд. 1902 г., ст. 116), а с другой - указывается на крестьянский двор (пол. о вык., ст. 76; пол. о крест. влад., изд. 1902 г., ст. 15), на крестьянское семейство (пол. о крест. влад., ст. 66, 101, 148).
В первое время после реформы 1861 г. Сенат склонен был представлять себе крестьянскую семью наподобие семьи, обрисованной общими гражданскими законами. Но к 90-м годам взгляд этот стал изменяться. Сенат отверг личную собственность домохозяина и выдвинул на место ее общую собственность членов семьи. "Не только при общинном, но и при подворном владении усадебный и полевой надел составляет не личную собственность домохозяина, на которого участок записан в актах, а общую собственность всего крестьянского двора или семейства. Старший член семьи, домохозяин, является только представителем двора перед сельским обществом и правительством" (о. с. 98, 2; 81, 161; 82, 147; 84, 67 и др.). Но если это общая собственность, то члены семьи должны иметь определенные, равные или неравные, доли, и распоряжение имуществом возможно лишь с общего согласия. Между тем Сенат систематически отрицал всякие притязания членов семьи на распоряжение надельною землею и признал для домохозяина возможность самостоятельно отчуждать ее или отдавать в аренду (93, 91). Уклоняясь от выводов, какие получаются при построении крестьянского двора как общей собственности, Сенат признал, что крестьянская семья - это трудовой союз, обладающий семейным имуществом, распоряжение которым принадлежит домохозяину, будет ли им родитель или старший брат, даже дядя. При конструировании этого своеобразного субъекта Сенат готов был видеть в крестьянском дворе юридическое лицо (о. с., 97, 29), но потом предпочел смотреть на него как на "хозяйственно-юридический союз" особого рода (о. с., 00, 27). Юридическая ясность все же мало этим достигалась, а главное оставалось невыясненным, где основание такой конструкции. Сам Сенат, по-видимому, склонен был опираться на закон, но закон не нормировал внутренних отношений семьи и не давал оснований признать семью юридическим лицом; на обычном праве Сенат не пробовал основываться, и едва ли такая попытка увенчалась бы успехом, ибо обычай отнюдь не считал двор юридическим лицом, совершенно независимым от членов семьи, его составляющих. Выдвигалось предположение рассматривать крестьянский двор как нечто подобное исторической zur gesamten Hand, поддержанной германским и швейцарским законодательствами. Gesamten Hand отличается от общей собственности тем, что в ней нет долей участия, и выбытие одного члена дает место не наследованию после него, а приращению объема участия других членов. Но перенесение такого института на наш крестьянский двор стало бы в противоречие с семейным разделом, признанным по закону 1886 г., и с выделом члена семьи соразмерно его трудовому участию, признанным по обычаю.
[Если семьи как таковые нельзя признать самостоятельными субъектами права на надел, то и признание таковыми домохозяев противоречит многочисленным постановлениям законодательства, говорящим о наделении семейств, об обеспечении всех крестьян, а не только домохозяев, землею и т.п.
За последнее время на основании исторических данных и исследований обычного права пытаются доказать, что субъектами права на надел были все члены сельских обществ в составе своих семей, но не домохозяева; усадебная же земля при общинном и вся надельная земля при подворном землевладении составляли семейную собственность, отличную от gesamte Hand и имевшую общие черты с задругой южнославянских земель. Исторически это доказывается тем, что в крестьянских семьях долго сохранялась общность имущества, составители же положений 1861 г. внутренних имущественных отношений не меняли и распространили общегражданские нормы только на личные отношения в семье. Наделение производилось по числу ревизских душ в семье. Термин "личная собственность", встречающийся в положениях 1861 г., употребляется лишь для противоположения общественной собственности (пол. о вык., изд. 1902 г., ст. 129). Затем закон говорит об отдельных членах общества, не домохозяевах, имеющих участие в наделе (общ. пол., изд. 1902 г., ст. 12; изд. 1876 г., ст. 138). Ответственность за взнос податей и недоимок возлагается на всех членов семьи (общ. пол., изд. 1902 г., ст. 208, 251, 290). Против того, что субъектом права на надел является домохозяин, говорит и то постановление закона, согласно которому неисправный домохозяин может быть смещен и заменен другим (пол. о вык., изд. 1876 г., ст. 127); между тем такого способа лишения имущественных прав гражданское право не знает. Наибольшее подтверждение взгляд о принадлежности надельного имущества всем членам семьи находит себе в законе 1886 г. о семейных разделах (общ. пол., ст. 38-46; действие их приостановлено указом 5 окт. 1906 г.). Статья 38 гласит: "Семейство, желающее разделиться на самостоятельные хозяйства, обязано заявить о том сходу..." Такое положение возможно только при признании за членами семьи права на надельное имущество, так как раздел при жизни единоличного собственника невозможен.
Соответствуя ближайшим образом нашему законодательству, этот взгляд не разрешает, однако, многих трудностей, вызываемых конструкцией семейной собственности.]
Закон 14 июня 1910 г. на первый взгляд устраняет надобность в разрешении этих затруднений в отношении крестьянского землевладения, построенного не на общинных началах. Участки земли, укрепленные в собственность из общинных земель, принадлежат лично домохозяину, который поэтому один сохраняет право распоряжения ими. В тех случаях, когда участки находятся в нераздельном владении матери и детей или нескольких лиц, не состоящих между собою в родстве по прямой нисходящей линии, они составляют общую их собственность (зак. 14 июня, ст. 47 и 48, ныне общ. пол., ст. 374 и 375 по прод. 1912 г.). Таким образом, идея семейной собственности, казалось бы, устранена, однако, не вполне [Закон 14 июня не определил ни круга лиц, имеющих право на долю в общей собственности по ст. 48, ни размера долей отдельных участников. Для решения первого вопроса надо признать, что крестьянская семья по-прежнему является не только кровным, но и трудовым союзом, и право на долю имеют все те члены семьи, хотя бы не родственники, за которыми до реформы признавалось право на участие в пользовании наделом. Безусловно исключаются из участия в общей собственности нисходящие домохозяина, и они по толкованию практики не могут быть занесены в укрепительный акт даже с его согласия, - запрет, не известный общегражданскому праву и опирающийся не на закон, а на ту цель, которую преследовали его творцы. Наиболее простым разрешением второго вопроса было бы признание за всеми членами семьи права на равную долю, как это признается за лицами, совместно приобретшими имущество, если доли не указаны в акте приобретения (92, 123). Против этого решительно восстал Сенат, который, руководствуясь мотивами к закону и примечанием к ст. 555, признал, что общая собственность, установленная ст. 48 закона 14 июня, совершенно отлична от общегражданского института общей собственности, поэтому размер долей определяется обычаем, и доли эти до раздела не могут быть отчуждаемы (о. с., 11, 31). Выводы эти покоятся на ложной основе и влекут за собой новые трудности. Так, с одной стороны, все члены семьи имеют по ст. 48 закона право на землю, с другой стороны, обычай может за некоторыми из них его не признавать; определение долей явится тогда для суда неразрешимой задачей. Кроме этих затруднений,] там, где сохраняется общинное землевладение, остаются и все прежние, потому что новый закон признал личною собственностью домохозяина при этой форме хозяйства только усадебные участки (ст. 374).
§ 27. Сервитуты
Литература: Горонович, Исследование о сервитутах, изд. 2, 1904; Гусаков, К вопросу о теории сервитутного права (Журн. гр. и уг. пр., 1884, N 8-9); Анненков, Система русского гражданского права, т. II, изд. 1895, ст. 377-387; Кассо, Русское поземельное право, стр. 202-223; Абрамович, О крестьянских сервитутах в губерниях западных, прибалтийских и Ц. Польского, 1895; Личков, Новые течения в сервитутном вопросе, 1903; Дурасов, Право въезда в лес по частным сделкам (Вестн. пр., 1900, N 7); Билимович, К вопросу об упразднении сервитутов, 1911; Герман, История русского межевания, 1910; Хауке, Русское землеустроительное законодательство, вып. 1, 1910, стр. 139-141.
I. Понятие о сервитуте. Сервитут представляет собою вещное право пользования чужою вещью в интересе определенного лица.
а. Характерную черту сервитута составляет прежде всего принадлежащее ему вещное свойство. Право пользования чужою вещью связывается с последнею, а не с субъектом права собственности, а потому, к кому бы и по какой бы сделке вещь ни перешла, это обстоятельство не влияет на силу сервитута. С этой стороны сервитут противополагается пользованию чужою вещью, которое основано на обязательственном отношении, на договоре найма, потому что здесь право пользования стоит в зависимости от лица собственника.
b.Сервитут дает своему субъекту право пользования чужою вещью, которое имеет различный объем. Оно весьма обширно в пользовладении, оно весьма незначительно в праве примкнуть плотину к чужому берегу. Но каков бы ни был объем пользования, предоставляемого субъекту сервитутного права, во всяком случае он меньше объема прав собственника. Сервитут есть право на частичное пользование вещью, пользование ею в том или ином строго определенном отношении. Пользование чужою вещью предполагается согласным с тем назначением, которое имеет вещь при установлении сервитута. Поэтому даже при наиболее широком объеме пользования субъект сервитутного права не может изменять назначения вещи, например, лес превратить в пашню, жилой дом обратить в спичечную фабрику. Своим положительным содержанием как пользование выгодами чужой вещи сервитут отличается от права участия частного как ограничения собственника в свободном пользовании своею вещью, когда оно может вредно отразиться на интересах других лиц. Субъект сервитутного права вторгается в право собственника или тем, что собственник вынужден терпеть такие действия другого, которые он в силу своего права собственности мог бы устранить, или же тем, что собственник обязывается воздержаться от таких действий своих, на которые он в силу своего права собственности управомочен. На этом моменте основано деление сервитутов на положительные и отрицательные. Но сервитут не может состоять в обязанности одного лица что-либо делать в пользу другого. Например, возможен сервитут, предоставляющий собственнику одного имения собирать валежник в лесу другого имения, но уже не будет сервитута, если собственник одного имения обязывается периодически доставлять собственнику другого имения валежник из своего леса. Открывая право пользования, сервитут не распространяется на право распоряжения, потому что это право всегда остается за собственником. Однако наше законодательство допускает отступление от этого общего правила, вытекающего из существа сервитута. По русскому закону предоставление пожизненного пользования может быть соединено с правом залога (ст. 1629, п. 2), которое способно повести к отчуждению вещи помимо воли собственника.
с. Сервитут предполагает различие между субъектом права собственности на вещь и субъектом сервитутного права на нее. Поэтому сервитут распространяется на чужую вещь и не может иметь объектом свою собственную вещь (92, 11). Собственник двух смежных имений не может считаться субъектом сервитутного права, если эксплуатация одного имения требует пользования лесом, водою, выгонами другого имения, потому что такое пользование вытекает уже из его права собственности и не дает основания для выделения в особую группу прав. Подобное пользование не создает нового юридического отношения помимо того, которое существует между субъектом права собственности и всеми согражданами. Однако швейцарское законодательство, обеспечивая хозяйственную индивидуальность имений, постановляет, что собственник двух имений вправе обременить одно из них сервитутом в пользу другого (§ 733), это право признает за собственником и германская практика (ср. также герм. гражд. ул., § 889). Вещь, на которую устанавливается сервитут, составляет чаще всего недвижимость. Это объясняется тем, что именно интересы поземельной собственности в связи с экономической зависимостью одних имений от других вызывают необходимость особых прав на чужую вещь. Исключением является только сервитут пользовладения, объектом которого могут быть как недвижимости, так и движимости.
d. Сервитуты устанавливаются в интересе определенных лиц. Определенность лица выясняется или его наименованием, или же связью его с другим правом: сервитут принадлежит или известному лицу как таковому, или же как собственнику данной недвижимости. На этом основано различие личных и реальных сервитутов. Совершенно неправильно это различие сводить к тому, что субъектом личных сервитутов является определенное лицо, а субъектом реальных сервитутов - определенная недвижимость. Такое различие господствует в литературе и оттуда перешло в русское законодательство (нот. пол., ст. 159, п. 2). В действительности дело сводится к двум различным способам означения управомоченных лиц.
Когда сервитутное право принадлежит собственнику известного имения, то последнее носит название господствующего участка, а недвижимость, на выгоды которой устанавливается пользование со стороны постороннего лица, называется служебным участком. Сервитут не требует непременно смежности участков, служебного и господствующего. Требуется лишь экономическая возможность для одного участка извлекать выгоды из другого, например, сервитут водопровода может связать довольно отдаленные участки, если местность страдает недостатком воды. Сервитуты как права, установленные в интересе определенных лиц, отличаются по этому признаку от права участия общего.
II. Историческое происхождение сервитутов. Из данного нами определения сервитутного права обнаруживается, что оно предполагает уже существование права частной собственности. Однако в науке встречается взгляд, признающий ошибочным мнение, будто право собственности служит первоначальным основанием, родоначальником всех других видов вещных прав. По взгляду этих ученых (Эльверс, Шенеман), историческое развитие приводит к противоположному выводу, а именно, что сервитуты более древнего происхождения, нежели право собственности. В подтверждение этого взгляда приводится то соображение, что кочующие племена долго не могли установить полного господства над землею во всех ее отношениях. Они пользовались только частными сторонами вещи - травою в поле, хворостом в лесу, водопоем, т.е. осуществляли свое право в том объеме, какой характеризует современные сервитуты. Но отсюда нельзя заключить, будто отношение этих племен к занимаемой земле может быть охарактеризовано как сервитутное право, а не как право собственности. Оно все же отличалось той же исключительностью для посторонних, которая составляет признак права собственности. Если малоразвитые племена не умели извлекать всей пользы из занимаемых ими земель, то это доказывает только низкую ступень их культурного развития. Открытие новых полезностей во внешней природе составляет характерное явление экономического прогресса - оно увеличивает имущественное значение права собственности, но не изменяет его юридической природы. Вернее, взгляд, который ставит возникновение и развитие сервитутов в связь с правом частной собственности.
Сервитуты вызваны распадением общинного землевладения и возникновением мелкой поземельной собственности (Гусаков). Задача их заключается в обеспечении хозяйственных интересов последней. Без сервитутов мелкая поземельная собственность была бы поставлена в безвыходное положение, и земля утратила бы свое экономическое значение. Сервитуты восполняют естественные недостатки одних участков на счет природных богатств других и тем поднимают их ценность. Роль сервитутов тем значительнее, чем мельче поземельная собственность в данной стране. Наоборот, крупная поземельная собственность, снабженная на большом пространстве разнообразными угодьями, в которых только может нуждаться сельское хозяйство, дает мало оснований для развития сервитутов. Со стороны общественной цели сервитуты, дополняя частную собственность и сглаживая суровые последствия ее, являются в высшей степени благодетельным учреждением.
Неволин следующим образом описывает развитие сервитутов в истории русского права: "Главное сельское имение в древние времена составляла пахотная земля. Другие земли, которые доставляли ей и владельцу ее разные выгоды и удобства, назывались по отношению к ней угодьями. Таковы были: леса, луга, места звериных и других промыслов. Со временем, в переносном смысле, земли этого рода, и независимо от их отношения к главному сельскому имению, стали называться угодьями. Они владельцам их могли принадлежать на тех же правах, на каких и всякая вообще поземельная собственность, следовательно, на праве поместном, на праве вотчинном, на праве тяглых имуществ. В таком случае частные названия угодий указывали только на особенный способ пользования землями известного рода. Самым обыкновенным способом происхождения угодий всех трех разрядов было пожалование и притом в различных его видах: или правительство жаловало известному лицу определенную землю в собственность с обширнейшим правом пользования, сохраняя за собою право известных в нем угодий, которые были потом жалуемы другим лицам, или одному лицу было жалуемо угодье в известной казенной земле, а потом эта земля жаловалась другому лицу, с сохранением в ней прав угодья для первого. В том и другом случае образовалось право угодий в чужих землях". Таким образом, мы видим, что основанием к созданию угодий, иначе сервитутов, было разделение государственной земли между частными собственниками или владельцами.
Уложение Алексея Михайловича знает уже почти все сервитуты, признаваемые современным русским законодательством. Стремление правительства в XVIII веке определить точно границы частной поземельной собственности не могло, конечно, вызвать благоприятного с его стороны отношения к сервитутам. Напротив, мы видим желание прекратить подобную зависимость одного имения от другого, и эта тенденция проходит сквозь все действующее законодательство о праве угодий. Следует заметить, однако, что твердость общинных начал пользования землею и отсутствие мелкой поземельной собственности не давали достаточной бытовой почвы для развития сервитутов в России. Только в Западном крае и в Закавказье сервитутное право представляется более развитым. В сороковых годах русское правительство, стремясь иметь опору в крестьянах против польских помещиков, озаботилось составлением "инвентарей", в которых за крестьянством обеспечивались сервитутные права на имения помещиков. Само собою разумеется, что новые законы 1910 и 1911 гг., направленные к замене общинного владения мелким частичным владением, дают сильный толчок к развитию сервитутов.
Для обозначения прав на чужую вещь, называемых сервитутами, русское законодательство употребляет исторически сложившийся термин "угодье". В русском законодательстве существует прекрасный термин "право участия частного", который лучше всего подходил бы к данному случаю и мог бы заменить иностранное выражение "сервитут", но он применяется к совершенно другому роду отношений - к ограничению права собственности. [За последнее время в русское законодательство проникло и слово "сервитут" и вместе с тем термин "право участия частного" также стал употребляться в смысле сервитута (нот. пол., ст. 159, п. 2; т. IX, особ. прил., кн. IV, пол. крест. влад., ст. 93, 141, 691; т. Х, ч. 3, пол. землеустр. 29 мая 1911 г., ст. 53; зак. о пр. застройки 23 июня 1912 г., ст. 2, ныне ст. 5422; т. VIII, ч. 1, уст. лесн., ст. 338, 340; т. XII, ч. 2, уст. сельск. хоз., изд. 1903 г., ст. 287). Такая невыдержанность терминологии влечет за собою нежелательные последствия, затрудняя квалификацию отношений, необходимую, например, при определении их подсудности (ср. уст. гр. суд., ст. 29, п. 3 по закону 15 июня 1912 г.).]
III. Установление сервитутов. Сервитуты устанавливаются по следующим основаниям.
1. Всюду, где развито сервитутное право, главным основанием к тому является воля собственника служебного участка. Кроме собственника, никакой иной субъект права на вещь не может установить сервитут, следовательно, ни пользовладелец, ни арендатор (ст. 514). [Другие субъекты прав на этот участок, как, например, пользовладелец, арендатор, не могут установить на него сервитут (ср. ст. 514). Застройщик может обременить сервитутами свое право застройки на время его действия, причем для установления реальных сервитутов на предоставленный ему участок требуется разрешение собственника, выраженное в самом договоре о праве застройки (ст. 5422 по прод. 1912 г.); разрешение необходимо в силу того, что застройщик может пользоваться земельным участком только для осуществления права застройки, а не для представления выгод другим.] В случае общей собственности необходимо согласие всех собственников, потому что служебное свое назначение может выполнить принадлежащая им вещь только в целом виде. Воля, направленная на установление сервитута, может выразиться: а) в форме договора, например, при соглашении о примычке плотины к чужому берегу, b) в форме завещания при предоставлении кому-либо пожизненного пользования, но не других сервитутов. Установление сервитутного права на недвижимость как вещного права, посредством договора, требует облечения сделки в крепостную форму. Старшему нотариусу поручается законом утверждать акты и вносить в реестр крепостных дел отметки об ограничениях права собственности на недвижимые имущества, состоящих в уступке собственником в пользу постороннего лица сервитутов (нот. пол., ст. 159, п. 2, ст. 178). Содержание устанавливаемого сервитута должно быть с точностью указано в акте, иначе он не будет принят к утверждению (нот. пол., ст. 186). Неформальная, домашним порядком совершенная уступка сервитута имеет значение только для лиц, заключивших договор. Вещное право на сервитут приобретается с момента утверждения сделки старшим нотариусом. Если при продаже недвижимости продавец сохраняет за собою сервитут, например право добывать каменный уголь, то, по взгляду Сената, не требуется совершать два акта, а достаточно купчей, в которой сервитут указан (03, 67).
2. Нашему законодательству известны случаи, когда сервитуты возникают в силу закона. а) Так, священнослужителям и церковным причетникам, состоящим при церквах в действительном служении, предоставляется право въезда в леса, принадлежащие селениям тех приходов, исключая заповедные рощи, и притом для своих только нужд, а не на продажу (ст. 458; уст. лесн., ст. 764); в последнем издании т. Х, ч. 1 выброшено примечание к ст. 458, которое ограничивало силу текста, и тем дано основание к постоянному действию этого законного сервитута. b) Для производства работ по устройству подъездных путей, а также для добывания необходимых при производстве этих работ материалов разрешается пользование землями, смежными с занятою под предприятие местностью. Для устройства снеговых защит вдоль линий железных дорог может быть установляемо право ежегодного краткосрочного пользования прилегающими к ним полями (ст. 606). с) Если дети умрут бездетными, то благоприобретенные ими имения и капиталы переходят в пожизненное пользование родителей, если только не последовало иного завещательного распоряжения (ст. 1141 и 1145). В случае бездетной смерти усыновленного благоприобретенное имущество его поступает к усыновителю в пожизненное пользование (ст. 1565).
3. Наше законодательство считает важнейшим основанием установления сервитутов давность, не в виде определенного срока пользования, за истечением которого факт превращается в право, а в виде признания незапамятной продолжительности отношения. В силу такой давности закон терпит целый ряд сервитутов, называемых угодьями. Но существование угодий должно быть удостоверено не свидетелями, ссылающимися на рассказы отцов, а документами, писцовыми книгами и иными актами (ст. 457 и 463). В настоящее время продолжительное пользование сервитутом, хотя бы в течение 10 лет, не может повести к возникновению сервитутного права (03, 50). Исключение установлено для Закавказья, где давностное пользование, продолжающееся не менее 10 лет явно и бесспорно, создает право въезда как в казенные, так и в частные леса (ст. 457), а также право пользования оросительными водами (т. XII, ч. 2, уст. сельск. хоз., ст. 289, прил., ст. 1).
IV. Прекращение сервитутов. Сервитуты прекращаются по различным основаниям, смотря по тому, личные ли они или реальные.
1. Для личных сервитутов имеет важное значение смерть управомоченного субъекта, так, например, для пожизненного пользования. К смерти приравниваются и другие факты, влекущие за собою невозможность осуществления права, а именно лишение всех прав состояния и поступление в монашество. Для реальных сервитутов смерть субъекта права не может иметь значение, потому что он никогда не умирает, пока не будет уничтожено само право.
2. Прекращение интереса, с которым было связано осуществление сервитутного права, сопряжено с прекращением сервитута. Так, например, если был установлен сервитут водопоя или водопровода, то истощение ключей уничтожает цель сервитута. Если известному лицу предоставлено было пожизненное жительство в доме, то гибель последнего от пожара или землетрясения, снос его вследствие отведения участка под железную дорогу прекращают самый сервитут.
3. Как относительно всякого имущественного права, так и относительно сервитутного вполне возможно отречение со стороны субъекта права. Однако, так как сервитут представляет собою вещное право, то необходимо оформить отречение посредством отметки в реестре крепостных дел. Иначе это будет отречение от пользования, а не от права, и собственник не в состоянии воспрепятствовать наследнику и вообще преемнику продолжать осуществление сервитутного права.
4. Так как сервитут есть право на чужую вещь, то слияние прав собственности на служебный и господствующий участки в лице одного субъекта является достаточным основанием для прекращения сервитута как отдельного права.
5. Покровительствуя освобождению поземельной собственности от обременительных для нее сервитутов, наш закон устанавливает способ прекращения права въезда в казенные леса посредством выдела лесного участка (т. Х, ч. 1, ст. 459, п. 2). Для прекращения этого сервитута казна решается поступиться частью своего имущества в видах сохранения целого. Право въезда в лес прекращается выделом из въезжего леса части в собственность по расчету 20 десятин на 100 четвертей, владеемых помещиками по писцовым книгам и дачам земель (т. VIII, ч. 1, уст. лесн., ст. 679).
V. Виды сервитутов. Римское право знало многочисленные формы сервитутных отношений, которые разделялись на личные и реальные, а между последними различались сельские и городские сервитуты. Западные законодательства, особенно итальянское, приняли постановления римского права и развили их значительно полнее. Напротив, в русском праве отдел этот чрезвычайно беден, и существующие в нем сервитуты рассматриваются не как необходимый институт, а как временное, переходное состояние к полной индивидуализации. Да и сама жизнь пока мало выдвигала у нас сервитуты, хотя ничто не препятствует установлению таких ограничений права собственности, которые вызывались бы интересами сельского хозяйства и близкого соседства в городах. В практике нотариальных учреждений встречаются, впрочем, некоторые случаи установления сервитутов по соглашению. Таковы сервитуты, препятствующие собственнику купленного места застраивать его, чтобы тем не безобразить дом смежного собственника; таково запрещение собственнику уничтожать пограничную аллею; таково дозволение примыкать надворные строения к ограде чужого сада, провести воду, проложить водопроводные трубы, прорыть канавы для спуска воды, проезжать через двор и ворота соседа, прогонять скот через соседний участок к водопою. Наше законодательство указывает ряд сервитутов, но только для Юго-Западного и Северо-Западного края, как-то: общая пастьба скота во время нахождения полей в пару, так называемая толока (т. IX, особ. прил., кн. IV, ст. 97 и 141), право сенокоса в лесу или на лугах помещика, право водопоя на помещичьей земле, право рыбной ловли в водах помещика.
Рассматривая указанные в законе сервитуты общего, а не местного характера, мы встречаем следующие виды реальных или поземельных сервитутов.
1. К числу сервитутов, называемых нашим законом угодьями, относится право въезда в лес. Сущность этого права состоит в пользовании строевым и дровяным лесом из чужих дач (ст. 453; уст. лесн., ст. 673). Право это бессрочно; оно ограничивается только домашними нуждами владельца имения в строевом и дровяном лесе. Поэтому лица, пользующиеся правом въезда, не могут торговать лесными материалами, в таковых лесах вырубленными (ст. 455 и 458), а также употреблять их для какого-либо промысла или производства.
Праву въезда подлежат как частные, так и казенные леса, где оно было прежде установлено и законно укреплено и впоследствии выделами или другими сделками не уничтожено (ст. 454 и прим.). Возникает вопрос: возможно ли установить вновь право въезда по сделкам между частными лицами? Хотя закон и покровительствует прекращению этого сервитута и не дает указаний на способ их учреждения, но вместе с тем нигде не преграждает прямо возможности его установления и не поражает подобную сделку недействительностью. В законе содержится лишь запрещение учреждать право въезда в дачах, которые находятся уже под действием этого сервитута (ст. 456), и нет никакого основания давать этому постановлению распространительное толкование. Сенат решает этот вопрос в обратном смысле (00, 66 и 09, 115). Доказательством права въезда служат по закону писцовые книги и другие укрепления (ст. 457, 699 и 707; 12, 43). Лицо заинтересованное, субъект сервитутного права, не может быть лишено права просить об утверждении существующего ограничения права собственности крепостным порядком посредством отметки. Как право, присвоенное собственнику известного имения, оно только с последним переходит к другим лицам. Поэтому уступать право въезда постороннему лицу собственник имения, пользующийся этим правом, не может (ст. 455).
Право въезда прекращается: а) вырубкою леса на том пространстве, на котором въезд был назначен (ст. 459, п. 1). За отсутствием объекта прекращается и право, которое не распространяется на землю под лесом (ст. 460). Такое же действие, как вырубка, производит лесной пожар, если весь лес выгорел. Если вырубка леса прекращает право въезда, то она не освобождает собственника от ответственности перед субъектом сервитутного права за причиненный ему ущерб, так как закон запрещает вырубку въезжего леса (ст. 456). b) Сервитут этот на частный лес прекращается также выделом лесного участка в собственность лицу, имеющему право въезда (ст. 459 и 2), следовательно, по сделке, так как указанная в лесном уставе мера имеет применение только к казенным лесам.
2. В интересах пчеловодства существует право на бортные ухожья, т.е. право ставить улья в чужом лесу или устраивать их в дуплах деревьев и добывать из них мед (ст. 463). С этим сервитутом соединено, следовательно, и право входа и въезда для ухода за пчелами и уборки меда. Сервитут этот устанавливается в пользу собственника определенного имения, лишенного лесных участков.
3. Право на бобровые гоны (ст. 463) дает возможность бобрового промысла без полного истребления животных на данном пространстве. Конечно, этот сервитут в настоящее время не что иное, как воспоминание о прежних богатствах русской фауны.
4. Сервитут звериной, птичьей охоты или рыбной ловли (ст. 463) устанавливается обыкновенно не в пользу известного лица или собственника известного земельного участка, а в пользу обывателей известного селения.
5. Примычка плотины состоит в праве собственника одного берега примкнуть плотину своей мельницы к противоположному берегу, который принадлежит другому лицу. Такое право может быть установлено только с согласия последнего (ст. 442, п. 2), все равно, будет ли оно выражено в форме договора или завещания. Сервитут этот требует укрепления, в противном случае наследники или преемники по иному основанию не обязаны признавать плотины. Самый факт ее существования еще не свидетельствует о праве. Поддержание плотины в надлежащем виде на всем ее пространстве лежит на субъекте сервитутного права, который ввиду этого должен пользоваться и правом входа на чужую землю.
6. Оконный сервитут предоставляет лицу, строящему дом на самой меже своего двора, выводить окна во владение своего соседа с согласия этого последнего. Согласие необходимо, так как в противном случае сосед в силу своего права участия частного может потребовать закрытия таких окон наглухо. Означенное согласие должно быть изъявлено в записи, совершенной крепостным порядком; отменено оно может быть только таким же порядком. После совершения дозволительной записи ни сам владелец, допустивший вывод окон к себе во двор, ни его преемники не могут уже заслонить эти окна ни новым зданием, ни брандмауэром (ст. 446).
VI. Пользовладение. Особенно важным в бытовом отношении является личный сервитут пользовладения (узуфрукт). Псковская Судная Грамота знала этот институт под именем "кормли": а у которой жены муж помрет, без рукописания и останется отчина или живот, ино жене его кормится до своего живота (ст. 89 и 88). В московском праве следы права пользовладения теряются, по крайней мере Уложение 1649 г. ничего о нем не говорит. В Своде существовали лишь отрывочные указания на возможность предоставить благоприобретенное имущество в пожизненное владение. И только закон 27 февраля 1862 г. о пожизненном владении родовым имением, предоставленным одним супругом другому по духовному завещанию, несколько обрисовал сущность пользовладения и возникающие из него отношения. Ввиду частного характера этих правил, естественно, возник вопрос о допустимости распространять их по аналогии на другие случаи пользовладения, например, когда сервитут устанавливается не супругом в пользу другого супруга, не на родовое имение. Сначала Сенат отнесся отрицательно к аналогическому применению (67, 275), а потом совершенно правильно признал за этим законом более общее значение.
Пользовладение есть обусловленное сроком или продолжительностью жизни вещное право определенного лица пользоваться чужою вещью и извлекать плоды без изменения ее существа. Предметом пользовладения могут быть недвижимые и движимые вещи, торговые предприятия, денежный капитал, но не денежная сумма, авторские права. Пользовладение может быть установлено в силу договора (ст. 514), завещания (ст. 5331, 1011), закона (ст. 1141 и 1565). Каково бы ни было основание его права, пользовладелец не может просить о вводе его во владение, который удостоверяет право собственности (81, 46). Закон указывает на особый порядок вступления в пользование, когда объектом его является недвижимость. Имение, предоставленное кому-либо в пользование, утверждается за пользовладельцем лишь по составлении описи ему. Эта опись, которая должна обнимать как передаваемое недвижимое имение, так и всю находящуюся в нем недвижимость, составляющую его принадлежность, совершается судебным приставом в присутствии наследников, к которым переходит право собственности на это имение, хотя отсутствие их, если только они были приглашены, не может иметь значения. От обязанности составления описи имению пользовладелец не может быть освобожден тем актом, которым имение передается ему (ст. 5331). Значение описи обнаруживается при окончании пользования и при передаче имения собственнику: описью определяется ответственность пользовладельца за сохранение недвижимости в том виде, в каком она к нему поступила. Как право, стесняющее право собственности и имеющее вещный характер, пользовладение должно быть отмечено в реестре крепостных дел, и с этою целью акт учреждения его должен быть представлен старшему нотариусу. Если пользовладение устанавливается в отношении капитала, внесенного в кредитное установление, то капитал этот на руки пользовладельца не выдается, а он получает от кредитного установления только проценты по выданному от суда свидетельству (ст. 1144 и 1145 и 86, 15).
Закон наш не указывает, возможно ли предоставление пользовладения юридическому лицу, например церкви, университету, [о] не подлежит сомнению утвердительный ответ. Однако предоставление пользовладения такому лицу способно возбудить сомнение в продолжительности такого права и в положении собственника. В нашем законодательстве не содержится ограничения сроком подобного пользования, как это принято в некоторых западных кодексах (30 лет по франц. код., § 619, итал. код., § 518; 100 лет по швейц. гр. улож., § 749; герм. гр. ул., § 1061, никаких ограничений не устанавливает). Остается предположить ввиду этого обстоятельства, что предоставление подобных прав без указания срока встретит затруднение со стороны тех административных органов, на обязанности которых лежит утверждение таких распоряжений в пользу юридических лиц.
Не менее трудным с точки зрения нашего законодательства является вопрос о возможности предоставления пользовладения преемственно (по наследству) в пользу нескольких лиц, например в пользу определенного лица, а за его смертью - детям, а за их смертью - внукам. Принимая в соображение мотивы, которыми руководствовался законодатель, преграждавший возможность субституции, применяясь к общему духу законодательства, не благоприятствующему обременениям права собственности, следует, кажется, разрешить настоящий вопрос в том смысле, что пользовладение может быть предоставлено только лицам, существующим уже в момент совершения сделки. Но нет препятствий к тому, чтобы назначить пожизненными владельцами несколько лиц из живущих уже в момент совершения учредительного акта, совместно или преемственно. Наша практика приходит к тому же выводу, основываясь на том, что законодатель противополагает срочному владению пожизненное как наибольшее по своей продолжительности (92, 76).
Отношение управомоченного субъекта к вещи заключается в пользовании ею и в извлечении всех тех доходов, которые она может давать без изменения своего существа. Отсюда следует, что объектом пользовладения могут быть только вещи непотребляемые, иначе пользовладельцу нельзя было бы осуществить своего права, не изменив существа вещи и не нарушив прав собственника на эту вещь. Поэтому деньги могут стать объектом пользовладения только при условии индивидуализирования обращением в процентные бумаги, помещением в кредитное установление (88, 5). Объем права пользовладения, конечно, определяется прежде всего актом, которым оно установлено. Но в случае молчания акта по этому вопросу или существенных пробелов, или, наконец, пользовладения в силу закона необходимо признать, что пользовладелец не должен эксплуатировать имение с изменением его прежнего вида, пользоваться плодами в ущерб производительным силам вещи. Так, например, пользовладелец не вправе вырубить лес и превратить его в пашню. Леса, в имении состоящие, пользовладелец обязан разделить по правилам лесного хозяйства на годовые лесосеки для соразмерной с произрастанием дерев вновь вырубки. Если же лес по незначительности и малоценности своей не допускает правильного лесного хозяйства, то пользовладелец должен ограничиться употреблением лесных материалов единственно для отопления и поддержания жилых и других хозяйственных строений в имении (ст. 5336). Пользовладелец обязан находящееся в его пользовании имение поддерживать и охранять от расстройства и упадка всеми зависящими от него мерами (ст. 5335). Следовательно, он не вправе запускать эксплуатацию существующих в имении фабрик, заводов, лесопильных и т.п., если только прекращение их действия не вызывается экономическими условиями рынка.
Пользовладелец не вправе запускать хозяйство, а потому на его обязанности лежит текущий ремонт, т.е. исправления, периодически вызываемые действием времени, которые приняты в каждом благоустроенном хозяйстве. Но на него нельзя возлагать обязанности производить капитальный ремонт, если только необходимость его не вызвана упущениями со стороны пользовладельца в своевременном производстве текущего ремонта. Так как в пользование его перешло определенное в хозяйственном отношении имение, то его право распространяется на все позднейшие приращения к имению (ст. 5334), без присвоения их, однако. При правильном хозяйстве повинности и налоги относятся к издержкам производства и покрываются из доходов, а потому необходимо признать, что обязанность платить их лежит не на собственнике, а на пользовладельце (ст. 53311).
Пользовладение предоставляется определенному лицу. Поэтому право это не может быть передано другому путем возмездной или дарственной сделки с освобождением от ответственности самого пользовладельца. Странным поэтому представляется постановление нашего закона, который допускает возможность предоставления пользовладельцу в завещании права заложить благоприобретенное имение (ст. 1629, п. 2), что легко может повести к отчуждению имения и во всяком случае открывает возможность для пользовладельца лишить собственника его права на имение, хотя для залога и требуется разрешение Сената. Но если в акте пользовладельцу право залога не предоставлено, то оно и не может быть за ним признано (ст. 1141). Если он сам не имеет права передачи пользования, то и взыскание может быть обращено не на самое право пользования, а только на доходы с имения. Указанному сейчас началу не противоречит возможность для пользовладельца извлекать плоды не своею непосредственно деятельностью, а путем отдачи имения внаем, по частям или в целости (ст. 5337). К общим правилам о договоре имущественного найма закон присоединяет то постановление, чтобы арендная плата была уплачиваема ежегодно и лишь по истечении года. Это положение имеет в виду предупредить обесценение имения посредством взимания единовременно арендной суммы за много лет вперед, тем более что закон признает обязательность таких арендных договоров для собственника, к которому имение перейдет по смерти пользовладельца. Так как всякий арендатор может опасаться неожиданного прекращения договора со смертью пользовладельца, и потому могли бы встретиться затруднения к заключению арендных договоров, то закон дает некоторые обеспечения подобным сделкам. Когда арендный договор был заключен пользовладельцем с согласия собственника, то он сохраняет свою силу, несмотря на смерть пользовладельца, до истечения условленного срока. Когда арендный договор был заключен пользовладельцем без согласия собственника, то он сохраняет свою силу по смерти пользовладельца в продолжение 3 лет, считая с того дня, в который окончился последний истекший при существовании пользовладения арендный год, если только условленный срок не истечет сам собою ранее окончания этого трехлетия (ст. 16921).
Пользовладение, установленное на известное имение, не исключает возможности обратить взыскание на это последнее, если основанием к тому являются долги прежнего собственника, т.е. лица, учредившего пользовладение. Если долги были обеспечены этою недвижимостью, то они удовлетворяются исключительно из этого имения. Все прочие долги распределяются между пользовладельцем и наследниками прежнего собственника (ст. 5339). Распределение ответственности должно быть по закону соразмерное. Неясно, по соразмерности с чем? Распределение может быть произведено пропорционально ценности всех прав, доставшихся по наследованию собственнику имения и пользовладельцу, но распределение может быть произведено и пропорционально ценности права пользовладельца и права собственника на самое имение. Второе начало более отвечает общему смыслу ст. 5339. Сенат "за неимением более точного основания к оценке" предлагает в случае обращения взыскания на имение, состоящее в пользовладении, при жизни пользовладельца оценивать право последнего по десятилетней сложности дохода с того имения (77, 373; 99, 12; ср. 95, 82), а в случае взыскания, обращаемого на имение после смерти пользовладельца, - по общей сумме всего дохода, полученного за время пользования (99, 12). Конечно, это довольно произвольный выход, но найти другой действительно трудно. Если долг не будет погашен доходами, то имение может быть продано. Если вырученная от продажи имения сумма будет меньше суммы долга или равна ей, то право пользовладельца прекращается за отсутствием объекта. Если же сумма эта превысит сумму долга, то за пользовладельцем сохраняется право на получение процентов с этого капитала, вносимого в кредитное установление и составляющего собственность наследников (ст. 53310). Для пользовладельца обязательны также все арендные договоры, заключенные прежним собственником. Когда участок, на который установлено пользовладение, подвергается экспроприации, то вознаграждение вносится в местное казначейство процентными бумагами, доход с которых поступает к пользовладельцу, а по смерти его или по истечении срока, на который установлено было пользовладение, капитал переходит к собственнику (ст. 589, п. 2).
На капиталы, переходящие в пользовладение родителей после беспотомственной смерти их детей, обращается предварительное взыскание со стороны кредиторов наследодателя (ст. 1146).
Право настоящего собственника имения, которое состоит в пользовладении, заключается только в возможности передачи права собственности другому лицу путем продажи, дарения (ст. 521). Но это обстоятельство не имеет никакого влияния на права пользовладельца (75, 10). Кредиторам собственника принадлежит также право отчуждения его имения, но продажа с торгов не может нарушить вещных прав пользовладельца, а на доходы с имения не имеет права сам собственник, следовательно, и его кредиторы не могут обратить на них свое взыскание. Наше законодательство не дает собственнику права требовать ни прекращения пользовладения, ни обеспечения ввиду эксплуатации имения в ущерб существу его или вопреки учредительному акту, хотя такое право по справедливости и следовало бы признать за ним. Пользовладелец может разорить имение, и если он умрет без наследников и без имущества, то собственнику неоткуда будет искать удовлетворения [поэтому западные законодательства предоставляют собственнику право потребовать обеспечение от пользовладельца, если действия последнего грозят существенным ущербом для собственника] (франц. гражд. код., § 601; герм. гражд. улож., § 1051; швейц. гражд. код., § 760). Но с точки зрения русского права собственник не может просить суд о прекращении пользования до срока или до смерти пользовладельца. По окончании пользовладения имение переходит к собственнику, а вместе с тем ему принадлежит право искать с пользовладельца или его наследников вознаграждения за вред, причиненный имению (ст. 693). С наступлением факта, прекращающего пользовладение, плоды переходят к собственнику. Поэтому пользовладелец не может продать плодов, еще не снятых в момент окончания его права. Сделка о запродаже урожая не может иметь силы для собственника, вступившего в свои права, но она сохраняет свое значение для наследников пользовладельца.
Пользовладение может прекратиться по следующим причинам. а) Если оно было пожизненным, то смерть субъекта прекращает и право. Лишение всех прав состояния также прекращает пользовладение и не переносит это право на наследников пользовладельца, которые могли бы осуществить его до естественной смерти прежнего субъекта. Едва ли можно отстаивать переход пользовладения, даже пожизненного, к наследникам лишенного всех прав состояния на время его жизни; если допускается временное осуществление этого права посторонними лицами, которым пользовладелец уступил по договору (92, 11), то не следует упускать из виду, что это составляет лишь форму осуществления пользования со стороны самого пользовладельца, а настоящий случай составил бы осуществление помимо или даже против его воли. b) При установлении пользовладения на срок, истечение срока прекращает право. с) Пользовладение дoлжно считать прекратившимся вместе с совершенною гибелью вещи, пользование которою составляло предмет права, например в случае пожара, уничтожившего дом, бури, потопившей пароход. Однако если вещь была застрахована, то страховая сумма должна составить капитал, проценты с которого идут в пользу пользовладельца. [Сенат полагает даже, что страховое вознаграждение должно быть выдано лично пользовладельцу для восстановления сгоревшей вещи (98, 5), но это едва ли правильно, так как нет гарантий, что он действительно употребит полученные деньги по этому назначению. d) Пользовладение прекращается вследствие отречения пользовладельца, для которого осуществление его является правом, а не обязанностью. Сенат придерживается того взгляда, что отречение не требует крепостной формы и может быть выражено в акте, совершенном домашним порядком (94, 75; 93, 10; 92, 11).] е) Такое же прекращающее действие имеет слияние в одном лице прав собственника и пользовладельца (92, 11), например, когда пользовладелец является единственным наследником после умершего собственника или когда пользовладелец по договору уступил свое право собственнику. d) Сомнительнее представляется вопрос: прекращается ли пользовладение вследствие того, что субъект его не осуществляет своего права более 10 лет? Нет основания делать для пользовладения исключение из общего правила о действии исковой давности.
§ 28. Наследственное пользование
Литература: Незабитовский, Замечания по вопросу о чиншевом владении в западных губерниях, 1883; Пихно, О чиншевом владении в западных губерниях (Жур. гр. и уг. пр., 1887, N 5); Гантовер, О происхождении и сущности чиншевого владения, 1884; Спасович, Источники чиншевого права, 1886; Рембовский, История и значение чиншевого владения в Западном крае, 1886; Шимановский, О чиншевых правоотношениях, 1886; Боровиковский, Отчет судьи, т. I, 1891, стр. 1-95; Рейнке, Очерк вечночиншевого права, действующего в губерниях Царства Польского (Ж. М. Ю., 1900, N 6); Зачинский, Чиншевое право (Судеб. обзор., 1904, 15); Кассо, Русское поземельное право, стр. 223-231; Удинцев, Посессионное право, 1896; Он же, Русское горно-земельное право, 1909; Савич, Русское горное законодательство, 1905.
I. История. Своеобразный общественный склад средневековой Западной Европы, построенный на феодальных началах, привел к господству наследственного пользования чужой землей. Для высших классов наследственное пользовладение вылилось в форму бенефиций, обусловленных службой и нормированных ленным правом, для крестьян оно выразилось в виде вечно-потомственного пользования под условием оброка деньгами или натурой. Чем меньше казалось обеспечение твердости правового порядка, тем больше было оснований к укреплению такого права, потому что только надежда на сохранение в потомстве результатов труда, вложенного в землю, способна была преодолеть страх арендатора. Такие поземельные отношения с течением времени приобрели большую крепость, но вместе с тем крайне осложнили и запутали отношения между собственниками и пользовладельцами.
Французская революция, враждебная средневековым традициям и воодушевленная идеей свободной частной собственности, отнеслась отрицательно к старым поземельным отношениям. Наследственное пользование законом 1790 г. должно было превратиться путем выкупа в личную собственность. На будущее время запрещено было устанавливать вновь такие зависимые формы землевладения. В половине XIX столетия отрицательное отношение к наследственному пользовладению охватило и германские государства, несмотря на преклонение немцев перед римским правом, которое оставило такие развитые институты, как emphytheusis и superficies. Сначала Австрия (1848), потом Пруссия (1850) приступают к ликвидации этих поземельных отношений с запрещением возникновения их в будущем. Германское гражданское уложение не знает наследственного пользования землею и признает только наследственную застройку (§ 1012-1017).
Но в некоторых странах эта форма землевладения сохранилась, имеет крупное социальное значение и подверглась заново законодательному нормированию. Таковы Голландия, Португалия, Испания.
В России независимо от поместной системы, при которой пользование государственной землей под условием службы приобретало постепенно наследственный характер, мы встречаем тяглые имущества, земли в уездах, дворы и лавки в городах, которые сдавались податному сословию в вечное потомственное пользование под условием платежа оброка. При Петре I появляется посессионное владение фабриками и заводами. В XIX столетии значительное распространение приобретает сдача казенных земель в оброчное содержание. Расширение границ русской территории привело к столкновению русского права с такими формами землевладения, которые успели развиться в отторгнутых частях других государств, особенно чиншевое владение. Ввиду такого исторического накопления материала существующие в русском законодательстве постановления о наследственном пользовании не отличаются ни систематичностью в изложении, ни выдержанностью положенных в их основу начал.
[За последнее время широкое развитие городской жизни в связи с ростом цен на землю выдвинуло в жизнь новый институт - наследственное право застройки. В России оно детально нормировано законом 23 июня 1912 г. (собр. уз., 147). Рассмотрению юридических отношений, возникающих из договора о праве застройки, посвящена следующая глава*.]
II. Казенное оброчное содержание. Казенными оброчными статьями называются казенные недвижимости, отдаваемые в оброчное содержание с публичных торгов или без торгов (т. VIII, ч. 1, уст. оброчн., изд. 1908 г., ст. 1). Если казенная оброчная статья отдана в содержание под условием платежа в казну неизменного оброка без определения времени, когда торги на нее должны быть назначены вновь, то такое содержание называется бессрочным или переоброчным [и может быть установлено "навсегда" (ст. 112 и 123), но не иначе как с Высочайшего каждый раз утверждения (ст. 124). Содержатель, не уплативший своевременно оброка, подвергается платежу пени, а затем может быть также лишен и самого права (ст. 137); тогда оброчная статья у него отбирается, предоставленное при заключении контракта обеспечение обращается в казну и, сверх того, взыскивается в виде неустойки сумма, равная годовому оброку]. Следовательно, наследственное пользовладение продолжается, пока содержатель оброчной статьи не нарушает своих обязательств по платежу оброка, а также по хозяйственному отношению к земле и воздвигнутым на ней строениям.
В потомственное пользование под условием платежа оброка могут быть отдаваемы земли и леса частным лицам под разные хозяйственные заведения, например: под фруктовые и виноградные сады, тутовые рощи, рассадники разных лесных деревьев, огороды для мануфактурных и торговых растений, мельницы, фабрики, заводы и т.п. (т. XII, ч. 2, уст. сельск. хоз., ст. 28, прил. ст. 1, 5).
III. Посессионное право. Под этим именем понимается право наследственного пользовладения казенною землею в целях эксплуатации горного завода частным лицом (т. VII, уст. горн., изд. 1912 г., ст. 4 и 5). Горный промысел или горный завод мог быть передан казною частному лицу или быть устроен самим частным лицом. Горнозаводчик пользуется не только землей, на которой или в которой находится завод, но также недрами земли для добывания материала заводского и лесным топливом (уст. горн., ст. 240, 275). В прежнее время пользование распространялось и на личный труд крепостных людей.
Наследственность и отчуждаемость права, а также влияние посессионеров смутили нашу практику, судебную и административную, в определении юридической природы посессионного права. Одно время Сенат держался того взгляда, что "посессионное право есть право частной собственности, но неполное, ограниченное условиями, вытекающими из назначения их (заводов) горнозаводской деятельности" (87, 9). Но позднее Сенат изменил свой взгляд: "Право собственности на землю и леса, приписанные к посессионному заводу, принадлежит казне, владелец же посессионного завода имеет лишь право пользования и владения оными, отдельного от права собственности, но не сходного с арендным пользованием; посессионное право представляет собою совершенно самостоятельный и отличный от арендного права род владения, заключающийся в том, что казна, сохраняя за собой право собственности на землю и леса, предоставляет их в пользование и распоряжение(?) частных лиц под условием лишь употребления оных для определенных целей, а именно для действия горных заводов" (99, 56).
В самом деле, закон указывает, что частные горные промыслы и заводы состоят в частном владении или на праве посессионном, или на праве владельческой собственности (уст. горн., ст. 4), и этим ясно подчеркивает отличие права посессионного от права собственности. Закон прямо называет земли посессионных заводов казенными землями, состоящими в бессрочном пользовании (уст. горн., ст. 302, п. 4). По закону всякий имеет право в землях, отведенных от казны посессионному заводу, искать руды другого металла, кроме того, который выплавляется или выделывается на заводе (уст. горн., ст. 240), а это стоит в противоречии с основным положением нашего законодательства, которое до последнего времени признавало исключительно за собственником право на недра (уст. горн., ст. 236; единственное отступление сделано в ст. 1720 общ. пол. о крест. по прод. 1912 г.).
Пользовладение посессионера связывается с повышенным [обложением его промыслов по сравнению с собственниками частновладельческих заводов и срочными арендаторами казенных горных земель: с золотых и платиновых приисков, находящихся на землях посессионных заводов, установлен особый сбор, общая сумма которого назначается ежегодно в законодательном порядке (уст. горн., ст. 1093); горная подать с меди и чугуна установлена исключительно на выплавляемое на посессионных заводах (уст. горн., ст. 1091, 1102)]. Посессионное пользовладение обусловливается действием горного завода, а потому с прекращением промысла земля и леса, отведенные под завод, должны возвратиться к казне как к собственнику (99, 56; ср. уст. горн., ст. 66, п. 3; 84, 294).
IV. Чиншевое право. На всем пространстве западной России, а также в Новороссийском крае весьма распространено отношение, издавна установившееся в этих местах и известное под именем чиншевого права. Под этим именем понимается вещное право наследственного пользования чужою землею под условием взноса платы в определенном раз навсегда размере. Объектом чиншевого права является как сельская, так и городская недвижимость. Оно существенно отличается от арендного пользования тем, что оно, во-первых, бессрочно и, во-вторых, имеет вещный характер (77, 109; 13, 28).
Чиншевое пользование землею в губерниях, принадлежавших к составу Царства Польского до присоединения их к России, сложилось исторически. Самое название института представляет собою исковерканное латинское слово census (census, Zins, чинш). Крупная поземельная собственность сосредоточилась в руках немногих фамилий, принадлежавших к высшему классу. Это обстоятельство вызвало, как и всегда, потребность в рабочих силах. Привлечение рабочих возможно было только на условиях представления им в наследственное пользование участков земли, потому что такой способ эксплуатации земли представлял обоюдные выгоды. Чиншевику обеспечивалась постоянная оседлость, возбуждался интерес к лучшей обработке земли, к созданию сельскохозяйственных строений, так как он знал, что все его достояние перейдет не к чужому, а к собственным детям. Для собственника выгода состояла в том, что земля не истощалась, как это бывает при временном арендном пользовании, а, напротив, удобрялась, лес сберегался, строения не разрушались, а поддерживались. Чиншевые отношения складывались в Западном крае с XIV столетия, когда Польша и Литва были еще разделены. Продолжаясь в течение нескольких веков, чиншевое пользование окрепло особенно в конце XVIII столетия, когда установилась безопасность от хищнических набегов крымских татар и открылись новые места для заселения. С движением поселенцев в Новороссийский край для землевладельцев возникла опасность остаться без рабочих рук. Поэтому они готовы были согласиться на какие угодно условия, лишь бы сохранить на своей земле чиншевиков. Низкий чинш и прочность права послужили к задержанию населения.
Присоединяя к России часть Царства Польского в конце XVIII столетия, русское правительство обеспечило жителям этих мест неприкосновенность их имущественных прав, сложившихся под силою местных законов и обычаев. Хотя указом 25 июля 1840 г. действие общих законов Империи распространено и на западные губернии, но по общему правилу, подтвержденному в указе, права, приобретенные на прежних законах, должны были сохранить свою силу и на будущее время. Следовательно, чиншевые отношения, сложившиеся до 1840 г., не возбуждали никаких сомнений. Вопрос был поставлен относительно возможности установления вновь подобных отношений, не встречают ли они препятствия в общем русском законодательстве. Положение 9 июня 1886 г. о поземельном устройстве сельских вечных чиншевиков в губерниях западных и белорусских признало, что до 1876 г. чиншевое пользование могло возникать (т. IX, особ. прил., кн. IV, разд. VII, ст. 669). Цель этого закона состояла в прекращении чиншевых отношений, как сопутствующих и обесценивающих поземельную собственность. Но вместе с тем он содержит в себе крупную юридическую ошибку: признав силу за чиншевыми отношениями, установившимися до 1876 г., закон отвергает возможность их установления с 1876 г. без всяких причин, при совершенном равенстве условий (ст. 670).
Закон 1886 г., по соображениям политическим, с целью ослабить поземельную зависимость низшего класса главным образом от польских помещиков, решил ликвидировать установившиеся чиншевые отношения. В течение 3 лет со дня обнародования закона 1886 г. чиншевикам и собственникам предоставлялось добровольно согласиться о прекращении чиншевого пользования: 1) посредством выкупа собственником чиншевого права, или 2) приобретением чиншевиком в собственность чиншевого участка, или же 3) заменою чиншевого пользования арендою (ст. 676). С 1889 г. сельские чиншевики приобретают в собственность признанные за ними чиншевые земли посредством обязательного, при содействии правительства, выкупа всех лежащих на земле повинностей (ст. 679). Для этого требуется, конечно, предварительное установление наличности чиншевого права, что представляется далеко не легким ввиду неформального характера таких отношений.
Однако этот закон, направленный к уничтожению чиншевого пользования, не устранил в действительности вопроса о чиншевом праве. Во-первых, он касается только сельских чиншевиков (ст. 667), тогда как городские чиншевики представляют также весьма значительный класс (89, 131). Во-вторых, чиншевые отношения могут возникать вновь, если не в западных губерниях, то в других местах. Примером этого служит Новороссийский край. Закон 1886 г., признавший возможность возникновения чиншевых отношений после 1840 г., тем самым разрешил вопрос о соответствии чиншевого права духу русского права, следовательно, устранил препятствие для возникновения чиншевых отношений в любом месте Русского государства. Да и Сенат, рассматривавший дело о чиншевом праве в Новороссийском крае, косвенно выразил возможность его возникновения вновь вопреки закону 1886 г. (см. ст. 671, кн. IV, особ. прил. к т. IX). Поэтому-то чиншевое право, несмотря на закон 1886 г. и даже благодаря ему, не утратило своего интереса для русского юриста.
Чиншевые отношения в свое время устанавливались по письменным и словесным сделкам, и потому доказательствами этого права могут служить не только документы (учредительные акты, расписки о получении чинша, акты о переходе права), но и свидетельские показания, дознание через окольных людей (ст. 668, 673-675). [Однако пользование двумя последними видами доказательств ограничено. Они допускаются для удостоверения отдельных признаков чиншевого владения при отсутствии, неполноте или неясности письменного акта; кроме того, если предполагаемое чиншевое владение возникло в западных губерниях после 21 августа 1840 г., а в белорусских - после 9 января 1831 г., то показания свидетелей и окольных людей принимаются во внимание только тогда, когда объявленный вечно-чиншевым участок состоит в черте угодий, находящихся в пользовании лиц, признанных вечными чиншевиками (ст. 669).]
Собственник, отрицающий права данного лица на чиншевое пользование, находится в опасности, что чиншевик, умалчивая также о характере своего отношения к земле и признавая самовольность своего владения, сошлется на давность и, таким образом, приобретает право собственности. В этом заключается невыгодная сторона спора собственника против чиншевика и отрицания неформальных доказательств.
Права чиншевика заключаются в пользовании землею или домом, в распоряжении ими на случай своей смерти и в передаче их по сделке другому лицу, например на основании купли-продажи [(77, 109; 80, 147); передача чиншевого права на недвижимость совершается крепостным порядком (92, 116)]. Такая свобода распоряжений со стороны самого чиншевика дает право и его кредиторам обратить свое взыскание на чиншевый участок и требовать судебного отчуждения чиншевого права. [В таком случае оно продается с публичного торга в порядке, установленном для продажи недвижимых имений (13, 28).] Обязанности чиншевика сводятся к уплате периодически известной суммы, чинша, размер которой установлен раз и навсегда и не может быть возвышен по требованию собственника земли без согласия чиншевика (ст. 667). Но ничто, конечно, не мешает изменить условия чиншевого владения по взаимному соглашению (80, 295; 82, 107). Чинш уплачивается или деньгами, или исполнением натуральных повинностей, или же тем и другим вместе. Неплатеж чинша дает собственнику право взыскивать должную сумму с чиншевика, но не ведет к прекращению чиншевого отношения. Чиншевое пользование предоставлено было некоторым лицам за какую-либо услугу или за единовременно внесенную сумму; в таких случаях чиншевики, носящие на юго-западе название грациалистов, пользуются землею безвозмездно и бесповоротно.
Возвращение земли, занятой чиншевиком, к собственнику возможно в следующих случаях: 1) по отказу чиншевика и 2) за отсутствием законных наследников у чиншевика, не сделавшего при жизни распоряжения.
§ 28.1. Право застройки
Литература: Митилино, Право застройки, 1914; Гойхбарг, Закон о праве застройки, 1913; бар. Симолин, Закон о праве застройки (Вестн. гражд. пр., 1913, N 7); Д.А-ч, Закон 23 июня 1912 г. о праве застройки (Право, 1913, N 4, 5 и 7); Попов, Право участия частного и новый закон о праве застройки (Вестн. гражд. пр., 1914, N 3).
I. Понятие о праве застройки. Правом застройки называется вещное, наследственное и отчуждаемое право возмездно владеть в пределах законом установленных сроков чужим земельным участком исключительно с целью возведения строений.
1. Вещное свойство права застройки проявляется в том, что застройщик владеет предоставленным ему участком независимо от собственника и может самостоятельно защищаться против всякого нарушителя его права, в том числе и против самого собственника. Этим право застройки отличается от обязательственных отношений, например найма из выстройки, при котором наниматель не имеет непосредственного права на участок и предоставление последнего ему в пользование всецело зависит от воли собственника. Отсюда явствует, что право застройки есть право на чужую вещь, причем такой вещью может быть только земельный участок. В случае слияния в одном лице собственника участка и застройщика право застройки прекращается (ст. 54218; иначе в германском праве, где вещные обременения в таких случаях сохраняют силу - герм. гр. ул., § 889). Право застройки в этом отношении имеет сходство с реальными сервитутами, но отличается от них тем, что принадлежит определенному лицу, а не каждому собственнику известной недвижимости и может быть отчуждаемо совершенно самостоятельно.
2. Право застройки в России может устанавливаться только на срок и притом в пределах, указанных законом, - не менее 36 лет и не более 99 (ст. 5423 по прод. 1912). Максимальный срок установлен в интересах собственника и определенности его юридического положения, минимальный срок ставит права собственника в границы времени, при которых застройщику открывается возможность погасить произведенные им затраты. Договоры, заключенные без указания срока или на срок менее 36 лет, недействительны, а заключенные на срок свыше 99 лет действительны только в течение 99 лет; если это не соответствует воле сторон, то каждая из них может просить о расторжении договора.
3. Право застройки отчуждаемо и переходит по наследству. Это необходимые и существенные черты права застройки, отличающие его от сервитутов. Поэтому включение в договор условий, что право застройки прекращается со смертью застройщика или не может быть никому отчуждено, поражает его недействительностью (ср. ст. 54226). Такое же воззрение проводится и важнейшими иностранными законодательствами, за исключением швейцарского, где наследственность и отчуждаемость права застройки могут быть отменены договором (§ 779).
Могут ли быть включены в договор о праве застройки условия об ограничении отчуждаемости? Например, железная дорога представляет своим служащим за минимальную плату участки земли под застройку, но с условием, что право застройки может быть отчуждаемо только служащим той же дороги. Подобные значительные стеснения отчуждаемости едва ли допустимы, и во всяком случае они не могут иметь вещного действия. Не исключается, однако, возможность принятия на себя застройщиком личного обязательства не отчуждать свое право в те или иные руки. Нарушение такого обязательства дает собственнику только право требовать от первоначального застройщика возмещения интереса.
4. Существенна для права застройки по нашему закону его возмездность (ст. 5421, 54226, п. 3). Другие законодательства совершенно правильно не устанавливают обязательности вознаграждения, так как характерные отличительные черты права застройки от смежных институтов - отчуждаемость, наследственность, ограничение пользования определенной целью и др. - вполне совместимы как с возмездным, так и с безмездным установлением права застройки. Между тем требование возмездности препятствует применению права застройки к дарению и особенно пожертвованию. Так, например, права застройки не может установить лицо, желающее, сохранив за собою право собственности на землю, предоставить ее в долгосрочное безвозмездное пользование какому-либо общеполезному учреждению.
5. Договор о праве застройки предоставляет застройщику чужой земельный участок во владение для определенной цели. Лицо, установившее право застройки на своем участке, сохраняет, по терминологии нашего закона, неполное право собственности на него во все время действия права застройки (ст. 432, п. 8, по прод. 1912 г.), а именно право распоряжения. Поэтому застройщик может владеть и пользоваться участком только для определенной цели - возведения строений. По русскому праву не допускается установление права застройки на уже застроенный участок (ср. ст. 54226, п. 2). С другой стороны, не может быть признан договором о праве застройки договор, по которому участок предоставляется для сельскохозяйственного пользования, для засаждения его лесом и т.п., хотя бы и с правом возведения на нем строений.
II. Историческое происхождение права застройки. Современное право застройки важнейших государств Европы отчасти коренится еще в римской superficies, отчасти заимствует свои черты из Erbleihe германского обычного права. Характерным отличием superficies классического права была невозможность признать строения, возведенные в силу суперфициарного права на чужой земле, собственностью застройщика, хотя бы это право предоставлялось ему по договору собственником земли. В Германии самостоятельно развивалась особая форма наследственного найма, устанавливавшегося и для целей застройки ввиду неотчуждаемости большей части городских земель. Здесь в виде общего правила строение было собственностью застройщика, который мог им свободно распоряжаться. В XIV веке право застройки понималось как dominium utile застройщика на участок, за собственником оставались только dominium directum. После рецепции римского права superficies и Erbleihe слились в один институт, в котором преобладали германские черты.
В XVIII и XIX веках под влиянием борьбы с остатками феодальных отношений долгосрочные обременения поземельной собственности подверглись гонению со стороны законодательств. Этим объясняется отчасти незаконченная регламентация этого института в новейших кодексах: германском (§ 1012-1017) и швейцарском (§ 779).
За последнее время, однако, отношение законодателей к долгосрочным поземельным отношениям в целях застройки существенно изменилось. В праве застройки ищут разрешения "жилищного вопроса". Земля в населенных местностях стoит громадных денег и покупка ее для застройки не всякому под силу. Наем для той же цели земли как отношение обязательственное и притом обычно краткосрочное мало обеспечивает арендатора и не дает ему возможности пользоваться кредитом. Право застройки как вещное дает застройщику больше гарантий и вместе с тем предоставляет известные выгоды собственнику. Поэтому институт застройки имеет впереди широкую будущность. Подробно нормирован он в русском и австрийском законах 1912 г.
В России до 1912 г. не было общих законоположений о наследственном вотчинном праве, которое могло бы служить целям застройки. Наем из выстройки (ст. 386, 402, 1691, 1693, 1697, 1706) порождал обязательственные отношения. Наследственное же вотчинное обременение земли допускалось только специальными законоположениями для отдельных категорий земель (см. выше, § 27). Общим же гражданским законам оно было неизвестно, и наибольшим по своей возможной продолжительности было пожизненное владение (ср. ст. 514 и 1011). Институт наследственного оброчного владения вводится проектом гражданского уложения. Ввиду отдаленности проведения в жизнь проекта и настоятельной нужды в регламентации застройки законопроект о праве застройки был разработан отдельно и получил силу закона 23 июня 1912 г. Детальной нормировке права застройки посвящен I отдел этого закона, ныне образующий ст. 5421-54227.
III. Установление права застройки. Установить право застройки может по русскому праву только собственник сдаваемого под застройку участка (ст. 5421). Его не может установить ни пожизненный владелец, ни чиншевик, ни лицо, в срочном владении которого участок находится, хотя бы срок его владения превышал 36 лет, ни тем более арендатор, хотя бы срок его аренды достигал 99 лет (ср. ст. 1691, прим.). Из иностранных же законодательств некоторые, как, например, германское, допускают установление права застройки всеми лицами, имеющими какое-либо вещное право на данный участок, но только на срок действия этого последнего; другие же, как, например, австрийское, предоставляют установление права застройки даже не всем собственникам, а только государству, провинциям, общинам и общественным учреждениям, частные же лица не имеют права сдавать свою землю под застройку.
Собственник, право распоряжения которого ограничено, может тем не менее устанавливать право застройки; так, например, собственник заложенной земли может отдать ее под застройку с согласия и даже без согласия залогодержателей (ст. 54212). В последнем случае оно необязательно для залогодержателей и лиц, приобретших землю с торгов при неисправности залогодателя; для самого застройщика и прочих третьих лиц оно во всяком случае обязательно. В отношении некоторых категорий земель закон стесняет собственников в праве установления на них застройки, требуя выполнения особых формальностей. Так, на надельных землях, принадлежащих обществам сельских обывателей, право застройки устанавливается по приговорам сходов, постановленным большинством 2/3 присутствующих на них и подлежащим обязательному рассмотрению земских начальников или заменяющих их крестьянских установлений (ст. 5427, п. 1; особ. прилож. к т. IX, кн. I, общ. полож., ст. 66, п. 18 по прод. 1912 г.). К установлению права застройки на подворных участках, а равно и укрепленных в личную собственность это правило не имеет применения. На землях, принадлежащих городским поселениям, право застройки устанавливается на основании определений и приговоров городских общественных управлений, постановленных указанным в законе большинством (ст. 5427, п. 2). На землях, принадлежащих духовным установлениям разных вероисповеданий, право застройки устанавливается с разрешения Святейшего Синода, министра внутренних дел или кавказского наместника по принадлежности (ст. 5427, п. 3), причем при установлении права застройки на землях, принадлежащих православным причтам, должны быть соблюдаемы особые правила о выдаче вознаграждения (ст. 5429), на землях казенных - с соблюдением порядка, установленного действующими узаконениями для отдачи таковых земель в пользование (ст. 5427, п. 4), в имениях ленных, поиезуитских и приобретенных по правилам инструкции 23 июля 1865 г., - с разрешения местного управления земледелия и государственных имуществ (ст. 5427, п. 6) и в имениях заповедных, временно-заповедных и майоратных - с разрешения Сената и соблюдением особых правил о вознаграждении (ст. 5427, п. 5, ст. 5428 и 54210).
Лица, состоящие под опекой, могут устанавливать право застройки в лице своих опекунов, с разрешения тех же установлений, как и для продажи имения малолетних (ст. 277, п. 3, ст. 281 и 2811). При выдаче этого разрешения принимается в соображение, чтобы интересы собственника земли были охраняемы не только на время существования опеки, но и на последующее время, на которое простирается право застройки (ст. 54211). Лица, состоящие под попечительством, могут беспрепятственно устанавливать право застройки с согласия попечителей.
Застройщиком может быть только лицо, имеющее право приобретения недвижимых имуществ в данной местности (ст. 5425). Следовательно, право застройки не может быть устанавливаемо в пользу евреев и иностранцев, кроме тех местностей, где им разрешается приобретать недвижимости (т. IX, зак. о сост., ст. 780, прим. 1 и 3, ст. 830, прим. 2, прилож.; ст. 698, прим. 1 и 3), горцев в указанных законом случаях (ст. 698, прим. 5) и юридических лиц, образованных на основании иностранных законов, хотя бы и получивших разрешение действовать в России, в губерниях, законом указанных (т. IX, зак. о сост., ст. 830, прим. 2, прилож. п. 6). Спорным является вопрос: повсеместно ли допустимо установление права застройки в пользу лиц польского происхождения? Существует взгляд, что к праву застройки применяются все ограничения, установленные для приобретения лицами польского происхождения поземельной собственности в девяти западных губерниях (ст. 698, прим. 2, прилож. по прод. 1912 г.). Однако такой взгляд едва ли правилен, так как ст. 5 прилож. к прим. 2 ст. 698 говорит о приобретении поземельной собственности, а не недвижимых имуществ как таковых (ср. ст. 2, 5 и 6 того же прилож.). Отдача в залог и пожизненное владение лицам польского происхождения в тех же местностях воспрещена особо (ст. 2 прилож.). Правильным будет признать, что право застройки в пользу лиц польского происхождения может быть устанавливаемо повсеместно.
Право застройки может быть устанавливаемо в пользу акционерных компаний и товариществ, образованных не на основании иностранных законов, и в девяти западных губерниях, так как им воспрещено там не приобретение недвижимостей как таковых, а поземельной собственности свыше 200 десятин (ст. 698, прим. 2, прилож. ст. 4). Право застройки на надельных землях может быть устанавливаемо в пользу лиц всех сословий (ст. 5426), так что ограничения, установленные для приобретения надельной земли (общ. полож. о крест., ст. 18-20) на него не распространяются.
Объектом права застройки является земельный участок. На реальную долю какого-либо участка право застройки может быть установлено лишь по выделении его в особую формальную единицу.
По нашему законодательству право застройки может быть установлено только путем договора, но не путем завещательного распоряжения, давности или судебного решения, как то допускается в иностранном праве (герм. гр. ул., § 1017). Давность не может служить основанием приобретения права застройки потому, что закон требует точного установления срока действия застройки, что совершенно невозможно при приобретении права путем давности. Завещательное распоряжение не может служить основанием для открытия особого листа на право застройки в реестре крепостных дел, но оно может возложить на наследников обязанность установить это право в пользу определенного лица. Последнее получает в таком случае право требования к наследнику об установлении застройки.
Договоры об установлении права застройки совершаются крепостным порядком с открытием для каждого права особого листа в реестре крепостных дел как на отдельное недвижимое имение (ст. 54226). Форма настолько существенна для сделки, что несоблюдение ее делает акт об установлении права застройки юридически ничтожным. Необходимое содержание договора о праве застройки определяется законом. Он должен содержать в себе: 1) наименование акта договором о праве застройки; 2) обязательство застройщика произвести в определенный срок постройки; 3) определение размера и сроков вознаграждения собственника и 4) срок, на который устанавливается право застройки (ст. 54226). Кроме того, в договор могут быть включаемы всякие условия, не противоречащие существенным признакам права застройки. Отступление от правил закона о содержании договора влечет за собой неутверждение акта о праве застройки. Установление права застройки под отменительным условием допустимо. Вещное право застройщика возникает с момента утверждения акта старшим нотариусом, которое сопровождается открытием особого листа в реестре крепостных дел.
В случае раздробления права застройки между несколькими лицами (ст. 54216) отдельные владельцы права застройки могут требовать от собственника земли разделения земельного участка на соответствующие части. Того же может требовать лицо, выделившееся из совокупности лиц, в пользу которых первоначально было установлено нераздельное право застройки.
Переход уже существующего права застройки совершается по общим правилам о переходе недвижимостей, должен быть отмечен в реестре крепостных дел. Отдельные категории лиц, не имеющих права приобретения недвижимостей, при переходе к ним права застройки должны отчудить его (евреи - в течение 6 месяцев, иностранцы - 3 лет). При переходе по наследству право застройки как недвижимость может стать родовым имуществом (ст. 399). Отчуждение и залог права застройки опекуном над имуществом застройщика может последовать только в случаях и с соблюдением порядка, определенного для продажи недвижимых имений малолетних (ст. 54211).
IV. Права и обязанности застройщика. 1. Застройщик имеет право владеть участком с определенной целью - для возведения строений. Изменить назначение участка, например, вместо застройки вспахать его, он не имеет права. Право застройки может, однако, простираться и на ту часть предоставляемого по договору земельного участка, которая хотя и не предназначена под строения, но должна служить для надобностей самой застройки (ст. 5424). Незастраиваемые части должны играть исключительно подсобную роль (к ним могут быть отнесены сад, двор, место для добычи строительных материалов и т.п.). Для этой цели застройщик может производить всякие работы по добыче материалов (устраивать каменоломню, лесопилку и т.п.). Он имеет также право пользоваться уже имеющейся на участке водой, устраивать в его пределах колодцы, обделывать родники и источники (ст. 54223). Разумеется, право пользования этими предметами ограничивается нуждами самого права застройки на данный именно участок. Продавать строительные материалы для других своих строений, не связанных с этим участком, застройщик не вправе. Если же незастраиваемые части являются предметом самостоятельной эксплуатации, то право застройки на них распространяться не может (например, на рудники, прилегающие к заводу, и т.д.).
2. Застройщик имеет право неограниченного распоряжения своим правом застройки без согласия собственника участка. Он может его отчудить, завещать, сдать в аренду, заложить, предоставить в пожизненное владение и т.д., но не может обременить его новым правом застройки в пользу другого лица. Застройщик может раздробить свое право и отчудить его по частям в разные руки, но в этом случае, если не было согласия собственника на распределение ответственности между приобретателями, все совладельцы права застройки отвечают перед ним солидарно (ст. 54216). Застройщик имеет право отказаться от права застройки при наступлении невозможности пользоваться участком сообразно его назначению, если невозможность эта явилась последствием принудительного отчуждения части участка для государственной или общественной надобности или каких-либо стихийных явлений, наступление коих для застройщика равносильно гибели предмета пользования (ст. 54220).
3. Обременить право застройки реальными сервитутами застройщик может только с согласия собственника участка. Закон (ст. 5422 и 54226) говорит собственно об обременении права застройки "правами участия частного (сервитутами)", но в действительности его постановление касается только реальных сервитутов. Обременить правом участия частного право застройки нельзя, ибо право участия частного есть законное ограничение права собственности в интересах соседства, возникающее помимо воли стесненного лица. Вследствие смешения понятий права участия частного и сервитута закон оставляет совершенно невыясненным вопрос, нужно ли для обременения права застройки личным сервитутом (например, пожизненным владением) испрашивать согласие собственника? Этот вопрос должен решаться отрицательно. Согласие на установление реальных сервитутов необходимо ввиду того, что они обременяют по существу самый участок. Личные же сервитуты обременяют только самое право застройки и потому могут устанавливаться без согласия собственника.
4. Застройщик имеет право собственности на строения. Это подтверждается тем постановлением закона, что застройщик имеет право снести возведенные им постройки с истечением срока договора (ст. 54219). Собственник имеет только обязательственное право требования к застройщику об оставлении строений в его пользу по истечении срока договора. Строения являются принадлежностью права застройки, но могут быть отчуждаемы как совместно, так и отдельно от него. Есть ли строение, воздвигнутое застройщиком, движимость или недвижимость? Сенат за последнее время отстаивал ту точку зрения, что строения, возведенные на чужой земле, являются движимостью и не могут даже отчуждаться крепостным порядком. Строения, возведенные застройщиком, находятся, однако, в ином положении, так как отчуждение их совершается крепостным порядком, с отметкой в реестре крепостных дел на листе, отведенном для права застройки.
5. Застройщик имеет право на вознаграждение за оставленные в пользу собственника земли строения, если собственник сам потребовал оставления их на участке. Вознаграждение это, если между сторонами не было другого соглашения, равняется той же выгоде, которой лишается застройщик, утрачивая право снесения построек (ст. 54219, п. 3), т.е. он может получить стоимость материала за вычетом расходов по сносу.
Обязанности застройщика. 1. По русскому законодательству застройщик не только имеет право, но и обязан возвести строения на сданном ему участке. Закон требует, чтобы срок возведения построек был непременно указан в самом договоре (ст. 54226, п. 2). Закон не указывает, какие строения должен возвести застройщик, чтобы его обязательство считалось выполненным, так как это зависит от конкретных обстоятельств и должно определяться договором. Строение может быть как надземным, так и подземным (погреб), но во всяком случае должно быть связано с землей. Сдача на праве застройки воздушного пространства (для проведения телефонной проволоки) невозможна.
Последствия невозведения построек в условленный срок определяются договором. Из того, что застройщик обязан возвести строения, вытекает, что он не имеет права снести их до срока, не заменив новыми. Однако в случае гибели построек, происшедшей без вины застройщика, он не обязан их возобновлять.
2. Застройщик обязан уплатить собственнику вознаграждение, размер и срок уплаты которого должны быть установлены в самом договоре (ст. 5421 и 54226, п. 3). Способ уплаты вознаграждения зависит от усмотрения сторон. Но вознаграждение личными услугами не допускается под страхом недействительности сделки (ст. 54214), очевидно, во избежание установления кабальных отношений между собственником и застройщиком.
При раздроблении права застройки без согласия собственника на распределение платежей между совладельцами все они отвечают перед собственником солидарно (ст. 54216).
В договор об установлении права застройки могут быть включаемы условия об определенном изменении вознаграждения по истечении известных, указанных в договоре промежутков времени или в случае наступления предусмотренных в том же договоре точно определенных событий (ст. 54213). Собственник обязан в силу закона уменьшить плату за право застройки, если часть участка занимается собственником для разработки ископаемых, а остальной частью застройщик продолжает пользоваться (ст. 54222).
Последствия неплатежа определяются соглашением сторон. Собственник земли может обратить взыскание на самое право застройки, но закон ставит здесь некоторые ограничения. Обращение собственником взыскания на право застройки допускается не ранее 6 месяцев со дня просрочки платежей за пользование этим правом. Если срок этих платежей наступил не более чем за 2 года до предъявления иска и взыскание по исполнительному листу обращается на право застройки в течение года по вступлении в законную силу судебного решения, то оно пользуется преимущественным удовлетворением из права застройки перед всеми долгами застройщика, хотя бы и обеспеченными этим имуществом, за исключением указанных в ст. 1163 уст. гр. суд. На остальное имущество застройщика собственник земли вправе обратить взыскание на общих основаниях (ст. 54217).
3. Застройщик обязан нести все следующие за занимаемый им земельный участок общественные, земские, городские государственные сборы и повинности (ст. 54215). Эта обязанность может быть отменена договором, так как не является существенным элементом права застройки.
4. По истечении срока договора застройщик обязан вернуть землю собственнику и снести постройки, если того потребует собственник не позже месяца после срока договора; на снесение построек по требованию собственника, заявленному позже чем за 4 месяца до истечения срока, застройщику предоставляется четырехмесячный срок со дня предъявления требования. Если требование о сносе не будет выполнено застройщиком и собственник снесет постройки в течение первого года после срока договора, то застройщик обязан возместить ему издержки по сносу (ст. 54219, п. 1 и 2).
5. Застройщик обязан передать собственнику постройки, если он того потребует не позже как за год до истечения срока (ст. 54219, п. 3).
Права и обязанности собственника участка.
1. Собственник имеет право на вознаграждение, обусловленное в договоре.
2. Передавая участок во владение застройщика, собственник не теряет права распоряжения сданным участком, поскольку оно не ограничено вещными правами застройщика. Собственник может отчудить земельный участок, обременить его залогом и т.д.; продажа с публичных торгов участка, заложенного после установления на нем права застройки, не нарушает прав застройщика.
3. Собственник имеет право разрабатывать на сданном участке ископаемые, указанные в законе, причем если эти ископаемые не могут быть извлечены без повреждения права застройки (ст. 54221).
4. Собственник имеет право не позже как за год до истечения срока договора потребовать оставления в его пользу построек или не позже месяца после срока потребовать их сноса (ст. 54219, п. 1 и 3). Если его требование о сносе не было исполнено и он снесет постройки в течение первого года после срока, то он имеет право требовать возмещения ему издержки по сносу (ст. 54219, п. 2).
Обязанности собственника.
1. Собственник земли обязан предоставить застройщику обусловленный по договору участок.
2. В случае досрочного прекращения права застройки по требованию собственника для разработки ископаемых он обязан возместить застройщику убытки, причиненные досрочным прекращением права застройки или сокращением земельной площади, обремененной этим правом, или приостановлением пользования участком, а также уменьшить плату за право постройки, если застройщик сохранил право застройки только в отношении части участка (ст. 54222).
3. Собственник обязан уплатить вознаграждение за оставленные ему по его требованию строения (ст. 54219, п. 3).
VI. Прекращение права застройки. Право застройки прекращается прежде всего по тем же основаниям, как другие вещные права на чужую вещь, затем по основаниям, установленным законом специально для права застройки и, наконец, по договору между собственником и застройщиком.
1. Наступление срока влечет за собой прекращение права застройки ipso jure без согласия залогодержателей права застройки и других верителей застройщика (ст. 54218). Подобно сроку действует отменительное условие.
2. Совпадение в одном лице застройщика и собственника участка также прекращает право застройки ipso jure (ст. 54218, п. 2). Однако такое досрочное прекращение права застройки не влечет за собою уничтожения установленных застройщиком залогов, сервитутов и других крепостных обременений, и таковые сохраняют свою силу до истечения срока, на который было установлено право застройки (ст. 54224). Очевидно, в отношении залогодержателей и прочих верителей застройщика, имеющих вещные права на права застройки, это последнее продолжает существовать и на него может быть обращено взыскание. Сам же собственник участка никаких мер распоряжения правом застройки предпринять уже не может.
3. Гибель участка, а равно наступление невозможности пользоваться участком сообразно его назначению в случаях, приравниваемых законом к гибели участка (принудительное отчуждение для государственной или общественной надобности, воздействие на участок стихийных явлений), управомочивают застройщика отказаться от права застройки и прекратить его (ст. 54220). В этих случаях залоговые права и обременения, лежащие на праве застройки, становятся необязательными для собственника участка (ст. 54224, ч. 2). Гибель строений не прекращает права застройки.
4. Право застройки прекращается по требованию собственника земли, если данный участок нужен ему для добычи ископаемых и если притом эти ископаемые не могут быть извлечены без повреждения строений, а застройщик не изъявит желания возобновить пользования участком по окончании разработки ископаемых или ограничиться пользованием той частью участка, которая не нужна для разработки (ст. 54221). Залоговые права и обременения, лежащие на праве застройки, в этом случае сохраняют силу в той мере, поскольку это не препятствует собственнику извлекать ископаемые (ст. 54224, ч. 3).

<< Пред. стр. 5 (из 6) След. >>

Список литературы по разделу