<< Пред.           стр. 2 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу

  Следовательно, именно к Гегелю примыкает К. Маркс, когда рассматривает действительного, телесного человека как "вбирающего в себя и излучающего из себя все природные силы", как существо, которое полагает свои действительные, предметные сущностные силы благодаря своему вовнеотделению: durch seine EntauruBerung .
  Иначе говоря, "зачатки исторического материализма" (В. И. Ленин) в трудах Гегеля были последовательно развиты К. Марксом, для которого материалистическое объяснение истории имело прежде всего методологическое значение, т. е. выступало орудием не одного только объяснения, а и преобразования мира.
  Уже в "Экономическо-философских рукописях 1844 года" К. Маркс подчеркивает: "Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической природы (неорганической в гегелевском смысле, т. е. всей природы - живой и неживой,- которая выступает орудием реализации человеческих замыслов.- Е. Р.) есть самоутверждение человека как сознательного родового существа..."20.
 
 
 
 
 32
 
 
 
 
 
  Маркс затем добавляет: "Предметное существо действует предметным образом, и оно не действовало бы предметным образом, если бы предметное не заключалось в его существенном определении. Оно только потому творит или полагает предметы, что само оно полагается предметами..."21.
  Наконец, в "Тезисах о Фейербахе" (текст 1845 г.) мы находим чеканную формулировку той же самой мысли: "Совпадение изменения обстоятельств и человеческой деятельности, или самоизменения, может рассматриваться и быть рационально понято только как революционная практика"22. Подчеркнем прежде всего, что, согласно К. Марксу, "самоизменение" или "самоутверждение" человека как родового существа осуществляется в общественно-исторической деятельности особого рода, в которой самоизменение человека тождественно изменению им внешних обстоятельств бытия, оно совпадает с процессом, в котором люди "полагают" себя созидаемыми ими предметами. Такая общественно-историческая деятельность, в которой люди принимают на себя определение причины, которая преобразует самое себя, и называется практикой. Она революционна потому, что революционным образом преобразует самих субъектов, осуществляющих подобную деятельность. Практическое преобразование природы и общественной организации людей таково, что в этом историческом процессе, охватывающем многие поколения, люди как зачинатели всего движения, как началополагающие своим действием приходят лишь к изменению самих себя.
  Иначе говоря, именно общественно-историческая практика выступает главной сферой оборачивания вовне - достигнутого результата в собственное бытие осуществляющих соответствующую деятельность субъектов. Практика - это та сфера, где вновь и вновь себя реализует повернувшая вспять последовательность причин и действий, где эффект самоорганизации, саморазвития актуально (предметным образом) себя осуществляет.
  Поскольку социально-преобразующая практика осуществляется вне головы человека и имеет характер объективно-реальных действий, постольку ее результат "есть только подтверждение акта полагания, закрепляющего на мгновение свою энергию в виде продукта"23. В марксовой концепции общественно-исторического развития идея труда как первоначальной формы человеческой практики наполняется новым диалекти-ко-материалистическим содержанием. Когда продукты труда выступают как "природный материал, превращенный в органы человеческой воли"24, то власть человека над природой выражается в том, что к природному материалу прилагается мерка человека. Фигура кругооборота, в которой находится способность к деятельности, удерживает оба антиномичных определения - мерку человека и мерку предмета - не путем внешней связи, не посредством внешнего сосуществования одного рядом с другим, а как определения, из которых одно содержится в другом, т. е. как живой взаимопереход, диалектическое взаимопроникновение. Как на стороне
 3. Зак. № 135 33
 
 
 
 
 
 субъекта, так и на стороне объекта удерживается антиномическое противостояние мерки человека и мерки предмета. Именно обмен противоположными определениями составляет суть возвратного причинения. Только благодаря постоянному рефлексу деятельности на нее самое труд оказывается способен превращать аморфное в структурное, бесформенное в оформленное, неорганизованное в организованное. Не бывает труда, который не требовал бы напряжения сил, волевого усилия и связанных с ним хлопот. В процессе труда происходит переход моей жизненной силы на предмет, сделанный мною же. Без "вложения" человеческой способности в явление природы оно не может стать нашим предметом: для того, чтобы предметный характер вещи мог себя обнаружить, необходимо, чтобы в ней "осела", "откристаллизовалась" человеческая деятельность: "предметность не проявляется в ее (вещи.-Е. Р.) натуральной форме"25. Предметность придается природному бытию субъектом. Итак, полагание предмета трудом требует человеческой реакции на него как со стороны самого производителя, так и со стороны другого человека. Вместе с тем акт полагания всегда наталкивается на сопротивление вещи и должен считаться с границами и характером этого сопротивления.
  Процесс труда никогда не может выйти за пределы причинных связей вещей. Именно потому, что вещи обладают своим собственным содержанием, они выступают как объекты, существующие по своим особым законам. Труд может лишь изменить форму предмета, изменить направление его ответной реакции и тем самым функцию предмета в составе целесообразной деятельности человека, но он не может отменить действия объективных законов природы. Посредством все более интенсивной деятельности субъекта труда ему открываются все новые и новые определения объекта, которые вступают во взаимодействие с положенной субъектом активностью, модифицируя последнюю в новом для нее направлении. Само объединение компонентов деятельности в новые сочетания происходит предметным способом. Каждая вещь может быть полезна различными своими сторонами. "Открыть эти различные стороны, а следовательно, и многообразные способы употребления вещей, есть дело исторического развития"26.
  Итак, процесс полагания, обращения деятельности вовне превращает инородный объект в инобытие субъекта труда. Субъект труда удваивает свое существование: его субъективность получает новое пространственно-временное и вещественно-энергетическое бытие, уже не принадлежащее самому субъекту, а существующее отдельно от него самого. Полагание есть отделение полагаемого от полагающего. Но если субъект противостоит своему положенному результату, то и достигнутый во внешнем мире результат противостоит полагающему его субъекту: их отношение обоюдно. Отсюда необходимость преодоления отрыва положенного от полагающего, опричиненного от опричиняющего. Перед субъектом труда встает задача присвоить достигнутый во внешнем мире резуль-
 34
 тат. Такое присвоение выступает как естественное продолжение самой полагающей активности. Освоение положенного во внешнем мире результата есть форма быть благом для действующего субъекта. Процесс освоения есть преодоление чуждости (противопоставленности) положенного результата полагающему субъекту. В акте присвоения происходит развоплощение субъекта из предметной формы бытия: то, что я отдал природному бытию, я теперь должен себе вернуть. Возвратное причинение становится возможным лишь под условием, что субъект получает из внешней среды не меньше вещества и энергии, чем отдает ей. По ходу развоплощения (разопричинения) субъект труда не только присваивает часть принадлежащего объекту содержания, но и мобилизует силы для реализации собственных нужд. Благодаря постоянно возобновляющимся актам присвоения результатов, положенных вовне субъекта, сфера природного бытия становится основным источником, из которого человек только и в состоянии обновлять свои силы, т. е. умножать ресурсами вещества и энергии, заимствованными у природы, собственную производительную способность. Лишенная внешних ресурсов производительная способность не может постоянно приводить себя в действие, тем более не может возобновлять себя в расширенном масштабе. Вот почему труд - специфически человеческое освоение сил природы - выступает как самодостаточное основание всей человеческой деятельности. Важно только помнить, что полагание, материализация сущностных сил человека в каком-либо предмете - лишь первый акт трудового процесса. Его второй акт составляет обращение трудовой деятельности вспять: к своему исходному пункту. Такая повернувшая вспять последовательность причины и действия не только восстанавливает затрату, расходование рабочей силы, но и развивает сами способности производителя. Предметный характер вещи и предметный характер реализуемой на ней человеческой способности взаимообусловлены: они формируются друг через друга. Труд как вечное и необходимое условие человеческой жизни образует ту простейшую общественную определенность, по ходу реализации которой происходит не только производство.некоторого продукта, но и производство самого человека во всем богатстве его общественных связей и отношений. Соотношение процессов полагания и присвоения посредством труда, их диалектическое движение друг от друга и друг к другу требуют с нашей стороны признания и другого вывода: субъектом производительного процесса человек становится лишь тогда, когда он вкладывает в свой продукт нечто от себя самого. Чем глубже субъект поглощен своим предметом, чем больше сил и времени он отдает его обработке, тем лучше будут развиваться его способности и талант. Окружающая человека среда будет мертва, чужда человеку, бездуховна, если ее не будет питать животворная сила человеческого, труда, если ее не будет оплодотворять полагающая себя вовне и вновь возвращающаяся в себя активность человека.
 Определения объективности и субъективности совпадают и пе-
 
 35
 реплетаются самым причудливым образом в таком химерическом образовании, которое называется предметным воплощением человеческого действия. Человеческая субъективность в предметной форме максимально объективирована, но в то же время она не может возникнуть независимо от человека, помимо его действия. Будучи средоточием и вместилищем субъективности, предметная форма не содержит в себе того самодостаточного бытия, самодостаточного основания, которым отличается субъект как таковой.
  Полагание в процессе труда есть реализация в предметном содержании производительной способности и сущностных сил человека. Диалектический смысл перемещения активности, которое совершается в процессе опредмечивания, лучше всего выражается немецким термином аufhеЬеп. В диалектике он приобрел значение "диалектического отрицания", "снятия". Но первоначальный спектр значений немецкого глагола - гораздо богаче нашей философской "премудрости": аufhеЬеп означает и "устранить", и "сохранить", и даже "посадить под арест". И в самом деле, опредметить человеческую субъективность означает "посадить ее под замок". Производительная способность закрепляется, депонируется в предмете, внеположенном человеку. Поскольку предмет приобретает самостоятельное существование, человек утрачивает свою власть над ним. Отныне человеческая субъективность отделяется от своего полагающего начала и в предметном виде начинает жить по законам, которые вовсе не обязаны совпадать с желаниями человека, породившего саму эту форму.
 Продукт, созданный одним человеком, может стать орудием для закабаления другого человека, может стать средством приобретения власти над все новыми и новыми людьми.
  Полагание посредством труда подчиняется общему закону самовозобновляемой деятельности: "Не будешь расходовать свою активность - ничего не приобретешь; будешь расходовать - можешь все потерять".
 Разрешение этого противоречия становится возможным лишь тогда, когда человеческая субъективность "выводится из-под ареста", т. е. закрепление ее в некоторой предметности устраняется, преодолевается. Иначе говоря, на смену диалектическому снятию субъективного в объективном должно прийти повторное снятие: отрицание самой предметности как существования, независимого от субъекта, породившего ее самое.
  Но такое повторное снятие есть ни что иное, как диалектический процесс отрицания отрицания. Это процесс, который призван положить конец "своеволию" объекта и использовать объект по его прямому назначению - для возвышения субъективности того, кто трудится, кто создал единичную форму конституирования социальной (а отнюдь не природной) действительности.
  Если действие вовне завершается опредмечиванием сущностных сил человека, то на смену акту опредмечивания приходит акт распредмечи-вания, когда человеческая субъективность возвращается из отрозненного,
 36
 опредмеченного бытия к самой себе. Обратная последовательность причинно-следственных связей в таком случае означает, что субъект и объект меняются местами, активность субъекта поворачивает вспять. По ходу оборачивания активности человека-субъекта на нее самое объект (природный материал) утрачивает свою естественно-природную форму, а функциональные определения субъекта наполняются новым содержанием. Объективное отождествляется (совпадает) с субъективным уже не на стороне объекта, а на стороне субъекта: человеческая субъективноcть наполняется не содержанием отрозненности, а предметно-инициированными различиями, произрастающими на ее собственной почве. Определения человеческой субъективности выступают как "различия в едином, а не единства в различном"27.
  Через полагание различий в самой себе человеческая деятельность становится свободной человеческой деятельностью, т. е. обретает статус самополагания или самодеятельности: ведь свои определения она порождает из себя в самой себе, полагая те границы, в которых действительно нуждается. На почве детерминированного извне содержания возникают функционально-воспроизводимые определения самой человеческой субъективности, на них полностью распространяется следующая марксова характеристика: "Они члены, а не части, они движения, а не устойчивые состояния..."28. "К тому же члены могут лишь постольку взаимно сохранять друг друга, поскольку весь организм находится в текучем состоянии и каждый из членов снимается в этой текучести"29. Различие, подчеркивает К. Маркс, заключается здесь в "живом движении отличных друг от друга функций, которые все одушевлены одной и той же жизнью. Таким образом, само их различие не предшествует в готовом виде этой жизни, а, напротив, само непрестанно вытекает из нее самой и столь же постоянно исчезает и парализуется в ней"30.
  Итак, акт распредмечивания включает в себя два взаимосвязанных момента: во-первых, утрату объектом естественно-природной формы и, во-вторых, полагание человеческой субъективностью внутренних различий себя самой. Каждому единичному процессу человеческой деятельности - будь то труд, процесс художественного или какого-нибудь иного освоения мира,- форма самодеятельности придается в силу оборачивания человеческой активности на нее самое, когда акт раcпредметчивания выступает как естественное продолжение предшвстврющево еиу дмйстжия жовна, кбк звено заиыкаьщее(весь прдцесщ в йсхобном пуните._В началл XX в. и указанбой иробйемаъике(вножь оиратался С. В. Ртбийштевн. И статье "пранции твирчеркой(самвдеярельаоста", йпервые нпубаикоаанний в$1922 г.( С.!Л. Тубийштейн пасал: "Твкова, виобщд, отличлтелшная#осоаеннксть всего органического: функционируя, организм сам формируется. Создавая свое произведение, художник тем самым создает и собственную свою эстетическую индивидуальность. В творчестве создается и сам творец"31.
 37
 
  Лишь в организации мира мыслей формируется мыслитель, в духовном творчестве вырастает духовная личность. "Итак, субъект в своих деяниях, в актах своей творческой самодеятельности не только обнаруживается и проявляется, но в них созидается и определяется. Поэтому тем, что он делает, можно определять то, что он есть, направлением его деятельности можно определять и формировать его самого"32.
 Если есть путь, то только один путь для создания большой личности:
 большая работа над большим творением. Вот почему видеть в деяниях только проявления субъекта, отрицать обратное воздействие их на него значит разрушать единство личности. Бывают, конечно, деяния, которые не определяют характера личности и не включаются в то целое, в котором заключается личность. Но должны быть и такие, которые ее построят;
 иначе не было бы и ее самой. "Личность тем значительнее, чем больше ее сфера действия, тот мир, в котором она живет, и чем завершенное этот последний, тем более завершенной является она сама"33.
 
 
 
 
 
 
 Глава 3
 ФОРМООБРАЗОВАНИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ
 ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ
 КАК ЕЕ СОБСТВЕННЫЕ ПРОДУКТЫ И РЕЗУЛЬТАТЫ
 
 
 
 1. Общественная история - история человеческого труда
  Как известно, люди начинают с того, что овладевают при помощи действия известными предметами внешнего мира и, таким образом, удовлетворяют свои потребности. Формообразующим началом общественной жизни является сам человек: именно человек выступает как производящее, а все остальное - как проижводимое. Люди формируют и присваивают реальность с помощью деятельности.
  Из каких же актов складывается деятельность? Это прежде всего акт объективирования субъекта: акт выхода деятельности во внешнее бытие. В диалектике перенесение некоторых определений субъекта на объект выражается понятиями "полагания", "положенности". Вовнепола-гание есть покорение природы, освоение внешнего мира человеком ради получения жизненных средств. Тому, что дано природой, человек придает целесообразную форму. Вовлекая предметы природы в свою деятельность, человек присоединяет к своей собственной телесной организации те силы природы, которыми он прежде не обладал. Вот почему
  38
 
 многообразие предметов, с которыми индивид вступает в практический контакт, служит предпосылкой многообразия собственных проявлений его жизни.
  Производящее начало опосредует свое изменение создаваемым продуктом. Вместе с изменением продукта изменяется само производящее начало. Как мы уже знаем, всякая активность есть акт противополагания: конституирование объекта субъектом. Противополагание субъекта другому бытию есть превращение другого в результат собственной деятельности. Бесследно исчезнуть в результате - вот где кроется опасность для производящего начала. Исчезая в результате, производящее начало самоликвидируется, перестает быть производящим началом: полагающее полностью переходит на сторону полагаемого, его самобытию приходит конец. Следовательно, объект еще нужно подчинить субъекту: переделать, придать пригодную для присвоения форму. Результат, как полученное за пределами субъекта, еще следует перевести в присвоенное самим субъектом. Именно прирост результата обновляет субъект самоизменения. Противополагание, обращенное к своему исходному пункту, принимает на себя определение избыточности, приобретает форму избыточности и становится источником развития. Следовательно, императивом сохранения человеческого бытия является необходимость не только отдать свои силы покорению природы, но и отторгнуть у нее ресурсы для покрытия все возрастающих нужд человеческого существа.
  Итак, человек утверждает себя через свое отрицание, через акт вовнеполагания.
  На стороне положенного бытия субъективные характеристики редуцируются к форме предметности, становятся объектно-подобными. Только на стороне самого производящего начала происходит редукция объектных характеристик к субъектно-подобным. Тем самым деятельность человеческого индивида кладет конец застывшему состоянию положенного бытия: бытия испытывающего, принимающего на себя действие субъекта. Определение субъекта, укорененное во вненоложенном бытии, не самостоятельно в том, чем оно стало. Определение субъекта становится определением самообоснованности лишь благодаря укорененности в собственном содержании. Принципом существования самообосновывающей деятельности является противоречие. Субъект одновременно и определяет вовнеположенное бытие, и сам получает определение из внешнего бытия; и детерминирует объект и детерминируется объектом. Но если содержание производящего начала целиком заимствовано извне, оно утрачивает свой статус самоопределяющегося бытия, статус самообоснованности. Есть и другая альтернатива. Поскольку в инобытии содержание производящего начала сливалось (идентифицировалось) с содержанием внешних обстоятельств, субъект получает возможность перевести в свое внутреннее содержание больше того, что им было положено вовне. Посредством обращения вспять положен-
 39
 
 ного вовне производящее начало по существу отторгает часть вовнепро-тивостоящего ему мира в собственное достояние (делает "чужое" "своим"). Через фазу производства вовнеположенного бытия бытие субъекта становится обладанием: субъект бытия становится качественно иным, приобретая определенность и статус субъекта обладания. До оборачивания вспять противополагания субъекта и объекта субъект производства еще не может стать субъектом обладания: не может каким-либо образом потребить произведенный им продукт. Если произведенное, взятое как результат, есть положенное, то производящее, взятое со стороны своего созидательного потенциала, есть предположенное. Видоизмененный, переработанный вовнеполаганием результат, присоединенный к изначальному субъекту самоизменения, становится предпосылкой. С этой точки зрения самообоснование есть переход внеположенного в предположенное. Иначе сказать, предположенное, есть результат, направленный на преобразование своей собственной причины.
  Самообоснованное, самоопределяющееся бытие может существовать лишь за счет повторяющихся актов выхода во внешнее бытие, т. е. за счет процесса воспроизводства самого себя. "При воспроизводстве исходят из продукта..."'. Продукт же выступает и как условие и как результат процесса производства. "Предпосылки производства выступают в самом воспроизводстве как его прошлые результаты, а результат производства - как его предпосылка. Во всяком воспроизводстве любая предпосылка выступает как результат (как полагание), а любой результат - как предпосылка"2.
  В акте вовнеполагания затрата деятельной энергии субъекта "выступает как распределенное в пространстве количество"3. Иначе говоря, чтобы получить прирост результата, нужно затратить материальную силу, а чтобы иметь возможность затрачивать материальную силу вновь и вновь, необходимо обеспечить обратный приток вовне достигнутого результата к своему исходному пункту. Когда отношение противополагания субъекта и объекта оборачивается вспять, то причина и следствие меняются местами, причем происходит инверсия такого рода, что в конце движения "снова обнаруживается то, что уже было в его начале"4. Если раньше субъект сам из себя выделял то, что служило ему противоположностью, то теперь тот же субъект положенную им противоположность снимает собственной деятельностью. Такой конец, выражаясь словами К. Маркса, "уже содержит в себе принцип и мотив его возобновления"5.
  Той глобальной органической системой (Тоtаlitаt), в которой живут люди, является общество. Именно обществу как таковому присуще движение самоутверждения, самообоснования. Применительно к обществу истиной является утверждение Гегеля, что живая субстанция "есть опо-средствование становления себя иною". Благодаря опосредствованию складывается структура, которая позволяет обществу как системе быть
 
  40
 
 
 
 
 
 
 
 
 
  относительно устойчивой к внешним и внутренним дезинтегрирующим воздействиям. За счет труда множества индивидов общество может обеспечить самостоятельность, поставив себе на службу внешнее бытие - природу, добывая оттуда ресурс вещества и энергии, необходимый для собственного существования. Но природное окружение враждебно человеку: оно выступает как та разрушительная стихия, действие которой направлено на разупорядочивание, на дестабилизацию уже отлаженного человеком взаимоотношения с природой. Только подчинив себе стихию неочеловеченной природы, только направив ее из разрушительного русла в созидательное, человек становится подлинным хозяином своей жизни, и вместе с тем оказывается высшей ступенью развития природы. Как всякая высокоорганизованная система общество стоит перед необходимостью защититься от вредного внешнего воздействия, обезопасить свою внутреннюю структуру от неблагоприятных для нее внешних влияний.
  "Организм", "органическая система" - синоним организации, которая сама себя строит. Вот почему, чтобы понять жизнь организма, нужно понять важнейшие законы организации. Наукой, изучающей такие законы, является синергетика, с некоторыми выводами которой нам предстоит познакомиться в дальнейшем6.
  Синергетика рассматривает переход материальных систем от равновесного состояния к неравновесному. Выводы синергетики опираются на диалектическую идею, согласно которой все изменения могут идти в противоположных направлениях. Поэтому энтропия системы может не только возрастать: изменение системы может происходить в прямо противоположном направлении отклонения от равновесия. Возникновение глубокой неравновесности по своим специфическим законам приводит систему к появлению упорядоченности, а согласованность внешнего воздействия с внутренним упорядоченность системы увеличивает. Если внешнее воздействие является источником флуктуации, разрушающих упорядоченность системы, то с этим дестабилизирующим фактором система может справиться одним-единственным способом: перенести свою упорядоченность на внешнюю неупорядоченность, противопоставить силам разрушения силы созидания. Но противодействовать разрушению система может лишь за счет сил самого разрушения. Противостоящая своей упорядоченностью внешней неупорядоченности система обязательно увеличивает состояние хаоса и беспорядка в своем окружении. Возрастание упорядоченности в одном пункте пространства происходит лишь за счет еще большего возрастания неупорядоченности в смежном пространстве. То, что возрастает в одном месте, убывает в другом. Иного хода процессов материальное бытие не знает. Упорядоченность в области "неорганической природы" уменьшается для того, чтобы она могла возрасти в области "органической природы" (самоорганизующихся систем все более высокого типа). Когда производящее начало переключает или переводит силы разрушения в силы созидания, из его столкновения с разупо-рядочивающей стихией возникают вечно новые противоположности упо-
  41
  рядоченности и неупорядоченности. Разупорядочивая объект, субъект создает собственную упорядоченность. Путем разрушения натуральной формы объекта созидается более высокая упорядоченность общественных форм жизни. Противополагание субъекта объекту есть противостояние разупорядочивающей стихии, которое постоянно должно углубляться и обостряться, иначе никакого приращения результата на стороне субъекта не возникает. Один из выводов синергетики гласит, что упорядоченное бытие должно как можно дальше оттолкнуться от неупорядоченного бытия, чтобы развитие материальной системы могло идти по восходящей линии, противостояние упорядоченности и неупорядоченности должно непрерывно возрастать (закон поляризации). Как мы показали во вступительной части главы, в жизни органической системы противоречие упорядоченности и неупорядоченности не только само себя созидает, но и само себя разрушает, разупорядоченное бытие обращается на нужды упорядоченного бытия. Поскольку причина и следствие меняются местами, материалы,- необходимые для строительства своей собственной упорядоченности, органическая система извлекает из своего окружения. После таких предварительных замечаний мы можем перейти к рассмотрению структурирования общественной жизнедеятельности в ее исторической конкретности.
  Единственно достойная цель общественной жизнедеятельности - обеспечить каждому производящему индивиду способность к вечному движению становления. Там, где эта цель оказывается под спудом, отодвинутой на задний план, обществу грозит регресс и вырождение.
  Звеном, замыкающим весь процесс самополагания в его исходном пункте, может быть лишь производящий индивид, только ему - индивиду - принадлежит прерогатива находиться в движении становления раг ехсеlleпсе. "Индивидуальность содержит в себе как бы в зародыше бесконечное"7. "Всякая эмансипация состоит в том, что возвращает человеческий мир, человеческие отношения к самому человеку"8. "...Весь прогресс всемирной истории концентрируется в индивиде"9.
  Итак, с труда индивида начинается и в нем сосредоточивается вся история общественных отношений. Процесс производства начинается с трудового процесса индивида и заканчивается также потреблением индивида. Следовательно, исходным и конечным пунктом всего общественного движения являются индивиды. Целью общественного движения, т. с. "реального жизненного процесса", является не производство, тем более не производство ради производства, а воспроизводство. Но воспроизводить себя может только человек. Ни орудия труда, ни общественные отношения сами себя без содействия человека воспроизвести не могут. Отсюда примечательный вывод К. Маркса: "Человек сам является основой своего материального, как и всякого иного осуществляемого им производства" '".
  По Марксу, абсолютные определения труда как деятельности включают и себя два взаимодополнительных момента: (1) закрепление в
 
  42
  продукте рабочей силы производителя и (2) возвращение затраченного усилия его создателю.
  В гамбургском издании I тома "Капитала" Маркс пишет: "Просто человеческий .труд, расход человеческой рабочей силы, хотя и способен ко всякому определению, сам по себе неопределен. Переходить в действительность, опредмечиваться он может только тогда, когда человеческая рабочая сила выступает в определенной форме, как определенный труд, потому что только определенному труду противостоит природное вещество, внешний материал, в котором он воплощается"". Иронизируя над гегелевской концепцией самополагания, Маркс здесь же добавляет: "Только гегелевское "понятие" ухитряется объективироваться без помощи внешнего вещества" 12.
  Производительная функция, какой является всякая затрата человеческой рабочей силы, становится предметной лишь тогда, когда она реализуется на каком-то внешнем материале: объективируясь в веществе природы, она перестает быть только субъективной, только неопределенной, а приобретает вполне определенное назначение.
  Как известно, в истории развития труда К. Маркс нашел ключ к пониманию всей истории общества.
  По Марксу, из трудового взаимодействия с природой индивид выходит не совсем с теми сущностными силами, с какими он вступил в это взаимодействие. Так как предметы природы специфичны, то вырабатываемые на основе их освоения способности индивидов также будут специфичны. Сущностные силы, которыми располагают индивиды, оказываются различны, потому что предметное содержание их деятельности различно. Следовательно, в труде как процессе преобразования и освоения предметов природы формируются новые способности индивидов. Модификация самих способностей индивида - таков неизбежный результат, неотделимый от акта созидания предметной формы тех или иных сил природы.
  Свое отношение к предметному миру человек опосредует сначала органами своего тела, затем находимыми в наличии естественными предметами (палка, камень). И, наконец, искусственными, специально изготовленными для определенных целей предметами*. Поскольку человек могуществу природы противопоставляет не свои естественные, а искус-
 
 
  * Выясняя роль искусственного органа, в прямом смысле слова присоединенного к собственному органу человеческого тела, В. И. Ленин обращает внимание на соответствующее место из гегелевских "Лекций по истории философии": "Человек со своими потребностями относится к внешней природе практически, удовлетворяя свои потребности с помощью природы, он ее преодолевает, действуя при этом в качестве посредника. Дело в том, что предметы природы могущественны и оказывают всякого рода сопротивление. Чтобы покорить их, человек вставляет между ними другие предметы природы, обращает таким образом природу против самой природы и изобретает для этой цели орудия"13.
  43
 
 
 
  ственные органы, то история покорения природы человеком становится историей усовершенствования его искусственных органов14. Богатство предметных отношений общественного человека фиксируется, закрепляется в орудиях труда. Орудие есть орудие "вычерпывания" упорядоченности из опредмеченных форм во имя поддержания самой формы деятельности на стороне единственного движителя прогресса труда - самого человека.
  Чтобы присвоить упорядоченность природы, перевести ее в очеловеченное бытие, трудящийся индивид должен затратить дополнительное усилие, произвести дополнительный расход энергии. В возведении стихии природы на ступень очеловеченной упорядоченности нет и не может быть слепого автоматизма. Акты взаимодействия человека с природой регулируются трудом и только трудом. При этом, как об этом свидетельствует история общественной технологии, энергетическая "цена", обеспечивающая соответствующий цикл, непрерывно возрастает. От использования мускульной силы человека и домашних животных общество совершило гигантский скачок к использованию техногенных источников энергии.
  В труде, как форме причинного взаимодействия, заранее предположена соответствующая ему натурально-вещественная структура кругооборота предметных моментов потребительных стоимостей. Если в труде не будет постоянно возобновляться один и тот же (со стороны натурально-вещественного содержания) набор потребительных стоимостей, он не может быть продолжен. За счет затраты практической энергии самого производителя здесь постоянно должно происходить возмещение предметов труда: в первую очередь тех, из которых складываются средства труда. Точно так же постоянно должны возобновляться ресурсы, идущие на содержание самого производителя и его семьи. Производство потребительных стоимостей должно покрывать естественную убыль рабочей силы и исторически сложившиеся культурные потребности производителя, включая расходы на приобретение профессиональных навыков работы членами его семьи. Вся эта совокупность потребительных стоимостей должна возмещаться в одних и тех же неизменных размерах как необходимое условие простого воспроизводства: "Индивид производит предмет и через его потребление возвращается опять к самому себе" (курсив наш.- Е. Я.)"15.
  Особый характер соотношение производящего и производимого моментов приобретает в орудиях труда. Только тогда, когда орудия труда реализуют определенный уровень развития рабочей силы труженика (его способностей и умений), реализуют определенную степень искусности того производителя, который 1п ас(,и (фактически) приводит их в движение, то в таком и только в таком случае орудия труда становятся производительными. Потенциал производителя - вот источник производительности приводимых им в движение орудий труда. Орудия труда производительны не сами по себе, а в силу тех человеческих способ-
  44
  ностеи, которые их создали, вновь и вновь запускают в ход.
  Вместе с тем накопленная в предметном моменте человеческая сила обязательно создает производительную силу. При этом совокупность общественных производительных сил составляет предметную мощь, которая совершенно не сопоставима по своим масштабам с индивидуальными силами отдельных производителей.
  При переходе к производящему хозяйству общественные индивиды собственной деятельностью удовлетворяли свои потребности по мере их возникновения. Люди должны были работать, прежде чем что-либо могло быть ими присвоено или потреблено. Как мы уже отмечали, акт производства не завершен до того момента, пока произведенный продукт не попал в руки того человека, который должен его потребить. На этом этапе общественного развития ресурс работника заключался, с одной стороны, в его собственном труде, а с другой стороны - в производительной способности осваиваемой им природы. Переход к земледелию оказался общественно целесообразным потому, что земля возмещает труду больше, чем необходимо для продолжения ее обработки. Первые потребности человека - это потребности в пище и одежде: то и другое можно получить благодаря земледелию. Когда живой труд накапливается в обработанных человеком предметах природы, он реализуется в форме, которая продолжает существовать и но прекращении труда. Употребление продуктов прошлого труда (накопленный труд) становится главным и основным источником, необходимым резервом для повышения производительной силы живого труда: средством приумножения и прироста производительной способности индивидуального труда. Предметы и орудия труда выступают как добавочные органы, увеличивающие силу и действенность отдельного человека. Земля становилась кормилицей лишь благодаря ее возделыванию, окультуриванию со стороны человека, вооруженного необходимым для ее обработки набором орудий, включая тягловую силу животных.
  Земледелец находил в земле сырье, орудие и жизненные средства, предоставленные самой землей. Собственность на землю была неотделима от собственности на это первоначальное орудие и от собственности на вторичные орудия, созданные трудом. В этих условиях работник трудился как собственник орудия труда. В качестве продукта труда орудие выступало элементом, конституирующим собственность, элементом, положенным трудом. Искусство сделать орудие действительно своим собственным, овладеть им как средством труда выступало как особое мастерство работника, утверждающее его собственником орудия.
  Как мы могли уже убедиться, произведенное посредством труда должно восстанавливать производящее. Но содержание производящего может восстанавливаться в полном объеме, а может - лишь в урезанном виде. Недопотребление может означать недопроизводство, а может свидетельствовать о паразитировании на кругообороте производящего и производимого других субъектов, выступающих лишь присвоителями,
  45
 
  но отнюдь не производителями.
  Соотношение затрат и результатов определяет различие между простым и расширенным воспроизводством. Простое воспроизводство означает, что абсорбируемые, присваиваемые извне результаты лишь покрывают расходы производящего начала. При расширенном воспроизводстве присваемые результаты не только покрывают первоначальные расходы, ушедшие на их производство и присвоение, но и возмещают ранее сделанные затраты с некоторым приращением. Поскольку присвоение, абсорбция вовнеположенного результата выступает как присвоение чужеродного объекта, с которым сливается энергия полагающего начала, за счет такого, вновь присваиваемого содержания происходит обогащение субъекта изменения ранее отсутствовавшими в нем элементами. В цикле расширенного воспроизводства происходит не только простое возрастание потенциала субъекта изменения, возрастание творческой его мощи, но и качественное обновление исходного содержания, вовлекаемого в кругооборот производящего и производимого.
  Мы уже упоминали, что по своей натуральной форме продукты труда очень сильно отличаются Друг от друга, поэтому состояние труда, рассматриваемое с его вещественной стороны, представляется исключительно дробным, предметно воплощающим разные виды деятельности. Маркс пишет, что, если бы индивид А имел ту же потребность, что и индивид В, и осуществлял свой труд в том же самом предмете, что и индивид В, то между ними не существовало бы никакого отношения. Различие предметов, на которые направлен труд, становится предпосылкой завязывающегося между индивидами отношения, в которое они вступают как производящие индивиды. Удовлетворяя свою потребность продуктом, произведенным другим человеком, индивид выходит за пределы своей собственной (односторонней) потребности. Чтобы условия жизни производителя стали богаче, он должен вступить в разнообразные отношения с другими людьми. Если производитель создает продукт для потребления его другим лицом, то он должен производить сверх той непосредственной границы, которая положена непосредственной потребностью, т. е. должен производить излишек продукта. Там, где условием присвоения продукта чужого труда является собственный труд, где присвоение чужого труда опосредовано эквивалентом собственного труда, прибавочный продукт одного производителя становится необходимым продуктом для другого производителя и наоборот.
  Необходимый труд обеспечивает индивидуальное потребление производителей и членов их семьи, а также возмещение изношенных средств производства (если индивид является их собственником). Удовлетворение потребностей всех других индивидов выступает как прибавочный труд. Однако воспроизводство общественной объединенности является всеобщим условием производительной деятельности индивида. Поэтому труд, необходимый для общества, необходим и для индивида в качестве его члена. Труд, прибавочный с индивидуальной точки зрения, становит-
  46
  ся необходимым с общественной. Это труд, который требуется для образования резервных запасов, страховых фондов и фондов накопления.
  Вследствие общественной необходимости в прибавочном труде непосредственный производитель должен затрачивать больше сил, чем это нужно для удовлетворения его личных (включая семейные) потребностей. Производящий индивид должен выполнять свою долю прибавочного труда для поддержания жизнеспособности всего общественного организма.
  В силу подвижности границы между необходимым и прибавочным трудом, а следовательно, между необходимым и прибавочным продуктом годовой общественный продукт может распадаться в разной пропорции на ту долю, которая служит для воспроизводства предметной формы труда, и ту долю, которая служит для воспроизводства живого труда, причем (если общая масса продуктов труда остается неизменной) всякое возрастание I доли неумолимо влечет за собою пропорциональное сокращение II доли. Сокращение той доли общественного богатства, которая направлена на развитие производительной способности самого работника, означает недовоспроизводство на стороне живого труда или "обессиление самого труда" (К. Маркс).
  Итак, проблема потребления - это прежде всего решение вопроса:
  может ли полученное человеком превышать расходы, ушедшие на обработку и присвоение продукта природы? Следующий вопрос, который в таком случае возникает,- это вопрос о пропорции, на которую распадаются производители и присвоители. Если общественное устройство опирается на земледельческий труд, то, очевидно, неземледельцы могут существовать лишь за счет избыточного продукта земледельцев. Пропорция между земледельцами и неземледельцами будет зависеть от производительности земледельческого труда. Слабое и неразвитое земледелие представляет непреодолимое препятствие для роста промышленности и других неземледельческих отраслей общественного хозяйства. Следовательно, тот или иной способ производства необходимого и прибавочного продукта будет прямо диктовать тот или иной способ общественного устройства.
 
  2. Обособление форм общественной жизнедеятельности и его значение
 
  Из предыдущего изложения мы сделали вывод, что исходное отношение общественной жизни - это кругооборот трудовых затрат и созданной на их основе продукции, где исходным и конечным пунктом является сам производитель средств жизнедеятельности. При этом производитель выходит из процесса труда иным, чем вступил в него.
  Почему? Потому что в процессе труда он вступает во все новые и новые отношения с объектом (или с разными объектами) и, подчиняя себе объекты, присваивает себе принадлежащее им внешнее (по отношению к нему как производителю) бытие. В первоначальном акте вовне-
  47
 
  полагания производитель переносит на объект лишь некоторое содержание вообще. Первое отношение является лишь абстрактным отношением субъекта к объекту, которое можно охарактеризовать словами Г. Гегеля: "Если не пытаются развить содержание, то оно имеет форму простоты, лишь посредством его разложения на его определения в нем появляется различие" 1Ь. Простое, неопределенное содержание, которое вступает в отношение с объектом, остается лишь чем-то возможным. "Но,- добавляет Гегель,- так как оно только возможное содержание, то возможно также и другое содержание, в том числе и противоположное ему"17. Только снимающее себя рефлектированное содержание, обращенное к самому себе, перестает быть лишь возможностью "и тем самым становится действительностью" 18.
  Итак, на разных объектах становление субъекта происходит по-разному. И если царство возможности есть "безграничное многообразие" (Г. Гегель), то этому безграничному многообразию кладется предел трудовым освоением вполне определенных объектов, развитием специфических, релевантных (строго соответствующих объекту) определений субъекта. При этом деверсификация определений субъекта может происходить не только применительно к разным объектам, но и по отношению к разным граням (по отношению к разным элементам, составляющим то или иное единство внутри того же самого содержания) взятого в отдельности объекта.
  Вот почему обращение деятельности субъекта на него самого всегда таит в себе возможность самопреобразования субъекта, возможность все новых и новых диверсификаций. Ведь субъект и объект неисчерпаемы в своих определениях, а потому отношения между ними бесконечно разнообразны.
  Обращение деятельности на нее самое всегда есть кругооборот - произиодящего и производимого. Однако в постоянно вращающемся кругу "каждый пункт есть одновременно и исходный пункт и пункт возвращения"19. "Каждый отдельный процесс начинается с того, что кажется непосредстиенным, но в другой точке круговорота опять-таки становится на периферии продуктом"20.
  Если принять во внимание наличие между исходным и конечным пунктами кругооборота промежуточных, опосредствующих звеньев, мы придем к выводу, что последовательность некоторых фаз кругооборота производящего и производимого представляет собою внутренне расчлененное единство, в котором всегда существует возможность замыкания цикла обращающейся на самое себя деятельности то в одном, то в другом сегменте кругооборота. Любая фаза может быть фиксирована либо в качестве переходного пункта, либо в качестве замыкающего пункта кругового движения (повернувшей вспять последовательности причины и действия). Отсюда возникает возможность задержки вовлеченного в кругооборот содержания в каком-либо из звеньев кругооборота. Вновь присваиваемое содержание может сосредоточиться либо в пункте
  48
  возвращения, либо на каком-либо промежуточном этапе движения. Если основная часть присваиваемого содержания не доходит до пункта возвращения, а задерживается на промежуточном этапе, то именно такому пункту круговорота будут обеспечены условия преимущественного развития. Соответствующий сегмент оказывается в более выгодном положении по сравнению со всеми остальными и может дифференцироваться за счет других. Иначе говоря, задержка движения в каком-либо пункте кругооборота приводит к обособлению этого пункта, к его выделению из числа всех остальных. Очевидно, такая задержка циркулируемого содержания в каком-либо сегменте может быть временным явлением: т. е. задержанное содержание через некоторый интервал времени перейдет от одного участка кругооборота к другому и рефлектированное в себе движение восстановится в первоначальном виде. Либо задержка содержания в каком-либо привилегированном участке кругооборота может стать правилом, постоянным и необратимым процессом, и тогда рефлектированное движение может восстановиться лишь в урезанном, усеченном виде. От того, как именно будет восстанавливаться рефлектированное движение, будет зависеть диверсификация самого субъекта самопреобразования. Во втором случае ущербным становится воспроизводство именно субъекта, т. е. самоцель рефлектированного движения оказывается недостижимой или достижимой лишь в деформированном, уродливом виде, частично и однобоко.
  Вместе с тем альтернативность развития структур рефлектированного движения включает в себя и другие возможности. Некоторые сегменты складывающейся рефлектированным путем структуры получают самостоятельный выход вовне, к границам метасистемы, к которой принадлежит субъект самопреобразования. Такие участки структуры становятся функционально выделенными подразделениями целокупного субъекта. Выполнение некоторого действия на предметном содержании метасистемы в качестве повторяющегося акта выступает как жизненно необходимое отправление системы, ее функция. Активация соответствующего участка исполняющей функцию структуры влечет за собой его усиленное развитие, а вместе с тем диверсификацию субъекта самонреобразования как такового. Выход вовне, взаимодействие с ранее неосвоенными предметами (или их сторонами) приводит к нарастанию функционального усилия, функциональной нагрузки в каком-либо одном пункте структуры. В силу неравномерности распределяемого между участками структуры усилия изменение одного участка будет происходить в более быстром темпе, чем изменение соседних участков: вновь присваиваемое содержание, будучи избирательно сосредоточено в каком-либо месте, обнаруживает себя в качестве диверсифицирующего фактора, конституирующего структурное новообразование, выделяющего его на фоне остальных участков прежней структуры, и тем самым морфологически закрепляющего осуществленное функциональное приобретение. Вступление функционального приобретения в фазу экстенсивного
  4. Зап. № 135 49
  и интенсивного развития неизбежно влечет за собою обособление в самостоятельную форму существования того участка структуры, который призван обеспечивать дальнейшую реализацию вновь возникшей и оправдавшей себя на деле функции. Приобретение новой функцией самостоятельности означает, что функция построила, сформировала адекватную ее исполнению подструктуру целостности. От активации исходной, первоначальной структуры к изменению функции, от изменения функции к преобразованию структуры - таков принцип соответствующих приобретений.
  Поскольку субъект самопреобразования вступает в разные отношения с внешним миром и соответственно вынужден реализовать в своей деятельности разные функции, перед ним встает задача перераспределить присвоенное содержание на выполнение уже сформированных функций так, чтобы работа, затраченная на их выполнение (и необходимое для этого рабочее время), была поделена пропорционально требуемым нагрузкам. Следовательно, выполнение одной функции каким-то образом ограничивает, лимитирует выполнение всех остальных. Функциональные приобретения, с одной стороны, будут дополнять и стимулировать друг друга, а с другой - ставить предел развитию друг друга, поскольку последнее имеет общий источник. Расчленение моментов, ранее существовавших в слитном единстве, переход от неструктурированного к структурированному состоянию - закон формирования любой высокоорганизованной системы. Переход от неструктурированного бытия зародышевой (простой) формы к развитому состоянию, к выработке системой недостающих ей органов (функциональных подразделений) есть путь становления системы целостностью, превращения бытия несамодостаточного в бытие самодостаточное. Обособляющийся орган отщепляется от деятельности, направленной на самое себя, и приобретает самостоятельность. Значение последней амбивалентно. Всякое действование "имеет своей целью не что иное, как извлечение из себя и выявление вовне того, что есть внутри или в себе, и, следовательно, не что иное, как становление для себя предметом"21. Функция становится для себя предметом в органе. Всякое исполнение функции выявляет вовне первоначальное содержание субъекта деятельности, переводя его из состояния неструктурированного в состояние структурированное. Это выходящее наружу содержание эмансипируется от слитности с субъектом, от своей собственной первичной неопределенности (невыявленности). Именно благодаря выходу вовне неразвитая потенция субъекта обретает всю полноту самостоятельного существования, качество обособившегося реф-лектированного движения. С этого момента орган начинает развиваться на собственной основе, которая но отношению к субъекту в целом выступает как особое, а отнюдь не всеобщее бытие. Жизнь органа начинает подчиняться законам, отличным от законов системы, взятой в ее цело-купности. Очевидно, так понятое особенное может находиться как в согласии с породившим его целым, так и вступать в противоречие со сво-
  50
 
  им материнским лоном. Но даже тогда, когда обнаруживается конфликт органа со своей всеобщей основой, он оказывается конфликтом целого с самим собой. Итак, развитие обособившегося звена кругооборота допускает как норму, так и патологию.
  В норме обособление есть конструктивный процесс. Такое обособление выступает как средство, орудие самопреобразования субъекта, его возвышения на более высокую ступень самоорганизации. В этом смысле прав был Гегель, писавший: "...самоопределение есть по существу своему обособление"22. Иначе говоря, на пути самопреобразования субъект должен претворить импульсы, идущие извне, в выработку недостающих ему органов, претворить энергию самоупорядочивания в освоение, абсорбцию заимствованного извне содержания. При этом расщепляющиеся звенья целостного субъекта не должны утрачивать своего живого единства, поскольку специфическую индивидуальность они сохраняют лишь внутри целого, и их существование вне целого не только лишено смысла (в силу утраты ими их функционального назначения), но и объективно становится невозможным.
  Обособившиеся моменты целого не могут отгородиться друг от друга, не нанося ущерба как породившей их системе, так и друг другу. Иначе говоря, различие членов может существовать лишь на базе их дополнительности по отношению друг к другу в составе единой жизнедеятельности: "Само их различие не предшествует в готовом виде этой жизни, а, напротив, само непрестанно вытекает из нее самой и столь же постоянно исчезает и парализуется в ней"23. Следовательно, недопустимо отбрасывание того различия, "в котором заключается развитие"24.
  Однако приобретение различием самостоятельности может иметь и негативные или прямо разрушительные последствия.
  Как мы помним, обособление действия влечет за собою обособление своего исполнителя: расщепление деятельности закрепляется морфологическа. И тогаа вштупает в силу ндвый закон вставшего на собственные(ногм поаразиелебия телортности,(ее гыдебившигосу члана.$"Есми фирма прорущеттвоаала в таченме ижвесцноги врдменв, оба уйроьиваится(.."45,-(отмбчал!К. Иаркш. Пшоцерс фкрмировайия аыдебившдгося ошгани наоравкяется в$свов освбый!желвбок(и происфодир спациа_лизация(оргвна ба врполеений свких,%толрко дму ирисхщих фуниций) Потколшку щпецааликация одиого(органа ие слвпаиает#со рпециализацией другого, они ищут друг друга, нуждаются друг в друге, чтобы достроить систему до целостности. Сосредоточение специфической функции на предметах определенной модальности есть исключение из поля рефлектирующей па себя деятельности всего остального предметного мира:
  все возможности за границей канализованного развития специализацией отсекаются. Поэтому приобретение избирательности по отношению к абсорбируемому содержанию оборачивается несамостоятельностью активированной структуры относительно целого. Именно потому, что один орган по своей функции не совпадает с другим, они нуждаются друг в
  4* . 51
  друге. Многообразию жизнедеятельности может соответствовать только многообразие дифференцированных органов, взятых в их единстве. При этом субъекта диверсификации подстерегает опасность узкой или чрезмерной специализации. Узкая специализация есть не что иное, как неспособность исполняющей структуры к каким-либо другим функциям, кроме уже выработанной. Специализация неизбежно влечет за собою не только внешние, но и внутренние ограничения в жизнедеятельности системы. Ограничения, связанные с узкой специализацией, оказываются чрезмерными. Усиление одного органа влечет за собою редуцирование остальных. Доминирование одного единственного органа приводит к упрощению структуры, не затронутой специализацией: в силу гиподинамии, отсутствия сколько-нибудь значительных нагрузок. С изменением обстоятельств, к которым приспособилась такая однобоко-развитая система, она утрачивает свою притертость к среде, а возможность для внутренних перестроек ею уже утрачена. Порождая нежизнеспособных монстров, развитие субъекта диверсификации заходит в тупик. Если развитие системы как целого идет по пути все большей и большей односторонности, сама система в конечном счете оказывается безразличной к наиболее насущным вызовам своего времени.
  В обществе производители одного продукта вступают во взаимоотношение с производителями другого или других продуктов. В конечном счете люди работают друг на друга, и из их совместной деятельности возникает кругооборот единого общественного продукта. Сосредоточение процесса производства на предметах определенной модальности приводит к возникновению специфических функций в рамках сначала единого, а затем диверсифицированного процесса производства.
  При неразвитом состоянии общества один и тот же человек выполняет поочередно самые различные виды труда: он то обрабатывает землю, то ткет, то кует, то плотничает и т. д. По мере подъема производительности индивидуального труда постепенно сокращается количество различных видов труда, которые поочередно выполняет одно лицо: они все более и более превращаются в самостоятельные, протекающие рядом друг с другом виды деятельности различных лиц и групп. Происходит общественное разделение условий труда, орудий труда и материалов. Обособившимся отраслям труда соответствуют и "различные подразделения индивидов"26, которые вступают в обмен между собой.
  В условиях незначительного развития производства накопление преображенных трудом предметов природы не обеспечивает одновременного развития человеческих общностей в нескольких направлениях. Ввиду ограниченности ресурсов, которыми она располагает, один вид труда имеет тенденцию существовать за счет другого или других видов труда. Только по мере того, как берет верх противоположная тенденция, сама общественная организация людей делается более совершенной, способной успешно противостоять натиску стихийных разрушительных сил, рождающихся как изнутри, так и вне системы общественной жизни. Полез-
  52
  ность и выгодность объединения людей на началах взаимодополнительности была осознана достаточно давно.
  "Сил и времени, говорю, ни у кого не хватило бы, если бы он один (каждый человек.- Е. Р.) должен был пахать, сеять, жать, молоть, варить, ткать, шить и делать многое другое для поддержания жизни"27,- справедливо заметил Б. Спиноза.
  "...При взаимной помощи они (люди.-Е. Р.) гораздо легче могут удовлетворять свои нужды и только соединенными силами могут избегать опасностей, отовсюду им грозящих..."28.
  Различные виды труда не утрачивают живого единства в составе общественной жизнедеятельности лишь благодаря кооперации производителей, сотрудничающих друг с другом. На уровне объединения совместно выработанных продуктов кооперативный эффект только начинает складываться. Лишь объединение специфицированной деятельности одних производителей со специфицированной деятельностью других производителей приводит к взаимоусилению каждой из них и к резкому возрастанию производимого продукта. Кооперация удесятеряет силы объединившихся индивидов (и не только удесятеряет). Сложение специфицированных деятельностей разных производителей образует новую производительную силу: обеспечивает внутреннюю согласованность их действий, из которой и на базе которой складывается более высокая упорядоченность общественной жизни. Сам способ объединения производителей в ту или иную производительную общность выступает как орудие, средство преобразования не только жизнедеятельности общественных индивидов, но и их самих. От уровня кооперации, объединения людей друг с другом зависит подвижка к более эффективному или к менее эффективному способу не просто получения некоторого продукта, а к организации всей общественной жизни. Кооперация специфицированных форм деятельности - непременное условие общественной объединенности. Вот почему там, где возникает общественное разделение труда, складываются отношения особого рода со своими специфическими противоречиями.
  В процессе относительно обособленного кругооборота продукта труда производственное звено (подразделение работников, связанных с соответствующим видом труда) получает элементы возмещения своих затрат и образует ресурсы расширенного воспроизводства. Общественное разделение труда предполагает закрепление за каждым звеном общественного объединения людей определенного количества производственных ресурсов. Вместе с тем форма общественной объединенности требует беспрепятственного движения общественного продукта от одного вида специфицированной деятельности к другому виду специфицированной деятельности. Иначе сказать, продукт, изымаемый из одной сферы обособления труда, поступает в другую сферу обособленного труда, иначе живая связь между взаимодополнительными сферами труда будет прервана. Только в постоянном притоке продукта из одной сферы в другую
  53
 
  функциональные определения одного вида труда находят точку опоры в смежных подразделениях совместного существования людей.
  Но если продукт совершает круговорот между разными специфицированными сферами деятельности, то с каждым переходом из одной сферы в другую он сбрасывает с себя одно функциональное определение и принимает на себя новое функциональное определение. Такое сбрасывание с себя одной формы и приобретение тем же самым продуктом новой формы чревато противоречием, которое может разворачиваться в альтернативных направлениях. Инициатива по сбрасыванию своей и приобретению новой формы, проявленная в одной сфере труда, должна получить отклик, должна быть подхвачена в другой сфере: без ответной реакции она просто угаснет, не будет реализована. Вместе с тем специфицированная деятельность для своего возобновления нуждается в определенной доле общественного продукта, который будет находиться в ее собственном распоряжении и не подлежит изъятию и передаче в другие сферы. Баланс между изымаемым на нужды других звеньев кругооборота и неотчуждаемым продуктом, используемым по прямому назначению, должен соблюдаться очень строго. Перекос в ту или другую сторону порождает общую разбалансированность системы, ставит систему на грань кризиса: невозможности дальнейшего выживания. Вместе с тем та мера свободы, с какой совершается кругооборот продукта между специфицированными сферами общественной жизнедеятельности, будет зависеть от интенсивности деятельности каждого обособленного звена. Чем интенсивнее совершается работа обособленным звеном совместного объединения людей, тем лучше для системы в целом. Если деятельность замирает в одном каком-либо месте, она замрет и в остальных пунктах кругооборота жизнедеятельности. Единство жизненного процесса предполагает, что упорядоченность одного специфицированного вида деятельности поддерживает упорядоченность всех связанных с нею сфер: их взаимодействие есть необходимое условие взаимоупорядочивания звеньев системы, а, следовательно, ее существования как целостности, как самоорганизующего бытия. Взаимоупрочение, взаимоупорядочивание - вот закон возвышения системы на более высокий уровень самодостаточного бытия.
  Мы уяснили, что доля продукта, отчуждаемая в одной специфицированной сфере и поступающая на нужды других специфицированных сфер, нуждается в регулировании. Такое регулирование приобретает свои отличительные характеристики, диверсифицирующую особенность и требует для своего выполнения людей, специализирующихся во вновь возникшем виде труда. Так возникает подразделение людей, занятых управлением общественным производством. Их функция общественно-необходима так же, как и всякая другая. И как всякая другая проходит свой цикл обособления. На долю управленческого звена общественного производства ложится задача согласования специфицированных форм деятельности между собой, задача выстраивания баланса затрат и поступ-
  54
  лений, необходимых для поддержания системы как целостности.
  Согласование сфер деятельности происходит как "по горизонтали"- между звеньями системы, принадлежащими к одному и тому же уровню, так и "по вертикали" - между звеньями управляемым и управляющим. При этом ведущими, доминирующими могут быть и горизонтальные связи внутри системы, и ее вертикальные связи. Особая, а значит, обособленная деятельность по обеспечению общественной объединенности может обернуться против своего прямого назначения. Вместо того чтобы служить согласованию необходимых для людей форм жизни, их взаимо-упорядочиваиию, начало общественной объединенности может действовать в совершенно противоположном направлении: подавлять, душить те специфицированные формы деятельности, которым оно противостоит как управленческое, интегрирующее звено. Противоречивость .процесса на то и противоречивость, чтобы порождать взаимоисключающие варианты развития. Для этого достаточно разнонаправленности интересов между управляемыми и управляющими. И тогда закономерно складывается ситуация, в силу которой производит один человек, а потребляет и присваивает на неэквивалентной основе изготовленный им продукт совсем другой человек. Очевидно, интерес совокупного присвоителя недопустимо смешивать с общественным интересом. Если интерес совокупного црисвоителя выдается за общее дело всего общества, а его деятельность изображается как прибавочный труд, идущий на нужды общества в целом, то такое изображение является лишь фетишизацией действительного положения дел, его представлением в совершенно превратном виде.
  Ведь на самом деле неэквивалентное сосредоточение продукта в каком-либо пункте кругооборота общественных средств приводит к противопоставлению обособившегося звена общественного целого не только другим звеньям той же самой системы, но и системе в целом. Чрезмерная концентрация продукта в одном звене всегда осуществляется в ущерб другому звену или звеньям общественной жизнедеятельности: избыток на стороне одной формы оборачивается недостатком на стороне другой, поскольку каждый из полюсов взаимосопряженного движения содержит тенденцию к замыканию на самом себе. Если у функционально-выделенного подразделения в кругообороте общественных средств изымается все большая ча'сть' произведенных им результатов, если поступления, идущие на его собственные нужды, постоянно сокращаются, происходит сужение базы воспроизводственного цикла, обеспечивающего соответствующую сферу деятельности: возникает феномен недопотребления в той структуре, которая предназначена для выполнения хотя и особой, но жизненно важной функции. Такое состояние недовоспроизводства или суженного воспроизводства некоторой структуры в составе целого называется гипоморфозом. В то же время структура, в пользу которой происходит неэквивалентное перераспределение всего произведенного продукта, вступает в фазу переразвития, или в состояние гиперморфоза. Обе фазы
  55
  сопряжены друг с другом пропорциональной зависимостью. Гипермор-фоз одной структуры происходит в полном соответствии с нарастанием гиноморфоза в смежной (или смежных) структуре. Переразвитие одного из функциональных подразделений становится фактором обессиливания системы как целостности. Сопряженное единство гипоморфоза и гипер-морфоза перерастает в патоморфоз, который подрывает само существование системы, обрекает ее на стагнацию, а затем - на разложение и гибель.
  Итак, обособление первоначально выступает как орудие позитивного преобразования субъекта диверсификации. Однако обособление органа от системы может зайти слишком далеко: настолько, что формальная самостоятельность (в отношении места, занимаемого функциональным подразделением в системе как целом и в способе ее жизнедеятельности) превращается в реальную и полную самостоятельность. Такое переворачивание исходного отношения означает: то, что выступало как самоцель, становится средством, то, что служило средством, превращается в самоцель. Функционально выделенное подразделение представляет собою некоторую особую форму целого, но в результате подстановки цели вместо средства особое бытие заявляет свою претензию на роль всеобщего бытия. Функционально выделенное подразделение целого выступает в качестве новой всеобщности, существующей наряду со старой всеобщностью. Конкурентные отношения между новой и старой всеобщностью требуют подчинения целого своему органу, своему собственному, функционально обособившемуся подразделению. Как же можно оценить такое дша рго дио? Если результат превращается в нечто самодовлеющее, если результат превращается в самоцель вместо того, чтобы служить средством самоорганизации системы, то это - извращение нормального процесса диверсификации, процесса выработки системой недостающих ей органов.
  Постоянная связь взаимовосполняющих друг друга подразделений целого нарушается вследствие сосредоточения воспроизводственного цикла лишь в одном его моменте: в одном опосредствующем звене. Маркс так характеризует эту диалектику всеобщего и особенного: обе природы могут приобрести "обособленную друг от друга в пространстве и во времени, безразличную друг к другу форму существования", и тогда "их непосредственное тождество прекращается"29. Процесс обособления и последуюшей поляризации особенных форм целого предполагает "закостенение формы по отношению к ее субстанции, ее сущности"30.
  Итак, любое промежуточное звено воспроизводственного цикла для большей полноты своего развития должно обрести формальную самостоятельность относительно целого, к которому оно принадлежит, но когда эта самостоятельность из относительной превращается в абсолютную - это уже извращение; тогда самодействующее начало угнетается продуктами собственного действия. Втягивая систему в состояние кризиса, "взбесившийся" орган подготавливает собственную гибель, обрекает себя на самоизничтожение. 56
  Если в рамках системы ее взаимовосполняющие члены испытывают перманентное состояние недовоспроизводства, самообеднения внутренних потенций, то тем самым подрывается и сила их объединения: иначе говоря, система начинает клониться к упадку, дисфункциональные расстройства в содержании системы угрожают ей катастрофой. Общий вывод, к которому мы приходим, можно сформулировать следующим образом: обособление как позитивный процесс, обеспечивающий крупную перестройку системы, перестройку, при которой один орган может разделиться на несколько органов с разными функциями, а части могут объединиться для совместного выполнения новых функций, чревато переходом в свою собственную противоположность: в переразвитие одного из органов, порождающее несбалансированность в жизнедеятельности системы, неминуемо вызывающее катастрофический сдвиг в сторону деградации системы как целого. Такую крайнюю степень несбалансированности мы назвали патоморфозом. Соответствующее понятие было введено в теорию развития в рамках немецкой философской классики уже И. В. Гете.
  Процесс перестройки системы, при которой происходит выработка системой новых органов (функциональных подразделений) и их видоизменение, И. Гете назвал "метаморфозой" (превращением форм). Уже в работе 1790 г. Гете различает нормальный метаморфоз и патологические сдвиги в фазах его прохождения. "Если при нормальном метаморфозе,- рассуждает Гете,- природа двигается крупными шагами к выполнению крупной задачи воспроизведения, то при ненормальном она идет вспять на одну или несколько ступеней"31. С точки зрения Гете, гипоморфоз (недоразвитие организма) - неминуемое следствие отсутствия благоприятных условий, необходимых организму для развития. Гипоморфоз оставляет свое создание в состоянии внутренне бессильном и никчемном. Противоположностью гипоморфоза является гиперморфоз:
  переразвитие тех или иных органов или организма в целом, причем чрезмерное развитие одной части влечет за собой недоразвитие другой, поскольку организм, "расщедрившись в одном направлении, должен соблюдать экономию в другом"32. Эти представления Гете о гипо- и гиперморфозе (как мы теперь их обозначаем) советский зоолог Мен-зибер интерпретировал следующим образом: "... Развитие органов или частей как бы связано в рамках определенного бюджета, часть всей суммы может быть перенесена из одной рубрики в другую, одна часть организма может получить большее развитие, другая как бы экономизирует то, что на нее потрачено, получая меньшее развитие"33.
  Дальнейшее развитие указанная идея получила в работах Ф. В. И. Шеллинга и Г. В. Ф. Гегеля. В работе "Философские исследования о сущности человеческой свободы и связанных с ней предметах", опубликованной в 1809 г., Ф. Шеллинг приходит к выводу, что положительное есть всегда целое, или единство; противостоящее ему - разъединение целого, дисгармония, атаксия сил. Важно подчеркнуть, что дис-
  57
 
  гармония, по Шеллингу, это не распад системы, а "ложное единство" ее элементов. Такое ложное единство представляет собою не что иное, как болезнь. Болезнь "в качестве беспорядка" складывается лишь там, где отношение периферии к центру выступает перевернутым. "Болезнь единичного также возникает лишь из-за того, что то, что имеет свою свободу или жизнь только для того, чтобы оставаться в рамках целого, стремится быть для себя"34. Вот это стремление быть для себя, когда у периферии "тварной жизни" "загорается злобное танталово себялюбие и эгоизм" (Франц Баадер), превращает деятельность единичного в ложную жизнь (жизнь во лжи): вызывает болезнь единичного бытия как "порождение беспокойства и гибели".
  Вслед за Ф. Шеллингом Г. В. Ф. Гегель альтернативу, неблагоприятную для процесса развития, обозначает термином "болезнь".
  "Отдельный организм вполне может в этой внешней форме своего наличного бытия как не соответствовать своему роду, так и сохраниться в нем, возвращаясь в самое себя (в оригинале: in sichzuruckkehren) "35.
  "Он (организм.-Е. Р.) находится в состоянии болезни, когда одна из его систем или органов... обособляется для себя и упорствует в своей особенной деятельности против деятельности целого, через текучесть которого и через все моменты проходящий процесс наталкивается, таким образом, на препятствие"36. Обособленность органа, в котором функция или момент целостности обладает самостью, есть причина болезни. Наступает болезнь, когда внешнее (функциональное.-Е. Р.) бытие подавляет, деформирует у-себя-бытие (Insichsein), так что возникает диспропорция между органом и организмом как целым. Хотя болезнь как единичное явление может быть устранена организмом, она не является лишь случайностью. Она с необходимостью наступает. "Внутренняя всеобщность остается... по отношению к естественной единичности живого организма отрицательной силой, от которой она терпит ущерб и гибнет, ибо его наличное бытие как таковое не имеет само этой всеобщности в самом себе..."37. Чуждость всеобщего но отношению к единичному организму, который не в состоянии раствориться во всеобщем, сделать всеобщее своим достоянием,- такова изначальная причина болезни. Организм "с самого начала болен"38.
  Примером может служить нротивополагание органов политической власти миру частных, приватных интересов - миру "гражданского общества". Именно в государственной власти индивидуальное сознание находит "устойчивое существование вообще"39. В государстве, согласно Гегелю, обособляется сама сущность человека и получает форму независимого от индивида существования, господствует над ним как чуждая ему сила до того, как человек в ней познает самого себя. "Рациональным зерном гегелевского учения об отчуждении является диалектическая постановка вопроса о противоречии между сознательной деятельностью людей и ее объективными результатами, глубокая догадка о господстве общественных отношений над людьми"40.
  58
  Назначение государственной власти, по представлениям того времени, объединять и выражать всеобщую волю народа. Но это назначение может прийти в противоречие с частным интересом исполнителя государственной власти. Все, что не соответствует воле народа, должно быть признано незаконным. Почему же частный интерес управителей оказывается поставленным выше общенародного интереса? На этот вопрос пытался ответить уже И. Кант. В полном соответствии с идеями немецкого Просвещения И. Кант считал, что социальная незрелость, социальная инфантильность могут позволить обращаться с человеком без должного уважения к его достоинству. При недостатке у людей решимости и мужества отстаивать собственные интересы "другие присваивают себе право быть их опекунами"41. "После того, как эти опекуны оглупили свой домашний скот и заботливо оберегли от того, чтобы эти покорные существа осмелились сделать хоть один шаг без помочей, на которых их водят,- после всего этого они указывают таким существам на грозящую им опасность, если они попытаются ходить самостоятельно"42. Но, добавляет Кант, никакая эпоха не может обязаться и поклясться поставить следующую эпоху в такое положение, когда для нее было бы невозможно избавиться от ошибок и вообще двигаться вперед: "Это было бы преступлением против человеческой природы, первоначальное назначение которой заключается именно в этом движении вперед"43.
  Итак, неблагоприятный, даже опасный для развития вариант есть болезнь. Тогда возникает вопрос, как от нее лечиться?
  Нежелательный вариант развития можно предотвратить, лишь мобилизовав силы, противодействующие дисфункциональному расстройству. "...Всякое коренное лечение состоит в восстановлении отношения периферии к центру"44. Во всяком взаимодействии сил преимущество одной из сторон определяет общий итог взаимодействия. "Если две силы, равные по величине, действуют в противоположных направлениях, то они взаимно уничтожаются, вовсе не действуют вовне..."45. Но для того чтобы справиться с парадоксальной логикой развития, когда часть живет за счет целого, когда часть паразитирует на целом, нужны сдерживающие факторы, не просто направленные против разбалансированности, но по своему потенциалу значительно превосходящие силу деструктивных процессов. Только постоянно действующие факторы, работающие на стабилизацию системы в самонастраивающемся режиме, могут переломить ситуацию, приостановить процесс самодеструкции, недовоспроизводства и вывести систему на качественно новые рубежи развития.
  Какие силы перевешивают: то ли силы деструкции, то ли силы, им противодействующие? - вот в чем проблема. От перевеса сил, достраивающих систему до целостности, над дисфункциональными расстройствами, порождающими однобокое, уродливое развитие, зависит судьба системы. Самодостаточное бытие системы может состояться, а может и не состояться; потерпеть крушение. Облегчить применение и использование одних сил, не допустить реализацию сил-антагонистов, остановить
  59
  сбои и перекосы, приобретающие необратимый характер,- вот цель дальновидной, общественно-важной политики.
  В исторических условиях поглощения общества государством в его наиболее уродливой, "азиатской" форме, когда внеэкономический способ изъятия прибавочного продукта оказывается господствующим, когда метастазы тотального проникновения государства во все поры общества порождают доминирование отношений распределения (редистрибуции) над отношениями производства, опасности полного развала общественных связей и отношений должны быть противопоставлены сплоченное единство, союз всех людей доброй воли, способных опираться на свои собственные силы. Только решающее преимущество на стороне такого общественного движения в состоянии подорвать далеко зашедшее противостояние между производителями и неимоверно расплодившимися распределителями материальных и духовных "благ", а, в конечном счете, обратить процесс патоморфоза вспять. В этой политической акции особое значение важно придавать планомерному и последовательному разрушению позорной спайки работникрв-рантье и их покровителей из состава верхнего эшелона власти. История знает только один способ успешного лечения далеко зашедшего патоморфоза, поражения жизненно важных органов общественного организма вирусом азиатчины, вирусом тоталитаризма - это полное торжество демократии, демократических принципов общественного устройства.
  "Как против инфекций и болезнетворных микробов самым действенным, очищающим и исцеляющим средством служит свободное воздействие солнечных лучей, так и сама революция и ее принцип обновления, вызванный ею подъем духовной жизни, активности и моральной ответственности самих масс, сиречь широчайшая политическая свобода как ее форма,- единственное исцеляющее и очищающее солнце"46.
  "Свобода всегда есть свобода для инакомыслящих. Не из-за фанатизма "справедливости", а потому, что от этой сути зависит все оживляющее, исцеляющее и очищающее действие политической свободы; оно прекращается, если "свобода" становится привилегией..."47.
  Кругообороты производства индивида, производства материальных условий его существования и производства общественных отношений направлены на то, чтобы дать "индивиду возможность посредством его особенной деятельности пользоваться всеобщим производством"48, сделать его способным ко всестороннему общественному развитию. Такова самоцель общественного прогресса, т. е. самая высокая и бесконечная по решению цель, которая уже не может служить средством для достижения другой еще более важной цели. Но если эта цель приносится в жертву временным, эгоистическим интересам специально отобранной группы людей, то тем самым приносится в жертву и массовидный индивид "как тотальность человеческого проявления жизни"49. На место беспрепятственного общественного развития приходит обесценение самого человека. Обособление элитарно-выделенного слоя людей выступает как такой 60
 
  продукт общественного развития, такое его следствие, которое противоречит породившей его причине и отрицает ее.
  Там, где особенное заступает на место всеобщего, средство заступает на место подлинной цели, само развитие принимает неистинную форму. Извращение заключается в том, что сущностное основание системы жизнедеятельности представительствует в чем-то таком, что само по себе не есть сущность, и представительство сущности выступает в качестве ее суррогата, квази-сущностного заменителя. Таково определение превращенной формы, вырастающей из антагонизма,обоснованного со своим собственным основанием. Обоснованное, будучи обращено против своего всеобщего содержания, подавляет его жизнедеятельность и ставит всю систему на грань гибели. Превращенные формы как бытие, чуждое первоначальному состоянию, существуют и функционируют по своим особым законам. Становясь самодостаточным образованием, превращенная форма подчиняет себе движение менее развитых элементов той системы, из которой она выросла. Менее развитые подразделения деформированной целостности начинают функционировать не по собственным законам, а по законам, навязанным им квази-сущностным бытием превращенных форм. Элементы системы, подчиненные жизнедеятельности превращенной формы, абсорбируют чуждое им содержание и становятся проводниками и носителями извращенности со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. Вот почему для борьбы с превращенными формами должны быть отмобилизованы все силы, способные к самостоятельному развитию. Только наращивание самодеятельных начал общественной жизни приводит к ослаблению необходимых и достаточных условий для существования превращенных форм.
  Но превращенные формы отличаются еще одной специфической особенностью. Извращенность, по Марксу, есть форма проявления, "скрывающая истинное отношение"50, в превращенной форме неразумная действительность "на каждом шагу является противоположностью тому, что она о себе говорит, и говорит о себе противоположное тому, что она есть"5'. Вот почему превращенные формы нуждаются в разоблачении той мистификации, которую они содержат в себе, они нуждаются в научном анализе и критике того положения вещей, где исходное отношение не просто сокрыто, а утаено, зашифровано, засекречено самыми хитроумными способами. И поскольку с подобной "тайнописью" никакой здравый смысл справиться не может, для ее расшифровки требуются незаурядные теоретические способности, на помощь может прийти лишь весь арсенал исторически-значимых достижений философской культуры. Только во всеоружии уже произведенных теоретических наработок можно прогнозировать общественные перемены таким образом, который не позволит стать их невольной жертвой. Не иначе как дезертирство, саморазоружение следует видеть в отказе от вывода, что именно превращенные формы ставят заслон развитию общества на собственной основе, а потому подлежат переделке и устранению. 61
  Если развитие самой жизни выступает лишь в качестве придатка для развития ее вторичных, надстроечных образований, такой порядок неопровержимо свидетельствует о неблагополучии в общественной системе, он вопиет о неотвратимости перемен.
  Очевидно, немного проку от такого экипажа, в котором колеса крутятся с разной скоростью: правое - быстрее, а левое - медленнее, или задние колеса крутятся в ином темпе, чем передние. Для общественного организма высшая степень взаимосогласованности всех членов круговорота: производства индивидов, производства материальных условий их жизни, производства общественных отношений - приобретает еще большее значение. Иначе говоря, любое вторичное новообразование должно согласовываться с уже существующей организацией, гармонично вписываться в нее, возникая на базе ранее сложившейся упорядоченности, новая форма должна образовывать вместе с нею вполне жизнеспособное целое. Вот почему способ системного взаимодействия требует равно-напряженного и равноуспешного функционирования разных подразделений одного и того же целого. Отсюда необходимость стыковки функционально-недогруженного и потому ослабленного звена в системе хозяйственной или иной деятельности с более продвинувшимся, имеющим богатые возможности к дальнейшему развитию подразделением системы, подлежащей улучшению.
  Если обособление какого-либо органа чрезмерно забежало вперед, то подобный процесс обеспечивает полноту развития одному органу и стесняет развитие системы в целом. Чтобы остановить нарастание несбалансированности в системе, необходимы самые решительные меры. Преодоление диспропорций роста имеет свою логику: она заключается в незамедлительном подтягивании отстающих участков до равнонапряжен-ного функционирования всех узлов и элементов целого. Прежде всего необходимо рассредоточить усилие (приходящееся на одно какое-либо звено целого) между сопряженными подразделениями, обеспечивающими единый оптимально-упорядоченный процесс. Чтобы избежать издержек и потерь, грозящих системе из-за несостыкованности в деятельности ее отдельных узлов, требуется перейти на долевое участие в выполнении возросшего усилия (приходящегося на отдельное звено) всеми подразделениями системы. Долевое. участие должно строиться по принципу взаимоподдержки и дополнительности. Там, где есть долевое участие в решении общей задачи, совершенствование одного звена побуждает к совершенствованию другого, сопряженного с ним. Продвижение в развитии одного звена становится условием и фактором продвижения в развитии всех остальных звеньев. Только в таком случае накапливаемое содержание свободно перемещается из одной сферы приложения сил социального субъекта в другую сферу реализации его сил и возможностей. Когда повышение степени свободы в одном пункте развития вызывает цепную реакцию увеличения степени свободы в смежных и отдаленных пунктах развития того же самого субъекта самоструктурирова-
  62
  ния, происходит общее расширение возможностей, необходимых для процесса развития как такового. Следовательно, преодоление неравно-мерностей развития возможно вполне конструктивным способом, который отнюдь не сводится к хирургическому удалению "сбесившегося" органа. Но всякая проволочка в деле преодоления неравномерности и диспропорций развития может обернуться потерей темпа, утратой передовых позиций не только системой в целом, но и тем подразделением, которое ранее пользовалось льготными условиями накопления ресурсов. Упустить время, ослабить борьбу за подтягивание отстающих звеньев равносильно тому, чтобы подтолкнуть развитие на путь перманентного и крайне болезненного кризиса. Вот почему форсирование развития "любой ценой", без подтягивания "тылов", обречено на неудачу: оно вызывает сужение возможностей к коренным перестройкам, порождает замедление темпов преобразований, которое становится необратимым процессом. Поскольку сотрудничество всех подразделений укрепляет противостояние деструктивным процессам внутри системы, оно неизмеримо предпочтительнее по отношению к конфликтному способу разрешения накопившихся противоречий. Понятно, что максимизировать положительный эффект сотрудничества можно лишь тогда, когда предвидишь и избегаешь последствий непродуманных и скороспелых решений. Итак, либо обращение патоморфоза вспять, либо подтягивание отстающих участков до уровня вырвавшегося вперед подразделения системы - других вариантов, чтобы вывести общественный организм на простор беспрепятственного самодвижения, не существует.
 
  Глава 4
  МЕТАМОРФОЗ - ИСТОЧНИК СТАДИАЛЬНОСТИ В РАЗВИТИИ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ
 
 
 
  1. Переход одной развитой целостности в другую как проблема современной науки
 
  Для каждой системы, ставшей на путь саморегуляции своих приобретений, способом возвышения собственной организации, способом выработки новых определений является обособление. Проявляя избирательность по отношению к абсорбируемому содержанию, система втягивается в процесс обособления. Сосредоточение функциональной деятельности системы на предметах, составляющих ее окружение и пропущен-
  63
  ных через сито специального отбора, сито пригодности для присвоения в некоторых ограниченных целях, побуждает систему к преобразованию структур, исполняющих соответствующие функции. Структура, втянутая в функциональное действие определенного сорта, приобретает известную самостоятельность. В силу последнего обстоятельства она разворачивается в частичную всеобщность, имеющую устремление к подчинению себе других структур, ранее не затронутых процессом обособления: система вступает в состояние, имеющее тенденцию к превращению из обособленного бытия во всеобщее, к трансформации органа в организм, в ставшую целостность.
  Итак, на базе активации специфической функции начинается процесс становления новой всеобщности из обособленного, а потому особенного бытия отщепляющихся от нерасчлененной целостности структур. Весь вопрос в том, носителем каких именно приобретений становится активированная функция: прогрессивных или непрогрессивных?
  Прогрессивное направление изменений обособившегося звена целостности связано с экономией затрат на единицу структуры, позволяющей затратой меньших сил получать намного больший полезный результат. Иначе говоря, минимизация затрат на самообновление целостности - вот путь ее прогрессивного развития. При минимизации баланса трат и расходов за счет меньшей порции ресурсов, изымаемых из внешней среды, большее число элементов системы обеспечивает свою жизнедеятельность. Минимизация затрат, идущих на возвышение организации, вовлеченной в процесс самопреобразования системы, не имеет заданной границы, а потому может резко (скачком) видоизменяться по ходу активации любой из функций, характеризующих систему.
  В результате радикальной перестройки старой системы возникает новообразование с более экономными, более рациональными связями.
  Вместе с тем переделка ставшей целостности составляет проблему со своими специфическими закономерностями. Ставшая целостность представляет систему с устоявшейся, сложившейся структурой, набравшей немалый запас прочности.
  Радикальная перестройка такой системы - исключительно сложная задача.
  Чтобы ставшая целостность могла трансформироваться в более высокоорганизованную систему, она должна быть перестроена снизу доверху.
  Спрашивается, можно ли какую бы то ни было целостность разрушить в один присест и на ее обломках одноразовым актом создать новую целостность? Очевидно, нет. Качество целостности, устойчивости, системности не может не препятствовать такому преобразованию.
  Если система сверхустойчива, она подавляет любые отклонения от своего устойчивого состояния и, в конечном счете, перестает соответствовать сложности условий своего существования. Таким образом, гиперустойчивая система по существу не способна к развитию. Отсюда напра-
  64
  шивается предположение, что для перехода в новое состояние система должна стать в какой-то момент неустойчивой. Развиваться могут только те из существующих систем, которые способны (на время) становиться неустойчивыми под влиянием соответствующих факторов'.
  Следовательно, развитие есть необратимая последовательность дискретных трансформаций одних устойчивых состояний в другие через промежуточные неустойчивые. В фазе структурной неустойчивости состояние с ограниченным числом степеней свободы сменяется состоянием с резко возросшим числом степеней свободы, и перед системой открывается возможность изменить направление или способ развития. Таким образом, возникновение промежуточного состояния неустойчивости свидетельствует о возрастающей вариабельности путей развития. Фаза расшатывания, декомпозиции прежней структуры приобретает качество мультипотентности, становится источником новаций, создает тот арсенал девиантных (отклоняющихся от прежнего пути развития) форм, на базе которого разворачивается весь последующий процесс новообразования. На этапе перехода структурной устойчивости одного типа в структурную устойчивость более высокого типа через состояние структурной неустойчивости вступает в силу новый закон необратимых изменений: чем выше уровень декомпозиции прежней структуры, тем глубже альтернативность .процесса развития и реальнее непредсказуемость конечного результата происходящих событий: их завершения в соответствии с заранее намеченным сценарием.
  Итак, переход к радикальной перестройке старой системы связан с существенной переделкой элементов, к ней принадлежащих. Для построения своей структуры вновь возникающей системе негде взять материал, кроме как из состава прежней целостности. Но для этого высвобожденные элементы прежней структуры должны быть вовлечены в новые функциональные связи, они должны быть приведены в движение и составить новую композицию, не похожую на удерживающую их ранее.
  Перестройка системы начинается с перестройки каждого элемента, взятого в отдельности. Вступая в отношение со своим окружением, элемент по существу вступает в особую форму самодетерминации. Построение баланса трат и расходов, идущих на самообновление, неотделимо от распространения влияния элемента на вовнерасноложенное бытие. Только за счет перенесения части своего содержания на внешнее бытие элемент подчиняет своей упорядоченности внешнюю неупорядоченность с тем, чтобы абсорбировать вновь построенную упорядоченность, приобщиться к ней и тем самым изменить самое себя, подняться на новую ступень самоорганизации. Перенесение (части) своего содержания на внешнее бытие получило в диалектике наименование акта полагания (вовненолагания). В то время как обратное соотношение внешней упорядоченности с внутренней стало обозначаться как акт иредполагания. Полагапие и предиолагание взаимно дополняют друг друга, образуя единое кольцо самопричинения, специфическую структуру самодетерми-
  5. Зап. № 135 65
 
  нации2. Благодаря обратному причинению в начало самообновления вплетается путем опосредствования его конец. В кольце самопричинения успешное полагание - плацдарм успешного абсорбирования вовнено-ложенпого содержания. Предметом транспонирования (латинское transpono - переставляю) содержания служит окружение элемента; сливаясь со своим предметом, вовпеположенное насыщается его определениями, а вплетаясь в предположенное, абсорбируемый результат делает богаче собственную предпосылку. Последовательность смены полагаемого предполагаемым приводит к такому обновлению вступившего в круговорот элемента, которое возвышает исходную упорядоченность над нею самой.
  Элемент, вышедший из акта соотнесения внешней упорядоченности с внутренней, становится конструктивнее, он оказывается продвинутым вперед но отношению к своей первоначальной определенности. Очевидно, содержание элемента, соотнесенного с самим собой, беднее содержания того же элемента, соотнесенного с внешним окружением системы или с другими элементами той же самой целостности. Именно те элементы, которые приобрели удачную конструкцию, выдержали проверку временем на продвинутость к более высокой упорядоченности, составляют композиционное основание новой структуры. Итак, первозданное бытие эле_мента уступает бытию элемента, втянутого в функциональные связи и отношения. Первозданное бытие, не перешедшее в становление нового качества, являет собой лишь возможность развития, которая может никогда не состояться. Для того чтобы развитие состоялось, внешняя упорядоченность должна совпасть с внутренней, что происходит отнюдь не всегда.
  Если один элемент выступает предметом приложения функционального усилия со стороны другого элемента, то элементы, специализировавшиеся на абсорбции строго определенного содержания, оказываются не восприимчивы к новому содержанию, отторгают его. Первозданное бытие для элемента должно быть предуготовлено к абсорбции нового содержания. В противном случае срабатывают механизмы защиты старой системы, каналы абсорбции прежнего содержания оказываются не приспособлены к насыщению новым содержанием, и тогда успех элемента, продвинувшегося к более высокой упорядоченности, не складывается с успехом другого элемента, а побивает его. Когда новые элементы индуцируют содержание, к которому старые элементы не приспособлены, связи внутри системы утрачивают ранее сложившуюся структуру, дезорганизуются, наступает период ломки старого качества. Чем масштабнее задачи предстоящей перестройки, тем больше объем элементов, подлежащих устранению и замене. Между скоростью отмирания "старых" элементов и скоростью роста новых элементов складываются свои особые отношения. Если рост новых элементов не опережает скорости отмирания "старых" элементов, система будет сохранять свою структурную устойчивость. Но при опережающем росте нарождающихся элементов между
  66
 
 
  новыми и старыми элементами не успевают складываться функциональные связи, и система вступает в фазу интенсивной декомпозиции прежней своей структуры. При лавинообразном наступлении состояния структурной неустойчивости система становится чрезвычайно чувствительной к внешним воздействиям. Благодаря внешнему толчку слабые возмущения внутри системы усиливаются в нарастающем темпе: появление элемента с новыми признаками с возрастающей скоростью вызывает появление того же признака у все новых и новых элементов, и процесс генерирования неустойчивости может достигать гигантских размеров. "Случайность подталкивает то, что осталось от системы, на новый путь развития, а после того как путь (один из многих возможных) выбран, вновь вступает в силу детерминизм - и так до следующей точки бифуркации"3.
  Опережающий рост новых элементов по сравнению со скоростью отмирания "старых" элементов и есть причина противостояния нового качества старому, катализатор, индуцирующий, во-первых, интенсивную переделку элементов старого качества, во-вторых, возникновение самых неожиданных сочетаний функционально более "удачливых" новообразований (как элементов, так и их композиций). Указанный автокаталитический режим и порождает обособление вновь возникающей структуры, ее выделение из состава прежней целостности. Поскольку обособление новой структуры от старой связано с нарастанием гетерогенности связей и отношений в составе прежней целостности, поскольку прежняя целостность в нарастающем масштабе утрачивает свою структурную устойчивость, резкая потеря структурной устойчивости выступает как кризис, как критическая фаза в жизни системы, подлежащей устранению. Собственно говоря, переход структурной устойчивости в структурную неустойчивость и есть кризис старой системы. Однако если такой переход совершается более или менее плавно, без резких потрясений и неожиданных поворотов процесса развития, он обычно ассоциируется не с понятием кризиса, а с понятием "эволюции", хотя переделка старого качества в новое суть переломный этап развития, который всегда отличается определенной болезненностью; отклонением от ранее сложившейся нормы жизнедеятельности. Именно кризис есть такая фаза в жизни исторически обреченной системы, когда над ней господствует случай, господствует внешняя необходимость.
  В самой форме отделимости новой структуры от старой заложена возможность кризиса. Сам переход структурной устойчивости в структурную неустойчивость есть простейшее содержание кризиса. Однако как разрушительный процесс это простейшее отношение выступает лишь при определенных условиях. Когда напряжение в старой системе и силу отторжения всего нового (прогрессивного) доведено до предела, кризис, выливающийся в развал ("взрыв") старой системы, становится неизбежным. Такой кризис выступает как принудительное орудие радикальной переделки старого качества, радикального преобразования прежней
  5* 67
 
  целостности. Именно гиперустойчивость системы, подлежащей устранению, ее невосприимчивость и непригодность к абсорбции нового содержания приводит к тому, что отделимость, а, значит, самодостаточность новой структуры по отношению к старой, с которой она порывает все свои связи и отношения, оборачивается насильственной стороной. Насильственное и только насильственное утверждение новых структурных определений оказывается связано с многочисленными издержками по ходу процесса развития. Преобразование старой системы в новую в форсированном режиме генерирует ее новообразования, происходит самая крутая ломка всех прежних связей и отношений, а отсюда опасность полного развала системы как таковой, появления на малопригодных к какому бы то ни было конструктивному преобразованию развалинах совершенно нежизнеспособных монстров или "мутантов".
  Итак, можно сказать, что в эпоху кризисных потрясений образование элементов нового качества носит еще сугубо пробный характер. Развитие может пойти как в разрушительном, так и в созидательном направлении. С одной стороны, реализуется принцип: "Где тонко, там и рвется". С другой стороны, кризис означает широкую полосу развития элементов нового качества, а, значит, содержит в себе возможность достижения исключительно плодотворных результатов, нацеленных на преобразование всей целостности в направлении более высокой упорядоченности. В этой фазе, как и в любой другой, развитие происходит на диалектической основе, когда справиться с силами разрушения оказывается возможно только с помощью тех же самых сил разрушения (декомпозиции, дезинтеграции прежней целостности).
  Еще раз повторим: кризис на то и кризис, что он не ведет однозначно к положительному результату. Силы разрушения могут взять верх над силами созидания, и тогда наступают необратимые изменения, опрокидывающие всю старую систему. Отсюда необходимость выхода из кризиса, необходимость его преодоления. Чтобы кризис миновал, обратимые изменения, характерные для разрушенных связей, для разваленной структуры, должны быть задержаны, прерваны, т. е. нужно, чтобы структурная неустойчивость сменилась структурной устойчивостью более высокого порядка. Именно потому, что вновь возникающие элементы обеспечивают резкое снижение затрат на свое самообновление, они вытесняют менее жизнеспособные элементы прежней целостности. Когда этот процесс становится автокаталическим, то, что было исключением, превращается в норму, становится преобладающим направлением развития. Там, где "проклевывается" более прогрессивное содержание, достигается предел, за которым начинается переход на более высокий уровень организованности перестраиваемой системы. Следовательно, переделка элементов прежней целостности включает в себя два переломных момента (или переломных этана) по ходу смены старого качества новым: первый этап, когда неустойчивость доминирует над устойчивостью, и следующий этап, когда складывается надежная устойчивость элементов более жизнеспособного целого. 68
  Композиция более надежной устойчивости представляет процесс, разворачивающийся через отбрасывание неудачных проб и выбор наиболее успешных вариантов развития.
  Взаимодействие элементов, функционирующих по новым законам, структурируется и образует более жизнеспособное подразделение целостности. Структура, предуготовленная к исполнению определенной функции, есть не что иное как орган, сформированный для успешного выполнения именно данной, а не какой-либо другой функции. Образование продвинутой (по уровню своей упорядоченности) вперед структуры и есть формирование органа или исходной формы новой целостности, приходящей на смену старой целостности. Выделившаяся из состава прежней целостности более жизнеспособная структура приобретает относительную самостоятельность, а потому подчиняет законам более эффективного функционирования элементы, вырванные из разложившейся, диссоциированной структуры прежней целостности. Именно доминирование новых законов функционирования в нарождающейся системе знаменует собой выход из состояния или эпохи кризиса, переживаемого старой системой.
  Теперь нам предстоит разобраться, как происходит отбрасывание неудачных проб и выбор более жизнеспособных вариантов развития. Селективная конкуренция между менее и более жизнеспособными элементами целостности начинается на уровне абсорбции усваиваемого извне содержания. По ходу такого усвоения возникает следующая проблема: что к чему будет приспосабливаться? Будет ли элемент приспосабливаться к своему окружению или окружение будет приспосабливаться к элементу и его требованиям?
  Все дело в том, что внешние условия "употребляются как материал для предмета и, следовательно, входят в содержание предмета"4.
  Условие и формообразовательное движение первоначально выступают как безразличные друг к другу. Безразличие условия и формообразовательного движения друг к другу есть их первоначальная необусловленность друг другом. Чтобы заранее данное условие привести в действие, формообразовательное начало должно затратить энергию, проявить собственную активность. Специфика такого рода активности состоит в том, что, реализуя себя в условии, зачинатель движения продолжает себя во внешнем бытии, передает своему окружению часть собственного содержания. Тем самым условие утрачивает свою "девственность", свою "неангажированность" и со стороны того содержания, которое преобразуется формообразовательным началом, становится продуктом, результатом его деятельности. До того, как условие приводится в действие, формообразовательное начало выступает как соотнесенное лишь с самим собой, после того, как акт полагания совершился, то же начало выступает как соотнесенное со своим иным. В результате трансформации ранее не приведенного в действие условия в произведенный продукт условие активно вовлекается в упорядочивающее движение, становится его необходимым
  69
 
  моментом: моментом самосозидания вновь складывающейся структуры.
  На первых ступенях продвижения к более высокой упорядоченности значительна зависимость формообразующего начала от внешних сил. В начале трансформации условия в положенную предпосылку весь процесс формообразования исходит из моментов, предпосланных ему извне, а не из моментов, созданных процессом как таковым. Приобретение формо-образующим началом самостоятельности означает, что императивное воздействие внешних причин должно смениться столь же императивным воздействием внутренних причин. Только за счет трансформации формо-образующим началом не им созданной предпосылки во внутреннее условие собственного существования у последнего может выработаться способность к самодостраивапию, к самоподдержанию своей жизнедеятельности, к самообновлению. В нарастании эмансипации от давления внешних обстоятельств заключается вектор развития самонастраивающейся системы (исходной формы целостности), вступающей в конкурентное соперничество с ранее существовавшими образованиями.
  До своего соотнесения с усваиваемым извне содержанием перво-бытию элемента не принадлежит определение положенности. Определение положенноти в первозданном состоянии элемента (до его соотнесения с условиями, заимствуемыми из окружения) присутствует лишь виртуально, лишь в возможности. Однако между определением, виртуально положенным, и определением, реально положенным, складываются свои особые отношения, чреватые контроверзой и напряжением, характеризующим любые конфликты между новым и старым. Дело в том, что первобытие элемента может принимать, а может не принимать на себя определение положенное(tm), или принимать его на себя лишь частично, лишь в какой-то ограниченной мере. Как правило, переделка старого элемента в новый происходит на первых норах за счет частичного (не полного) усвоения абсорбируемого извне содержания. Формообразующее начало начинает с себя, по вначале абсорбирует плохо еще переваренные результаты самоотделения вовне. Сбрасывая с себя определение предпосылки (определения первобытия) и принимая на себя определение результата (абсорбируя переработанный материал извне-данного), вырванное из недр другой системы первобытие во многом сохраняет присущее ему ранее содержание: элемент вовлекается в новые отношения и но форме становится другим, удерживая старое содержание почти нетронутым. Его виртуальная положенность выглядит мало продвинувшейся вперед: к реализации на деле.
  Форма - это всегда перевод (транспонирование) некоторой извне-данной упорядоченности в упорядоченность вновь складывающейся системы (ее элементов). При этом соотнесение внутренней упорядоченности (первоосновы, первоструктуры) с внешней упорядоченностью берется не со стороны поэлементного состава происходящей трансформации одной в другую, а со стороны тех связей и отношений, которые впервые складываются в указанной трансформации, Сама трансформация
  одной упорядоченности в другую образует новую форму, м эта вновь возникшая форма делается собственным содержанием.
  Вот почему превращение условия, ранее не приведенного в действие, в предпосылку самопреобразования некоторого элемента (элементов) системы выступает как акт формообразования. "Оседлать" возможность превращения условия в предпосылку будущих новообразований или упустить ее - таково поле выбора, открывающееся в исходном пункте намечающегося движения. Ведь именно от того, что конкретно становится предметом функционального усилия, зависит переделка элемента, вступившего в новые функциональные отношения со своим окружением, а значит, и мера обновления его нервосодержания. Превращение виртуального бытия содержания в бытие, обогащенное вновь положенными определениями, и есть движение в направлении совершенствования изначальной упорядоченности.
  Положенное бытие будущей упорядоченности в исходном пункте своей истории не выступает как нечто готовое, напротив, оно представляет лишь "черновик", который всякий раз может быть переписан заново. На этапе зарождения исходной формы целостности определения положенно-сти еще не созрели, не устоялись, а потому сама форма, взятая вместе со своим содержанием, проявляет большую податливость к потенциальным изменениям. Лишь постепенно, за длительный промежуток времени у формы складывается способность воспроизводить необходимые ей предпосылки своим собственным движением, на базе собственного, уже независимого от внешних условий содержания.
  Весь период становления возникающей на основе исходной формы более конкурентоспособной целостности отличается чертами переходности.
  Переходный период потому и называется переходным периодом, что он соединяет в себе черты структуры, подлежащей устранению, и черты структуры, утверждающейся на ее месте. Очевидно, все связи прежней структуры не могут быть разрушены одновременно. В переделку вовлекается сначала одна зона подлежащей устранению структуры, затем другая и, наконец, все оставшиеся. Соперничество между старым и новым выливается в дуализм двух начал. Конфликтуют между собой основание (мы различаем "основу" как содержание и "основание" как структурную устойчивость системного целого) менее жизнеспособных элементов и основание более жизнеспособных элементов. В условиях переходного периода обеспечивающие свое самовоспроизведение элементы нового качества оплетены густой сетью отживших, разлагающихся отношений. Свидетельством борьбы двух начал (их дуализма) является как гетерохрония, так и гетеротопия во вновь образуемой системе: в зародышевой форме целостности. Элементы вновь складывающейся структуры закладываются в разных участках прежней целостности (гетеротопия) и в разное время (гетерохрония). Внешние и внутренние детерминанты процесса развития постоянно сталкиваются между собой и попеременно
  71
  берут верх друг над другом. Образование зародышевой формы целостности выступает как процесс собирания элементов вокруг некоторого объединяющего центра или пункта их взаимного опосредствования. В силу имеющейся налицо гетерохронии и гетеротопии интеграция элементов в предцелостность, закладка более конкурентоспособной структуры происходит лишь путем образования локальных связей между элементами. Отсюда состояние перехода - это состояние мозаичной структуры, мозаичной действительности, где новое и старое соседствуют друг рядом с другом в самых причудливых сочетаниях.
  В состоянии переходности структурная неустойчивость перестраиваемой системы складывается как результирующая разнонаправленных сил. Элементы старого и нового качества взаимно не укрепляют друг друга; не содействуют, а противодействуют друг другу в выполнении совместной жизнедеятельности. Разнонаправленность действия отдельных блоков, входящих в предцелостность, снижает уровень организованности, а значит, и конкурентоспособность зародышевой формы целостности. Выделившаяся из состава прежней целостности зародышевая, "дочерняя" форма может оказаться даже менее дееспособной и менее структурно утойчивой, чем породившее ее образование. Очевидно, что из плохо пригнанных друг к другу обломков старого эффективно действующую структуру не сложишь. А вектор развития требует создания именно эффективно действующих структур: ведь все нежизнеспособные структуры процессом развития элиминируются. Снизить затраты на самообновление вновь возникшая "дочерняя" форма целостности может лишь за счет преодоления первоначальной гетерогенности, непригнанности одного блока возникшей структуры к другому блоку той же самой структуры. Иначе говоря, дуализм вторичной, "дочерней" структуры должен быть преодолен в пользу господства над всеми элементами вновь возникшей структуры какого-либо одного начала. Естественно предполагается при этом, что верх возьмет более жизнеспособное начало, обеспечивающее более высокую меру обновления своих элементов абсорбируемым извне содержанием.
  Таким образом, вектор развития указывает на продвижение в направлении создания взаимоуравновешивающих и взаимоконтролирующих друг друга структур, положенных одним и тем же формообразующим началом. Только на этом пути "дочерняя" форма, выделившаяся из претерпевшей разлом (декомпозицию) "допотопной" целостности, вырабатывает соответствие новому содержанию новой формы и обеспечивает единство того и другого определений.
  Результат самообновления будет зависеть от двух моментов. 1. Что абсорбируется элементами нарождающейся структуры, каково качество материала, поступающего в переработку? 2. Насколько предуготовлено первобытие самих элементов к усвоению генетически чужеродного, вовне-положенного ресурса? Внесистемность ресурса и его доброкачественность отнюдь не предполагают друг друга. Но именно внесистемность доста-
  72
  точно часто становится фактором, определяющим несовместимость старого и нового качеств. Чтобы служить своему функциональному предназначению, ресурс должен быть положен собственным движением элемента, нужно, чтобы он воспроизводился на первооснове элемента, а не просто был притащен откуда-то извне. Только ресурс, идущий на возобновление одного и того же первобытия, одного и того же имманентно присущего элементу содержания.в конечном счете удерживается и ассимилируется последним. Неоднократное повторение актов кругооборота производящего и производимого, смена определения положенности определением неположенности, переход результата в предпосылку и предпосылки в результат само чередование определений делает чем-то существенным.
  Чередование определений порождает эффект кумуляции производимого в производящем, абсорбируемого в осваивающем его первосодержа-нии. Отсюда и первосодержание становится иным: обогатившееся и упрочившееся чередованием определений содержание оказывается субстанциальной основой всего последующего движения. Иначе сказать, субстанциальная основа чередования определений предпосылки и результата рождается в самом чередовании: из процесса чередования она выходит чем-то ставшим, чем-то окончательно сформированным. Результат, кумулятивно закрепившийся в породившей его предпосылке, вступает в фазу самообоснования, в фазу воспроизводства собственным движением породившего его элемента. В то же время субстанциальная основа процесса, благодаря абсорбируемому содержанию, делается пригодной для все новых и новых актов вовнеполагания. Предпосылка, на которой регулярно абсорбируются результаты вовнеполагания, расширяет потенциал своей эффективности, превращаясь в подлинный регрегишп гпоЬПе.
  Отметим еще одну зависимость: в той мере, в какой происходит все более глубокая абсорбция поступающего извне содержания, в той же самой мере происходит освобождение субстанциальной основы вовнеполагания от давления внесистемных факторов и обстоятельств.
  Порядок превращения бытия, не обоснованного в самом себе, в бытие, обоснованное в самом себе, знаменует собой выход элемента из сферы господства случая и произвола, знаменует завоевание элементом внутренней самостоятельности и независимости.
  Замыкающийся в одном и том же пункте круговорота результат и свою предпосылку делает иной. Абсорбируясь на предпосылке, результат делает положенность достоянием первобытия. Поскольку ноложен-ность закрепляется в предпосылке, последняя приобретает определение устойчивости. Самовозобновляемая устойчивость выступает как самобытие, как сущность, реализующая себя вовне только что положенного содержания. Ведь кругооборот может продолжаться только за счет полага-ния предпосылкой нового результата. Следовательно, неизбежным моментом кругооборота производящего и производимого, детерминируемого и детерминирующего является инверсия: изменение вектора движения
  73
  в прямо противоположном направлении.
  Кругооборот есть инверсия, в ходе которой внешнее бытие становится внутренним, детерминируемое становится детерминирующим, положен-ность сменяется неположенностыо, а затем все указанные определения раскручиваются в прямо противоположном направлении. Ставшая самобытием предпосылка вновь порождает внеположенное бытие, производимое, положенность. Но если предпосылка порождает положенность, а не принимает ее на себя, значит, она отличает себя от своего собственного результата и противостоит этому последнему. Это противостояние между предпосылкой и результатом выступает как противостояние устойчивого бытия неустойчивому, переменному бытию, выступает как противостояние сущности существованию. Ведь существование принимает на себя определение производной реальности тогда и только тогда, когда сущность принимает на себя определение первичной, более глубокой реальности. Только тогда, когда кругооборот вступил в фазу инверсии, сущность и существование оказываются противопоставленными друг другу как производящее и производимое. Иначе сказать, инверсия кругооборота порождает бытие, которое проистекает из другого основания (а не из самого себя), которое обязано своим происхождением другому бытию, т. е. сущности, или производящей причине. Только теперь, когда инверсия стала фактом, существование положено сущностью, которая "крутит" все от нее производное по своим особым законам (отличным от эффектов внешней необходимости). Итак, после того, как инверсия стала реальностью, дело происходит обратно тому, как оно происходило вначале. Вместо того, чтобы быть детерминируемым, предпосылка становится детерминирующим, вместо того, чтобы абсорбировать содержание извне, предпосылка разворачивается изнутри вовне себя. Следовательно, инверсия - это всегда скачок, переход в противоположность. Там, где полагаемое становится полагающим, способным производить все новые и новые результаты, происходит качественное преобразование, вследствие которого существование становится сущностью, делается сущностью. Следовательно, результат всегда инвертирует в породившую его предпосылку, либо инвертирует в смежное с предпосылкой бытие. Но только закрепление результата в породившей его предпосылке порождает становление сущности, требующей дальнейшей реализации вовне себя. Замыкающийся в одном и том же пункте кругооборота результат делается тем, что при любой смене акциденций остается постоянно прочным и неизменным.
  С инверсией, с оборачиванием существования в сущность связаны и другие эффекты. По ходу указанного оборачивания то, что было побочным и второстепенным, становится главным и доминирующим, подчиненная структура в составе преобразуемого элемента становится господствующей, а господствующая структура становится подчиненной; вновь возникающее содержание элемента преобразует его форму в соответствии с потребностями обновленного содержания. Оборачивание сущест-
  74
 
  вования в сущность порождает новую форму как качество, создаваемое самим органическим движением. Итак, процесс возвратного причинения - оборачивание результата в предпосылку и обратное движение, выводящее на поверхность накопившееся в предпосылке содержание, извергающее его под напором центробежных сил,- имеет свои фазы возвратно-поступательного движения. Первая фаза: оборачивание результата в предпосылку. Вторая фаза: оборачивание предпосылки в (новый) результат.
  Способность одного и того же содержания принимать разные формы, преобразовывать свою организацию получила в диалектике название метаморфоза. В понятии "метаморфоз" отражается способность одного и того же обособившегося элемента, обособившегося функционального звена находиться на различных стадиях развития одного и того же организма, одной и той же целостности. В элементе, перестраивающем свое содержание, отрозненное бытие сбрасывает с себя форму внешней предпосылки и приобретает форму положенного результата. но поскольку ноложенность результата возобновляется от раза к разу, самовозобновление предпосылки выступает как некоторый метаморфоз: как смена определений положенности и предположенности, равнозначная превращению абсорбируемого содержания из одной формы процесса в другую форму того же самого процесса. Метаморфоз выступает как создание предпосылки, которая сама есть постоянное творение результата. Однако в начале исторического движения такой процесс выступает как неполный, частичный метаморфоз, т. е. метаморфоз формальный. Почему так происходит? Потому что втянутое из сферы вовнеполагания в обособляющийся элемент бытие переделывается не сразу: оно еще во многом отличается плохо стыкующимися с предпосылкой (архаическими) чертами. Сбрасывая с себя определение результата, принимая па себя определение предпосылки, вырванное из недр вовнеполагания бытие во многом сохраняет то содержание, которое было ему присуще ранее: в сфере исторически предметного, "допотопного" существования. Ведь до оборачивания в предпосылку результат существовал как самостоятельное бытие и потому, даже будучи подчинен предпосылке, он несет на себе печать своего происхождения. И вновь возникающее субстанциальное начало обособляющегося элемента должно еще "дозреть" до такого состояния, когда оно сможет превратить отрозненное, извнепротивостоящее ему бытие в свой собственный положенный результат. Необходимым и достаточным условием такого дозревания является регулярность чередования: во-первых, оборачивания результата в предпосылку; во-вторых, оборачивания предпосылки в результат. Замыкающийся в одном и том же пункте кругооборот результата и предпосылки творит формообразовательный процесс, и необходимым звеном смены форм результата и предпосылки оказывается оборачивание существования в сущность, т. е. процесс становления сущности. По ходу подчинения предпосылке все новых и новых результатов происходит метаморфоз предсущности в сущность. Сама сущность 75
  оказывается способной находиться на различных стадиях развития собственного бытия. Подчинение предпосылке все новых и новых результатов приводит к приращению абсорбируемого содержания и по ходу такого приращения само субстанциальное начало делается иным, откуда открывается возможность модификации субстанциального начала, как такового. Иначе говоря, сущность рождается вначале в виде пробных вариантов, которые должны выдержать проверку на устойчивость к неблагоприятным воздействиям, и только пройдя через болезненный процесс "переналадки", переформирования и демонтажа ряда ранее сложившихся структур, процесс становления сущности может прийти к своему завершению по критерию оптимальности из конкретно-отбираемых структур. Завершающим этапом становления сущности является ее переход во всеобщность. Только на этой стадии собственного становления сущность полагает все разнообразие внешнего (по отношению к ней) бытия. Однако с каждым актом возвратного причинения сущность делается ближе к масштабу всеобщности, возникающей по законам формообразовательного процесса, взятого в целом.
  Неполнота оборачивания предпосылки в континиум положенных ею результатов свидетельствует об одном: субстанциальное начало не сразу овладевает отрозненным, вовнепротивостоящим ему результатом, абсорбция результата есть стадиальный процесс. Пока абсорбция не закончена, пока она осуществляется субстанциальным началом лишь частично, и формообразовательный процесс носит незаконченный, частичный характер. Только на ступени всеобщего бытия субстанциального начала формальный метаморфоз подлежащего перестройке содержания сменяется реальным метаморфозом. Реальный метаморфоз есть высшая ступень формального метаморфоза.
  На этапе формального метаморфоза вырванные из сферы вовнепо-лагания результаты хаотично, беспорядочно абсорбируются субстанциальным началом. Само субстанциальное начало находится в состоянии брожения, оно еще не устоялось. не упрочилось, лишь сбрасывает с себя зародышевые покровы. Такая сущность отличается высокой лабильностью, она связывает образующееся по ходу формообразовательного процесса содержание в слабоструктурированную упорядоченность, которая может разворачиваться в альтернативных, взаимоисключающих друг друга направлениях. Формальный метаморфоз происходит по существу в рамках старой, подлежащей устранению системы. Только в результате реального метаморфоза происходит отпочкование элемента (звена) новой целостности от старой. Итогом формального метаморфоза является исходная, зародышевая, но уже проклюнувшаяся форма будущей целостности. Бытие так становящейся целостности не столько актуально, сколько виртуально, складывается на еще не расчлененной, простой, а потому абстрактной основе. От того, что абсорбируется субстанциальным началом, зависит его способность произвести либо одно, либо другое, либо третье. Неполнота в определении абсорбируемым содержанием ограни-
  76
  чивает возможности воплощения субстанциального начала в полагаемые результаты: для неразвитой всеобщности достижимы лишь некоторые из результатов, которые станут легко достижимыми для ставшей всеобщности. Нам остается вновь заметить, что отнюдь не всякое бытие и отнюдь не на любой фазе своего существования способно выработать сущность, которая будет обеспечивать условия его самовоспроизводства и саморазвития. Саморазвивающееся бытие должно отвечать критерию системного образования. Для этого тотальность одного целостного бытия должна прийти на смену тотальности ранее существовавшего бытия.
  Путь перерастания одной целостности в другую целостность - это путь разворачивания в тотальность обособившегося звена прежней целостности, это триумф выбившейся, порвавшей со своим материнским лоном девиантной формы, обрекающей (в конечном счете) на гибель породившую ее систему. Разворачивание едва заметной новой формы в тотальность есть процесс полного метаморфоза подлежащей перестройке системы. В результате полного метаморфоза от старой системы ничего не останется, а на ее месте утвердится новая тотальность, новая целостность.
  Преимущество звена, обособившегося, выбившегося из ранее существовавших структур. может заключаться в одном единственном обстоятельстве: оно вырабатывает для себя упорядоченность, минимизирующую затраты на самообновление. Но это такое преимущество, которое побивает все достоинства ранее существовавшей системы. Именно новый принцип упорядочивания своего содержания радиирует, "перекидывается" с одного звена системы на смежное звено (смежные звенья) устаревшей системы: переносится с элементов, втянутых в процесс перестройки, на элементы, до поры до времени не затронутые переделкой. Ведь возникновение функциональных связей и отношений между обновленным элементом и необновленным элементом всегда заряжено потенциалом новообразования: функциональные связи и отношения переделывают своих носителей: тех, которые их выполняют. Эта волна новообразования распространяется с обособившегося звена на окружающие его элементы и всю систему, подлежащую перестройке. Новый принцип образования функциональных связей и отношений укрепляется в борьбе со старым (аналогичным по назначению) в состязательном взаимодействии. Вследствие вытеснения одного принципа другим процесс перестройки захватывает одно жизненно важное подразделение прежней системы вслед за другим. Новый принцип функционирования создает отдельные очаги новообразования, которые постепенно (и поэтапно) соединяются в более высокую целостность. Доминирование отдельных очагов новообразования приводит к трансформации пионера перестройки во всеохватывающую структуру. При взаимодействии обновленного элемента с необновленным субстанциальное начало перестраивающегося элемента распространяет свое действие на смежные элементы, входящие в его окружение. Постоянная возобновимость соответствующего действия
  77
  приводит (в конечном итоге) к выработке сущностного основания новой тотальности. В качестве тотальности новая система охватывает единство разных подсистем (или жизненно важных органов), поскольку последние неодновременно вступают в метаморфоз, они могут находиться на разных стадиях развития. Но если развитие одного органа не доросло до развития своего соседа, то и сущность вновь возникающей целостности будет находиться на ступени лишь особенного, а не всеобщего бытия. Там, где структуры более высокой упорядоченности еще не сложились или сложились только частично, и сущность будет лишь частичной.
  Однако тенденция развития заключается в возвышении сущности преобразуемых структур с уровня особенного бытия на уровень всеобщего бытия. Отсюда полный метаморфоз выступает как переход развития с микроэволюционного на макроэволюционный уровень: становление сущности охватывает уже не отдельные элементы, а систему в целом. При этом бытие сущности старой системы претерпевает коренную перестройку и на базе сущности, подлежащей устранению, складывается качественно новая сущность.

<< Пред.           стр. 2 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу