<< Пред. стр. 6 (из 7) След. >>
Список литературы по разделу
Минимализация украшений на фасаде вновь отремонтированного здания говорит о новой политэкономии в распределении красоты и комфорта. Идея сталинского фасада - изобилие, идеал социалистического общества, который проявляет себя в избытке мелких рельефов и украшений. „Сдержанность" нового фасада призвана вызывать представление о солидности. Здесь больше не место рядовому советскому человеку, которого сталинская красота приглашает принять участие в коммунальном празднике изобилия, где каждому найдется завитушка, колонка, раковинка или еще какое-нибудь излишество. Минимальная рельефность новой поверхности не сулит радости жизни на этом празднике изобилия; наоборот, она внушает почтение к универсальному экономическому закону, который, со всей прямотой молодого капитализма, формулируется так: „Кто не успел, тот опоздал". Культ успеха, который достается сильнейшему, противопоставляет себя утопическому идеалу изобилия, распределяемого по принципу коммунальной справедливости. „Новое" здание населяется „субъектами успеха" - обитателями апартаментов и бизнес-офисов. „Старое" здание
245
пока что занято уходящим классом - некогда счастливыми обладателями почти бесплатных квадратных метров в престижном месте сталинской коммунальной застройки.
Понятны экономические мотивы, которые движут архитектором при планировании фасада. Сталинская архитектура могла позволить себе излишества, потому что пользовалась бесплатной рабочей силой при возведении своих шедевров. Евро-ремонт, наоборот, осуществляется силами гастарбайтеров, которым надо платить „по коммерческим ценам". Элиминируя архитектурные излишества, застройщик стремится создать видимость солидности при невысоких затратах. Отсюда - дешевые материалы, например, сплошное застекление фасадов, в результате которого обольщающая гладкость поверхности доводится до абсолютного состояния.
Но узурпация некогда коммунальных квадратных метров во имя вновь разбогатевшего потребителя не означает отрицания сталинской красоты. Наоборот, пейзаж сталинской застройки не только сохраняется, но и подчеркивается. В декоре „новорусского" евро-ремонта сохраняются башенки и объемы, которые и создают специфику сталинского гранд-стиля. Они становятся теперь предметом экспонирования. На фоне минималистского фасада совершенно избыточные башенки смотрятся так, как дюшановский писсуар смотрится в аскетической белизне стен художественной галереи.
Евро-ремонт редактирует городской пейзаж с коммерческими целями. Сама линия московского горизонта, исчерченная причудливыми и мистическими очертаниями фантастических башенок, готических крыш и скульптур, установленных на этих крышах - этот прихотливый горизонт московского пейзажа уже сам по себе есть исторический памятник, который безошибочно связывается в наших воспоминаниях с безграничным, тотальным фантазированием советского политического проекта. Московский советский пейзаж воплощает в себе эстетику и поэтику пытки. Это понятный без слов, и потому вполне интернациональный язык абсолютной репрессии. Внося поправки в оригинальный замысел, своим редактирующим усилием „новорусский" архитектор стремится нейтрализовать страх смерти, которым проникнут сталинский городской пейзаж.
Как и безымянный конструктор „Lego''-храма, он переводит уникальность исторического опыта детей ГУЛАГа в регистр рекреативного аттракциона. Евро-отремонтированный сталинский дизайн доставляет удовольствие и потакает самообольщению. Пресловутая башенка намекает клиенту на возможность приобщения к той нечеловеческой власти, которую она репрезентировала в своем „родном" символическом пространстве - пространстве абсолютной репрессии. У клиента возникает ощущение, что теперь, в условиях рынка, эту безграничную власть можно купить или как-то иначе приобщиться к ней, заплатив за это всего лишь деньгами, а не
246
собственной жизнью. Советская история оказывается чем-то наподобие декорации в мастерской провинциального фотографа: нарисованный самолет с дыркой; достаточно клиенту всунуть голову в дырку, а фотографу щелкнуть затвором, и видимость полета - приобщенность к полету - налицо.
Регенерация Родины в языке, построенном на принципе обольщения, опирается на протезирование „естественными" - гарантированно неотторгаемыми - тканями, трансплантатами. Текстовые фрагменты - фразеологические нити - мелкие кусочки языковой ткани - обрывки языковой памяти и идентичности - соединяются тонкими швами, сосуд к сосуду, в попытке восстановить кровообращение в коллективном символическом теле русского „мы". Мы узнаем в улыбающемся девичьем лице или в игрушечном православном храме облики Родины, но это результат манипуляции над цитирующим, припоминающим характером ее фразеологии. Сейчас, когда репрессивная Родина, хочется надеяться, отошла или (болезненно) отходит в прошлое, в истории цитирования прослеживается новый „наворот". Фразеология Родины раскручивается назад, как будто в текстовом редакторе по команде „undo": кажется, что достаточно нажать на стрелку, и дискурс вернется в прежнее состояние. Но природа операции undoing в реальности языкового обмена, как и в виртуальной реальности text processing, такова, что она, независимо от того, как выглядит в результате этой операции текст на экране, лишь симулирует возвращение к прежнему, а на самом деле оказывается качественно новым этапом переписывания.
В патриотических программах новой России речь не идет, несмотря на все уверения, о возвращении к старому символу, к возрождению поруганных святынь. Если доперестроечный дискурс Родины можно считать этапом сакрализации, а иконоклазм перестройки - десакрализацией, то сейчас, в условиях нового русского капитализма, мы сталкиваемся с процессом де-десакрализации - undoing и операции по сакрализации, и по последующей десакрализации. О том, что де-десакрализация - это и не очищение иконы, и не разбиение ее, а лишь следующий этап ее секуляризации и коммерциализации, свидетельствует та легкость, с которой сакральный символ встраивается в лексикон коммерческого языка promotion.
На выезде из международного аэропорта Шереметьево-2, в самом начале долгой дороги в Москву, приезжего встречает большой рекламный щит. Это продукция компании „Кока-кола", изображение гигантской бутылки, из которой разлетаются пена и капли влаги, в жаркий день приятно будоражит, обещая утоление жажды. Естественно, на ум приходит раблезианский Храм Большой Бутылки, поневоле вспоминается долгий путь героев в поисках этого храма, поневоле вспоминается и амбивалентный его результат (Бутылка, как мы помним, сказала „тринк" - что бы это ни означало),
247
поневоле с этим путем сопоставляется и собственное только что проделанное жалкое двухчасовое странствие из одной метрополии в другую. Под изображением бутылки - надпись: „С возвращением". Именно так - не добро пожаловать" и не „с приездом". Символический жест коммерческой апроприации: американская компания „Кока-кола" приветствует нас не от своего имени, но от имени Родины - ведь куда же еще можно вернуться?
Глубокая ирония такого возвращения это уже совсем другая история.
Москва <=> Стокгольм 1997-2000
В качестве иллюстраций использованы материалы из журналов СССР на стройке и На суше и на море, а также снимки, сделанные в последние годы на улицах Москвы.
I Родное слово.
Народ-языкотворец в тесном единении с инстанциями языковой нормализации (тт. Ягода и Горький среди передовой молодежи)
II-III Вступление в трудовую семью
IV-V Производство нового тела:
испытание трудом, испытание стихиями
VI-VII Несение передовой идеи
VIII-IX Новая жизнь на марше
X—XI Производство счастливого детства
XII-XIII Преимущества социалистического образа жизни.
На снимке XIII: латвийская молодежь в национальных костюмах
XIV-XV Сделай сам
XVI-XVII Коммерциализация святого
XVIII—XIX Коммерциализация святого (продолжение)
XX-XXI Монтаж и демонтаж фасада
XXII—XXIII Евро-ремонт: освоение величественного
XXIV-XXV Евро-ремонт: лакировка поверхности
ПРИМЕЧАНИЯ
Введение
1. Степанов, Ю.С. 1997. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. Москва; Степанов, Ю.С. и С.Г.Проскурин. 1993. Константы мировой культуры. Алфавиты и алфавитные тексты в периоды двоеверия. Москва.
Ю.С. Степанов дает двухстороннее определение константы в культуре. С одной стороны, это „концепт, существующий постоянно или, по крайней мере, очень долгое время". С другой - принцип создания „алфавита культуры", „проецирующийся далее в различных культурах на представления об устройстве мира". Обсуждение константы как аналитического инструмента см. Ю.С. Степанов, указ. соч., стр. 13-78.
2. Виноградов, В.В. 1994. История слов. Москва.
3. Более подробно см. Bartminski, J., I. Sandomirskaja, V. Telija. 1998. „Ojczyzna w polskim i rosyjskim obrazie swiata". Z polskich studiow slawistycznych. Jezykoznawstwo. Seria 9. Warszawa. 21-29.
4. Geertz, Clifford. 1983. Local Knowledge: Further Essays in Interpretive Anthropology. NY.
5. Критику Heimat см. в сборнике Hermand, Jost and James Steakley (eds). 1996. Heimat, Nation, Fatherland. The German Sense of Belonging. NY. См. также интересную критическую историю послевоенного западногерманского патриотического фильма в Kaes, Anton. 1989. From Hitler to Heimat. The Return of History as Film. Harvard and London.
6. Об особенностях имен, которые не имеют экстенсионалов и в своей семантике зависят от условий культурного конструирования понятий, см. Арутюнова, Н.Д. (отв. ред.). 1989. Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. Москва.
7. Барт, Ролан. 1999. Фрагменты речи влюбленного. Москва.
8. Здесь и далее - там же, стр. 81-82.
9. „Nationalism is not the awakening of nations to self-consciousness: it invents nations where they do not exist." Gellner, Ernest. 1964. Thought and Change. London, 169. О роли „воли к нации" в формировании национализма - Gellner, Ernest. 1987. Nationalism and the Two Forms of Cohesion in Complex Societies. Culture, Identity and Politics. Cambridge, London and NY, 6-28.
10. Featherstone, Mike. 1995. Undoing Culture: Globalization, Postmodernity and Identity. London, 1995, Chapter 6.
11. Известия, 3(354), 1997.
250
12. Anderson, Benedict. 1991. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. London, Chapter 2 „Cultural Roots". Андерсон описывает нацию как культурный артефакт, а ее символы - как репрезентации культурного процесса по созданию новой идентичности.
13. Барт, Ролан. 1994. S/Z. Москва, 13-19. Рассматривая отношение между денотатом и коннотацией, Барт отмечает иллюзионность этих систем.
[П]ервая из двух систем, а именно денотативная, сама к себе оборачивается и сама себя маркирует; не будучи первичным, денотативный смысл прикидывается таковым; под воздействием подобной иллюзии денотация на поверку оказывается лишь последней из возможных коннотаций (той, что не только создает, но и завершает процесс чтения), верховным мифом, позволяющим тексту притворно разыгрывать возвращение к природе языка, к языку как природе: ведь и вправду, разве нам не хочется верить, что в любой фразе, какие бы смыслы ни высвобождались из нее впоследствии, изначально содержится некое простое, буквальное, безыскусное, истинное сообщение, по сравнению с которым все прочее (все, что возникает позже и сверх того) воспринимается как „литература"? (стр. 19).
14. Анализ нарративности и фактора литературной утопии в дискурсе политического и особенно национального самоопределения см., в частности, Thorn, Hakan. 1996. Rorelser i det moderna. Politik, modernitet och kollektiv identitet i Europa 1789-1989. Falun, ss. 49-58, 99-154. Термин „история" в нашем употреблении не совсем точен. Скорее можно говорить о синергетическом (в понимании Эйзенштейна) образе, соединяющем в себе и слово, и сюжет, и визуальный ряд. Огромную роль играет цвет и даже звук - обрывки интонаций, музыкальные фрагменты. По сравнению с традиционным, мы несколько усложняем понятие нарратива, включая в него и элементы телесности.
15. Teliya, Veronica, Natalya Bragina, Elena Oparina and Irina Sandomirskaya. 1998. „Phraseology as a Language of Culture. Its Role in the Representation of a Cultural Mentality". Phraseology: Theory, Analysis, and Applications. Ed. by A.P. Cowie. Oxford, 55-78.
16. Гаспаров, Б.М. 1996. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. Москва.
17. Антипенко, Людмила и Галина Карнаушенко. 1993. „Родина глазами харьковского студенчества". Pojencie ojczyzny we wspolczesnych jezykach europejskich. Pod red. Jerzego Bartminskiego. Lublin. 105-126.
18. Lewicki, Roman. 1993. „Semantyka pojecia ojczyzny i jego funkcjonowanie we wspolczesnnym jezyku rosyjskim". Там же, 83-91.
19. Здесь уместно вспомнить определение интертекстуальности по Ю. Кристевой:
[A]ny text is constructed as a mosaic of quotations: any text is the absorption and transformation of another [...] The term intertextuality denotes (the) transposition of one (or several) sign system(s) into another. (Цит. пo Kristeva, Julia. 1993. The Kristeva Reader. Ed. by Toril Moi. Oxford, pp. 37, 111)
251
20. Александров, В. 1988. Как создавался Гимн Советского Союза. Москва, 3, 190 и далее.
21. Бабиченко, Д.Л. 1994. Писатели и цензоры. Советская литература 1940-х годов под политическим контролем ЦК. Москва.
22. О бессловесности власти см. Делез, Жиль. 1992. „Представление Захер-Мазоха (Холодное и Жестокое)". Л. фон Захер-Мазох. Венера в мехах. Ж.Делез. Представление Захер-Мазоха. 3. Фрейд. Работы о мазохизме. Москва, 191-199.
23. Benedict Anderson. Imagined Communities. Introduction. Хотелось бы обратить внимание на предлагаемое Андерсоном понятие нации как сообщества эмоциональной легитимности (стр. 13-14).
24. Социальную работу по производству безразличия и отчуждения как часть процесса цивилизации Бауман обсуждает в Bauman, Zygmunt. 1991. Modernity and the Holocaust. Cambridge, 12-27. Мы предполагаем наличие контр-тенденции, социальной коллективной работы по созданию чувства причастности целому, аффективной близости.
25. См. Вышеуказанный сборник под ред. Е. Бартминского.
26. Wierzbicka, Anna. 1995. „Lexicon as a Key to History, Culture and Society. 'Homeland' and 'Fatherland' in German, Polish, and Russian". Current Approaches to the Lexicon: A Selection of Papers Presented at the 18th LAUD Symposium, Duisburg, March 1993. Frankfurt a. М., 103-155.
27. Телия, В.Н. 1999. „Рефлексы архетипов сознания в культурном концепте родина". Славянские этюды. Сборник к юбилею СМ. Толстой. Москва, 466-476.
28. Tolstaja, Swetlana. 1993. „Ojczyzna w ludowej tradycji slowianskiej". Pojencie ojczyzny. 17-22.
29. О полемике между „риторическим" словом и „платоновским" словом с точки зрения философии языка и методологии культурного анализа см. Fish, Stanley. 1990. „Rhetoric". Critical Terms for Literary Study. Ed. by Frank Letricchia and Thomas McLaughlin. Chicago, pp. 203-223.
30. Bergman, Peter and Thomas Luckmann. 1991. The Social Construction of Reality: a Treatise in the Sociology of Knowledge. London.
31. Борхес, Хорхе Луис. 1994. Аналитический язык Джона Уилкинса. „Оправдание вечности." Москва, 391-394.
32. Фуко, Мишель. 1994. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. Санкт-Петербург. Приведенная цитата, а также анализ отрывка из Борхеса- стр. 28-37.
33. Там же, стр. 28.
34. Lakoff, George. 1987. Women, Fire, and Dangerous Things. What Categories Reveal about the Mind. Chicago and London, p. 3.
252
35 О языке как о первичном социальном институте писал еще Жан-Жак Руссо в своем „Трактате о происхождении языка" (Rousseau, Jean-Jacques 1986 „On the Origin of Languages" On the Origin of Language Chicago) См использование понятия „первичного социального института" как критического термина в социальной лингвистике в Halhday, МАК 1979 Language as Social Semiotic the Social Interpretation of Language and Meaning London
36 Примеры концептуального анализа „культурных непереводимостей" такого типа см., например, Арутюнова, H Д (отв. ред.) и Т. Б Князевская (сост.) 1994 Понятие судьбы в контексте разных культур Москва, Арутюнова, H Д. (отв. ред.) 1991 Логический анализ языка Культурные концепты Москва
37 Под „культурной генетикой" я имею в виду лингвофилософские концепции, связывающие причинно-следственной связью „конфигурацию" культурного знания и национально-этнического различия с генезисом родного языка В этом духе - Muttersprache как „матрица", порождающая национальное сознание - рассматривал язык Лео Вайсгербер, идеи которого сейчас приобрели большую популярность в восточно-европейском языкознании См., например, его основополагающую работу „Родной язык и формирование духа", написанную в 1929 г, русский перевод Вайсгербер, Йоханнес Лео 1993 Родной язык и формирование духа Москва
38 Schultz, Emily А 1990 Dialogue at the Margins Whorf, Вakhtin, and Linguistic Relativity Madison, Wisconsin, and London
39 Там же, стр. 152
40 Телия, В H 1996 Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингво-культурологический аспекты. Москва
41 Там же, стр. 215
42 Там же, стр. 226
43 Там же, стр. 214-215
44 Миф „органической целостности" имеет прямое отношение к „платоновскому слову", см Указанную выше работу Stanley Fish „Rhetoric" О том, почему интерпретация плохо „прививается" к дискурсу размышления о бытии, в чем заключается внутренний конфликт между ними, см Рикер, Поль 1995 Конфликт интерпретаций Очерки о герменевтике Москва
45 Williams, Raymond 1988 Keywords a Vocabulary of Culture and Society London.
46 O'Sullivan, Tim, John Hartley, Danny Saunders, Martin Montgomery, and John Fiske 1994 Key Concepts in Communication and Cultural Studies London, NY
47 Понятие символического капитала заимствовано нами из социологии Пьера Бурдье (см в частности Bourdieu, Pierre 1990 The Logic of Practice Cambridge, 112-121). Бурдье проводит различие между производительными и „непроизводительными" (символически
253
значимыми) действиями в структуре обмена Последние создают статус, авторитет, власть О связи между правом вообще и правом на речь см Certeau, Michel de 1997 The Capture of Speech and Other Political Writings Minneapolis and London, 1997, особенно стр. 1-39 Язык - и не только право на говорение, но и право на форму говорения - оказывается полем борьбы интересов, тем символическим „местом", за которое ведется борьба Подробнее о борьбе за форму говорения и место в языке см Козлова, H H и И И Сандомирская 1996 „Я так хочу назвать кино" „Наивное письмо опыт лингвосоциологического чтения Москва, особенно стр. 19-57
48 Bourdieu, Pierre 1989 Distinction a Social Critique of the Judgment of Taste London
49 Отношения власти и языка Мишель Фуко видит в порядке дискурса Вкратце такой порядок можно определить как то, что в данной культуре разрешено к говорению, а что замалчивается, как понимаются базовые дихотомии, например, „истина" и „ложь", „прекрасное" и „безобразное", как мыслится и практически реализуется авторская функция и др. Порядок дискурса (а не индивидуальная воля и не органическая целостность коллектива - бердяевский „национальный человек") определяет „конфигурацию" субъектности, в т ч характер агентивности в языке и культуре Порядок дискурса - это технология, по которой действует машина производства смысла Foucault, Michel 1984 „The Order of Discourse" Language and Politics Ed by Michael Shapiro Oxford, 108-138
50 Dijk, T van 1995 Discourse, Semantics and Ideology Discourse and Society, 6(2), 248 Еще одна работа этого же автора (Dijk, T van 1993 Principles of Critical Discourse Analysis Discourse and Society, 4 (2), 249-283) является интересным примером того, как учение об идеологии встраивается в рамки критической лингвистики, которая основывается на когнитивных принципах Наше исследование Родины стоит несколько в стороне от этой программы, поскольку описывает Родину скорее как языковое действие, чем как языковое знание
51 Кант, И 1964 Критика чистого разума Соч. в шести томах Т 3 Москва, 85
52 Там же, стр. 88
53 Там же, стр. 91
54 См , например, Fairclough, Norman 1989 Language and Power London and NY, Fairclough, Norman (ed) 1992 Critical Language Awareness London and NY, Hodge, Robert and Gunther Kress 1993 Language as Ideology London and NY, Cameron, Deborah (ed) 1990 The Feminist Critique of Language a Reader London, Cameron, Deborah 1992 Feminism and Linguistic Theory London К этому же направлению надо причислить critical discourse analysis ван Дейка, ссылки на работы которого приводились выше
55 „Дело Сокаля" связано с публикацией в журнале Social Text (весна - лето 1996 г.) статьи физика Алана Сокаля „Transgressing the Boundaries Towards a Transformative Hermeneutics of Quantum Gravity" - текста о „культурной относительности" законов физики, который с большим энтузиазмом был воспринят теоретиками постмодернизма, но впоследствии оказался чисто пародической подделкой под язык критической теории Несмотря на признание факта розыгрыша, дискуссия вокруг этого текста явилась важным моментом в рефлексии теоретического языка критики культуры См., например, Sokal, Alan
254
1996. Transgressing the Boundaries: An Afterword. Philosophy and Literature, 20 (2), 338-346; Ogden, Stephen Andrew. 1999. Fashionable Nonsense: Postmodern Intellectuals' Abuse of Science (a review). Philosophy and Literature, 23 (1), 240-242. Вопрос об „abuse of science" как раз и связан с постановкой проблемы об относительности научного знания, которую мы обсуждаем в этой работе.
56. H.H. Козлова, И.И. Сандомирская. „Я так хочу назвать кино".
57. Teun van Dijk. Discourse, Semantics and Ideology.
58. О метанарративах (генеральных нарративах) см. Lyotard, Jean-Francois. 1993. The Postmodern Condition: a Report of Knowledge. Minneapolis.
59. Арутюнова, H.Д. 1998. Типы языковых значений. Событие. Оценка. Факт. Москва. Как часть макрокомпонентной структуры оценка рассматривается в двух планах: как атрибут денотата и как эмпатическая, прагматически-ориентированная эмоциональная оценка в коннотации у В.Н. Телия: Телия, В.Н. 1996. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. Москва, 103-130.
60. См., в частности, „римскую речь", особенно о роли пустой и полной речи в реализации субъекта. Лакан, Жак. 1995. Функция и поле речи и языка в психоанализе. Доклад на Римском Конгрессе, читанный в Институте психологии Римского Университета 26 и 27 сентября 1953 года. Москва.
Часть первая
1. Сбор материала и обсуждение полученного корпуса проводилось совместно с проф. В.Н. Телия и проф. Ежи Бартминским.
2. Хотелось бы отметить Конкорданс русского языка, составленный в Институте славистики Уппсальского университета (Швеция). Из доступных автору словарных материалов Конкорданс с его ориентацией на русский литературный язык советского периода оказался самым полезным.
3. Cherniavsky, Michael. 1961. Tsar and People: Studies in Russian Myths. New Haven Хотелось бы сослаться на ставшую классической работу Анджея Валицкого: Walicki, Andrzej. 1989. The Slavophile Controversy: The History of a Conservative Utopia in Nineteenth-Century Russian Thought. Notre Dame, Indiana; а также на работы коллеги из Стокгольма Пера-Арне Будина: Bodin, Per-Arne. 1994. Varlden som ikon. Attaforedrag от den ryskortodoxa andliga traditionen. Skelleftee.
4. Prefabricated unit - термин британской лексикографии, которая рассматривает не столько фразеологию как отдельный лексический уровень, сколько проблемы коллокации, микро-синтаксиса сочетаемости на уровне фразы. См., например, Fontenelle, Thierry. 1998. „Discovering Significant Lexical Functions in Dictionary Entries". Phraseology: Theory, Analysis, and Applications. Ed. by A.P. Cowie. Oxford, 189-208.
255
5. Lakoff, George and Mark Johnson. 1980. Metaphors We Live By. Chicago.
6. Хоркхаймер, Макс и Теодор В. Адорно. 1997. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты. Москва - Санкт-Петербург, 61-103.
7. Человек эпохи современности, ностальгически ищущий свою идентичность - герой социального анализа Энтони Гидденса: Giddens, Anthony. 1991. Modernity and Self-identity. Stanford, Calif. О проблеме номадизма как стиля жизни в глобализированном сообществе, который приходит на смену оседлости „национального человека" с его „корнями" и „почвой", см. Clifford, James. 1997. Routes. Travel and Translation in the Late Twentieth Century. Cambridge, Mass. О пути как судьбе субъекта постиндустриальной эпохи и о сложившихся в связи с этим культурных позициях - Туриста, Бродяги, Пилигрима - см. Ваuman, Zygmunt. 1997. Postmodernity and Its Discontents. Cambridge, 81-94. Хотелось бы также сослаться на собственную работу, посвященную символике сталинского туризма: Сандомирская, И.И. 1996. Новая жизнь на марше. Сталинский туризм как „практика пути". Общественные науки и современность, 4, 163-172. См. также Sandomirskaya, Irina. 1998. „Proletarian Tourism: Incorporated History and Incorporated Rhetoric". Soviet Civilization between Past and Present. Ed. by Mette Bryld and Erik Kulavig. Odense, 39-52.
8. Kloskowska, Agnieszka. 1993. „«Kraj, do ktorego sie wraca». Czym jest ojczyzna dla lubelskich studentow?". Pojencie ojczyzny. 49-56.
9. Ср. также анализ метафоры передвижения как репрезентации обновления в риторике советского авангарда в: Паперный, Владимир. 1996. Культура два. Москва, 60-71.
10. См. лингвокультурологический анализ женских образов в русских фразеологизмах у В.Н. Телия. Русская фразеология. 260-268.
11. Шаляпин, Федор. 1997. Маска и душа. Москва, 6.
12. Москва, 7-8, 1990,47.
13. Бальмонт, К.Д. 1992. Где мой дом. Стихотворения, художественная проза, статьи, очерки, письма. Москва. 274—275.
14. Москва, 2, 1989,88
15. Востокова, С. 1962. В краях чужих. Литературно-художественный сборник. Берлин, 96
и далее.
16. Странствие „минус"-сына Родины не приносит ему удовлетворения и характерным образом заканчивается наказанием: Родина-мать не узнает изгнанника. Ср. нижеследующий отрывок, который начинается цитатой из лермонтовского „Осенний листок оторвался от ветки родимой" и заканчивается мотивом наказания и страха забвения со стороны Родины-матери:
И носило меня, как осенний листок. // Я менял города, я менял имена. // Надышался я пылью заморских дорог, // Где не пахли цветы, не блестела трава [...] // Зачеркнуть бы всю жизнь да сначала начать, // Полететь к ненаглядной певунье своей, // Да боюсь не
256
узнает ведь Родина-мать // Одного из пропащих своих сыновей. (М. Ножкин, песня из к/ф „Ошибка резидента")
17. Аксаков, И.С. 1886. Славянофильство и западничество. 1860-1886. Полное собрание сочинений. Т. 2. Москва, 112.
18. За всю историю присуждения Нобелевских премий единственным лауреатом - лицом без гражданства был И.А. Бунин. Сведения взяты из статьи о Нобелевской премии в шведской национальной энциклопедии: Nationalencyklopedin. 1994. 14-de band. Hoganas, 196.
19. Природа такого „света и цвета", разумеется, насквозь символична. Свет, пронизывающий визуальный ряд соцреалистического канона, не имеет физической природы. Это свет просвещения, знания, свет коммунизма. Ср. определения Ленина из торжественной патриотической песни: „Светоч нашей жизни, // солнце коммунизма, // Сердце нашей партии родной."
Здесь интересно, что советский канон усвоил иносказание света (категории реалистической живописи) как символической отсылки к свету небесному, невечернему, как описал его П. Флоренский. Его определение белого цвета как репрезентации божественного света было подхвачено живописцами круга неформального искусства в 1960-е годы и „левым МОСХом" в 1980-е. О символизации белого цвета как света в этих кругах см. Кабаков, Илья. 1999. 60-е и 70-е ... Записки о неофициальной жизни в Москве. Wiener Slawistischer Almanach. Sonderband 47. Wien.
О природе света в изобразительной риторике соцреализма см., например, Efimova, Alla. 1997. То Touch on the Raw: The Aesthetic Affections of Socialist Realism. Art Journal, Spring 1997.
Ср. тему „света и цвета", „расцвеченности и цветения" в штампах советской песенной лирики:
Друзья, вперед, // Нас жизнь зовет, // Наша Родина кругом цветет. (Л. Ошанин) Наше счастье в борьбе и в пути, // В том, чтоб Родине ярче цвести. (Л. Ошанин)
Под лучезарным небосводом, // В сиянье солнца золотом, II Как символ мира и свободы, // Алеют флаги над Кремлем. // Родина моя, // Мирная, любимая! // Нерушимая, неприступная, // Родина моя! (Л. Ошанин)
Где найдешь страну на свете // Краше Родины моей? // Все края земли моей в расцвете, II Без конца простор полей! (С. Алымов)
Примеры взяты из сборника: Песенник.1964. Москва.
20. Покровский, М.Н. 1920. Русская история в самом сжатом очерке. Части 1 и 2. Москва.
21. Люлечник, В. 1995. Русский вопрос в России. Новый журнал, 196, 359-370.
22. Поливанов, Е.Д. 1931. За марксистское языкознание: сборник популярных лингвистических статей. Москва.
257
23. Clark, Katerina. 1995. Petersburg, Crucible of Cultural Revolution. Cambridge, Mass.
24. Селищев, A.M. 1928. Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком последних лет. 1917-1926. Москва.
25. Интересное собрание таких мифов можно найти в Пирогов, А.Е. 1897. Русская военная сила. История развития военного дела от начала Руси до нашего времени. Тт. 1, 2. Москва.
26. „Насаждающий же и поливающий суть одно; но каждый получит свою награду по своему труду". 1 Кор. 3:18.
27. „В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят". Быт. 3:19
28. Поэтическую утопию труда как часть большевистской программы преобразования природы и человека см. Богданов, А. 1918. Красная звезда. Роман-утопия. Петроград.
29. О жертвоприносительном аспекте поклонения Родине, с точки зрения экономии символического обмена в сталинской культуре, см. работу Merlin, Valery. 1999. „From General Economy to Great Economy: Thinking the Conditions of Russia". Wiener Slawistischer Almanach, Band 43, 143-161.
30. Примеров славословия Родины („Родина, тебе я славу пою") - несчетное количество, например, тот, который мы приводим ниже (примечателен мотив „прославления Родины делами (а не словами)", еще одно заимствование из ап. Павла): Мы за Партией идем, // Славим Родину делами, // И на всем пути большом // В каждом деле Ленин с нами. (Л. Ошанин).
31. Разгон, Л.Э. 1989. Непридуманное: повесть в рассказах. Москва.
32. Для примера приводим образцы соответствующей песенной продукции:
Цвети, будь краше во сто крат, // Далекий край родной! // Солдаты Родины стоят // Здесь грозною стеной. (С. Тельканов)
Пути большие пройдены // По этим берегам // Во славу нашей Родины, // На страх ее врагам. (С. Тельканов)
Напрасно девушки на нас гадают // Вечерком в родном краю. // Моряки своих подруг не забывают // И Отчизну милую свою. (А. Фатьянов)
Снежные сибирские // Белые поля. // С детства сердцу близкая // Русская земля. // Родина-отчизна, // Я навеки твой. // На границе часто снится // Дом родной. (Б. Царин)
Всегда готова оправдать // Родины доверие // Советская, // Ракетная, // Родная // артиллерия! (П. Градов)
258
Окончена служба. Пути и дороги солдата // По зову Отчизны меня на Алтай привели. (В. Пухначев)
И если враг нашу радость живую // Отнять захочет в упорном бою, // Тогда мы песню споем боевую // И встанем грудью за Родину свою. (В. Лебедев-Кумач)
Товарищ, товарищ! В труде и в бою // Храни беззаветно Отчизну свою! (С. Михалков)
33. См. фильм С. Бодрова „Кавказский пленник".
34. „Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч". Мтф. 10:34.
35. Benedict Anderson. Imagined Communities.
36. Дружба народов, 3, 1985, 23. 37. Дружба народов, 5, 1985, 74.
38. Дружба народов, 5, 1985, 73.
39. Там же.
40. Там же.
41. Дружба народов 5, 1993, 109.
42. Молодая гвардия, 10, 1996, 194.
43. И.С. Аксаков. Славянофильство и западничество, 44.
44. Никитенко, A.B. 1955. Дневник. В трех тт. Москва. См. также Чертков, Л. 1980. О двух тенденциях в славянофильстве. Россия/Russia, 4, 15-47.
45. Хомяков, Алексей. 1955. Избранные сочинения. Нью-Йорк, 82-83.
46. Там же.
47. Там же.
48. Там же.
49. Термины возвратиться в Отечество, покинуть Отечество описывают действия юридического характера, которые совершаются с официального разрешения властей; отказ от своевременного возвращения в Отечество преследуется по закону. Единственное лексикографическое издание, из которого автору удалось выяснить, в чем различие между родиной и отечеством, - Стоян, П.Е. 1913. Малый толковый словарь русского языка. Санкт-Петербург, 115.
259
50. Алексей Хомяков. Избранные сочинения, стр. 116-117.
51. Там же.
52. Трубецкой, Н.С. 1995. „О расизме". История. Культура. Язык. Москва, 449-457.
53. Там же, стр. 452.
54. Там же, стр. 454.
55. Там же. Не можем не привести еще три фрагмента из этой статьи. В первом из них романтическая демонизация еврея „переведена" в термины этической философии. Во втором предлагается утилитарно-историческая концепция, в третьем - „гигиеническое" обоснование:
Неправильно было бы просто отрицать существование у евреев разлагательной психологии, как это склонны делать многие семитофилы. Надо признать, что очень многие, и как раз наиболее типичные, евреи действительно находят удовольствие в развенчании чужих идеалов, в замене возвышенных идеальных побуждений цинично-холодным расчетом, в вскрытии низменных подоплек всего высокого, в чистом отрицании, лишающем жизнь всякого смысла. [Н]еобходимо признать, что еврейское разлагательство обычно превышает ту меру, до которой оно могло быть полезным, и в громадном большинстве случаев является злом. [О]но является симптомом того нездорового духовного состояния, в котором пребывает почти каждый отдельный еврей с самого детства, и является как бы разряжением мучительных подсознательных комплексов и душевных судорог, (стр. 455-456)
Автор этих строк не обнаружила в справочном аппарате издания никаких комментариев
составителей тома по поводу этого текста.
56. Цитата из шиллеровского „Дон Карлоса". В качестве пропагандистского лозунга была популярна не только в СССР, но также и в Российской империи и, по причине географического разброса колониальных владений, в Британской.
57. Тема обуздания стихии - общее место в детской литературе довоенного периода, особенно эпохи индустриализации. Здесь вспоминается не только пресловутый „Рассказ о строителях города Кузнецка" В. Маяковского, в котором моральные качества „человеческого материала" хрестоматийно сравниваются с прочностью железа, предназначенного для производства гвоздей. Интересный пример - „Днепрострой" С. Маршака, гимн индустриальной современной цивилизации. Здесь интересный мотив - насильственное помещение Стихии (вод Днепра) в контролируемое замкнутое пространство водохранилища, своего рода изоляция за стеной, подобной стенам ГУЛАГа, за которыми изолировалась враждебная режиму политическая стихия (вредный элемент): „Человек сказал Днепру: //
Я стеной тебя запру."
Подобная риторика изоляции Стихии неожиданно откликается в популярной советской детской литературе на тему „Зоопарк", например, В. Маяковский „Что ни страница, то лев, то львица", С. Маршак „Детки в клетке" и „Где обедал, воробей?". Ср. „зоологическую" поэму К. Чуковского „Крокодил", написанную, впрочем, гораздо раньше, где паро-
260
дня на революционные события вкладывается в описание побега из клеток зоосада „злых, яростных зверей", которые „вас хотят на части, // На части разорвать!".
58. Такие ответы, в частности, давали в ходе опросов белорусы - граждане ныне независимой республики. В патриотическом дискурсе новообразовавшихся государств — бывших республик СССР, как в уменьшительном стекле, воспроизводятся мифологии и идеологии великой Родины, но без упоминания слова советская. Реинтерпретации подвергается и заимствованная из советского дискурса символика. См., например, официальную версию значения государственного герба и флага Республики Беларусь (Государственный герб и Государственный флаг Республики Беларусь. Минск, 1997):
Каждый народ издревле защищал и оберегал Родину - территорию своего развития и проживания, национальную культуру, свой уклад жизни, сформированные опытом поколений нравы, обычаи, воззрения. Каждый народ гордился и гордится своей историей, славил и славит героических, трудолюбивых предков. [...] Государственные герб и флаг нашей Родины воплощают ее общественный и политический строй -демократический, нацеленный на развитие и процветание страны, обеспечение достойных условий жизни для каждого гражданина. [...] Присутствие звезды (советского военного символа. - И. С.) в верхней части герба символизирует гуманизм и одновременно защиту нашего Отечества, к которой готов каждый белорусский гражданин.
59. В оформлении патриотического мемориального комплекса в городе-герое Новороссийске, посвященного событиям Великой Отечественной войны, использованы гигантские, грубо вырубленные из камня кулаки с зажатыми в них автоматами Калашникова, которые вмурованы, в качестве наружного украшения, в глухие стены музея.
60. В передовице одного из номеров довоенного спортивного и общественно-политического органа Общества пролетарских туристов - журнала На суше и на море (1929, 1, 12), мы читаем характерное программное обращение к советской молодежи:
Наша эпоха требует ясной мысли, стальных мышц, жизнерадостности и упорства в достижении цели. [...] Это качества [...], необходимые нашей молодежи, стоящей на пороге исторических классовых битв.
61. Robert Hodge and Gunther Kress. Language as Ideology, Chapter 9 „Reading Power".
62. О том, что в дискурсе коммунистического воспитания коллектив мыслится именно как одно тело, свидетельствует педагогическая фразеология, в которой „правильные" отношения внутри коллектива метафорически переосмысляются как здоровье, а неправильные -как болезнь, например: здоровый коллектив (т. е. такой, в котором все члены дисциплинированы, подчиняются руководству, единодушны в мнениях и т. д.), здоровая / нездоровая обстановка / атмосфера в коллективе (т. е. приемлемая или неприемлемая с точки зрения нравственных норм воспитания), нездоровые явления (т. е. такие, которые не согласуются с коллективной моралью, проявления индивидуализма), нездоровое оживление (т. е. оживление в коллективе зрителей или слушателей по поводу чего-то морально сомнительного), нездоровый интерес (т. е. интерес к тому, что предосудительно), нездоровый смех (т. е. смех по поводу того, к чему должно относиться серьезно или что следует игнорировать).
261
63. Припоминаются слова пионерской песни (автор слов - К. Ибряев): „Семь цветов у радуги, семь дорог у нас. // Новой далью радуют нас они сейчас. // Мы пионери, мы все на марше, // Цветами радуют знамена наши. // В еще не пройденном, неведомом, большом пути // С тобой нам Родина, любимая, шагать, расти."
64. И.И. Сандомирская. Новая жизнь на марше.
65. Лемке, М.Н. 1904. Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия. Санкт-Петербург, 376-422. Отрывок о „Матушке-России" цит. по этому изданию, стр. 379. Судя по тексту Записки, Булгарин предлагает „дифференцированный подход" со стороны правительства и цензуры к разным „состояниям", которые он выделяет среди читающей публики, т. е. предлагает политические меры в отношении общественного мнения в соответствии с символическими правами разных „состояний" (доступ к печати, образованию и культуре). Его анализ - это одновременно и обзор рынка печатной продукции, классификация потребителей печатных изданий. Здесь получает подтверждение мысль Бенедикта Андерсона о связи политического воображения с состоянием рынка печатной продукции: чем шире круг „подписчиков культуры", тем выше роль литературы и языка, специализированных знаний и приобщенности к слову в построении „воображаемых сообществ". См. недавнюю работу о Булгарине и его попытках „практической социологии" общественного мнения в Алтунян, А.Г. 1998. „Политические мнения" Фаддея Булгарина. Идейно-стилистический анализ записок Ф.В. Булгарина к Николаю I. Москва. В этой работе приводится интересный анализ образности в политическом письме Булгарина с точки зрения когнитивного наполнения метафор и в плане заключенных в них политических коннотаций.
66. Рассказывают, что гр. Растопчин был до войны поклонником всего французского, а жена его даже перешла в католичество во время кампании по „обращению светских дам", которую проводили в обеих столицах иезуиты. В Москве в первые месяцы войны царил такой патриотический подъем, что с подобной биографией можно было опасаться расправы разъяренной толпы. Так что то фальшивое впечатление, которое производил на современников „народный" язык растопчинских патриотических прокламаций, могло быть связано с тем, что современники видели в его инициативах лишь неуклюжие попытки „замести следы" (из частной беседы с Ефимом Кургановым).
67. Лемке, М.Н. 1904. „Эпоха обличительного жара (1857-1864)". Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия, 1—11.
68. A.B. Никитенко. Дневник. Т. 1, стр. 306. Запись относится к 1847 г.:
Читали (цензорам. - И. С.) предписание министра (Просвещения С.С. Уварова. -И. С.), составленное по высочайшей воле и где объясняется, как надо понимать нам нашу народность и что такое славянство по отношению к России Народность наша сотоит в беспредельной преданности и повиновении самодержавию, а славянство западное не должно возбуждать в нас никакого сочувствия. Оно само по себе, а мы сами по себе. [...] Оно и не заслуживает нашего участия, потому что мы без него устроили свое государство, без него страдали и возвеличились, а оно всегда пребывало в зависимости от других, не умело ничего создать и теперь окончило свое историческое существование.
262
На основании всего этого министерство желает, чтобы профессора с кафедры развивали нашу народность не иначе, как по этой программе и по повелению правительства. Это особенно касается профессоров: славянских наречий, русской истории и истории русского законодательства.
69. Термин „народность" переводится на английский язык по-разному и поэтому в западной литературе обсуждается с точки зрения nationality (nationhood), popularity, folkhood и т. д. Все это имеет лишь косвенное отношение к предмету. О категории народности в советской догме см. очень сжатое изложение в Kelly, Catriona and David Shepherd. 1998. Constructing Russian Culture in the Age of Revolution: 1881-1940. Oxford, etc., 28-36.
70. Козлова, H.H. 1996. Горизонты современности в советской эпохе: голоса из хора. Москва. См. также гл. „Советский человек" в Козлова, Н. 1998. Социально-историческая антропология. Москва, 151—169.
71. Антропологический анализ книги Е.Г. Киселевой см. H.H. Козлова, И.И. Сандомирская. „Я так хочу назвать кино", стр. 7-87, в этом же издании полный неотредактированный текст рукописи (стр. 89-244); по этому же изданию дается пагинация в данном тексте; фрагмент отредактированной версии опубликован в журнале Новый мир, 2, 1991.
72. „Я так хочу назвать кино", стр. 142.
73. При определении народного поэтического творчества мы пользовались основополагающей статьей в Литературном энциклопедическом словаре (1987. Москва, 234-235). Среди признаков фольклорного поэтического творчества относятся „устность, традиционность, непосредственная] народность" и другие категории, отличающие фольклорное произведение от произведения профессионального литератора. Именно „непосредственная народность" и интересует нас в тексте Киселевой.
74. Анализ редакторской правки см. „Я так хочу назвать кино", стр. 245-255.
75. Там же, стр. 168.
76. Там же, стр. 144.
77. Там же, стр. 150.
78. Там же, стр. 140-141.
79. Там же, стр. 101.
80. Там же, стр. 208.
81. Там же, стр. 224.
82. Там же, стр. 135-136.
83. Там же, стр. 91-92.
263
84. Там же, стр. 123.
85. Там же, стр. 140.
86. Там же, стр. 142.
87. Там же, стр. 221.
88. Там же, стр. 229.
89. Там же, стр. 232.
90. Там же, стр. 127.
91. Там же, стр. 100.
92. Там же, стр. 95.
93. Там же, стр. 144.
94. Там же, стр. 146.
95. Там же, стр. 127.
96. Там же, стр. 135-136.
97. Там же, стр. 135-136.
98. Там же, стр. 156-157.
99. Там же, стр. 226-227.
100. Там же, стр. 160.
101. Там же, стр. 205.
102. Там же, стр. 217-218.
103. Там же, стр. 184.
104. Там же, стр. 127.
105. Там же, стр. 135.
106. Там же, стр. 127.
107. Там же, стр. 183. 108. Там же, стр. 210-211.
264
109. Там же, стр. 208.
110. Там же, стр. 192.
111. Там же, стр. 225.
112. Там же, стр. 128.
113. Там же, стр. 159.
114. Там же, стр. 217.
115. Там же, стр. 230.
116. Там же, стр. 156.
117. Там же, стр. 224.
118. Там же, стр. 230-231.
119. Там же, стр. 231.
120. Рыклин, Михаил. 1992. Террорологики. Тарту - Москва, 34-51. Работа Рыклина посвящена анализу книги М.М. Бахтина о Рабле. Гротескное „народное тело" у Бахтина Рыклин анализирует как „тело террора". Соответственно, бахтинский карнавал в интерпретации Рыклина обращается в компенсаторный дискурс, в котором идея „народного веселья и ликования" оказывается реакцией на историческую травму коллективизации, а само понятие народности - фантазмом травмированного подсознания, которое ищет рациональное объяснение иррациональности массового истребления. В этом отношении я бы говорила не столько об утопизме бахтинской теории карнавала, сколько о роли карнавализации в историческом процессе воплощения утопии. Бахтин не столько создал анти-цивилизационную утопию, сколько засвидетельствовал ее как неизбежность процесса цивилизации, необходимую составляющую дискурса рациональности.
121. Certeau, Michel de. 1988. The Practice of Everyday Life. Berkeley. Де Серто обсуждает человека повседневности как потребителя практик доминирующей культуры. Политическое измерение практик повседневности - а именно к такого рода практике следует отнести „обыденное письмо" Киселевой - заключается в том, что им сопутствует выработка „тактики потребления, хитроумных способов, с помощью которых слабые используют сильных" (стр. xvii). Способ такого использования, пишет де Серто, „складывается в форму сопротивления по отношению к историческому закону, на который опирается некое положение вещей и в котором оно находит себе оправдание. Практика, направленная на порядок, созданный другими, приводит к перераспределению собственного пространства; такая практика придает этому порядку некую игру, создавая пространства для маневрирования неравных сил, для утопических точек отсчета [...] Бесчисленные способы обыгрывания и отражения чужих игр, т. е. пространства, институционализированного другими, складываются в тонкие стратегии упорного сопротивления тех групп, которые, не имея собственного пространства, вынуждены довольствоваться сетями уже устоявшихся сил и репрезентаций" (стр. 18).
265
Часть вторая
1. Emile Durkheim. The Elementary Forms of the Religious Life. With an introd. by Robert Nisbet. London, 1976.
2. Benjamin, Walter. 1969. „The Work of Art in the Age of Mechanical Reproduction". Illuminations. NY, 217-251. „Все усилия придать политике эстетическое измерение приводят к одному: к войне", пишет Беньямин (стр. 241, перевод мой. - И. С.).
3. Лотман, Ю.М. 1993. „Отзвуки концепции «Москва - третий Рим» в идеологии Петра Первого (к проблеме средневековой традиции в культуре барокко)". Совм. с Б.А. Успенским. Избранные статьи в трех томах. Т 3. Таллинн, 201-212.
4. Wolff, Larry. 1994. Inventing Eastern Europe: the Map of Civilization on the Mind of the Enlightenment. Stanford, Calif
5. Музиль, Роберт. 1994. Человек без свойств. Роман. Книга первая. Москва, 410-411.
6. Там же.
7. Там же.
8. Исследование истории и исследование памяти - не одно и то же. История как дисциплина с собственной традицией записи оказывается неспособной на сохранение прошлого, поскольку сама имеет начало и конец, сама пишется как произведение. Эту неспособность компенсирует память, удерживая в себе то, что отвергает история. Однако память, в свою очередь, оказывается в зависимости от „медиализации" - все возрастающего воздействия средств техники коммуникации и техники хранения памяти на ее содержание. Технически сохранение прошлого сейчас обеспечено так, как никогда раньше - это и архивные техники, и музейные практики, и гигабайты памяти компьютеров, и Интернет. Однако идеологически сохранение прошлого в памяти оказывается зависимым от технологии хранения, которая накладывает свои цензурные ограничения. Память - не только хранитель текста коллективной идентичности, но прежде всего редактор этого текста. См. обсуждение этой проблемы в Budick, Sanford and Wolfgang Iser. 1996. The Translatability of Cultures. Figurations of the Space Between. Stanford, Calif.; в частности работу из этого сборника Motzkin, Gabriel. „Memory and Cultural Translation", 264-281.
9. Об археологии слова как культурно-исторической вещи см. уже упоминавшуюся работу В.В. Виноградов. История слов. В этой опубликованной посмертно работе интересно обращение позднего Виноградова к слову-вещи, близкой категориям русского формализма. Ср. работу Виктора Шкловского „Искусство как прием" в Первом сборнике ОПОЯЗа (Michigan Slavic Materials. Readings in Russian Poetics. Ann Arbor, 1971), а также манифесты Шкловского и Сергея Третьякова в ЛЕФовском сборнике „Литература факта" (например, Шкловский, В. 1929. „О писателе и производстве". Литература факта. Первый сборник материалов работников ЛЕФа. Москва, 189-194; Третьяков, С. „Сквозь непротертые очки". Там же, 227-232). Интересно также отношение между культурной археологией слова у Виноградова и палеонтографическим анализом Н.Я. Марра.
266
10. Подробнее о знаке как институционализированном следе и особенно об интересующем нас отношении между следом и произвольном знаком см. Derrida, Jacques. 1976. Of Grammatology. Baltimore, Chapter 2. „Linguistics and Grammatology". Полемику с деконструктивизмом и метод деконструкции русского „следа" см. Мерлин, В.В. 1992. Пушкинский домик. Алма-Ата, 28-51.
11. Автор хочет выразить признательность проф. Йорану Терборну (Шведский коллегиум высших исследований в области общественных наук, Уппсала) за вопрос, ответа на который так и не нашлось.
12. Cherniavsky, Michael. 1961. Tsar and People. Studies in Russian Myths. New Haven and London, Chapter 4 „Holy Russia".
13. Сергей Третьяков. Сквозь непротертые очки.
14. Ашукин, Н.С. и М.Г. Ашукина. 1960. Крылатые слова. Литературные цитаты, образные выражения. Москва.
15. Подробнее о цитировании и апроприации как способе языкового существования см. Гаспаров, Б.М. 1996. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. Москва, 51-63.
16. Цит. по Лемке, М.К. 1908. Николаевские жандармы и литература 1826-1855 гг. Санкт-Петербург.
17. Черных, П.Я. 1993. Историко-этимологический словарь современного русского языка. Тт. 1-2. Москва.
18. Подробное изложение этих дебатов см., например, Булич, С. 1904. Очерк истории языкознания в России. Т. I (ХIII в. - 1825 г.). Санкт-Петербург, Сухомлинов, М.И. 1885. История Российской Академии. Вып. седьмой. Санкт-Петербург, а также фундаментальные исследования наших современников Успенский, Б.А. 1985. Из истории русского литературного языка XVIII - начала XIX века. Москва; Живов, В.М. 1996. Язык и культура в России XVIII века. Москва.
19. См. Ю.М. Лотман. „Отзвуки концепции «Москва - третий Рим»".
20. Пример таких геральдических толкований можно найти в собственноручных показаниях раннего „изменника отечества" дьяка Котошихина, в его рассказах шведским чиновникам об иерархии при дворе Алексея Михайловича, особенно в его объяснениях по поводу царских титулов и языка различных придворных документов. Pennington, A.E. 1980. Григорий Котошихин. О России в царствование Алексея Михайловича. Text and Commentary. Oxford, 49 и далее.
21. Вопрос о праве распоряжаться дискурсом, т. е. о власти над символическим, Жан Бодрийяр рассматривает в связи с тем способом дискурсивного обмена, который он называет обольщением (более подробно см. Заключение этой книги). Обольщение представляет собой владение символической вселенной, тогда как собственно власть - это всего лишь владение вселенной реального. Суверенность обольщения, пишет Бодрийяр, несоизмери-
267
мо выше привилегии обладания политической или сексуальной властью. Эти слова как нельзя лучше объясняют страсть к овладению и регулированию символической вселенной отечества, которую так маниакально проводит в жизнь русский политический язык. Об обольщении см. Baudrillard, Jean. Seduction. NY. Определение обольщения, приведенное выше - стр. 8.
22. Michael Cherniavsky. Tsar and People, стр. 96-97 (постраничное примечание).
23. Греч, Н.И. 1886. Записки о моей жизни. Санкт-Петербург.
24. Шишков, A.C. 1825. „Рассуждение о любви к отечеству, читанное в 1812 году в Беседе Любителей Рускаго Слова". Собрание сочинений и переводов адмирала Шишкова, Российской Императорской Академии Президента и разных ученых обществ Члена. Часть IV. Санкт-Петербург, 147-185.
25. Шишков, A.C. 1832. Краткие записки адмирала А. Шишкова, веденный им во время пребывания его при блаженной памяти Государе Императоре Александре Первом в бывшую с Французами в 1812 и последующих годах войну. Изд. второе. Санкт-Петербург. Кроме того, Стоюнин, В. 1880. „Александр Семенович Шишков". Исторические сочинения. Часть 1. Санкт-Петербург.
26. Аксаков, С.Т. 1961. „Воспоминание об Александре Семеновиче Шишкове". Собр. соч. в 4-х тт. Т. 2. Москва, 266-313.
27. См. статью Вл. Соловьева о де Местре в словаре Брокгауза и Ефрона. С(оловьев), Вл(адимир). 1897. „Мэстр". Энциклопедический словарь. Том XX. Санкт-Петербург, 349-352.
Соловьев, в частности, указывает: „В отношении политическом его проповедь абсолютизма обнаружила прочное влияние в России", видя в этом влиянии прежде всего политическую школу, те „взгляды и рассуждения, которые образуют доселе политический катехизис известного направления" (стр. 350). В изложении Соловьева, де Местр утверждает:
Писаная конституция всегда бездушна, а между тем вся сущность дела в народном духе, которым стоит государство [...] Этот дух выражается прежде всего в чувстве патриотизма, одушевляющем граждан [...] Настоящий патриотизм чужд всякого расчета и даже совершенно безотчетен; он заключается в том, чтобы любить свою родину, потому что она родина, т. е. не задавая себе никаких других вопросов - иначе мы начнем рассуждать, т.е. перестанем любить. [...] В этом заключается истинная свобода [...] - свобода, состоящая в полном поглощении личности народом и государством (стр. 351).
28. Шишков, A.C. 1827. „Некоторые выписки из сочинений Графа Мейстера, с примечаниями на оныя". Собрание сочинений и переводов адмирала A.C. Шишкова. Часть XI. Санкт-Петербург, 264-290.
29. Можно, наверное, говорить об относительности, политической иносказательности терминов „архаисты" и „новаторы", предложенных Юрием Тыняновым. Я благодарю Любовь Киселеву за обсуждение этой темы в частной беседе.
268
<< Пред. стр. 6 (из 7) След. >>
Список литературы по разделу