<< Пред. стр. 19 (из 48) След. >>
Список литературы по разделу
авангардная социологическая школа с множеством учеников и последователей,
которые впоследствии продолжили самостоятельную работу в русле его идей.
Среди них всемирно известные социологи П. Бергер, Т. Лукман, Г. Гарфинкель
и другие.
Предложенная Шютцем парадигма позволяет изучать, как представители
разных социальных групп через призму своего субъективного видения мира
интерпретируют объективные объекты и явления, к каким потенциально
социальным действиям и конфликтам ведет несовместимость множественных
субъективно сконструированных образов социальной реальности.
Среди других работ социолога: "Возвращающийся домой",
"Формирование понятия и теории в общественных науках", "Структуры
жизненного мира" (в соавторстве с Т. Лукманом), "Феноменология социального
мира".
Умер Альфред Шютц в 1959 году.
1. Идейно-теоретические истоки
Своими корнями феноменологическая социология уходит в философию Э.
Гуссерля, его учение о "жизненном мире" как мира нашего субъективного
повседневного опыта, который предшествует научной объективности. Для
Гуссерля философское осмысление жизненного мира является предпосылкой
выработки общего представления о системе человеческого знания, включая и
знание научное. По его мнению, индивиды видят мир упорядоченным. Для них
социальный мир предстает хорошо организованным и структурированным.
Однако люди не осведомлены о том, что именно они его упорядочивают
определенным образом. Феноменология же как раз изучает, какими предстают
объективные реалии - события, социальные ситуации, действия - в сознании
индивидов. Для Гуссерля сознание всегда представляет собой сознание
конкретных жизненных реалий.
Необходимость изучения собственно жизненного мира продиктована, как
считает Гуссерль, тем, что реальная картина мира искажается в результате
научных идеализаций. В итоге люди сталкиваются как бы с двумя мирами:
миром повседневной жизни и миром формализованным в результате его
научного описания. Причем мир научный обычно воспринимается людьми как
"объективный", а жизненный мир - как "субъективный". Философ пытался
преодолеть это противопоставление "субъективной жизненности" и
"объективной научности".
А. Шютц взял у Гуссерля идеи субъективного упорядочивания людьми
объективного социального мира, а также взаимосвязи научной теории с
жизненным миром, видя в этом основу принципиально новой социологической
парадигмы, которая помогает глубже понять природу конструируемых людьми
122
социальных феноменов, исходя из относительности как социальной реальности,
так и знания о ней. Однако в отличие от Гуссерля, которой сосредоточился на
исследовании собственно сознания, Шютца интересуют жизненные миры,
точнее систематизированные знания о них, выраженные в теоретических
моделях, которые можно проверить и эмпирическим путем.
Шютц также обращается к "понимающей" социологии М. Вебера, к его
видению социального действия и методологическому инструментарию,
выраженному в идеальных типах. Однако, по мнению Шютца, Веберу не
удалось провести различие между объективным и субъективным значением
контекста, что крайне важно для более углубленного понимания социального
действия. Предложенная Шютцем методология как раз позволяет понять
социальное действие с учетом "жизненного опыта" нашего сознания и,
соответственно, субъективного восприятия социального контекста, в котором
оно происходит.
2. Феноменологическая парадигма: предмет и методы
Как считал Шютц, предметом феноменологической социологии является
все то, что считается "знанием" в обществе, делая акцент на том, что люди
"знают" как "реальность".
Социолог полагал, что мир состоит из множества реальностей -
реальностей науки, религии, снов, искусства и т.д. Но главной реальностью
является наша повседневная жизнь. В работах Шютца речь идет об изучении
обыденного, повседневного знания, исследовании того, как эти знания
социально распределяются в конкретных группах людей в особой исторической
и культурной обстановке и, конечно, того, как, полагаясь на эти знания, люди
конструируют социальную реальность. "Под термином "социальная
реальность", - пишет Шютц, - я понимаю всю совокупность объектов и
событий внутри социокультурного мира как опыта обыденного сознания людей,
живущих своей повседневной жизнью среди себе подобных и связанных с ними
разнообразными отношениями интеракции. Это мир культурных объектов и
социальных институтов, в которых все мы родились, внутри которого мы
должны найти себе точку опоры и с которым мы должны наладить
взаимоотношения"1.
Естественно, люди из разных социальных групп конструируют свою
социальную реальность. К примеру, одно дело знание российской молодежи
военных лет о таком социальном феномене как "немцы" и совсем другое
представление об этом феномене у наших молодых современников.
Феноменологов интересуют не только эти очевидные различия, но и то, как
реальность ("немцы") конструируется, исходя из соответствующего знания и
повседневных человеческих взаимодействий. Иначе говоря, социологи этой
парадигмы занимаются изучением социальных интеракций и феноменов как
"жизненного опыта" нашего сознания. "Исследование основных принципов, в
соответствии с которыми человек в повседневной жизни организует свой опыт
и, в частности, опыт социального мира, является первостепенной задачей
методологии общественных наук"2.
1 Шюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках. В кн.: Американская
социологическая мысль. М.: МГУ, 1994. - С. 485
2 Там же. - С. 491
123
Типизация и конструирование идеальных типов
Как же у людей складывается запас повседневного знания? С помощью
каких методов его исследовать?
Согласно феноменологической традиции, индивиды входят в контакт с
окружающим миром прежде всего посредством чувств - осязания, обоняния,
слуха, зрения и вкуса. С их помощью начинается познание мира. Однако
простое наличие чувств недостаточно для осмысления мира. Если люди будут
воспринимать их чувственные ощущения такими, какими они лежат на
поверхности, то они столкнутся с неупорядоченной массой впечатлений от
цветов, звуков, запахов, ощущений. Чтобы разрешить эту проблему, люди
организуют окружающий мир в явления, классифицируют их чувственный
опыт в виде вещей, обладающими типичными характеристиками. Используя
типизации, люди могут вступать в общее с другими людьми, будучи
уверенными, что они видят мир таким же образом. Постепенно член общества
создает запас того, что Шютц назвал знанием здравого смысла, которое
разделяют и другие члены общества, что позволяет им жить и общаться. Знание
здравого смысла, по Шютцу, состоит из конструктов первого порядка
(идеальных типов) - обыденных интерпретаций социальных реалий.
Социолог считал, что эти конструкты первого порядка крайне важны для
выполнения практических задач повседневной жизни. При этом Шютц особо
подчеркивал, что знание здравого смысла не является раз и навсегда данным,
неизменным. Напротив, знание здравого смысла постоянно изменяется в
процессе интеракции. Социолог признает, что каждый индивид по-своему
интерпретирует мир, воспринимая его несколько своеобразным образом, но
запас знания здравого смысла позволяет понимать, по крайней мере, частично
действия других.
На основе интерпретаций и систематизаций этих конструктов первого
порядка социологи могут сформулировать конструкты второго порядка
(идеальные типы научных понятий), составляющие собственно научное знание.
Так становится возможной объективная, рациональная наука о субъективном
знании. Эта наука также включает и конкретные методы, приемы сбора
информации о знании вообще и повседневном знании, в особенности.
Задача феноменологической социологии в представлении Шютца -
получить упорядоченное, научное знание о совокупности объектов и событий
внутри интерсубъективного мира как опыта обыденного сознания людей,
живущих своей повседневной жизнью и связанных друг с другом
интеракциями. Скажем, мы хотим изучить социальную реальность
современного российского общества, для чего необходимо документально
зафиксировать представления людей, принадлежащих к разным социальным
группам об окружающих их объектах и явлениях, интерпретировать и
систематизировать их.
Интерсубъективный мир
По мнению социолога, взаимодействие людей становится возможным,
поскольку каждый индивид предполагает, что окружающие его видят
социальные реалии, исходя из точно той же типизации объектов, что сами
интерпретируемые объекты являются общими. Индивидуальный запас знаний
124
должен быть разделен с другими людьми. Адекватная коммуникация,
адекватное понимание возникают благодаря появлению общего для
взаимодействующих интерсубъективного мира.
Интерсубъективный мир - это не частный мир, а общий, привычный
социальный мир, который в конечном счете обусловлен интеракциями между
людьми, принадлежащими к одной весьма узкой социальной группе, которую
социолог называет "домашней" группой. Но в сознании индивидов этот
социокультурный мир выступает как мир объективный, независимый от них
самих. При этом сами индивиды создают лишь определенное знание об
интерсубъективном мире. В основном это знание (конструкты первого порядка)
приобретается в ходе социализации благодаря взаимодействию с другими
близкими членами "домашней" группы: "Мир (и природный, и социальный), -
пишет Шютц, - с самого начала является интерсубъективным... наше знание о
нем так или иначе социализировано. Более того, социальный мир с самого
начала является миром значений. Другой человек воспринимается не как
организм, а как такой же человек, а его явное поведение воспринимается не как
событие в пространстве и времени внешнего мира, а как действия такого же
человека, как и мы. Мы, как правило, "знаем", что делает Другой, ради чего он
это делает, почему он делает это именно в данное время и в данных конкретных
обстоятельствах"3.
Знание в "домашней" группе может иметь частные компоненты, которые
своеобразны у каждого индивида. Так, по Шютцу, запас повседневного знания,
детерминирован биографией индивида. Социолог исходит из того, что в
повседневной жизни каждый индивид вынужден осуществлять типизацию
предметов и явлений вокруг себя, чем и определяется индивидуальный кругозор
индивида, который социолог назвал биографической ситуацией индивида. В
течение жизни человека его биографическая ситуация постоянно изменяется:
число конструктов первого порядка постоянно увеличивается под влиянием как
непосредственного восприятия мира, так и главным образом благодаря
типизациям, накапливаемым с помощью языка. Биографическая ситуация,
представляющая собой, по существу, осмысленный опыт человека,
способствует накоплению знаний о мире, которые и позволяют индивиду
понимать и интерпретировать социальные действия окружающий его людей. И
так как личный опыт и знания каждого человека уникальны, то, соответственно,
неповторимы и его интерпретации жизненных реалий, которые биографически
детерминированы. Как же в таком случае возможны взаимное понимание
людей, сама их коммуникация?
"Мы"-группа и "Они"-группа
Шютц особо подчеркивает, что для типизации объектов и оценки
социальных действий каждый индивид использует ту шкалу измерений, которая
характерна для его "домашней" группы, имеющей общие конструкты первого
порядка. Однако интерсубъективный мир одной "домашней" группы может
существенно отличаться от интерсубъективного мира другой "домашней"
группы. Отсюда и проистекает то, что индивид из одной социальной группы
("домашней" группы) видит объекты иначе, чем человек из другой социальной
группы. Именно благодаря интерсубъективности повседневное знание и жизнь
3 Там же. - С. 488
125
индивидов одной группы отличается от других. Так возникают различия между
"Мы"-группа, в которой индивид чувствует себя как дома и "Они"-группа (иная
группа, в которой сложно понять конструктуры первого порядка её членов, из-
за чего возникают опасение и недоверия).
В социологии различия между "Мы"-группа и "Они"-группа (часто они
просто называются "Мы" и "Они") трактуются как различия между
внутригрупповыми и межгрупповыми отношениями. Изучение пары
противоположных отношений позволяет наблюдать "перерывы постепенности"
в социальной реальности, сравнивать разные самости. Как считает Шютц, при
переходе индивида из одной социальной группы в другую ему неизбежно
приходится сталкиваться не только с иным социокультурным порядком, но и с
тем, что члены новой группы руководствуются своими знаниями, имеют свою,
специфическую шкалу измерения значений и социальных объектов. Для
пришельца могут возникать и проблемные ситуации, и даже катаклизмы.
Отметим некоторые направления исследований, характерные для
феноменологической парадигмы. Интерсубъективный мир содержит знание,
включающее и убеждения, и элементы веры, которые реальны в том смысле,
что так их определяют сами участники интеракции определенной социальной
группы. Скажем, для некоторых племен, живущих сегодня в Австралии,
колдовство не является обманом, а элементом их социальной реальности.
Вследствие чего их обыденное знание может представлять интерес для
изучения, чтобы получить общее представление об их жизни. Или - составить
суждение о реалиях жизни в Советской России можно по документально
зафиксированным знаниям людей того времени, принадлежавших к разным
социальным группам, об окружающих их объектах и явлениях (дневники,
кинофильмы, литературные произведения), а не по нашим современным
знаниям - тому, как нам, "внешним" наблюдателям она кажется сегодня.
3. Концепция дома
Что Шютц понимает под "домом"? - "Мы будем понимать под домом
нулевую точку системы координат, которую мы приписываем миру, чтобы
найти свое место в нем... Символическая характеристика понятия "дом"
эмоционально окрашена и трудна для описания. Дом означает различные вещи
для разных людей. Он означает, конечно, отцовский дом и родной язык, семью,
друзей, любимый пейзаж и песни, что пела нам мать, определенным образом
приготовленную пищу, привычные повседневные вещи, фольклор и личные
привычки, - короче, особый способ жизни, составленный из маленьких и
привычных элементов, дорогих нам"4. При этом социолог подчеркивает, что
"дом означает одно для человека, который никогда не покидает его, другое -
для того, кто обитает вдали от него, и третье - для тех, кто в него
возвращается"5.
Особый интерес для Шютца представляет проблема реадаптации
индивидов к своей "домашней" группе после того, как они её покинули, какое-
то время жили в иных социальных группах, неизбежно усваивая новые знания и
новые измерительные линейки ценностей, типичные для этих групп. Как
складываются интеракции возвращающихся индивидов в свою родную
4 Шютц А. Возвращающийся домой. - Социс, 1995, № 2. - 139
5 Там же.
126
"домашнюю" группу с самыми близкими им прежде людьми? Проблема отнюдь
не надуманная. Достаточно вспомнить нашумевший американский сериал
"Рембо". Молодой, здравомыслящий американец, отмеченный всевозможными
знаками отличия во время боевых действий во Вьетнаме, в социокультурном
плане не может вернуться в свой прежний родной "дом": по совершенно новым
меркам знания (с позиций иных конструктов первого порядка) он оценивает
прежние социальные реалии и потому вступает в бесконечные конфликты с
властями.
Сам Шютц столкнулся с этой проблемой ещё в молодые годы. Он
принимал участие в боевых действиях в годы первой мировой войны и на себе
испытал тяготы взаимонепонимания, трудности налаживания диалога с
близкими людьми по возвращении домой. Возможно, именно этот личный опыт
побудил его к серьезным научным исследованиям данной темы.
Прежде всего, Шютц отмечает, что положение возвращающегося отлично
от положения чужестранца - последний готов к тому, что этот мир организован
иначе, по сравнению с тем, из которого он прибыл. Возвращающийся же
ожидает встретить то, что ему хорошо знакомо - людей, которые жили с ним в
одном пространстве и времени. Их интересы и цели были понятны. "Жить дома
- это значит воспринимать другого как уникальную личность в живом
настоящем, разделять с нею антиципации будущего в качестве планов, надежд и
желаний, наконец, это означает шанс восстановить отношения, если они
прерваны. Для каждого из партнеров чужая жизнь становится частью его
автобиографии, элементом личной истории"6. Интерпретация объектов является
общей для всех членов "домашней" группы: каждый индивид уверен, что он
поймет других, а они - его. Даже какие-то инновации (болезнь, смерть) в
условиях дома разрешаются рутинными способами.
Однако ситуация полностью меняется для покинувшего дом индивида.
Солдат, ушедших на службу, нередко удивляют письма из дома - сказывается
разрыв пространства и времени со своей группой, что отражается на
интерпретациях объектов и явлений, которые уже рассматриваются через
призму новой "домашней" группы, её иных конструктов первого порядка, а
также уникальной биографической ситуации солдата. С другой стороны, когда
возвращающийся домой будет говорить о своей жизни на фронте, может
оказаться, что его поступки кажутся близким людям величайшим героизмом, в
то время как сам он их представляет борьбой за выживание или выполнением
долга. И напротив: героизм может вовсе игнорироваться людьми дома.
Биографическая ситуация военной службы детерминирует особое восприятие
социального мира солдатом. Шютц замечает, что в гражданском обществе
солдат вынужден выбирать свои цели и средства, но не может, как в армии,
следовать авторитету или руководству. Поэтому он зачастую чувствует себя
"как ребенок без матери". Для всех возвращающихся справедливо, что
вернувшийся человек уже не тот, что был, ни для себя, ни для тех, кто ждал его
возвращения. "Здесь, - пишет Шютц, - оказывается под вопросом ни много, ни
мало, как обратимость внутреннего времени. Эта та самая проблема, которую
Гераклит выразил афоризмом о невозможности войти в одну и ту же реку
дважды... Даже если мы возвращаемся домой после короткого перерыва, мы
обнаруживаем, что старое, привычное окружение приобретает дополнительное
значение, возникающее из нашего опыта в период отсутствия: вещи и люди, по
6 Там же. - С. 140
127
крайней мере в начале, имеют другие облики. И требуется определенное усилие,
чтобы трансформировать нашу деятельность в рутинное русло и реактивировать
наши прежние отношения с людьми и вещами"7.
Из сказанного социолог приходит к практическому выводу о том, что
следует всех готовить к возвращению ветеранов в домашнюю группу. "Через
прессу и радио следует разъяснять домочадцам, что человек, которого они ждут,
уже не тот, другой, и даже не такой, каким его воображают. Повернуть
пропагандистскую машину в противоположном направлении, разрушить
псевдотипы батальной жизни и жизни солдата вообще и заменить его на правду
- не простая задача. Но необходимо уничтожить прославление сомнительного
голливудского героизма и нарисовать реалистическую картину того, как эти
люди думают и чувствуют, - картину не менее достойную и взывающую к
памяти. Поначалу не только родина покажет возвращающемуся домой
незнакомое лицо, но и он покажется странным тем, кто его ждет"8.
4. "Мы" и "Они" в российском обществе
Разумеется, феноменологическая социология Шютца не ограничивается
возможностями исследования поведения военнослужащих, эмигрантов,
путешественников или чужестранцев. Её теоретико-методологический
инструментарий может быть использована и для более масштабных
<< Пред. стр. 19 (из 48) След. >>
Список литературы по разделу