<< Пред.           стр. 3 (из 5)           След. >>

Список литературы по разделу

  НРПО 4-го поколения. Несмотря на огромное количество неправительственных религиозно-политических организаций, в том числе экстремистского характера, действующих в "мире ислама", ему не удалось до сих пор консолидировать их в единую силу. Попыткой такого рода объединения сил и объясняется учреждение по инициативе Усамы бен Ладена первоначально организации "арабов-афганцев" "Аль-Каида", а затем и "Мирового фронта джихада".
  Усама бен Мухаммед бен Авад бен Ладен родился в 1957 г. в Джидде (Саудовская Аравия). Он происходит из семьи йеменских крестьян, некогда перебравшихся в Саудовскую Аравию, где в годы нефтяного бума разбогатели на строительстве зданий и дорог. Сегодня семья бен Ладенов располагает капиталом в более чем 5 млрд. долларов, из которых почти 300 млн. - принадлежат Усаме [23]. На формирование его мировоззрения сильное влияние оказали палестинец шейх Абдалла Азам, а также участие в джихаде против правящего режима и советского присутствия в Афганистане. В ходе афганской войны сформировался многотысячный исламский экспедиционный корпус. Его руководителем после гибели в результате теракта Абдаллы Азама и стал Усама бен Ладен, что привлекло внимание спецслужб США, решивших использовать этот фактор в своих интересах.
  После вывода советских войск из Афганистана бен Ладен энергично выступал против следования Эр-Рияда в фарватере политического курса США и занял непримиримую позицию относительно присутствия в стране американских войск. С учетом роста настроений сочувствия и скрытой поддержки взглядов бен Ладена в кругах духовенства, студенческой молодежи, крупных предпринимателей саудовские власти сочли целесообразным избавиться от влиятельного диссидента, разрушающего внутреннюю стабильность общества, в результате чего в 1991 г. он был вынужден покинуть Саудовскую Аравию и обосноваться в Судане. С этого момента его отношение к американцам трансформировалось в фанатичную ненависть, следствием чего стали дерзкие террористические акты, осуществленные, по утверждению Вашингтона, боевиками подконтрольных бен Ладену исламских группировок: нападения на американских военнослужащих в Сомали, Йемене в 1992-93 гг.; взрыв в Международном торговом центре в Нью-Йорке в феврале 1993 г.; покушение на президента США Б.Клинтона в ходе его визита на Филиппины в 1995 г.; взрывы у зданий посольств США в Кении и Танзании в августе 1998 г. В настоящее время бен Ладен обвиняется американскими властями в организации террористической атаки на цели в Нью-Йорке и Вашингтоне, осуществленной 11 сентября 2001 г.
  В суданский период, по данным западных СМИ, бен-Ладен приступил к реализации идеи, связанной с созданием "Объединенного исламского государства", в состав которого, по его замыслу, должны войти все мусульманские государства, а к концу XXI в. в связи с неизбежным расширением его границ вся планета Земля должна стать единым исламским государством. Такое государство должно представлять собой "халифат" со столицей в Саудовской Аравии. Сам бен Ладен, не претендуя на роль халифа, по его словам, должен лишь "подготовить приход лидера всемирной исламской общины путем объединения наиболее радикальных сил" [23].
  Для реализации такого грандиозного проекта в тот же период бен Ладен использует подконтрольную ему военизированную организацию радикальных исламистов под названием "аль-Каида" ("Основа"), о создании которой в целях объединения на ее базе всех других экстремистских исламских группировок было объявлено еще в 1988 г. "Аль-Каида" рассматривает происходящие на Ближнем Востоке процессы как борьбу истинных мусульман, с одной стороны, и еретиков и безбожников - с другой. К врагам ислама относятся как умеренные исламские режимы, например в Саудовской Аравии и ряде других стран, так и США. Присутствие войск США в Саудовской Аравии расценивается Ладеном как очередной крестовый поход христианского Запада против мусульманского Востока, как оккупация святых мест, что выступает в качестве доминирующего мотива при активизации антиамериканских настроений. Усама бен Ладен никогда не скрывал, что у него три врага: коммунисты, крестоносцы, как именуются им западные государства, в первую очередь США, а также сионисты или иудеи, между которыми бен Ладен не видит различий. По его мнению, после распада лагеря мирового социализма с коммунизмом покончено, и теперь нужно сосредоточиться на борьбе против американцев и иудеев.
  Одновременно предусматривалось, что новая структура должна иметь за рубежом многочисленные филиалы, опирающиеся на местные исламские общины. В рамках этого замысла эмиссары бен Ладена выезжали в страны Ближнего Востока, США и Европы, где с помощью подставных лиц были зарегистрированы различные учреждения и фонды. Организация "Аль-Каида" получила в дальнейшем несколько новых названий, распространенных в настоящее время в исламистских кругах. Наиболее часто из них встречаются: "Исламская армия", "Исламская армия освобождения святынь", "Фонд исламского спасения", "Группа сохранения святынь".
  Особое место в созданной организации отводилось мобильным боевым отрядам. На территории Судана стали действовать полевые лагеря, где была организована военная и специальная подготовка исламистов. В качестве инструкторов использовались опытные боевики из числа осевших в Судане "афганских арабов".
  Таким образом, к середине 90-х годов Аль-Каида" превратилась в разветвленную международную структуру с представительствами во многих странах мира, в том числе в США и Европе. В настоящее время фактически ни одна "горячая точка" в мусульманских регионах, в том числе и на Северном Кавказе (известные террористы Э.Хаттаб и С.Радуев неоднократно заявляли, что поддерживают связи с лидером "Аль-Каиды", который финансирует их деятельность), не обходится без ее финансового и иного участия (подготовка и переправка боевиков, поставка оружия, боеприпасов и т.п.).
  В связи с антиамериканской направленностью деятельности бен Ладена и его организации на территории Судана правительство США развернуло в ООН беспрецедентную кампанию по обвинению Хартума в поддержке международного терроризма, в результате чего бен Ладен был вынужден перебраться в Афганистан, сделав ставку на сотрудничество с движением талибов, которым передал значительные финансовые средства для приобретения оружия и боеприпасов, подкуп полевых командиров в рядах оппозиционной коалиции А.Ш.Масуда, установление связей с некоторыми вождями пуштунских племен на юге и юго-востоке Афганистана. Именно в этот период возникает и укрепляется ваххабитско-талибский альянс.
  В феврале 1998 г., по данным средств массовой информации, У. бен Ладену удалось объединить вокруг "Аль-Каиды" ряд экстремистских исламских группировок, создав "Всемирный исламский фронт борьбы с иудеями и крестоносцами", получивший известность как "Мировой фронт джихада" (МФД). Помимо него учредителями "фронта" стали: руководитель египетской организации "Аль-Джихад" доктор Айман аз-Завахири; председатель консультативного совета "Гамаа Исламия" Рифаи Ахмед Таха Муса (Египет); секретарь пакистанской исламской организации "Джамиат уль-Улема-е-Пакистан" ("Ассоциация улемов Пакистана") шейх Мир Хамза; лидер пакистанского движения "Харакат аль-Ансар" Фазлуль ар-Рахман и лидер движения "Джихад" из Бангладеш Абд аль-Салям Мохаммед [23]. В МФД также вошли пакистанская организация "Аль-Хадис", ливийская "Аль-Джамаа аль-Исламия", иорданская "Байат аль-Имам" ("Присяга имама"), алжирская "Вооруженная исламская группа", йеменский "Джихад", ливанские "Асбат аль-Ансар", "Джамаа исламия" и др.
  Эти организации и прежде координировали свою деятельность, но вне единых структур управления. Каждая организация самостоятельно определяла объекты для нападений, сотрудничество осуществлялось на уровне боевых подразделений, но руководители организаций действовали абсолютно самостоятельно. С созданием МФД отношения были коренным образом реорганизованы. Во главе Фронта появилась "Шура" - совет во главе с бен Ладеном, осуществляющий руководство в целом. В новом состоянии организация управляется более жестко, что увеличивает эффективность боевых операций и международной деятельности. Опираясь на обширную сеть сторонников в США, Европе и Азии, Ладен управляет своей организацией посредством самых современных средств связи, используя, в том числе, и спутниковые средства.
  Своими главными целями МФД, как и "Каида", провозгласил борьбу с интересами США и Израиля и поддержку "исламской революции" во всем мире, о чем было заявлено в обнародованной в феврале 1998 г. "фетве". Во втором обращении, сделанном в мае 1998 г., Фронт призвал всех мусульман начать "священную войну" против американцев и израильтян. Организация также заявила о своей всемерной поддержке вооруженной борьбы палестинцев, выступающих против "капитулянтской" политики Я.Арафата. Конечной же целью этой организации было провозглашено создание "Объединенного исламского государства" путем поэтапного установления в мире "нового исламского порядка", основанного на верховенстве духовной власти и шариатского права. Единственным методом утверждения новой власти признается вооруженная борьба, прежде всего, террористические акты.
  Один из лидеров египетской экстремистской группировки "Гама'а исламийя" А.Мабрук в интервью издающейся в Лондоне на арабском языке газете "Аль-Хайат" заявил, что организация "Всемирный исламский фронт", в которую входит ряд экстремистских группировок, в том числе и руководимая У. бен Ладеном "Аль-Каида", располагает химическим и биологическим оружием, которое она намерена использовать против израильских и американских объектов. "Фронт" якобы разработал около 100 операций с применением этого оружия, которые планирует провести в различных районах мира [24]. Осенью 1998 г. большой переполох в США вызвали слухи о намерении У. Бен Ладена приобрести в одной из стран Средней Азии или на Украине компоненты, необходимые для производства атомной бомбы. Газета "Аль-Хайат" сообщила тогда, что Усама уже раздобыл ядерную установку [23].
  С середины 90-х годов одним из направлений деятельности бен Ладена становится его участие в осуществлении идеи "прорыва" движения исламского фундаментализма в южные регионы России. Особо пристальное внимание бен Ладена вызвали активные действия чеченских сепаратистов. Замысел, связанный с поддержкой этого движения, по всей видимости, предусматривал ускорение процесса создания на территории Чечни независимого исламского государства, которое должно было стать не только символом, но и полигоном институционального строительства в духе идей радикального исламизма, плацдармом для образования других независимых от Российской Федерации исламских республик на Северном Кавказе.
  Пик интереса бен Ладена к северокавказскому региону России пришелся на 1999 г., поскольку уже с середины этого года он приступил к финансированию операции по проникновению боевиков из числа арабских и афганских моджахедов в составе дагестанских и чеченских бандформирований на территорию Дагестана. В частности, командующий войсками Северокавказского военного округа генерал-полковник Г.Н.Трошев утверждает, что в тот период времени "бен Ладен не только перевел Басаеву и Хаттабу более 30 млн. долларов, организовал поставки оружия и боевую подготовку, но и лично посетил диверсионные лагеря под чеченским селением Сержень-Юрт накануне вторжения в Дагестан" [25, C.175]. Очевидно, что бен Ладен и его ближайшее окружение приняли решение о необходимости перехода от практики проведения разовых терактов, требующих длительной и тщательной подготовки, но дающих относительно невысокий эффект, к организации масштабных боевых действий. Такая тактика, по замыслам ее инициаторов, должна была привести к расширению их поддержки даже со стороны режимов, негативно относящихся к политической практике исламских экстремистов. При этом сам бен Ладен определил для себя роль общего стратега и международного координатора, аккумулирующего в своих руках и распределяющего поступающую из мусульманских стран материальную помощь. Такая позиция руководства мирового исламского терроризма, по нашему мнению, и стала одной из основных причин, побудивших лидеров дагестанских и чеченских "ваххабитов" совершить в августе 1999 г. агрессию против Дагестана.
  Таким образом, появление на мировой арене такого агрессивного международного формирования как "Мировой фронт джихада" по масштабам, поставленным целям и характеру, безусловно, является новым этапом в развитии неправительственных религиозно-политических организаций, активно осуществляющих акции международного терроризма. Ему присущи четыре отличительные особенности, на которые обращают внимание эксперты из Международного института стратегических исследований Стивен Саймон и Даниэль Бенджамин, характеризуя новый вид международного терроризма исламского толка: терроризм, совершаемый под религиозными лозунгами (или терроризм с религиозной мотивацией); массовый характер жертв в результате проведенных терактов; хорошая профессиональная и боевая подготовка террористов; стремление террористов обладать оружием массового уничтожения [26, C.59-75]. Все это позволяет отнести МФД к последнему и наиболее опасному с точки зрения угроз мировому сообществу поколению исламистских НРПО.
  Что же касается вопроса о месте действующих на Северном Кавказе "ваххабитских джамаатов" в системе других НРПО радикальной направленности в мире ислама, то можно утверждать о весомости воздействия внешнего фактора на процесс их возникновения и функционирования. Прежде всего, это связано с финансовой и иной подпиткой из-за рубежа и присутствием в их рядах значительной группы зарубежных "моджахедов" из многих стран Ближнего и Среднего Востока. Вопрос о внешней финансовой помощи дает основание утверждать, что эта "помощь" выступает весомым фактором радикализации "ваххабитского" движения в этом регионе России.
  Аргументом в пользу политического манипулирования местными "борцами за веру" со стороны внешних сил выступает и их идеологическая несамостоятельность. Опора на арабских и пакистанских миссионеров, а также характер "образования", полученный местными "ваххабитами" в хаттабовском институте "Кавказ" и лагерях по подготовке диверсантов и террористов в Афганистане, Пакистане и других странах, предопределили сложное протекание процесса выработки здесь "национальных" моделей салафитского ислама. Тенденция к механическому перенесению на местную почву фундаменталистских ценностей, несущих на себе отпечаток иных социально-исторических условий, способствует высокой степени социальной конфликтности "ваххабитов" и их отчужденности от широких слоев традиционного в регионе общества. Северокавказские "ваххабиты" даже не стремятся осмыслить местные реалиии, предпринимая усилия втиснуть их в рамки идей, подчерпнутых ими из произведений зарубежных салафитских авторов: Ибн Ханбалы, Ибн Таймийи, Ибн аль-Кайима, аль-Ваххаба, аль-Маудуди, С.Кутба и др. Северокавказские "ваххабитские" лидеры (Кебедов, Тагаев, Басаев, Удугов, Яндарбиев и др.) не создали, да и не в состоянии создать, ни одного стоящего произведения, которое позволило бы говорить о появлении у местных "ваххабитов" собственной политической идеологии, соответствующей современным реалиям. Общие рассуждения о необходимости "освобождения", введения шариата и т.п. не могут компенсировать отсутствие социально-политической программы у движения, которое заявляет претензии на власть в регионе. Сказанное позволяет утверждать, что на практике военно-политическая активность северокавказских "ваххабитов" лишена созидательного содержания и не выходит за рамки минимальных целей, преследуемых внешними силами - дестабилизировать ситуацию в регионе и ослабить влияние России на Северном Кавказе.
  Примечания.
  1. Кузнечевский В. Чью тень скрывают террористы?//Российская газета. 1999. 24 сент.
  2. Челноков А. Ваххабиты в Тобольске // Совершенно секретно. № 10 (125). 1999, окт.
  3. См. об этом подробнее: Добаев И.П. Политические институты исламского мира: идеология и практика. - Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001. - С. 13-67.
  4. См. подробнее: Игнатенко А.А. Зеленый Internetционал. Всемирное исламистское движение в преддверии XXI века приобретает парадоксальные формы//"НГ-религии", 24 марта 1999 г.
  5. Об ассоциации "Братья-мусульмане" см. подробнее: Левин З.И. Ислам и национализм в странах зарубежного Востока. - М., 1988. - С. 102-110; Малышева Д.Б. Братья-мусульмане как идейно-политическая сила в арабском мире//Идейно-политические течения в арабских странах. Реферативный сборник ИНИОН. - М., 1983; Сейранян Б.Г. Египет в борьбе за независимость.1945-1952. - М., 1970; Banna al H. Five Tracts of Hasan al-Bannah. 1978; Mitchel R. The Society of the Muslim Brothers. - L., 1969; Briere C., Carre O. Islam, guerre a I'Occident? - P., 1983.
  6. Милославская Т.П. Начальный этап деятельности ассоциации "Братьев-мусульман//Религии мира. История: Ежегодник. - М., 1982.
  7. Левин З.И. Мусульманское реформаторство и политика/Ислам и исламизм/Под общ. ред. Е.М.Кожокина, В.И.Максименко. - М.: РИСИ, 1999.
  8. Enayat H. Modern Islamic Political Tought. - Austin, 1982. - C. 71; Аль-Банна Хасан. Рисалят аль-му'тамар аль-хамис. - Каир, б/г. - С. 109.
  9. Цит. по: Abdel-Malek A. La Pensee politigue arabe contemporainne. - Paris, 1970.
  10. Цит. по: Le Mond. - 1996. - 30 aout.
  11. Цит. по: Хусейн Мухаммад. Аль-Иттиджахат аль-ватания фи-ль-адаб аль-мысри аль-хадис. - Каир, 1956. - Ч. 2.
  12. См. подробнее: Борисов А.Б. Роль ислама во внутренней и внешней политике Египта (ХХ век). - М., 1991; Игнатенко А.А. Халифы без халифата. - М., 1988.
  13. Васильев А.М. Египет и египтяне. - М.: "Мысль", 1986.
  14. Максименко В.И. Фундаментализм и экстремизм в исламе. Предисловие/Ислам и исламизм/Под общ. ред. Е.М.Кожокина и В.И.Максименко. - М., 1999.
  15. Кемаль Хадж Саид Джавади. Ихван аль-мусульмин дар эстехан-е тарих: Х.Банна - С.Кутб ("Братья-мусульмане" на карте истории: от Хасана аль-Банны до Сейида Кутба). - Тегеран, - 1979 (на перс. яз.).
  16. Цит. по: Sivan E. Radical Islam//Medieval Theology and Modern Politics. - New Haven, 1985.
  17. Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими. Книга единобожия. - Баку, 1997.
  18. Игнатенко А.А. Эндогенный радикализм в исламе//Центральная Азия и Кавказ. -2000.-№2(8).
  19. Арухов З.С. Эксремизм в современном исламе. - Махачкала: "Кавказ", 1999.
  20. Middle East International, 1987, 24 Oct.
  21. Сикоев Р.Р. Талибы строят исламский эмират//Ислам и политика. - М.: "Крафт", 2001.
  22. "Толу-йи афган" ("Афганский восход"). - 1996. - 30 окт.
  23. Капитонов К.А. Отец террора//Независимая газета. - 2000. - 10 февр.
  24. ИТАР-ТАСС. Пульс планеты. - 1999. - 20 апр.
  25. Трошев Г.Н. Моя война. - М.: Вагриус, 2001.
  26. Simon S. and Benjamin D. America and the New Terrorism//Survival. 2000. Vol. 42. N 1.
 
 
 
 Гонатарь Н.В.
 Некоторые факторы современной геополитической ситуации на Юге России.
  Новая система территориальной организации общества и хозяйства, складывающаяся на рубеже XXI в. как на региональном, так и на глобальном уровне, ставит вопрос о форме включения отдельных стран и регионов в глобализирующуюся экономику. Юг России как субъект геоэкономических и геополитических отношений нуждается в целостной оценке места и стратегии развития, что должно обеспечить сохранение территориальной целостности региона как части Российской Федерации и его экономических позиций. Сегодня решение этой задачи должно учитывать тот факт, что Юг России стал объектом внимания со стороны ряда геополитических лидеров. В связи с чем представляет интерес ряд факторов геополитической ситуации в регионе.
  Современные постиндустриальные общества характеризуются развитием высокотехнологичного производства, высокой долей в структуре хозяйства сферы обслуживания, высоким уровнем оплаты труда, свертыванием своих добывающих отраслей и зависимостью от мировых рынков сырья. Последнее представляет особый интерес в контексте настоящего анализа. Так, в 1950 г. на США приходилось 9,5 % населения мира, при этом ими расходовалось половина всех добываемых в мире полезных ископаемых. Как следствие, США, имевшие в начале века 15-процентный избыток сырья, к середине века стали испытывать 9-процентный дефицит. Будучи в 30-40-е гг. абсолютным экспортером сырья меди, нефти, цинка и лесоматериалов, США превратились в абсолютного импортера этих и других видов сырья. Сокращение добывающей промышленности наиболее рельефно проявилось в угледобывающей отрасли: в Великобритании в 1985 г. в угольной отрасли работало 216,5 тыс. человек, сейчас - ок. 11 тыс.; около 20 тыс. досрочно ушли на пенсию. Во Франции принято решение о постепенном свертывании угольной добычи в восточных районах страны. Результатом указанной зависимости стали энергетические кризисы в 1973 и 1979-80 гг. Важнейшим экономическим следствием чего для стран Запада стало развитие высоких технологий, энергосбережения и вторичного использования природных ресурсов. Достаточно сказать, что до 1973 г. страны ОЭСР на каждую тысячу долл. валового национального продукта тратили 0,29 т нефти, к нач. 90-х этот показатель составил 0,18.
  Упомянутые тенденции привели к повышению внимания со стороны мировых держав к источникам сырья и путям их транспортировки, что призвано обеспечить стабильность потребления в соответствующих странах. Юг России с 90-х гг., когда регионы стали более активно включаться во внешнеэкономические связи, выступает на мировом рынке прежде всего как поставщик сырья, обладая при этом также весьма выгодным транспортно-географическим положением для транзита углеводородов на мировой рынок. Юг России (как часть Каспийского региона) рассматривается в качестве одной из важнейших сырьевых баз по двум причинам. Во-первых, спрос на нефть в ближайшие 15 лет возрастет, по прогнозам, в Китае - на 170-180 млн. т., в Юго-Восточной Азии - на 300-310 млн. т, в западной Европе - 70-80 млн. т. При этом запасы нефти на Аляске и в Северном море к 2015 г. будут практически исчерпаны.
  Ситуация в регионе после распада Советского Союза характеризуется децентрализацией управления ресурсными потоками, опосредованным (национальными добывающими компаниями) отстаиванием странами Запада своих интересов. Крайне важным становится также обеспечение влияния той или иной страны на территориях, по которым будет транспортироваться сырье. На южных рубежах России сейчас возникает новый региональный лидер - Турция, которая контролирует единственный транспортный путь из Черного моря в Мировой океан. Последнее особенно важно, т. к. Турция, которая делала попытки ограничить проход судов через Проливы, может реально влиять на направление топливных потоков в регионе. В результате в среднесрочной перспективе для России может оказаться затруднителен контроль над сырьевыми потоками не только с Кавказа, но и из Средней Азии. Проблема Каспийского региона имеет два аспекта - раздел ресурсов Каспия и определение путей транспортировки нефти и газа.
  Объем важнейшего вида сырья региона - нефтяных запасов Каспия - без учета иранской доли ресурсов, которая плохо изучена, составляет ок. 10 млрд. т. России принадлежит 1-1,5 млрд., Азербайджану - более 4, Казахстану 1,0, Туркмении - более 2,5 млрд, т. Оценки углеводородного потенциала региона, впрочем, сильно разнятся (табл.)
  Таблица
  Нефтяные запасы Каспийского региона (млрд. баррелей)
 Страна Доказанные Запасы Прогнозируемые
 запасы Всего Азербайджан 3,6-11,0 27 31-38 Иран 0 12 12 Казахстан 10,0-16,0 85 95-101 Россия 0,2 5 5 Туркмения 1,4-1,5 32 34 Узбекистан 0,2-0,3 1 1 Всего 15,4-29,0 163 178-191 Источник: U. S. Energy Information Administration (1997)
 
  Россия и Казахстан уже поделили прилегающую часть шельфа по принципу равноудаленных точек - срединной линии, Азербайджан и Туркменистан имеют в связи с разделом нерешенную проблему месторождений Чираг и Азери, на которые претендуют оба государства, но конфликт имеет шанс разрешиться мирными средствами. Россия выступает против раздела Каспия по таким параметрам, как "толща воды" и "поверхность моря", то есть Каспий должен оставаться свободным в части судоходства, использования биоресурсов, охраны окружающей среды. При этом до заключения договора между Россией и Казахстаном правовой статус Каспия регулировался советско-иранскими договорами 1921 и 1940 гг.
  Основными районами добычи углеводородного сырья служат месторождение Тенгиз в Казахстане и месторождения на юго-западе Каспия, из которых можно отметить Чираг, Азери и Гюнешли. Поставки нефти с месторождения Тенгиз ведет Каспийский Трубопроводный Консорциум (КТК). Как пути транспортировки нефти первоначально рассматривались, во-первых, трубопровод по северному побережью Каспийского моря через Тихорецк к Новороссийску (который и был построен и введен в строй в 2001 г.). Второй путь - через Баку по территории Турции на турецкий средиземноморский порт Джейхан. В капитале совместного предприятия "Тенгизшевройл", которое занимается эксплуатацией Тенгизского месторождения, 45 % принадлежит американской компании "Шеврон". Членами КТК являются Россия, Казахстан, "Шеврон", "Мобил", итальянский "Аджип", "Бритиш газ". На выбор пути транспорта тенгизской нефти активное влияние оказывали США. Приоритетным для США являлся путь Баку-Джейхан, то есть через территорию Турции. Это объясняется тем, что США благодаря такому пути могли бы оказывать влияние на политику в регионе, чему, в частности, способствует партнерство США и Турции в рамках НАТО. Однако компания "Шеврон" заняла отрицательную позиции по отношению к пути на Джейхан, что объясняется сугубо экономическими соображениями: стоимость проекта трубопровода на Новороссийск составляет 2,24 млрд. долл., на Джейхан - 3,5-4 млрд.
  Второй район добычи нефти и пристального внимания заинтересованных сторон - азербайджанские месторождений на юго-востоке Каспия. Их эксплуатацией занимается Азербайджанская международная операционная компания (АМОК), куда входит также одна из российских нефтяных компаний. Добыча т. н. "большой" каспийской нефти также ставила вопрос о путях ее транспортировки. Проводившиеся в предшествующие несколько лет контакты в Вашингтоне в администрации США, где были представлены нефтяные компании страны, показали нецелесообразность такого шага, как освоение маршрута Баку-Джейхан. Здесь нужно отметить, что российский вариант трубопровода - Баку-Новороссийск изначально дешевле, но он проходит через территорию Чечни. В связи с этим в период первой чеченской кампании высказывались предположения о скрытой поддержке Турцией боевиков в Чечне, обусловленной желанием закрыть этот маршрут, переключив азербайджанскую нефть на транзит через Грузию и Турцию. (Проблема Чечни была преодолена строительством компанией "Транснефть" нитки трубопровода в обход территории республики.)
  Юг России испытывает также значительные проблемы в военно-политической сфере в связи с непрекращающимся противостоянием в Чечне. После терактов в США 11 сентября 2001 г. остро встал вопрос о финансировании международного терроризма. На наш взгляд, проблема контроля и сбыта ресурсов и проблема устойчивости террористического движения тесно связаны. Примером может являться удаленная от нашего региона ситуация в Анголе. В 1997 г. страна добывала 15 % алмазов мира на сумму 700-800 млн. долл. При этом неконтролируемый правительством экспорт незаконно добытых алмазов группировкой УНИТА достигает 300-500 млн долл., что позволяет рассматривать в качестве источника финансирования УНИТА незаконно добываемые алмазы. Для Юга России проблема финансовой поддержки ортодоксальных военизированных течений встала в связи с появление ваххабитов в Чечне и Дагестане. Течения подобного толка опираются на внешнюю финансовую поддержку "сырьевых" стран, в т. ч. стран Персидского залива, хозяйственный комплекс которых основывается почти исключительно на эксплуатации природных ресурсов, потребителями которых являются прежде всего экономически развитые страны.
  В 1998 г. в США впервые за всю историю страны зарегистрировано 200 млн. автомобилей. По данным американской компании "Полк", занимающейся мониторингом автомобильного рынка, за последний год число машин в США возросло на 2.780 тысяч. Это только один из примеров нарастающей динамики материального потребления в развитых странах. Общий же вывод заключается в том, что материальной потребление, оплачиваемое развитыми странами, имеет своей основой ресурсы стран "третьего мира", которые являются базой экстремизма. Трагичным подтверждением последнего стало уничтожение ВТЦ в Нью-Йорке в сентябре 2001 г., требовавшее, по всеобщему признанию, высокой организации, координации и финансовых ресурсов Активность террористических организаций направлена против стран, символизирующих для них "новый мировой порядок", прежде всего - США. В 1979 г. в Тегеране исламские студенты захватили штурмом посольство США и в течение 444 дней удерживали 52 американцев в заложниках. В 1983 г. в Бейруте самоубийца-шиит подорвал свой грузовик на территории военной базы США, в результате чего погиб 241 американский военнослужащий. В 1997 г. было зарегистрировано 304 акта международного терроризма, около трети их было направлено против США За двумя крупными терактами - взрывами у американских посольств в Кении и Танзании, а также терактами в Нью-Йорке в 2001 г. - стоял Усама бен Ладен - саудовец по происхождению, давно известный американским спецслужбам как вдохновитель и финансовый спонсор исламских экстремистов.
  Таким образом, проблема экстремизма, актуализировавшаяся сегодня на территории Юга России с распространением ваххабизма и исламского терроризма, должна рассматриваться на ином уровне. Речь может идти об определенной запрограммированности деструктивных течений в цивилизации, непосредственно увязанной с ростом достижений в материальной сфере. Современное общество является "обществом потребления", причем акцент здесь следует сделать на растущем потреблении ресурсов, задаваемом в значительной мере не реальными потребностями, а конкурентной борьбой, которая имеет средством продвижения товаров и услуг сложившуюся индустрию рекламы. При нынешнем подходе к потреблению и распределении ресурсов (концентрации их в беднейших странах Юга) продолжает сохраняться финансовая основа религиозных и иных фундаменталистских движений, которые будут иметь постоянные легальные и нелегальные (наркотики, "пиратская" продукция) доходы для своей деятельности. В то же время реальной остается и поляризация населения планеты по уровню жизни ("богатый Север" и "бедный Юг"), что создает благоприятную почву для манипулирования общественным сознанием населения развивающихся стран, доля которого в населении Земли постоянно возрастает. Таким образом, решение целого ряда проблем - от геополитических, геоэкономических, экологических, проблем безопасности до проблемы устойчивого развития стран и отдельных регионов, лежит в плоскости трансформации структуры мирового материального потребления и определяющих его социальных установок.
 
 
 
 Шевелев В.Н.
 Кавказ в контексте геополитического мышления
  В условиях глобальной трансформации международного сообщества и формирующегося многополюсного мира размывается единая ось исторического процесса. В 90-е годы, после развала Советского Союза, сложился "сквозной пояс" суверенных пространств от Прибалтики до Памира, включая и Кавказ. По определению В.Цымбурского, это - Великий Лимитроф, образованный переходящими друг в друга перифериями всех цивилизаций Старого Света, и именно здесь будут разыграны важнейшие военно-стратегические и геоэкономические сценарии начала ХХI столетия (1, С.142).
  Кавказ в современной геополитике - эта тема в последнее десятилетие вызывает большой социальный интерес. Ведь после распада Советского Союза этот регион превратился в арену многочисленных внутрирегиональных и внутристрановых конфликтов, в объект активной внерегиональной экспансии. Однако многие грани и аспекты проблемы размываются и утрачивают четкость в многочисленных спорах по поводу "геополитического подхода". В чем тут дело ? Казалось бы, ясно, что основные характерные черты Кавказа как геополитического и культурно-цивилизационного пространства обусловлены природно-географическими, климатическими и территориальными особенностями, которые всегда влияли на исторические судьбы народов и этносов. Отсюда - прямой выход на геополитические экстраполяции. Однако современные геополитические штудии практически не учитывают наработок классической геополитики, сводят суть проблематики исключительно к сфере международных отношений и внешней политики.
  Идея геополитики получила широкое распространение в интеллектуальной мысли России 90-х годов. Н.Косолапов пишет: "На авансцену политического сознания вышла и уверенно заняла на ней доминирующее место не концепция и не теория, а именно идея геополитики", которая обретает статус идеологии (2, С.57). В свою очередь, Т.Михайлов именует геополитику "идеологией восстановления великодержавного статуса страны" (3, С.6). А.Дугин ставит геополитику как идеологию в один ряд с марксизмом и либерализмом (4, С.12) Для В.Цымбурского геополитика - это мировидение и род занятий (5). М.Рац, отказывая геополитике в статусе науки, видит в ней "проекцию политики на географическую карту", а если учесть, что "география нам не подвластна, то придется признать: какова политика, такова (с учетом географического фактора) и геополитика" (6). Таким образом, налицо серьезный разброс мнений. К тому же в понятие геополитики вкладывают одновременно глобальность масштабов восприятия и мощь действия, устойчивую структуру исторических событий и значимые международные процессы, концептуализацию политического поведения и проекты обеспечения международной безопасности (7, С.103).
  Что же такое геополитика? Идеология? Наука? Дисциплина? Интеллектуальная парадигма? Если обратиться к наработкам "отцов-основателей" геополитики, то следует признать, что первоначально она развивалась в русле такой академической дисциплины, как 'политическая география" (Ф.Ратцель, ранний Х.Маккиндер). Эти и другие авторы отталкивались от особенностей цивилизаций и государств, обусловленных их пространственно-географическим расположением. Пространственная структура определяет структуру истории, прежде всего истории политической - этот постулат стал один из ведущих в геополитике. Государство интерпретировалось как пространственно-географический организм. Однако с течением времени предмет геополитики заметно изменился в сравнении с классическим подходом. Ныне геополитика рассматривается многими в качестве комплексной дисциплины о современной и перспективной "многослойной" и многоуровневой глобальной политике, многомерном и многополярном мире (8, С.9) И все же на сегодняшний день в многочисленных публикациях она предстает как бы в нескольких обличиях: это и наука, стремящаяся открывать законы явлений и процессов, это и совокупность знаний, идей и методов, служащих делу политики, это и метод обработки данных, это и политическая доктрина, это и философия истории и т.п. Недаром М.Ильин под маркой геополитики различает, во-первых, геополитические мечтания - "дилетантское философствование на темы политики, пространства и истории", которое способно служить для политиков "руководством к действию" и преврашается в "геополитическую мистику"; во-вторых, геостратегические штудии; в-третьих, геополитику как подлинную науку, под которой он понимает учение "об организации политий в качественно определенном пространстве" (9, С.82).
  На наш взгляд, функционально работающим представляется подход
  тех авторов, которые увязывают геополитику с географическими и культурно-цивилизационными характеристиками, не ограничивая ее сферой международных отношений (Б.Ерасов, А.Казарян, В.Цымбурский). Так, у В.Цымбурского геополитика выступает как "искусство наложения намечающихся, еще не вполне проясненных для общества кратко - и среднесрочных требований на тысячелетние культурно-географические и физико-географические ландшафты". Геополитика действительно служит политике, но вовсе не тем, что информационно обслуживает уже сформулированные цели (это дело политической географии), но сама пытается определять такие цели, заложив их в образы, предлагаемые интуиции политического класса (10, С.20).
  Геополитика выступает в качестве особой техники образного моделирования мировых и региональных тенденций и процессов. Таким образом, Кавказ как культурно-географический образ может быть выявлен посредством ситуационного моделирования. Ведь недаром французский исследователь И.Лакост полагает, что задача геополитики - объяснение ситуации. Отталкиваясь от методологии Д.Замятина, считающего, что динамика геополитических пространств может быть описана как динамика геополитических или политико-географических образов (11, С.16), представляется возможным описать геополитический образ Кавказа.
  Геополитическая картина мира - это целостная система взаимосвязанных политико-географических образов различных уровней осознания пространственно-географической реальности - от локальной до континентальной. Геополитический политико-географический образ метафизически проистекает из особенностей культурного ландшафта и исторического пространства. Именно в этом смысле В.Цымбурский трактует геополитику как тип мировоззрения и как политически значимую практику. В первом аспекте она выступает через восприятие мира в "политически заряженных географических образах', во втором - в качестве специфической деятельности, которая, вырабатывая подобные образы, имитирует процесс принятия политических решений, а иногда и прямо включается в него (12, С.19).
  Говоря о геополитическом измерении Кавказа, приходится отметить, что его характеристики определяются двумя существенно значимыми обстоятельствами - это пространство, где "стыкуются" две цивилизации - христианская и исламская, и где разграничиваются и взаимодействуют Запад и Восток как культурно-цивилизационно-географические образования.
  С давних времен Кавказ рассматривался как важный геостратегический регион, арена противостояния Византии, Османской империи, Ирана и России. На протяжении всей его истории здесь происходило смешение различных племен и этносов. В политическом и духовном менталитете народов Кавказа веками оформлялись и кристаллизировались пространственно-территориальные критерии социальной организации и самоидентификации. Пространство Кавказа осознавалось как способное защитить от внешнего врага и, вместе с тем, трудное для освоения. Горы способствовали сохранению в этнических характеристиках наиболее архаических качеств.
  Специфика политической культуры, общественного сознания и социальной психологии народов Кавказа и сегодня в значительной степени обусловлена судьбами культурно-исторического развития. Закавказье, а еще в большей степени Северный Кавказ уже с ХVII - XVIII вв. все более тесно связываются с Российским государством. Это была территория освоения и колонизации, притягивающая предприимчивых и свободолюбивых людей, искателей приключений и авантюристов. Кавказская война XIX века потрясла и Россию и Кавказ. Имам Шамиль извлек из неприступности гор и фанатизма горцев все, что было можно. Однако в ХХ веке на равнинах и в городах начались бурные миграционные процессы, воздействующие на социальную и духовную жизнь населения, его ценностные ориентации и жизненные предпочтения. А новая ситуация, сложившаяся в 90-е годы ХХ века, сделала геополитическое пространство Кавказа чрезвычайно изменчивым, нестабильным и плюралистичным в силу его открытости внерегиональным экономическим и информационным потокам.
  Кавказ как геополитический феномен содержит в себе противоречие уже по самой своей сущности. С одной стороны, это периферия, нечто вроде цивилизационной провинции (окраины), что по определению не относится к сфере большой политики, с другой - пространство пристального интереса многих крупных держав, что уже само по себе выводит Кавказ на рамки провинциально-периферийного статуса. В геополитическом ландшафте Кавказ играет роль одного из важнейших плацдармов, за который ведет борьбу различные государства и разнообразные политические силы. Одни аналитики полагают, что геополитическое значение Кавказа определяется неразрывной связью нефти и политики, по мнению других, все конфликты на Кавказе отражали и отражают столкновение двух глобальных геополитических сил, противоположных геополитических интересов: России и США, или, более широко, России и Северо-Атлантического Союза.
  Как известно, еще в конце XIX века Западная Европа и США начали борьбу за бакинскую нефть. После развала Советского Союза началось активное вытеснение России из бывших советских республик Закавказья. Иностранный капитал в первую очередь двинулся в регионы, богатые нефтью, золотом, цветными металлами (13, С.68). Страны Запада рассматривают Кавказ не только как стратегически значимый рынок энергоносителей, но и как плацдарм, позволяющий в обход России выйти к богатствам Каспийского моря. Возрастает влияние на Кавказе Турции, Ирана, арабских стран. Этот регион стал составной частью дуги нестабильности, которая в геополитическом отношении означает противостояние атлантической и континентальной моделей развития, а в культурно-цивилизационном столкновение евро-американской, исламской и православной цивилизаций (14, С.16).
  Российские приоритеты на Кавказе заключаются в том, чтобы обеспечить здесь стабильность, содействовать становлению экономически развитых и демократических соседей, отстаивать здесь свои национально-государственные интересы. Однако ситуация осложняется процессами, происходящими в массовом сознании. В условиях постсоветской реальности на людей обрушился поток исторической информации, обнажившей давние противоречия и проблемы, когда чуть ли не каждый экскурс в историю содержит в себе потенциал конфликтности, сопровождается новым мифотворчеством, предельной героизацией прошлого. Каждый из народов начинает замыкаться на своих "приватных" этно-национальных интересах, не всегда считаясь с интересами соседей (15, С.206). Крушение господствующих многие десятилетия порядка и социальных гарантий, разрушение всей системы социокультурных символов, составлявших основу самоидентификации, вызывает негативную психологическую реакцию. Нежелание жить по-старому причудливо сочетается в массовом сознании с неумением жить по-новому и разочарованием в новым социальных идеалах. Все это является условием для того, чтобы манипулировать массовым сознанием в различных конъюнктурных целях.
  Россия географически, исторически, экономически и политически всегда была тесно связана с Закавказьем. Здесь - сфера ее национальных интересов. Уже в 1993 году для многих отечественных независимых экспертов стало очевидно, что российская дипломатия должна оставить претензии на возможность полного совпадения наших интересов и интересов западных держав, более четко обозначить свои приоритеты в сфере международной политики. Один из постулатов геополитики заключается в том, что географическое пространство является не просто территорией государства и одним из атрибутов его силы. Пространство само есть политическая сила. И хотя после распада Советского Союза Россия потеряла в сравнении с ним почти половину населения и немалую часть территории, многие ее интересы по-прежнему имеют глобальное звучание. Что же касается интересов на постсоветском пространстве и в зонах традиционного присутствия, то значение их еще более возрастает, поскольку здесь вызревают новые вызовы и даже угрозы российской безопасности.
  Таким образом, мы видим, что геополитический подход, если его не ограничивать только рамками международных отношений, способен расширить "картину мира" для исследователя. Во-первых, он позволяет интерпретировать геополитику как особую технику образного моделирования мировых и региональных процессов, что обогащает набор классических приемов и процедур познания. Во-вторых, этот подход способен прояснить оформление геополитических идей и установок, понять геополитические образы через взаимосвязь и взаимодействие географических, пространственных, культурно-цивилизационных характеристик. В-третьих, подобный подход напрямую подводит к мысли, что при разрешении конфликтных ситуаций политические соображения должны превалировать над экономическими.
  Примечания
  1. Цымбурский В. Геополитика для "евразийской Атлантиды"//Pro et Contra. Осень 1999, том 4, N 4.
  2. Косолапов Н.А. Геополитика как теория и диагноз (метаморфозы геополитики в России)//Бизнес и политика.-1995, N 5.
  3. Михайлов Т.А. Эволюция геополитических идей.-М. 1999.
  4. Дугин А.Г. Основы геополитики.-М. 1997.
  5. Цымбурский В. Геополитика как мировидение и род занятий//Полис.-1999, N 4.
  6. Рац М. Геополитика: точная наука или шаманство?//НГ-Сценарии. 1997. - 9 декабря.
  7. Казарян Л.Г. Россия - Евразия - Мир. Сверка понятий: Цивилизация, Геополитика, Империя//Цивилизации и культуры. Вып. 3. Россия и Восток: геополитика и цивилизационные отношения. М. 1996.
  8. Сорокин К.Э. Геополитика современного мира и России//Полис.- 1995, N 1.
  9. Ильин М.В. Этапы становления внутренней геополитики России и Украины//Полис.- 1998, N 3.
  10. Цымбурский В. Геополитика как мировидение и род занятий//Полис.-1999, N 4.
  11. Замятин Д.Н. Феноменология географических образов//Социс.-2001, N 8.
  12. Цымбурский В. Геополитика как мировидение и род занятий//Полис. - 1999, N 4.
  13. Чернявская С. Западная активность в Закавказье//Международная жизнь.- 1998, N 6.
  14. Черноус В.В., Цихоцкий С.Э. Кавказский вопрос как геополитическая проблема: история и современность//Кавказ: проблемы геополитики и национально-государственные интересы России. Ростов н/Д., 1999.
  15. Гатагова Л. Чему мы учим?//Родина.- 2000, N 12.
 
 
 Арухов З.С.
 Республика Дагестан в условиях трансформации геополитических коалиций
 в Кавказском регионе
  В последние годы интересы России в каспийском бассейне сталкиваются с устремлениями США, Англии, Франции, Турции, Ирана, Саудовской Аравии и ряда других стран, пытающихся проникнуть и обосноваться в этом богатом нефтяном регионе. Процесс формирования и последующей перегруппировки геополитических коалиций в кавказском регионе стал особенно активно протекать с распадом Советского Союза, подвергаясь определенным изменениям по мере усиления роли ведущих держав мира на постсоветском пространстве. Нельзя сказать, что в настоящее время этот процесс завершился. Наоборот, трансформирование уже сложившихся коалиций будет происходить и в будущем, хотя определить точные контуры и сроки этого процесса пока достаточно сложно. С учетом этого обстоятельства, сегодня вполне определенно можно сказать лишь о том, что происходящие на Северном Кавказе изменения во многом обусловлены геополитическими факторами. Они, прежде всего, связаны со стремлением мировых держав обеспечить господство на историческом плацдарме между Западом и Востоком, установить контроль над природными ресурсами региона, а также их желанием прогнозировать ход развития процессов, имеющих в последние годы выраженные исламистские и cепаратистские тенденции. При этом в перспективе характер борьбы международных и региональных центров силы за влияние над нефтяными ресурсами региона и системами их транспортировки на Запад в первую очередь будут определять их геостратегические интересы в каспийском бассейне.
  В этих условиях Дагестан, в силу значимости своего географического расположения, запасов природных ресурсов и специфики внутреннего развития в составе Российской Федерации, выдвигается на роль одного из центров притяжения региональных интересов мировых держав, все более оказывается в центре перегруппировки геополитических коалиций.
  В данной статье рассматривается вопрос о том, каким образом географическое положение Дагестана используется и может быть использовано в условиях перегруппировки геополитических коалиций на Кавказе. Обозначая тему статьи, мы, прежде всего, исходили из того, что геополитические приоритеты тех или иных стран объективно подвержены постоянным изменениям, следовательно, в этой сфере неминуемы союзы и расколы государств, усиление и ослабление геополитической значимости их стратегических и тактических задач. Разумеется, что претендовать на бесспорность отдельных выводов и суждений, основанных на анализе событий и фактов последних лет, нелегко. Однако место и роль Дагестана в меняющемся раскладе сил показаны на некоторых характерных примерах, через призму геополитических и геостратегических интересов России, Азербайджана, Грузии, Турции и Ирана в кавказском регионе.
  Надо признать, что большинство исследований, касающихся проблем кавказской геополитики, прямо или косвенно сводятся к ее главной составляющей - доступу и контролю над нефтяными богатствами региона. Однако Дагестан в этом отношении является в известной степени исключением, так как полезные ископаемые на его территории пока еще не вполне изучены. Особенно недостаточно исследованы горная и, прежде всего, высокогорная зоны республики. Тем не менее, даже уже имеющиеся данные дают возможность говорить о значительных запасах целого ряда полезных ископаемых, и конечно, в этом вопросе первостепенное промышленное значение имеют месторождения нефти и газа.
  Однако стратегическая важность Дагестана определяется не столько наличием в его недрах углеводородного сырья, сколько уникальным географическим положением, позволяющим ставить и реализовывать глобальные геостратегические задачи. Республика расположена на стыке Европы и Азии в восточной части Кавказа и является самой южной частью России. Она граничит по суше и Каспийскому морю с пятью государствами - Азербайджаном, Грузией, Казахстаном, Туркменистаном и Ираном, внутри Российской Федерации Дагестан соседствует со Ставропольским краем, Калмыкией и Чеченской Республикой.
  Общая протяженность территории Дагестана с юга на север составляет около 400 километров, площадь - 50,3 тысяч квадратных километров, длина береговой линии - 530 километров. Кстати сказать, республика имеет самый большой участок российского побережья на Каспии. Акватория, дно и территория, прилегающая к дагестанско-российской части Каспия, обладают большими запасами природных ресурсов, прежде всего углеводородного сырья, биологических ресурсов, в том числе осетровых рыб, а также рекреационных ресурсов морского побережья.
  Если к настоящему времени уже имеется определенная ясность о характере интересов международных нефтяных консорциумов по отношению к большой каспийской нефти, то позиции сил кавказского субрегиона в этой сфере только начинают приобретать очертания признаков определенности. В этом плане ситуация на южных рубежах России свидетельствует о возрастающей военно-политической и дипломатической активности некоторых сопредельных государств, исходя из чего можно прогнозировать, что дальнейший дисбаланс сил в кавказском регионе может отразиться на российских геополитических интересах и повысить степень геостратегической уязвимости Республики Дагестан.
  С учетом подобного развития ситуации, возможно, главное направление геополитических устремлений региональных и мировых центров силы, в особенности на начальном этапе становления глобальной каспийской нефтяной эпопеи, может подвергнуться корректировке, а в перспективе - перемещено и сконцентрировано в Дагестане. Не исключено, что именно с этой целью определенные международные и региональные силы попытались летом-осенью 1999 года разыграть в Дагестане и вокруг него сложную многовекторную комбинацию с целью упрочения и дальнейшего закрепления своего влияния во всем регионе. В борьбе за влияние над Дагестаном были использованы финансово-экономический, религиозно-политический, национально-этнический, клановый и военно-политический факторы.
  До 1999 года Дагестан был охвачен социальным, политическим, экономическим, криминальным хаосом. Идеологическая и нравственная дезориентированность общества породили средневековые формы общественных отношений, основными субъектами которых были полукриминальные, в большинстве своем моноэтнические группировки, под квазиполитическими лозунгами рвавшиеся к власти. Однако политическая воля руководства республики сумела наметить тенденцию к стабилизации социально-политической обстановки. Благодаря новой взвешенной политике федерального центра и местных властей, курс на нормализацию общественной жизни в Дагестане приобрел устойчивость, стала наблюдаться тенденция к переводу конфликтогенных факторов в управляемый режим.
  Среди факторов, влияющих на ситуацию в республике, можно назвать этно-политический, геополитический, социально-политический и идеологический. С учетом того, что стабильность в новой ситуации в значительной степени связана с внешними составляющими, более подробно рассмотрим геополитический фактор. Не случайно, западные исследователи пристально изучают регионы прикаспийского бассейна, многонациональный Дагестан, как стратегический регион и зону своих национальных интересов. Значение каспийского региона связано, в первую очередь, с перспективами освоения его энергетических ресурсов. Об этом говорится в докладе Госдепартамента США, представленном американскому Конгрессу. В докладе, в частности, отмечается, что, "имея потенциальные запасы почти в 200 млрд. баррелей нефти (около 27,5 млрд. тонн), каспийский регион в следующем десятилетии может стать наиболее значимым игроком на мировом нефтяном рынке ". По оценкам министерства энергетики США, экспорт нефти из каспийского региона к 2015 году может достичь 2-4 млн. баррелей в день, или около 100-200 млн. тонн в год.
  Геополитическое положение Республики Дагестан делает высокодоходными и высоко значимыми имеющиеся на ее территории коммуникационные системы и транспортные узлы (международные морской порт и аэропорт, железная дорога, федеральные автотрассы). В этих условиях деятельность федеральных служб, обеспечивающих целостность границы и ее охрану с участием других служб, которые задействованы на границе, приобретает исключительно большое значение. После распада Советского Союза влияние внешних факторов на ситуацию в Дагестане становится все более очевидным. Согласно некоторым данным, сегодня уже вполне определенно можно говорить "о работе в регионе разведывательных сообществ США". В частности, "создано специальное подразделение ЦРУ для работы по Северному Кавказу", в обязанности которого входит "пресечение каналов влияния России в регионе" и "установление контроля над разработками нефти". Более того, в США обсуждают возможности даже "вооруженной защиты своих интересов в каспийском регионе".
  В связи с этим США и другие страны Запада связывают большие надежды с Азербайджаном, полагая, что независимый прозападный Азербайджан сможет выжить в этой ожесточенной геополитической борьбе только благодаря их поддержке и помощи. Вместе с тем, значительный интерес к политико-экономическому сближению с Азербайджаном проявляет и Турция.
  В случае установления полного или частичного, но влиятельного контроля над Азербайджаном, следующей целью США и Турции может быть попытка ослабления роли России на Северном Кавказе. В целях реализации своих геополитических интересов в кавказском регионе она опирается в основном на постулаты пантюркистской доктрины, основанной на идее построения "Великого Турана". Турция свою основную задачу на настоящем этапе видит, прежде всего, в создании перспективных позиций в северокавказском регионе для их использования в экстремальных условиях на юге России. Турецкие организации стремятся создать благоприятные условия для оказания выгодного им воздействия на развитие политической и экономической ситуации в Дагестане и регионе в целом, в том числе и путем создания влиятельного лобби, ориентированного на Анкару. Немаловажное значение в этом отношении придается подготовке специалистов в турецких учебных заведениях. Министерство национального образования Турции ежегодно тратит на эти цели до 80 млн. долларов.
  В свое время члены исламистской партии "Рефах" достаточно активно пытались экспортировать свои идеи в республики Северного Кавказа. Сторонники Н. Эрбакана до и после прихода к власти пользовались финансовой поддержкой не только Саудовской Аравии, но также Ливии и монархий Персидского залива. В связи с этим обращает на себя внимание тот факт, что религиозные силы, рвавшиеся к власти в Дагестане в 1999 году, после консультаций с турецкими исламистами обращались за финансовой поддержкой своей деятельности к тем же неправительственным структурам указанных арабских стран.
  Надо сказать, что первоначально и на западном, и на восточном берегах Каспийского моря, в силу исторической и этно-конфессиональной общности именно Турция претендовала на роль регионального гегемона. Однако турецкая финансово-экономическая несостоятельность проявила себя очень быстро, и наступило всеобщее разочарование. Наиболее очевидно это можно наблюдать на примере государств Центральной Азии. Как отмечает сотрудница госдепартамента США Дарья Фэйн, сначала в центрально-азиатском обществе наблюдалась эйфория по поводу контактов с Турцией, но вскоре турецкие власти обнаружили, что дальше желания торговать дело не идет и о создании своего рода духовного конфедеративного аналога Оттоманской империи не может быть и речи. Народы Центральной Азии, по мнению Дарьи Фэйн, "совершенно не настроенны менять русского "старшего брата" на турецкого. Речь может идти лишь о развитии взаимовыгодного экономического сотрудничества". Однако и здесь усилия Турции не дают впечатляющего результата, так как ежегодный объем торговли Турции с государствами Центральной Азии составляет всего миллиард долларов. Для сравнения: годовой торговый оборот Турции с одним только Израилем составляет 2,5 миллиарда долларов.
  На Кавказе и в Центральной Азии некоторый откат в тактике использования идеологии туранизма начался в конце 1993 - начале 1994 годов. Приблизительно в это же время в Турции стали активизироваться сторонники исламского развития. Во внешней политике, в том числе со странами центрально-азиатского региона, исламский фактор стал несколько превалировать над тезисом о едином этническом происхождении тюркских народов. В этот период, по мнению американского исследователя Ширин Хантер, "турецкие власти оказывают поддержку неовахаббитам с целью укрепления своих позиций в Центральной Азии и на Кавказе, одновременно подавляя исламское движение в своей стране и считая его потенциально опасным. Тем не менее, позиция исламистов в самой Турции усиливалась. Однако с отставкой правительства Н.Эрбакана их активность, как во внутренней, так и во внешней политике стала неуклонно ослабевать.
  В настоящее время, на наш взгляд, можно говорить о "евразийской" идеологической модели, предлагаемой Турцией внешнему миру, в особенности странам Кавказа, центрально-азиатского региона, России и Китаю. Таким образом, наряду с туранизмом и исламизмом, речь идет уже о "третьей доктрине", избираемой Турцией во взаимоотношениях с внешним миром в течение последних десяти лет.
  Что же касается американских усилий по предоставлению Турции полицейских функций на Кавказе и в Центральной Азии, то они могут иметь те же гибельные последствия, что имели место в случае с шахским режимом в Иране в 70-х годах XX века. Изменение турецкой стратегии на этих направлениях может ослабить экономику этой страны, увеличить политическую власть военных и способствовать обострению отношений с государствами региона. Кроме того, Турция может быть вовлечена в различные региональные споры, наподобие армяно-азербайджанского конфликта.
  В действительности кровопролитные и длительные конфликты на Кавказе уже продемонстрировали ограниченную способность Турции к выработке политических решений относительно их характера и форм их разрешения. Таким образом, отношения Турции с разнородной в этническом и религиозном плане Кавказом и Центральной Азией могут создать для нее долговременные проблемы.
  Задача вытеснения позиций России в кавказском регионе поставлена и перед некоторыми политическими институтами Азербайджана. С учетом новой геостратегии Северный Кавказ определен как стратегически важное и приоритетное направление внешней политики Азербайджанской Республики на ближайшие годы. Как наиболее острая на пути продвижения к главной цели - вытеснению России из региона и обеспечения доминирующего положения Азербайджана, Турции и западных государств рассматривается - лезгинская проблема. В ее основе лежит произошедшее после развала СССР разделение территории исторического проживания лезгин государственной границей между Азербайджаном и Россией. Естественно, что граница радикальным образом поменяла все этнокультурные, социальные и экономические параметры территории расселения лезгин. С определенной периодичностью в средствах массовой информации Азербайджана появляются материалы о якобы подрывной деятельности лезгинской общественной организации "Садвал". Например, сообщается о том, что лезгинское народное движение "Садвал" готовится к войне за создание государства "Великий Лезгистан" за счет объединенных территорий севера Азербайджана и юга Дагестана. При этом делаются ссылки на якобы уже отпечатанные карты "Великого Лезгистана", в прессу просачиваются сообщения о наличии у "Садвала" военных баз в Дагестане, или даже возможном начале войны против Азербайджана. Особая настороженность Баку связана с тем, что на одном из последних съездов в 1998 году некоторыми лидерами движения вновь была продекларирована идея создания государства "Лезгистан", у которой последователей оказалось не так уж и много.
  Между тем некоторые азербайджанские аналитики сами отмечают, что население по обе стороны границы стало критичнее относиться к подобным политическим заявлениям, считая идею создания суверенной республики на территории двух государств утопичной. Понятно, что ни Дагестан, ни Азербайджан не позволят появиться самообразованию подобной антиконституционной формации. Как полагают в самом Азербайджане, анализ требований движения "Садвал" в корне отсекает возможность массового участия в этом движении лезгинского народа как на территории Южного Дагестана, так и на севере Азербайджана.
  Специфика политической ситуации в Дагестане состоит в том, что люди объединяются в общественные организации по национальным признакам. В современном Дагестане каждая политическая организация, как правило, представляет интересы какой-то национальности. В республике, где проживают десятки народностей, даже официальные выборы в парламент проводятся по национально-территориальным округам. В связи с этим, некоторые наблюдатели полагают, что члены движения "Садвал" действуют по тем же принципам, пытаясь использовать ситуацию в личных интересах или в угоду складывающейся политической конъюнктуре. Такой тезис справедлив лишь отчасти, если учесть, что некоторые лидеры движения "Садвал" и политическую конъюнктуру намерены использовать в целях реализации основополагающих программных идей. Вероятно, последним обстоятельством и объясняется появление не подтвержденных сообщений о связях лезгинского движения с армянскими военно-политическими структурами.
  С другой стороны, как считают дагестанские обозреватели, якобы имевшая место раздача лезгинскому населению на территории Дагестана армянского оружия, инциденты на границе, террористический акт в бакинском метро - все это меры, предпринимаемые азербайджанскими спецслужбами в целях компрометации как самого движения "Садвал", так и пропагандируемых им идей. Цели этих акций в данном случае достаточно прозрачны - использовать национальное движение "Садвал" для провоцирования первоначального конфликта, дискредитации роли Армении в южнокавказской политике. Тем более что Армении в ходе военных действий в Карабахе было выгодно открытие "второго фронта" на севере Азербайджана.
  Однако усилия дагестанского руководства, постоянно державшего на контроле развитие событий в Южном Дагестане, и достаточно взвешенная политика самого движения до сих пор позволяли гасить периодическое обострение ситуации. Естественно, что в вопросе создания лезгинского государства власти Дагестана движение "Садвал" не поддерживают. Поддержать эту идею означало бы предъявить территориальные претензии Азербайджану. Власти Дагестана исходят из тезиса о территориальной целостности Азербайджана, полагая, что территориальных споров с ним у России нет.
  Кроме того, в целях ослабления позиций России на ее южных рубежах и поощрения в Чечне и Дагестане сепаратистских тенденций Азербайджаном делается ставка на религиозный фактор. Речь идет о том, что в Баку совсем недавно функционировали многочисленные филиалы и отделения международных исламских организаций, деятельность которых в основном была сориентирована на развитие исламистских идей в республиках Северного Кавказа. Под прикрытием данных организаций оказывалась финансовая поддержка деятельности исламистских группировок Чечни и Дагестана, велась широкая пропаганда идей создания на Северном Кавказе исламского государства.
  Азербайджан является конституционно светским государством. Подобно центрально-азиатским странам, здесь также прилагались усилия к тому, чтобы сдержать влияние политического ислама. Религиозные исламские организации находятся под контролем Духовного управления мусульман Кавказа. Парламент также установил своим декретом, что на производство, ввоз и распространение религиозной литературы необходимо получить разрешение от местного органа власти.
  Конституция Азербайджана, провозгласив приоритет демократических ценностей, предоставила гражданам в числе прочих и право на свободу совести. Десятки тысяч паломников со всего постсоветского пространства потянулись в места религиозного поклонения. Одновременно началось и движение в обратную сторону - тысячи миссионеров устремились в Азербайджан. Для этой страны, с ее традиционной исламской составляющей, политика "открытых дверей" в религии имела тяжелые последствия и нанесла удар в первую очередь по позициям традиционного ислама, который столкнулся с религиозной экспансией из-за рубежа. Лишь в 1995 году руководство Духовного управления мусульман Кавказа смогло провести через парламент поправку к закону "О свободе вероисповедания", которая несколько ограничила доступ в Азербайджан миссионерам. Однако на религиозную ситуацию в целом существенного воздействия это не оказало. Экспансия в видоизмененной форме продолжилась. Южные регионы Азербайджана вследствие географического положения оказались наиболее подвержены идеологическому воздействию со стороны шиитского Ирана, так как здесь условия для деятельности иранских миссионеров сложились оптимальные - тяжелое социально-экономическое положение населения, уязвимое ввиду отсутствия другой альтернативы общественное сознание. Однако удивительно другое - в условиях "шиитской экспансии" с юга наибольшее распространение в Азербайджане получили многочисленные гуманитарные фонды суннитских фундаменталистов из арабских стран.
  В связи с событиями на Северном Кавказе российская пресса сообщала о создании, по меньшей мере, тремя известными фундаменталистскими исламскими организациями полувоенных лагерей на территории Азербайджана. Речь шла об организациях фонд "Ал-Ибрагимийа", "Всемирной ассамблее исламской молодежи" и "Организации исламского спасения". Все они открыли в Баку свои региональные штаб-квартиры и создали нескольких лагерей, где, по официальной версии, в "спокойной обстановке изучали Коран". Во главе "полевых духовных лагерей" стояли исключительно арабы, граждане Саудовской Аравии, Судана, Йемена и Афганистана. На самом деле территория Азербайджана использовалась этими миссионерами для дестабилизации положения на юге России.
  В определенной мере подготовку религиозных экстремистов для войны в Дагестане и Чечне оправдывала и официальная позиция Азербайджана, так как один из государственных советников азербайджанского президента расценил нападение боевиков Басаева и Хаттаба на Дагестан в 1999 году как "национально-освободительное движение". Более того, именно в связи с военным конфликтом в Дагестане в Азербайджане появились эмиссары таких исламских экстремистских организаций, как "Братья-мусульмане", "Национальный исламский фронт Судана" и "Исламский джихад", которые были заняты налаживанием контактов и отработкой маршрутов переброски в Чечню денег, оружия и наемников. Руководители азербайджанских центров подготовки боевиков не ограничивали свои устремления лишь территорией России и СНГ. По их заявлениям, технологии, которые планировалось обкатать в Дагестане, они намеревались использовать и против своих законных правительств в арабских странах, в частности королевского дома Саудовской Аравии.
  Надо полагать, что если цели властей Азербайджана заключались в "выколачивании" у них гуманитарных грузов для почти одного миллиона азербайджанских беженцев с территорий, занятых Арменией, то для себя обосновавшиеся в Баку миссии ставили задачу более масштабную - создание основ шариатского государства к северу от страны пребывания - на Северном Кавказе. Вопрос состоит лишь в том, в какой степени эти цели и задачи у той и другой стороны в этот период совпадали.
  В условиях меняющейся геополитики кавказского субрегиона в вопросах регионального лидерства и изменения характера геополитических угроз особое внимание привлекает позиция Грузии. На современном этапе наблюдается постепенная глобализация роли этой страны в кавказском раскладе сил, что резонно ставит на повестку дня вопрос о перспективах российско-грузинских отношений. Известно, что в Закавказье у России есть и будут постоянные интересы. Во-первых, эффективный контроль южного рубежа соприкосновения Чечни с миром. Во-вторых, влияние в зоне транспортировки нефти Каспия. В-третьих, обеспечение безопасности восточного Черноморья и сохранение приемлемого военно-политического баланса с Турцией с учетом ее неблагоприятной для России активности по изменению режима судоходства. В-четвертых, сохранение "зоны передового базирования" в отношении Западной Азии и Ближнего Востока.
  Если в целом для интересов России позиция Грузии в кавказской геополитике имеет большое значение, то для Дагестана, как южного российского форпоста, граничащего с этой республикой, ее значимость не может быть менее важной. Однако говорить о степени и реальности геополитических угроз, исходящих от Грузии для Дагестана, в полной мере можно лишь в случае усиления на ее территории позиций североатлантического блока. Даже гипотетическая возможность размещения на грузинской территории военных баз НАТО дает основание предполагать, что господствующие высоты по периметру государственной границы будут использоваться как минимум для радиолокационного контроля. Кроме того, как показывают события в соседней Чечне, территория Грузии и сегодня нередко служит перевалочной базой по переброске боевиков и вооружения для сепаратистов. Более того, если перегруппировка геополитических коалиций в кавказском регионе будет активно осуществляться по линии Грузия-Турция, то у южного фланга североатлантического блока появляется дополнительная возможность непосредственного доступа к границам России, в том числе и по территории Республики Дагестан.
  По водоразделу главного Кавказского хребта Дагестан имеет сухопутную границу с Грузией протяженностью 151,3 км. С ней граничат три крупных района Дагестана: Тляратинский - 32 км, Цунтинский - 98 км, Цумадинский - 20 км. Исторически Грузию и Дагестан связывает не только территориальная близость, экономические и культурные связи, но и проживание по обе стороны государственной границы родственных народов. Многовековая история Кавказа является ярким свидетельством этнического родства его народов, наполнена стремлением к сохранению самобытности, культурно-этническому и политическому единению.
  Грузия, естественно, во все периоды истории проявляла живой интерес к своим сородичам, живущим на северных склонах Кавкасиони, особенно к той высокогорной зоне, которая непосредственно прилегает к ее северным рубежам. За Главным Кавказским хребтом, на территории Грузии веками жили в дружбе с грузинским народом люди, которых в наше время принято называть кварельскими аварцами. В 1944 году они пережили депортацию в Чечню, а в 1957 году - возвращение на родину - в Кварельский район Грузии, где на прежнем месте разрешили жить только части жителей, остальным пришлось заново строить дома в необжитых болотистых местностях.
  В свое время националистическая политика З.Гамсахурдиа вынудила большую часть кварельских аварцев уехать и обосноваться в Дагестане. Однако с приходом Э.Шеварднадзе в Грузии прекратились бандитизм, вымогательство, ослабли тиски национализма, и отток аварского населения значительно замедлился. Тем не менее кварельские аварцы и сегодня не чувствуют себя достаточно уверенными в своем будущем. Таким образом, помимо вероятных геополитических проблем на грузинском направлении, Дагестан в числе ключевых рассматривает и вопросы этнополитического характера, связанные с положением в этой республике этнических дагестанцев.
  По нашему мнению, особую роль в стабилизации ситуации в кавказском регионе, достижении геополитического баланса сил должно сыграть стратегическое партнерство России и Ирана. Необходимо признать, что экономическая структура кавказского региона сама способствует консолидации, нежели разъединению. Если не считать позицию Вашингтона, который на протяжении длительного периода склоняется к тому, чтобы рассматривать Иран в качестве "стратегического противника", отношение внешнего мира к исламскому Ирану по большому счету строится на обеспечении ему равноправного места в содружестве наций. Эта стратегия во многом разделяется, прежде всего, Россией, Индией, Китаем, Японией и некоторыми странами Западной Европы, она ориентирована на сотрудничество с нынешним иранским правительством в любой возможной области и без всякого ограничения.
  В последние годы с Ираном происходило нечто неординарное, чрезвычайно важное с точки зрения нынешней геополитики. Страна, которая традиционно всеми правдами и неправдами американцами обвиняется в поддержке международного терроризма, первой среди стран исламского мира официально осуждает терроризм, тем более на идеологической основе. Тегеран принимал достаточно активные меры против проникновения на Кавказ через свою границу с Азербайджаном религиозных экстремистов. Иран признает, что события, происходящее сейчас на Северном Кавказе, являются внутренним делом России, всячески отмежевывается от мусульманских сепаратистов. Он и ранее не особенно вдавался в перипетии силового решения чеченского вопроса, проявляя к этому полную безучастность.
  Такую позицию можно объяснить только тем, что иранцы не хотят ослабления российско-иранских отношений, так как поддержка чеченских сепаратистов могла обернуться ответными шагами со стороны Москвы в отношении азербайджанских националистов самого Ирана. Более того, возможность политического распада Центральной Азии и Кавказа на различные государства и нации может представлять опасность для устойчивости и стабильности самого Ирана. Поэтому, с учетом многих составляющих Тегеран ведет весьма сдержанную политику в отношении государств Кавказа и Центральной Азии.
  Перспективным, на наш взгляд, может быть и сотрудничество России с Ираном по проблемам Каспия, в частности, в вопросах определения маршрутов транспортировки нефти. По запасам нефти Иран занимает в мире третье место (около 17 млрд. тонн), а по газу - второе после России место в мире (13,3 трлн. куб. м из 39,3 трлн. куб. м всех мировых запасов). После того как США объявили торговый бойкот Ирану, у него появились новые партнеры: Индия выразила согласие покупать ежегодно до 3 млн. тонн сырой иранской нефти, а ежедневные поставки в Китай достигли 20 тыс. баррелей и планирует увеличить их в 3 раза.
  Сотрудничество России с Ираном в нефтяной сфере в основном сводится к выработке сбалансированной политики в вопросе транспортировки нефти из каспийского региона и выбора маршрутов трубопроводов. Глобальные игры за стратегическую прибыль от выбора маршрутов трубопроводов ведут к другому набору политических рисков, которые влияют на рациональное решение. Как справедливо отмечает российский эксперт Раджаб Сафаров, "стратегия восточно-западной оси, разрабатываемая США, предлагает исключить Россию и Иран из этой игры и задействовать Турцию наряду с государствами Закавказья и Центральной Азии". Конкуренция, которую эта стратегия, возможно, породит, может стать непродуктивной для независимого и демократического развития государств региона, хотя США ставят цель несколько продвинуть эти страны, чтобы они в меньшей степени зависели от России и Ирана.
  Однако совершенно очевидно, что Иран и Россия и по статусу, и по географическому расположению естественным образом могут претендовать на решающее участие в этой стратегической игре на Каспии. Американцы должны понять, что сотрудничество с Россией и Ираном в этом регионе решает многие проблемы, в то время как их антагонизм в отношениях между странами сильно может повредить. Кстати сказать, даже те страны, на которые Вашингтон намерен делать ставку, начинают это понимать, потому что они находятся рядом с Россией и во многом от нее зависят. Прежде всего, это касается Азербайджана, осознающего необходимость сближения с Россией.
  Важным фактором на пути сближения позиций России и Ирана является готовность иранской стороны развивать сотрудничество на Каспийском море в различных областях на основе действующих договоров от 1921 и 1940 годов до принятия нового правового статуса Каспия. С учетом этих обстоятельств необходимо поддержать мнение поэтапного подхода по определению статуса Каспия, начав с разграничения дна в целях использования недр, которое поддержано Россией, Казахстаном и Азербайджаном, а также в определенной степени Ираном.
  Через Каспий, как известно, проходит международный транспортный коридор "Север-Юг", в реализации которого помимо России и Ирана с выгодой для себя могут принять участие Азербайджан, Казахстан и Туркменистан. Тем более можно констатировать, что начало антитеррористической операции в Афганистане не отразилось на конкретных шагах стран-участников соглашения по реализации проекта транспортного коридора.
  В связи с этим европейским странам целесообразно изучить возможность более активного участия в нем, с учетом выгоды от более быстрой и менее дорогой доставки грузов из Южной Азии и Персидского залива в Европу. Кстати сказать, около половины мирового грузопотока приходится на перевозки, осуществляемые из Европы в Азию и в обратном направлении.
  По предварительным оценкам транспортные компании и страны, через которые транзитом следуют грузы, получают от эксплуатации этих торговых путей-дорог свыше одного триллиона долларов ежегодно. Более того, геополитические условия России исключительно удобны для взятия на себя приоритета в организации международных транспортных коридоров как по горизонтали "Восток-Запад", так и по вертикали "Север-Юг". В том и в другом случае, российская территория, в частности дагестанское побережье, является тем обширным "терминалом", через который наиболее экономически выгодно осуществлять крупномасштабные мультимодальные перевозки.
  В связи с этим обратим внимание на рост транспортных возможностей и махачкалинского порта. В 2000 году он обработал более 120 тыс.тонн генеральных грузов и около 1,5 млн.тонн нефтепродуктов. При этом следует заметить, что мощности Махачкалинского порта в настоящее время задействованы только на 20 процентов. Порт обслуживается железной дорогой, имеющей пропускную способность более 10 млн. тонн в год, а также Махачкалинской нефтебазой - одной из самых крупных на юге России, располагающей нефтяным терминалом для хранения нефти и нефтепродуктов общей емкостью 500 тыс. кубометров.
  Махачкалинский порт располагает собственным транспортным флотом. Общая грузоподъемность сухогруза типа "река-море" составляет 7,3 тыс.тонн, соответственно наливных судов - 7,5 тыс.тонн. Это позволяет осуществлять гибкую тарифную политику в работе с экспедиторскими компаниями. После реконструкции порта к 2004 году он будет в состоянии увеличить свою мощность по грузообороту до 8,5 млн.тонн, включая 7,9 млн.тонн наливных грузов. Так что на юге России, в Дагестане, имеются реальные возможности для развития этого сектора экономики.
  Прогнозные запасы на дне дагестанско-российской части Каспийского моря составляют более 340 млн. тонн нефти с конденсатом и 540 млрд. кубометров газа. По оценкам специалистов, доходная часть каждой тонны нефти, переработанной в Дагестане для дальнейшей доставки в черноморские порты, приблизительно составляет около 7 долларов. Прогнозируемый поток нефти через Махачкалинскую нефтегавань уже в ближайшие годы может достичь 6 млн. тонн. Если создать соответствующие условия и утвердить приемлемую ставку, например, для американской нефтегазодобывающей компании "Мобил", которая предлагает транспортировать туркменскую нефть через Махачкалу, можно уверенно говорить о том, что за короткий период времени перевозку нефти только для американской компании можно будет планомерно увеличить до 3 млн.тонн.
  Несомненно, активизация российско-иранских связей должна придать дагестанским контактам с соседями динамичный характер, потому что развитие внешних связей Дагестана неразрывно связано с внешнеполитической линией России. По данным таможенной статистики Дагестана Иран, наряду с Турцией, относится к основным странам-контрагентам в экспортно-импортных операциях Дагестана. Среди стран дальнего зарубежья на их долю приходится половина экспортных поставок республики. Анализ экспортно-импортных операций на канале дагестано-иранских торгово-экономических связей показывает, что стоимость продукции, ввозимой в республику из Ирана, значительно превышает аналогичные показатели по экспорту. Иранские компании проявляют интерес к освоению нефтегазовых ресурсов Дагестана, к совместному производству и переработке стронциевых концентратов, кварцевых и формовочных песков на базе дагестанских месторождений.
  Таким образом, можно констатировать, что в условиях перегруппировки геополитических коалиций в кавказском регионе с участием США, России, Турции, Ирана и государств Закавказья Республика Дагестан, как самый южный российский субъект, непосредственно граничащий с некоторыми из участников этих региональных центров силы, имеет значительный потенциал в определении и защите геополитических и геостратегических интересов России. В ходе ее реализации Дагестан в своих связях с внешним миром, во многом обусловленных приоритетами географического положения, придерживается основ единой внешнеполитической линии России на кавказском направлении, ориентированной на учет и баланс интересов всех государств региона.
 
 
 Акаев В. Х.
 Чеченское общество в поисках геополитической социокультурной идентичности
  Настоящий доклад - итог многолетних наблюдений и соответствующих размышлений, в том числе в ходе поездки по населенным пунктам Чечни и Ингушетии, состоявшейся 26 февраля - 14 марта 2001 года. Визуальные наблюдения, прямое общение с чеченскими беженцами в Ингушетии и жителями Чечни, публикации в местной печати, эпизодические контакты с солдатами и офицерами российской армии на блок-постах, явились дополнительными источниками предлагаемого анализа. Цель поездки виделась в изучении военно-политической обстановки в Чечне, сложившейся в ходе очередной войны, настроения народа, оказавшегося в экстремальных условиях.
  Оказавшись в очередной трагической ситуации, чеченцы не потеряли надежду на возрождение собственной республики, восстановление разрушенной экономики, политических и культурных институтов. Многие образованные чеченцы, с которыми автору приходилось общаться, задавались вопросами, относившимися к комплексу проблем этнокультурной и геополитической идентичности чеченцев. Ответы на них следует рассматривать как поиск чеченцами адекватной формы своей социокультурной идентичности.
  Этническая идентичность не является раз и навсегда данным и неизменным социальным феноменом. В условиях социальных трансформаций она претерпевает заметное изменение, в силу чего актуализируются одни его содержательные компоненты, а другие остаются социально нейтральными. Для чеченского этноса проблемы идентичности приобрели в нынешних экстремальных условиях наибольшую остроту. Основополагающим компонентом этнической идентичности чеченцев является сакральное пространство - земля, рассматриваемая в национальной ментальности как источник жизни и благополучия. Свою родину чеченцы называют "Землей отцов" (Дай мохк-чеч) и отношение к ней оно глубоко сакрально. Предпочитая хранить умерших на земле предков, тело умершего где-то в России чеченца его родственники непременно перенесут в свое родное село и похоронят рядом с могилами предков.
  Привязанность к земле, бережное отношение к ней, окультуривание и передача ее подрастающему поколению - святой долг чеченца. Отцы передают родовые семейные участки своим детям, чтобы они имели вечный источник существования. Редко, кто решится на продажу земельного участка, доставшегося ему в наследство, поскольку в ментальности чеченцев укоренена народная пословица, гласящая: "Не владеешь землей, не будешь иметь достатка". Чеченцы не видят свое будущее вне земли предков, ее благоустройство - залог возрождения этноса.
  Экстремальные условия, в которых чеченцы оказались в последние десять лет, радикально изменили отношение к земле у многих, особенно проживающих в населенных пунктах, расположенных вблизи к нефтяным вышкам или нефтепроводу. Не без помощи "нефтяных нуворишей" определенная часть чеченских крестьян втянулась в совершенно новый для них вид деятельности - в кустарную переработку расхищаемой нефти. Этот нетрадиционный для них вид производства, оказавшийся весьма доходным, привел к резкому сокращению обрабатываемых земель. Данное обстоятельство в условиях безвластия в Чечне послужило примером дурного подражания, что привело к более широкому "освоению" этой сферы деятельности. Кустарная переработка нефти, которая была налажена в ходе первой войны в Чечне, продолжается и сегодня, но под "крышей" военных. По обочинам основных дорожных магистралей Чечни расположились многочисленные торговцы (мужчины, женщины и дети), продающие в бензовозах, десятилитровых стеклянных баллонах "самопальный" бензин. Но этот вид деятельности для части чеченского населения из восточной Чечни - пока единственный источник существования.
  Чеченский нефтяной бизнес имеет четкую структуру. Если его тело находится в Чечне, то голова, без сомнения, в Москве. Сотни цистерн специализированных автомашин, груженных нефтью или конденсатом в сопровождении военных регулярно уходят в Россию, а оттуда за границу. Масштабы этого нефтяного бизнеса сегодня приобретают не меньший размах, чем в период "дудаевско-масхадовской эпохи". Трудно найти какую-либо информацию о количестве добываемой в Чечне нефти, получаемых средств за ее реализацию, расходы на восстановление экономики в республике.
  В общественном мнении чеченцев сложился стойкий стереотип: нефть явилась причиной всех их бед. В массе своей чеченцы считают, что проблема нефти на Кавказе является главной причиной развязывания войны в Чечне.
  Национальный язык, отношение к которому в не меньшей степени сакрально, чем к земле предков - следующий фундаментальный компонент этнической идентичности чеченцев. "Неан мотт" (язык матери) - так называют чеченцы свой язык. В нем имплицитно представлен дух, ментальность этноса. Чеченцы всегда оставались преданными своему родному языку, процент считавших русский язык своим родным среди них был значительно ниже, чем среди многих других народов России. Но и русский постепенно становился для них вторым родным языком.
  Настойчивое стремление к свободе - базисный компонент бытия чеченцев. Чеченское общество за последние 300-400 лет не знало классового расслоения ни в его классическом, ни в его восточном вариантах. В отличие от дагестанцев, осетин, кабардинцев, калмыков и русских, чеченцы не имели ярко выраженного княжеского, феодального сословия, а стало быть, и зависимого сословия. Хотя можно привести отдельные случаи обратного характера, но они не составляли системы. Каждый чеченец считал себя свободным от сословной зависимости и действительно таковым являлся в течении нескольких последних веков. Нередко, спасаясь от классового угнетения или же от преследований за преступления немало кабардинцев, дагестанцев, русских оседало среди чеченцев. Повергаясь ассимиляции, они растворялись среди чеченцев, а часто становились основателями новых чеченских тайпов. Арабским словом тайфа (тайпа - чеч.), обозначающим группу или сообщество людей, не обязательно кровнородственных, чеченцы определяли локальные земельные объединения, занимавшие определенную территорию в Чечне. Тайп, будучи архаичным образованием, составляет важнейший компонент этнической идентичности чеченцев. Наряду с собственной территорией каждый тайп имел общинную гору, башню, кладбище. Некоренные тайпы не имели отличительные атрибуты, поэтому и сегодня в Чечне легко узнать, какой тайп является коренным, а какой некоренным. В историческом развитии чеченцев образовались свыше 135-ти земельных сообществ или тайпов, а из них более 20-ти не являются коренными.
  Взаимоотношения между тайпами длительное время регулировались на основе адатов и шариата. При возникновении конфликтов между тайпами или более широкими земельными сообществами (тукхумами), знатоки обычного права выступали в качестве медиаторов, через взаимный компромисс находили приемлемые решения. В истории Чечни известны факты военного и материального усиления отдельных тайпов и их попыток возвыситься над всеми остальными, что порождало внутриэтнический конфликт. Как правило, против феодальных амбиций влиятельного тайпа и его притязаний на властное доминирование в чеченском обществе единым фронтом выступали остальные.
  В исторических источниках сообщается, что в смутное время, когда межтайповская вражда длилась достаточно долго, то некоторые чеченские общества, рассчитывая на искоренение вражды и установление справедливости, приглашали на княжение кумыкских и кабардинских князей, которым устанавливалась соответствующая плата. От приглашенных князей требовалось справедливое управление и установление социального порядка. Часто приглашенные князья злоупотребляли своей властью, посягали на свободу чеченцев, что приводило к народным восстаниям и изгнанию князей. Чеченцы восстанавливали традиционный институт социального управления - Мехкан Кхиэл. (своего рода народный парламент), который в условиях стабильности чеченского общества, представлял собой для своего времени адекватную форму общественного устройства. Неприятие княжеской власти зафиксировано в следующей чеченской пословице: "Да не станет с колыбели княжичь, да не покинет нору волчонок". В этой пословице, возникшей в период борьбы с иноземными князьями, четко выражено неприятие чеченцами феодальной власти.
  Представление о свободе у чеченцев не является чем-то внешним, второстепенным, но имплицитно их бытию и вплетено в ткань повседневное речи чеченцев. Слово "свобода" на чеченском языке переводится как "маршо". Чеченцы встречают друг друга приветствием "Марша г1ойла", а если кто-то остается на месте, то говорят "Марша 1ойла", что переводиться: "Уходи свободным" и "Оставайся свободным". Как видно, в представлении чеченцев категория "свобода" связана с разными состояниями их социальной динамики. Подобные приветствия в языках иных народов Северного Кавказа нами не обнаружены. В годы Кавказской войны (1817-1859) боевым девизом чеченцев является выражение "Свобода или смерть"; третьего не дано, таков диапазон, очерченный ментальностью народа, своему существованию в экстремальных условиях.
  Даже в условиях стабильности чеченская ментальность функционирует между крайностями, хотя ей известны и посредствующие звенья. Тем не менее, проведение четких границ между крайностями - привычная логическая процедура нравственно-этического мышления чеченцев. Дружба, товарищество у чеченцев глубоко сакральны, как приверженность к земле предков. Порою, друг чеченца, особенно друг детства, ближе брата и ему он доверяет самые сокровенные мысли. "Если не друг, то враг", - считают чеченцы. Чеченцу понятно поведение друга и врага, но часто не понятно поведение тех, кто занимает промежуточное положение между этими противоположностями. Те, кто не имеет четких социальных и духовных ориентиров, личностями не считаются, про них говорят, что они - "вещи" или "животные".
  Малокомпетентные "специалисты" совершенно не знакомые с этнической культурой чеченцев, распространяют ложные сведения, резко принижающие уровень экономического, политического и культурного развития чеченцев. Современное социальное развитие чеченского этноса ими сводится к родоплеменным, патриархальным отношениям, что, мягко говоря, не соответствует действительности.
  В царский период, а позже в связи с советской модернизацией, традиционное чеченское общество, равно как и другие народы Северного Кавказа, подверглось существенной социально-политической и культурной трансформации. Радикальные изменения произошли в хозяйственном быте, образе жизни, мировосприятии чеченцев. Уровень социокультурного развития чеченцев в условиях социализма, преодоление этнополитической и культурной отсталости, позволил советским специалистам по национальному вопросу зачислить их в "советскую социалистическую нацию".
  Некоторые исследователи ставят знак равенства между родом и тайпом, а современное чеченское общество отождествляют с родоплеменным строем. Этот примитивизм в анализе социальной структуры чеченского общества либо - дремучее невежество, либо - идеологическая заданность., берущая начало в царско-дворянской историографии и продолжающаяся в некоторых современных штудиях. Чеченский тайп еще несколько веков назад перестал быть общностью, основанной только на кровном родстве. Почти все чеченские тайпы принимали в свой состав представителей других этносов. В Чечне как сегодня, так и в прошлом невозможно найти село, жители которого состоят только из членов одного рода или даже тайпа. Даже в самом маленьком чеченском селении, как правило, проживают представители двух или нескольких тайпов. Совместное их проживание основано на общинном и частном землевладении, общенациональных социокультурных ценностях.
  Часто тайп пополнялся за счет принятия в свой состав представителей пришлых народов. Для этого у чеченцев бытовал специальный обряд побратимства. Вступающие в тайп инородцы были обязаны зарезать быка и устроить "той" (форма пиршества), на котором совершался ритуал побратимства. Новых членов тайпа чеченцы называли (дословно) тайповые братья, принятые, зарезав быка. После такой инкорпорации в тайп они становились его равноправными членами.
  Как в прошлом, так и сегодня трудно найти населенный пункт, состоящий только из одного тайпа. Так, в моем родном селении Гуш-Корт Шатуйского района горной Чечни проживают 50 семей. Среди жителей селения, кроме основного тайпа "памятой" есть представители других тайпов. А в предгорном селении Новые Атаги, с населением до 8 тысяч человек, совместно проживают представители тайпов: "беной", "гендергеной", "чермой", "чеберлой" и т.д. Хотя часто тайпы расселялись компактно, но, тем не менее, между ними не существовало четких разделительных границ. Почти каждый населенный пункт в Чечне представляет собой смешанное расселение тайпов и найти компактное расселение отдельно взятого тайпа сегодня невозможно.
  В решении хозяйственных и политических вопросов в чеченских селениях главная роль принадлежит не тайпу, а джамаату (общественному совету населенного пункта). Придерживаясь тайповых интересов, в Чечне практически невозможно решить ни один общенациональный вопрос. В чеченском обществе авторитетами обладает не тот, кто носится с тайповыми интересами, а тот, кто отстаивает общенациональные, общечеловеческие ценности, хотя тот или иной руководитель в Чечне часто в возглавляемую им структуру власти привлекают однотайповцев, видя в них свою политическую и экономическую опору. Но клановость власти - широко распространенное явление в мире и в России.
  1 апреля 2001 года в телепередачи "Времена" депутат госдумы Б. Немцов заявил, что между чеченцами существует тайповская вражда и поэтому необходимо расчленить Чечню на две части: горную и равнинную и при этом отгородить их колючей проволокой. Утверждение, что чеченские тайпы находятся во вражде - нонсенс. Ссылка Б. Немцова на опыт Израиля и Англии, сопоставление чеченцев с ирландцами и палестинцами, по меньшей мере, несерьезно. Будучи далекими, от внутренних проблем чеченцев и их ментальности, а также игнорируя Конституцию РФ, можно предполагать план расчленения Чечни. Реализация такого плана означала бы создание опасного прецедента, могущего повлечь за собой целую серию территориальных разделов уже внутри России.
  Следующим идентификационным компонентом ментальности чеченцев является понятие "къонах" (рыцарь, гражданин страны). Этим именем чеченцы нарекали того, кто отстаивал общенародные интересы: защищал родину от иноземных захватчиков, отстаивал справедливость, боролся за свободу народа, защищал слабых. Чеченский "къонах" аккумулирует все лучшие стороны национальной духовности, он - эталон подражания для подрастающих поколений, вершина физического, нравственного, гражданского развития личности. О таких личностях народ сложил героические песни, в которых фиксируются их героические деяния, пронизанные духом гуманизма. Или как эпический жанр - важнейший компонент, характеризующий национальную идентичность чеченцев, в них выражена их душа, патриотические и общечеловеческие представления.
  Тех, кто совершают преступления, нарушают веками сложившийся институт нравственности, чеченцы называют "грязные" вещи, твари. Период безвластия, сопряженный со всевозможными преступлениями, чеченцы называют эпохой "грязных тварей". "Именно истинные чеченцы возродят Землю отцов", - считается в Чечне.
  Депортация чеченцев, первая и вторая войны в Чечне, приведшие к разрушениям, многочисленным жертвам среди мирного населения, сформировали у чеченцев устойчивый стереотип, что власть намеренно истребляет чеченцев. Высказывая его, мои собеседники задавались вопросом: как спасти чеченцев от уничтожения? Находились самые разные решения, от умеренных до радикальных. Одни считают, что чеченцы в целях самосохранения должны дисперсно расселиться в городах и весях России, иные полагают, что в знак протеста против насилия над народом им необходимо покинуть Россию, третьи, несмотря ни на что, призывают остаться на землях предков, сохраняя и приумножая лучшее, что у нас есть в национальной культуре.
  "Мы виноваты, поэтому нас уничтожают", - тезис, укоренившийся в самосознании части чеченцев. Причины насилия над собой они видят в грабежах, похищениях людей, нападениях на пограничные территории, имевших место в "дудаевско-масхадовскую" эпоху. "Мы не виноваты, кремлевские политики и московские олигархи, чтобы скрыть свои преступления перед российским народом, направили на нас войска, и мы им не простим", - заявляют радикалы. Таковы колебания настроений, бытующих в общественном мнении чеченцев, и ,как видно, их амплитуда значительна.
  Один из важных факторов, определяющих нынешнюю внутриполитическую ситуацию и состояние безопасности в Чеченской республике. Взаимоотношения военных и чеченского населения. Многие чеченцы, с которыми приходилось общаться, признались в том, что первоначально воспринимали военных как освободителей от преступников и ваххабитов, терроризировавших мирное население. Непропорциональное применение силы, приведшее к многочисленным жертвам среди мирного населения, случаи мародерства, насилия в корне изменили отношение народа к "силовикам". Многие военные и сотрудники МВД относились к чеченцам как к потенциальным террористам. Здесь уместно вспомнить как некоторые генералы во время второй войны в Чечне угрожали арестом всех чеченских подростков и мужчин в возрасте от 10 до 65 лет, зачисляли их в категорию эвентуальных террористов.
  Источниками, генерирующими негативное отношение мирного населения к военным, является их поведение на блок-постах, во время зачисток в населенных пунктах, на рынках, в комендатурах, на службе. Действия военных в отмеченных ситуациях нередко сопровождались оскорблениями, насилием, нарушением прав человека, грабежами, обстрелами населенных пунктов, убийствами мирных жителей. Любое преступление, совершаемое военными, стремительно становится известным чеченскому населению, что усиливает общую неприязнь к ним. До сих пор нет ни одного случая наказания военных за их многочисленные противоправные действиями на территории одного из субъектов государства. Чиновники из администрации ЧР утверждали, что на территории республики функционируют 7 силовых структур федерального значения (МО, МВД, ФСБ, внутренние войска, войска министерства юстиции и т.дщ.), независящие друг от друга и не имеющие единого командования. Многие негативные явления, имеющие место в Чечне, сопряжены с отсутствием гражданской власти. "Власть больше всегда у того, у кого больше силы. Пока республика наводнена войсками, гражданские структуры не могут в полной мере выполнять свои функции"1, - утверждал А-Х. Кадыров в интервью газете "Грозненский рабочий". Признаки существования гражданской власти в Чечне сложно отыскать. Вся Чечня в блок-постах, везде действуют военные комендатуры, на всех главных автомобильных магистралях курсируют танки, БТР, БМП, БРД. По дорогам Чечни гражданский транспорт перемещается вместе с военной техникой, сопровождаемый боевыми вертолетами. В любое время дня военные могут перекрыть дорогу, начать зачистку населенных пунктов, игнорируя при этом местные и республиканские власти.
  С назначением Главой Правительства Чеченской Республики С. Ильясова власть военных ничуть не поколеблена. С целью укрепления своей позиции во властных структурах Чечни С. Ильясов прибыл из Ставрополя со своей командой. Все члены его команды заняли ключевые позиции в правительстве ЧР: от должностей заместителей председателя правительства, министров до должностей заведующих отделами, секретарей в аппарате правительства. "Ставропольская команда" так и не добилась позитивных сдвигов в деле восстановления разрушенной чеченской экономики, возвращения беженцев, обеспечения безопасности населения. С. Ильясову, несмотря на его решительный настрой, до сих пор не удалось заменить военные структуры гражданскими институтами власти и республиканским силовым блоком. Он неоднократно заявлял, что комендантский час в Чечне не нужен, военные выполнили свои функции, и сейчас "лишний военный потенциал мешает"2.
  "Экономикой и финансами в Чечне должен заниматься кто-то один"3, - полагает
  С. Ильясов. Главе администрации ЧР он отводил следующий "участок работы": разработка конституции и законов Чечни, создание законодательного собрания, политические и религиозные процессы. "Главное - создать рабочие места. Армия никогда не решит всех проблем, обязательно должна быть экономическая составляющая"4, - заявил председатель правительства ЧР. Отсутствие рабочих мест в Чечне, особенно в сельской местности, начиная с советской власти и кончая нынешней ситуацией - корень многих бед и проблем чеченцев. Успешное решение проблемы создания рабочих мест, условий для нормальной работы станет одним из основных стабилизационных факторов в Чечне. Задачу, которую ставит перед собой С. Ильясов, была не под силу даже советской власти.
  В своем последнем посещении Чечни президент В. Путин заявил, что в Чечне будет столько войск, сколько будет в этом необходимость. Учитывая, что в Чечне происходит ежеквартальная ротация войск, и это будет продолжаться в течение нескольких лет, то нетрудно предвидеть, в каком положении окажется здесь гражданское население, какими правами будут обладать чеченцы и какую форму приобретает гражданская власть. Тем не менее, федеративная власть, если она заинтересована в стабилизации ситуации в Чеченской республике, должна и может поменять свои подходы к ней. Начать нужно с демилитаризации Чечни.
  Важным фактором социально-политического процесса являются беженцы. 4 марта 2001г. в Слепцовске состоялся съезд беженцев, на повестке дня которого стояли три вопроса:
 1. О ситуации в Чечне и положении беженцев.
 2. О путях прекращения военного конфликта и вариантах политического урегулирования российско-чеченских отношений.
 3. О выдвижении президента республики Ингушетии Р. Аушева на Нобелевскую премию мира
 4. Разное.
  Съезд, по утверждению моих информаторов, в организационном плане оказался плохо подготовленным, выступавшие делегаты больше говорили о тяжелейшем положении, в котором оказались беженцы, подвергали критике политику федерального центра, но конструктивные предложения по выходу из создавшейся ситуации не выдвигались. Делегат съезда Зайнди Мовлатов, заместитель руководителя миграционной службы Ингушетии, осмелившейся подвергнуть критике политику Масхадова, был освистан аудиторией, что вынудило его покинуть трибуну. В резолюции, принятой съездом беженцев, требовалось от федеральной власти:
 a. Переговоров с Масхадовым.
 b. Вывода войск.
 c. Улучшение положения беженцев.
 d. Возвращение беженцев в Чечню.
 
  "Это был промасхадовский съезд", - пришли к выводу некоторые его участники.
  Тем временем, в Гудермесе также шла подготовка съезда народов Чечни. 5 марта состоялось первое заседание оргкомитета, возглавляемого Адамом Дениевым, лидером общественно-политического движения "Адамалла - Человечность". На заседании оргкомитета обсуждались вопросы статуса предстоящего съезда, процедуры избрания делегатов и их количественного состава съезда. Оргкомитет определил следующие темы дискуссий:
 1. Общественно-политическая ситуация в Чеченской республике и пути выхода из кризиса.
 2. Урегулирование отношений федерального центра и ЧР.
 3. Пути реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина.
 4. Обсуждение проектов конституции ЧР.
 
  Намечающийся съезд, в отличии от съезда беженцев,,, поддерживался, судя по высказываниям председателя и членов оргкомитета, нынешним руководством ЧР.
  12 апреля в своем родном селе Автуры в результате покушения был убит Адам Дениев, назначенный на должность заместителя главы администрации ЧР. По поводу этого убийства высказываются разные точки зрения. А-Х. Кадыров обвинил в убийстве Дениева А. Масхадова, который угрожал лично ему и его бывшему заместителю В таком же духе высказался генерал ФСБ А. Зданович, считавший, что это убийство является непосредственным выполнением приказа Аслана Масхадова, который он якобы отдал "под давлением Хаттаба"5. Причина убийства А. Дениева многим видится в его антимасхадовской и антиваххабистской деятельности, в активном участии в подготовке съезда народов Чечни. Однако существует и другая точка зрения, согласно которой, это убийство - результат мести кровников. В связи с этим убийством глава Администрации ЧР запретил проведение на территории республики массовых мероприятий.
  Важным фактором чеченской действительности являются гуманитарные организации и беженцы. На территории Ингушской республики зафиксировано 49 международных и местных гуманитарных организаций, деятельность которых нацелена на оказание помощи чеченским беженцам. Главной гуманитарной организацией, располагающей материальными и продовольственными ресурсами, являются УВКБ ООН и ВПП. Всего беженцев в Ингушетии, учтенных УВКБ ООН 153011 человек. Значительное большинство из них дислоцируется в частном секторе, но более 25 тысяч проживают в специально оборудованных палаточных лагерях в Слепцовске и Карабулаке. Лишенные жилья, имущества и возможности работать, не имея средств к существованию, они находятся в прямой зависимости гуманитарной помощи, поступаемой прежде всего от УВКБ ООН и ВПП, российской миграционной службы.
  Чеченские беженцы встречаются с тяжелыми социальными проблемами. Среди беженцев, проживающих в палатках, распространен туберкулез, почти все чеченские дети болеют дисбактериозом, на лечение этих болезней не хватает врачей и лекарств. "Дефицитные лекарства, до нас не доходят, они на рынке, а на их приобретение у нас нет денег", - заявляют беженцы.
  На территориях Ингушетии и Чечни приходилось наблюдать огромные очереди беженцев, часами ожидающих выдачу гуманитарной помощи. Многие беженцы убеждены, что чиновники, связанные с гуманитарной помощью, сколотили состояния за счет помощи, поступающей от международных гуманитарных организаций. В целом позитивно оценивается деятельность партнера УВКБ ООН "Датского Совета", хотя и в его адрес высказываются некоторые критические замечания. "Датский Совет" приступает к реализации программы "Крыша над головой", что является исключительно важной задачей для разрушенной Чечни. Вместе с тем развертывание этой программы таит в себе возможности хищения средств, собираемых гуманитарными организациями Европы для оказания помощи чеченским беженцам. Думается, руководству УВКБ ООН и его представителям в России следовало бы усилить контроль над адресным распределением как гуманитарной помощи, так и средств, выделяемых на восстановление жилья. В связи с этим совсем недавно житель Г. Грозного Дока Катерманов в своем в воем письме газету "Вести Грозного" прямо отмечает наряду с позитивной работой, осуществляемой "Датским Советом" негативную сторону, подтверждает факты хищения6.
  Одним из важных каналов пресечения хищений могло бы стать перемещение штаб-квартир гуманитарных организаций на территорию Чеченской республики при обеспечении безопасности сотрудников. Однако эта идея встречает серьезное противодействия со стороны сил, не заинтересованных в стабилизации ситуации в Чечне.
  Экстремальная ситуация, в которой оказались чеченцы в результате двух воин, деформирующе воздействует на их образ жизни, этнокультурные традиции, миропонимание, что отражается на их ментальных особенностей. Все эти обстоятельства затрудняют выбор чеченцами адекватной модели социально-политического развития, которая соответствовало бы основным параметрам их социокультурной идентичности формирование гражданского общества.
 
 Гуния Ч.Х.
 Абхазия в системе геополитических интересов России в прошлом
 и в настоящее время
  Территория Абхазии общей площадью 8,7 тыс. м2 расположена в Северо-западной части Закавказья и непосредственно примыкает к территории России, граница с которой проходит через главные вершины Кавказского хребта, протяженностью более 200 км. Протяженность морского побережья Абхазии составляет также более 200 км, наиболее стратегической территории с бухтами и заливами.
  Как мы уже писали в своей прошлой статье [1], Абхазия - древняя страна, а абхазы - древнейшее автохтонное население Западного Кавказа.
  В XI-IX вв. до н.э. Абхазия - часть Колхидского царства. К концу I в. н.э. - раннефеодальные княжества абазгов, апсилов и др. С конца VII в. - начала VIII в. Абхазское царство, достигшее своего наивысшего могущества к X в., присоединившее к своей территории земли Западной Грузии.
  В XIII в. большое Абхазо-Грузинское царство было разгромлено монголами, и распалось. Далее Абхазия существовала как независимое княжество вплоть до XVI в., пока не попала в зависимость от Турции. Однако народ Абхазии искал пути освобождения от турецкой зависимости. Лучшие силы Абхазии "русской ориентации" вынашивали идею присоединения к России, которая отвечала жизненно важным интересам ее народа. И сама Россия давно обращала внимание на Абхазию по ряду стратегических интересов своей империи. И это свершилось в 1810 г. при Императоре Александре I. Абхазия вошла в состав России добровольно, самостоятельно и независимо от Грузии. Самостоятельное управление своей страной в составе Российской Империи продолжалось до 1864 г.
  После абхазского антифеодального и антиколониального восстания 1866 г., десятки тысяч абхазов подверглись насильственному переселению в Турцию и другие страны Ближнего Востока. Земли Абхазии царское правительство использовало для колонизации, принявшей в 80-90 гг. XIX в. весьма широкий характер. Именно в этот период трагедии абхазского народа грузинские националисты стали вынашивать планы захвата земель Абхазии. Таким образом, на рубеже конца XIX - начала XX вв. началась борьба грузинского национализма за Абхазию, которая получила свое продолжение после захвата Абхазии войсками меньшевиков Грузии в 1918 г. В период господства меньшевиков в Абхазии в 1918-1921 гг., они превратили ее в объект жесточайшей эксплуатации, подвергая абхазский народ насильственной грузинизации.
  Таким образом, в 1918-1921 гг. ХХ в. Абхазия стала жертвой первой военной агрессии со стороны Грузии.
  В марте 1921 г. абхазские отряды "Киараз" при поддержке частей 9-ой Красной Армии, освободили свою родину, и была провозглашена Независимая Советская Социалистическая Республика Абхазия.
  Однако против независимой ССР Абхазия вели подрывную деятельность националистически настроенные круги Грузии.
  В результате жесточайшего давления Кавбюро ЦК РКП(б) независимая ССР Абхазия вынуждена была на основе "Союзного договора" войти в состав ССР Грузия (7,93). Однако Кавбюро ЦК РКП(б), позже Закрайком ЦК РКП(б) и ЦК КП Грузии стали рассматривать Абхазию в качестве составной части Грузии, тем самым игнорируя статус договорной Союзной республики Абхазия. При этом нельзя не отметить, что процесс федерального Союза Абхазии с Грузией в целом проходил насильственно, с применением принуждения и администрирования, тем самым игнорируя волю абхазского народа, который в этот период составлял большинство населения республики (табл. 1).
  Таблица 1
 Динамика национального состава населения на территории Абхазии по годам (чел.)
 Национальности 1886 1897 1926 1939 1959 1970 1989 Абхазы 58963 58697 55918 56197 61193 83097 93267 Грузины 4166 25875 67494 91967 158221 213322 239872 Русские 971 5135 20456 60201 86715 76730 74913 Армяне 1049 6552 30048 49705 6440 73000 76541 Греки 2149 5393 27085 34621 9111 13600 14664
  Насильственная грузинизация и оккупация Абхазии грузино-мингрелами стала одной из основных стратегических задач грузинских националистов. Даже в разгар битвы с немецкими фашистами за Кавказ на первом месте у них стояла задача обеспечения (строительство домов, денежные средства на обустройство и т.д.) переселенцев, прибывавших на земли Абхазии из восточных районов Грузии. Этой цели было подчинено насильственное выселение греков из Абхазии в 1949 г. Одновременно с переселением шел процесс изменения древней топонимики Абхазии.
  Рассматривая экономические взаимоотношения ССР Абхазия и ССР Грузия, далее Абхазской автономной республики с 1931 г. и за весь период прошедшего семидесятилетия, мы видим только политику экономического удушения и гнета со стороны Грузии. Это были акты попрания национальных прав абхазского народа и насильственного подчинения Абхазии Грузии. Такое бесправие абхазов и их государственности продолжалось до 1990 г.
  После фактического выхода Грузии в июне 1990 г. из состава СССР, Верховный Совет Абхазии в августе 1990 г. принял "Декларацию о государственном суверенитете Абхазии", а уже в июле 1992 г. республика перешла к Конституции ССР Абхазия 1925 г.
  Вторая военная агрессия Грузии против Абхазии и абхазского народа началась 14 августа 1992 г., продолжавшаяся 14 месяцев и закончившаяся полным военным разгромом Грузии.
  Учитывая геополитическое положение Абхазии, на территории которой находятся объекты стратегической важности, такие как база боевых торпедных катеров в г. Очамчира и Гудаутская военно-воздушная база, которая считается одной из лучших баз мира, а также другие военные объекты, ни в коей мере нельзя допускать их захвата со стороны США и НАТО.
  Именно Шеварднадзе в 1992 г. пошел на захват и оккупацию Абхазии. Как известно, эта авантюра провалилась из-за жесткого сопротивления многонационального народа Абхазии, поддержанного добровольцами с Северного Кавказа и по существу со всей России, Абхазия победила и получила несколько лет мирной жизни. Однако планы восстановления контроля над Абхазией не были забыты Шеварднадзе. Учитывая свое шаткое положение, он ждал удобного случая завладеть Абхазией и вновь сплотить, как президент, вокруг себя общество Грузии, рассчитывая при этом на поддержку США. Настал удобный и выгодный момент для Шеварднадзе, так как сейчас США нуждаются в базах для "антитеррористических операций" на Ближнем и Среднем Востоке. Самыми удобными для этой цели являются военные базы в Абхазии, оставляемые в соответствии с решением ОБСЕ в Стамбуле в 1999 г. с согласия ельцинской дипломатии. Нынешнее руководство России, отказываясь от военных баз, тем самым оставляет беззащитную Абхазию на произвол врагам.
  Между тем Шеварднадзе вполне может дать американцам формальное право на размещение своих вооружений на базах Абхазии. Сами они сделать это не могут, но ими уже накоплен опыт на Балканах. Предполагаемый сценарий: боевики вторгаются на территорию Абхазии, как это имело место 8 октября 2001 г. и начинают "освободительную борьбу" за права грузино-мингрелов. Далее вмешательство международных посредников из США и НАТО. Дело доходит до ввода на территорию Абхазии американской стратегической авиации и морской пехоты. После всего этого войска России окончательно уходят, и Абхазия останется один на один с США и НАТО, и тогда она "соглашается" на присутствие международных миротворческих сил. На это уже Шеварднадзе и его парламент дали свое согласие.
  Следовательно, сейчас США - единственная опора режима Шеварднадзе, который все последние годы использует постоянно жесткую антироссийскую позицию. Всем известно заявление Шеварднадзе о выходе Грузии из состава СНГ. Каждый читающий человек знает, что Грузия никогда не состояла реально в составе СНГ. Шеварднадзе, прежде всего, просто использовал членство Грузии в СНГ для нового захвата и оккупации Абхазии. Он, видимо, забыл, что именно российские военные спасли ему жизнь на войне с Абхазией.
  Несмотря на десятилетнюю блокаду, Абхазия стремится к союзу с Россией и ищет пути к его реализации. Здесь же нельзя не сказать, что Абхазия граничит с Россией на протяжении более 200 километров. Нельзя еще раз не напомнить вам о "территориальной целостности" Грузии. Абхазия никогда не выходила из состава Российской империи, куда она вошла добровольно и самостоятельно, независимая от Грузии, и все годы после ее насильственного присоединения к Грузии в 1931 г. в качестве автономной республики и постоянного процесса "тихой оккупации" ее территории мингрело-грузинами, Абхазия многократно заявляла о желании войти в состав России. И после распада Советского Союза, когда Грузия одной из первых республик вышла из состава СССР, Абхазия вышла из состава Грузии, и вновь все эти годы многократно искала пути вхождения в Россию.
  Геополитические и стратегические интересы России требуют решительных действий. Она должна укрепить свое присутствие в Абхазии. Известно всем, что согласие ООН на присутствие российских миротворческих сил под флагом СНГ в Абхазии имеется, поэтому именно сейчас на наш взгляд следует укрепить российское присутствие в Абхазии, в противовес антирусской, проамериканской и пронатовской Грузии.
  Касаясь современной политики Шеварднадзе к России, в которой он, не переставая, клянется в любви к ней и ее руководству, постоянно занимается ликвидацией "русского влияния" в Грузии. Результатом этих усилий стал геополитический план отсечения Кавказа от России, который успешно осуществляется. Руководитель Грузии открыто приступил к главной части плана выдавливания России с Кавказа. Это организация транзита потоков товаров от Азиатско-Тихоокеанского региона на Ближний Восток и Европу через такие государства как Казахстан, Туркменистан, Каспийское море и Азербайджан, Грузию, а далее через Черное море в Турцию и Европу, и конечно, все это в обход России.
  Россия утрачивает контроль над огромными нефтегазоносными территориями над Каспием, где запасов нефти больше, чем на всем Ближнем Востоке. Везде прочно и надолго внедряются США. Отсюда и "стратегические интересы" за тридевять земель от ее территории.
  В октябре 2001 г. началась третья военная агрессия Грузии и международных террористов с территории Грузии против Абхазии, которая продолжалась более трех недель. Эти сообщения из Абхазии перекрыли в выпусках новостей все сообщения об американской "акции возмездия" в Афганистане. Абхазия по-прежнему воспринимается русским народом как благодатный край на самом жемчужном месте Черного моря, в котором ежегодно проводили свой отдых и лечение несколько миллионов русских. И после нескольких лет затишья опять начались бои. В чем же причина нового конфликта? Сомнительно, что Президент Грузии Шеварднадзе, жестко держащий в руках армию, полицию и спецслужбы, мог решиться на новую войну в Абхазии без внешней поддержки США.
  В силу своего шаткого положения в Грузии, Шеварднадзе, у которого согласно Конституции, истекает последний срок, пошел на этот радикальный шаг, чтобы восстановить свои позиции.
  Вспомним некоторые эпизоды истории. В марте 1992 г. Шеварднадзе пришел к власти в Грузии после свержения законно избранного Президента Грузии Гамсахурдиа. Именно после этого события Шеварднадзе пошел на усиление конфликта в Южной Осетии, а затем и на захват Абхазии. Ныне Шеварднадзе пытается завладеть Абхазией и вновь сплотить вокруг себя грузинское общество. Сегодня главной опорой и надеждой Шеварднадзе на выход из кризиса являются США. В этой связи нельзя не привести совсем недавнее заявление помощника Министра обороны США Мира Боратта в г. Тбилиси 23 октября 2001 г. Она заявила, что "США и в дальнейшем будут оказывать помощь Грузии в оборонной сфере". Выступая на церемонии по поводу безвозмездной передачи ВВС Грузии шести военно-транспортных вертолетов, помощник министра отметила, что "США заинтересованы в укреплении безопасности Грузии и всего региона Южного Кавказа, так как это напрямую связано с трансатлантической безопасностью".
  Боевые действия в Абхазии постепенно сошли на нет. И надо вновь и вновь проанализировать, что же произошло в грузино-абхазском приграничье в сентябре - октябре 2001 г.
  После сокрушительного военного разгрома в сентябре 1993 г., когда только срочное вмешательство России позволило остановить наступающие отряды абхазов, русских казаков и конфедерации горских народов Кавказа на рубеже реки Ингур, Грузия отгородилась от восставшей Абхазии благодаря миротворческим силам России.
  Почти два года ушло у миротворцев России на превращение разделительной линии, вдоль которой много раз начинались бои, в демилитаризованную зону и этим "остудить горячую точку". Но уже с 1995 г. на приграничной полосе стали создаваться всякого рода диверсионно-террористические отряды под общим названием "Белого легиона". Кроме беженцев грузино-мингрелов, воевавших против абхазов, в последние годы стали появляться и чеченцы. Как известно, чеченцы в войне абхазов с грузино-мингрелами воевали на стороне абхазов. Такой "союз" недавних противников можно объяснить некоторыми обстоятельствами, что сразу после окончания войны Абхазия прямо и четко заявила всему миру о своей пророссийской ориентации и вытеснила чеченцев со своей территории. Тем самым они потеряли Абхазию не только как политического союзника, но и как важнейшую стратегическую базу с выходом в Черное море на протяжении 220 км наистратегического побережья с важнейшими военными базами. Такую политику Абхазии не простили абхазам. В отличие от Абхазии, Грузия после войны под руководством Шеварднадзе повела себя по отношению к России совершенно по-другому. В первой Чеченской войне 1994-1996 гг. Грузия предоставила на части своей территории в приграничье с Чечней для организации целого ряда баз снабжения, отдыха, а также подготовки чеченских боевиков. После окончания первой чеченской войны Масхадов признавал стратегическую важность для себя этих районов, а также "союза" с Грузией, его правительство построило вручную дорогу по дну Аргунского ущелья в сторону Грузии в основном силами русских пленных, захваченных в самой Чечне и в приграничье с Россией.
  В благодарность "союзу" Масхадов и его боевики помогли грузино-мингрелам развернуть в Гальском районе Абхазии партизанское, диверсионное движение с помощью "специалистов", а затем и целых групп чеченских боевиков.
  Позиция Грузии, занятая Президентом Шеварднадзе по отношению к Российскому государству не может не вызвать возмущения. Только благодаря российской власти Шеварднадзе вернулся в Грузию. Именно российские специальные подразделения под видом "ополченцев" участвовали в боях по свержению Президента Гамсахурдиа. Именно российская армия, находящаяся в то время в Грузии, обеспечивала успех в этой операции. Нельзя не отметить, что после прихода к власти в Грузии Шеварднадзе Правительством России были установлены сверхльготные тарифы на газ, нефть, электроэнергию и другие ресурсы российского государства.
  Однако уже через несколько месяцев после прихода к власти Шеварднадзе сделал целый ряд резких заявлений о желании освободиться от влияния России в Грузии. Здесь начался период по сворачиванию российского присутствия. Закрывались русские школы, прекратился выпуск книг на русском языке, закрывались многие русскоязычные газеты. Дальше больше. Пошел процесс вытеснения российской армии и закрытие военных баз. Геополитическая идея Шеварднадзе была проста и вероломна. В результате осуществления этой геополитической идеи изменялись роль и положение Грузии, которая, во-первых, стала для Армении единственным коридором в Европу и Россию, во-вторых, посредником и плацдармом для дальнейшего проникновения на Северный Кавказ Турции, США и в целом военного блока НАТО.
  Для претворения в жизнь этих планов и было придумано вторжение грузинских и чеченских боевиков в Кодорское ущелье Абхазии. Суть этой "операции" заключалась в том, что указанные боевики вторгаются на территорию Абхазии и начинают приграничные бои, которые должны перерасти в военное противостояние с Грузией, которая, конечно, не может допустить "страдания местного грузино-мингрельского населения". Такой ход событий дает возможность Шеварднадзе обвинить российский военный контингент в неспособности осуществлять миротворческие функции в приграничье Абхазии с Грузией. Отсюда требование вывода российских миротворческих сил и приглашение на их место "миротворцев НАТО".
  Все это было озвучено как Шеварднадзе, так и Парламентом Грузии.
  Однако план провалился. Боевики были разгромлены, и длительного противостояния не получилось, а поэтому пока российские миротворческие силы остаются на территории Абхазии.
  Касаясь политики Шеварднадзе, нельзя не отметить прошедшие в октябре и начале ноября бурные события в Тбилиси против Президента Грузии. Прошедшие недели были отмечены драматическими событиями. 1 октября 2001 г. Шеварднадзе отправил в отставку Правительство Грузии. В тот же день ушел в отставку с поста председателя грузинского парламента Жвания. Однако, несмотря на непрерывные митинги и протесты населения Тбилиси и других городов Грузии с требованием отставки Шеварднадзе с поста Президента, он заявил, что не намерен покидать свой пост. После того, как утихли акции протеста и непрерывные митинги, в парламенте Грузии началась процедура избрания нового председателя парламента. Борьба за этот пост продолжалась несколько дней и только 11 ноября после второго тура голосования стало известно имя нового председателя парламента Грузии. Им стала И. Бурджонадзе. Сразу после ее избрания председателем парламента, в первом же своем интервью на первом канале телевидения России она показала, что намерена продолжать антироссийскую политику. В своем интервью она отметила, что между Россией и Грузией последние месяцы шла холодная война, и при этом она отметила, что именно на России лежит ответственность за установившееся напряжение между двумя государствами. Но на деле по существу поднятых вопросов у России есть не меньше оснований требовать соблюдения национальных интересов своего государства.
  Нельзя не отметить, что за указанными событиями в Грузии и ее отношением к российскому государству с большим интересом все это время наблюдали на Западе. Избрание председателем грузинского парламента И. Бурджонадзе здесь было воспринято с большим удовлетворением. Об этом сообщалось в ряде западных СМИ, в частности, Би-Би-Си отметил, что на данном этапе внешняя политика Грузии будет прозападной. Тем более, что "Союз граждан", который представляет в парламенте Грузии новый председатель И. Бурджонадзе является наиболее последовательной прозападной политической силой в Грузии. В связи с этими событиями нельзя не отметить особое мнение, высказанное в американских газетах. В комментариях были озвучены с точки зрения о роли Грузии в транзите каспийской нефти на Запад. Вот мнение директора Центра по изучению проблем Каспийского моря при Гарвардском университете Бренды Шерер: в своей статье в газете "Уоллстрит джорнал" от 8 ноября 2001 г. она сказала, что необходимо уделить самое пристальное внимание нефтепроводу "Баку-Джейхан". Согласно ее мнению, этот нефтепровод позволяет обойти территорию России и Ирана, а также избежать влияния ОПЕК. Доступ к нефтяным ресурсам Каспийского бассейна значительно уменьшит зависимость США от стран Ближнего Востока, так как Казахстан и Азербайджан не входят в ОПЕК.
  За последние годы, особенно после 2000 г., Россия стала терять свои позиции как на южных, так и на восточных рубежах своего государства, теряет свои позиции в большинстве направлений политического, экономического и военного сотрудничества. Теряет шансы на восстановление социально-экономического партнерства со странами, являющимися естественными историческими, геополитическими партнерами и союзниками.
  Как пример можно привести разрешение Россией на фактическое развертывание первых баз американской военщины на бывших советских базах, а в настоящее время в СНГ, в первую очередь - это военные базы в Таджикистане и Узбекистане.
  Народу России совсем небезразлично, чьи бомбардировщики нагло летают над территориями указанных государств. То же самое будет иметь место на территории Абхазии, когда оттуда уйдут окончательно российские войска. Южные рубежи России окажутся совершенно незащищенными.
  Можно взять торгово-экономические отношения с Грузией. Например, газ России продается Грузии по 50 дол. за тысячу кубометров, Украине по 80 дол., а на Запад по 110 дол. Продажа такого дефицитного топлива по указанной цене очень трудно объяснить, если посмотреть сквозь тяжелые политические и геополитические отношения России с Грузией. Никакого добрососедства и отсутствие всяких союзнических отношений. Вместо этого имеет место, когда лидеры чеченских боевиков, террористы и государственные преступники на территории Грузии чувствуют себя как дома. Как нами отмечено выше, Шеварднадзе и его окружение заискивают перед Америкой и НАТО и готовы пустить их войска к южным рубежам России. В то же время самая прорусская республика и самый прорусский народ вот уже почти десять лет блокированы властями России, и нет с республикой Абхазия никаких торгово-экономических отношений. Все стратегически важные объекты обороны России, как Очамчирская военно-морская база боевых торпедных катеров, Гудаутская военно-воздушная база и военная база в Сухуме оставлены Россией, а войска США и НАТО стоят уже по всему периметру российского государства. Тем более, что террористические акты 11 сентября 2001 г. дают США "законное право" под ширмой "борьбы с международным терроризмом" вторгаться своими вооруженными силами в любую страну, в какую правители Америки посчитают нужным, в том числе и в Россию, завладеть Каспийским морем с его уникальными запасами нефти, прочно обосноваться в Афганистане и взять оттуда. А также из Средней Азии и Кавказа, под прицел Китайскую республику, непослушную Индию, враждебный Иран, непокорный Ирак, нефтяные промыслы Персидского залива и, тем самым, поставить на колени весь мир, обеспечить свое господство над миром. Последнее время идет процесс все большего втягивания бывших республик Советского Союза в сферу глобальных интересов США и подконтрольных им международных организаций НАТО, МВФ, ВТО и др.
  В противовес этим агрессивным планам России необходимо восстановление на новой основе союза народов, входивших в СССР, а также стран Азии, Африки, Ближнего Востока и других стран мира, что прямо противоречит интересам Запада, которые противостоят проблеме возрождения России, как одного из центров многополюсного мира.
  В сложившейся ситуации геополитические и стратегические интересы требуют решительных действий России. Необходимо укрепить свое присутствие в Абхазии, тем более, что согласие ООН на присутствие миротворческих сил у России имеется. Кроме того существует также Кодекс ОБСЕ в вопросах, касающихся военно-политических аспектов безопасности. В п. 5 указанного Кодекса записано, что государства ОБСЕ не должны допускать на своей территории существование вооруженных формирований, неподконтрольных его конституционным органам. Президент Шеварднадзе нарушает грубо это положение ОБСЕ. Вот уже несколько лет в районах Западной Грузии находятся боевики так называемого "Белого легиона" во главе с матерым бандитом Шенгелия.
  Укрепление российского присутствия в Абхазии, в том числе и военного, в настоящее время, когда наступает курортный сезон, много отдыхающих и экскурсантов из России, просто необходимо.
  Могучей России нельзя отдавать жемчужину Кавказа - Абхазию. Здесь у России в настоящее время, как и 190 лет тому назад - геополитические и стратегические интересы, о которых забывать нельзя. Нельзя не подчеркнуть, и это особенно важно, что геополитические и стратегические интересы Абхазии не противоречат интересам России, что создает прочную объективную базу в системе геополитических и стратегических интересов России.
  Уже несколько раз подчеркивали, что в настоящее время решается дальнейшая судьба Абхазии и ее народа. Как и 190 лет тому назад абхазский народ желает связать свою судьбу с Россией и русским народом, также как он выразил свою просьбу связать свою судьбу с Россией в 1921 г., а после этого на протяжении 70 лет гнета со стороны Грузии, народ Абхазии все это время выражал желание присоединиться к России. Теперь слово за Россией, в противном случае Абхазия и ее народ будут захвачены Турцией, НАТО и США. Россия является единственной защитницей Абхазии и ее народа.
  Литература.
  Гуния Ч.Х. Геополитическое положение Абхазии в прошлом и современных условиях // Современное положение Чечни: социально-политический аспект. Ростов н/Д, 2001.
 Трапш Н.А.
 Абхазия в системе стратегических приоритетов российской политики
 на Кавказе в XVIII - XXI вв.
  Территориальный рост Российского государства объективно способствовал постоянному расширению сферы его реальных геополитических интересов, что отчетливо проявилось в XVIII столетии. В указанный период Россия превратилась в мощную державу, оказывавшую реальное воздействие на процесс естественного развития европейской и мировой политики. Во второй половине XVIII века государственные границы растущей империи непосредственно приблизились к предгорьям Кавказа, что определило последовательное оформление новых направлений в ее внешнеполитической деятельности. Российская правящая элита отчетливо осознавала, что рассматриваемый регион имеет важное стратегическое значение, а потому в качестве первостепенной задачи оно рассматривало целенаправленную интеграцию горских народов и закавказских государственных образований в состав имперской территории. Объективная сложность поставленной задачи определялась тем существенным обстоятельством, что военная экспансия не являлась достаточным средством для ее последовательного разрешения вследствие известных географических, социальных и этнических особенностей данного региона. Всеобъемлющее подчинение Кавказа требовало органичного сочетания силовых действий и тонкого политического расчета, что в полной мере проявилось в длительной истории институциональной интеграции Абхазии в состав Российской империи.
  К началу XIX столетия Абхазское княжество являлось одним из наиболее мощных государственных образований на Западном Кавказе, которое в значительной мере определяло характер и динамику социально-политических процессов в рассматриваемом регионе. Правитель Абхазии Келешбей Шервашидзе (Чачба) располагал постоянной армией в 500 человек, которая в случае объективной необходимости могла быть за короткий срок увеличена до 25-ти тысячного сухопутного корпуса, дополненного современной артиллерией и морским флотом в 600 галер [1, С. 8-9]. Реальное наличие мощного военного потенциала обусловливала формальный характер турецкого протектората над Абхазским княжеством и способствовала последовательному проведению независимой внешней политики, предполагавшей осознанное соблюдение стратегического паритета между стратегическими интересами России и Османской империи. Однако объективное усиление позиций северного соседа в рассматриваемо регионе определило постепенное изменение геополитической ориентации правящей элиты местного общества.
  К началу XIX века Российская империя установила реальный контроль над большинством исторических районов Грузии, которая вследствие религиозного единства и длительного развития разнообразных политических контактов рассматривалась в качестве своеобразной базы для военно-политической экспансии в Закавказье. В 1783 году был подписан Известный Георгиевский трактат, предполагавший последовательную интеграцию Картлийско-Кахетинского царства в состав России (в 1801 году его самостоятельность была окончательно ликвидирована). В начале XIX столетия к имперской территории добровольно присоединились Мегрелия (1803 год) и Имеретия (1804 год), что означало объективное столкновение политических интересов Российского государства и Абхазии. Келешбей Чачба стремился воспользоваться сложившейся ситуацией с целью окончательной ликвидации турецкого протектората, но сохранить относительную независимость. Однако объективно развитие исторических событий не соответствовало честолюбивым планам абхазского правителя, так как Россия стремилась к последовательному установлению всеобъемлющего контроля над данным регионом. После нескольких серьезных поражений в перманентных столкновениях с царскими войсками Келешбей Чачба обратился в Александру I с просьбой о принятии Абхазского княжество в подданство Российской империи, но не получил одновременно положительного ответа, что определило трагический финал его политической деятельности. В 1808 году он был убит неподалеку от собственной сухумской резиденции по непосредственному указанию своего старшего сына Асланбея, который являлся убежденным сторонником немедленного заключения стратегического союза с Османской империей для борьбы с Россией. Но подобная внешнеполитическая ориентация не получила единогласной поддержки со стороны абхазского общества, что предопределило окончательное поражение нового правителя, несмотря на турецкую военную помощь. Другой сын Келешбея Чачба - Сафарбей (Дмитрий) - вновь обратился к царскому правительству с повторной просьбой о незамедлительном принятии Абхазии в подданство Российской империи, которая была официально удовлетворена Александром I 17 февраля 1810 года. 10 июля российский десант под командованием капитан-лейтенанта Додта овладел крепостью Сухум, что означало фактическое завершение первого этапа интеграции Абхазского княжества в состав России. Указанное обстоятельство было подтверждено условиями Бухарестского мирного договора, подписанного после завершения русско-турецкой войны 1806-1812 гг. Реальное установление военного контроля на прибрежной полосой явилось крупным стратегическим успехом России, так как создавался удобный плацдарм для дальнейшей экспансии на Западном Кавказе. Следует заметить, что Абхазское княжество сохраняло реальную автономию вплоть до 1864 года, когда она была упразднена после победного завершения Кавказской войны.
  В рассматриваемый период Абхазия находилась в уникальном геополитическом положении, что определялось как спецификой ее государственно-правового статуса, так и реальными особенностями российской экспансии на Западном Кавказе. С одной стороны, местные горские кланы, располагавшиеся в исторических областях Псху, Дал и Цебедьда, оказывали активное сопротивление царской администрации, вынуждая ее постоянно содержать крупные воинские контингенты в данном регионе. Абхазские правители не могли оказать существенной помощи российским властям, так как значительная часть местного населения поддерживала освободительную борьбу указанных сообществ и фактически не подчинялась политическим указаниям назначаемых князей. С другой стороны, прибрежная территория Абхазии стала важнейшим стратегическим плацдармом русской армии, которая принимала участие в известных войнах с Турцией и последующей экспансии на этнические территории черкесов, убыхов и садзов. Созданная в прибрежных крепостях соответствующая инфраструктура обеспечила высокую маневренность армейских частей и подразделений, которые бесперебойно обеспечивались боеприпасами и продовольствием. Как представляется, в рассматриваемый период российское правительство подготавливало реальную основу для всеобъемлющей интеграции Абхазского княжества в состав многонациональной империи, что соответствовало объективным задачам отечественной внешней политики.
  Геополитическая ситуация в данном регионе качественно изменилась после неудачного восстания 1866 года и русско-турецкой войны 1877-1878 гг., в ходе которых значительное большинство местного населения открыто выступило против российской администрации. В качестве ответной меры местные военные власти предприняли несколько карательных экспедиций в непокорные районы, жители которых подвергались принудительной эмиграции на территорию Османской империи. Махаджирство вызвало глубокий демографический кризис, проявившийся с особой силой в горных областях и Сухумском округе [2, С. 128]. Для дальнейшего хозяйственного и политического абхазской территории российское правительство осуществляло активную колонизационную политику, привлекая на пустующие земли новых жителей, относящихся к различным этническим группам [3, С. 72]. Следует признать, что указанные процессы соответствовали объективным геополитическим интересам России, так как они способствовали реальной стабилизации стратегической ситуации в рамках рассматриваемого региона посредством постепенного замещения коренного населения представителями политически благонадежных национальных корпораций - немецкой, эстонской, греческой, армянской и русской общин [3, С. 84; 4, С. 23]. Необходимо выделить также и то существенное обстоятельство, что российское правительство активно препятствовало переселению на территорию Абхазии мегрельских крестьян, что отчетливо отразилось в реальном содержании отдельных административно-правовых актов [5, С. 95].
  В период октябрьского переворота и гражданской войны различные политические силы стремились использовать выгодное стратегическое положение рассматриваемого региона для укрепления собственных позиций, а представители абхазского населения пытались воспользоваться сложившейся ситуацией для полного восстановления государственной независимости [1, С. 43]. Однако указанные проекты не были реализованы, а после окончательной победы большевистского правительства начался новый период в историческом развитии Абхазии. Первоначально советские лидеры использовали традиционные связи местного руководства с абхазской общиной в Турции, которая в начале правления Кемаля Ататюрка приобрела значительное влияние на развитие местных политических процессов. Соответствующая деятельность большевистского руководства Абхазии во главе с Е. Эшба и Н. Лакоба получила личное одобрение Ленина, что не помешало нежелательной интеграции рассматриваемого региона в состав ССР Грузии в качестве автономной республики. Дальнейшие действия советского руководства соответствовали в большей степени грузинским геополитическим интересам, которые реализовывались Сталиным и его ближайшим национальным окружением. Абхазское правительство фактически утратило административную самостоятельность, а отдельные районы автономной республики активно заселялись мегрельскими крестьянами, которые за короткий промежуток времени стали крупнейшей национальной группой местного населения. Этнические абхазы не допускались на ведущие посты в социально-экономической, политической и культурной сфере, причем многие представители интеллектуальной и управленческой элиты стали жертвами массовых репрессий. Многочисленные документы из закрытых архивов советских спецслужб свидетельствуют о том, что Л.П. Берия и его единомышленники готовили всеобъемлющую депортацию абхазского народа, преследовавшую цель окончательного подчинения рассматриваемого региона [1, С. 152]. Однако последовательной реализации указанных планов воспрепятствовала смерть Сталина, которая ничего не изменила в национальной политике федерального центра в Абхазии. Как представляется, одной из основных причин современного абхазского межэтнического конфликта является объективное сохранение сталинского наследия в практической деятельности грузинского руководства, которое не предпринимало никаких усилий для преодоления негативных последствий соответствующей эпохи.
  Разрушение единого советского государства и неконтролируемая суверенизация его национальных субъектов естественно вернула абхазскую проблему в разряд стратегических приоритетов новой российской геополитики, которая формировалась в жестких условиях реального кризиса национальной идеи и фактического отрицания предшествующих результатов объективного развития отечественной государственности. В современных условиях Абхазия может рассматриваться в качестве естественного форпоста России в Северном Причерноморье, который приобретает особое значение в контексте невосполнимой потери значительной прибрежной полосы, отошедшей к суверенной Украине. На абхазской территории имеется военная инфраструктура и важнейшие объекты ПВО, которые призваны обеспечить стратегическую безопасность российских границ. Кроме того, большая часть многонационального населения Абхазии поддерживает принципиальную идею воссоединения с Россией, которое позволит восстановить историческую справедливость. Следует также признать, что в контексте неустойчивых взаимоотношений с Грузией, Арменией и Азербайджаном российское присутствие в данном регионе может рассматриваться как важный фактор политической стабильности. Как представляется, стратегические интересы новой России требуют проведения активной политики в рассматриваемом регионе, который является важнейшей сферой ее геополитических интересов.
  Литература.
  1. Лакоба С.З. Очерки политической истории Абхазии. Сухуми, 1990.
  2. Дзидзария Г.А. Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия. Сухуми, 1975.
  3. Анчабадзе З.В. Очерк этнической истории абхазского народа. Сухуми, 1976.
  4. Федоров Я.А. Историческая этнография Северного Кавказа. М., 1983.
  5. Лежава Г.П. Изменение классово-национальной структуры населения Абхазии (конец XIX - 70-е годы XX века). Сухуми, 1989.
 
 Блохин В.П.
 Власть как геополитический фактор (на примере современной Чечни)
  Указ Президента РФ В.Путина (№1071 от 08.6.00 г.) "Об организации временной системы органов исполнительной власти в Чеченской Республике" положил начало образованию в республике исполнительной власти, подчиненной непосредственно федеральному центру,
  Однако, созданные в соответствии с "Положением об организации временной системы органов исполнительной власти в Чеченской Республике", властные структуры, в лице администрации ЧР и территориальных подразделений федеральных сил (ФС) во главе с А.Кадыровым в тот период испытывали значительные затруднения в консолидации чеченского общества. Как образно отметил И.Косиков, "действенная управленческая вертикаль так и не была выстроена..., был создан некий властный гибрид" [1, С. 55]. Слабость выстроенной управленческой вертикали в этот период проявлялась в следующем:
  частичное пересечение полномочий гражданских властей в ЧР с функциями силовых структур федеральной власти: МВД, Минобороны и др.)
  отсутствие четкого разграничения сфер полномочий и компетенции временной администрации (ВА) ЧР и аппарата полпреда в ЮФО;
  необходимые финансовые и материальные ресурсы для выполнения поставленных задач перед ВА ЧР по-прежнему концентрировались в Центре и распределялись федеральным правительством;
  полностью отсутствовала законодательная и частично судебная ветви власти.
  Подтверждением сказанному могут служить следующие факты. Глава Временной администрации (ВА) ЧР А.Кадыров до ноября 2000 г. фактически не имел права самостоятельно назначать чиновников в администрацию республики, поскольку обязан был согласовывать все кандидатуры в органы исполнительной власти с аттестационной комиссией во главе с полпредом президента РФ в ЮФО В.Казанцевым. Что касается должностных лиц районных администраций, то все кандидатуры необходимо было прежде согласовать с военным комендантом Чечни - генерал-лейтенантом И.Бабичевым, который возглавлял комиссию по отбору кандидатов в исполнительные республиканские органы власти. Если вначале такое положение дел в кадровой политике было продиктовано определенной необходимостью соблюдения интересов ФЦ, то в дальнейшем оно серьезно подрывало авторитет созданного президентом республиканского органа власти перед населением Чечни.
  Что касается положения ВА ЧР в финансовом отношении, то следует подчеркнуть, что реальных средств для обеспечения экономических программ восстановления хозяйства в рамках своих полномочий она практически не имела. С одной стороны, администрация ЧР являлась "главным распорядителем средств федерального бюджета, предназначенных для финансирования ЧР". С другой стороны, до принятия специального документа - Комплекса первоочередных мер по обеспечению нормального функционирования экономики и социальной сферы в 2000 г. (его приняли лишь в августе 2000.г) - финансирование всех расходов осуществлялось через органы федерального казначейства по расчетам, предоставляемым ВА [2].
  Полная зависимость Временной администрации ЧР от решений Кремля и федерального финансов негативно влияла на ее дееспособность, порождала различные слухи среди населения о возможной отставке А.Кадырова. Кроме того, тем самым создавались благоприятные условия для развития перманентных противоречий, как среди пророссийски настроенных чеченцев, уже наделенных властными полномочиями, так и тех, которые вели активную общественно-политическую деятельность в интересах ЧР на территории других субъектов РФ.
  В этот период А.Кадыров настойчиво добивается от Кремля расширения своих властных полномочий, требует создания МВД ЧР и даже предлагает приравнять статус Временной администрации Чеченской Республики к статусу республиканского правительства. Однако ФЦ не спешил с изменениями в системе государственного управления Чечней. Объективно этому мешали и активные диверсионные действия боевиков, и неразбериха с расчетами объемов конкретных средств по восстановлению народного хозяйства, и наличие определенных политических разногласий между самим А.Кадыровым и отдельными членами его временной администрации, в частности с Б.Гантомировым.
  Все же федеральная власть вынуждена была принять определенные меры, чтобы не допустить кризиса власти в республике. И первым шагом в этом направлении стало введение в ноябре 2000 г. новой должности в федеральном правительстве - министра РФ по координации деятельности федеральных органов исполнительной власти (более 20 министерств, ведомств), непосредственно принимающих участие в процессе восстановления и социально-экономического развития ЧР. На эту должность был назначен В.Елагин. Главная задача, поставленная перед новым министром, состоит в том, чтобы "добиться реальных улучшений жизни чеченского населения, обеспечить возвращение в места прежнего проживания вынужденных переселенцев". Кроме того, важным и очень своевременным политическим шагом Кремля явилось принятие окончательной позиции по отношению к ВА ЧР и, в первую очередь, по отношению к А.Кадырову: не менять, а укреплять.

<< Пред.           стр. 3 (из 5)           След. >>

Список литературы по разделу