<< Пред.           стр. 4 (из 5)           След. >>

Список литературы по разделу

  В январе 2001 г. Президент РФ подписал Указ "О системе органов исполнительной власти Чеченской республики", согласно которому внесены кардинальные изменения в предыдущий Указ по Чечне (от 08.06.00 г.):
  ВА ЧР получила статус постоянной и именуется "администрация Чеченской Республики";
  - в Чечне формируется собственное правительство;
  финансирование ЧР будет осуществляться из федерального, а в ближайшем будущем, по мере восстановления экономики, и из собственного бюджета.
  В соответствии с данным Указом, А.Кадыров наделялся значительными полномочиями и функциями:
  утверждение положения о структуре республиканского правительства и его формирование;
  - общее руководство деятельностью администрации;
  представительство ЧР в отношениях с федеральными органами государственной власти субъектов РФ и с органами местного самоуправления;
  - формирование аппарата главы администрации.
  Вместе с тем, Указ содержал оговорки по отношению к некоторым полномочиям и функциям руководителя исполнительной власти Чечни. В частности, кандидатуры в правительство республики глава администрации подбирает и назначает не единолично, а по согласованию с полпредом Президента РФ в ЮФО.
  Председателем правительства ЧР был назначен С.Ильясов, хорошо знающий Северный Кавказ и Чечню. Его статус определялся указом Президента РФ №52 от 19.01.01 г. "О системе органов исполнительной власти ЧР". В соответствии с п.6 этого указа, "глава администрации исполняет обязанности высшего должностного лица республики", а "председатель правительства ЧР - заместитель главы администрации, назначается на должность и освобождается с должности непосредственно главой администрации по согласованию с полпредом Президента РФ в ЮФО".
  Функции правительства ЧР в соответствии с данным указом заключались в следующем:
  разрабатывать и осуществлять меры по обеспечению комплексного социально-экономического развития республики;
  участвовать в проведении единой государственной политики в области финансов, образования, здравоохранения, социального обеспечения и экологии;
  осуществлять в пределах своих полномочий меры по защите прав и свобод человека и гражданина, охране собственности и правопорядка, по борьбе с преступностью;
  представлять администрацию ЧР в качестве главного распорядителя федерального бюджета для целей финансирования республики и готовить отчет об исполнении указанного бюджета и о выполнении программ социально-экономического развития ЧР для представления их в правительство РФ;
  формировать иные органы исполнительной власти ЧР, управлять и распоряжаться собственностью ЧР.
  Наделение администрации ЧР широкими полномочиями и создание правительства создали предпосылки для решения таких вопросов как разработка Конституции республики и нормативной базы для проведения выборов. Специальный консультативный Совет получил полномочия по разработке основного республиканского Закона [3]. По мнению А.Кадырова, общечеченский референдум должен определить, какой в перспективе станет Чечня - парламентской или президентской.
  Кадровый состав правительства, помимо председателя С.Ильясова, включает 7 его заместителей, курирующих 34 отраслевых министерства и ведомства.
  Указанные изменения в структуре исполнительной власти Чечни в целом позитивно сказались на развитии ситуации в республике и позволили провести сокращение российского воинского контингента. По решению военных и административных органов управления, в ЧР должны остаться 42-я мотострелковая дивизия численностью до 15 тыс. человек и бригада внутренних войск МВД (6-7 тыс. чел.). В течение всего 2001 года проводится паспортизация населения, около 200 тыс. человек прошли перерегистрацию, более 100 тыс. получили паспорта.
  Благодаря совместным действиям ФЦ и администрации ЧР в течение 2001 г. шло формирование судебной системы. Верховный суд республики расположен в городе Гудермесе. Судьи республиканского и районных судов были назначены сроком на один год, по распоряжению председателя Верховного Суда РФ. На прокурорских должностях задействованы граждане из других регионов РФ, которые приезжают как во временную командировку (по "вахтовому методу"). Постоянно в Чечне находится лишь прокурор республики. Однако следует подчеркнуть, несмотря на самоотверженный труд большинства представителей исполнительной власти в 2001 году, политической консолидации чеченского общества так и не наступило. Более того, в последнее время резко возросло количество тяжких преступлений, в том числе убийств (рост - 173%), хотя раскрываемость преступлений в последнее время увеличилась и составила 62%. По данным начальника штаба УВД Чечни полковника Ахмеда Дакаева, за 10 месяцев текущего года в боевых столкновениях с бандитами и их пособниками погибли 81 и ранены 129 сотрудников из числа местных жителей [4].
  Как видно из сложившейся обстановки в настоящее время на территории ЧР, долгожданного мира и правопорядка так и не наступило. Скорее всего, это свидетельствует о неприятии российских законов, как частью административных лиц, так и значительной частью рядовых жителей Чечни. Сопоставляя вооруженные конфликты в национальных субъектах РФ, можно допустить, что они являются следствием, с одной стороны, специфического отношения, формируемого сепаратистки настроенными национальными политическими элитами к федеральной власти и лояльным к ней национальным лидерам; с другой, результатом весьма противоречивого понимания Москвой своей роли в разрешении конфликтных ситуаций в национальных субъектах РФ. Следовательно, одной из центральных проблем ФЦ в Чечне остается проблема власти.
  Однако, как представляется, ошибочно полагать, что власть можно свести к процессу простого управления, в котором согласование действий и позиций всех элементов достигается механически, без учета их воли и активности сознания. Следовательно, было бы логичным подключить к процессу управления в Чечне максимально возможную часть населения Чечни, оговорив с их представителями приемлемые для федеральной и местной властей варианты их выбора. При этом необходимо учитывать тот факт, большинство чеченцев считает, что национальных кадров для управляемого процесса восстановления власти нет, равно как наблюдается и отсутствие перспектив для последовательного строительства социума. В силу национального менталитета, в сегодняшней Чечне нет харизматического лидера, способного увлечь за собой подавляющее большинство граждан. Это признается многими представителями чеченской элиты. В частности, членом Совета потомков Пророка Мухаммада, устазов и шейхов ЧР Чемерзаевым Насруды Калугичем было заявлено следующее: "...У республики нет и не может быть единоличного лидера. Но есть большая группа лидеров с примерно одинаковым влиянием. Занятие каждым из них своей ниши усилило бы их потенциал..." [5].
  Власть всегда присуща человеческому сообществу, которое чувствует себя таковым благодаря власти. Поэтому борьба за власть - это, как правило, борьба интересов определенных социальных групп и ведется между лидерами, претендующими на максимальное выражение интересов своей группы. Что касается Чечни, то примером жестокой борьбы за право символизировать собой чеченскую общность является деятельность бандформирований (БФ), формально взаимодействующих между собой, но подразделяющихся на две основные группировки: религиозно-экстремистскую ("непримиримые" - Ш.Басаев и Хаттаб) и национал-сепаратистскую (А.Масхадов, В.Арсанов, А.Закаев).
  А.Масхадов, остающийся легитимным президентом ЧРИ, за 3 года своего довоенного правления в значительной степени утратил свой политический авторитет, поскольку никогда не имел реальную власть и возможность воздействия на чеченское общество. В сегодняшних условиях социальная база, на которую всегда опирался А. Масхадов, еще более сократилась, поскольку его политические идеи завели "суверенную Ичкерию" в тупик, а что-либо нового для консолидации чеченского общества, судя по немногочисленным интервью в российских и зарубежных СМИ, у чеченского президента не имеется. Теракты в США 11.9.01 г. поставили А.Масхадова в двусмысленное положение, поскольку его сотрудничество (прямое или косвенное) с международными террористами Хаттабом и Ш.Басаевым, связанными с У. Бен Ладеном, будет однозначно расценено Западом как пособничество мировому исламскому экстремизму.
  Лидеры БФ пытаются воспрепятствовать проявлению чеченским населением лояльного отношения к местной и федеральной власти, не останавливаясь не перед чем, вплоть до физического уничтожения представителей административной власти ЧР, назначенных Грозным и Москвой. С этой целью руководство боевиков используют также меры морально-психологического воздействия на мирное население, лояльно относящееся к ФС и активно сотрудничающее с представителями новой власти в ЧР. В частности, они постоянно расклеивают листовки антироссийского содержания, содержащие угрозы в адрес простых чеченцев и представителей административной власти в Чечне (Приложение 1).
  Лидеры БФ, и особенно "непримиримые" щедро финансируют тех, кто приводит в исполнение решения "Верховного Шариатского суда ЧРИ". Так, в 2001 году Хаттаб и Ш.Басаев поставили задачу своим полевым командирам вести активную диверсионно-террористическую борьбу, направленную, прежде всего, против представителей административной власти, как республиканского, так и местного уровней с тем, чтобы "выбить почву из под ног "кяфиров", оставить представителей Москвы в ЧР без поддержки населения. Подтверждением тому выступают многочисленные диверсионно-террористические акции боевиков, осуществленные в 2001 г.
  В частности, жертвами бандитов стали главы администраций: Рамзан Гацаев (глава администрации селения Алхан-Кала); Лема Идрисов (глава администрации селения Гехи-чу Урусмартановского района); Заур Дадашев (сотрудник администрации Алхан Юрт); Р.Товзаева (заместитель главы администрации Веденского района) и др. На главу администрации ЧР А.Кадырова в текущем году совершено более десяти покушений, в результате которых получили ранение и погибли около 10 человек.
  Выступая 18.10.01 г. на совещании в доме правительства, А.Кадыров заявил, что в республике ... "сегодня царит полный разгул бандитизма практически во всех населенных пунктах. Большую часть суток в селах диктуют свои условия боевики. Противодействие им никто не оказывает. С начала темного времени суток они чувствуют себя вольготно...". Это, по мнению А.Кадырова, может привести к массовым отставкам представителей административных органов ЧР. "...Кто-то должен нести персональную ответственность за целую серию нападений боевиков на населенные пункты Чечни, начиная от Гудермеса на востоке и кончая Ачхой-Мартаном на западе... Есть коменданты районов, есть начальники временных отделов внутренних дел, но никто ни за что не отвечает, что бы в районе ни происходило".
  Все более становится очевидным, что пока федеральные и местные органы не обеспечат надежную защиту представителей политической элиты, активно сотрудничающей с ФЦ, о восстановлении власти, а, следовательно, и права, в республике не может быть и речи.
  Отсюда следует то, что органам власти РФ и ЧР необходимо более жестко пресекать противоправную деятельность сепаратистов, преследующих цели незаконного изменения конституционного строя и прикрывающих оголтелый терроризм псевдорелигиозными ценностями. Для этого необходимо совершенствование координации и взаимодействия силовых структур и специальных служб, адекватных угрозам безопасности.
  В обществе неблагоустроенном и разрушенном, как Чечня, власть, безусловно, должна обладать достаточной силой для восстановления государственности, прав и свобод личности. Однако, как справедливо заметил Наполеону один из его соратников, "на штыках можно прийти к власти, но удержать ее, опираясь на штыки - нельзя". Опыт первой чеченской кампании 1994-96 гг. как нельзя лучше подтверждает это.
  Приложение 1
  Верховный шариатский суд
  Высший военный маджлисуль-шура моджахедов
  Решение № 15. Дата: 25.06.01 г.
  Приведение к покаянию вероотступников и вероотступниц
  Решение верховного шариатского суда и общего командования ВВМШМ относительно Кадырова Ахъмада, членов его правительства, глав администраций, сотрудников милиции и др. правоохранительных структур, судей, работников средств массовой информации (СМИ) и иных лиц, сотрудничающих с оккупационными властями.
  Хвала Аллаху, господу миров, мир и милость Аллаха над его посланником,
  А затем: когда мусульманин совершает поступок выводящий его из ислама, ему предписывается покаяние. В случае отказа он приговаривается к смертной казни.
  Ахьмад Кадыров и вышеперечисленные лица, совершили несколько действий выводящих их из лона ислама:
  1. Содействие и поддержка неверующих против мусульман. Всевышний сказал: "А вы, которые уверовали. Не берите иудеев и христиан друзьями себе: они - друзья одни другим. А если кто из вас берет и себе в друзья, тот и сам из них, поистине Аллах не ведет людей неправедных".
  2. Признание ими суда христиан над собой, и противодействие суду шариата. Всевышний сказал: "А кто не судит по тому, что низвел Аллах, то это - неверные".
  3. Разрешение ими того, что запретил аллах, как кровь и имущество мусульман и правление над ними. Говорится в книге "махьали" по мазхабу аш-Шафии в главе "вероотступничество", что причиной вероотступничества может стать разрешение действий, то он подпадает под следующие пункты:
  А) Вероотступник оказывается в числе неверующих, которые попадут в ад. Всевышний сказал: "А если кто из вас отпадет от вашей религии и умрет - у таких тщетны их деяния в ближайшей и будущей жизни. Эти обитатели огня, они в нем вечно пребывают".
  Б) Вероотступник приводится к покаянию и присяге, если он раскаивается, то прощается, если упорствует в неверии, то его убивают согласно слову посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует): "Если кто сменит религию - убейте его".
  Имам Аш-Шафии сказал: "Вопрос, в котором не разошлись мусульмане, это то, что за вероотступника не берется выкуп, он не освобождается и не обменивается, если он не вернется в лоно ислама, то его убивают";
  В) Если вероотступником является кто-нибудь из супругов (муж или жена), то нарушается их брачный договор, в случае, если отступивший от веры, раскаявшись, вернется в религию Аллаха, то брачный договор может быть возобновлен;
  Г) Вероотступник не наследует и не наследуют ему, его состояние является добычей для мусульман согласно слову посланника Аллаха (да благословит его аллах и приветствует): "Не наследует мусульманин неверному и неверный мусульманину" (хадис согласован);
  Д) Не может вероотступник быть опекуном или составлять брачный договор;
  Е) Если вероотступник умрет или будет убит, его тело не омывают, не заворачивают в саван, не совершают над ним заупокойной молитвы и не хоронят на кладбище мусульман Всевышний сказал: "И никогда не молись ни об одном из них, кто умер, и не стой над его могилой, ведь они не веровали в Аллаха и его посланника и умерли, будучи распутниками".
  Основываясь на выше излагаемых пунктах обвинения Верховный шариатский суд постановляет:
  1. Кадыров Ахьмад и вышеперечисленные лица, сотрудничающие с оккупационными властями - вероотступники. Все они призываются к покаянию, в противном случае приводится исполнение смертной казни.
  2. Те, кто задействованы в пророссийских СМИ будут уничтожены в случае отказа от покаяния: и мужчины и женщины.
  3. Сотрудники правоохранительных структур, содействующие оккупационным войскам России, обязаны в кратчайшие сроки оставить свою антиисламскую деятельность, в противном случае они могут быть уничтожены.
  Тех, кто сотрудничает с оккупационными властями для получения пропитания или для обеспечения собственной безопасности, должны покинуть места своей работы. Иначе они могут быть уничтожены, так как они смешались с неверными и вероотступниками.
  В "Сахих бухари" от Ибн Аббаса (да будет доволен им Аллах) сказано: "В битве при Бадре среди мекканских многобожников сражались оставшиеся в Мекке и не переселившиеся в Медину мусульмане, которые во время сражения были убиты. Всевышний Аллах сказал о них: "Тем, кого упокоят ангелы, причинившими несправедливость самим себе, они (ангелы) скажут: "В каком положении вы были" и скажут они: "Мы были слабыми на земле". Они (ангелы) скажут: "Разве не была земля Аллаха обширной, чтобы вам переселиться в ней". У этих убежище - геенна, и скверно это пристанище".
  4. На ком будет доказано шпионство в пользу неверных, убиваются после решения судьи района. Это решение считается требованием к раскаянию ко всем перечисленным группам вероотступников и вероотступниц. Для них предоставляется срок в две недели со дня выхода постановления.
  На амиров и судей районов возлагается приведение в исполнение решений шариатского суда в соответствии со словами всевышнего и его посланника. Предписывается для мужей или жен вероотступников отстраниться от своих супруг или супругов. А также родственникам вероотступников и вероотступниц, чтобы не купать их, не совершать заупокойную молитву и не хоронить на кладбище мусульман.
  Каждый мусульманин обязан помогать моджахедам в поиске и опознании вероотступников, вероотступниц и разведчиков. А также необходимо отдаляться от них, чтобы не коснулось вас наказание во время исполнения приговора.
  Постановление верховного Шариатского суда и общего командования ВВМШМ.
 
  Примечания.
  1. "Власть". - 2001. - № 5.
  2. "О мерах по обеспечению деятельности администрации Чеченской Республики" (Постановление Правительства РФ от 13.6.2000 г.) // Бизнес в России. - 2000. - 15 авг.
  3. Там же.
  4. Независимая газета. - 2001. - 31 окт.
  5. Максаков И. Как восстановить власть и управление в Чечне. Совет потомков Пророка Мухаммада, устазов и шейхов ЧР предлагает свой вариант выхода из кризиса// Н Г. - 2001. - 16 окт.
 
 Кротов Д.В.
 Геополитика и безопасность Юга России
  Характер современных мировых процессов таков, что с необходимостью требует новых подходов к осмыслению их движущих причин, субъектов, явных, а главное скрытых механизмов, приводящих их в движение.
  По оценкам многих известных ученых, планетарный кризис неизбежен. Его нарастание очевидно, и это происходит на наших глазах. В результате на сегодняшний день надвигающийся планетарный кризис выдвинул на первый план проблему безопасности человечества как наиболее важную системную проблему. События 11 сентября 2001 г. потребовали рассматривать все явления общественной жизни через "призму" безопасности.
  Отличительной особенностью кризисных процессов является то, что на сегодняшний день, в силу развития производительных сил, существует лишь возможность их ослабления, но никак не искоренения. Человеческий опыт в целом и научный, в частности, не располагает необходимым инструментарием для предотвращения кризисных явлений.
  Кризисы в таких сферах, как энергетическая, демографическая, экологическая и др., усугубляемые отмеченной выше особенностью кризисных процессов, с очевидностью требуют объединения усилий всех стран. Но эта очевидность не приводит пока к совместным действиям, адекватным самой |проблеме, хотя, скажем, международных организационных структур типа ООН, ЮНЕСКО, МАГАТЕ и др. вполне хватило бы для создания организационной базы объединения.
  Мешает этому разночтение интересов международных субъектов, их попытки решить свои проблемы за счет других. Последнее вытекает из нежелания ограничивать безудержный рост потребностей и невозможности их удовлетворения за счет собственных ресурсов (например, отказ США подписать Киотские соглашения). Это определило появление, например, теории "золотого миллиарда", концепций "конца истории", "трех мировых центров силы", "межцивилизационных столкновений", "мирового правительства", равнодоступности для всех стран национальных природных ресурсов' и т. п.
  Таким образом, возникшая проблемная ситуация имеет две составляющие: противоречие между социальными и природными процессами и между самими социальными субъектами, которые в совокупности детерминируют появление различного рода угроз и отражаются на состоянии безопасности социальных и природных систем.
  Угрозы безопасности человечеству как результат указанных противоречий проявляются по-разному. Но одно из главных их проявлений носит геополитический характер, приводящий к сдвигам в современной картине мира. Выставление на передний план геополитики в последнее десятилетие как части политического процесса, связано со сжатием исторического пространства во взаимозависимом мире, особенностями распределения мировой политической энергии между субъектами мирового политического процесса и его определенными качественными характеристиками.
  Очевидно, что произошедшие геополитические сдвиги в первую очередь связаны с развалом СССР как одной из двух сверхдержав, взаимоотношения которых определяли характер послевоенных межгосударственных отношений.
  Происходящие на Юге страны процессы в основном обусловлены геополитическими факторами, связанными, прежде всего со стремлением мировых держав обеспечить господство на историческом плацдарме между Западом и Востоком, установить контроль над природными ресурсами региона, а также прогнозировать ход развития процессов, имеющих выраженные исламистские и сепаратистские тенденции.
  Юг России не случайно ученые и политики называют "солнечным сплетением Евразии" или "мягким подбрюшьем России" - это жизненно важный для существования целостности Российской Федерации и в то же время один из наиболее уязвимых сегментов российского геополитического пространства. Еще более полутора столетий назад большинство европейских политиков пришли к заключению, что Кавказ является для России "ахиллесовой пятой". Утверждалось, что именно туда следует наносить прицельный удар, чтобы свалить Великую Россию.
  Для Юга России все эти угрозы носят открытый или латентный характер, поэтому обеспечение безопасности является не только региональной, но и общенациональной задачей. Однако единого и целостного понимания путей ее решения к настоящему времени не достигнуто в силу различного понимания как роли и места России в геополитическом раскладе мировых сил, так и перспектив ее дальнейшего развития.
  Действительно, после распада Советского Союза геополитическое значение южного региона для России резко возросло, т.к. с точки зрения геополитики Южный регион России представляет собой крайне важный стратегический узел. Юг России является как бы связующим звеном между Европой и Центральной Азией, обеспечивает выход к системе трех морей - Каспийскому, Черному и Азовскому, а через Азовско-Черноморский бассейн - в Средиземноморье, к Гибралтарскому проливу и Суэцкому каналу. Закавказские государства имеют здесь основные экономические транспортные и транзитные пути с Россией, дублировать которые практически не представляется возможным. Юг России напрямую граничит с Турцией - членом блока НАТО. Плодородные земли Ставропольского и Краснодарского края, ресурсы осетровых Каспийского побережья, запасы нефти и газа - все это находится в Южном регионе. Кроме того, геополитическое положение Юга России делает высокодоходными и высокозначимыми коммуникационные системы и транспортные узлы (международные морские порты и аэропорты, железная дорога, федеральные автотрассы). Значение южного региона связано с перспективами освоения его энергетических ресурсов. Об этом подчеркивается в докладе Госдепартамента США, представленном американскому Конгрессу. В докладе, в частности, отмечается, что, "имея потенциальные запасы почти в 200 млрд. баррелей нефти (около 27,5 млрд. тонн), Каспийский регион может стать наиболее значимым игроком на мировом нефтяном рынке в следующем десятилетии". По оценкам Министерства энергетики США, экспорт нефти из Каспийского региона к 2015 г. может достичь 2-4 млн. баррелей в день, или около 100-200 млн. тонн в год.
  Необходимо обозначить своеобразную историческую матрицу геополитических закономерностей, наиболее ярко проявляющихся на Юге России. Она определяется следующими элементами:
  Во-первых, необходимо определить геополитические интересы, т.к. они являются глубокими побудительными моментами политической деятельности, конструирующими геополитическую действительность и направляют политическую активность субъектов геополитики. Собственно геополитические интересы в регионе, как представляется, вытекают из двух групп интересов - обеспечение безопасности России как геополитического субъекта и его самодостаточного поступательного развития. Таким образом, геополитика России в политическом процессе региона призвана обеспечить, во-первых, контроль Российского государства над занимаемым им пространством (Югом России), а во-вторых, сделать действенными свой контроль, влияние, присутствие в тех районах земного пространства, примыкающих к региону, которое позволяет осуществлять самодостаточное развитие.
  Во-вторых, с потерей Россией контроля над данным пространством его приобретет другой субъект. Не случайно именно этот регион традиционно являлся ареной самых жестоких военных конфликтов между Российской империей, с одной стороны, и Турцией, Ираном - с другой. Действия последних активно поддерживала Западная Европа. На сегодняшний день о своих интересах в этом регионе заявили, открыто и завуалировано более 30 государств, включая такие как США, Германия, Франция, Турция, Иран, КНР, Япония и другие.[1] К.С. Гаджиев справедливо замечает: "Большинство народов, населяющих Россию, как островки в русском море, не могут существовать отдельно от нее; другие, отделившись, неминуемо погибнут, поглощенные соседями. Более того, все эти народы были объектом притязаний со стороны своих более могущественных соседей и нередко служили в качестве разменной монеты в их политических и военно-политических играх."[2]
  В-третьих, важным параметром является объем пространства Юга России (времени, территории). Исходным с геополитической точки зрения, как представляется, является тезис о том, что Юг России занимает "уникальное стратегическое положение на Евразийском континенте, обладает запасами сырья и ресурсов". Другими словами, Юг Россия занимает такое пространство, которое является основным источником потенциала региона. Из этого вытекает, что потеря федеральными властями действенного контроля за этим пространством означает и утрату потенциала, что, несомненно, отразится на состоянии безопасности страны. Местонахождение региона на пересечении "силовых" линий мировой политики резко поднимает геополитическое значение территории. По мнению А. Здравомыслова, одна из главных причин конфликтности региона, обусловлена тем, что Северный Кавказ является своеобразным "перекрестием геополитических целей"[3].
  В-четвертых, геополитические преимущества на Юге России получает тот субъект, который контролирует ключевые географические пространства и точки в регионе. В силу этого особые опасения вызывает позиция и деятельность Турции. Турецкие организации стремятся обеспечить благоприятные условия для оказания выгодного им воздействия на развитие политической и экономической ситуации в регионе в целом, в том числе и путем создания влиятельного лобби, ориентированного на Анкару. Немаловажное значение в этом отношении придается подготовке специалистов в турецких учебных заведениях. Министерство национального образования Турции ежегодно тратит на эти цели до 80 млн. долларов. Также оказывается финансовая поддержка деятельности исламистских группировок Чечни и Дагестана, ведется широкая пропаганда идей создания на Северном Кавказе основ исламского государства. Негативно сказывается на ситуации на Юге России деятельность турецких властей в Грузии и Азербайджане.
  На наш взгляд, традиционные представления о геополитики, как противостояния сил Суши и Моря в борьбе за "хартленд", который отождествляется в основном с территорией России, отражает лишь одну сторону данных явлений и не охватывает всего ее содержания. Так как в борьбе за глобальное геополитическое влияние различные геополитические субъекты могут по разному подходить к выбору тех пространств, овладение которыми может, по их мнению, решить главную задачу - победить в борьбе за мировое господство. Такое представление вносит значительные коррективы в классическое понимание относительно местонахождения ключевого пространства. Исходя из этого, можно, по нашему мнению, сделать следующий вывод: в каждом геостратегическом регионе существуют свои "хартленды" и "римленды", и главное для геополитики становится их определение.
  С нашей точки зрения, в региональном масштабе Северный Кавказ представляет собой так называемый "римленд", а следовательно, можно утверждать, кто обладает влиянием в этом регионе, в той или иной мере влияет на ситуацию в России, в закавказских республиках и соответственно Турцию, Иран. Поэтому во всем мире более чем достаточно сил, заинтересованных в расшатывании стабильности, в ослаблении позиций России в этом регионе.
  В-пятых, важным фактором России как любого геополитического субъекта является целостность. Для обеспечения безопасности России требуется ее геополитическое единство, дисперсность же населения в его этнических составляющих, а главное при существующих в субъектах федерации этнократических тенденциях разрушают ее пространственное единство. Результатом реализации этой опасности будет одно - превращение России в аморфное государство с ориентацией ее отдельных конфедеративных частей на другие геополитические субъекты, с разрушением в соответствии с этим единого геополитического и этнополитического пространства с возможными необратимыми последствиями. Негативным результатом снижения уровня безопасности может быть исчезновение государства как геополитического субъекта, либо его частичный распад за счет выхода из его состава отдельных частей. При этом снижение уровня безопасности может проходить постепенно и к тому же латентно. В силу этого особенно важно слежение за уровнем безопасности для России как федеративного государства, в силу ее полиэтничности, поскольку ее субъекты уже обладают некоторыми атрибутами государственности, которые при их увеличении могут привести к фактической, а затем и юридической самостоятельности. На Юге России эти процессы неизбежно усиливаются за счет возникновения межэтнического противостояния, которое может служить как в качестве источника сепаратистских тенденций, так и их фоном. Очевидно, что путь построения субъектов федерации, основанный на этнократических принципах, не только тупиковый, но и разрушительный. Без решения этнических проблем сформировать российскую государственность, адекватную потребностям сохранения единства страны и обеспечения ее безопасности, невозможно. Можно с уверенностью говорит, что общая судьба проживающих на Юге России народов основывалась на ее геополитических составляющих в целях обеспечения их безопасности, а обеспечение безопасности российских народов является мощным стимулом для сохранения единства государства. Поэтому совершенно прав К.С. Гаджиев, говоря, что:"....вызывает недоумение рассуждения о том, что Россия нужно уходить, например, с Северного Кавказа, отгородиться от мусульманских народов данного региона непреодолимыми пограничными барьерами. Здесь, на мой взгляд, предается забвению тот факт, что Россия просто так не может уходить от самой себя, поскольку Северный Кавказ, равно как Поволжье, Дальний Восток и т.д., является неотъемлемой ее частью. То же самое, естественно, верно и в отношении населяющих эти регионы народов" (23: 232).
  Также вызывает опасность концентрация представителей одного этноса в государственных структурах национальных республик региона. Она заключается, прежде всего, в том, что в них могут возникать этнокорпоратиные отношения, влекущие за собой ущемление статуса и прав других этносов. Под углом зрения безопасности это может означать, что в этносистемные отношения может быть внесен диссонанс, то есть возникнуть межэтнические противоречия, что недопустимо в полиэтнических государствах. С точки зрения геополитики, это явление, во-первых, может быть результатом неких геополитических процессов, а во-вторых, может иметь некоторые геополитические последствия. Первое связано с завышенными претензиями национальных субъектов федерации на самостоятельность, ослабляющий как вертикальные (Центр-субъекты федерации), так и горизонтальные (между субъектами федерации) связи, что отрицательно сказывается на всей федеративной системе государства. Развитие рассмотренных вариантов может привести к негативным последствиям, суть которых сводится к тому, что тот или иной субъект федерации, используя полученные или присвоенные права государственности, может переориентироваться на другой геополитический субъект. В силу этого возникает необходимость перехода от национально-государственной модели федерализма к административно-государственной, либо к унитарной форме государственного устройства России. Единственно верным направлением, могущим решить основные национальные вопросы без ущерба и безопасности страны, и ее народов является национально-культурная автономия.
  Также исходя из целостности геополитического субъекта необходимо, чтобы важнейшие отрасли хозяйства и страны (энергетика, транспорт, связь, военные отрасли, наука) находились под государственным управлением. Эти отрасли, в силу географического объема пространства России, являются важнейшими политико-географическими и геополитическими средствами.
  В-шестых, это силовые характеристики. Масштаб контроля Российским государством над пространством в регионе основывается прежде всего на военной мощи страны. Несмотря на то, что, на смену военных средств и методов решения геополитических задач приходят другие, экономические, информационные и иные, однако главное, что составляет сущность геополитики - оказание влияния на ту или иную территорию - все равно остается.
  Также надо учесть, что безопасность - явление системное. Геополитические угрозы влияют на экономическую, правовую, финансовую и и иные сферы в регионе. Также налицо процесс, когда одна угроза детерминируется другой, а последняя оказывает обратное воздействие.
  Таким образом, можно сделать выводы, что после распада СССР южный регион постепенно и неуклонно превращается в приоритетный геостратегический плацдарм. России крайне необходим стабильный и безопасный южный регион. Это важно с точки зрения свободного выхода в Черное море при возникновении серьезных ограничениях на Балтике. Это важно и для бесперебойной транспортировки нефти через Новороссийск. Это важно и для продовольственной безопасности России, южный регион является её главной житницей. Это важно и с той точки зрения, что Юг России - это потенциальное поле взаимовыгодного экономического сотрудничества с государствами Закавказья. При этом в перспективе характер борьбы международных и региональных центров силы за влияние над его нефтяными ресурсами и системами их транспортировки на Запад в первую очередь будут определять их геостратегические интересы в южном регионе.
  В сложившихся условиях для России актуальной является задача формирования системы многосторонних отношений, обеспечивающих интересы национальной безопасности России в условиях жесткого соперничества за контроль над стратегическими, топливными и другими ресурсами региона.[4]
  Но для этого требуется четкое понимание российских национально-государственных интересов в регионе и на их основе соответствующей последовательной тактики и стратегии выстроенной системы региональной безопасности, учитывающей непреходящие геополитические факторы. В противном случае Россия будет вытеснена с Кавказа, потеряет побережье Черного и Каспийского морей, контроль над транзитом нефти и торговлей Востока с Западом, лишится важнейшего рекреационного региона, получит крайне беспокойную новую границу.
  Литература
  Абдулов Н.С. Северо-Кавказский регион России: геополитический анализ// Кавказ: проблемы геополитики и национально-государственных интересов России. Ростов н/Д. 1998. С.10.
  Гаджиев К.С. Политическая наука: Учебное пособие. - 2-е изд. - М.: Междунар. отношения, 1995, С. 231
  Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1997. С. 87.
  Смирнов В.Н. Некоторые проблемы геополитической напряженности на Северном Кавказе и Россия // Кавказ: проблемы геополитики и национально-государственных интересов России. Ростов н/Д. 1998. С.9.
 
 
 
 
 С.А. Воронцов
 Организованная преступность в Южном федеральном округе как геополитический фактор, стимулирующий сепаратизм
  Геополитическое и экономическое положение Южного федерального округа, обусловливает его превращение в арену столкновения интересов ряда стран, в том числе исламского мира, которые при реализации своих политических и экономических целей активно опираются на внутрироссийские деструктивные силы - сепаратистски настроенные элементы, незаконные вооруженные формирования и организованные преступные сообщества, что создает реальную угрозу безопасности Российской Федерации. С другой стороны, организованная преступность, будучи заинтересованной в дестабилизации власти, оперативно-розыскной, следственной и судебной деятельности, начинает ориентироваться в ряде республик Северного Кавказа на силовые методы противоборства с органами власти и управления, в том числе путем проведения акций устрашения в отношении определенных социальных и национальных групп и общества в целом.
  Под организованной преступностью понимается не вид преступности, а проявление особого качественного состояния и преступности, и общества в целом. Организованная преступность определенным образом интегрирует в единую систему отдельные преступления и их виды. В подобном понимании организованная преступность представляет собой "систему организованных преступных формирований, их отношений и широкомасштабной преступной деятельности".[1]
  Усилия правоохранительных органов в борьбе с организованной преступностью должны быть направлены на вскрытие и устранение внешних и внутренних угроз жизненно важным и уязвимым секторам экономической сферы, где со стороны организованных преступных сообществ может быть нанесен наиболее существенный ущерб интересам России.
  Рассматривая основные аспекты деятельности организованной преступности необходимо признать, что в последнее десятилетие сложилось направление ее политизации, связанное с латентными действиями деструктивных сил, рвущихся к власти при опоре на преступные, люмпенизированные элементы как на резерв "толпы", готовый "атаковать" систему. Тем самым, организованная преступность по своей сущности и внутренней логике развития объективно создает предпосылки для стимулирования терроризма, который расширяет возможности преступных сообществ в достижении экономических и политических целей. Сегодня, несмотря на продолжающуюся контртеррористическую операцию, на Северном Кавказе сохраняются объективные предпосылки для произрастания политического экстремизма и терроризма. В ряде территорий Южного федерального округа (в Ингушении, Чеченской Республике, Дагестане) занятие террористической деятельностью фактически стало способом существования части коренного населения, не обременяющей себя поиском других источников средств существования.
  Помимо исторических корней межэтнической конфликтности и несоответствия существующей системы национально-государственного устройства региона сложившимся ареалам расселения этносов, дополнительным катализатором обострения конфликтов в этой сфере явились процессы приватизации госимущества и капитализации промышленных предприятий, сельхозугодий, объектов инфраструктуры. Имущественные споры зачастую приобретают межэтническую окраску, заставляют влиятельные группы подкреплять свое право на владение имуществом и монопольный доступ к жизненно важным ресурсам демонстрацией силы. В свете ставших массовыми захватов заложников и других преступных проявлений эксперты склонны говорить о появлении криминально-террористической технологии производства материальных благ и услуг. Так, например, похищение людей и переправка их на территорию Чечни с целью получения выкупа или использования в качестве рабов были одной из форм преступного бизнеса чеченских криминальных структур в Северо-Кавказском регионе. Бандиты имели значительные людские, материальные и финансовые возможности, мобильные средства передвижения, хорошее вооружение и экипировку, а также специально оборудованные места содержания похищенных лиц. Несомненные успехи федеральных сил в борьбе с терроризмом, предчувствие скорого уничтожения бандитов превративших Чечню в полигон "фундаменталистского интернационала" побуждают террористов переходить к более жестоким методам преступной деятельности. Если 5-7 лет назад исламисты направляли свои акции на подрыв зданий, сооружений, объектов железнодорожного транспорта (например, только на участке "Гудермес - Хасав-Юрт" в 1995-1997 гг было совершено 15 террористических актов, связанных с подрывом ж.-д. путей, мостов, подвижных составов и гибелью людей)[2], то в последние годы отмечается переход к тактике взрывов в многолюдных местах, целевой "охоте" за конкретными политическими деятелями чеченского правительства и районных администраций, военными и представителями спецслужб. Преступные формирования, по примеру палестинского "Исламского джихада", переходят к использованию террористов-смертников, в качестве которых используют, как показал теракт 29 ноября с.г. против коменданта Урус-Мартановского Чечни Гейдара Гаджиева, даже женщин. [3] Для инициирования подрывов радиоуправляемых фугасов бандиты привлекают подростков, полагая, что они в момент преступления в меньшей степени привлекут внимание правоохранительных органов, а в случае задержания не будут привлечены к уголовной ответственности, как не достигшие 14-летнего возраста.
  Учитывая повышенную общественную опасность подобных акций, на первый план в деятельности правоохранительных органов и спецслужб должны быть поставлены вопросы выявления, предотвращения и пресечения террористических актов на начальных этапах преступной деятельности. Качественное решение данной задачи возможно лишь при условии конструктивного взаимодействия правоохранительных органов и спецслужб, использования всех предоставленных законодательством возможностей.
  Особенностью терроризма в условиях Северного Кавказа является симбиоз жестоких актов насилия, религиозности, этнического фактора, фанатизма и расчета инициаторов террористических акций на широкий общественный резонанс. Террор сепаратистов щедро подпитываемый религиозно-политическими кругами и радикальными представителями северокавказских диаспор на Ближнем и Среднем Востоке, имеет тенденцию к выходу за пределы Северного Кавказа на другие российские регионы и сопредельные государства. Исламский политизированный фундаментализм, опирающийся на мощную поддержку из-за рубежа и во многом инспирируемый извне, представляет реальную угрозу не только российской государственности, но и демократическим устоям всего мирового сообщества, в чем мы все наглядно убедились на примере безумных террористических актов, совершенных в США. Помимо террористических акций криминальная обстановка в субъектах Южного федерального округа характеризуется ростом числа убийств, похищения людей, обстрелами жилых домов и помещений органов власти, автоколонн, военных патрулей и нарядов милиции. Число организованных преступных формирований в ЮФО с 1994 по 2000 год, совершающих наиболее опасные преступления, в том числе непосредственно против жизни и здоровья человека, выросло в 3,6 раза, а бандитских формирований в 1,7 раз; число насильственных преступлений против человека, а также преступлений против его свободы, чести и достоинства против половой неприкосновенности и половой свободы выросло в 1,4 раза. [4]
  Рост проявлений криминального характера в определенной мере обуславливается высокой степенью вооруженности отдельных групп населения и преступных группировок в ЮФО. Периодически отмечаемые спады не имеют объективных оснований и по видимому являются следствием высокой латентности вооруженных преступлений. Количество оружия, находящегося в незаконном владении постоянно растет, следовательно, рост должен коррелировать с его использованием в преступных целях. Все чаще вооруженные преступления совершаются группами лиц, что дает основания говорить о новой неблагоприятной тенденции. Так, с 1990 по 1999 год их число возросло в 4 раза, тогда как общее число групповых преступлений в 2,3 раза. в структуре вооруженной преступности лидируют разбои (61%), прирост которых за 10 лет составил 371%. Доля применения оружия увеличилась при совершении убийств с 11,3% в 1990 году до 16,5% в 1999 году, при разбойных нападениях с - 6,1% до 14,4%. [5]
  Сохраняющаяся нечеткость роли государственного регулирования в экономике, отсутствие единой жестко проводимой стратегии приводит к процессам ослабления механизмов государственной власти, способствует переводу борьбы теневых кланов за стратегически важную собственность в плоскость межнационального противостояния и сепаратизма. Общественная опасность указанного фактора многократно возрастает в связи с мощной экономической базой, на которую опираются крупные преступные сообщества. Организованная преступность стремится легализоваться в создаваемых ею коммерческих структурах. Значительно повысилась экономическая активность криминальных структур, увеличился удельный вес и укрепились позиции тех из них, которые специализировались на совершении финансовых и иных экономических преступлений. По экспертным оценкам, основная часть полученных в результате противоправной деятельности доходов легализуется путем неконтролируемого ввода их в коммерческий оборот.
  Инвестирование капиталов в производственные и коммерческие предприятия, способствующие развитию нормальных рыночных отношений в регионе, по-прежнему рассматривается частью предпринимателей как невыгодное, поскольку извлекаемая из этого норма прибыли на несколько порядков ниже, чем от вложений в сферы теневого и криминального бизнеса. Отсутствие реальных шагов по преодолению указанной тенденции создает благоприятные условия для расширения "теневых" отношений в экономике региона, которые стали мощным фактором, препятствующим экономическому росту, не позволяя создать действенный механизм инвестирования капиталов в производственную сферу.
  Дефицит инвестиционного потенциала российской стороны нередко приводит к завладению крупными пакетами акций предприятий неизвестными за рубежом компаниями, за которыми стоят транснациональные преступные сообщества, рассматривающие деятельность на российском рынке ценных бумаг в качестве одного из направлений легализации доходов от криминальных видов бизнеса.
  В кредитно-финансовой сфере продолжают иметь место факты хищения кредитных средств, выдачи заведомо безвозвратных кредитов. В целях создания благоприятных условий для финансовых махинаций, "отмывания" денег, криминальные сообщества переводят отдельные коммерческие банки под свой полный контроль.
  Характерный канал противоправного обогащения организованной преступности - нецелевое использование и хищение бюджетных средств. Неприятие эффективных мер борьбы с возрастающим интересом криминалитета к бюджетным средствам может привести к серьезным затруднениям с финансированием отдельных статей бюджета, накоплению на российском рынке значительного количества рублевой массы, не обеспеченной товарами и услугами.
  Число преступлений экономической направленности, выявленных в Южном федеральном округе неуклонно растет. Проверка целевого использования финансовых средств, материально-технических и продовольственных ресурсов, выделяемых для жизнеобеспечения переселенцев из Чечни на территории республик Ингушетия, Северная Осетия-Алания, выявила массовые должностные преступления. За совершение тяжких экономических преступлений, связанных с хищением и нецелевым использованием пенсионных средств были привлечены к уголовной ответственности руководители отделений пенсионных фондов республик Дагестан, Кабардино-Балкарии, Ставропольского края. [6]
  Все большую значимость приобретает рост масштабов невозвращения из-за рубежа валютной выручки, а также вывоза капитала, происходящего под прикрытием внешнеэкономических операций. Так, в 1998 - 1999 г.г. в Южном федеральном округе было возбуждено 12 уголовных дел по фактам невозвращения из-за границы средств в иностранной валюте (в 1998 году - 1 дело, в 1999 году - 11 дел). Следственным отделом УФСБ России по Ростовской области было расследовано и передано в Ленинский суд г. Ростова-на-Дону два уголовных дела по ст. 193 УК РФ. Однако, расследование уголовных дел данной категории осложняется необходимостью проведения следственных действий на территории других государств в порядке исполнения ходатайств об оказании правовой помощи, необходимостью доказывания прямого умысла руководителя организации, пробелом в уголовном законодательстве, не включающем в круг субъектов ответственности за невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте предпринимателей без образования юридического лица. Как правило, совершаются данные преступления организованными группами или преступными организациями с участием иностранных предпринимателей и фирм. Привлечь к уголовной ответственности указанных лиц очень затруднительно.[7]
  Одним из распространенных видов экономической преступности в Южном федеральном округе является изготовление и сбыт поддельных денег и ценных бумаг. Анализ оперативной обстановки в сфере борьбы с фальшивомонетничеством свидетельствует о том, что значительная часть поддельных долларов США, выявленных на территории России в 2000 году, была произведена в Чеченской республике. Только за 1999 год подразделениями по борьбе с экономическими преступлениями задержано более 30 граждан Чеченской республики, у которых обнаружено и изъято поддельных банкнот на общую сумму 872 тыс. долларов США, что составляет 29% от всех изъятых по России за указанный период.[8]
  Лидеры преступного мира предпринимают меры по сращиванию с руководителями крупнейших предприятий региона. Произошел переход от эпизодического вымогательства к долгосрочным соглашениям с хозяйствующими структурами о выплате установленной доли из прибыли, получаемой руководством предприятий от осуществления как легальной, так и сомнительной, с точки зрения закона, экономической деятельности. Установление системы подобного контроля со стороны организованной преступности дало возможность наряду с получением дополнительных доходов, использовать некоторые предприятия в целях прикрытия масштабных финансово-хозяйственных махинаций. В свою очередь, создание криминальными структурами собственной сети действующих фирм позволяет осуществлять масштабную легализацию преступных доходов для более интенсивного внедрения в экономику региона.
  Анализ оперативной обстановки в регионе позволяет сделать вывод о расширении сферы преступной деятельности криминальных структур, действующих в сфере агропромышленного комплекса. Одним из основных алгоритмов противоправной деятельности в сфеpе АПК, является использование неучтённых финансовых сpедств пpи осуществлении коммерческих сделок, участие в формировании теневого рынка зерна.
  Намечается тенденция роста числа преступлений в топливно-энергетическом комплексе. Пользуясь сложившейся обстановкой организованные преступные группировки активным образом осуществляют вывоз по криминальным каналам стратегически важного для России сырья (нефтепродуктов, цветного металла, бурового оборудования), в страны ближнего и дальнего зарубежья. Фиксируется стремление криминальных структур укрепить позиции в так называемом "нефтяном бизнесе". Стимулирующее влияние на активизацию их преступной деятельности оказывает нестабильность обстановки в Чеченской республике, экономические связи с которой сводятся к попыткам различных организаций и физических лиц организовать массовые поставки горюче-смазочных материалов из Чечни, за отдельными из которых стоят криминальные структуры. Следует отметить, что за период проведения контртеррористической операции в Чеченской республике криминальный "нефтяной бизнес" распространился на территорию республик и краев Южного федерального округа. Хищения, незаконная добыча и изготовление нефтепродуктов наносят значительный ущерб российской экономике. Кроме того, средства, получаемые от незаконной торговли нефтепродуктами, стали одним из источников финансирования незаконных вооруженных формирований и организованных преступных группировок.
  Привлекательным направлением деятельности для криминальных структур региона является производство, контрабанда и реализация фальсифицированной алкогольной продукции. Пока усилиями правоохранительных органов ликвидируются преимущественно мелкие нелегальные производители и принадлежащие им цеха, в то время как наиболее крупные "теневые" дельцы, в силу наличия связей среди высокопоставленных чиновников во властных структурах продолжают получать сверхприбыли.
  Комплексный анализ мнений экспертов о современном состоянии организованной преступности позволяет сделать прогноз о том, что в ближайшей перспективе следует ожидать укрупнения преступных организаций, контролирующих отдельные сферы экономики, промышленного производства, конкретные территории и регионы. В стремлении к более глубокому проникновению в легальную экономику, лидерами преступных сообществ будут преследоваться цели монополизации деятельности предприятий агро-промышленного комплекса, угольной отрасли, на потребительском рынке, а также создание собственных легальных и теневых коммерческих структур, которые заняли бы лидирующее положение в сфере торговли подакцизными, продовольственными и иными товарами жизнеобеспечения населения.
  Политическая и экономическая нестабильность в отдельных субъектах Южного федерального округа - мощный фактор развития наркобизнеса. Это связано с получением значительных финансовых ресурсов от производства и продажи наркотиков, которые направляются на достижение политических целей. Подтверждением этому являются случаи, когда финансы, получаемые от контрабанды наркотиков, идут на закупку оружия для развязывания и поддержания межнациональных конфликтов, совершения террористических актов.
  Фиксируется стремление к масштабному использованию территории Южного федерального округа для транзита наркотиков. Это является серьезной угрозой безопасности, поскольку республики, края и области, через которые прокладывают свои маршруты наркобизнесмены, могут стать активными регионами спроса на контрабандные наркотики.
  Динамика преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков в Южном федеральном округе оценивается как неблагоприятная. Прирост числа зарегистрированных преступлений в 2000 году по сравнению с 1999 годом в Астраханской области составил 123,1%, в Ингушской республике - 86,6%, в Ростовской и Волгоградской областях соответственно 21,1% и 30,4%. Растет контрабанда наркотических средств. Так, в 1999 году таможенными органами при проведении таможенного досмотра и в ходе оперативно-розыскных мероприятий было выявлено 297 фактов незаконного перемещения наркотических средств. Основными поставщиками наркотиков и сырья для их производства являются Украина, Турция, Азербайджан, республики центральной Азии и Афганистан.[9]
  Ростовская область входит в число регионов с наиболее тяжелой наркотической ситуацией. Преступными сообществами активно используется транспортная инфраструктура области в транзитном перемещении наркотических средств из Средней Азии, Закавказья и Украины в европейскую часть России и очаги военного противостояния на Северном Кавказе. Отмечается устойчивая тенденция роста в области числа лиц, употребляющих наркотики. В 1998 году их число возросло на 7,2% (1485 чел.), в 1999 - на 12,8% (1500 чел), в 2000 - на 12,4% (1630 чел.) Всего на учете состоит более 15000 чел. Однако, это лишь видимая часть айсберга, реально же число лиц, употребляющих наркотики значительно выше. Адекватно росту числа наркоманов растет количество выявленных преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств. Так, в 2000 году выявлено 11693 преступления, что на 2041 (21,2%) выше уровня 1999 года.[10]
  Проблема распространения наркотических средств тесно связана с угрозой криминализации муниципальных образований, так как наряду с ростом числа употребляющих наркотики примерно в такой же прогрессии возрастает и количество преступлений, связанных с наркобизнесом. Согласно статистике из 10 имущественных преступлений, каждые шесть совершаются наркоманами.
  Сегодня наркобизнесу уже тесно существовать только в сфере экономики. Он рвется в сферу политики, государственного управления. Ему необходимы такие порядки и законы, которые обеспечили бы наилучшие условия для его процветания. Доходы от наркобизнеса направляются на создание незаконных вооруженных формирований, дестабилизацию политической обстановки в стране, как это имело место до недавнего времени в Чечне, где лидеры НВФ использовали доходы от контрабанды наркотиков для пополнения своего бюджета. События, произошедшие в ряде государств СНГ, подтвердили, что наркоманы становятся разрушительным орудием в руках наиболее оголтелых экстремистских политических сил и используются ими в организации массовых беспорядков, разжигании этнических конфликтов.[11]
  Эффективный контроль над наркобизнесом может быть обеспечен посредством реализации государственными и муниципальными структурами в контакте с правоохранительными органами комплекса мер, среди которых наиболее важное значение принадлежит следующим:
  разработка и реализация единой концепции и стратегии борьбы с наркопреступностью на национальном и международном уровнях;
  выявление и разрушение мозговых центров наркопреступности;
  Организация исследований механизмов функционирования рынков сбыта наркотиков;
  создание эффективной системы мер, направленной на выявление и конфискацию незаконных доходов, ликвидацию каналов "отмывания" денег.
  Развитие нелегальных миграционных процессов в международном масштабе сегодня приобретает черты динамичной и тщательно организованной преступной деятельности, обусловленной непосредственным участием международных криминальных структур в незаконном перемещении мигрантов через государственную границу различных государств.
  Основной причиной незаконной миграции на Северный Кавказ является нестабильная военно-политическая и социально-экономическая обстановка в Афганистане, Пакистане, Китае, других государствах Юго-Восточной Азии и Индокитая, вынудившая определенную часть жителей указанных стран мигрировать в более развитые страны Европы. Немаловажную роль при этом играет правовой статус СНГ, "прозрачные" внутренние границы которого позволяют мигрантам беспрепятственно передвигаться по территории бывшего СССР.
  Первоочередной целью незаконных мигрантов является въезд в одну из стран СНГ (Туркменистан, Таджикистан, Азербайджан) с последующей переправкой через российско-украинскую границу и далее в Западную Европу.
  В качестве организаторов переправы мигрантов выступают представители афганских, пакистанских, китайских и иных общин, осевших на территории России, Украины и Белоруссии. Как правило, это владельцы и сотрудники коммерческих фирм, члены организованных преступных групп.
  Необходимо отметить, что незаконная миграция характеризуется организованностью, динамичностью (изменением маршрутов в зависимости от ситуации), сопровождается ростом криминогенной напряженности в местах компактного проживания иностранцев и их окружения.
  Учитывая вышеизложенное, представляется очевидным, что каналы незаконной миграции могут использоваться структурами экстремистской направленности, для нелегального перемещения через российско-украинскую государственную границу как для совершения террористических актов, так и в иных противоправных целях. Так, в 1999 году был выявлен и пресечен канал незаконной миграции через территорию Ростовской области членов национальной экстремистской организации Шри-Ланки "Тигры освобождения Тамил Илама". В результате своевременно принятых мер на территории области были задержаны и высланы на родину 34 гражданина Шри-Ланки, пытавшихся незаконно выехать в Европу. Предотвращен въезд в РФ по данному каналу еще 33 ланкийских граждан.
  Неконтролируемое пребывание в городах Южного федерального округа постоянно возрастающего контингента иностранных граждан рождает ряд проблем, в числе которых:
  - экономические - обусловленные активной коммерческой деятельностью, осуществляемой, как правило, в обход российских законов и с уклонением от налогообложения;
  - социально-политические - вызванные возможностью обострения обстановки в местах компактного проживания мигрантов;
  - криминальные - участие незаконно находящихся на территории Южного федерального округа иностранных граждан в организованных преступных сообществах, организации незаконного оборота наркотических веществ, оружия, боеприпасов, проблемы коррупции, связанные с неопределенностью правового статуса мигрантов. Не исключена также возможность использования иностранцев, находящихся фактически на нелегальном положении, различными террористическими и экстремистскими организациями.
  Таким образом, комплекс проблем, связанных с незаконной миграцией, колоссален по своему объему и требует учета конкретных условий каждого региона, разработки нормативной базы на уровне субъекта Федерации, позволяющей регулировать миграционные процессы. Не менее важным представляется координация действий правоохранительных органов и муниципалитетов, имеющих отношение к работе с мигрантами как на региональном, так и на международном уровнях с целью более эффективного обмена имеющейся информацией, принятия скоординированных мер.
  Анализ изложенного позволяет сделать вывод о том, что высокий уровень эффективности реализации преступных целей криминальными структурами Южного федерального округа обусловливается:
  возрастанием роли лидеров организованной преступности, которые частично либо полностью отходят от конкретного участия в противоправной деятельности, сохраняя лишь организаторские функции;
  монополизацией преступной деятельности в наиболее рентабельных отраслях экономики, стремлением к проникновению в другие сферы преступной деятельности;
  планированием преступной деятельности и обеспечением высокого уровня конспирации, созданием структур собственной безопасности в ОПГ;
  использованием пробелов уголовно-процессуального законодательства;
  установлением и расширением международных и межрегиональных связей;
  целенаправленным установлением коррумпированных связей, проникновением в средства массовой информации с целью компрометации неугодных лиц в органах власти и управления, а также создания благоприятного общественного мнения о своей деятельности.
  Совершенствование системы мер борьбы сорганизованной преступностью должно предполагать разработку соответствующих отраслевых долгосрочных программ, создание механизма мониторинга каждого вида преступлений и эффективной деятельности по борьбе с ними.
  Для успешного решение указанных задач представляется целесообразным:
  усилить координацию и взаимодействие правоохранительных органов и спецслужб;
  сосредоточить ограниченные силы и средства правоохранительных органов на наиболее значимых направлениях борьбы с указанными явлениями на базе проблемно-целевого подхода;
  перевести на новый качественный уровень информационно-аналитическое обеспечение борьбы с организованной преступностью;
  продолжить совершенствование правовой основы борьбы с организованной преступностью;
  силами правоохранительных органов, РЮИ МВД, органов образования и муниципальной власти разработать и реализовать в субъектах Южного федерального округа систему правового обучения и воспитания молодежи.
  Литература
  1. Долгова А.И. Преступность, ее виды и организованная преступность//Проблемы борьбы с криминальным рынком, экономической и организованной преступностью. Материалы конференции. М., Российская криминологическая ассоциация. 2001. С.4.
  2. Мелешко Н.П. Криминологические проблемы становления правовой системы России. Ростов-на-Дону: ИУБиП,2000.С.84.
  3. Агентство Интерфакс/Интерфакс Новости. 29.11.01. 15:08. Россия-Чечня-Теракт-Подробности.
  4. Муртазин В., Салапов А. Влияние воинских преступлений на общую характеристику преступности в ЮФО//Проблемы борьбы с криминальным рынком, экономической и организованной преступностью. Материалы конференции. М., Российская криминологическая ассоциация. 2001. С.105.
  5. Корецкий Д.А., Пособина Т.А. Некоторые характеристики вооруженной преступности в Ростовской области//Проблемы борьбы с криминальным рынком, экономической и организованной преступностью. Материалы конференции. М., Российская криминологическая ассоциация. 2001. С.90-91.
  6. Омаров А.Л. Экономическая преступность в ЮФО, ее взаимосвязь с организованной преступностью и коррупцией//Проблемы борьбы с криминальным рынком, экономической и организованной преступностью. Материалы конференции. М., Российская криминологическая ассоциация. 2001. С.103.
  7. Галушко А.В. Вопросы практики применения норм о преступлениях в сфере экономической деятельности//Проблемы борьбы с криминальным рынком, экономической и организованной преступностью. Материалы конференции. М., Российская криминологическая ассоциация. 2001. С.43.
  8. Омаров А.Л. Экономическая преступность в ЮФО, ее взаимосвязь с организованной преступностью и коррупцией//Проблемы борьбы с криминальным рынком, экономической и организованной преступностью. Материалы конференции. М., Российская криминологическая ассоциация. 2001. С.102.
  9. Жбанков В.А. Факторы, влияющие на состояние таможенных правонарушений в Северо-Кавказском регионе//Проблемы борьбы с криминальным рынком, экономической и организованной преступностью. Материалы конференции. М., Российская криминологическая ассоциация. 2001. С.88.
  10. Мелкумян С.С. Проблемы борьбы с наркоманией и наркобизнесом в Ростовской области//Проблемы борьбы с криминальным рынком, экономической и организованной преступностью. Материалы конференции. М., Российская криминологическая ассоциация. 2001. С.93.
  11. О наркотической ситуации в СНГ и в мире: Международная конференция по борьбе с наркоманией и наркобизнесом. М., 1994.
 
 
 Овруцкий А.В., Овруцкая Г.К.
 Паблик рилейшнз как способ реализации геополитических интересов
 России на Кавказе.
  Геополитика в рамках современных интерпретаций является системой социальных, пространственно-детерминированных, представлений относительно стратегических интересов страны, а также способов их реализации. Постулирование в специальной литературе геополитических интересов России на Кавказе уже стало общим местом и вряд ли может нуждаться в дополнительном обосновании. Однако, этого нельзя сказать относительно воззрений на конкретные способы реализации данных интересов. По крайней мере, жесткие, силовые способы такой реализации, которые активно применялись на Кавказе в далеком и совсем недалеком прошлом очевидно не должны являться основными сегодня и тем более в будущем.
  Жесткие методы не ориентированы на воздействие на общественное сознание, более того, сами по себе нуждаются в общественной легитимизации. Массовое сознание мифологично, а сами мифы являются неотъемлемой частью любой политической системы.
  Изменения мира, формирование информационного общества неизбежно востребует создания нюансированных, "деликатных" технологий [6, 16].
  Такими технологиями в современном мире являются гуманитарные технологии. А одним из ключевых их видов - технологии паблик рилейшнз (PR). В связи с тем, что даже в специальной литературе встречаются некорректные формулировки данного направления, а собственно сам РR воспринимается в массовом сознании как исключительно "черный" и манипулятивный, считаем необходимым подробно остановиться на его методологических основах, истории развития и конкретных техниках.
  Практика PR существовала вероятно с самых ранних времен жизнедеятельности человека, однако ее теоретическое оформление как прикладной научной дисциплины можно датировать первой половиной ХХ-го века, когда целый ряд американских специалистов сформулировали задачу и общие принципы формирования специальных технологий по согласования интересов различных общественных групп, государства и общества, бизнеса и общества, технологического воспроизводства определенных мифов [2, 14, 17]. К таким принципам отнесли следующие.
  Принцип максимальной открытости, предполагающий постоянную систему активных коммуникаций между, например, государством и различными целевыми аудиториями. Практика РR предполагает концептуальные и длительные коммуникации по налаживанию благоприятных отношений с общественностью.
  Принцип максимальной правдивости, предполагающий честность во взаимодействиях субъектов PR и исключающий манипулятивные и лживые коммуникативные стратегии.
  Принцип ответственности - когда воздействующие субъекты несут ответственность за применяемые технологии.
  И, наконец, принцип диалогичности, определяющий диалоговый характер коммуникационных процессов, наличие обратной связи от целевых аудиторий, создание система активного получения последней. Подчеркивается, что связи с общественностью - это двусторонний процесс, в котором власть, как субъект управления, и гражданское общество, как объект управления, вступают в равноправные, партнерские взаимоотношения, воздействуют и взаимовлияют друг на друга [8].
  Основной функцией РR, таким образом, является обеспечение легитимности власти в глазах управляемых ею субъектов, снижение конфликтного потенциала взаимодействия и повышение толерантности и лояльности к тем или иным действиям властных субъектов, обеспечения их общественной поддержкой.
  Другими словами, практики РR с самого начала своей научной разработки понимались как разновидность социально-психологического менеджмента, в рамках которого должен осуществляться комплекс мероприятий по достижению обоюдного доверия, взаимопонимания и сотрудничества между властью и обществом на основе строгого соблюдения этических норм [3, 4, 7].
  Практика РR многообразна и функционирование современной власти, по крайней мере, в ее западной интерпретации невозможно представить себе без использования данных технологий. В бюджете США, например, существует статья расходов, направляемая законодателем только на создание и поддержание позитивного образа страны за ее пределами. Деятельность, финансируемая по данной статье, обеспечивает США максимальную реализацию своих геополитических интересов и решает конкретные экономические вопросы. Так, подготовка и проведение военных действий в Ираке и Югославии включали различные РR -акции, как внутри США, так и далеко за ее пределами. Можно также вспомнить недавние государственные (по источнику финансирования) РR-программы Израиля и Турции, направленные на позитивизацию образа этих стран в глазах международного сообщества. Программы решали экономические задачи (позиционирование страны как безопасного места отдыха для иностранных туристов), однако, без сомнения, преследовали и политические цели. В современном мире виртуальных рейтингов и индексов инвестиционной привлекательности категория "образ страны" может стоить значительно дороже, нежели реальные экономические показатели. В российской публицистике эта проблема часто трактуется как проблема двойных стандартов, на самом же деле являясь проблемой отсутствия необходимого образы страны.
  В целом, можно выделить четыре модели РR, используемые в политико-государственном управлении (См. Таблицу 4. ) [11].
 Таблица 4.
 Модели паблик рилейшнз
 Модель Связь с обществом Характер информации Технологии информирования Паблисити Односторонняя
 Обратной связи нет Правдивость информации не имеет значения Пропаганда
  Общественная информация Односторонняя
 Обратной связи нет Распространение достоверных фактов Пропаганда
 Убеждение
  Асимметричная Двусторонняя Информирование в нужном направлении Убеждение
 Пропаганда
  Симметричная Двусторонняя
 Мощная обратная связь Информирование на основе учета интересов и мотиваций Убеждение
 
  На наш взгляд, наиболее эффективной стратегией PR в контексте политических коммуникаций является двусторонняя симметричная стратегия, предполагающей взаимопонимание и сотрудничество, а также максимальный учет интересов общественных групп. Главной отличительной особенностью этой модели является то, что происходит как изменение мнений и поведения общественности, так и корректировка ориентиров и поведения самих субъектов РR. Первые шаги к переходу от двусторонней асимметричной модели (модели изучения с целью воздействия) к модели изучения с целью сотрудничества и коррекции политической стратегии были предприняты Б. Клинтоном [там же]. Когда в 1994 г. в США в ходе выборов в конгресс демократы потерпели поражение, Клинтон инициировал широкомасштабные социологические исследования общественного мнения. Выявившиеся опасения американцев, в основном за будущее своих детей, повлекли за собой конкретные реформы, касающиеся детей и молодежи (введение школьной формы, запрет рекламы табачных изделий и др.).
  Однако, РR в России, к сожалению, зачастую воспринимают как технологию манипуляций, или так называемый "черный РR". Справедливости ради стоит подчеркнуть, что никто из отцов основателей РR никогда не предлагал использовать данный инструмент в этом контексте. Более того, на наш взгляд, существует только "белый РR", в рамках которого сосредоточен громадный потенциал для эффективных и взаимовыгодных для всех его субъектов коммуникаций, а все остальное является показателем непрофессионализма политтехнологов, их моральных личностных деформаций и требует для обозначения какого-то иного термина.
  В современной России, к сожалению, манипулятивные практики в политике стали распространенными и обыденными явлениями [15]. Негативные примеры "черного PR" многочисленны. Достаточно вспомнить предвыборную президентскую компанию 1996 годов, когда целенаправленно была сформирована примитивная картина мира, апеллирующая к страхам общества, а полоса финансируемая одним из кандидатов издания "Не дай Бог", находящегося за гранью элементарных норм порядочности и вкуса, стоила дороже, чем аналогичный по формату слиток чистого золота.
  Последствия "черного PR" негативны и плохо корректируемы. Действительно, откровенная ложь вызывает недоверие общества, и, соответственно, рост социальной напряженности. Неверная или лживая информация в системе общественных связей делает невозможным согласование интересов в дальнейшем. На наш взгляд, деформированность гражданского общества в России во многом является следствием данных технологий. Электоральная апатия и электоральный негативизм - это также прямое следствие "грязных технологий".
  Военная компания в Чеченской республике 1994-1996 годов также изобиловала аналогичными примерами (дозирование и навязывание "удобной" информации, смешивание истинных фактов со всевозможными предположениями, допущениями, затягивание времени и т.д.). Так, отрицание федеральным военным руководством очевидных фактов бомбардировок чеченских населенных пунктов очень быстро привело к потери общественного доверия к федеральным властям и росту пацифистских настроений. В этой ситуации практически все российские СМИ использовали стратегию дефаворитизации, выражающуюся в более благоприятном отношении к боевикам, нежели к российской армии [10]. Оставим за скобками вопрос о возможном финансировании данных стратегий. В конце концов, СМИ вряд ли могут себе позволить использовать коммуникативные стратегии, которые кардинально противоположны векторам общественных мнений.
  Скорее вопрос в том, что власть не смогла использовать эффективные PR-технологии и, по большому счету, сначала была проиграна "информационная война" и лишь затем конфликт завершился по самому невыгодному для России варианту. Президент был вынужден в предвыборный год четко следовать сформированному общественному пацифистскому вектору. Сейчас совершенно очевидно, что завершение компании в виде хасавьюртовского соглашения шло в разрез с национальными интересами России, однако более легитимного для власти варианта на тот момент не было.
  Вторая чеченская кампания, в отличие от первой, включала в себя серьезную подготовку общественного мнения. Страна увидела то, о чем много говорили без документальных доказательств. Романтизированный ранее образ чеченского боевика как борца за свободу и национальную независимость стал постепенно приобретать принципиально иной семантический контекст (террорист, убийца, похититель людей, человек без принципов, религиозный радикал). Были предприняты и другие эффективные коммуникативные воздействия, повысившие лояльность общества к проводимой операции, а значит, в конечном итоге, повысившие ее эффективность.
  Сейчас, однако, наступает иной этап, когда стратегия демонизации противника уже перестает работать, а декларируемые федеральным центром позиции о качественном изменении содержания чеченской операции нуждаются в соответствующем коммуникативном подкреплении. Можно обозначить актуальный этап как этап формирования конструктивного образа Чеченской республики. В данном случае жесткие, силовые стратегии не эффективны и не способны решать новых задач. Привлечь на свою сторону большинство населения, которое не принимало участие в активном вооруженном сопротивлении, включая многочисленную чеченскую диаспору за пределами Чечни, возможно только с помощью согласования интересов, посредством активных и концептуальных коммуникаций. Остается также весьма проблематичным реализация экономических программ восстановления республики в силу базового неверия российской общественности в саму возможность того, что финансовые потоки могут хотя бы в принципе дойти до их конкретного адресата (тема коррупции и тотальной криминализации на всех уровнях местной власти). Решить данную проблему на уровне формирования жесткой системы контроля без изменения соответствующих представлений в массовом сознании - значит не решить эту проблему вовсе.
  Практически уже 10 лет республика является своеобразным лидером в негативном ньюсмейкерстве. Самые страшные и исключительно негативные новости приходят из республики, в связи с чем ее образ настолько негативен, что вряд ли можно говорить о таких важных современных составляющих как инвестиционный климат, доверие к местной власти, представлениях об управляемости ситуацией. С другой стороны, существующий образ региона свидетельствует о невыполнении местной властью своих непосредственных функций. Функция обеспечения безопасности людей является одной из основных властных функций.
  В теории РR постулируется, что всякий отбор информации уже является ее обработкой и происходит всегда в ущерб других информационных сообщений [13]. В психологии хорошо известно, что человек в построении иерархии на первое место ставит самые важные для него категории, качества, темы и т.д. Другими словами, любая иерархии сообщений, например, в новостийном блоке, уже является определенной интерпретацией событий, предполагая либо повышение значимости событий, либо, соответственно, ее снижение.
  В практике РR получила широкое распространение техника "повестки дня", основывающаяся на четком обозначении тематических приоритетов [18].
  Проблемы, которые получают большее внимание со стороны средств массовой коммуникации в течение конкретного временного интервала оказываются более знакомыми и значимыми для аудитории и, соответственно, наоборот - т.н. эффект "спирали молчания" [9].
  Новостийные медиатексты российских телевизионных каналов сегодня различаются главным образом лишь иерархией, последовательностью подачи. Действительно, новостийный диапазон на любом канале практически неизменен. Ушли в прошлое жесткие и откровенные комментарии, которые теперь используются исключительно в авторских и аналитических программах. Что же касается иерархии, то можно говорить о существенных отличиях таковой на ОРТ, РТР, НТВ и ТВ-6. То же самое можно сказать и относительно других СМИ (радио, пресса, интернет).
  Применительно к чеченской проблематике можно сформулировать следующую цель - вычленение из новостийного потока позитивной информации и присвоение ей более высокой позиции в иерархии, по сравнению с негативной, при прочих равных условиях. Подчеркиваем, что при прочих равных, потому как человеческие трагедии всегда и вне зависимости от политической конъюнктуры выступают как главные по сравнению со всеми иными. Приведем пример, когда в новостийных выпусках центральных телевизионных каналов пожар на останкинской телевизионной башне (тогда еще без жертв) занимал первую позицию в информационном блоке, а столкновение 2-х судоходных судов с человеческими жертвами в Свердловской области - лишь второе. Это говорит о том, что, по мнению редакторов телевизионных каналов, значение для общества пожара в центре столицы выше, нежели гибель никому не известных членов экипажа далеко от Садового Кольца. Возможно это последствия неадекватной центрированности коммуникативных потоков (ведущие СМИ остаются московскими, как по территориальной локализации, так и по степени включенности в региональные российские процессы), а возможно - цинизм современности.
  РR-задача властей, таким образом, создавать положительные информационные поводы для СМИ, активно формировать у целевых аудиторий семиотическую модель республики, включающую конструктивные и позитивные знаки "порядка", "стабильности", "развития", "безопасности", "законности". Пока каких бы то ни было целенаправленных действий на этот счет не предпринимается, по крайней мере, создается такое впечатление.
  Одним из главных условий позитивизации образа республики должно стать активное развитие местных СМИ, которые, с одной стороны, должны представлять многочисленные конструктивные позиции существующих элит, с другой, - четко и однозначно представлять интересы федерального центра. Расширение диапазона конструктивных точек зрения позволит существенно ослабить конфликтный потенциал радикальных идеологических доктрин.
  Весьма эффективным было бы активное развитие Интернет-технологий, предполагающих максимальное использование диалоговых возможностей РR. Такой прямой способ поддержания обратной связи значительно увеличивает возможности эффективного взаимодействия общества и власти, минуя фильтрацию и регламентные ограничения "классических" средств массовой коммуникации. Сегодня, оппозиционные федеральному центру силы проявляют завидную активность в международной компьютерной сети, стремясь максимально либерализовать образ боевика в глазах российской и западной публики.
  Предполагаем необходимость проведения различных РR-акций, нацеленных на решение как глобальных целей (повышение толерантности относительно федеральных властей, межнациональной и межрелигиозной толерантности, снижение социальной депрессии, апатии и т.д.), так и конкретных задач, стоящих перед властями республики. Для этого целесообразно определить и описать все целевые аудитории, с которыми необходимо вести диалог, включая граждан республики нетитульных наций, различные диаспоры и т.д. Принципиальное значение имеет группа молодежи и интеллигенции. Создание общественных объединений и союзов позволило бы структурировать чеченское общество, выделить и активно формировать его ключевые ядра.
  Другой важной задачей РR является разработка, создание и последующая коррекция имиджа власти и ее конкретных лидеров. Имиджмейкерство выступает как индустрия формирования и распространения позитивных образов. В силу того, что публичность выступает как одно из профессиональных качеств любого политика, экспликация в масс-медиа необходимых образов следует рассматривать как составляющую профессиональной деятельности [1]. Стоит согласиться с Г.Г. Почепцовым, считающим, что никакое политическое событие не существует, если о нем не написано в газете или не сказано по телевидению [12]. Перефразируя украинского ученого, можно расширить тезис, определив, что нет политика, если о нем не пишут в газетах и не говорят по телевизору. С добавлением, что пишут и говорят в рамках формируемого образа - позитивного и целостного.
  По мнению О.В. Великановой, для массового сознания можно выделить 5 основных функций образа политического лидера [5]. Это религиозный символ, родовой символ, политический и государственный символ, национальный символ, образец для подражания. Для каждой целевой группы и в зависимости от этапа функционирования политика используется разработка различных функций и, соответственно, различные стратегии построения образа. Например, религиозный символ наделяется в массовом сознании характеристиками "вездесущий", "бессмертный", ему приписываются исключительные экспертные качества ("великий учитель") и различные сакральные мотивы (совершенство высшего существа). Родовой символ изображается в роли "отца нации", покровителя, заботящегося о народе и защищающего народ от внутренних и внешних врагов. Политический символ и государственный символ выполняет мобилизующую деятельность, объединяет и сплачивает политические элиты. Национальный символ изображается как воплощение доминирующих в обществе ценностей и ориентаций и окрашивается в национальные тона.
  Современная чеченская власть находится на начальном этапе формирования своей идентичности. Сложно сказать, какой вариант будет избран для ее позиционирования и существует ли соответствующая программа. Именно от этого во многом будет зависеть степень ее легитимности.
  Таким образом, геополитические интересы, особенно в части их практической реализации, требуют их легитимизации на уровне общественного сознания. Технологии РR выступают эффективным средством такой легитимизации и, соответственно способом реализации конкретных геополитических интересов. Большой потенциал РR-технологии имеют в кризисных ситуациях, когда требуются тонкие и нюансированные коммуникативные воздействия, позволяющие структурировать общество, позиционировать власть и согласовывать различные общественные интересы. Практика последних лет убедительно показала, что один из максимальных ресурсов по решению кавказских проблем лежит именно в плоскости РR-технологий.
  Литература.
  1. Амелин В.Н., Дегтярев А.А. Опыт развития прикладной политологии в России//Полис № 3, 1998, с. 157-178.
  2. Блэк С. Введение в паблик рилейшнз. Ростов-на-Дону. 1998. с. 15.
  3. Борисов Б.Л. Реклама и паблик рилейшнз. М., 1996. 137 с.
  4. Бородин О.И. Политический маркетинг. Дис...канд. соц. наук, Волгоград, 1999.
  5. Великанова О.В. Функции образа лидера в массовом сознании//Общественные науки и современность. 1997. № 6. с. 162-173.
  6. Гусева А.С. Гуманитарно-технологическое образование субъектов политической деятельности (психолого-социологический аспект). Дис....канд. соц. наук. М. 1992.
  7. Моисеев В.А. Теория и практика ПР Киев, 1998; Морозова Е.Г. Политический маркетинг. Дис...д-ра полит. наук, М., 2000.
  8. Морозова Е.Г. Политический рынок и политический маркетинг: концепции, модели, технологии. М. 1999.
  9. Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение. Открытие спирали молчания. М., 1996.
  10. Овруцкий А.В. Социальные представления об агрессии на метериалах газеты "Комсомольская правда" о военном конфликте в чеченской республике. Ростов-на-Дону, 1998, с.208.
  11. Овчинникова М.А. Паблик рилейшнз как инструмент политики в США // Ж. "США и Канада". 2001. № 4. с. 46-63.
  12. Почепцов Г.Г. Имиджмейкер: Паблик рилейшнз для политиков и бизнесменов. Киев: Рекламное агентство Губерникова, 1995. 235 с.
  13. Техника дезинформации и обмана. М., 1978, с.11.
  14. Хэйвуд Р. Все о Public Relations. М. 1999. с. 13-28
  15. Цуладзе А. Политические манипуляции, или Покорение толпы. М.: Университет. 1999. 144 с.
  16. Шепель В.М. Человековедческие технологии: сущность и перспективы развития // В Сб. "Современные психотехнологии". М. 2001. с. 10-15.
  17. Bernays E. Propaganda. N.Y., 1928. p.12.
  18. Mc Combs M.E., Shaw D. L., 1972, The agenda setting function of mass media. Public Opinion Quaterly, Vol. 36. P.176-187.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
  Студенческий информационно-аналитический центр Иппк при ргу провел в рамках "Кавказоведческого семинара" 25 сентября 2001 г. круглый стол "Этнополитические перспективы Кавказа в современном мире". Редколлегия южнороссийского обозрения" поддержала публикацию в настоящем сборнике некоторых выступлений участников "круглого стола".
 
 Барбашин М.
 Кавказ и глобальный мир
  Я полагаю, что в первую очередь нам следует отказаться от сохранившегося с тоталитарной эпохи и все еще распространенного, причем не только среди населения, мнения - поисков очередной разновидности " мирового заговора". Причем обычно по традиции "роль виновницы" всех бед достается США. Реальные геополитические интересы могут послужить катализатором уже существующих этнополитических противоречий на Кавказе, однако катализатор служит только для ускорения социальных процессов, таких как, формирование элитных групп ( с помощью зарубежного финансирования), более четкое структурирование этнического недовольства отдельных народов существующим режимом и направления этого недовольства в заранее планируемое русло и т.п. Чтобы катализатор начал действовать должны существовать реальные причины социальных процессов, в нашем случае - это неспособность центральной власти эффективно осуществлять управление, затяжной этнополитический кризис и связанная с ним массовая безработица и т.п.,- внутренние структурные принципы , в наличии которых можно обвинять только самих себя. Поэтому сами по себе " зоны интересов" на Кавказе не имели бы особого значения, если бы не политика Федерального Центра в 90-е гг. XX века.
  Теперь собственно о геополитическом положении. По мнению В. Юрченко , Кавказ всегда был зоной интересов разных стран, например, России, Турции, Германии. Но при более внимательном рассмотрении мы можем обнаружить , что так было далеко не всегда. Роль, которую играл Кавказ для безопасности России, была незначительна. Последние две мировые войны показали ничтожность значения черноморского флота, поскольку исход сражений решался на полях Белоруссии и Украины. Для Гитлера Кавказ был одной из целей, причем далеко не первостепенной, во всяком случае, уступающей по значению Сталинграду, где, собственно, и была решена судьба битвы за Кавказ.
  Точно такая же ситуация была характерна для эпохи русско-турецких войн. Кавказ играл роль второстепенного театра боевых действий, на котором действовали вспомогательные экспедиционные корпуса. Причем вне зависимости от успехов России на Кавказском фронте, подобные результаты очень слабо влияли на общее военное положение дел . И в Крымскую и в Первую мировую войну, российские войска одерживали победы на Кавказе, но обе войны были проиграны.
  Поэтому геополитическое положение региона не является чем-то статичным. В значительной степени оно зависит от направленности внешней политики сопредельных государств. Кавказ - один из театров глобального соперничества Запада и Востока ( столкновения цивилизаций по С. Халтингтону). Возможно театр, имеющий большое значение , но, в любом случае, не единственный. З. Бжезинский сравнивает положение Евразии с шахматной доской, однако еще точнее говорить о " командной" игре геополитических соперников на нескольких досках, каждая из которых может в определенный момент преобладать как цель внешнеполитической стратегии, однако со временем ситуация неизбежно меняется, и на первый план выходит другая доска. Скажем, обсуждая Кавказ, мы не должны забывать не только Турцию и Саудовскую Аравию, но и Пакистан, Иран, все время нужно следить за ситуацией в США, за изменением политики НАТО за пределами альянса и т.д. Хороший шахматист видит всю доску сразу ( или даже несколько досок), а играя на одном фланге доски, не забывает вовремя переключить внимание на другой.
  В будущем опасность для арабских стран исходит с Запада, и главным своим противником они будут считать США. Поэтому следует ожидать, во-первых, широкое распространение оружия массового поражения, и во-вторых, переориентацию мусульманских фундаменталистов с северного направления на западное. Некоторое время арабскому миру будет просто не до Кавказа. Пожалуй, это наиболее удачная геополитическая обстановка на Кавказе за последнее десятилетие - все основные соперники России отвлечены на другие "театры" геополитической войны, и у России появляется возможность стабилизировать ситуацию по своему усмотрению, не опасаясь сколько-нибудь серьезного давления в свой адрес. Поэтому перед российской дипломатией стоят следующие актуальные задачи - обеспечить признание Соединенными Штатами особого положения России в Закавказье в обмен на поддержку действий США в Центрально-азиатском регионе. Дальше же следует правильно распорядится полученным временем - как можно скорее завершить эту бесконечную " антитеррористическую" операцию и остановить информационную и религиозную интервенцию извне. Все эти действия помогут сохранить те геополитические возможности, которые еще можно спасти, которые пока не потеряны и не раздарены. Если же суммировать все выше сказанное, Россия на Кавказе вынуждена перейти к длительной геополитической обороне, причем обороне пассивной, с одной только целью - укрепить внутреннюю социальную обстановку северокавказских республик и создать устойчивый иммунитет от вмешательства извне.
  Поле сентябрьских событий в США. Становится очевидным, что в XXI веке акцент геополитического соперничества смещается в Центральную Азию, и именно Афганистану будет принадлежать роль " солнечного сплетения Евразии". По территории небольшая страна оказывает воздействия на всех направлениях: южном - возможные осложнения в Пакистане и Кашмире, и , как следствие, ухудшение отношений Пакистана с Индией, на северном - талибы могут дестабилизировать ситуацию в " подбрюшье" России - Таджикистане, Узбекистане и Киргизии, на западном направлении очевидны прямые связи между Талибаном и Саудовской Аравией с одной стороны и чеченскими сепаратистами с другой. Ключевая роль Афганистана должна обязательно учитываться при разработке внешнеполитической стратегии России.
  Геополитическое значение Кавказа уменьшается, правда этого пока нельзя сказать применительно к виртуальному российскому пространству. Тем не менее, интерес к Кавказу со стороны США вряд ли ослабеет. Все предыдущие геополитические акции достаточно четко говорят о присущей американцам твердости и последовательности в реализации своих интересов.
  Какие же последствия для Кавказа будут после завершения конфликта в Афганистане?
  Прежде всего, достаточно очевидно, что снова, как и в советскую эпоху, формируется геополитическая ось Москва - Кабул. Новое правительство, испытывая потребность в боеприпасах и снаряжении для своей армии, заинтересовано в поддержании тесных связей с Россией. С другой стороны, такие проекты, как Новый великий шелковый путь или прокладка Транскаспийского нефтепровода невозможны без стабильности в регионе и поэтому Запад попытается снова создать противовес российской политике. Тем более, что внутренняя обстановка , даже если исключить все еще остающуюся достаточно весомой политическую, военную и религиозную роль талибов, будет долгое время напряженной, т.к. Северный альянс - не единственный игрок на политическом пространстве Афганистана. Изгнание талибов означает , к примеру, уменьшение роли исламской оппозиции в Таджикистане. Правящая элита постарается изменить соотношение сил внутри страны в свою пользу, пользуясь удачным моментом, может начать наступление на своих противников.
  Поэтому изменения хрупкого равновесия сил ( в которое входили талибы, и которое гарантировало определенную стабильность в регионе) скорее всего приведет к отрицательным последствиям для этнополитических участников, поскольку открытым остается вопрос - кто же займет место талибов ?
  Новый передел собственности и сфер влияния , который последует после завершения Соединенными Штатами антитеррористической операции, серьезно осложнит и без того нелегкую жизнь азиатских народов. В случае, если союзники не сумеют договорится о трофейном дележе добычи, из Афганистана снова устремятся потоки беженцев с характерными проблемами криминализации , распространения оружия , наркотиков и т.д.
  Следующий важный вопрос, имеющий большое геополитическое значение - Что будет с талибами ? Какова их политическая судьба ? Возможны два варианта:
  1. Талибское движение будет продолжать действовать в Афганистане, но, естественно, с меньшим размахом. Сепаратистам в Чечне снова будет поступать финансовая и военная помощь, инструкторы и наемники. Объема оказываемой помощи будет недостаточно, чтобы вахабиты смогли изменить ход войны, но "афганизация" Чечни может произойти.

<< Пред.           стр. 4 (из 5)           След. >>

Список литературы по разделу