<< Пред. стр. 29 (из 43) След. >>
Список литературы по разделу
- не есть закон, повелевающий или
запрещающий определенные действия, а есть
указание верного пути к совершенствованию
внутреннего строя души (и отношений между
людьми). Так она наставляет нас всегда
любить ближних и изгонять всякую корысть и
ненависть из отношения к людям; но она
отнюдь не запрещает нам - в форме
отвлеченного правила действия - в случаях,
когда это диктуется именно любовью,
физически противодействовать злой воле даже
самыми суровыми мерами. Правда, человеку
психологически трудно совершать такие
насильственные действия, не поддаваясь при
этом внутренней силе злобы и ненависти;
трудно, но не невозможно. Ибо по существу
дела здесь нет никакого непримиримого
противоречия - по той простой причине, что
две разнородные обязанности относятся к
совершенно разным объектам: основная запо-
ведь любви есть требование определенного
умонастроения и отношения к людям,
требование же морально необходимого на-
сильственного вмешательства для ограждения
жизни от зла есть требование определенных
внешних действий. Но еще раз: как все же с
тем смыслом евангельского наставления, что
зло нельзя победить насилием и каким-либо
вообще земными средствами? Здесь надлежит
отчетливо различать две вещи: подлинное
преодоление зла в смысле сущностного его
уничтожения, и простое ограждение жизни от
разрушительного действия зла. Место -
207
пребывание зла, как и добра, есть только
незримая глубина человеческой души,
недостижимая ни для каких внешних насиль-
ственных действий, и достижимая только для
духовных сил любви - или ненависти.
Никакими внешними действиями, ника-
кимпринуждением - вплоть до уничтожения
через убийство самого преступника - нельзя
сущностно уничтожить, развеять зло,
потушить пожар злых страстей. Но наряду с
этой обязанностью сущностно уничтожать или
ослаблять зло любовью, мы имеем еще иную
обязанность, также диктуемую любовью:
спасать людей от действия существующего зла
путем простого ограждения мира, путем
возможного изолирования зла, преграждения
ему путей для его разрушительного действия.
Евангельский завет "не противься
злу"означает наставление не отвечать злом
на зло, не мстить, а напротив, отвечать на
зло добром - любовью. Он означает
одновременно, как уже указано, наставление
не огорчаться, а напротив, радоваться
всякому, наносимому нам самим, земному
ущербу, так как он имеет даже
благотворительное действие для нашей
внутренней духовной жизни, помогая нам
подыматься и обретать "сокровище на
небесах". Но этот евангельский завет не
может означать равнодушия к страданиям
других, причиняемых злом, отказа от земных
активных мер противодействия злу. Напротив,
всюду, где мы не можем облегчить нужды
наших ближних одним лишь излучением
благодатных сил, именно любовь диктует нам
обязанность помочь им всеми земными
средствами - так же как, несмотря на
сущность заботы о земных благах, мы обязаны
208
накормить голодного, напоить жаждущего,
одеть нагого. Христианская любовь должна -
именно в силу разъясненной выше
двойственности нашей человеческой природы -
осуществляться одновременно двумя путями:
непосредственным излучением благодатных сил
любви, поскольку мы им причастны, - и
исполнением долга любви через земные - и
потому иногда обремененные грехом -
действия, направленные на облегчение участи
наших ближних*.
____________________
* В этой последней части размышления этой
главы мне пришлось вкратце повторить
мысль, подробно обоснованную мною в книге
"Свет во тьме", гл. 4.
209
М. ДЕ УНАМУНО
ЛЮБОВЬ, БОЛЬ, СОСТРАДАНИЕ И ЛИЧНОСТЬ*
Каин:.............
............я хочу изв
едать
Бессмертие заране.
Люцифиер: Ты изведал.
Каин: Когда и как?
Люцефир: Страдая.
(Лорд Байро. Каин,
акт II, сцена I)1
Любовь, дорогой мой читатель и брат, это
самое что ни на есть трагическое в мире и в
жизни; любовь - дитя обмана и мать
разочарованья; любовь - утешение в
безутешности, единственное лекарство против
смерти, а по сути своей - ее сестра.
Fratelli, a un tempo stesso, Amore e Morte
Jngenero la sorte2,
как пропел Леопарди.
Любовь с неистовством ищет в любимом
чего-то превыше него, а не находя,
отчаивается.
____________________
* Глава из книги: Unamuno M. de. Del
sentimiento tragico de la vida enlos hom-
bres yen los pueblos. Madrid, 1971.
Перевод Е.Гаражджи.
210
Говоря о любви, мы всегда имеем в виду
половую любовь, любовь между мужчиной и
женщиной ради продолжения человеческого
рода на земле. Именно это и не позволяет
нам свести любовь ни к чисто умственному,
ни к чисто волевому, отбросив
чувствительное, или, если угодно,
чувственное в ней. Ведь любовь не есть, в
сущности, ни идея, ни воля: она скорее
чувство; любовь это нечто даже и в духе
телесное. Благодаря любви мы чувствуем все
то, что есть в духе от тела.
Половая любовь это обобщающий тип всякой
другой любви. В любви и посредством нее мы
ищем увековечения, но мы увековечиваемся на
земле лишь при условии, что умрем, отдадим
свою жизнь другому. Простейшие зверьки,
самые крохотные живые существа размножаются
делением, распадаясь, переставая быть тем
целым, чем были прежде.
Но исчерпанная в конце концов жизненная
сила бытия, размножающегося посредством
такого деления, должна время от времени
возобновлять источник жизни путем
соединения двух приходящих в упадок
индивидов, т.е. посредством так называемого
спряжения одноклеточных. Они соединяются,
чтобы вновь, с еще большей энергией
разъединиться. И всякий акт рождения есть
некое - полное либо частичное - прекращение
бытия того, что было, некое саморазрушение,
частичная смерть. Жить это значит
плодоносить, увековечиваться, а
увековечиваться и плодоносить - это значит
умирать. Быть может, высшее наслаждение
рождения - это не что иное, как пред-
вкушение смерти, разрыв своей собственной
жизненной сущности. Мы соединяемся с дру-
211
гим, но лишь для того, чтобы разъединиться;
это интимнейшее объятие - не что иное, как
интимнейший разрыв. В своей сущности
сексуальное любовное наслаждение, родовой
спазм, есть ощущение воскрешения,
воскрешения в другом, ведь только в других
мы и можем воскреснуть, чтобы
увековечиться.
Несомненно, в основе любви, какой она
предстает перед нами в своей примитивной
животной форме, в том неодолимом инстинкте,
который заставляет самца и самку
соединяться в неистовом порыве, есть что-то
трагически разрушительное. Ведь именно то,
что соединяет тела, разъединяет души;
заключая объятия, двое столь же ненавидят
друг друга, сколь и любят, а главное - они
вступают в борьбу, борьбу за некоего
третьего, еще не обретшего жизни. Любовь -
это борьба, и есть такие животные, у
которых самец, соединившись с самкой, дурно
обращается с нею, а есть и такие, у которых
самка пожирает самца после того, как он
оплодотворит ее.
О любви говорят, что она - взаимный
эгоизм. Действительно, каждый из любовников
стремится овладеть другим, а домогаться
посредством другого, не помышляя и не помня
в это время о нем, своего собственного
увековечения, которое и является целью, что
это как не алчность? И кто-то для того,
чтобы вернее увековечиться, быть может,
станет хранить девственность. И делать это
он будет для того, чтобы увековечить нечто
более человеческое, нежели тело.
Ведь то, что любовники увековечивают на
земле, есть тело боли, боль, смерть. Любовь
- сестра, дочь и в то же время мать смерти,
212
которая приходится ей сестрой, матерью и
дочерью. И потому в глубинах любви есть
глубины вечного отчаяния, из которого
вырастают надежда и утешение. Ибо из той
телесной, примитивной любви, о которой я
веду речь, из этой любви всякого тела с его
чувствами, являющейся животным истоком
человеческого общества, из этой
влюбленности возникает любовь духовная и
сопряженная с болью.
Эта иная форма любви, любовь духовная,
рождается из боли, из смерти любви
телесной; она рождается также из
сострадательного чувства покровительства,
которое родители испытывают к своим
беспомощным малюткам. Любовникам не достичь
самоотверженной любви, истинного единения
душ, а уже не одних только тел, до тех пор,
пока могучий молот боли не раздробит их
сердец, перемолов их в одной и той же ступе
страдания. Чувственная любовь соединила их
тела, но разъединила души, оставляя их
чуждыми друг другу, но от этой любви имели
они плод тела - сына. А сын этот, рожденный
в смерти, вдруг заболел и умер3. И
случилось так, что над этим плодом их
телесного соединения и духовного
разъединения, или взаимного отчуждения,
когда боль разъединила и охладила их тела,
но соединила их души, любовники, родители,
заключили объятие отчаяния, и тогда из
смерти сына тела родилась истинная,
духовная любовь. Иначе говоря, порвались
связавшие их телесные узы, и они вздохнули
свободно. Ибо духовной любовью люди любят
друг друга лишь тогда, когда они вместе
испытали одну и ту же боль, когда вместе,
запряженные в ярмо одной общей боли,
213
подолгу вспахивали каменистую землю. Лишь
тогда они понимают и чувствуют друг друга,
и сочувствуют друг другу в общем своем
несчастии, сострадают и любят друг друга.
Ведь любить это и значит сострадать, и если
тела соединяет наслаждение, то души
соединяет страдание.
Все это ощущается в высшей степени ясно и
сильно уже там, где появляется на свет,
пускает корни и растет какая-нибудь тра-
гическая любовь, из числа тех, что
вынуждены бороться с неумолимыми законами
Судьбы, появились не ко времени либо на
беду, до или после подходящего момента или
же за пределами той нормы, в которой мир,
т.е. обычай, мог бы их допустить. Чем
больше преград возвели Судьба и мир с его
законом между влюбленными, тем с большею
<< Пред. стр. 29 (из 43) След. >>
Список литературы по разделу