<< Пред. стр. 5 (из 20) След. >>
Список литературы по разделу
По делу Кайя против Турции заявитель обвинил силы безопасности, что солдаты застрелили его брата, безоружного крестьянина, а затем к трупу подложили автомат Калашникова. Это было сделано, чтобы представить его террористом.
Для Европейского суда остались неясными обстоятельства дела из-за давности происшедшего и массы пробелов, допущенными турецкими правоохранительными органами. Вот как оценивает Суд эту деятельность: "...вызывает удивление... тот факт, что прокурор, по-видимому, не сомневался в том, что убитый был террористом, который погиб при перестрелке с сотрудниками сил безопасности. Он не взял показаний у сотрудников сил безопасности на месте происшествия и не попытался проверить на месте наличие стреляных гильз, которые должны были свидетельствовать об ожесточенной перестрелке,... поскольку он (прокурор) являлся независимым официальным лицом, проводящим расследование, ему следовало бы уделить больше внимания сбору доказательств на месте, с тем, чтобы воспроизвести события и удостовериться, что убитый, несмотря на то, что был одет как обычный крестьянин, являлся действительно террористом, как это утверждается. Ничто не говорит о том, что он усомнился в версии событий, представленной сотрудниками сил безопасности.
Его готовность безоговорочно поверить в информацию, предоставленную сотрудниками сил безопасности, возможно, также объясняет, почему не было проверено наличие следов пороха на руках или одежде убитого или почему не было проведено дактилоскопическое исследование оружия...".1 Таких вопросов, зачем и почему не сделано то-то и то-то, можно задавать почти по каждому делу, расследуемому нашими "независимыми",
"несомневающимися", "убежденными" прокурорами, когда убийство совершается в Чечне или в любом другом уголке нашей страны сотрудниками МВД, ФСБ, пограничной и любой другой службы.
А Европейский Суд даже по этому загубленному прокурором делу оказался на высоте, обязав выплатить 10 000 фунтов стерлингов в пользу вдовы и детей покойного.
Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. Том 2. М. 1998. С. 483.
141
Весь объем прав личности, взятый мировым сообществом за эталон, нашел свое закрепление в действующей Конституции Российской Федерации. Право на жизнь и неприкосновенность личности гарантируются в статьях 20, 21, 22. Статья 20 констатирует известную истину, что "каждый имеет право на жизнь". Поскольку, с правовой точки зрения, право на жизнь является естественным правом человека, обычно на практике, ценность этой нормы примеряется к правомерности смертной казни. Поэтому и статья 20 Конституции РФ устанавливает возможность лишить жизни человека, в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления.
Между тем, безжалостная действительность демонстрирует нам, что и в обыденной жизни государство порой не может гарантировать своим гражданам право на жизнь. Так получается, когда государство не обеспечивает уголовную ответственность всех тех, кто отнял жизнь другого человека. Еще более печальная ситуация, когда государство само ведет дело к тому, что может пожертвовать определенным числом жизней своих граждан ради достижения реальных или иллюзорных целей. Именно такая ситуация сложилась на территории Чеченской республики. Сложное положение складывается, когда государственные органы не могут обеспечить сохранение жизней граждан в условиях повышенной опасности, например, в армии. Выступая перед работниками органов прокуратуры РФ в 2001 году в день их профессионального праздника, Президент страны сказал: "Ежегодно правоохранительные органы не могут установить судьбу более чем тридцати тысяч граждан, пропавших без вести". Страшное признание того, что государство совершенно устранилось от своей главной обязанности -обеспечивать защиту и безопасность своих граждан.
Что касается смертной казни, то историческая тенденция развития такого вида наказания стремится к нулю. Достаточно сопоставить нынешние времена, например, с законами Хаммурапи, где смертная казнь предусматривалась за огромное количество преступлений, начиная с кражи овцы. В воинских артикулах Петра I эта мера применялась за 123 деяния. С общемировой тенденцией гуманизации общественной жизни, ростом ценности человеческой жизни сокращается и сфера применения смертной казни. На конец 70-х годов XX столетия смертная казнь была полностью отменена в 23 странах и в 12 не применялась за уголовные преступления. Допускалась же эта мера наказания в 127 странах мира. С тех пор
142
примерно одна страна в год исключала возможность применения этой меры, в частности, смертная казнь была отменена во Франции (1981г.), ГДР (1987 г.), в последние годы на Филиппинах и на Гаити. На момент, когда пишется эта книга, смертная казнь отменена, в той или иной мере, в половине стран мира. В 2002 году к ним добавились Турция и Чили. Полностью отменена смертная казнь за любые преступления в 76 государствах. Еще в 15 не применяется высшая мера наказания в условиях мирного времени и в 25 наложен мораторий на применение смертных приговоров.
Сохраняется смертная казнь в 84 странах. Наиболее часто прибегают к этой мере наказания в Китае, где казнят до 2,5 тысяч человек за год.
В СССР смертная казнь, как известно, отменялась трижды - в 1917, 1920 и 1947 годах. Каждый раз эта мера не отвечала ожиданиям, и смертная казнь вводилась вновь. В Основах уголовного законодательства 1958 года эту меру предусматривали за шесть видов особо тяжких преступлений, однако постепенно круг преступлений, влекущих смертную казнь, расширился до 17. Причем, это расширение сферы применения смертной казни прямо противоречило статье 22 Основ, в которой увеличение числа преступлений, наказуемых смертной казнью, допускалось только в военное время или в боевой обстановке.
В докладе экспертов-юристов Парламентской Ассамблеи Совета Европы приводятся следующие данные: в 1990 году в РФ было вынесено 100 смертных приговоров, в 1991 - 223, в 1992 - 159, за первую половину 1993 года - 55 приговоров. Уменьшилось число смертных казней: с 75 в 1990 году до 59 в 1991 году и до 18 в 1992, при уменьшении их и в последующие годы. На 31 августа 1992 года имелось 505 преступников, приговоренных к смертной казни. Из упомянутого заключения также следует, что Парламентская Ассамблея Совета Европы согласна с точкой зрения РФ о невозможности единовременной отмены смертной казни и необходимости постоянного движения в сторону сокращения, а затем и к отмене смертной казни.
Между тем, в Докладе РФ Комитету ООН по правам человека тенденция смертных казней рисуется иной: смертная казнь в - 1991 году была применена 147 раз; в 1992 - 159; в 1993 - 223 раза. В стране отмечается рост жертв чрезвычайных ситуаций, в результате которых гибнут невинные люди. (В 1993 году погибли 1224 человека). Право
143
на жизнь россиян подвергается серьезному испытанию в связи с неудовлетворительным уровнем безопасности ядерных установок, химических и других вредных производств, экологического неблагополучия.
Группа международных экспертов Совета Европы сделала вывод о высокой смертности и большом количестве самоубийств в российской армии. В связи с сокрытием обстановки в российской армии, эксперты используют неофициальный источник, из которого следует, что в 1993 году в армии погибло 2572 человека, из них 461 покончили жизнь самоубийством. В тоже время члены Комитета солдатских матерей, где тоже ведется статистика выявленных фактов, уверяют, и весьма обоснованно, что смертность в армии значительно выше.
Правоохранительные органы РФ оказались не в состоянии противостоять заказным и иным убийствам граждан со стороны преступных элементов.
Таким образом, конституционная гарантия права на жизнь в Российской Федерации остается весьма иллюзорной, а усилия государственных органов по выполнению своих обязанностей малодейственными и неэффективными.
Право на свободу и личную неприкосновенность
Свобода в общественном, социальном значении представляет собой важнейшую ценность и означает возможность поступать по своему усмотрению, делать то, что индивид считает нужным, ограниченную только правом других людей и общества в целом. Близкое определение этому понятию без лишних ухищрений дали великий Монтескье и Поль Гольбах. Монтескье полагает, что свобода это возможность делать все, что не запрещено законом. Гольбах уверяет, что свобода - это способность делать ради своего собственного счастья все то, что не вредит счастью других членов общества.
Интересное и более сложное определение этому явлению дает современный ученый-юрист B.C. Нерсесянц в своей книге "Юриспруденция". По его мнению: "Свобода, при всей кажущейся ее простоте, - предмет сложный для понимания. И тем более для практического воплощения в формах, нормах, институтах, процедурах и отношениях общественной жизни. Свобода возможна лишь там, где люди - не только ее адресаты, но и ее творцы и защитники. Там же,
144
где люди - лишь адресаты действующего права, вместо права, как формы свободы людей, действуют навязываемые им свыше принудительные установления и приказы отчужденной от них насильственной власти. В своем движении от несвободы к свободе и от одной ступени свободы к более высокой ступени люди и народы не имеют ни прирожденного опыта свободы, ни ясного понимания предстоящей свободы".1
Мы же будем рассматривать свободу в контексте прав человека и личной неприкосновенности в смысле недопустимости произвольного ограничения свободы человека и вмешательства кого бы то ни было, в том числе государственных структур, в индивидуальную жизнь, в физическую или психическую самобытность лица. В этой части будут рассмотрены наиболее актуальные проблемы свободы и личной неприкосновенности, связанные с деятельностью правоприменительных государственных структур, то есть свободы от незаконного ареста или задержания.
Во Всеобщей Декларации эти права объединены с правами на жизнь и закреплены в статье 3.
В более развернутом виде рассматриваемые права изложены в Международном Пакте о гражданских и политических правах. Так статья 9 гласит:
1. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей. Никто не должен быть лишен свободы иначе, как на таких основаниях и в соответствии с такой процедурой, которые установлены законом.
2. Каждому арестованному сообщаются при аресте причины его ареста и в срочном порядке сообщается любое предъявляемое ему обвинение.
3. Каждое арестованное или задержанное по уголовному обвинению лицо в срочном порядке доставляется к судье или к другому должностному лицу, которому принадлежит по закону право осуществлять судебную власть, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение. Содержание под стражей лиц,
Нерсесянц Юриспруденция М 2000 г С 32
145
ожидающих судебное разбирательства, не должно быть общим правилом.
4. Каждому, кто лишен свободы вследствие ареста или содержания под стражей, принадлежит право на разбирательство его дела в суде, чтобы суд мог безотлагательно вынести постановление относительно законности его задержания и распорядиться о его освобождении, если задержание незаконно.
5. Каждый, кто был жертвой незаконного ареста или содержания под стражей, имеет право на компенсацию, обладающей исковой силой.
В статье 10 сформулированы такие права:
1. Все лица, лишенные свободы, имеют право на гуманное обращение и уважение достоинства, присущее человеческой личности.
2. а) обвиняемые в случаях, когда отсутствуют исключительные обстоятельства, помещаются отдельно от осужденных и им представляется отдельный режим, отвечающий их статусу неосужденных лиц;
Ь) обвиняемые несовершеннолетние отделяются от совершеннолетних и в кратчайший срок доставляются в суд для вынесения решения.
3. Пенитенциарной системой предусматривается режим для заключенных, существенной целью которого является их исправление и социальное перевоспитание. Несовершеннолетние правонарушители отделяются от совершеннолетних и им предоставляется режим, отвечающий их возрасту и правовому статусу.
Статья 11 устанавливает, что никто не может быть лишен свободы на том только основании, что он не в состоянии выполнить какое-либо договорное обязательство.
В свою очередь статья 5 Европейской Конвенции несколько расширяет и конкретизирует основания для ограничения свободы, в которые включает:
"1. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
а) законное содержание лица под стражей на основании признания его виновным компетентным судом;
146
b) законный арест или задержание лица за невыполнение законного решения суда или с целью обеспечения выполнения любого обязательства, предписанного законом;
c) законный арест или задержание лица, произведенные в целях передачи его компетентному судебному органу по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что задержание необходимо для предотвращения совершения им правонарушения или чтобы помешать ему скрыться после его совершения;
d) задержание несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное задержание для передачи компетентному органу;
e) законное задержание лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;
f) законный арест или задержание лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче".
Ознакомление со всеми этими формулировками дает нам возможность осознать меру заботы о соблюдении гражданских свобод и убедиться в неразрывной связи прав личности и свободы от произвола, государственных гарантий от незаконного ареста и задержания человека. Именно в этом ценность приведенных норм международного права и Европейской Конвенции и того слаженного механизма защиты прав человека, который демонстрирует нам объединенная Европа.
Дело госпожи Курт против Турции, рассмотренное Европейским судом, будет приведено максимально полно. Это поможет увидеть, насколько разносторонне и гуманно Суд комментирует статьи Конвенции, тщательно исследует обстоятельства дела и дает им оценки, принципиально оценивает национальные механизмы защиты прав человека. Это еще важно с точки зрения сравнительного анализа деятельности национальных органов по соблюдению прав и свобод граждан. Так, оценка Судом деятельности правоохранительных органов, например, Соединенного Королевства
147
или Бельгии, разительно отличается от оценки деятельности их турецких коллег.
Итак, госпожа Курт, проживающая в Бизмеле, обратилась с заявлением, что ее сын Юзейир Курт был арестован представителями сил безопасности, проводившими в деревне военную операцию, после чего ее сын пропал. Мать обратилась с заявлением об исчезновении сына к турецким властям. Местная полиция ограничилась сообщением, что он не был арестован. Суд государственной безопасности также не располагал никакими сведениями о пропавшем человеке. Местный прокурор пояснил, что дело выходит за пределы его компетенции, и предположил, что Курт либо похищен бойцами Курдской рабочей партии, либо добровольно присоединился к ним.
Неудовлетворенная этими отписками и предположениями заявительница обратилась в Европейские структуры, после чего она сама и ее адвокат подвергались целенаправленному давлению со стороны властей, чтобы вынудить ее отозвать свою жалобу. Заявительница утверждает, что ряд факторов свидетельствует о том, что ее сын стал жертвой нарушения статьи 2 Европейской Конвенции, которая гласит:
"1. Право каждого человека на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание..."
Заявительница подчеркивает, что ее сын исчез при обстоятельствах, которые представляли угрозу для его жизни, поскольку видела его в последний раз в окружении солдат сил безопасности во дворе соседа. Она просила Суд при рассмотрении данного дела учитывать подходы и принципы, выработанные Американским судом прав человека, а также Комитетом по правам человека ООН. Она просила Суд подтвердить своим решением тот факт, что государство-ответчик нарушило взятые на себя в соответствии со статьей 2 Конвенции обязательство охранять жизнь ее сына. Заявительница считает, что такое решение может быть принято, даже при отсутствии прямых доказательств того, что ее сын был лишен жизни, когда был задержан властями государства-ответчика.
В этой связи заявительница утверждала, что в отдельных регионах Турции имеют место многочисленные и хорошо документированные факты пыток людей, происходят необъяснимые
148
случаи со смертельным исходом среди задержанных и арестованных лиц, равно как случаи "исчезновения людей". Все это дает ей основание утверждать, что ее сын стал жертвой грубейшего нарушения властями статьи 2 Конвенции.
Опираясь на опыт рассмотрения подобных дел Американским судом по правам человека и Европейским Судом, госпожа Курт настаивала, что ее собственные права и права ее сына были грубо нарушены тем, что власти не провели быстрого, добросовестного и эффективного расследования исчезновения ее сына, что должно рассматриваться как отдельное нарушение прав человека государством-ответчиком.
В этой связи Суд напомнил, что почти четыре с половиной года компетентные органы не давали матери исчезнувшего человека информации относительно его местонахождения или судьбы. Более того, власти не расследовали и не пресекали и иные случаи исчезновения людей и плохого обращения с задержанными, равно как и случаи лишения жизни без приговора суда. Исходя из обстоятельств дела, опасения матери о гибели сына вполне обоснованы, хотя отсутствие доказательств вины государства не позволяли квалифицировать происходящее по статье 2 Конвенции. В то же время государство-ответчик не выполнило своих обязательств по защите жизни ее гражданина, что в указанных обстоятельствах подпадает под действие статьи 5 Конвенции. Она гласит: "Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность".
Суд подтверждает основополагающее значение в демократическом обществе, содержащихся в статье 5, гарантий прав лица от незаконного ареста или задержания властями. Именно по этой причине Суд неоднократно подчеркивал в своих решениях, что любое лишение свободы должно осуществляться не только в соответствии с основными процессуальными нормами национального права, но также отвечать целям статьи 5, то есть защищать человека от произвола властей.
Суд подчеркнул, что авторы Конвенции усилили защиту от произвольного лишения личности свободы, создав комплекс прав, призванных свести к минимуму опасность произвола и устанавливающих, что лишение свободы должно находиться под независимым судебным контролем и сопровождаться ответственностью властей за свои действия. Требования пунктов 3 и 4 статьи 5, подчеркивая важность и значение судебного контроля,
149
приобретают в этом случае особое значение. Незамедлительное вмешательство судебных органов может привести к обнаружению и предотвращению действий, представляющих угрозу для жизни лица, или к вскрытию фактов крайне плохого обращения, что является нарушением основных прав человека. Речь идет как о защите физической свободы индивидуума, так и о его личной безопасности в ситуациях, когда отсутствие такого рода гарантий может подорвать верховенство права и лишить задержанных самых элементарных средств правовой защиты.
По мнению Суда, отказ властей Турции подтвердить, что лицо задержано, свидетельствует о полном отрицании этих гарантий и о серьезнейшем нарушении статьи 5. Поскольку лицо оказалось под полным контролем властей, последние обязаны знать о его местонахождении. Именно поэтому статья 5 возлагает на них обязанность принять действенные меры с целью защиты индивидуума от риска его исчезновения и незамедлительно провести эффективное расследование в случае поступления жалобы на то, что конкретное лицо было арестовано, а затем бесследно исчезло.
Изучение всех обстоятельств дела позволило Суду склониться к версии заявительницы, что ее сын был задержан солдатами сил безопасности и охраной деревни. Это задержание не было документально оформлено. Официальной информации о его местонахождении или судьбе власти не располагают или не представляют. Данный факт сам по себе следует рассматривать как серьезное упущение властей, поскольку позволяет лицам, виновным в незаконном лишении свободы Юзейира Курта, скрыть свою причастность к преступлению, спрятать улики и избежать ответственности за судьбу арестованного.
Европейский Суд посчитал, что прокурор отнесся к расследованию данного факта без должного внимания. Не были взяты свидетельские показания у солдат и охраны деревни, присутствовавших при аресте Юзейира Курта. Прокурор не пожелал идти дальше утверждения полиции об ее непричастности к этому делу и о том, что Юзейир Курт не был арестован и не содержался под стражей. Прокурор поспешно и безоговорочно встал на точку зрения полицейских, что Юзейир Курт, скорее всего, был похищен бойцами КРП во время военной операции в деревне. Эта версия определила дальнейшее отношение прокурора к расследованию и стала причиной принятия некомпетентного решения.
150
С учетом вышеизложенных обстоятельств, Суд констатировал, что власти не смогли предоставить заслуживающую доверие информацию о местонахождении и судьбе сына заявительницы после его задержания в деревне. Они также не провели серьезного расследования данного дела... И Суд сделал вывод, что власти, несущие ответственность за жизнь Юзейира Курта, не справились со своими обязанностями.
Соответственно Суд посчитал, что в данном деле имеется особо грубое нарушение прав личности на свободу и безопасность, гарантированные статьей 5 Конвенции.
Суд также нашел в деле госпожи Курт нарушение положений статьи 13 и 25 Конвенции. Первая из них гласит: "Каждый человек, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективные средства правовой защиты перед государственным органом даже в том случае, если такое нарушение совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".
Заявительница пояснила, что у нее не оказалось достаточных
^внутренних средств правовой защиты. Ее заявления и жалобы
[оставались без должного внимания. Свидетельские показания
эчевидцев брали именно те офицеры полиции, на действия которых
<аловалась заявительница. Вопросы следствия формулировались
таким образом, чтобы подтолкнуть свидетелей к ожидаемому ответу.
Тоэтому здесь неуместно говорить об обязанности государства
эсуществлять эффективную правовую защиту граждан. Оно скорее
Зездействовало или даже препятствовало их применению, также как
это отмечалось в делах Аксоя против Турции, Айдина против Турции,
Сайя против Турции и в данном деле Курт против Турции.
Иначе понимает обязанность государства по эффективной 1щите своих граждан Европейский Суд. По его мнению, если имеется калоба, что чей-то родственник исчез по вине властей, то в збязанность входит проведение тщательного и эффективного засследования для выявления и наказания лиц, несущих за это ответственность. Эта обязанность включает в себя также возможность [>ективного доступа родственников к информации о ходе расследования.
Прокурор обязан был по жалобе госпожи Курт немедленно 1риступить к тщательному расследованию. Его безразличное этношение вряд ли совместимо с его функциями и равносильно созданию препятствий для эффективного расследования дела.
151
Статья 25 Конвенции запрещает кому бы то ни было препятствовать эффективному осуществлению права на подачу жалобы в Европейский Суд. В целом ряде документов и в данном деле Суд подчеркнул, что для эффективного действия статьи 25 чрезвычайно важно, чтобы заявители или возможные заявители могли свободно обращаться в Суд, не подвергаясь при этом какой-либо форме давления со стороны властей с целью склонить их к отзыву своих жалоб или к изменению их содержания. Причем понятие "давление" включает в себя не только принуждение и вопиющие случаи запугивания заявителей и возможных заявителей, а также ближайших родственников, но и недопустимые косвенные действия или контакты, призванные разубедить заявителей или воспрепятствовать осуществлению их права на защиту в соответствии с Конвенцией.
Даже кажущееся безвинным выяснение у заявителей содержания их жалобы равносильно противоправному и недопустимому давлению со стороны властей, препятствующему осуществлению права на подачу жалобы и нарушению статьи 25 Конвенции. По данному делу представители власти несколько раз беседовали с госпожой Курт, после чего она дезавуировала свое заявление. О том, что это было сделано под давлением, свидетельствуют не только предшествующие этому заявлению беседы с заявительницей, но также и то, что оба раза в нотариальную контору ее сопровождал военнослужащий в форме, и при этом с нее не взяли плату за составление текста документа на отзыв ее жалобы.
Более того, угроза возбудить уголовное преследование против ее адвоката также свидетельствует о серьезном нарушении властями права на эффективную правовую защиту. С учетом всего изложенного, Суд посчитал, что в силу тяжести данного нарушения Конвенции должна быть выплачена заявительнице компенсация в пользу ее сына в 15000 фунтов стерлингов, которые должны храниться у заявительницы для сына и его наследников и 10000 фунтов стерлингов для нее самой.1
Итак, некоторое изучение опыта рассмотрения дел в Европейском Суде с точки зрения защиты права на свободу и личную неприкосновенность показывает, что в Турции есть определенные проблемы с их соблюдением. Вернейший способ изменить положение
в лучшую сторону это измерять их общеевропейскими стандартами, подвергать национальный механизм проверке международными, континентальными структурами. И по делу Курт против Турции можно убедиться в эффективности этого пути.
Из этого поучительного дела можно сделать несколько выводов:
1) Совершенно ясно, что национальные средства обеспечения свободы и личной неприкосновенности граждан отдельных государств не нацелены на выполнение своих обязанностей по их защите;
2) В тех странах, где нарушения свобод и личной неприкосновенности становятся не эпизодическими, а превращаются в привычное явление, можно констатировать отсутствие политической воли или слабость государственной власти, отсутствие должной ответственности за утверждение законности и правопорядка;
3) Отсюда проистекает и слабость всего национального механизма, в том числе судебной системы, неспособность качественно и принципиально оценить состояние дел и конкретных нарушений свободы;
4) Большинство упущений и пробелов в расследовании дел, способы сокрытия конкретных нарушений прав человека, судебных и процессуальных правонарушений в различных странах очень схожи.
Чтобы не быть голословными, сошлемся на официальный доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в РФ в 2000 году. В нем говорится: "Особенно многочисленные нарушения свободы и личной неприкосновенности допускаются на территории Чеченской Республики. Там совершаются массовые задержания людей всеми, у кого есть власть и сила: военнослужащими, сотрудниками МВД, ФСБ. Граждане страны бесследно исчезают после контактов со своими "защитниками", гражданину "причиняют вред, нарушают их права и свободы, уповая лишь на силу как главное средство осуществления служебных функций".'
Здесь, вероятно, мы имеем дело с искажением всех функций правоохранительных органов, какое-то зазеркальное понимание служебных функций, ибо ими сотрудники правоохранительных органов наделяются совсем не для применения силы против граждан, а только для их защиты. Силой они наделены для борьбы с преступными проявлениями, а не для ущемления гражданских свобод.
1 Европейский Суд по правам человека. Избранные решения в 2-х томах. Том 2. С. 509-529.
152
Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в РФ в 2000 г. М. 2001. С. 208.
153
Между тем, "через следственные изоляторы проходит ежегодно до 2-х миллионов человек, из которых 1/4 часть освобождается в связи с прекращением уголовного дела, либо осуждением к наказанию, не связанному с лишением свободы".1
На самом деле положение намного трагичнее. Здесь не упоминается множество лиц, освобожденных из-за недоказанности их вины, отсутствия состава или события преступления, по другим причинам. Но даже многие осужденные из задержанных в гуманном обществе и правовом государстве не были бы приговорены к лишению свободы, если бы не этот порочный круг российского правосудия.
Человека, подозреваемого в совершении преступления, да не только такого, но и в отместку за что-либо, очень легко упрятать в СИЗО. Прокурор дает санкцию, не видя человека, не беседуя с ним, а по докладу дознавателя. Так удобно допрашивать его и проводить с ним следственные действия, легче сломить и запугать его, получить какие-либо сведения. И вот оттого, что представляется удобным следователю, ломаются судьбы людей. Но безвинный человек не должен сидеть в СИЗО. И поэтому дознаватели и следователи обязаны найти компромат и сформулировать обвинение и передать дело в суд. Но суд тоже не может подвести коллег и объявить, что задержан невиновный человек. Поэтому так мало на практике оправдательных приговоров и так много приговоренных именно к тому сроку лишения свободы, который задержанный уже отсидел. Вроде бы и ему должно быть радостно, и виновных в беззаконии и произволе нет.
Сотрудники УВД Карасунского округа г. Краснодара В. и И. во время несения службы под надуманным предлогом задержали гражданина М., схватили его за шею, надели наручники, а затем несколько раз ударили в живот.
Участковый инспектор Спасского РОВД Приморского края К. и милиционер Б. незаконно и с применением силы задержали несовершеннолетнего П., нанося ему удары резиновой палкой.
Иногда такие деяния сотрудников правоохранительных органов становятся достоянием гласности, расследуются, доходят до суда, и виновные даже получают по заслугам. Но очень редко. Преобладающее количество посягательств на свободу и личную неприкосновенность остаются неизвестными, а значит и
Указ, доклад. С. 213.
154
нерасследованными. Здесь также срабатывает круговая порука, защита части мундира и корпоративность служителей Фемиды.
Так, в 1999 году за различные преступления и нарушения законности привлечено к ответственности 13833 сотрудника МВД, из них 3579 - к уголовной. За первое полугодие 2000 года соответственно 6250 и 1656. В то же время, число жалоб и заявлений, поступивших только в органы прокуратуры, и только по вопросам следствия и дознания, проводимых подразделениями МВД, составило в 1999 году 263 645.' Невозможно представить себе, что большинство этих жалоб были написаны без достаточных оснований.
Поскольку в мире не изжиты незаконные аресты или задержания, а в некоторых странах даже очень часто применяются, гуманная мысль пришла к необходимости материальной компенсации за незаконный арест или задержание.
В статье 5 Европейской Конвенции есть пункт 5, который гласит:
"Каждый, кто стал жертвой ареста или задержания в нарушение положений данной статьи, имеет право на компенсацию". Право на компенсацию в соответствии с этим пунктом распространяется как на материальный, так и на моральный ущерб.
В деле Броган Суд отклонил довод правительства Великобритании о том, что заявители будут иметь право на компенсацию только в том случае, если лишение свободы признано незаконным национальным законодательством. Суд отметил, что такое толкование не отвечает предмету и цели пункта 5 статьи 5, поскольку из его формулировки видно, что компенсация должна предоставляться в тех случаях, когда арест или задержание были произведены "в нарушение положений данной статьи". Суд пришел к выводу, что заявители были арестованы и задержаны законно в соответствии с внутригосударственным правом, но в нарушение пункта 3 статьи 5, а значит и в нарушение пункта 5 этой же статьи.2
Право на свободу и личную неприкосновенность в нашей стране гарантируется статьей 22 Конституции РФ, которая гласит:
"Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Арест, заключение под стражу и содержание по стражей допускаются только по судебному решению. До судебного
Указ, доклад. С. 211.
Д. Гомьен, Д. Харрис, Л. Зваак. Европейская Конвенция о правах человека и Европейская Социальная Хартия: право и практика. М. 1998. С. 196.
155
решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов".
В соответствии со статьей 5 Закона "О милиции", в котором есть специальный раздел "Деятельность милиции и права граждан", всякое ограничение граждан в их правах и свободах со стороны милиции допустима лишь на основаниях и в порядке, прямо предусмотренном законом.
Однако все еще нередки случаи, когда не соблюдаются требования закона о срочном сообщении арестованному предполагаемого обвинения. В данном случае можно говорить о неполном соответствии законодательства и правоприменительной практики России нормам Международного Пакта о гражданских и политических правах, которые требуют доставить арестованного или задержанного к судье или к другому должностному лицу, которому принадлежит по закону право осуществлять подобную функцию. Эта процедура - одна из самых старых гарантий от произвола властей, до настоящего времени с трудом воспринимается
правоприменительными органами России.
Много нарушений личной неприкосновенности граждан допускается правоприменительными органами, грубо нарушающими принцип презумпции невиновности и в ходе предварительного следствия. Прикрываясь необходимостью усиления борьбы с преступностью, милиция задерживает массу невиновных людей, часто не имеющих никакого отношения к расследуемому преступлению. Прослушивание телефонных разговоров, перлюстрация почты, слежка приобретают не просто массовый характер, а даже поощряются властными структурами, видящими в таких действиях не нарушение прав личности, а "благородные и целесообразные усилия органов". Около 70% задержанных держат под стражей в течение периода в 3-5 раз более длительного, чем это было необходимо. "Тюремную империю" России "населяет" 780 человек на 100 тысяч населения, в США - 565, Бельгии - 167, Франция - 90 человек.1
Через тюрьмы Советского Союза прошло за период с 1961 по 1985 годы более 35 млн. человек. Это громадная школа криминализации народа. Разве они исправились? Нет. Они исхитрились, научились науке выживания. А как уродует психику людей длительное содержание в СИЗО еще не судимых, то есть людей
1 Абрамкин В.Ф. Некоторые вопросы реализации уголовной политики в современных условиях. Информационная записка. Цит. по правозащитнику. №4, 1997 г. С. 33.
156
еще не признанных судом виновными. Но, если они лишены свободы и живут невольниками, неужели они вынесут из этих нечеловеческих условий существования любовь к своей родине, уважение к власти, к праву, к правам человека. Как грустно констатировал поэт: "Мы дышим затхлым воздухом свободы иль свежим воздухом тюрьмы". Разве способен суд оправдать человека, который давно сидит в тюрьме? Для этого надо быть очень мужественным человеком.
В 1999 году в местах лишения свободы России содержалось 1038988 человек. Из них в исправительных колониях 744186 заключенных, в СИЗО и тюрьмах 273008, в воспитательных колониях 21794 человека. В Уголовно-исполнительных инспекциях состояло на учете более 1 млн. Лиц, совершивших различные правонарушения.
В течение указанного года в следственные изоляторы страны поступили 577340 человек. Это сама по себе ужасающая цифра, способная поразить воображение, любого приведет в замешательство, если изучить "движение" этого контингента. В отношении 1596 человек дела были прекращены еще на стадии предварительного следствия. Попросту говоря, эти люди не совершали преступления, и их задержание было незаконным. Безусловно, было нарушено право этих людей на неприкосновенность личности.
В связи с изменением меры пресечения были освобождены из СИЗО 48047 человек, то есть задержание этих людей оказалось неоправданным, поспешным, необоснованным, излишним.
В отношении 4367 человек были вынесены оправдательные приговоры, что говорит о недоказанности их вины, а также о грубом нарушении личных прав граждан. Попутно можно упомянуть об их праве на компенсацию морального вреда и предположить, что большинство из них не получило никакой сатисфакции.
Освобождены были из следственных изоляторов 71592 человека в связи с осуждением, не связанным с лишением свободы. Значит, и в отношении этих лиц содержание под стражей было излишней мерой. Еще 28000 было освобождено в связи с отбытием срока содержания. Таким образом, из СИЗО было освобождено 153602 заключенных, большинство из которых не надо было помещать в следственные изоляторы. Там они изведали все особенности российского правосудия, попрание личных и
157
гражданских прав, унижение чести и достоинства, невосполнимый моральный ущерб.1
Несложный подсчет подсказывает, что к лишению свободы в 1999 году было осуждено 423738 человек. Из более миллиона отбывавших наказание в уголовно-исполнительной системе России 60 процентов заключенных имели неоднократную судимость. Более 100 тысяч болели туберкулезом. В анализируемом году более 30 тысяч заключенных, больных активной формой туберкулеза освободились из заключения и стали свободными гражданами.
О неблагополучном состоянии с соблюдением прав заключенных поступает множество свидетельств. Приведем одно из них.
"Независимая газета" сообщила о возбуждении уголовного дела по факту смерти заключенного ИК-9 (г. Соликамска Пермская обл.) и превышении должностных полномочий сотрудниками этой колонии. В штрафном изоляторе умер осужденный 24-летний К. Его смерть наступила после "плотного" общения с сотрудниками ИК-9, которые избивали его резиновыми палками, якобы за то, что оказал сопротивление. Дело возбуждено по статье, квалифицирующей это деяние как умышленное убийство.
Приводимые в этой теме нарушения прав человека и гражданских свобод свидетельствуют о разложении пенитенциарной системы России, перерождении некоторых органов внутренних дел и судов из правоохранительных в правонарушительные, об их корпоративном слиянии, для поддержки друг друга и защиты личных интересов. Все это можно объяснить отсутствием политической воли или неспособностью, нежеланием государственных структур установить в стране законность и правопорядок.
С другой стороны, причина происходящего заключается в том, что общество не обладает достаточно высокой способностью к самоорганизации и потому нет в нем гражданского контроля за деятельностью судов, милиции, тюрем и прочих, нанятых для службы народу,структур.
Уже длительное время в стране ведется работа по разработке проекта федерального закона об общественном контроле за соблюдением прав лиц, находящихся в местах заключения. Но этот вопрос еще не разрешен. Другое "слабое звено" - это возможность
1 Правозащитник. 2000, №1. С. 59-60.
2 Правозащитник. 2000, №1. С. 59-60.
158
обжалования действий и решений органов дознания, следователя или прокурора, связанные с возбуждением уголовного дела, производством обыска, наложением ареста на имущество, приостановления производства по уголовному делу и продления срока предварительного расследования и содержания под стражей, должно быть разрешено законодателем в новом УПК.
"Беды и проблемы уголовно-исполнительной системы приобрели такой масштаб и такой острый характер, что они уже не могут быть устранены разовыми мерами, поиском и наказанием виновных или исправлением "отдельных недостатков". России нужна принципиально другая система исполнения наказаний, охраняющая права человека, его честь и достоинство и способствующая социализации личности" - отмечает Комиссия по правам человека при Президенте РФ в своем докладе "О соблюдении прав человека и гражданина в РФ в 1999 г.".'
Российская система уголовного наказания содержит в себе самую безжалостную формулу, согласно которой преступник де facto вычеркивается из членов общества. Он как бы исключается из числа живых, будто бы он никогда больше не вернется в общество. Но они, изученные, униженные, исстрадавшиеся, инфицированные всеми страшными заболеваниями, озлобленные возвращаются из этих страшных мест и демонстрируют обществу всю свою ненависть и презрение.
Запрет на пытки и жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение и наказание
Это право закреплено в статье 5 Всеобщей Декларации прав человека в следующей формулировке: "Никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению или наказанию". Международный Пакт о гражданских и политических правах в статье 7 воспроизводит указанную формулировку и добавляет: "в частности, ни одно лицо не должно без его свободного согласия подвергаться медицинским или научным опытам". Столь же лаконична статья 3 Европейской Конвенции. Кроме сказанного, праву на физическую неприкосновенность посвящены Конвенция ООН "Против пыток и
См. указ доклад. М. 2000. С. 21.
159
другого жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания", вступившая в действие в 1987 году и ратифицированная РФ, и Европейская Конвенция "О предупреждении пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания", вступившая в действие в 1989 г. и ратифицированная РФ.
Оговоримся, что в двухтомном сборнике решений Европейского Суда по правам человека в разделе, посвященном статье 3 Конвенции содержится всего 5 дел, причем одно об экстрадиции, одно о высылке и три о жестоком обращении в отношении задержанных лиц. Таким образом, можно констатировать, что европейские страны в целом изжили такое позорное явление как
пытки.
Рассматривая заявления и жалобы на нарушения статьи 3, Суд классифицировал три формы запрещенного поведения и дал им такое
определение:
Пытка - это намеренное бесчеловечное обращение, вызывающее весьма серьезные и жестокие страдания; Бесчеловечное обращение - это нанесение физических и нравственных страданий;
Унижающее достоинство обращение - это плохое обращение, направленное на то, чтобы вызвать у жертв чувство страха, боли и неполноценности, которые могут унизить и опозорить их и, возможно, сломать их физическое или моральное
сопротивление.1
Разница или границы в этих определениях довольно размыты и критерии расплывчаты, и три основных понятия во многом зависят от личных восприятий людей. В практике Европейского Суда были жалобы от заключенных на нарушение статьи 3, заключавшиеся, по мнению авторов, в запрете читать книги и журналы, в краткости сроков прогулок, в запрещении носить часы, собственную одежду или
вести дневник.
Зато в деле Томази против Франции Суд усмотрел нарушение статьи 3 на основании заключения независимых врачей, о нанесении ему множественных и интенсивных ударов, которые придают такому
обращению с ним бесчеловечный и унижающий достоинство характер.1
В деле Рибича против Австрии потерпевший, получивший несколько кровоподтеков на правой руке в результате плохого обращения в полиции, не довольствовался привлечением виновных полицейских к ответственности, но настаивал, что он претерпел бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Поскольку сам факт никем не отрицался, и в отношении полицейских сразу было возбуждено уголовное дело, Европейский Суд подчеркнул, что "в отношении лица, лишенного свободы, любое применение физической силы...унижает его человеческое достоинство и является в принципе нарушением статьи 3 Конвенции".2 На таком фоне особенно неприглядными выглядят факты пыток, бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения и наказания, практикующиеся в правоохранительных органах России.
Между тем, свобода от применения пыток, насилия, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения или наказания гарантируется статьей 21 Конституции РФ.
Уголовный Кодекс предусматривает наказание за действия, подпадающие под определение пыток, бесчеловечного или унижающего человеческое достоинство обращения или наказания. Статья 5 закона "О милиции" запрещает милиции "прибегать к обращению, унижающему достоинства человека". Подобные нормы содержатся также в Исправительно-трудовом кодексе РФ и ряде других законов. Вместе с тем, было бы наивно предполагать, что нормативные акты, даже самые совершенные, способны обеспечить соблюдение прав личности в посттоталитарной стране. Существованию пыток, насилия, унижающего человеческое достоинство обращению способствуют и традиции советской уголовной юстиции, и идеология малости человеческой личности и ничтожности ее достоинства, и отсутствие каких-либо форм контроля за деятельностью органов власти.
Поэтому конкретные взаимоотношения личности с органами власти, с работниками правоприменительных органов зачастую происходят за гранью дозволенного, где немало жестокого, бесчеловечного и уж тем более унижающего человеческое
1 См. подробнее: Д. Гомьен, Д. Харрис, Л. Зваак. Европейская Конвенция о правах человека и Европейская Социальная Хартия: право и практика. М. 1998. С. 133-136.
160
1 Европейский Суд по правам человека. Изб. решения в 2-х томах. М. 2000 г. Том 1. С. 763.
2 Указ, сборник решений. Том 2. Стр. 170.
6 - 2027 161
достоинство. Множество таких фактов остаются неизвестными только потому, что сами пострадавшие не видят смысла в обнародовании таких фактов или в жалобах, ибо в лучшем случае все остается без последствий. В худшем случае чиновники найдут немало способов отомстить правдоискателю. Множатся сообщения, благодаря правозащитным объединениям, об использовании пыток и других противозаконных методах воздействия в местах лишения свободы и в милиции, на которые отсутствует адекватная реакция прокуратуры и местных властей.
Скорее примером бессилия и наивности, чем стремлением к наведению законности в местах лишения свободы, следует считать статью закона "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" от 21 июля 1993 года, установившую обязанность сотрудников уголовно-исполнительных органов предупреждать осужденных и заключенных о намерении использовать физическую силу, специальные средства и оружие, предоставив тем самым им достаточное время для выполнения своих требований (статья 28 Закона).
Парадокс состоит в том, что среди пенитенциарных учреждений РФ наихудшие условия существуют в местах предварительного заключения, или СИЗО, где содержатся лица, в отношении которых действует презумпция невиновности. То есть Суд, единственный орган, который может признать человека виновным в совершении преступления, еще не вынес свой вердикт, а человек уже лишен свободы, да еще содержится в худших условиях, чем осужденные преступники. Лица, заключенные под стражу, могут содержаться годами в ожидании суда в самых что ни на есть ужасных условиях.
В беседе со Специальным докладчиком Комиссии ООН по правам человека заместитель министра внутренних дел России признал эти условия "нечеловеческими". В докладе Комиссии по правам человека при Президенте РФ условия содержания в СИЗО названы "жестокими и унижающими достоинство человека". Инспекторы Совета Европы второй год подряд приравнивают • следственные изоляторы России к пыточным местам.1 Впрочем, в истории России места предварительного заключения, тюрьмы, каторги всегда были вселяющими ужас и отвращение, но мало кто
1 Защита прав человека. Сб. докладов. М. 2001. С. 390.
162
говорил об этом. Теперь мы видим, что весьма высокопоставленные люди страны признают постыдное отношение государства к своим заблудшим, а может быть и невиновным, гражданам. Правда, это едва ли может служить утешением тем, кто в силу различных причин попал в жернова государственной правоохранительной машины.
Описывая условия содержания в СИЗО, которые посетил Специальный докладчик, он употребляет определения "бесчеловечные", "угнетающие" и "унижающие человеческое достоинство". В заключение он пишет: "Специальному докладчику понадобились бы поэтический талант Данте и художественное мастерство Босха, чтобы точно изобразить адские условия, с которыми он столкнулся в этих камерах. Восстают чувство обоняния, осязания, вкуса и зрения. Условия являются жестокими, бесчеловечными и унижающими достоинство; они сами по себе являются пытками. Поскольку подозреваемые лица содержаться там, чтобы ускорить проведение следствия, сломив их волю с целью получения признания и информации, вполне можно считать, что они подвергаются пыткам".'
При этом надо иметь в виду, что Специальный докладчик посетил наиболее известные Московские и Санкт-Петербургские СИЗО: Бутырку, Матросскую тишину, Кресты в 1995 году. Из этого можно сделать два вывода:
во-первых, за прошедшие годы положение в российских местах содержания заключенных едва ли изменилось в лучшую сторону;
во-вторых, если в столичных СИЗО, где все-таки больше национальных и международных контролирующих и проверяющих органов, содержание в СИЗО приравнивается к пыткам, то трудно даже представить, каково положение в российской провинции.
У нас же самая большая в мире рецидивная преступность - 38 процентов, ибо наша пенитенциарная система как будто бы создана для того, чтобы плодить преступников. Она способна даже из самых ленивых начинающих преступную карьеру шалопаев множить и воспроизводить рецидивистов. Обреченные переносить пытки, голод, тесноту, болезни, унижающее обращение и издевательства, отсидевшие в колониях и тюрьмах люди звереют и совершенно теряют способность к нормальной жизни.
Доклад Найджела С. Родли. Правозащитник. 1995, №2. С. 47 51 6* 163
Правила обращения с лицами, подвергаемыми задержанию или заключению, содержатся в той или иной мере детализации во многих основополагающих документах мирового сообщества, в национальных Конституциях, в ведомственных нормативно-правовых актах. Вместе с тем, проблема обращения с задержанными и соблюдения их прав остаются актуальными. Тому есть множество причин. В том числе закрытость мест заключения от общественного контроля, корпоративные интересы служителей системы "не выносить сор из избы", ошибочное восприятие и отношение многих госслужащих и СМИ к проблеме содержания заключенных как к сугубо секретной, тайной деятельности. А дело обстоит как раз наоборот. Государственный интерес требует открытости и срочного изменения ситуации. На этом примере мы видим затянувшийся конфликт личных и корпоративных интересов, работников правоохранительных органов, с одной стороны и государственных - с другой.
Инспектору, следователю, дознавателю легче работать, когда подозреваемый задержан и сидит в СИЗО. В определенной мере он уже сломлен фактом задержания, обстановкой и порядками, царящими в СИЗО, влиянием сокамерников и множеством других причин.
Служителям "Фемиды" легче получить признательные показания в условиях СИЗО, провести оперативную разработку, оказать давление на близких и родственников задержанного, допрашивать свидетелей, собирать улики и изобличающие материалы. Плохо все это для государства в целом. Едва ли хоть один из прошедших через наши СИЗО, и уж тем более невиновные, забудут этот ад и станут лояльными гражданами.
"К сожалению, практика органов расследования нередко идет не по пути строгого выполнения закона, а по пути практического удобства, что приводит к серьезным нарушениям конституционного права граждан на неприкосновенность личности. Достаточно указать на то, что в среднем примерно 15-17 процентов необоснованных ограничений свободы в виде заключения под стражу производится , сотрудниками органов дознания. В ряде МВД-УВД субъектов РФ количество незаконных и необоснованных заключений под стражу значительно больше. Так, если взять за 100 процентов все случаи необоснованных ограничений свободы, имевших место в 1997-1998 годах в РБ и ее столице городе Уфе, по делам подследственным
164
следователем органов внутренних дел, то 54 процента из них приходится на органы дознания".1
И тут возникает самый уместный вопрос о роли прокурора, у которого главная функция - соблюдение законности и защита прав человека и гражданина и с санкции которого творятся грубейшие нарушения конституционных прав людей. В некоторых субъектах РФ заключенные под стражу до предъявления обвинения, что должно было быть исключением, составляет около 80 процентов от общего числа случаев применения этой меры пресечения.2
В 1988 году Генеральная Ассамблея ООН приняла Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, который мало кому известен в России. Поэтому мы приведем полный текст Свода в приложении к учебнику.
А вот как характеризует эту же проблему Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации в своем специальном докладе, направленном в Государственную Думу:
"...через следственные изоляторы проходит ежегодно до 2 млн. заключенных, что почти в два раза превышает количество лиц, содержащихся в местах лишения свободы. Все эти люди слабо защищены от насилия и произвола работников органов внутренних дел. Подвергающих испытаниям их честь, достоинство и физическое здоровье.
Особое беспокойство вызывают действия сотрудников милиции, носящие характер пыток, описываемые пострадавшими, а также в средствах массовой информации".
Уполномоченный приводит массу примеров и цитирует множество источников. Приведем только один вывод исследовательского проекта о грубейших нарушениях прав человека в системе Министерства внутренних дел.
"Масштабы применения к задержанным пыток и недозволенных методов... приобрели в России вопиющий характер. Вопреки неопровержимым свидетельствам того, что пытки стали неотъемлемой частью деятельности милиции, российское
Е.В. Кузбагарова. Условия применения заключения под стражу в качестве меры пресечения. Актуальные проблемы обеспечения безопасности личности, общества и государства в современных условиях. Материалы российской научно-практической конференции в 2-х частях. Уфа. 2001. Ч. 2. С. 148.
Там же. С. 150.
165
правительство и правоохранительные структуры, как правило, отрицают наличие проблемы пыток или недозволенных методов и ничего не предпринимают для пресечения этой порочной практики.
Следствием такого подхода, - пишет Уполномоченный по правам человека, - становится возрастание и без того немалого количества вопиющих нарушений прав и свобод личности сотрудниками государственных органов, призванных законом охранять и защищать граждан".1
Безусловно, пыточными являются у нас условия содержания в СИЗО, колониях и тюрьмах, пыточными условиями являются и многолетние ожидания суда, бесчеловечными и унижающими человеческое достоинство являются почти все взаимоотношения гражданина с милицией, прокуратурой, судом. Нормальный ум затрудняется понимать, как можно довести до такой степени безнаказанность и произвол в органах МВД, ФСБ, прокуратуре.
Трудно предсказать, сможет ли россиянин когда-нибудь вслед за поэтом восторженно сказать: "Моя милиция меня бережет!", имея в виду и армию, и прокуратуру, и многочисленные службы безопасности.
Свобода от рабства и подневольного состояния
Всеобщая декларация посвящает этой проблеме четвертую статью, которая гласит: "Никто не должен содержаться в рабстве или в подневольном состоянии; рабство и работорговля запрещаются во всех видах".
Намного обширнее и детальнее трактуется рассматриваемая свобода Международным Пактом о гражданских и политических правах:
1. Никто не должен содержаться в рабстве: рабство и работорговля запрещаются во всех их видах.
2. Никто не должен содержаться в подневольном состоянии.
3. а) никто не должен принуждаться к принудительному или обязательному труду;
Ь) в тех странах, где в виде наказания за преступление может назначаться лишение свободы, сопряженное с каторжными работами, предыдущий пункт не считается препятствием для
1 Защита прав человека. Сб. документов 1998-2000. М. 2001. С. 390, 393, 394, 398,400.
166
выполнения каторжных работ по приговору компетентного суда, назначившего такое наказание;
с) термином "принудительный или обязательный труд" в настоящем пункте не охватываются:
какая бы то ни была работа или служба, которую, как правило, должно выполнять лицо, находящееся в заключении на основании законного распоряжения суда, или лицо, условно освобожденное от такого заключения; какая бы то ни была служба военного характера или служба, предусмотренная для лиц, отказавшихся от военной службы;
какая бы то ни была работа, обязательная в случаях чрезвычайного положения или бедствия, угрожающих жизни или благополучию населения;
какая бы то ни была работа или служба, которая входит в обыкновенные гражданские обязанности. Очень сходную классификацию и пределы применения указанной статьи дает статья 4 Европейской Конвенции. Конечно, актуальность и значение этих прав, в современном мире, несколько снижена, ибо пик рабовладения и работорговли человечеством, видимо, пройден. Столь варварское и жестокое попрание человеческой личности невозможно даже представить. В то же время можно допустить существование обращения с людьми сходного с рабством и тем более, подходящего под понятие подневольного состояния, о чем порой сообщается в СМИ и судебной практике.
Изучение дел должной категории рассмотренных Европейским Судом представляют собой скорее, судебные курьезы или казусы к учебным пособиям для студентов, с целью совершенствования их остроумия и проницательности. Так, в деле Ван дер Мюсель против Бельгии, молодой адвокат посчитал, что обязанность оказывать бесплатные юридические услуги бедным клиентам приравнивается к принудительному или обязательному труду. Заявитель считал, что в этом случае нарушается пункт 2 статьи 4, которая гласит:
"Никто не должен привлекаться к принудительному или обязательному труду". В то же время им оставлен незамеченным следующий пункт статьи, в котором перечислены обстоятельства, позволяющие исключить их из действия данной статьи.1
Д. Гомьен, Д. Харрис, Л. Зваак. Европейская Конвенция о правах человека и Европейская Хартия: право и практика. М. 1998. С. 158.
167
Комментаторы этой статьи обычно ссылаются на Конвенцию Международной Организации труда (МОТ) №105, в которой указано пять категорий принудительного труда: политическое воздействие или воспитание в качестве меры наказания за наличие или за выражение политических взглядов или идеологических убеждений, противоположных установленной политической, социальной или экономической системе; мобилизация или использование рабочей силы для нужд экономического развития; поддержание трудовой дисциплины; наказание за участие в забастовках; и дискриминация по признакам расовой, социальной и национальной принадлежности или вероисповедания. Необходимыми элементами принудительного или обязательного труда являются то, что к данному труду человек привлекается против своей воли и, если такие требования к нему являются деспотичными, а сама работа влечет за собой тяготы, которые можно избежать.
В тех же случаях, когда нет принуждения, и человек осознанно выбирал тяжелую или непрестижную работу, например, в войсках, в тюремной охране, в шахтах, в коммунальной службе и т.д., не может быть нарушения статьи 4 Конвенции. Наряду с изложенным, было бы заблуждением считать, что международно-правовые, как и национальные нормы, запрещающие рабство и подневольное состояние, теперь потеряли актуальность и подлежат забвению. Социально-политическая обстановка в России являет нам немало примеров нарушения прав человека в этой сфере. В некоторых СМИ приводились и приводятся факты использования рабского труда, когда группу лиц содержат в подневольном состоянии на положении рабов или захваченных в Чечне заложников и пленников содержат в подневольном состоянии.
Представляется, что именно по этой статье могут защищать свои права молодые люди, ставшие жертвами милицейских облав в Москве и отправленные служить в войсковые части страны. В отношении тех, кто имел отсрочку по учебе, тех, чье здоровье не позволяет им служить в армии, тех, чье семейное положение позволяло оставаться с престарелыми родителями или малолетними ' детьми, безусловно, допущен произвол и в отношении них нарушена статья 4 Европейской Конвенции.1
1 См. об этом "Новая газета". №2, 2002.
168
III1
В законодательстве Российской Федерации не содержится специальных норм, посвященных свободе от рабства и содержании в подневольном состоянии. Такое положение объясняется властями нецелесообразностью иметь такие нормы, ибо "международные стандарты на этот счет являются составной частью ее правовой системы".
Следует подчеркнуть, что это большое лукавство. Во-первых, национальное законодательство необходимо, даже если оно отвечает всем международным стандартам. Во-вторых, на практике ссылка ведет и к тому, что столь тяжкое преступление против личности как рабство и подневольное состояние остается в России безнаказанным и будет иметь тенденцию к возрастанию.
Тем временем, средства массовой информации все чаще публикуют факты насильственного удержания людей в подневольном состоянии и использования их рабского труда. Множество мировых СМИ рассказали о 12-летнем рабстве гражданина Е. в чеченском плену. В рабском состоянии в Чечне один гражданин Республики Башкортостан пробыл 10 лет.
Свобода от рабства, запрет на принудительный и подневольный труд
На территории Амурской области, как и в предыдущие годы, действуют организации, набирающие девушек для работы в странах тихоокеанского региона. Им гарантируется хороший заработок и нормальные условия труда. По рассказам девушек, с ними заключались договоры, в которых оговаривались и условия труда, и срок действия договора. Но после пересечения границы у них отбирали все документы, а условия работы резко отличались в худшую сторону от тех, о которых говорилось в договорах. Позже оказывается, что их привезли вовсе не для работы на сцене или официантками, а для занятия проституцией. Из-за отсутствия документов и денежных средств, не имея возможности самостоятельно выехать, они бывают вынуждены заниматься унизительной и грязной работой.
По разным оценкам, на территории Амурской области в 2000 г. трудилось около 270 тыс. граждан КНР, что составляет более 50% экономически активного населения области. Основная часть из них находилась на территории России нелегально. Данное обстоятельство заставляет людей соглашаться на любые условия труда. Они
169
вынуждены трудиться от заката до рассвета, в том числе на лесозаготовках, строительстве и сельскохозяйственных работах. Как правило, эти люди вынуждены круглый год проживать в неблагоустроенных помещениях - землянках, бараках, не пригодных для жилья, или в общежитиях, где на 1 человека приходится менее 1 м2 площади, а подчас и просто на рабочих местах. При этом в качестве оплаты за труд они иногда получают только питание. Данные условия нельзя назвать иначе, как рабские. При этом рабочие из КНР или КНДР, согласно информации самих рабочих данных стран, могут подвергаться за разного рода нарушения наказаниям, в том числе и физическим.
За последние годы на территории Амурской области сложилась практика, когда на работу принимаются лица, не имеющие постоянного места жительства. Данные люди принимаются в качестве сторожей домов, а также для ухода за хозяйством. При этом в качестве оплаты труда им предоставляется только питание и крыша над головой. В любой момент работник может быть выгнан, и никто за это ответственности не несет, так как он не сможет доказать наличие трудовых соглашений. По своему правовому положению данные люди являются рабами, так как, уйдя от хозяина, они не имеют возможности выжить в суровых условиях зимы Амурской области. Наибольшее распространение такого вида рабство получило в поселках Моховая падь и Владимировка, где расположены коттеджи наиболее богатых людей г. Благовещенска.
Культпросветучилище г. Благовещенска в 2000 г. сформировало концертную бригаду с участием несовершеннолетних детей для гастролей по КНР и Южной Корее. Участникам концертной бригады было обещано: оплата за труд и не более 2-х концертов в день. Обещанного денежного вознаграждения участники не получили, при этом в день они давали 3-4 представления.
В 2000 г. прекратили существование два семейных детских дома в городах Свободном и Тында. На принятие данного решения повлияло то, что в этих детских домах использовался детский труд для извлечения доходов. Из рассказа Александра LLL, окончившего в , 2000 г. школу-интернат г. Зея, стало известно, что школьникам ежедневно приходилось работать в подсобном хозяйстве школы, кормить крупный рогатый скот, чистить помещения, девочкам поручали доить коров, а осенью заготавливать разного рода корма для подсобного хозяйства.
170
Что касается таких современных форм рабства, как торговля детьми и детская проституция, то в России отсутствует даже статистика и учет преступлений в этой области. Но отсутствие статистики, к сожалению, не означает отсутствие явления.
ТЕМА 11
СВОБОДА СЛОВА, ПЕЧАТИ, МЫСЛИ, СОВЕСТИ, РЕЛИГИИ,
А ТАКЖЕ МНЕНИЙ И ИХ ВЫРАЖЕНИЯ, ПРАВО НА СБОР,
ПОЛУЧЕНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ.
Свобода совести и вероисповедания.
Свобода - это возможность социального поведения, согласующегося с интересами и желаниями личности. Своеобразие гражданских свобод в ряду прав человека заключается в том, что государство, закрепив их в нормативно-правовых актах, обязано не только не чинить препятствий в их осуществлении, но и обеспечивать их реализацию.
Гражданские права и свободы составляют основу либеральной политической идеологии. Согласно этой концепции, обязанности государства и личности разводятся по очень простому и реальному для исполнения • (и понимания) принципу: граждане создают государственную власть для решения вопросов, которые граждане сами, усилиями гражданских институтов решать не могут в силу особенностей этих проблем. К ним относятся: общественная безопасность, дипломатия, военные дела, которые не возможно решать индивидам, частным гражданам. Их могут решать только государственные органы, движимые единой политической волей, координируемой и управляемой единым центром и пониманием национальных интересов государства.
Во все иные отношения граждан, которые они способны решать самостоятельно или благодаря гражданским институтам, государственные органы вмешиваться, руководить или командовать ими не должны. В ряд сфер, куда вмешательство государства считается неуместным, входят и гражданские свободы. Они провозглашаются как естественные и неотъемлемые права, которыми граждане пользуются самостоятельно, исключительно по своему усмотрению. Некоторые из этих свобод составляют фундамент, основу демократического государства. Свобода слова, мысли, передвижения, собраний, манифестаций, ассоциаций, петиций, возможность получения и распространения правдивой и полной информации являются необходимым условием демократической формы правления. Свобода вероисповедания, совести, свободное
172
определение своей национальной принадлежности относятся к сугубо индивидуальным правам.
О ценности этих прав ранее всех в Европе стал говорить великий английский поэт Джон Мильтон. Он отстаивал индивидуальное право человека на свободу вероисповедания, на свободу слова и мысли. Он уже различал свободу вероисповедания и свободу совести. Последнее, по мысли Мильтона, не только выбор между различными вероисповеданиями, но и возможность самостоятельного выбора между верой и атеизмом. При этом никакая власть, ни духовная, ни тем более светская, не вправе брать на себя решение духовных вопросов личности.
Отстаивая свободу слова и печати, он яростно выступает против всяческой цензуры и со свойственной поэту образностью говорит: "Пусть-ка сцепится истина с ложью, кто когда-либо видел, чтобы истина побеждалась ложью в открытом бою. Ибо кто не знает, что истина сильнее, почти как сам Всемогущий. Ей не нужны ни полиция, ни ухищрения, ни цензура: нужен один только простор".
Рассматриваемые в этой теме свободы и права закреплены в 18 и 19 статьях Всеобщей Декларации. Статья 18 гласит, что каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов.
Международный Пакт о гражданских и политических правах в п. 1 статьи 18 повторяет приведенную выше формулировку о праве на свободу мысли, совести и религии, а затем в трех дополнительных пунктах расширяет, конкретизирует, углубляет содержание этих прав. Так пункт второй гласит: "Никто не должен подвергаться принуждению, умаляющему его свободу, иметь или принимать религию и убеждения по своему выбору". Пункт 3: "Свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц".
Европейская Конвенция закрепляет рассматриваемые права и свободы в статьях 9 и 10. Статья 9 гласит:
1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения
173
и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и совместно с другими лицами, публичным или частным порядком, в богослужении, учении и отправлении религиозных и ритуальных обрядов. 2. Свобода исповедовать свою религию или свои убеждения подлежит лишь таким ограничениям, которые установлены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности, или для защиты прав и свобод других лиц.
Рассматриваемые здесь права: на мысль и ее выражение, на свободу слова и совести, на убеждения и выражение, на свободу мнений и печати не просто тесно взаимосвязаны, но и не могут отдельно существовать. Кроме того, свобода мысли, совести, религии, а также возможность придерживаться своего мнения и своих убеждений, собирать, получать и распространять информацию, является частью демократического жизнеустройства и представляют собой социальную ценность. Она заключается в возможности быть самим собой, сохранять свою идентичность и достоинство, определять свое политическое и гражданское будущее.
Изучение практики защиты свободы мысли, совести и религии, а также право иметь убеждения и их выражения Европейским Судом, показывает одну важную особенность этих прав. Они, будучи достаточно широко употребительными и распространенными в быту, во взаимоотношениях людей, в моральной проблематике, оказываются трудно уловимыми и мало осязаемыми на весах Фемиды. Их нельзя увидеть, потрогать, зафиксировать. Тем более нельзя проверить, насколько они соответствуют истине. И чаще всего они обнаруживают себя в речи человека, в письменных источниках, в тесной взаимосвязи. Прежде всего, все они в своем единстве являются основополагающими условиями функционирования демократических институтов.
Европейский Суд по делу Коккинакиса против Греции, в частности подчеркнул, что провозглашенная в статье 9 свобода (мысли, совести и религии является одним из устоев "демократического общества". Эта свобода в своем религиозном аспекте является одним из наиболее важных факторов, формирующих индивидуальность верующих и их жизненную концепцию, и в то же время представляет собой ценное средство для атеистов, агностиков,
174
скептиков и безразличных людей. От этого зависит плюрализм, неотделимый от демократического общества, завоеванного дорогой ценой за многие столетия".1
Практика Европейского Суда по защите этих прав и свобод показывает, что конфликты в европейских странах возникают, в основном, по религиозным вопросам. Обычными нарушениями являются наличие или стремление отдельных конфессий занять доминирующее положение или занять место официальной государственной религии, прозолетизм или его расширительное толкование, запреты и ограничения некоторых религиозных обрядов. О том, насколько дальновидным было ограничение свободы мысли, совести и религии в пункте 3 статьи 18 Международного Пакта, свидетельствует непомерное развитие религиозных и псевдорелигиозных экстремистских, тоталитарных, террористических, радикальных организаций, течений, сект в современном мире, в том числе в России. Они подчиняют себе слабовольных людей, внушают человеконенавистнические идеи.
Право на свободу мысли, совести и религии имели в России всегда более гипотетическое, чем практическое значение. В условиях, когда господствовала государственная и единственная идеология, когда провозглашался атеизм, а религиозные организации всячески притеснялись, ни о какой свободе мысли, совести или религии не могло быть и речи. Имевшееся законодательство оставалось мертвой буквой. В постсоциалистической России положение заметно изменилось. Статья 28 Конституции РФ гарантирует каждому свободу совести, вероисповедания, разрешает иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.
Статья 29 (ч.1) гласит: "Каждому гарантируется свобода мысли и слова". Подтверждением тому, что это уже не просто декларация, а реальная политика российских властей может служить передача в собственность религиозных объединений множества культовых зданий и сооружений, невмешательство государственных органов в жизнь конфессий, поощрение религиозной деятельности, как способ возрождения духовности народа. В то же время статья 14 Конституции определяет, что никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной и обязательной.
1 Д. Гомьен, Д. Харрис, Л. Зваак. Европейская Конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М. 1998 г. С. 344.
175
Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом.
Тем не менее, русская православная церковь (РПЦ) стала претендовать на роль государственной, первенствующей в России церкви, несмотря на то, что в Конституции РФ указано, что наше государство является светским и церковь отделена от него, а в Законе о свободе совести декларировано правовое равенство всех религий. Однако священоначалие РПЦ со сталинских времен пребывало в "послушании" у властей, и в новой политической ситуации не отказалось от политики и борьбы за власть над душами людей. Видимо, поэтому некоторые из авторитетных епископов и священников, отвечая на вызов реакционных национал-патриотических, шовинистических и черносотенных сил, стали активно способствовать созданию национально-патриотической идеологии... Ощутив свою силу, РПЦ стала угнетать другие деноминации России.' Поэтому можно постоянно видеть сцены открытия церкви во дворе ФСБ, в колониях, освящения православным батюшкой корабля или подводной лодки, участия в принятии присяги или при награждениях государственными наградами, в составе различных групп, где их присутствие является явно неуместным. Совершенно правильно описана возникшая ситуация в статье С.А. Бурьянова "Сакрализация власти, нарушая права и свободы человека, угрожает конституционному строю российской федерации".2 Демонстративное сакральное поведение российской политической элиты говорит не только о недостатке политического чутья, но и о низком правосознании. Банальными и пустыми словами для россиян остаются нормы Конституции об отделении церкви от государства, о равенстве всех конфессий, о свободе вероисповедания и т.д. Но вот оборонное предприятие построило военный корабль и идет спуск его со стапелей. В торжественной церемонии многоконфессионального общества православный священник выступает в роли главного действующего лица - он освящает линкор ВМФ РФ. На принятии военной присяги под благословение православного священника попадают все подвернувшиеся: и мусульмане, и христиане, и атеисты и другие. Вот по TV россияне наблюдают открытие Исторического 'музея в Москве, состоявшееся после длительного ремонта. В
культурном мероприятии участвуют представители политической элиты. И снова высшие государственные чиновники не могут обойтись без участия представителей РПЦ в этом сугубо культурном гражданском деле. И мало кого смущает эта нелепость, перерастающая в кощунство, в надругательство над религиозными или атеистическими чувствами людей, а попросту говоря, произвол. Последствия сакрализации власти, на первый взгляд безобидные, могут сказаться самым печальным образом.
Епископ Элистинский и Калмыцкий на страницах газеты опубликовал письмо против иных верований, в котором пишет: "мы, православные христиане, знаем, сколько наносного и одичавшего ото лжи проявлений сектантства появилось в наши дни. В дни, когда православный мир постится, молится, готовясь к самому главному празднику - Пасхе, силы зла особенно усиливают свои деяния против Церкви Божией. ...Прикрываясь благовидной "христианской" ширмой, можно вести вполне определенную антихристианскую и антироссийскую деятельность, сея в народе раздор и разделение. Факты этому есть. И очень жаль, что до сих пор сектантам беспрепятственно отдают школы, залы кинотеатров и представляют свободу рекламной деятельности. Мы напоминаем нашим согражданам - нас никто не защитит от экспансии сект, а затем и от иностранных покровителей.
Враги церкви и России понимали: не сокрушишь православие, объединяющее народ, - не сокрушишь Россию".
Наиболее пагубным образом этот произвол отражается в строго иерархических структурах: во всех видах воинских учреждений, полувоенных и авторитарных органах. В статье 8 Закона "О статусе военнослужащих" предусмотрены возможности отправления религиозных обрядов для военнослужащих:
1. военнослужащие в свободное от службы время вправе участвовать в богослужениях и религиозных церемониях как частные лица;
2. военнослужащие не вправе отказываться от своих служебных обязанностей по мотивам отношения к религии и использовать свои служебные полномочия для пропаганды того или иного отношения к религии;
Крахмальникова 3 "О правовой ситуации и духовных ценностях". "Правозащитник". №2, 1995. С. 95-96. 2 "Право и политика". №9, 2000 С. 139-140.
176
1 "Известия Калмыкии". 20 марта, 2001.
177
3. религиозная символика, религиозная литература и предметы культа используются военнослужащими индивидуально;
4. государство не несет обязанностей по удовлетворению потребностей военнослужащих, связанных с их религиозными убеждениями и необходимостью отправления религиозных обрядов;
5. создание религиозных объединений в воинских частях не допускается.
В то же время в России признается возможность отказа от военной службы по соображениям совести в качестве законного осуществления права на свободу совести и религии. Все это соответствует требованиям Международного Пакта о гражданских и политических правах, но содержит в себе глубокие противоречия.
Комментируя статью 9 Европейской Конвенции, А.И. Ковлер
пишет:
"К сожалению, Преамбула Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" нарушает конституционные принципы равенства конфессий, признавая "особую роль православия в истории России" и высказывая "уважение" ряду иных религий, оставляя без внимания другие. Этот закон так же противоречит статье 9 Конвенции, как и другим международным правовым актам, ограничивая возможность регистрации и деятельности "нетрадиционных" конфессий и зарубежных миссионеров.
Не соответствует требованиям пункта 2 статьи 9 Конвенции и ограничения прав и свобод гражданина, обосновываемые необходимостью "обеспечения обороны страны и безопасности государства". Теперь главным доводом для каких-либо ограничений прав человека служат их законность и необходимость в демократическом обществе в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности, или защита прав и свобод других лиц.1 Но не только доминирование одной религии наблюдается в России, а даже прозелитизм и ограничение прав приверженцев иных конфессий.
Свобода выражения мнений.
1 Д. Гомьен, Д. Харрис, Л. Зваак. Европейская Конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М. 1998. С. 350-351.
<< Пред. стр. 5 (из 20) След. >>
Список литературы по разделу