<< Пред. стр. 7 (из 20) След. >>
Список литературы по разделу
1. Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.
2. Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.
3. Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.
Нарушением прав человека на доступ к правосудию может [являться необоснованный отказ суда в принятии дела к своему (рассмотрению, а также отказ на получение квалифицированной [юридической помощи. Европейский Суд по упоминавшемуся выше
1 Голдер против Соединенного Королевства. Европейский Суд по правам человека. Изб. решения в 2-х томах. М. 2000. Т. 1. С. 45.
216
I Эйри против Ирландии. Указ. сб. решений. Т. 1. С. 276.
' Там же. С. 314.
217
делу Гольдера против Соединенного Королевства усмотрел нарушение права на доступ к правосудию в запрете заключенному обратиться за помощью к адвокату.
Статья 52 Конституции РФ гласит: "права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба".
Элементом правосудия является справедливое судебное разбирательство. Понятие справедливости весьма расплывчатая и обширная категория, включающая в себя часто противоположные и противоречивые суждения. Тем не менее, суд должен стремиться к справедливому вердикту и когда это стремление искренне, профессиональный суд способен принять справедливое решение.
Примером тому служит Европейский Суд. В деле Колоцца против Италии фактическая сторона казуса была простая и довольно распространенная. Заявитель был подвергнут судебному преследованию за мошенничество. Так как он не проживал по адресу, указанному в адресной книге, окружной суд в Риме посчитал его лицом, скрывающимся от правосудия, и осудил его заочно. На следующем этапе, назначив для представительства заявителя официального адвоката, суд приговорил его к лишению свободы и штрафу. Когда Колоцца был арестован, он обратился в Апелляционный, а затем в Кассационный суд с возражением, но безуспешно. Такой исход едва ли соответствовал понятию справедливости.
Европейский Суд напоминает вначале известный юриспруденции принцип: "человек, которому предъявлено уголовное обвинение, имеет право участвовать в разбирательстве дела". Статья 6 Конвенции гарантирует в этом случае каждому человеку право "защищать себя лично", "допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены", "пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке". И трудно представить себе, - констатирует Суд, - как . подсудимый может осуществлять эти права, не присутствуя на судебном процессе. Национальные органы не предприняли всех возможностей, чтобы заявитель мог реально воспользоваться своими правами. Нет убедительных доказательств, что он отказался от права
218
предстать перед судом, равно как и о его стремлении уклониться от встречи с правосудием.
"Таким образом, - заключает Суд, - дело господина Колоцца в конце концов так и не было рассмотрено в его присутствии "судом", который был бы компетентен устанавливать все аспекты данного дела". Здесь имело место нарушение статьи 6 п. 1.'
Поставив слово "судом" в кавычки, справедливый Суд показал, что этим словом нельзя называть формальный орган, не отвечающий своему истинному назначению. Когда-то наш суд дорастет до таких высот.
Нарушением справедливого судебного разбирательства признал Европейский Суд осуждение Саундерса, рассматривая его заявление против Соединенного Королевства. Заявитель являлся директором акционерной компании "Гиннес". В апреле 1986 года она приобрела родственную компанию, на которую были и другие претенденты. Возникло подозрение, что во время борьбы, "Гиннес" искусственно удерживала стоимость своих акций или играла на их повышение путем противозаконной операции. Инспекторы, назначенные Министерством торговли и промышленности, девять раз опрашивали заявителя в присутствии адвокатов. По закону он был обязан отвечать на поставленные перед ним вопросы. Ответы записывались на магнитофон. Закончив расследование, инспекторы уведомили Министерство о возможности в этом деле состава преступления. Записи опросов и другие документы были переданы в Службу государственного обвинения, и заявитель был осужден. Суд короны признал его виновным. Апелляционный суд отклонил его жалобу, а палата лордов отказала ему в разрешении на жалобу в палату.
Заявитель обратился в Европейский Суд, полагая, что он был лишен "справедливого разбирательства", гарантированного статьей 6 п. 1, ибо было нарушено его право не быть вынужденным давать показания против самого себя, используемые затем в суде. Суд согласился с доводами заявителя и отметил, что функции, выполняемые инспекторами, носят главным образом расследовательский характер и не являются судебными ни по форме, ни по существу. Их цель состоит в установлении и фиксации фактов, которые могут быть в последующем использованы в качестве основы
' Европейский Суд по правам человека. Изб. решения в 2-х томах. М. 2000. Т. 1. С. 494-496.
219
для действий других компетентных органов - следственных, распорядительных, дисциплинарных и даже законодательных.
Суд напомнил также, что право молчания и его составная часть право не давать показаний против самого себя являются общепризнанными международными нормами, которые лежат в основе понятия справедливой процедуры судебного разбирательства.
В национальном суде Соединенного Королевства протоколы опроса заявителя зачитывались адвокатом обвинения присяжным, несмотря на его возражения. Это подтверждает, что зафиксированные в протоколах опроса ответы заявителя были использованы в ходе судебного процесса, чтобы изобличить заявителя.
Суд особо подчеркнул, что нельзя ссылаться на общественный интерес в оправдание использования ответов, добытых принудительным путем в ходе досудебного расследования, для того чтобы изобличить обвиняемого в ходе судебного разбирательства. И потому Суд определил нарушение права обвиняемого не давать показаний против самого себя, а значит и на справедливое судебное разбирательство.1 Право на справедливое судебное разбирательство может быть соблюдено только в правовом государстве, где соблюдается верховенство права, независимость судебной системы и, разумеется, судьи являются высококвалифицированными приверженцами законности, гуманизма и справедливости.
К сожалению, в нашей стране гораздо больше судей другого толка и нарушений права на правосудие великое множество, которое надо знать, чтобы всемерно сокращать их. Сказанное относится и к праву на независимое и беспристрастное судебное разбирательство. В деле Ремли против Франции, заявитель, алжирец по происхождению, осужденный за умышленное убийство, получил сообщение о том, что один из членов жюри сделал заявление расистского толка. Оно было сделано в неофициальной обстановке, но подтверждено письменным заявлением свидетельницы. Адвокаты просили приобщить это заявление к делу, но получили отказ от суда ассизов. Кассационный суд отклонил его жалобу по поводу беспристрастности такого суда. Заявитель обратился в Европейский Суд, считая нарушенным право на , беспристрастность и на недискриминацию по расовому признаку. В столь ясном деле национальный суд счел достаточным констатировать, что адвокаты заявителя обратили внимание суда, на
1 Саундерс против Великобритании. Европейский Суд по правам человека. Изб. решения в 2-х томах. М. 2000. Т. 2. С. 313-315
220
упомянутое обстоятельство, которое носит серьезный характер в контексте данного дела, и попросили его зафиксировать. Национальный суд отклонил эту просьбу, не вникнув в представленные ему доказательство, под чисто формальным предлогом, что он не может "приобщить к делу факты, имевшие место вне суда". И он не распорядился провести расследование по указанному факту. Европейский Суд полагает, что любой национальный судебный орган в подобных случаях, обязан проверить, является ли данный судебный состав "беспристрастным судом" в свете статьи 6 п. 1.
Суд ассизов Роны не сделал ничего в этом направлении, создав тем самым ситуацию, противоречащую требованиям Конвенции. Этого уже достаточно, учитывая важность доверия, которое суды в демократическом обществе обязаны внушать представившим перед ними, чтобы Суд констатировал факт нарушения статьи 6 п. 1.
В деле Пьерсак против Бельгии заявитель уверял, что осудивший его национальный суд не был "независимым судом". Дело заключалось в том, что председательствовал в этом суде ассизов господин Ван-де-Велле, служивший до этого в прокуратуре Брюсселя, и в том самом отделе, которому было передано дело заявителя. И дело совсем не в сомнительном поведении господина Ван-де-Велле, которому заявитель выразил признательность за его личную беспристрастность и не высказал каких-либо причин сомневаться по этому поводу. Суть дела, по мысли заявителя, сводится к тому, что тот, кто вел его дело, как прокурор, тот не может быть беспристрастным как судья. И Европейский Суд согласился с таким доводом. Даже встав на позицию презумпции личной беспристрастности господина Ван-де-Велле, он подчеркнул в очередной раз о необходимости безупречного ведения дел, щепетильного отношения к внутренней организации с тем, чтобы не давать ни малейшего повода общественности сомневаться в его беспристрастности и не поколебать доверия народа к судебной системе.
И если рядом с этими тончайшими весами Фемиды поставить нашу судебную систему и сравнить их деятельность станет очевидным, в каком направлении и как следует вести судебную реформу. Но пока это нашему государству не по плечу и не по силам.
Конечно, истинное правосудие имеет в виду суд и справедливый, но и скорый. Поэтому человек имеет право на
221
"разумный срок" судебного разбирательства своего требования. И это требование также вытекает из смысла статьи 6 п. 1 Конвенции.
Показательным в этом смысле является дело Гинчо против Португалии. Заявитель и еще два человека в 1976 году стали жертвами ДТП. Заявитель был ранен и утратил зрение левого глаза. 7 декабря 1978 года Гинчо подал гражданский иск в окружной суд против владельца и водителя автомобиля, который стал причиной аварии.
Уже 9 декабря 1978 года судья принял иск к производству и распорядился уведомить об этом ответчиков. Первое истинное разбирательство состоялось лишь в октябре 1982 года. Суд признал право заявителя на возмещение ущерба. Однако он не смог решить вопрос об оценке ущерба и отложил его до рассмотрения вопроса о порядке исполнения данного судебного решения.
Европейский Суд ограничился рассмотрением только первой стадии, которая длилась три года десять месяцев и восемнадцать дней. Правительство, как ответчик в Европейском Суде, указало, что вины и нарушения "разумных сроков" не усматривает, ибо не столь значительная затяжка дела произошла по объективным причинам, в том числе по вине самого заявителя, а также демократических преобразований в стране и связанных с этим трудностей судебной системы. Правительство указало также на "принцип диспозитивности", по которому правом начать процесс наделены стороны, заинтересованные в скорейшем прохождении дела в судебных инстанциях
По мнению суда, указанный принцип, не освобождает национальные суды от рассмотрения дел в надлежащие сроки, как того требует статьи в Европейской Конвенции. Более того, законодательство Португалии обязывает судей соблюдать разумные сроки прохождения дел, а Дорожно-транспортный кодекс предусматривает возможность сокращения некоторых
процессуальных сроков.
По мнению Суда, дело дважды оставалось без движения по незначительным поводам, а трудности, с которыми столкнулась Португалия, не были такими, которые лишали бы право людей на правосудие. Решение не было принято в "разумный срок". Следовательно, имело место нарушение статьи 6 п. I.1
Европейский Суд по правам человека Т 1 С 470-473
222
В российских судах дело обстоит иначе. В докладе "Амурского центра прав человека" о состоянии с соблюдением прав человека в 2000 году характеризуется положение с правами на эффективную судебную защиту следующим образом. Количество нарушений прав граждан на судебную защиту возрастает Остается неразрешенной проблема обеспечения граждан, особенно подозреваемых, квалифицированной юридической помощью В ряде районов области нет ни одного адвоката. По закону некоторым категориям граждан государство обязано предоставлять адвокатов и без их участия запрещает проводить следственные действия, например, с несовершеннолетними. Но суды принимают к рассмотрению дела с грубейшими нарушениями права на защиту, рассматривают их и даже выносят по ним приговоры.
Следующая составная часть права на правосудие относится к требованию публичности, гласности, открытости судебного разбирательства. В статье 6 Европейской Конвенции перечислены ограничения публичности судебного заседания по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия.
В деле Претто и других против Италии Суд подчеркнул значение публичности судебного разбирательства.
Публичный характер судопроизводства, - отметил Суд, -защищает тяжущихся от тайного отправления правосудия вне контроля со стороны общественности; он служит одним из способов обеспечения доверия к судам, как высшим, так и низшим. Сделав отправление правосудия прозрачным, он содействует достижению целей статьи 6 п. 1, а именно, справедливости судебного разбирательства, гарантия которого является одним из основополагающих принципов всякого демократического общества.
Далее Суд констатировал, что все государства - члены Совета Европы признают принцип публичности, но их законодательные системы и судебная практика показывают определенные различия в отношении объема и способа их реализации как применительно к проведению слушаний, так и оглашению судебных решений. Это допустимое различие, ибо оно не ведет к нарушению публичности судебного разбирательства и ограничению прав тяжущихся
223
Кассационный суд Италии принял свое решение, проведя публичные слушания, и хотя решение, отклоняющее жалобу, не было публично оглашено, каждый (!) мог ознакомиться с ним или получить его копию, обратившись в канцелярию суда. Таким образом, преследуемая статьей 6 Конвенции цель - обеспечить общественный контроль за судебной властью и тем самым гарантировать справедливое судебное разбирательство вполне достигнута.1
Теперь рассмотрим пункт 2 статьи шестой, посвященный старинному юридическому принципу - презумпции невиновности. Ранее приводились определения этого принципа во Всеобщей Декларации, в Международном Пакте о гражданских и политических правах, а также в пункте 2 статьи 6 Европейской Конвенции.
Европейский Суд в своем толковании принципа "презумпции невиновности" сформулировал некие критерии, позволяющие считать лицо невиновным. Оно адресовано всем правоохранительным структурам и рекомендует, например, судьям и членам суда при исполнении своих обязанностей не исходить из предубеждения, что обвиняемый совершил преступление, в котором он обвиняется. На всех стадиях уголовного процесса, бремя доказывания вины ложится на обвиняющую сторону, и на противной стороне нет никаких обязательств, вплоть до того, что обвиняемый, вообще, может не давать никаких показаний и тем более против себя. Любое сомнение, недоказанные догадки или логические умозаключения не должны толковаться против обвиняемого. То, что не доказано четко и недвусмысленно, не может лечь в основу обвинения и осуждения. Обвинение всегда обязано уведомить обвиняемого о возбуждении против него уголовного преследования и дать возможность подготовиться и провести свою защиту лично или с участие профессиональных защитников.
Остальные права обвиняемого, закрепленные в пунктах За, ЗЬ, Зс, 3d, Зе статьи 6 Конвенции достаточно ясны и недвусмысленны. Это право "быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения". Таких нарушений зафиксировано Европейским Судом немного, но в неправовых государствах они еще довольно распространены.
1 Указ сб. решений. Т. 1 С. 431-433
2 См. об этом Д Гомьен, Д. Харрис, Л. Зваак. Европейская Конвенция о правах человека и Европейская Социальная Хартия' право и практика. М. 1998. С. 234.
224
"Право иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты" (ЗЬ) тесно связано с пунктом Зс статьи 6, то есть с правом обвиняемого защищать себя лично или посредством выбранного им самим защитника; или, если у него нет достаточных средств для оплаты услуг адвоката, защитник должен быть предоставлен ему бесплатно, когда того требуют интересы правосудия. Это право имеет три аспекта:
а) эффективная помощь защитника и заочное судопроизводство;
б) конфиденциальное общение с защитником;
в) назначение защитника, когда того требуют интересы правосудия.1
Пункт 3d статьи шестой определяет право обвиняемого допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, а также иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него.
И, наконец, право пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке, пункт Зе статьи 6.
Презумпция невиновности провозглашена в статье 49 Конституции РФ, которая звучит так:
1. Каждый обвиняемый в совершении преступления
считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в
предусмотренном федеральным законом порядке и установлена
вступившим в законную силу приговора суда.
2.Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.
3.Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в
пользу обвиняемого.
Если бы все это стало реальной практикой деятельности правоохранительных органов, положение с соблюдением прав человека в этой сфере значительно изменилось бы в лучшую сторону. К гарантиям прав, предусмотренным статьей 6 Конвенции, можно отнести дополнительные гарантии, предусмотренные статьей 50 Конституции РФ. Она гласит:
1. Никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление.
1 Указ. соч. С. 245. 8 - 2027
225
2. При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.
3.Каждый осужденный за преступление имеет право на
пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке,
установленным федеральным законом, а также право
просить о помиловании или смягчении наказания.
В России существует много очевидных и скрытых препятствий
в доступе к правосудию. Одним из них является прекращение
уголовных дел. Очень часто на эту меру идут, чтобы скрыть от суда и
общественности не только некачественно проведенное
предварительное следствие, но и факт незаконного, необоснованного
возбуждения уголовного дела и нарушения прав человека.
Обвиняемые нередко соглашаются на прекращение уголовного дела,
чтобы не искушать судьбу, будучи неуверенными в справедливости
российской Фемиды.1
В 1999 году группа независимых экспертов провела мониторинг деятельности некоторых судов Москвы с точки зрения выполнения статьи 6 Европейской Конвенции о праве на справедливый суд. Эксперты пришли к следующим выводам о деятельности столичных судов:
нарушается принцип гласности и публичности судебного разбирательства;
нарушается принцип независимости и беспристрастности суда;
нарушается принцип справедливости судопроизводства; нарушается принцип равенства сторон; нарушается право на эффективную защиту и обеспечение квалифицированной помощи;
нарушается принцип рассмотрения дел в разумные сроки; нарушается принцип презумпции невиновности обвиняемого.
Наконец, подсудимым и их родственникам не всегда разъясняются права граждан не свидетельствовать против самого себя и против своих родственников.2
1 См. об этом: Мониторинг судов - российский опыт. Российский бюллетень по правам человека. Выпуск14. 2001. С. 38.
2 Указ. соя. С. 39.
226
Как видно из процитированного фрагмента мониторинга, все требования Европейской Конвенции о праве граждан на справедливое судебное разбирательство дела в российских судах нарушаются. Драматизм ситуации обострится, если обратить внимание на то, что все нарушения были допущены даже, несмотря на присутствие международных наблюдателей, а также в столичных судах. В силу естественных причин, столичные судьи имеют лучшую квалификацию и они более профессиональны.
Наблюдатели московского Комитета за гражданские права тоже вели мониторинг деятельности судов, и они определили 12 факторов, препятствующих справедливому судебному
разбирательству. Эксперты отметили наиболее распространенные нарушения:
1. Фальсификация протоколов судебного заседания;
2. Запрет участникам судебного заседания вести аудиозапись судебного заседания;
3. Несвоевременность и волокита с выдачей заинтересованным лицам копии протокола заседания и судебного решения;
4. Слабая подготовка судей к слушанию;
5. Несоблюдение процессуальных сроков;
6. Неэтичное поведение судьи в процессе;
7. Ограничение в правах участников процесса;
8. Безответственность судьи за принимаемые решения;
9. Нечеткое движение дела в суде;
10. Сохранность документов в деле;
11. Несвоевременное оповещение участников о времени и месте судебного заседания;
12. Безответственность к правилам оформления и хранения материалов дела.1
Важнейший документ судебного заседания - протокол, в российских судах все еще ведется допотопным способом и почти целиком зависит от квалификации, добросовестности и даже почерка секретаря судебного заседания. Она может не все понять, неадекватно сказанному записать, вовсе не записать или зафиксировать противоположное сказанному и, наконец, может записать так, что ни
Указ. соч. С. 41.
227
одна кассационная или надзорная инстанция не сможет понять, что же происходило в судебном заседании на самом деле.
Поскольку от сказанного зависит судьба человека, в российских судах следует немедленно перейти к надежным современным способам фиксации судебных заседаний.
Наиболее острой остается проблема доступа к правосудию для наименее защищенных слоев населения: лиц, находящихся в домах социальной опеки; престарелых и хронически больных; лиц, находящихся в лечебных психиатрических учреждениях; несовершеннолетних, содержащихся в детских учреждениях, воспитательных колониях; инвалидов; лиц, находящихся в местах лишения свободы; беженцев и вынужденных переселенцев.'
Проблема ограничения прав.
При значительности социальной ценности прав человека необходимо осознавать, что они не могут быть абсолютизированы. Как пошутил классик: ваша свобода размахивания руками заканчивается у моего носа. На самом деле, права одного человека ограничиваются правами другого человека.
Главная проблема ограничения прав проистекает из-за столкновения двух равных прав или соотношения общественных и индивидуальных интересов. В этих случаях важно установить приемлемый баланс и найти компромиссное разрешение конфликтной ситуации. Оно может быть найдено путем взаимных уступок и ограничения прав. Поэтому во многих нормативных актах определяются основания, по которым государство берет на себя ответственность за такое ограничение.
Всеобщая Декларация возможность ограничения прав человека сформулировала в статье 29 в следующей форме:
1. Каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности.
2. При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали,
'Указ. соч. С. 41.
228
общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе.
3. Осуществление этих прав и свобод ни в коем случае не должно противоречить целям и принципам Организации Объединенных Наций.
В этой формулировке первым критерием для ограничения прав служит его законность, то есть они легитимны только в том случае, если "установлены законом". Равны этому выражению понятия "в соответствии с законом", "предусмотрено законом". Другим критерием для ограничения прав является цель обеспечения "признания и уважения прав и свобод других". И, наконец, третьим основанием для ограничения прав по Всеобщей Декларации является соблюдение "требований морали, общественного порядка и общественного благосостояния в демократическом обществе".
С некоторыми изменениями эти критерии остаются действующими и по сегодняшний день.
В Международном Пакте о гражданских и политических правах рассматриваемая проблема регулируется в п. 3 статьи 19 следующим образом: пользование предусмотренными в пункте 2 настоящей статьи правами налагает особые обязанности и особую ответственность. Оно может быть, следовательно, сопряжено с некоторыми ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом и являться необходимыми:
a) для уважения прав и репутации других лиц;
b) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения.
В контексте статьи 19, которая гарантирует лишь свободу мнений и информации, перечисленные основания ограничения прав относятся только к реализации этих прав. Но, может быть, в том и состоит ценность такого узкого толкования ограничений прав, в отличие от общего расширительного толкования международными нормами прав и свобод человека и гражданина. Международный Пакт об экономических, социальных и культурных правах гласит:
Участвующие в настоящем Пакте государства признают, что в отношении пользования теми правами, которые то или иное государство обеспечивает в соответствии с настоящим Пактом, это государство может устанавливать только такие ограничения этих прав, которые определяются законом, и только постольку, поскольку это совместимо с природой указанных прав, и исключительно с целью
229
способствовать общему благосостоянию в демократическом обществе (статья 4).
Глубоко и всесторонне разработаны основания ограничения прав в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В статьях 8, 9, 10, 11, а также в статье 1 Протокола №1, пункт 3 статьи 2 Протокола №4, статье 1 протокола №7, которыми определяются конкретные права, приводятся и основания их возможного ограничения. При этом каждое основание, ограничивающее право логично и естественно, относится к конкретным правам и свободам, и в тоже время имеет общие основания. Сделано это очень благоразумно, ибо четко определяет факторы, на которые может ссылаться государство при ограничении прав человека, с другой стороны это ограничивает произвольное вмешательство и расширение оснований для ограничения индивидуальных прав.1
Наиболее распространенным основанием для ограничения прав, конечно же, является то, которое "предусмотрено законом", так как только законодатель в своей концепции прав человека соединяет и законодательство и национальный механизм защиты прав человека. От него зависит качество законов и, в конечном счете, законность и правопорядок. Как отмечал Европейский Суд:
Если бы дискреционное право, предоставленное исполнительному органу, выражалось неограниченной свободой действий, это противоречило бы принципу господства права. Поэтому закон должен определять рамки любого такого дискреционного права, предоставленного компетентным органом, и способы его осуществления с достаточной степенью четкости с учетом законной цели рассматриваемой меры, с тем, чтобы обеспечить лицу надлежащую защиту от произвольного вмешательства.
Таким образом, при оценке обоснованности ограничения прав важнее всего установление того, осуществлено ли вмешательство "в соответствии с законом". Если выясняется, что вмешательство не соответствовало закону, можно констатировать нарушение прав и свобод. Если же вмешательство и ограничение прав было проведено на законных основаниях, возникает следующий вопрос, а именно:
См. об этом Д. Гомьен, Д. Харрис, Л. Зваак. Европейская Конвенция о правах человека и Европейская Социальная Хартия: право и практика. М. 1998. С. 269. 2 Указ. соч. С. 274.
230
насколько это было "необходимым в демократическом обществе" для достижения одной из целей, предусмотренных данной статьей.1
Европейский Суд неоднократно констатировал, что ограничение тех или иных прав могло быть законным, но это вмешательство не было необходимым в демократическом обществе.
Так, в деле "Санди тайме" против Соединенного Королевства, в деле Даджен против Соединенного Королевства, Европейский Суд посчитал вмешательство и ограничение прав истцов несоразмерными преследуемой правомерной цели, а также не являлось необходимым в демократическом обществе.2
Кроме того, любые ограничения прав должны исходить из разумного баланса общественных и личных интересов граждан, а также быть соразмерными тем целям, на достижение которых направлена та или иная норма права.
Конституция РФ также предусматривает основания для ограничения прав и формулирует это следующим образом:
1. Перечисление в Конституции РФ основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.
2. В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина.
3. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55).
Как видим, базовая формулировка оснований к ограничению в целом близка к международным нормам, однако не содержит понятия "необходимости в демократическом обществе". В отдельных нормах права российского законодательства также содержаться положения об ограничении прав.3
Ограничение личных прав и свобод совершенно неизбежно связано с исполнением некоторых гражданских обязанностей. И
Указ. соч. С. 272.
Европейский Суд по правам человека. Изб. решения в 2-х томах. Т. 1. С. 211, 368. 3 Права человека. М. 1999. С. 103.
231
добросовестная выплата всех законно установленных налогов и сборов, и обязанность сохранять природу, окружающую среду, и природные богатства, и тем более защита Отечества в определенном смысле требуют самоограничения или даже ограничения прав и свобод. Еще более веские причины для вмешательства государства в права человека возникают в условиях чрезвычайного положения, связанного с техногенными катастрофами, эпидемиями, природными катаклизмами.
В свободе выражения мнения, мысли, слова есть предел, до которого эта возможность благо, а затем - зло. Поэтому не допускается пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду (статья 29 пункт 2).
Основанием для ограничения права на свободу информации обычно считают охрану личной, семейной...государственной тайны.1
Между тем, Конституция РФ однозначно устанавливает: "Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом" (пункт 4 статьи 29). Это конституционное положение не допускает дискреционные полномочия исполнительной власти по определению перечня сведений, составляющих государственную тайну. Таким образом, существующий порядок ограничения свободы информации по мотивам государственной тайны является неконституционным.
В контексте сказанного, грубейшими нарушениями прав и свобод человека и гражданина выглядят уголовные преследования активистов экологического движения, обвиняемых в разглашении государственной тайны. Совершенно очевидно, что состояние окружающей среды не может (не должно!) составлять тайну. Тем более не могут быть носителями государственной тайны лица, не допущенные к ним, а собравшие эти сведения самостоятельно. И, наконец, не раскрытие данных о состоянии окружающей среды, а сокрытие информации или предоставление ложной информации является по российскому законодательству правонарушением.
О некоторых других основаниях ограничения прав человека будет сказано также в соответствующих главах учебника.
Конституция Российской Федерации. Проблемный комментарий. М. 1997. С. 203. '• Там же. С. 205.
232
ТЕМА 14
СВОБОДА МИРНЫХ СОБРАНИЙ И АССОЦИАЦИЙ, ПРАВО НА УЧАСТИЕ В УПРАВЛЕНИИ
ГОСУДАРСТВЕННЫМИ ДЕЛАМИ
И РАВНЫЙ ДОСТУП К ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЕ, ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ ПРАВА ГРАЖДАН.
Рассматриваемые в данной теме права и свободы закреплены в статьях 20 и 21 Всеобщей Декларации. Статья 20 гласит:
1. Каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и ассоциаций.
2. Никто не может быть принужден вступать в какую-либо ассоциацию.
В статье 21 записано:
1. Каждый человек имеет право принимать участие в управлении своей страной непосредственно или через посредство свободно избранных представителей.
2. Каждый человек имеет право равного доступа к государственной службе в своей стране.
3. Воля народа должна быть основой власти правительства; эта воля должна находить себе выражение в периодических и нефальсифицированных выборах, которые должны проводиться при всеобщем и равном избирательном праве, путем тайного голосования или же посредством других равнозначных форм, обеспечивающих свободу голосования.
В развитие этих положений Международный Пакт о гражданских и политических правах сформулировал три статьи.
Статья 21 признает право на мирные собрания. Пользование этим правом не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые налагаются в соответствии с законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государства или общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц.
Согласно следующей статьи Пакта, каждый человек имеет право на свободу ассоциаций с другими, включая право создавать профсоюзы и вступать в таковые для защиты своих интересов.
233
Ограничение этого права, как и в предыдущей статье, может быть вызвано только перечисленными в пункте 2 обстоятельствами.
Статья 25 гласит: Каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации, и без необоснованных ограничений право и возможность:
а) принимать участие в ведении государственных дел как непосредственно, так и через посредство свободно выбранных представителей;
б) голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, производимых на основе всеобщего и равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей;
в) допускаться в своей стране на общих условиях равенства к государственной службе.
Европейская Конвенция закрепила только свободу мирных собраний и свободу ассоциаций, в редакции Международного Пакта (статья 11). Видимо поэтому практика Европейского Суда в защите этих прав и свобод не очень обширна. Тем не менее, сущность этих прав вполне сформулирована и обязанности граждан и государства четко определены.
Страсбургские органы дали такое описание понятия мирного собрания:
"Право на мирные собрания, указанные в настоящей статье, является одним из основных прав в демократическом обществе... и одним из устоев этого общества... В качестве такового данное право охватывает как частные собрания так и собрания в общественных местах. В случае последних, установление предварительной процедуры получения разрешения, как правило, не противоречит существу этого права. Такая процедура соответствует пункту 1 статьи 11 только в том случае, если она необходима для того, чтобы власти могли обеспечить мирный характер собраний и, соответственно, как таковая не представляет собой вмешательства в осуществление данного права".1
Необходимость уведомления властей и установление предварительных процедур, конечно, важно для властей, чтобы быть в курсе происходящих событий и получать информацию о деятельности тех или иных общественных движений и ассоциаций. И такое
' Д. Гомьен, Д. Харрис, Л. Зваак. Европейская Конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М. 1998. С. 392.
234
ограничение оказалось вполне оправданным, с точки зрения безопасности участников, когда на мирные собрания и демонстрации, организованные демократическими силами, участились нападки радикальных и террористических групп. То есть, некоторые ограничения оказались важными и необходимыми длЯ самих организаторов собраний и демонстраций.
Об этом страсбургские структуры сформулировали такую точку зрения:
"Право на свободу мирных собраний гарантируется каждому, кто имеет намерение организовать мирную демонстрацию... Возможность контрдемонстрации с применением насилия, или же с возможностью того, что к данной демонстрации присоединяться экстремисты, имеющие намерение проявить насилие, которые не являются членами асс°Циац.ии> организующей ее, не может сама по себе отменить это право.
Даже в том случае, если существует реальная угроза
того, что какая-либо общественная процессия приведет к
беспорядкам в связи с развитием событий, которые
организаторы не смогут контролировать, такая пр°Цессия>
только по одной этой причине, не подпадает под действие
положений пункта 1 статьи 11 Конвенции, однак° любое
ограничение, наложенное на такое собрание, должно
соответствовать условиям пункта 2 этого положения".
Рассматривая дело организации Платформа "Врачи з^ жизнь"
против Австрии, Европейский Суд встал на точку зрения заявителей,
утверждавших, что австрийские власти, не предприняв практических
шагов по обеспечению беспрепятственного проведения демонстрации,
пренебрегли истинным значением свободы собраний. Соответственно,
Суд отверг позицию государства-ответчика, будто бы статья 11 не
порождает обязанности государства принимать меры по защите
демонстраций.
Суд тщательно обосновал свою позицию и подчеркнул: Любая демонстрация может раздражать или оскорблять тех, кто выступает против идей или требований, в п?>ДДеРжкУ которых она проводится. Однако, у участников демонстрации должна быть возможность проводить ее без опасений подвергнуться физическому насилию со сторон*1 своих
1 Указ. соч. С. 393.
235
противников; такие опасения могли бы воспрепятствовать ассоциациям и иным группам, разделяющим общие идеи или интересы, открыто выражать свое мнение по самым актуальным вопросам, затрагивающим общество. В демократическом обществе право, на проведение контрдемонстрации не может выливаться в ограничение осуществления -права на демонстрацию. Исходя из этого, обеспечение истинной, эффективной свободы проведения мирных собраний не может сводиться лишь к обязанности государства воздерживаться от вмешательства: чисто негативная концепция роли государства противоречит предмету и цели статьи 11. Эта статья также, как и статья 8, требует порой совершения позитивных действий, при необходимости даже в области отношений между физическими лицами...'
Интересно с познавательной точки зрения, как суд высоко оценивает национальное законодательство Австрии по защите демонстраций. Суд, например, указывает, что статьи 284 и 285 Уголовного кодекса Австрии запрещают лицу создавать помехи, разгонять или срывать собрания, проведение которого не запрещено; статьи 6, 13, 14(2) Закона о собраниях Австрии, наделяют власти полномочиями в определенных случаях запрещать, прекращать или рассеивать собрание, используя силу...2
В Конституции Российской Федерации право и свобода демонстрировать и провозглашать общественные интересы трактуются намного шире, чем свобода мирных собраний:
Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирования (статья 31). До этого конституционного положения уже действовали Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля 1988 года "О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР", а затем Указ Президента РФ от 25 мая 1992 года "О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетирования".
Так что законодательная база для проявления гражданской позиции, соучастия и участия в управлении государственными делами
'Указ. сб. Т. 1.С. 600. 2 Там же. С. 600.
236
была достаточно добротной. Тем не менее, активная гражданская позиция, вспыхнувшая вначале 90-х годов XX века, быстро пошла на спад и почти совсем завяла с установлением желанной крепкой руки и "регулируемой демократии". Но это выбор суверенного народа и его право, который следует уважать.
Как сообщает "Новая газета" 27 февраля 2002 г. в Петербурге был разогнан пикет в защиту свободы слова. Демонстранты организованно, и в назначенный час, развернули рукописные плакаты с призывами против ликвидации ТВ-6, единственного негосударственного общероссийского канала, и несправедливого приговора Григорию Пасько.
Пикетирование собрало четыре десятка человек: полтора десятка активистов и сочувствующих (!) (15 человек на 3,5 миллиона жителей северной столицы), два десятка журналистов и пять милиционеров, один из которых переписывал лозунги, чтобы они "соответствовали заявленной теме, без экстремизма и разжигания межнациональной розни".1
Это, как говорится, сухая хроника. И вот вполне адекватные оценки журналистов этого беспрецедентного шага государства по ограничению свободы слова и выражения своего мнения: "Вы имеете право молчать" называлась статья с подзаголовком "Народ забыл, как надо реагировать на унижение". Забыть можно только то, что знал. Поэтому правильнее сказать: народ России никогда не знал, как надо реагировать на унижения, а потом забыл!
На глазах поколения, на сломе двух веков, Российское государство уничтожило два независимых (конечно, от государства и только в этом может быть и есть смысл независимости) телевизионных канала, и, если в защиту НТВ вышли сотни, то в защиту ТВ-6 лишь десятки человек, ибо остальные поняли бессмысленность "борьбы с сильным".
В России всегда так: есть сила на первый вздох свободы, а если приходится бороться долго (хотя бы несколько дней), то на это ни упорства, ни настойчивости не хватает. Вот почему ни одна реформа в России не была доведена до логического завершения. Здесь уместно вспомнить, как боролись за свое телевидение граждане Чехии. И они победили.
Новая газета. №5. 2002 г.
237
Согласно существующему законодательству, в России для проведения собраний, митингов и прочих общественных акций, организаторы должны подать в соответствующие органы заявление в определенные сроки и с принятием на себя некоторых обязательств по поддержанию общественного порядка и т.д. Такое обязательство противоречит Европейской Конвенции, ибо функция поддержания общественного порядка принадлежит государству и только государству, имеющему соответствующие полномочия и силу. Обязательство общественных организаций и ассоциаций по обеспечению правопорядка способно привести только к конфликтам, насилию и нарушению правопорядка.
Основание для ограничения права на проведение собраний четко обозначены в пункте 3 статьи 55 Конституции, которые никем не могут быть истолкованы в расширительном смысле. Этот пункт гласит: "Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства". Эта формулировка сама по себе более ограничительна в осуществлении рассматриваемого права, чем статья 11 Конвенции, а, учитывая запретительный характер нашего государства, она способна значительно урезать права на свободу собраний, что и происходит в реальности.
В будущем федеральном законе о свободе собраний и ассоциаций было бы целесообразно установить уведомительный характер проведения мирных собраний, митингов, демонстраций и т.д., памятуя о презумпции благоразумия народа и ответственности государства за общественный порядок во время проведения мероприятий, имеющих важное социальное значение.
Закон "О статусе военнослужащих" в статье 7 предусматривает, что "военнослужащие вправе в неслужебное время участвовать в митингах, собраниях, уличных шествиях, демонстрациях, пикетировании, не преследующих политических целей (?) и не запрещенных органами государственной власти и управления и органами местного самоуправления. В служебное время военнослужащие принимают участие в собраниях и общественных мероприятиях, в порядке, предусмотренном общевоинскими уставами Вооруженных сил Российской Федерации. Участие военнослужащих в забастовках запрещается". Согласно статье 9 закон "О статусе
238
военнослужащих", они могут состоять в общественных объединениях, не преследующих политических целей, и участвовать в их деятельности, не находясь при исполнении обязанностей военной службы. Сотрудники милиции имеют право объединяться в профессиональные союзы.
Относительно реализации права на свободу ассоциаций, Европейские структуры сформулировали несколько
основополагающих положений, которые помогают пониманию сущности общественных объединений.
Во-первых, по смыслу статьи 22 Международного Пакта о гражданских и политических правах видно, что свобода объединения граждан в ассоциации с другими распространяется на создание и деятельность самых различных гражданских институтов, в том числе, профессиональных союзов и политических партий.
В деле социалистической партии и других против Турции, Европейский Суд указал, что политические партии представляют собой форму ассоциации, жизненно необходимую для надлежащего функционирования демократии, и что ввиду важности демократии в системе Конвенции не может быть сомнения, что политические партии подпадают под действие статьи 11 Конвенции. С другой стороны, Суд отметил, что ассоциация, в том числе политическая партия, не может быть лишена защиты, предоставляемой Конвенцией, лишь потому, что ее действия расцениваются национальными органами власти как подрыв конституционных основ государства и требуют применения принудительных мер.'
Этот пассаж Суд сформулировал против необоснованных обвинений правительства - ответчика Социалистической партии в антиконституционной, подрывной деятельности, хотя эта партия действовала легально и не была запрещенной ассоциацией. Суд в очередной раз сформулировал основополагающий тезис западной демократии в следующих выражениях:
"...одной из основных характерных черт демократии является возможность, которую она открывает для решения проблем страны через диалог, не прибегая к насилию, даже когда этот диалог вызывает раздражение. Демократия процветает в условиях свободы выражения мнений. С этой точки зрения, не может быть никакого оправдания созданию препятствий политической группе, исключительно потому,
Европейский Суд по правам человека. Изб. решения в 2-х т. М. 2000. Т. 2. С. 498-499.
239
что она стремиться обсуждать публично ситуацию, затрагивающую часть населения государства, и участвовать в политической жизни страны, чтобы, руководствуясь демократическими правилами, найти решения, способные удовлетворить каждого заинтересованного человека".'
Попутно подчеркнем, что процитированное суждение Европейского Суда представляет собой образец блестящей отповеди некоторым российским политикам-любителям, мнящим только себя истинными общественными деятелями и укоряющих других, в том числе судей, в том, что "лезут в политику". Впору вспомнить мудрого Аристотеля, который говорил, что не может быть права вне политики так же, как и не может быть политики без права.
Суд подчеркнул, что сущность демократии как раз в том и состоит, чтобы позволить выдвигать и обсуждать разнообразные политические программы, даже те, которые подвергают сомнению тот порядок, согласно которому организовано в настоящее время государство, при условии, что они не наносят ущерба самой демократии. И для запрещения или ограничения права на ассоциацию граждан, государство должно иметь убедительные и веские причины. В ином случае будет нарушена статья 11 Конвенции.
В деле госпожи Фогт против ФРГ, заявительница обжаловала неправомерные судебные решения национальных судов Германии, применивших в отношении активистки Германской Коммунистической Партии известный "запрет на профессию". Ее деятельность в партии, как она доказывала, вполне совместима с принципами Германского конституционного строя и ни один суд не мог найти опровержения ее словам. Европейский Суд согласился с ее доводами и, поскольку ГКП не была запрещенной партией, посчитал ее деятельность полностью правомерной. Суд нашел, что в отношении заявительницы нарушены и статья 10 и статья 11, ибо свобода мнений, обеспечиваемая первой из них, является одной из целей свободы собраний и ассоциаций, защищаемых следующей статьей.
В практике Европейского Суда были некоторые дела с
заявлениями о нарушении статьи 11 Конвенции внутри самих
ассоциаций, в частности профсоюзов, допускающих дискриминацию,
' несправедливость или иные неправовые способы воздействия на
своих членов. Такие отношения не регулируются Конвенцией, в
Там же. С. 503.
240
которой закрепляется право граждан вступать или не вступать в ассоциацию, в том числе в профессиональный союз, и никто не может заставить кого бы то ни было вступать в ассоциацию против своей воли.
Статья 30 Конституции РФ гласит:
1. Каждый имеет право на объединение, включая право создавать профессиональные союзы для защиты своих интересов. Свобода деятельности общественных объединений гарантируется.
2. Никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем.
Свобода ассоциаций, в частности, в том, что касается политической и другой деятельности в сфере общественной жизни, является основополагающим условием демократической жизни. На всем протяжении коммунистической эпохи, такой свободы в Советском Союзе не существовало. Теперь эти свободы гарантированы. Это свобода создавать профессиональные союзы и право не вступать в какие-либо объединения или пребывать в них. Помимо этого, гарантируется свобода деятельности общественных объединений. Практика субъектов федерации являет множество примеров, когда на местах органами власти создаются препятствия для регистрации и функционирования общественных объединений оппозиционного характера. Так, в Республике Башкортостан под всякими благовидными предлогами Министерство юстиции не регистрировало "Фонд поддержки правового государства" и "Общественное объединение по правам человека", хотя главные цели обоих организаций значатся в РБ как приоритетные. Просто Министерство юстиции чувствует и надеется, что провозглашение правового государства и прав человека является не более чем декларацией, не рассчитанной на исполнение. Чиновники Министерства юстиции не могут позволить "романтикам" правового государства и прав человека превращать их постулаты в действительность. То есть они злоупотребляют правом и нарушают законность.
Право на участие в управление страной и равный доступ к государственной службе закреплены в пунктах 1 и 2 статьи 21 Всеобщей Декларации и пунктах "а" и "с" статьи 25 Международного Пакта о гражданских и политических правах и процитированы ранее в этой главе учебника.
241
Право граждан на участие в управлении делами государства регламентируется первым пунктом статьи 32 Конституции РФ, в которой хотя и отсутствует положение о том, что представительные органы законодательной власти свободно избираются, но в контексте других положений Конституции имеется в виду именно такой аспект.
Участие граждан в управлении делами государства зафиксировано также в части 5 статьи 32, где указано: "Граждане Российской Федерации имеют право участвовать в отправлении правосудия".
Право избирать и быть избранным в органы государственной власти и органы местного самоуправления имеют все граждане страны, за исключением граждан, признанных судом недееспособными, а также содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда. Равноправный доступ граждан к государственной службе в России гарантируется частью 4 статьи 32 Конституции РФ и регулируется Положением о федеральной государственной службе. Положение основывается на принципе равного доступа граждан России к государственной службе в соответствии со своими способностями и уровнем профессиональной подготовки, без какой-либо дискриминации. Не допускается установление при приеме на государственную службу "каких бы то ни было прямых или косвенных ограничений в зависимости от расы, пола, национальности, языка, социального происхождения, имущественного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям" (п. 21 раздела III Положения).
На практике многие справедливые и вполне демократичные возможности участия граждан в управлении государственными делами остаются не более чем декларациями. На местах при выдвижении на государственную службу или в представительные органы зачастую учитывается все: и пол, и национальность, и язык, и, что немаловажно, лояльность человека к существующей власти. Наоборот, образование, компетентность, интеллект редко имеют какое-либо значение.
В 2002 году прошли выборы в региональные представительные органы Красноярского края, Нижегородской области и президента Калмыкии. Во всех этих, как и в других случаях, наблюдалось грубое и неприкрытое нарушение избирательного законодательства, подтасовки, фальсификация, нарушение активного и пассивного права избирателей. В этих условиях совершенно
242
1
неправомерно говорить о выявлении подлинного волеизъявления избирателей, или о народном суверенитете, или о праве избирателей на смену власти, в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения ею своих функций.
Приведем пример Калмыкии и процитируем прямую предвыборную речь действующего президента на встрече с коллективом редакции газеты "Хальмг Унн" (Калмыцкая правда):
"Что касается выборов президента Калмыкии, то на сегодняшний день уже сотни телеграмм поступили от наших хозяйств, федераций борьбы, бокса, шахмат и других организаций, в которых говорится о том, что они хотят выдвинуть мою кандидатуру на пост президента Калмыкии на третий срок. Поэтому сейчас я заявляю, что я и вице-президент будем выдвигаться на третий срок. Поэтому мы хотим пожелать, чтобы другие кандидаты в президенты не тратили, во-первых, время, во-вторых, деньги, и, в третьих, не вводили в заблуждение избирателей. Помните, прежние выборы мы провели спокойно, без суеты и волнений. (В самом деле, тогда не было и не могло быть ни "суеты", ни "волнений", ибо выборы были без выбора с одним кандидатом, то есть безальтернативными и потому незаконными.) Я думаю, эти выборы тоже спокойно пройдут, тем более, что согласованность есть. Заявлено о безоговорочной поддержке моей кандидатуры со стороны Администрации Президента РФ и аппарата представителя Президента РФ в Южном федеральном округе, непосредственно их руководителей.
...Мое жесткое указание всем руководителям, министрам и главам районов - забудьте слово "выборы"(!). Чтобы вообще об этом не думали.
...Беганий от одного штаба к другому не будет. Я руководителям сказал, что, кто будет замешан в политическом вилянии, тот сразу же будет отстранен от работы".'
Этот опус может служить прекрасным учебным материалом при изучении феодальных, единовластных, авторитарных форм правления, давно выброшенных цивилизованными народами. Но это еще и образец высокомерного отношения к законам, пример правового нигилизма, барского и неуважительного отношения к гражданам, избирателям своей республики.
Доклад о положении ww\y, hro. org. htm.
с правами человека в республике Калмыкия в 2001 году.
243
О безответственности государственных служащих за ненадлежащее исполнение своих обязанностей в контексте их полномочий в сфере защиты прав и свобод человека и гражданина, определенных Конституцией (статья 18) и Указом Президента № 810 от 06.06.1996 г. "О мерах по укреплению дисциплины в системе государственной службы", говорит множество фактов.
Фактически почти все виновные в катастрофах, авариях, чрезвычайных происшествиях, остаются безнаказанными. Так было с гибелью атомохода "Курск", трагедией в концертном зале на Дубровке, беспрепятственным передвижением боевиков или террористов, объявленных в розыск, по территории России или через охраняемую Российско-Грузинскую границу и т.д.
Опубликованные в средствах массовой информации сведения о нарушениях государственными служащими законов и своих должностных обязанностей остаются без какой-либо реакции руководителей, оберегающих таким образом "честь мундира". Между тем, они обязаны быстро реагировать на сообщения, устранять выявленные нарушения, наказывать виновных и сообщать в СМИ о принятых мерах.
В России ведется работа над усовершенствованием избирательного права, но никакие нормы не смогут полностью гарантировать справедливые и честные выборы, если граждане, избиратели не станут проявлять политическую активность, участие в выборах, не установят общественный контроль за их проведением.
Избирательные права граждан.
Избирательное право двойственно: результатом выборов является формирование власти, но и правила проведения выборов разрабатываются самой властью.
История изменения избирательных законов,
переписывавшихся на протяжении последних девяти лет под каждые федеральные выборы, свидетельствует об отсутствии в России правовых гарантий защиты демократического строя и правового государства.1
Право избирать и быть избранным закреплено в пункте 3 статьи 21 Всеобщей Декларации и в пункте 8 статьи 25
Международного Пакта о гражданских и политических правах, ранее процитированных на страницах данного учебника.
Европейская Конвенция не содержит этого права, но статья 3 Протокола 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод сформулировала это право следующим образом: "Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются проводить с разумной периодичностью свободные выборы путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивают свободное волеизъявление народа при выборе законодательной власти". Последние слова резко сужают сферу действия данной нормы и, видимо, снижают ценность ее. По смыслу данной статьи, контрольные функции Европейского Суда не распространяются на местные выборы глав исполнительных органов власти. Правда, толкуя статью 3, Европейский Суд под термином "законодательная власть" советовал понимать не только парламент страны, но и представительные органы низшего уровня. При этом Суд не стремиться унифицировать избирательные системы или выборные технологии, и, тем более, законодательство, но это разнообразие не должно нарушать важнейшее требование демократии при выборе законодательной власти.
Исходя из этого постулата, Суд сформулировал такую позицию: "Перед избирательными системами стоят, порой, почти несовместимые задачи: с одной стороны - более или менее точно отражать мнение народа, с другой - объединять различные идейные движения и содействовать формированию достаточно логичной и ясной политической воли. Следовательно, под словами "в таких условиях, которые обеспечат свободное волеизъявление народа при выборе законодательной власти", подразумевается, главным образом, наряду с уже закрепленной в статье 10 Конвенции свободой выражения своего мнения, принцип равенства всех граждан при осуществлении ими права голоса и права выставлять свою кандидатуру на выборах".1
Конституция РФ закрепляет избирательные права граждан в пунктах 2 и 3 статьи 32:
2. Граждане РФ имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме.
Законотворческий процесс в Государственной Думе. Сороковой выпуск.
www.demokratia.ru/analvst/reviewlaws/
244
Европейский Суд по правам человека. Изб. решения в 2-х томах. М. 2000. Т 1. С. 535.
245
3. Не имеют право избирать и быть избранными граждане,
признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в
местах лишения свободы по приговору суда.
Избирательные права граждан, их активное и пассивное избирательное право регулируется множеством нормативно-правовых актов как общефедерального, так и регионального значения. Самые главные из них: федеральный закон от 19 сентября 1997 года "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ", федеральный закон от 21 июня 1995 года "О выборах в Государственную Думу Федерального собрания РФ" и федеральный закон от 17 мая 1995 года "О выборах Президента РФ".
<< Пред. стр. 7 (из 20) След. >>
Список литературы по разделу