<< Пред.           стр. 43 (из 48)           След. >>

Список литературы по разделу

 
 изумляет. При всей своей дерзости Иозеф любит и даже побаивается Тоблера, из-за денежных затруднений не выплачивающего ему зарплату. Неоплаченные векселя не мешают, однако, Тоблеру сооружать возле своего особняка подземный грот для отдыха, а его жене пользо­ваться услугами первоклассной столичной портнихи.
 В одно из воскресений Иозеф отправляется в столицу развлечься. Славно проведя вечер в одной из пивнушек, он выходит на улицу и видит Вирзиха, сидящего в морозную ночь на скамейке под откры­тым небом. Он отводит его на постоялый двор, вразумляет и застав­ляет написать несколько писем работодателям. Затем он предлагает Вирзиху ходить из конторы в контору и искать места. В одной из них Вирзиху улыбается счастье и он находит работу.
 От Тоблеров постепенно отворачиваются все их бэренсвильские знакомые. Инженер вынужден послать жену, еще не вполне оправив­шуюся от болезни, к своей матери просить причитающуюся ему часть наследства. Госпоже Тоблер удается достать всего четыре тысячи франков. Этих денег хватает лишь для того, чтобы заткнуть рты самым крикливым кредиторам.
 Иозеф улучает благоприятный момент, чтобы поговорить с госпо­жой Тоблер о Сильви. Она откровенно сознается, что не любит дочь, но понимает, что не права, и обещает обращаться с ней мягче. Рож­дество в этом году проходит в особняке очень грустно. Госпожа Тоблер понимает, что семье в скором времени придется продать дом, переехать в город, снять дешевую квартиру, а ее мужу — искать ра­боту.
 Иозеф встречает в деревне Вирзиха, вновь уволенного из-за пьян­ства и мающегося без работы и денег. Он приводит Вирзиха в особ­няк, где госпожа Тоблер разрешает горемыке переночевать. Наутро гнев Тоблера не знает границ. Он оскорбляет Иозефа. Тот просит за­платить ему жалованье. Тоблер приказывает Иозефу убираться вон, затем его ярость уступает место жалобам. Иозеф собирает вещи и вместе с Вирзихом уходит от Тоблеров...
 Е. В. Семина
 
 
 Макс Фриш (Мах Frisch) 1911-1992
 Дон Жуан, или Любовь к геометрии (Don Juan, oder Die Liebe zur Geometrie) Комедия (1953)
 Действие разворачивается в Севилье в «эпоху красивых костюмов». Отец Дон Жуана, Тенорио, сетует отцу Диего на то, что его сын, двадцатилетний молодой человек, совершенно не интересуется жен­щинами. Душа его всецело принадлежит геометрии. И даже в пуб­личном доме он играет в шахматы. Разговор этот происходит во время маскарада, предшествующего свадьбе Дон Жуана и донны Анны, дочери дона Гонсало, командора Севильи. Дон Гонсало пообе­щал свою дочь Дон Жуану как герою Кордовы: тот измерил длину вражеской крепости, чего не смог сделать никто другой.
 Входит пара в масках. Девушка целует руки молодому человеку, уверяя, что узнала их; она видела, как Дон Жуан играл в шахматы в публичном доме, и она, Миранда, полюбила его. Молодой человек уверяет, что он не Дон Жуан. Увидев за колонной настоящего Дон Жуана, Миранда убегает. Дон Жуан признается молодому человеку, который оказывается его другом Родериго, что, пока свободен, хочет уехать, потому что не может поклясться донне Анне в вечной любви,
 639
 
 
 он мог бы полюбить любую встречную девушку. Сказав это, Дои Жуан скрывается в темном парке.
 Входят отец Диего и донна Анна без масок. После недолгого раз­говора со священником, в котором девушка признается, что боится выходить замуж, она перепрыгивает через балюстраду, через которую незадолго перед тем перепрыгнул Дон Жуан, и исчезает в темном парке, чтобы не встретиться с Дон Жуаном.
 Миранда тем временем рыдает перед Селестиной, хозяйкой пуб­личного дома, признаваясь ей в безумной любви к Дон Жуану. Селестина сердится и говорит, что шлюхи «душевностью не торгуют» и влюбляться не должны, но Миранда не может себя побороть.
 На следующий день донна Инее, подружка невесты, причесывает донну Анну, сидящую в подвенечном платье. Все волосы у той влаж­ные, в них попадается трава и земля. Донна Анна рассказывает донне Инее, что ночью в парке встретила юношу, и впервые познала с ним любовь. Только его одного она считает своим женихом и с нетерпе­нием ждет ночи, чтобы, как договорились молодые люди, вновь встретиться в парке.
 Дон Гонсало и отец Диего торопят девушек. Свадьба начинается. Входят донна Эльвира, мать невесты, отец Дон Жуана, дон Родериго, три кузена невесты и остальные. Когда с донны Анны снимают фату, Дон Жуан теряет дар речи. На вопрос отца Диего, готов ли Дон Жуан поклясться в том, что, пока он жив, его сердце останется вер­ным любви к донне Анне, Дон Жуан отвечает, что не готов. Вчера ночью они с донной Анной случайно встретились в парке и полюбили друг друга, и сегодня ночью Дон Жуан хотел ее похитить. Но он никак не ожидал, что девушка окажется его невестой, той, которая должна была ждать одного его. Теперь он не знает, кого на самом деле любит, и уже даже себе не верит. Он не хочет давать ложную клятву и желает уйти. Дон Гонсало собирается вызвать его на дуэль. Донна Эльвира пытается его успокоить. Дон Жуан уходит, а донна Анна напоминает ему о предстоящем свидании. Ее отец бросается в погоню за женихом, приказывает трем кузенам окружить парк и спустить всех собак. Все, кроме донны Эльвиры, уходят. Она считает, что Дон Жуан просто чудо. Вбегает сам виновник скандала, он грозит убить всю свору и вовсе не собирается жениться. Донна Эльвира ув­лекает его в свою спальню. Вернувшийся Тенорио видит, как донна Эльвира и Дон Жуан, обнявшись, убегают. Тенорио в ужасе. С ним случается сердечный удар, и он умирает.
 640
 
 
 Селестина тем временем наряжает Миранду в свадебное платье. Миранда хочет предстать перед Дон Жуаном в облике донны Анны. Пусть он только раз в жизни примет ее за свою невесту, опустится перед ней на колени и поклянется, что любит только это лицо — лицо донны Анны, ее лицо. Селестина же уверена, что Миранду по­стигнет неудача.
 В предрассветные сумерки Дон Жуан сидит на ступеньках лестни­цы и ест куропатку. Вдали слышен лай собак. Входит дон Родериго. Он всю ночь блуждал по парку в надежде разыскать друга, пока тот прыгал из спальни в спальню. У пруда он видел его невесту, она то часами сидела неподвижно, то потом вдруг срывалась с места и бро­дила по берегу. Она уверена, что Дон Жуан на маленьком островке, и ее невозможно разубедить. Родериго считает, что Дон Жуану необхо­димо с ней поговорить. Дон Жуан же сейчас не может говорить о чувствах, которых не испытывает. Единственное, что он сейчас чувст­вует, — это голод. Заслышав шум шагов, друзья прячутся.
 Входят трое кузенов, они все в крови, оборванны и обессиленны. Дон Гонсало узнает от них, что у них не было другого выхода и они убили собак, потому что псы на них набросились. Дон Гонсало в ярости. Он намерен отомстить Дон Жуану еще и за смерть собак.
 Дон Жуан собирается сейчас же покинуть замок, ибо он страшит­ся «трясины чувств». Он признается, что благоговеет лишь перед гео­метрией, ибо перед гармонией линий рассыпаются в прах все чувства, что так часто смущают людские сердца. В геометрии не бы­вает капризов, из которых слагается человеческая любовь. Что спра­ведливо сегодня, справедливо и завтра, и все останется таким же справедливым, когда его уже не будет. Он уезжает и уверен, что его невесту утешит другой, и на прощание сообщает другу, что провел ночь у его невесты, донны Инес. Родериго не верит. Жуан говорит, что пошутил. Родериго сознается, что если бы это оказалось правдой, то убил бы себя.
 По лестнице спускается женщина, одетая в белое, лицо ее скрыто черной вуалью. Дон Жуан удивлен, зачем она пришла, ведь он же бросил ее. Он сообщает ей, думая, что перед ним донна Анна, что провел ночь у ее матери, потом посетил вторую спальню, затем тре­тью. Все женщины в объятиях мужчины одинаковы, но у третьей женщины было то, чего никогда не будет у всех остальных: она была невестой его единственного друга. Донна Инес и Дон Жуан до самых петухов вкушали сладость собственной низости. Родериго в смятении убегает. Дон Жуан видит, что донна Анна все еще верит в его лю-
 641
 
 
 бовь, и прощает его. Дон Жуан убежден теперь, что они потеряли друг друга, чтобы вновь встретиться, и теперь всю жизнь будут вмес­те, мужем и женой.
 Входит дон Гонсало и сообщает, что дон Родериго только что за­колол себя, и перед смертью проклял Дон Жуана. Дон Гонсало хочет драться с Дон Жуаном, но тот, потрясенный вестью, раздраженно от­махивается от шпаги дона Гонсало, как от назойливой мухи. Дон Гонсало, сраженный молниеносным ударом, умирает. Входит отец Диего, держа в руках тело утопившейся донны Анны.
 Другая невеста снимает фату, и Дон Жуан видит, что это Миран­да. Он просит похоронить бедное дитя, но не крестится и не плачет. Теперь он больше ничего не боится и намерен посостязаться с небе­сами.
 В следующем акте Дон Жуану уже тридцать три года, к этому времени он убил многих мужей, которые подкарауливали его и сами лезли на шпагу. Вдовушки же охотились на Дон Жуана, чтобы он их утешил. Слава о нем гремит по всей Испании. Все это Дон Жуану опротивело, он решает изменить свою жизнь, приглашает епископа и уговаривает его дать ему келью в мужском монастыре с видом на горы, где бы он спокойно мог заниматься геометрией. В обмен на это он предлагает распустить молву по всей стране, что его, заядлого грешника, поглотил Ад. Для этого он приготовил все декорации: под­купил Селестину, которая переоделась статуей командора для того, чтобы взять Дон Жуана за руку и спуститься с ним в заранее обу­строенный люк, откуда пойдет дым, а также пригласил свидетель­ниц — нескольких соблазненных им дам. Епископ оказывается доном Бадьтасаром Лопесом, одним из обманутых мужей, и убеждает пришедших дам, что все происходящее у них на глазах — чистый спектакль. Они не верят ему и в страхе крестятся. Слух о смерти Дон Жуана благополучно разносится по стране, а дон Лопес, безре­зультатно попытавшийся доказать, что это ложь, накладывает на себя руки.
 Дон Жуан вынужден согласиться с предложением Миранды, те­перь герцогини Рондской, владелицы сорокачетырехкомнатного замка, жениться на ней и жить за оградой ее замка, чтобы никто его не видел. В конце концов Миранда сообщает Дон Жуану, что у нее будет от него ребенок.
 Е. В. Семина
 642
 
 
 Хомо Фабер (Homo Faber) Роман. (1957)
 События разворачиваются в 1957 г. Вальтер Фабер, пятидесятилетний инженер, швейцарец по происхождению, работает в ЮНЕСКО и за­нимается налаживанием производственного оборудования в промышленно отсталых странах. По работе ему приходится часто путешествовать. Он вылетает из Нью-Йорка в Каракас, однако его самолет из-за неполадок в моторе вынужден совершить аварийную посадку в Мексике, в пустыне Тамаулипас.
 За те четыре дня, что Фабер проводит вместе с остальными пасса­жирами в раскаленной пустыне, он сближается с немцем Гербертом Хенке, который летит к своему брату, управляющему табачной план­тацией фирмы «Хенке-Бош», в Гватемалу. В разговоре неожиданно выясняется, что братом Герберта является не кто иной, как Иоахим Хенке, близкий друг молодости Вальтера Фабера, о котором он ниче­го не слышал уже около двадцати лет.
 До второй мировой войны, в середине тридцатых годов, Фабер встречался с девушкой по имени Ганна. Их связывало в те годы силь­ное чувство, они были счастливы. Ганна забеременела, но по личным мотивам и, в определенной степени, из-за нестабильности политичес­кой ситуации в Европе сказала Фаберу, что рожать не будет. Друг Фабера врач Иоахим должен был сделать Ганне операцию по пре­рыванию беременности. Вскоре после этого Ганна сбежала из мэрии, где должна была зарегистрировать свой брак с Фабером. Фабер поки­нул Швейцарию и один уехал по работе в Багдад, в длительную ко­мандировку. Произошло это в 1936 г. В дальнейшем о судьбе Ганны ему ничего не было известно.
 Герберт сообщает, что после отъезда Фабера Иоахим женился на Ганне и у них родился ребенок. Однако через несколько лет они раз­велись. Фабер делает некоторые подсчеты и приходит к выводу, что родившийся у них ребенок не его. Фабер принимает решение присо­единиться к Герберту и навестить своего давнего друга в Гватемале.
 Добравшись после двухнедельного путешествия до плантации, Гер­берт и Вальтер Фабер узнают, что за несколько дней до их приезда Иоахим повесился. Они предают его тело земле, Фабер уезжает об­ратно в Каракас, а Герберт остается на плантации и вместо брата становится ее управляющим. Завершив наладку оборудования в Кара­касе, перед отлетом на коллоквиум в Париж Фабер возвращается в
 643
 
 
 Нью-Йорк, где живет большую часть времени и где его поджидает Айви, его любовница, весьма навязчивая замужняя молодая особа, к которой Фабер не питает сильных чувств. Пресытившись за короткий срок ее обществом, он решает изменить свои планы и, вопреки обыкновению, чтобы скорее расстаться с Айви, выезжает из Нью-Йорка на неделю раньше намеченного срока и добирается до Европы не на самолете, а на теплоходе.
 На борту теплохода Фабер знакомится с молоденькой рыжеволо­сой девушкой. После обучения в Йельском университете Сабет (или Элисабет — так зовут девушку) возвращается к матери в Афины. Она планирует добраться до Парижа, а затем автостопом поездить по Европе и закончить свое путешествие в Греции.
 На теплоходе Фабер и Сабет много общаются и, несмотря на большую разницу в возрасте, между ними зарождается чувство при­вязанности, позже перерастающее в любовь. Фабер даже предлагает Сабет выйти за него замуж, хотя прежде не мыслил связать свою жизнь с какой-либо женщиной. Сабет не принимает его предложе­ния всерьез, и после прибытия теплохода в порт они расстаются.
 В Париже они случайно встречаются вновь, посещают оперу, и Фабер решает сопровождать Сабет в поездке по югу Европы и тем самым избавить ее от возможных неприятных случайностей, связан­ных с путешествием автостопом. Они заезжают в Пизу, Флоренцию, Сиену, Рим, Ассизи. Невзирая на то что Сабет таскает Фабера по всем музеям и историческим достопримечательностям, до которых он не охотник, Вальтер Фабер счастлив. Ему открылось неведомое доселе чувство. Между тем время от времени у него появляются неприятные ощущения в области желудка. Поначалу это явление почти его не беспокоит.
 Фабер не в состоянии объяснить себе, почему после встречи с Сабет, глядя на нее, он все чаще начинает вспоминать Ганну, хотя очевидного внешнего сходства между ними не существует. Сабет же часто рассказывает Вальтеру о своей матери. Из разговора, состояв­шегося между ними в конце их путешествия, выясняется, что Ганна и есть мать Элисабет Пипер (фамилия второго мужа Ганны). Вальтер постепенно начинает догадываться, что Сабет — его дочь, тот ребе­нок, которого он не хотел иметь двадцать лет назад.
 Недалеко от Афин, в последний день их путешествия, Сабет, ле­жащую на песке у моря, пока Фабер плавает в пятидесяти метрах от берега, жалит змея. Она встает, идет вперед и, падая с откоса, ударя­ется головой о камни. Когда Вальтер подбегает к Сабет, та уже лежит
 644
 
 
 без сознания. Он доносит ее до шоссе и сначала на повозке, а затем на грузовике доставляет девушку в больницу в Афины. Там он встре­чается с чуть постаревшей, но по-прежнему прекрасной и умной Ганной. Она приглашает его к себе в дом, где живет одна с дочерью, и почти всю ночь напролет они рассказывают друг другу о тех двадцати годах, что провели порознь.
 На следующий день они вместе идут в больницу к Сабет, где им сообщают, что сделанная вовремя инъекция сыворотки принесла свои плоды и жизнь девушки вне опасности. Затем едут к морю, чтобы за­брать вещи Вальтера, которые он оставил там накануне. Вальтер уже помышляет о том, чтобы найти работу в Греции и жить вместе с Ганной.
 На обратном пути они покупают цветы, возвращаются в больни­цу, где им сообщают, что их дочь умерла, но не от укуса змеи, а от перелома основания черепа, который произошел в момент падения на каменистый склон и не был диагностирован. При верном диагнозе ее нетрудно было бы спасти с помощью хирургического вмешатель­ства.
 После смерти дочери Фабер на некоторое время летит в Нью-Йорк, затем в Каракас, заезжает на плантацию к Герберту. За два месяца, прошедших с их последней встречи, Герберт утратил всякий интерес к жизни, очень изменился как внутренне, так и внешне.
 После посещения плантации он вновь заезжает в Каракас, но не может принимать участия в установке оборудования, поскольку из-за сильных болей в желудке вынужден все это время пролежать в боль­нице.
 Проездом из Каракаса в Лиссабон Фабер оказывается на Кубе. Его восхищают красота и открытый нрав кубинцев. В Дюссельдорфе он посещает правление фирмы «Хенке-Бош» и хочет продемонстриро­вать ее руководству снятый им фильм о смерти Иоахима и состоянии дел на плантации. Катушки с фильмами еще не подписаны (их много, так как он не расстается со своей камерой), и во время пока­за ему то и дело вместо нужных фрагментов под руку попадаются пленки с Сабет, вызывающие сладостно-горькие воспоминания.
 Добравшись до Афин, Фабер идет в больницу на обследование, где его оставляют до самой операции. Он понимает, что у него рак же­лудка, но именно теперь ему, как никогда прежде, хочется жить. Ганна сумела простить Вальтера за свою дважды исковерканную им жизнь. Она регулярно навещает его в больнице.
 645
 
 
 Ганна сообщает Вальтеру, что продала свою квартиру и собиралась покинуть Грецию навсегда, чтобы пожить год на островах, где жизнь дешевле. Однако в самый последний момент она поняла, насколько бессмыслен ее отъезд, и сошла с теплохода. Живет она в пансионе, в институте больше не работает, поскольку, когда собиралась уезжать, уволилась, а ее помощник занял ее место и добровольно не собирает­ся его оставлять. Теперь она работает гидом в археологическом музее, а также по Акрополю и Суниону.
 Ганна все время спрашивает Вальтера, почему Иоахим повесился, рассказывает ему о своей жизни с Иоахимом, о том, почему их брак распался. Когда родилась ее дочь, она ничем не напоминала Ганне Фабера, это был только ее ребенок. Иоахима она любила именно по­тому, что он не был отцом ее ребенка. Ганна убеждена, что Сабет никогда не появилась бы на свет, если бы они с Вальтером не расста­лись. После отъезда Фабера в Багдад Ганна поняла, что хочет иметь ребенка одна, без отца. Когда девочка подросла, отношения между Ганной и Иоахимом стали осложняться, потому что Ганна считала себя последней инстанцией во всех вопросах, касающихся девочки. Он все больше мечтал об общем ребенке, который вернул бы ему по­ложение главы семейства. Ганна собиралась вместе с ним уехать в Ка­наду или Австралию, но, будучи полуеврейкой немецкого проис­хождения, не хотела больше производить на свет детей. Она сделала себе операцию стерилизации. Это ускорило их развод.
 Расставшись с Иоахимом, она скиталась вместе с ребенком по Ев­ропе, работала в разных местах: в издательствах, на радио. Ничто не казалось ей трудным, если речь шла о дочери. Однако она не избало­вала ее, для этого Ганна была слишком умна.
 Ей довольно трудно было отпустить Сабет одну путешествовать, пусть всего лишь на несколько месяцев. Она всегда знала, что когда-нибудь ее дочь все же покинет родной дом, но даже не могла пред­видеть, что в этом путешествии Сабет встретится со своим отцом, который все погубит.
 Перед тем как Вальтера Фабера увозят на операцию, она со слеза­ми просит у него прощения. Ему больше всего на свете хочется жить, ибо существование наполнилось для него новым смыслом. увы, слиш­ком поздно. С операции ему уже не суждено вернуться.
 Е. В. Семина
 646
 
 
 Назову себя Гантенбайн (Mein Name sei Gantenbein) Роман (1964)
 Сюжет распадается на отдельные истории, и каждая из них имеет несколько вариантов. Так, например, образ повествователя раздваива­ется на два различных образа, Эндерлина и Гантенбайна, олицетворя­ющих возможные для повествователя варианты его существования. Автор не дает «досмотреть» судьбы своих героев до их естественного конца. Дело не столько в них, сколько в истинной сути человека, как такового, сокрытой за «невидимым», в «возможном», лишь часть ко­торого выходит на поверхность и находит реальное воплощение в действительности.
 Повествователь примеряет своему герою истории, как платья. Роман начинается с того, что Эндерлин попадает в автомобильную аварию и чуть не сбивает одиннадцать школьников. Сидя за рулем, он, очевидно, задумался о приглашении прочесть несколько лекций в Гарварде, которое он получил незадолго до того. У него пропадает желание выступать перед знакомыми и всеми окружающими в роли сорокалетнего доктора философии, и он решает изменить свой образ, выбирает для себя новую роль — роль слепого, и нарекает себя Гантенбайном. Он приобретает все атрибуты слепого: очки, палочку, желтую нарукавную повязку и свидетельство слепого, которое дает ему легальную возможность закрепиться в социуме в этом образе. Отныне он видит в людях то, что они никогда не позволили бы ему увидеть, не считай они его слепым. Перед ним открывается истинная суть всех тех, с кем он общается, кого он любит. Его темные очки становятся неким элементом, расщепляющим правду и ложь. Людям удобно общаться с тем, перед кем им не нужно надевать на себя маску, кто не видит лишнего.
 Изображая из себя слепого, Гантенбайн пытается освободиться, в частности, от пошлой ревности, свойственной ему прежде. Ведь сле­пой не видит, не видит многого: взглядов, улыбок, писем, тех, кто на­ходится рядом с его любимой женщиной. Меняется его внешность, но изменяется ли при этом его суть?
 Эндерлин долго колеблется, прежде чем начать играть роль Ган­тенбайна. Он представляет себе свою будущую жизнь, если все пой­дет по-прежнему. Одним дождливым днем он сидит в баре и ждет прихода некоего Франтишека Свободы, которого прежде никогда не
 647
 
 
 видел. Вместо него приходит его жена, синеглазая, черноволосая жен­щина лет тридцати, очень привлекательная, и предупреждает Эндерлина, что муж ее прийти не сможет, поскольку в данный момент находится в служебной командировке в Лондоне. Они довольно долго беседуют, вечером собираются вместе пойти в оперу, однако из ее дома, куда он заезжает за ней перед началом спектакля, они так и не выходят. Проведя ночь вместе, они клянутся друг Другу, что эта исто­рия останется без продолжения, не будет ни писем, ни звонков.
 На следующий день Эндерлину уже нужно улетать из этого незна­комого ему города и действительно навсегда расстаться с женщиной, к которой у него начинает зарождаться истинное чувство. Он едет в аэропорт. Его сознание раздваивается. Одному внутреннему «я» хо­чется уехать, другому — остаться. Если он уезжает, эта история за­вершается, если остается, то становится его жизнью. Предположим, он остается. Через месяц жена Свободы, зовут ее, к примеру, Лиля, признается своему мужу, что безумно любит другого. Теперь судьба Эндерлина во многом зависит от поведения Свободы, этого высочен­ного, широкоплечено белобрысого чеха с намечающейся лысиной, как его представляет себе Эндерлин. Если тот ведет себя умно, с до­стоинством, уезжает на месяц на курорт, дает Лиле возможность и время все взвесить и возвращается без упреков, поражая ее своей му­жественностью и романтичностью, она, возможно, остается с ним. Или же все-таки расстается и начинает совместную жизнь с Эндерлином. Какой может быть эта жизнь?
 Возможно, что познакомился с Лилией он уже тогда, когда стад изображать слепого. Он живет на ее содержании. Она не знает, что у него есть свой собственный счет в банке и что, когда она этого не за­мечает, он оплачивает штрафы, квитанции, занимается машиной, по­купает ей ко дню рождения, якобы из своих карманных средств, которые дает ему Лиля, такие подарки, каких сама она никогда бы себе не позволила. Таким образом в семье решен материальный во­прос, когда работающая, самостоятельная женщина чувствует себя действительно самостоятельной. Предположим, Лиля по профессии актриса, большая актриса. Она прелестна, талантлива, но несколько беспорядочна — никогда не убирает в квартире и не моет посуду. В ее отсутствие Гантенбайн тайком приводит квартиру в порядок, а Лиля верит в волшебных гномов, благодаря которым беспорядок уничтожается сам по себе.
 Он ходит с ней по ателье, беседует о ее нарядах, тратит на это столько времени, сколько никогда не тратит ни один мужчина. Он
 648
 
 
 присутствует в театре на репетициях, поддерживает ее морально, да­ет нужные советы по поводу ее игры и по поводу постановки пьесы.
 Встречая Лилю в аэропорту, когда она возвращается с очередных гастролей, он никогда не спрашивает ее о том мужчине, всегда одном и том же, который помогает ей подносить чемоданы, ведь он не может его видеть. Гантенбайн никогда не спрашивает Лилю о тех письмах, что приходят ей регулярно по три раза в неделю в конвер­тах с датскими марками.
 Лиля счастлива с Гантенбайном.
 Однако у Гантенбайна может и не хватить выдержки. В один пре­красный вечер он может открыться Аиде, сказать ей, что он не сле­пой, что он всегда все видел, и потребовать у нее ответа об этом мужчине из аэропорта, о письмах. Он трясет Лилю, она рыдает. Затем Гантенбайн просит прощения. У них начинается новая жизнь. Вернувшись с очередных гастролей, Лиля рассказывает Гантенбайну об одном юнце, который нагло за ней ухаживал и даже хотел на ней жениться. Затем приходят телеграммы от него с сообщением, что он приезжает. Сцены и выяснения отношений между Гантенбайном и Лилей. С тех пор как Гантенбайн перестает играть роль слепого, он становится невозможным. Он в беспокойстве. Они откровенно разго­варивают. Гантенбайн и Лиля близки друг Другу, как давно уже не были. Пока в одно прекрасное утро не раздается звонок в дверь.
 На пороге — молодой человек, которого, как Гантенбайну кажет­ся, он узнает, хотя прежде ни разу его не видел. Он проводит его в спальню к Лиле, будучи уверен, что это тот самый навязчивый хлыщ, который слал Лиле телеграммы. Лиля просыпается и кричит на Ган­тенбайна. Тот запирает Лилю с молодым человеком в спальне на ключ, а сам уезжает. Затем, когда у него закрадывается сомнение, дей­ствительно ли это тот самый молодой человек, он возвращается домой. Лиля — в синем халатике, дверь в спальню выломана, молодой человек оказывается студентом-медиком, мечтающим о сцене и при­шедшим посоветоваться с Лилей. Когда за тем захлопывается дверь, Лиля сообщает, что уходит; она не может жить с сумасшедшим. Это понятно. Нет, Гантенбайн предпочитает остаться в роли слепого.
 Однажды он приходит в гости к Эндерлину. Образ жизни Эндерлина очень изменился. У него богатый дом, роскошные машины, слуги, прекрасная мебель, драгоценности. Деньги так и текут к нему в руки. Эндерлин что-то рассказывает Гантенбайну, чтобы тот его понял. Почему же Гантенбайн ничего не говорит? Он только заставля­ет Эндерлина видеть все, о чем тот умалчивает. Они не друзья больше.
 649
 
 
 Повествователь произвольно меняет профессию Лили. Теперь Лиля не актриса, а научный работник. Она не брюнетка,, а блондин­ка, у нее другой лексикон. Гантенбайна она иногда пугает, по край­ней мере на первых порах. Лилю почти не узнать. Она высказывает то, о чем актриса умалчивает, и умолкает в тех случаях, когда актриса высказывается. Другие интересы, другой круг друзей. Те же только принадлежности в ванной, которые Гантенбайн видит. Или же Лиля — итальянская графиня, за много веков отвыкшая, чтобы на нее кричали, завтракает в постели. Даже те люди, с которыми она встречается, приобретают свой стиль. Гантенбайн выглядит как граф. К обеду Лилю можно ждать часами, она живет в своем собственном времени, и посягать на него кому бы то ни было не имеет смысла. Гантенбайн не выносит, когда Лиля целыми днями спит. Прислугой делается все, чтобы Гантенбайн не сердился. Лакей Антонио делает все, чтобы присутствие графини, которой Гантенбайн не видит, хотя бы было слышно: пододвигает коленом ее кресло, расставляет чашки и так далее. Когда лакей уходит, Гантенбайн разговаривает с отсутст­вующей графиней. Он спрашивает ее о том, кто у нее есть, кроме него, что у нее с Нильсом (предполагаемое имя датчанина), говорит, что однажды прочел письмо из Дании... Что может ответить ему гра­финя?.. Графиня, которая спит?
 Где же настоящая Лиля? И что же, собственно, было в жизни ге­роя, которая подходит к концу? Один мужчина любит одну женщи­ну. Эта женщина любит другого мужчину, первый мужчина любит другую женщину, которую опять-таки любит другой мужчина: весьма обыкновенная история, у которой концы с концами никак не схо­дятся...
 Помимо основных персонажей в ткани повествования всплывают как вымышленные, так и подлинные истории второстепенных персо­нажей. Затрагиваются вопросы морали, мировой ситуации в сфере политики и экологии. Всплывает тема смерти. Один человек ошибоч­но считает, что жить ему остается один год. Как меняется его жизнь в связи с этим заблуждением? Другой читает в газете собственный некролог. Для всех и даже для себя он мертв, поскольку присутствует на собственных похоронах. Что остается от его судьбы, жизни, свя­зей, роли, которую он привык играть? Что остается от него самого? Кто он теперь?
 Е. В. Семина
 
 
 Фридрих Дюрренматт (Friedrich Durrenmatt) 1921-1990
 Судья и его палач (Der Richter und sein Henker) Роман (1950-1951)
 Утром 3 ноября 1948 г. Альфонс Кленен, полицейский из Тванна, на­тыкается на синий «мерседес», стоящий на обочине дороги в направ­лении местечка Аамбуэн. В машине он обнаруживает труп убитого накануне ночью выстрелом в висок из револьвера лейтенанта поли­ции города Берна, Ульриха Шмида. Он доставляет убитого в полицей­ское управление, где тот работал.
 Вести расследование поручается пожилому комиссару Берлаху, ко­торый берет себе в помощники некоего Тшанца, сотрудника того же управления. Прежде Берлах долго жил за границей, был одним из ве­дущих криминалистов в Константинополе, а потом в Германии, но еще в 1933 г. вернулся на родину.
 Прежде всего Берлах приказывает держать историю с убийством в тайне, несмотря на несогласие своего шефа Лютца. В то же утро он отправляется на квартиру к Шмиду. Там он обнаруживает папку уби­того с документами, но пока никому о ней не рассказывает. Когда на следующее утро к нему в кабинет является вызванный им Тшанц, Берлаху на мгновение кажется, что он видит перед собой покойного
 651
 
 
 Шмида, так как Тшанц одет точно так же, как Шмид. Берлах гово­рит своему помощнику, что догадывается, кто убийца, но открыть его имя Тшанцу отказывается. Тшанц сам должен найти разгадку.
 От фрау Шенлер, у которой Шмид снимал комнату, Тшанц узна­ет, что в дни, помеченные в календаре буквой «Г», по вечерам ее жилец надевал фрак и уезжал из дому. Тшанц и Берлах отправляются на место преступления. Тшанц останавливает машину перед поворо­том на дорогу из Тванна в Ламбуэн и выключает фары. Он надеется, что там, где Шмид был в среду, и сегодня устраивается прием, и рас­считывает поехать вслед за машинами, которые будут направляться на этот прием. Так и происходит.
 Оба полицейских выходят недалеко от дома некоего Гастмана, бо­гатого, окруженного почетом горожанина. Они решают обойти дом с разных сторон и для этого разделяются. На том самом месте, где Берлах уже должен встретиться со своим коллегой, на него нападает огромная собака. Однако подоспевший вовремя Тшанц спасает Берлаху жизнь, пристрелив животное. Звук выстрела заставляет гостей Гастмана, слушающих в это время Баха в исполнении известного пиа­ниста, прильнуть к окнам. Они возмущены поведением незнакомцев. Поговорить с ними из дома выходит национальный советник, пол­ковник фон Шенди, являющийся одновременно и адвокатом Гастма­на. Он удивлен тем, что полицейские связывают его клиента с убийством Шмида, и уверяет, что никогда человека с таким именем не встречал, но просит все же дать ему фотографию убитого. Он обе­щает, что на следующий день заедет в полицейское управление Берна.
 Тшанц отправляется получить у местных полицейских сведения о Гастмане. Берлах, у которого все время болит желудок, направляется в ближайший ресторан. Пообщавшись с коллегами, Тшанц идет на­встречу Берлаху, но в ресторане комиссара не находит, садится в ма­шину и уезжает. На том месте, где произошло преступление, от скалы отделяется тень человека и машет рукой, прося остановить ма­шину. Тшанц непроизвольно тормозит, но уже в следующее мгнове­ние его пронзает ужас: ведь, вероятно, то же самое произошло и со Шмидом в ночь его убийства. В приближающейся фигуре он узнает Берлаха, однако волнение его от этого не проходит. Оба смотрят друг другу в глаза, затем Берлах садится в машину и просит ехать дальше.
 У себя дома Берлах, оставшись один, вынимает из кармана ре­вольвер, хотя перед этим сказал Тшанцу, что не носит оружия, и, сняв пальто, разматывает несколько слоев ткани, которыми обернута его рука — так обычно делают, обучая служебных собак.
 652
 
 
 На следующее утро к Лютцу, шефу Берлаха, является адвокат Гастмана, полковник фон Шенди. Он запугивает Лютца, который обязан полковнику своим продвижением по службе. Он сообщает Лютцу, что Шмид, по всей вероятности, был шпионом, поскольку яв­лялся на вечера под вымышленным именем. Он утверждает, что свя­зывать убийство с именем Гастмана ни в коем случае нельзя, так как это грозит международным скандалом, ибо на вечерах Гастмана крупные промышленники Швейцарии встречаются с дипломатами высокого полета некоей державы и ведут там деловые переговоры, что не должно стать предметом гласности. Лютц соглашается оста­вить его клиента в покое.
 Вернувшись с похорон Шмида, Берлах застает в своем доме листа­ющего палку Шмида некоего человека, спокойного, замкнутого, с глубоко запавшими глазами на широком скуластом лице. Берлах уз­нает в нем старого своего знакомого, который теперь живет под фа­милией Гастман. Сорок лет назад в Турции они заключили пари. Гастман обещал, что в присутствии Берлаха совершит преступление, а тот не сможет его уличить. Через три дня так и произошло. Гастман сбросил человека с моста, а потом выдал его смерть за самоубийство. Берлах не смог доказать его вины. Их состязание длится уже сорок лет и, несмотря на криминалистический талант Берлаха, каждый раз заканчивается не в его пользу. Перед уходом Гастман забирает с собой палку Шмида, который, как выясняется, был подослан Берлахом следить за Гастманом. В этой папке содержатся компрометирую­щие Гастмана документы, без которых комиссар вновь оказывается бессильным против своего противника. Перед уходом тот просит Берлаха не ввязываться в это дело.
 После ухода гостя с Берлахом случается желудочный приступ, но он все же вскоре отправляется в управление, а оттуда вместе с Тшанцем — к писателю, одному из знакомых Гастмана. Берлах строит бе­седу с писателем так, что Тшанц выходит из себя. Тшанц всем своим видом показывает, что уверен в вине Гастмана, но Берлах не реагиру­ет на его высказывания. На обратном пути речь между обоими поли­цейскими заходит о Шмиде. Берлаху приходится выслушивать полные негодования выпады Тшанца против Шмида, который во всем его обходил. Теперь Тшанцу решительно необходимо найти убийцу, поскольку, по его мнению, это его единственный шанс обра­тить на себя внимание начальства. Он уговаривает Берлаха упросить Лютца разрешить ему встретиться с Гастманом. Комиссар, однако,
 653
 
 
 уверяет, что он ничего не может поделать, ибо Лютц не настроен вмешивать Гастмана в дело об убийстве.
 После поездки Берлах идет к своему врачу, который сообщает ему, что не позже чем через три дня ему необходимо сделать опера­цию.
 В эту же ночь кто-то в коричневых перчатках, проникнув в дом к Берлаху, пытается его убить, однако сделать это ему не удается, и преступник скрывается. Через полчаса Берлах вызывает к себе Тшан­ца. Ему он сообщает, что на несколько дней уезжает на лечение в горы.
 Утром возле его подъезда останавливается такси. Когда машина отъезжает, Берлах обнаруживает, что он не один. Рядом сидит Гаст-ман в коричневых перчатках. Он еще раз требует, чтобы Берлах пре­кратил расследование. Тот, однако, отвечает, что на этот раз соби­рается доказать виновность Гастмана в преступлении, которого он не совершал, и что вечером к Гастману от него придет палач.
 Вечером в поместье к Гастману является Тшанц и убивает хозяина вместе с двумя его слугами. Лютц даже рад, что теперь ему не при­дется вмешиваться в дипломатические передряги. Он уверен, что Гастман и был убийцей Шмида, а Тшанца намерен повысить в долж­ности.
 Берлах приглашает Тшанца к себе на ужин и сообщает ему, что Тшанц и есть истинный убийца Шмида. Он вынуждает самого его в этом сознаться. Пули, найденные близ убитого Шмида и в теле соба­ки, идентичны. Тшанц знал, что Шмид занимается Гастманом, но не знал, по какой причине. Он даже нашел папку с документами и решил заняться этим делом сам, а Шмида убить, чтобы успех достал­ся ему одному. Это именно он ночью хотел убить Берлаха и похитить папку, но он не знал, что еще утром ее забрал Гастман. Тшанц поду­мал, что ему будет нетрудно уличить Гастмана в убийстве Шмида, и был прав. А теперь он получил все, что хотел: успех Шмида, его должность, его машину (Тшанц приобрел ее в рассрочку) и даже его девушку. Берлах обещает, что не выдаст его полиции, при условии, что Тшанц исчезнет навсегда из поля его зрения.
 Той же ночью Тшанц разбивается на своей машине. Берлах же идет на операцию, после которой жить ему остается всего год.
 Е. В. Семина
 654
 
 
 Визит старой дамы (Der Besuch der alten Dame) Трагикомедия (1955)
 Действие происходит в захолустном швейцарском городке Гюллене в 50-е гг. XX в. В городок приезжает старая мультимиллионерша Клара Цаханассьян, урожденная Вешер, бывшая жительница Гюллена. Не­когда в городке работало несколько промышленных предприятий, но один за другим они обанкротились, и городок пришел в полнейшее запустение, а его жители обнищали. Обитатели Гюллена возлагают большие надежды на приезд Клары. Они рассчитывают, что она оста­вит родному городу несколько миллионов на его обновление. «Обра­батывать» гостью, пробуждать в ней ностальгию по былым временам, проведенным ею в Гюллене, жители города доверяют шестидесяти­летнему бакалейщику Иллу, с которым у Клары в юности был роман.
 Чтобы сойти в городе, в котором редко останавливаются поезда, Клара срывает стоп-кран и появляется перед жителями в окружении целой свиты своих приближенных, состоящей из ее седьмого мужа, дворецкого, двух громил, все время жующих жвачку и несущих ее паланкин, горничных и двух слепцов Коби и Лоби. У нее нет левой ноги, которую она потеряла в автокатастрофе, и правой руки, утра­ченной в авиакатастрофе. Обе эти части тела заменяют первокласс­ные протезы. За ней следует багаж, состоящий из огромного количества чемоданов, клетки с черным барсом и гроба. Клара прояв­ляет интерес к полицейскому, любопытствуя, умеет ли он закрывать глаза на то, что происходит в городе, и священнику, спрашивая его, отпускает ли он грехи приговоренным к смерти. На его ответ, что в стране смертная казнь отменена, Клара высказывает мнение, что ее, вероятно, снова придется ввести, чем повергает жителей Гюллена в недоумение.
 Клара решает вместе с Иллом обойти все те места, где некогда бурлила их страсть: Петеров сарай, Конрадов лес. Тут они целовались и любили друг друга, а потом Илл женился на Матильде Блюмхард, точнее, на ее молочной лавке, а Клара вышла замуж за Цаханассьяна, за его миллиарды. Тот нашел ее в гамбургском публичном доме. Клара курит. Илл мечтает о возврате давно минувших дней и просит Клару помочь родному городу материально, что она и обещает сде­лать.
 Они возвращаются из леса в город. На праздничном обеде, устро­енном бургомистром, Клара объявляет, что подарит Гюллену милли-
 655
 
 
 ард: пятьсот миллионов городу и пятьсот миллионов разделит поров­ну между всеми жителями, но при одном условии — при условии свершения правосудия.
 Она просит своего дворецкого выйти вперед, и жители узнают в нем окружного судью Хофера, который сорок пять лет назад был су­дьей города Гюллена. Он напоминает им о судебном процессе, состо­явшемся в те времена, Клара Вешер, как звали госпожу Цаханассьян до замужества, ждала ребенка от Илла. Однако тот привел на суд двух лжесвидетелей, которые за литр водки показали, что тоже спали с Кларой, так что отцом ожидаемого Кларой ребенка якобы не обя­зательно является ила. Клару выгнали из города, она попала в пуб­личный дом, а ребенок, девочка, родившаяся у нее, умерла через год после рождения на руках у чужих людей, в детском доме, в который, согласно закону, ее поместили.
 Тогда Клара поклялась, что вернется когда-нибудь в Гюллен и ото­мстит за себя. Разбогатев, она велела разыскать тех лжесвидетелей, которые, по их словам, являлись ее любовниками, и приказала своим громилам оскопить и ослепить их. С тех пор они живут рядом с ней.
 Клара требует, чтобы свершилось, наконец, правосудие. Она обе­щает, что город получит миллиард, если кто-нибудь убьет Илла. Бур­гомистр с достоинством от лица всех горожан заявляет, что жители Гюллена — христиане и во имя гуманизма отвергают ее предложе­ние. Лучше быть нищими, чем палачами. Клара уверяет, что готова подождать.
 В гостинице «Золотой апостол» в отдельном номере стоит приве­зенный Кларой гроб. Ее громилы ежедневно носят с вокзала в гости­ницу все новые и новые траурные венки и букеты.
 В магазин Илла входят две женщины и просят продать им моло­ка, масла, белого хлеба и шоколада. Подобной роскоши они никогда себе не позволяли. Причем получить все это они хотят в кредит. Сле­дующие покупатели просят дать им коньяку и самого лучшего табака, и тоже в кредит. Илл начинает прозревать и, страшно волнуясь, спрашивает, чем все они собираются расплачиваться.
 Тем временем из клетки Клары, которая уже успела сменить седь­мого мужа на восьмого, киноактера, сбегает черный барс. Надо ска­зать, что в молодости Илла она тоже называла «своим черным барсом». Все жители Гюллена принимают меры предосторожности и ходят по городу с оружием. Атмосфера в городе накаляется. Илл чув­ствует себя загнанным в угол. Он идет к полицейскому, к бургоми-
 656
 
 
 стру, к священнику и просит их защитить его, а Клару Цаханассьян арестовать за подстрекательство к убийству. Все трое советуют ему не принимать случившееся близко к сердцу, ибо никто из жителей не принял предложение миллиардерши всерьез и не собирается его уби­вать. Илл, однако, замечает, что на полицейском тоже новые ботин­ки, а во рту золотой зуб. Бургомистр красуется в новом галстуке. Дальше — больше: горожане начинают покупать себе стиральные ма­шины, телевизоры, автомобили. Илл чувствует, к чему идет дело, и хочет уехать на поезде. До вокзала его провожает толпа с виду добро­желательных горожан. Илл, однако, так и не решается войти в поезд, потому что боится, что, как только он окажется в вагоне, его сразу же схватит кто-нибудь из них. Черного барса наконец подстреливают.
 К Кларе приходят городской врач и школьный учитель. Они сооб­щают ей, что город находится в критическом положении, поскольку их сограждане слишком много себе накупили, и теперь настал час расплаты. Они просят дать им кредиты, чтобы возобновить деятель­ность предприятий города. Предлагают ей купить их, разработать за­лежи железной руды в Конрадовом лесу, добывать нефть в долине Пюкенрид. Аучше вложить по-хозяйски миллионы под проценты, чем выбросить на ветер целый миллиард. Клара сообщает, что город и так уже давно целиком принадлежит ей. Она хочет лишь отомстить за ту рыжую девчонку, которая дрожала от холода, когда жители прогоняли ее из города и смеялись ей вслед.
 Горожане же тем временем веселятся на свадьбах Клары, которые она устраивает одну за другой, чередуя их с бракоразводными про­цессами. Они приобретают все более и более зажиточный и элегант­ный вид. Общественное мнение складывается не в пользу Илла. Бургомистр беседует с Иллом и просит его, как порядочного челове­ка, покончить с собой собственноручно и снять грех с горожан. Илл отказывается это сделать. Однако с неизбежностью своей участи он, похоже, уже почти смирился. На собрании городской общины горо­жане единодушно принимают решение покончить с Иллом.
 Перед собранием Илл беседует с Кларой, которая признается, что до сих пор любит его, но эта любовь, как и она сама, превратилась в окаменевшее чудовище. Она собирается отвезти его тело на берег Средиземного моря, где у нее есть имение, и поместить его в мавзо­лей. Тем же вечером, после собрания, мужчины окружают Илла и лишают его жизни, уверяя, что делают это лишь во имя торжества справедливости, а не из корысти.
 657
 
 
 Клара выписывает бургомистру чек и под восхищенно-хвалебные возгласы горожан покидает Гюллен, где уже вовсю дымят трубы заво­да, строятся новые дома, повсюду кипит жизнь.
 Е. В. Селима
 Авария (Die Panne) Радиопьеса (1956)
 Альфредо Транс, единственный представитель фирмы «Гефестон» в Европе, проезжает по небольшой деревушке и прикидывает, как он будет разделываться со своим деловым партнером, который хочет вы­тянуть у него лишние пять процентов. Его машина, новенький «сту­дебеккер», глохнет недалеко от автомастерской. Он оставляет машину механику, чтобы забрать ее на следующее утро, и отправля­ется на ночлег в деревенскую гостиницу.
 Все гостиницы, однако, заняты членами союза животноводов. По совету хозяина одной из них Транс отправляется в дом господина Верге, который берет постояльцев. Судья Верге охотно соглашается приютить его на ночь, причем совершенно бесплатно. В доме судьи сидят гости, отставные служители закона: прокурор Цон, адвокат Куммер, господин Пиле. Судья Верге просит свою служанку Симону пока не готовить комнату для гостя, поскольку каждый гость в его доме занимает комнату в зависимости от своего характера, а с харак­тером Транса он еще не успел познакомиться. Судья приглашает Транса к столу, на котором накрыт роскошный ужин. Он сообщает Трансу, что тот своим приходом оказал ему и его гостям огромную услугу, и просит его принять участие в их игре. Играют же они в свои бывшие профессии, то есть в суд. Обычно они повторяют знаме­нитые исторические процессы: суд на Сократом, процесс Жанны д'Арк, дело Дрейфуса и так далее. Однако лучше у них получается, когда они играют с живым объектом, то есть когда гости предостав­ляют себя в их распоряжение. Транс соглашается принять участие в их игре в единственно свободной роли — в роли обвиняемого. Прав­да, сначала он удивленно спрашивает, какое же преступление он со­вершил. Ему отвечают, что это несущественно, преступление всегда найдется.
 658
 
 
 Адвокат Куммер, который собирается играть роль защитника Транса, просит его пройти вместе с ним в столовую до «открытия» судебного заседания. Он рассказывает ему подробнее о прокуроре, некогда являвшемся мировой знаменитостью, о судье, который в свое время считался строгим и даже педантичным, и просит довериться ему и подробно рассказать о своем преступлении. Транс уверяет ад­воката, что никакого преступления не совершал. Адвокат же предо­стерегает от болтовни и просит взвешивать каждое свое слово.
 Судебное заседание начинается одновременно с ужином, который открывается черепаховым супом, затем следует форель, брюссельский салат, шампиньоны в сметане и прочие деликатесы. На допросе Транс сообщает, что ему сорок пять лет и он является главным пред­ставителем фирмы. Всего лишь год назад у него была старая машина, «ситроен», а теперь «студебеккер», модель экстра. Раньше он был обыкновенным коммивояжером по текстилю. Он женат, имеет чет­верых детей. Юность его была суровой. Родился он в семье фабрично­го рабочего. Смог окончить только начальную школу. Затем десять лет торговал вразнос и ходил из дома в дом с чемоданчиком в руке. Теперь же он является единственным представителем фирмы, произ­водящей самую лучшую синтетическую ткань, облегчающую страда­ния ревматиков, безупречно подходящую как для парашютов, так и для пикантных женских ночных рубашек. Ему нелегко далась эта должность. Прежде пришлось свалить старого Гигаса, его начальника, который умер в прошлом году от сердечного приступа.
 Прокурор чрезвычайно рад тому, что удалось наконец раскопать покойника. Он надеется также обнаружить и убийство, которое Транс совершил ко всеобщему удовольствию.
 Адвокат просит Транса, удивленного тем, что допрос, оказывается, уже начат, выйти с ним покурить в сад. По его мнению. Транс делает все, чтобы проиграть процесс. Адвокат рассказывает ему, почему они с друзьями решили затеять эту игру. Выйдя в отставку, эти служители закона немного растерялись, когда оказались в новой для себя роли пенсионеров, безо всяких занятий, кроме обычных старческих радос­тей. Когда они начали играть в эту игру, то сразу же воспрянули духом. Они играют в эту игру каждую неделю с гостями судьи. Иног­да это уличные торговцы, иногда отдыхающие. Возможность смерт­ной казни, которую государственное правосудие отменило, делает их игру невероятно увлекательной. У них есть даже палач — это госпо­дин Пиле. До выхода на пенсию он был одним из самых талантливых мастеров этого дела в одной из соседних стран.
 659
 
 
 Транс внезапно пугается. Затем разражается смехом и уверяет, что без палача ужин был бы гораздо менее веселым и увлекательным. Вдруг Транс слышит чей-то крик. Адвокат говорит ему, что это Тобиас, который отравил свою жену и пять лет назад был приговорен су­дьей Верге к пожизненному заключению. С тех пор он живет в специально отведенной для пожизненно заключенных комнате как гость. Адвокат просит признаться Транса, действительно ли он убил Гигаса? Транс уверяет, что он тут ни при чем. Он высказывает свое предположение о цели игры, которая, по его мнению, состоит в том, чтобы человеку стало жутко, игра показалась реальностью, а обвиняе­мый стал бы себя спрашивать, не является ли он и в самом деле пре­ступником. Но он-то невиновен в смерти старого жулика.
 Они возвращаются в столовую. Их встречает шум голосов и смех. Допрос возобновляется. Транс сообщает, что Гигас умер от инфаркта. Он также признается, что о его больном сердце он узнал от его жены, с которой у него кое-что было. Гигас часто бывал в разъездах и явно пренебрегал своей весьма соблазнительной супругой. Поэтому время от времени Трансу приходилось изображать утешителя. После смерти Гигаса он больше не посещал эту даму. Не хотел компроме­тировать вдову. Для судьи его слова равносильны признанию собст­венной вины. Далее с обвинительной речью выступает прокурор и так умело и верно воссоздает ход событий, что Трансу остается лишь развести руками от удивления при виде прозорливости прокурора. Прокурор рассказывает о Гигасе, о том, что покойный был челове­ком, идущим напролом, средства, которыми он пользовался, подчас бывали не слишком чистоплотными. На людях он играл роль здоро­вяка, преуспевающего дельца. Гигас был убежден в верности своей жены, но, стремясь преуспеть в делах, стал пренебрегать этой жен­щиной. Он был глубоко поражен известием о неверности жены. Его сердце не выдержало жестокого удара, который был задуман и при­веден в исполнение Трансом, позаботившимся о том, чтобы известие об измене жены непременно достигло его ушей. В беседе с прокуро­ром Транс наконец смотрит правде в глаза и признает, к негодова­нию своего адвоката, что действительно является убийцей, и настаивает на этом. Его приговаривают к смертной казни.
 Палач Пиле отводит его в предназначенную для него комнату, где он видит гильотину из коллекции судьи, и его охватывает ужас, по­добный тому, который возникает у преступников перед настоящей казнью. Однако Пиле укладывает Транса в постель, и тот мгновенно
 660
 
 
 засыпает. Проснувшись утром, Транс завтракает, садится в свою ма­шину и как ни в чем не бывало, с теми же мыслями о своем деловом партнере, которыми была занята его голова накануне перед поломкой машины, покидает деревню. О вчерашнем ужине и суде он вспоми­нает как о сумасбродной причуде пенсионеров, удивляясь самому себе, тому, что возомнил себя убийцей.
 Е. В. Семина
 Физики (Die Physiker) Комедия (1961)
 Действие происходит в начале 60-х гг. XX в. в Швейцарии, в частном сумасшедшем доме «Вишневый сад». Санаторий, благодаря старани­ям его хозяйки, горбатой фрейлейн Матильды фон Цанг, доктора ме­дицины, и пожертвованиям различных благотворительных обществ, расширяется. Строятся новые корпуса, куда переводят наиболее со­стоятельных и уважаемых пациентов. В старом здании остаются всего лишь три пациента, все они физики. Милые, безвредные и очень сим­патичные психопаты. Они сговорчивы и скромны. Их можно было бы назвать образцовыми пациентами, если бы три месяца назад один из них, считающий себя Ньютоном, не удавил свою сиделку. Подоб­ный случай повторился снова. На этот раз виновником стал второй пациент, считающий себя Эйнштейном. Полиция проводит расследо­вание.
 Инспектор полиции Рихард Фос передает фрейлейн фон Цанг приказ прокурора заменить сиделок санитарами. Она обещает ему это сделать.
 В больницу приходит бывшая жена третьего физика, Иогана Виль­гельма Мебиуса, которая вышла замуж за миссионера Розе и теперь хочет вместе со своими тремя сыновьями попрощаться с первым мужем, поскольку с миссионером Розе уезжает на Марианские ост­рова. Один из сыновей говорит отцу, что хочет стать священником, второй — философом, а третий — физиком. Мебиус категорически против того, чтобы один из его сыновей становился физиком. Если бы сам он не стал физиком, то не попал бы в сумасшедший дом. Ведь ему является царь Соломон, Мальчики хотят сыграть отцу на
 661
 
 
 флейтах. В самом начале игры Мебиус вскакивает и просит их не иг­рать. Он переворачивает стол, садится в него и начинает читать фан­тастические псалмы царя Соломона, затем прогоняет семейство Розе, которое уходит перепуганное и плачущее, навсегда расставаясь с Ме­биусом.
 Сестра Моника, его сиделка, которая ухаживает за ним уже два года, видит, что он притворяется, изображая из себя сумасшедшего. Она признается ему в любви и просит уйти из сумасшедшего дома вместе с ней, поскольку фрейлейн фон Цанг не считает его опасным. Мебиус тоже признается, что любит Монику больше жизни, но уйти с ней не может, не может предать царя Соломона. Моника не сдает­ся, она настаивает. Тогда Мебиус душит ее шнуром от портьеры.
 В дом снова приезжает полиция. Они снова что-то измеряют, за­писывают, фотографируют. В комнату входят исполинского роста са­нитары, бывшие боксеры, и привозят больным роскошный ужин. Двое полицейских выносят труп Моники. Мебиус сокрушается, что убил ее. В беседе с ним инспектор уже не проявляет тех изумления и враждебности, что были у него утром. Он даже сообщает Мебиусу, что испытывает удовольствие по поводу того, что нашел трех убийц, которых с чистой совестью может не арестовывать, а правосудие в первый раз может отдохнуть. Служение закону, говорит он, — это изнурительная работа, на которой сгораешь как физически, так и мо­рально. Он уходит, передавая дружеский привет Ньютону и Эйнш­тейну, а также поклон царю Соломону.
 Из соседней комнаты выходит Ньютон. Он хочет поговорить с Мебиусом и сообщить ему о своем плане побега из санатория. Появ­ление санитаров вынуждает его ускорить приведение плана в испол­нение и сделать это сегодня же. Он признается, что он вовсе не Ньютон, а Алек Джаспер Килтон, основоположник теории соответст­вий, пробравшийся в санаторий и изображавший сумасшедшего, чтобы иметь возможность шпионить за Мебиусом, гениальнейшим. физиком современности. Для этого он с величайшим трудом овладел немецким языком в лагере своей разведки. Все началось с того, что он прочел диссертацию Мебиуса об основах новой физики. Сначала он счел ее ребячеством, но потом пелена спала с его глаз. Он понял, что встретился с гениальным творением новейшей физики, и стал на­водить справки об авторе, но — безуспешно. Тогда он поставил в из­вестность свою разведку, и та напала на след.
 662
 
 
 Из другой комнаты выходит Эйнштейн и сообщает, что он тоже читал эту диссертацию и также не является сумасшедшим. Он физик и, подобно Килтону, состоит на службе у разведки. Зовут его Иосиф Эйслер, он автор эффекта Эйслера. У Килтона вдруг оказывается в руках револьвер. Он просит Эйслера повернуться лицом к стене. Эйс­лер спокойно подходит к камину, кладет на него свою скрипку, на которой перед этим играл, и неожиданно тоже поворачивается с ре­вольвером в руке. Оба они вооружены и приходят к выводу, что лучше обойтись без дуэли, поэтому кладут свои револьверы за камин­ную решетку.
 Они рассказывают Мебиусу, почему убили своих сиделок. Сделали они это потому, что девушки начинали подозревать, что они не сума­сшедшие, и тем самым ставили под угрозу выполнение их миссий. Друг друга же они все это время считали действительно сумасшедши­ми.
 Входят трое санитаров, проверяют наличие всех троих пациентов, опускают на окна решетки, запирают их и затем уходят.
 После их ухода Килтон и Эйслер наперебой расхваливают пер­спективы, которые могут предоставить Мебиусу разведки их стран. Они предлагают Мебиусу бежать из сумасшедшего дома, однако тот отказывается. Они начинают «рвать» его друг у друга из рук и прихо­дят к выводу, что дело все же необходимо решить дуэлью, а если надо, то стрелять и в Мебиуса, несмотря на то что он самый ценный человек на земле. Но рукописи его еще ценнее. Тут Мебиус призна­ется, что заблаговременно сжег все свои записи, итог пятнадцатилет­него труда, еще до того, как вернулась полиция. Оба шпиона в ярости. Теперь они окончательно в руках Мебиуса.
 Мебиус убеждает их, что они должны принять единственно ра­зумное и ответственное решение, ибо их ошибка может привести к мировой катастрофе. Он выясняет, что на деле оба — и Килтон, и Эйслер — предлагают одно и то же: полнейшую зависимость Мебиу­са от той организации, куда он пошел бы на службу, и риск, на кото­рый человек не имеет права идти: гибель человечества из-за оружия, которое можно создать на основе его открытий. В свое время, еще в молодости, такая ответственность заставила его выбрать иной путь — отказаться от академической карьеры, объявить, что ему является царь Соломон, чтобы его заперли в сумасшедшем доме, ибо в нем он оказывается свободнее, чем за его пределами. Человечество отстает от физиков. И из-за них оно может погибнуть, Мебиус призывает обоих коллег остаться в сумасшедшем доме и передать по рации своему на-
 663
 
 
 чальству, что Мебиус действительно сумасшедший. Они соглашаются с его доводами.
 Вслед за этим входят санитары в черной форме, в фуражках и с револьверами. Вместе с ними — доктор фон Цанг. Они обезоружива­ют Килтона и Эйслера. Доктор сообщает физикам, что их разговор был подслушан и что они давно уже находились под подозрением. Доктор заявляет, что царь Соломон являлся ей все эти годы и сооб­щил, что теперь именно она должна принять власть над миром от лица царя, ибо Мебиус, которому он сначала доверился, его предал. Она говорит, что давно уже сделала копии всех записей Мебиуса и на их основе открыла гигантские предприятия. Она подставила всех троих физиков, заставив их убить сиделок, которых сама на них и на­травила, Для окружающего мира они — убийцы. Санитары являются сотрудниками ее заводской полиции. А эта вилла отныне становится истинной сокровищницей ее треста, откуда все трое не могут сбе­жать. Она мечтает о могуществе, о покорении Вселенной. Мир попа­дет в руки сумасшедшей хозяйки сумасшедшего дома.
 Е. В. Семина
 
 
 ЮГОСЛАВСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
 
 
 Иво Андрич (Иво Андриh) 1892—1975
 Травницкая хроника (Травничка хроника) Роман (1942, опубл. 1945)
 1807 год. Жители небольшого боснийского городка Травника, распо­ложенного на окраине турецкой империи, обеспокоены тем, что вскоре в их городе, до которого прежде доносилось лишь неясное эхо мировых событий, откроются два консульства — сначала француз­ское, а потом австрийское, так как стало известно, что Бонапарт уже заручился согласием Порты в Стамбуле. Жители городка видят в этом знак грядущих перемен и по-разному относятся к полученному известию. Большая часть населения — турки-мусульмане, которые ненавидят все иностранное, а любое нововведение воспринимают как посягательство на свои традиции и жизненный уклад. Напротив, евреи и христиане — католики и православные — живут надеждой на избавление от турецкого ига. Они помнят о недавнем антитурец­ком восстании в Сербии под предводительством Карагеоргия (Геор­гия Черного) и верят в то, что с прибытием консулов их положение улучшится.
 В феврале французский консул Жан Давиль приезжает в Травник. За плечами Давиля — сложная и беспокойная жизнь. В юности его увлекали идеи революции, он писал стихи, был журналистом, солда­том-добровольцем во время войны в Испании, чиновником минис-
 667
 
 
 терства иностранных дел. С первых же дней своего пребывания в Боснии Давиль понимает, что здесь его ждет тяжелая жизнь и изну­рительная борьба. В разлуке с женой и детьми, приезда которых он с нетерпением ждет, отрезанный от всего цивилизованного мира, Да­виль ощущает полную беспомощность: постоянно не хватает денег, которые поступают с большим опозданием, тогда как из главного казначейства приходят бессмысленные циркуляры, а из министерст­ва — противоречивые требования. Почти всю канцелярскую работу консулу приходится выполнять самому, так как у него нет сотрудни­ков. Турецкое население относится к нему с нескрываемой враждеб­ностью, и Давиль поначалу не знает, как себя вести. Из-за незнания языка он принимает на службу переводчика и личного лекаря визиря Мехмеда-паши, Цезаря Д'Авената, которого турки прозвали Давной. француз по национальности, Давна давно связал свою жизнь с Восто­ком, но перенял у турок лишь самое дурное в характере и поведении:
 коварство, жестокость, лицемерие, раболепство перед власть имущи­ми, презрение к слабым.
 Давиль недолюбливает Давну, однако он вынужден прибегать к его помощи в самых щекотливых ситуациях: тот выполняет роль его шпиона, поверенного и посредника в переговорах между ним и влия­тельными мусульманскими сановниками. Давиль часто посещает ви­зиря, Мехмеда-пашу. Это умный и образованный человек, он сим­патизирует французам и поддерживает их политику реформ, которую проводит его покровитель, султан Селим III. Однако именно за это его, как и самого султана Селима, ненавидят мусульмане Травника, которые не желают ничему учиться у «неверных». В мае этого же года Давиль узнает о том, что в Стамбуле произошел государственный переворот, султана Селима III свергли с престола и заточили в серале, а его место занял султан Мустафа IV. Французское влияние в Стамбу­ле ослабло, и это тревожит Мехмеда-пашу, который поддерживает французов. Визирь понимает, что его ждет либо отставка, либо смерть.
 Летом в Травник прибывает посланец нового султана капиджи-баши с секретной миссией: он должен усыпить бдительность визиря дорогими подарками, предъявить указ, согласно которому Мехмед-паша остается в Травнике, а потом убить его и публично зачитать на­стоящий указ Мустафы IV о низложении визиря. Однако визирь подкупает свиту посланца, узнает о его планах и поручает Давне от­равить капиджи-башу. Причиной его смерти объявляют внезапную болезнь, и визирь на некоторое время упрочивает свое пошатнувшее-
 668
 
 
 ся положение: мусульмане Травника, видя, что Мехмед-паша избежал смещения, верят, что новый султан благоволит к нему. На Давиля эти события производят гнетущее впечатление. Он понимает, что, если Мехмед-паша будет низложен, ему придется иметь дело со ставлен­ником султана Мустафы, который ненавидит французов. Однако на некоторое время в Травнике, да и во всем мире — по крайней мере, так кажется Давилю — воцаряется спокойствие. Заканчивается кон­гресс в Эрфурте, и интересы Наполеона сосредоточиваются на Испа­нии. Для Давиля это означает, что водоворот событий перемещается на запад.
 К радости консула, в Травник приезжает его жена с тремя сыно­вьями, а из Парижа присылают чиновника, знающего турецкий язык. Стараниями госпожи Давиль, кроткой, набожной и работящей, пре­ображается дом и быт консула. Местные жители постепенно прони­каются симпатией к женщине, которая благодаря своей доброте и смирению умеет со всеми найти общий язык. Даже монахи католи­ческого монастыря, недолюбливающие Давиля, представителя «без­божного» Наполеона, уважают жену консула. Дефоссе, новый чиновник консульства, молодой и жизнерадостный человек, полный надежд, но при этом трезвый и практичный — полная противопо­ложность Давилю. Консул устал от пережитых им революционных бурь, военных потрясений и борьбы за место под солнцем, он разоча­ровался в идеалах своей юности, бездумное и ревностное служение которым принесло лишь неуверенность в себе и постоянную готов­ность идти на компромиссы. Давиль теперь желает лишь одного:
 мира и покоя, которого, увы, нет и не может быть в этой дикой стране, среди людей, истинные цели и мотивы которых невозможно понять европейцу.
 В Травник прибывает австрийский консул полковник фон Миттерер с женой и дочерью. Отныне Давиль и фон Миттерер, уже немо­лодые, семейные люди, которые могли бы стать друзьями, ибо они прожили нелегкую жизнь и на опыте знают подлинную цену победам и поражениям, вынуждены бороться друг с другом за влияние на ви­зиря и его ближайших сотрудников, распространять в народе через доверенных лиц ложные вести и опровергать сообщения противника. Каждый клевещет и наговаривает на другого, задерживает его курье­ров, вскрывает его почту, подкупает прислугу.
 Мехмед-паша узнает от друзей в Стамбуле о том, что он низло­жен, и решает покинуть Травник до того, как об этом узнают в горо­де. Давиль огорчен: в лице визиря, к которому он успел
 669
 
 
 проникнуться искренней симпатией, он теряет надежного союзника. В городе начинаются волнения: толпы фанатиков из мусульманских низов собираются у дома Давиля и выкрикивают угрозы. Консул с се­мьей на несколько дней запирается и пережидает беспорядки. Нако­нец в Травник прибывает новый визирь, Ибрагим-паша, который, как узнает Давиль, беспредельно предан свергнутому султану. Однако Ибрагим-паша — не сторонник реформ, и он недолюбливает фран­цузов. Этот холодный и замкнутый человек ожесточен назначением в глухую боснийскую провинцию, и Давиль поначалу опасается, что нс сможет найти с ним общий язык. Однако со временем у Давиля с новым визирем устанавливаются гораздо более глубокие и довери­тельные отношения, чем с Мехмедом-пашой. В Стамбуле продолжается жестокая политическая борьба. Ибрагим-паша, со слов очевидца, рассказывает о попытке освобождения свергнутого султана и его тра­гической гибели. Для визиря убийство Селима III — настоящая тра­гедия. Он понимает, что скоро его враги постараются перевести его из Травника еще в какое-нибудь захолустье, где он и окончит свои дни.
 Фон Миттерер сообщает Давилю о том, что отношения между Турцией и Австрией ухудшаются, однако Давилю известно, что на самом деле назревает конфликт между венским правительством и Наполеоном. Образуется пятая коалиция против Наполеона, на что последний отвечает молниеносным наступлением на Вену. Теперь всем становится ясно, для чего были созданы консульства в Боснии и какой цели они должны служить. Служащие обоих консульств, фран­цузы и австрийцы, прекращают между собой всякие отношения, фон Миттерер и Давиль, не щадя сил и не брезгая никакими средствами, развивают кипучую деятельность, стараясь привлечь на свою сторону визиря и его приближенных, монахов католического монастыря, пра­вославных священников, видных горожан. Платные агенты консулов повсюду ведут подрывную работу, что приводит к частым столкнове­ниям, а монахи-католики молятся за победу австрийского императо­ра над якобинскими армиями и их безбожным императором. Весной по приказу, пришедшему из Стамбула, Ибрагим-паша отправляется в поход на Сербию. В его отсутствие в Травнике снова начинаются вол­нения и беспорядки. Толпы озверевших фанатиков устраивают жес­токие расправы над захваченными в плен сербами.
 В октябре 1809 г. в Вене заключен мир между Наполеоном и Венским двором. Между служащими обоих консульств восстанавлива­ются отношения. Но Давиля, как и прежде, мучает один вопрос:
 
 
 окончательная ли это победа и как долго продлится мир? Его сотруд­ника Дефоссе эти вопросы, похоже, не волнуют. Он уверенно делает карьеру. Молодого человека переводят в министерство и извещают, что в течение года его назначат в посольство в Стамбуле. Дефоссе до­волен, что познакомился с этой страной, и рад, что может ее поки­нуть. За время своей службы в консульстве он написал книгу о Боснии и не считает, что провел время впустую.
 1810 г. проходит мирно и счастливо. Травничане всех вероиспове­даний привыкают к консулам и их окружению и перестают бояться и ненавидеть иностранцев.
 В 1811 г. фон Миттерера переводят в Вену, а его место занимает подполковник фон Паулич. Этот красивый, но совершенно бесстраст­ный и холодный тридцатипятилетний мужчина аккуратно выполняет свои обязанности и обладает обширными познаниями во многих об­ластях, но Давилю он становится крайне неприятен, так как новый консул напоминает ему безупречно отлаженный механизм. Любой разговор с фон Пауличем всегда носит безличный, холодный и отвле­ченный характер, это — обмен сведениями, но не мыслями и впечат­лениями.
 Войны прекратились, и французское консульство занимается тор­говыми делами, выдачей паспортов на товары и рекомендательных писем. Из-за английской блокады торговлю с Ближним Востоком Франция вынуждена вести не через Средиземное море, а по суше, по старым торговым путям — от Стамбула до Вены по Дунаю и от Са­лоники через Боснию до Триеста по материку. Давиль работает с во­одушевлением, запрещая себе думать о том, что скоро спокойствию и миру придет конец.
 В 1812 г. французская армия двигается на Россию. Австрия, буду­чи союзницей Наполеона, также участвует в этом походе с тридцати­тысячным корпусом под командованием князя Шварценберга. Однако фон Паулич, к изумлению Давиля, ведет себя так, словно хочет показать визирю и всем окружающим, что эта война — цели­ком французская затея. К концу сентября становится известно о взя­тии Москвы, но фон Паулич с наглым спокойствием утверждает, что у него нет никаких известий о военных действиях, и уклоняется от разговоров с Давилем. Ибрагим-паша удивлен тем, что Наполеон на­кануне зимы движется на север, и говорит Давилю, что это опасно. Давиля мучают тягостные предчувствия. Поэтому он не удивляется, когда узнает о полном разгроме французской армии в России. В Травнике свирепствует лютая зима, люди страдают от голода и холо-
 671
 
 
 да, и в течение нескольких месяцев консул отрезан от внешнего мира и не получает никаких известий. В марте Давиль узнает, что Ибрагим-паша смещен. Для Давиля это тяжкий удар и непоправимая ут­рата. Ибрагим-паша сердечно прощается с Давилем, с которым сблизился за эти годы.
 Новый визирь, Али-паша, въезжает в город в сопровождении во­оруженных албанцев, и в Травнике воцаряется страх. Али-паша по любому поводу чинит жестокую расправу, он бросает в тюрьмы и казнит всех неугодных ему людей. Фон Паулич хлопочет об аресто­ванных монахах, Давиль решается замолвить слово о евреях, которые томятся в тюрьме, так как Али-паша хочет получить за них выкуп.
 Из Парижа поступают утешительные сведения о формировании новых армий, вести о новых победах и новые приказы. Давиль пони­мает, что старая игра продолжается, и он помимо своей воли вновь становится ее участником. Объявлена война между Австрией и Фран­цией. Али-паша, вернувшийся из похода на Сербию, холоден с Дави­лем, так как фон Паулич сообщил ему о поражении Наполеона, его отходе за Рейн и неудержимом продвижении союзников. Первые ме­сяцы 1814 г. Давиль не получает никаких известий и инструкций ни из Парижа, ни из Стамбула. В апреле ему вручают письменное сооб­щение от фон Паулича о том, что война закончилась, Наполеон отрек­ся от престола и его место занял законный государь. Давиль поражен, хотя он давно уже задумывался над возможностью такого конца. Од­нако, вспомнив о том, что во главе нового правительства встал Талей-ран, который восемнадцать лет назад покровительствовал ему, Давиль отправляет ему письмо и уверяет в своей преданности Людовику XVIII. Давиль предлагает упразднить консульство и просит разрешения выехать в Париж. Он получает положительный ответ и собирается в путь. Однако у него нет наличных денег, и тут неожиданно его выру­чает старый торговец, еврей Соломон Атияс, благодарный Давилю за то, что тот всегда проявлял к евреям доброту и справедливость. Фон Паулич также предлагает дворцовой канцелярии упразднить австрий­ское консульство, так как он убежден, что в Боснии скоро начнутся волнения из-за жестокой тирании Али-пашы, а поэтому в ближайшее время австрийским границам ничто не угрожает. Жена Давиля укла­дывает вещи, а он испытывает странное спокойствие: именно теперь, когда он готов все покинуть и двинуться в неизвестность, он ощущает в себе энергию и волю, которых был лишен последние семь лет.
 А. В. Вигилянская
 
 
 ЯПОНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
 
 
 Автор пересказов В. С. Санович
 
 
 Нацумэ Сосэки 1867-1916
 Ваш покорный слуга кот Роман (1906)
 Рассказчик — кот, просто кот, у которого нет имени. Он не знает, кто его родители, помнит только, как котенком забрался на кухню какого-то дома в поисках еды и хозяин, сжалившись, приютил его. Это был Кусями — школьный учитель. С тех пор котенок вырос и превратился в большого пушистого кота. Он воюет со служанкой, иг­рает с хозяйскими детьми, ластится к хозяину. Он умен и любознате­лен. Хозяин, в котором явно проглядывают черты самого Нацумэ, часто запирается в кабинете, и домочадцы считают его очень трудо­любивым, и только кот знает, что хозяин нередко подолгу дремлет, уткнувшись в раскрытую книгу. Если бы кот был человеком, он не­пременно сделался бы учителем: ведь спать так приятно. Правда, хо­зяин утверждает, что нет ничего неблагодарнее труда учителя, но, по мнению кота, он просто рисуется. Хозяин не блещет талантами, но берется за все. Он то сочиняет хайку (трехстишия), то пишет статьи на английском языке со множеством ошибок. Однажды он решает всерьез заняться живописью и пишет такие картины, что никто не может определить, что же на них изображено.
 Его друг Мэйтэй, которого кот считает искусствоведом, приводит хозяину в пример Андреа дель Сарто, который говорил, что следует
 675
 
 
 изображать то, что имеется в природе, неважно что именно. Послушавшись мудрого совета, Кусями начинает рисовать кота, но коту не нравится собственный портрет. Кусями радуется, что благодаря вы­сказыванию Андреа дель Сарто постиг истинную сущность живописи, но Мэйтэй сознается, что пошутил и итальянский художник ничего подобного не говорил. Кот считает, что хотя Мэйтэй и носит очки в золотой оправе, но дерзостью и бесцеремонностью походит на сосед­ского кота-хулигана Куро. Кот огорчается, что ему так и не дали имени: видно, придется ему прожить всю свою жизнь в этом доме безымянным. У кота есть подруга — кошка Микэко, о которой хо­зяйка очень заботится: вкусно кормит и дарит подарки. Но однажды Микэко заболевает и умирает. Ее хозяйка подозревает, что кот, при­ходивший к ней в гости, чем-то ее заразил, и, боясь мести, он пере­стает уходить далеко от своего дома.
 К Кусями время от времени заходит его бывший ученик, который стал взрослым и даже окончил университет, — Кангэцу. В этот раз он пригласил хозяина погулять. В городе очень весело: пал Порт-Артур. Когда Кусями с Кангэцу уходят, кот, несколько поступившись правилами приличия, доедает оставшиеся на тарелке Кангэцу кусочки рыбы: учитель беден, и кормят кота не очень-то сытно. Кот рассуж­дает о том, как трудна для понимания человеческая психология. Он никак не может уразуметь отношение хозяина к жизни: не то он смеется над этим миром, не то хочет раствориться в нем, не то вооб­ще отрешился от всего мирского. Кошки в этом отношении куда проще. И главное, у кошек никогда не бывает таких ненужных вещей, как дневники. У людей, живущих, подобно Кусями, двойной жизнью, может быть, есть потребность хотя бы в дневнике выразить те стороны своей натуры, которые нельзя выставлять напоказ, у кошек же вся их жизнь естественна и неподдельна, словно дневник.
 К Кусями с рекомендательным письмом от Кангэцу приходит Оти Тофу, который вместе с приятелями организовал кружок декламации. Тофу просит Кусями стать одним из покровителей кружка, и тот, вы­яснив, что это не влечет за собой никаких обязанностей, соглашается: он готов сделаться даже участником антиправительственного заговора, если только это не повлечет за собой лишних хлопот. Тофу рассказы­вает, как Мэйтэй пригласил его в европейский ресторан отведать тотимэмбо, но официант никак не мог понять, что это за блюдо, и, чтобы скрыть замешательство, сказал, что сейчас нет необходимых продуктов, чтобы его приготовить, но в ближайшее время, может
 676
 
 
 быть, появятся. Мэйтэй спросил, из чего в их ресторане готовят тоти-мэмбо — не из «Нихонга» ли (Тоги Мэмбо — один из поэтов, вхо­дящих в группу «Нихонга»), и официант подтвердил, что да, именно из «нихонга». История эта очень насмешила Кусями.
 Кангэиу и Мэйтэй приходят поздравить Кусями с Новым годом. Он рассказывает, что у него побывал Тофу. Мэйтэй вспоминает, как однажды в конце старого года весь день ждал прихода Тофу и, не до­ждавшись, пошел прогуляться. Случайно он набрел на сосну удавлен­ников. Стоя под этой сосной, он почувствовал желание повеситься, но ему стало неловко перед Тофу, и он решил вернуться домой, пого­ворить с Тофу, а потом вернуться и повеситься. Дома он нашел за­писку от Тофу, где тот просил прощения за то, что не пришел из-за неотложных дел. Мэйтэй обрадовался и решил, что теперь можно спокойно пойти и повеситься, но, когда он прибежал к заветной сосне, оказалось, что кто-то уже опередил его. Так, опоздав всего на какую-то минуту, он остался жив.
 Кангэцу рассказывает, что с ним тоже перед Новым годом про­изошла невероятная история. Он познакомился в гостях с барышней N, а через несколько дней она заболела и в бреду все время повторя­ла его имя. Узнав о том, что барышня N опасно больна, Кангэцу, идя по мосту Адзумабаси, думал о ней, и вдруг услышал ее голос, звавший его. Он думал, что это ему послышалось, но когда крик повторился три раза, он напряг всю свою волю, высоко подпрыгнул и бросился с моста вниз. Он потерял сознание, а когда пришел в себя, то обнару­жил, что очень замерз, но одежда на нем сухая: оказывается, он по ошибке прыгнул не в воду, а в другую сторону, на середину моста. Сколько ни допытывался Мэйтэй, о какой барышне идет речь, Кангэцу не назвал ее имени. Хозяин тоже рассказал забавную историю. Жена попросила, чтобы он в качестве новогоднего подарка сводил ее в театр. Кусями очень хотел сделать жене приятное, но одна пьеса ему не нравилась, другая тоже, а на третью он боялся не достать би­летов. Но жена сказала, что если прийти не позже четырех часов, то все будет в порядке. Хозяин стал собираться в театр, но почувствовал озноб. Он надеялся до четырех часов вылечиться, но стоило ему под­нести ко рту чашку с лекарством, как у него началась тошнота, и он никак не мог его проглотить. Но как только пробило четыре часа, тошнота у хозяина сразу прошла, он смог выпить лекарство и немед­ленно выздоровел. Если бы врач пришел к нему на четверть часа раньше, они с женой успели бы в театр, а так было уже поздно.
 677
 
 
 После смерти Микэко и ссоры с Куро кот чувствует себя одиноко, и лишь общение с людьми скрашивает его одиночество. Поскольку он считает, что почти превратился в человека, то и повествовать он будет отныне лишь о Кангэцу да Мэйтэе. Однажды Кангэцу, перед тем как выступить с докладом в Физическом обществе, решает про­честь его Кусями и Мэйтэю. Доклад называется «Механика повеше­ния» и изобилует формулами и примерами. Вскоре после этого к Кусями приходит жена богатого торговца госпожа Канэда, которой кот немедленно дает прозвище Ханако (госпожа Нос) за ее огром­ный крючковатый нос, который тянулся-тянулся вверх, да вдруг заскромничал и, решив вернуться на прежнее место, наклонился да так и остался висеть. Она пришла навести справки о Кангэцу, который якобы хочет жениться на их дочери. У ее дочери тьма поклонников, и они с мужем хотят выбрать из них достойнейшего. Если Кангэцу скоро станет доктором наук, то он им подойдет. Кусями и Мэйтэй сомневаются в том, что Кангэцу так уж хочет жениться на дочери Канэда, скорее, это она проявляет к нему неумеренный интерес. Вдо­бавок госпожа Нос держится так высокомерно, что у друзей не воз­никает желания содействовать браку Кангэцу с барышней Канэда. Не сказав посетительнице ничего определенного, Кусями и Мэйтэй об­легченно вздыхают после ее ухода, а она, недовольная приемом, начи­нает всячески вредить Кусями — подкупает его соседей, чтобы они шумели и бранились у него под окнами. Кот пробирается в дом Ка­нэда, Он видит их капризную дочь, которая издевается над прислу­гой, ее спесивых родителей, презирающих всех, кто беднее их.
 Ночью в дом Кусями проникает вор. В спальне у изголовья хозяй­ки, точно ларец с драгоценностями, стоит заколоченный гвоздями ящик. В нем хранятся дикие бататы, полученные хозяевами в пода­рок. Этот-то ящик и привлекает внимание вора. Кроме того, он по­хищает еще несколько вещей. Подавая жалобу в полицию, супруга ссорятся, определяя цену пропавших вещей. Они обсуждают, что вор сделает с диким бататом: просто сварит или приготовит суп. Татара Сампэй, который привез Кусями бататы, советует ему стать коммер­сантом: коммерсантам деньги достаются легко, не то что учителям. Но Кусями хотя и терпеть не может учителей, но коммерсантов не­навидит еще больше.
 Идет русско-японская война, и кот-патриот мечтает сформиро­вать сводную кошачью бригаду, чтобы отправиться на фронт царапать русских солдат. Но поскольку он оказался окружен заурядными
 678
 
 
 людьми, ему приходится смириться, оставшись заурядным котом, а заурядные коты должны ловить мышей. Выйдя на ночную охоту, он подвергается нападению мышей и, спасаясь от них, опрокидывает стоящую на полке утварь. Услышав грохот, хозяин думает, что в дом снова забрались воры, но никого не обнаруживает.
 Кусями и Мэйтэй спрашивают Кангэцу, какова тема его диссерта­ции и скоро ли он ее закончит. Кангэцу отвечает, что пишет диссер­тацию на тему «Влияние ультрафиолетовых лучей на электрические процессы, происходящие в глазном яблоке лягушки» и, поскольку эта тема весьма серьезна, намерен работать над ней лет десять, а то и двадцать.
 Кот начинает заниматься спортом. Завидное здоровье рыб убежда­ет его в пользе морских купаний, и он надеется, что когда-нибудь кошки, как и люди, смогут ездить на курорты. А пока кот ловит бо­гомолов, делает упражнение «скольжение по сосне» и осуществляет «обход ограды». У кота заводятся блохи, и он отправляется в баню, посетители которой кажутся ему оборотнями. Кот никогда ничего подобного бане не видел и считает, что всем нужно непременно по­бывать в этом заведении.
 Кусями размышляет над величайшим вопросом, занимающим умы филологов: что такое «мяу» кота или «да-да», которым жена от­вечает на его зов — междометия или наречия. Жена недоумевает:
 разве кошки мяукают по-японски? Кусями объясняет, что в этом как раз вся трудность и что это называется сравнительным языкознанием. Кусями допекают ученики находящейся по соседству частной гимна­зии, и его друг-философ Докусэн советует ему не подпадать под влия­ние европейского духа активности, недостаток которой в том, что она не знает пределов. Европейская культура достигла прогресса, но это культура людей, не знающих удовлетворения и никогда не оста­навливающихся на достигнутом. Докусэн, как адепт японской культу­ры, полагает, что, сколь ни велик человек, ему никогда не удастся Переделать мир, и только с собой человек волен делать все, что забла­горассудится. Главное — научиться управлять собой, достичь невозму­тимого спокойствия, совершенствуя свой дух во всеприимной пассивности. Кусями проникается идеями Докусэна, но Мэйтэй под­нимает его на смех: Докусэн только на словах пассивен, а когда де­вять лет назад было землетрясение, он так перепугался, что вы­прыгнул со второго этажа.
 Полиция ловит вора, обокравшего Кусями, Тот отправляется в по­лицейское управление за своими вещами. Тем временем его жену на-
 679
 
 

<< Пред.           стр. 43 (из 48)           След. >>

Список литературы по разделу