Репродуктивная мотивация и цели демографической политики (по материалам социолого-демографического исследования «Россия-2000»)
В.М. Медков
(Кафедра социологии семьи и демографии социологического факультета МГУ им М.В.Ломоносова, Москва)
Одним из наиболее актуальных и дискуссионных вопросов в условиях нарастающей депопуляции является вопрос о перспективах рождаемости в России и о возможностях, которыми располагает общество, для того, чтобы переломить крайне негативные тенденции в её динамике. Речь в частности идет о том, каким образом рост или падение уровня материального благосостояния воздействуют на уровень рождаемости. Обострение векового спора о связи благосостояния и рождаемости обусловлено параллельным ходом социально-экономических преобразований в стране, отбросивших подавляющее большинство населения на дно экономической и социальной депривации, и беспрецедентно резкого падения рождаемости. Оно вызвано также теми ожиданиями и надеждами, которые связываются с начавшимся экономическим ростом и предполагаемым подъемом уровня жизни населения.
Особенностью демографических процессов в России является то, что, соединившись с синхронно проходившим снижением рождаемости, падение уровня жизни реанимировало представления о том, что между благосостоянием и рождаемостью существует прямая связь. Соответственно чуть ли не единственной причиной падения рождаемости и депопуляции многими рассматривается падение уровня жизни, спровоцированное неадекватным, игнорирующим интересы большинства населения ходом экономических реформ. Подобная интерпретация распространена не только среди политиков, чиновников разного уровня, т.н. «широкой общественности» и прессы. Явно или тайно эта точка присутствует и во взглядах части специалистов. Это отражается, в частности, в демографических прогнозах, авторы которых молчаливо принимают, что по мере предполагаемого роста уровня жизни будут увеличиваться и показатели рождаемости. Подобные оптимистические сценарии, вытекающие из стереотипных допущений о детерминации рождаемости, кладутся в основу также и соответствующих выводов относительно демографической политики. В этой связи необходимость научного изучения тенденций и особенностей репродуктивного поведения населения России приобретает особую актуальность и значимость.
Отвечая на эту потребность, коллектив кафедры социологии семьи и демографии социологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова провел в 1999-2001 гг. в ряде регионов страны социологический опрос городских семей (руководитель исследования - проф. А.И. Антонов). Целью его было выявление современных особенностей репродуктивного поведения городских семей и факторов, его детерминирующих. Основным методом опроса была квотная выборка, ориентированная на обеспечение повышенного, по сравнению со средним по всему городскому населению страны, представительства двухдетных и трехдетных семей .
Настоящий доклад посвящен лишь одному из аспектов программы исследования, а именно, некоторым особенностям репродуктивной мотивации. Уменьшение потребности в детях выражается в ослаблении репродуктивной мотивации, в изменении структуры мотивов рождения того или иного числа детей, в смене преимущественно экономической мотивации мотивацией социальной и психологической. Зафиксировать это ослабление можно, выяснив мнения респондентов о том, какое число детей семья может себе позволить, не ущемляя себя материально. При этом логичной представляется гипотеза о том, более сильному стремлению объяснять малое число детей в семье неблагоприятными условиями жизни (каузальная атрибуция), соответствует, при прочих равных условиях, меньшая величина этого числа. Иначе говоря: чем слабее экономическая мотивация, тем сильнее склонность к каузальной атрибуции, то есть тем вероятнее ссылки на плохие условия жизни семьи как помеху рождения большего числа детей, чем есть сейчас. Эта гипотеза в ходе нашего исследования нашла свое подтверждение. В среднем по всей выборке величина числа детей, которая семья может иметь, не ущемляя себя материально, равно 1,64. При этом 7,1% давших определенный числовой ответ на соответствующий вопрос анкеты считают, что только отсутствие детей материально не ущемляет семью. Интересно, что 15,7% опрошенных полагают, что число детей не имеет значения для того, чтобы семья не чувствовала себя материально ущемленной
При этом средняя величина числа детей, которое семья может иметь, не ущемляя себя материально, напрямую связана с числом рожденных детей: чем больше это последнее, тем больше детей, по мнению, опрошенных, может позволить себе семья. У бездетных это число равно 1,43 ребенка, у родивших одного - 1,53, двоих - 1,64, троих - 1,93.
Минимальным число детей, которое семья, по мнению опрошенных, может себе позволить, не ущемляя себя материально, оказалось у респондентов, склонных к каузальной атрибуции - 1,56 ребенка (стандартное отклонение 0,72). У «активных» это число равно 1,69 (0,78), у «фаталистов» - 1,68 (0,73). Можно предположить, что по мере роста благосостояния части населения, по мере увеличения разрыва между богатыми и бедными слоями населения будут параллельно увеличиваться доля и число индивидов, склонных к каузальной атрибуции, и уменьшаться то число детей, которое семья может себе позволить, не ущемляя себя материально, что непременно скажется и на восприятии населением возможных мер демографической политики, обусловливая, в конечном итоге, её неэффективность. Связь ответов на вопрос о том числе детей, которое семья может иметь, не ущемляя себя материально, с общей ценностной ориентацией личности, проявилась также в том, что конфессионально аффилированные респонденты в среднем склонны считать, что семья может позволить себе большее число детей без того, чтобы не испытывать материальных трудностей: 1,76 против 1,59 у неаффилированных. В этом проявляется ориентированность аффилированных на большее число детей в семье, их в среднем несколько более сильная потребность в детях. Что касается степени удовлетворения потребности в детях, то те, кто совершенно не удовлетворил свою потребность в детях, показали максимальную среди групп по значениям этой переменной величину числа детей, которых, семья может позволить себе иметь, не ущемляя себя материально.
Помимо этой методики в исследовании применялись и другие способы измерения репродуктивной мотивации. К сожалению, программа опроса из-за ограниченности ресурсов не предусматривала выявления мотивации рождения того или иного конкретного числа детей. Тем не менее, в сочетании с числом уже имеющихся детей, имелась возможность соотнести ответы о мотивах рождения с тем или иным его порядковым номером. Респондентам предъявлялся перечень перемешанных в случайном порядке экономических, социальных и психологических мотивов, которые, возможно, принимаются во внимание людьми при принятии решения о рождении ребёнка. Каждый из них нужно было оценить по пятибалльной шкале.
Анализ показал, что, по мнению опрошенных, на первых местах среди мотивов, которые люди обычно учитывают, принимая решение родить ребенка, стоят мотивы психологические. Социальные же и экономические мотивы практически ушли из сферы, регулирующей процесс принятия репродуктивных решений. Особенно это относится к социальным мотивам, рейтинг которых оказался самым низким. В частности, мотив «Боятся морального осуждения со стороны окружающих» оказался на последнем месте (полагают, что этот мотив играет решающую или большую роль, только 7,3% ответивших, 56,7% считают, что он играет небольшую или не играет никакой роли). На предпоследнее место наши респонденты поставили такой социальный мотив, как «рождение ребёнка отвечает ожиданиям родственников».
Поскольку перечень мотивов был труднообозримым, переменные, соответствующие экономическим, социальным и психологическим мотивам, были с помощью стандартной процедуры Multiple Response из пакета SPSS объединены в новые переменные econ, soc и psyche (см., таблицу 1). Приведенные в ней данные подтверждают, что в опрошенной совокупности преобладает психологическая мотивация рождения детей. Мнение о том, что психологические мотивы играют решающую или большую роль, собрало 50,2% ответов. Для социальных мотивов эта величина равна 27,0%, а для экономических - 19,4%. Противоположное же мнение о том, что данный класс мотивов играет небольшую роль или не играет никакой роли, собрало соответственно 26,9, 41,9 и 51,4% ответов.
Эта тенденция подтверждается и при анализе ответов на вопросы, касающихся мнений респондентов по поводу того, чем люди объясняют свое желание прервать беременность искусственным абортом. С той только разницей, что, говоря об обстоятельствах, которые люди учитывают, принимая решение прервать беременность, респонденты больший упор делают на причины экономического характера.
Таблица 1. Распределение ответов на вопрос о том, какие мотивы принимаются во внимание при принятии решения о рождении ребенка, %% к общему числу ответов
Примечание: данные таблицы относятся к общему числу сгруппированных ответов на соответствующие вопросы анкеты.
Чем же, по мнению респондентов, люди объясняют своё решение сделать аборт? Оказалось, что причиной, на которую чаще всего ссылаются, по мнению респондентов, являются плохие материальные условия семьи. Полагают, что именно плохие материальные условия семьи играют решающую или большую роль при принятии решения о прерывании беременности, 79,8% ответивших на этот вопрос. 9,9% считают, что эта причина играет небольшую роль или не играет никакой роли. На второе место наши респонденты поставили неуверенность людей в том, смогут ли они «прокормить» нового ребёнка: 78,4%, 10,5% соответственно.
Интересно, что, как и в случае с решением о рождении ребенка, возможное мнение ближайшего социального окружения фактически игнорируется или, может быть, считается, что оно будет толерантным и примет как должное любое решение женщины. Опрошенные поставили страх того, что окружающие осудят тех, кто идет на аборт, за то, что они ведут себя, «не как все», на последнее место среди причин, учитываемых при принятии такого решения: лишь 16,1% ответивших на этот вопрос считают, что этот страх играет решающую или большую роль,. 48,1% считают, что он играет небольшую роль или не играет никакой роли.
Таблица 2. Распределение ответов на вопрос: «Чем, по Вашему мнению, люди объясняют своё решение сделать аборт?» (в %% к общему числу ответов)
Примечание: данные таблицы относятся к общему числу сгруппированных ответов на соответствующие вопросы анкеты.
В целом, по мнению респондентов, при принятии решения об аборте учитываются прежде всего экономические факторы. Как и в случае с решением родить ребенка, переменные, соответствующие представленным в ней экономическим, социальным и психологическим мотивам, с помощью стандартной процедуры Multiple Response из пакета SPSS были объединены в новые переменные econl, socl и psychel (таблица 2). Из приведенных в ней данных видно, что при принятии решения сделать искусственный аборт главную играют соображения экономического и психологического плана.
Рассмотрение того как мнения респондентов о роли экономической, социальной и психологической мотивации рождения детей зависят от некоторых факторов, начнем с детности семьи. Соответствующая гипотеза заключалась в том, что респонденты с большим числом детей, будут более склонны полагать, что люди, объясняя свое решение родить ребенка, относительно чаще укажут на психологические мотивы, чем те, у кого детей меньше. Анализ показал, что это действительно так. Общее превалирование психологической мотивации подтверждается и при подключении фактора детности. Во всех группах по детности психологические мотивы собрали больше голосов, чем экономические. Считают, что экономическая мотивация рождения играет решающую или большую роль 20,1% однодетных, 17,7% двухдетных и 21,8% имеющих трех- и более детей. Психологическая мотивация рождения играет решающую или большую роль, по мнению 47,0%, 48,8% и 52,5% соответственно однодетных, двухдетных и имеющих трех- и более детей респондентов. Социальная мотивация занимает промежуточное место, причем между группами по детности не зафиксировано значимых различий.
Значимые различия в мнениях в зависимости от степени удовлетворения потребности в детях имеют место в лишь отношении экономической мотивации и лишь среди однодетных респондентов. Если среди тех, кто совершенно не удовлетворил свою потребность в детях, доля полагающих, что экономическая мотивация играет решающую или большую роль равна 20,3%, то среди полностью удовлетворивших свою потребность в детях эта доля равна 15,5%. Среди полагающих, что экономическая мотивация играет небольшую роль или не играет никакой роли, соотношение обратное (47,4% и 57,1% соответственно). Следовательно, в том, что часть респондентов совершенно не удовлетворила свою потребность в детях, определенную и довольно заметную роль сыграл экономический фактор.
Среди однодетных мнение о том, что экономическая мотивация играет решающую или большую роль при принятии решения о рождении ребенка, собрало почти 22% голосов совершенно не удовлетворивших свою потребность в детях и лишь 15,2% голосов тех, кто свою потребность в детях полностью удовлетворил. Это служит ещё одним аргументом в пользу тезиса о том, что преобладающая среди городских семей потребность в двух детях не удовлетворяется из-за наличия у семей проблем материального плана. Следовательно, именно эти семьи смогут в более полной степени удовлетворить свою потребность в двух детях, если государство увеличит социальную поддержку семей с несколькими детьми.
Среди имеющих двух и более детей таких различий в отношении экономической мотивации не зафиксировано, что говорит о том, что рождение двух и более детей в целом никак не связано с экономическими мотивами и происходит, как правило, вопреки имеющимся проблемам материального характера и всякого рода жизненным трудностям. Люди обзаводятся 2-3 детьми потому, что у них ещё сохранилась потребность в нескольких детях (более чем в двух). Их репродуктивное поведение определяется совсем другими мотивами и соображениями.
В частности, среди двухдетных респондентов существуют большие различия в оценке роли социальной мотивации рождения. Среди тех двухдетных, которые совершенно не удовлетворили свою потребность в детях, почти треть голосов завоевало мнение, что при принятии решения о рождении ребенка люди руководствуются социальными мотивами. Решающее значение при этом имеет мотив, который связывает рождение ребенка с возможностью более полной реализации себя как родителей. Среди двухдетных, которые полностью удовлетворили свою потребность в детях, эта величина почти на 10% меньше.
Респонденты с тремя и более детьми также демонстрируют существенные различия в оценке роли социальной мотивации рождения. При этом разрыв в такого рода оценке между совершенно не удовлетворившими и полностью удовлетворившими свою потребность в детях является максимальным среди всех групп по детности. Что касается психологической мотивации, то наибольшие различия в оценке её роли между полностью удовлетворившими и совершенно не удовлетворившими свою потребность в детях существуют опять-таки в группе с тремя и более детьми. Мнение о том, что психологическая мотивация играет решающую или большую роль, получило соответственно 50,3 и 27,3% голосов.
Среди других социально-психологических факторов, влияющих на оценку репродуктивной мотивации различного типа, наибольший интерес представляет, пожалуй, конфессиональная аффилированность. Мы предположили, что наибольшие различия в оценках роли репродуктивной мотивации разного типа между аффилированными и неаффилированными респондентами имеют место в отношении мотивации социальной. И это действительно так. Мнение о том, что социальная мотивация играет решающую или большую роль, собрало среди считающих себя весьма религиозными людьми 34,0% голосов, среди считающих себя вообще нерелигиозными - 27,7% (максимальная разность по всем типам репродуктивной мотивации). Внутри социальных мотивов также существуют заметные различия между аффилированными и неаффилированными респондентами. Если такой мотив, как желание полнее реализовать себя как родителей, считают играющим решающую или большую роль 43,2% неаффилированных и 32,3% аффилированных, то мотив, связывающий принятие решения о рождении ребенка с тем, что люди придерживаются таких религиозных убеждений, согласно которым аборт - это преступление, полагают играющим решающую или большую роль 27,8,2% неаффилированных и 55,6% аффилированных, т.е. ровно в два раза больше.
Интересно, что мнение, объясняющее решение родить ребенка тем, что люди считают наличие не менее двух детей своим нравственным или религиозным долгом, не выявило различий между аффилированными и неаффилированными респондентами (23,5 и 23,7% при средней по всей подвыборке 21,9%). Отсутствие различий в этом отношении между аффилированными и неаффилированными говорит, видимо, о неудачной формулировке самого вопроса, в котором смешаны понятия религиозного и нравственного долга. Если для религиозных людей это практически одно и то же, то для атеистов здесь нет взаимнооднозначного соответствия.
В заключение остановимся на вопросе о том, какие же выводы для демографической политики следуют из материалов исследования «Россия-2000». На мой взгляд, результаты этого исследования позволяют, прежде всего, сделать вывод о том, что в городском населении России продолжается процесс уменьшения потребности в детях, обусловленный углубляющимся кризисом семьи, сдвигом в ценностных ориентациях растущей части населения. Потребность иметь в семье то число детей, которое обеспечивает нормальное воспроизводство населения и социализацию социально компетентных личностей, в нашей стране, как и во всех развитых странах, практически умерла, атавистически сохранившись лишь у представителей некоторых социальных меньшинств, которые всё больше маргинализуются и воспринимаются большинством населения как отклонение от нормы. Но этого мало. Всё меньшая часть населения испытывает потребность и в двух детях, т.е. тот тип потребности, который ещё столь недавно считался специалистами преобладающим. При этом падение уровня жизни большинства населения обусловливает то, что даже эта уменьшающаяся потребность в детях удовлетворяется не полностью. В результате городское население постепенно переходит от модели одно-двухдетной семьи к модели, так сказать, «полутородетной», а в перспективе и к однодетной.
При этом модели репродуктивного поведения семьи постепенно иррадиируют и на сельское население. В итоге падение рождаемости и депопуляция углубляются ускоряющимися темпами. Выход из депопуляции становится всё более проблематичным, вероятность успешного решения задачи повышения рождаемости падает. Предлагаемые в соответствии с парадигмой прямой связи между благосостоянием и рождаемостью меры демографической политики способны лишь на то, чтобы в краткосрочном плане несколько повысить уровень удовлетворения потребности в двух детях у тех семей, которые пока ещё эту потребность испытывают. Но долгосрочным и неприятным в силу своей неожиданности для её адептов результатом такой политики станет то, что в условиях происходящей в России ценностной революции, ориентирующей молодые поколения на ценности личностного успеха, на достижение более высоких стандартов уровня жизни и притом желательно более высоких, чем «у соседа» сама потребность в детях будет снижаться ещё более быстрыми темпами.
Данные исследования «Россия-2000» позволяют четко обрисовывать цели демографической политики в нашей стране, направленной на повышение рождаемости. Это должна быть политика, целью которой является постепенное повышение потребности в детях до уровня 3-4 ребенка, что одно только и способно решить острые демографические проблемы нашей страны.